Законы Древней Руси были самыми лучшими в мире? По какому закону людей судили за ереси в древней руси

1.1 Понятие суда в Древней Руси. Суд в древнерусском государстве

Церковный суд в Древней Руси. Церковное Право

Церковный суд в Древней Руси

На Руси, в эпоху ее Крещения, действующее гражданское право не вышло еще за рамки обычного народного права, оно несравнимо было с филигранно разработанным римским правом, которое лежало в основе юридической жизни Византии, поэтому церковная иерархия, пришедшая к нам из Византии после Крещения Руси, получила в свою юрисдикцию много таких дел, которые в самой Византии были подсудны гражданским магистратам. Компетенция церковного суда в Древней Руси была необычайно обширна. По уставам князей св. Владимира и Ярослава, все отношения гражданской жизни, которые касались религии и нравственности, были отнесены к области суда церковного, епископского. Это могли быть дела, по византийским юридическим воззрениям, чисто гражданские. Уже в Византии брачные дела подлежали ведению по преимуществу церковного суда; на Руси Церковь получила в свое исключительное ведение все дела, связанные с супружескими союзами. Святительскому суду подлежали и дела, касающиеся взаимоотношений между родителями и детьми. Церковь своим авторитетом защищала как родительские права, так и неприкосновенность личных прав детей. В Уставе князя Ярослава говорится: «Аще девка не выходит замуж, а отец и мати силою отдадут, а что сотворит над собою, отец и мати епископу в вине, такожде и отрок»[407].

Дела по наследству тоже были подсудны Церкви. В первые века христианской истории Руси такие дела случались часто, поскольку весьма много было «невенчальных», незаконных, с церковной точки зрения, браков. Права детей от таких браков на отцовское наследство подлежали усмотрению церковных судов. Русская практика, в отличие от византийской, склонялась к признанию за детьми от таких браков прав на часть наследства. Все споры, которые возникали по поводу духовного завещания, тоже подлежали ведению церковных судов. Правовые нормы уставов св. Владимира и Ярослава сохраняли полную силу вплоть до Петровской реформы. В Стоглаве приводится полный текст церковного Устава св. Владимира как действующего закона.

В XVII веке церковная юрисдикция по гражданским делам расширилась в сравнении с более ранней эпохой. В «Выписке о делах, находившихся в патриаршем Разряде», сделанной для Большого Московского Собора 1667 г., перечислены такие гражданские дела, как:

1. споры по действительности духовных завещаний;

2. тяжбы о разделе наследства, оставленного без завещания;

3. о неустойках по брачным сговорам;

4. споры между женой и мужем о приданом;

5. споры о рождении детей от законного брака;

6. дела об усыновлениях и о праве наследования усыновленных;

7. дела о душеприказчиках, которые женились на вдовах умерших;

8. дела по челобитьям господ на беглых холопов, принявших постриг или женившихся на свободных.

По этим делам все лица — и клирики, и миряне — на Руси были подсудны церковному, епископском суду.

Но ведению церковной власти подлежали и все гражданские дела духовенства. Только архиереи могли рассматривать тяжбы, в которых обе стороны принадлежали духовенству. Если же одной из сторон был мирянин, то назначался суд «смесный» (смешанный). Бывали случаи, когда духовные лица сами искали суда у гражданских, то есть княжеских, а впоследствии царских судей. Противодействуя таким поползновениям, Новгородский архиепископ Симеон в 1416 году запретил монахам обращаться к светским судьям, а судьям принимать такие дела на рассмотрение — тем и другим под страхом отлучения от Церкви[408]. Митрополит Фотий повторил это запрещение в своей грамоте. Но и белое духовенство, и монастыри далеко не всегда предпочитали судиться у архиереев. Часто они домогались права обращаться в княжеский суд, и правительство выдавало им так называемые несудимые грамоты, по которым духовенство освобождалось от подсудности епархиальным архиереям по гражданским делам. Чаще всего такие грамоты давались духовенству княжеских и царских вотчин, но не исключительно ему — выдавались они и монастырям. Стоглавый Собор 1551 г. отменил несудимые грамоты как противоречащие канонам. Царь Михаил Феодорович в 1625 г. дал своему отцу, Патриарху Филарету, жалованную грамоту, по которой духовенство не только в тяжбах между собой, но и по искам мирян должно было судиться в Патриаршем Разряде.

При царе Алексее Михайловиче все гражданские дела духовенства были переданы в ведомство учрежденного в 1649 г. Монастырского Приказа, против существования которого энергично, но тщетно протестовал Патриарх Никон. Большой Московский Собор, осудивший Патриарха Никона, тем не менее подтвердил постановление Стоглава об исключительной подсудности духовенства архиереям, и вскоре после Собора указом царя Феодора Алексеевича Монастырский Приказ был упразднен.

Своеобразие церковного судопроизводства на Руси в допетровскую эпоху заключалось еще и в том, что в ведение святительских судов входили и некоторые уголовные дела[409]. По уставам князей св. Владимира и Ярослава церковному суду подлежали преступления против веры и Церкви: совершение христианами языческих обрядов, волшебство, святотатство, осквернение храмов и святынь; а по «Кормчей Книге» также — богохульство, ересь, раскол, отступничество от веры. Епископский суд разбирал дела, связанные с преступлениями против общественной нравственности (блуд, изнасилование, противоестественные грехи), а также браки в запрещенных степенях родства, самовольный развод, жестокое обращение мужа с женой или родителей с детьми, неуважение детьми родительской власти. Святительскому суду подлежали и некоторые случаи убийства; например, убийство в кругу семьи, изгнание плода, или когда жертвами смертоубийства были лица бесправные — изгои или рабы, а также личные обиды: оскорбление целомудрия женщины грязной бранью или клеветой, обвинение невинного в еретичестве или волшебстве. Что касается духовенства, то оно в допетровскую эпоху по всем уголовным обвинениям, кроме «смертоубийства, разбоя и татьбы с поличным», отвечало перед святительскими судьями. Как пишет профессор А. С. Павлов, «в древнем русском праве заметно преобладание принципа, по которому юрисдикция Церкви определялась не столько существом самых дел, сколько сословным характером лиц: лица духовные, как по преимуществу церковные, и судились у церковной иерархии»[410]. В Судебниках Ивана III и Ивана IV так прямо и сказано: «а попа, и диакона, и чернеца, и черницу, и старую вдовицу, которые питаются от Церкви Божией, то судит святитель»[411].

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

religion.wikireading.ru

Законы Древней Руси были самыми лучшими в мире?

Судите сами. К примеру, не дай бог вас убили. Что сделают в современном мире преступнику? Правильно, посадят в тюрьму. Какая польза от этого вашей семье, оставшейся без кормильца? Никакой. Мало того, ваша семья еще будет платить за содержание убийцы в тюрьме, так как регулярно делится с государством деньгами в виде налогов.

Раньше, всё было совсем по другому. Законы Древней Руси были более правильными

Вы, наверное, сильно удивитесь, но в раннем средневековье на Руси не было смертной казни, и даже не было тюрьмы. Об этих интересных фактах и будет наш рассказ.

Обратите внимание на один очень странный факт, почему в школьной программе Египет изучается целый год, а Великая Отечественная война — всего пару месяцев, что тогда говорить о Древней Руси, о которой дети вообще ничего не знают. Восполняем эти пробелы в знаниях, тем более, что это наша с вами история.

Как на Руси относились к преступникам?

Что касается позднего периода, когда на Русь оказывали влияние различные народы и страны, имеется в виду отношения с Золотой Ордой, Византией, то можно встретить на Руси совершенно дикие наказания. Например: совершенно нормальной считалась казнь, когда с человека снимали кожу, вынимали у преступника глаз, еще позже, с приходом Ивана Грозного, людей запросто сажали на кол и проделывали с провинившимися людьми — абсолютно кошмарные экзекуции. Все эти ужасные пытки и смертные казни были характерны для позднего средневекового периода, начиная с 16-века. Да что там, смертную казнь только совсем недавно отменили, точнее сказать перестали применять.

В раннем средневековье на Руси ничего подобного не было. Не было смертной казни и даже тюрьмы.

«Русская Правда», которая известна из записей 11-12-х веков, в которой расписаны все наказания за преступления того времени (Русская Правда — это свод законов Древней Руси, сохранившийся до наших дней). Эта древняя книга — является сборником правовых норм Древнерусского государства, напрямую имеет отношение к Ярославу Мудрому, вот что эта книга говорит: тогда не было даже понятия о смертной казни, на Руси она не применялась. Также не существовало тюремного заключения. Все, даже самые тяжелые преступления карались системой штрафов. Основными штрафами были: вира и головничество (головничество — это когда с убийцы взимался штраф в пользу семьи убитого).

Обратите внимание, за убийство человека, преступник не сажался в тюрьму, как это происходит сейчас, а выплачивал деньги — семье убитого им человека. Это была огромная по тем временам сумма, на которую вполне могла существовать целая семья.

Однако до середины 11-века существовало еще одно правило, полагавшееся за убийство. В случае убийства, допускалась «кровная месть», когда один из родственников убитого имел право — отомстить за убийство с помощью физической расправы. В таком случае штраф не взимался, а после «мести» — дело прекращалось. Во второй половине 11-века «кровную месть» отменили, осталась система штрафов.

Штрафы за различные преступления сильно отличались, согласно тяжести преступления. Штрафы за убийство, грабеж, разбой — были огромными, совершенно разорительными, которые означали для преступника — потерю всего имущества и пожизненные выплаты.

Таким образом, законы Древней Руси были более справедливыми, а главное, что они были логичными. Что касается современных законов, то они существуют, скорее для самой системы: судопроизводство, МВД и так далее. Система создает законы, выгодные ей самой. Возьмите хотя бы, так называемые места лишения свободы, кому еще, кроме самой системы, которая существует благодаря тому, что преступников нужно разыскивать, ловить, сажать, а потом еще и охранять, кому еще это может быть выгодно? Нам, людям, которые содержат всё это со своих налогов?

источник

7lostworlds.ru

Первые законодательные акты Древней Руси о правах человека. Правовые расследования РАПСИ | Российское агентство правовой и судебной информации

Контекст

РАПСИ продолжает проект, посвященный исследованию истории прав человека в России. В первой серии материалов кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко рассказывает о том, как формированию русского государства сопутствовало появление и распространение среди наших предков основных понятий о правах человека.

Защита прав крестьянина в Древней Руси происходила на первых порах на базе неписаного обычного права, и на страже этих прав стояла сельская соседская община.

В дальнейшем, с развитием Киевского государства, мы можем судить о представлениях восточных славян о правах человека по дошедшим до нас памятникам писаного права. Это договоры князей Олега и Игоря с Византией, устав Владимира Святославича «О судех церковных и десятине» и его же «Судный закон людем», Русская Правда, устав Всеволода Мстиславича и др.

Согласно древнему русскому законодательству права человека на жизнь, свободу, достоинство и собственность признавались не за всеми людьми на территории государства. Такими правами обладали, помимо купцов, бояр, ремесленников, также и свободные крестьяне-смерды. Соответственно, не имели этих прав «челядинцы», положение которых было схожим с рабским.

Челядинец рассматривался как собственность его хозяина. Он был лишен свободы, а все, что он мог заработать или добыть иным способом, заведомо принадлежало его хозяину, т.е. он не имел права на собственность. Если же кто-то покушался на жизнь челядинца или наносил ему увечья, то такому человеку грозила ответственность как за порчу имущества хозяина челядинца или как за уничтожение его рабочего скота.

Существовали и некоторые полунезависимые разряды крестьянского населения, которые попадали в имущественную зависимость от заимодавца: закупы, рядовичи. Очень часто это было временным состоянием, и эти люди чаще всего попадали окончательно в рабство, либо справлялись с уплатой долга и снова становились полноправными членами сельской общины.

Интересно, что лишение всего комплекса прав человека происходило, начиная с лишения его права на свободу, т.е. это право было как бы основным, первичным. Как только человек становился несвободен – он автоматически лишался права на жизнь, имущество и защиту своего достоинства.

Однако потеря свободы и попадание в зависимость чаще всего были следствием имущественных проблем человека. Отсюда – недовольство крестьян и других малоимущих слоев населения высокими процентами, взимавшимися с должников кредиторами. Поэтому и в законодательстве Древней Руси уделяется много внимания этому вопросу, ставятся пределы произволу ростовщиков, которые, поставив заемщика крестьянина в безвыходное положение, ввергали его в рабское состояние.

Следствием активного сопротивления населения и соответствующей позиции законодателя по отношению к проблеме закабаления ранее свободных людей можно считать то, что в Киевском государстве рабство не получило сколько-нибудь широкого распространения.

Отдельно стоит отметить и роль церкви в препятствовании процессу порабощения свободного населения. Первые священники, пришедшие из Византии, которая стояла на более высокой ступени общественного развития и где уже убедились в неэффективности рабского труда, миновав к тому времени фазу рабовладения, много сделали в плане воспитания населения в духе отрицательного отношения к лишению свободы одноплеменников. Особенно отрицательно относилась церковь к продаже крещеных славян в восточные страны с иной верой.

Затем такое же отношение распространилось по отношению к работорговле вообще. Надо сказать, что работорговлей занималось главным образом не местное славянское население, а дружинники-варяги, которые рассматривали своих пленных как законную добычу в завоевательных походах и набегах на соседние земли.

Защита права на жизнь свободного населения Киевской Руси, включая крестьян, последовательно проводится во всех известных памятниках древнерусского права. Так уже в договоре князя Олега «с греками» 911 года была предусмотрена смертная казнь уличенного убийцы, однако в случае его бегства предусматривалось лишение его имущества в пользу семьи убитого.

Как пережиток родового строя допускалась и кровная месть, однако уже в Русской Правде Ярослава законодатель ограничивает круг лиц, имеющих право на месть, только ближайшими родственниками. В дальнейшем наказанием за убийство выступают выплаты значительных денежных сумм семье убитого и князю.

Православная церковь так же отрицательно, как и к работорговле, относилась к смертной казни и кровной мести. Священники проводили мысль о том, что жизнь человеку дарована богом, и он не может быть её лишен по воле другого человека. Это положение находило понимание и у местных крестьян, которые вполне терпимо относились к кровной мести, полагая это естественным правом родственников убитого, но не могли согласиться с тем, что их одноплеменника могли лишить жизни по решению князя, воспринимаемого всё ещё как пришельца, чужого.

Суровая и немедленная расправа с грабителями и ворами практиковалась и на Руси. Однако здесь законодатель достаточно рано (в Х веке) ставит пределы самосуду, что стоит отнести к уважению права на жизнь и преступника. Так, убить грабителя и ночного вора дозволялось только в случае, если он продолжал совершать свои преступные действия, был вооружен и оказывал сопротивление. Если же преступник был схвачен и связан, то его убийство пострадавшей стороной в таком случае уже не допускалось.

Законодатель недвусмысленно поощряет того, кто, задержав вора, не расправляется с ним, а предает законному суду. Так, хозяин, убивший вора, получал только то, что у него было похищено, а тот, кто передал преступника в руки властей, кроме украденных вещей, получал сверх того «тройную цену» от осужденного княжеским судом виновника. Позднее – в Русской Правде XII века – тот, кто убил уже связанного вора, строго наказывается: платит князю высокую пеню.

Права женщин в социально-политической сфере были уже, чем права мужчины: они, например, не принимали участие в принятии решений на вече и на сходе крестьянской общины. Однако имущественные права женщины были достаточно защищены: она даже в браке имела отдельное имущество, которым могла распоряжаться. В случае, если ее муж совершил преступление и должен был за это платить своим имуществом, то это не распространялось на собственность невиновной жены. Несмотря на большое влияние римского, византийского права на законодательство Руси, женщина в Киевском государстве находилась под опекой только до замужества.

Личное достоинство также было защищаемо первыми известными русскими источниками права. Например, плата за вырванные усы или бороду взималась в четыре раза более высокая, чем даже за физическое увечье (отрубленный палец). Усы и борода хоть и не были функционально необходимыми для труда и войны органами как пальцы, однако они были признаками мужского достоинства и лишиться их даже частично было позором. Отсюда и строгость наказания за изуродованное лицо.

Выделялись и те статьи в законодательстве, которые защищали местное население от насилий и оскорблений со стороны княжеских дружинников. Признаком этой направленности законов являются частые упоминания меча в качестве орудия насилия. А меч был принадлежностью только дружинника, он никак не мог быть в распоряжении крестьянина.

Случаи грубости, применения оружия и угрозы оружием со стороны дружинников, видимо, были довольно распространены, если понадобилась специальная статья, гласящая «…если кто на кого вынет меч, но не ударит, то платить за это одну гривну». За побои, нанесенные крестьянину, виновник платил «за обиду» три гривны. Такие же побои, нанесенные людям князя «расценивались» в 12 гривен.

Защищалось и достоинство женщины, так, «Закон судный людем» включал статью о пенях, взимаемых в случае оскорбления женщины – «за бесчестье».

Разумеется, далеко не все стороны общественных отношений были отрегулированы первыми законодательными актами Киевской Руси. Не оговаривались отдельно и права свободных крестьян. Несовершенство законов и значительные правовые пробелы приводили к народным возмущениям и даже восстаниям.

Так, наиболее значимым фактом, вызвавшим реформы в законодательстве, считается вечевое восстание в Киеве 1113 года. Одной из причин, вызвавших бунт, было непомерное ростовщичество состоятельных лиц, что привело к росту числа зависимых и бесправных людей – холопов. Призванный на княжение Владимир Мономах издал Устав, по которому годовые проценты за взятую взаймы сумму не могли превышать 20%, а тому кредитору, который уже получил полуторную сумму кредита, более ничего не полагалось выплачивать. Владимир Мономах разделил неоплатных должников на «несчастных и виноватых», рассрочив долг для первых и отдав вторых на произвол кредитора.

С появлением указанного Устава превращение свободных крестьян в холопов не прекратилось, однако в этом деле был наведен понятный населению порядок. Отныне были четко оговорены все условия, при которых человек мог оказаться холопом.

Само восстание и последовавшие реформы явились ярким примером того, как государственная власть, оперативно отреагировав на народное возмущение, выработала такие правовые нормы, которые способствовали снятию социального напряжения в обществе и защите прав человека, разумеется, применительно к условиям феодальной формации.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 26 сентября.

rapsinews.ru

Борьба с ересями в средневековой Руси — Мегаобучалка

Есть мнение, что первая ересь, богумильство, пришла на Русь с крещением, занесенная к нам из Болгарии, где она довольно широко распространилась среди низшего духовенства и бедных слоев населения примерно в Х веке. Это разновидность манихейства, видящего мир и историю как борьбу двух равносильных начал - Бога и сатаны. Причем Бог - творец всего духовного, сатана -всего материального, физического. По этому учению, тело человека создал сатана, душу - Бог. Значит, не может быть телесного воскресения: тело пойдет в ад, душа - в рай. Логически в этой схеме нет места стремлению к самоусовершенствованию, борьбе с грехом: как бы ты себя не вел - тело твое погибнет, а душа спасется. Видя все материальное только как зло. как творение дьявола, богумилы выступали против частной собственности и богатства. Привлекало богумильство особенно бедняков, ибо в этой религии они находили и объяснение своей бедности и духовное примирение с нею. Следы богумильства на Руси усматривают в популярном здесь апокрифическом описании создания Богом Адама и Евы. Бог, говорится в этом повествовании, пошел в баню, уронил полотенце, которое упало на землю. Сатана схватил полотенце и создал из него человека, но Бог вдохнул в человека свой дух и этим его оживил. Так Бог с сатаной и договорился; тело принадлежит сатане, а душа - Богу- «Глубинная книга», превратившаяся в старообрядческой редакции в «Голубиную книгу», имеет немало манихейских элементов. В летописи есть такжеповествование о неком боярине Яне, который спорил в 1071 г. в Белоозерс с какими-то волхвами, утверждавшими,что дьявол создал человека, а Бог только вдохнул душув него.Карташев считает богумилов первым тайным религиозным обществом в России, сохранившим якобы свою тайну до XVIII века,когда они открытопревратились в секты хлыстов и скопцов. Однако не все историки согласятся с Карташевым в том, что между ними - прямая связь. Более вероятна преемственность этих сект от наиболее эсхатологически настроенных элементов старообрядцев хотя отрицательное их отношение к телу роднит их и с богумилами.

Следующим известием о еретичестве на Руси является краткое летописное сообщение „од 1311 г. о том, что Собор епископов в Переяславле Залесском отлучил от Церкви какого-то новгородского протопопа, отрицавшего монашество. Все дальнейшие ереси XIV-XVI веков связаны с Новгородом, что естественно: будучи главным центром международной торговли на Руси, он был местом встреч людей разных вер и учений. Кроме того, купечество по своей природе элемент индивидуалистический, инициативный, пытливый, часто связанный с новыми религиозными учениями, отклонениями от общепринятого. В России почти все купечество XVIII и XIX столетий было старообрядческим, часто беспоповским, т.е. тянущимся к религиозному рационализму

В новгородской летописи под конец XIV века мы встречаем ересь стригольников. Что это такое, чему они учили, достоверно неизвестно. Были ли они брадобреями или проповедовали какую-то форму бритья и стрижки, мы не знаем. Известно только, что они протестовали против взятия епископами платы за рукоположение, которую они называли симонией, т.е. взяточничеством. В симонии обвинен был даже митрополит Алексий, но греческий патриарший суд его оправдал. Заинтересованный в осуждении Алексия, его конкурент на митрополичий стол. епископ Тверской, послал некоего монаха Акиндина в Грецию выяснить, берется ли там плата за рукоположение. Греки, бравшие определенную пеню, заявили Акиндину, что берут не плату, а лишь сумму, необходимую для возмещения расходов. Акиндин понял это как осуждение взимания денег за рукоположение и в своем отчете великому князю решительно осудил такую практику как симонию, сделав вывод, что священник, рукоположенный со взиманием платы, - не священник, его рукоположение недействительно. Стригольники отсюда вывели, что все русское духовенство неканонично и неблагодатно. Следующим их шагом был отказ от всех таинств, кроме крещения, и осуждение всей исторической Церкви, кроме апостольских времен. Движение впоследствии разделилось. Более умеренные вернулись в Церковь в XV веке и, вероятно, повлияли на повторное запрещение взимания денег за рукоположение, вынесенное Собором 1503 г, (Осуждение симонии было вынесено еще Собором, созванным во Владимире Суздальском митрополитом Кириллом в 1273 г.'- Запретил взимание пошлин за рукоположение и Стоглавый Собор 1551 г. Повторность запретов свидетельствует об их несоблюдении.) Крайнее же крыло стригольников дошло до осуждения Нового Завета, непризнания загробной жизни, воскресения и Христа как Спасителя, признавая только молитву «Отче наш», исповедуясь Матери - сырой земле или небу Божьей вселенной через отверстие в крыше дома. Новгородское вече утопило трех стригольников в Волхове в XV веке, хотя и митрополит Московский Фотий, и Константинопольский патриарх рекомендовали в посланиях новгородцам не карать еретиков смертью, а лишь увещевать, если это не поможет, не преломлять с ними хлеб. Так что покараны они были не церковным судом.После середины XV века стригольники больше не упоминаются.

К концу века появляется в Новгороде ересь жидовствующих. вероятно, не без связи с остатками стригольников. Завезли в Новгород эту ересь некий врач приглашенного в Новгород литовско-русского князя Александра Олельковича, еврей Схария или Захарня, а также еще два еврея в свите князя - Моисей Хануш и Иосиф Шмойло Скарабей. Жидовством их учение можно назвать лишь условно, так как с иудейством связь его была лишь в том, что Схария отрицал возможность вхождения Бога в человеческую плоть, признавал Христа пророком, а не сыном Божьим, что сродни и мусульманству, и таким христианским ересям, как несторианство. отчасти арианство и отчасти присутствует у современных мормонов, духоборцев, иеговистов, муновцев и пр. Празднование субботы вместо воскресенья, которое проповедовал Схария, мы сегодня находим у адвентистов седьмого дня. Отрицание Схарией Троицы было характерно для некоторых антитринитарных учений, распространенных в то время в Западной Европе, особенно у анабаптистов. Схария тут явно путался, принимая Троицу за троебожие и утверждая, что это противоречит учению Ветхого Завета о едином Боге. Жидовствующие также отрицали иконопочитание как идолопоклонство, что не является иудейской монополией - протестантские движения, даже англиканство, до XX века решительно осуждали иконопочитание. Своей эрудицией в спорах эти евреи произвели большое впечатление на малограмотных новгородских священников. Они особенно упирали на слова Христа о том, что Он пришел в мир не разрушить, но исполнить Ветхий Завет, делая отсюда вывод о вечности и преимуществе Ветхого над Новым Заветом. Многие новгородские протопопы и их семьи соблазнились этим учением. Карташев указывает на секретный характер секты. Так, наиболее пылкому из неофитов протопопу Алексию, желавшему обрезаться, Схария посоветовал воздержаться для конспирации. Карташев называет их второй после богумилов тайной сектой, которая, возможно, просуществовала до нашего времени в островках, например, крестьян в Воронежской области, называвших себя явреями, значительная часть которых переселилась в 70-80-х гг. в Израиль и там проявила себя гораздо более ортодоксальными иудеями, чем подавляющее большинство израильских евреев. В 1479 г. в Новгород прибыл Иван III. Там он встретился с обоими главными жидовствующими протопопами - Алексием, превратившимся в Авраама, и Денисом, был очарован их богословской эрудицией и назначил первого настоятелем Успенского, а второго -Архангельского соборов московского Кремля. Там они увлекли в свою ересь молдавскую княжну Елену, вдову старшего сына великого князя, да и самого великого князя, который позднее принесет в этом покаяние своему духовнику.

Но не из одного Новгорода распространялась эта ересь. Выдающийся дипломат и фактически Иоаннов министр иностранных дел дьяк Федор Курицын пробыл четыре года в Венгрии. Владея немецким, венгерским, польским и греческим языками, он вошел в тамошнее общество и привез с собой антитринитарное учение, которое оказалось тождественным новгородской ереси. Ученый и весьма влиятельный Курицын распространял ересь широко в высшем московском обществе в непосредственном окружении Ивана III в то время, когда в Новгороде уже вел с ней борьбу архиепископ Геннадий. Открылась там ересь типично по-русски: двое жидовствующих клириков напились в кабаке и начали крошить иконы. Под арестом они быстро развязали языки, назвали имена. Начались аресты. Сначала с еретиками обходились мягко, прощая после покаяния. Освобожденные бежали в Москву, под защиту Курицына. Схария же отправился в Крым, где находился в качестве некоего резидента Ивана III. К нему являлись русские послы и, вероятно, подвергались его религиозной пропаганде.

В 1490 г даже на Московский митрополичий стол восшел подозреваемый в жидовстве (а скорее всего, просто рационалист-агностик) - Зосима. Главными борцами с жидовствующими в это время выступают Иосиф Волоцкий и Геннадий, архиепископ Новгородский. Подих влиянием созван был в 1490 г Собор, вынесший мягкое осуждение ереси. Осуждены были только девять клириков, в том числе два московских - Денис и чернец Захар, которого он увлек в ересь (Апраам уже умер). Геннадий и Иосиф требовали костров, узнав об инквизициях. Но Собор на это не пошел. Решительно против казни выступали Нил Сорский и другие заволжские старцы. Осужденные упирались, никого не выдали и симулировали психическое помешательство. Приговорены они были лишь к покаянному заключению в монастырях. Однако князь разрешил выдать новгородцев Геннадию, который подверг их гражданской казни с издевательствами, а затем заточил в монастырях, откуда они вскоре бежали за границу.

В Москве ересь продолжала владеть великосветским салоном Курицына в качестве некоего барского вольнодумства, а не в виде определенной религии. То была пора астрологии и псевдонаучного ревизионизма по отношению к средневековому духовному наследству. После кончины Геннадия его преемником по борьбе с жидовствующими стал куда более осторожный и методичный Иосиф Волоцкий, имевший сильные связи при дворе. К 1494 г. он добился соборного осуждения и отставки покровителя жидовствующих, содомиста и пьяницы митрополита Зосимы, который жестоко карал своих критиков, правил Церковью террором,но Иосиф оказался ему не по зубам. Курицын оставался на своем посту и продвигал жидовствующих на ответственные священнические должности. И только после смерти Курицына в 1497 г. Иосиф смог начать решительную борьбу с ересью. Для этого собираются два Собора, в 1503 и в 1504-1505 гг. Иван, который умер в 1505 г., уже, по-видимому, к последнему Собору прямого отношения не имел, уступив инициативу своему соправителю - сыну Василию. Тот дает согласие на казнь еретиков посредством сожжения. И вот первые костры российской "инквизиции" запылали в 1504 г,

На Соборе 1503 г. снова против костров выступали Нил и другие заволжские старцы. В Соборе 1504-1505 гг. Нил уже не участвовал, но за прощение выступал его ученик Вассиан Патрикеев. Казнили шестерых поименованных и еще многих. Но Карташев сомневается, что список намного превышал шесть имен, в числе которых был и дьяк Волк Курицын, по-видимому брат Федора, так как лишь несколько десятков человек было разослано по монастырям на покаяние. Многие были в конце концов освобождены. В этом Карташев снова видит следы тайного общества, считая, что на самом деле в ереси состояло значительно большее число людей.

Если малообразованных священников покорило полуиудейское учение как религия, то светских привлекала больше алхимическая сторона учения: астрология, псевдонаучное связывание судеб человека с природными явлениями и ворожба на этой почве, что тоже пропагандировалось жидевствующими, В отличие от большинства историков, которые делают упор на протестантско-антитринитарный дух учения - отрицание видимой церкви, икон, обрядности, таинств, Карташев делает упор на связь его с иудейством. Он указывает, что иудейство, оставшись племенной религией, не было заинтересовано в полном обращении в свою веру гоев.

Появление ересей активизировало православное творчество, не только в виде полемического "Просветителя". Так не очень образованный, но горячий Геннадий собрал вокруг себя переводчиков, которые сделали первый полный перевод всей Библии на славянский язык. Такого полного перевода не было еще ни на Востоке, ни на Западе, где только Реформация даст переводы на живые языки. Из-за отсутствия книгопечатания на Руси издание этой Библии задержалось на 80 с лишним лет, когда она с исправлениями и дополнениями выйдет в типографии князей Острожских (так называемая Острожская Библия) в 1580-1582 гг., опередив весь православный Восток.

Нельзя не упомянуть первых русских попыток создания национальной идеологии. Это. во-первых, «Сказание о белом клобуке». в котором излагается легенда о чудесном путешествии архипастырского клобука сначала из Рима в Новый Рим - Константинополь в связи с предстоявшим отпадением старого Рима в папскую ересь; а затем, по грехам греческим, клобук является в Новгороде. Не совсем ясно заключение повести, что таким образом Москва стала Третьим Римом: ведь клобук пришел к новгородским владыкам, а возглавила-то Русь Москва, а не Новгород.

megaobuchalka.ru

Первая на Руси религиозная ересь | Познавательный сайт Узнайка Ком

Во всех крупных христианских странах Первая на Руси религиозная ересь в средневековье возникали разнообразные еретические движения, направленные против современных церковных властей и господствующих религиозных догм. И Древняя Русь здесь не была исключением. Самой первой и одной из самых загадочных русских ересей была бытовавшая в Новгороде во второй половине XIV века ересь стригольников. До сих пор ученые спорят о том, почему она возникла и что собой представляла. Не совсем ясно даже происхождение названия – стригольники. что же в самом деле это была за ересь и почему она была именно на Северо-западе Руси – в вечевых республиках Новгороде И Пскове?

Первое упоминание о новгородских стригольниках относится к 1375 году. Тогда руководители этой ереси, два новгородских дьякона – были публично казнены по приговору новгородского веча, будучи сброшены в Волхов с Великого моста. А ведь известно, что практически никому из осужденных не удавалось живыми вынырнуть из коварных волховских водоворотов. За всю историю был известен лишь один уникальный случай, настолько поразивший новгородцев, что те не рискнули предпринимать второй попытки и просто выслали осужденного из города в дикий край, оштрафовав его на большие деньги. Так что с точки зрения летописца XIV столетия было вполне естественным, что сброшенные в Волхов стригольники погибли в его волнах. Больше летописец о них не вспомнил, решив, что с казнью их лидеров из среды новгородских дьяконов их обезглавленное движение уже не будет иметь влияние и таить опасности для престижа официальной церкви. Но уже начиная с 1480-х гг. до нас доходит ряд обличительных посланий церковных иерархов, из которых видно, что эта ересь сохранялась и занимала достаточно видное место в Новгороде, а также соседнем Пскове, который, кстати, имел с Новгородом общую церковь, подчиняясь новгородской епархии. Причем, некоторые эти послания относятся и к XV столетию, есть даже свидетельства о сохранении этой ереси на рубеже XV и XVI вв. В 1490 г., например, новгородский архиепископ Генадий обвинял своего монаха Захария в стригольничестве. Вообще, как можно судить по летописным данным и текстам этих посланий, руководителями стригольничества были дьяконы – и рядовые монахи – люди по роду своей деятельности, достаточно образованные, но занимавшие в церковной иерархии довольно скромное место. Поэтому им, с одной стороны, вполне с руки было создать и распространять религиозно-философское учение, но с другой стороны у них было вполне устойчивое желание освободить себя и христианскую веру от произвола официальной церковной верхушки, считая себя при этом вовсе не феодально-церковной элитой, а обычными пастырями. Собственно говоря, все учение стригольников пронизанно идеями церковного нестяжательства, чтобы церковные ерарахи соблюдали идеалы христианского аскетизма, ничего себе не присваивая. Да и вообще, духовенство, по мнению стригольников, вовсе не должно было составлять отдельного сословия, а тем более, элитарного, местами срощенного с государственным управлением. Просвещать народ следует простым благочестивым пастырям, и только благочестивым, ибо обряд в исполнении корыстолюбца уже не чист. Необходимость таинства регулярной исповеди с постоянным обязательным причастием стригольники отвергали, считая, что до Бога раскаяние дойдет лишь в том случае, если оно вызвано искренними побуждениями самого человека попросить прощение у самого Господа, а не необходимостью отчитываться перед церковниками в определенные промежутки времени. Каяться и молиться прихожане, по мнению стригольников, могли не только в церкви, но и где им угодно, так как все это должно быть для их личного общения с Богом, а не для отчета перед церковниками. На этом основании ученые Б. А. Рыбаков и М. В. Печников считают стригольников прежде всего борцами за чистоту веры. Но по своим воззваниям против произвола официальной церкви, официозной обрядовости и церковного стяжательства стригольники очень напоминали как многие византийские и западноевропейские ереси, так и позднейшие русские ереси, вроде ересей нестяжателей, жидовствующих, иконоборцев. При этом, выступая против стяжательства и произвола официальной церкви, ее элитарного положения и методических обрядов, стригольники все-таки считали, что народ должны просвещать некие пастыри, пусть честные и не богатые. В этом сказалась социальная сущность руководителей стригольничества – людей духовых, связанных с церковной службой и привыкших смотреть на светский люд, как на своих прихожан. Но казалось бы, произвол церковных верхов и скромное положение простых дьяконов и монахов были в те поры на Руси повеместно, а стригольники появились именно в Новгороде и Пскове.(Впервые упоминаются в Новгороде).

Думается, дело именно в некоторых особенностях Новгородской епархии, в подчинении которой был и Господин Псков, управляемый в церковном отношении новгородскими владычными ставленниками. Именно в XIV веке, с развитием феодального землевладения, новгородские церковные иерархи уже даже внешне в глазах прихожан перестовали казаться воплощением христианского смирения, поскольку кроме разных оброков со свободных, "черных" земель, стали основной доход получать с частных обширных вотчин. Теперь им уже было не сказать, что христиане сами подносят им, поскольку теперь они брали основной налог не только и не столько с лично свободных крестьян, но и с зависимых. Показательно летописное известие официальной новгородсчкой летописи о походе новгородцев войной на Двину, чтобы отнять у московских захватчиков свои исконные двинские владения. Отнять и вновь отдать как Великому Новгороду, так и дому Святой Софии, т. е, в личное феодальное владение главы новгородской епархии – новгородского архиепископа. Знать, новгородские иерархи уже настолько сильно зависели от доходов с вотчин, что даже территориальные приобретения Новгорода рассматривали уже прежде всего под углом персональной феодальной собственности. При этом, возрастает и их роль в общественой жизни – новгородский архиепископ все больше участвует в принятии решений государственной важности, в том числе и торговых договорах Новгорода со странами Запада. Разумеется, и в других русских землях все это было. Во времена новгородской ереси стригольников, на рубеже XIV и XV вв. московский митрополит Киприан вынужден был специально этот момент оправдывать, в данном случае, для церковников Московской земли – мол, они не скаредные эксплуататоры и стяжатели, а попросту по достоинству соответствуют государственному величию на правах руководителей крупнейших церквей и монастырей. Поэтому, во многом сходные по своим социальным идеями со стригольниками, московские еретики нестяжатели, тоже достаточно скоро – во второй половине XV века. Но, как видно, новгородские стригольники опередили их на столетие. И дело тут, значит, не в одном землевладении, а еще в ряде факторов. В Новгороде долго оставались пережитки язычества. Поэтому, даже когда христианство прочно вошло в жизнь новгородцев, разные таинства – прежде всего, исповедь, соблюдались не регулярно и не всегда с причастием. Но в XIV веке, постепенное усиление христианских догм с ужесточением официальной обрядовости в пределах Новгородской епархии досадно для многих искренне верующих горожан совпало с резким феодальным обогащением церковных иерархов, потерявших от этого последнее формальное подобие скромных ревнителей христианского благочестия. Поэтому, проповеди дьяконов и монахов были активно поддержаны рядом людей и учение рядовых церковников приняло характер массовой ереси горожан как в Новгороде, так и во Пскове. В Московской епархии развитие церковных институтов проистекало органичнее, обогащение церковников не столь резко сочеталось с ужесточением обрядовости. Поэтому, знаменитая московская ересь нестяжателей, похожая по своим социальным воззваниям на ересь новгородских стригольников, возникла там на сто лет позднее. А Новгород, центр Новгородской епархии, стал родиной первой а Руси ереси. А. И. Алексеев верно сравнил новгородских стригольников с западноевропейскими катарами XI-XIV веков. Кстати, их ересь также совпала с феодальным обогащением церкви на фоне усиления религиозной обрядовости и возрастания политической власти церкви.

Церковный суд в Древней Руси

«Русская Правда» была верным отражением русской юридической действительности XI и XII вв., но отражением далеко не полным. Она воспроизводит один ряд частных юридических отношений, построенных на материальном, экономическом интересе; но в эти отношения все глубже проникал с конца X в. новый строй юридических отношений, который созидался на ином начале, на чувстве нравственном. Эти отношения проводила в русскую жизнь Церковь. Памятники, в которых отразился этот новый порядок отношений, освещают русскую жизнь тех веков с другой стороны, которую оставляет в тени «Русская Правда».

Начальная летопись, рассказывая, как князь Владимир в 996 г. назначил на содержание построенной им в Киеве соборной Десятинной церкви десятую часть своих доходов, прибавляет: «и положи написать клятву в церкви сей». Эту клятву мы и встречаем в сохранившемся церковном уставе Владимира, где этот князь заклинает своих преемников блюсти нерушимо постановления, составленные им на основании правил вселенских соборов и законов греческих царей, т. е. на основании греческого Номоканона.

Древнейший из многочисленных списков этого устава мы находим в той же самой новгородской Кормчей конца XIII в., которая сберегла нам и древнейший известный список «Русской Правды». Время сильно попортило этот памятник, покрыв его первоначальный текст густым слоем позднейших наростов – знак продолжительного практического действия устава. В списках этого устава много поправок, переделок, вставок, вариантов. Однако легко восстановить если не первоначальный текст памятника, то, по крайней мере, основную мысль, проведенную законодателем.

Устав определяет положение Церкви в новом для нее государстве. Церковь на Руси ведала тогда не одно только дело спасения душ: на нее возложено было много чисто земных забот, близко подходящих к задачам государства. Она является сотрудницей мирской государственной власти в устроении общества и поддержании государственного порядка.

С одной стороны, Церкви была предоставлена широкая юрисдикция над всеми христианами, в состав которой входили дела семейные, дела по нарушению неприкосновенности и святости христианских храмов и символов, дела о вероотступничестве, об оскорблении нравственного чувства, о противоестественных грехах, о покушениях на женскую честь, об обидах словом. Так, Церкви предоставлено было устроять и блюсти порядок семейный, религиозный и нравственный.

С другой стороны, под ее преимущественное попечение было поставлено особое общество, выделившееся из христианской паствы и получившее название церковных, или богаделеных, людей. Общество это во всех делах церковных и нецерковных ведала и судила церковная власть. Оно состояло: 1) из духовенства белого и черного с семействами первого; 2) из мирян, служивших Церкви или удовлетворявших разным мирским ее нуждам, каковы были, например, врачи, повивальные бабки, просвирни и т.п.; 3) из людей бесприютных и убогих, призреваемых Церковью, странников, нищих, слепых, вообще неспособных к работе. Разумеется, в ведомстве Церкви состояли и самые учреждения, в которых находили убежище церковные люди: монастыри, больницы, странноприимные дома, богадельни. Все это ведомство Церкви определено в уставе Владимира общими чертами, часто одними намеками; церковные дела и люди обозначены краткими и сухими перечнями.

Практическое развитие начал церковной юрисдикции, изложенных в уставе Владимира, находим в церковном уставе его сына Ярослава. Это уже довольно пространный и стройный церковный судебник. Он повторяет почти те же подсудные Церкви дела и лица, какие перечислены в уставе Владимира; но сухие перечни этого устава здесь разработаны уже в тщательно формулированные статьи со сложной системой наказаний и по местам с обозначением самого порядка судопроизводства.

Эта система и этот порядок построены на соотношении понятий греха и преступления. Грех ведает Церковь, преступление – государство. Всякое преступление Церковь считает грехом; но не всякий грех государство считало преступлением. На комбинации этих основных понятий и построен порядок церковного суда в уставе Ярослава.

Все дела, определяемые в уставе, можно свести к трем разрядам: 1) дела только греховные без элемента преступности (например, употребление воспрещенной церковными правилами пищи) судились исключительно церковной властью без участия судьи княжеского; 2) дела греховно-преступные, воспрещенные и церковными правилами, и гражданскими законами (например, умычка девиц), разбирались княжеским судьей с участием судьи церковного; наконец, 3) дела третьего разряда были всякие преступления, совершенные церковными людьми, как духовными, так и мирянами. По уставу Владимира, таких людей по всем делам ведала церковная власть; но и князь оставлял за собой некоторое участие в суде над ними. Наиболее тяжкие преступления, совершенные церковными людьми (душегубство, татьбу с поличным) судил церковный судья, но с участием княжеского, с которым и делился денежными пенями.

Таково в общих чертах содержание Ярославова устава. Нетрудно заметить, какие новые понятия вносил он в русское право и юридическое сознание; он: 1) осложнял понятие о преступлении, о материальном вреде, причиняемом другому, мыслью о грехе, о нравственной несправедливости или нравственном вреде, причиняемом преступником не только другому лицу, но и самому себе; 2) подвергал юридическому вменению греховные деяния, которые старый юридический обычай не считал вменяемыми, как умычка, обида словом; наконец, 3) согласно с новым взглядом на преступление осложнял действовавшую систему наказаний, состоявших в денежных пенях, нравственно-исправительной карой, епитимией и заключением в церковном доме, соединенным с принудительной работой в пользу Церкви.

rushist.com

Учим историю вместе с PPT-History.ru

Законы Древней Руси были самыми лучшими в мире? По какому закону людей судили за ереси в древней руси

1.1 Понятие суда в Древней Руси. Суд в древнерусском государстве

Похожие главы из других работ:

4. ГОРОДА ДРЕВНЕЙ РУСИ

Глава 1. Государство и право от Древней Руси до 17 в.

1.1. Государство и право Древней Руси

1. Законодательство Древней Руси как исторический источник

1.1 Избирательное право в Древней Руси

1.1 Система управления в Древней Руси

Глава I. Наследственное право Древней Руси

2. Значение уголовного сыска в Древней Руси

2.5 Правовой обычай Древней Руси

1.1 Смертная казнь в Древней Руси

1. Народно-представительные органы Древней Руси

2.1 Эволюция уголовного права в Древней Руси и Московской Руси

1. Центральное управление в древней Руси.

2. Местное самоуправление в древней Руси

2.3 Органы местного самоуправления в древней Руси

Церковный суд в Древней Руси. Церковное Право

Законы Древней Руси были самыми лучшими в мире?

Раньше, всё было совсем по другому. Законы Древней Руси были более правильными

Вы, наверное, сильно удивитесь, но в раннем средневековье на Руси не было смертной казни, и даже не было тюрьмы. Об этих интересных фактах и будет наш рассказ.

Как на Руси относились к преступникам?

В раннем средневековье на Руси ничего подобного не было. Не было смертной казни и даже тюрьмы.

Первые законодательные акты Древней Руси о правах человека. Правовые расследования РАПСИ | Российское агентство правовой и судебной информации

Борьба с ересями в средневековой Руси — Мегаобучалка

Первая на Руси религиозная ересь | Познавательный сайт Узнайка Ком

Похожие статьи

Церковный суд в Древней Руси

Популярные