Словесные науки в школах Древней Руси. М.В.Ломоносов. Преподавание словесности во второй половине XVIII в. Н.И. Новиков. Наука в древней руси

Глава 4. Возникновение российской науки §1 Научные и технические знания в Киевской Руси (IX-XIII вв.), в период формирования и укрепления Российского государства (хiv-XVI вв.)

1.1 Распространение научных и технических знаний в Киевской Руси

Своеобразным преемником многих научных знаний, накопленных Византией, стала Киевская Русь. В пору своего государственного становления Русь испытывала сильное влияние соседней Византии, которая для своего времени была одним из наиболее культурных государств мира. Византия для Руси стала транслятором традиций античного мира. Российская наука продолжает греческую традицию, преломленную христианской церковью и культурной революцией Возрождения.

Одновременно Русь не только слепо копировала чужие влияния и безоглядно заимствовала их, но и применяла к своим культурным традициям, к своему глубинному народному опыту, пониманию окружающего мира.

Вопреки сложившимся стереотипам, письменность на Руси имела дохристианскую историю. Об этом свидетельствуют многочисленные источники и археологические находки. Исследователи относят возникновение примитивного пиктографического письма (“черты и резы”) к первой половине I тысячелетия н.э. Это были, видимо, простейшие счетные знаки в форме черточек и зарубок, родовые и личные знаки, знаки собственности, знаки для гадания, календарные знаки и т.д. Такое письмо было не пригодно для записи сложных текстов, в чем появилась потребность в процессе зарождения первых славянских государств. Поэтому славяне стали использовать для записи родной речи греческие буквы, но “без устроения”, т.е. не приспособив греческий алфавит к особенностям фонетики славянских языков (“протокириллица”).

Создание славянской азбуки связывают с именами византийских монахов-миссионеров Кирилла и Мефодия (“солунские братья”). Кириллом во второй половине IX века был создан глаголический алфавит, на котором писались первые переводы церковных книг для славянского населения Моравии и Паннонии. На рубеже IX - Х вв. на территории Первого Болгарского царства в результате синтеза издавна распространенного здесь греческого письма и тех элементов глаголицы, которые удачно передавали особенности славянских языков, возникла азбука, получившая позднее название “кириллица”. В дальнейшем этот более легкий и удобный алфавит вытеснил глаголицу и стал единственным у южных и восточных славян. Принятие христианства способствовало широкому распространению и быстрому развитию письменности и письменной культуры.

Русь заимствовала от византийского духовенства систему счисления. Эта система была крайне неудобной: для каждого разряда чисел (единиц, десятков, сотен) существовали особые буквенные обозначения; отсутствовало понятие нуля; дроби обозначались словесно (например, 1/6 - “полтрети”, 1/12 - “полполтрети”). Все это затрудняло точные математические расчеты. В 1134 г. Новгородский монах Кирик написал сочинение о хронологических и пасхальных вычислениях, где довел подразделения по пятеричной системе до единицы 7-го разряда, то есть до дроби 1/78125. Счисление в XII в. распространилось до 10 000 000.

Развитие письменности на родном языке привело к тому, что русская церковь с самого начала не была единственной в сфере распространения грамотности и образования. О распространении грамотности среди демократических слоев городского населения свидетельствуют берестяные грамоты, обнаруженные археологами в Новгороде и других городах. Это письма, владельческие записи, учебные упражнения и т.п. Письмо использовалось не только для создания книг, государственных и юридических актов, но и в быту. Простыми горожанами оставлены многочисленные надписи-граффити на стенах церквей Киева, Новгорода, Смоленска, Владимира и других городов.

Существовало в Киевской Руси и школьное образование. Сразу же после введения христианства Владимир приказал отдавать “на книжное учение” детей “лучших людей”, т.е. местной аристократии. Ярослав Мудрый создал школу в Новгороде для детей старост и духовных лиц. Обучение велось на родном языке, учили чтению, письму, основам христианского вероучения и счету. Существовали и школы высшего типа, готовившие к государственной и церковной деятельности. Одна из них существовала при Киево-Печерском монастыре. Из нее вышли многие деятели древнерусской культуры. В таких школах наряду с богословием изучались философия, риторика, грамматика, использовались исторические сочинения, сборники высказываний античных авторов, географические и естественнонаучные труды.

Высокообразованные люди встречались не только в среде духовенства, но и в светских аристократических кругах. “Книжными мужами” были князья Ярослав Мудрый, Всеволод Ярославич, Владимир Мономах, Ярослав Осмомысл, Константин Всеволодович Ростовский и др. Среди аристократии было широко распространено знание иностранных языков. Получали образование и женщины в княжеских семьях. Дочь Ярослава Мудрого Анна, выданная отцом за французского короля, оказалась одной из небольшого круга грамотных при дворе. Княгиня Ефросинья Полоцкая “была умна книжному писанию” и сама писала книги.

В эпоху Средневековья распространение знаний шло разными путями: в то время как в бесписьменной деревне знания о природе, человеке, устройстве мира передавались в устной форме от поколения к поколению в виде сельскохозяйственных примет, знахарских рецептов, сказок, эпической поэзии, знание в городах, монастырях и вотчинных замках основывалось на книгах.

Из книжного богатства Древней Руси до нас дошла лишь его незначительная часть - всего около 150 книг. Древнейшие из них - “Остромирово евангелие”, написанное дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира в 1057 г., и два “Изборника” князя Святослава Ярославича 1073 и 1076 гг. Эти памятники свидетельствуют о налаженном производстве рукописных книг уже в первой половине XI в. В монастырях не только переписывались книги, но и велись летописи, создавались литературные произведения, переводились иностранные книги. При монастырях и соборных церквах заводились библиотеки, включавшие в себя до нескольких сотен книг, например, при Киево-Печерском монастыре. В XII в. в крупных городах возникло ремесло “книжных списателей”. Это свидетельство распространения грамотности среди городского населения и возрастания потребности в книге, которую не могли удовлетворить монастырские писцы. Согласно летописям, уже в XI в. на Руси были библиотеки, а общий книжный фонд Древней Руси исчислялся сотнями названий. Большинство книг погибло при нашествиях и многочисленных пожарах.

С распространением православного вероучения на Руси связано появление переводов сочинений большого количества христианских писателей III -VII вв. (“отцов церкви”) - Иоанна Златоуста, Григория Назианина, Василия Кесарийского, Иоанн Лествичник, Иоанн Дамаскини др. Через посредство святоотеческой литературы, стали доступны сведения по теологии, философии, географии, математике, астрономии, логике.

Популярными на Руси, как и во всем средневековом мире, были сборники изречений известных поэтов, философов. Распространен был греко-византийский сборник “Пчела”, сборник “Измарагд” (Изумруд). Источником философско-религиозной мысли на Руси стали книги болгарского церковного деятеля Иоанна Экзарха. Его “Шестоглав” - толкование библейского рассказа о шести днях творения - пользовался на Руси широкой популярностью.

Известны были на Руси и космологические сочинения, отражавшие средневековые представления о мироздании, о явлениях природы, полуфантастические сведения о животном и растительном мире (“Физиолог”, различные “Шестодневы”). Одним из самых популярных произведений на протяжении всего средневековья была “Христианская топография” Косьмы Индикоплова, византийского купца, совершившего в VI в. путешествие в Индию. В этой книге, дававшей элементарные географические представления, Косьма изложил представление о системе мира на основании Священного Писания.

Таким образом, переводная литература способствовала обогащению Руси научными знаниями, аккумулированными Византией.

В Киевской Руси накапливались и активно использовались разнообразные знания, технические достижения, применяемые в практической жизни: возводились города, крепости и замки, добывался металл, ковались орудия труда и оружие, строились корабли и машины, производились ткани и одежда, изготовлялись кожа и обувь. Для всех этих отраслей ремесла требовались самые разнообразные знания, навыки и технические приспособления. С X по 20-30-е гг. XII в. выделяется первый этап в развитии древнерусского ремесла с довольно высокой технологией производства в понятиях средневековья. В это время были созданы основы древнерусского производства. В частности, существовала черная металлургия на основе сыродутного процесса производства железа из болотных руд. Металлурги, живущие в сельских местностях, поставляли в города достаточное количество железа высокого качества, которое городские кузнецы переделывали в высококачественную углеродистую сталь. Также было развито кожевенное и скорняжное производства, изготовление кожаной обуви. В Киевской Руси было известно несколько видов сортовой кожи, широко был представлен ассортимент шерстяных тканей. В ремесленном производстве существовали разные технологии деревообработки, позволявшие изготовлять сложнейшие точеные сосуды более 20 видов. Многообразной была продукция ювелиров по обработке цветного металла и техника ювелирного ремесла находилась на высоком технологическом уровне.

Для второго периода, начавшегося в конце первой трети XII в., характерны резкое расширение ассортимента продукции и в то же время значительная рационализация производства, что привело к стандартизации изделий и специализации отраслей ремесла. Количество специальностей в конце XII в. в некоторых русских городах превышало 100. Например, в металлообработке взамен высококачественных многослойных стальных лезвий появляются упрощенные ─ лезвия с наварным острием. В текстильном производстве в конце XII - начале XIII в. (в тоже время, что и в Западной Европе) появляется горизонтальный ткацкий станок. Русские ткачи, используя широкие экономические связи со странами Западной Европы, не намного отстали от европейских мастеров в модернизации ткацкого производства. Русские ткачи специализировались на производстве льняных тканей.

Кроме ткацких станков на Руси использовались разнообразные механические приспособления и машины, сделанные в основном из дерева: воздуходувные меха, подъемные рычажные механизмы, дрели и вороты, круговые точила и ручные мельницы, веретена и мотовила, колесные повозки и гончарный круг, толчеи и жомы, токарные станки, камнеметы, тараны, самострелы и многое другое.

Таким образом, через переводную литературу в Киевской Руси распространялись научные представления окружающего мира, было много грамотных и образованных (в целом) людей, действовали школы. Развивалась техника строительства храмов и иных сооружений, военных укреплений (здесь нужно было оперировать точными расчетами, знать механику). Ремесленное производство на Руси по разнообразию технологических операций, по разработке и оснащенности инструментарием, по уровню специализации стояло на одной ступени с ремесленным производством стран Западной Европы и Востока. Однако, научных школ создано не было, развитие знаний носило исключительно практический характер.

Со второй четверти XIII в. развитие русских земель было остановлено мощным ударом с Востока, со стороны Монгольской империи, и утверждением вассальной зависимости Руси от Золотой Орды. Батыево нашествие нанесло страшный урон русским городам ─ центрам прогресса и знаний. Среди трагичных последствий и то, что прервалось развитие русского ремесла, а ведь оно находилось в состоянии подъема. Более чем на столетие оказались утрачены некоторые виды ремесел (ювелирное, стекольное), технические приемы и навыки (техника скани, зерни, перегородчатой эмали). Разрушению подверглись памятники русского зодчества. На полвека прекратилось каменное городское строительство. Погибли многие памятники письменности. Как писал Н.М. Карамзин: «сень варварства, омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу в то самое время, когда … изобретение компаса распространило мореплавание и торговлю; ремесленники, художники, ученые ободрялись правительством; возникали университеты для вышних наук… Дворянство уже стыдилось разбоев… Европа нас не узнавала: но для того, что она в сии 250 лет изменилась, а мы остались, как были»2.

Ситуация в русских землях стала меняться во второй половине XIV в., в частности, был достигнут домонгольский уровень развития производства. Предпосылками это своеобразного производственного подъема, несомненно, стали возвышение и укрепление позиций Москвы в объединительном процессе, тактика Ивана Калиты и его сыновей на «избегание конфликтов» с Ордой. Символом возрождения стало строительство белокаменного Кремля в Москве в княжение Дмитрия Донского.

studfiles.net

Ты помнишь, как все начиналось? Наука на Руси.

Или история развития цивилизации в фактах, датах и именах

Данная подборка возникла из интересных, но побочных фактов, что обнаруживаются мною во время работы. Посему она не претендует на всеобъемлемость и должна дать лишь общее впечатление о скорости созревания «умов» из темных времен до нашего уровня. Официальная история уделяет слишком много времени всякого рода «расчлененке», на фоне которой история собственно человечества полностью теряется. Посему «рубилово-мочилово» я из своего обзора начисто исключил. Только процесс духовного развития и ничего более.

Начать историю следует, видимо, вот с этого летописного отрывка:

«...в лето от сотворения света 3099 Словен и Рус с роды своими ... 14 лет пустыя страны обхождаху, дондеже дошедше езера некоего велика, Моикса зовомаго, последи же от Словена Илмер проименовася во имя сестры их Илмеры. И тогда волхвование повеле им быти населником места оного.

И старейший, Словен, с родом своим и со всеми, иже под рукою его, седе на реце, зовомей тогда Мутная, последи ж Волхов проименовася во имя старейшаго сына Словенова, Волхова зовома. Начало Словенску граду, иже последи Новъград Великий проименовася.

Другий же брат Словенов Рус вселися на месте некоем разстояннем Словенска Великаго, яко стадий 50 у соленого студенца, и созда град между двема рекама, и нарече его во имя свое Руса, иж и доныне именуется Руса Старая. Реку же ту сущую едину прозва во имя жены своея Порусии, другую ж реку имянова во имя дщери своея Полиста. И инии градки многи Словен и Рус поставиша. И от того времени по имяном князей своих и градов их начахуся звати людие сии словяне и руси».

Увы, более-менее достоверных сведений о духовной жизни и технологиях тех давних времен не сохранилось. Известно лишь то, что русские люди были варягами — варили соль из горьких источников, что бьют в Старой Руссе по сей день, ловили рыбу сетями с глиняными грузилами, в праздники носили красивые одежды, украшенные костяными бусинами, и умывались из самого древнего известного нам водопровода, деревянные трубы которого до сих пор можно увидеть в тамошнем краеведческом музее:

Славяне же были торговцами и кораблестроителями, однако город их дважды приходил в полное запустение.

Люди в те времена были в большинстве грамотными — но вести летописи не догадывались, а потому первые сведения о росте духовности относятся к Х веку, когда князь Владимир открыл первую государственную школу на триста учеников. При его сыне Ярославе Мудром школы открылись в Новгороде, Переяславле, Чернигове, Суздале.

1016 годом впервые датирована «Русская Правда», общегосударственный свод законов. Основные особенности: смертная казнь предусмотрена только за разбой, поджог и конокрадство, дела решает суд присяжных, сохранено право на кровную месть — которая, впрочем, может быть заменена денежной компенсацией. Народ поет былины об Илье Муромце, богатыре Святогоре.

1185 год: создание первой дошедшей до нас письменной повести — «Слово о полку Игореве»

1207 год: новгородская летопись упоминает купца и морехода Коровина Амосова. Казалось бы, что тут интересного? Ан нет: его сын Труфан Амосов первым сообразил, что Новгород как торговый порт и судостроительный центр бесперспективен. Мелководный Финский залив и бурные Волховские пороги делают абсолютно невозможным проход к городу мореходных кораблей. Труфан Амосов переезжает на Северную Двину и строит там корабельную верфь... И на протяжении 700 лет род Амосовых строит для России торговые и боевые корабли! Это средневековые кочи, это фрегаты для восстановленного по приказу Екатерины Великой флота, это корабли Ивана Петровича Амосова: бриги "Меркурий", "Феникс", шлюпы "Надежда", "Нева", "Мирный", "Восток", корветы "Казань", "Ариадна", 110-пушечный корабль "Ростислав" (1813), прослуживший более 14 лет без капитального ремонта, это корвет «Крым» Осипа Амосова, это первый в истории винтовой пароход «Архимед» Ивана Афанасьевича Амосова... Задумайтесь: целых семь столетий, с тринадцатого века и до самой революции Амосовы строили лучшие в мире русские корабли! Это самая долгая, известная человечеству, трудовая династия.

Однако вернемся к началу времен: в 1274 году на церковном соборе во Владимире РПЦ принимает свой устав: «Кормчую книгу», согласно которой должна управляться Церковь.

Страна активно развивается, государственные школы открываются повсеместно, а в XIII—XIV потребность в образовании оказалась столь велика, что в городах появились платные заведения, обучающие счету и грамоте. Но принято считать, что качество преподавания в них было куда хуже, нежели в церковных школах. Никакой философии, теологии и прочих премудростей. Только базовые навыки.

Развивается и литература, публикуются все новые повести: о псковском князе Довмонте Тимофее, о князе Феодоре Ярославском, о князе Михаиле Ярославиче Тверском, «Сказание о невидимом граде Китеже», «Песня о Щелкане Дудентьевиче», «Хождение в Царьград Стефана Новгородца». Тогда же знаменитый Новгородский владыка, архиепископ Василий Калика (1331-1352) написал послание Тверскому епископу Феодору Доброму (1344-1360) о земном рае. Видимо, что-то о коммунизме. Из переводных сочинений упомяну отдельно «Хронику» Георгия Амартола. Древнейший дошедший до нас лицевой список относится к самому началу XIV века, но многие исследователи считают, что он еще старше, и датируют его концом XIII века. Создан этот список в Твери, в приписке указано: «Многогрешный раб божий Прокопий писал».

Появляется полноценная живопись. В XIII веке в ней возникают новые образы, одновременно величественные и примитивные. Цвет становится открытым, обособленным от других цветов, не имеющим оттенков, и к концу XIV в. возникает новая, уникальная школа миниатюры.

Начавшееся влечение к новому образу и письму проявилось в самых разных видах искусства, о чем свидетельствуют снетогорские фрески 1313 г. и Васильевские врата 1337 г. Увы, время сохранило до обидного мало таких произведений. Зато сохранила написанную на бумаге в 1353 году грамоту князя Симеона Гордого — значит, бумагу человечество уже успело открыть. Первая книга на бумаге публикуется в 1381 году — это "Поучения Исаака Сирина".

Однако победить в качестве носителя информации привычную людям бересту бумаге оказалось не так-то просто. Конкуренцию продлилась вплоть до начала XIX века! Так, хорошо были известны берестяные грамоты 1767 и 1768 годов Камчатской канцелярии, хранящиеся в Парижской национальной библиотеке. Краткое их описание дал Л.В. Черепнин в исследовании «Славянские и русские рукописи Парижской национальной библиотеки»; а в 1994 году собрание отдела рукописей Российской государственной библиотеки пополнилось еще одной книгой, написанной на бересте. Это «Апостол» последней трети XVIII в.

В XIV веке тем временем одновременно с искусством развиваются и технологии, возникает промышленность. В 1380 году со стен Москвы во врага громогласно стреляют пушки, наглядно демонстрируя уровень литейного мастерства местных мастеров и технологов, пороховые мельницы уже работают в Москве, Угличе и Ярославле. В Артиллерийском музее сохранилось много пушек той эпохи: железные и бронзовые, дульно- и казеннозарядные, с клиновыми и винтовыми затворами...

А еще нам известно из летописей, что во время нашествия Тохтамыша в 1382 году под Москвой было сожжено много суконно-ткацких, поташных и клеевых заводов, а также маслобоен (перерабатывавших льняное и конопляное семя) и мыловарен. Выходит, работала уже в те времена какая-то промышленность!

Важной вехой развития техники можно считать изготовление в 1404 году в Москве первых башенных часов с боем — запись о приобретении княжеской казной «часника чюдная и самозвонная» сохранились в расходных книгах. Производство часов было налажено в Москве и Новгороде. В Соловецком монастыре одни из таких древних русских «ходиков» пятнадцатого века сохранились по сей день. Думается, всем понятно, что со скуки молотком на наковаленке подобного устройства не создать. Нужна высокая научная и технологическая школа.

Вторая важная веха, демонстрирующая уровень духовности Руси XV века — публикация в 1442 году первого развернутого научного исследования по истории человечества: это был «Хронограф» Пахомия Логофета. Были, разумеется, и другие, менее известные труды. Только не нужно путать их с летописями: общерусский летописный свод, «Троицкая летопись», составлен заметно раньше, в 1408 году. Справочники и аналитика — это разные области знания.

Но пытливые умы интересует не только прошлое. В 1473 году публикуется знаменитейшее «Хожение за три моря» тверского купца и литератора Афанасия Никитина о путешествии по Персии, Индии, Турции и другим странам, насыщенное наблюдениями о политическом устройстве, экономике и культуре других стран.

Впрочем, на Руси XV-го века издаются не только научно-популярные произведения, но и самая что ни на есть лихая беллетристика. Внимание, барабанная дробь... «Сказание о Дракуле» — 1497 года издания!!! Принадлежит сия повестушка, по общему мнению, перу видного дипломата и популярного литератора дьяка Федора Курицина, а ознакомиться с ней как в оригинале, так и в переводе можно на сайте «Пушкинского дома».

Итого — первой страшилке о Дракуле в этом году исполнилось 515 лет! Интересно, празднества будут?

1470 год — русские основывают на Шпицбергене постоянную колонию численностью около трехсот охотников: так называемых «груманланов». 1480 год — двинские мореходы открывают Британские острова. Правда, колонизировать их не стали, ограничились торговлей с туземцами. 1492 год — через холмогорский порт, вместе с хлебным караваном в полсотни ладей, Иван III отправляет в Данию свое посольство. Это уже официальный документ, подтверждающий существование торгового флота. Ну, и еще того, что главные морские ворота страны находятся в Белом море, а вовсе не в Новгороде.

Перевалив рубеж веков, мы видим опубликованный в 1534 году «Прохладный ветроград». Сие забавное название на современный язык переводится примерно как «Справочник практикующего врача». Теперь мы знаем, что в начале XVI века уже имелось достаточное количество врачей, чтобы обеспечить на эту книгу спрос.

Следующим знаменательным справочником стала «Книга сошному письму». Это уже справочник по геометрии.

Казалось бы, все в порядке, развитие науки, техники и искусства идет своим порядком? Как бы не так! В 1551 году двадцатилетний Иван Грозный разражается своей знаменитой гневной речью о катастрофическом положении в науке и образовании России и о необходимости экстренных реформ. Эта дата стала переломной в развитии цивилизации. У Ивана IV слова с делами не расходились никогда. Решением «Стоглавого собора» всем монастырям и священнослужителям предписывается открыть школы для детей своих прихожан. Как минимум начальное образование стало всеобщим. По приказу царя строится государев печатный двор, который работает с 1553 года, обеспечивая потребности возникших повсеместно школ в учебниках и справочной литературе. Бумагой печатный двор снабжает построенная на реке Уче персональная «бумажная мельница».

В стране строятся первые консерватории, фабрики с водяным приводом — стекольные, кожевенные, железнодеятельные, возникает обширная светская художественная литература, о которой мы знаем в основном то, что ее чтение церковью активно осуждалось. Интересный факт: одним из «фабрикантов», изобретателем механической жатки, строителем фабрики для «механической обработки пищи» (фиг его знает, что это значит), литейных дворов и большого количества водяных мельниц, что приводили эти механизмы в движение, был... святой Филипп, митрополит всея Руси, ставший к концу жизни не только главой церкви, но и верным сподвижником царя — что, несомненно, немало способствовало развитию науки и образования во всех слоях общества.

1553 год: дьяк Иван Выродков впервые демонстрирует возможности новой науки — логистики. Эта дата до сей поры считается годом возникновения саперных войск. Через двадцать лет князь Воротынский публикует первый в истории «Устав гарнизонной и пограничной службы», Чохов начинает лить свои знаменитые «чоховские пушки», не менее знаменитый архитектор Федор Конь строит каменные дома, храмы и крепости — в том числе «Белый город» в Москве и крепость Смоленска, где ему и установлен памятник. В Москве основывается «немецкая школа», публикуется «Устав ратных, пушечных и других дел», который, несмотря на грозное название, является учебником по физике, механике и химии, архитектура испытывает небывалый подъем, переходит к возведению шатровых зданий.

В общем, радикальная реформа образования дала свой закономерный результат — наука и культура стали развиваться в невероятном темпе, больше всего напоминающем геометрическую прогрессию: в новый, семнадцатый век Россия входит на взлете духовного и научно-технического прогресса. Скромным доказательством сему факту служит чугунная пушка, что хранится в Артиллерийском музее Санкт-Петербурга. Она демонстрирует, что к концу ХVI русским мастеровым стало доступно чугунное литье.

В 1634 г. в Москве печатается учебник патриаршего дьяка Василия Бурцева: «Букварь языка славенского, сиречь начало учения детям». Псалтырь для познания грамотности больше не нужен.

В том же 1634 году человечество начинает борьбу за свое здоровье против курения: царь Михаил Федорович издает указ, запрещающий курение табака по всей России. «Соборное уложение» 1649 года этот запрет подтвердило. Увы, прошло почти четыре века, а воз и ныне там.

В 1639 году отряд первопроходцев Ивана Москвитина вышел к Тихому океану и открыл Охотское море, после чего разбил лагерь в устье реки Улья. Казаки узнали от местных жителей о большой реке Амур далеко на юге. В 1640 году они отплыли на юг и исследовали юго-восточное побережье Охотского моря, достигнув устья Амура и на обратном пути открыв Шантарские острова.

На основании записей Москвитина, Курбат Иванов в 1642 году нарисовал первую карту Дальнего Востока.

В 1648 году Семеном Дежневым и Федотом Поповым был пройден пролив, соединяющий Северный Ледовитый океан с Тихим. Публикуются прекрасные географические карты Семена Ремезова, Петра Годунова и Ерофея Хабарова, в честь которого получил свое название Хабаровск.

    Одновременно в научно-духовной сфере развиваются целых четыре философских течения. Это латинофильское Симеона Полоцкого, открывшего училище в Спасском монастыре. Это византийско-русское, разработанное Федором Ртищевым. Его училище при Андреевском монастыре начиная с 1649 года обучало греческой, латинской и славянской грамматике, риторике, философии, физике и другим наукам одновременно сотни учеников. Это старообрядческо-начетническая школа протопопа Аввакума, которая в 1652 году начиналась с «кружка Вонифатьева». Это византийское — монахи Сафроний и Иоанникий Лихуды основали в 1687 году Славяно-греко-латинскую академию. Все вышеизложенное, кстати — есть первые университеты в истории России.   

В 1666 году — патриарх Никон в очередной раз громогласно обрушился на тех, кто курит табак, лузгает семечки и употребляет в пищу «богопротивный картовь». За что Церковь так возненавидела картошку, увы, не разъясняется. Помимо новых продуктов под удар патриарха попадает архитектура: запрещается строить популярные в XVI в. шатровые храмы как неканонические. Однако архитекторы легко обходили запрет: они увенчивали шатрами колокольни. В результате появлялись замечательные по красоте постройки затейливой, асимметричной, «сказочной» архитектуры. Появляется новый стиль – «нарышкинское барокко». В 30-х гг. на территории Кремля был сооружен каменный Теремной дворец (арх. Бажен Огурцов, Антип Константинов, Трефил Шарутин, Ларион Ушаков), а в конце 60-х - загородная царская резиденция, дворец в селе Коломенском, который, по отзывам современников, своей нарядностью напоминал «игрушечку, только что вынутую из шкатулки». За царем тянулась состоятельная часть общества. Хорошим образцом тогдашней строительной моды являются каменные палаты Аверкия Кириллова в Москве (1657).

В живописи XVII в. можно выделить несколько направлений. Продолжает существовать иконописная традиция, ориентированная на повторение живописной манеры великих мастеров прошлого Андрея Рублева и Дионисия — «годуновская» школа, представители которой работали по заказам царского двора и представляли тем самым «официальное» направление в искусстве. В то же время возникает новое художественное явление — «строгановская» школа. Их отличительная особенность: непревзойденное изящество и утонченная изысканность рисунка.

1670 г. — царь Алексей Михайлович изволит создать первый театр, для которого сочиняются и ставятся на придворной сцене первые пьесы. Правда, бродят слухи, что еще раньше, в 1665 году, Симеон Полоцкий организовал при своем училище в Спасском монастыре школьный театр, для которого написал драмы «О Новоходоносоре, о теле злате и о триех отроцех, в печи не сожженных» и «Комидия притчи о блуднем сыне».

1678 год — проведена первая в истории всеобщая перепись населения.

1682 — архиепископ Афанасий строит первую в истории обсерваторию с телескопом. Под его руководством ведутся обширные исследования в области химии, физики, других областей естествознания, строятся новые школы — как «высшие», так и церковно-приходские. На наследии этого великого ученого по сей день паразитирует целый институт: научная библиотека имени Добролюбова в Архангельске.

1692 год: публикуется крупнейший научный труд, лучшее исследование древней Руси за все время существования исторической науки: «Скифская история» Андрея Лызлова — тоже известная кормушка современной профессуры.

Почти одновременно с работой Лызлова увидела свет знаменитая на весь мир «Арифметика Магнитского» из двух томов, на которой выросли многие десятки поколений школьников.

Вот тут-то, на самом взлете, злой рок и подрубает цивилизации крылья. Власть получает печально известный «реформатор» Петр I, который немедленно запрещает все учебные заведения и философские школы, тупо сжигая несогласных и инакомыслящих, рубя головы направо и налево. Великого Магнитского ссылают учителем в провинциальное ПТУ, новые технологии в промышленности запрещаются, равно как запрещается строительство мореходных кораблей на Белом, Каспийском и Черном морях (вместо них предписывается лепить странные и бесполезные папуасские коробчонки), царем запрещается даже просто грузооборот через порты Белого моря!!! Древние пушки и колокола беспощадно переплавляются, карты и рукописи уничтожаются, наука

nikolay-istomin.livejournal.com

Культура, образование и наука Киевской Руси

26.08.2016

Политическое и экономическое развитие Киевской Руси стал основой культурного подъема древнерусского общества.

Культура Киевского государства была составляющей европейского культурного пространства. В то же время чрезвычайное влияние на культуру Киевской Руси в результате пересечения торговых путей имела культура Востока. Кроме того, становление и развитие культуры Киевского государства происходили в условиях ее тесного взаемопереплетення с культурой Византии.

Так, древнерусский средневековая культура формировалась как составная часть восточно культурного мира, основой которого была христианская религия. Огромное влияние на нее Византии объясняется тесными религиозными, экономическими и династическими связями с Константинополем. Влияние южного соседа длительное время сказывался на всех культурных достижениях Киевской Руси. Даже стиль в искусстве называется византийско-киевский или византийско-русский учитывая это влияние. Однако киевские мастера смогли создать собственное направление в искусстве и оставить нам памятники архитектуры и искусства, которые соперничают в красоте и изысканности с тогдашними зарубежными образцами. Они создали собственную систему стилей, жанров и методов, которые существенно отличались от византийских.

Очень важным для Киевской Руси было развитие письменности. На этапе завершения формирования государственности Руси благодаря созданию Кириллом и Мефодием алфавита – кириллицы – среди славян распространилась письменность. Мощным толчком к этому стало принятие христианства при Владимире Великом. Именно кириллицей написаны все древнейшие памятники литературы, датируемые второй половиной XI в. Самыми известными произведениями этого периода являются «Остромирово Евангелие», (1056), «Слово о законе и благодати» (1037) митрополита Илариона, «Изборники Святослава» (1073, 1076), «Слово о полку Игореве» (1187).

Литература в период Киевской Руси создавалась в трех ячейках: 1) книжниками Ярослава Мудрого, к которым принадлежали сам Ярослав Мудрый, Иларион, Григорий, Даниил Заточник, Лука Жидята, Яков Мных, Иоанн и др. Эта школа считается полусвета. Ее задача состояла в возвеличивании деятельности Владимира Великого и его сына Ярослава Мудрого; 2) монахами Киево-Печерского монастыря – Феодосием Печерским, Нестором, Кирилла Туровского; 3) монахами Михайловского Выдубицкого монастыря – игуменом Моисеем, Сильвестром и самим Владимиром Мономахом. Эти авторы имели свой стиль написания и поэтики, но их объединяла общность идеологии. Все три школы взаимодействовали между собой и поддерживали творческие отношения, заимствуя друг у друга лучшие традиции и совершенствуя их.

До наших времен дошло два вида памятников древнерусской литературы – переводные и оригинальные. Выдающимся оригинальным произведением является «Слово о законе и благодати» Илариона. Как уже упоминалось, автор обосновывает права украинского церкви на независимое от Константинополя существования и подносил роль князя Владимира в деле крещения Киевской Руси. Основная цель произведения – возразить права Византии на дальнейшее развитие Русского государства.

К этой группе относится «Киево-Печерский патерик», содержащий сказания о чудесах и чудесах, которые творились монахами в стенах Киево-Печерского монастыря. Нельзя обойти вниманием «Поучение Владимира Мономаха детям». Этот оригинальное произведение создано примерно 1097 p., Его авторство принадлежит самому Великому князю киевскому. Произведение условно делится на две части. В первой автор учит своих детей премудрости княжеской власти, объясняет нормы поведения правителя великой державы Киевская Русь. Владимир предостерегает своих потомков от опрометчивых поступков и лености, призывает укреплять княжескую власть, самостоятельно приобщиться к управлению государством, а не полагаться на советы окружающих, следовать обычаям и установок православной церкви и уважать ее традиции.

Во второй части произведения Владимир Мономах рассказывает о своей жизни. Описывает свою борьбу с половцами, причины восстания 1113 p., В результате которого он был приглашен на Киевский стол. Много внимания автор уделил и причинам феодальной раздробленности Руси, которая привела к распаду мощной европейской державы.

К оригинальной литературы также принадлежит знаменитый произведение «Слово о полку Игореве». Это поэтический рассказ неизвестного автора XII в., Скорее всего, участника описываемых событий. Исторической основой для написания «Слова …» стал поход новгород-северского князя Игоря Святославича на половцев в 1185 году. Как известно, он закончился для русских князей победой половецких ханов и заключением князя Игоря. Настроение в поэме очень религиозный, подобный рыцарских произведений XII в., И пропитан национально-религиозными чувствами.

Интересным и очень важным источником культуры периода Киевской Руси являются летописи. Это историко-литературные произведения, в которых записи ведутся по годам и фиксируют значительные события истории Руси. К ним относятся летописный свод под названием «Древний», «Повесть временных лет» (1113) Нестора Летописца, «Киевская летопись», «Ипатьевской летописи», «Галицко-Волынская летопись» и др. Язык большинства летописей была книжная.

Летописи преимущественно писались при княжеском дворе. Поэтому их авторы были выразителями интересов князя и его ближайшего окружения. Материалом для летописи служили и народные предания, и дружинный эпос, песни о. В летописях осуждались представители боярской знати, подрывали авторитет княжеской власти, а также отстаивалась идея сохранения единства Киевской Руси.

Поскольку каждый из создателей этого жанра были свои политические предпочтения и должен был считаться с мнением князя киевского, объективность летописных произведений преимущественно сомнительна. В то же время историческая ценность этих памятников огромная учитывая информацию, которую передают их авторы как соучастники событий, а также на сведения, взятые из предыдущих летописей, не сохранились до наших дней.

Выдающейся достопримечательностью летописания считают «Повесть временных лет». Ее автор – Нестор – монах Киево-Печерского монастыря. Первая редакция этого произведения 1113 до нас не дошло. Произведение был переписан в начале XV в. и сохранился в нескольких списках. Это первая в Киевской Руси литературный памятник, в которой история нашего государства освещается в единстве с мировым историческим процессом. Много внимания автор уделяет происхождению и расселению славян и их соседей, а также военным, династическим событиям и писаному Русском законодательству.

Продолжением литературной традиции Киевской Руси в период феодальной раздробленности стал «Галицко-Волынская летопись». Первая часть произведения (галицкая) посвящена князю Даниилу Романовичу. В ней описывается борьба с внутренними и внешними противниками. Во второй части (волынской) уделяется внимание деятельности племянника Даниила Романовича – Владимиру Васильевичу в обустройстве внутренних дел Волынского княжества.

Произведение писалось как единое целое пятью переписчиками, которые объединили две части, созданные в разные периоды, в одно произведение. В летописи преобладают светские мотивы, религиозные же мотивы занимают второстепенное место. Основное внимание уделяется борьбе за престол, военным походам и защиты родной земли от захватчиков.

К произведениям религиозного содержания принадлежат «Изборники». Наиболее известными являются «Изборники Святослава» 1073, 1076 Это красиво украшенные рукописные переводы Священного Писания, выполненные для киевского князя Святослава Ярославича (сына Ярослава Мудрого). Кроме религиозных, в «Изборнике» помещены и энциклопедические сведения о чудодейственной силе драгоценных камней, а также справки научного содержания и разъяснения философского характера. В «Изборнике Святослава» является миниатюрный портрет семьи Святослава Ярославича.

Благодаря письменности развивалась и образование, которое с распространением христианства приобрела особенно важное значение. Было введено школьное обучение. Образовательные функции выполняли преимущественно церкви и монастыри, которые, кроме образования, способствовали распространению христианства среди населения. Первые школы были основаны в княжение Владимира Великого. В них учились дети представителей ближайшего окружения князя. Получив образование, они могли занять высокие должности в свите князя или посвятить себя религиозной деятельности. Школа для подготовки образованного духовенства была основана при Ярославе Мудром в Новгороде.

Став князем киевским, Ярослав Владимирович начал своеобразную научную академию при Софийском соборе, где также был центр переводов и переписывания книг. Школы существовали не только в столице государства, но и при епископских кафедрах, больших церквях и монастырях. Учили детей читать, писать и считать, давали начальные знания об окружающей среде. Учителями обычно были сами священники. Высшего образования в Киевской Руси не было, поэтому приходилось ее приобретать самостоятельно.

Об большое количество образованных людей в Киевской Руси свидетельствуют петрографити, найденные на стенах соборов, а также надписи, нацарапанные на керамических изделиях этого периода. Образование могли получить не только мальчики, но и девочки, первую школу для которых открыла в 1086 дочь Всеволода Ярославича Янка при Андреевском монастыре. Образование получили и женщины из семьи Рюриковичей – княгиня Ольга, АннаЯрославивна, Анна Всеволодовна.

С появлением книг стала развиваться и библиотечное дело. При больших храмах и церквях даже были учреждены специальные мастерские, в которых переписывались и переводились книги из других языков. Такой бурный расцвет образования не мог не сказаться на развитии науки в Киевской Руси. Тогдашние ученые уделяли большое внимание таким отраслям науки, как география, история, математика, медицина, физика, химия. Научными теоретиками, так называемыми «философами» науки, были Клим Смолятич и волынский князь Владимир Василькович. Очень ценились знания по математике. В Киевской Руси знали четыре математические действия, дроби и умели вычислять проценты. Знания по географии были несколько ограничены, но с развитием торговых отношений они значительно углубились.

Во времена Ярослава Мудрого широкое распространение получил и развитие медицинских знаний. Врачами на Руси были преимущественно монахи, самыми известными среди них были Антоний Печерский, Агапит, Алипий, Пимен, Козьма, Демьян пресвитер и др. В литературе этого периода содержится много информации о гигиене, лекарственные растения, течение заболеваний, строение человеческого тела. Известны случаи хирургических операций, проведенных в этот исторический период. О развитии медицинской науки свидетельствует то, что врачи были выделены в отдельную группу населения, о чем говорится в уставе церковных судов.

Особого внимания заслуживают архитектурные достояния времен Киевской Руси, хотя большинство памятников деревянного зодчества не сохранилась. Известно, что знать сводила большие деревянные дома, которые могли считаться шедеврами архитектуры. Строить из камня начали еще во времена княгини Ольги, но такую роскошь могли себе позволить лишь князья.

Первую каменную церковь была построена в Киеве во времена Владимира Великого. Это была Десятинная церковь, зодчими которого были византийцы. Именно от них русские мастера и перенимали все тонкости архитектуры, выкристаллизовывая собственный киевско-византийский стиль искусства. Своего расцвета архитектура достигла в первой половине XI в. именно во времена Ярослава Мудрого. Украшением этого периода стал храм Святой Софии, который и сегодня является свидетельством могущества Киевской Руси. Во второй половине XI в. культовое строительство получило распространение в крупнейших городах страны – Переяславе, Чернигове, Новгороде и др.

Наряду с архитектурой особого уровня развития на Руси достигли живопись и художественная резьба. Произведения этих видов искусства украшают Софию Киевскую и принадлежат к самым красивым образцов мирового искусства. Непревзойденными являются мозаики и фрески Софии Киевской. Они имеют как религиозный, так и светский смысл и поражают зрителей своей красотой и мастерством исполнения.

Кроме фресок и мозаик, украшением храмов были также иконы. Мастерами иконописи были монахи. Выдающимся иконописцем был Алимпий Печерский, произведения которого считали чудодейственными. Они обладали способностью исцелять людей. Традиции киевской школы иконописи продолжили в Галицко-Волынском княжестве. Самой известной является икона «Волынской Богоматери» (м. Луцьк).

Сохранились памятники устного народного творчества того времени. Это эпические песни, былины, предания о героическом прошлом древнерусского государства. Героями эпических произведений были и мифические фигуры, и реальные исторические личности – Илья Муромец, Добрыня Никитич и князь Владимир.

Среди ремесел большим художественным достоянием являются произведения ювелирного искусства. В технике зерне, филиграни, золочения, эмали, чеканки и гравировки были созданы непревзойденные произведения искусства.

Итак, культура Киевской Руси была свидетельством чрезвычайных достижений древнерусского общества как в материальной, так и духовной сферах. Древнерусское государство пополнила культурную сокровищницу Европы новыми достижениями, она стояла на одном уровне с наиболее развитыми странами мира, а по некоторым культурными и морально-этическими показателям – превзошла их. Это определяет и особое историческое значение Киевской Руси как государства, что, накопив бесценные политические, социальные, правовые, культурные достояния, стала неотъемлемым и больше – ведущим компонентом европейской цивилизации.

« Феодальная раздробленность Киевской Руси: причины и последствия Влияние Киевской Руси на развитие Европейской цивилизации »

moyaosvita.com.ua

Развитие литературы, философии, науки на Руси

Развитие русской литературы до 17 века

Типы литературы и произведений на Руси

Древнерусская литература почти всегда писалась для определенной цели – религиозной, дидактической, исторической или политической. Даже при этом большое внимание уделялось стилю, и хотя он не менялся в течение времени, с XV по XVII в. в нем поддерживалась склонность к тонкой «орнаментальности».[1625]

Жития святых, хроники, квази‑исторические труды с откровенной идеологической целью, полемические сочинения, военные повествования – таковы были предпочитаемые литературные формы XV и XVI столетий.

Художественная литература сводилась к фольклору и переводу с иностранных языков. Единственным произведением XVI в. приблизившимся к беллетристике, была «Повесть о князе Петре Муромском и деве Февронии», но она частично опиралась на сказочные мотивы.

«Высокая» литература, в особенности религиозная, писалась на церковно‑славянском языке. В иных жанрах литературы возрастало использование обыденного языка, языка правительственных судов и фольклора.

Перевод играл важную роль в славянской и древнерусской литературе. Наиболее ранние переводы на церковно‑славянский язык были сделаны в Моравии и Болгарии, а позднее в России и Сербии. До XV в. преобладали переводы с греческого. К концу же этого столетия московитские читатели имели уже большой выбор, в особенности греческой религиозной литературы, но были и такие светские работы, как византийские труды по истории.

Большое влияние на древнерусскую историческую литературу оказывала «История иудейской войны» Иосифа Флавия, переведенная с греческого в Киеве в XI в.[1626] Ее влияние заметно в русских хрониках, хронографах, полемических трактатах и военных повествованиях даже XVII в. Некоторые из фразеологических оборотов Иосифа при описании битв стали клише.

Другим источником, повлиявшим на стиль русских военных повестей, было рыцарское «Повествование о Трое», написанное на латыни в XIII в. итальянским автором Гвидо де Колумна. Оно было переведено на русский язык в конце XV в.

Многие западные рыцарские романы появились в русском переводе в конце XVI и в XVII вв. Одним из наиболее популярных был Бова королевич"[1627], переведенный с итальянского "Буово ди Антона, опубликованного в конце XV в. В переводе некоторые слова были поняты превратно. Например, в итальянском оригинале мачеха Боны, которая убила его отца, именуется шлюхой (meretrice). Это слово рассматривается переводчиком как ее собственное имя – Милитса. Во второй русской версии в XVII в. в «Бову» были введены элементы русских сказок.

Во второй половине XVII в. начали появляться переводы на различные темы с польского, а также с латинского и немецкого языков. Среди произведений, переведенных с польского, был плутовской роман о приключениях и любви странствующего рыцаря Петра Златых Ключей. Оригиналом, на который ориентировалась польская версия, был французский средневековый роман.

Как «Бова», так и «Повесть о Петре Златых Ключей» стали особенно популярны как книги для всех. С конца XVII в. и до ХIX в. огромное число их в сопровождении лубочных картинок печатались и перепечатывались для народного чтения.[1628]

Иным характером отличался сборник коротких назидательных историй (многие из которых религиозные), известных как «Великое зерцало» (по латыни – «Speculum Magnum»). Латинская версия появилась в XII столетии и достигла своей окончательной формы около XVI в. Первый польский перевод появился в 1621 г. и много раз перепечатывался. Русский перевод с польского языка, хотя и в сокращенном варианте, стал столь же популярен.[1629]

Роль церковной литератуты

Как и в более ранние периоды, жития святых играли важную роль в литературе в XV и XVI столетиях. XIV и первая половина XV столетий – классический период русской агиографии и ее величайшего мастера Епифания Премудрого (умершего до 1422 г.) – автора «Жизнеописаний» св. Сергия Радонежского и св. Стефана Пермского.[1630] Епифаний был вдохновлен духовными качествами этих двух святых, его произведения были в высшей степени художественны.

Другим выдающимся агиографом XV в. был серб Пахомий Логофет, который приехал в Россию около 1429 г. и умер там до 1484 г.[1631] К XVI в. агиография приходит в упадок как литературный жанр, хотя новые жития святых и пересмотр более старых работ были еще многочисленны.

Замечательной и высоко оригинальной работой, рассматриваемой в это время как агиографическая, была легенда о Петре, князе Мурома, и мудрой деве Февронии, дочери простолюдина. Повествование было фактически художественным, редкостью в древнерусской литературе. Оно представляло собой историю любви, проникнутую элементами фольклора, спиритуализированную и смешанную с христианскими чувствами. После многочисленных препятствий и приключений Петр женился на Февронии и они правили Муромом «справедливо и смиренно». Когда приблизилась смерть, они приняли монашеский обет и умерли почти в тот же час.[1632] Легенда могла появиться в XIII в. Сперва она существовала в устной форме, затем в письменной и достигла окончательного завершения в начале 1540‑х гг. В 1547 г. Петр и Феврония были канонизированы церковью. О популярности этого произведения говорит тот факт, что сохранилось около полутораста ее рукописей.

В исторической литературе летописи и их своды дополнились так называемыми хронографами в XVI в.[1633]

Двумя основными сводами первой половины XVI в. были Воскресенский свод и свод патриарха Никона. Первый был назван так, поскольку им владел Никон, который подарил его своему Воскресенскому монастырю; второй, поскольку Никон сохранил его для себя. В 1550‑х гг. другая редакция Никоновской летописи была подготовлена и проиллюстрирована отличными миниатюрами (лицевая летопись).

Для описания событий XVI в. составитель Никоновской летописи использовал среди иных источников разряды (перечни армейских офицеров), дипломатические и государственные архивы. Летопись, таким образом, может быть названа правительственной публикацией. В 1550‑х гг. ее главным редактором был Алексей Адашев; в 1560‑х – Иван Висковатый.

Целью хронографов было ознакомление читателей с мировой историей: подразумевалась история Иудеи, древнего Ближнего Востока, Греции, Рима, Византийской империи и средневековых царств Сербии и Болгарии. Позднее добавилась информация о России в Западе.

Составители хронографа 1512 г. рассматривали русскую историю как важную часть мировой истории. Они полагали, что с падением Константинополя центр православного мира переместится в Москву.[1634] Эта идея была близка теории Филофея о Третьем Риме, хотя был ли он одним из редакторов хронографа 1512 г. не установлено.

Идеологически связанным с хронографом 1512 г. было сочинение, в котором патриотическая концепция временами преобладала над историческими фактами – «Книга степенная царского родословия». Она была поддержана митрополитом Макарием и направлена на возвеличивание исторического основания московского царства в семнадцати степенях (т.е. поколениях), кончая царем Иваном IV. Книга была написана возвышенным стилем, подобающим ее цели.

Смутное время прервало фиксацию московских государственных анналов. Вместо этого оно породило урожай современных литературных сказаний. Авторы пытались дать в них целостную картину событий (с немногими конкретными деталями) и философе о породивших их причинах. Большинство этих сказаний были написаны после избрания Михаила Романова.[1635] В целом авторы видели в «смуте» божественное наказание за грехи правителей в период между смертью царя Федора и восхождением на трон Михаила Романова, а также за моральную деградацию народа.

Выдающееся место среди этих работ принадлежит «Сказанию» Авраамия Палицина и «Временнику» Ивана Тимофеева. В первой работе присутствует значительная стилистическая красочность, а книга Тимофеева перегружена приукрашенными деталями и отступлениями, его словарь полон искусственно созданными сложными словами, каждое из которых мешало пониманию. По словам князя Д.С. Мирского, стиль Тимофеева – это «сведение к абсурду московитской риторики».

Официальная фиксация событий не возобновлялась при новой династии после смутного времени, но некоторые летописи продолжали писаться в провинциальных городах. Пересмотр и написание хронографов продолжалось на протяжении почти всего XVII в. со все возрастающим вниманием к русским и западноевропейским делам.[1636]

Русские военные сказания XVI и XVII вв. были близки историческим сочинениям и художественной литературе. Они появились в ответ на требования участников и современников важных. В некоторых из них описание событий сопровождалось комментариями их значимости с исторической и политической точки зрения. Некоторые были позднее приукрашены художественными элементами для развлечения читателей.

Одно из наиболее важных сказаний XVI в. рассказывало об осаде Пскова польским королем Стефанам Баторием в 1580‑1582 гг.[1637] Хотя история и была написана в тонком московитском стиле, там присутствовало и ситуационное использование диалога.

Замечательное военное сказание XVII в. описывало захват, донскими казаками у турок в 1637 г. Азова и его осаду турками в 1641 г. Первоначальная редакция сказания представляла фактическую историю войны, но была позднее переписана в цветистом поэтическом стиле.[1638]

Захват и осада Азова были также запечатлены в исторических песнях. Такие песни – производные от былин – занимали в устной литературе положение, схожее с историческими сказаниями письменной литературы.[1639] В ХV1 в. появился цикл песен об Иване Грозном и завоевании Казани. Другие казацкие песни XVII века включали цикл о Ермаке, первопроходце – завоевателе Сибири, и Степане Разине, вожде казацко‑крестьянского восстания.

Наряду с историческими песнями в русской устной литературе продолжали жить былины. Исполнители передавали их из поколения в поколение не только в XVII в., но и гораздо позже. Фактически былины все еще продолжали исполняться и их новые варианты создавались в дальних уголках северной России в Новое время.

При рассмотрении взаимоотношений между русскими былинами и письменной литературой в XVII в. особенно интересна «Повесть о Сухане». Она опиралась на былину о герое, носившем это имя. Письменная история походила по стилю как на былины, так и на военные сказания.[1640]

Другим героическим эпосом, который первоначально передавался устно, была «Повесть об Еруслане Лазаревиче». Она имела персидское происхождение, базируясь на двух эпизодах «Шах‑наме» Фирдоуси. Эпизоды из великой поэмы Фирдоуси обычно декламировались многие столетия после смерти Фирдоуси в Иране и Центральной Азии и также повлияли на тюркский эпос. Это повествование могло быть прямо заимствовано и переложено с персидского и тюркского варианта терскими казаками или московитскими купцами, имевшими дело с Центральной Азией. Русская версия была, вероятно, записана в начале XVII в. Как полная приключений сказка, она стала чрезвычайно популярной и была опубликована в лубочном варианте.[1641]

Жанры художественной литературы на Руси

Романы также писались в России XVII в. Наиболее интересным вреди них во многих отношениях была "Повесть о Савве Грудцыне.[1642] Как по содержанию, так и по форме ее неизвестный автор соединял архаические понятия с современными. Это было художественное повествование о сыне купца, его приключениях, неофициальной любовной связи, соглашении с дьяволом и его финальном покаянии (он становился монахом в конце рассказа). В то же время фон повествования реалистичен; даже имя героя принадлежит хорошо известной купеческой фамилии, и в ходе истории появлялись реальные исторические персонажи и упоминались действительные события, подобные взятию Смоленска русскими в 1632‑1634 гг.

Традиционной концепцией русской литературы было то, что плотская любовь – деяние дьявола. Необычным в истории Саввы Грудцына было то, что его военные подвиги в смоленской войне совершались с помощью дьявола. Согласно повести, командующий русской армией боярин Шеин был взбешен успехом Саввы и отослал его домой. Этот эпизод отразил действительное отношение определенных пацифистских кругов русского общества, их оппозицию смоленской войне и их критическое отношение лично к Шеину. Утверждали, что. война была несправедлива, поскольку была начата до истечения Деулинского перемирия. Пацифисты возражали против назначения Шеина командующим, поскольку, когда он был освобожден из польского плена после заключения Деулинского перемирия, поклялся полякам никогда не воевать с ними вновь. Когда Шеин сдался полякам в 1634 г. и вернулся в Москву, то был обвинен в предательстве (что было неверным) и казнен.

Именно на этом фоне можно наилучшим образом понять эпизод участия Саввы Грудцына в смоленской войне. Дьявол побуждал Савву сражаться в неправой войне, и поскольку Шеин (предполагаемо) был предателем, то выразил недовольство успехами Саввы на войне.

Совсем иной характер носило замечательное русское повествование XVII в. «Горе‑Злосчастие».[1643] Оно было написано белым стихом с четырьмя ударениями, что было похоже на былины. Дидактическая история показывала, как непослушание молодым человеком родителей, его беспробудное пьянство и хвастовство привели к разрушению его жизни. Его несчастье было персонифицировано в фигуре Горя‑Злосчастия. Как отмечает Гудзий, Горе‑Злосчастие было двойственностью, символизирующей внешнюю силу зла, которое владеет героем, и моральное опустошение его души. Герой в конечном итоге избегает Горя‑Злосчастия традиционным путем, уйдя в монастырь. Его двойник, Горе, останавливается перед святыми вратами.

Сатирические повествования составили особую группу.[1644] Большинство этих историй о продажных судьях, пьяницах‑монахах, жадных священниках и т.д. были умными пародиями на язык и сюжеты судебных документов, церковной службы и религиозной литературы.

Уникальным памятником на фоне прочих произведений русской литературы выступает произведение, не предполагавшееся в качестве литературного – автобиография лидера старообрядцев протопопа Аввакума.[1645] В этом документе, большого психологического и исторического значения, нашли выражение пылкая личность Аввакума и его религиозная непримиримость. Не менее оригинальным был его язык, специфический разговорный русский. Чижевский комментирует это обстоятельство, утверждая, что Аввакум «Обладал способностью, доступной немногим писателям – писать точно также, как и говорил».

Следует сказать несколько слов и о русской поэзии XVII в.[1646] В первой четверти столетия русское стихосложение находилось под влиянием украинских «досиллабических» стихов (виршей). Это было результатом учащающихся контактов между русскими и украинцами (а также белорусами) в смутное время. Наиболее способным поэтом этого периода был князь Иван Хворостинин.

Силлабическое стихосложение было введено в Москве Симеоном Полоцким. Поскольку оно базировалось на определенном количестве слогов в каждой строке, то не подходило к русскому языку, который зависит от словесного ударения, но тем не менее доминировало в русской поэзии до 1740 г.

Развитие философии и науки до 17 века

Источники философских знаний на Руси

Через принятие христианства и последующую доступность переводов работ греческих отцов церкви и иной религиозной литературы русские постепенно восприняли элементы христианской философии и до определенной степени философию Древней Греции.

В Византии также существовали различные коллекции афоризмов, и они были переведены на славянский язык. Они содержали цитаты из Платона, Аристотеля и иных греческих философов. Наиболее известной из этих коллекций в Древней Руси была «Пчела» (по‑гречески "Меlissa'').[1647]

Древнерусский читатель не прочитывал свою книгу бегло. Его метод чтения был статическим: он прочитывал сперва параграф и задумывался над каждым словом. Имея несколько базисных идей любого философа, он был способен реконструировать по крайней мере часть его аргументации, даже если и не следовал всегда собственной линии философа. Поэтому даже те, кто прочитывал лишь философские афоризмы в сборниках типа «Пчелы», могли извлечь из этого некоторую пользу.

В дополнение к переводам греческих философских трудов многие трактаты были переведены с древнееврейского, некоторые из которых, в свою очередь, были ивритскими переводами с арабского. Большинство из них были сделаны в XV в.

В XVII в., в особенности после основания Киевской Академии, московитам стали доступны теологические и философские работы украинских и белорусских ученых, бывших выпускников Киевской Академии. Программа Академии включала преподавание философии (равно как и физики), и обучение студентов было на уровне римско‑католических и протестантских высших школ того времени.

Суммируя, можно сказать, что с XI по XVII в. русские имели в своем распоряжении значительное количество философской литературы, переведенной с других языков или же (в XVII в.) заимствованной из западной Руси.

В ознакомление древнерусских читателей с элементами платоновской философии, через контакт с византийскими христианскими сочинениями, важную роль сыграл перевод «Ареопагитик», произведения VI в. и неверно приписываемого св. Дионисию Ареопагиту, жившему в I в. Смесь христианского мистицизма с неоплатонизмом была включена в «Четьи Минеи», знаменитую энциклопедию христианской литературы XVI в. митрополита Макария.

Платоновский идеал мудрого правителя имел огромное влияние на московитскую политическую философию, и показательно, что цитата из Платона была включена в речь митрополита Макария на коронации Ивана Грозного в 1547 г.[1648]

Главным источникам проникновения идей Аристотеля в Древнюю Русь была «Диалектика» св. Иоанна Дамаскина, первая часть его главной работы «Источник знания» (по‑гречески «Реge Gnoseos»). Она была переведена на славянский, предположительно, в Сербии не позднее XV в. «Диалектика» Дамаскина, вероятно, поспособствовала философскому образованию русской элиты более, нежели какая‑либо иная работа восточных и византийских ученых, доступная в славянском переводе.[1649]

В 1570‑х гг. «Источник знания» был вновь переведен князем Андреем Курбским (уже тогда жившим в Литве) совместно с князем М.А. Оболенским. Первоначально они перевели третью часть работы, «Разъяснение православной веры» (уже доступную в болгарском переводе Х в.), а затем «Диалектику». Они, очевидно, не знали о существовании более раннего славянского перевода. Курбский получил копию «Источника знания» (возможно, базельское издание 1548 г.), в которой греческий текст и латинский перевод были напечатаны параллельно. Как Курбский, так и Оболенский знали латынь, но не знали греческого. Возможно, что кто‑нибудь, знакомый с греческим, помог им проверить латинские переводы. Оболенский (о чем нам сообщает Курбский) изучал философию на латыни с юности.[1650]

В своем четвертом послании Ивану Грозному Курбский иронически советовал царю почитать книгу Иоанна Дамаскина. «Я полагаю, что в твоей земле она не была полностью переведена с греческого языка; но тут, в нашей стране (имеется в виду Литва), благодаря Христовой благодати, она была полностью переведена и исправлена с большим старанием».[1651]

В том же столетии, когда славянский перевод «Диалектики» св. Иоанна Дамаскина стал доступен русским, философский труд арабского ученого Аль‑Газали (1058 – 1111 гг.) был переведен на русский язык (возможно, в Белоруссии) не прямо с арабского текста, а с перевода на иврите. Он назывался «Цели философа» (Маkasid al‑falasifa). Первая часть его была посвящена логике.

Это было в основном разъяснением арабского неоплатонизма, некоторые аспекты которого Аль‑Газали рассматривал как несовместимые с исламом. Оно получило высокую оценку в Испании и на Западе в целом в XII и XIII вв.[1652] Обсуждая различные воззрения на природу телесного существа, Аль‑Газали писал: «На этот предмет существует три взгляда. Некоторые говорят, что тело состоит из частей, которые не могут быть разделены разумом или физически; другие полагают, что тело не является сложным, но просто и принадлежит одной субстанции; третьи же утверждают, что тело состоит из материи и формы».[1653]

Внимательное отношение русских читателей к этим переводным философским работам иллюстрируется обнаруженным на полях рукописи древнерусского перевода «Логики» Аль‑Газали пометкам читателя относительно параллельных философских терминов из славянского перевода «диалектики» св. Иоанна Дамаскина, объясняющих термины, использованные в переводе «Логики» Газали."[1654] На основании этого примера мы можем быть уверенны, что древнерусские читатели из рядов образованной элиты хорошо понимали переводные философские тексты своего времени, которые для некоторых современных ученых выглядят неуклюжими и непонятными.

Дабы продемонстрировать современному читателю, что древнерусский перевод «Логики» Аль‑Газали был разумным, В.П. Зубов (в 1951 г.) перевел части этого труда на современный русский язык, стараясь сохранить в неприкосновенности структуру предложений и порядок слов. Текст был совершенно понятен.[1655]

Знакомство русской элиты XV и XVI вв. с переведенной теологической и философской литературой, а также существование в древнерусском языке философской терминологии (хотя и не однозначной) были отражены во многих русских идеологических и полемических произведениях этого периода.

Теологически‑философская трилогия о космическом значении Святой Троицы был написан в Москве Ермолаем‑Еразмом в середине XVI в.[1656] Книга выявила его знание работ отцов церкви и византийской религиозной литературы, равно как и некоторых апокрифов. Первая часть, «О троице и единстве», была историческим и полемическим введением. Вторая и наиболее значимая озаглавлена «О божествеином тринитарном творении». Третья часть представляла собою длинную молитву Святой Троице. Троица для Еразма была онтологическим принципом: «Бог создатель своей божественной власти дал тринитарную сущность всем своим творениям». Как физический, так и духовный миры отражают троичный принцип. В физической природе мы различаем огонь, сумерки и темноту; в человеке (части живой природы) – разум, слово и душу. Космос проникнут божественной троицей.

В XVII в., особенно во второй его половине, московиты обратились к киевской (украинской и белорусской) учености для обретения своего направления в образовании и философии. Преподавание философии в Киевской Академии базировалось на Аристотеле. Предлагались также курсы по логике и психологии. Среди рукописей этих курсов, хранящихся в Государственной библиотеке Украины в Киеве, находятся «Учебник логики» Иосифа Горбатского (1639 г.) и «Трактат о душе» Иннокентия Гизеля (1645‑1647 гг.).[1657]

Некоторые рукописные копии киевских лекций по философии нашли свой путь в Московию во второй половине XVII и вначале XVIII в.[1658] Религиозные и философские книги, напечатанные на Украине и в Белоруссии, были очень популярны в Московии в XVII в. Однако в первой половине века, равно как и к его концу, московские церковные власти недружелюбно взирали на их импорт.

Патриарх Филарет был особенно подозрителен относительно отклонений от православия в книгах, опубликованных в западной Руси, и в 1627 г. запретил московитам покупать их. В эти дни были сожжены в Москве шестьдесят экземпляров «Комментариев к Евангелию» Кирилла Транквийона Ставровецкого (1619 г.). Отношение московитского правительства и церкви изменилось при царе Алексее и патриархе Никоне, и продажа западнорусских изданий была вновь разрешена в Москве.

В 1672 г. Киево‑Печерский монастырь открыл книжную давку в Москве. Однако, два года спустя, патриарх Иоаким запретил продажу ряда западнорусских изданий. Этот приказ был повторен его наследником Адрианом. Но в реальности эти частичные запрещения были малоэффективны.[1659]

Развитие науки, исследовательской деятельности на Руси

Центром культуры Древней Руси была не наука, а религия, гуманитарное знание и искусства. И все же русские были проницательными наблюдателями природы, и многие из них обладали исследовательским складом ума. Древнерусские ремесленники имели хорошие практические познания в химии и физике. В соляной промышленности новгородские мастера были знакомы с принципом концентрированных растворов; они также знали, как регулировать осаждение соли при изменении температуры. Наибольший вклад был сделан русскими в математику, астрономию и географию. Выдающимся математиком был Кирик Новгородец, дьякон Антоньева монастыря (родился в 1110 г.).[1660]

Религиозный и интеллектуальный фермент в России последней четверти XV и начала XVI вв. стимулировал интерес в различных отраслях науки. Это был период полемики между, так называемыми, жидовствующими и их противниками, среди которых, кроме Иосифа Санина (Волоцкого), наиболее активным был архиепископ Новгородский Геннадий. Жидовствующие зависели от ивритской научной литературы (в славянском переводе), а Геннадий от западных (в основном римско‑католических) работ. Его главным советником был доминиканский монах славянского происхождения (предположительно, хорват) Беньямин.

Обе стороны интересовались математикой и астрономией. Это было частично результатом апокалиптических настроений, которые распространились среди русских с приближением 1492 г. (7000 г. от сотворения Мира). С завершением седьмого тысячелетия со дня творения многие люди ожидали приход конца света. Жидовствующие высмеивали эти страхи.

Для православных было значимым то, что византийская пасхалия (раschalia) – таблица для обнаружения пасхального дня каждый год заранее – оканчивалась 7000 годом (с 1 сентября 1491 г. до 31 августа 1492 г.). Было необходимо рассчитать новую Пасхалию для следующего тысячелетия, для чего были необходимы сложные математические и астрономические расчёты. Работа по этим расчетам была частично проделана в Москве в канцелярии митрополита, но в основном в Новгороде, под руководством архиепископа Геннадия. Раschalia на 1493 г. была готова вовремя.

Геннадий, очевидно, игнорировал трактат XII в. Кирика Новгородца, предпочитая западные источники. Среди них была относящаяся к XIV в. работа Гийома Дюрана «Rationale divinorum officiorum» («Объяснение церковных обрядов»), рассматривавшая и проблемы календаря. Первое печатное издание ее появилось в Майнце в 1459 г. В 1495 г. Геннадий заказал русский перевод его части (со страсбургского издания 1486 г.).[1661]

Среди переведенных ивритских работ был так называемый «Шестокрыл». Он состоял из шести таблиц движений луны. Первоначально эта лунная таблица служила для вычисления даты пасхи, но позднее, кажется, также использовалась для предсказаний будущего.[1662]

Другой астрономической работой, переведенной с латинского на русский в этот период, была «Космография» английского ученого XIII в. Иоанна Сакробоско (Иоанна, Голливудского). Латинский оригинал был озаглавлен «De Spaero mundi». Она была напечатана в 1472 г. и переиздавалась много раз до XVII в. Автор описывал семьдесят девять сфер, несущих звезды и планеты вокруг неподвижной земли.[1663]

Принципиальная ценность древнерусских оригинальных трудов по астрономии состояла в аккуратной фиксации в хрониках таких необычных астрономических явлений, как затмения солнца и луны, кольца вокруг солнца и появление комет. Русские хроники были более полны в этом отношении, нежели западные и, таким образом, оказались бесценными для современной астрономической науки, в особенности, для изучения данных о периодичности и орбитах комет.[1664]

1543 г. – дата публикации «De revolutionibus orbium coelestium» Коперника – ознаменовал начало современной астрономической науки на Западе, хотя теория Коперника не была сразу же принята даже там. Русские познакомились с ней лишь в середине XVII в. через перевод Епифания Славинецкого и его помощников космографической работы Иоанна Блэу «Тheatrum orbit terrarum sive Atlas novum» («Зерцало всея вселенной или атлас новый»). Латинский оригинал появился в 1635‑1645 гг.; перевод был сделан в 1655‑1657 гг. Блэу разъяснял системы Птолемея и Коперника и отмечал, что «лучшие математики» предпочли последнего. Он написал наиболее важное для Запада географическое исследование, переведенное на русский в XVII в.

Собственный вклад русских в географическую науку в XVI и XVII вв. состоял в открытии, исследовании и подробном описании Сибири и прилегающих земель, а также в целом в картографии.[1665]

Московитская администрация нуждалась в графических картах России и прилегающих территорий не только во имя знания, но также и из практических соображений. Многие чертежи частей Московии должны были быть выполнены в конце XV и в первой половине XVI в. Некоторые из этих чертежей были использованы Герберштейном для его карты Московии.

В 1552 г. Иван Грозный, предположительно по предложению Адашева, приказал подготовить общий чертеж карты всего царства. «Большой чертеж» был, вероятно, сделан в течение правления царя Федора под руководством Бориса Годунова. Ни эта карта, ни ее копия, изготовленная в 1627 г., не сохранились, но объяснительная «Книга к большому чертежу» дошла до наших дней.

Первый общий чертеж карты Сибири был выполнен по приказу воеводы Тобольска, Петра Годунова, в 1667 г. Чертеж был откорректирован в 1672 г., и работа эта была позднее продолжена Семеном Ремезовым, чья детальная карта Сибири была завершена в 1701 г.[1666]

К середине XVII в. русские технические специалисты достаточно свободно разбирались в физике, химии и геологии, которые были необходимы для работы в промышленности, в мастерских военного снаряжения, в металлургии, архитектуре, ювелирном деле и т.д.[1667]

Техническое знание продолжало накапливаться через опыт предыдущих поколений русских ремесленников и постепенный приток зарубежных специалистов и продвигалось вперед, благодаря переводам и применению западной технической и научной литературы. К концу XVII в. в России существовала значительная группа образованных людей, способных служить ядром распространения современной науки.

Предпосылками для этого были: подобающее образование в философии и логике, знание латыни (бывшей все еще лингвистическим инструментом научного образования), а также высокий уровень научных центров. Философия, логика и латынь компетентно преподавались в Киевской Академии. В XVII в. обучение в этих областях стало доступным московитам с открытием Славяно‑греко‑латинской Академии.

Академия Наук, первое высшее по уровню научное учреждение в России, была создана Петром Великим в 1724 г. и активно функционирующая с 1725 г. Хотя первые члены академии были приглашены с Запада, одной из ее целей было воспитание русских ученых.. Для этого при ней было создано учебное заведение.

Его успех хорошо иллюстрируется судьбой Михаила Васильевича Ломоносова (1711‑1765 гг.). Двадцати лет от роду Михаил, сын поморского рыбака и кораблестроителя, чувствуя жажду знания, приехал в Москву и записался студентом в Славяно‑греко‑латинскую Академию, где он получил философское образование и изрядно изучил латынь. В 1735 г. он был членом группы двенадцати лучших студентов, которым была предложена стипендия в учебном заведении при Академии наук. Ломоносов стал одним из величайших ученых своего времени и символом прогресса науки в России.

Московское царство. Оглавление.

www.protown.ru

КАК УЧИЛИ И УЧИЛИСЬ В ДРЕВНЕЙ РУСИ

Даниил Лукич Мордовцев (1830-1905)

Типичные для России металлические чернильницы XVII века. На протяжении средневековья их форма остается неизменной.

Фреска из Помпей. I век н. э. Портрет горожанина со свитком в руке и его жены, которая держит церы (дневнеримские таблички для письма) и стиль - острую палочку для писания.

Древнеримский рельеф изображает сцену домашнего обучения: по обе стороны от наставника - мальчики, занятые чтением папирусов.

В 1901 году портрет Д. Л. Мордовцева написал Борис Кустодиев.

Страница из букваря Кариена Истомина, напечатанного в типографии Московского печатного двора в 1694 году.

Миниатюра из рукописной книги XVII века, рассказывающая о школьном обучении на Руси.

‹

›

Соблазн "заглянуть" в прошлое и собственными глазами "увидеть" ушедшую жизнь обуревает любого историка-исследователя. К тому же для подобного путешествия во времени не требуется фантастических приспособлений. Древний документ - самый надежный носитель информации, который, подобно волшебному ключу, отмыкает заветную дверь в прошлое. Такую благословенную для историка возможность получил Даниил Лукич Мордовцев* - известный в XIX веке журналист и писатель. Его историческая монография "Русские школьные книги" опубликована в 1861 году в четвертой книжке "Чтений в обществе истории и древностей Российских при Московском Университете". Работа посвящена древней русской школе, о которой в то время (а впрочем, и сейчас) еще так мало было известно.

... А прежде сего училища бывали в Российском царствии, на Москве, в Великом Новограде и по иным градам... Грамоте, писати и пети, и чести учили. Потому тогда и грамоте гораздых было много, и писцы, и чтецы славны были во всей земле. Из книги "Стоглав"

Многие и по сию пору уверены, что в допетровскую эпоху на Руси вообще ничему не учили. Более того, само образование тогда якобы преследовала церковь, требовавшая только, чтобы ученики кое-как твердили наизусть молитвы и понемногу разбирали печатные богослужебные книги. Да и учили, мол, лишь детей поповских, готовя их к принятию сана. Те же из знати, кто верил в истину "учение - свет...", поручали образование своих отпрысков выписанным из-за границы иностранцам. Остальные же обретались "во тьме незнания".

Все это опровергает Мордовцев. В своих исследованиях он опирался на любопытный исторический источник, попавший к нему в руки, - "Азбуковник". В предисловии к монографии, посвященной этой рукописи, автор написал следующее: "В настоящее время я имею возможность пользоваться драгоценнейшими памятниками 17-го века, которые еще нигде не были напечатаны, не упомянуты и которые могут послужить к объяснению интересных сторон древней русской педагогики. Материалы эти заключаются в пространной рукописи, носящей название "Азбуковника" и вмещающей в себя несколько разных учебников того времени, сочиненных каким-то "первопроходцем", отчасти списанных с других, таких же, изданий, которые озаглавлены были тем же именем, хотя и различались содержанием и имели различный счет листов".

Исследовав рукопись, Мордовцев делает первый и важнейший вывод: в Древней Руси училища как таковые существовали. Впрочем, подтверждает это и более древний документ - книга "Стоглав" (собрание постановлений Стоглавого Собора, проходившего с участием Ивана IV и представителей Боярской думы в 1550-1551 годах). В ней содержатся разделы, говорящие об образовании. В них, в частности, определено, что училища разрешено содержать лицам духовного звания, если соискатель получит на то разрешение у церковного начальства. Перед тем, как выдать ему таковое, надлежало провести испытания основательности собственных познаний претендента, а от надежных поручителей собрать возможные сведения о его поведении.

Но как были устроены училища, как управлялись, кто в них обучался? На эти вопросы "Стоглав" ответов не давал. И вот в руки историка попадает несколько рукописных "Азбуковников" - книг весьма любопытных. Несмотря на свое название, это, по сути, не учебники (в них нет ни азбуки, ни прописей, ни обучения счету), а скорее руководство для учителя и подробнейшие наставления ученикам. В нем прописан полный распорядок дня школяра, кстати, касающийся не только школы, но и поведения детей за ее пределами.

*

Вслед за автором заглянем в русскую школу XVII века и мы, благо "Азбуковник" дает тому полную возможность. Начинается все с прихода детей утром в специальный дом - училище. В разных "Азбуковниках" наставления по этому поводу написаны в стихах либо в прозе, они же, видимо, служили и для закрепления навыков чтения, а потому ученики упорно твердили:

В доме своем, от сна восстав, умыйся, Прилучившимся плата краем добре утрися, В поклонении святым образам продолжися, Отцу и матери низко поклонися. В школу тщательно иди И товарища своего веди, В школу с молитвой входи, Тако же вон исходи.

О том же наставляет и прозаический вариант.

Из "Азбуковника" мы узнаем очень важный факт: образование в описываемые времена не было на Руси сословной привилегией. В рукописи, от лица "Мудрости", содержится призыв к родителям разных сословий отдавать отроков для обучения "прехитрой словесности": "Сего ради присно глаголю и глаголя не престану людям благочестивым во слышание, всякого чина же и сана, славным и худородным, богатым и убогим, даже и до последних земледельцев". Ограничением к обучению служили лишь нежелание родителей либо уж совершеннейшая их бедность, не позволявшая хоть чем-нибудь оплатить учителю за обучение чада.

Но последуем за учеником, вошедшим в училище и уже положившим свою шапку на "общую грядку", то есть на полку, поклонившимся и образам, и учителю, и всей ученической "дружине". Школяру, пришедшему в школу ранним утром, предстояло провести в ней целый день, до звона к вечерней службе, который был сигналом и к окончанию занятий.

Учение начиналось с ответа урока, изучавшегося накануне. Когда же урок был всеми рассказан, вся "дружина" совершала перед дальнейшими занятиями общую молитву: "Господи Иисусе Христе Боже наш, содетелю всякой твари, вразуми мя и научи книжного писания и сим увем хотения Твоя, яко да славлю Тя во веки веков, аминь!"

Затем ученики подходили к старосте, выдававшему им книги, по которым предстояло учиться, и рассаживались за общим длинным ученическим столом. Каждый занимал место, указанное ему учителем, соблюдая при этом следующие наставления:

Малии в вас и велицыи все равны, Учений же ради вящих местом да будут знатны... Не потесняй ближнего твоего И не называй прозвищем товарища своего... Тесно друг к другу не сочитайтеся, Коленями и локтями не присвояйтеся... Данное тебе учителем кое место, Тут житие твое да будет вместно...

*

Книги, будучи собственностью школы, составляли главную ее ценность. Отношение к книге внушалось трепетное и уважительное. Требовалось, чтобы ученики, "замкнув книгу", всегда клали ее печатью кверху и не оставляли в ней "указательных древец" (указок), не слишком разгибали и не листали попусту. Категорически запрещалось класть книги на лавку, а по окончании учения книги надлежало отдать старосте, который складывал их в назначенное место. И еще один совет - не увлекаться разглядыванием книжных украшений - "повалок", а стремиться понять написанное в них.

Книги ваши добре храните И опасно на место кладите. ...Книгу, замкнув, печатью к высоте полагай, Указательного же древца в нею отнюдь не влагай... Книги к старосте в соблюдение, со молитвой, приносите, Тако же заутро принимая, с поклонением, относите... Книги свои не вельми разгибайте, И листов в них тож не пригибайте... Книг на седалищном месте не оставляйте, Но на уготованном столе добре поставляйте... Книг аще кто не бережет, Таковый души своей не бережет...

Почти дословное совпадение фраз прозаического и стихотворного вариантов разных "Азбуковников" позволило Мордовцеву предположить, что правила, в них отраженные, едины для всех училищ XVII века, а следовательно, можно говорить об общем их устройстве в допетровской Руси. К этому же предположению подвигает и похожесть наставлений относительно довольно странного требования, запрещающего ученикам рассказывать вне стен школы о том, что в ней происходит.

В дом отходя, школьных бытностей не кажи, Сему и всякого товарища своего накажи... Словес смехотворных и подражание в школу не вноси, Дел же бывавших в ней отнюдь не износи.

Такое правило как бы обособляло учеников, замыкая школьный мир в отдельную, почти семейную общность. С одной стороны, оно огораживало ученика от "неполезных" влияний внешнего окружения, с другой - связывая учителя и его подопечных особенными отношениями, недоступными даже для ближайших родственников, исключало вмешательство посторонних в процесс обучения и воспитания. Поэтому услышать из уст тогдашнего учителя столь часто употребляемую ныне фразу "Без родителей в школу не приходи" было просто немыслимо.

*

Еще одно наставление, роднящее все "Азбуковники", говорит о тех обязанностях, которые в школе возлагались на учеников. Они должны были "пристроять школу": мести сор, мыть полы, лавки и стол, менять воду в сосудах под "светцем" - подставкой для лучины. Освещение школы с помощью той же лучины также было обязанностью учеников, как и топка печей. На такие работы (говоря языком современным - на дежурство) староста школьной "дружины" назначал учеников посменно: "Кто школу нагревает, тот в той и все пристрояет".

Сосуды воды свежия в школу приносите, Лохань же со стоялой водой вон износите, Стол и лавки чисто велица моются, Да приходящим в школу не гнюсно видится; Сим бо познается ваша личная лепота Аще у вас будет школьная чистота.

Наставления призывают учеников не драться, не шалить, не воровать. Особенно строго запрещается шуметь в самой школе и рядом с ней. Жесткость такого правила понятна: училище находилось в доме, принадлежащем учителю, рядом с усадьбами других жителей города. Поэтому шум и разные "неустройства", способные вызвать гнев соседей, вполне могли обернуться доносом церковному начальству. Учителю пришлось бы давать неприятнейшие объяснения, а если это не первый донос, то содержатель школы мог "попасть под запрещение содержать училище". Вот почему даже попытки нарушить школьные правила пресекались сразу же и нещадно.

Вообще дисциплина в древнерусской школе была крепкая, суровая. Весь день четко расписан правилами, даже пить воду позволялось только трижды в день, а "ради нужды на двор отходити" можно было с разрешения старосты считанные разы. В этом же пункте содержатся и некие правила гигиены:

Ради нужды кому отходити, К старосте четырежды днем ходите, Немедля же паки оттуда приходите, Руки для чистоты да измываете, Егда тамо когда бываете.

*

Все "Азбуковники" имели обширный раздел - о наказаниях ленивых, нерадивых и строптивых учеников с описанием самых разнообразных форм и методов воздействия. Не случайно "Азбуковники" начинаются панегириком розге, писанным киноварью на первом листе:

Благослови, Боже, оные леса, Иже розги родят на долгие времена...

И не только "Азбуковник" воспевает розгу. В азбуке, напечатанной в 1679 году, есть такие слова: "Розга ум вострит, возбуждает память".

Не нужно, однако, думать, что ту власть, которой обладал учитель, он употреблял сверх всякой меры - хорошее учение искусной поркой не заменишь. Тому, кто прославился как мучитель да еще плохо учащий, никто бы не дал своих детей в учение. Врожденная жестокость (если таковая имеется) не проявляется в человеке внезапно, и патологически жестокой личности никто не позволил бы открыть училище. О том, как следует учить детей, говорилось и в Уложении Стоглавого Собора, бывшем, по сути, руководством для учителей: "не яростью, не жестокостью, не гневом, но радостным страхом и любовным обычаем, и сладким поучением, и ласковым утешением".

Вот между этими двумя полюсами где-то и пролегала стезя воспитания, и когда "сладкое поучение" не шло в прок, то в дело вступал "педагогический инструмент", по уверениям знатоков, "вострящий ум, возбуждающий память". В различных "Азбуковниках" правила на этот счет изложены доступно самому "грубоумному" ученику:

Если кто учением обленится, Таковый ран терпети не постыдится...

Поркой не исчерпывался арсенал наказаний, и надо сказать, что розга была в том ряду последней. Шалуна могли отправить в карцер, роль которого с успехом исполнял школьный "нужной чулан". Есть в "Азбуковниках" упоминание и о такой мере, которая нынче называется "оставить после уроков":

Если кто урока не учит, Таковый из школы свободного отпуста не получит...

Впрочем, точного указания, уходили ли ученики для обеда по домам, в "Азбуковниках" нет. Более того, в одном из мест говорится, что учитель "во время хлебоядения и полуденного от учения пристания" должен читать своим ученикам "полезные писания" о мудрости, о поощрении к учению и дисциплине, о праздниках и т. д. Остается предположить, что такого рода поучения школяры слушали за общим обедом в школе. Да и другие признаки указывают на то, что при школе имелся общий обеденный стол, содержавшийся на родительскую складчину. (Впрочем, возможно, в разных школах именно этот порядок не был одинаковым.)

*

Итак, большую часть дня ученики неотлучно находились в школе. Для того чтобы иметь возможность отдохнуть или отлучиться по необходимым делам, учитель избирал себе из учеников помощника, называемого старостой. Роль старосты во внутренней жизни тогдашней школы была чрезвычайно важна. После учителя староста был вторым человеком в школе, ему даже дозволялось замещать самого учителя. Поэтому выбор старосты и для ученической "дружины", и для учителя было делом важнейшим. "Азбуковник" предписывал выбирать таковых самому учителю из старших учеников, в учебе прилежных и благоприятных душевных качеств. Учителя книга наставляла: "Имей у себя в остерегании их (то есть старост. - В.Я.). Добрейших и искусных учеников, могущих и без тебе оглашати их (учеников. - В.Я.) пастушеским словом".

О количестве старост говорится по-разному. Скорее всего, их было трое: один староста и два его подручных, поскольку круг обязанностей "избранных" был необычайно широк. Они наблюдали за ходом учебы в отсутствие учителя и даже имели право наказывать виновных за нарушение порядка, установленного в школе. Выслушивали уроки младших школьников, собирали и выдавали книги, следили за их сохранностью и должным с ними обращением. Ведали "отпуском на двор" и питьем воды. Наконец, распоряжались отоплением, освещением и уборкой школы. Староста и его подручные представляли учителя в его отсутствие, а при нем - доверенных помощников.

Все управление школой старосты проводили без всякого доносительства учителю. По крайней мере, так считал Мордовцев, не найдя в "Азбуковниках" ни одной строчки, поощрявшей фискальство и наушничество. Наоборот, учеников всячески приучали к товариществу, жизни в "дружине". Если же учитель, ища провинившегося, не мог точно указать на конкретного ученика, а "дружина" его не выдавала, тогда объявлялось наказание всем ученикам, и они скандировали хором:

В некоторых из нас есть вина, Которая не перед многими дньми была, Виновни, слышав сие, лицом рдятся, Понеже они нами, смиренными, гордятся.

Часто виновник, дабы не подводить "дружину", снимал порты и сам "восходил на козла", то есть ложился на лавку, на которой и производилось "задавание лозанов по филейным частям".

*

Стоит ли говорить, что и учение, и воспитание отроков были тогда проникнуты глубоким почтением к православной вере. Что смолоду вложено, то и произрастет во взрослом человеке: "Се бо есть ваше детское, в школе учащихся дело, паче же совершенных в возрасте". Ученики были обязаны ходить в церковь не только в праздничные и воскресные дни, но и в будни, после окончания занятий в училище.

Вечерний благовест давал знак к окончанию учения. "Азбуковник" поучает: "Егда отпущены будите, вси купно воссташе и книги своя книгохранителю вдаваше, единым возглашением всем купно и единогласно воспевайте молитву преподобного Симеона Богоприимца: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко" и "Преславная Приснодево". После этого ученики должны были идти к вечерне, учитель же наставлял их, дабы в церкви вели себя благопристойно, потому что "все знают, что вы учитесь в школе".

Однако требования пристойно вести себя не ограничивались только школой или храмом. Училищные правила распространялись и на улицу: "Егда же учитель отпустит вас в подобное время, со всем смирением до дому своего идите: шуток и кощунств, пхания же друг друга, и биения, и резвого бегания, и камневержения, и всяких подобных детских глумлений, да не водворится в вас". Не поощрялось и бесцельное шатание по улицам, особенно возле всяческих "зрелищных заведений", называемых тогда "позорищами".

Конечно же приведенные правила - более благие пожелания. Нет в природе таких детей, что удержались бы от "пхания и резвого бегания", от "камневержения" и похода "на позорище" после того, как они целый день провели в школе. Понимали это в старину и учителя и потому стремились всеми мерами уменьшить время безнадзорного пребывания учеников на улице, толкающей их к соблазнам и к шалостям. Не только в будние дни, но в воскресные и в праздничные школяры обязаны были приходить в училище. Правда, в праздники уже не учились, а только отвечали выученное накануне, читали вслух Евангелие, слушали поучения и разъяснения учителя своего о сути праздника того дня. Потом все вместе шли в церковь к литургии.

Любопытно отношение к тем ученикам, у которых учение шло плохо. В этом случае "Азбуковник" отнюдь не советует их усиленно пороть или наказывать как-то иначе, а, наоборот, наставляет: "кто "борзоучащийся", да не возносится над товарищем "грубоучащимся". Последним настоятельно советовалось молиться, призывая на помощь Бога. А учитель с такими учениками занимался отдельно, говоря им постоянно о пользе молитвы и приводя примеры "от писания", рассказывая о таких подвижниках благочестия, как Сергий Радонежский и Александр Свирский, которым учение поначалу совсем не давалось.

Из "Азбуковника" видны подробности учительской жизни, тонкости взаимоотношени й с родителями учеников, вносившими учителю по договоренности и по возможности каждого плату за обучение своих деток - частью натурой, частью деньгами.

Помимо школьных правил и порядков "Азбуковник" рассказывает о том, как после прохождения первоначального образования ученики приступают к изучению "семи свободных художеств". Под коими подразумевались: грамматика, диалектика, риторика, музыка (имелось в виду церковное пение), арифметика и геометрия ("геометрией" тогда называлось "всякое землемерие", включавшее в себя и географию и космогонию), наконец, "последней по счету, но первой действом" в перечне наук, изучавшихся тогда, называлась астрономия (или по-славянски "звездознание").

А еще в училищах занимались изучением стихотворного искусства, силлогизмов, изучали целебры, знание которых считалось необходимым для "виршеслогательства", знакомились с "рифмом" из сочинений Симеона Полоцкого, узнавали стихотворные меры - "един и десять родов стиха". Учились сочинять двустишия и сентенции, писать приветствия в стихах и в прозе.

*

К сожалению, труд Даниила Лукича Мордовцева остался неоконченным, его монография была завершена фразой: "На днях перевели Преосвященного Афанасия в Астраханскую Епархию, лишив меня возможности окончательно разобрать интересную рукопись, и потому, не имея под рукой "Азбуковников", и принужден я окончить свою статью тем, на чем остановился. Саратов 1856 год".

И тем не менее уже через год после того, как работа Мордовцева была напечатана в журнале, его монографию с тем же названием издал Московский университет. Талант Даниила Лукича Мордовцева и множественность тем, затронутых в источниках, послуживших для написания монографии, сегодня позволяют нам, минимально "домысливая ту жизнь", совершить увлекательное и не без пользы путешествие "против потока времени" в семнадцатый век.

В. ЯРХО, историк.

* Даниил Лукич Мордовцев (1830-1905), окончив гимназию в Саратове, учился сначала в Казанском, затем в С.-Петербургском университете, который окончил в 1854 году по историко-филологическому факультету. В Саратове же он начал литературную деятельность. Выпустил несколько исторических монографий, опубликованных в "Русском слове", "Русском вестнике", "Вестнике Европы". Монографии обратили на себя внимание, и Мордовцеву предлагают даже занять кафедру истории в С.-Петербургском университете. Не менее был известен Даниил Лукич и как писатель на исторические темы.

От епископа Саратовского Афанасия Дроздова он получает рукописные тетради XVII века, рассказывающие о том, как были организованы училища на Руси.

*

Вот как описывает Мордовцев попавшую к нему рукопись: "Сборник состоял из нескольких отделов. В первом помещается несколько "Азбуковников", с особенным счетом тетрадок; вторая половина состоит из двух отделов: в первом - 26 тетрадок, или 208 листов; во втором 171 лист. Вторая половина рукописи, оба ее отдела, писаны одною и той же рукой... Тою же рукой выписан и весь отдел, состоящий из "Азбуковников", "Письмовников", "Школьных благочиний" и прочего - до 208 листа. Далее тем же почерком, но иными чернилами написано до 171-го листа и на том листе, "четвероконечной " хитрой тайнописью написано "Начато в Соловецкой пустыни, тож де на Костроме, под Москвою во Ипатской честной обители, тем же первостранником в лето миробытиа 7191 (1683 г.)".

www.nkj.ru

Перечень естественных и технических наук на Руси

Развитие современной науки соединяется в нашем сознании с Западной Европой. Подобное восприятие относительно начала средних веков было бы неправильным. Научные традиции греческих ученых эллинистического периода с восьмого века были подхвачены арабскими учеными, и в течение нескольких столетий арабские страны лидировали в науке и медицине. Византия служила своего рода посредником между Востоком и Западом. Однако именно благодаря прямому контакту с арабскими учеными в Испании, Сицилии и южной Италии, наука и медицина начали реально развиваться на Западе начиная с двенадцатого века. Школа медицины в Салерно стала, в конце двенадцатого и тринадцатом веках, одним из важных факторов ассимиляции арабской учености Западом, но только в четырнадцатом и пятнадцатом веках научный прогресс на Западе приобрел размах и высокие темпы.

Поскольку Русь получила христианскую цивилизацию из Византии и имела контакты с некоторыми восточными странами, можно подумать, что она была в благоприятной ситуации для развития науки. На самом деле, однако, особое внимание в русской средневековой цивилизации оказывалось искусствам и гуманитарным наукам, а не естественным и прикладным. Нет свидетельств, что в киевский период на Руси проводились какие‑либо систематические научные исследования, и в древнерусских школах не изучали никакие науки кроме элементарной математики. На славянский языкбыли переведены некоторые устаревшие византийские руководства по космографии и естественной истории, такие как «Христианская топография» Козьмы Индикоплова и «Физиолог»[435], ноза исключением одной математической работы оригинальных русских научных исследований не появилось или, по крайней мере, не сохранилось. Однако русские были тонкими наблюдателями природы и, по крайней мере некоторые из них, обладали острым пытливым умом, насколько мы можем судить по отдельным замечаниям в разных русских сочинениях того периода, а также по некоторым техническим устройствам. Можно добавить, что наше знание о прогрессе прикладной науки в древней Руси не полно, поскольку не существует какого‑либо систематического описания технических изобретений.

Начнем с математики. К моменту принятия христианства русские были уже знакомы с использованием десятичной системы исчисления в пределах 1‑10 000, дробями двоичной системы, а также некоторыми другими простейшими дробями вроде 1/3, 1/5, 1/7 и их подразделениями по двоичной системе.[436] Вероятно до изобретения славянского алфавита для нумерации использовали греческие буквы и знаки. Потом их заменили славянскими буквами. К двенадцатому веку исчисление распространилось до10 000 000.

Церковь была заинтересована в развитии математических исследований для пасхальных вычислений, которые необходимо было делать заранее. Хронологические вычисления зависели от определенного знания математики. В своей работе о хронологических и пасхальных вычислениях «Наука знания о числах всех годов» (1134 гг.), новгородский монах Кирик использовал пятеричные дроби и довел подразделения до единицы седьмого разряда, то есть до дроби 1/78125. По мнению В. В. Бабунина, сочинение Кирика является ранним свидетельством типично русского направления в математическом исследовании, которое он называет «арифметическо‑алгебраическим».[437]

Знание математики и особенно начал геометрии было важно для архитекторов, но нам неизвестно ни одной русской работы того периода по этому вопросу. Хотя до нас не дошло ни одного русского исследования по астрономии, астрономические данные в русских летописях весьма точны.[438]

Информация по зоологии, которую можно было извлечь из «Физиолога», была абсолютно ненаучной; однако в Киевской Руси было широко распространено практическое знание о животном мире, поскольку охота тогда являлась средством к существованию для значительной части русского народа. То, что русские хорошо знали повадки животных и птиц, показывают точные замечания о животных в «Поучении» Владимира Мономаха, а также в «Слове о полку Игореве».

Ботаника, скорее всего, ограничивалась изучением лечебных трав, которые использовали как профессиональные врачи, так и «знахари» из народа. Это приводит нас к вопросу о древнерусской медицине. Уровень медицины в Киевской Руси, по всей вероятности, был выше уровня знаний по естественным наукам. Во‑первых, из летописей мы знаем, что на Руси практиковали сирийские и армянские врачи.[439] Сирия входила в сферу арабской науки, армянская медицина тоже была высоко развита.[440] Во‑вторых, можно предположить, что каждый хороший врач, русский и иностранный, распространял медицинские знания, обучая своих ассистентов. Из «Русской Правды» мы знаем, что в случае нанесения увечий в драке обидчик должен был не только выплатить компенсацию пострадавшему, но и оплатить услуги врача.[441] Очевидно практика обращения за помощью к врачу была широко распространена, и количество докторов должно было быть значительным. В некоторых княжеских указах и церковных уставах упоминаются больницы, организованные Церковью. Мало известно о медицинских знаниях волхвов  и знахарей.  Видимо, многие их средства и рецепты составили основу так называемой народной медицины  последующих периодов.[442] Следует отметить, что волхование  строилось не только на предрассудках. В медицинской практике волхвов были также элементы настоящей интуиции и здравого рассудка, особенно в использовании лечебных свойств трав, массажей, припарок и так далее.

Русский вклад в географическое знание был значительнее, чем в другие области науки. У русских того периода кажется было больше интереса и склонности изучать историю и географию, чем другие отрасли как гуманитарных, так и естественных наук. Первая история Руси – «Повесть временных, лет» – в определенном смысле и географическое исследование, а не только историческое.

В то время как общее географическое вступление в «Повесть» построено на общепринятых библейских и христианских понятиях, конкретная информация о районах расселения славянских племен поразительно точна и обнаруживает мастерство составителя в трактовке вопросов географии.[443]

Знаменательно, что мы находим чрезвычайно точные географические данные даже в русских поэтических произведениях того периода, особенно в знаменитом «Слове».[444] Понимание русскими важности точной информации в географических исследованиях демонстрирует измерение князем Глебом, в 1068 г., глубины Керченского пролива.[445]

Из русских путевых заметок сохранились две работы, обе описывают паломничества в Святую землю. Первая – «Хождение отца Даниила Киевского», посетившего Иерусалим в 1106‑1107 гг.,[446] вторая принадлежит Добрыне Новгородскому, который совершил паломничество в 1200‑1201 гг[447]. Даниил начинает свое повествование с Константинополя, а не с Киева, что огорчительно, с точки зрения изучающего русскую историю и географию. Он прошел через Мраморное море и пролив Дарданеллы к острову Родос, затем двигался вдоль берегов Ликии к Кипру и Яффе и так достиг Иерусалима. На обратном пути у берегов Ликии он подвергся нападению пиратов, но спасся, возвратился в Константинополь и затем на Русь.

Хотя во многих случаях подход Даниила типичен для паломника, его описание, в целом, точное и честное. Когда он повторяет слова других, то говорит об этом. Он пишет: "Если я и написал что, не зная, то нигде не лгал; потому что я не описывал того, чего не видел собственными глазами ".Сравнивая повествования Даниила и англичанина Сивулфа, уроженца Вустера (1102‑1103 гг.), Р. Бизли находит, что описание Даниила, "в целом, полнее, а также точнее и наблюдательнее. [448]Особый интерес вызывает встреча Даниила в Иерусалиме с императором Балдуином. Показательно , что у путешественника нет какой‑либо враждебности в отношении «латинян»  – то есть римских католиков. С другой стороны, заметен его горячий русский патриотизм; он спрашивает и получает разрешение императора Балдуина поставить у Гроба Господня свечу "во имя всей Русской Земли ". Добрыня Новгородский больше известен под своим христианским именем Антоний. В его записках мы имеем, по правде говоря, просто краткое описание константинопольских церквей и хранимых в них реликвий. Они, однако, бесценны для археолога, поскольку Добрыня побывал в столице Империи за четыре года до ее захвата крестоносцами и был, таким образом, последним из путешественников, видевших Св. Софию и другие византийские церкви во всем их блеске.[449]

Теперь обратимся к древнерусским технологиям, анализ которых выявляет значительный объем практических знаний в области прикладной химии и физики. Так, новгородских мастеров по серебру можно считать высококвалифицированными специалистами своего дела.[450] Стоит также отметить, что русские мастера по эмали в то время умели добиваться температур от 1 000 до 1 200 градусов по Цельсию.[451] Новгородские солевары, несомненно, были знакомы с принципом концентрированных растворов; они также знали, как регулировать осаждение соли при помощи изменения температуры.[452] Интерес русских архитекторов к прикладной физике подтверждает использование в новгородских и суздальских храмах голосников  (резонаторов или усилителей звука). Голосниками служили глиняные горшки, вмурованные в стены горлышками внутрь церкви. Принцип, конечно, известный еще Витрувию.[453]

Нельзя не отметить здесь, что русские в то время также были знакомы, хотя и в негативном смысле (как с элементом вооружения врага), с военным применением химического огня. Так, например, в 941 г. флот князя Игоря был уничтожен «греческим огнем». В двенадцатом веке хорезмские техники, приглашенные половцами, использовали против русских огнеметы.[454] В этом случае главной составляющей огня, очевидно, был азербайджанский лигроин. Повидимому, от хорезмцев русские получили представление о гигантских механических стрелометателях, называемых по‑персидски чир‑и‑чахр ,а по‑русски шерешир .[455] Автор «Слова о полку Игореве», рассказывая о верховенстве Всеволода III над рязанскими князьями, говорит, что он использовал их как множество живых шереширских стрел. В морском вооружении князю Изяславу II Киевскому приписывается изобретение нового типа военного судна, использованного им на Днепре. Внешний вид судна в Киевской летописи описывается следующими словами: "Изяслав построил лодки искусно: гребцов не видно, видно только весла, потому что на лодке палуба. И воины стояли на палубе в доспехах и пускали стрелы. И было два рулевых, один на носу и один на корме; они могли править лодку, куда хотели, не поворачивая ee ".[456] В Радзивиловской летописи есть довольно схематичное изображение подобной лодки.[457] Хотя летопись была написана в пятнадцатом веке, предполагается, что по крайней мере часть миниатюр в ней скопирована из более ранних оригиналов. В этом конкретном случае художник, скорее всего, просто старался следовать описанию в тексте; в результате миниатюру вряд ли можно считать точным изображением судна Изяслава. Из индустриальных технологий в летописи под 1195 г. упоминается лесопильная рама в Корсуни (Киевская земля). Она приводилась в действие энергией воды водопадов на реке Рось. Безусловно, она была не единственным экземпляром.[458] Об углублении некоторых рек, для того чтобы улучшить фарватер, я уже упоминал.

Мы не должны забывать, что имеющиеся данные только фрагментарны и не дают нам полной картины реального развития русской техники того периода. Такую картину составить невозможно из‑за недостатка материала, особенно поскольку летописцы были, в основном, монахами и не интересовались техникой.

Киевская Русь. Оглавление.

www.protown.ru

Словесные науки в школах Древней Руси. М.В.Ломоносов. Преподавание словесности во второй половине XVIII в. Н.И. Новиков.

Словесные науки в школах Древней Руси

Современная МПЛ опирается на ценнейший опыт педагогов-словесников прошлого, стремится учитывать уроки этого опыта и развивать лучшие традиции отечественной школы.

Древнейшими словесными науками были риторика (теория прозы, или наука о красноречии и ораторском искусстве) и пиитика, т.е. поэтика (теория поэзии). Первая имела дело с историческим, реальным материалом, вторая - с вымышленным. Такое четкое античное разграничение риторики и поэтики сохранилось до XIX в. и последовательно проводилось в учебных пособиях по словесности.

В Изборнике за 1076 г. помещена статья "О чтении книг", представляющая собой не только традиционный панегирик в честь книжной грамотности и книг, "без которых нельзя сделаться праведником", но и своего рода наставление к "неторопливому чтению".

Такие образцы древнерусского красноречия, как "Слово о законе и благодати" митрополита Илариона, произведения Кирилла Туровского и Серапиона, свидетельствуют о высоком уровне образованности и начитанности русских "книжных людей" и о влиянии на Руси в XI-XIII вв. византийской и античной ораторской традиции.

Школы в Древней Руси, открывавшиеся чаще всего при монастырях, ставили своей основной целью чтение церковных книг и овладение славянской книжностью. Сведения о характере обучения можно почерпнуть из рукописных "Азбуковников", получивших широкое распространение в ХVI-ХVII вв. Это были справочники энциклопедического и учебного характера, популярные книги для чтения, небольшие хрестоматии, в которых содержались и отдельные сведения по поэтике и риторике.

Основной "мудростью" в древней школе признается грамматика, которая соединяется с риторикой и поэтикой. Школьников учат не только читать и писать, но и сочинять речи, послания и даже вирши. Все обучение носит нравственно-религиозный характер.

Соединением разнообразных сведений из словесных наук отличаются и первые печатные учебники. В знаменитом "Букваре" (1574) Ивана Федорова специальная хрестоматийная часть предназначается для уже изучивших грамоту. Известная "Грамматика" (1619) МелетияСмотрицкого содержит раздел о стихосложении.

Курс словесности в духовных учебных заведениях включает чтение, русское и славянское, обучение латинской грамматике, класс пиитики, в котором по схематическим рецептам учат складывать стихи, и класс риторики, где преподаются, столь же строго по нормам, основы сочинения периодов, хрий, писем и целых ораторских речей на все случаи жизни. Обучение носит сугубо практический характер.

Сохранились сведения о целом ряде учебных пособий по риторике и поэтикеXVII-XVIII вв., предназначенных для духовных учебных заведений. Наиболее известны рукописные учебники по риторике и пиитике братьев Иоанникия и СофронияЛихудов, преподававших в Московской славяно-греко-латинской академии, и "Риторическая рука" Стефана Яворского, изданная в XIX в.

В начале XVIII в. Феофан Прокопович создает два солидных труда, "Поэтику" (1705) и "Риторику" (1706-1707). Это были написанные на латинском языке и основанные на теоретических трактатах античности, Возрождения и барокко лекции.

Все школьные риторики и поэтики XVII-XVIII вв. рационалистичны и нормативны, они сориентированы на практическую деятельность, самостоятельное творчество учеников, направлены на формирование оратора и проповедника.

М.В. Ломоносов (1711-1765)

Знаменитый русский ученый-энциклопедист, поэт и теоретик литературы, Михаил Васильевич Ломоносов был зачинателем отечественной методики преподавания словесности. Его "Письмо о правилах российского стихотворства" (1739), "Российская грамматика" (1754-1755), "Предисловие о пользе книг церковных в российском языке" (1757), в которых Ломоносов выступил как реформатор русского литературного языка и системы русского стихосложения, надолго определили ход развития отечественной словесности и преподавания ее в учебных заведениях.

Ломоносов был автором первого печатного учебника по словесности на русском языке, "Краткого руководства к красноречию" (1748). Эта книга объединяет в себе и учебник, и хрестоматию, и методическое руководство для учителя. Открывается ломоносовское руководство вступлением в науку о красноречии, где дается определение красноречия, указываются средства к его приобретению, затем называются отличия прозы от поэзии и основные разделы науки о красноречии: риторика, ораторская проза и поэзия (в первом излагаются основы учения о красноречии, во втором - наставления к сочинению речей в прозе, в третьем - учение о стихотворстве).

До нас дошла риторика, которая делится на три части. Каждая часть содержит правила для оратора и поэта с многочисленными примерами и образцами. При этом Ломоносов обращается и к исследованию психологии человека, приводит в своей риторике сведения из логики, грамматики и поэтики. В первой части "О изобретении" излагаются правила об изобретении и сопряжении идей, о витиеватых речах и вымыслах. Вторая часть риторики "О украшении" почти целиком посвящена изложению учения о тропах и фигурах. В третьей части "О расположении" содержатся рассуждения о построении разного рода текстов, о хрии, о значении союзов в речи.

Риторика М.В. Ломоносова оказала огромное воздействие на школьное преподавание словесности, вызвала множество подражаний. Целые фрагменты брали из нее авторы более поздних риторик: префект Московской духовной академии Амвросий (А.Н. Серебренников), известные словесники И.С. Рижский, Н.Ф. Кошанский.

cyberpedia.su

---

• 
  Царьград в древней руси
• 
  Что такое скань в древней руси
• 
  Культура древней руси 9 12 века презентация
• 
  Употребление пива в древней руси доклад
• 
  Туин в древней руси это
• 
  Важнейшие архитектурные сооружения древней руси
• 
  В древней руси книжник это
• 
  Узоры на полотенцах в древней руси
• 
  Косметика в древней руси
• 
  Село это в древней руси
• 
  Окончательный распад древней руси на отдельные самостоятельные территории