Древнерусская архитектура. Как называли архитекторов в древней руси

Древнерусская архитектура - это... Что такое Древнерусская архитектура?

Русская архитектура следует за традицией, корни которой были установлены еще в Византии, а затем в Восточном Славянском государстве Киевская Русь. После падения Киева, российская архитектурная история продолжалась в княжествах Владимира-Суздаля, и Новгороде, и последующих государствах — Московского Царства, Российской империи, Советского Союза, и современной Российской Федерации.

Средневековая Русь (988—1230)

Тро́ице-Се́ргиева Ла́вра — крупнейший православный мужской ставропигиальный монастырь России (РПЦ), расположенный в центре города Сергиев Посад Московской области. Основан в XIV веке преподобным Сергием Радонежским. Многочисленные архитектурные сооружения Троице-Сергиевой Лавры выстроены лучшими зодчими страны в XV—XIX вв. Ансамбль монастыря включает более 50 зданий различного назначения.

Золотые ворота во Владимире — были воздвигнуты в 1164 и реконструированны в 1795.

Церковь Покрова́ на Нерли (Покров на Нерли, XII век) — храм во Владимирской области России, выдающийся памятник владимиро-суздальской школы, считается одним из самых совершенных храмов России.

См. также: Список сохранившихся древнерусских архитектурных сооружений домонгольского периода

Средневековое государство Киевской Руси было предшественником современных государств России, Белоруссии, и Украины и их соответствующих культур, включая архитектуру.

Большие церкви Киевской Руси построенные после принятия Христианства в 988, были первыми примерами монументальной архитектуры в Восточных Славянских странах.

Архитектурный стиль государства Киевской Руси быстро утвердился под влиянием Византийского. Ранние Восточные Ортодоксальные церкви были главным образом сделаны из дерева, с самой простой формой церкви, которая известна под названием cell church. Главные соборы имеют множество маленьких куполов, что привело некоторых историков искусства к предположению, что это — признак того, на что должны были быть похожи языческие Славянские храмы.

Софийский собор в Новгороде (1044—1052), с другой стороны, выражал новый стиль, который проявил сильное влияние на русскую церковную архитектуру. Его строгие толстые стены, маленькие узкие окна, и защищенные шлемом купола имеют много общего с романской архитектурой Западной Европы.

Дальнейший отход от Византийских моделей очевиден в последующих соборах Новгорода: Николо-Дворищенский собор (1113 год), Рождественский собор Антониева монастыря (1117-19 годы), и Георгиевский собор Юрьева монастыря (1119 год).

Светская архитектура Киевской Руси едва ли сохранилась. До двадцатого столетия, только Золотые Ворота Владимира, несмотря на большие восстановительные работы восемнадцатого столетия, могли быть расценены как подлинный памятник предмонгольского периода. В 1940-ых, археолог Николай Воронин обнаружил хорошо сохранившиеся остатки дворца Андрея Боголюбского в Боголюбово (1158—1165).

Эпоха Российской империи

После того как Россия становится империей, все монархи, начиная с Петра I и заканчивая Николаем II, начинают возводить дворцы по требованиям европейской архитектуры того времени. 16 мая 1703 года Петр Великий приказывает заложить крепость на острове Заячьем в дельте реки Нева. Крепость он повелел назвать Санкт-Питер-Бурх, названная позднее Петропавловской. С этого времени начинается активная застройка вокруг крепости. Строятся разные дворцы, соборы, палаты, разбиваются сады, возводятся арки, памятники, колонны.

Отечественная война 1812 года явилась поворотным этапом для развития архитектуры и градостроительства Москвы. Во время пожара сгорели почти все деревянные застройки, значительный урон нанесен каменным зданиям.

См. также

Литература

«Architecture: Kievan Rus and Russia» in Encyclopædia Britannica (Macropedia) vol. 13, 15th ed., 2003, p. 921.
William Craft Brumfield, Landmarks of Russian Architecture: A Photographic Survey. Amsterdam: Gordon and Breach, 1997
John Fleming, Hugh Honour, Nikolaus Pevsner. «Russian Architecture» in The Penguin Dictionary of Architecture and Landscape Architecture, 5th ed., [1966] 1998, pp. 493—498, London: Penguin. ISBN 0-670-88017-5.
Russian art and architecture, in The Columbia Encyclopedia, Sixth Edition, 2001-05.
Encyclopædia BritannicaWestern architecture retrieved 12 August 2005
About.com feature on Russian architecture retrieved 12 August 2005
Grove Art Online articles on Russian architecture Oxford University Press 2005 retrieved 12 August

Russian Life July/August 2000 Volume 43 Issue 4 «Faithful Reproduction» an interview with Russian architecture expert William Brumfield on the rebuilding of Christ the Saviour Cathedral
William Craft Brumfield, A History of Russian Architecture. Seattle and London: University of Washington Press, [1993] 2004. ISBN 0-295-98393-0

Ссылки

Непризнанные и частично признанные государства (де-факто независимые): Абхазия | Косово | Нагорно-Карабахская Республика | Приднестровье | Южная Осетия

¹ В основном в Азии

¹ В основном в Африке ² Частично в Европе

Wikimedia Foundation. 2010.

dic.academic.ru

Архитектура Киевской Руси

В IX веке славянский народ собрался под единой княжеской властью, что привело к образованию молодого и сильного государства - Киевской Руси. Историки по времени относят это событие к 862 году. Этот период расцвета Киевской Руси называли еще по другому «страной городов», он начался в середине IX и продлился до начала XII века.

Архитектура Киевской Руси, как и литература, в этот период сформировалась под влиянием новой христианской веры, однако яркой нитью через всю ее историю протянулось древнее языческое наследие. Тому подтверждением являются многочисленные шедевры архитектуры. Запоминающаяся древнерусская архитектура, включает в себя старинные, самобытные фрески, скульптурные фасады и удивительные орнаменты золотоглавых церквей и соборов. Многие из них сохранились до наших дней.

Уникальная архитектура Киевской Руси - это симбиоз всего лучшего в культуре восточнославянских племен, великой Византии, племен кочевников, а также своей собственной. Зодчие Древней Руси сформировали свой стиль, который до сих пор восхищает воображение потомков. Наиболее полно архитектура Киевской Руси сохранилась в современном Киеве. Кажется, что именно в этом месте собраны все значимые шедевры того времени, например Десятинная церковь, Софийский собор, Золотые ворота с церковью Благовещения и многие другие.

Великий креститель Киевской Руси, князь Владимир в 996 году на свои деньги построил величественную Десятинную церковь. На содержание ее он выделил десятую часть от своих доходов, раньше это называлось – десятиной, церковь от этого слова и получила свое название. Ей в истории отводилось великое назначение. Древнерусская архитектура в этом строении проявилась во всем своем великолепии.

Она очень больших размеров, крестово-купольная, шестиярусная. Построенная на века из камня, внутри она была украшена изумительными по красоте фресками, мозаиками и отделана мрамором. Изначально в Десятинной церкви была устроена княжеская усыпальница. Здесь была похоронена супруга Владимира, византийская царевна Анна и он сам, умерший в 1015 году. Затем сюда были перевезены останки легендарной княгини Ольги. Внутреннее убранство этой церкви включает также иконостас, кресты и прочую церковную утварь, которая была лучшей на то время.

Искусство Киевской Руси поражало своей изысканностью и мастерством древних местных умельцев. Судьба церкви была трагичной и в начале XI века она пострадала от пожара, а затем подвергалась неоднократным разрушениям. В 1240 году хан Батый взяв Киев, не пожалел святыню и полностью уничтожил Десятинную церковь.

В центре Древнего Киева до сих пор красуется Софийский собор. Он виден издалека, а купола его покрытые золотом, вызывают восхищение и гордость за то, что такой дивной красоты памятник сохранился до наших дней. Он - место паломничества верующих и одна из главных исторических достопримечательностей столицы. Его история непроста, он также неоднократно был разграблен во время войн, в том числе в 1240 году воинами Батыя, но каждый раз восставал из руин. В 1740 году он был окончательно отстроен, а его нынешний облик до сих пор радует своим прекрасным старинным видом. Недалеко от Софийского собора находятся Золотые Ворота. Это символический древний памятник, в котором нашла отражение архитектура Киевской Руси.

Ворота были лицом города и служили для церемониального, торжественного въезда в древний Киев. Они построены в южной части города киевским князем Ярославом Мудрым в 1037 году. Как дополнительная защита, перед воротами был вырыт ров шириной 15 метров и глубиной до 8 метров. Золотые Ворота – это самая настоящая крепостная башня с проездом до 7,5 метров. До наших дней сохранились мощные пилястры, древние стены высотой 9,5 метров. Примечательна надвратная церковь Благовещенья у Ворот. Она была символом христианского града. Археологические исследования Золотых Ворот удивили ученых найденными остатками ее убранства: фресковой росписью, кубиками яркой прозрачной смальты, фрагментами мозаики. Смальта очень часто использовалась в украшении древнеславянских храмов. Древние зодчие любили ее за долговечность и необыкновенные по красоте переливы цвета, которые в готовом виде производили эффект живого мерцания.

Несомненно, в этот период истории искусство Киевской Руси достигло своего величайшего расцвета, а свидетельством являются удивительные памятники архитектуры того времени.

fb.ru

Зодчие Древней Руси | Научно-технический портал «Технарь»

В древнерусских письменных источниках нет никаких упоминаний о строительных организациях, поэтому все сведения о существовании, структуре и социальном облике таких организаций приходится извлекать из архитектурно-археологического изучения следов их деятельности, т.е. из изучения памятников. В научной литературе строительные организации Древней Руси обычно называют артелями, хотя термин этот чисто условный, поскольку он гораздо более поздний. (Об условности термина «артель» см., напр.: Тихомиров М.Н. Ремесленники и ремесленные объединения в Киевской Руси // Учен. зап. МГУ. 1946. Вып. 87. С. 33.) Очень вероятно, что в Древней Руси строительные организации носили наименование «дружина». Во всяком случае в XIV —XV вв. артели строителей и живописцев уже безусловно называли дружинами. (Термин «дружина» в древнерусском языке обозначал «товарищи», «спутники», а также «строительная, живописная или иная организация» (см.: Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1893. Т. 1. Стб. 729—730; РорреА. Op. cit. S. 19). В новгородском и псковском говорах даже в XIX в. производственная артель называлась дружиной (см.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб., 1880. Т. 1. С. 511)

О количестве древнерусских строительных артелей можно судить по числу возведенных ими объектов. В отличие от наших дней, когда архитектурно-строительная организация может иногда вести лишь проектирование, не осуществляя строительства, в эпоху средневековья деятельность строительной организации не могла заключаться только в проектировании — она должна была отражаться в реальном строительстве. Конечно, неблагоприятная политическая обстановка вызывала задержки, а порой и перерывы в строительстве, но длительная бездеятельность несомненно приводила к ликвидации строительной артели. Поэтому если в каком-либо древнерусском городе на продолжительное время прекращалось строительство, то, значит, строительная артель здесь либо распалась, либо куда-нибудь уехала. Это хорошо видно на примере Новгородской земли, где после возведения церкви Успения на Торгу строительство прервалось, но зато именно тогда началось в Пскове. Затем, с начала 50-х гг. XII в., оно там прекратилось, но началось в Ладоге, а с 60-х гг. прервалось в Ладоге и вновь началось в Новгороде. При этом технические приемы во всех случаях почти полностью совпадают. Совершенно ясно, что работала одна строительная артель, переехавшая из Новгорода сперва в Псков, затем в Ладогу, а потом вновь вернувшаяся в Новгород. (Пескова А.А., Раппопорт П.А., Штендер Г.М. К вопросу о сложении новгородской архитектурной школы // СА 1982. № 3. С. 35.)

Таким образом, по количеству возведенных зданий, по очередности и темпам строительства можно судить о наличии в данном городе строительной артели и о ее деятельности. Исследование наиболее крупных строительных центров (Киев, Смоленск, Новгород) показало, что работа строительной артели приводила к созданию непрерывной цепи памятников, возведенных один за другим без существенных перерывов. В то же время можно отметить, что почти никогда не упоминается о строительстве двух монументальных зданий одновременно. Это обстоятельство можно проверить, например, на памятниках Смоленска. Общее количество памятников древнего смоленского зодчества, которое нам сейчас известно, вероятно, меньше того, что было построено в действительности; какая-то часть древних памятников, очевидно, еще не выявлена. Однако результаты детальной архитектурно-археологической разведки, производившейся в Смоленске за последние десятилетия, и особенно в период с 1962 по 1974 г., дают основания полагать, что количество ненайденных памятников все же сравнительно невелико и основная часть наследия древнего смоленского зодчества уже известна. (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 330.) Это позволяет нам произвести некоторые статистические подсчеты. Так, для времени от закладки Борисоглебского собора (1145 г.) до 1180 г., т.е. за 35 лет, нам известно семь памятников смоленского зодчества. Если принять, что в действительности их количество было немного больше, окажется, что при последовательном возведении одного здания за другим на каждое из них приходится примерно по 4 года — срок, вполне соответствующий нашим представлениям о продолжительности строительства. Очевидно, что в это время (до 1180 г.) в Смоленске работала одна артель, которая не могла вести параллельное строительство двух объектов одновременно. Видимо, древнерусские артели в большинстве случаев работали в полном составе, не делясь на части, и вели строительство последовательно, переходя по окончании одного объекта на другой.

Количество строительных артелей в Древней Руси было сравнительно невелико. Так, в XI в. существовала только одна артель — в Киеве. В конце XI в. появилась вторая — в Переяславле и новая — в Чернигове, вскоре, впрочем, влившаяся в переяславльскую. В самом начале XII в. сложилась третья артель — в Новгороде. (Раппопорт П.А. Зодчество Древней Руси. Л., 1986. С. 68; Иоаннисян О.М., Раппопорт П.А. Архитектурные школы Древней Руси // Арх. П.А. Раппопорта.) На рубеже XI —XII вв. возникла самостоятельная строительная артель в Чернигове, но вскоре она была переведена в Киев, а киевская переехала в Полоцк. В XII в. строительные артели существовали только в наиболее крупных, стольных городах — Киеве, Владимире, Новгороде, Полоцке, Смоленске, Галиче. Киевская строительная артель в середине XII в. целиком переехала во Владимир-Волынский, но затем возвратилась в Киев. В конце XII в. прекратилось монументальное строительство в Полоцке, но зато появилась вполне самостоятельная строительная артель в Гродно. В стольном городе Рязанской земли вообще так и не сложилось собственной строительной организации, и здесь работали мастера из других земель: сперва — из Чернигова, позднее — из Смоленска.

В редких случаях можно отметить наличие в одной земле двух строительных артелей. Так, несомненно, что в начале XIII в. существовали две артели во Владимиро-Суздальской земле: одна работала в Ростове и Ярославле, другая — в Нижнем Новгороде и Юрьеве. (Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. М., 1962. Т. 2. С. 119.) Достаточно явно выявилось наличие двух строительных артелей в Смоленске в конце XII — начале XIII в. За 20 лет — с 1180 до 1200 г. — здесь было построено не менее семи кирпичных зданий. Если принять, что в действительности их было несколько больше, окажется, что при последовательном возведении одного здания за другим на постройку каждого шло всего немногим более 2 лет. Учитывая, что среди памятников, построенных за эти годы, находятся такие, как церковь архангела Михаила, собор Троицкого монастыря на Кловке и собор на Протоке, станет ясно: строительство не могло вестись только последовательно, должны были строить по два храма одновременно. После 1200 г. интенсивность строительства в самом Смоленске несколько ослабевает, но именно в эти годы смоленские зодчие возводят кирпичные храмы в малых городах своего княжества - в Рославле и, вероятно Мстиславле, а также вне Смоленской земли — в Рязани. Очевидно, что начиная с 80-х гг. XII в. в Смоленске работала уже не одна, а две строительные артели. Анализ памятников смоленского зодчества, возведенных после 1180 г., показывает, что они действительно четко делятся на две группы. Прежде всего памятники различаются даже по типу плана: в церквах одной группы все три апсиды плоские снаружи, а изнутри в виде очень пологой кривой, в то время как в церквах другой группы есть большая полукруглая центральная апсида и плоские боковые. К первой группе относятся храмы на Большой Краснофлотской улице, на Протоке и на Окопном кладбище, ко второй — все остальные церкви этого времени. Второе принципиальное различие — в профилировке наружных пилястр: в памятниках первой группы они в нижней части плоские, другой — сложнопрофилированные пучковые. Следовательно, деление на две группы играет чисто типологическую роль. Но существуют и другие различия. Так, в храмах на Протоке и на Окопном кладбище во всех трех апсидах обнаружены кирпичные ритуальные столы - престолы. За главным алтарем в обоих храмах в полу найден след от установки большого запрестольного креста или образа. Об указанных особенностях третьего храма первой группы — церкви на Большой Краснофлотской улице — нет возможности судить из-за плохой сохранности остатков здания. Ни в одном памятнике второй группы подобных особенностей нет. Между памятниками двух рассматриваемых групп имеются также явные различия и в строительной технике. В храмах на Протоке и на Окопном кладбище обнаружены внутристенные деревянные связи, лежащие в основании стен. В этом отношении данные храмы продолжают традиции смоленских построек предшествующего времени, а те в свою очередь связаны с храмами Чернигова. Ни в одном памятнике второй группы следов деревянных связок в основании стен нет, что свидетельствует о строительной традиции, идущей от памятников Полоцка. Только в двух памятниках Смоленска - опять же в храмах на Протоке и на Окопном кладбище - отмечена такая своеобразная особенность, как двойные швы в кладке. Пол в обоих этих храмах известковый. Наконец, имеются различия и в знаках на кирпичах. Набор рисунков выпуклых знаков на торцах кирпичей в храмах на Большой Краснофлотской улице, на Протоке и на Окопном кладбище несколько отличается от набора рисунков во всех остальных памятниках. Например, только в названных храмах широко используется такой знак, как треугольник, а в храмах на Большой Краснофлотской улице и на Протоке отмечено и сочетание двух треугольников, пересекающихся в виде шестиконечной звезды. В обоих храмах найдены, хотя и единичные, клейма на постелистой стороне кирпичей - прием, исчезнувший в смоленском зодчестве уже с середины XII в.

Таким образом, несомненно, что смоленские памятники зодчества начиная с 80-х гг. XII в. четко делятся на две группы, соответствующие деятельности двух самостоятельных строительных артелей, имевших характерные особенности, сказывающиеся и в архитектурной композиции зданий, и в строительно-технических приемах. (Раппопорт П.А. Зодчие и строители древнего Смоленска // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 402.) Очевидно, что эти особенности почерка отражают строительные традиции, т.е. связаны с прохождением данных артелей. Последние были очень неравноценны по силе и производительности: работа одной из артелей отражена тремя храмами, а работа другой за это же время представлена семью памятниками в Смоленске и по меньшей мере двумя в других землях (имеются в виду храмы Рязани, поскольку постройки в Киеве и Новгороде, видимо, возведены местными мастерами под руководством смоленского зодчего из второй артели). (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С.348.) Если к этому добавить какое-то, хотя бы небольшое, количество исчезнувших и ненайденных памятников, окажется, что вторая артель была настолько сильной, что иногда могла вести одновременно строительство двух объектов. Следует подчеркнуть, что различие в деятельности двух указанных смоленских артелей отражается на всех уровнях: начиная от формовки кирпича и вплоть до типа возводимого храма. Это обстоятельство свидетельствует о том, что строительная артель была организована по вертикальному признаку, т.е. имела мастеров всех строительных специальностей и могла полностью обеспечить сооружение здания: от заготовки и обжига кирпича до покрытия кровлей и завершения отделочных работ.

В конце XII —начале XIII в. некоторую параллельность в возведении храмов можно отметить и в Новгороде, но полное совпадение строительных приемов и типов памятников не позволяет достаточно уверенно говорить о наличии двух артелей; при малой величине храмов здесь могла работать и одна строительная артель, достаточно мощная, чтобы временами вести строительство на двух объектах одновременно.

К концу XII в. значительно усилилась интенсивность связей между строительными артелями, (Раппопорт П.А., Иоаннисян О.М. О взаимосвязи русских архитектурных школ на рубеже XII и XIII вв. // Студеница и византиiска уметност око 1200 године. Београд, 1988. С. 287—294.) увеличилось и количество самих артелей. Теперь самостоятельные кадры строителей существовали в Киеве (в начале XIII в. они перешли в Чернигово-Северскую землю), Галиче, Новгороде, Гродно и по две артели во Владимиро-Суздальской земле и Смоленске.Таким образом, даже ко времени наибольшей интенсивности строительства в домонгольской Руси было всего восемь или девять самостоятельных организаций, способных вести монументальное каменно-кирпичное строительство. (Раппопорт П.А. Строительные артели Древней Руси и их заказчики // СА. 1985. № 4. С. 84.) Учитывая, что каждая артель, как правило, могла работать лишь на одном объекте, а возведение храма средней величины занимало не менее 3 лет (в Новгороде всего 1 год), можно подсчитать, что даже в это время за каждые 10 лет на всей территории Руси могли строить не более 30 каменных или кирпичных церквей. В действительности из-за неизбежных перерывов в строительстве количество возводимых зданий было, вероятно, еще меньше.

Таким образом, вплоть до монгольского вторжения каменно-кирпичное строительство на Руси продолжало иметь характер достаточно дорогого и далеко не массового явления. Видимо, именно дефицит опытных строительных кадров вызывал в ряде случаев необходимость обращаться за мастерами в соседнее княжество или даже за рубеж.

Зная количество строительных артелей, хронологические рамки их деятельности и продолжительность возведения зданий, можно было бы подсчитать общее количество памятников, которые были возведены в это время. Более того, зная время заложения известных нам построек, можно было бы выявить лакуны в деятельности каждой строительной артели и тем заранее предсказать, какие памятники нами еще не обнаружены. К сожалению, для таких подсчетов наших знаний совершенно недостаточно. (Последнее замечание относится к моменту окончания книги (к 1987 г.). В дальнейшем П.А. Раппопорт составил хронологическую таблицу развития древнерусского зодчества (см.: Раппопорт П.А. Древнерусская архитектура. СПб., 1993. С. 256—257). Именно эта таблица позволила предсказать открытие таких памятников, как церкви в Юрьеве (совр. Белая Церковь), Владимире-Волынском, Чернигове. — Примеч. ред.)

Из кого же состояла строительная артель? Возглавлял ее руководитель — зодчий. Древнерусские письменные источники называют зодчих несколькими различными терминами. Чаще всего употреблялся термин «мастер». (Происхождение этого термина в древнерусском языке пока не имеет объяснения (см.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1967. Т. 2. С. 578). Наиболее вероятно, что он пришел на Русь вместе с первыми греческими строителями и отвечает средневековому греческому слову maistor, которое в свою очередь заимствовано из латыни (в записи: magistr — magistor). Такое предположение высказал и любезно сообщил А. Поппэ (Варшава). См., например, в византийском тексте XIV в. термин protomaistor (Petronotis A. Der Architekt in Byzanz // Bauplanung und Bautheorie der Antike. Berlin, 1984. S. 331) Так названы зодчие, строившие Десятинную церковь («мастери от грек» ) (Повесть временных лет. С. 83. Под 6497 (989) г.), Успенский собор во Владимире («из всех земель все мастеры» (Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. М., 1962. Т. 1. Под 6658 (1160) г.), Успенский собор Киево-Печерского монастыря («мастери церковнии» ( Патерик киевского Печерского монастыря. С. 5.). Отмечено, что при перестройке Успенского собора во Владимире «не ища мастеров от немець». (Лаврентьевская летопись. Под 6702 (1194) г.) Мастерами названы зодчий новгородского Георгиевского собора Юрьева монастыря («мастер трудился Петр» (Новгородская третья летопись // ПСРЛ. СПб., 1841. Т. 3. Под 6627 (1119) г.) и зодчий Кирилловской церкви в Новгороде («а мастер бяше Коров Якович с Лубянеи улице» (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. Под 6704 (1196) г.). Зодчий Петр-Милонег, строивший стену у Выдубицкого монастыря в Киеве, поименован мастером и, кроме того, художником. (Ипатьевская летопись // ПСРЛ. М., 1962. Т. 2. Под 6707 (1199) г.) Впрочем, под термином «мастер», очевидно, понимали не только зодчего, поскольку при построении г. Холма упомянуты «мастера всяции». (Там же. Под 6768 (1260) г.) Точно так же и позднее, в XIV—XV вв., мастерами обычно называли зодчих, но упомянуты и «мастеры всякие, спроста реци плотници и горнчары». (Воскресенская летопись // ПСРЛ. СПб., 1857. Т. 8. Под 6979 (1471) г.; см. также: Рорре А. Op. cit. S. 36.) Таким образом, термин «мастер» использовался для обозначения как зодчего и строителя, так и всякого квалифицированного ремесленника.

Другой термин, который применяли более узко, для обозначения только зодчего, — «здатель». Так, при строительстве церкви Бориса и Глеба в Вышгороде князь Олег «привед зьдатели, повеле им здати». (Словарь русского языка XI — XVII вв. М., 1978. Вып. 5. С. 361; см. также: Рорре А. Ор. cit. S. 24.) В Никоновской летописи при строительстве Десятинной церкви упомянуты «каменосечци и зиздателе полат каменных». (Никоновская летопись // ПСРЛ. СПб., 1862. Т. 9. Под 6499 (991) г.) Термин этот продолжали использовать и позже, например в ярлыке хана Узбека названы «каменные здатели». (Собрание государственных грамот и договоров. М., 1819. Ч. 2. № 7. С. 10. Ярлык хана Узбека написан якобы около 1313 г., но в действительности он, вероятно, составлен в конце XV в. (см.: Рорре A. Op. cit. S. 24)

Иногда встречается термин «хитрец», которым, видимо, обозначали как зодчих, так и скульпторов-резчиков: «Двери же... украшены... некимь хытрецемь Авдьемь». (Ипатьевская летопись. Под 6767 (1259) г.) Греческое слово «архитектор» тоже переводили как «хитрец». (Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1912. Т. 3. Стб. 1431) Впрочем, с XIV в. в переводных письменных источниках встречается и термин «архитектон»: «Яко премудр архитектон основание положих». (Там же. Т. 1. Стб. 31. Послания апостола Павла по рукописи XIV в.) Отмечая божественное происхождение Успенского собора Печерского монастыря, в Печерском патерике перечислили сразу несколько терминов, под которыми понимали создателя здания: «Сея же (церкви. - П.Р.) зижитель и хитрець, и художник, и творець — бог». (Киево-Печерский патерик // Памятники литературы Древней Руси: XII век. М., 1980. С. 424.) В одном единственном случае зодчий упомянут как руководитель артели строителей: «Приставник над делатели церковными» — строитель Спасского собора полоцкого Евфросиньева монастыря Иоанн. («Житие Евфросиньи Полоцкой» // Памятники старинной русской литературы. СПб., 1862. Вып. 4. С. 175. В другом варианте того же «Жития»: «Бяше же приставник делу муж нарочит именем Иоанн...» (Димитрий. Книга .житий святых. Месяц май. 23 мая. Киев, 1700; см. также: Воронин Н.Н. У истоков русского национального зодчества // Ежегодник Института истории искусств, 1952. М., 1952. С. 263). О термине «приставник» см.: Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 2. Стб. 1459.)

По именам нам известно всего четверо русских зодчих домонгольской поры: строители собора Юрьева монастыря в Новгороде — Петр (1119 г.), собора Евфросиньева монастыря в Полоцке — Иоанн (середина XII в.), Кирилловской церкви в Новгороде — Коров Яковлевич (1196 г.), стены у Выдубицкого монастыря в Киеве — Петр-Милонег (1199 г.). (В литературе предположительно указывается также имя зодчего Якова (Михайловский Е.В., Ильенко И.В. Рязань; Касимов. М., 1969. С. 36). Это недоразумение. Знак на кирпиче: «Яков тв...», конечно, обозначал, что Яков был плинфотворителем, а не зодчим (см. выше, с. 25). Деятельность древнерусских зодчих никогда не обозначалась термином «творить».) Каковы были точные функции древнерусского зодчего, нам пока не вполне ясно. Вероятно, в ту пору деятельность руководителя строительства еще не полностью отделилась от непосредственного выполнения строительных работ, т.е. зодчий был в то же время и главным каменщиком. (Тенденция к разделению функций архитектора и каменщика в западноевропейской архитектуре появляется в основном с XIII в. Так, французский проповедник и писатель Никола де Биар (XIII в.) с удивлением сообщал: «Стало обычаем, что на больших стройках есть главный мастер, который руководит работой словами, а очень редко или вовсе не прикладывает рук к делу». При этом мастер дает указания, «держа в руках измерительный прут и перчатки» (см.: Frisch Т. Gothic art — 1140—1450: Sources and documents. New Jersey, 1971. P. 55) Очень вероятно, что руководитель строительной артели имел помощника (или ученика), а может быть, даже двух или трех. В Смоленске, например, в конце XII — начале XIII в. в одной из артелей трудились два зодчих, «почерк» которых был несколько различен. (Раппопорт П.А. Зодчие и строители древнего Смоленска. С. 406.) Но оба эти мастера продолжали развивать идеи, заложенные в церкви архангела Михаила; возможно, они начали работать еще как ученики или помощники того полоцкого зодчего, который переехал в Смоленск и построил данную церковь.

В западноевропейской литературе приводятся многочисленные факты наличия в эпоху средневековья семей, где профессия зодчего передавалась от отца к сыну. (Briggs M.S. The architect in history. Oxford, 1927. P. 86.) Но у нас нет сведений, существовала ли подобная практика на Руси.

Основное ядро строительной артели должны были составлять каменщики, т.е. мастера, которые вели кладку фундаментов, кирпичных или каменных стен и сводов. На основании изучения памятников архитектуры древнего Смоленска можно попытаться подсчитать количество каменщиков, работавших при возведении храма. Так, кладку стен одного из самых крупных зданий Смоленска — собора на Протоке — поднимали за один строительный сезон, по-видимому, не более чем на 5 м. Дневная кладка каменщика, равная по высоте примерно 0.6 м, укладывается здесь 8 раз. Таким образом, участок длиной в 1 сажень каменщик мог довести до высоты 5 м за 8 рабочих дней. Поскольку длительность строительного сезона около 120 рабочих дней, каждый мастер мог за сезон сложить примерно 15 таких участков. Общая сумма этих участков составит часть здания, которую за один сезон мог сложить один каменщик. Подобных частей в соборе на Протоке около 15. Следовательно, для возведения на высоту 5 м, т.е. на высоту сезонной кладки, всего здания собора на Протоке при такой производительности должны были работать 15 —16 каменщиков. В этом случае кирпичная кладка могла быть выполнена за четыре сезона.

Конечно, точность такого подсчета очень приблизительна, но она все же позволяет, хотя бы в самых общих чертах, судить о количестве каменщиков, ведших строительство одного из самых крупных древнесмоленских храмов.

При белокаменном строительстве (в галицкой и владимиро-суздальской архитектуре) кладку, по-видимому, вели те же мастера, которые отесывали и обрабатывали камень. Отеска камня — работа очень трудоемкая. (Недаром Даниил Заточник в своем «Слове» приводит красочную пословицу: «Лепши есть камень долотити, нежели зла жена учити». Эту фразу приводит Н.Н. Воронин (см.: Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1. С. 328) Поэтому возможно, что в таких артелях количество каменщиков (вернее — каменотесов, в летописи — «каменьници» (Ипатьевская летопись. Под 6683 (1175) г.) было больше, чем в артелях, ведших кирпичное строительство. Так, если принять за основу расчет, исполненный Н.Н. Ворониным для церкви Покрова на Нерли, окажется, что обработка камня для данной церкви должна была занять несколько более 7000 человеко-дней. (Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1. С. 325.) Для проведения этой работы за два строительных сезона нужно было иметь не менее 30 каменщиков.

Кроме каменщиков в состав артели должны были входить один или два плотника для сооружения лесов, кружал и других деревянных устройств. Наконец, в артелях, работавших в кирпичной технике, должна была существовать группа мастеров, приготовлявших плинфу (плинфотворители). (Термин «плинфотворитель» известен в письменных источниках только в XV в. (Рорре А. Op. cit. P. 51). Вряд ли могут быть сомнения в том, что сложился этот термин гораздо раньше.) В эту группу входили формовщики кирпича и обжигальщики. Формовщиков могло быть очень немного — всего два-три человека. Вероятно, мало было и обжигальщиков, поскольку несколько печей, если обжигательный процесс в них начинали не в один и тот же день, могли обслуживать те же самые люди. Те же обжигальщики кирпича могли обслуживать и известково-обжигательные печи, т.е. приготовлять известь. (М.Н. Тихомиров высказал предположение, что в Древней Руси не существовало специальности плинфотворителя, а обжиг кирпича вели те же гончары, которые изготовляли сосуды (см.: Тихомиров М.Н. Древнерусские города. М.,. 1956. С. 85). Наличие термина «плинфотворитель», а также специальных печей для обжига кирпича делает данное предположение неприемлемым.)

Полный перечень специальностей, работу по которым обеспечивала строительная артель, сейчас еще невозможно установить. Очень вероятно, что изготовление оконного стекла или свинцовых листов для кровли не входило в компетенцию артелей, поскольку эти сложные специальности не были неразрывно связаны со строительством. В таком случае стекла для окон и свинцовые листы строители должны были получать со стороны. (Было высказано предположение, что в состав строительной артели не входили также гончары, изготавливающие голосники (Ставиский В.И., Калюк А.П. О производстве голосников в Киеве в конце X—XII в. // Актуальные проблемы историко-археологических исследований: Тез. докл. Киев, 1987. С. 153) Неясно, как было организовано производство поливных керамических плиток для покрытия полов. Их обжиг могли выполнять кирпичники, но в то же время изготовление поливы было тесно связано с производством стеклянных браслетов и других стеклянных изделий.

Явно не входили в строительную артель живописцы-фрескисты и мозаичисты, очевидно имевшие самостоятельную организацию, т.е. составлявшие собственные артели. Артели эти трудились независимой строителей, и их совместные работы далеко не всегда совпадали. Так, строительная артель, построившая киевский Софийский собор, после этого приступила к возведению Софийского собора в Новгороде, но мозаичисты, работавшие в Киеве, в Новгород не поехали. В Смоленске, судя по полному совпадению орнаментальных мотивов, одна и та же артель живописцев исполнила роспись в соборе на Протоке и в церкви на Воскресенской горе, хотя эти две церкви были построены разными артелями. (Воронин Н.Н. Смоленская живопись 12—13 веков. М., 1977. Рис. 36, 62.) Подтверждением того, что живописцы не входили в состав строительной артели, может служить и такой факт: среди храмов, возведенных одной и той же артелью, некоторые были расписаны, а другие — нет. Этому нисколько не противоречат случаи, когда работа живописцев бывала заранее согласована со строителями. Примером может служить Георгиевская церковь в Старой Ладоге, в южной апсиде которой изначала не сделали нижнего окна, чтобы оставить площадь для большой живописной композиции «Чудо святого Георгия». Наличие самостоятельных артелей мозаичистов отмечено и в Византии: известно, что в VIII в. византийский император послал Омейядскому халифу артель мастеров-мозаичистов (10 человек) и запас смальты для оформления мечетей в Медине и Дамаске, строительство которых вели не византийцы, а местные мастера. (Gibb H. Arab-byzantine relations under the Umayyad caliphate // Dumbarton Oaks Papers. 1958. N12. P. 229.)

Таким образом, имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют, хотя и очень приблизительно, установить состав строительной артели и примерное количество входивших в нее мастеров. Артель, по-видимому, состояла из 20 —30 (может быть, 40) специалистов. (Состав западноевропейских средневековых строительных артелей был, видимо, примерно таким же. В 1483 г. в Милан для строительства собора прибыла артель из Страсбурга. Она состояла из руководителя, его помощника, кузнеца, плотника и 13 остальных мастеров, названных "fabriceri" (очевидно, каменщики), т.е. всего из 17 человек (Swiechowski Z. Czy istnialy strzechy budowlane? // Przeglad historyczny. Warszawa, 1963. T. 54. S. 666) Кроме того, в строительстве, конечно, участвовала еще значительная группа подсобных рабочих, вероятно не входивших в состав артели и каждый раз набираемых заново. Судя по своеобразию процесса строительного производства и более поздним аналогиям, количество таких вспомогательных рабочих нередко бывало значительно большим, чем количество членов самой артели. (В 1253 г. при начале строительства Вестминстерского собора (Англия) минимальное количество рабочих было равно 100, из них 47 — каменщики (Salzman L.F. Building in England down to 1540. Oxford, 1952. P. 35)

Строительные артели обычно работали в полном составе, т.е. используя мастеров всех специальностей. Перебазировались в другой город они тоже большей частью целиком. Поэтому в Софийских соборах Новгорода и Полоцка, построенных артелью киевских строителей, совпадает с киевской Софией не только общая композиционная схема, но и детали, включая систему формовки кирпичей. Конечно, нельзя вовсе исключить, что приехавшие строители, учитывая иное задание, существенно изменяли формы возводимой постройки, приспосабливались к местным условиям, использовали местные строительные материалы. Аналогичную картину можно видеть еще в нескольких случаях переезда строительных артелей: так, киевская артель в начале XII в. построила в Полоцке Большой собор Бельчицкого монастыря, полностью отвечающий киевской строительной традиции. (Раппопорт П.А. Полоцкое зодчество XII в. // CA 1980. № 3. С. 157.) То же происходило при работе черниговских мастеров в Рязани и при переезде переяславльской артели на Волынь в середине XII в. (Раппопорт П.А. 1) «Старая кафедра» в окрестностях Владимира-Волынского // СА 1977. № 4. С. 265; 2) Роль памятников архитектуры в изучении истории древнерусских городов // Gesellschaft und Kultur Russlands im Fruhen Mittelalter. Halle (Saale), 1981. S. 199.) Приезжавшие на Русь византийские строительные артели также имели полный состав специалистов. Очень возможно, что иногда состав артелей был несколько сокращенным, и тогда для ведения работ широкого масштаба приходилось брать помощников на месте. Но и в этом случае в артелях все же находились собственные мастера всех необходимых специальностей. Так обстояло дело в Киеве в 30-х гг. XI в., когда византийская строительная артель начала широкое монументальное строительство в Киевской Руси. То же происходило, когда византийские строители приезжали в конце XI в. Чернигов и Переяславль или в первой половине XII в. в Витебск.

Иногда строительные артели выезжали не целиком, а делились и посылали в другой город л ишь часть своих мастеров. Очевидно, это происходило тогда, когда артель была настолько многочисленной, что после разделения могла обеспечить возведение объектов в обоих городах. Но даже в этом случае выезжавшая часть представляла собой вполне самостоятельную артель полного состава, т.е. имевшую мастеров всех специальностей, хотя, может быть, в очень небольшом количестве. Видимо, именно так происходило, когда в середине XII в. черниговские мастера начали вести строительство в Смоленске, (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 385.) галицкие — в Суздале, (Иоаннисян О.М. О раннем этапе развития галицкого зодчества // КСИА. 1981. вып. 164. С. 41.) a в конце XII в. смоленские — в Рязани. (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 358.)

Известны, однако, случаи, когда строительная артель перебазировалась не целиком, пользуясь тем, что в городе, куда они переезжали, уже были собственные строительные кадры. Так, в начале XIII в. для постройки церкви Пятницы в Новгород приехала смоленская артель, не имевшая нижнего звена, т.е. плинфотворителей. Поэтому, хотя строительство шло целиком по смоленским образцам, формовка кирпичей этой церкви не смоленского типа, а новгородского. Впрочем, в данном случае смоленские каменщики тоже проработали в Новгороде всего один сезон и уехали обратно, а во втором строительном сезоне кладку вели уже новгородцы под руководством смоленского зодчего. Прекращение в конце XII в. монументального строительства в Полоцке освободило здесь местных мастеров, и артель распалась на составные части. Полоцкий зодчий начал строительство в Смоленске (церковь архангела Михаила (Замечательно, что во втором строительном сезоне вместе с полоцким зодчим работали и полоцкие каменщики, свидетельством чего является полоса кирпичной кладки со скрытым рядом. Очевидно, что это не декоративный прием, а своеобразная техника, которая в то время господствовала в зодчестве Полоцкой земли. Таким образом, есть все основания утверждать, что полоса кладки со скрытым рядом указывает на прямое участие полоцких каменщиков в возведении смоленской церкви архангела Михаила. При этом полоцкие каменщики работали здесь очень недолго, поскольку высота полосы кладки со скрытым рядом всего около 2 м, т.е. даже меньше, чем нормальная высота сезонной кладки (см.: Подъяпольский С.С. Церковь архангела Михаила // Воронин Н.Н., Раппопорт П.А Зодчество Смоленска XII—XIII вв. Л., 1975. С. 175.), полоцкие каменщики вели кладку церкви Петра и Павла на Синичьей горе в Новгороде, а следы деятельности полоцких плинфотворителей обнаруживаются в Гродно. (Раппопорт П.А. Новые данные об архитектуре древнего Гродно // Древнерусское искусство. М., 1988. С. 69.)

Вообще следует отметить, что изготовители кирпича нередко отделялись от основного состава строительной артели. Об этом можно судить, сопоставляя систему формовки кирпичей, выдающую почерк плинфотворителей, с системой кирпичной кладки, свидетельствующей о традициях мастеров-каменщиков. Так, например, когда в 1139 г. киевская строительная артель переехала в Полоцк, туда переехали не киевские, а черниговские изготовители кирпича. Создание строительной артели в Гродно в 80-х гг. XII в. связано с переездом в этот город группы каменщиков с Волыни, но изготовители плинфы прибыли не с Волыни, а из Полоцка.

Отмечены случаи, когда после отъезда основной группы строительной артели работа по возведению зданий в городе прекращалось, но плинфотворители оставались на месте и включались в дело значительно позже, когда вновь приезжала строительная артель. (Раппопорт П.А. «Плинфотворители» Древней Руси: Тез. ист.-археол. семинара «Чернигов и его округа». Чернигов, 1988. С. 13.) Очевидно, что в данный промежуток времени плинфотворители работали в качестве гончаров. Это тем более вероятно, поскольку кирпичеобжигательные печи вполне могли использоваться для обжига крупных сосудов.

Ведущие мастера-зодчие, очевидно, были тесно связаны со своими артелями. Оттого в зданиях, возведенных одной артелью, мы видим совершенно определенный набор архитектурных форм, характерный для творчества зодчего — руководителя данной артели. Однако, находясь вне своей земли, зодчие работали со своей артелью лишь там, где не было собственных кадров строителей. Такая обстановка складывалась далеко не везде, и поэтому (кроме фактов переезда строительных артелей) довольно часты случаи, когда приезжал только зодчий, бравший на себя руководство местной строительной артелью. Так, например, постройка Успенского собора Киево-Печерского монастыря была несомненно исполнена местной, т.е. киевской, артелью, но под руководством приехавших из Константинополя зодчих (судя по Печерскому патерику, их было четверо). Смоленскую церковь архангела Михаила строили смоленские мастера (кроме кладки стен второго строительного сезона, когда работали полоцкие каменщики), но под руководством полоцкого зодчего. Точно так же местные, киевские мастера возвели церковь на Вознесенском спуске под руководством смоленского зодчего, а новгородские мастера — Мирожский собор в Пскове под руководством греческого зодчего. Существенное изменение в развитии владимиро-суздальской архитектуры связано с приездом в середине XII в. мастеров, присланных императором Фридрихом Барбароссой, но очевидно, что приехали только зодчие и скульпторы, поскольку в технике каменной кладки принципиальных изменений не произошло.

Рис. 65. Схема функционирования и передвижений строительных артелей в домонгольской Руси

Следует отметить, что строительные артели домонгольской Руси возводили главным образом культовые постройки — церкви и лишь изредка — дворцовые здания. В тех случаях, когда строили каменные крепостные стены (Ладога, Изборск, Боголюбово, детинец во Владимире), применялась совершенно иная, гораздо более примитивная техника, позволявшая вести строительство с большей скоростью и с меньшим количеством квалифицированных каменщиков. Позднее, в XIV в. и особенно в XV-XVI вв., когда стали возводить крепостные стены из тесаного камня или кирпича, использовали гораздо большее количество строителей. (Так, например, «наяша псковичи 300 мужей а заложиша город нов на Гдове» (Псковская первая летопись // ПСРЛ. СПб., 1848. Т. 4. Под 6939 (1431) г.). Постройка каменного Московского кремля в 60-х гг. XIV в. по самым приблизительным подсчетам должна была занять около 1 млн человеко-дней (Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 2. С. 233). Трудоемкими были в XIV в. работы по сооружению каменных укреплений и в соседних странах. Так, например, на строительстве королем Казимиром замка во Владимире-Волынском ежедневно было занято 300 человек (Kronika Jana z Czarnkowa. Warszawa, 1905. S. 25). Городские стены Вильнюса возводили около 100 каменщиков и 300—400 подсобных рабочих (Teodora Narbutta pomniejsze pisma historyczne. Wilno, 1856. S. 195)

Изучение строительных материалов и конструкций памятников зодчества дает возможность выявить «почерк» строительных артелей и решить, к какой из них относились мастера, возводившие данное сооружение. Определение «почерка» строительных артелей наряду с анализом архитектурных форм и исторической обстановки позволяет составить схему функционирования и передвижения артелей в домонгольский период (рис. 65). А это является серьезным шагом к раскрытию реальной картины архитектурно-строительной деятельности в Древней Руси.

П. А. Раппопорт.

Строительное производство Древней Руси (X-XIII вв.).

ogurcova-online.com

Учим историю вместе с PPT-History.ru