ДЕРЕВЯННАЯ АРХИТЕКТУРА РУССКОГО СЕВЕРА. Деревянное зодчество русского севера
ДЕРЕВЯННАЯ АРХИТЕКТУРА РУССКОГО СЕВЕРА | POTAPENKOV.COM
Недаром говорят, что архитектура — это душа народа, воплощенная в камне. К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема, избы строились из дерева. В дереве русский человек, прежде всего как и народы, жившие рядом с восточными славянами, выражал свое восприятие строительной красоты, чувство пропорций, слияние архитектурных сооружений с окружающей природой.
Если деревянная архитектура восходит в основном к Руси языческой, то архитектура каменная связана с Русью уже христианской. К сожалению, древние деревянные постройки не сохранились до наших дней, но архитектурный стиль народа дошел до нас в позднейших деревянных сооружениях, в древних описаниях и рисунках. Для русской деревянной архитектуры была характерна многоярусность строений, увенчивание их башенками и теремами, наличие разного рода пристроек — клетей, переходов, сеней. Затейливая художественная резьба по дереву была традиционным украшением русских деревянных строений. Эта традиция живет в народе и до настоящей поры.Первая каменная постройка на Руси появилась в конце X в.
Русское деревянное зодчество, возникшее в стране лесов, несомненно, древнее каменного. В его произведениях во всей своей непосредственности и самобытности раскрывается творческая одаренность русского народа.
В лесах русского Севера до сих пор разбросано огромное количество замечательных произведений народного творчества. В рубленых избах, с чудесными крыльцами, с резными украшениями окон, фронтонов, крылец, в мельницах, даже в амбарах и мостиках чувствуется любовно выполнившая их рука художника. Но особенно хороши сохранившиеся деревянные часовни и церкви — от маленьких изящных построек до больших величавых и суровых сооружений.
Поражает виртуозное мастерство зодчих — плотников Севера. Вся работа над этими прекрасными произведениями — от отески бревен до изготовления досок, а нередко и узорчатой резьбы украшений — производилась, главным образом, топором.
Некоторые сооружения деревянного зодчества поражают своими поистине колоссальными, даже с современной точки зрения, размерами. Храмы не только разрастались в ширину сенями, крыльцами, приделами, но достигали огромной высоты 15-этажного дома (50-70 м). Летописи также свидетельствуют об огромной высоте дозорных башен.
Суровая природа Севера, примитивная техника, однообразие материала (дерево) заставляли зодчего искать художественную выразительность форм и монументальность сооружений не в декорациях и украшениях, а в группировке внешних масс, в красоте и стройности силуэта, в хорошо найденных пропорциях, в суровой простоте рубленых стен, в каждой линии, форме или детали, конструктивно и функционально необходимой зданию. Вот почему эти сооружения отличаются классическим благородством, простотой и глубокой правдивостью.
Русская монументальная каменная архитектура развивалась параллельно деревянной и черпала для себя формы из ее чистого народного источника. Несомненно, что и деревянное зодчество Севера точно так же воспринимало и перерабатывало формы каменной архитектуры.
Необычайно гармонируют с природой Севера стройные силуэты главок и шатров деревянных церквей, как бы вырастающих рядом с могучими деревьями вековых северных лесов.
Интерьеры церквей сохранили резные украшения колонн, порталов, дверей и пр. Уцелели замечательные резные столбы в трапезной церкви в селах Вирме и Шижне бывшего Кемского уезда; особенно следует отметить трапезную Петропавловской церкви в селе Пучуге. Низкое и тесное внутреннее пространство деревянных храмов изумляет посетителя резким несоответствием внешним, нередко огромным размерам этих сооружений.
Деревянные северные храмы чрезвычайно разнообразны по своим типам и формам. Замечательны шатровые храмы. Древнейшие из них: Климентовская церковь в посаде Уна Архангельской области, постройку которой относят к 1501 году, церковь в Панилове Архангельской области 1600 года и др. Успенская церковь в Варзуге Мурманской области 1674 года по своим формам очень близка каменному храму Вознесения в селе Коломенском.
Выдающимся и оригинальным памятником шатрового типа является Успенская церковь в Кондопоге . Поставленный на подклет высокий четверик переходит в восьмерик, расширяющийся вверху и увенчанный шатром. Церковь имеет два прируба: алтарный, покрытым бочкой, с главкой, и обширная трапезная с запада. Стройный силуэт, изысканные пропорции, благородная простота форм и чудесный общий вид стоящей на берегу церкви ставят этот памятник в число выдающихся произведений русской деревянной архитектуры.
Оригинальным памятником церквей шатрового типа является Воскресенская церковь в Кевроле Архангельской области . Центральный четвериковый объем покрыт шатром на крещатой бочке с пятью декоративными главками и окружен прирубами с трех сторон. Из них северный интересен тем, что он в уменьшенных формах повторяет центральный объем. Внутри сохранился замечательный резной иконостас.
Типичным примером многошатрового деревянного храма служит Троицкая пятишатровая церковь в посаде Ненокса, Архангельской области.
Необычайное впечатление производят так называемые кубоватые церкви, название которых идет от покрытия «кубом», т. е. пузатой четырехскатной кровлей. Сохранились погосты, где кубоватые храмы увенчаны многоглавием, и погост со своими простыми и суровыми объемами и кубоватыми кровлями приобретает незабываемую живописность. Преображенский храм погоста в посаде Турчасово (1786) имеет десять глав, а весь комплекс, состоящий из двух церквей, необычайно своеобразен.
Исключительный интерес представляют деревянные многоглавые храмы. Среди них замечательны: девятиглавая церковь Кижского погоста, двадцатиглавый храм Вытегорского посада, двадцатидвухглавый Преображенский храм в Кижах (все начала XVIII века). Последний памятник особенно интересен своей растущей уступами пирамидальной формой, увенчанной фантастическим лесом главок.
Незабываемое впечатление оставляют у зрителя ансамбли северных деревянных погостов и сел, иногда величественные и монументальные, вызывающие торжественное настроение мощью и фантастикой своих форм, как в Кижском погосте, чаще интимные, напевающие спокойствие простотою форм своих сооружений, но всегда поражающие своим единством с окружающей природой.
Дворцовое деревянное зодчество, так же как церковное и бытовое, корнями уходит в глубокую древность. Отрывочные свидетельства летописей и упоминания народных былин дают представление об этих древних дворцах. Это были высокие деревянные хоромы с «повалушами», горенками, златоверхими теремами, висячими переходами и сенями. Они имели, несомненно, живописный характер и были затейливо украшены как снаружи, так и внутри.
Замечательным образцом деревянного строительства в XVII веке являлся роскошный загородный дворец царя Алексея Михайловича в селе Коломенском (1667-1681) — «восьмое чудо мира». Дворец был разобран за ветхостью в середине XVIII века. Модель и сохранившиеся рисунки свидетельствуют о том, что Коломенский дворец с его живописным разнообразием форм, клетей, башенок, крылец — был удачным опытом освоения народного деревянного творчества в дворцовой архитектуре.
Размах плотничьих работ на протяжении всего русского средневековья был поистине огромным: летописи полны сообщений о возведении деревянных городов-укреплений, начиная с записи под 988 годом:.. .И поча нарубати мужи лучшие п* словен, и от кривич, и от чуди, и от вятич, и от сих насела грады» . А затем: «…и сруби город над Во.ъ ховом и прозваша и Новгород»; Святопол! в 1095 г. «повеле рубити город на Ветичеве холму»; в 1192 г. «заложен бысть град Суждаль и срублен тоге же лета» ; в 1276 г. князь Владимир Галицки! послал искать место для постройки нового города «мужи xurpi именем Алексу, иже бяше при отце его ж многы города рубя; в 1531 г. «срублен бысть… на Кашире гра) древян» . И так вплоть до самого конца XVII в: еще в 1692 г. на Северной Двине «Холмогорской город почи-ниван и перебран весь от подошвы, и башни рублены новы.’, все так же…» . Слово «рубить» в старии/ прежде всего означало строить, а его употребление свидетельствовало о том, что пилу в плотничьем деле не знали.
О возведении деревянных церквей в летописях говорится меньше, чем о каменных, лишь потому, что это было делом повседневным, а уже если летописец счел нужным упомянуть такой храм, значит было в нем что-то необычное: в лето 989-ое в Новгороде «постави владыко епископ Иоаким первую церковь древяную дубовую святые Софии, имущую верх тринадцать. ..» . Под 991 годом читаем: «…поставлена бысть церковь в Ростове дубовая Успение святыя Богоро дща…. а стояла та церковь дубовая сто лет и шестьдесят и осмь лет, и погоре град Ростов и церковь дубовая сгорела, якоже не бывала такова и потом не будет» . В1471 г. сгорела в Пскове церковь святого Николы «велми преудивлена и чудна, таковое не было во всей Псковской волости, о полътретью десяти углах» , т. е. имевшая в основании 25 рубленых углов.
До нашего времени не дошли эти и многие другие выдающиеся памятники деревянного зодчества, которое, по словам его известного исследователя И. В. Маковецкого, всегда было наиболее хрупкой частью архитектурного наследия. Одни погибли из-за небрежения или непонимания людьми ценности этих построек, у других же подошел предельный возраст (секретами консервации древесины специалисты овладевают лишь в последние годы), третьи сгорели в огне многочисленных пожаров, упоминания о которых постоянно встречаются на страницах летописей. Так, во Владимире в 1183 г. «погоре мало бы не весь город и княж двор великий згоре, и церкви числом 32» ; в 1369 г. «весь Псков погорел и церкви священные… . Того ж лета и Новгород погоре» ; в 1636 г. «.. .сгоре в городе Архангельске монастырь, церкви, и кельи, и воеводской двор, и полгорода от Двины реки», а в 1670 г. снова <г.. Архангельской город, и острог, и съезжая изба, и воеводской двор, и государевы житницы с хлебом, и анбары, и лавки… все погорело без остатка»
Дерево—материал недолговечный и ие только из-за того, что оно легко горит. Жилые постройки стоят ие дольше 100— 120 лет, культовые, даже если у них вовремя перекрывают кровлю и заменяют сгнившие бревна («гнилые бревна выметывать, а в те места вставливать бревна новые…», как сказано в одной грамоте XVII в. ), — 300—350 лет. Дольше — кранне редко, да и то при условии, что сруб за это время один-два раза будет перебран («роспятнан») полностью. Теперь ясно, что самые старые из сохранившихся крестьянских домов срублены не раньше первой половины XIX в., большинство церквей относится к XVIII в., значительно меньше — к XVII в. и лишь единицы — к XVI в.
Всего три памятника — церкви Лазаря Муромского (иыне в Кижском заповеднике), Ризноложенская села Борода ы (ныне в Кирилло-Белозерском монастыре) и Георгиевская из Юксовичей (Ленинградская область) датируются, да и то предположительно, соответственно — до 1391
От каменных зданий, даже если они и разрушены до основания, обычно остаются фундаменты или хотя бы фундаментные рвы, позволяющие в большинстве случаев восстановить план, определить особенности кладки. От деревянных же строений часто не остается и этого, а потому изучение тех, что давно исчезли с лица земли, наталкивается на трудности почти непреодолимые, что не раз отмечали исследователи деревянного зодчества
Известны, к примеру, типы деревянных храмов, подобные которым в прошлом веке насчитывались еще десятками. Сегодня от них остались единицы. О существовании других мы знаем только по фотографиям конца прошлого—начала нашего столетия. Несметное число было лишь упомянуто летописями, писцовыми книгами или иными документами прошлого. А сколько исчезло и вовсе бесследно?! Не дошла до нашего времени и ни одна деревянная крепость.
Естественно, что все, интересовавшиеся деревянной архитектурой, стремились прежде всего как можно больше зафиксировать из того, что сохранилось. Еще в 20-е годы академик И. Э. Грабарь с большой прозорливостью писал: «Изучение народного искусства русского севера находится в том зачаточном состоянии, когда приходится думать не столько о научном его исследовании, сколько о простом накоплении материала. Мы все еще слишком мало собрали и потому слишком мало знаем, чтобы решать сложные и спорные вопросы о происхождении и эволюции отдельных типов и форм, и даже хотя бы серьезно систематизировать собранное: пока надо только ездить, фотографировать, зарисовывать, собирать эти исчезающие с каждым годом бесподобные вещи, а там когда-нибудь доберемся и до исследований» .
Надо сказать, что трудами объездивших и исходивших основные дороги русского Севера сделано было чрезвычайно мього. Архитекторы В. В. Суслов (1857—1921), Д. В. Милеев (1878—1914), Ф. Ф. Горностаев (1867—1915), Л. Р. Сологуб (1884— ? ), К. К. Романов (1882—1942), художники и историки искусства И. Э. Грабарь (1871—1960), И. Я. Билибин (1876—1942), В. А. Плотников (1866—1917) и многие другие еше до 1917 г. сфотографировали и обмерили сотни памятников. . Их работу продолжили советские историки архитектуры.
Собранный материал лег в основу тех капитальных исследований, появление которых предсказывал И. Э. Грабарь. Это неопубликованная работа К. К. Романова о крестьянском жилище , книги Р. М. Габе , С. Я. Забелло, В. Н. Иванова и П. Н. Максимова, Е. А. Ащепкова , И. В. Ма-ковецкого , В. П. Орфинского . Особняком среди них стоит труд М. Г. Милославского о технике деревянного строительства на Руси, целиком построенный на богатом архивном материале.
И все же наши представления о деревянных постройках прошлого, даже не очень древнего — 200—300-летней давности, о многообразии существовавших типов, об их распространенности, о богатстве конструктивных и композиционных решений до сих пор имеют большие пробелы. Достаточно сказать, что еще по существу не прослежено развитие основных типов культовых построек, не выявлена история формирования ни одного ансамбля деревянного погоста или монастыря.
Русская деревянная архитектура, на протяжении всего средневековья с исключительной полнотой отражавшая как развитие производительных сил, так и пути формирования национальной культуры народа, отражавшая его жизнь, его верования и представления, нуждается в своей истории. До недавнего времени существовала парадоксальная ситуация, когда древнейшие формы деревянного зодчества изучались на примере памятников… XVI—XVIII вв. Ошибочность такого подхода стала очевидной по мере накопления археологических материалов.
Теперь наши сведения о деревянной архитектуре до эпохи монгольского нашествия, пусть скудные и отрывочные, почти целиком основаны на данных археологии, совершившей подлинный переворот в исторических знаниях. Оказалось, что повышенная влажиостышжних слоев почвы в Новгороде, Ладоге и ряде других мест предохраняет дерево от гниения: некоторые восьмисотлетние бревна, найденные при раскопках, сохранились так, что могли бы и теперь быть использованы для строительства.
К сегодняшнему дню открыто около двух тысяч остатков жилищ ранней поры, но в лучшем случае это развал печи, фрагменты пола, два-три нижних венца. Счастливое исключение представил собой киевский Подол, где во время раскопок были найдены срубы X—XI вв., которые возвышались на шесть—девять венцов [61, с. 449]. Однако среди находок, к сожалению, нет таких, о которых можно было бы точно сказать, что это остатки церквей или часовен. Причем подавляющее большинство жилищ найдено на территориях городских поселений, а древнерусские селища по-прежнему остаются слабо исследованными.
Тем не менее сделано археологами немало: удалось выяснить распространенность тех или иных планов жилища, некоторые конструктивные детали. Но как выглядели эти строения? Сколько они имели этажей? Какие были у них окна, кровли, крыльца? Разбросанные по дворовому участку, соединялись ли они друг с другом? Иными словами, «ни внешний облик древних жилищ, ни их внутреннее оборудование мы сейчас не можем представить себе достаточно ясно»
Долгое время господствовало убеждение, что жилище мало изменялось на протяжении веков. И. Е. Забелин — один из крупнейших знатоков культуры древней Руси в XIX в — выразил эту мысль с предельной ясностью: «.. .теперешний крестьянский двор Великой Руси точно так же ставится, как ставился, может быть, за триста, четыреста и даже за тысячу лет» . И вот появилась книга Ю. П. Спегальского, в которой доказывается, что облик древнейших построек Руги мало напоминал позднейшие, что многие строительные формы на протяжении веков исчезали бесследно. Автор одним из первых в нашей исторической науке предложил целую серию смелых графических интерпретаций остатков деревянных строений, открытых археологами.
Более или менее ясное представление о древней постройке, — писал ученый, — не только воплощается в изображениях ее первоначального вида, но и складывается в значительной мере именно в серьезной работе над ними» . В этой книге много спорного и предположительного, но бесспорно одно — она знаменует собой определенный этап в изучении деревянной архитектуры древности и призывает к дальнейшим сопоставлениям и накоплению фактов.
Положение существенно меняется, когда мы обращаемся к более позднему периоду русского средневековья: археологические источники здесь отступают на второй план, ибо археологи исследуют по преимуществу памятники домонгольской эпохи. Однако значительно богаче становятся памятники письменные. Это различные грамоты — купчие, вкладные (в монастыри), закладные, переписные и приходо-расходные книги, в которых нередко встречаются подробные описания деревянных построек.
Исключительное место занимают строительные порядные (от древнерусского «ряд» — договор), заключавшиеся между заказчиками, которыми чаще всего были крестьянские общины-миры или монастыри, и плотниками. По существу это единственные документы, составленные самими мастерами. Там мы находим не только условия найма, но и ссылки на образцы, описание деталей будущей постройки — иначе говоря, ее словесный проект, ибо чертежи и эскизы в современном понимании, как правило, тогда не применялись.
Эти порядные до сих пор мало изучены, даже далеко не все выявлены, хотя их значение по достоинству было оценено еще И. Е. Забелиным: «В числе материалов для истории наших древних художеств и ремесел, — писал он, — подрядные записи по богатству данных занимают одно из важнейших мест. Без них и сами памятники останутся навсегда немы. Техническое же дело древних художеств с его неясными терминами. .. может быть разъяснено единственно только припомощи этих записей, в которых находим самые подробные указания по этому предмету».
Для изучения деревянной архитектуры XVI—XVII вв. мы располагаем, кроме того, немногочисленными, но разнообразными изобразительными источниками. Это рисунки иностранных путешественников, планы (в старину их называли чертежами) некоторых городов и селений, которые составлялись при строительстве новых городов-крепостей или при перестройке старых, а также для разбора земельных тяжб. Выполнены они без соблюдения масштаба и часто соединяют в себе собственно план (иногда там указаны размеры города) с изображением фасадов, что позволяет в той или иной степени представить внешний вид построек. Судя по описям Царского архива и Разрядного приказа, в Русском государстве чертежи были широко распространены. Достаточно сказать, что по одному Белгороду их перечислено 27 . К сожалению, от этого богатства до нас дошли лишь обрывки, нередко в самом прямом смысле слова.
Кроме того, в XVII в. начинают изображать деревянные церкви и целые монастырские ансамбли на иконах, посвященных местным северным святым. Правда, передача подлинной архитектуры никогда не являлась целью иконописцев и все же изредка они писали вполне конкретные, даже узнаваемые храмы, как бы представлявшие святого и его обитель. Привлечение письменных сведений, а когда возможно, и натурных, сравнение с аналогичными из сохранившихся памятников позволяет использовать и этот трудночитаемый источник
После сказанного не приходится удивляться, что памятники деревянного зодчества все чаще и чаще мы изучаем не под открытым небом, а в тиши музеев и читальных залов, ибо материалы о них рассеяны по фондам многих архивов и рукописных отделов библиотек. На собирание этих бесценных крупиц уходят годы. Иногда целые недели не дают никакого «улова», не сбываются самые заветные надежды, но случается (чаше всего неожиданно), что вы вдруг находите то, что уже отчаялись найти или же вовсе не искали: год постройки «вашего» -памятника, имена строителей, «роспись» — описание города-крепости, запись о расходе строительных материалов, смету XVIII или XIX вв. на ремонт, из которой иногда можно узнать об исчезнувших частях, о первоначальном покрытии кровли, о существовании крылец, о прежнем иконостасе, который заменяют по ветхости, и т. д. Если же нашлось старинное изображение — это редкая удача.
Постепенно вы сживаетесь со «своим» памятником и от души радуетесь любому упоминанию о нем, будто это весть о родном человеке. Так давно не существующее сооружение неизвестных мастеров начинает жить новой жизнью. Понемногу заполняются «белые пятна» его строительной биографии: к одному документу рано или поздно приходит другой, третий. Вместе с тем, естественно, появляются и новые вопросы, и новые предположения. Сопоставление многочисленных свидетельств, кстати, нередко противоречивых, приводит к тому, что в вашем сознании все отчетливее вырисовываются контуры памятника, определяются этапы в жизни целого погоста или монастыря, затерянного где-нибудь в глухих северных лесах. И тут мы подходим к важному моменту исследования, когда все наши знания, представления и даже догадки суммируются в реконструкции на бумаге.
Разумеется, графическое изображение — не фотография, это скорее гипотетический портрет, в одних деталях которого мы уверены вполне, в других сомневаемся, но, как справедливо писал Ю. П. Спегальский, «предположения и допущения в такой работе неизбежны… Попытка обойтись без гипотез привела бы не к объективности, а, наоборот, к явному искажению фактов… Значение гипотезы нельзя не только отрицать, но и не в меру ограничивать — она должна получать место и в решении широких вопросов, и при реконструкции отдельных зданий».
Сегодня мы еще далеки от того, чтобы с достаточной полнотой представить картину развития народного зодчества даже в позднем средневековье, не говоря уже о раннем. История деревянной архитектуры, если она будет написана, непременно явится итогом общего труда архитекторов, археологов, историков, этнографов, искусствоведов.
Продолжая мысль И. Э. Грабаря, можно сказать, что задача современных исследователей — завершив изучение того, что осталось от деревянной архитектуры, начать собирание и систематизацию письменного, а также изобразительного материала. Цель же этой книги — показать на нескольких примерах результаты сопоставления разнородных источников: актов, чертежей, икон XVII—XVIII вв., фотографий начала нашего столетия, материалов натурного изучения сохранившихся построек. Это лишь отдельные страницы истории деревянного зодчества, рассказывающие о давно и недавно исчезнувших памятниках. Подобные им составляли некогда лицо северной Руси, ибо каменные храмы и палаты, хотя и строились в XVI—XVII вв. чаше, чем прежде, но на Севере все же были редкостью.
Читатели узнают о крестьянских и посадских дворах Тихвинского посада, о богатых хоромах Вологды и Олоица, о храмах на берегах Северной Двины и Минцы (в бассейне Мологи), о формировании ансамблей Введенского погоста на Устье — притоке Ваги н Александро-Ошевеиского монастыря неподалеку от Каргополя, наконец, о строительстве «города» в Олонце — одной из самых значительных деревянных крепостей на Севере в XVII в. Здесь пойдет речь также и о плотничьих артелях, их повседневной работе н инструментах, о секретах мастерства.
Мы специально приводим много старинных документов, чтобы читатель смог сам «услышать» язык ушедшей эпохи и сам увидеть, каким образом интерпретируется их текст, не всегда и не во всем до конца понятный теперь даже исследователю.
«Рубить… добро и стройно» — записали плотники в одной из своих порядных. В этом обязательстве — вся суть народного зодчества, воплотившего в себе и человечность, и высокое мастерство, и извечное стремление людей к гармонии — к стройности, как сказали бы в старину.
potapenkov.com
Деревянное зодчество Русского Севера / Туристический спутник
Церковь Святого Владимира, Подпорожье, Архангельская область (1757 г.)
Церковь Николая Чудотворца, Зачачье, Архангельская область (17-18 вв.)
Церковь Святой Одигитрии, Кимжа, Архангельская область (1763 г.)
Церковь Николая Чудотворца, Хорьково, Архангельская область (1589 г.)
Церковь Преображения Господня, Архангельская область (1679)
Церковь Николая Чудотворца, Зачачье (17-18 вв.)
Церковь Архангела Михаила, д.Шелоховская, Архангельская область (1715 г.)
Церковь Святого Владимира, Подпорожье, Архангельская область (1757 г.)
она же
она же на закате
Церковь Архангела Михаила(1715 г.) и Сретения Господня (18 в.)
Часовня в церкви Святого Николая, д. Едома, Архангельская область (1700 г.)
Часовня в церкви Святого Николая, Бухалово, Архангельская область (19 в.)
Церковь Святого Николая, Бережная дубрава, Архангельская область (1678 г.)
Церковь Василия Блаженного, Чухчерьма, Архангельская область (17в., перестроена в 1824 г. )
Церковь Николая Чудотворца, Бухалово, Архангельская область (19 в.)
Церковь Василия Блаженного, Чухчерьма, Архангельская область (17 в., перестроена в 1824 г.) 
Часовня в д.Конево, архангельская область (18 в.)
Храм Сретения Господня, д.Шелоховская, Архангельская область (18 в.) 
Церковь Власия, Тулгас, Архангельская область (18 в.)
Часовня в д.Верховье, Архангельская область
Церковь Воскресения Господня, Ракула, Архангельская область (1766 г.)
Церковь Вознесения Господня, Пияла, Архангелькая область (1651 г.)
Колокльня и церковь Вознесения Господня, Плияла, Архангельская область
Ухтома, Вологодская обл.
Шеломя, Архангельская область
Успенская церковь, Варзуга, Мурманская область (1674 г.)
Ухтома
Варзуга, Мурманская область, Церковь Успения (1674 г.)
Церковь Иоанна Предтечи, д.Предтеча, Вологодская область (1776 г.)
она же
Шеломя, Архангельская область
часовня Святого Самсона, д. Кондобережная, Карелия
Церковь Дмитрия Мирочтивого, Щелейки, Ленинградская область
Церковь и колокольня Преоражения Господня, Турчасово, Архангельская область
tursputnik.com
Деревянное зодчество Русского Севера / Моя Планета
Про наш Архангельский край столько всякой неправды да напраслины говорят, что придумал я сказать все, как есть у нас. Всю сущу правду, что ни скажу — все правда. Кругом земляки, соврать не дадут.
В 25 километрах от Архангельска, на высоком берегу Северной Двины, на территории около 140 гектаров расположился музей деревянного зодчества и народного искусства под открытым небом "Малые Корелы". Каждый раз, когда у меня возникает чувство усталости от городской суеты, я вспоминаю о Корелах... Это место, где время замедляет свой ход... место, где есть возможность не только отдохнуть душой и телом, зарядится природной энергетикой, но и окунуться в прошлое своих предков - поморов.
Территория музея разделена на секторы, каждый из которых посвящен отдельному району Архангельской области: Каргопольско-Онежский, Двинской, Пинежский и Мезенский. Здесь можно увидеть деревянные церкви, шатровые колокольни, часовни, ветряные мельницы, крестьянские усадьбы, хозяйственные постройки, характерные для того или иного района. Всего экспозиция Малых Корел насчитывает более ста памятников деревянного зодчества конца XVI - начала XX века. А в обрамлении живописных лесов и зеркальных озёр знакомство с поморским бытом превращается в увлекательное путешествие по северной деревне.
Музей прекрасен в любое время года: зимой можно принять участие в Новогодних и Рождественских гуляниях, покататься на лыжах, прокатиться со снежной горы или на ледовой карусели; весной можно задорно закружиться в масленичном хороводе и встретить Пасху; лето - отличный шанс познать старинные обряды сенокоса и даже научиться вязать берёзовые веники!
Но мне ближе и задушевнее осенние Корелы, когда деревья, словно по волшебству, раскрашиваются в багряно-золотистые оттенки, а воздух наполнен печальными нотками уходящего лета. Можно укутаться в тёплый шарф, взять с собой термос с горячим чаем и устроить пикник на траве…
Вот только, знаешь, я, наверное, так сильно ждала лето, чтобы снова заскучать по осени. По слегка холодному воздуху и печальным сумеркам. Кутаться в шарф, согревать руки в карманах... Я сумасшедшая, да? Весь год торопила лето, оно наступило — и всё, я перегораю. И дело не в жаре, от неё не устаю. Просто характером я больше похожа на осень.
Для меня Малые Корелы не просто музей - это уникальное место, где оживает прошлое, где можно на миг забыть о настоящем и прикоснуться к своим истокам...
www.moya-planeta.ru
| Страницы сайта Приложения к сайту Календарь
Статистика Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 | Деревянная архитектура Русского севера А я иду по деревянным городам,где мостовые скрипят как половицы… О, наша Русь - деревянные города и крепости, деревянные дворцы и дома, избы и амбары простых людей. А слово деревня, да уже в самом названии слышится - дерево….. Где ты, Русь деревянная? Где тебя можно увидеть в наши дни?В начале своего рассказа хочу показать очаровательную миниатюру из книги XVII века. При всей условности графических приемов древнерусского художника, на рисунке виден небольшой деревянный монастырь, окруженный деревянными стенами. На территории справа крупная церковь с шатровым верхом, а слева изящная колокольня, тоже под шатром. А вокруг деревянные жилые дома, высокие и с подклетом для хозяйственных нужд. Вот как бы исходная иллюстрация понятия «Деревянная архитектура Русского севера».  Белозерский скит.Миниатюра из «Сборника» XVII века. Бумага, темпера. Государственный Исторический музей. Из всего этого разнообразия на Русском севере сохранилось много деревянных церквей самых разных форм. Деревянные дворцы и жилые здания древней Руси до нашего времени не дошли. Уж очень недолговечен этот древнейший строительный материал, который был в изобилии на Руси и который так у нас любили. В наши дни в северных деревнях встречаются жилые дома более поздних лет, в основном XIX века. И много зданий и сооружений XV – XIX вв. перевезено в музеи деревянного зодчества. В средней полосе есть несколько хороших музеев, но воссоздать в них колорит исконно русского поселения пока не получается. Начиная обзор жилых зданий необходимо показать схему основных конструктивных элементов, из которых собирался каждый дом, и маленький и большой. Выработанная веками схема соединения бревенчатых составляющих в единую взаимосвязанную конструкцию дома – вот такая она, простая и логичная:  Классическая конструкция русского северного дома – открытый сруб из «венцов» - просушенных, вручную обработанных сосновых бревен, соединенных с остатком – в обло. Бревенчатая стена доходила до конька крыши. Особенно интересна конструкция кровли. В бревна фронтона – самцы - врубались, перпендикулярно им – горизонтальные слеги. На них укладывались курицы, срубленные вместе с корнем – комлем. Их нижние загнутые концы несли горизонтальное, чуть наклонное бревно – водотечник. В желоб водотечника входили тесины кровли. Верх накрывался выдолбленным снизу бревном – охлупнем. Выходящие на фасад соединения конструкции прикрывались резными досками – причелинами. 1. Жилые здания Русского севера в XVIII – XIX вв. представляли собой довольно крупные сооружения, часто это был целый комплекс жилых и хозяйственных построек, объединенных под одной крышей. В этом их главное отличие от жилых домов Средней полосы. В суровом северном климате можно было выжить только большой патриархальной семьей, состоящей из родителей и женатых сыновей с детьми. И характер северного дома, рассчитан на возможность длительного автономного существования большой и крепкой семьи.И первый дом, с которого я начинаю обзор данной темы – Дом Слободиной из архитектурно-этнографического музей Вологодской области «Семенково» под Вологдой. Простейший тип «дом-брус», обычно с тремя окнами по фасаду, имеет жилую и хозяйственную части по одной оси друг за другом. Бревенчатый дом на высоком подклете, служившем хлевом и кладовой. Эта схема, можно сказать - продолжает показывать дома, которые древнерусский художник изобразил на миниатюре. Фасад дома так похож, как бы только что сошел с рисунка!  Схема «дома-бруса». По материалам сайта музеяНо в реальной жизни дом имел мало общего с исторической схемой. Небольшой, крепко скроенный дом, где для хозяина была насущная задача – запасти дрова на зиму. Дом жил своей неторопливой жизнью.  Дом Слободиной. Фотография дома в его реальной ситуации, до переноса в музей Очень привлекательны материалы сайта музея, на котором представлены фотографии дома в разное время, и даны планы этажей. Другие музеи часто не удосуживаются провести такую важную и необходимую работу.  А вот дом Слободиной уже в музейной обстановке. Конструкция кровли, очевидно, еще не закончена, ведутся работы.В избе - комнате на втором уровне, устроены три «красных» окна,Подклет освещается через «волоковое» окноСледующий объект - Дом Пудовой из деревни Мальчевская, в том же музее «Семенково». На боковом фасаде располагаются два крыльца: летнее на четырех столбах и с лестницей вдоль стены избы под двускатной рундучной кровлей, и зимнее – низкое, с лестницей на три подъема и прямым ходом, крытое небольшой двускатной кровлей на двух резных столбах. Между крыльцами устроен взвоз к поветным воротам.  Жилой дом, конец XIX в. Архитектурно-этнографический музей Вологодской области «Семенково» Летнее входное крыльцо жилого дома/ На фото видны все детали крыши – курицы и лежащий на них водотечник, красное окно высотой в три бревна, и резное крыльцо, покрытое тесом, на коньке которого тоже, как и на крыше дома, расположен охлупень. Планировка этажей жилого дома (по материалам сайта музея) На старой фотографии дом смотрится экзотично, да и стоял он на косогоре. Превратившись в музейный экспонат, дом приобрел новое звучание, но это уже новый дом, добротно построенный из новых бревен.Сегодня, в реальной живой обстановке, на Севере стоят сотни домов, построенных в русских традициях. Но в отличии от церковной архитектуры, эти дома никто не систематизирует и не освещает на популярных сайтах. Вот несколько абсолютно случайных фотографий, сделанных энтузиастами – любителями путешествовать. Традиционный деревянный дом. Архангельская обл., деревня Березник Уникальные фотографии жилых домов XIX в. я нашел в Журнале - http://sudilovski.livejournal.com/81382.html Материалы называются - Н.А.Шабунин. «Путешествие по северу. 1906 год. В 5-ти томах». Николай Авенирович Шабунин оставил нам замечательные исторические фотографии. Ученый, художник, фотограф - он изучал Русский север на рубеже веков, в те далекие годы, когда огромное количество северных жилых домов было живой реальностью, а не музейными экспонатами. Вот некоторые из них: . Дом мезенца-промысловика. На «вешалах» у дома висит сеть
 Жилой дом под ВологдойНесколько деревянных домов сегодня стоят в просторных деревнях Каргопольщины. На следующих снимках представлена небольшая серия фотографий, на которых показана сегодняшняя жизнь нормальных северных деревень в Каргопольском районе. Представлены несколько домов, настоящих северных домов с традиционной планировкой.Фотографии презентовал мне Павел Куликов - http://nordhot.ru/ - и я очень благодарен ему за эти фотографии. Конечно, сельская жизнь продолжается, и продолжается традиционное строительство из дерева, продолжается возведение сооружений с использование многовекового опыта русского плотницкого искусства.  Жилой дом и часовня в селе Большие Лядины в Каргопольском р-не Архангельской области. Фото: П.Куликов, 2013г. Жилой дом в деревне Ширяиха в Каргопольском р-не Архангельской области. Фото: П.Куликов, 2013 г. Жилой дом в поселке Погост в Каргопольском р-не Архангельской области. Фото: П.Куликов, 2013 г.На следующей фотографии – амбар, сооруженный из крупных бревен, рубленных «в обло», то есть с остатком - это самый распространенный вид рубки бревенчатых стен. На фото в крупном масштабе видны почти все основные детали, которые обозначены на «схеме конструкции рубленой избы». Видны слеги, опирающиеся на «самцы» - то есть треугольное продолжение торцевых стен сруба. Массивные двери так же выполнены в традициях деревянной архитектуры. В целом можно сказать, что на фотографии - идеальная иллюстрация к теме моей статьи. Амбар в поселке Погост. Фото: П.Куликов, 2013 г.  Жилой дом в деревне Орлово в Каргопольском р-не Архангельской области. Фото: П.Куликов, 2013 г. Жилые дома и часовня Ильи Пророка в деревне Большая Кондратовская в Каргопольском р-не Архангельской области. Фото: П.Куликов, 2013 г.Один из самых крупных деревянных жилых домов второй половины XIX в. сегодня находится в музейном комплексе «Кижи». Дом Ошевнева - очень большой, его габариты 18х22 метра, и в нем под общей крышей расположено такое количество помещений, что даже обозначить их затруднительно. Но присмотревшись - стало ясно, что «водотечники» расположены с уклоном. Такая конструктивная деталь на обмерном чертеже фасада осталась незамеченной студентами, которые проводили обмеры дома. Но в целом – они грамотно выполнили работу
План подклета (первый уровень) и первого этажа (второй уровень) дома Ошевнева. Обмерные планы этажей выполнены студентами МАрхИ в 1975 г. Дать точное наименование каждому помещению сложно, но - - На плане в отдельных помещениях четко видны печи, значит – это жилые избы. - Кладовые не имеют окон. - Гигантский хозяйственный двор занимал оба уровня в центральной части дома. - На него выходили на первом уровне стойла для скота, кладовые и мастерские (они под №5) - На втором уровне прямо над стойлами находился сеновал (все пространство под №7)Как жила семья в таком большом пространстве? Вход в дом был со стороны главного фасада. В доме Ошевнева проживало до 22 человек. Каждая семейная пара имело свою жилую часть – избу. Таким образом, на двух уровнях дома было четыре обособленных ячейки. Но дом имел и небольшой третий уровень, под скатами кровли размещалась светелка, где жили незамужние дочери хозяина. Здесь пряли и занимались рукоделием.  Боковой фасад дома Ошевнева, музей комплекс «Кижи» -Справа видна и все хозяйственная зона, с бревенчатым пандусом подъема – «взвоза» для домашнего скота на второй уровень дома. По пандусу во двор могла въехать лошадь с телегой. Обходной балкон-гульбище является редкостью в деревянных домах, это уже «архитектурное излишество», говорящее о богатстве его хозяина. А может быть балкон был нужен для закрывания ставень? Дома русского севера отражают своеобразие края, с его суровым климатом и особым семейным укладом. Края, где люди привыкли жить независимо. Патриархального края, где неистовые старообрядцы составляли значительную часть населения. Главная основа жизни тех лет – большая семья, состоящая из нескольких поколений. И, соответственно, основой планировки большого двухэтажного дома были одна или несколько отапливаемых изб-ячеек, соединявшихся холодными проходами – сенями. Из сеней можно было попасть в примыкавший к жилой части дома крытый двор для содержания скота. Весь хозяйственный процесс проходил внутри такого образования, не выходя на улицу.2. Теперь можно перейти к архитектуре церковных зданий.Как всегда было принято, рассмотрение церковных зданий Русского севера я начинаю с небольших, простых и самых древних церквей. Это клетские церкви, они наиболее близки к жилым домам или даже амбарам – клеть с двускатной кровлей, главка с крестом и небольшая трапезная. Все предельно просто и незатейливо. И в этом их главное очарование.  Лазаревская церковь Муромского монастыря (музей-заповедник Кижи)Предполагаемая дата постройки – конец XIV в.В плане это клеть размером 3х3 метра с двумя прирубами, алтарным с восточной стороны и трапезной с запада. Фундамент из небольших валунов. Сооружение очень напоминает простую избу и очень близко по своим формам к тем самым тысячам деревянных жилых домов, которые не дошли до наших дней. Северные часовни очень похожи по своим размерам клетским церквам. И только по отсутствию апсиды, или как часто пишут – алтарного прируба, можно отличить эти два типа сооружений. И еще несколько слов о небольших северных деревянных часовнях.  Часовня из деревни Гарь, XVII век. Музей "Витославлицы" под Новгородом. Фото: Кирилл Моисеев, 2015г. Деревянные церкви и часовни такого типа распространены по всей северной Руси. Их очень много, они все интересные и соответствуют масштабу жилых деревенских домов. Часовня в Усть-Яндоме Медвежьегорского р-на в Карелии Среди них и Часовня в деревне Волкостров – моя старая знакомая. На втором курсе института я взял ее для выполнения отмывки фасада. Работать с таким сооружением было интересно. В наши дни, подбирая фотографии, я нашел информацию о часовне снова, и с удовольствием включил в разработку.  Часовня в д. Волкостров. Фото: uchazdneg
Чертежи с сайта музея-заповедника «Кижи» - авторские материалы архитектора-реставратора А.В.Ополовникова Рассматривая большие деревянные северные церкви, обычно выделяют четыре основных типа:1 - Шатровые церкви, 2 - "Кубоватые" церкви,3 - Ярусные церкви, 4 - Многоглавые церкви. Такую классификацию дали наши исследователи еще в начале XX века, и такой она остается по сегодняшний день. Шатровые церкви, кубоватые и ярусные церкви при всем их внешнем различии часто имеют в своей основе одну схему, и отличаются друг от друга только завершением. Многоглавые церкви – это особая песня, и в данной статье я их не рассматриваю. Я начал свой рассказ о деревянной архитектуре Русского севера с обзора гражданских сооружений, и это неспроста. Церковным сооружениям у нас сегодня уделяется значительно больше внимания, им посвящены многие десятки книг, и познакомиться с различиями и подобиями церковных зданий может в наши дни каждый желающий. Поэтому я детально расскажу только об одной шатровой церкви. Шатровые церкви очень эффектны. Уже из названия видно, что главной отличительной чертой в них является высокая башня с шатровым завершением. Шатровых церквей сохранилось много, и в них можно найти самые разнообразные приемы объемно-планировочного решения. Успенская церковь в Кондопоге лучше всего иллюстрирует саму идею сооружения, в котором главным и доминирующим является столп – башня, увенчанная шатровым верхом.  Бывшие единственной русской окраиной, граничащей с морем в XVI – XVII веках, северные области многие годы были торговыми путями, связывающими Русь с западом. В XVIII в. Кондопожский погост был составной частью северо-западного торгово-промыслового района Прионежья. В эти годы Кондопога превратилась в значительный перевалочный пункт, через который пролегали водные пути подвоза сырья на металлургические предприятия Петрозаводска и строительных материалов для строящегося Петербурга. И Успенская церковь была своеобразным маяком на берегу озера.  Церковь в Кондопоге, общий видИ если в небольших сооружениях северного края все очень скромно и предельно логично, каждая деталь оправдана с точки зрения функционального использования внутреннего пространства – то крупные церковные здания часто поражают совсем другим подходом. Здесь как бы взлет творческой фантазии, сметающий на своем пути привычный рационализм. На следующей схеме детально показаны почти все основные составляющие элементы здания -  Про художественный образ церкви в Кондопоге написано много хороших слов, нет нужды их повторять. И действительно, могучая масса нижних частей здания - и пирамида шатра, стремящегося к небу. Стены предельно простые, и только бочка над алтарной частью церкви, висячие крыльца входов и ажурный фронтонный пояс – вот и все украшения. На нижнем восьмерике покоится еще больший восьмерик, их соединяют повалы, а еще выше - широкая по'лица, которая зрительно создает основание для взлетающего ввысь шатра.Трехчастная композиция здания традиционная – притвор, трапезная, церковь и алтарная часть. Но внутри церкви нас встречает совсем другая архитектура, сдержанная и простая. Все помещения невысокие, так как над ними устроены потолки с чердачным пространством. Такое объемное решение давало возможность создать теплые помещения. Ведь прогреть зимой огромный высокий шатер в условиях севера было бы нереально. А вот потолок в самой церкви несет в себе еще и художественную составляющую – это знаменитая композиция, именуемая «небо».  Интерьер трапезной. Потолок поддерживают два резных столба, которые вместе с кронштейнами напоминают фигуру человека, поддерживающего потолок поднятыми руками. Вдоль стен стоят лавки, которые стояли здесь и двести лет назад Интерьер самой церкви – впереди иконостас.А сверху подвесной деревянный потолок с росписью, который издревле называют «Небо» На чертеже разреза видно, что все помещения занимают не более шестой части в общем объеме здания. Все остальное – это подклет, чердаки, и конечно объем самого шатра, наполненного сложной системой конструктивных элементов.Я показал продольный разрез церкви. Именно в разрезе понятны многие части здания, которые увидеть в натуре сложно. Внутри шатра скрывается сложная конструктивная система с продольными и поперечными связями, и диагональными ветровыми раскосами. В центре шатра находится центральный столб-опора, вертикальная ось всей конструкции. И один небольшой, но очень существенный вывод из всего сказанного. Все рассмотренные здания – деревянные дома, большие и маленькие, скромные часовни и небольшие церкви, и огромная по высоте церковь в Кондопоге, все они относятся к одному типу – это одноэтажные сооружения с подклетом. Да- да, именно так, одноэтажные! Но при этом высота у всех зданий и архитектурно-планировочное решение совершенно непохожи!  Вид с востока на бочку и основание восьмерика Архитектурные детали фасада Кондопожской церкви вызывают чувство восхищения. Традиционная бочка с килевидным завершением украшена небольшой главкой. А еще выше – нижний и верхний восьмерики и все три повала, и фронтонный пояс, окружающий восьмерик со всех сторон. Северное висячее крыльцо. А висит оно на концах бревен, выпущенных из сруба, которые и называются выпусками Крупным планом – вид рубки бревенчатых стен «в обло», то есть с остатком  Последняя фотография сделана в подклете и показывает конструкцию перекрытия.Очень крупные бревна создают надежную основу, на которой и размещены все помещения Деревянная Успенская церковь в Кондопоге, построенная в 1774 году, стала одним из последних и самых ярких памятников северной архитектуры, созданных нашими мастерами в конце XVIII века. Древнерусские зодчие создали не просто церковь, а величественный Памятник Архитектуры.………………… Много лет я лелеял мечту – написать свои впечатления о русском деревянном зодчестве….. Сначала были опасения, не допустить бы неточность. Позднее мне удалось наконец-то систематизировать материалы по всем вопросам, так или иначе связанных с историей, с реставрацией, и с сегодняшним положением дел в северных селах и деревнях. Да, сегодня северные территории уже давно не лежат на торговых путях, деревни и села пустеют, и нужен мощный импульс, который бы сделал жизнь на Севере привлекательной для человека.Но, несмотря на все сегодняшние сложности, деревянная архитектура жива и строительство из дерева продолжается. Мне кажется, что на Русской земле оно будет всегда - и в новых технологических приемах обработки дерева, и в традиционных приемах народного плотницкого искусства. …………………………………………………………………………….Графические схемы выполнены автором в ноябре 2016 г. Литература и фотографии: - История русской архитектуры. – М.: Академия архитектуры СССР, Институт истории и теории архитектуры, 1956.- Ополовников А.В. Русское деревянное зодчество. М.1986 - Анисимова И.И., Гурьянова А.Э. Традиционное русское жилище (в обмерах и рисунках). М.:2015. - Огромная благодарность Павлу Куликову - http://nordhot.ru/ - за серию прекрасных и оптимистичных фотографий деревянных зданий в Каргопольском районе Архангельской обл.- Автор выражает благодарность сотрудникам архитектурно-этнографического музея Вологодской области «Семенково». - http://www.semenkovo.ru/ru и сотрудникам музея-заповедника «Кижи» - http://kizhi.karelia.ru/collection/ - Для иллюстрации темы привлечены так же отдельные фотографии из интернета. Страница открыта в интернете в первый день зимы - 1 декабря 2016 г. Здравствуй - наша Русская Зима :) | |||||
Традиционный для Русского севера дом-двор
И, наконец-то, удалось увидеть Северный дом не с «парадного фасада» – а со стороны тыльной части.На этой фотографии воочию видна вся трудовая жизнь русского человека, ежедневно и годами боровшегося за свое нелегкое существование на холодном и пустынном севере. 
odintsovgrigori.ucoz.ru
Деревянное зодчество Архангельской области
На севере России в Каргопольском районе Архангельской области сохранилось много уникальных памятников деревянного зодчества. Трудно судить, что больше тому способствовало, но такие недостатки, как плохое дорожное сообщение и отдалённость неоспоримо оказали положительное влияние в данном случае.Все деревянные церкви, конечно же, памятники архитектуры, но состояние большинства из них оставляет желать лучшего. Зачастую если бы не помощь какой-нибудь группки местных энтузиастов или просто небезразличных людей, своими силами и на свои же деньги, поддерживающие состояние храмов, некоторые из них были бы безвозвратно потеряны. Особенно это относится к маленьким часовням и к трудно доступным церквям, оставшимся где-нибудь в лесной глуши.Тем не менее, ветхость и старина придают им какой-то особенный колорит, присущий всему, что имеет большое и интересное прошлое.Я очень люблю места, где многое с течением веков сохранилось в неизменном виде, и Каргопольский район как раз один из таких.2
Это Богоявленская церковь Ошевенского погоста (1787 год). Сохранилась лучше всех остальных, действующая, но открыта не всегда, и службы из-за нехватки священников проходят нерегулярно.3
Другой хорошо сохранившийся памятник находится в селе Саунино. Церковь Иоанна Златоуста.4
5
6
Ничуть не уступают по красоте и гражданские постройки. Встречаются большие избы с пятью или даже шестью окнами в ряд, с сильно выступающими вперёд свесами, на которых ещё сохранились вот такие росписи.7
Или вырезанные из дерева узоры.8
9
Красная Ляга. О том, что здесь когда-то жили люди, напоминает стоящая посреди поля Сретено-Михайловская церковь 1655 года постройки. Самая старая и одновременно хуже всего сохранившаяся.10
По внешнему виду больше напоминает колокольню.11
12
От ансамбля Лядинского погоста остался только Богоявленский храм.13
После недавнего пожара безвозвратно пропала одна из церквей и колокольня. Об этом более подробно смотрите и читайте здесь.14
15
Впечатляет своей конструкцией и росписью необыкновенное крыльцо.16
Небо и звёзды.17
18
Колодцы с колосом всё больше становятся редкостью даже здесь.19
Ими уже не пользуются, и многие просто забиты досками.20
А здесь ещё можно набрать воды.21
Деревня Шелоховская, она же Архангело.22
Ещё одна интересная особенность этих мест – многие населённые пункты имеют несколько названий. Так Лядины иначе называют Гавриловская, а Саунино – Кипрово.23
24
Большая Шалга. Деревни такой давно нет, всё что осталось – это лесной островок вокруг двух церквей, деревянной и каменной, чьи голубые купола виднеются сквозь густую листву.25
Но поблизости есть другие деревни, поэтому есть и дороги. Иначе место это, подобно Малой Шалге, было бы крайне труднодоступно.26
Дерево – материал не долговечный, требующий постоянного ухода и своевременной замены. И поэтому, без необходимого внимания, северное деревянное зодчество, мы рискуем потерять.И кто знает, сколько всё это так простоит? Хотелось бы верить, что очень долго, раз уж простояло не один век. Но как жизнь показывает, особенно после событий в Лядинах, что такая уверенность мнима.
Как доехать, карта:
До всех перечисленных мест, за исключением разве что Малой Шалги, доехать можно даже на легковой машине. Дороги в основном грейдерные, проходимые в нормальную погоду теплого сезона. Зимой не был, поэтому рекомендовать не берусь, но думаю, что там, где чистят, ситуация не сильно отличается. Ниже для удобства приведена карта, на которой я отметил все перечисленные выше достопримечательности.
Как видите, Саунино — самое легко доступное место. Так что если будете в Каргополе, не поленитесь, загляните туда.
Что же касается Малой Шалги, то дорога туда плохая. Люди на машинах повышенной проходимости всё же добираются, но стоит ли, решайте сами. Там находится деревянная церковь Смоленской иконы Божьей Матери и погост. Лес подступил почти в плотную к стенам, в буквальном смысле слова зажал здание. Церковь далеко не в лучшем состоянии и на данный момент закрыта.
Отдельной темы так же заслуживают и часовни. Но об этом будет уже в следующих частях.
Смотрите далее:
Большие ЛядиныКрасная ЛягаСело АрхангелоБольшая ШалгаДеревянные часовни севераСауниноДеревенские дома на Русском Севере
Ещё про эти места:
Достопримечательности КаргополяЗаброшенная деревня КучепалдаОшевенский монастырь и деревянный храмРека Онега
На машине на Русский Север. Анонс всего путешествия
nordhot.ru
Пять распространённых заблуждений о деревянном зодчестве Русского Севера
Деревянное зодчество Русского Севера:
· уникальное и неповторимое — не совсем верно · древнее — всё относительно · всё учтено и находится под охраной — и да, и нет · было, есть и никуда не денется — вовсе нет · нужно восстановить, и этого достаточно — нетДеревянное зодчество Русского Севера – уникальное и неповторимое
И да, и нет. Дерево — материал относительно доступный и простой в обработке. Поэтому не удивительно, что и деревянное зодчество — явление в мире распространённое. Разумеется, традиции развивались везде по-своему. Однако, музеи народной культуры и деревянного зодчества под открытым небом можно найти во многих странах. На карте ниже отмечены музеи, в каждом из которых находятся десятки, а иногда и сотни интереснейших построек. И список далеко не полный.
В этом контексте уникальность деревянного зодчества Русского Севера заключается в том, что здесь деревянные постройки пока ещё массово сохраняются на своих изначальных местах, в «естественной среде». Прежде всего, это объясняется тем, что уклад жизни «деревянной цивилизации» — не такое уж давнее прошлое для Русского Севера. Во-вторых, большие расстояния и плохие дороги в равной степени способствуют как разрухе, так и сохранности уникальных памятников архитектуры. И, наконец, традиции деревянного строительства, перенесённые сюда новгородскими и ростово-суздальскими «колонизаторами», получили на Русском Севере весьма самобытное развитие.
Народное деревянное зодчество Севера не просто отражает культуру региона, но фигурально и буквально вмещает в себя особый северный уклад жизни, являясь монументальным воплощением традиции, смыслом и философией.
Традиционное деревянное зодчество Русского Севера – оно древнее
Вообще в мире существуют деревянные постройки ощутимо более древние, чем самый старинный памятник Русского Севера. Самой старой сохранившейся «деревяшкой» в мире считается буддийский храмовый комплекс Хорю Гакумон-дзи в Японии. Одним из старейших и по сей день обитаемых деревянных домов является Kirkjubøargarður на Фарерских островах. А в соседней с нами Скандинавии самым старым деревянным зданием считается ставкирка в Урнесе, Норвегия.
Деревянное зодчество Русского Севера в принципе ведёт отсчёт от начала новгородской экспансии – примерно с ХХ-ХI веков. Два самых старинных сохранившихся его образца — это церковь Воскрешения Лазаря (предположительно конец XIV века), которая сейчас перевезена с восточного берега Онежского озера в музей Кижи, и церковь Ризоположения (1485 г.), перенесённая из села Бородава на территорию Кирилло-Белозерского монастыря.
До сих пор разговор шёл о деревянных рекордсменах среди архитектурных древностей. Основная же масса сохранившихся образцов деревянного зодчества Русского Севера относится к периоду приблизительно с конца XVI века по начало/середину XX века. Если начальная точка отсчета обусловлена исторически (приходом новгородцев), то завершение этой истории требует отдельного пояснения.
Деревянное зодчество Русского Севера как традиция – было, есть и никуда не денется
Это не так. Мы сохраняем в узком кругу знания о том, как это устроено и о ремесле. Но традиция не поддерживается и не развивается уже десятилетиями. Вообще, для существования деревянного зодчества требуется несколько аспектов: инструмент, материал, школа ремесла, широко существующая традиция и особый уклад жизни.
Во-первых, материал. Его всё меньше. Современные реставраторы отмечают, что найти хорошее бревно, сопоставимое с подгнившим оригиналом, на Русском Севере уже весьма проблематично. Иногда проще привезти из Сибири. Ещё мой дед в 1980-х с усмешкой приговаривал вослед лесовозам: «Эх, карандаши повезли!» Имелась в виду толщина заготовленного леса. Несмотря на то, что ограничения на вырубку леса начал вводить Пётр I ещё в начале XVII века, лес рубят достаточно небрежно до сих пор.
Во-вторых, школа и ремесло. В целом, приемы деревянного строительства хорошо известны, изучены и да — есть мастера, способные их воспроизвести и даже передать ученикам. Но! Народное деревянное зодчество, умение возвести гармоничное и функциональное 40-метровое строение без специальных геодезических изысканий, чертежей и пресловутых гвоздей — это мастерство, требующее постоянной практики и совершенствования. Т.е., с фактическими знаниями и, тем более, инструментом особых проблем нет. Проблема именно в практике и развитии.
Наконец, самый важный аспект — окончательно изменился уклад жизни. Кто сейчас будет строить домину на семью из дюжины человек, с огромной поветью и хлевом для пары коров, лошадей, овец и прочей мелочи? Или в какой деревне теперь бывает востребован новый летний и зимний храм, да ещё и с колокольней? Северная деревня и мир в целом изменились безвозвратно — давно и навсегда. Это естественный ход вещей.
Единственный вывод, который здесь следует сделать — это то, что народное деревянное зодчество Русского Севера как живая традиция к середине ХХ века закончилось окончательно. Но объекты остались. На наше счастье.
Традиционное деревянное зодчество Русского Севера – всё учтено и находится под охраной
Судя по найденной в сети информации, последние комплексные исследования, охватывавшие территорию Русского Севера, проводились при подборе экспонатов для музеев под открытым небом Малые Корелы и Кижи в 1960-70х. В эти годы были подготовлены и опубликованы замечательные статьи и научные работы, к которым ещё не раз будем обращаться в нашем исследовательском проекте « Деревянная Архитектура Русского Севера». Изучение деревянного зодчества продолжалось и в дальнейшем, но уже более точечно. К тому же, складывается впечатление, что внимание исследователей до сих пор не привлекала значительная часть строений конца XIX – начала XX века.
Вообще, существует иллюзия, что есть масса организаций, занимающихся изучением и сохранением традиционной деревянной архитектуры, и у них всё сосчитано, описано и поставлено под охрану. Так, да не так. Организации, действительно, существуют — государственные, общественные и волонтёрские. Некоторые из них создают впечатление того, что заняты делом. Это не ирония — просто пока мало информации, ещё предстоит познакомиться поближе.
Кроме того, существует Единый государственный реестр объектов культурного наследия Министерства культуры Российской Федерации. В таблице есть поиск по регионам и адресам. Даже беглого изучения реестра достаточно, чтобы сделать вывод о его формальности — описания скудные и часто неточные, фотографии невероятно устаревшие, а геолокация часто вовсе нелепая. Тем не менее, именно этот документ решено взять за основу для нашего проекта — подтвердить или опровергнуть, изучить подробно и дополнить.
Традиционное деревянное зодчество Русского Севера – нужно восстановить, и этого достаточно
Деревянная архитектура является, пожалуй, одним из самых очевидных и ярких традиционных брендов Русского Севера. Кроме того, традиционный дом абсолютно буквально вмещает в себя всё остальное — человека, несколько поколений его семьи со всем хозяйством, утварью, занятиями и обычаями.
Именно поэтому идея о физическом восстановлении самих объектов деревянного зодчества представляется очень правильной, но совершенно недостаточной. То есть, да — можно сделать памятник. Пустой и холодный. Можно попытаться наполнить его реконструкцией быта и утварью. Можно даже попробовать искренне погрузиться в тот уклад жизни и примерить его на себя. Но это никак не повлияет на неизбежный ход времени.
Возможно ли что-то сделать, чтобы зацепить хотя бы малую часть традиционной деревянной архитектуры и не обязательно традиционным, но органичным способом встроить её в современный мир и культуру? — Вот основной вопрос нашего проекта.
P.S.: Если захочется поспорить или прокомментировать — пожалуйста, ни в чём себе не отказывайте.
Николай ВыморковФото автора
dvinatoday.ru
Деревянное зодчество Русского Севера - Радио "Град Петров"
Программа Екатерины Степановой
«Русский Север»
Информационное обозрение. Выпуск 23
Эфир 5 июля 2017 г., 10:45
АУДИО
В одном из выпусков нашего информационного обозрения мы рассказывали, как новгородцы продвигались на север, как они там обустраивались, как основывали сначала небольшие погосты, а в XIII-XV веках и позднее в северных землях стали появляться и небольшие города, а где-то даже и крепости. И вот все это строительство явило собой такой феномен, который нам всем хорошо известен как деревянное зодчество Русского Севера. Именно деревянному зодчеству мы посвятим ближайшие несколько выпусков нашего обозрения. Рассказывает заведующий кафедрой истории русского искусства СПбГУ Евгений Валентинович Ходаковский.
«Русское деревянное зодчество – это самое русское из всего русского искусства, поскольку, если мы обсуждаем какие-либо другие вопросы, связанные с историей русского искусства, то там неизбежно возникает вопрос, например, о византийском влиянии, о влиянии Западной Европы или, в частности, итальянского Возрождения или итальянского барокко, или о каких-либо еще других воздействиях. Но что касается именно русского деревянного зодчества, то здесь вопрос о влияниях почти не стоит, может быть, за исключением каких-то отдельных небольших периодов или небольших регионов, каких-то локальных явлений. И тут действительно можно сказать, что русская деревянная архитектура – это самое русское из всех возможных видов русского искусства.
Но можно сказать и то, что с самых первых шагов истории русского зодчества именно дерево начинает играть если не определяющую, то равноправную роль наряду с камнем. Ведь всем известно, что в 989 году в Киеве была заложена греческими мастерами каменная византийская церковь. Но, согласно летописной традиции, в том же 989 году в Новгороде, т.е. в северном городе, была заложена соборная церковь Святой Софии, выстроенная из дуба. Получается, что самые первые памятники христианской архитектуры на Руси появляются одновременно в 989 году и с самого начала обозначают вот эти две параллельные линии развития – историю каменной христианской архитектуры и историю деревянной христианской архитектуры. И поэтому уже с самого конца X столетия, уже больше тысячи лет, история деревянной архитектуры – это и есть история русского зодчества».
Проект российской горно-металлургической компании «НорНикель» задуман как гуманитарный и культурно-просветительский. Его главными участниками являются музеи северных регионов, в которых пройдут выставки, посвященные тем или иным сюжетам об освоении севера. Это главная цель проекта. Однако тема Cевера настолько обширна и разнообразна, в ней такое великое множество интереснейших сюжетов, что уместить их в рамках одной экспозиции или даже нескольких не всегда возможно. Поэтому мы будем иногда делать небольшие «сноски по тексту», ссылки, примечания, в которых постараемся затронуть те сюжеты, которые остались за рамками музейной экспозиции, но, так или иначе, в музейной экспозиции прозвучавшие. Деревянное зодчество Русского Севера – одна из таких тем.
Продолжение беседы с заведующим кафедрой истории русского искусства СПбГУ Евгением Валентиновичем Ходаковским – в следующем выпуске.
www.grad-petrov.ru
