Владимир Мединский: «О работе нельзя говорить в категориях любви». История россии мединский
Мединский призвал не «вырывать страницы» из истории России - Культура
МОСКВА, 1 февраля. /ТАСС/. Попытки забыть или переписать отдельные страницы российской истории рано или поздно приведут к повторению ошибок, сказал в четверг председатель Российского военно-исторического общества (РВИО), выступая на съезде организации в Музее Победы на Поклонной горе.
"Мы не можем портить или вырывать из учебников и нашей памяти целые страницы истории. Нельзя сказать, что в нашей истории были периоды сплошного позитива или сплошного негатива. Она очень сложная, и черно-белой картинки не бывает", - сказал он.
По словам Мединского, разговор о тех или иных событиях или деятелях должен проходить без глумления, а в рамках общеисторического контекста. "Мы не боимся разговоров о неприятных событиях нашей истории, при условии, что этот разговор будет не глумлением над прошлым, а разговором о ценностях, которые нас объединяют. Тысячелетия история нашей страны полна противоречий, сложных моментов и трагических страниц. Осмыслять это - задача профессиональных историков", - подчеркнул председатель РВИО.
Он отметил, что общество вправе "выбирать и гордиться теми событиями, теми героями, которые являются воплощением наших идеалов и которые объединяют нас при строительстве общего будущего", а также напомнил, что за последние годы усилиями Российского военно-исторического общества в России и за ее пределами появилось более 200 памятников и 2 тыс. мемориальных досок.
Мединский добавил, что весной текущего года на экраны выйдут два художественных фильма, посвященных истории нашей страны. Картина с рабочим названием "Рубеж" покажет оборону "Невского пятачка" под Ленинградом глазами молодых людей, попавших в прошлое. А фильм "Танки" расскажет о создателе легендарного танка Т-34 Михаиле Кошкине.
В конце съезда делегаты единогласно переизбрали Мединского председателем РВИО на новый шестилетний срок.
tass.ru
культурная политика должна быть яркой и убедительной — История России
Министр культуры Российской Федерации Владимир Мединский в эксклюзивном интервью «АиФ» рассказал о том, как и почему нужно защищать российское кино, а также какой должна быть культурная политика, направленная на молодежь.
В мае действующий Кабинет министров, утверждённый после президентских выборов 2012 года, отметил пятилетие своей работы. Для культурной отрасли это пятилетие выдалось необычным: именно с 2012 года с подачи Президента культура стала не ведомственной периферией, а приоритетным направлением. По крайней мере, именно в эту пятилетку впервые после 25-летнего перерыва государство сформулировало стратегические принципы своей культурной политики, провозгласило культуру важнейшим инструментом гражданского воспитания, составной частью национальной безопасности.
Именно в таком ракурсе министр культуры Владимир Мединскийи отчитывался о проделанной работе на прошлой неделе в Госдуме. И — редчайший случай: все думские фракции, включая оппозицию, остались услышанным довольны.
О новом качестве политики Правительства в культурной сфере — в беседе министра с главным редактором «Аргументов и фактов» Игорем Черняком.
Игорь Черняк, «АиФ»: — Владимир Ростиславович, кабинет министров проработал пять лет в непростой ситуации: в условиях кризиса, санкций. Культуре, как принято говорить, всегда доставалось по остаточному принципу. Тем не менее, именно культурной отрасли депутатский корпус недавно поставил зачёт в Госдуме. Что считаете важнейшими достижениями правительства за эти 5 лет?
Владимир Мединский: — Я про это целый час в Госдуме рассказывал — с цифрами, фактами (смеётся). А важнейшее... По опросам ВЦИОМ, число людей, довольных тем, как развивается сфера культуры в стране, увеличилось почти вдвое.
Три последних года в нашей стране объявлялись президентом гуманитарными: Год культуры, литературы, кино. Пожалуй, главный их результат — то, что сегодня ходить в музеи, театры, кино опять стало модно в хорошем смысле слова. Посещаемость музеев по сравнению с 2012 годом увеличилась на 41%, а доходы выросли на 125%. В прошлом году гордились тем, что за одну ночь продали 100 тыс. абонементов в Московскую филармонию. В этом году за ночь продали 200 тыс. Доходы федеральных театров почти удвоились, а зарплата выросла на 113% по сравнению с 2011 годом. По итогам Года кино число зрителей наших фильмов в кинотеатрах достигло абсолютного рекорда, начиная с 1991 г. — 35 млн. 200 тыс. Лучший показатель за 26 лет современной России.
Программа по реконструкции и строительству сельских домов культуры оказалась так востребована, что в этом году на эти цели будет выделено 3,2 млрд. руб. Речь идёт о сотнях отремонтированных и вновь построенных ДК. А дополнительно около полутора тысяч смогут обновить материально-техническую базу.
«Наше кино на рынке абсолютно не защищено. Мы пытаемся конкурировать с Голливудом, хотя размер финансовой господдержки киноотрасли равен половине бюджета какого-нибудь очередного «Форсажа»» - Владимир Мединский.
— Но ведь и проблем наверняка хватает. С тем же кино, к примеру...
— Конечно. Наше кино на рынке абсолютно не защищено. Мы пытаемся на равных конкурировать с Голливудом, хотя весь размер финансовой поддержки, которую государство выделяет киноотрасли, равен половине бюджета какого-нибудь очередного «Форсажа». Вот представьте отечественный автопром: ГАЗ, ВАЗ, КАМАЗ, которые в автосалонах продаются за ту же цену, что и мерседесы, вольво или феррари. Какую долю на таком рынке сохранит наш автопром?
— Намекаете на заградительные пошлины, которые в своё время были введены на иномарки?
— Есть правило, не нами придуманное: если хочешь сохранить свой рынок — зерна ли, техники, металлов — защити его. У нас сельхозрынок третий год работает в условиях контрсанкций: вы назвали санкции «непростой ситуацией», а на поверку для нашей экономики они оказались принуждением к протекционизму извне, то есть стимулом к развитию. У нас металлургия защищена ещё со времён Петра I, который, как только начали строиться на Урале Демидовские заводы, запретил покупать руду за рубежом. Наш автопром развивается только потому, что со времён «Руссо-Балта» существует сознательная государственная протекционистская политика. А как существовал кинематограф в СССР, с которым мы любим сравнивать сегодняшнее время? 10 иностранных фильмов в год, и те — тщательно отобранные. Вся киноотрасль от киностудий до последнего кинотеатра — государственная. И — никаких других развлечений, никакого интернета в качестве конкурента: не потому что запрещено, а потому не было его тогда. Да, кинематограф тогда развивался семимильными шагами. А теперь у нас все границы открыты. И то, что мы в таких условиях держим долю российского кино в 20% — так это благодаря хорошему вкусу зрителей, благодаря таланту наших режиссеров, актеров и продюсеров.
«Во многих странах, которые открыли свои двери рынку, национальное кино уничтожено полностью» - Владимир Мединский.
Во многих странах, которые открыли свои двери рынку, национальное кино уничтожено полностью. Где кино Чехии? Что делает знаменитая студия «Баррандов»? Нет, увы, сейчас мощных релизов в Италии. А было великое кино. Зато есть национальное кино во Франции — там, где введён жесточайший протекционизм. В Китае, где протекционизм суровее, чем в СССР, сегодня снимают большое национальное кино. Корея, Польша, Индия — везде жёсткая система протекционизма. Иначе Голливуд раздавит всё.
— Ну, Китаем нас в основном пугают. А какие меры предлагает та же Франция — один из образцов демократии?
— Значительный процент от рекламной выручки на телевидении и отчисления от продажи билетов на иностранные фильмы идут во Французский фонд кино. У нас об этом даже подумать боятся. Второе: квота на показ иностранных фильмов на ТВ. До недавнего времени действовала прямая квота на показ иностранных фильмов в кинотеатрах, эту практику они постепенно смягчают. В день, когда там в прокат традиционно выходят киноновинки, показ кинофильмов на французском государственном ТВ запрещен: не надо отвлекать людей от традиционного похода в кинотеатр с семьей. А у нас по-прежнему дикий гайдаровский рынок. И единственная мера госпротекционизма, которой мы добились, — право сдвигать релизы западных фильмов, если они в лоб сталкиваются в прокате с отечественными лентами.
У нас разработан целый пакет протекционистских мер, но пока их, увы, не поддерживают ни кинодистребьюторы, ни киносети. Законодатели в целом «за», но в такой ситуации не торопятся с решительными шагами. А без этого мы кино не спасём.
Чем привлечь молодежь?
— А с законодателями у вас какие отношения — конструктивные или, скажем так, дискуссионные?
— С депутатами выстроили хорошие рабочие отношения, конструктивность и дискуссионность в таких отношениях друг друга не исключают — вы сами видели на «Правительственном часе». За эти 5 лет принято 33 закона в сфере культуры. Для сравнения: за предыдущие 8 лет было принято 6. Как результат — те показатели, о которых я сказал.
У нас сейчас готов пакет еще из 9 законов. Я обращался к депутатам: пожалуйста, побыстрее их рассмотрите. Потому что они очень нужны. Это и закон о меценатстве, закон о ввозе и вывозе культурных ценностей, закон о кинопиратах. Ибо, как я и предсказывал 3 года назад, тот антипиратский закон, который приняли в версии Минкомсвязи, пиратов лишь сперва напугал. Но испуг быстро прошел.
Очень важный закон о льготной аренде для книжных магазинов. Станислав Говорухин назвал цифры: в РСФСР существовало 8,5 тысяч книжных магазинов, а сейчас в России и 2 тысячи с трудом наберётся. Я вынужден расстроить Станислава Сергеевича: их осталось уже меньше 1,5 тысяч. Почему? Потому что в 90-е годы мы подошли к книжным магазинам как к обычному торговому бизнесу. За аренду они вынуждены платить такую же сумму, что и те, кто торгует кормами для животных или алкоголем. Совершенно понятно, почему в торговых центрах книжные при таких условиях не выживают. У нас же огромные площади в федеральных учреждениях культуры стоят пустые — холлы наших библиотек, музеев. Давайте эти площади разрешим на льготных основаниях сдавать в аренду книжным магазинам. И пустые места заполним, и люди книги смогут покупать по разумным ценам.
— Возможно, дело не только в ценах на книги. В метро зайдешь — все сидят, уткнувшись в айфоны, планшеты, электронные книги.
— Проблема чтения действительно существует. Молодое поколение все меньше читает книг, напечатанных на бумаге, и все больше книг электронных. И вот именно в условиях такой «межвидовой» конкуренции дополнительные накрутки к цене на книгу, из-за которых цена доходит до 600-800 руб, — это, скажем так, рыночно нерационально. А ведь книжный магазин — это тоже своего рода учреждение культуры. Поэтому аренда для них должна быть минимальной. Пусть люди сюда приходят просто книги читать, сделайте там кафе маленькое, клуб для встреч. Чтобы книжный стал местом общения. Этот законопроект в первом чтении уже принят в Думе, но дальше дело пока не идёт.
— Книги — это ещё и проблема просвещения. В мире сегодня идёт нешуточная «борьба за умы» — за мировоззрение, систему ценностей молодого поколения. Что может наша культура противопоставить такой атаке?
— Культурная политика, адресованная молодёжи, должна быть яркой, убедительной, по-хорошему агрессивной, модной. И тут не надо брезговать современными средствами продвижения, коммуникаций. Вот говорят: интернет — зло. Нет, интернет — это носитель. Современный, технологичный, всепроникающий. Но — носитель: чем загрузишь, то и несёт. Среди молодёжи 18-24 лет практически ежедневно заходят в Сеть около 90%. Поэтому нам очень важно понимать, чем интересуются в интернете молодые люди и что мы можем им предложить увлекательного и полезного в области российской культуры и нашего культурного наследия. Классический пример эффективного продвижения учреждения культуры в соцсетях: Третьяковская галерея. Эффект налицо: постойте в очереди, зайдите в Третьяковку и оцените долю молодёжи среди посетителей.
У нашего современника больше возможностей для досуга, чем он физически может освоить. Не надо стесняться его завлекать. Реклама, если можно так выразиться, — двигатель культуры.
«Наша история — сама по себе бренд. Её тоже можно и нужно сделать модной» - Владимир Мединский.
А культурной, идеологической атаке можно противопоставить то же, что и всегда — качественный продукт. Если говорить об исторической тематике: вышедшие за последние пару лет фильмы и сериалы при поддержке Минкультуры «Батальонъ», «Битва за Севастополь», «28 панфиловцев», «Нулевая мировая», «Время первых», «Страна Советов. Забытые вожди», «Екатерина», «Тихий Дон», «София», «Молодая гвардия», «Романовы», — все они имели успех у зрителей. Наша история — сама по себе бренд. Её тоже можно и нужно сделать модной. Мы ещё и ещё раз убедились, что поступили правильно, добиваясь бесплатного посещения наших музеев для детей и школьников. Программа Российского военно-исторического общества — бесплатные экскурсии для школьников в исторические музеи — охватила уже 350 тыс. учащихся. И, кстати, по данным ФОМ, 81% граждан РФ считает, что сегодня развитие культуры относится к вопросам первостепенной значимости для нашей страны.
— Но не перекормим ли мы школьников, эксплуатируя военную тематику, рассказывая про прошлое — войны, победы, героев прошлых эпох?
— Мы не эксплуатируем тему военных побед — мы задаём молодёжи образец для будущего.
— Вы сказали, что у сегодняшних зрителей ещё сохранился хороший вкус. Но ведь вкусы, умение смотреть серьезные фильмы, читать хорошие книжки тоже надо воспитывать. А кто будет заниматься этим воспитанием?
— Те же, кто и сейчас занимается. У Минкульта, в частности, выстроились очень продуктивные рабочие отношения с коллегами из Минобра — ведь на отдельных направлениях наши задачи объективно совпадают. Например, мы за то, чтобы в музеях и в театрах проходили уроки. Разработали специальный курс, отобрали 100 лучших отечественных фильмов для показов в школах. Сейчас обсуждаем этот вопрос с Минобрнауки. На мой взгляд, нет лучшего способа рассказать об Александре Невском, чем на уроке истории показать фильм «Александр Невский». Нет лучшего способа рассказать о творчестве Толстого, чем показать хотя бы отрывки из фильма «Война и мир». Это должно быть сложное комбинированное обучение. Только таким образом мы воспитаем любовь и уважение и к интересным фильмам, и к нашей культуре и истории в целом. А ведь это обязательная часть и просвещения, и воспитания.
— Раз уж разговор вернулся к фильмам. Вы говорите о поддержке отечественного кинематографа. Но ведь в адрес и Минкульта, и Фонда кино очень часто звучит упрёк: зачем же дали деньги на такой слабый фильм?
— Как известно, «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны» — это первое. Второе: у нас сейчас достаточно серьезно изменилась система выделения денег на фильмы. И, опять же руководствуясь не моим личным мнением, а данными ВЦИОМ, 2/3 россиян считают, что качество российского кино в последние 3 года кардинально улучшилось.
То, что делаются фильмы отчасти слабые — да, бывают неудачи, это живой процесс. Но замечу: у нас есть два инструмента поддержки кино: Министерство культуры поддерживает кино авторское, дебюты и фильмы для детей. А Фонд кино должен поддерживать блокбастеры. У нас с нашими коллегами из Фонда кино проходят постоянные творческие дискуссии. Потому что, хотя мы и работаем в одном направлении, но я считаю, что не все фильмы, которые они поддерживают, этого достойны. Когда в кинотеатре во весь экран высвечивается «При поддержке Фонда кино», это не может быть какая-нибудь «живопырка» про вампиров и вурдалаков, с которой зрители выходят в недоумении: а что это было? Это должен быть фильм масштаба лучших голливудских студий. На «Времени первых», «Легенде № 17», «Экипаже» не стыдно написать, что они сняты при поддержке Фонда кино и Министерства культуры.
У нас на каждого получателя субсидии Минкульта мной лично теперь заводится справочная таблица, где указывается и «история успеха». Всё очень просто: указан размер господдержки, а в соседней графе — перечень «Оскаров» и «Золотых пальмовых ветвей», которые они получали, и кассовые сборы. И те, кто оказывается ниже определённой «ватерлинии», ничего больше в Министерстве культуры не получат, потому что их фильмы не принесли стране ни призов, ни денег. Пусть ищут другие способы самовыражения.
— На итоговой коллегии министерства культуры вы не раз произносили слова «впервые за последние годы...». Вы действительно оцениваете свою пятилетку как «время первых», в чём-то сродни первым советским пятилеткам? В чём это «время первых» выражается главным образом? В цифрах, которые вы приводили в докладе в Госдуме?
— Цифры — это, конечно, важный показатель. Но сами по себе, отдельно взятые, цифры, даже самые радужные, никакого значения не имеют. Главное — что именно они показывают. Конечно, сравнивать нашу работу, как вы выразились, с первыми пятилетками, нелепо и просто-напросто неэтично, если говорить о масштабах и тяготах. Но параллель с точки зрения смысла показателей привести можно. В годы первых пятилеток важны не тонны чугуна и не проценты перевыполнения или недовыполнения планов. Важно другое: эти цифры иллюстрируют переход страны в качественно новое состояние. Именно это и было главной задачей эпохи, а выплавка чугуна — необходимое действие для решения этой задачи.
У нас, в культурной сфере, прошедшие пять лет с момента президентских выборов и утверждения ныне действующего правительства — это время, когда руководство страны, лично Президент и Премьер поставили перед нашим министерством жесткие и качественно новые задачи. И поэтому все цифры, которые я называл в Думе и по ходу нашего с вами разговора, — это всего лишь индикаторы именно этого нового качества, нового качества государственной культурной политики. Собственно, само это понятие вернулось в наш обиход именно с 2012 года.
«Культура — это живое, современное пространство ценностей, в котором живёт, сохраняется и развивается Россия, её народ» - Владимир Мединский.
— О каком качестве говорят эти показатели?
Во-первых, культура — это не сфера самовыражения творческих деятелей и чиновников. Культура — не «вещь в себе», не место бережного хранения ценных артефактов. Культура — это живое, современное пространство ценностей, в котором живёт, сохраняется и развивается Россия, её народ. К народу культура и обращена: это видно по возросшему интересу общества, по посещаемости театров, музеев.
Во-вторых, сегодняшнее министерство культуры — это не министерство только Мариинки и Большого театра. Сфера культуры — это вся страна, каждый гражданин. Нетрудно заметить, что большинство наших действий за истекшие пять лет совершались не в столицах, а в регионах, вплоть до малых поселений.
И, наконец, результатом нашей политики должно быть постоянное воспитание, просвещение гражданина, вовлечение его в культуру как активного созидателя. Это и есть новое качество и культуры, и общества.
© Аргументы и Факты
histrf.ru
Владимир Мединский - Скелеты из шкафа русской истории
Русская история таит в себе много неожиданного: скелеты бывают спрятаны и в книжном шкафу… Здесь собраны самые интересные эпизоды и самые важные заключения. Благодаря новому изданию у вас, читатель, есть возможность познакомиться со всеми мифами о России быстро, легко и, надеемся, с удовольствием.
"Мифы о России" были признаны "Коммерсантом" самой популярной исторической книгой современной России, Михаил Леонтьев назвал их самым толковым пособием по западной русофобии, а Николай Расторгуев сказал, что они должны быть в школьной программе. Отметила этот проект и "Нью-Йорк таймс".
Подключайтесь к обсуждению! Читайте, думайте, спорьте.
Содержание:
Владимир МединскийСКЕЛЕТЫ ИЗ ШКАФА РУССКОЙ ИСТОРИИ
ПОМНИТЬ ХОРОШЕЕ(Вместо предисловия)
Здравствуйте, читатель!
У вас в руках не одна книга, а сразу три. Я пролистал полторы тысячи страниц своего трехтомника "Мифы о России" и выбрал для этого издания то, что мне кажется самым интересным… Ну, или просто больше всего нравится самому автору. Если честно, меня давно просили о таком издании.
Хотя четверть миллиона проданных экземпляров "Мифов" - свидетельство того, что книга нравится народу и целиком… И я благодарен за это каждому читателю.
Так или иначе - у вас в руках "Мифы"-light, книга-дайджест. Надеюсь, потом вы решите познакомиться с "Мифами о России" и в полном объеме - тем более что в 2010 году вышло полностью обновленное издание этой серии.
Она вызвала массу читательских откликов. И восторженных, и возмущенных. Признаюсь, не ожидал столь бурной реакции. Это доказывает, насколько важными для всех нас оказались вопросы, поднятые в "Мифах".
Спасибо всем, кто меня поддержал. Но остановлюсь на критических письмах, которые пришли ко мне и в издательство.
Читатели указывают на неточности, какие-то описки, оговорки. Сразу подчеркиваю: я не писал узко-историческое исследование. Историки работают с первоисточниками. "Ворошат летописцы", по выражению Ивана III, рассматривают в лупы берестяные грамоты, опрашивают участников Куликовской битвы…
Я же не открываю Атлантид (и даже Трой). Просто подбираю факты в определенной последовательности и преломляю их под определенным углом зрения.
Вот, например, в интервью "Комсомолке" по поводу выхода книги вспомнил историю, как в 1812 году в сражении под деревней Красное (по другим сведениям - Дашковкой), когда русские солдаты - вчерашние мужики, крепостные, засели под шквалом французской картечи в окопы и головы боялись поднять, их командир - генерал Раевский взял за руки двух своих служивших (!) при штабе армии несовершеннолетних сыновей - одному было 10 лет, другому 14 - и сам пошел с ними в атаку. Один из мальчиков поднял знамя Смоленского полка, и весь полк ринулся за ними в штыковую. Известный исторический эпизод Отечественной войны. Об этом писали Пушкин, Жуковский.
После этого интервью я получил массу читательских писем.
Забавно, но нашлись знатоки, которые стали уточнять, что сыновьям Раевского было, по "их информации", 11 и 15 лет, что знамя они не несли и что якобы в атаку с отцом шел вообще только один его сын… Да, есть разные свидетельства, я это знаю. Но что для нас важно? Для нас важен не десяток версий, в которых историческая правда порой блуждает как в темном лесу. Это-то как раз значения не имеет. Зато есть яркий пример, который должен быть в каждом учебнике для курсантов российских военных училищ.
Который нужен, например, чтобы пристыдить тех современных политиков и генералов, которые прятали за широкими спинами своих сыновей от Чечни.
По моему убеждению, не имеет значения, говорил ли в действительности Александр Невский: "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет", или эту фразу можно оставить на совести сценаристов гениального фильма 1938 года. Не имеет значения, было ли сказано в 1941-м политруком Клочковым его ставшее знаменитым: "Велика Россия, а отступать некуда. Позади - Москва". И было ли героев-панфиловцев именно 28, а не "целая" рота, как утверждают некоторые новомодные "историки Великой Отечественной".
Вот свежий пример. Когда было принято решение о создании президентской Комиссии по противодействию фальсификации истории, "Ежедневный журнал" выступил с комментарием: "Теперь нужно понять, что комиссия будет считать фальсификацией. Всякую ли информацию, представляющую советскую армию в дурном свете, а отдельных немецких солдат обычными людьми без склонности к зверствам? Или, может быть, напротив, комиссия обратит внимание на то, что повсюду по-прежнему тиражируются мифы вроде истории о 28 героях-панфиловцах, давно уже признанные вымыслом?" (ej.ru, 19 мая 2009 г.)[1]Этих бы "исследователей", да туда, под Волоколамск, как говорится, "с одной гранатой против двух фашистских танков". Там бы и поупражнялись в арифметике. Или - под Дашковку. Помочь "мифическому" отроку - сыну Раевского держать "мифическое" русское знамя, шагая навстречу шрапнели.
Речь в нашей книге не об "исторических деталях".
Речь о том, как наши представления влияют на сознание людей.
Как формируется то, что называют духом нации.
Доведу этот тезис до крайности. Оставляю историю историкам. Мои книги - историко-публицистические. И слово "публицистические" должно было бы стоять на первом месте.
Дюма говорил, что для него история - лишь гвоздь, на который он вешает свою картину. Разовью ту же мысль: для меня историческая фактура - это рамка для картины. Главное действие моих книг развивается не в далеком прошлом, а сегодня, в наших собственных головах. И шире - в общественном сознании сегодняшней России.
У США, считайте, просто нет истории. По сравнению с нами хотя бы. Каких-то 200 лет. Но как же американцы умело, с любовью создавали ее, мифологизировали, вытаскивая на свет Божий все мало-мальски героическое и позитивное.
У нас история есть - великая, мудрая и богатая. Есть аристократ генерал Раевский, шагнувший, чтобы поднять мужиков в атаку, навстречу смерти, со своими сыновьями. Есть никому до того неведомый политрук Клочков с его 28 чудо-богатырями. Примеров множество. Есть, наконец, "сиволапые" русские крестьяне, которые своими трудами столетиями создавали нашу страну. Тот самый русский народ, который веками подвергался оболганию.
И поверьте, мотивы тех, кто плодил мифы о России, значения не имеют.
Иван Солоневич пишет в "Народной монархии" про "германскую экспертизу" - про то, как немцы оценивали своего противника, СССР, перед войной: "Основной фон всей иностранной информации о России дала русская литература: вот вам, пожалуйста. Обломовы и Маниловы, лишние люди, бедные люди, идиоты и босяки… На этом общем фоне расписывала свои отдельные узоры и эмиграция: раньше довоенная революционная, потом послевоенная контрреволюционная. Врали обе. Довоенная (имеется в виду, конечно, Первая мировая война - В. М.) болтала об азиатском деспотизме, воспитавшем рабские пороки народа, послевоенная - о народной азиатчине, разорившей дворянские гнезда единственные очаги европейской культуры на безбрежности печенежских пустынь…"
Таким образом, в представлении иностранцев о России создалась довольно стройная картина… В частности, для немцев Россия - "колосс на глиняных ногах". По Солоневичу, Гитлер сделал ту же ошибку, что и Наполеон. Тоже думал, что русские терпеть не могут свое государство и своих правителей, и стоит их от этой ненавистной власти освободить, как колосс Империи падет.
Сталин при всем своем тираническом и преступном складе характера оказался мудрее. Он вовремя понял, что под одним знаменем коммунистической идеи победить в Мировой войне невозможно, и извлек из большевистского забытья и Александра Невского, и Петра Первого, и полулегальную Русскую Православную церковь. Страна ощутила под ногами почву, родную землю, фундамент нашей героической истории.
Ошибочность своей "Германской экспертизы" вермахт ощутил уже в первые дни войны, под Брестом. Брестская крепость вообще-то бралась штурмом дважды. Поляки в 1939 году ведь тоже не капитулировали. Они защищались и продержались в ней 2 дня. Советский гарнизон - без комиссаров, заградотрядов, без воды и без надежды, на одном русском мужичьем упорстве против стократного превосходства немцев - 2 месяца.
profilib.net
Новые любители исторической правды
Тут самое время пояснить, с какими “идеологами”, с какими “лозунгами” он борется. Ответ простой – со всеми, кроме тех, которые нужны власти в данный момент. Любая интерпретация истории, самая, что ни на есть, концептуально-выверенная, вроде марксистской, или даже “народнической”, вызовет его беспокойство. Действительно, “классовая борьба” – прямая опасность для государства, хоть в XIX веке, хоть в XXI-м, точно так же абсолютно враждебна мединской историографии сама идея социальной справедливости. Российское государство – за исключением советского периода, пусть даже формально – идеи социальной справедливости всегда боялась, ненавидело, а разговор о реальных проблемах, правах и обязанностях разных классов и сословий подменяла чугунной державной риторикой.
Отметим еще одно пока не очень заметное обстоятельство. Статья Мединского “против идеологических лозунгов в школьном курсе истории” имеет еще одну цель, пока довольно отдаленную. В следующем году будет столетие Октябрьской революции. Российская власть пока еще не решила для себя, как к этому относиться, каких историко-юбилейных опасностей избежать, какие пропагандистские выгоды поиметь. С одной стороны, 1917 год – разрушение столь любезной Российской империи, “России, которую мы потеряли”, позорный сепаратный мир с Германией, гражданская война, убийство царя и все такое. Праздновать особенно нечего. С другой – историческое тщеславие не дает вот просто так распрощаться с единственным событием действительно мирового значения, которое произошло в России в прошлом столетии (не считая победы во Второй мировой, конечно). Такими вещами опытные идеологи не разбрасываются. Не забудем и культ всего советского, который как бы нехотя исповедует путинский режим; он тоже не дает возможности проклясть Ленина и товарищей. Но ведь нет ничего более враждебного для Путина с Мединским, чем дух 1917 года, энтузиазм строителей коммунизма, утопические 1920-е и так далее. В общем, статья Мединского намекает на то, как, судя по всему, будет решать “проблему 1917-го” власть – факты и только факты! Никаких славословий, никаких проклятий! Главное, что потом, в конце концов, примирились белые и красные, обнялись под скипетром державной новорусской стабильности. Именно так путинский режим будет изображать из себя разрешителя всех тяжких вопросов русской истории.
" scrolling="no" frameborder="0">
Столь же невыносим для Мединского и любой другой интерпретационный подход к истории. Не зря же в статье он вдруг принимается говорить уже совсем странные, даже диковатые вещи: “Мое предложение – не прекращать работу научного сообщества над историко-культурным стандартом: в частности, в перспективе разработать и ввести в него канон истории народов России. Нет ли противоречия между понятиями “канон” и “самостоятельное мышление”? Нет. В моем понимании базовый ценностный подход к формированию исторического канона – это в первую очередь научность и достоверность сведений, которые изложены в школьных учебниках истории. Это несложно – даже по отношению к самым неоднозначным периодам нашей истории. Тем самым, которые в историко-культурном стандарте честно названы “трудными вопросами”. И, кстати, именно научность и достоверность существенно снижают, на мой взгляд, накал неоднозначности”.
Понятно, о ком и о чем идет речь – до блестящей идеи Мединского о “самостоятельном каноне” немало историков и методистов сломало голову, пытаясь как-то примирить, к примеру, главы учебника о “монголо-татарском нашествии”, “золотоордынском иге” и победные реляции с Куликова поля (сомнительные с точки зрения как раз “фактов”) с фактом нахождения Республики Татарстан (а также Республики Башкортостан) в составе Российской Федерации. Взятие Казани и разгром Астраханского ханства также с этой точки зрения выглядят несколько сомнительными. Если перенестись южнее, то завоевание Кавказа в XIX веке также сложно объяснить, исходя из некоей “одной точки зрения” – тут есть победители и побежденные, я бы даже сказал, колонизаторы и жертвы.
Чтобы примирить все это, чтобы как-то объяснить школьнику “без политики” и “без идеологии”, нужно занять ту позицию, которую Мединский и его соратники никогда не займут, ибо такая позиция воплощает для него все самое подрывное и даже отвратительное. Это позиция исторического антрополога, не державного историка, позиция человека, который изучает жизнь людей и общества, а не воспевает процесс возведение государственных пирамид. Наконец, эта позиция неизбежно будет носить моральный характер – иначе невозможно, к примеру, рассказывать об относительно недавней истории сталинских репрессий.
Мединский же хочет, чтобы о преступлениях сталинизма (и советской власти вообще) говорилось сухо и исключительно фактологически – мол, убили столько-то и убили оттого-то: “Вот один из таких “трудных вопросов” – сталинские репрессии. В распоряжении науки имеется более чем достаточно достоверных данных: причины репрессий, их политическое и юридическое обоснование, контекст конкретных обстоятельств данной эпохи, количество арестованных, количество приговоренных к казни...”
Любопытно, что здесь наш любитель фактов выдает себя – ни один человек, который хотя бы понаслышке знает о сталинских репрессиях, не станет полагаться на официальные цифры официальных смертных приговоров. Все знают эти эвфемизмы, которыми пользовались палачи, чтобы скрыть размах убийств. Но и это не самое важное здесь. Отказывая в моральной оценке чудовищных десятилетий советского периода, Мединский, фактически, списывает их как давно прошедшую историю, которая не имеет уже никакого к нам отношения. Мол, убили и убили, время было такое. Чингисхан тоже убивал. И Наполеон.
Однако особенность произошедшего в СССР с 1920 годов по вторую половину 1980-х в том, что это история не законченная – до тех пор, пока потомки как убийц, так и убитых, не придут к определенному консенсусу именно морального плана. И консенсус этот неизбежно того же свойства, как и немецкий консенсус по поводу нацизма. Иначе сталинизм в сознании общества никогда не закончится.
www.currenttime.tv
«О работе нельзя говорить в категориях любви» — История России
«Фонд кино пришлось немного взбодрить»
— По итогам 2017-го доля российского кино в прокате составила 25,6% от посещаемости кинотеатров и 24,3% сборов. Довольны результатами?
— Надеемся, что это не предел. Для сравнения: на момент прихода новой команды в Минкультуры (Мединский возглавил министерство в мае 2012 года. — РБК) было чуть меньше 15%. Полученная по итогам прошлого года доля — это то, что мы отвоевали у Голливуда. Это большой рост, и не столько в деньгах, деньги здесь вторичный вопрос, — это рост примерно в два раза, с 28 [млн] до 55 млн зрителей, которые смотрят российское кино.
И вторая вещь, которая меня лично не может не радовать как кинозрителя и кинолюбителя, — наше массовое кино резко прибавило в качестве. Показатели — это следствие того, что наше кино стало лучше, его больше смотрят, оно пользуется вниманием зрителя, и не только массового, но и профессионального. Только в этом году у нас было два фильма в программе Каннского фестиваля («Лето» и «Айка». — РБК) и два приза, у нас был приз Берлинского фестиваля (за фильм «Довлатов». — РБК), надеемся на Карловы Вары и Венецию.
— Какой следующий порог?
— При нынешних объемах господдержки и при нынешнем уровне госпротекционизма, которого у нас почти нет по сравнению с другими странами, имеющими амбиции, иметь национальный кинематограф…
— Мы не хотим?
— Мы хотим и даже имеем выдающийся кинематограф. Но мы — единственная страна с амбициями иметь собственную киноиндустрию мирового уровня, которая де-факто вообще не сформировала систему госпротекционизма. Минкультуры о ее необходимости говорит уже пять лет. Другие страны — от Китая и Кореи до Польши, Франции и Бразилии — такую систему имеют. Примерно 40–45 минут фильма «Форсаж» — это размер всей финансовой господдержки российского кино. При таком уровне господдержки у нас, наверное, есть шанс приблизиться к 30%, но не более.
— Размер господдержки остается и останется на текущем уровне?
— Она в рублях точно такая же, какой и была в 2012 году.
— Можете ли на примере прошлого года привести количество фильмов, которые поддержали Минкультуры и Фонд кино, которые окупились в прокате? Насколько это важный в принципе показатель?
— Термин «окупаемость в прокате» — формулировка журналистов. То, что вы вкладываете в это понятие, никакого отношения к реальной окупаемости не имеет. Теоретически окупаемость — это когда кассовые сборы более чем в 2,1 раза превышают декларируемый бюджет фильма. Если так считать, то в прошлом году в прокате окупилось 14–15 фильмов. В действительности же формула окупаемости другая — хотя бы потому, что есть безвозвратные субсидии Минкультуры и Фонда кино. И окупается в прокате гораздо больше фильмов, чем об этом пишут квазикиноведы.
Но дело не в этом. Главное — Минкультуры кинобизнесом не занимается, поэтому само понятие окупаемости для нас носит даже не вторичный, а третичный характер. Мы отвечаем за «здоровье» киноиндустрии в целом.
— Но Фонд кино дает деньги на возвратной основе.
— Уточняю: в том числе и на возвратной. На мой взгляд, Фонд кино подходил к теме возврата слишком формально и по факту возвратные средства зачастую могли остаться подарком. Но мы его немножко взбодрили и, в общем-то, встретили понимание с их стороны.
Мы провели анализ всех нарушений договорных обязательств как перед министерством, так и перед Фондом кино. Со стороны Минкультуры за последние десять лет было найдено пять случаев, по которым мы решили передать дела в прокуратуру. В случае с Фондом кино за последние шесть лет таких случаев 17. По ним тоже отправлены материалы в прокуратуру.
— Процедура взбадривания в чем заключалась?
— Фонд кино вел безуспешные тяжбы с недобросовестными компаниями в арбитражном ключе. Мы совместно с фондом, проведя соответствующую проверку, пришли к выводу, что по ряду случаев вести с ними дальше коммерческий диспут не имеет смысла…
—...и привлекли прокуратуру?
— Да. Люди не имеют намерений возвращать государству незаконно позаимствованные средства. Пора подключать правоохранительные органы. Фонд кино с нами согласился, и мы такие ходатайства отправили.
Что касается дополнительных систем защиты от недобросовестных исполнителей, то мы ввели так называемые черные списки. Если кинокомпания или ее акционер, продюсер, гендиректор присутствуют в одном из черных списков либо в Минкультуры, либо в Фонде кино, то они автоматически лишаются права господдержки.
— Там много фигурантов?
— Нет. Но некоторые по два раза умудрились попасть.
— Выйти из черного списка можно?
— Да, деньги отдал — и на свободу с чистой совестью. Один из «лауреатов» этого списка уже начал возвращать деньги сразу после опубликования — совесть проснулась. Нас это не может не радовать.
«Отрадному чувству мешает внимание к делу Серебренникова за рубежом»
— Вы сейчас перечислили успехи российского кино на фестивалях. Гордитесь фильмом «Лето» Кирилла Серебренникова, который получил приз на Каннском кинофестивале (жюри премии Cannes Soundtrack Award признало лучшим саундтреком из программы Каннского кинофестиваля работу музыканта Ромы Зверя над фильмом «Лето». — РБК)?
— Мне всегда приятно, когда наше кино по достоинству оценивают за рубежом. Этому отрадному чувству мешает разве что избыточное в данном случае политическое внимание к делу Серебренникова за рубежом.
— У вас нет ощущения, что ситуация с Серебренниковым привела к тому, что деятели культуры вас лично воспринимают как врага?
— Нет. Если у кого-то есть такое ощущение, то почему ко мне вопрос?
— При существующей модели финансирования любой художественный руководитель становится потенциально обвиняемым? Такая точка зрения справедлива?
— Нет, несправедлива. Это вообще не имеет отношения к системе госфинансирования. Это имеет отношение к системе отчетности и добросовестности. Любой получатель государственных грантов должен понимать, что рано или поздно могут прийти и спросить: на что вы их потратили и как? Даже не могут прийти, а должны прийти. Просто не нужно нарушать все возможные правила финансовой отчетности.
— Эти правила не стоит изменить?
— Что изменить? Государственные нормативы финансовой отчетности, единые для всех? Изменить под кого? Или перестать спрашивать? Это деньги налогоплательщиков — персонально ваши в том числе. Система отчетности есть в любой стране, тем более когда выдаются прямые бюджетные инвестиции. Когда выдаются частные деньги — за них тоже инвестор спрашивает, если он не меценат, который говорит: вот вам деньги и забудьте. Если он вкладывает средства, то он спрашивает, как эти средства потратили. Так и государство интересуется, когда оно тратит деньги своих почти 150 млн «пайщиков».
Это касается не только Серебренникова. Это касается кинокомпаний, которые находятся сейчас под увеличительным стеклом прокуратуры. Это касается строительных компаний и так далее. Исключений по принципу «этот грантополучатель мне симпатичен, а этот не симпатичен» быть не должно.
«Голливуд — это машина, совмещающая приятное с полезным»
— Одна из мер, которой пользуется министерство в рамках поддержи отечественного кинематографа и которую вы называете эффективной, — это раздвижка релизов. Но у киноиндустрии на нее пока скорее негативная реакция из-за невозможности планирования. Вы будете продолжать эту практику, в частности, на новогодние премьеры? Выйдут ли в прокат на Новый год «Гринч» и «Мэри Поппинс»?
— Что касается Нового года, то ни одной заявки на данный момент в министерстве на эти даты нет вообще. Более того, у дистрибьюторов планы релизов не сформированы и говорить не о чем в принципе.
Так называемая раздвижка релизов — редкая мера, которую мы, как правило, пытаемся согласовать с киносообществом, чтобы они договорились между собой, дабы не создавать избыточную конкуренцию на одни и те же даты. Сложно заставить человека сходить в кино два раза в один уик-энд, даже если он очень любит кино. Я напомню вам, что самая шумная история с раздвижкой релизов случилась как раз не в случае с «вытеснением Голливуда», а в случае жесткого конфликта между двумя российскими кино «Салют 7» и «Время первых», которые не хотели уступать друг другу светлую дату 12 апреля. Министерству пришлось вмешаться в ручном режиме, принимая обидные для кого-то решения. В результате каждый из фильмов отлично прокатался. И выиграли от этого все: и кинотеатр, и кинопроизводители, и зрители, которые посмотрели оба эти фильма.
— В этом году может быть аналогичная ситуация с двумя фильмами — «Т-34» и «Полицейский с Рублевки. Новогодний беспредел»? Премьера обоих предварительно запланирована на 27 декабря.
— У нас еще нет заявки ни от «танкистов», ни от «полицейских».
— Как вы оцениваете практику Фонда кино по поддержке многочисленных кинофраншиз? Самый яркий пример — фильм «Елки».
— Франшизы не Фонд кино придумал. Это общемировая практика. Как и различные ремейки. Вот и у нас появились и «Елки» многочисленные, и «Ирония судьбы-2», и «Кавказская пленница-3»… Принято считать, что на раскрученный бренд народ повалит. Но, как показывает практика, работает это не всегда хорошо. Как минимум — не бесконечно. Если кто-то хочет попользоваться брендом советского классического кино — слишком очевидна разница в мастерстве. А если вовремя не остановиться с собственной франшизой — часто падает творческое качество, это видит зритель и это, соответственно, отражается и на кассе, и на репутации бренда.
С этого года Фонду кино поручено перестать выдавать безвозвратные средства начиная с третьей франшизы. Дальше — только на возвратной основе, как кинобанк.
— Вы употребляете выражение «отвоевать рынок». С Голливудом у вас по-прежнему война?
— Голливуд — это всемирная машина, совмещающая приятное с полезным: зарабатывание денег и промывание мозгов. Это машина, формирующая и огромный капиталоемкий бизнес, и личность миллионов людей. Но у нас никакая не война. Мы не воюем — мы сотрудничаем и конкурируем на рынке. Кино формирует сознание. Самое массовое из искусств, самое доходчивое, попадает в мозг напрямую. Тем более с развитием всех персональных устройств даже кинотеатр особо не нужен. Можно получить эту инъекцию прямо у себя на телефоне. Поэтому это идеологически очень важные сегменты рынка, за которые надо конкурировать, и финансово в том числе.
— Вы воюете с Голливудом не только здесь. Один из KPI Фонда кино — это увеличение числа зрителей российских картин за рубежом. Каких показателей вы ждете?
— Я недавно беседовал с продюсерами «Собибора» — это будет, безусловно, экспортный продукт. Но таких проектов объективно пока мало.
Мы будем пока смотреть даже не на объемы кассовых сборов за рубежом, а скорее на сумму, за которую фильм продают наши производители. Есть такой фильм «Он дракон», который прокатался в России сравнительно плохо. И вот приходят продюсеры этой картины и говорят: дайте нам еще на следующий проект в кино, поддержите нас, теперь у нас будет «Она дракон». Возникает резонный вопрос: кому ваш фильм нужен? Что вы, что вы, — говорят они, — у нас вот в Китае — вот столько, а вот там — вот столько, а вообще это наша «мягкая сила». Определенно, некий резон во всем этом есть. Поэтому все эти факторы будут приниматься во внимание.
— А вам правда не нравятся голливудские фильмы?
— Кто вам сказал? Есть разные фильмы. Я не досмотрел недавно «Мир Юрского периода-2», он мне не понравился совсем, выхолостили бедного Спилберга, выпотрошили, ничего не осталось от его изначальной идеи. Один сплошной аттракцион. Но много что нравится. Из того, что смотрел недавно, понравились «Три билборда». Сериалы просто гениальные есть. Нам еще учиться и учиться.
— Каких фильмов вот вам лично не хватает?
— Про любовь.
«Наша функция — не ставить самим себе задачи»
— Изменились ли задачи, которые вам ставит глава правительства или президент, в новом политическом цикле?
— Задачи сформулированы основами государственной культурной политики и указами президента. Тактические задачи мы формулируем перед собой сами в рамках рабочего взаимодействия с главой правительства. А вообще, наша функция как органа исполнительной власти — не ставить самим себе задачи, а исполнять поставленные.
— Есть ли что-то, что нужно было сделать в предыдущем политическом цикле, но не успели, и это станет приоритетом сейчас?
— У нас много недостроя и недоделанных объектов. Мы концентрируем усилия на завершении тех работ, которые были начаты. Например, недавно я проводил осмотр реконструируемого театра ГИТИС. Это молодежный театр, в который в советские годы билет нельзя было достать. Сейчас он находится в руинированном состоянии: в подвале воды по колено, крысы на крыше и прямо над сценой — ровный метр асфальта. Это лишь один из сотен объектов, которые ведет Министерство культуры, создавая инфраструктуру и условия для необходимого культурного развития. Таких задач у нас очень много, мы их решаем.
— Минкультуры сохранит за собой функцию заказчика строительных и реставрационных работ?
— Я надеюсь, что функции по контролю за охраной наследия, а также определения методологии реставрационных работ сохранятся в сфере деятельности Министерства культуры. Что же касается функций госзаказчика, то после серьезных консультаций с руководителями наших подведов — музеев, театров, с профессиональными союзами и смежными ведомствами, которые были у нас на протяжении нескольких месяцев, я сформулировал ряд конкретных предложений, которые направил Дмитрию Анатольевичу. Дальше глава правительства, если сочтет целесообразным, вынесет их на уровень президента. А мы выполним то решение, которое будет принято премьером и президентом.
— Планируются ли изменения в вашей команде?
— Будут изменения, но точечные, поскольку перед нами стоят новые серьезные задачи. Но я постараюсь сделать это не махом, чтобы ничего не сломалось по дороге.
— Вам сейчас нужны молодые технократы или профессионалы отрасли?
— Это надо сочетать. Министерство у нас компактное, около 300 человек всего. Каждый чиновник на вес золота. Столов мало — работы много. В учреждения культуры нужно набирать не чиновников, не технократов, а профессионалов-отраслевиков. Например, в Большом театре — профессиональный директор театра, который всю жизнь работал по этому профилю. Пушкинский музей — профессиональный галерист, Третьяковская галерея — профессиональный музейный работник, и так далее. Но в министерстве, конечно, технократы, чиновники эффективнее. Если предложить деятелю культуры поработать бюрократом-чиновником, боюсь, что он очень быстро сойдет с ума.
— Вы успели полюбить свою работу? Что вы почувствовали, когда вас переназначили?
— Мне кажется, что о работе, о министерстве нельзя говорить в категориях любви. Любить можно творчество, детей. Работа… Она интересная и приносит удовлетворение, когда у тебя что-то получается, когда ты решил какую-то проблему. Но когда у тебя не получается — или в силу собственных ошибок, или не нашел поддержки в обществе, в отрасли и так далее, — то готов «проклинать тот день, когда сел за баранку этого пылесоса». Но не надо зацикливаться на эмоциях, надо думать о результате.
«Теоретически все киностудии — это бизнес»
— «Союзмультфильм» стоит в плане приватизации на 2017–2019 годы. Стоит ли ожидать, что в этот срок приватизация состоится?
— На момент, когда «Союзмультфильм» поставили в план приватизации, он не представлял из себя ничего вообще. Студии не было: был крошечный коллектив, в котором не было художников-мультипликаторов. Была группа менеджеров, осваивавших госсубсидии. Все. Мы из внутренних ресурсов направили на возрождение «Союзмультфильма» порядка 880 млн руб. Сейчас это полноценно работающая студия. Мы сторонники приватизации не по принципу начала 1990-х, когда надо все разрушить, а потом отдать друзьям за бесценок. Мы считаем, что нужно создать стоимость. На сегодня, согласно поручению президента, приватизация всех киностудий отложена до определения общей стратегии развития государственной киноотрасли. Теоретически все киностудии — это бизнес, а не социальные учреждения. Они все могут и должны зарабатывать деньги. При господдержке или без, с наличием грантов либо без наличия грантов. Но, прежде чем вообще даже заикаться о приватизации киностудий, нужно постараться создать работающий кинобизнес.
— А когда можно будет заикнуться?
— Когда актив будет стоить на рынке дороже. Существенно больше, чем объем госинвестиций. Мы никуда не торопимся.
— В каком направлении вы видите развитие процесса обеспечения защиты авторских прав в интернете? Идея «германской модели», предусматривающая штрафы для пользователя, обсуждается?
— Есть модель штрафа для пользователя, есть модель штрафа для продавцов краденого. Мы исходим из того, что министерство всегда на стороне творца. Пиратство в интернете уничтожает творца, делает творческий процесс бессмысленным. Пушкин мог жить на свои гонорары и даже содержать довольно большую семью, а современному литератору в условиях развития интернета, даже будучи популярным, — на доходы от книг можно ноги протянуть. Я думаю, что для начала нужно совершенствовать законодательство в части наказаний для самих пиратов, для перепродавцов и распространителей. Потом — двигаться дальше.
— Насколько жестко?
— Мы всегда выступаем за более жесткий вариант антипиратского законодательства. Собственно, и нынешнее антипиратское законодательство, я напомню, принято с подачи Минкультуры.
— Да, и довольно жесткое.
— Нет, мы считаем, что оно слишком мягкое. То, что мы предлагали изначально, было гораздо жестче. К сожалению, в рамках дискуссий с Минкомсвязи, которая отстаивала интересы своей отрасли, с депутатами, с сообществами был принят более мягкий вариант антипиратского законодательства. Он, на мой взгляд, работает неэффективно.
— Как вы относитесь к заявлению производителей контента, что пираты — это не условный RuTracker, а «Яндекс»?
— Не могу комментировать.
— Вы не так давно выступали против «культурного мазохизма» — поддержки антироссийских авторов. По каким критериям Минкультуры определяет русофобские проекты?
— Это все сродни разговору про то, что Минкультуры поддерживает только патриотические проекты, а не поддерживает либеральные. Мне меньше всего хотелось бы, чтобы слово «патриотизм» стало таким же жупелом, как в свое время стало слово «либерализм». Потому что либерализм — это свобода, а вовсе не презрение к своей стране, как практикуют отдельные «псевдолибералы».
А патриотизм — что такое? Патриотизм — это как минимум уважение к своим родителям, к предкам, к своей стране, к своей истории. Разве вменяемое государство может поддерживать что-то другое?
— Много ли попыток использовать патриотический тренд и «продать» Минкультуры псевдопатриотические истории без художественной ценности?
— Всегда во все времена кто-то пытается с пустой котомкой запрыгнуть в общественный тренд. Наша задача — как раз стараться отделить талант от посредственности. Я даже прошу наши комиссии, что если что-то там такое протаскивают военное, историческое, спортивное и т.п., — под тройное увеличительное стекло, ибо будет особенно стыдно, если пролезет какая-нибудь ерунда.
— Пролезало?
— Пролезает. Боремся. Поверьте, никаких преференций здесь нет. Наоборот: если вы что-то пытаетесь по накатанной протащить, то знайте: контроль будет двойным.
— Как вы считаете, внимание Русской православной церкви к культурным процессам остается в рамках конструктивной общественной дискуссии? Мы на входе в министерство встретили митрополита Тихона (Шевкунова)...
— Вот видите, нормально встречаемся, а то некоторые пишут, что друг у друга в приемных часами сидим (имеется в виду утверждение из документального фильма Сергея Ерженкова и Владислава Пушкарева «Духовник», вышедшего в 2017 году на телеканале «Дождь». — РБК). Мы с ним долго смеялись по этому поводу. Он же председатель Патриаршего совета по культуре, поэтому мы, естественно, работаем вместе.
Подчеркну: у нас светское государство, и мы работаем не только с РПЦ. У меня буквально сегодня была встреча с Рустамом Миннихановым (глава Татарстана. — РБК) — обсуждали реставрацию Казанского кремля. В лютеранской церкви был недавно, буддийские храмы восстанавливаем. Мы работаем со всеми конфессиями. Просто объективно — поскольку подавляющее большинство российских граждан православные и огромное количество выдающихся мировых памятников культуры и архитектуры у нас православного характера — в российской культуре РПЦ занимает особое место. Но, повторюсь, мы — светское государство, и любая дискуссия, которая между нами проходит, — это нормальная рабочая дискуссия.
— Минкультуры часто прибегает к режиму ручного управления. Это специфика отрасли?
— Ручное управление было и будет в нашей работе всегда, потому что в отличие от наших коллег по правительству мы больше других имеем дело не с машинами и механизмами, а с людьми. Как можно решить те либо иные вопросы в отрасли, не общаясь с лидерами отрасли, с творцами, с режиссерами, продюсерами, театральными деятелями. В этом плане — да, у нас особая клиентура. Плюс ко всему надо понимать, что Министерство культуры работает в условиях наследия социалистической культурной модели. Ни в одной стране мира нет такого количества учреждений культуры, финансируемых государством. Мы унаследовали всю советскую культурную модель и еще дополнили частными институциями, которые всячески поддерживаем, — частные театры, музеи частные, кинопродюсерские компании. Но государственный социальный блок огромен: в сфере прямого подчинения министерства работают где-то примерно около 60 тыс. человек, а по отрасли — это больше полумиллиона человек. Это огромная отрасль, сопоставимая по своим объемам по числу занятых, как армия, как флот.
«Как показал опыт Олимпиады-80 — все востребовано»
— Еще одно направление работы министерства — это туризм. К моменту, когда выйдет это интервью, уже начнется чемпионат мира по футболу. Вы довольны результатами — по прогнозируемому туристическому потоку в целом, по изменению туристической инфраструктуры?
— По инфраструктуре — да, доволен. Проделана огромная работа, и помимо строительства суперсовременных стадионов построены объекты инфраструктуры по всей европейской части России. У меня рядом с моим загородным домом, где я живу, не только полностью реконструировали тренировочную базу ЦСКА, но даже вдоль дороги выложили красивые песчано-каменные обочины. Швейцария... Все малейшие щелки, дырочки в асфальте закатали, все по-новому раскрасили, фонари поменяли, заборчики обновили…
— Это результат...
— …и не поверите — каждую неделю стригут траву. Это абсолютный результат. А все почему? Потому что, оказывается, на поле ЦСКА тренируется сборная Германии.
Что же касается туризма, то рано пока делать выводы, посмотрим по итогам чемпионата. В рамках подготовки мы провели большую работу по классификации гостиниц — такого закона близко нет в большинстве популярных туристических стран. У нас теперь такое законодательство есть, с полным набором ответственности, около 11 тыс. гостиниц получили звездность.
— Наверняка у вас есть расчет рисков — насколько вся эта инфраструктура будет востребована дальше? Сейчас все загружено, а потом будет пустовать?
— Вот как показал опыт Сочи — все востребовано. Как показал опыт Олимпиады-80 — все востребовано.
— И Саранск?
— Мы как-то с вами себя не любим. Я сейчас новости читаю, и там, условно, написано: «Месси посетил Нижегородский кремль. Роналду приехал в Ростов, принцесса Японии посетила стадион в аэропорту Саранска». Ведь так раньше в передачах КВН третьей лиги могли шутить, а сейчас это норма жизни.
Мы должны наконец понять: у нас есть чем гордиться. Мы реализуем колоссальные проекты, которые мало какая страна может поднять в таком объеме и за такие сроки. Я сам отдыхаю только в России, на майские на три дня ездил с семьей в Калининград. Я был на многих стадионах мира. И вот я вышел на стадион в Калининграде: мне кажется, смотреть футбол на таком стадионе — это наслаждение. Мы все еще считаем, что там кто-то недосыпал туда песка, и смакуем это — это надо для отчетности и контроля, правильно. Но главное — теперь это все надо наполнять жизнью, чтобы там были детские и юношеские школы. Условия для этого созданы все. Надо только жить, радоваться и работать.
Пять фактов о Владимире Мединском
18 июля 1970 года — Владимир Мединский родился в Черкасской области Украинской ССР, окончил факультет международной журналистики МГИМО МИД России, доктор исторических наук. Член Союза писателей России, автор ряда историко-публицистических книг.
1999–2005 годы — руководитель управления избирательного блока «Отечество — Вся Россия», руководитель московского исполкома партии «Единая Россия», заместитель руководителя ЦИК «Единой России».
2003–2011 годы — депутат Госдумы IV и V созывов, возглавлял комитет по культуре.
2012 год — возглавил Минкультуры, 18 мая 2018 года переназначен на эту должность.
С 2013 года по настоящее время — председатель общероссийской общественно-государственной организации «Российское военно-историческое общество».
Женат, четверо детей. В 2017 году доход Мединского, согласно данным, представленным в декларации, составил 8,7 млн руб.
(С) РБК
histrf.ru
Мединский призвал не "вырывать страницы" из истории России :: Новости :: ТВ Центр
Владимир Мединский заявил, что нельзя "вырывать страницы" из учебников истории и из памяти людей. История России непрерывна, в ней были и трагические, и героические периоды, отметил он. Общество, по его словам, не боится разговора о неприятных страницах истории при условии, что это не будет глумлением над прошлым.
Попытки забыть или переписать отдельные страницы российской истории рано или поздно приведут к повторению ошибок. Об этом сказал председатель Российского военно-исторического общества, министр культуры России Владимир Мединский.
В Кремле не считают запрет "Смерти Сталина" цензурой
"Мы не можем портить или вырывать из учебников и нашей памяти целые страницы истории. Нельзя сказать, что в нашей истории были периоды сплошного позитива или сплошного негатива. Она очень сложная, и черно-белой картинки не бывает", - заявил он, выступая на съезде организации в Музее Победы на Поклонной горе.
По словам Мединского, разговор о тех или иных событиях или деятелях должен проходить без глумления, а в рамках общеисторического контекста.
"Мы не боимся разговоров о неприятных событиях нашей истории при условии, что этот разговор будет не глумлением над прошлым, а разговором о ценностях, которые нас объединяют. Тысячелетия история нашей страны полна противоречий, сложных моментов и трагических страниц. Осмыслять это - задача профессиональных историков", - цитирует ТАСС министра.
"Ныне мы имеем возможность двигаться вперед по пути реформ самых непростых благодаря мощному заряду тех идей и начинаний, которые пришли в нашу жизнь вместе с избранием на пост главы государства нынешнего президента. Прервать реформы, прервать нынешний курс, значит было бы отбросить страну не на несколько лет, а на десятилетия назад", - добавил Мединский. В конце съезда делегаты единогласно переизбрали его председателем РВИО на новый шестилетний срок.
23 января Минкультуры отозвало прокатное удостоверение у комедии "Смерть Сталина" режиссера Армандо Ианнуччи. Решение мотивировали тем, что в картине содержатся "материалы, распространение которых запрещено российским законодательством".
Против проката активно выступали члены общественного совета при Минкульте, депутаты Госдумы и некоторые кинематографисты. Они называли ленту оскорбительной и усматривали в ней признаки экстремизма. Несмотря на это, московский кинотеатр "Пионер" успел провести несколько показов картины.
Читайте также:
www.tvc.ru
