Жилища Древней Руси: основные типы. Дома в древней руси


Жилища древних славян

Valgucream - лечение вальгусной деформации за 1 курс

 

Дом для каждого из нас – это место, куда хочется приходить. Дома человек отдыхает душой и телом. Там его ждут родные и любимые люди. Там он принимает пищу, растит детей. И неудивительно, что древние славяне очень большое внимание уделяли грамотному строительству своего жилья. Мужчина всегда был в образе домостроя, а женщина – хранительницы очага, домашнего уюта. Основные данные о том, в каких постройках жили наши предки, мы получаем из письменных источников, а также от археологов.

Как только славяне появились и начали свое расселение по необъятным просторам Европы и современной России, они жили около рек. Согласитесь, что источник воды рядом был большой необходимостью в хозяйстве. Конечно, первое жилище славян было очень примитивно. О нем не сохранилось много данных. В некоторых источниках описывается, что вся община (пока еще существовал общинный строй) жила в постройке, очень длинной, вдоль берега водоема.

Содержание статьи

Материал для строительства и место строительства

Жилища восточных славян были построены из дерева. Других материалов в то время еще, конечно, не существовало. Но славяне использовали далеко не все виды деревьев для строительства. Ведь некоторые считались опасными и приносящими беды и несчастья. Оптимальными породами для построек были хвойные (ель, сосна). Они и защищали дом от излишней влажности, и были полезными. Ни в коем случае наши предки не пускали в ход осину. Она считалась нечистым деревом.

Другим важным условием было то, какого возраста дерево и где его срубили. Во-первых, нельзя было рубить деревья с кладбища. Во-вторых, нельзя было брать слишком молодое или слишком старое дерево. В-третьих, нельзя было использовать ствол дерева, имеющего дупло, наросты или необычную форму. Так как рубка деревьев у славян была сродни убийству человека, то обязательно приносили жертвы природе.

Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян

После того, как дерево было срублено и доставлено на место будущего строительства, его нужно было обработать. Для начала сщичали кору и отрубали сучья. Так дерево оставляли на некоторое время, чтобы его покинули древесные духи. Основным инструментом при строительстве бы топор. Хоть у германских племен в то время уже были пилы, но от них дерево быстрее портилось, и на нем появлялись трещины.

Существовали определенные правила при строительстве жилища. Например, его нельзя было воздвигать в следующих местах:

  • Где когда-то была баня.
  • Где когда-то проходила дорога.
  • Где были найдены останки погибших.
  • Где происходило чье-то противостояние с ударами режущими предметами.
  • Где когда-то опрокидывался воз.
  • Где раньше стоял дом, в который попала молния.

Все эти места считались энергетически негативными и даже опасны для жизни будущих хозяев нового дома. А где же тогда следовало строить свой дом? В местах, где отдыхает рогатый скот. Например, на Украине специально выпускали скотину и смотрели, куда она приляжет отдохнуть. Кроме того, выбор места строительства мог определяться с помощью гаданий.

Уделяли внимание и времени начала строительства. В некоторых районах эту важнейшую миссию выполняли гадальщицы. Они называли конкретную дату начала. В Сибири, например, считали удачным временем начало весны, новолуние. Также существовало поверье, что процесс строительства обязательно должен попасть на Троицу.

По данным археологии, славяне до девятого века жили в землянках. То есть это жилища, которые полностью находились в земле. А чуть позже они стали «выбираться» к свету, сооружая настоящие обычные избы. Историки говорят, что жилища славян легко можно было отличить от таковых у других племен. Это касается и самой постройки, и внутренней отделки дома.

А как же выглядели жилища славян? Они отличались друг от друга в разные временные периоды. Кратко рассмотрим основные разновидности.

Землянки и полуземлянки

Первыми жилищами древних славян стали землянки. Как ее делали?

  1. Выкапывали большую яму около полутора метров глубиной.
  2. Обносили стены жилища срубом (бревна).
  3. На дно ямы клали глину, чтобы получился пол.
  4. Изготавливали крышу.
  5. Обставляли землянку изнутри имеющимися предметами обихода.

Когда у восточных славян сформировалось их первое государство – Киевская Русь, то основной разновидностью жилищ была полуземлянка. Для того, чтобы ее соорудить, выкапывали огромную квадратную яму. Глубина ее должна быть около метра. Стенки ямы обносили срубом (досками), который возвышался над землей еще на один метр. Таким образом получалось жилище, которое наполовину находилось в земле, а наполовину – над ней. Вход в него был с южной стороны. Обязательно делали лестницу, чтобы было удобно спускаться вниз.

Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян

Что касается крыши, то она была с двумя скатами (как и сегодня в деревянных деревенских домах). Делали ее также из деревянных досок, которые покрывали соломой и землей. Сруб, «торчащий» из-под земли засыпали землей, чтобы сохранить тепло в жилище и уберечь его от «красного петуха».

После постройки основного каркаса принимались за печь. Ее сооружали в углу, который был максимально удален от входа. Материалом для печи были глина или камень, в зависимости от их наличия. По форме они были чаще всего прямоугольными или квадратными, с отверстием для закладки дров. А уж когда и печь была готова, то ставили стол и лавки вдоль стен.

Интересные полуземлянки были у южных славян. У них впервые появляются так называемые сени. Это небольшое пространство позволяло сохранять тепло в жилище. Но на смену полузмелянкам быстро пришли уже полностью наземные избы (с десятого-одиннадцатого века).

Почему же это так быстро произошло? На это есть ряд важных причин:

  • Размеры землянок и полуземлянок были очень небольшими, а значит там было тесно жить целой семье.
  • В такого рода жилищах отсутствовали окна. То есть не проникал ни солнечный свет, ни воздух.
  • В «доме» часто было очень влажно (ведь под землей – грунтовые воды). Ситуация усугублялась, когда шли дожди.

Избы

Впервые избы появились в северных районах.Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славянЭто легко объяснить тем, что там земля была либо слишком холодной и сырой, либо болотистой. В избах изначально делали только одну большую комнату. Перед входом обычно сооружали сени. Проблема окон была решена. Но оконце было лишь одно и притом очень маленьких размеров. Основной его функцией было не попадание света, а проветривание жилища. Печь сооружали так же, как и в полуземлянке. Если хозяин сооружал в избе трубу для выхода дыма, то она называлась белой. В противном случае – черной. В избах своего расцвета достигает так называемый красный угол. Он был противоположен тому, где стояла печь.

Вся изба была выполнена из бревен, образующих как бы венец. В ней мог быть подклет – это нижний этаж, типа подполья и погреба. Крышу обычно накрывали соломой или глиной. С течением времени славянская изба совершенствовалась. Если окна сначала просто прорубали в бревенчатой стене, то позже стали делать их полноценными, с рамами. И обязательно на фасаде дома вырезали разнообразные орнаменты и узоры, которые, по мнению древних славян, защищали их жилище от злых сил и дурного глаза. Также прогресс выражался в создании горницы в избе, то есть комнаты о сути становилось две. А на севере вообще сооружали полноценные две избы, соединенные вместе.

Безусловно, появление избы стало важным шагом в вопросах жилья. Они были просторными, теплыми. Кроме того, в избе сохранялась оптимальная влажность. Все эти условия заметно улучшали качество жизни людей, особенно, если в семье были маленькие дети.

Устройство жилища древних славян

Изба для славян была микроВселенной. Углы ее соответствовали сторонам света, крыша – небу, пол – земле.Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славянВажно было так спланировать жилище, чтобы максимально защитить себя от зла и привлечь в дом удачу и благополучие. Как мы помним, двери располагались с южной стороны. Ведь юг у славян ассоциировался с солнцем, теплом, торжеством жизни. А когда появились окна, то они также были обращены на юг или восток. Печь всегда сооружали в северной части. Вообще печь играла важную роль в жизни славян. Во-первых, она была источником тепла. Во-вторых, в ней готовили пищу. Даже сегодня некоторые национальные рестораны пытаются возродить традиции готовки в русской печи. Дело в том, что стряпня в ней получается просто восхитительной. В-третьих, печь использовали как спальное место.

И, конечно, внутренняя отделка в доме также украшалась знаками и символами, оберегающими и защитными. Это касалось и стен, и мебели, и домашней утвари. Если снаружи дом украшали от внешней угрозы (грабители, пожар, зависть прохожих), то изнутри – от возможных гостей-недоброжелателей.

И не стоит забывать, что со временем у славян появился двор, а также дополнительные постройки в виде бани, хлева, сарая.

Таким образом, жилища древних славян являлись не просто бытовым вопросом в их жизни. В каждом шаге, начиная от выбора места, прослеживается их вера в нечистую силу, духов. Даже жертвы они приносили, лишь бы будущее жилище было спасено от зла и горя. Жилища наших предков были, как мы говорим сегодня, экологически чистыми. Все материалы: дерево, солома, глина, мох, были природными. А это, в свою очередь, очень хорошо сказывалось на здоровье, самочувствии людей и потомстве. Поэтому славяне и продолжают существовать и здравствовать до сих пор.

Устройство древнерусской избы.

Источник

slavicnews.ru

Жилище Древней Руси - Никита

Крестьянский двор

В крестьянский двор обычно входили: крытая дранкой или соломой избы, топившаяся «по-чёрному»; клеть для хранения имущества; хлев для скота, сарай. Зимой крестьяне держали в своей избе (поросят, телят, ягнят). Птицу (кур, гусей, уток). Из-за топки избы «по-чёрному» внутренние стены домов были сильно закопчены. Для освещения использовали лучину, которую вставляли в печные расщелины.

Крестьянская изба была довольно скудной, и состояла из простых столов и лавок, но и для ночлега, закреплённых вдоль стены (они служили не только для сидения, но и для ночлега). Зимой крестьяне спали на печи.

Жилища в Древней Руси.

1) Полуземлянка.

Какой же дом строил для себя и своей семьи наш прапрапрадед, живший тысячу лет назад?

Это, в первую очередь, зависело от того, где он жил, что его окружало, к какому он принадлежал племени. Ведь даже теперь, побывав в деревнях на севере и на юге Европейской России, нельзя не заметить разницы в типе жилищ: на севере это — деревянная рубленая изба, на юге — хата-мазанка.

Традиции, конечно, во многом определялись климатическими условиями и наличием подходящего строительного материала. На севере во все времена преобладала влажная почва и было много строевого леса, на юге же, в лесостепной зоне, почва была суше, зато леса хватало не всегда, так что приходилось обращаться к иным строительным материалам. Поэтому на юге до весьма позднего времени (до XIII-XIV) массовым народным жилищем была полуземлянка на 0,5-1 м врытая в грунт. А на дождливом холодном севере, напротив, очень рано появился срубный наземный дом.

Для того, чтобы войти в полуземлянку, необходимо было спуститься по ступенькам, которые либо вырезались в грунте перед дверью, либо делались из дерева и находились непосредственно в помещении.

Дверь чаще всего была одностворчатая и довольно узкая, чтобы лучше сохранить тепло внутри полуземлянки[2].

Стенки ямы чаще всего закрывались досками, которые закреплялись вбитыми в землю деревянными столбами, прижимавшими эти доски к стенке ямы. Пол в полуземлянке был как правило земляной, плотно утрамбованный, часто обмазанный глиняным раствором.

Окон, по-видимому, не было вовсе, потому что, как считают многие учёные, в них не было никакого функционального смысла: дым, исходящий из печки, должен был их закоптить. Позднее яма полуземлянки стала закрепляться небольшим опущенным в неё срубом из брёвен, который был рублен «в обло»: верхнее бревно клалось в полукруглую выемку, сделанную в верхней части перпендикулярно лежащего нижнего бревна. Причём концы брёвен выступали наружу, и для них на углах ямы вырывали специальные гнёзда. Расстояние между срубом и стенками ямы засыпалось землёй. Пол в таких полуземлянках был дощатым, доски врубались во второй или третий нижний венец сруба, таким образом оставляя место для хозяйственных нужд (медуша). Возле очага, его, как правило, делали глинобитным во избежание пожара.

Потолка у полуземлянки, скорее всего, не было, что позволяло дыму, поднимавшемуся из очага, заполнять больше пространства и позволять людям находиться внутри помещения во время топки. Кровля чаще всего была двускатной и  устраивалась на стропилах, перекрытых каким-либо лёгким материалом и присыпанных сверху землёй, как и наружные стены.

К XII-XIII векам полуземлянки сохранялись преимущественно в безлесных местах в бассейне Днепра и на некоторых опольях (например, к югу от Москвы), куда по каким-то причинам труден был подвоз леса. Это было связано с тем, что в X-XI веках наземные срубные дома распространились на юг и юго-восток, заняв почти всю лесную зону Европейской России, до границ лесостепи, а в XII-XIII веках перешагнули эту границу, в особенности на юго-западе, заняв в Галицкой земле и на Волыни почти всю лесостепную зону. Начиная с XIV века в русских городах все дома были срубными, наземными[3].

2) Срубный дом

Срубные дома строились из хвойного леса, потому что сосна и ель имеют прямой и ровный ствол не требующий больших усилий для конопатки стен и, следовательно, лучше сохраняющий тепло. К тому же, хвойные породы дерева обеспечивают в избе сухость насыщенного смолой воздуха и создают сравнительно лучшие для жизни гигиенические условия. Лиственница и дуб ценились за прочность древесины, но они были тяжелы и трудны в обработке. Их применяли только в нижних венцах срубов, для устройства погребов или в сооружениях, где нужна была особая прочность (мельницы, соляные амбары). Другие породы деревьев, особенно лиственные (береза, ольха, осина) применялись в строительстве, как правило, хозяйственных зданий. В лесу получали необходимый материал и для кровли. Чаще всего береста, реже кора ели или других деревьев служили необходимой гидрозащитной прокладкой в кровлях. Для каждой надобности деревья выбирались по особым признакам. Так, для стен сруба стремились подобрать особые «теплые» деревья, поросшие мхом, прямые, но не обязательно прямослойные. В то же время для теса на кровлю обязательно выбирались не просто прямые, но именно прямослойные деревья. Соответственно назначению деревья метились еще в лесу и вывозились к месту строительства. Если пригодный для построек лес был далеко от поселения, то сруб мог быть срублен прямо в лесу, ему давали выстояться, высохнуть, а потом перевозили к месту строительства. Но чаще срубы собирали уже на дворе или поблизости от двора.

Место для будущего дома выбирали очень тщательно. Для возведения даже самых крупных построек срубного типа обычно не сооружали специального фундамента по периметру стен, но по углам зданий (изб, клетей) закладывались опоры — крупные валуны, большие пни. В редких случаях, если протяженность стен была много больше обычной, опоры ставили и в середине таких стен.

У срубного дома IX-X веков ещё были черты сходства с полуземлянкой: они были небольшие, состоявшие, как правило, из одного только квадратного или почти квадратного помещения, служившего всей семье и для работы, и для приготовления пищи, и для еды, и для спанья. Размеры домов в разных семьях были разными, но в целом приблизительно он составлял 16 м2. Пол, как и в поздних полуземлянках, был почти всегда дощатым, приподнятым над землей и врубался обычно во второй-третий венец сруба. Если же половые доски клались на землю, то внизу подкладывались специальные опоры. Потолка тоже не было.

 Помещение имело одно или несколько маленьких волоковых окошек. Волоковое окно -  небольшое окно, вырубленное в двух расположенных друг над другом бревнах деревянного сруба на полбревна вверх и вниз. Изнутри волоковое окно закрывается (заволакивается) тесовой задвижкой, выполненной из доски[4].

Вдоль стены дома, где находилась входная дверь, зачастую  устраивалась под сводом кровли, край которой опирался на столбы, открытая галерея с дощатым полом; для поддержки столбов и пола параллельно стене клали ряд брёвен.

3) Интерьер избы

Главную роль в интерьере играла, конечно же, печь, стоявшая в одном из углов. Недаром все помещения, где находилась печь, назывались и стопкой (от слова “топить”), истьбой или, позднее, избой.

В IX-X веках это была в основном каменка – печь, которая складывалась без какого-либо связывающего раствора из «диких камней» (валунов и булыжника), реже – глинобитная. Открытый очаг и печь типа камина в древнерусском жилище не встречались. Чуть позднее, в XII-XIII веках печи-каменки практически исчезли, а вместо них появились круглые глинобитные печи. Тогда люди ещё не умели делать дымоотводов, поэтому печи были бес трубными, а избы, соответственно, курными. Поэтому дым шел прямо в избу, поднимаясь кверху, и выходя либо через отверстие в крыше, либо через волоковое окошко, либо  через открытую дверь[5].

Положение печи определяло всю внутреннюю планировку помещения. В основном печь находилась в каком-либо из углов помещения. Если же она находилась в центре, то можно предполагать, что такой тип жилища имел неславянское происхождение. Основных вариантов расположения печи можно выделить 4:

1) справа или слева от входа, устьем к нему. Такие избы встречались в основном на Юге и Юго-западе после X века.

2)В дальнем углу устьем к входу. Этот тип расположения печи древнейший на Руси и преобладал до Х века.

3) В дальнем углу устьем к боковой стене.

4 Справа или слева от входа устьем к противоположной стене. Такие избы можно было найти в северной и центральной части Древнерусского государства после Х века, потому что такое расположение было наиболее выгодным для сохранения тепла и приготовления хозяйкой пищи.

К положению печи приспособлялась вся внутренняя планировка избы: угол по диагонали от печи, позднее именуемый «красным» (красивым), был парадной частью избы. Здесь ставили стол, устраивали лавки, здесь ели и принимали гостей. Неизвестно, имел ли он сакральный смысл в языческих семьях, но в некоторых жилищах найдены идолы, расположенный именно в этом углу. Правда, немного.

Угол напротив печного устья – «бабий кут» или «середа» служил для таких занятий как стряпня и прядение. Четвертый угол был предназначен для мужских работ.

В тех редких случаях, когда печь ставилась в середине избы, планировка должна была быть иной, но этот вопрос пока не изучен ни археологически, ни этнографически[6]. Существует предположение,  что такие помещения использовались в качестве мастерских, но эта версия требует тщательной проработки..

Жилые покои освещались свечами и светильнею. В великокняжеских домах и хоромах горели восковые свечи, потому, что воску было много: его снимали в лесах из диких пчельников и продавали, вероятно, дешево. Люди победнее жгли обыкновенное масло (конопляное, льняное) наливаемое в глиняные круглые сосуды. Также была распространена лучина[7].

С XI века, после крещения Руси, параллельно с деревянным, начинает распространяться и каменное строительство. Сначала этот процесс шел очень медленно, но в последующие столетия он заметно ускорялся. В деревянных городах начинают строиться каменные церкви и дворцы, а позже, с XVII века — богатые жилые дома. С XIV века из камня возводятся и оборонительные стены городов. Самые ранние монументальные сооружения относятся к эпохе Киевской Руси, за ними следуют замечательные памятники архитектуры Владимира, Суздаля, Новгорода и Пскова и, наконец, величавые соборы и дворцовые комплексы Москвы — собирательницы русских земель.

nikobl.mypage.ru

Как строили дома на руси?

Как строили дома на руси?

08.06.2016 | Автор: admin | Просмотров: 3 390Рубрика: Дом

Главным, и часто единственным орудием древнерусского зодчего был топор. Пилы, хотя и известны с X века, но применялись исключительно в столярном деле для внутренних работ. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: «срубить избу». И, хорошо нам сейчас знакомые, гвозди старались не использовать. Ведь вокруг гвоздя дерево гнить быстрее начинает. В крайнем случае применяли деревянные костыли.

Основа. Скрепление.

Основу деревянной постройки на Руси составлял «сруб». Это скрепленные («связанные») между собой в четырехугольник бревна. Каждый ряд бревен почтительно называли «венцом». Первый, нижний венец часто ставили на каменное основание — «ряж», который складывали из мощных валунов. Так и теплее, и гниет меньше.

По типу скрепления бревен между собой различались и виды срубов. Для хозяйственных построек применялся сруб «в режь» (редко положенные). Бревна здесь укладывались не плотно, а по парам друг на друга, и часто не скреплялись вовсе. При скреплении бревен «в лапу» концы их, прихотливо вытесанные и действительно напоминающие лапы, не выходили за пределы стены снаружи. Венцы здесь уже плотно прилегали друг к другу, но в углах могло все же задувать зимой.Самым надежным, теплым, считалось скрепление бревен «в обло», при котором концы бревен немного выходили за пределы стены. Такое странное сегодня название происходит от слова «оболонь» («облонь»), означающего наружные слои дерева (ср. «облекать, обволакивать, оболочка»). Еще в начале XX в. говорили: «рубить избу в оболонь», если хотели подчеркнуть, что внутри избы бревна стен не стесываются. Однако, чаще снаружи бревна оставались круглыми, тогда как внутри избы обтесывались до плоскости — «выскабливались в лас» (ласом называли гладкую полосу). Теперь же термин «обло» относят более к выступающим из стены наружу концам бревен, которые остаются круглыми, с облом.Сами ряды бревен /венцы/ связывались между собой при помощи внутренних шипов. Между венцами в срубе прокладывали мох и после окончательной сборки сруба конопатили льняной паклей щели. Тем же мхом часто закладывали и чердаки для сохранения тепла зимой.В плане срубы делали в виде четырехугольника /»четверик»/, либо в виде восьмиугольника /»восьмерик»/. Из нескольких рядом стоящих четвериков составлялись, в основном, избы, а восьмерики использовались для строительства деревянных церквей (ведь восьмерик позволяет увеличить площадь помещения почти в шесть раз, не изменяя длину бревен). Часто, ставя друг на друга четверики и восьмерики, складывал древнерусский зодчий пирамидальное строение церкви или богатые хоромы.Простой крытый прямоугольный деревянный сруб без всяких пристроек назывался «клетью». «Клеть клетью, поветь поветью», — говорили в старину, стремясь подчеркнуть надежность сруба по сравнению с открытым навесом — поветью. Обычно сруб ставился на «подклете»- нижнем вспомогательном этаже, который использовали для хранения запасов и хозяйственного инвентаря. А верхние венцы сруба расширялись кверху, образуя карниз -«повал». Это интересное слово, происходящее от глагола «повалиться», часто использовалось на Руси. Так, например, «повалушей» называли верхние холодные общие спальни в доме или хоромах, куда вся семья уходила летом спать (повалиться) из натопленной избы.

Двери в клети делали как можно ниже, а окна располагали повыше. Так тепло меньше уходило из избы.И дом, и храм строили одинаково — и то, и другое — дом (человека и бога). Поэтому самой простой и древней формой деревянного храма, как и дома, была «клетская». Так строились церкви и часовни. Это два или три сруба, соединенные друг с другом с запада на восток. В церкви полагалось три сруба (трапезная, храм и алтарный прируб), в часовне — два (трапезная и храм). Над простой двухскатной кровлей ставили скромную главку.Маленькие часовни во множестве ставились в удаленных деревнях, на перепутье, над большими каменными крестами, над родниками. Священник в часовне не положен, алтаря здесь не делали. А службы отправляли сами крестьяне, сами крестили и отпевали. Такие неприхотливые службы, проходившие как и у первых христиан с пением коротких молитв в первом, третьем, шестом и девятом часу после восхода солнца, назывались на Руси «часами». Отсюда и само сооружение получило свое название. На такие часовни и государство и церковь смотрели пренебрежительно. Потому и могли строители здесь дать волю своей фантазии. Потому и поражают сегодня современного горожанина эти скромные часовенки своей крайней простотой, изысканностью и особой атмосферой русского уединения.

Кровля.

Кровлю над срубом устраивали в древности безгвоздевую — «самцовую».Для этого завершения двух торцовых стен делали из уменьшающихся обрубков бревен, которые и называли «самцами». На них ступеньками клали длинные продольные жерди — «дольники», «слеги» (ср. «слечь, лечь»). Иногда, правда, самцами называли и концы слег, врубленные в стены. Так или иначе, но вся кровля получила от них свое название.Сверху вниз поперек в слеги врезали тонкие стволы дерева, срубленные с одним из ответвлений корня. Такие стволы с корнями называли «курицами» (видимо за сходство оставленного корня с куриной лапой). Эти ответвления корней, направленные вверх, поддерживали выдолбленное бревно — «поток». В него собиралась, стекавшая с крыши, вода. И уже сверху на курицы и слеги укладывали широкие доски крыши, упирающиеся нижними краями в выдолбленный паз потока. Особенно тщательно перекрывали от дождя верхний стык досок — «конек» («князек»). Под ним укладывали толстую «коньковую слегу», а сверху стык досок, словно шапкой, прикрывали выдолбленным снизу бревном — «шеломом» или «черепом». Впрочем, чаще бревно это называли «охлупнем» — то, что охватывает.Чем только не крыли крышу деревянных изб на Руси! То солому увязывали в снопы (пучки) и укладывали вдоль ската крыши, прижимая жердями; то щепили осиновые поленья на дощечки (дранку) и ими, словно чешуею, укрывали избу в несколько слоев. А в глубокой древности даже дерном крыли, переворачивая его корнями вверх и подстилая бересту.Самым же дорогим покрытием считался «тес» (доски). Само слово «тес» хорошо отражает процесс его изготовления. Ровное, без сучков бревно в нескольких местах надкалывалось вдоль и в щели забивались клинья. Расколотое таким образом бревно еще несколько раз кололось вдоль. Неровности получившихся широких досок подтесывались специальным топором с очень широким лезвием.Покрывали крышу обычно в два слоя — «подтесок» и «красный тес». Нижний слой теса на кровле называли еще подскальником, так как часто он покрывался для герметичности «скалой» (берестой, которую скалывали с берез). Иногда устраивали крышу с изломом. Тогда нижнюю, более пологую часть называли «полицей» (от старого слова «пола» — половина).Весь фронтон избы важно именовали «челом» и обильно украшали магической оберегающей резьбой. Наружные концы подкровельных слег закрывали от дождя длинными досками — «причелинами». А верхний стык причелин прикрывали узорной свисающей доской — «полотенцем».Кровля — самая важная часть деревянной постройки. «Была бы крыша над головой», — говорят до сих пор в народе. Потому и стал со временем символом любого храма, дома и даже хозяйственного сооружения его «верх».«Верхом» в древности называли любое завершение. Эти верхи в зависимости от богатства постройки могли быть самыми разнообразными. Наиболее простым был «клетский» верх — простая двускатная крыша на клети. «Шатровым» верхом в виде высокой восьмигранной пирамиды украшались обычно храмы. Затейливым был «кубоватый верх», напоминающий массивную четырехгранную луковицу. Таким верхом украшались терема. Довольно сложной в работе была «бочка» — двускатное покрытие с плавными криволинейными очертаниями, завершающаяся острым гребнем. А ведь делали еще и «крещатую бочку» — две пересекающиеся простые бочки. Шатровые церкви, кубоватые, ярусные, многоглавые — все это названо по завершению храма, по его верху.

Однако, более всего любили шатер. Когда в писцовых книгах указывалось, что церковь «деревянна сверху», то это означало, что она шатровая.Даже после никоновского запрета на шатры в 1656 году, как на бесовство и язычество в архитектуре, в Северном крае их все равно продолжали строить. И лишь в четырех углах у основания шатра возникли небольшие бочки с главками. Такой прием получил название шатра на крещатой бочке.

Особо трудные времена наступили для деревянного шатра в середине XIX в., когда правительство и правительствующий Синод взялись за искоренение раскольничества. Северная «раскольничья» архитектура тогда тоже попала в опалу. И все же, несмотря на все гонения, типичной для древнерусского деревянного храма остается форма «четверик-восьмерик-шатер». Встречаются и восьмерики «от пошвы» (от земли) без четверика, особенно в колокольнях. Но это уже вариации основного типа.

Поделитесь с друзьями:

okrm.ru

Жилища Древней Руси: основные типы

Древнерусские города знали два основных типа жилища – наземный срубный дом и полуземлянку (этот тип - самый первый и, по-видимому, древнейший, восходящий к славянским жилищам середины I тысячелетия, когда восточные славяне еще не расселились в лесной зоне). У обоих типов при всех их различиях имелись и важные черты сходства: это были небольшие дома рядовых горожан, состоявшие, как правило, из одного только квадратного или почти квадратного в плане помещения, служившего всей семье и для работы, и для приготовления пищи, и для еды, и для сна. Размеры их были различны, но в целом площадь избы составляла около 16 кв. м (4х4 м; колебания – от 3х3 м до 5х5 м). Кровля дома чаще бывала двускатной, хотя исследователи предполагают, что могли быть и другие ее конструкции.

Для полуземлянки вырывали яму, стенки которой закрывались деревом. Пол был по большей части земляной, плотно утрамбованный, зачастую обмазанный глиняным раствором. Чтобы войти в полуземлянку, нужно было спуститься на несколько ступенек, причем эти ступеньки либо вырезались в грунте снаружи, либо устраивалась деревянная лестница внутри самого жилого помещения. Потолка полуземлянка не имела; его заменяла непосредственно кровля, которая устраивалась на стропилах

Наземные срубные дома строились из хвойного леса (предпочтительно из сосны, реже – из ели). Конструкция сруба с выступающими наружу концами бревен ("в обло") была удобна, особенно в северных областях, где господствуют суровые зимы: углы дома не промерзали даже в сильные морозы. Пол в срубных домах всегда был дощатый. Срубный дом выше полуземлянки, часто имел второй этаж и украшался затейливой резьбой.

Кроме вышеназванных, существовали и другие типы жилищ: так, сруб могли строить по аналогии с полуземлянкой, опуская его в яму, причем такой дом мог иметь и не один этаж; жилые помещения в городах крепостях могли располагаться даже внутри деревянно-земляного укрепления (городского вала). Однако сруб и полуземлянка - всё-таки две наиболее распространенные разновидности.

Исследователи разных лет предприняли не одну попытку классификации типов древних жилищ и их изучения, чему препятствовали, во-первых, недостаток письменных источников, а во-вторых, малое количество фактического материала, т.к. даже после начала раскопок остатки древнейших жилищ выявлялись с трудом. Л.П. Гуссаковский свел воедино множество разрозненного материала, подготовленного учеными, и пришёл к следующим выводам, которые характеризуют многовековой процесс развития русского жилища в целом:

1. древнерусские жилища делятся на северный и русский типы, между которыми существует большая разница. Однако такое деление связано не с племенными тра­дициями, разнящимися территориально, а исключительно с естественно-географическими факторами: так в северной, лесной зоне господствующим типом являются наземные сруб­ные жилища, поскольку основным стройматериалом в этих областях является лес, а в южной, лесостепной, где леса не так много — полуземляночные;

2. различие плановых типов жилищ (расположение печи и входной двери) также не свя­зано с этническими особенностями - различные типы складывались и существовали одновременно и совместно на всей восточнославянской терри­тории;

3. основная масса древнерусских жилищ относится к однокамерному типу, хотя уже в 10 в. появились жилища-пятистенки, а с 11 в. — трехкамерные жилища;

4. городские и сельские жилища в этот период были еще очень близки друг другу. Вообще, древнерус­ские жилища не претерпели существенных изменений за весь период от 8 до 13 в - ни в конструкции, ни в плановой структуре.

Конечно, нам интереснее рассмотреть интерьер жилища и его развитие с течением времени, что и будет сделано в отдельных статьях (см. "Русские интерьеры 9-12 вв" и "Русские интерьеры 13-15 вв"). Сведения же о внешнем виде и конструкции необходимы для того, чтобы получить целостное представление о том, как был устроен дом на Руси, и как особенности интерьера связаны с внешними особенностями жилища.

www.svoyugol.ru

дом в виде башни в Древней Руси, 5 букв, сканворд

дом в виде башни в Древней Руси

Альтернативные описания

• боярские богатые хоромы

• в Древней Руси и Московском государстве — высокий боярский и княжеский дом в виде башни; жилое помещение в этом доме

• в Древней Руси: высокий богатый дом с покатой крышей, с надворными постройками

• верхний ярус богатых хором

• древнерусский особняк

• жилое помещение в верхней части дома в Древней Руси

• местожительство царских дочерей, а также мышки-норушки и лягушки квакушки

• отрадное жилище (романс)

• боярские покои

• коттедж купеческой дочери

• жилье для князя, а в уменьшенном виде — для всяких там мышек-норушек

• местожительство царских дочек, а также мышки-норушки и лягушки-квакушки

• высокая обитель для отрады

• стихотворение русского поэта А. Кольцова

• верхний жилой ярус хором

• стихотворение В. Брюсова

• в известном романсе — место проживания отрады

• дом столбовой дворянки

• дом мухи Шумихи

• боярский особняк

• дом мышки-норушки

• дом боярыни

• дом боярина

• жилье «моей отрады»

• верхний ярус хором

• богатый дом на Руси

• этаж над горницей

• бревенчатая «вилла» боярина

• место проживания отрады

• дом в виде башни на Руси

• дом моей отрады (песен.)

• бревенчатая боярская «вилла»

• богатый русский дом

• местожительство царских дочек

• хоромы красавицы царской дочери

• высокоотрадная «вилла» (песен.)

• богатый высокий дом

• богатый дом

• «отрадное» жилище

• высокий богатый дом на Руси

• дом «моей отрады»

• древнерусская вилла

• высокий дом «моей отрады»

• вилла «старого» русского

• богатое жилище на Руси

• дом лисички-сестрички

• древне русский особняк

• высокий боярский дом

• жилой ярус в хоромах

• хоромы боярина

• В древней Руси жилое помещение в верхней части дома

• Жилое помещение в верхней части дома в Древней Руси

• Высокий богатый дом с покатой крышей

• Верхний ярус богатых хором в Древней Руси

scanwordhelper.ru

Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян

Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян

Дом для каждого из нас – это место, куда хочется приходить. Дома человек отдыхает душой и телом. Там его ждут родные и любимые люди. Там он принимает пищу, растит детей. И неудивительно, что древние славяне очень большое внимание уделяли грамотному строительству своего жилья. Мужчина всегда был в образе домостроя, а женщина – хранительницы очага, домашнего уюта. Основные данные о том, в каких постройках жили наши предки, мы получаем из письменных источников, а также от археологов.

Как только славяне появились и начали свое расселение по необъятным просторам Европы и современной России, они жили около рек. Согласитесь, что источник воды рядом был большой необходимостью в хозяйстве. Конечно, первое жилище славян было очень примитивно. О нем не сохранилось много данных. В некоторых источниках описывается, что вся община (пока еще существовал общинный строй) жила в постройке, очень длинной, вдоль берега водоема.

Материал для строительства и место строительства

Жилища восточных славян были построены из дерева. Других материалов в то время еще, конечно, не существовало. Но славяне использовали далеко не все виды деревьев для строительства. Ведь некоторые считались опасными и приносящими беды и несчастья. Оптимальными породами для построек были хвойные (ель, сосна). Они и защищали дом от излишней влажности, и были полезными. Ни в коем случае наши предки не пускали в ход осину. Она считалась нечистым деревом.

Другим важным условием было то, какого возраста дерево и где его срубили. Во-первых, нельзя было рубить деревья с кладбища. Во-вторых, нельзя было брать слишком молодое или слишком старое дерево. В-третьих, нельзя было использовать ствол дерева, имеющего дупло, наросты или необычную форму. Так как рубка деревьев у славян была сродни убийству человека, то обязательно приносили жертвы природе.

Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян

После того, как дерево было срублено и доставлено на место будущего строительства, его нужно было обработать. Для начала сщичали кору и отрубали сучья. Так дерево оставляли на некоторое время, чтобы его покинули древесные духи. Основным инструментом при строительстве бы топор. Хоть у германских племен в то время уже были пилы, но от них дерево быстрее портилось, и на нем появлялись трещины.

Существовали определенные правила при строительстве жилища. Например, его нельзя было воздвигать в следующих местах:

  • Где когда-то была баня.
  • Где когда-то проходила дорога.
  • Где были найдены останки погибших.
  • Где происходило чье-то противостояние с ударами режущими предметами.
  • Где когда-то опрокидывался воз.
  • Где раньше стоял дом, в который попала молния.

Все эти места считались энергетически негативными и даже опасны для жизни будущих хозяев нового дома. А где же тогда следовало строить свой дом? В местах, где отдыхает рогатый скот. Например, на Украине специально выпускали скотину и смотрели, куда она приляжет отдохнуть. Кроме того, выбор места строительства мог определяться с помощью гаданий.

Уделяли внимание и времени начала строительства. В некоторых районах эту важнейшую миссию выполняли гадальщицы. Они называли конкретную дату начала. В Сибири, например, считали удачным временем начало весны, новолуние. Также существовало поверье, что процесс строительства обязательно должен попасть на Троицу.

Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян

По данным археологии, славяне до девятого века жили в землянках. То есть это жилища, которые полностью находились в земле. А чуть позже они стали «выбираться» к свету, сооружая настоящие обычные избы. Историки говорят, что жилища славян легко можно было отличить от таковых у других племен. Это касается и самой постройки, и внутренней отделки дома.

А как же выглядели жилища славян? Они отличались друг от друга в разные временные периоды. Кратко рассмотрим основные разновидности.

Землянки и полуземлянки

Первыми жилищами древних славян стали землянки. Как ее делали?

  1. Выкапывали большую яму около полутора метров глубиной.
  2. Обносили стены жилища срубом (бревна).
  3. На дно ямы клали глину, чтобы получился пол.
  4. Изготавливали крышу.
  5. Обставляли землянку изнутри имеющимися предметами обихода.

Когда у восточных славян сформировалось их первое государство – Киевская Русь, то основной разновидностью жилищ была полуземлянка. Для того, чтобы ее соорудить, выкапывали огромную квадратную яму. Глубина ее должна быть около метра. Стенки ямы обносили срубом (досками), который возвышался над землей еще на один метр. Таким образом получалось жилище, которое наполовину находилось в земле, а наполовину – над ней. Вход в него был с южной стороны. Обязательно делали лестницу, чтобы было удобно спускаться вниз.

Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян

Что касается крыши, то она была с двумя скатами (как и сегодня в деревянных деревенских домах). Делали ее также из деревянных досок, которые покрывали соломой и землей. Сруб, «торчащий» из-под земли засыпали землей, чтобы сохранить тепло в жилище и уберечь его от «красного петуха».

После постройки основного каркаса принимались за печь. Ее сооружали в углу, который был максимально удален от входа. Материалом для печи были глина или камень, в зависимости от их наличия. По форме они были чаще всего прямоугольными или квадратными, с отверстием для закладки дров. А уж когда и печь была готова, то ставили стол и лавки вдоль стен.

Интересные полуземлянки были у южных славян. У них впервые появляются так называемые сени. Это небольшое пространство позволяло сохранять тепло в жилище. Но на смену полузмелянкам быстро пришли уже полностью наземные избы (с десятого-одиннадцатого века).

Почему же это так быстро произошло? На это есть ряд важных причин:

  • Размеры землянок и полуземлянок были очень небольшими, а значит там было тесно жить целой семье.
  • В такого рода жилищах отсутствовали окна. То есть не проникал ни солнечный свет, ни воздух.
  • В «доме» часто было очень влажно (ведь под землей – грунтовые воды). Ситуация усугублялась, когда шли дожди.

Избы

Впервые избы появились в северных районах. Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян Это легко объяснить тем, что там земля была либо слишком холодной и сырой, либо болотистой. В избах изначально делали только одну большую комнату. Перед входом обычно сооружали сени. Проблема окон была решена. Но оконце было лишь одно и притом очень маленьких размеров. Основной его функцией было не попадание света, а проветривание жилища. Печь сооружали так же, как и в полуземлянке. Если хозяин сооружал в избе трубу для выхода дыма, то она называлась белой. В противном случае – черной. В избах своего расцвета достигает так называемый красный угол. Он был противоположен тому, где стояла печь.

Вся изба была выполнена из бревен, образующих как бы венец. В ней мог быть подклет – это нижний этаж, типа подполья и погреба. Крышу обычно накрывали соломой или глиной. С течением времени славянская изба совершенствовалась. Если окна сначала просто прорубали в бревенчатой стене, то позже стали делать их полноценными, с рамами. И обязательно на фасаде дома вырезали разнообразные орнаменты и узоры, которые, по мнению древних славян, защищали их жилище от злых сил и дурного глаза. Также прогресс выражался в создании горницы в избе, то есть комнаты о сути становилось две. А на севере вообще сооружали полноценные две избы, соединенные вместе.

Безусловно, появление избы стало важным шагом в вопросах жилья. Они были просторными, теплыми. Кроме того, в избе сохранялась оптимальная влажность. Все эти условия заметно улучшали качество жизни людей, особенно, если в семье были маленькие дети.

Устройство жилища древних славян

Изба для славян была микроВселенной. Углы ее соответствовали сторонам света, крыша – небу, пол – земле. Как выглядели жилища славян? Устройство жилища древних славян Важно было так спланировать жилище, чтобы максимально защитить себя от зла и привлечь в дом удачу и благополучие. Как мы помним, двери располагались с южной стороны. Ведь юг у славян ассоциировался с солнцем, теплом, торжеством жизни. А когда появились окна, то они также были обращены на юг или восток. Печь всегда сооружали в северной части. Вообще печь играла важную роль в жизни славян. Во-первых, она была источником тепла. Во-вторых, в ней готовили пищу. Даже сегодня некоторые национальные рестораны пытаются возродить традиции готовки в русской печи. Дело в том, что стряпня в ней получается просто восхитительной. В-третьих, печь использовали как спальное место.

И, конечно, внутренняя отделка в доме также украшалась знаками и символами, оберегающими и защитными. Это касалось и стен, и мебели, и домашней утвари. Если снаружи дом украшали от внешней угрозы (грабители, пожар, зависть прохожих), то изнутри – от возможных гостей-недоброжелателей.

И не стоит забывать, что со временем у славян появился двор, а также дополнительные постройки в виде бани, хлева, сарая.

Таким образом, жилища древних славян являлись не просто бытовым вопросом в их жизни. В каждом шаге, начиная от выбора места, прослеживается их вера в нечистую силу, духов. Даже жертвы они приносили, лишь бы будущее жилище было спасено от зла и горя. Жилища наших предков были, как мы говорим сегодня, экологически чистыми. Все материалы: дерево, солома, глина, мох, были природными. А это, в свою очередь, очень хорошо сказывалось на здоровье, самочувствии людей и потомстве. Поэтому славяне и продолжают существовать и здравствовать до сих пор.

Устройство древнерусской избы.

Поделитесь с друзьями

slavculture.ru

Процесс строительства в Древней Руси | Архитектура и Проектирование

Древнерусские письменные источники не дают практически никаких сведений о том, как был организован процесс строительства. В качестве аналогий иногда удается привлекать более поздние русские, а также западноевропейские письменные источники и изображения. Известны и византийские миниатюрные изображения процесса строительства. (Например, в Хлудовской псалтыри (Греция, XI в.) (см.: Щепкина М.В. Миниатюры Хлудовской псалтыри. М., 1977. С. 96) Однако эти материалы следует использовать очень осторожно, поскольку они могут отвечать совершенно иной строительной практике. Поэтому реконструировать процесс строительства в Древней Руси можно в основном лишь по тем данным, которые удается получить при изучении самих сооружений и при археологических исследованиях.

Приступая к работе над возведением монументального здания, мастера организовывали строительную площадку, служившую для складывания и обработки строительных материалов. Археологическим путем такая площадка была выявлена лишь один раз — в Волковыске. Там во второй половине XII в. начали строительство церкви, однако после закладки фундамента работа по каким-то причинам была прекращена и строительная площадка брошена вместе со всеми находившимися на ней материалами. К сожалению, площадка была раскопана очень небрежно и без необходимой фиксации. Тем не менее здесь все же отмечено значительное количество подготовленных для строительства материалов. (Зверуго Я.Г. О строительном материале храма XII в. на Волковысском замчище // Тез. докл. на конф. по археологии Белоруссии. Минск, 1969. С. 153.) Так, к северу и западу от фундаментов храма, приблизительно в 5 —10 м от него, обнаружены запасы неиспользованных плинф. Они лежали в штабелях большей частью на ребре. Тоже к северо-западу от храма, но несколько дальше (в 10 —12 м), располагался пласт глины мощностью до 0.6 м. Еще дальше в 20 —25 м к северо-западу от храма, находилась яма с гашеной известью, имевшая площадь более 30 м2 при толщине слоя извести 1.0 —1.2 м. Наконец, к западу от храма были сложены рядами большие камни со шлифованной поверхностью, предназначавшиеся для вставления в стены в качестве декоративных элементов.

Следы строительной площадки обнаружены в Минске, где возведение церкви также было прекращено после укладки фундамента. (Алексеев Л.В. Полоцкая земля. М., 1966. С. 203.) Здесь к северо-западу от фундамента храма раскопками вскрыта трапециевидная в плане яма для гашения извести, имевшая площадь около 25 м2 Края этой ямы были укреплены досками. Неподалеку найдены многочисленные известняковые плитки, использовавшиеся при строительстве. (Тарасенко В.Р. Древний Минск: Материалы по археологии БССР. Минск, 1957. Т. 1. С. 213.)

Строительные площадки в Волковыске и отчасти в Минске сохранились только потому, что работа здесь была неожиданно прервана. В случае же окончания строительства остатки материалов, очевидно, убирали, и следы строительной площадки, таким образом, исчезали. Тем не менее В.В. Хвойка отметил, что рядом с Десятинной церковью он обнаружил при раскопках следы обработки мрамора, шифера и других пород камня, соответствующего сортам, примененным в самой церкви. (Хвойка В.В. Древние обитатели Среднего Приднепровья. Киев, 1913. С. 69. М.К. Каргер усомнился в том, что открытая В.В. Хвойкой мастерская обрабатывала камни для Десятинной церкви, и датировал эту мастерскую XIII в. (см.: Каргер М.К. Древний Киев. М.; Л., 1958. Т. 1. С. 472). Вряд ли такой скептицизм оправдан, поскольку найденные Хвойкой резные мраморные и шиферные детали характерны именно для Десятинной церкви, а не для XII—XIII вв.) Очевидно, это следы строительной площадки, на которой обрабатывались камни в процессе возведения Десятинной церкви. Во владимиро-суздальском и галицком зодчестве, где кладка велась из тесаных белокаменных блоков, их первичная обработка, вероятно, производилась на месте добывания камня, т.е. в карьере, но окончательная, чистовая обработка несомненно выполнялась на месте строительства, на строительной площадке. Свидетельством этого является, например, использование мелких отсеков камня в фундаменте церкви —квадрифолия (так называемый Полигон) в Галиче. (Иоаннисян О.М. Новые исследования одного из памятников галицкого зодчества XII в. // СА. 1983. № 1. С. 233.) На месте строительства, видимо, обрабатывали и плиты красного шифера, слой небольших отесков которого нашли при раскопках Спасского собора в Чернигове. (Макаренко М. Чернiгiвський Спас. Киiв, 1929. С. 26.)

После разбивки плана здания на местности первой строительной операцией была отрывка фундаментных рвов. Их, как правило, отрывали по ширине фундамента и с более или менее вертикальными стенками. В таком случае фундамент при укладке занимал весь ров. Однако при слабом или сыпучем грунте стенки рвов приходилось делать наклонными; очевидно, что для укладки камней фундамента требовалась деревянная опалубка. Следы засыпки землей пространства между фундаментом и стенками рва неоднократно отмечались при раскопках, но следы опалубки сохраняются довольно редко. При раскопках северной апсиды церкви Климента в Старой Ладоге в нижней части фундамента обнаружены остатки примыкавшей к стенке фундамента доски от опалубки. Отпечатки досок и кольев опалубки найдены также на растворе фундамента Борисоглебского собора Смядынского монастыря в Смоленске. (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 53.) Следы укрепления стенок фундаментного рва с помощью вертикально забитых досок уцелели в минской церкви. (Тарасенко В.Р. Указ. соч. С. 222, 225.)

После того как заканчивали укладку фундамента, производили вторичную разбивку плана здания, на этот раз более детальную и точную. В соборе Выдубицкого монастыря на затертой раствором верхней поверхности фундамента сохранилась графья — очертания стен, прочерченные еще до схватывания раствора. (Новое в археологии Киева. С. 208.) Такая графья пока обнаружена лишь в одном случае. Очень вероятно, что подобную разбивку чаще выполняли на следующий сезон, т.е. на уже осевшем фундаменте. Естественно, что в таком случае на растворе фундамента не оставалось графьи.

Для возведения стен зданий ставили деревянные леса, постепенно повышая их по мере роста стен. Пальцы лесов закладывались в кладку самих стен. После окончания строительства пальцы лесов обрубали (или опиливали), а после того как дерево сгнивало, в кладке оставались отверстия. Кое-где в таких отверстиях при исследовании памятников находили остатки дерева. В новгородской церкви Спаса-Нередицы, например, удалось определить, что пальцы лесов были еловыми. (Покрышкин П.П. Отчет о капитальном ремонте Спасо-Нередицкой церкви в 1903 и 1905 гг. СПб., 1906. С. 18.) Отверстия для пальцев лесов имеют круглую, квадратную или прямоугольную форму со сторонами 10 —20 см, однако остатки дерева свидетельствуют, что сами пальцы бывали большей частью круглыми. На наружной поверхности стен отверстия от пальцев лесов обычно не заделывали. В гродненской Коложской церкви, как довольно редкое исключение, они заделаны раствором и кирпичами, причем настолько тщательно, что почти неразличимы на поверхности стены. Отверстия на внутренней поверхности стен закрывали перед штукатуркой здания под роспись. В смоленском соборе на Протоке для закладки этих отверстий использовали неполивные керамические плитки.

Леса ставили двух различных типов. При одном из них использовали пальцы лесов, проходящие насквозь через стену. В таком случае настил лесов, очевидно, опирался только на горизонтальные балки, вставленные в стену. Сквозные пальцы лесов были в черниговском соборе Елецкого монастыря, в витебской церкви Благовещения, в смоленских памятниках середины XII в. (бесстолпная церковь в детинце, церковь Петра и Павла). В новгородских памятниках XII в., в церкви Пантелеймона в Галиче и в памятниках владимиро-суздальской архитектуры применяли другой тип лесов, при котором пальцы были не сквозными, а заглубленными в стены всего на 15 —20 см, иногда — на 40 см. Естественно, что при таких лесах настил не мог опираться только на горизонтальные балки и здесь должны были существовать вертикальные стойки. (В западноевропейском средневековом строительстве применялись оба типа лесов (Arszynski M. Technika i organizacja budownictwa ceglanego w Prusach w koncu XIV i w pierwszej polowie XV w. // Studia z dziejow rzemiosla i przemyslu. Wroclaw, 1970. T. 9. S. 77; Antonow A. Planung und Bau von Burgen in suddentschen Raum. Frankfurt am Main, 1983. S. 313) Конечно, следы пальцев лесов не раскрывают всей сложности конструкции лесов и их функционирования. Например, остается неясным, как осуществлялась доставка наверх плинфы и раствора. Можно думать, что раствор подавался в деревянных ведрах или ушатах при помощи примитивного деревянного блока такого типа, какой известен по раскопкам в Новгороде. (Колчин Б.А. Новгородские древности: Деревянные изделия. М., 1968. С. 77, 78. Табл. 72. (САИ; Вып. Е1-55) Плинфа же и камни доставлялись подносчиками с «козлами» за плечами. Следовательно, леса должны были иметь удобно устроенные трапы. Все это требовало сложных навыков, и, вероятно, в XI —XII вв. уже существовали специалисты по сооружению лесов, как это нам известно для XIV-XVII вв.; тогда леса назывались «подвязи», а их строители — «подвязчики» (первое упоминание в письменных источниках — в конце XVI в.). (Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1902. Т. 2. Стб. 1054.) Чтобы стойки лесов не приходилось наращивать параллельно росту кладки стен, в XVII в. их делали из крупных бревен. (В смете, составленной в 1692 г. мастером Гуром Вахрамеевым на починку Днепровских ворот Смоленской крепости, для лесов было запланировано «25 бревен восьмисаженных на подвези... и 46 возов черемхового прутья, да 16 связок лыка» (см.: Орловский И.И. Смоленская стена. Смоленск, 1902. С. 107) Очевидно, так же поступали и в более раннее время.

Даже в тех случаях, когда отверстия от пальцев лесов были не сквозными, ряды их на наружных и внутренних поверхностях стен размещались на одной высоте. Это свидетельствует, что леса были двусторонними, обеспечивающими одновременную кладку обеих лицевых поверхностей. А значит, процесс кладки следует представлять в виде синхронной работы пар каменщиков. Кладка столбов, сводов, барабана, очевидно, должна была иметь свою автономную систему лесов.

Ярусы пальцев лесов показывают, как поднимали настилы в процессе кладки стен. Большей частью они совпадают по высоте по всему периметру здания, но иногда расположены по-разному, что говорит о независимой установке лесов на разных фасадах, а порой даже на разных участках одного фасада. Нижний ярус настила обычно размещался на высоте около 2 м от земли. Именно так расположен нижний ярус пальцев лесов в смоленской церкви Петра и Павла. В церкви Пантелеймона в Галиче нижний ярус отстоит от земли на 2.45 м, в церкви Благовещения в Витебске — на 1.6 м, а во владимиро-суздальских памятниках — от 2.8 до 4 м. Расстояния по высоте между ярусами тоже различные. Например, в ранних памятниках Киева и Новгорода (XI—начало XII в.) расстояния между отверстиями по высоте несколько более 2 м, в памятниках Чернигова и Смоленска (первая половина XII в.) — 1.3—1.6 м. (Штендер Г.М. Древняя строительная техника как метод изучения русского зодчества // Архитектурное наследие и реставрация. М., 1986. С. 17. Сведения о пальцах лесов во владимиро-суздальских памятниках любезно сообщены С.М. Новаковской.) В памятниках владимиро-суздальской архитектуры расстояния между ярусами 2—3.2 м, в церкви Пантелеймона в Галиче — 1.6—1.8 м, Благовещения в Витебске — 1.4 м, гродненской Коложской — около 1.5 м.

В современной строительной практике считается, что производительность труда каменщиков резко снижается, когда высота выведенной кладки превышает 1.2 м над уровнем настила, на котором они стоят. (Технология строительного производства / Под ред. Д.Д. Бизюкина. Л.; М., 1951. С. 452.) Очевидно, там, где ярусы пальцев лесов отстоят один от другого более чем на 1.4—1.5 м, каменщики использовали дополнительные подмостки. (В XIX в. при работе с подмостями ярусы лесов размещали через 4 аршина (около 2.8 м) (Красовский А. Гражданская архитектура. М., 1886. С. 81)

По горизонтали отверстия, как правило, расположены по два в каждом прясле стены, а при широких пряслах — по три. Таким образом, они обычно отстоят одно от другого на 2—3 м, изредка — на 3.5 м. (По нормам XIX в., чтобы доски настилов не прогибались, пальцы лесов по горизонтали размещали на расстоянии не более 2.5 аршина (т.е. менее 2 м)

Церковь Пантелеймона в Галиче. Фрагмент западного фасада
Рис. 64. Церковь Пантелеймона в Галиче. Фрагмент западного фасада  

При кирпичном строительстве пальцы лесов закрепляли, зажимая их со всех сторон кирпичами. Однако иногда квадратные отверстия для пальцев лесов специально оставляли при кладке, что позволяло по мере возведения стен здания переставлять балки лесов с нижних ярусов на верхние. При кладке из тесаных белокаменных блоков (галицкое и владимиро-суздальское зодчество) высота каждого блока была больше, чем толщина бревна, которое требовалось закрепить в стене. Поэтому, отверстия для пальцев приходилось вырубать в каменных блоках. Их делали, как правило, в нижней части блока, большей частью в его углу. Однако в церкви Пантелеймона в Галиче есть камни, в которых отверстия вырублены не в углу, а отступя от вертикального края. В той же церкви отверстия в третьем снизу ярусе на западном фасаде имеют необычную форму: их ширина 10—12 см, высота около 30 см (рис. 64).

Пара каменщиков, работавших одновременно с наружной и внутренней сторон стены, и обслуживавшие этих каменщиков подсобные рабочие, вероятно, составляли основную ячейку строительной бригады, т.е. то, что в современной строительной практике называют звеном. (Лейбфрейд Ю.М. Технология строительного производства. М., 1957. С. 13.) Такому звену выделялся участок стены (по современной терминологии — «делянка»). Поскольку в каждом звене вели кладку с обеих сторон стены, последняя возводилась сразу на всю толщину. Наблюдение архитектора М.Б. Чернышева о нарушениях регулярности кирпичной кладки смоленских памятников показало, что работа на нескольких соседних участках производилась параллельно. (Чернышев М.Б. О производительности труда каменщиков в Древней Руси // Культура Древней Руси. М., 1966. С. 289.) Очевидно, что несколько звеньев одновременно вели кладку определенного участка стены (по современной терминологии — «захватка»). Если бы это было иначе и одно звено, закончив свою делянку, переходило на соседний участок, не было бы нужды на границах участков вставлять в кладку неполный, оббитый кирпич.

Завершив работу на своей захватке, бригада переходила на другой участок. Законченную кладку при этом нужно было чем-то прикрыть сверху для защиты от дождя. Очень вероятно, что кладку закрывали переносной кровлей, тканью или другим способом. Одним из способов было также покрытие законченной кладки слоем раствора. Когда через некоторое время бригада возвращалась на данный участок и начинала вести кладку выше, поверх защитного слоя раствора она укладывала новый, а на него — кирпичи. Так получался двойной шов. (Возможно, что с такими швами связывались какие-то священнодействия. В «Сказании о Софии Цареградской» рассказывается, что «егда ж создаваху 12 рядовь (кладки), тогда патриарх с епископы и священникы молитвы творяху и мощи святых полагаху, сице творяху и до совръшенна церкве» (Виленский С.Г. Сказание о Софии Цареградской в Еллинском летописце и в Хронографе // Изв. Отд-ния рус. яз. и словесности. 1903. Т. 8, кн. 3. С. 36) Двойные швы хорошо прослеживаются в ряде новгородских памятников (Николо-Дворищенский собор, собор Юрьева монастыря, церковь Петра и Павла на Синичьей горе и др.) и в двух памятниках Смоленска, возведенных одной строительной артелью (собор на Протоке, церковь на Окопном кладбище).

Двойные швы обычно толще остальных в 1.5—2 раза, причем верхний слой раствора в них тоньше, чем нижний, а между ними иногда заметна тонкая гумусная прослойка, образовавшаяся в промежуток времени между окончанием ведения нижней кладки и началом верхней. Эти швы, отмечающие периодичность работы строителей, как правило, совпадают с уровнем конструктивных элементов здания — пола, дна аркосолиев, пят арок и др. На участках стены, где нет таких элементов, двойные швы отстоят друг от друга: в Смоленске от 6—7 до 18—19 рядов кладки; в новгородской церкви Спаса-Нередицы расстояние между двойными швами большей частью 80—100 см.

Зная высоту здания и срок его строительства, можно подсчитать, на какую высоту поднимали стены за один строительный сезон. Так, церковь Петра и Павла в Смоленске — памятник средней величины, и его возведение, вероятно, заняло примерно 3 года, не считая закладки фундамента. Учитывая, что один сезон должно было занять сооружение сводов и главы, можно полагать, что стены были построены за 2 года. Верх средней закомары этой церкви расположен на высоте примерно 13 м от земли. Следовательно, здесь стены поднимали за сезон приблизительно на 6 м. В смоленской церкви архангела Михаила высота верха закомар около 22 м, но в этом крупном храме кирпичную кладку стен вели, вероятно, не 2, а 3 года. Значит, здесь стены возводили за сезон примерно на 7 м. Правдоподобность таких подсчетов подтверждается наблюдением, сделанным в соборе Киево-Печерского монастыря, где высота сезонных кладок оказалась равной 4—5 м. (Логвин Г.Н. Указ. соч. С. 160.)

На основании изучения кладки северной апсиды собора на Протоке в Смоленске М.Б. Чернышев сделал попытку определить производительность труда древних каменщиков. (Чернышев М.Б. Указ. соч. С. 289.) Участок, ограниченный вверху и внизу двойными швами и имевший по высоте семь рядов кладки, был, очевидно, исполнен за один рабочий день. На этом участке удалось в нескольких местах отметить перебивку кладки, заключающуюся в том, что в ряд ложков впущен тычок или в ряд тычков — ложок. Иногда перебивку создает вложенный в кладку обколотый кирпич. Такие нарушения правильности кладки в соборе на Протоке было легче выделить, чем в других смоленских памятниках; поскольку здесь видна четкая тенденция к регулярному чередованию ложковых и тычковых рядов. Оказалось, что перебивку кладки отмечают участки, имеющие в длину в среднем около 2.1 м (т.е. примерно 1 сажень).

Таким образом, выяснилось, что один каменщик за один рабочий день выкладывал участок длиной в 1 сажень и высотой около 0.6 м (т.е. семь рядов кладки). При этом каменщик укладывал лишь половину толщины стены, что подтверждается наличием гнезд от пальцев лесов на обеих ее поверхностях (как снаружи, так и изнутри) на одной высоте. Толщина стен собора на Протоке 1.4 м; следовательно, каменщик вел кладку на ширину 0.7 м. В итоге этих наблюдений оказалось, что за один рабочий день каменщик выкладывал около 0.88 м3 кирпичной кладки. Если сравнить данную производительность с нормами XIX в., выяснится, что производительность древних каменщиков была примерно в 1.5 раза ниже, чем более поздних мастеров.

Большая точность вертикальных линий и поверхностей в памятниках древнерусского зодчества дает основание утверждать, что строители пользовались отвесом. Следует отметить, что изображения работы каменщиков с отвесом имеются на многих западноевропейских миниатюрах.

При разбивке различных членений и форм построек строители, по-видимому, широко использовали шнур. Так, А.Д. Варганов отметил, что уклон лестницы в стене притвора Суздальского собора не прямолинеен, а имеет некоторый прогиб. Из этого наблюдения Варганов сделал справедливый вывод, что уклон лестницы намечали по шнуру, провисание которого и дало кривизну линии уклона лестницы. (См.: Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII—XV вв. М., 1961. Т. 1. С. 118. Предполагаемый перечень инструментов и приспособлений, применявшихся древнерусскими каменщиками, см.: Штендер Г.М. Инструментарий каменщика-новгородца XI—XVвв. // Новгородский край. Л., 1984. С. 211.)

При выкладке полукруглых завершений стен также использовали шнур, закрепленный одним концов в кладке с.помощью деревянного колышка. Другим концом этого шнура, как циркулем, очерчивали дугу закомары. Отверстия от центров таких кривых, большей частью в виде небольшого деревянного бруска, вставленного в стену или отверстия в самой кладке, находили во многих памятниках различных архитектурных школ Руси. (Штендер Г.М. 1) Разметка архитектурных форм древними зодчими // Памятники культуры. М., 1959. Т. 1. С. 66; 2) Архитектура домонгольского периода // Новгород: К 1100-летию города. М., 1964. С. 207. Учитывая этнографические параллели, Г.М.Штендер выдвинул предположение, что подобный веревочный циркуль назывался в Древней Руси кружалом (см.: Штендер Г.М. Восстановление Нередицы // Новгородский исторический сборник. Новгород, 1961. Вып. 10. С. 176). Однако, по данным источникам XV— XVII вв., кружалом именовали деревянные лекала для арок (Рорре A. Materialy do slownika terminow budownictwa staroruskiego X—XV ww. Wroclaw, 1962. S. 33). Позднее Штендер стал употреблять другой этнографический термин — «вороба» (см.: Штендер Г.М. Древняя строительная техника как метод изучения русского зодчества. С. 15) Оказалось, что разметка с помощью подобного циркуля (веревочного) выполнялась не только при полукруглых очертаниях арок, но и при построении более сложных, трехцентровых кривых (например, в черниговской Пятницкой церкви).

Арки и своды выкладывали по деревянным кружалам и опалубке. О наличии деревянных креплений, с помощью которых возводили своды, свидетельствуют отпечатки досок, изредка сохранявшиеся на растворе нижней поверхности сводов. Можно отметить, что доски опалубки иногда отесывали по кривой, чтобы создать плавную округлую поверхность кладки. Трудно предполагать что опалубка для возведения сводов храмов, расположенная на большой высоте, опиралась на стойки, установленные на земле. Гораздо вероятнее, что кружала арок и опалубка сводов опирались на какие-то деревянные конструкции в верхней части здания, например специальные подкосы или связи, проходящие поперек храма. Так, своды галерей Дмитриевского собора во Владимире возводились по кружалам, опиравшимся на деревянные брусья, вложенные в стену здания. (Новаковская С.М. К вопросу о галереях белокаменных соборов Владимирской земли // КСИА. 1981. Вып. 164. С. 49.) В новгородской церкви Спаса-Нередицы близ пят арок и угловых сводов обнаружены отверстия в кладке, в которые упирались подкосы, поддерживавшие кружала. (Штендер Г.М. Восстановление Нередицы. С. 176.) Опалубка цилиндрических сводов могла устанавливаться вообще без кружал, поскольку ее толстые отесанные доски могли быть уложены одним концом на кладку тимпана (т.е. на закомару), а другим — на уже до этого возведенную подпружную арку. Борозды от торцов таких досок были найдены в тимпанах арок церкви Спаса-Нередицы. (Там же. С. 178.) В аркосольной нише этой церкви в бороздах сохранились даже остатки досок опалубки, а в камере западной стены опалубки свода по какой-то причине не была убрана и уцелела до настоящего времени вместе с деревянным кружалом. Очень хорошо видны борозды от торцов досок опалубки в сводиках лестницы Коложской церкви в Гродно.

Единственный пример, когда кружала поддерживались стойками, опиравшимися на землю, можно указать в смоленской церкви немецких купцов («смоленская ротонда»). (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 145.) Вероятно, такой прием был исключением, вызванным применением непривычного для Руси кольцевого цилиндрического свода.

Арочные перемычки окон и сводики внутристенных лестниц часто возводились по кружалам, вытесанным из одной доски. Кружала эти иногда устанавливались непосредственно на обрезы стен, что придавало арочным проемам несколько подковообразную форму, (Покрышкин П.П. Указ. соч. С. 23.) или на специальные бруски, вложенные в кладку у пят арок. (Один такой брусок, видимо не вынутый после окончания строительства, был обнаружен И.М. Хозеровым в окне северной стены полоцкого Спасского собора Евфросиньева монастыря (см.: Хозеров И.М. Архитектура Белоруссии и Смоленщины XI—XIII вв. // Арх. Ин-та истории АН БССР / Сектор археологии, оп. 1, д. 46, 1946 г.)

Следует отметить, что в кирпичном строительстве отчетливо прослеживаются некоторые приемы, общие для всех русских земель, где строили из плинфы, что несомненно указывает на общность традиции. Так, кирпичи в кладке всегда уложены вниз гладкой постелью, т.е. той, на которой видны следы правила. Даже в тех городах, где было хорошо налажено производство кирпича, его всегда экономили и старались использовать все кирпичные отходы. Бракованные кирпичи (их всегда было очень много) дробили и превращали в цемянку для строительного раствора. При завершении кладки стремились употребить все запасы кирпичей, в том числе и кирпичи специального назначения, т.е. узкие и лекальные, поэтому в сводах храмов иногда встречается довольно большое количество лекальных кирпичей, казалось бы, совершенно неподходящих для данной цели. Очевидно, по этой же причине оказались лекальные кирпичи в вымостке пола смоленской церкви на Большой Краснофлотской улице. (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 284.)

В некоторых памятниках можно видеть, что строители дифференцированно подходили к кладке различных конструкций здания. Иногда это позволяет понять, как они рассматривали ту или иную часть сооружения. Например, в черниговском соборе Елецкого монастыря использованы два типа кирпичей: для стен - тонкие (толщина 2.2—2.5 см), а для столбов и арок — более толстые (4.0—4.5 см). При этом стена, отделяющая нартекс, вместе с западной парой столбов сложена из тонких кирпичей, т.е. рассматривалась как западная стена храма, а не как заполнение между западными столбами. Очевидно, строители воспринимали здание не как шестистолпное, а как четырехстолпное с нартексом. (Наблюдения Г.М. Штендера) Возможно, что это было связано с общими представлениями о типе храма, согласно которым четырехстолпное ядро рассматривалось как самостоятельное сооружение, к которому пристроен нартекс. Иногда такая очередность осуществлялась в натуре. Так, в киевском соборе Выдубицкого монастыря и в новгородском соборе Антониева монастыря нартекс пристроен без перевязи к уже полностью завершенному основному объему храма.

При археологическом изучении памятников древнерусского зодчества неоднократно отмечалось, что некоторые участки фундаментов приложены друг к другу впритык, без перевязи. Таковы большей частью фундаменты приделов, а иногда и внутренние ленточные. Очевидно, зодчие стремились разделить участки фундамента, подверженные различной нагрузке, т.е. создавали осадочные швы. Часто неперевязанные участки можно отметить и в кладке нижних частей стен. Однако такие швы обычно сохраняются лишь до определенной высоты, а выше кладки бывают перевязаны. Например, стены нартекса переяславльской Спасской церкви в нижней части не были перевязаны с кладкой основного объема храма, а перевязка начиналась лишь на высоте 1.5 м. (Каргер М.К. Раскопки в Переяславле-Хмельницком в 1952—1953 гг. // СА. 1954. Т. 20. С. 13.) В киевской церкви Спаса на Берестове стены западного притвора перевязаны с кладкой основного объема с высоты 1.45 м. (Каргер М.К. Древний Киев. М.;Л., 1961. Т. 2. С. 389.) В смоленском соборе Троицкого монастыря на Кловке одна из лопаток северной стены не была перевязана с самой стеной на всю сохранившуюся высоту, т.е. около 1 м. (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 202.) Иногда неперевязанными в нижней части бывают не только разные по высоте (и, следовательно, по весу) части здания, но даже основные его элементы. Так, в той же церкви Троицкого монастыря на Кловке притворы сложены вперевязь с основным объемом храма, а апсида приложена впритык и перевязана лишь начиная с 11-го ряда кирпичей. Очевидно, что в данном случае это объясняется уже не различием в осадке, а просто удобством ведения кирпичной кладки.

Особенностью работы древнерусских зодчих является их стремление полностью, завершить строительство каждого объекта, включая наружную отделку фасадов, не считаясь с тем, что к фасаду сразу же (или в крайнем случае в следующем сезоне) будет приложена кладка уже намеченного к строительству следующего объекта — галереи, притвора, придела. Примеры такой системы работы многочисленны. Именно данное обстоятельство заставляло исследователей ошибочно считать наружную галерею киевского Софийского собора пристроенной значительно позже, чем был возведен основной объем храма с внутренней галереей. В смоленском соборе на Протоке каждое слагаемое комплекса заканчивалось полной отделкой: его затирали обмазкой со всех сторон, хотя заранее знали, что здесь примкнет пристройка (нартекс, галереи, притвор, капеллы). Портал нартекса храма был выполнен полным профилем, хотя этого не требовалось делать, поскольку пристройка притвора давала вторые двери, отчего внутренние четверти портала нартекса пришлось сразу же заложить плинфой. Тем не менее нет никаких сомнений, что весь комплекс собора был исполнен единовременно. Особенно наглядно выступает указанный своеобразный прием работы древних строителей во владимиро-суздальском зодчестве. В Боголюбове, например, все элементы ансамбля — переход из церкви, башня, переход во дворец — пристраивали постепенно один к другому, к уже полностью законченным отделкой фасадам, на которых был даже исполнен аркатурно-колончатый пояс. Казалось бы, застройка резного пояса безусловно свидетельствует о том, что постройка нового объекта не была первоначально предусмотрена. Но попасть на хоры собора можно было только через башню, а в ней уже изначала была сделана дверь для выхода на переход к дворцу; следовательно, не может быть никаких сомнений в единовременности создания всего ансамбля. Объяснение такому, на первый взгляд, нерациональному приему строительства, видимо, следует искать в своеобразной системе мышления людей средневековья, в их чрезвычайно специфическом отношении к таким понятиям, как целесообразность и экономичность. (См., напр.: Гуревич А.Я. Категория средневековой культуры. М., 1984. С. 29 след.)

После окончания работ по возведению кладки леса, вероятно, сохранялись еще в течение года, пока здание не просыхало. Тогда этими же лесами могли пользоваться художники, расписывавшие интерьер храма. Если фасады здания затирали снаружи раствором, это, очевидно, делали, используя те же леса, одновременно с росписью. На памятниках Новгорода и Смоленска удалось отметить, что наружная обмазка (или ее следы) есть только на тех зданиях, которые имели фресковую роспись. В зданиях без росписи наружной обмазки также не отмечено. (По отношению к памятникам Новгорода это отметил Г.М. Штендер. В византийской архитектуре, как и на Руси, фасады иногда затирали раствором, но чаще оставляли открытыми, без обмазки (Mango С. Byzantine architecture. New York, 1976. P. 22) Очевидно, что это были взаимосвязанные операции.

По мере исполнения росписи леса постепенно разбирали, что определяло последовательность завершающих строительных работ. Так, когда художники расписывали сферу купола и барабан, строители должны были «побить» главу свинцом и поставить крест. (Разметка и нумерация кровельных листов, по-видимому, выполнялись заранее, еще на земле. Об этом можно судить по меткам на листах медной кровли владимирского Успенского собора (см.: Рыбаков Б.А. Мерило новгородского зодчества XIII в. С. 217) Последним актом строительства в интерьере была настилка полов, которую, очевидно, делали после снятия всех стоек лесов и, следовательно, даже после завершения росписи. Естественно, что в тех случаях, когда роспись храма производили не сразу после окончания строительства, а значительно позже, леса, вероятно, снимали, а перед началом росписи сооружали какие-то внутренние, возможно, более легкие помосты.

После снятия внешних лесов можно было начинать сооружение галерей и приделов. Поэтому эти части здания примыкают к уже полностью отделанной, а иногда даже затертой раствором поверхности фасадов. В галицком и владимиро-суздальском зодчестве, где никакой затирки фасадов не производили, наружные леса, вероятно, снимали сразу же по окончании строительства, оставляя внутренние для выполнения росписи. 

П. А. Раппопорт. Строительное производство Древней Руси (X-XIII вв.)

arx.novosibdom.ru