СЕКРЕТЫ РУССКОЙ КРАСОТЫ У ЖЕНЩИН НА РУСИ. Девушки в древней руси
Каких женщин считали «страшными» на Руси
На Руси мужчины с опаской относились к трем категориям женщин: не подходившим под бытовавшие тогда стандарты женской красоты, слишком умным, «ведающим», и тем дамам, которые проявляли мужские качества. Все эти параметры в древней Руси имели не типичные для современности характеристики. Во многом они определялись главенствующей ролью мужчины в славянском обществе, церковными догмами и состоянием медицины.
Внешние качестваПроживание в средней полосе, где климат достаточно суров и зимы очень холодны, диктовало определенный рацион питания. Пища наших предков была богата жирами и углеводами, которые дают много калорий и помогают выжить в особенно студеные зимы. Вполне естественным было то, что при таком меню люди обладали крепким телосложением. Русские женщины в большинстве своем были полными, с крупными бедрами, животом и тазом. Полнота воспринималась славянами как признак отменного здоровья. Худая девица казалась им больной, даже увечной. Предки не считали ее способной стать матерью, выносить и выкормить большое количество детей. Это было серьезным недостатком, который отталкивал от очень даже миловидной представительницы прекрасного пола. Мужчины обходили ее стороной и нередко за глаза называли «ведьмой».
Мужское поведениеСамым большим смертным грехом женщины славянские мужчины считали покушение на их главенствующую роль в обществе. И девицы, и замужние бабы на Руси в большинстве своем были кроткими, скромными домоседками. Так женщину воспитывали с самого детства. Ее задачей было ведение домашнего хозяйства, рождение детей и беспрекословное подчинение мужу. Никакой роли в общественной жизни женщины не играли. Но иногда появлялись дамы, не соответствовавшие этому стандарту. Они могли демонстрировать смелость, высказывать свое мнение, отстаивать свои права. Все это считалось «мужским» поведением, не соответствовавшим женскому предназначению. Женщин, которые осмеливались вести себя как мужчины, последние не понимали и потому боялись. Ярким примером такой славянки можно считать княгиню киевскую Ольгу. Она вела себя как мужчина: мстила, наказывала врагов, сама решала, за кого пойдет замуж, а за кого нет. Для того времени это было вызывающим, а потому странным и даже страшным поведением. В древнерусском обществе только мужчинам полагалось быть мстительными. Для них это было нормой поведения. Женщина, способная жестоко отомстить за убийство мужа, уничтожив несколько посольств других племен, вызывала страх. Естественно, перед ней дрожали не только враги, но и собственные бояре и прочий придворный люд. Ольга была злопамятной и непредсказуемой, а для тогдашних мужчин ничего страшнее такой женщины и придумать было нельзя.
Источник
Мой мир
Вконтакте
Одноклассники
hystory.mediasole.ru
Древнерусская девушка и современная
Если бы так случилось, что древнерусская девушка вдруг оказалась в настоящем времени и встретилась на улице с современной девушкой, то увидев, какие украшения носят сегодня, сильно бы удивилась. Вот такой мог бы состояться между ними диалог: – У вас очень странные обереги в ушах и на пальцах. От чего они вас оберегают и защищают?
– Это не обереги, просто украшения, – ответила бы удивленно наша собеседница.
– Просто украшения? Какая же от них польза? Зачем надо носить красивые, но не оберегающие вещицы?
Действительно, в древней Руси практически никто не носил бесполезных украшений – ни мужчины, ни женщины. Кольца, сережки, броши, бусы, являлись в первую очередь оберегами, предназначенными защищать их владельцев от худого.
Жизнь древних людей была пронизана благодарностью матушке-природе за солнечный свет, за хороший урожай, за теплый огонь, за мирную жизнь, за здоровых детей, за счастье в доме.Все явления природы люди обожествляли, верили в мифических существ, живущих повсюду и поклонялись богам: Роду, Ярило, Святогору, Перуну, Ладе и многим другим. Присутствовали в жизни людей и злые духи, так вот обереги призваны были защищать от них, от беды и злобы людской.
На Руси обереги изготовлял специальный человек из жреческого сословия. Предварительно оберег надо было наполнить «силушкой», для этого его омывали в роднике или обносили вокруг священного места, либо втирали в него родную землю.
Носили обереги у пояса, на плечах, на груди у сердца, на руках. Существовало много различных оберегов, и каждый имел свое определенное значение. Например, оберег в виде перстня с подвесками в форме утиных лапок должен был охранять руки от повреждений.
Обереги делились на мужские и женские, но были и общие. Примером чисто мужского оберега служит топорик и нож, которые являлись точной копией настоящих предметов. Эти маленькие вещицы охраняли мужчину на охоте и в мирном труде.
Оберегами женщин являлись разнообразные маленькие фигурки, изображавшие предметы домашнего обихода – ложки, ковшики, гребешки. Сейчас мы такие вещицы называем сувенирами, милыми безделушками. А тогда они призваны были защищать дом от напастей, привлекая богатство и благополучие.
Обереги в виде ключей появились несколько позднее, в X-XII веке, когда были изобретены замки. Эти обереги охраняли их владельца от воров и разбойников.
Интересным оберегом был металлический обруч, который носили на шее. Древние люди считали его надежной преградой, которая способна помешать душе покинуть тело. Этот обруч-оберег назывался гривной. Гривны носили как мужчины, так и женщины. Они считались признаком определенного положения в обществе. Для богатых людей гривны изготавливались их драгоценных металлов – золота и серебра. Их носили не только славяне, но и народы Востока.
Солнце – символ добра, радости, света.Луна являлась символом плодородия.Веник – оберегал ото зла, входящего в дом.Лен – снимал сглаз.Хлеб – символ достатка в доме.Крупа – мир, лад в семье.Коса или венок – символ непрерывности рода.Славянские обереги
Эта символика широко использовалась и в вышивке, которая называлась обережной. Вышивкой расшивали мужскую и женскую одежду по воротнику, рукавам и подолу платья.
Написанные на бумаге, дереве, бересте, металле и носимые при себе заговоры и молитвы тоже являлись оберегами. Те, кто отправлялся в дальние страны или на войну, на шею надевали мешочки, наполненные родной землей. Такие же мешочки, наполненные ладаном, назывались ладанками.
Изготовляли обереги из различных материалов. Самым сильным, но и самым сложным материалом было дерево. К деревьям люди всегда относились как к живым существам, с особой любовью и трепетом. Это сейчас мы знаем, что деревья обладают лечебной силой и благотворной энергией, благодаря научным фактам, а тогда люди это просто чувствовали, потому что была крепкая связь с природой, чем не каждый человек может похвастаться в наши дни.
Природный оберег
Мастер, для того чтобы изготовить хороший оберег, сначала разговаривал с материалом, пытался почувствовать энергетику, выбирая, подойдет это дерево для данного человека или нет.
Каждое дерево имело свое определенное назначение. Обереги, изготовленные из березы, защищали семейное счастье. Верба использовалась для защиты здоровья. Считалось, что она удесятеряет жизненную силу человека. Сосна способствовала восстановлению жизненной энергии, помогала вернуть человеку веру в себя и свои силы.
Другими материалами, которые использовали для изготовления оберегов, были кости животных, глина, керамика, золото, серебро, медь. Медь чаще всего использовалась в женских украшениях. Мы и сейчас с удовольствием носим браслеты из меди, зная, что она обладает лечебными свойствами, это было известно еще с древних времен.
В наше время к оберегам люди относятся больше как к сувенирам, но можно попробовать сделать оберег именно с целью защиты. А вдруг получится? С одной стороны, это будет просто сказка, ведь мы давно не верим в древних богов и в их силу, но с другой стороны, мы верим в силу природы, в то, что она способна помогать человеку и защищать его. Поэтому можно попробовать сделать самим оберег для близкого человека (по правилам, для себя оберег делать нельзя).
деревянная кукла оберег
Это может быть, например, обычная деревянная кукла, сделанная из дерева в русских народных традициях – без носа, рта и глаз. Этакое поленце, которое можно украсить соломкой или камушками. Главное правило – делать с любовью, искренне веря в то, что вы делаете. Такой оберег может послужить для поднятия хорошего настроения, что само по себе является сильной защитой.
Наши предки искренне верили в силу оберега, в то, что он способен защитить человека от беды в этом огромном мире. Может, и нам стоит попробовать?
artsgtu.ru
Девушки на Руси: kot_begemott
В «Домострое» – памятнике XVI века – говорилось, что девушки и юноши должны «душевную бо чистоту иметь и без страсти телесное: ступание кротко, глас умилен, слово благочинно, пищу и питие не мятежно, при старейших молчание, при мудрейших послушание, к преимящим повиновение, к равным себе и меньшим любовь иметь нелицемерную, от злых и плотских отлучаться, мало говорить, но много понимать, не дерзить словом, не избыточествовать беседою... стыдливостью украшаться».
Считалось, что каждому человеку от Бога предписано вступить в брак и продолжить свой «род-племя». В девочке старались воспитать прежде всего «женство» – качество, благодаря которому она сможет выполнить свое предназначение на земле.
Роль жены, матери, хозяйки дома считалась очень почетной. Русская пословица гласит: «Добра жена – венец мужу своему и беспечалие». Быть «доброй женой» означало умело вести домашнее хозяйство, заботиться о муже, родить здоровых детей. В «Домострое» в главе «Похвала женам» говорится: «Если дарует Бог кому жену добрую, дороже это каменья многоценного; таковая из корысти не оставит, делает мужу своему жизнь благую».
В традиционной культуре предполагалось, что процесс формирования в ребенке необходимых качеств следует начинать еще до его рождения. Во время беременности женщина, мечтавшая о дочке, должна была смотреть только на красивые вещи и красивых людей, чтобы родилась красивая девочка. Полагалось есть клюкву и бруснику, чтобы дочка была румяной, укроп – чтобы у нее оказались красивые глаза и пушистые ресницы. Будущей матери нельзя было браниться и много спать, иначе дочка родится злой и ленивой.
Сразу после появления ребенка на свет следовало громко объявить его пол, чтобы ребенок знал о своей половой принадлежности. Выбирая девочке из святцев имя, старались найти наиболее благозвучное и красивое или же давали ей имя особенно почитаемой святой, прославившейся добрым нравом и подвигами благочестия. В крестьянских семьях девочку растили не только доброй и красивой, но и трудолюбивой. Пуповину ей отрезали на прялке, чтобы она хорошо освоила главную женскую работу, заворачивали новорожденную в материнскую рубаху, чтобы ей передались все лучшие качества матери.
Крестьяне Боровского уезда Тульской губернии. Фото А. О. Карелина. 1870
В день отлучения девочки от груди перед ней раскладывали веретено, пяльцы, челнок и разрешали ей взять любой из этих предметов, символизировавших женское начало: к какому из этих предметов девочка потянется рукой, в том деле и будет особенно искусна.
В шесть-семь лет волосы девочки заплетали в косу, а поверх рубахи ей надевали сарафан. Этот ритуал отмечал новый этап в ее жизни: теперь она принадлежала к женскому сообществу и под руководством матери начинала готовиться к роли «доброй жены». Девочку обучали шить, вышивать, вязать, прясть, готовить еду, жать, доить коров, нянчить детей – то есть всем тем работам, которые положено выполнять крестьянской женщине.
Венецианов. Девушка с гармошкой
Одновременно начиналось религиозное воспитание и приобщение девочки к обрядовой жизни крестьянской общины. В «Домострое», в главе «Как дочерей воспитывать и с приданым их замуж отдать», отцу давались советы: учи дочь свою «страху Божьему, и вежеству, и рукоделию», «положи на нее грозу свою и блюди ее от телесных грехов, да не посрамит лица твоего, да в послушании ходит, да не свою волю имеет».
Переход девочки из подросткового возраста в девичество почти повсюду сопровождался специальными обрядами, которые фиксировали ее новый социально-возрастной статус. Обычно они проводились в ходе весенне-летнего цикла календарных праздников как торжественное представление потенциальной невесты деревенскому сообществу. Это происходило на Пасху, в Вознесение или в другие дни, согласно местной традиции. В северных губерниях Европейской России на Пасхальной неделе «выкуневшие», «растовые» девочки, одетые в свои первые девичьи наряды, взявшись под руки, возглавляли праздничное молодежное шествие по улицам села. Зрители встречали девичье пополнение похвальными словами.
В южнорусских селах повзрослевшие девочки в Пасху приходили на площадь перед церковью в поневах – поясной одежде замужних женщин и стояли там, демонстрируя себя гуляющим. В южных уездах Рязанской губернии родители, нарядив девушку в понёву, катали ее в повозке по улицам, предлагая всем в качестве невесты: «Надо ли?» В Орловской губернии в Вознесение девушки, надев понёвы, вместе отправлялись в лес, где устраивали трапезу и веселились, а затем гуляли по селу, показывая себя в женских нарядах. В Тульской губернии мать перед тем, как отправить дочь на гулянье, предлагала ей прыгнуть со скамьи в поневу: «Прынь, дитятко, прынь, милое, в вечный хомут, бабью понёву». В некоторых селах понёву для младшей сестры готовила старшая, она же и надевала ее на сестру. После гулянья понёву с девушки снимали и надевали еще раз уже после свадьбы – навсегда.
По достижении девушкой 15–16 лет наступала самая важная фаза девичества – «расцвета и спелости», которая длилась около пяти лет и должна была закончиться замужеством. Девушек в этом возрасте часто называли «невестами» (то есть буквально «неизвестными», «непознанными мужчинами»), «славницами» («славнухами», «славенками»), величали по имени и отчеству, выражая тем самым уважение к ним и уверенность в том, что они выполнят свое предназначение на земле: вступят в брак и родят здоровых детей.
Девушки «в самой поре» обладали, по мнению русских, особым свойством – «славутностью» («славой»), благодаря которому они нравились представителям противоположного пола и вообще всем людям. «Славутность» – было довольно сложное понятие, включавшее в себя целый набор качеств: приятный внешний облик, обаяние, умение хорошо одеваться, вести себя по правилам, принятым в обществе, и, конечно, «честное» имя. «Славутность» считалась свойством, которое расцветает вместе с девичеством. Однако лишь некоторые счастливицы обладали высокой «славутностью», что позволяло им активно участвовать в любовной игре, составлявшей суть жизни молодежи, и выйти замуж за достойного человека.
Красивый внешний облик ценился как одна из необходимых составляющих «славницы». На протяжении жизни многих поколений у русских людей сложился определенный стереотип девичьей красоты. «Красавой», «красулей», «картинкой нарисованной» обычно называли девушку «доброго надлежащего роста», крепкого телосложения, с высокой грудью, крутыми бедрами, круглым, гладким, белым лицом, румяную, белозубую, чернобровую и с длинной русой косой. О внешне привлекательной девушке говорили, что она «девка из себя видная, румяная, толстая – страсть красивая!» (Русские крестьяне. Т. 3. С. 81). Такой образ красавицы декларируется в русском фольклоре.
Девушки в праздничных костюмах. Фото. Начало XX в. Архангельская губ.
Каждая девушка, естественно, хотела обрести столь необходимую ей красоту или хотя бы приблизиться к идеалу. Для этого девушки прибегали к разнообразным ухищрениям. Чтобы лицо было белое и без веснушек, его мыли сывороткой, парным молоком, огуречным рассолом или мазали березовой смолой. Чтобы волосы становились гуще и не выпадали, их расчесывали гребнем, смоченным соком крапивы. Чтобы зубы были белые, и не пахло изо рта, жевали серку (смолу лиственницы) или ели в больших количествах яблоки.
Если на лице были угри и рябины, то их мазали волчьим салом или мазью, приготовленной из яичного белка и колоса пшеницы, взятого во время цветения, – «рябье будет гладко». Верили, что лицо будет белым и румяным, если мыть его настойкой василька; а чтобы грудь была большая и пышная, надо есть много горбушек или тереть ее мужской шапкой.
Русские девушки в своем желании соответствовать идеалу красоты белили лицо, красили щеки, чернили брови, распрямляли вьющиеся волосы помадой. Богатые девушки покупали косметику в лавках и на ярмарках, бедные довольствовались домашними средствами. Лицо обычно покрывали свинцовыми белилами, мукой, растертыми стеариновыми свечами. Щеки натирали бодягой, сухим корнем или свежими ягодами ландыша, настойкой из красного сандала, сахара и водки, корнем растения купела, называвшимся у крестьян «соломонова печать», «божья ручка», свеклой, а также розовым анилином – фуксином. Брови наводили сурьмой, углем.
Наложение краски было довольно своеобразным. Белила покрывали, все лицо толстым слоем, так что оно напоминало маску, брови делали «соболиными», то есть очень широкими и длинными, а румянец накладывали во всю щеку, иногда в виде кружочков, полосок, мелких ромбиков.
Девушки старались придать красоту своим волосам, помня о том, что «девичья коса – всем ребятам сухота». Они заплетали их в косу в три прядки, приплетая для толщины льняную кудель. В праздничный день косу плели в 6–8, а иногда и в 12 и даже 18 прядок, используя яркие разноцветные ленты, тесьму, гарусные нитки, унизанные бисером. Сверху коса была плотной и толстой – почти в ширину шеи, снизу тонкой. Волосы обычно покрывали специальной помадой, чтобы они ровно лежали на голове и блестели
Внешней красоты пытались достичь также с помощью магических действий. Каждая девушка знала простые заговоры «на красоту» – от бабушки, матери или из рассказов подруг. Девушки верили, что можно стать красивой, если при умывании натираться 12 раз мылом и при этом произносить: «Вода – с лица, краса – на лицо, лицо – как белый свет, а щеки – как шипишный цвет!» (Русские заговоры и заклинания. С. 117). Утром в Страстной четверг умывались водой, в которую была положена серебряная монетка, и говорили: «Как чисто серебро свитит и сияет, так бы и у меня, рабы Божьей (имя), свитило и горило лицико», а в Святки, стоя перед зеркалом, повторяли несколько раз: «Кажись, мое белое лицо, белее свету белого, разгорайтесь, мои алые щечки, краснее солнца ясного» (Там же. С. 113).
Но «славутность» предполагала не только красивую внешность, но и такое поведение, которое свидетельствовало бы, что девушка обладает качествами, необходимыми для вступления в брак и поддержания его устойчивости. Особенно ценилась «умнота», то есть умение правильно вести себя в различных жизненных ситуациях. Девушка, не отличавшаяся этим качеством, войдя в большую семью мужа, могла учинить в ней раздор.
«Славнице» полагалось быть доброжелательной, ласковой, послушной, вежливой, учтивой, в меру скромной и в меру раскованной. Эти качества позволяли ей расширить круг своих потенциальных женихов, заручиться симпатией их родителей.
Считалось, что «неругачая», спокойная, терпеливая девушка сможет достойно прожить жизнь, не вступая ни с кем в конфликты, не жалуясь на судьбу. Слишком робкая, застенчивая девушка, не обладавшая темпераментом, по крестьянским представлениям, не могла быть готова к замужеству и рождению ребенка. Про такую говорили, что она только «лавку обтирает». Если девушка была слишком дерзкой, бойкой, раскованной, то она своим поведением могла поставить под угрозу устойчивость будущего брака. Парни обычно «браковали больно бойких».
Естественно, от девушки требовалось и умение хорошо работать, чтобы в ее будущей семье был достаток. Сваха, расхваливая невесту родителям жениха, произносила такие слова: «Моя девка умнёшенька, прядет тонёшенько, ткет чистёшенько, белит белёшенько».
Эти качества привлекали и парней. Парень Василий Полянский из Костромской губернии так рассуждал о том, какая девушка ему может прийтись по душе в качестве будущей жены: «Мне нужно хозяйку: красоту-то не лизать, с хорошей наживешь, а с плохой что и есть проживешь!» (Русские крестьяне. Т. 1. С. 57).
Венецианов. Крестьянская девушка за вышиванием
Чтобы понравиться парням, девушка должна была обладать веселым нравом, умением плясать, петь, вести остроумные разговоры, то есть быть «счастливой, таланливой, гульливои, забавливой». Костромской парень по прозвищу Карамай, обсуждая вопрос о своей женитьбе, говорил: «Что это за баба будет? И выйти на народ не с чем. Мне надо такую, чтобы показать было что... Ну что от нее: ни песен, ни басен» (Там же. С 57).
Однако в своей «гульливости» девушке не следовало заходить далеко. «Славутность» предполагала безупречную репутацию.
Девушке полагалось блюсти себя и сохранять честное имя, то есть не прослыть «совсем заблудящейся» и не утратить девственности до свадьбы. Утрата девственности влекла за собой и утрату «славутности». «Какая же это девка, когда себя уберечь не могла!» – говорили крестьяне.
Девушки, чья добрая репутация не вызывала ни у кого сомнения, пользовались в деревнях большим уважением: чем больше в деревне «славниц», тем больше чести ее жителям. «Славницы» обычно возглавляли праздничные гулянья молодежи, занимали почетные места на зимних посиделках и игрищах, их первыми набирали в хоровод, из них составляли первые пары в кадрили. Если мать отправляла свою дочку в гости к родственникам в дальнюю деревню, чтобы она «мир посмотрела и себя показала», то обязательно приглашала поехать с ней нескольких «славниц», чтобы все знали, с кем ее дочка знается.
Суриков. Портрет Матвеевой. (На девушке надеты повязка и душегрея)
Естественно, каждая девушка мечтала поднять свой статус до уровня «славницы». Верили, что «получить почет» можно с помощью заговора. Вот, например, какой заговор произносила девушка из села, расположенного на берегу реки Пинега, отправляясь на гулянье: «У отцовских доцерях да у деревенских молотцах раба Божия (имя) как волк в овцах, и все девки овецьки, а я одна волцок. И как на хлеп, на соль цесть и слава, и на меня бы такова была цесть и слава во всяко время, во всякий час, во всякое игрище» (цит по: Астахова А. М. С. 48). В начале XX века девушка Прасковья записала в «ворожейную тетрадку» такие «слова на славу»: «Севодне великий праздник Ильи Пророку, его всяк знат и почитат, и идет великая слава. И шла бы великая слава об рабе Божией Параскевы, всяк знал и почитал, и хвалили. Где мой суженой-ряженый [ни был бы] ехал свататьсе! Не мог бы ни двенадцати часов часовать, ни минуты бы миновать, об рабы Божией Параскевы ехал свататься! На мои слова замок и ключ» (Русская свадьба. Т. 2. С. 257).
Если «девичья пора» заканчивалась, а замужество так и не предвиделось, то девушка рисковала остаться без мужа – «погибнуть», «пропасть». Затянувшееся девичество рассматривалось как время остановки роста – «сидения», «переспевания». Девушку сравнивали с коробочкой мака, которая никак не может рассыпаться на зернышки, называли ее «засидкой», «надолбой».
Косники. XIX в. Европейская Россия. Косник – украшение, закреплявшееся на конце девичьей косы
В разных местностях возраст, с которого девушка уже считалась «засидкой», определялся по-разному: например, в южнорусских областях девушке полагалось вступить в брак до 18 лет, в центральных и среднерусских областях, на большей части территории Русского Севера до 22–23 лет, в отдельных северных районах до 25–27 лет. Но повсюду отношение к девушке-«засидке» было резко неодобрительным, ведь она не смогла или не захотела вовремя выполнить свой долг перед Богом и людьми.
Крестьянская община, осуждая «засидку», была заинтересована в продолжении «крестьянского рода-племени» и старалась помочь ей покончить с девичеством, выдать замуж «хоть за вдовца, хоть за проезжего молодца». В некоторых селах вплоть до середины XIX века сохранялся древний обычай возить «засидевшуюся» девушку по селу на санках или в корыте, останавливаясь перед домами, где жили парни, с криками «Поспела, поспела!» или «Кому нужна надолба?». Чтобы девушка вступила в брак, на Масленицу осуществлялись и специальные магические действия. Например, при помощи короткого бревна, палки, колодки, снопа.
Д. Г. Левицкий. Портрет Агафьи (Агаши) Левицкой, дочери художника. 1785
В Воронежской, Орловской, Смоленской губерниях колодку привязывали к ноге девушки: она должна была таскать колодку за собой во время гулянья: «Калодку привязывают, шоб жених привязался и замуж вышла девка» (цит по: Агапкина Т. А. 2002. С. 237). В конце XIX века вместо бревна здесь стали использовать связку баранок, которую вешали на шею «засидке», или бант, прикреплявшийся к одежде. На Русском Севере бревно бросали с порога в красный угол избы, где жила такая девушка. На Урале во время масленичного катания девушке бросали в сани сноп (то есть «жениха»).
По представлениям крестьян, эти действия должны были стимулировать столь желанный брак. Прощание с девичеством в русской традиции всегда было и долгожданным событием, и печальным. В старинных свадебных песнях девичество определялось как «жизнь вольная», яркая, светлая и радостная.
Жизнь девушек, действительно, была и более вольной, и более насыщенной событиями, чем жизнь людей, обремененных семьей. В богатых домах девушки занимали отдельное помещение – светлицу, горенку или небольшую холодную клеть с входом из сеней. В свадебных песнях девичья горенка называлась «клеточка-перерубица», «малое безлюдыще», «тихое уютоньице». Там в сундуках и «коробеюшках замчённых» девушки хранили свою одежду и приданое, стояли прялки, пяльцы для вышивания, лежала подушка с коклюшками для плетения кружев и другие принадлежности для рукоделия, а также имелся столик с зеркалом и ящичками для белил, румян, сурьмы.
Распорядок дня девушек также был несколько иной, чем у остальных взрослых членов семьи. Девушка могла дольше спать утром (особенно если в доме были снохи), вставая, когда «по селам все петухи поют, а по избушкам печки топятся, а по церквям-то Богу молятся, а по часовенкам-то спасаются». Вечером она могла свободно отправиться к подружкам или на посиделку, куда приходили парни, а вернуться домой лишь поздней ночью. В летнее время и в праздники девушке разрешалось гулять до утренней зари, и это не считалось чем-то предосудительным.
Родители старались дать дочерям свободу: возможность «нагуляться», «навеселиться». В то же время родители требовали от нее послушания, покорности, уважения к себе и к другим членам деревенского сообщества, трудолюбия, сохранения целомудрия до свадьбы. Девушка, покидая отцовский дом, в специальных причетах благодарила отца за «вольную жизнь».
По мнению крестьян, относительная свобода, которой пользовалась девушка, была важна для ее развития, приобретения жизненного опыта, выработки самостоятельности в делах и поступках и в результате – для правильного выполнения ею роли жены, хозяйки и матери в будущей семейной жизни.
Полный текст: http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/1.htm#1
kot-begemott.livejournal.com
СЕКРЕТЫ РУССКОЙ КРАСОТЫ У ЖЕНЩИН НА РУСИ
Красота русских женщин всегда была вне конкуренции. И в первую очередь за счет естественной красоты, которая также вполне естественно «уживается» с женственностью. Тем не менее, за красотой всегда скрывалась ухоженность и чистоплотность.
Как же ухаживали за собой женщины и девушки на Руси?
№1. Лицо:
Русские женщины очень щепетильно относились к коже лица и знали, как сделать ее гладкой и шелковистой, как в рекламе современных кремов, тоников и скрабов. Только, в отличие от современных женщин, у них не было ни косметических магазинов, ни огромного ассортимента.
Были только продукты питания и травы, и им удавалось их так умело использовать, что больше ничего не требовалось.
Например, для придания коже лица здорового, привлекательного вида, а также для разглаживания морщин русские красавицы использовали молоко, сметану, простоквашу, масла, жиры и яичные желтки.
И, безусловно, каждая женщина знала, что отвар петрушки и огуречный сок отбеливают кожу, а настой василька хорош при жирной и пористой коже. Утро же всегда начиналось с обязательного омовения с мылом и розовой водой (отваром шиповника) или же «водою, в которой парена есть романова трава» (отвар ромашки).
№2. Тело:
Не меньше внимания русские красавицы уделяли и коже тела: процедуры по уходу за ней устраивали не менее раза в неделю, а учитывая санитарные условия в Древней Руси, это более чем часто.
Основные процедуры по уходу за кожей проводили в бане: очищали ее специальными скребками, массировали ароматными бальзамами. Для придания телу свежести делали массажи с мазями, приготовленными на травах, применяли так называемый «холодец» — настой из мяты. Более того, среди служителей бань были даже «вырыватели» волос из тела, причем они проделывали эту процедуру без боли, а эффект был не хуже, чем от современной эпиляции.
А для придания коже аромата свежеиспеченного ржаного хлеба на горячие камни специально лилось пиво. Менее состоятельным девушкам, семья которых не имела бани, приходилось мыться и париться в русских печах.
№3. Волосы:
Русская коса – здоровая, толстая, блестящая – тоже была результатом тщательного ухода: крапива и корни лопуха служили отличным средством для борьбы с перхотью и выпадением волос. А что было делать девушкам, которых не устраивал их натуральный цвет, при отсутствии парикмахерских и магазинов с красками? Они использовали растения: шелухой лука окрашивали волосы в коричневый цвет, шафраном с ромашкой — в светло-желтый. Алую краску получали из барбариса, малиновую — из молодых листьев яблони, зеленую — из перьев лука, листьев крапивы, желтую — из листьев шафрана, щавеля и коры ольхи и т.д.
К.Е. Маковский «Под венец»№4. Декоративная косметика:
Разрумяненная и разукрашенная матрешка всегда была символом русской женщины. Что же наши красавицы использовали в качестве декоративной косметики? Вместо румян и помады — сок малины, вишни, щеки натирали свеклой. В качестве карандаша для глаз и бровей, а заодно и теней для век была черная сажа, а иногда и коричневая краска. А вместо современной тональной основы и пудры для придания коже белизны брали пшеничную муку или мел.
Более того, в Древней Руси при нанесении макияжа, каждому цвету придавалось свое, магическое значение — девушки верили, что с помощью одного цвета можно приворожить, с помощью другого — наоборот, отвадить.
Читайте также: 7 секретов женской мудрости
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter.
moiarussia.ru
Положение женщины на Руси
Положение женщины в древней Руси часто представляемо как полное подчинение мужчине. Женщины, видимо, были лишены какой‑либо свободы и вынуждены жить в восточной изоляции. Верно, что московские царицы и княгини шестнадцатого и семнадцатого веков вели затворническую жизнь в их собственных апартаментах (теремах )в царском дворце, и что тот же обычай также практиковался в боярских и купеческих семьях, хотя и менее жестко. Дело обстояло иным образом, однако, среди простых людей, и поэтому, даже относительно московского периода, традиционный взгляд на подчиненное положение женщины в России не может быть принят безоговорочно.
Применительно к киевскому периоду подобное воззрение будет абсолютно безосновательным. Русские женщины этого времени пользовались значительной свободой и независимостью, как в правовом, так и в социальном плане, и демонстрировали дух самостоятельности в различных аспектах жизни. Мы видим женщину, управляющую Русью в середине десятого века (княгиня Ольга), другую, основывающую школу для девочек в женском монастыре, который она заложила в одиннадцатом веке (Янка, дочь Всеволода I). Княгини посылают собственных представителей: в зарубежные страны (как нам известно, два члена русской мирной делегации в Константинополь были женщины). Именно к женщине (неродной матери Владимира Мономаха) народ Киева обращается для восстановления мира между князьями (в случае нарождающегося конфликта между Святополком II и Владимиром Мономахом в 1097 г.).
Если мы обратимся к фольклору, женщина‑воительница – популярная героиня древнерусских эпических поэм. Поляница ("степная искательница приключений) русских былин напоминает нам амазонку в классической традиции. И, разумеется, с географической точки зрения существует полная параллель, поскольку обе совершали свои подвиги в том же регионе – нижнего Дона и района Азова. Как мы знаем, миф об амазонках отражает важный факт в социальной истории донских и азовских племен в скифский и сарматский периоды: преобладание матриархальных форм родовой организации.
Возможность того, что матриархат был базисом социальной организации у некоторых протославянских племен и, в особенности, антских родов, не следует сбрасывать со счета. Если это так, то относительно независимое положение женщины Киевской Руси может быть объяснено по крайней мере частично как последствия подобной традиции. Возможно, не случайно, что в наиболее раннем варианте «Русской Правды» среди родственников, которые имеют право – и должны – отомстить за убийство соплеменника, «сын сестры» упоминается вместе с «сыном брата».
В целом же древнерусский род, по описанию «Русской Правды» и иных источников, принадлежал с очевидностью к патриархальному типу. В то же время, однако, женщине гарантировались определенные права. Начнем с вергельда – символа социальной ценности человека того времени: женщина имела вергельд, но в количественном выражении штраф за ее убийство равнялся лишь половине выплачиваемого за убийство мужчины, принадлежащего к среднему классу – двадцать гривен вместо сорока[251].
Женщина, даже замужняя, имела право обладать собственностью на свое имя. Следуя византийскому примеру, русское гражданское законодательство признавало как приданое, в смысле денег, которые женщина приносит своему мужу в браке, так и «предбрачные подарки» (propter nuptias donatio), т. е. дарение мужчиной собственности своей невесте, что по‑английски также именуется «приданое». В русском языке используется два различных термина, а именно: приданое – в первом смысле и вено – во втором. Кроме этого замужняя женщина могла иметь любую другую собственность, завещанную ей ее родителями или приобретенную ей. Обычным источником дохода женщины, включая замужнюю, были результаты ее рукоделия. Согласно так называемому «Церковному уложению» Ярослава Мудрого (скопированному фактически не в одиннадцатом, а в тринадцатом веке), мужчина, крадущий пеньку или лен, выращенный его женой, или же любое белье и ткани, изготовленные ею, подвергался штрафу. По «Русской Правде» после смерти своего мужа, если он умирал первым, жена имела права на оставленную ей собственность и на иную собственность, которой он мог обладать. Более того, вдова признавалась главой семьи, если были дети, и ей доверялось управление имением ее покойного мужа. Когда дети достигали совершеннолетия, каждый имел право потребовать свою часть имения, но если они поступали таким образом, то должны были отдать определенную часть владения своей матери до конца ее дней (пожиток ).Говоря о детях, следует отметить, что дочери наследовали имущество вместе с сыновьями, за исключением семей смердов (см. разд. 5, выше).
Вслед за обращением Руси в христианство брак и семейная жизнь были поставлены под защиту и наблюдение Церкви. И вновь в киевский период права женщин не были забыты. Согласно процитированному «Церковному уложению», муж подвергался штрафу в случае прелюбодеяния. Права дочери были также защищены, по крайней мере до определенной степени. Если родители принуждали свою дочь к браку против ее воли и она совершала самоубийство, они считались ответственными за ее смерть.
В более широком плане христианство затронуло отношение русского общества к женщине двояким образом. С одной стороны, христианская доктрина – по крайней мере в ее византийской интерпретации – полагала женщину ответственной, через Еву, за первородный грех. В кратком обзоре библейской истории, которая, согласно «Повести временных лет» преподавалась Владимиру греческими миссионерами, объяснялось, что «человечество впервые согрешило через женщину... ибо из‑за женщины Адам был изгнан из рая.» [252].
С другой стороны, одним из главных моментов византийского христианства было почитание Богоматери, Святой девственницы, которая защитила женское начало, дав жизнь Спасителю, а отсюда и имя «Мать Бога» или буквально – «Богоматерь». Как объяснялось Владимиру греческим миссионером, «после получения плоти от женщины, Бог дал верующему дорогу в рай». Так Бог «отомстил дьяволу».
Итак, доктрина Церкви унижала и возвеличивала женщину и в этом смысле поддерживала как позитивное, так и негативное отношение к женщине в России. Аскетическое монашество видело в женщине главный источник искушения мужчины. Для монахов и тех, кто находился под их влиянием, женщина была «дьявольским сосудом», а не чем‑либо иным. И все же Церковь, включая тех же монахов, также распространяла почитание Богородицы на русской земле, и не только лишь женщины, но также и мужчины возносили к ней постоянные молитвы.
Духовная жизнь бросает вызов взвешиванию или измерению, а религиозные влияния неосязаемы. Можно спорить, позитивные или негативные аспекты христианской доктрины относительно женщины оставили более глубокое впечатление в русской душе. Однако кажется правдоподобным, что русская женщина выиграла больше, нежели потеряла в конечном итоге. Именно древнерусская литература, как мы увидим (гл. IX, разд. 8), более всего пострадала от ухудшения положения Евы.
Киевская Русь. Оглавление.
www.protown.ru
Секс в Древней Руси (18+)
К сексу славяне относились весьма положительно. У них встречалось, как двоеженство, так многоженство. О последнем упоминается, например, в летописи «Повесть временных лет»: А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу и браков у них не бывало, но устраивали игрища между селами, и сходились на эти игрища, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними имели же по две и по три жены". Византийский же историк Прокопий Кесарийский в своих трудах рассказывает, что у славян могло быть от двух до четырех жен. Например, у Владимира I Святославовича, крестившего Русь, их было двенадцать — и это только официальных, не считая 800 наложниц: 300 в Вышегороде, 300 в Белегороде, 200 на Берестовем. Правда, такую роскошь могли себе позволить только особы знатные и состоятельные.
Нравы и обычаи русской деревни никогда не были аскетичными. Вот как выглядели отношения крестьянской молодежи Владимирской губернии в конце XIX — начале XX в., по данным информаторов Этнографического бюро князя В. Н. Тенишева:
«Пора половой зрелости наступает в 14−16 лет. Девушки внешне ее стыдятся, но между собой этим «выхваляются». Парни целомудрия не хранят. Из шестидесяти особ женского пола более десяти, по подсчетам корреспондента, помогали утрате невинности парням. На это смотрели сквозь пальцы, однако девушку, потерявшую невинность, как правило, не сватали. Отношение парней к девицам грубовато-вольное (поощрительное замечание «ай да девка» сопровождается ударом кулака по спине избранницы), на что девицы притворно сердятся. На подобных встречах бывают песни, пляски, исполняются частушки, но в основном непристойного содержания: «Милашка моя, Уважь-ка меня! Если будешь уважать, Я с тобой буду лежать».
В бытность восточные славяне селились по берегам рек. Историки, описывая быт, обряды и праздники наших предков, упоминают, что мужчины и женщины купались вместе, нагишом и занимались любовью. «Водный» секс так удивил Маврикия Стратега, византийского историка VI века, что он отметил это в своих работах.
Посевные же работы частенько вели голыми — совсем или наполовину. В случае с мужчинами это символизировало заключение брака со вспаханной землей — таким образом пытались призвать урожай. В период посевной супруги занимались любовью прямо на поле или перекатывались по нему. Чтобы сохранить урожай и уберечь его от нечистой силы, обнаженные девушки и женщины глубокой ночью обходили поля, напевая песни. Считалось, что человеческая репродуктивность и всё, что с ней связано, стимулирует силы земли и заставляет её дать урожай.
С приходом на русскую землю христианства и укреплением власти церкви отношение к сексу стало меняться: христианизация принесла с собой неизвестные раньше ограничения и негативное отношение к сексу как таковому. Секс в браке теперь допускался только в одной позе — лицом к лицу, по-миссионерски. Другие варианты считались греховными. Причем на исповеди у людей спрашивали о подробностях их интимной жизни: сохранились требники, содержащие типовые вопросы, которые священник должен был задавать прихожанам.
За провинность полагалось длительное покаяние от 3 до 10 лет с многочисленными ежедневными поклонами. Сама тема секса стала табуирована и многие элементы этих запретов сохранились и по сей день.
www.psychologos.ru
