РОССИЯ: ОТСТАВАНИЕ, МОДЕРНИЗАЦИИ И РЕВОЛЮЦИИ, КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ЭПОХА И СОВРЕМЕННОСТЬ. Проблемы истории россии

Дискуссионные проблемы истории России - путеводитель

М.М. Кром, Е.В. Анисимов, А.Н. Цамутали

Лекционный курс посвящен ключевым проблемам отечественной истории IX–XX вв. которые продолжают служить предметом острых дискуссий в современной науке. Рассматриваются труды как отечественных историков XIX–XX вв. так и зарубежных исследователей-русистов.

Содержание курса

Часть I

М. М. Кром

• Общественный строй Древней Руси: основные научные концепции.
• Возникновение и эволюция древнерусской государственности: итоги и перспективы изучения.
• Вопросы истории древнерусской церкви в современной историографии.
• Судьбы русских земель в XIII–1-й половине XV в. (проблематика современных исследований, спорные и малоизученные вопросы).
• Проблемы социально-экономической истории России XV–XVII вв. в современной науке.
• Образование единого Русского государства: спорные вопросы политической истории России 2-й половины XV–начала XVI в.
• Власть и общество в России XVI–XVII вв. (различные аспекты проблемы в освещении отечественной и зарубежной историографии).
• Смута: историография гражданской войны в России начала XVII в.
• Россия в XVII в. узловые проблемы, основные направления современных исследований.

Часть II

Е. В. Анисимов, А. Н. Цамутали

• Реформы Петра Великого в трактовке отечественных и зарубежных исследователей.
• Россия во второй четверти XVIII в. споры об "эпохе дворцовых переворотов".
• Внутренняя политика Екатерины II (обзор отечественной и зарубежной историографии).
• "Грань веков": политическая история России конца XVIII в. в современной научной литературе.
• Историография экономической истории России XIX в.
• Историография внутренней политики России 1-й пол. XIX в.
• Историография общественно-политической жизни и революционного движения в России в 1-й пол. XIX в.
• Историография внешней политики России в 1-й пол. XIX в.
• Историография внутренней политики России 2-й пол. XIX в.
• Историография общественно-политической жизни и революционного движения в России в 1860-е гг.
• Историография общественно-политической жизни и революционного движения в России в 1870-1880-е гг.
• Историография внешней политики России во 2-й пол. XIX в.
• Историография внутренней политики конца XIX-начала XX в.
• Историография внешней политики конца XIX-начала XX в.
• Историография экономической политики конца XIX-начала XX в.

Литература к курсу

К части I

1. Аграрная история Северо-Запада России. /Отв. ред. А. Л. Шапиро. Л. 1971-1989.
2. Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства: Очерк развития аппарата управления XIV-XV вв. СПб. 1998.
3. Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Период Киевской и Московской Руси. Антология/Сост. Дж. Маджеска. Самара, 2001.
4. Горский А. А. Русские земли в XIII-XIV вв. Пути политического развития. М. 1996.
5. Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М. 1987.
6. Зимин А. А. Опричнина. 2-е изд. испр. и доп. М. 2001.
7. Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV-первой трети XVI в. М. 1988.
8. Зимин А. А. Витязь на распутье. Феодальная война в России ХV в. М. 1991.
9. Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485 гг.). Тверь, 1994.
10. Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. 5-е изд. Пг. 1919.
11. Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI вв.) М. 1985.
12. Кристенсен С. О. История России XVII в. Обзор исследований и источников. М. 1989.
13. Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М. 1984.
14. Лурье Я. С. Две истории Руси 15 века. СПб. 1994.
15. Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л. 1969.
16. Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М. 1988.
17. Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. 5-е изд. М. 1994.
18. Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. Очерки по истории XIII-XV столетий. Пг. 1918 (переизд. М. 1998).
19. Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической науке XVIII-XX вв. СПб. 1996.
20. Скрынников Р. Г. Царство террора. СПб. 1992.
21. Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М. 1989.
22. Франклин С. Шепард Д. Начало Руси 750-1200. СПб. 2000.
23. Фроянов И. Я. Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л. 1988.
24. Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии. Л. 1990.
25. Фроянов И. Я. Киевская Русь: Главные черты социально-экономического строя. СПб. 1999.
26. Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV-XV веках. М. 1960.
27. Юрганов А. Л. Категории русской средневековой культуры. М. 1998.

К части II

1. Абалихин Б. С. Дунаевский В. А. 1812 год на перекрестке мнений советских историков (1917-1987). М. 1990.
2. Альтман И. А. Советская историография революционного народничества 80-х-начала 90-х гг. XIX в.//Общественная мысль в России в XIX в. Л. 1986. С. 209-124.
3. Анисимов Е. В. Каменский А. Б. Россия XVIII-первой половины XIX вв. История. Историк. Документ. М. 1994.
4. Бескровный Л. Г. Очерки военной историографии России. М. 1962.
5. Бушуев С. В. История государства Российского. М. 1994.
6. Валк С. Н. Избранные труды по историографии и источниковедению. СПб. 2000.
7. Егоров Б. Ф. Очерки по истории русской культуры XIX в.//Из истории русской культуры. М. 1996.
8. Империя и либералы (Материалы научной конференции, посвященной 175-летию восстания декабристов). СПб. 2001.
9. Историография новой и новейшей истории стран Европы и Америки. М. 1968. Т. 1-2.
10. Каменский А. Б. От Петра I до Павла I. М. 1999.
11. Левин Ш. М. Очерки истории русской общественной мысли. Л. 1974.
12. Окунь С. Б. Движение декабристов в советской исторической литературе//Советская историография классовой борьбы и революционного движения в России. Л. 1967. С. 83-106.
13. Поликарпов В. В. Последняя дискуссия советских историков//Советская историография. М. 1996.
14. Раскин Д. И. Исторические реалии российской государственности и русского гражданского общества в XIX веке//Из истории русской культуры. М. 1996.
15. Рубинштейн Н. Л. Историография истории СССР. М. 1959.
16. Русская военная мысль. Конец XIX-начало XX в. М. 1982 (раздел: Войны XIX в. в оценке русских историков. С. 165-188).
17. Тарновский К. Н. Социально-экономическая история России начала XX в. Советская историография середины 50-х-начала 60-х гг. М. 1990.
18. Троицкий Н. А. Русское революционное народничество 1870-х годов. (История темы). Саратов, 2001.
19. Троицкий Н. А. Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты. М. 2002.
20. Цамутали А. Н. Северное общество и восстание 14 декабря 1825 г. (Обзор советской историографии)//Общественная мысль в России XIX века. Л. 1986. С. 40-64.
21. Шепелев Л. Е. Чиновный мир России XVIII-начала XX вв. СПб. 1999.

Рекомендуем ознакомится: http://old.eu.spb.ru

worldunique.ru

«Проблемы истории России с древнейших времен до начала ХХ века в школьном курсе истории»

ООО Учебный центр

«ПРОФЕССИОНАЛ»

Технологическая карта по дисциплине:

«Проблемы истории России с древнейших времен до начала ХХ века в школьном курсе истории»

По теме:

«Князь Владимир и крещение Руси»

Исполнитель:

Лакин Дмитрий Владимирович

Москва 2017 год

Технологическая карта урока истории России по теме «Князь Владимир и крещение Руси»

Учебник «История России с древнейших времен до конца XVI века», рабочая тетрадь к учебнику, презентация, видеофрагменты,  карточки-тесты для проверки домашнего задания.

История России с древнейших времен до конца XVII века: Учебное пособие для студентов вузов / Под ред. Л.В. Милова. – М., 2006.

Ресурсы:  http://nsportal.ru/node/1379248,

https://nsportal.ru/blog/obshcheobrazovatelnaya-tematika/all/2014/11/14/tekhnologicheskie-karty-urokov-istorii-rossii-6

План урока

1. Начало правления князя Владимира Святославича.

2. Принятие христианства.

3. Крещение Руси.

4. Русская православная церковь.

5. Значение принятия христианства.

Методы и формы обучения

Методы: наглядный, частично-поисковый, практический.

Формы: индивидуальная, групповая, фронтальная

Основные понятия

 Оборонительные рубежи, патриарх, митрополит, епископ, церковный устав, ересь, 988 год.

Планируемые результаты

Предметные

Метапредметные УУД

Личностные УУД

Научатся: характеризовать свои потребности и способности; проявлять личностные свойства в основных видах деятельности.

Получат возможность научиться: работать с текстом учебника; анализировать схемы и таблицы; высказывать собственное мнение, суждения

Познавательные: устанавливают причинно-следственные связи и зависимости между объектами.

Коммуникативные: планируют цели и способы  взаимодействия; обмениваются мнениями, слушают друг друга, понимают позицию партнера, в том числе и отличную от своей, согласовывают действия с партнером.

Регулятивные: принимают и сохраняют учебную задачу;  учитывают выделенные учителем ориентиры действия

Сохраняют мотивацию к учебной деятельности;  проявляют интерес к новому учебному материалу; выражают положительное отношение к процессу познания; адекватно понимают причины успешности/ неуспешности учебной деятельности

ОРГАНИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА УРОКА

Этапы урока.

Формы организации взаимодействия.

Примерное количество времени (мин.)

Обучающие

и развивающие компоненты, задания и упражнения

Деятельность учителя

Деятельность

обучающихся

Универсальные

учебные действия

(УУД)

I.

Мотивация

к учебной

деятельности (2 мин.)

Фронтальная

работа

Эмоциональная, психологическая и мотивационная подготовка обучающихся к усвоению изучаемого материала

Создаёт условия для возникновения у обучающихся внутренней потребности включения в учебную деятельность, уточняет тематические рамки. Организует формулировку темы и постановку цели урока учащимися

Слушают и обсуждают тему урока, обсуждают цели урока и пытаются самостоятельно их сформулировать

Личностные: 

стремятся хорошо учиться и сориентированы на участие в делах школьника; правильно.

Регулятивные:

самостоятельно формулируют цели урока после предварительного обсуждения

II. Актуализация знаний (7 мин.)

Фронтальная работа

infourok.ru

Проблемы истории России - Научный проект "Социум как цикличная поколенческая адаптационно-деятельностная система"

 

 

1. Отставание России и характер российской модернизации

2. Некоторые всеобщие черты Октябрьской революции и характер их проявления в России

3. Революция и коммунистический период в истории России

4. Системные черты современного периода истории России и политика действующего президента

 

 

Подробный анализ истории России с точки зрения изложенной на этом сайте теории – задача объемная и долговременная. Однако представить общую формулировку подходов к некоторым особенностям нашего исторического развития можно уже сейчас. В этом тексте мне хочется остановиться на таких проблемах, как:

- проблема отставания России от развитых европейских стран;

- специфика российской модернизации;

- общемировые черты Октябрьской революции в России;

- значение коммунистического периода в истории России;

- системные характеристики современного периода истории России и политика действующего президента.

Хочу особо подчеркнуть, что никоим образом не претендую в данный момент на сколько-нибудь полное освещение этих вопросов. Мне хочется всего лишь обозначить, как будут выглядеть эти темы в свете теории «адаптационного социума».

 

 

1. Отставание России и характер российской модернизации

 

Как видно из прилагаемой периодизации истории России, она только вступила в третий большой период своего развития. Для третьего периода характерно, что поколенческую последовательность системы задает властная подсистема. Однако базовая структура системы сохраняется, и в основе системы все равно остается деятельностная подсистема. Для нее, в свою очередь, главной характеристикой остается цель деятельности. То есть цель деятельной подсистемы так или иначе всегда остается основной характеристикой всей системы, так же как и вся система в конечном итоге является системой деятельностной адаптации к внешней среде, в данном случае социальной.

Если на протяжении первого большого периода развития системы деятельностная подсистема была ориентирована на торговую и военную экспансию, то второй большой период сопровождался известным попятным движением, торговая деятельность перестала быть одним из системных структурообразующих типов деятельности, социум стал всецело военным, с конкретизацией видов деятельности как военной экспансии и военной защиты. Пара целей деятельностной подсистемы для третьего большого периода еще не оформились, теоретически возможно два варианта: торговая и военная экспансия в одном случае, торговая экспансия и внутренняя торговля – в другом. Можно с большой степенью вероятности предположить, что мы перейдем к утверждению доминирования исключительно торговой деятельности. Тогда для России выстроится следующая последовательность развития системы: военная и торговая деятельность в первом большом периоде, военная – во втором, торговая деятельность в третьем.

Запад, в частности Голландия, Англия, Франция, Германия, развивались другим путем. Им свойственна последовательность: военная экспансия и военная защита, военная и торговая экспансия, торговая деятельность (торговая экспансия и внутренняя торговля). Именно такая последовательность обеспечила этим странам более высокий уровень материальной культуры сравнительно с Россией. Ведь если при главенстве военной деятельности хозяйствование имеет своей главной целью обслуживание этой деятельности, а значит очень ограничено в своем развитии, то при главенстве торговли хозяйственная деятельность, производство как ее важнейший элемент, получает постоянные и мощные импульсы развития. Производство перестраивается, превращаясь из натурального в товарное, то есть ориентированное собственно на торговлю, производящее элементы торговой деятельности. Товарное производство задает более высокие критерии хозяйствования, меняет отношение к продуктам хозяйственной деятельности даже тогда, когда та или иная отрасль хозяйствования еще не является ориентированной на торговлю.

Большой период длится в целом 841 год. Если исключить момент пересечения двух больших периодов, его продолжительность составляет 639 лет. Таким образом, получается, что на протяжении шести с небольшим веков эти страны существовали в условиях совершенно иного типа развития хозяйственной деятельности, чем Россия. Сопоставление периодизаций развития России и других стран может дать более точные цифры, однако в общем их порядок не изменится.

Возникновение и утверждение индустриального производства стало возможно именно в рамках последовательности, свойственной западноевропейским странам. Причем нужно иметь в виду, что индустриальное производство и явившаяся его следствием индустриальная цивилизация возникли в рамках утверждения последовательности торговая экспансия – внутренняя торговля, тогда как последовательность торговая экспансия – военная экспансия не создает предпосылок для утверждения индустриального типа производства.

Киевская Русь, страна городов с точки зрения варягов, могла даже опережать в своем торговом и ремесленном развитии военную Западную Европу того исторического периода. Опережала она эти государства и по характеру общественных отношений: феодализму и личной зависимости, царившим в этих странах, противостояли отношения личной и гражданской свободы на Руси. Однако затем мы регрессировали до военной цивилизации, тогда как в Англии, Франции, Германии, Голландии шел плавный подъем, сначала до военно-торговых обществ, затем до чисто торговых. Это, кстати, еще одна особенность нашего развития. Оно носит скачкообразный характер. В этом смысле объяснять, например, хозяйственную и в более широком смысле цивилизационную деградацию Руси периода монгольской империи действиями монголо-татарских захватчиков не вполне корректно. Города могли бы быть восстановлены, ремесла – сохранены, однако никому не интересно было этим заниматься, т.к. сменилось направление развития деятельной системы. Это был всего лишь переход к другому типу адаптационного  развития и к другим видам структурообразующей деятельности. 

Голландия, Англия и Франция как сложные адаптационные системы возникли раньше России (Германия, вероятно, имеет почти тот же возраст, что и мы), а значит, всегда опережали ее не только по уровню развития, но иногда и по характеру устройства социальной деятельной системы в целом. Английская сложная адаптационная система возникла приблизительно в начале V в., Французская – в начале VI в., Голландская – где-то между ними. Например, когда в Англии и Франции определяющей стала властная подсистема в рамках третьего большого периода, а произошло это в конце XVII – конце XVIII вв., в России тон по-прежнему, вплоть до революции 1917 г., задавала подсистема общественная. Не даром политизированности Запада в России было принято противопоставлять русскую духовность, т.е. практически фиксацию на общественной подсистеме как системе идеологического самоопределения общества.

Все наши индустриализации, и первая, при Петре I, и вторая, при Александре III и Николае II, и третья, при Сталине, носили искусственный характер. Возникновение фабричного производства как такового обусловлено торговлей. Наш военный социум не имел внутренних механизмов для развития промышленности, промышленность создавалась не для торговли, а для обеспечения военной деятельности, ориентировалась не на рынок, а на государственные военные потребности, реализуемые органами власти. В свою очередь государство формировало свои военные потребности не на базе внутренних возможностей, реального потенциала хозяйственного развития сообщества, а в связи с необходимостью соответствовать военно-техническому уровню более развитых европейских держав. Отсюда все перекосы нашего развития. Хозяйственные достижения, ставшие реальностью в условиях ориентации производства и общественных отношений на торговлю, попытались получить на совершенно иной системной базе. Естественно, прогрессивные технологии дали совершенно особенные социальные образования и совершенно иной общий порядок, а внедрение этих технологий возможно было только путем принуждения вплоть до жестоких репрессий. Несовместимость военно-феодальных общественных отношений с новым уровнем хозяйственной деятельности заставила власть заняться изменением самих этих отношений, вызвала отмену крепостного права. Однако это не смогло изменить суть сложной деятельной системы. В условиях военного общества торговая и промышленная деятельность часто воспринимались как мало достойные даже теми, кто занимался этой деятельностью. Поскольку же целью развития производства всегда была в конечном итоге военная модернизация, то есть развитие вооруженных сил и их хозяйственного обеспечения, постольку все эти перемены мало касались уровня жизни населения.

Торговая деятельность только начала утверждаться в нашем социуме, причем происходит это в конкуренции с деятельностью военной, на сегодняшней день выступающей в виде военной защиты. Эта последняя фактически утратила свое доминирующее положение, однако продолжает существовать если не как реальная, то как идейная альтернатива торговле. Перестав быть военным социумом реально, мы во многом еще остались им  на уровне мировоззренческом, и это оказывает существенное влияние на все стороны нашей социальной жизни. Более того, военная деятельность как фоновая, идейная, виртуальная альтернатива торжеству торговли и ее интересов будет присутствовать еще довольно долгое время (см. таблицу).

При этом Россия еще ни разу за всю историю не существовала в условиях доминирования торговой деятельности, ориентированной на внутренний рынок. Вся наша рыночность до сих пор ограничена преимущественно сферой внешнеторговой деятельности, производств, ориентированных на внешние рынки. Вне сферы внешней торговли и  жизнедеятельности людей, с ней связанных, царит преобладающее натуральное хозяйство и производственная неэффективность. Отсюда же низкий уровень жизни. Наша адаптационная система не заинтересована сегодня в емком внутреннем рынке, ее перспективы, прибыли, развитие – во внешнеторговой экспансии. В этом смысле в ближайшем будущем наше общество ждет революционная перемена. Каковы механизмы перехода к торжеству внутренней торговли и расцвету товарного производства, ориентированного на внутренний рынок, можно было бы сказать, исследовав историю аналогичных процессов в развитых торговых государствах, прошедших эту стадию развития. Притом, что с  2013 г. мы сможем наблюдать этот процесс в России непосредственно. Естественно, знание особенностей такого процесса могло бы принести серьезную практическую пользу. 

 

 

2. Некоторые всеобщие черты Октябрьской революции и характер их проявления в России

 

 Рубежные революции, такие как Французская 1789 г., Российская 1917 г. и др., сопровождаются острым гражданским противостоянием и коренной ломкой всего уклада жизни, попыткой перестроить общественные отношения на совершенно новых принципах. Радикальные изменения, поиски новых форм общественных взаимоотношений, провозглашение новой эпохи обусловлено тем, что такая эпоха действительно наступает. Начинается новый большой период сложной деятельной системы, меняется значение подсистем с точки зрения того, в какой из них будет задаваться поколенческая последовательность. На смену идеологической основе порядка поколений, существующей во втором большом периоде истории сложной деятельной системы, приходит политическая основа. Кроме того, поскольку доминировать в системе начинают властно-политические отношения, поколения  выясняют отношения при помощи инструментов властной подсистемы, что хорошо видно особенно во время первого цикла системы нового большого периода.

Острота противостояния определяется следующими факторами. В обычных условиях смены поколенческой последовательности при формировании нового малого периода системы расхождения в вопросе о характеристиках системы касаются только одного пункта. В первом большом периоде системы это цель деятельности, во втором – цель общества, в третьем – цель властной подсистемы. Разногласий относительно других характеристик системы нет. Это означает, что две поколенческие лини, образующиеся в период формирования цели ведущей подсистемы, имеют возможность компромисса. Конечно, утвердившаяся цель ведущей подсистемы существенно влияет на комплексные свойства системы, однако эти влияние проявляется постепенно, а значение одинаковых характеристик в разном контексте не всегда очевидно. Актуальная борьба поколенческих линий приходится на сравнительно небольшой промежуток времени, к тому же борьба происходит главным образом в разных поколенческих группах, что, вероятно, также снижает остроту конфликта. Тогда как новая поколенческая линия возвращает систему к уже, казалось бы, сформированному сегменту доминирующей подсистемы, старая поколенческая линия, считавшая вопрос решенным, сосредоточена на проблемах реорганизации следующего сегмента, что серьезно ухудшает ее позиции в противоборстве. Впоследствии противостояние разрешается согласием относительно характеристик следующих системных преобразования, хотя, конечно, базовое расхождение периодически дает о себе знать.

В условиях начал нового большого периода системы отношения между поколенческими линиями гораздо сложнее и конфликтнее. Наряду с противоречиями, заданными соседствующими ведущими поколениями, образовавшими две линии развития системы, образуется еще один рубеж противостояния.  Вторая, более молодая линия, при формировании следующей подсистемы раскалывается. Возникает третья поколенческая линия, которая отрицает развитие в рамках традиции, возобновляя борьбу с первой поколенческой линией и полностью отрицая ее наследие в рамках собственной второй поколенческой линии.

На примере России это выглядит следующим образом. Противоречие, существовавшее между двумя линиями поколений, утвердившимися в рамках последовательностей прежнего периода (1878-1899 гг.), касалось проблемы целеопределения общества, построения деятельной, а не частноправовой подсистемы, и только. Во всем остальном эти линии были настроены на одинаковое отношение к будущим характеристикам системы, то есть обе эти линии считали необходимым строить общество на базе этатизма и субъектности социальных групп, Власть в перспективе преемники в данных линиях должны были строить на основе полицентризма, централизма и властвования наследственной элиты. Вторая, более молодая поколенческая линия, утвердившаяся в 1887-1899 гг., должна была всего лишь скорректировать эти характеристики властной подсистемы с точки зрения собственных идеологических акцентов, соответствия власти деятельному, а не частноправовому характеру общества. Это, конечно, существенно в плане исторической перспективы,  это приводит к разногласиям в смысле конкретных мероприятий, их свойств, их значения. Однако, даже видя, например, отличия полицентризма, возникающего на базе установок деятельного общества, и полицентризма частноправового общества, эти поколенческие линии не могут противостоять друг другу с точки зрения отношения к полицентризму как общей ценности и текущей конкретно-исторической задаче. Это прекрасно объясняет, почему правые эсеры, меньшевики, кадеты, генералы, выступавшие за полицентризм, оказались в одном лагере революции как силы, противостоящие подавляющей части большевиков – моноцентристов.

Если в 1905-1906 гг. не оказалось серьезных политических сил, выступающих против полицентризма как способа устройства власти, в результате чего возникло несколько властных центров, таких как Дума, Госсовет, Совет министров, Царь, то с 1914 гг. практика полицентризма натолкнулась на противостоящее ей течение моноцентризма. Причем, если одна поколенческая линия (в числе которой были, например, представители октябристов и кадетов) готова была довольствоваться старыми органами власти и расширением их социальной базы на старых принципах социального группирования, а другая выступала за новый по своей социальной природе полицентризм Советов (Ленин), то третья поколенческая линия так выстроила взаимоотношения различных центров власти, что она оказалась в конечном итоге руках одного властного центра (Политбюро ЦК партии), тогда как все остальные институты Советского полицентризма остались лишь техническими органами единой конструкции центральной власти. Поколение, выдвигающееся как ведущая сила нового большого периода в 1914-1926 гг., выступило за разрыв с традицией, в рамках которой единственным вариантом развития являлся полицентризм. Этот раскол внутри поколений, принимавших участие в реорганизации властной подсистемы, обусловил бескомпромиссность противостояния. Например, Троцкому, Сталину, Свердлову, Кирову и др.,  как представителям одной части этого поколения, противостоят А. Керенский, Б. Савинков, М. Спиридонова, И.Г. Церетели, А.Р. Гоц (фамилии большевиков, являвшихся явными или неявными противниками моноцентризма не привожу, так как это вопрос достаточно дискуссионный). В то же время представители предыдущего поколения, такие как Корнилов, Колчак,  Деникин, Врангель, Ленин, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, П.Б. Струве, Пуришкевич, П. Рябушинский, Ф.И.Дан, Ю.Мартов, В.М.Чернов,  С.Л. Франк, Н.Д. Авксентьев, Шульгин, одновременно и конкурируют с этим поколением, и находят некоторое взаимопонимание с какой-то его частью.

Интересны результаты борьбы. Поколения, выступающие в качестве носителей традиции, а также представители утвердившегося поколения, придерживавшиеся традиции, оказались либо вытесненными из страны, либо уничтоженными в годы гражданской войны и последующих постреволюционных репрессий. Традиция, освобожденная от своего носителя, перешедшая из разряда реальной политической программы в разряд виртуальной мировоззренческой парадигмы, вернулась в общество довольно скоро, и вновь стало играть определенную идеологическую и политическую роль, в результате чего победившая часть поколения постоянно воспроизводила внутри себя отдельные положения этой парадигмы. Фактически внутрипоколенческие расколы, отсутствие поколенческого консенсуса как основной фактор истории имеет место на протяжении всего развития России с 1914 по 1971 гг. С 1986 г. возникают новые основания для внутрипоколенческих расколов, однако их значение падает, так как старая линия развития, видимо, окончательно уходит на задний план, становится фоновой.

Поколенческая линия, берущая социальное начало в 1914 г. и выражающая новое направление развития системы, к 1998 г. осуществляет первый цикл ее развития.  Новые и старые, в рамках прежнего большого периода развития, характеристики системы, соответствующие новой и старой линии поколений, расходятся окончательно, перестают быть противоположными в рамках антитетичных пар этих характеристик. Наследственная элита не противостоит выборному правителю, эти виды субъектности власти никак не сочетаются, относясь к совершенно различным способам организации власти. Военная защита и торговая экспансия также не являются противоположными сторонами одной подсистемы деятельности.  Либерализм и национализм, имея общего врага в качестве этатизма, не имеют точек соприкосновения, т.к. исходят из совершенно разных представлений, настолько разных, что полностью отрицают саму возможность друг друга.

При всем разрыве с традицией преемственность первое время все-таки сохраняется. Поскольку размежевание начинается в процессе строительства новой властной подсистемы (1914 – 1944 гг.), до изменения подсистемы деятельности (с 1941 г.) и общественной подсистемы (с 1959 г.) дело доходит не сразу. Преемственность остается, сначала как сохранившаяся ориентация на военную экспансию (всемирная пролетарская революция, начатая и стимулированная Россией, в результате чего она объединит (ся) весь мир (со всем миром)) и идеологию этатистского деятельного общества социальных групп - классов. Затем, с изменением характеристик деятельной подсистемы, преемственность стала носить более сложный характер. Корнем всей преемственности всегда было и оставалось строение общественной подсистемы. Расхождение во взглядах на подсистему власти не отменяло общности идеологических установок поколения. Обе стороны были сторонниками деятельного этатистского общества социальных групп. Эта идеология настолько связана со старой традицией, что ее доминирование мешало, кроме всего прочего, торжеству нового вида деятельности, переходу к однозначной внешнеторговой экспансии как сути деятельной подсистемы. Кроме того, необходимость подкреплять интересы торговой экспансии военной мощью сохраняет размытость общих установок. То ли СССР за мирное соревнование, то ли за военное противостояние. То ли он стремится обеспечить свою обороноспособность перед лицом агрессивных империалистических держав, то ли пытается выкроить рынки для сбыта своей не вполне конкурентоспособной промышленной продукции. С наступлением периода реорганизации общественной подсистемы преемственность теряется.

Дореволюционная традиция все еще существует, однако она окончательно разошлась с новой линией развития. В ее основе на современном этапе лежит национализм, тогда как новой линии развития свойственен либерализм, который может иметь в качестве антитезиса этатизм (маловероятно) или демократизм (вероятно), однако никак не национализм. Последний вытеснен на обочину социально-политической жизни, маргинализирован, опасен с точки зрения угрозы спокойствию  и благополучию отдельных граждан, однако не может быть весомым элементом политической жизни. Соответственно, то направление развития политической и деятельной подсистем, которое связано с националистической традицией, в конкретном случае это моноцентризм, децентрализм и власть наследственного правителя, военная экспансия и государственное управление деятельностью, могут присутствовать на политическом поле в качестве общих идей, однако не могут выступить в качестве перспективного направления развития.  Некоторое влияние, однако, эти идеи могут иметь, что связано, в частности, и со спецификой переживаемого периода.

С 1987 г. начался второй цикл деятельной системы в третьем большом периоде. Система должна приобрести характеристики, столь же новые с точки зрения старой, как и с точки зрения новой эпохи. Для таких характеристик системы, как власть выборной элиты, внутренняя торговля, демократизм, нет ближайших исторических прецедентов. Это небывалые вещи для России. Поиски воплощения этих характеристик неизбежно вызовет попытки найти опоры в старой традиции, стремление в условиях большой неопределенности обратиться к чему-то привычному и знакомому, однако именно эти попытки и утвердят за старой Россией ее виртуальные свойства, подтвердят, что старая Россия окончательно ушла, потеряла свою актуальность, как бы кто-то ни жалел о ее неповторимости (это уже проявилось, хотя бы, например, в реакции на возвращение и деятельность А.И. Солженицына, который явно связан со старой традицией, в отношении к монархической тенденции и др.). В этом смысле наш разрыв с прошлым гораздо более радикален, чем военно-торговых государствах, ставших торгово-торговыми. У них сохранилась одна из деятельных характеристик, тогда как российская система должна сменить базовые свойства и в деятельности, и в обществе, и во власти.

 

 

3. Революции и коммунистический период в истории России

 

Как видно из периодизации истории России, революции 1905 и 1917 гг. не были чем-то, искусственно привнесенным в наши общественные отношения. Равно как и большевистский захват власти был естественным развитием революции 1917 г., неизбежным, видимо, с точки зрения общего направления развития процесса.

На уровне системы в целом шла замена одного строения общественной подсистемы другим, частноправовое этатистское общество социальных групп уступало место деятельному этатистскому обществу социальных групп. Естественно, социальное группирование в деятельном обществе опирается на несколько иные социальные характеристики людей и их взаимодействия, чем в обществе частноправовом. Поколения, сформировавшие общественную подсистему как частноправовое общество социальных групп, к 1905 г. вышло на необходимость реорганизации  подсистемы власти, в то время как линия деятельного общества еще не завершила оформление общественной подсистемы. Не даром в традиционной трактовке революции 1905 г. большевиками шла речь  о ней, как  о репетиции, определении сил, оформлении классовых позиций и т.д. Для линии деятельного общества это было время утверждения субъектов общественной подсистемы, что предопределило и незаконченность революции. Система власти, начавшая оформляться в 1905 г., основывалась на своей, частноправовой социальной базе, в то время как новая тенденция общественной жизни утверждала примат деятельного общества и требовала оформления власти, отражавшей особенности такого общественного устройства, учитывавшей выдвижения на первый план самоопределившихся в качестве основных социальных групп деятельного общества рабочего класса, крестьянства, профессиональных  военных и политиков, произошедшее в 1905-1917 гг. Борьба, начавшаяся с 1914 г. как стремление к изменению социальной основы властной подсистемы для одних участников, вполне довольных полицентризмом как таковым, для других стала борьбой за иные принципы устройства властной подсистемы. Эти принципы оказались противоположны принципам скомпрометировавшего себя к тому времени полицентризма.

Вообще интересно обратить внимание на то, как формируется позиции новой поколенческой линии этого периода. Если предыдущие линии действуют в рамках традиции, а значит, имеют перед собой примеры и готовые образцы, в результате чего отрицание одного положения приводит к принятию другого, выступавшего его предшественником, то новая, третья поколенческая линия, начинающая новый большой период истории системы, действует главным образом от противного, причем отрицается и конкурентная точка зрения, и точка зрения предшественников там, где это можно сделать. Именно поэтому вместо наследственной элиты и наследственного правителя утверждается власть правителя выборного, вместо военной защиты  или военной экспансии – торговая экспансия, вместо национализма и этатизма – либерализм. Именно такая особенность процесса позволяет сегодня надеяться на то, что выборного правителя сменит выборная элита, а не наследственный правитель, торговую экспансию - внутренняя торговля, а не экспансия военная,  либерализм – демократизм, а не этатизм.  И именно эта особенность приводит к острой борьбе консерваторов и новаторов, традиции и современности.

С точки зрения типологии идей социал-демократизм относится к разряду идеологий демократических. Коммунизм как идеология стал этатистской интерпретацией социал-демократических идей. Меньшевики пытались отстаивать демократизм, и это быстро сделало их маргинальной политической группой  в стране, которой до демократизма как актуальной идеологии было еще очень далеко. Эсеры прошли через такой же раскол, просто они выражали интересы иной социальной группы. Однако даже у этатистски настроенных эсеров не было политической перспективы, потому что крестьянство как социальная группа однозначно оказывалось подчиненной группой в рамках индустриальной цивилизации. Непринятие же особенностей этой цивилизации ставило под сомнение возможность существования России как самостоятельной деятельной системы в тех конкретно-исторических условиях. Это – одна из особенностей коммунистического периода в России. Социальные группы частноправового общества соответствовали исторической традиции, в которой не было серьезного места для индустриального хозяйства. Деятельное общество исходит из деятельной ценности социальных групп, однако в крестьянской стране при преобладающем натуральном хозяйстве в принципе должны были победить крестьяне в демократическом варианте, или военная элита, т.е. социальная группа профессиональных военных – в элитарном. Они бы и победили, если бы не необходимость индустриализации, без которой государство было не в состоянии существовать и осуществлять военную экспансию, которая оставалась целью деятельной подсистемы, а значит и системы в целом. Этатизм в наших условиях призван был всего-навсего обеспечить военную экспансию, для которой требовалось преодоление хозяйственного, технико-технологического отставания, продемонстрированного первой мировой войной. Не войны вызвали как первую, так и вторую революции. Однако войны, особенно Первая мировая, осложнили течение революций и предопределили характер победивших сил.

Условиями победы в революции для политической программы были: ориентация на моноцентризм; опора на структуры и социальные группы деятельного, а не частноправового общества; способность обеспечить военную экспансию как направление развития за счет хозяйственной реорганизации и переоснащения вооруженных сил. Естественно, интересы индустриального развития в крестьянской стране могли выражать только рабочие. Более того, они попадали в условия противостояния всем остальным социальным группам деятельного общества. Поскольку же целью была не индустриализация как таковая, а военная экспансия, постольку рабочие так же не могли в полном смысле этого слова быть за нее, ибо хозяйственные успехи не давали однозначного улучшения материальной жизни ведущей социальной группы. Коммунистическая идеология смогла выстроить систему взглядов, устраняющую эти противоречия. Идея всемирной пролетарской революции выражала стремление системы к военной экспансии. Положение о гегемонии пролетариата обеспечивало индустриализацию. Идея демократического централизма и однопартийной власти – моноцентристское строение новой властной подсистемы. Оказывается, можно создать виртуальную идеологию, максимально обеспечивающую реальные интересы определенной деятельной системы. К смене ведущей деятельности коммунистическая идеология так и не смогла приспособиться. Политическая доминанта смогла обеспечить сохранение системы только до наступления очередного периода реорганизации власти. Однако это отдельная тема.

 

 

4. Системные черты современного периода истории России и политика действующего президента

 

Современный период развития сложной деятельной системы по имени Россия заключается в реорганизации подсистемы власти, более точно – ее территориального аспекта. Направлением реорганизации территориального устройства является централизация. Это задает специфику процесса. Сразу следует сразу отметить  общероссийский смысл чеченской войны. Централизация не оставляла возможности реальной автономизации этой территории, в качестве вариантов были возможны либо полная независимость, либо пресечение любых претензий на особенное устройство. Чечня теоретически могла бы стать независимой, однако в конкретно-исторических условиях это было невозможно, пример этой республики мог оказаться слишком заразительным. Учитывая, что в качестве фоновой альтернативы в России существует адаптационная система военной защиты, с ее склонностью все события внешней политики интерпретировать  с точки зрения стратегической, в конечном итоге военной угрозы системе, война с сепаратистами все равно началась бы, если не в Чечне, то в какой-нибудь другой республике, и в конечном итоге вернулась бы в Чечню. Таким образом, сепаратизм был обречен. Вопрос был только в цене, которую наше общество должно было заплатить за поворот от децентрализма и его крайних форм, образовавшихся в период реорганизации центральной власти, к централизму.

Сам по себе централизм не противоречит демократии. Следует только уточнить понятие демократии и демократизма. Есть демократизм институциональный, в этом случае речь идет о некоторых формах общественного устройства, формально позволяющих массам максимально широко участвовать в политической, общественной и деятельной жизни. С точки зрения политики это – политические свободы и всеобщее избирательное право. Сегодня ни одна из идеологий не выступает против институционального демократизма в политической жизни, хотя изначально либералам было достаточно цензовой демократии, а этатисты вообще ставили под сомнение необходимость центрального выборного органа народного представительства. Однако приверженность институциональной демократии не означает стремлении к подлинной демократии. С другой стороны, не в каждом случае общество готово к настоящему демократическому устройству. Ценностями же современных западных обществ является не абстрактный демократизм, а некоторые достижения более общего характера, позволяющего существовать обществу на основе индивидуализма, в его либеральном и демократическом вариантах. Индивидуалистическому обществу свойственны разделение властей, политические свободы и выборная власть, независимый суд, равенство перед законом, частная собственность и свобода деятельности и др. Централизм на современном этапе способен сыграть весьма положительную роль в утверждении этих особенностей индивидуалистического общества, т.к. территории не всегда склонны к их реализации.

vg-saveliev.ru

"АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ РОССИИ ЭПОХИ ФЕОДАЛИЗМА"

share the publication with friends & colleagues

Сборник статей. М. Изд-во "Наука". 1970. 468 стр. Тираж 2000. Цена 1 руб. 72 коп.

Рецензируемый сборник является серьезным вкладом советских историков в освоение ленинского теоретического наследия применительно к истории России периода феодализма. Этим объясняется и актуальность всех материалов, из которых он составлен.

Статья Е. И. Заозерской посвящена вопросу об отражении в дискуссиях 20 - 60- х годов понимания марксистско-ленинского учения об общественно- экономических формациях. Почему этот вопрос так актуален сегодня? Потому что в наши дни атаки апологетов буржуазной идеологии на марксистско- ленинское понимание формаций значительно усилились, потому что и некоторые советские историки высказывают положения, напоминающие давно отброшенные нашей наукой рассуждения об устарелости "пятичленной схемы формаций". Л. В. Черепнину, В. Т. Пашуто и В. И. Салову в своей статье удалось убедительно показать, что объективный исторический анализ не только совместим с пролетарской партийностью, но и обусловливает ее. В статье раскрывается принципиальная важность таких качеств советской исторической науки, как ее воинствующий характер, боевой наступательный дух, выражающий "объективизм классовой борьбы", ее бережное отношение к национальным традициям, преданность пролетарскому интернационализму. Авторы подчеркивают, что "национальная ограниченность в освещении истории столь же вредна, как и национальный нигилизм" (стр. 45). С четких марксистско-ленинских позиций авторы ведут убедительную критику работ современных буржуазных ученых, которые выступают с нападками на принципы партийности советской исторической науки. Л. Н. Пушкарев исследует вопрос о значении ленинской теории отражения для понимания исторического источника и подвергает обстоятельной критике идеалистические взгляды на процесс исторического познания. Он подчеркивает, что первопричиной возникновения исторического источника является объективная реальность, опосредованно отразившаяся в человеческом сознании. Привлекает внимание и вывод автора о том, что "каждый исторический источник есть диалектическое единство объективного и субъективного" (стр. 77 - 78). Только такой подход к вопросу помогает определить характер достоверности источника, дает ключ к его объективно правильной трактовке.

Я. Н. Щапов использовал ленинскую методологию изучения социально- экономических укладов переходного периода от капитализма к социализму для анализа становления раннефеодального общества в Древней Руси. Он считает, что в его социально-экономической структуре имелись не только уже отмеченные историками три основных уклада: феодальный, патриархально- рабовладельческий и общинный, - но существовали и другие типы общественных отношений. Автор выделяет для XI - первой половины XII в. семь типов социально-экономических укладов (мелкое натуральное сельское производство доклассового типа; сельское производство, эксплуатируемое государством в форме даней; сельское производство, эксплуатируемое феодалами в форме даней; сельскохозяйственное производство сидящего на земле холопа, эксплуатируемого феодалом; мелкое общинное ремесленное производство доклассового типа; ремесленное производство средневекового рабовладельческого (вотчинного) типа; городское "свободное" ремесленное производство), которые находились в постоянном движении, переплетались и перерастали в другие типы общественных отношений. Однако создается впечатление, что в статье несколько прямолинейно связываются ленинские оценки переходного периода от ка-

стр. 158

питализма к социализму и анализ процессов, происходивших в раннефеодальном русском обществе. При той детализации и том "равенстве" этих типов, которые дает Я. Н. Щапов, как-то теряется генеральное развитие общественных отношений Древней Руси по феодальному пути. В работах же В. И. Ленина о социально-экономических укладах в послереволюционной России как раз определено именно генеральное направление - на изживание многоукладности и на превращение социалистического уклада в решающий фактор развития страны. Этой стороны ленинского анализа нельзя не учитывать.

С. М. Каштанов рассматривает советскую историографию вопроса о феодальном иммунитете, анализирует категории собственности, владения, внеэкономического принуждения. В. Д. Назаров посвящает свою статью ленинской теории классовой борьбы русского крестьянства в эпоху позднего феодализма. Обратившись к ленинскому пониманию социально- экономического развития России конца XIX в., автор попытался найти аналогии в XVI-XVIII веках. Причины обострения классовой борьбы русского крестьянства в XVI-XVIII вв. он видит в том, что тогда (как и в XIX в.) вступили в действие такие общие для обоих периодов факторы, как решающие перемены в области общественных отношений (в одном случае это наступление крепостничества на Руси, в другом - его изживание), появление новых социальных сил, влияющих на классовую борьбу русского крестьянства (в XVI- XVIII вв. - это казачество, в XIX в. - складывающийся пролетариат), колонизационные процессы. Однако автор не всегда удачно переносит ленинские характеристики, относящиеся к XIX в., на период XVI-XVIII вв., хотя сам по себе опыт таких аналогий весьма интересен.

Вопросам классовой борьбы русского крестьянства феодальной эпохи посвящена и статья М. А. Рахматуллина, в которой рассматриваются проблемы крестьянской идеологии. Анализируя ленинские высказывания относительно уровня классовой борьбы русского крестьянства, М. А. Рахматуллин приходит в общем к правильному выводу о том, что "крестьянство как общественный организм крайне инертно, неустойчиво и большей частью не играет самостоятельной роли в общественных движениях" (стр. 399). Автор справедливо предупреждает против субъективного желания видеть в крестьянстве во все периоды истории революционный класс, сознательно претворявший в жизнь некие общеклассовые цели. Вместе с тем нельзя не обратить внимание на то, что в статье М. А. Рахматуллина ленинские оценки уровня, роли, самостоятельности крестьянского движения, относящиеся в основном к XIX-XX вв., перенесены на весь период феодальной истории России. А это вряд ли правомерно. Инертность, отсталость, забитость крестьянства стали особенно разительны именно в период наступления капитализма, становления классовой борьбы пролетариата. И хотя в принципе крестьянство XVII-XVIII вв., наверное, было более отсталым и политически неразвитым, чем в XX в., тем не менее подходить к его идеологии, уровню классовой борьбы с критериями более позднего времени было бы не совсем разумно. Такое смешение исторических оценок приводит объективно к принижению классовой борьбы крестьянства в XVII-XVIII веках. М. А. Рахматуллин активно выступает против попыток приписать идеологии крестьянства характер теоретического сознания класса. Но ведь против этого никто и никогда не возражал. Кстати, и российский пролетариат осознал себя как класс лишь в XX веке. Однако из этого вовсе не вытекает необходимость всячески подчеркивать его темноту, политическую отсталость в прошлом. Достаточно вспомнить, с каким энтузиазмом В. И. Ленин оценивал даже первые ростки рабочего движения в России. Парижские коммунары допустили много ошибок, но К. Маркс также с восхищением говорил о них - штурмовавших небо. Образно говоря, точно так же "штурмовали небо" и русские крестьяне в период крестьянских войн под руководством С. Разина и Е. Пугачева.

Ряд статей, помещенных в сборнике, касается экономических вопросов. Ю. Р. Клокману удалось убедительно раскрыть взгляды В. И. Ленина на историческую роль торгового капитала в феодальной России и показать его значение в подготовке условий для развития - в стране промышленного капитализма. Особое внимание обращает автор на мысль В. И. Ленина о том, что представители торгового капитала сыграли первенствующую роль в формировании единого внутреннего рынка (стр. 229). А. А. Преображенский систематизировал и обобщил ленинские положения об исторической роли окраин и об их экономическом освоении русским народом, в первую очередь крестьянством. Очень ценным представляется тезис автора о том, что это освоение происходило "скорее вопреки крепостничеству,

стр. 159

чем в русле его" (стр. 374). Это означает, что в процессе колонизации прерывались хотя бы на время доминирующие в стране отношения господства и подчинения и именно в этом был залог успеха развития производительных сил в новых районах Ю. А. Тихонов провел важную работу по изучению взглядов В. И. Ленина на проблему формирования всероссийского рынка. Автор показывает, что В. И. Ленин представлял себе формирование всероссийского рынка как единый процесс на протяжении долгих десятилетий, что создание всероссийского рынка являлось следствием воздействия капиталистических отношений на натуральное хозяйство. "Буржуазные связи" XVII в. и капиталистические отношения более позднего времени - это, по мнению Ю. А. Тихонова, принципиально единая линия. Автор отстаивает тезис о том, что "внутренний рынок, рынок, охватывающий страну в целом, является категорией не товарного хозяйства вообще, а хозяйства, превращающегося в капиталистическое по своему облику" (стр. 216). Л. Л. Муравьева показала, какое значение придавал В. И. Ленин "кустарным селам" в развитии промышленного капитализма. Она выявила основные районы складывания "оптовых ремесел" в России в XVII-XVIII вв, как одной из форм мануфактуры в русской промышленности.

Е. И. Дружинина на конкретных материалах попыталась раскрыть ленинские положения об основных направлениях развития капитализма на южных и юго- западных окраинах европейской России. Автор убедительно аргументирует мысль об универсальном для России характере тех процессов, которые протекали на юге и юго-западе страны, и, что особенно важно, об общности этих процессов с развитием капиталистических отношений в странах Западной Европы. Е. И. Дружинина конкретными фактами иллюстрирует ленинскую мысль о том, что русский капитализм имел возможность развиваться вширь за счет окраин, показывает диалектический характер этого развития, когда отрицательные стороны капитализма соседствовали с относительно прогрессивным вовлечением в капиталистическое хозяйство отсталых окраин России. На примере развития капитализма на юге и юго-западе страны автор ставит вопрос о соотношении "американского" и "прусского" путей развития капитализма в сельском хозяйстве. С М. Троицкий, А. А. Зимин, Г. А. Некрасов обращаются к ключевым вопросам политической истории России XVI-XVIII веков. С. М. Троицкий систематизировал и обобщил высказывания В. И. Ленина, относящиеся к проблеме абсолютной монархии в России.. Автор подчеркивает, что возникновение абсолютизма в России было обусловлено изменениями в экономике, связанными с. развитием буржуазных отношений и усилением в связи с этим классовой борьбы в стране. В то же время он обращает внимание, и на связь абсолютизма с крепостничеством. В то же время в статье С. М. Троицкого хотелось бы видеть более детально прокомментированными ленинские положения об "азиатской", "варварской" форме русского абсолютизма; А. А. Зимин убедительно выявил, черты феодальной раздробленности Русского государства в XVI веке. Он сумел показать процесс изживания феодальной раздробленности, в ходе которого зримо очерчивались контуры централизации, но в то же время сохранялись ощутимые следы удельного прошлого. А. А. Зимин приходит к выводу, что только в XVII в. начинает складываться самодержавие, абсолютная монархия (стр. 290). Что касается политической структуры Русского государства в конце XV - первой половине XVI в., то оно представляло собой сословную монархию, которая в середине XVI в. стала перерастать в монархию сословно- представительную (стр. 292).

Г. А. Некрасов рассматривает вопрос о соотношении войны и политики в связи с изучением проблем внешнеполитической истории России XVII-XVIII веков. Автор подчеркивает, что буржуазные теоретики и ревизионисты отрывают внешнюю политику от внутренней, толкуют о "преемственности" внешней политики царской России и Советского государства, развивают тезис об "извечной агрессивности" России и т. п. Г. А. Некрасов показывает, как В. И. Ленин понимал взаимосвязь политики, войны и мира, вскрывает классовое содержание политики и войн феодальной России XVII-XVIII вв., которое менялось по мере эволюции страны по капиталистическому пути. В то же время автор справедливо подчеркивает, что, анализируя войны России эпохи феодализма, необходимо различать войны периода формирования национальных территорий, войны за феодальные переделы земель, войны периода абсолютизма. Внешняя политика Русского государства в XVII-XVIII вв., пишет Г. А. Некрасов, "вела к усилению и рас-

стр. 160

ширению экономического гнета, национального порабощения, политической реакции. Но до тех пор, пока феодальные отношения не препятствовали развитию производительных сил, в политике господствующего феодального класса чаще можно было обнаружить некоторые объективно-прогрессивные тенденции" (стр. 324). Автор обращает также внимание на необходимость при анализе внешней политики России, как и любого другого государства, учитывать классовые и общенациональные интересы.

М. Д. Курмачева на конкретно-историческом материале раскрывает ленинскую постановку вопроса о том, что образование тесно связано с экономикой и политикой. Автор показывает, что политика царизма в области образования претерпевала такие же колебания, как и в сфере экономики и культуры. Отрицательные, реакционные черты, которые определяли эту политику, соседствовали здесь с относительно прогрессивными элементами. Особенно наглядно это прослеживается в политике "просвещенного абсолютизма".

В некоторых статьях обращает на себя внимание увлечение авторов цитатами. Трактовка отдельных ленинских оценок исторического пути России порой представляется весьма спорной. Это относится, в частности, к статье Е. И. Колычевой. В целом интересная и смелая в научном отношении статья страдает некоторой односторонностью. Зачастую автор генерализирует ленинские высказывания о тождестве положения раба в США и крепостного в России и стремится убедить читателя в том, что в России существовал рабовладельческий строй чуть ли не в таких же формах, как в США XIX в. или в античное время. В статье сделана попытка на конкретно-историческом материале доказать мысль о применимости к России "закона о всеобщности рабства". В этой связи Е. И. Колычева обращается к анализу положения холопов на Руси в X-XVII веках. Однако у автора все же нет веских аргументов в пользу подобной генерализации. Преувеличивая роль рабства в истории феодальной России и сближая характеристику положения холопа и крестьянина на протяжении семи веков русской истории, Е. И. Колычева лишает нас возможности понять эволюцию в социально-экономическом положении русского крестьянства от свободного состояния к несвободному.

Но все это частные замечания. И, разумеется, сами они не бесспорны. В целом же сборник представляет собой интересное, глубоко научное издание.

© libmonster.ru

Permanent link to this publication:

http://libmonster.ru/m/articles/view/-АКТУАЛЬНЫЕ-ПРОБЛЕМЫ-ИСТОРИИ-РОССИИ-ЭПОХИ-ФЕОДАЛИЗМА Similar publications: LRussiaLWorldY G

libmonster.ru

История России ХХ столетия (Основные проблемы)

А.В.Поцелуев История России ХХ столетия (Основные проблемы) Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений Москва «Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС» 1997 Читателю предлагается учебник, созданный профессиональ­ным лектором, историком, остро чувствующим назревшую не­обходимость предоставить студентам возможность получить ориентиры в изучении отечественной истории XX века. Исследователи истории России всегда стремились освещать ее с учетом изменений в обществе и последних достижений научной мысли. Так было и в начале века, когда том за томом стал издавать свой фундаментальный труд «Курс русской истории» В.О.Клю­чевский (1-й - в 1904 г., 2-й - в 1906 г., 3-й - в 1908 г., 4-й - в 1910 г.), где он, отказавшись от концепции так называемой государственной школы и периодизации по царствованиям, из­ложил свою историческую концепцию развития России. В ввод­ной лекции «Курса» он отмечал: «содержанием истории как от­дельной науки, специальной отрасли научного знания, служит исторический процесс, т.е. ход, условия и успехи человеческого общежития или жития человечества в его развитии и результа­тах» 1, а «человеческое общежитие» определяли, по Ключевскому: человеческая личность, людское общество и природа страны 2. Не трудно заметить, что В.О.Ключевский сказал новое слово в исторической науке, которое не могло не оказать влияния на российскую историографию. И тем не менее, на новом витке исторического развития Рос­сии, после Великой Октябрьской революции Ключевского ста­ли рассматривать как эпоху нашего научного прошлого, эпоху предреволюционную. Первый историк-марксист М.Н.Покров­ский положил в основу своей «Истории России в самом сжатом очерке» иную концепцию, базирующуюся на теории «торгового капитала». Эта теория и концепция были резко раскритикова­ны в условиях форсированного строительства социализма в СССР. Они были отринуты как близкие к вульгарно-экономи­ческому марксизму. Новый этап и новое видение истории России XX века в со­ветской историографии неразрывно связаны с концепцией ста- ________________ Ключевский В.О. Сочинения в 9 томах. Т. I М. 1987. С. 34. 2 Там же. С. 40. линского «Краткого курса истории ВКП(б)», опубликованного в 1938 году. Эта концепция формационного развития человече­ского общества и ведущей роли большевистской партии при построении социализма надолго стала официальной историче­ской концепцией в СССР. При тоталитарном режиме, полити­ческом терроре и строгой цензуре она не изменялась, да и не могла измениться вплоть до провозглашения и начала гласно­сти в связи с курсом Горбачева на перестройку общества. За полвека существования советской исторической концепции сло­жилась советская историческая школа, которой удалось, несмот­ря на жесткий цензурный режим, достигнуть немалого. Шло накопление большого фактографического материала, получили свое развитие многие проблемы истории, разрабатывались но­вые направления в изучении исторического пути развития Рос­сии, в том числе периода империализма. Особую роль в изучении истории XX века сыграли историки-шестидесятники, которые разрабатывали исторические сюжеты в условиях хрущевской «оттепели» 1960-х годов. Через отрица­ние сталинизма и новое прочтение Ленина, на основе большо­го архивного материала группа ученых во главе с директорами Института истории АН СССР А.Л. Сидоровым и П.В. Волобуевым прошла большой путь к формированию широких самостоя­тельных взглядов на теорию исторического процесса, особенно в условиях империализма. Они получили название «нового направления» в исторической науке. К.Н.Тарновский — гене­ратор новых идей с И.Ф. Гиндиным заложили концептуальные основы этого нового направления. Их идеи, как и их труды, заблокированные в годы «застоя», получили современное при­знание1. Среди них: концепция многоукладности, российско-прусского типа капитализма в России, специфически-обратного по сравнению с Западом формирования капитализма, классов и партий в России, теория «второго эшелона», догоняющего раз­вития, катастрофическое для страны наложение одной эпохи на другую и т.д. После объявленных в стране перестройки и гласности при­мерно с 1987 года начался новый этап в историографии России, в основе которой — плюрализм мнений, выдвижение иных, чем формационный, подходов к изучению человеческого общества и прежде всего — цивилизационного и социо-культурного. Вновь всплыла евразийская идея, связанная с особостью геопо- _______________________________ 1 См.: Советская историография. М., 1996. С. 158, 372, 373, 376. литического и географического положения России, занимаю­щей срединное положение между Западом и Востоком на Евра­зийском континенте. Распад Союза ССР, устранение советской власти и власти КПСС, становление новой, многопартийной государственности дали возможность по-новому осветить исто­рический процесс, по которому шла Россия в XX веке. Страну захлестнула масса публикаций историко-публицистического ха­рактера — нередко плодов горячего воображения и стремления перечеркнуть все, что было в стране после Октября. Вместо «белых пятен», которыми изобиловала российская история, стали появляться «черные дыры». Это очернительство собственной ис­тории, не делающее чести авторам, приостановилось, когда по­сле многочисленных дискуссий и «круглых столов» слово взяли профессионалы-историки. Переосмысление исторических со­бытий, изучение новых архивных данных сделало возможным появление монографических разработок, целью которых было — дать не тенденциозное, а по возможности объективное осве­щение основных проблем истории России, освободить страни­цы истории от стереотипов и штампов. Начатый процесс про­должается, хотя он и осложнен экономическими трудностями издательств и плохим финансированием науки академической и вузовской. Известно, что вузовский курс истории отражает уровень достижений исторической науки. В стране создалось трудней­шее положение с вузовскими учебниками. В связи с острой прак­тической необходимостью обучения истории в школах и при поступлении в вузы один за другим стали выходить школьные учебники и пособия для абитуриентов. Вузовские учебники не создавались. Каждый лектор получил право читать свой ав­торский курс. В эти годы в стране стали переиздаваться многие труды зарубежных авторов и среди них — историков: Николя Верта, Эдварда Карра, Боффа Джузеппе и др. Книга Н.Верта «История Советского государств. 1900—1991» была рекомен­дована Комитетом по высшей школе в качестве учебного посо­бия российским вузам. Очевидно, был учтен подход к изложе­нию событий, примененный автором: деилогизация, деполитизация прошлого, рассмотрение в качестве объекта анализа не только политической власти и средств ее осуществления (Госу­дарства, Партии и Идеологии), но и экономических и обще­ственных факторов. Разумеется, что этим учебником, написан­ным по традиционной схеме, не может быть удовлетворена по­требность вузов России. Создание новых учебников — актуаль- нейшая задача педагогов и ученых. Подготовленный В.А. Поцелуевым учебник идет навстречу решения этой задачи. «История России XX столетия. (Основные проблемы)» явля­ется результатом многолетнего педагогического опыта и труда исследователя, внимательно изучающего новейшие достижения исторической науки и самостоятельно разрабатывающего многие аспекты российской истории. Его перу принадлежит ряд оригинальных трудов — о геральдике, внешней политике, тру­довой активности советских людей, героях страны. Осмысле­ние исторического опыта Советской страны нашло отражение в его обстоятельной статье о периодизации истории советского общества 1. Насыщенное содержание учебника, оригинальная ме­тодика изложения материала, неординарность поставленной автором задачи, сопровождение текста контрольными вопро­сами, а также перечнем проблем для самостоятельного изуче­ния, — все это позволяет видеть в издаваемой работе учебник нового поколения, так необходимый для современного студента. В.А. Поцелуев поставил перед собой весьма сложную задачу: не столько изложить исторические события по программным вопросам, сколько обозначить главные проблемы истории России XX века, привлечь внимание студентов к изучению ключевых моментов исторического развития страны. Здесь среди вопросов для самостоятельного изучения автор ставит весьма острые (как например, русские в национальных республиках, волевые ад­министративно-территориальные изменения и т.п.), ответ на которые может быть дан только на основании специально про­веденного сбора материала, его трактовки и анализа. Автор идет на это намеренно, справедливо отмечая в своем заключении, что возникшие при изучении вопросов различные точки зрения должны стать стимулом для самостоятельного исторического по­иска и научного анализа. Структурно-методическое построение учебника таково, что изложение материала прерывается вопросами: почему так про­изошло? каковы результаты? а были ли альтернативы данным явлениям? каковы политические судьбы упомянутых деятелей? _______________________ 1 См.: Поцелуев В.А. Гербы Советского Союза. М. 1987; он же. Внешняя политика СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны Советского Союза. М. 1985; он же Зарождение новых производственных отношений и социалистических форм организации труда 1917—1928. М. 1987; он же. О пе­риодизации истории советского общества // Историография, источниковеде­ние отечественной истории. Сб. научных трудов. М 1993; он же. Некоторые проблемы кратологии в истории России (советский период) // Россия и миро­вая цивилизация. М. 1996 и др. и т.д. Это необычное построение учебника также нацелено на побуждение интереса у обучаемых. Учебник имеет богатый научно-справочный материал. Каж­дая глава его сопровождена перечнем основных событий и дат, контрольными вопросами, списком источников и литера­туры — таким образом студенту вручается ключ к изучению ис­тории страны. В тексте приводятся статистические таблицы, схе­мы битв, географические карты. В виде приложений даны схе­мы управления России в различные периоды ее истории, схемы политико-государственного деления страны. Составлен пере­чень персоналий, куда внесены лица, стоявшие во главе Рос­сии: царского правительства, Временного правительства, Сов­наркома, ВЦИК Советов, большевистской и эсеровской пар­тий, КПСС, а также вошедшие в ГКЧП. Нельзя не приветствовать появление такого оригинального учебника. Его автор, напутствуя молодых людей, изучающих ис­торию великой России, призывает их расширять исторические познания, свой научный и жизненный кругозор, судить о прошлом строго, но по справедливости с тем, чтобы сделать свой выбор с чистой совестью и максимальным знанием наше­го бытия. Смею надеяться, что работа студентов с новым учеб­ником поможет им в достижении этой цели. Т.Батаева, академик. Международной Академии Наук высшей школы, профессор, доктор исторических наук.

dereksiz.org

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ РОССИИ XIX ВЕКА: ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ИСТОРИОГРАФИИ

Поиск Лекций   Рекомендуемая литература по всем темам Источники общего характера   1. Внешняя политика России XIX и начала XX в. Документы Министерства иностранных дел. Серия 1—2, М., 1979. 2. Хрестоматия по истории СССР. Т. 2. М., 1952. 3. Дворянская империя во второй половине XVIII века : сб. док. М., 1960. 4. Российское законодательство X—XX веков. Т. 6—9. М., 1988. 5. История российского государства IX — первая четверть XIX в. Документы и материалы. М., 1993. 6. Федоров, В. А. Сборник документов по истории СССР для семинарских и практических занятий (период капитализма). Первая половина XIX в. / В. А. Федоров, М., 1974. 7. Материалы по истории СССР для семинарских и практических занятий. Освободительное движение и общественная мысль в России : учеб. пособ. для вузов / сост. В. А. Федоров, Н. И. Цимбаев. М., 1991. 8. Материалы по истории СССР. Освободительное движение и общественная мысль в России в XIX в. М., 1991.   Учебная литература по всему курсу   1. Бескровный, Л. Г. Русская армия и флот в XIX в. / Л. Г. Бескровный. М., 1973. 2. Борисов, А. В. Министры внутренних дел России / А. В. Борисов. М., 1996. 3. Бушуев, С. В. История государства Российского. Историко-библиографическис очерки. XIX век / С. В. Бушуев, Г. Е. Миронов. М., 1996. 4. Власть и реформы. От самодержавия к Советской России. СПб., 1996. 5. Внешняя политика России в первой половине XIX в. / ред. О. В. Орлик, А. Н. Сахаров. М., 1995. 6. Ерошкин, Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России / Н. П. Ерошкин. М., 1968. 7. Исаев, И. А. История государства и права России: Полный курс лекций / И. А. Исаев. М., 1994. 8. История России XIX в. : учеб. для студ. высш. учеб. завед. : в 2 ч. / под ред. В. Г. Тюкавкина. М., 2001. 9. История России : учеб. для вузов / А. А. Чернобаев [и др.]; под ред. М. И. Зуева, А. А. Чернобаева. М., 2002. 10. История СССР. С древнейших времен до наших дней : в 12 т. Сер. 1. М., 1957. Т. 4 : Назревание кризиса крепостного строя в первой половине XIX в. / отв. ред. А. В. Фадеев. 11. История СССР (XIX — начало XX в.) / под ред. И. А. Федосова. М., 1987. 12. Кабузан, В. М. Русские в мире. Динамика численности и расселения (1719—1989). Формирование этнических и политических границ русского народа / В. М. Кабузан. СПб., 1996. 13. Корнилов, А. А. Курс истории России XIX века. / А. А. Корнилов. М., 1996. 14. Окунь, С. Б. История СССР : курс лекций / С. Б. Окунь. Л., 1978. 15. Окунь, СБ. Очерки истории СССР. Вторая четверть XIX в. / С. Б. Окунь. М., 1957. 16. Миронов, Б. Н. Социальная история России / Б. Н. Миронов. СПб, 1999. Т. 1—2. 17. Троицкий, Н. А. Россия в XIX в. Курс лекций / Н. А. Троицкий. М., 1997. 18. Федоров, В. А. История России 1861—1917 / В. А. Федоров. М., 1998. 1. Историография промышленной революции в России   Вопрос о промышленном перевороте (революции) является одним из наиболее дискуссионных в отечественной историографии, так как непосредственно касается общей проблемы генезиса капитализма в России. Вообще проблема промышленного переворота впервые получила освещение в работах западных исследователей (А. Смит, Д. Рикардо, Ж. Сисмонди, Ф. Энгельс и др.), когда промышленный переворот начался в Англии, а затем и в других странах Западной Европы. В отечественной дореволюционной науке одной из первых работ, посвященных истории промышленности, был труд М. И. Туган-Барановского «Русская фабрика в прошлом и настоящем» (1898). В этой работе был собран и систематизирован ценный фактический материал, однако вопрос о промышленном перевороте в России не ставился, не проводилось четкого различия между мануфактурой и фабрикой. Кроме того, автор считал русскую фабрику явлением не закономерным, а случайным, насаждаемым исключительно сверху, государством. В. А. Милютин рассматривал распространение машин как техническую революцию, связанную с вытеснением ручного производства машинным. Он считал, что, несмотря на все «мрачные явления, его сопровождающие», этот процесс имеет прогрессивное значение. Милютин указывал и на то обстоятельство, что в ходе промышленного переворота складываются два новых класса — пролетариат и буржуазия, а рабочая сила окончательно превращается в товар. Но Милютин отрицал целесообразность классовой борьбы 44 пролетариата, так как считал, что противоречие между трудом и капиталом может быть устранено и в условиях капитализма, если государство возьмет в свои руки контроль над распределением. В. И. Ленин в своем труде «Развитие капитализма в России» (1899) доказывал, что русская промышленность, как и западноевропейская, проходила три стадии: 1) мелкое товарное производство, 2) капиталистическая мануфактура, 3) фабрика. Эти три формы промышленности различались, по его мнению, уровнем техники. В. И. Ленин указал на наличие в понятии промышленной революции двух взаимосвязанных сторон — технической и социальной. Ленин обосновывал закономерность возникновения фабричной промышленности в России, а следовательно, и закономерность российского капитализма. Переход от мануфактуры к фабрике, по его словам, «знаменует полный технический переворот, ниспровергающий веками нажитое ручное искусство мастера, а за этим техническим переворотом неизбежно идет самая крутая ломка общественных отношений производства». За 25—30 лет облик России изменился: она из аграрной превратилась в аграрно-индустриальную. Важное место в ленинском учении занимает вопрос о прогрессивности и исторической перспективности промышленной революции, обусловленной формированием индустриального пролетариата как ядра рабочего класса. Значительное внимание Ленин отводил проблеме развития железнодорожного транспорта, указывая, что формирование железнодорожного транспорта в России усилило процесс общественного разделения труда, стимулировало прогресс производства во всех ведущих сферах хозяйства, вызывая к жизни новые, базисные отрасли промышленности. Ленин видел главный социальный результат промышленной революции в России в окончательном становлении промышленного пролетариата как самостоятельного класса. В 30-х годах XX века, после призыва М. Горького к общественности изучать историю становления промышленных коллективов, начинается массовое движение по созданию истории фабрик и заводов. Идет накопление фактического материала. В 1947 году состоялась дискуссия по статьям Е. И. Заозерской и Н. Рубинштейна о зарождении капиталистических отношений. Ученые полемизировали о времени и условиях перехода от мануфактурного способа производства к фабричному, о формировании рынка рабочей силы, времени и содержании промышленного переворота в России, об экономической политике правительства. Дискуссия на эту тему продолжалась и в последующие годы, втягивая в свою орбиту все новых, в том числе молодых, ученых, привлекая большой конкретно-исторический материал (А. М. Панкратова, М. В. Нечкина, В. К. Яцунский, Н. М. Дружинин, Л. В. Данилова, В. Т. Пашуто, А. Г. Маньков, А. М. Сахаров, Б. Б. Кафенгауз, Е. И. Заозерская и др.). Активный обмен мнениями, тем не менее, не сгладил противоречий. Одним из крупнейших специалистов по данной теме в 40—50-х годах XX века был С. Г. Струмилин. В своих работах («Промышленный переворот в России», «К вопросу о промышленном перевороте в России», «История черной металлургии в СССР») он рассматривал промышленный переворот как завершающий акт в развитии капитализма, как этап, на котором капитализм одерживает окончательную победу в борьбе с феодализмом. Определяя сущность промышленного переворота как полную замену ручного труда машинным, он сделал вывод о том, что в России промышленный переворот в основном завершился еще до отмены крепостного права, как только машинный труд начал преобладать над ручным. К. А. Пажитнов в работе «К вопросу о промышленном перевороте в России» (1952), как и С. Г. Струмилин, под промышленным переворотом рассматривал переворот технический, понимая эти понятия как синонимы. М. Ф. Злотников в работе «От мануфактуры к фабрике» (1946) тоже рассматривал промышленный переворот как распространение новой техники на промышленных предприятиях. Поэтому Злотников отнес начало промышленного переворота к 30-м годам XIX века, а его завершение — к пореформенному периоду, считая, что «промышленный переворот продолжался несколько десятилетий и шел весьма медленно, особенно в дореформенный период». В таком же разрезе, как и вышепоименованные исследователи, рассматривает вопрос о промышленном перевороте П. И. Лященко, который, правда, не занимается этим вопросом специально, но затрагивает его в своей книге «История народного хозяйства СССР». Совсем иное содержание в понятие «промышленный переворот» вкладывала академик А. М. Панкратова в работе «Рабочее движение в России в XIX веке» (1951). Она тоже рассматривала промышленную революцию как этап окончательной победы капиталистического способа производства, но промышленный переворот характеризовался ею как процесс перехода от мануфактуры к фабрике с более или менее широким внедрением машин и с образованием новых классов. Причем машинам она отводила второстепенную роль, а основное внимание акцентировала на процессе образования нового класса — промышленного пролетариата. Исходя из этого, Панкратова относила промышленную революцию в России в основном на пореформенный период. В. К. Яцунский в своей работе «Промышленный переворот в России» (1952) указывал на то, что при анализе понятия «промышленный переворот» необходимо различать две стороны — техническую и социальную. При этом Яцунский указывает, что промышленный переворот должен рассматриваться как такой этап в развитии капитализма, когда производительные силы и производственные отношения приходят в соответствие в системе победившего капиталистического способа производства. Яцунский предлагает началом промышленного переворота считать для каждой отрасли начало систематического применения в ней не на одном, а на ряде предприятий новой капиталистической техники; а завершением — момент, когда эта техника в данном производстве оттеснит старую технику на второстепенные позиции и повлечет за собой соответствующие перемены социального порядка. Ф. Я. Полянский в монографии «Первоначальное накопление капитала в России» высказывает мнение, что «период промышленного переворота еще не выходит за рамки эпохи первоначального накопления. В событиях последнего важной вехой была реформа 1861 г., однако промышленный переворот продолжался и после нее... В 1873 г. Россия пережила промышленный кризис, свидетельствующий о том, что она уже стала страной капиталистической. Эту дату и можно принять за конечную грань эпохи первоначального накопления капитала в России». Тем самым автор рассматривает промышленный переворот лишь как эпизод в грандиозном процессе первоначального накопления капитала. В советской исторической науке велись дискуссии не только о сущности понятия «промышленная революция», но и о хронологических рамках этого явления. Этот спор как раз и вытекал из различного понимания содержания и сущности промышленного переворота. В 50-х годах XX века разгорелась дискуссия между Струмилиным и Яцунским по вопросу о датировке примышленной революции: Струмилин, полагавший что переворот закончился к 60-м годам XIX века, был вынужден признать свою ошибку и продлить, как настаивал Яцунский, переворот до 80-х годов XIX столетия. В советской исторической науке по данной теме следует отметить также работы Н. М. Дружинина «О периодизации капиталистических отношений в России» и П. Г. Рынд-зюнского «Вопросы истории русской промышленности в XIX веке». В этих монографиях изучались проявления промышленного переворота, особенно на примерах хлопчатобумажной, сахарной промышленности, военного производства, машиностроения и транспорта. В 1978 г. профессор 48 П. Г. Рындзюнский в книге «Утверждение капитализма в России 1850—1889 гг.» поставил под сомнение датировку и суть процесса промышленного переворота в России, принятые большинством советских историков. П. Г. Рындзюнский, считавший, что переворот не мог начаться раньше 50-х годов XIX века, так как только реформы 1861 г. дали возможность буржуазного развития, предлагал датировать переворот 60—80-ми годами XIX века. В современной исторической науке проблемы «промышленного переворота» уже не столь актуальны и не так болезненно дискутируются, как в советский период. За последние годы вышло лишь небольшое количество работ, непосредственно посвященных этой теме. Среди них можно отметить монографии А. М. Соловьевой «Промышленная революция в России в XIX в.», «Железнодорожный транспорт в России». Основное внимание в них уделяется изучению предпосылок, этапов и масштабов технической и социально-экономической перестройки на базе машинной индустрии. А. М. Соловьева считает, что промышленный переворот имеет три стороны: экономическую, техническую и социальную. В настоящее время историки пытаются отойти от традиционного формационного подхода. В современной исторической науке (Б. Н. Миронов, А. С. Ахиезер и др.) понятия «промышленный переворот», «промышленная революция» тесно связываются с понятием «модернизация». Процесс модернизации подразумевает переход от аграрного общества к индустриальному через индустриализацию, т.е. промышленную революцию. Процесс модернизации характеризуется комплексом взаимосвязанных изменений в демографической, экономической, социальной и институциональной областях, тесно взаимосвязанных и потому оказывавших непосредственное влияние друг на друга. Так, советский историк В. В. Шелохаев в 1990-е годы стал сторонником концепции модернизации, понимая под этим переход от традиционного общества к современному, открытому. По его мнению, модернизация (коренное обновление важнейших сфер жизни) началась в пореформенной России с опозданием и в итоге вызвала нарастание конфронтации в российском обществе. Спецификой России было и то, что модернизация началась властью «сверху», авторитарными методами. В итоге в короткий срок была создана индустриальная база, сложилась рыночная экономика, значительные успехи были достигнуты в области просвещения и культуры; но при этом модернизация стимулировала противостояние власти и общества, вызвала политическую и социальную нестабильность. .... Все исследователи рассматривают промышленный переворот с точки зрения прогрессивного развития общества, усматривая в нем этап, на котором индустриальное общество одерживает победу над аграрным. Однако в работах исследователей нет единого мнения как о содержании промышленной революции, так и о том, по каким признакам судить о ее начале и завершении.   2. Отечественная историография о правлении Александра I   Уже в дореволюционное время эпоха Александра I, как и личность самого императора, привлекала внимание отечественных учёных. Многотомные труды об Александре I и его преобразованиях принадлежат перу М. И. Богдановича и Н. К. Шильдера, считавшихся официальными историографами. Н. К. Шильдер (1842—1902) наиболее последовательно проводил мысль о том, что царствование Александра I можно разделить на два этапа — реформаторский (1801—1810 гг.) и реакционный (1816—1825 гг. — «последнее десятилетие»), а между ними (1810—1815 гг.) — «борьба с Наполеоном». До 1812 г., считал историк, Александру удалось провести преобразования, совокупность которых позволя-50 ст оценить его деятельность в то время как либеральную. Позднее в Александре I произошел перелом, и последнее десятилетие, с 1816 по 1825 г., следует называть «периодом реакции». Одним из первых в историографии он написал об убийстве Павла I и причастности к этому его сына Александра: «В общей сложности все эти печальные явления привели к 14-му декабря, а в далеком будущем — к крымскому погрому». Шильдер говорил о неприспособленности Александра I к нуждам России и задачам, которые должен был решать император. Отсюда вытекали и отрицательные результаты его царствования. Шильдер считал политику Александра I и его лично не только виновником восстания декабристов, но и исходной причиной поражения в Крымской войне. Принадлежавший к числу дворянских историков И. М. Богданович был сторонником субъективно-идеалистического подхода. Для него личность Александра I была главным двигателем истории, а внутренняя политика России рассматривалась через призму биографии императора. В представлении М. И. Богдановича Александр I хотел водворить в стране господство справедливости и общего спокойствия. По словам историка, царь, будучи свидетелем «злоупотреблений администрации» своей бабки, а потом и отца, проникся идеалами законности; ненавидя деспотизм, он стремился «навсегда охранить от произвола права всех и каждого». М. И. Богданович считал, что Александр I задумал провести не только частичные реформы, но и осуществить коренную перестройку государственного здания. Однако противоречивые результаты деятельности Негласного комитета, по мнению историка, открыли простор еще большему произволу. Члены Негласного комитета, не видя пользы от своих нововведений, пали духом, их реформаторский пыл остыл, а царь был отвлечен от внутренних проблем внешнеполитическими событиями. Среди крупнейших русских историков второй половины XIX — начала XX века в той или иной степени занимались анализом личности и государственной деятельности Александра I В. О. Ключевский, Н. Ф..Дубровин, А. А. Кизеветтер, А. А. Корнилов и др. B. О. Ключевский указывал на два основных стремления, которые составляли содержание внутренней политики Александра I: 1) «уравнение сословий перед законом» и 2) «введение их в совместную дружную государственную деятельность». Однако Ключевский видел Александра I «роскошным цветком, который завял перед трудностями». Он выявил скрытный, двуличный характер воспитания императора. А реформаторская деятельность Александра, по его мнению, ничего не дала ни стране, ни се народу: напротив, в итоге «правительство и общество разошлись, как никогда не расходились прежде». C. М. Соловьев, напротив, доказывал, что Александр I имел свой собственный отчетливо выраженный принцип во внутренней политике: избегать крайностей. По мнению историка, в характере Александра не было ничего загадочного — он был убежденным сторонником модернизации России. Благодаря этому Россия избежала революционного взрыва. Среди либеральных историков, посвятивших свои работы изучению проблем александровской эпохи, следует назвать имена А. А. Кизевсттера, А. А. Корнилова, А. Н. Пыпина и многих других. А. А. Кизеветтр писал о неспособности императора к целенаправленной систематической практической работе и стремлении переложить ее тяжесть На плечи других. А. А. Корнилов в своем «Курсе истории России XIX в.» подчеркивал, насколько сложным и даже загадочным был характер Александра I, который, в свою очередь, определялся его воспитанием. А. Н. Пыпин пришел к заключению, что Александр I был проникнут «идеалистическими мечтами о свободе и счастии людей», но ему не хватало реальною знакомства с жизнью народа. Как считал историк, в личности императора «было много искреннего энтузиазма и благородных влечений», но они не развились 52 в прочные логически усвоенные принципы». А. Н. Пыпин был уверен, что Александр «чувствовал отвращение к деспотизму», стремился «подчинить деспотизм законности, неопределенность абсолютной монархии привести в известные твердые нормы». Неудачи же преобразовательных опытов царя А. Н. Пыпин видел в двойственности и незаконченности действий Александра I. Великий князь Николай Михайлович Романов (1859— 1919) тоже придавал большое значение исследованию жизни и психологической мотивации поступков императора. Новизна, внесенная великим князем в исследование, начиналась с его периодизации царствования Александра I. В ней Николай Михайлович выделил пять периодов, каждому из которых дал характеристику: 1) 1801—1807 гг. — «эпоха колебаний»; 2) 1807—1812 гг. — время «союза с Наполеоном», который носил унизительный для Александра I характер; 3) 1812—1815 гг. — период «великой борьбы с Наполеоном»; 4) 1816—1822 гг. — «эпоха конгрессов, мистицизм, военные поселения»; 5) 1822—1825 гг. —«эпоха общего разочарования». Николай Михайлович подчеркивал роковую роль Александра I в судьбе своего отца. «Наследник престола знал все подробности заговора, ничего не сделал, чтобы предотвратить его, а напротив того, дал свое обдуманное согласие на действия злоумышленников». Назвав личность Александра I сложной, Н. М. Романов счел возможным дать ей положительную оценку только для «годины Отечественной войны». В другие же периоды 24-летнего царствования, по его словам, «интересы России, к сожалению, отходили на второй план» в сознании императора. Что касается реформ, то и «молодые друзья», и М. М. Сперанский в глазах Н. М. Романова были носителями реформационных идей. Александр I же, по словам историка, никогда не был реформатором, а в первые годы своего царствования «он был консерватор более всех окружавших его советников». 1812 год, как полагал Н. М. Романов, «сблизил Царя с народом». Но в 1813—1815 гг. император совершает цепь политических ошибок: заграничные походы (заглушившие чувство патриотизма), заключение Священного союза, мистицизм и «аракчеевщина». Следствием всех этих явлений и стали события 14 декабря 1825 г. В советский период историографии сложились в основном негативные оценки правления Александра I, либеральные действия правительства Александра I представлялись советскими учёными как «лицемерные». Проведенные в начале XIX века преобразования они оценивали как попытку господствующего класса приспособить государственный аппарат страны к новому уровню социально-экономических отношений, причины реформ усматривали в процессе вызревания капиталистического уклада в недрах феодальной формации и в обострении классовой борьбы. Анализируя причины отказа Александра I от проведения либеральной политики, советские историки указывали на роль революций в Италии и Испании, восстания Семеновского полка в 1820 г. По мнению М. Н. Покровского, внутренняя политика Александра I была обусловлена экономическими факторами; все реформаторские начинания императора — лишь внешнее прикрытие, игра в либерализм, от которой он вскоре отказался, обнаружив свои истинные намерения. А. Е. Пресняков, издавший в 1924 г. книгу «Александр I», считал реформы начала XIX в. продуктом социально-экономического развития страны. Вместе с тем, замечает Пресняков, внутриполитический курс Александра I — это продолжение курса его отца. Реформаторские планы вынашивал Павел I, а реализовал их Александр I. С. Б. Окунь и А. В. Предтеченский главную цель внутренней политики Александра I видели в спасении феодально-крепостнической системы от гибели. С. Б. Окунь полагал, что царь-консерватор использовал либеральные 54 идеи для того, чтобы оставить все по-старому. А. В. Предтеченский же признавал, что Александр I сознательно шел на уступки. При этом историк стремился объяснить каждое из рассматриваемых явлений в духе традиционной концепции: то приуменьшая их прогрессивный характер, то сводя объективное значение происходящих процессов к неустойчивости характера Александра I и т. п. (так, все, связанное с подготовкой конституции для России, и заявления царя о намерении ввести представительное правление он считал «минутным отклонением в настроении Александра»). Б. Г. Литвак считал, что темпы развития экономики были низкие и не могли обеспечить решение стоящих перед страной внешнеполитических задач. Историк образно говорил, что Русь-тройка «не мчалась, а еле-еле тащилась по ухабистой дороге истории». Н. В. Минаева в своей работе «Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века» признаёт объективную закономерность действий верховной власти. Она не отвергает серьёзности правительственных конституционных планов, но доказывает принципиальную разницу между конституционными намерениями верховной власти и стремление к переустройству политической системы передовой и особенно радикально настроенной части общества. Интерес к русскому либерализму в правление Александра I обострился в начале 1990-х гг. в связи с поиском новых путей в государственной политике страны. За это время было написано много статей, посвященных русскому либерализму. Современных историков интересуют вопросы о причинах и сущности преобразовательной деятельности Александра I. На эти вопросы они отвечают по-разному. По мнению Н. А. Троицкого, «ряд угрожающе сложившихся к тому времени факторов заставлял Александровское правительство искать новые методы для решения старых задач». Среди этих факторов исследователь называет рост недовольства «низов»; давление на Александра I со стороны дворянских кругов, которые пострадали от деспотизма Павла I и требовали возвратить им привилегии, дарованные Екатериной II; необходимость учитывать распространение европейских либеральных веяний среди дворянской интеллигенции. По наблюдениям В. Г. Сироткина, даже дворянство некоторых регионов страны обращалась к Александру I с просьбой отменить крепостное право. Автор отметил такую закономерность: чем выше был уровень развития капиталистических отношений в регионе, тем безболезненней помещики отказывались от крепостного права, заменяя его более прочными капиталистическими узами. В. Г. Сироткин считает, что к реформам толкали не только внутренние, но и внешние факторы. По мнению автора, для того чтобы Россия смогла войти в союз с европейскими государствами, Александру I нужно было укрепить «тылы», уравнять социально-политический режим России с европейским. Некоторые современные историки, вслед за дореволюционными авторами, развивают идею о стремлении императора к законности как главном мотиве его преобразований. М. М. Сафонов считает, что при всей сложности и противоречивости личности Александра I и проводимой им политики трудно усомниться в стремлении императора осуществить в России либеральные реформы. В работах С. В. Мироненко рассмотрены попытки самодержавия провести реформы в начале XIX века путем создания конституционных учреждений, развернувшаяся борьба вокруг подготовленных во властных структурах проектов реформ и их крах. Автор показал, что, действуя бюрократическими способами, самодержавие не сумело провести жизненно необходимых для страны преобразований. Ответом на это стало появление радикально революционного (декабристского) движения в России в первой четверти века. По словам С. В. Мироненко, «осуществлению намеченных реформ помешало мощное и вполне определенное сопротивление подавляющей части дворянства. К преобразованиям стремился 56 очень узкий общественный слой». НИ. Казаков подчеркивает, что, «изучая законотворческую деятельность царя и его талантливых помощников М. Сперанского и М. Балугьянского, невольно поражаешься широте и глубине разрабатываемых ими проблем, свидетельствующих о намерении Александра I ограничить произвол чиновнического аппарата и абсолютную власть монарха и ввести в русскую практику западные либеральные нормы и принципы». По мнению Н. Я. Эйдельмана, отказ от преобразований произошел в силу мнимой или истинной узости социальной базы для них и боязни Александра I войти в конфликт с основной массой дворянства. В подавляющей своей массе дворянство не принимало попыток либеральных преобразований. Не нашедшие социальной опоры в господствующем сословии проекты реформ оказались нежизнеспособными. Н. Я. Эйдельман замечает: «Оппозиция справа: «невидимый» и тем особенно страшный бюрократический аппарат... угрожал «удавкою», и пример отца, пример Павла ясно определял характер угрозы. Эти люди скинули Сперанского, заставили Александра отступить». A. Н. Сахаров пишет, что «ни одно из крупных государственных начинаний Александра I нельзя рассматривать, с одной стороны, вне его стремления оправдать свое восшествие на престол делами на благо Отечества, «принести счастье людям», а с другой — не принимая во внимание постоянного чувства страха за свою жизнь». По мнению А. Н. Сахарова, в основе отказа Александра I от реформ «лежал целый комплекс причин, общественных потрясений, личных драм Александра». B. А. Томсинов, В. А. Федоров, С. А. Чибирясв подчеркивают большую роль М. М. Сперанского в проведении реформ Александра 1.   3. Историография Отечественной войны 1812 г.   Отечественная война 1812 года изучается в исторической науке очень давно. На эту тему выпущено более 10 тыс. книг и статей. История Отечественной войны 1812 г. по-прежнему привлекает устойчивый интерес исследователей. Дворянские историки войны 1812 г. стояли на субъективно-идеалистических позициях. Дворянская концепция войны рассматривала ее как войну великих полководцев Александра I и Наполеона. Они пытались в своих работах доказать решающую роль в победе над Наполеоном Александра Благословенного, а также «единение сословий вокруг престола». Таковы были работы генералов Д. П. Бутурлина, А. И. Михайловского-Данилевского (адъютанта Кутузова), М. И. Богдановича. •I Декабристы, бывшие непосредственными участниками Отечественной войны 1812 г., считали ее войной не генералов, а «народной». Революционеры-демократы указывали на народный характер войны, а также на ее влияние на развитие либерализма в России. В. Г. Белинский оценивал ее как войну отечественную, освободительную. Именно поэтому война породила столь мощный патриотический подъем, явившийся источником победы, и имела важные исторические последствия (зарождение корней декабризма). А. И. Герцен видит причину войны в завоевательной политике Наполеона, стремившегося к мировому господству. Герцен считает войну 1812 г. для русского народа справедливой войной за сохранение национальной независимости, в которой ярко проявилась активная, творческая роль народных масс в истории, их героизм. Отечественные буржуазно-либеральные исследователи (А. Н. Попов, Военский, В. И. Харкевич, А. А. Корнилов) делали упор на экономический фактор, сопоставление экономик двух противников. 58 После 1917 г. М. Н. Покровский и его последователи начали в самых решительных выражениях отрицать народный характер войны с Наполеоном, утверждая, что эта война велась Россией исключительно в интересах дворянской верхушки. М. Н. Покровский всю ответственность за начало войны возлагал на Россию, а для Наполеона война была лишь необходимой обороной. Одновременно было официально отвергнуто определение войны 1812 г. как Отечественной. Лишь незадолго до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз академик Е. В. Тарле вернул этот термин. В духе новых установок в советской историографии стала активно утверждаться точка зрения, согласно которой война 1812 г. была актом агрессии Франции против миролюбивой России. Капитальный труд Е. В. Тарле «Нашествие Наполеона на Россию», опубликованный в 1937 г., на долгие годы стал вершиной советской историографии войны 1812 г. Он утверждал, что война 1812 г. являлась «откровенно империалистической войной, продиктованной интересами захватнической политики Наполеона и крупной французской буржуазии», а «для России борьба против этого нападения была единственным средством сохранить свою экономическую и политическую самостоятельность». Эти идеи были восприняты другими историками и перешли в учебники и монографии. Однако в дальнейшем отечественные историки нашли недостатки в работах Е. В. Тарле и подвергли его критике за переоценку роли в победе природно-климатических факторов и умаление классовой борьбы. Великая Отечественная война оказала серьезное влияние на развитие историографии данной проблемы. Со всей полнотой оно проявилось в литературе первого послевоенного десятилетия и в конечном итоге привело к существенной корректировке концепции Отечественной войны 1812г. В итоге 40—50-е годы XX века характеризовались очевидным упадком в освещении этого события. В 1946 г. Сталин заявил, что «наш гениальный полководец Кутузов... загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления», и с этого момента все внимание советских историков сосредоточилось исключительно на личности М. И. Кутузова. Сталин выделил положения о том, что основу полководческого искусства М. И, Кутузова составляли действия на коммуникациях противника, а основной формой ведения боевых действий стало преследование. Мысль о превосходстве кутузовской стратегии затяжных военных действий над наполеоновской стратегией поражения противника в одном генеральном сражении в дальнейшем была развита П. А. Жилиным и Л. Г. Бескровным. Главенствующее положение во вновь скорректированной концепции событий 1812 г. стало отводиться роли в них Кутузова. Полководческое искусство Кутузова признавалось основным фактором в достижении победы над вторгшимся в пределы страны неприятелем. При этом контрнаступление было определено как основная форма военных действий, обеспечившая успех русской армии. В общественное сознание настойчиво внедрялось представление об Отечественной войне 1812 г. как о цепи блестящих побед русской армии, когда русское командование якобы не совершало ошибок. Субъективизм в тот период выражался в фальсификации имевшихся архивных данных о соотношении сил перед войной и потерях сторон в ряде сражений, включая Бородинское. Первые шаги к разрушению многочисленных стереотипов были предприняты лишь в годы перестройки — публикациями тех лет, в первую очередь книгами и рецензиями профессора Н. А. Троицкого. Н. Троицкий обращает внимание на то, что практически все цифровые данные о соотношении сил и потерях сторон в 1812 г., вопреки истине, подсчитывались в нашу пользу. Очевидные успехи и победы французского оружия игнорировались. Н. Троицкий отвергает бытующую версию о внезапности нападения Наполеона. Война 1812 г., как подчеркивает историк, явилась продуктом противоречий между буржуазной Францией и феодальной Россией. Н. Троицкий предлагает расстаться и с еще одним мифом — о Кутузове. Исследователь указывает на роль Барклая-де-Толли, который умелым отступлением спас русскую армию от неминуемого разгрома в первые месяцы войны и уже тогда начал планировать и готовить контрнаступление, впоследствии осуществленное Кутузовым. Нельзя сказать, что эти факты до Н. Троицкого совершенно не были известны — просто их игнорировали в угоду привычным. В постсоветские годы влияние идеологии на отечественную историографию войны 1812 г. впервые свелось к минимуму, благодаря чему открылись широкие возможности для научного осмысления этой темы. В 1990-е гг. фактически впервые началось сотрудничество отечественных и западных специалистов по истории войны 1812 г. Современные исследователи событий Владимир Земцов и Олег Соколов изучают мотивацию к победе наполеоновских и русских солдат. Значительное внимание уделяется дипломатической истории эпохи 1812 г. Историки отошли от идеологически окрашенной трактовки истории дипломатии с позиций «агрессивная» —- «миролюбивая». В отечественной историографии возобладала теория национально-государственных интересов в международных отношениях, которая исходит из того, что международная политика, «как и любая политика, есть борьба за власть» (М. И. Мельтюхов и др.). Главным объектом исследований остаются различные аспекты военной истории. Были пересмотрены и скорректированы версии о роли Смоленской операции, боевых действиях в окрестностях Москвы осенью 1812 г., сражении у Тарутино и др. Историки стали заострять внимание на ошибках, допущенных русским командованием, признавать высокую боевую эффективность армии Наполеона. Относительно итогов Бородинской битвы историки по-прежнему ведут активные споры. Наиболее основательно из военных тем 1812 г. рассмотрена история народной войны и партизанского движения 1812 г.



poisk-ru.ru

Проблемные вопросы истории России XX веков

Транскрипт

1 Проблемные вопросы истории России XX веков Пояснительная записка. Актуальность создания разработки заключается в необходимости системы более высокого уровня обобщения материала, углублении сложившихся ранее представлений на основе знакомства с различными точками зрения и подходами, для формирования целостной всесторонней картины исторического развития России в ХХ веке. Исходя из требований стандарта нового поколения по истории результатом обучения предмету «История» должно стать: Развитие способности понимать историческую обусловленность явлений и процессов современного мира. Определять собственную позицию по отношению к окружающей реальности, соотносить свои взгляды и принципы с исторически возникшими мировоззренческими системами. Освоение систематизированных знаний об истории человечества, формирование целостного представления о месте и роли России во всемирно-историческом процессе. Овладение умениями и навыками поиска, систематизации и комплексного анализа исторической информации. формирование исторического мышления способности рассматривать события и явления с точки зрения их исторической обусловленности, сопоставлять различные версии и оценки исторических событий и личностей, определять собственное отношение к дискуссионным проблемам прошлого и современности. В итоге различие между существующими ступенями исторического образования должно носить не количественный, а качественный характер, что подразумевает ни сколько увеличение суммы фактов, подробностей деталей, изучаемых на каждой ступени, сколько качественное изменение вектора образования от усвоения элементарных знаний до ознакомления с достижениями современной науки и овладение начальными навыками самостоятельного научного исследования. Таким образом, в содержании образования все более важным становится не знаниевый, а компетентностный подход, объединяющий интеллектуальную, навыковую и ценностную составляющие образования. Новизна разработки заключается в изменении количества часов отведенных на изучение каждой темы. Это связано с тем, что в ходе изучения элективного курса, я считаю

2 необходимым больше внимания уделять тем вопросам, которые наиболее часто вызывают сложности понимания у обучающихся. К таким темам можно отнести: Россия в начале XX века. Проблемы модернизации; в базовом уровне на изучение этой темы в 11 классе выделяется по программе 1 час. Сам термин Модернизация является основополагающим для понимания процессов происходящих в Российском обществе в начале ХХ века. Дает понимание экономической, социальной, политической обстановки в стране, становится возможным раскрытие причинно-следственных связи событий связанных с модернизацией сфер общественной жизни России начала ХХ века. В связи с этим считаю необходимость добавить для изучения данной темы дополнительный час, который будет включать в себя работу учащихся над созданием проектов. Был ли неизбежен Октябрь 1917 года?. На изучение этого вопроса, в базовом учебном плане отводится достаточное количество учебных часов. Поэтому считаю возможным сократить часы отведенные на изучение данного вопроса. Занятия могут носить поисковый характер, направленный на получение различных, версий произошедших событий, выявление многообразия оценок Октябрьской революции 1917 года как государственными деятелями, так и историками и простыми обывателями современниками этих событий. Темы: Гражданская война: новые подходы, Индустриализация и командноадминистративная система, Коллективизация трагедия крестьянина труженика. Считаю необходимым оставить для изучения без изменения количества часов. Так как есть действительная необходимость углубленного изучения вопросов, связанных с тяжелым усвоением процессов происходящих в российском обществе в е годы, в период становления советской власти. Триумфальное поражение? (размышление о советско-финской войне): количество часов, отводимое для изучения данного вопроса, также является объективным, так как вопрос о советскофинской войне, ее роли в становлении международного статуса СССР хорошо рассмотрен в базовом школьном курсе. Считаю необходимым, в ходе изучения данной темы, сформировать у обучающихся умение критически оценивать действия советского правительства, допускавшего как досадные промахи, влиявшие на падение международного авторитета нашей страны, так и грандиозные победы которые, не только восстанавливали былую славу страны, но и выводили государство на качественно новый уровень политического развития. Споры вокруг тезиса о превентивном ударе СССР против Германии. Изучение темы рассчитано на 3 часа. Считаю необходимым добавить один час для получения учебного продукта по данному вопросу в форме творческой работы коллажа. Для достижения цели, учащиеся, очередной раз смогут совершенствовать свои умения искать,

3 систематизировать, и анализировать информацию. Смогут высказывать критические замечания по поводу известных исторических оценок минувших событий, и современных публицистических изысканий авторов не историков. (Стариков Н. Бушков А.) Страх или свобода? Эта тема изучается в ходе двух занятий, по моему мнению, тема Великой Отечественной Войны в базовой программе крайне обеднена, и вопрос о том, что же двигало огромной людской массой в этот страшный для страны период невозможно оставить без ответа. Считаю необходимым, увеличить изучение данной проблематики на 2 часа, для организации работы с источниками, военными архивами, изучением материалов экспозиций виртуальных музеев, посвященным великим битвам великой отечественной войны. Результат работы в ходе заключительного занятия, планируется увидеть в ходе создания мультимедийной презентации с использованием интернет ресурсов. От «горячей» войны к «холодной», или мир расколотый надвое: К данной проблеме многие современные историки относятся неоднозначно и дают разные оценки свершившимся событиям. Тема холодной войны, насыщена, множеством сложных понятий, трудных для усвоения, но крайне необходимых, для успешного прохождения испытания ЕГЭ. Изучение данной темы, необходимо увеличить на один час для работы с тестами, содержащими экзаменационные вопросы. Кроме того, в ходе изучения проблематики «холодной» войны, необходимо, очередной раз в этом курсе сделать акцент на умении учащихся составлять, используя привлеченные источники информации, собственное мнение об изучаемом историческом факте. Если бы ГКЧП пришел к власти в августе 1991 года: количество часов отводимых для изучения данного вопроса считаю оптимальным и не требующим коррекции. Особое внимание требуется уделить вопросу понимания учениками таких сложных понятий как «путч», «псевдопутч», «ортодоксальные марксисты». Итогом этой работы может стать как коллаж, так и презентация, выполненная ученическими группами. Элективный курс имеет несколько особенностей. Первая заключается в том, что он предполагает анализ проблемных дискуссионных вопросов при изучении истории альтернативные подходы к оценке проблем прошлого, прогнозирование событий и явлений неоднозначные оценки хода событий. Кроме того курс направлен на формирование у учащихся информационной компетенции, так как для подготовки к занятиям и в ходе самого занятия ученик постоянно находится в процессе поиска различных версий событий, привлекая при этом различные информационные источники (статьи, архивы, документы, монографии, ресурсы интернета, рассказы родственников о событиях минувших лет) Знакомство с проблематикой данного элективного курса поможет каждому ученику занять активную гражданскую позицию в этом сложном и

4 быстро меняющемся мире. В конце каждой темы в элективном курсе предполагаются тематические тесты, решение которых поможет учащимся более качественно подготовиться к ЕГЭ по истории. Для осуществления контроля предлагаются входящий итоговый тест, которые должны отразить степень усвоения полученных знаний. Цель курса: Содействие становлению человека как духовно-нравственной, свободной, саморазвивающейся, социально активной, творческой личности: как гражданина и патриота. Данная цель курса реализуется посредством решения ряда задач: Обеспечить учащихся возможно более достоверными сведениями об основных событиях, тенденциях и проблемах общественно-политического, социальноэкономического развития России в XX веке. Способствовать осознанию учащимися многогранности, сложности и противоречивости событий и явлений новейшей отечественной истории, а так же причин неоднозначности их восприятия обществом и исторической наукой в прошлом и настоящем. Повышать мотивацию учебной деятельности за счет нетрадиционных форм подачи материала, элементов игровой деятельности. Воспитывать патриотизм, гражданскую ответственность, гуманизм, уважительное отношение к историческому прошлому своего и других народов. Основные умения и навыки, приобретаемые и развиваемые в ходе работы над курсом: Находить, систематизировать и анализировать историческую информацию. Рассматривать события и явления с точки зрения их исторической природы и принадлежности конкретной исторической эпохе. Выявлять историческую и методологическую обусловленность различных версий и оценок прошлого и настоящего. Определять и аргументрованно предоставлять собственное отношение к дискуссионным проблемам истории. Способствовать формированию у учащихся информационной компетентности. Осуществлять подготовку учащихся к ЕГЭ через использование в качестве контроля полученных знаний тестовые задания. Тематическое планирование курса

5 формы пров-ня занятий Кол.час. урока Тема раздела, урока материалы и оборудование основные термины и понятия 1-4 Россия в начале XX века. Проблемы модернизации 3 Практикум, Дискуссия, Проектная деятельность. карта «Россия в конце 19в.» модернизация, органическое и догоняющее развитие стран, антиглобализм Был ли неизбежен Октябрь 1917 года Гражданская война: новые подходы Индустриализация и командноадминистративная система Коллективизация трагедия крестьянина труженника Триумфальное поражение? (размышление о советско-финской войне) Споры вокруг тезиса о превентивном ударе СССР против Германии 3 Дискуссия в форме «круглого стола» Лекция, работа с документами 4 Прессконференция, Альтернативнопроектное моделирование 4 Практикум, Урок- «киностудия» (деловая игра - обсуждение) 4 Практикум, урок-версия, Урок судебное разбирательство 2 Практикум, урок - альтернатива 4 Практикум, семинар с использованием видеоматериалов, и интернет ресурсов. Коллаж Страх или свобода? 4 Урок исследование. Проектная деятельность, презентация От «горячей» войны к «холодной», или мир расколотый надвое 34 Если бы ГКЧП пришел к власти в августе 1991 года. 3 Практикум, Деловая играобсуждение, тестирование. 3 Практикум, Проблемнопроектная дискуссия, карта «Революция гг.» карта «Россия в1917г.» «Гражданская война и интервенция в России» карта мультимедиа мультимедиа карта «Советскофинская война» Мультимедиа Интернет ресурсы мультимедиа политическая карта политическая карта мира мультимедиа историческая доктрина, объективные и субъективные предпосылки, ментальность социальных слоев, радикализация масс. утилизационный конфликт, нравственные ценности, детерминизм, интервенция. Гражданская война, альтернативно-историческая модель. ускоренная индустриализация, эмиссия, стахановское движение, фронты пятилеток. самоэксплуатация крестьянской семьи, теория «оптимумов», кооперация, концепция семейнотрудового крестьянского хозяйства, семейный подряд. «зимняя», «неизвестная» война, линия Маннергейма. «превентивный» удар, «перманентная революция», «фашизм - Ледокол Революции». заградительные отряды, штрафные батальоны, идеологический пресс, патриотизм «холодная война», «железный занавес», «маккартизм», гонка вооружений. «путч», «псевдопутч», «ортодоксальные марксисты», «китайская» модель развития,

6 коллаж «японская» модель развития. СОДЕРЖАНИЕ ПРОГРАММЫ Тема 1. Проблемы модернизации в развитии России начала XX века (3часа) Россия - «развивающееся общество» на рубеже веков. «Зависимое развитие». Концепция Эванса применительно к России. Анализ возможностей быстрого экономического развития страны. Три группы стран и их роль в мировом экономическом процессе. «Германский путь» Н. X. Бунге, И. Л. Вышнеградского, С. Ю. Витте. Попытки внедрения «британской модели» С. Ю. Витте и причины неудачи. Альтернатива однолинейному объяснению проблемы модернизации России начала XX века. Второй вариант модернизации, предложенный «народниками», его анализ. Процесс модернизации в советский период и его последствия. «В ожидании шестой революции». Тема 2. Был ли неизбежен Октябрь 1917 года? (3 часов) 1917 год: возможность исторического выбора. Оценки событий 1917 года западными историками. Идеологическая доктрина событий Октября 1917 г. в СССР. Взгляды на Октябрь современных российских историков. Выявление и анализ альтернатив: Керенский, Корнилов, Ленин. Причины краха послефевральской демократии и победы большевиков. Т е м а 3. Гражданская война: новые подходы (4 часа) Гражданская война - трагедия русского народа...проблема периодизации Гражданской войны. Три похода Антанты: миф или реальность? Кто виновник Гражданской войны? Причины победы «красных» и поражения «белых». Две армии одного народа. Альтернативы «Ледяному» походу Добровольческой армии. Альтернативные сценарии: «Белый крест», «Московский поход Каледина», «Царицынский поход Корнилова», «Волжский поход Деникина». Т е м а 4. Индустриализация и командно-административная система (4 часа) Необходимость, цели, средства и источники накопления. Начальный этап социалистической индустриализации. Индустриальное развитие СССР в годы первой и второй пятилеток. Главные итоги социалистической индустриализации. Альтернативные варианты проведения индустриализации советским экономистом Фельдманом Г. А. Кадры. Анализ планов и реальных сроков их выполнения. Проблемы стахановского движения и рабочего самоуправления. «Незначительные жертвы» индустриализации. Т е м а 5. Коллективизация - трагедия крестьянина-труженика? (4 часа) Начало коллективизации. Этапы проведения коллективизации. Категории кулачества. Антикулацкие меры. «Успехи» коллективизации. Сопротивление крестьян. Итоги коллективизации и ее последствия. Голод гг. Альтернативный план преобразования сельского хозяйства А. В. Чаянова. Трактовка решения аграрной проблемы ученого-агрария Н. Д. Кондратьева. Тема 6. Триумфальное поражение? (О советско-финской войне гг.) (2 часа) Причины, повод, начало и ход советско-финской войны. Соотношение сил. Линия Маннергейма - серьезное препятствие для продвижения советских войск. Упорное сопротивление финнов. Планы Сталина. Итоги и значение войны. Версия Виктора Суворова: «Почему скрывают победу Красной Армии в «зимней войне»? Кто проиграл «зимнюю войну»?

7 Тема 7. Споры вокруг версии о превентивном ударе СССР во время войны (4 часа) Официальная историография о внезапности нападения германии на Советский Союз. Анализ знаменитого сообщения ТАСС от 14 июня 1941 года. Дискуссия о намерениях Сталина нанести превентивный удар по Германии. Сценарий превентивного удара, разработанный Буничем: «Операция «Гроза». Версия В. Суворова: «Германский фашизм - это Ледокол Революции». Моделирование превентивного удара по версии В. Суворова. Анализ вероятности подобных сценариев. Тема 8. Страх или Свобода? (О причинах победы под Сталинградом) (4 часа) Приказ 227 «Ни шагу назад!» сыграл важнейшую роль в ходе Сталинградской битвы и помог остановить врага. Разные оценки приказа 227. Психологическая готовность советских людей к борьбе с врагом. Цена победы - большая кровь. Боевая мощь советского военного искусства. Не страх, а свобода - главная причина успеха. Великое мужество, героизм, самоотверженность нашего народа, его патриотизм - залог Победы. Тема 9. От «горячей» войны к «холодной». Мир, расколотый надвое. (3 часа) Анализ ситуации в мире после войны. Кто развязал «холодную войну»? Сравнительный анализ версий и предположений советских и западных историков и политологов о виновниках «холодной» войны. Взгляд современных отечественных историков на проблемы «холодной войны». Истоки «холодной войны. Противники (создание военных блоков). Театры военных действий. Гонка вооружений, борьба за влияние в странах третьего мира. Маккартизм - миф или реальность? Горячие точки «холодной войны». Разрядка и окончание «холодной войны». Важнейшие соглашения в области контроля над вооружением. Сегодня мир, а что дальше? Размышления о предотвращении трагических последствий войны. Тема 10. Если бы ГКЧП пришел к власти в августе 1991 года... (3 часа) Хроника августовских событий. Версия М. С. Горбачева о причинах и начале путча. Что произошло в августе 1991 года на самом деле: взгляд через годы... «Проигрывание» неосуществленных сценариев августа 1991 года. «Жесткий» сценарий (точка зрения ортодоксальных марксистов). «Мягкий» сценарий. Теория экономиста В. Леонтьева. МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ К КУРСУ Тема 1. Проблемы модернизации в развитии России начала XX в. Задачи темы: охарактеризовать и проанализировать первую и вторую «волну» модернизации, выявить особенности российского варианта модернизации с учетом взаимосвязи и взаимовлияния экономического, внутренних и внешнеполитических факторов; обсудить проблемы модернизации России начала XX века и вырабатывать свой взгляд на пути и варианты развития страны. Обсудить варианты модернизации нашей страны в конце XX века. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: модернизация, органическое и догоняющее развитие стран, антиглобализм. Рекомендуемая форма проведения занятия - практикум, дискуссия с элементами моделирования. Тема 2. Был ли неизбежен Октябрь 1917 года? Задачи темы: охарактеризовать и проанализировать возможности исторического выбора России в 1917 году: либеральный и революционный; познакомиться с историографией проблемы; попытаться смоделировать варианты развития России в 1917 году; выяснить причины победы большевистского режима. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: историческая доктрина, объективные и субъективные предпосылки, ментальность

8 социальных слоев, радикализация масс. Рекомендуемая форма проведения занятия - практикум, дискуссия в форме «круглого стола», лекция, работа с документами. Тема 3. Гражданская война: новые подходы. Задачи темы: познакомиться и обсудить основные проблемные и дискуссионные вопросы Гражданской войны; смоделировать альтернативные сценарии отдельных эпизодов Гражданской войны. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: утилизационный конфликт, нравственные ценности, детерминизм, интервенция. Гражданская война, альтернативно-историческая модель. Рекомендуемая форма проведения занятий - пресс-конференция, альтернативно-проектное моделирование. Тема 4. Индустриализация и командно-административная система. Задачи темы: изучив ресурсные материалы о ходе проведения индустриализации, определить и рассмотреть круг дискуссионных вопросов, обсудить альтернативные варианты методов осуществления индустриализации, сопоставить экономические и политические факторы, повлиявшие на ее ход. Проанализировать итоги индустриализации. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: ускоренная индустриализация, эмиссия, стахановское движение, фронты пятилеток. Рекомендуемая форма проведения занятий: практикум, нетрадиционный урок, урок- «киностудия», деловая игра, обсуждение. Т ема 5. Коллективизация - трагедия крестьянина - труженика? Задачи темы: выявить причины и сущность сталинского «великого перелома», проанализировать этапы проведения коллективизации, ее итоги и последствия. Познакомиться и обсудить альтернативные планы преобразования сельского хозяйства в 30-е годы. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: ускоренная коллективизация, самоэксплуатация крестьянской семьи, теория «оптимумов», кооперация, концепция семейно-трудового крестьянского хозяйства, семейный подряд. Рекомендуемая форма проведения занятий - практикум, нетрадиционный урок-версия, нетрадиционный урок - судебное разбирательство. Тема 6. Триумфальное поражение? Задачи темы: познакомившись с ресурсными материалами о советско-финской войне гг., обсудить версию Виктора Суворова о ее итогах и значении, выработать собственную позицию. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: «зимняя», «неизвестная» война, линия Маннергейма. Рекомендуемая форма проведения занятий - практикум, нетрадиционный урок-альтернатива. Тема 7. Споры вокруг версии о превентивном ударе СССР против Германии. Задачи темы: познакомиться с альтернативными версиями И. Бунича и В. Суворова, сравнить их с официальной историографией. «Проиграть» сценарии возможного превентивного удара и обсудить вероятность предсказанных событий. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: «превентивный» удар, «перманентная революция», «фашизм - Ледокол Революции». Рекомендуемая форма проведения занятий - практикум, семинарское занятие с использованием видеоматериалов. Тема 8. Страх или свобода? (О причинах победы под Сталинградом). Задачи темы: исследовать вероятные версии причин победы советского народа во время Сталинградской битвы и выбрать наиболее значимые для понимания и оценки событий тех дней.

9 Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: заградительные отряды, штрафные батальоны, идеологический пресс, патриотизм. Рекомендуемая форма проведения занятий - нетрадиционный урок-исследование. Т е м а 9. От «горячей» войны к «холодной». Мир, расколотый надвое. Задачи темы: работая с ресурсными материалами, познакомиться с международной обстановкой послевоенного периода. Выяснить причины, приведшие мир к новому витку непонимания и неприятия позиций друг друга. Смоделировать картину напряженности в международных отношениях. Попытаться найти пути выхода из этого тупикового варианта. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: «холодная война», «железный занавес», «маккартизм», гонка вооружений. Рекомендуемая форма проведения занятий - практикум, деловая игра-обсуждение. Тема 10. Если бы ГКЧП взял власть пришел к власти в августе 1991 года... Задачи темы: проследить хронологию августовских событий. Познакомиться с версиямиобъяснениями причин путча. Смоделировать и «проиграть» неосуществленные сценарии, проанализировать их сущность, ход и результаты. Перечень основных понятий, отвечающих профильному характеру обучения: «путч», «псевдопутч», «ортодоксальные марксисты», «китайская» модель развития, «японская» модель развития. Рекомендуемая форма проведения занятий - практикум, проблемно-проектная дискуссия.

docplayer.ru

---

Смотрите также

• 
  История населения россии
• 
  История населения россии
• 
  Проблемы россии истории
• 
  Проблемы истории россии
• 
  Проблемы истории россии
• Доклад история россии
• 
  Проблемы россии истории
• 
  Проблемы россии истории
• 
  История освоение россии
• 
  Кимы история россии
• Доклад история россии