Особенности исторического развития России XIX века. Особенности истории россии
Лекция - Особенности исторического развития России.
История России всегда была неотъемлемой частью мировой истории. Рассматривая ретроспективно историю России в контексте мировой истории, задумываешься об истоках самобытности, о логике развития отечественной истории. Стремление разобраться в этих вопросах неизбежно подталкивает к сопоставлению с историей других народов. Изучая историю России, нельзя не увидеть в ней, наряду с общими для всех стран чертами, глубокие национальные особенности. География, природно-климатические условия, геополитическая среда, религия, русский национальный характер и многонациональный состав России — эти и другие факторы, безусловно, влияли и продолжают влиять на её историческое развитие.
Промежуточное положение между Европой и Азией, многовековое параллельное взаимодействие с христианским Западом и мусульманско-языческим Востоком определили историю России и сформировали раздвоенное национальное сознание россиян. Такой фактор, как естественная открытость границ русских земель, также имел многообразные последствия. Действительно, русские земли не были защищены естественными преградами: их не ограждали ни моря, ни горные цепи. Постоянная угроза военных вторжений в связи с этим требовала от государства огромных усилий, материальных затрат, людских ресурсов по обеспечению своей безопасности. Кроме того, чтобы пробиться к морям, России пришлось столетиями вести напряжённые кровопролитные войны. Прямым следствием этого стало возрастание роли государства и армии в обществе.
Первостепенное влияние на русскую историю оказал религиозный фактор. Принятие православия приобщило Россию к европейской цивилизации, но вместе с тем преемственность с византийскими традициями направила её историческое развитие в особое, не всегда совпадающее с европейским процессом.
Подчеркнём, что многие крупнейшие историки отличительной чертой российской истории считали колонизацию. Колонизация земель, осуществляемая в IX – XVII вв., всё более препятствовала сближению России и Европы, усвоению передовых достижений европейской цивилизации. В IX – XII вв. древнерусское государство располагалось на великом европейском торговом пути «из варяг в греки» между северной и южной Европой. Два центра Древней Руси — Новгород и Киев — стояли на узловых пунктах этого пути. В силу ряда причин государственность на Руси возникла в IX – X вв., т. е. на 3-4 столетия позднее, чем на западе континента. Однако несмотря на это запаздывание и определённую специфику развития, связанную с более медленным развитием частной, точнее вотчинной собственности, домонгольская Русь отнюдь не была «медвежьим углом» Европы. Она пользовалась широким международным признанием.
Несмотря на целый ряд самобытных черт, сам тип развития Древней Руси в принципиальном плане был общим с Европой. Однако уже в XIII в. торговый путь «из варяг в греки» уступил своё место «янтарному пути», шедшему через Центральную Европу. В это время роль ведущей морской державы Средиземноморья перешла от Византии к Венецианской республике. В результате этого и монголо-татарского завоевания Древняя Русь утратила свой политический авторитет, стала периферией Европы. К тому же отток населения на северо-восток, подальше от кочевников, усилившийся после татарского нашествия, привёл к переходу значительной части русского населения из сферы культурного господства Европы, Византии в зону влияния арабо-исламского мира в Поволжье. Монголо-татарское иго, завоевание Казанского и Астраханского ханств, освоение Сибири поставили Московское государство перед необходимостью взаимодействия с азиатской культурой и азиатской политической традицией. В процессе колонизации восточных земель Россия становилась частью евразийского геополитического пространства, в котором издревле существовали авторитарные формы власти. Если Древняя Русь была повёрнута лицом к Европе, то Московское государство в XV – XVII в. – лицом к Азии.
Под мощным давлением Востока, воплотившемся в монголо-татарском иге, специфические черты развития страны приумножились, трансформировавшись в особый русский тип феодализма — как бы промежуточный между европейским и восточным. Россия оказалась отрезанной от Европы и встала на собственный, теперь уже принципиально отличный от западноевропейского путь развития. Складывание крепостного права и самодержавная власть царя явились как бы платой за создание государства в условиях недостаточности социально-экономических предпосылок и приоритетного значения внешнеполитического фактора (необходимость борьбы с ордынским игом и Великим княжеством Литовским). Отсюда и определённая идеологизация государства – единственного к тому времени оплота православной веры. Со времён Ивана Грозного две принципиальные и взаимосвязанные черты: гипертрофированная роль государства и некоторая недоразвитость, незащищённость частной собственности сближали Россию со странами Востока, а борьба самобытных русских традиций с влиянием Запада стала одной из «осей» отечественной истории.
Непрерывное территориальное расширение предопределило тот факт, что в течение веков экономическое развитие шло вширь, обеспечивалось за счёт количественных факторов (экстенсивный тип). У российского населения не было острой необходимости переходить от традиционного хозяйствования к более эффективному, так как всегда оставалась возможность переселиться на новые места, освоить новые территории.
Российская география не благоприятствовала единоличному ведению хозяйства. В условиях короткого сельскохозяйственного сезона полевые работы легче было вести коллективом. Это сохраняло архаичные традиции общинной организации деревенской жизни. В отличие от Европы община в России не исчезла, а стала развиваться. Примерно с XVI в. русские крестьяне всё чаще расстаются с хуторской системой расселения (она сохраняется в основном в южных районах) и концентрируют свои дворы и хозяйства в многодворные деревни и сёла. По мере усиления личной крепостной зависимости с конца XVI в. возрастают защитные функции соседской общины, её первобытный демократизм и уравнительные тенденции. Наряду с производственными функциями община решала такие социальные проблемы, как сбор податей, налогов, распределение рекрутской повинности и другие. Несмотря на энергичное втягивание сельского хозяйства со второй половины XIX в. в рыночные отношения, общинные традиции сохранялись там вплоть до 1917 г. (настоящего времени).
Наконец, нельзя не отметить тот факт, что крайне тяжёлые условия труда русского землевладельческого населения наложили отпечаток на национальный характер. Речь идёт прежде всего о способности россиянина к крайнему напряжению сил, готовности помочь ближнему, чувстве коллективизма. Немалую роль здесь играла и сила общественных традиций. В то же время вечный дефицит времени и трудные природные условия, часто сводящие на нет все результаты труда, не выработали в русском человеке ярко выраженную привычку к тщательности и аккуратности в работе.
Как уже отмечалось выше, одной из главных черт российского исторического процесса была гипертрофированная роль верховной власти по отношению к обществу. Отметим, что под непосредственным влиянием власти образовались даже сословия. Общество было разделено на слои с чётким определением статуса и функций каждого. Соборное Уложение 1649 г. закрепило положение различных категорий населения и круг их повинностей.
Идея служения общему благу, «миру», ради которого человек должен жертвовать своим личным, была важнейшей частью менталитета россиянина. В этой связи идея служения общему государственному началу играла значительную роль в духовном настрое российского народа. «Россия – самая могущественная и самая бюрократическая страна в мире; всё в России превращается в орудие политики. Великие жертвы понёс русский народ для создания русского государства, много крови пролил, но сам остался безвластным в своём необъятном государстве», – писал о роли государственного начала в жизни русского народа выдающийся русский учёный Николай Александрович Бердяев.
Российская история во многом представляет собой историю социального реформизма. Реальные изменения в экономическом и политическом строе на протяжении последних столетий происходили, как правило, в результате реформ. Глубокая модернизация и европеизация России была проведена Петром Великим. Действительно, XVIII век — это время утверждения в России светской культуры, формирования национального языка, возникновения профессионального театрального, музыкального и изобразительного искусства. Но все эти новации лишь в самой минимальной степени затрагивали 90% населения крестьянской России, продолжавшей жить по обычаям предков. Именно в XVIII веке в результате форсированной европеизации произошёл тот культурно-цивилизационный раскол в русском обществе, который окончательно отделил его верхушку от народных масс, определив на столетие вперёд обострявшееся взаимное непонимание между ними.
С именем крупного государственного деятеля М.М. Сперанского, близкого советника императора Александра I, связан реформистский процесс первой половины XIX в. Исключительны по своему объёму также аграрная, городская, земская и другие реформы 60 – 70-х гг. XIX в. Мы говорим об этом периоде как об «эпохе великих реформ». Процесс модернизации российского общества в начале XX в. был начат по инициативе такой значительной политической фигуры российского реформаторства, как Пётр Столыпин. В истории советского общества также были и глубокая модернизация общественного уклада в конце 20-х — в 30-е гг., и хрущёвский реформизм, и, наконец, попытки обновления общества во второй половине 80-x — в 90-е гг.
Следует подчеркнуть, что в силу специфики российской истории реформы всегда начинало государство. Отсюда решающее значение для судеб преобразований имела позиция верховной власти: царей, императоров, генсеков, а ныне и президентов. Толчком к началу российских реформ, позволившим преодолеть мощное сопротивление традиций, интересов, являлись, как правило, внешние факторы, а именно отставание от Запада, принимавшие чаще всего форму военных поражений. Поскольку реформы в России осуществлялись всецело верховной властью, все они не были доведены до своего логического завершения и не разрешили в полной мере тех общественных противоречий, которые вызвали их к жизни. Более того, многие реформы в силу своей непоследовательности и незавершённости лишь обостряли в дальнейшем ситуацию.
Особая роль государства в процессе российских реформ «сверху» превращала бюрократию в единственного их разработчика и руководителя. Поэтому её значение в судьбах российских реформ было огромным. Численность бюрократии в России быстро росла. От позиции правящей элиты, от результатов борьбы различных групп и кланов бюрократии зависела окончательная судьба реформ в России. Кроме того, постоянная череда реформ и контрреформ, новаций и попятного движения – характерная особенность российского реформационного процесса.
И в заключение отметим удивительное постоянство и устойчивость социальной организации российского общества. Меняя свои формы, а не суть, социальная структура воссоздавалась после каждого потрясения в российской истории, обеспечивая жизнеспособность российского общества, внутреннее единство его исторического бытия. Даже после невиданной в истории социальной ломки, предпринятой после 1917 г., под новой социальной оболочкой вновь проступили многие российские традиции. Следовательно, историю России трудно понять без учёта такого важного, не утратившего своего влияния фактора, как русский традиционализм, противоборство которого с прогрессивной тенденцией продолжается по крайней мере с середины XVII столетия. Даже в настоящее время существующие традиции делают невозможными некоторые варианты развития событий, а историческая «инерционность» препятствует радикальному изменению общества в короткий срок. Нынешние реформы в России, в частности, свидетельствуют о том, что очень трудно вырваться из «объятий» прошлого.
Вышеперечисленные факторы, которые в течение длительного времени определяли историческое развитие России, помогают осмыслить то явление, которое можно определить как цивилизационную доминанту отечественной истории.
Цель курса – научить выделять, анализировать, обобщать наиболее существенные связи и признаки исторических явлений и процессов.
www.ronl.ru
Особенности исторического развития России.
Промышленность 
Особенности исторического развития России.
Количество просмотров публикации Особенности исторического развития России. - 1254
| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | Особенности исторического развития России. |
| Рубрика (тематическая категория) | Промышленность |
По географическому положению и по этническому составу Россия совмещает в себе Европу и Азию. На протяжении многих столетий одни мыслители видели в России часть Европы (хотя и отмечали ее сравнительно с Западом медленное развитие), другие решительно разъединяли Россию с Европой, утверждая самобытность российской цивилизации, ее собственный исторический путь. Особенности, влияющие на историю: 1. Вся история России - это непрерывный, затянувшийся на многие века процесс расширения географического пространства. Россия постоянно сталкивалась с проблемой освоения новых земель по мере продвижения на Восток. 2. Большое влияние на развитие русской цивилизации оказало влияние татар, пришедших на Русь с Востока, причем немаловажен тот факт, что татары были в целом нейтральной культурной средой, и это способствовало взаимной ассимиляции двух культур (татарская дала Руси элементы государственности, ʼʼрастворившисьʼʼ затем в культуре русской). 3. Формирование российской государственности также во многом определялось византийским влиянием, определившим идею монархической власти. 4. На становление ментальное российского народа влияние оказало то, что в России, в отличие от Европы, между государством и обществом не устанавливалось таких отношений, при которых общество воздействует на государство и корректирует его действия. 5. Длительное крепостное право на Руси не позволило развиться духу предпринимательства в российском народе. Даже городское население долгое время находилось в зависимости, характерной для европейского Средневековья. 6. Принятое под влиянием Византии православное христианство формировало менталитет, во многом отличавшийся от католического, а тем более протестантского. 7. Долгое время сохранявшееся общинное земледелие предопределило формирование в российском народе коллективистских ценностей, во многом отличных от индивидуалистических западных. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, мы можем смело сказать, что Россия не только объединила в себе цивилизационные черты Востока и Запада, но и дала особый вариант развития, позволяющий выделить ее в отдельную цивилизацию - Российскую.
Особенности исторического развития России. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Особенности исторического развития России." 2014, 2015.
Особенности исторического развития России.
История России всегда была неотъемлемой частью мировой истории. Рассматривая ретроспективно историю России в контексте мировой истории, задумываешься об истоках самобытности, о логике развития отечественной истории. Стремление разобраться в этих вопросах неизбежно подталкивает к сопоставлению с историей других народов. Изучая историю России, нельзя не увидеть в ней, наряду с общими для всех стран чертами, глубокие национальные особенности. География, природно-климатические условия, геополитическая среда, религия, русский национальный характер и многонациональный состав России - эти и другие факторы, безусловно, влияли и продолжают влиять на её историческое развитие.
Промежуточное положение между Европой и Азией, многовековое параллельное взаимодействие с христианским Западом и мусульманско-языческим Востоком определили историю России и сформировали раздвоенное национальное сознание россиян. Такой фактор, как естественная открытость границ русских земель, также имел многообразные последствия. Действительно, русские земли не были защищены естественными преградами: их не ограждали ни моря, ни горные цепи. Постоянная угроза военных вторжений в связи с этим требовала от государства огромных усилий, материальных затрат, людских ресурсов по обеспечению своей безопасности. Кроме того, чтобы пробиться к морям, России пришлось столетиями вести напряжённые кровопролитные войны. Прямым следствием этого стало возрастание роли государства и армии в обществе.
Первостепенное влияние на русскую историю оказал религиозный фактор. Принятие православия приобщило Россию к европейской цивилизации, но вместе с тем преемственность с византийскими традициями направила её историческое развитие в особое, не всегда совпадающее с европейским процессом.
Подчеркнём, что многие крупнейшие историки отличительной чертой российской истории считали колонизацию. Колонизация земель, осуществляемая в IX – XVIIвв., всё более препятствовала сближению России и Европы, усвоению передовых достижений европейской цивилизации. В IX – XII вв. древнерусское государство располагалось на великом европейском торговом пути "из варяг в греки" между северной и южной Европой. Два центра Древней Руси - Новгород и Киев - стояли на узловых пунктах этого пути. В силу ряда причин государственность на Руси возникла в IX – X вв., т. е. на 3-4 столетия позднее, чем на западе континента. Однако несмотря на это запаздывание и определённую специфику развития, связанную с более медленным развитием частной, точнее вотчинной собственности, домонгольская Русь отнюдь не была "медвежьим углом" Европы. Она пользовалась широким международным признанием.
Несмотря на целый ряд самобытных черт, сам тип развития Древней Руси в принципиальном плане был общим с Европой. Однако уже в XIII в. торговый путь "из варяг в греки" уступил своё место "янтарному пути", шедшему через Центральную Европу. В это время роль ведущей морской державы Средиземноморья перешла от Византии к Венецианской республике. В результате этого и монголо-татарского завоевания Древняя Русь утратила свой политический авторитет, стала периферией Европы. К тому же отток населения на северо-восток, подальше от кочевников, усилившийся после татарского нашествия, привёл к переходу значительной части русского населения из сферы культурного господства Европы, Византии в зону влияния арабо-исламского мира в Поволжье. Монголо-татарское иго, завоевание Казанского и Астраханского ханств, освоение Сибири поставили Московское государство перед необходимостью взаимодействия с азиатской культурой и азиатской политической традицией. В процессе колонизации восточных земель Россия становилась частью евразийского геополитического пространства, в котором издревле существовали авторитарные формы власти. Если Древняя Русь была повёрнута лицом к Европе, то Московское государство в XV – XVII в. – лицом к Азии.
Под мощным давлением Востока, воплотившемся в монголо-татарском иге, специфические черты развития страны приумножились, трансформировавшись в особый русский тип феодализма - как бы промежуточный между европейским и восточным. Россия оказалась отрезанной от Европы и встала на собственный, теперь уже принципиально отличный от западноевропейского путь развития. Складывание крепостного права и самодержавная власть царя явились как бы платой за создание государства в условиях недостаточности социально-экономических предпосылок и приоритетного значения внешнеполитического фактора (необходимость борьбы с ордынским игом и Великим княжеством Литовским). Отсюда и определённая идеологизация государства – единственного к тому времени оплота православной веры. Со времён Ивана Грозного две принципиальные и взаимосвязанные черты: гипертрофированная роль государства и некоторая недоразвитость, незащищённость частной собственности сближали Россию со странами Востока, а борьба самобытных русских традиций с влиянием Запада стала одной из "осей" отечественной истории.
Непрерывное территориальное расширение предопределило тот факт, что в течение веков экономическое развитие шло вширь, обеспечивалось за счёт количественных факторов (экстенсивный тип). У российского населения не было острой необходимости переходить от традиционного хозяйствования к более эффективному, так как всегда оставалась возможность переселиться на новые места, освоить новые территории.
Российская география не благоприятствовала единоличному ведению хозяйства. В условиях короткого сельскохозяйственного сезона полевые работы легче было вести коллективом. Это сохраняло архаичные традиции общинной организации деревенской жизни. В отличие от Европы община в России не исчезла, а стала развиваться. Примерно с XVI в. русские крестьяне всё чаще расстаются с хуторской системой расселения (она сохраняется в основном в южных районах) и концентрируют свои дворы и хозяйства в многодворные деревни и сёла. По мере усиления личной крепостной зависимости с конца XVI в. возрастают защитные функции соседской общины, её первобытный демократизм и уравнительные тенденции. Наряду с производственными функциями община решала такие социальные проблемы, как сбор податей, налогов, распределение рекрутской повинности и другие. Несмотря на энергичное втягивание сельского хозяйства со второй половины XIX в. в рыночные отношения, общинные традиции сохранялись там вплоть до 1917 г. (настоящего времени).
Наконец, нельзя не отметить тот факт, что крайне тяжёлые условия труда русского землевладельческого населения наложили отпечаток на национальный характер. Речь идёт прежде всего о способности россиянина к крайнему напряжению сил, готовности помочь ближнему, чувстве коллективизма. Немалую роль здесь играла и сила общественных традиций. В то же время вечный дефицит времени и трудные природные условия, часто сводящие на нет все результаты труда, не выработали в русском человеке ярко выраженную привычку к тщательности и аккуратности в работе.
Как уже отмечалось выше, одной из главных черт российского исторического процесса была гипертрофированная роль верховной власти по отношению к обществу. Отметим, что под непосредственным влиянием власти образовались даже сословия. Общество было разделено на слои с чётким определением статуса и функций каждого. Соборное Уложение 1649 г. закрепило положение различных категорий населения и круг их повинностей.
Идея служения общему благу, "миру", ради которого человек должен жертвовать своим личным, была важнейшей частью менталитета россиянина. В этой связи идея служения общему государственному началу играла значительную роль в духовном настрое российского народа. "Россия – самая могущественная и самая бюрократическая страна в мире; всё в России превращается в орудие политики. Великие жертвы понёс русский народ для создания русского государства, много крови пролил, но сам остался безвластным в своём необъятном государстве", – писал о роли государственного начала в жизни русского народа выдающийся русский учёный Николай Александрович Бердяев.
Российская история во многом представляет собой историю социального реформизма. Реальные изменения в экономическом и политическом строе на протяжении последних столетий происходили, как правило, в результате реформ. Глубокая модернизация и европеизация России была проведена Петром Великим. Действительно, XVIII век - это время утверждения в России светской культуры, формирования национального языка, возникновения профессионального театрального, музыкального и изобразительного искусства. Но все эти новации лишь в самой минимальной степени затрагивали 90% населения крестьянской России, продолжавшей жить по обычаям предков. Именно в XVIII веке в результате форсированной европеизации произошёл тот культурно-цивилизационный раскол в русском обществе, который окончательно отделил его верхушку от народных масс, определив на столетие вперёд обострявшееся взаимное непонимание между ними.
С именем крупного государственного деятеля М.М. Сперанского, близкого советника императора Александра I, связан реформистский процесс первой половины XIX в. Исключительны по своему объёму также аграрная, городская, земская и другие реформы 60 – 70-х гг. XIX в. Мы говорим об этом периоде как об "эпохе великих реформ". Процесс модернизации российского общества в начале XX в. был начат по инициативе такой значительной политической фигуры российского реформаторства, как Пётр Столыпин. В истории советского общества также были и глубокая модернизация общественного уклада в конце 20-х - в 30-е гг., и хрущёвский реформизм, и, наконец, попытки обновления общества во второй половине 80-x - в 90-е гг.
Следует подчеркнуть, что в силу специфики российской истории реформы всегда начинало государство. Отсюда решающее значение для судеб преобразований имела позиция верховной власти: царей, императоров, генсеков, а ныне и президентов. Толчком к началу российских реформ, позволившим преодолеть мощное сопротивление традиций, интересов, являлись, как правило, внешние факторы, а именно отставание от Запада, принимавшие чаще всего форму военных поражений. Поскольку реформы в России осуществлялись всецело верховной властью, все они не были доведены до своего логического завершения и не разрешили в полной мере тех общественных противоречий, которые вызвали их к жизни. Более того, многие реформы в силу своей непоследовательности и незавершённости лишь обостряли в дальнейшем ситуацию.
Особая роль государства в процессе российских реформ "сверху" превращала бюрократию в единственного их разработчика и руководителя. Поэтому её значение в судьбах российских реформ было огромным. Численность бюрократии в России быстро росла. От позиции правящей элиты, от результатов борьбы различных групп и кланов бюрократии зависела окончательная судьба реформ в России. Кроме того, постоянная череда реформ и контрреформ, новаций и попятного движения – характерная особенность российского реформационного процесса.
И в заключение отметим удивительное постоянство и устойчивость социальной организации российского общества. Меняя свои формы, а не суть, социальная структура воссоздавалась после каждого потрясения в российской истории, обеспечивая жизнеспособность российского общества, внутреннее единство его исторического бытия. Даже после невиданной в истории социальной ломки, предпринятой после 1917 г., под новой социальной оболочкой вновь проступили многие российские традиции. Следовательно, историю России трудно понять без учёта такого важного, не утратившего своего влияния фактора, как русский традиционализм, противоборство которого с прогрессивной тенденцией продолжается по крайней мере с середины XVII столетия. Даже в настоящее время существующие традиции делают невозможными некоторые варианты развития событий, а историческая "инерционность" препятствует радикальному изменению общества в короткий срок. Нынешние реформы в России, в частности, свидетельствуют о том, что очень трудно вырваться из "объятий" прошлого.
Вышеперечисленные факторы, которые в течение длительного времени определяли историческое развитие России, помогают осмыслить то явление, которое можно определить как цивилизационную доминанту отечественной истории.
Цель курса – научить выделять, анализировать, обобщать наиболее существенные связи и признаки исторических явлений и процессов.
histor-ru.ru
Особенности исторического развития России XIX века
Россия на путях к индустриальному обществу
История нашей страны является частью мировой и не может рассматриваться вне ее контекста. Россия – это уникальный цивилизационный феномен, центр формирования и развития одной из самых молодых локальных цивилизаций, которая имеет свою специфику. Проблема исторического пути и сущности России как цивилизационного феномена является одной из стержневых и предметообразующих для русской философии. В современном видении идея российской цивилизации – это воля российской мысли к реализации своих возможностей в новом качестве – суперэтнического синтеза, духовно-нравственные и экономические основы которого будут соответствовать национальным традициям и национальному строю жизни народов, населяющих Россию. Несмотря на длительную традицию рассмотрения российской цивилизационности, осмысления исторического пути и судьбы России, способов ее самоидентификации, единого и эффективного в современных условиях ответа на эти вопросы нет и сегодня. Длительная дискуссия о закономерностях развития российской цивилизации не только не решена, но еще долго будет оставаться актуальной для отечественной науки.
С началом XVIII века, когда Петр Великий приступил к реформам и взял курс на сближение в Западной Европой, проблема взаимоотношения России и Запада, европейских и российских институций в их развитии, вышла на первый план. Она порождала сложный комплекс конкретных проблем, начиная с особенностей восприятия и адаптации в России достижений европейской культуры и кончая порой мучительными поисками самоидентификации, возникновением философии «догоняющей модели» развития, а также представления о некоем особом «русском пути» между Европой и Азией. Все эти проблемы обострялись на протяжении рассматриваемого периода тем обстоятельством, что идеи обновления, модернизации многих сфер жизни русского общества должны были (как обязательное условие) сочетаться с неизменными и вполне консервативными принципами, лежавшими в основе традиционных институций самодержавной, православной, крепостнической, имперской России.
Революционные изменения в технике и технологиях (взамен практически не меняющейся в течение веков системе производства, присущей традиционному обществу), мобильность в системе социальных связей малоподвижного сословного деления общества, представление о свободе человека как главной ценности (взамен отрицания её как таковой), система представительной демократии (взамен абсолютизма) - таковы основные сущностные черты индустриальной цивилизации, родиной которой стала Западная Европа. Если в XVII-XVIII вв. обозначились лишь контуры индустриального общества, то в XIX в. можно говорить о его утверждении. Европейская индустриальная цивилизация оказалась динамичной. Она начала подрывать изолированность человеческих сообществ. Сохранение замкнутости стран, цивилизаций становилось невозможным. Они вынуждены были вступать в цивилизационные контакты. Не была исключением в этом плане и Россия.
В 1830-40-х гг. в России начался промышленный переворот, т.е. переход от мануфактуры к фабрике, процесс формирования промышленной буржуазии и пролетариата. В связи с этим возросла и производительность труда: в середине 50-х годов один рабочий производил в 3 раза больше продукции, чем в начале XIX в., а на долю машинного производства приходилось уже свыше двух третей продукции крупной промышленности. Росло и число занятых в промышленности рабочих: в 1860 г. на 15 338 предприятиях было занято 565 тыс. человек, в том числе 462 тыс. вольнонаемных и 103 тыс. крепостных. Происходили изменения и в отраслевой структуре промышленности.
Во второй четверти XIX в. стали возникать новые виды мелкого товарного производства: изготовление ситцевых и шелковых тканей, тонких полотен, игрушек и мебели. Среди владельцев были не только купцы, ремесленники, но и крепостные крестьяне. Династии известных текстильных фабрикантов Морозовых, Гучковых, Горелиных, Рябушинских вышли из крепостных крестьян кустарей.
Рост производства, усиление специализации регионов стимулировали развитие торговли. С 1801 по 1860 гг. среднегодовой вывоз товаров вырос 59 до 226, а ввоз с - 42 до 206 млн руб. В 40-х гг. XIX в. в России насчитывалось до 4 тыс. ярмарок, крупнейшие из них превратились в товарные биржи. В 1837 г. начала действовать первая железная дорога Петербург - Царское село, в 1851 г. - Петербург - Москва.
Развитию торговли способствовал рост городов. За 1811-1863 гг. количество городов возросло с 630 до 1 132, а к середине XIX в. завершилось превращение большинства городов из аграрных в промышленные и торговые. В этой связи шел неуклонный рост купечества, торговый капитал соединялся с промышленным: купец, став мануфактуристом и фабрикантом, не прекращал своей торговой деятельности, а вышедший из кустарей крупный промышленник соединял промышленное предпринимательство с торговым делом.
Однако нарождавшиеся рыночные отношения и другие признаки индустриальной цивилизации приходили в противоречие с традиционализмом, с сохранявшимся в стране крепостным правом. Подавляющее большинство населения страны составляло крестьянство, которое находилось в крепостной зависимости от помещиков. Переход от натурального к рыночному хозяйству осложнялся тем, что помещичьи хозяйства, основанные на внеэкономическом принуждении крестьян к труду, переживали кризис. Развитие товарно-денежных отношений, хроническая нехватка денег у поместного дворянства приводили к усилению нажима на крепостных крестьян. В ответ усиливалось крестьянское движение.
Поражение России в Крымской войне раскрыло глаза правящим кругам на то, что крепостное право - главная причина и военно-технической отсталости страны. Они осознали угрозу для России быть обращенной в ранг второстепенных держав. Таким образом, русское самодержавие должно было встать на путь неотложных социальных, экономических и политических преобразований. Начало модернизации страны положили великие реформы 60-70-х годов XIX в., развернутые по инициативе императора Александра II.
Главной из этих реформ стала отмена крепостного права. 19 февраля 1861 г. были утверждены Манифест и «Положение об освобождении крестьян». Согласно этим документам крепостное право в России отменялось навсегда. Отмена крепостного права создала объективные предпосылки для радикальных преобразований российского общества. Крестьяне получали право заниматься торговлей и промыслом, владеть движимым и недвижимым имуществом, заключать договоры. Среди них стал возникать зажиточный слой, вставший на путь товарного производства. Многочисленное крестьянство пополняло рынок дешевой рабочей силы. Наиболее предприимчивые крестьяне включались в сферу деловых отношений, становились предпринимателями.
Последовавшая за отменой крепостного права серия реформ - земская (1869 г.), судебная (1864 г.), городского самоуправления (1870 г.), военная (1861-1874 гг.) - была направлена на преобразование социально-экономического и политического строя. Особенностью преобразований 60-70-х гг. была одновременность проведения как экономических, так и политических реформ. Большое значение имели земская и городская реформы, означавшие ослабление бюрократической централизации, приспособление самодержавного строя России к потребностям социально-экономического развития.
Поражение России в Крымской войне остро потребовало переустройства армии. Поэтому была проведена серия военных реформ. Вместо феодальной системы рекрутских наборов вводилась всеобщая воинская повинность. Реформа способствовала перевооружению армии, совершенствованию системы подготовки офицерских кадров и - это главное - позволила иметь сравнительно небольшую армию в мирное время (при достаточных резервах на случай войны).
Таким образом, все эти реформы способствовали формированию начал гражданского общества, развитию - и вглубь, и вширь - новых экономических отношений. Но практически в каждую реформу закладывались положения, представляющие собой уступки консервативным силам, придающие реформам половинчатый, незавершенный характер. Вступивший в 1881 г. на престол Александр III не пошел на углубление реформ, а принял ряд законов, получивших название контрреформ. Особо было ощутимо наступление на права граждан. В целом контрреформы объективно представляли собой попытку восстановить власть государства над формирующимся гражданским обществом. Однако продвижение России по пути модернизации не могло быть остановлено. Оно было лишь замедлено.
Торможение социально-политических преобразований в стране привело к диспропорции политического и экономического развития. В 90-х годах XIX в. в России завершился промышленный переворот, позволивший занять стране пятое место в мире по абсолютным объемам производства. В России появились и начали развиваться новые отрасли: угольная, нефтедобыча и нефтепереработка, химическое производство. Объем промышленного производства в пореформенный период увеличился в 7 раз. Последовательным сторонником индустриальной модернизации страны был граф С. Ю. Витте. Он разработал программу индустриализации страны. Основными её направлениями стали жёсткая налоговая политика, финансовая реформа, развитие банковского дела, привлечение иностранного капитала. Практическая реализация этих направлений позволила государству изыскать необходимые финансовые средства для развития наиболее приоритетных отраслей промышленности, железнодорожного строительства. Сеть железных дорог (около 30 тыс. км к 1894 г.) ускорила распространение цивилизации и товарный обмен.
В пореформенный период в России наблюдался быстрый рост производительных сил. Он стал материальной основой перехода к монополистическому капитализму. Концентрация производства и капитала позволила создать монополии, игравшие важную роль в экономике страны. Увеличилось количество предприятий с числом рабочих более 500 человек. По концентрации рабочих на производстве Россия вышла на первое место в мире.
Развитие капитализма в стране осуществлялось с помощью ведущих капиталистических государств: капиталы, техника, технологические новшества, специалисты - все это предоставлялось в распоряжение российских предпринимателей. Последние, в свою очередь, охотнее вкладывали деньги в легкую промышленность, которая давала быстрый оборот капитала и приносила большую прибыль. Предприниматели же Франции, Германии, Бельгии «опекали» российскую тяжелую промышленность, т.к. по сравнению с Западной Европой она обеспечивала им высокую прибыль. Однако в темпах индустриализации Россия все же отставала от Запада. Своеобразие развития России проявлялось и в запаздывании формирования классовой структуры, типичной для индустриального общества. Все это говорит о том, что во второй половине XIX в. Россия совершила крупный исторический скачок по пути перехода в индустриальное общество. Она приблизилась к ведущим странам Западной цивилизации.
Но в стране продолжали оставаться острые противоречия. Они были связаны с тем, что в России сохранялась самодержавная монархия, отсутствовали политические и гражданские права, существовал национальный гнет. Достаточно развитая промышленность уживалась с отсталым сельским хозяйством, сохранялись пережитки традиционализма. Для преодоления этих противоречий нужны были новые реформы, которые бы разрешили противоречия, обеспечили модернизацию России.
Острота проблемы в начале ХХ в. скорее определялась внешним фактором (необходимостью «догнать» страны первого эшелона, не отстать от других стран второго эшелона и, таким образом, не выпасть из обоймы великих государств), нежели внутренним (т.е. органически, идущим изнутри общества осознанием необходимости модернизации и постепенным её осуществлением, как это было в странах первого эшелона).
Особенность «догоняющего типа модернизации» определялась высокими темпами промышленного развития, выборочным заимствованием и внедрением организационных, экономических и технических достижений Запада, напряжением внутренних сил страны, государственным регулированием перестроечных процессов. Большая территориальная протяженность страны, разнообразие ландшафтно-климатических условий, пестрый этнографический состав населения, отличающийся не только менталитетом, религией, но и социально-экономическим укладом, осложняли радикальные преобразования российского общества. Вступивший в 1894 г. на престол Николай II должен был осознать и реализовать идею назревших перемен в России. Однако он оказался твердым сторонником традиционализма (сохранения самодержавия). Обострившиеся экономические, политические и социальные проблемы оставались неразрешенными. Буржуазная модернизация страны была прервана и тому было несколько основных причин.
Во-первых, это кризисное состояние европейской цивилизации, проявлением которого стала первая мировая война. Это кризисное состояние европейского общества как бы ставило под сомнение универсальность европейского опыта для других стран.
Во-вторых, в российской христианской среде весьма трудно воспринимались и идеализировались западные ценности деловой жизни, ориентирующие на предприимчивость, расчетливость, обогащение и т. д.
В-третьих, капитализм в России сопровождался высокой концентрацией производства и рабочей силы, ориентировался на госзаказы, а не на потребности населения, переплетался с пережитками традиционализма, особенно в деревне. А это неизбежно порождало почву для социальной революции.
В-четвертых, решающая роль в модернизации России принадлежала не буржуазии, а самодержавию, которое больше заботилось об укреплении своей власти, военного могущества, чем о демократических и других каких-либо прогрессивных преобразованиях.
Таким образом, Россия в середине XIX века представляла собой страну в переходный период от традиционного к индустриальному обществу.
Дискуссии о самобытности российской цивилизации
«Русская идея» — понятие, с помощью которого можно объединить целую группу тем и проблем, идейных течений и направлений, дискуссий, которые в немалой степени определяли картину исторического развития России. Сегодня мы могли бы сказать о себе и нашем времени то, что писал поэт и философ России В. Иванов в статье «О русской идее», опубликованной в 1909 г. в журнале «Золотое руно»: «Наблюдая последние настроения нашей умственной жизни, нельзя не заметить, что вновь ожили и вошли в наш мыслительный обиход некоторые старые слова-лозунги, а следовательно, и вновь предстали общественному сознанию связанные с этими словами-лозунгами старые проблемы». О каких же проблемах говорили и идет речь сегодня, когда употребляется объединяющее их понятие «русская идея»? Суммируя дискуссии, можно условно выделить следующие основные группы проблем и линий спора:
- Любовь к России, к Родине — характер русского, точнее, российского патриотизма. Патриотизм как пробуждение национального самосознания, его исторические фазы и роль в «национальной идентификации» россиян.
- Историческая миссия России и ее народа. Утверждение о русском народе-мессии, возрождение идеи о России как «третьем Риме».
- Исторический путь России, его своеобразие и пересечение с путями других народов, стран, регионов:
а) Россия и Запад,
б) Россия и Восток,
в) Россия как Евразия.
- Русская душа, или специфика национального характера русского народа.
- Своеобразие российской национальной культуры и философии.
- Российская государственность. Специфика решения проблем свободы, права, демократии, реформ и революции в России.
В дискуссиях XIX века, в ответах на очерченную совокупность сложнейших философско-исторических, политических, социологических, социально-психологических, культурологических, историко-философских, этических и эстетических проблем сформировались три основных подхода к «русской идее».
Сторонники первого подхода не просто ратовали за своеобразие «русского пути», но резко противопоставляли его траекториям исторического движения других народов. Предпочтительным историческим состоянием для России они считали изоляционизм. Вместе с тем именно они были склонны говорить не просто о миссии русского народа, сопоставимой с миссиями других народов: они считали его народом-мессией, народом-богоносцем — исходя из того, что православие объявлялось единственно истинным христианством.
Сторонники второго подхода, ни в коей мере не отрицая специфической миссии России и россиян в истории, специфики и даже уникальности «русского пути», «русской души» и культуры России, считали русский путь неотделимым от исторического развития, пути других народов, от развития цивилизации, от опыта всего человечества.
Сторонники третьего подхода, считая первый подход скорее воскрешением славянофильства, а второй — западничества XIX в., призывали подняться над этими ушедшими в прошлое идейными крайностями, учесть уже приобретенный исторический опыт, а также характер новой эпохи, принесшей с собой и новые линии дифференциации, и еще более мощные объединяющие, интеграционные тенденции.
Этот спор возобновился, когда на рубеже XIX-XX вв. некоторых интеллектуалов России — а они-то ведь и спорили о русской идее — испугал стремительный рост российского капитализма, приведший к пересмотру укоренившихся идей, традиций, всего уклада медленно развивавшейся «патриархальной» России. Об этих умонастроениях хорошо написал Ф. Степун, видный российский мыслитель, публицист, историк культуры: «На рубеже двух столетий Россию, как отмечает Вячеслав Иванов, охватила страшная тревога.... Все эти тревоги оказались отнюдь не беспредметны». Под этим Степун имел в виду возможное «наступление» Азии на Европу. Но тогда, на рубеже веков, тревоги российской интеллектуальной элиты были вызваны не только и даже не столько опасностями, исходившими от воинственно настроенных «желтых детей». «Небеспредметные тревоги» продолжали нарастать, когда глубокие умы анализировали ту ситуацию в Европе, которая привела к первой мировой войне, а потом и к революциям в России и других европейских странах.
В статье «Душа России» Н. А. Бердяев писал: «Мировая война остро ставит вопрос о русском национальном самосознании. Русская национальная мысль чувствует потребность и долг разгадать загадку России, понять идею России, определить ее задачу и место в мире. Все чувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировыми задачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности, почти неопределимости этих задач. С давних времен было предчувствие, что Россия — особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. Русская национальная мысль питалась чувством богоизбранности и богоносности России. Идет это от старой идеи Москвы как третьего Рима, через славянофильство — к Достоевскому, Соловьеву и к современным неославянофилам. К идеям этого порядка налипло много фальши и лжи, но отразилось в них и что-то подлинно народное, подлинно русское».
Особый интерес и всплеск научных исследований по данной тематике в нашей стране относится к 90-м годам XX столетия, что связано, прежде всего, со сменой парадигмы общественного развития, произошедшей вслед за социально-политическими событиями начала 90-х годов. Но было бы неверно утверждать, что до этого времени данная тема полностью игнорировалась. Представления о России как многонациональном и поликонфессиональном цивилизационном образовании способствовали тому, что в рамках современной концепции евразийства разработаны модели, рассчитанные на создание социокультурного и государственного единства европейской и азиатской части России.
Каково же место России в мировом сообществе цивилизаций? К какому типу цивилизаций ее можно отнести? В какой мере самобытна цивилизация России? В переломный период, который переживает общество, споры по этим вопросам как никогда горячи. Ответы на эти вопросы давались историками, публицистами, общественными деятелями с высоты своего времени, с учетом всего предшествующего развития России, а также в соответствии со своими идейно-политическими установками. В историографии и публицистике середины XIX– начала XX вв. полярное решение этих вопросов нашло свое отражение в позиции западников и славянофилов. Рассмотрим основные направления этой дискуссии.Западники или «европеисты» предложили рассматривать Россию как составную часть Европы и, следовательно, в качестве неотъемлемого составного элемента западной цивилизации. В пользу такой точки зрения говорят многие характеристики Российской истории. Абсолютное большинство населения России исповедует христианство и, таким образом, привержено тем ценностям и социально-психологическим установкам, которые лежат в основе западной цивилизации. Реформаторская деятельность многих государственных деятелей князя Владимира, Петра I, Екатерины II, Александра II направлена на включение России в западную цивилизацию. Таким образом, европеисты идеализировали Запад, видели дорогу России к ее совершенству в подражании, в дорастании до Запада.
Другим важнейшим направлением, отстаивающим идею самобытности России, является евразийство. Годом рождения евразийства принято считать 1921-й, когда четверо молодых русских интеллигентов: Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, П. П. Сувчинский и Г. В. Флоровский – выпустили в Софии коллективный труд под названием «Исход к Востоку». В 20–30-е гг. евразийство стало заметным интеллектуальным явлением и привлекло много сторонников из числа русских эмигрантов в Европе. Евразийцы, в отличие от славянофилов, настаивали на исключительности России и русского этноса. Эта исключительность, по их мнению, определялась синтетическим характером русского этноса. Россия представляет собой особый тип цивилизации, который отличается как от Запада, так и Востока. Этот особый тип цивилизации они назвали евразийским. В их концепции отчетливо выражена мысль, что Россия представляет собой особый природно-культурный мир, определяемый, прежде всего, своеобразием географического положения. Он соединен в единое целое природно-ландшафтными особенностями территории, а также этнокультурными особенностями народов, издавна населяющих эту территорию. Россия ни в каком смысле не является ни только Европой, ни только Азией. Россия есть Евразия.
Одной из коренных идей евразийского учения является идея о «сокровенном сродстве душ» народов, населяющих Евразийский материк, то есть Россию. Из этой идеи прямо следовал вывод, что все российские народы обречены самой судьбой навеки жить вместе в рамках единого государства. Заслуга этой концепции и в том, что в ее рамках азиатские элементы российской культуры и Азии в целом решительным образом перестают рассматриваться в качестве того, что выступает синонимом отсталости и варварства. Отождествление прогресса и цивилизованности с Европой (Западом), а отсталости и варварства – с Азией было свойственно большинству направлений русской дореволюционной мысли.
При всех достоинствах евразийской концепции следует отметить, что вызывает большие сомнения само определение России как Евразии. Термин «Евразия», с присущей ему двусмысленной «гибридностью», способен не только прояснить, но и затемнить суть российской цивилизации. Европейские и азиатские начала, конечно, присутствуют в составе российской цивилизации. Но вся суть в том, что европейское и азиатское внутри России далеко не то же самое, что вне ее. Внутри России они приобретают иной вид, специфическую российскую окраску. Важно не только то, что Россия является частью Европы и Азии, но и то, что она не является ни Европой, ни Азией, взятыми в их чистом виде. Россия есть нечто третье.
Цивилизационная парадигма развития этого сложного огромного сообщества на разных этапах истории менялась. Россия геополитически расположена между двумя мощными центрами цивилизационного влияния – Востоком и Западом, включает в свой состав народы, развивающиеся как по западному, так и по восточному варианту. Это неизбежно сказывалось при выборе путей развития. При крутых поворотах исторические вихри «сдвигали» страну то ближе к Западу, то ближе к Востоку. Россия представляла собой как бы «дрейфующее общество» на перекрестке цивилизационных магнитных полей. В связи с этим для нашей страны, как никакой другой, на протяжении всей истории крайне остро стояла проблема выбора альтернатив.Наиболее крупным течением в исторической и общественной мысли России является идейно-теоретическое течение, отстаивающее идею самобытности России. Сторонниками этой идеи являются славянофилы, евразийцы и многие другие представители так называемой «патриотической идеологии». Славянофилы идею самобытности российской истории связывали с исключительно своеобразным путем развития России, и, следовательно, с исключительным своеобразием русской культуры. Исходный тезис славянофилов состоит в утверждении решающей роли православия для становления и развития русской цивилизации. Воспитание ею в народе глубокой религиозности, духа любви и сострадания (вместо царящих на Западе культа собственности и наживы), освещение союза самодержавного монарха со своими подданными создавало гарантию славного будущего нашего отечества. Русской цивилизации присуща высокая духовность, базирующаяся на аскетическом мировоззрении и коллективистское, общинное устройство социальной жизни. В борьбе против интеллектуальной и духовной экспансии Запада славянофилы искали естественных союзников в других славянских народах (в первую очередь исповедующих православие), что питало их идеи объединения всех славян, создания конфедерации славянских государств.
И славянофилы, и западники признавали отличие России от Запада, но славянофилы в отличие от западников не считали Запад высшим достижением мировой истории. Но проблема состояла не в том, был или не был Запад идеалом, а в том, как, насколько, в каком направлении он воздействовал на Россию. Простое признание России ветвью Запада западниками было также неверно, как и огульно критическое отношение славянофилов к достижениям Запада, что неизменно приводило их к проигрышу с западниками. Если западники могли назвать имена, изобретения, указать на книги, то славянофилы в качестве аргумента выдвигали утверждение о превосходстве российской специфичности: религиозной духовности, народности и соборности, но не всегда могли убедительно указать на конкретные проявления этих свойств.
Однако была и точка соприкосновения обоих идейных лагерей. Так, для западников Россия была «лишь на круг ниже Европы в движении по той же эволюционной лестнице». Славянофилы же соглашались с тем, что «Россия является тем, чем Европа раньше была».
Образ жизни и мыслей в России никогда не был и в обозримом будущем не будет ни чисто европейским, ни чисто азиатским, ни простой суммой двух начал. Психологическая структура россиянина, независимо от его этнической и иной принадлежности, никогда полностью не совпадет с психологической структурой европейца или представителя какого-либо из азиатских регионов, например, Ближнего Востока, Китая, Индии или Японии. Политическая и экономическая система России никогда не была и не будет целиком идентична ни одной из политических и экономических систем Европы или Азии. А что говорить о природно-географических и климатических условиях, об очертании территории, местоположении и многом другом, что присуще России и не присуще в данном сочетании никакой другой стране.
Не подвергают сомнению понимание России как самостоятельной цивилизации зарубежные авторы независимо от своего отношения к России – положительного или отрицательного. Ей отводят роль значительного и самостоятельного фактора мировой жизни. Известный исследователь М. Лернер подчеркивает основные заслуги Шпенглера и Тойнби. Он пишет: «… они упорно отстаивали тезис о том, что великие цивилизации мировой истории – Западная Европа, Россия, исламский регион, Индия, Китай или Америка… – каждая из них имеет свою личную судьбу, свою собственную жизнь и смерть, у каждой есть свое сердце, своя воля и свой характер».
И многие современные отечественные исследователи также считают Россию самостоятельной цивилизацией. Например, А. С. Панарин отмечает: «Россия – не этническое «государство русских», а особая цивилизация, обладающая своими суперэтническим потенциалом и соответствующим набором геополитических идей».
Другой известный российский ученый Ю. В. Яковец относит Россию с Украиной и Белоруссией к самостоятельной локальной цивилизации со своей самобытной исторической судьбой, экономическим и культурным пространством, менталитетом. По месту проживания основной части населения, историческим корням, православно-христианской религии, культуре эта локальная цивилизация принадлежит к Европе, ближе к западническому типу.
Иной точки зрения придерживается Л. И. Семенникова, которая полагает, что Россия не является самостоятельной цивилизацией и не относится ни к одному из типов цивилизаций в чистом виде. Один из ее аргументов состоит в том, что «множество народов с разной цивилизационной ориентацией, входящих в состав государства… превращало Россию в неоднородное, сегментарное общество». Народы России «исповедуют ценности, которые не способны к сращиванию, синтезу, интеграции… Татаро-мусульманские, монголо-ламаистские, православные, католические, протестантские, языческие и другие ценности нельзя свести воедино… Россия не имеет социокультурного единства, целостности».
Однако подобные аргументы не выдерживают критики со стороны современной теории цивилизаций, согласно которой локальная цивилизация в большинстве случаев не является «монолитом»: в ее состав входят народы и индивиды с различными ценностными ориентациями, возникшими на основе множества религиозных направлений. Этот тезис особенно ярко подтверждается на примере цивилизаций современности. Ни одна из современных цивилизаций не является моноконфессионной и моноэтнической.
Простое перенесение на русскую почву западного или восточного опыта с надеждой воспроизвести его максимально точно мало кому представлялось реальным. Трудно, если вообще возможно было оспаривать и прямо противоположный, на первый взгляд, но столь же верный тезис — о том, что Россия не может не взаимодействовать с другими странами, не быть включенной в совокупное развитие европейских и азиатских стран, в мировую цивилизацию. Таковое взаимодействие России, населяющих ее народов — и с Европой, и с Азией, и с Америкой, и с народами других континентов — издревле имело место и никак не могло, в силу коренных законов человеческой истории, в какой-либо момент исчезнуть. Против такого рода исторических фактов никто из русских мыслителей и не возражал. Спор состоял, как правило, в другом и касался целого ряда трудных и чрезвычайно важных философско-исторических, социально-психологических, политических, философско-правовых, культурологических и общеметафизических проблем.
А они, в свою очередь, объединялись в следующий основной вопрос:
Что плодотворнее для России — попытки изоляционизма или активного взаимодействия с Западом, с Европой?
Плодотворными ли для истории России были те этапы, когда она, не переставая (в силу ранее очерченных законов) идти по своему уникальному пути, обращала свои взоры на Запад и пыталась, учась у более цивилизованных западных стран, что-то заимствовать из их опыта?
Или более благоприятными, отвечающими судьбе и чаяниям народа оказались как раз те эпохи, когда Россия (в силу внешних причин или следуя специально разработанной политике) была (относительно) изолирована от западного опыта и активного взаимодействия с Западом?
Легко видеть, что по сравнению со спором славянофилов и западников в постановку проблемы вносилось мало нового — это было, скорее, продолжение и развитие на новом уровне старой дискуссии. Сегодня, строя новую Россию, жизненно важно не потерять уважения, любви к Отечеству, которое имеет тысячелетнюю историю. За 500 лет деятельных контактов России с Западом проявили себя схемы сближения с Европой, идеи сближения с Востоком – евразийство, принципы общеатлантического объединения. Выбор России будет зависеть от типа избранной ею модернизации, от степени активности и позиции интеллигенции, от позиции внешнего мира, но, прежде всего, от национального самосознания.
Таким образом, в наши дни полемика вокруг русской идеи, обретают особую актуальность. Некоторые слова и тезисы звучат так, как будто они высказаны сегодня. Так, еще в 1952 г. критик евразийства Г. П. Федотов говоря, в частности, о «сепаратистском характере украинофильства», писал: «На наших глазах рождалась на свет новая нация, но мы закрывали на это глаза». И нам, как и прежде, нужна та уверенность в будущем единой России, которую в начале 50-х годов выразил Федотов: «Конец России или новая страница ее истории? Разумеется, последнее. Россия не умрет, пока жив русский народ, пока он живет на своей земле, говорит своим языком».
biofile.ru
I. Особенности исторического пути России. — МегаЛекции
Источники
1. Блок, М. Апология истории / М. Блок. – М.: Прогресс, 1986.
2. Бердяев, Н.А. Смысл истории / Н.А. Бердяев. – М.: Мысль, 1990. – Гл. I, II, X.
3. Вернадский, Г.В. Русская историография / Г.В. Вернадский. – М.: Аграф, 1998.
4. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский. – М.: Книга, 1991.
5. Ключевский, В.О. История России. Специальные курсы / В.О. Ключевский. – М.: АСТ, 2003. – С. 3–111.
6. Пути Евразии: из глубины. Исход к Востоку. Евразийство / сост. И.А. Исаев. – М.: Русская книга, 1992.
7. Тойнби, А. Постижение истории / А. Тойнби. – М.: Прогресс, 1991.
8. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. – М.: Республика, 1994.
9. Энциклопедический словарь по культурологи / под ред. А.А. Радугина. – М.: Центр, 1997. – С. 217, 257, 409, 429.
Литература
1. Балакин, В.С. Русь и Россия: цивилизационная эволюция в IX – XX вв / В.С. Балакин. – Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2000. – С. 4–30.
2. Воробьева, О.В. А. Тойнби: опыт постижения истории / О.В. Воробьева// Новая и новейшая история. – 2005. – № 5. – С. 86.
3. Гударьян, А.О. Историческая наука в России к началу XVI в. / А.О. Гударьян// Новая и новейшая история. – 2003. – № 3. – С. 12–29.
4. Ильин, В.В. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности / В.В. Ильин, А.С. Ахиезер. – М.: Изд-во МГУ, 2000. – С. 93–122.
5. Искандеров, А.А. Два взгляда на историю / А.А. Искандеров// Вопросы истории. – 2005. – № 4. – С. 3–23.
6. Историческая наука на рубеже веков. – М.: Наука, 2001. – С. 166–209.
7. История Отечества: Курс лекций/ под ред. М.Н. Евлановой. – Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 1997. – C. 3–7.
8. История России. Теории изучения/ под ред. Б.В. Личмана. – Екатеринбург: СВ-96, 2001. – Кн.1. – С. 4–47.
9. Капица, С.П. Об ускорении исторического времени / С.П. Капица// Новая и новейшая история. – 2004. – № 6. – С. 3.
10. Коломийцев, В.Ф. Законы истории или социологические закономерности? / В.Ф. Коломийцев// Отечественная история. – 1997. – № 6. – С. 91–97.
11. Кулешов, С.В. Россия в системе мировых цивилизаций / С.В. Кулешов, А.Н. Медушевский. – М.: Русский шар, 2001. – С. 385–409; 472–544.
12. Моисеева, Л.А. История цивилизаций / Л.А. Моисеева. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. – С. 5–23; 311–351.
13. Новое поколение российских историков в поисках своего лица// Отечественная история. – 1997. – № 4. – С. 104–123.
14. Орлов, И.Б. Устная история: генезис и перспективы развития / И.Б. Орлов// Отечественная история. – 2006. – № 2. – С.136.
15. Плотников, Ю. Формационная и цивилизационная триады / Ю. Плотников// Свободная мысль. – 1998. – № 3. – С. 103–113.
16. Поляков, Ю.А. Как отразить многомерность истории / Ю.А. Поляков// Новая и новейшая история. – 2003. – № 4. – С. 3–11.
17. Проблемы исторического познания / отв. ред. Г.Н. Севостьянов. – М.: Наука, 1999. – С. 6–24.
18. Репина, Л.П. Историческая память и современная историография / л.П. Репина// Новая и новейшая история. – 2004. – № 5. – С. 39.
19. Савельева, И.М. История как теоретическое знание / И.М. Савельева, А.В. Полетаев// Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – Вып. 3. – С. 15–34.
20. Сахаров, А.Н. О новых подходах к истории России / А.Н. Сахаров// Вопросы истории. – 2002. – № 8. – С. 3–21.
21. Селунская, Н.Б. Методологическое знание и профессионализм историка / Н.Б. Селунская// Новая и новейшая история. – 2004. – № 4. – С. 24.
22. Семенникова, Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций / Л.И. Семенникова. – М.: Курсив, 1995. – С. 100–109; 195–216.
23. Смоленский, Н.И. Проблема объективности исторического познания Н.И. Смоленский// Новая и новейшая история. – 2004. – № 6. – С. 26.
24. Соколов, А.К. Социальная история России новейшего времени: проблемы методологии и источниковедения / А.К. Соколов// Социальная история: Ежегодник, 1988. – М.: Российская политическая энциклопедия, 1999. – С. 39–77.
25. Чубарьян, А.О. Интервью директора института всеобщей истории РАН / А.О. Чубарьян// Новая и новейшая история. – 2005. – № 6. – С. 3.
26. Шаповалов, В.Ф. Россиеведение / В.Ф. Шаповалов. – М.: 2001. – С. 11–82; 116–167.
Методические советы
Познакомившись с литературой, постарайтесь ответить на вопросы: Что такое история, какое место занимает эта наука в системе гуманитарных дисциплин, в чем заключаются основные проблемы обновления методов изучения истории?
Обратите внимание на то, что среди нескольких значений понятия "история" выделяются два фундаментальных:
1) прошлое и все, что происходило в нем,
2) рассказ об этом прошлом, зафиксированный в устной и письменной традиции.
Вопрос о соотношении этих двух значений выступает как важная проблема, определяющая природу исторической науки. Следовательно, нельзя отождествлять историю как действительность, и предмет истории как науки.
Следует уяснить, что различие между тем как понимал свой предмет исследования, например Геродот, и тем как его понимают современные историки, определяется не только разными социальными условиями жизни, но и прогрессом самой науки. Плодотворным, в частности, является обращение к систематическому изучению исторической демографии, истории повседневной жизни, истории умонастроений.
Постарайтесь определить отличие собственно исторических методов исследования – историко-сравнительного, ретроспективно-описательного от методов, заимствованных историками из других наук (количественные методы исследования, моделирование исторических явлений, политологический, социологический и культурологический анализ).
Носителем информации о прошлом является исторический источник. Охарактеризуйте значение основных исторических источников: письменных источников, археологических находок, предметов материальной культуры, художественных произведений, а также документов видео- и -аудио ряда.
В качестве методологии истории может применяться материалистическое понимание истории, цивилизационная теория (См.: "Энциклопедический словарь по культурологии" С. 429–431), мир-системный подход, концепции определяющей роли социально-духовного фактора, многофакторный подход и т.д. Школа мир-системного подхода не соглашается с тезисом о том, что все "общества" вовлечены в развитие, причём прогрессивное, развиваются параллельными путями и одинаково способны добиться желаемых результатов. Они выдвигают иную, чем общество "единицу анализа".
Обратите внимание на то, что "мир-система" – это не "мировая система", а "система" являющаяся миром. Мир-система – единица с единым разделением труда и множественностью культур. Существует два вида миров-систем. Один – с единой политической системой – миры-империи, другой без политического единства – миры-экономики. Миры-экономики в результате завоевания трансформируются в миры-империи. Миры-империи базируются на способе производства, которые называются ре-дистрибутивными, данническими. Миры-империи сравнительно велики по размерам, их было много, но значительно меньше, чем минисистем. Для характеристики миров-империй некоторыми учёными применяется термин "цивилизация". Но в качестве основы выделения этих образований классики мир-системного анализа использовали не культуру, а экономику и исследовали, прежде всего, экономические связи между обществами, которые входили в состав такого образования.
Раскройте сущность теории смены общественно-экономических формаций (См.: "Энциклопедический словарь по культурологии". С. 409). Чем содержание понятия "цивилизация" отличается от понятия "общественно-экономическая формация"? Как теория смены формаций объясняет роль государства в обществе, социальный и культурный прогресс? Является ли формационный подход достаточным для объяснения особенностей исторического пути России? Можно ли считать, что цивилизационная теория включает как объективный – экономический, так и субъективный – человеческий аспекты объяснения истории?
Обратите внимание на то, все исторические методологии можно свести к двум подходам – унитарно-стадиальному и цивилизационному пониманию истории. Подумайте, возможно, ли объединение разных исторических методологий и осмысление исторического развития в виде "глобальной истории"? При подготовке ответа на второй вопрос подумайте, какие черты российского общества свидетельствуют о его близости к западноевропейской, а какие к восточной цивилизации? В каких сферах жизни российского общества особенно ярко проявились особенности, характерные для восточных цивилизаций? Можно ли определить Россию, как евразийскую цивилизацию?
Определите, какие функции выполняет государство на Западе, и какие на Востоке? В каких формах проявляется подавление индивидуального развития личности государством в различных типах цивилизаций? В чем особенности универсальных, мировых религий? Какие можно выделить особенности российской цивилизации?
Рефераты
I. Особенности исторического пути России.
Литература
1. Артамонов, В. Катастрофы в истории российского государства / В. Артамонов// Общественные науки и современность. – 1994. – № 3. – С. 61–67.
2. Барулин, В.С. Российский человек в XX веке. Потери и обретение себя / В.С. Барулин. –СПб.: Алтейя, 2000.
3. Голубев, А.В. Россия, век XX / А.В. Голубев// Отечественная история. – 1997. – № 5. – С. 80–92.
4. Гумилев, Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации / Л.Н. Гумилев. – М.: Экопрос, 1993.
5. Ильин, В.В. Реформы и контрреформы в России / В.В. Ильин, А.С. Панарин, А.С. Ахиезер. –М.: Изд-во МГУ, 1996.
6. Панарин, А.С. Россия в циклах мировой истории / А.С. Панарин. – М.: Изд-во МГУ, 1999. – С. 16–42.
7. Пашинский, В. Цикличность в истории России / В. Пашинский// Полис. – 1994. – № 4. – С. 111–124.
8. Руднацкая, Е.Л. Чаадаев и Чернышевский: цивилизационное видение России / Е.Л. Руднацкая// Вопросы истории. – 2003. – № 8. – С. 3–37.
megalektsii.ru
