Сколько лет России? Сколько лет существует Россия? Начало россии истории
Начало русской истории. Эпоха Рюриковичей. От древних князей до Ивана Грозного
Начало русской истории
Собственно русская история начинается почти за сто лет до этого, с истории отношений племени полян со своими соседями и пришлыми воинами-скандинавами. Очевидно, складывались они непросто. Летописи говорят, что после смерти легендарного Кия (княжение которого с некоторой долей условности можно отнести к VI веку) полян стали притеснять древляне и «иные окрестные люди» – по-видимому, родственные славянские племена либо кочевавшие в степи авары или болгары. «Притеснения» эти имели место, скорее всего, где-то в начале IX века, потому что упоминается о них в связи с данью, которую поляне должны были выплачивать хазарам.
Призвание варягов. Художник В. М. Васнецов
Но не исключено, что «притеснителями» полян могли быть и «русы» – то ли скандинавы, то ли дружинники соседних князей. Известно еще, что в 852 году какие-то «русы» разграбили Киев.
Русы совершали грабительские военные походы на Черное море и Каспий. Не всегда они заканчивались удачно. Византия и Хазария были сильны и зачастую не оставляли морским разбойникам никаких шансов. Но иногда обстоятельства складывались благоприятно, и тогда русам сопутствовала удача. Особенно везло им в середине IX века, когда главные силы Византии были брошены на борьбу с арабами. Воспользовавшись этим, русы в 860 году осадили Константинополь. Ранним утром 18 июня они подошли к городу со стороны моря и быстро окружили его. Захватить город русы не смогли, а может быть, не захотели – константинопольский патриарх Фотий замечает, что столица Византии не была взята только по милости русов. Но и византийцы не могли освободиться от осады. Начались мирные переговоры, завершившиеся в пользу русов. Византия испытала невероятное унижение. В самом деле, русы, «народ неименитый, народ не считаемый ни за что, народ, поставляемый наравне с рабами, неизвестный, но получивший имя со времени похода против нас, незначительный, униженный и бедный, но достигший блистательной высоты и несметного богатства – о, какое бедствие, ниспосланное нам от Бога», – сетовал патриарх Фотий. (Несметное богатство – это выкуп, который достался русам.)
Поход этот имел важные последствия. Вместе с русами, с почетом покидавшими Византию, Фотий отправил миссионеров. Миссию свою они выполнили, и спустя несколько лет многие русы были крещены. В 861 году у них уже был епископ, кафедра которого располагалась в Тмутаракани на Таманском полуострове.
Мы не знаем, кто княжил тогда в Клеве. Возможно, это были Аскольд и Дир, о которых упоминается в рассказе о призвании варягов. В 866 году они решили повторить удачный поход шестилетней давности «на греков», но им это не удалось – буря разметала корабли.
В середине IX века на Руси было неспокойно. Скандинавы все чаще вмешивались в междоусобицы – то как наемники, то по своей собственной инициативе. В конце концов словененовгородцы, чтобы положить конец беспорядкам, в 862 году сами пригласили скандинава Рюрика на княжение (сегодня многие историки считают, что фактически это произошло в 856 году). Согласно легенде, сделать это завещал князь Гостомысл, дочь которого Умила, выданная за варяжского князя, была матерью Рюрика. Летопись сообщает еще о его двух братьях, Синеусе и Труворе, но большинство ученых полагает, что летописец принял за имена слова «со своим родом и верной дружиной».
После смерти Рюрика в 879 году власть перешла к его родичу Олегу, который правил при малолетнем сыне Рюрика Игоре. В 882 году Олег захватил Смоленск и Киев (Аскольд и Дир при этом погибли). Он стремился на юг вполне осознанно – будущее было за Киевской Русью, которую фактически Олег и основал. По словам летописца, именно он «начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам, и мери, и установил варягам давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира».
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
Начало российской истории. Русь и ее самодержцы
Начало российской истории
До настоящего времени у историков нет единого мнения о том «Откуда пошла Российская земля?» Те немногочисленные письменные памятники, которые дошли до нас, не всегда содержат достоверные сведения о нашей древней истории, а летописи и свидетельства иностранцев часто противоречивы и по-разному трактуются современными учеными.
«Повесть временных лет» упоминает о княжениях у некоторых из восточнославянских племен еще до образования Древнерусского государства, а также указывает на то, что легендарный основатель Киева Кий был князем. (Доказательства княжеского достоинства Кия приводят академик Б.А. Рыбаков и другие ученые.)
Н.М. Карамзин в вопросе о начале российской истории принимает точку зрения летописного повествования Нестора, которое стало основой для «норманской теории». Согласно этой теории, славяне добровольно расстались со своим древним народным правлением и пригласили правителей от своих недругов варягов («норманская теория» опровергается многими русскими историками, в том числе и М.В. Ломоносовым, которые доказывали, что термин «Русь» имеет славянские корни, но никак не скандинавские).
Согласно Н.М. Карамзину, власть в России утвердилась мирно, с общего согласия граждан. Разрозненные славянские племена основали государство, и слабая, разделенная до 862 г. на отдельные области Русь получила, наконец, единую власть. До этого на Руси не существовало ни общих уставов, ни порядка, а вместо закона правила сила. Везде процветали междоусобица и беспорядки. Это не могло продолжаться вечно, так же как и следование древним законам предков, которые уже не устраивали славян.
Как считает историк, варяги, или норманны, были образованнее славян и финнов, живших в условиях сурового Севера, и могли приобщить их к промышленности и торговле, что явилось бы благом для народа. Тем более что норманское правление над землями чуди, славян, мери и кривичей в течение нескольких лет, когда они владели ими, осуществлялось без насилия.
Нестор пишет, что славяне новгородские, кривичи, весь и чудь отправили посольство за море, к варягам-руси и сказали им: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: идите княжить и владеть нами».
Рюрик вместе со своими братьями Синеусом и Трувором согласились править людьми, которые, «умев сражаться за вольность, не умели ей пользоваться».
Сначала держава братьев составляла часть нынешней Ленинградской области, северной части Эстонии (Эстляндии), Новгородской и Псковской областей и была названа Русью, по имени варяго-русских князей. (Многие ученые считают, что происхождение слова «русь» связано с названием племени «Русь» и «рос», но не с «варяго-русами».)
В это же время варяги Рюрика, Аскольд и Дир[21], отправились с дружиной из Новгорода в Константинополь (предположительно для службы императору) и увидели на высоком берегу Днепра небольшой городок. Это был Киев. Аскольд и Дир овладели им, присоединили к себе варягов из Новгорода и начали от имени россиян княжить в Киеве.
Теперь они, уже имея многочисленное войско, оставили свое намерение служить императору и объявили Грецию своим врагом. Они открыли себе путь к Черному морю, опустошили берега Воспора (Босфора) Фракийского и с моря осадили Константинополь (по византийским хроникам в 860 г., по Нестору — в 866 г.). Так греки впервые встретились с россиянами. Михаил III, который правил в Константинополе в то время, со страхом взирал на многочисленные российские суда и понимал, что только чудо может спасти его.
Чудо произошло. Буря рассеялась и истребила флот русских, остатки которого вернулись в Киев. Нестор и византийские историки описывают этот случай и свидетельствуют, что «язычники российские, устрашенные Небесным гневом, немедленно отправили послов в Константинополь и требовали святого крещения». Так это или нет, но окружная грамота патриарха Фотия, написанная в конце 866 г. к восточным епископам, подтверждает, что россы «…уже оставили суеверие, исповедуют Христа и суть друзья наши, быв еще недавно злейшими врагами».
По свидетельству императора Константина Багрянородного и греческих историков, россы крестились во время царя Василия Македонского и патриарха Игнатия, т. е. около 867 г. Согласно летописи, во времена Игоря в Киеве было уже много христиан.
В России были основаны две самодержавные области: Рюриком на Севере, Аскольдом и Диром — на юге.
Рюрик стал первым самодержцем российским в нашей истории; Н.М. Карамзин считает, что самым важным результатом его княжения было присоединение некоторых финских племен к славянскому народу в России, так что весь, меря, мурома стали славянами, приняв их обычаи, язык и веру.
Таким образом, родоначальником династии, правившей на Руси более шестисот лет, стал не представитель местной знати, а выходец из чужих краев — варяг Рюрик.
Летопись позволяет трактовать древнюю легенду по-разному. Некоторые историки считают, что Рюрик происходил из западных славян и был внуком новгородского старейшины Гостомысла. Но более вероятным считается все же скандинавское происхождение Рюрика. Не случайно же первые князья из основанной им династии носили скандинавские имена, были окружены скандинавскими воеводами и дружинниками. Иногда Рюрика даже отождествляют с известным по западным источникам конунгом[22] Рюриком Датским, совершавшим набеги на европейские страны до 860 г.
Что касается Синеуса и Трувора, то факт их существования вызывает у некоторых исследователей сомнение. Дело в том, что русский летописец мог понять текст скандинавского источника так, что Рюрик пришел со своим домом — «сине хус» и с верной дружиной — «тру вор».
Как бы то ни было, Рюрик, обосновавшийся на севере восточнославянских территорий, правил там в течение довольно продолжительного времени: летопись относит его смерть к 879 г.
Скандинавский конунг, приглашенный в качестве наемника, стал полновластным правителем, но контролировал только часть будущей территории древнерусской державы. Столицей его был Новгород. Лишь преемник Рюрика — Олег, принявший правление ввиду малолетства Рюрикова сына Игоря, совершил большой поход на юг. После взятия Смоленска и Любеча новгородский князь со своими воинами приблизился к Киеву. Не решившись штурмовать город, Олег хитростью выманил за его пределы киевских князей Аскольда и Дира и вероломно убил их. Затем сам начал княжить в Киеве, ставшим с того момента столицей Древнерусского государства, центром объединения восточнославянских племен, «матерью городов русских».
В настоящее время считается доказанным, что ни варяги, ни хазары славянам государственности не принесли, т. к. государственность, как известно, возникает в результате определенных процессов внутри самого общества. Свои княжения еще «до призвания варягов» существовали у полян, древлян, кривичей, ильменских словен и у дреговичей.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
Сколько лет России? Сколько лет существует Россия?
Россияне живут в стране, где отсутствуют ясные и однозначные ответы на самые простые вопросы. Чтобы сказать, сколько лет России, нужно наудачу выбрать один из множества вариантов или задать массу уточняющих вопросов.
В мире нет другой страны, которая несколько раз в своей истории начинала с нуля, то полностью отрицала своё прошлое, то опять возвращалась к истокам. Для России привычно быть молодой страной с тысячелетней историей.
Выбор точки отсчета
Стараниями знаменитых историков прошлого Н.М. Карамзина - автора 12 томов «Истории государства Российского», С.М. Соловьева, написавшего «Историю России с древнейших времен», В.О. Ключевского и многих других, а также благодаря более поздним исследованиям и трудам современных ученых выявлено несколько точек, откуда можно отсчитывать ход российской истории. Часто это резкие границы между государственными образованиями, имеющими между собой очень мало сходства. При этом понимание российской истории как непрерывного процесса продолжительностью в тысячу лет кажется естественным.
Выбор начала координат зависит часто в нашей стране от философских или идеологических убеждений. Своя шкала для измерения исторического времени, свой ответ на вопрос о том, сколько лет России, у западника и славянофила, у консерватора и прогрессиста, у коммуниста и либерала и т.д. Можно предположить несколько вариантов ответа о возрасте нашего государства, и для каждого отыщутся убежденные сторонники и не менее яростные оппоненты.
Доисторические времена
Самые ранние следы первобытного человека найдены в России на Кавказе и на Кубани. Палеоантропологи определяют начало заселения нашей территории первыми гоминидами 2 млн лет назад. Полностью сформировавшийся биологический вид Homo sapiens появился в нашем регионе около 45 тысяч лет назад. К счастью, желающих начинать отсчет русской идентичности от белокурых неандертальцев с голубыми глазами пока нет.
Зато время появления на европейской части нынешней России отдельных славянских племен (около V века до нашей эры) некоторые считают вполне подходящим для начала российской истории. Среди таких родовых объединений с поэтическими именами: словени, кривичи, меря, чудь и др. - пытаются выбрать одно или несколько, вокруг которых образуется будущая держава, особенно привлекательно созвучное имя племени россов, или русичей.
Некоторые говорят, что первому российскому государственному образованию примерно столько же, сколько лет городам России из числа самых древних: Новгород стал резиденцией Рюрика и уже был Великим.
И всё-таки первая логически обоснованная точка отсчета появится позднее.
Призвание варягов (882 год) – 1134 года
Именно эта временная отметка считается самой ранней для более-менее корректного ответа на вопрос о том, сколько лет существует Россия. Согласно древним летописям, несколько славянских, балтийских и финно-угорских родов послали своих представителей к воинственному племени варягов с просьбой выделить из своих рядов правителя, способного возглавить такой межплеменной союз и превратить его в единое государство. Таким человеком стал легендарный варяжский князь Рюрик – основатель первой правящей династии на Руси.
Его преемники присоединили к своим владениям, расположенным вокруг Новгорода и в районе Верхней Волги, территории южных славян со столицей в Киеве. Считается, что этим закончилось формирование первого Древнерусского государства. Это случилось в 882 году.
Вершиной этого образования можно считать время правления Владимира Святославича, при котором было принято православие (988 г.) и Ярослава Мудрого, который ввел в действие первый свод законов – Русскую Правду (1016). Русь приобретала все больше признаков единого государства.
Но вследствие княжеской междоусобицы эти признаки были утеряны, в результате чего Русь распалась на несколько уделов, а затем и вовсе потеряла независимость, став жертвой Золотой Орды.
Царь Иван IV Грозный (1547) – 469 лет
Когда Иван Грозный принял титул Царя всея Руси, стало понятно, что на карте мира появилось новое русское государство с новым центром - Москвой. Оно сильно отличается от предыдущего образования по размерам, по военной и политической мощи, по силе международного влияния и по монолитности системы управления. Слово «Россия» стало чаще применяться для наименования страны.
Затем последовал очередной кризис государственности, выразившийся в бедствиях Смутного времени и очередной почти полной потери независимости, на этот раз в пользу Польши. Новое возрождение России началось с воцарения династии Романовых (1613) и завершилось в эпоху Петра Великого.
Российская империя (1721) – 295 лет
После окончания Северной войны царь Петр Великий принял на себя титул первого Императора Всероссийского и Отца Отечества. Началась новая страница в истории России, формально было образовано новое государство. Время, прошедшее с тех пор – еще один вариант ответа на вопрос о том, сколько лет стране России. Именно такое официальное наименование получила огромная империя.
История русского самодержавия закончилась в феврале 1917 года, после чего на насколько месяцев пришла невиданная прежде форма правления – парламентская республика. Её пытались сделать официальной предшественницей современной России: формально захват власти большевиками был нелегитимен, но слишком незначительной она выглядела в тени наступавшего Союза ССР.
Государство нового типа СССР (1922) – 94 года
Коммунистическая партия сначала резко отмежевалась от прошлого, не думая, сколько лет России, объявив Советское государство невиданной доселе формацией. Это, правда, не помешало идеологам отыскивать в отечественной истории вдохновляющие примеры героизма народа, который часто был востребован в течение почти всей советской истории.
И среди нынешних российских политиков много тех, кто видит в СССР идеальную форму государства, показывая пальцем на его достижения и видя главную причину его краха в злобных иноземных происках.
Российская Федерация (1991) – 25 лет
Сколько лет России? Сегодняшнее Российское государство, если будет чувствовать себя в отрыве от прошлой истории, будет по временным масштабам маленьким ребенком, которого тянут то в спокойное надежное прошлое, то в светлое прогрессивное будущее, то в сияющую свободу, то в великую империю. Главное – чтобы не разорвали.
fb.ru
Спорный момент. С чего начиналась Россия?
История 17 августа 09:00
Сергей Черняховский доктор политических наук Всё-таки ограничивать русскую историю, как и историю русской государственности, 1150 годами – неверно и несправедливо. Просто потому, что и история России, и история её государственности значительно древнее. Это утверждает учёный, политолог Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ. Его точка зрения может показаться кому-то псевдонаучной. Но она родилась, судя по всему, не на пустом месте… Кто не согласен с нашим автором, приглашаем к спору. |  Призвание варягов. Худ. В. М. Васнецов. |
Дата 862 года утвердилась и была принята в официальной историографии только потому, что это была дата начала правления Рюриковичей – и они же правили Россией тогда, когда эта традиция утверждалась. Династия, утверждая свою легитимность – утверждала своё тождество с русским государством и страной. И отрицала то, что страна и государство были и до неё. «Без нас вас бы не было», – говорили они стране. И продолжали: «Без нас вас и не будет».
Внуки Гостомысла: Рюрик, Трувор, Синеус. Худ. Илья Глазунов.
Но Россия была и много раньше. Не говоря о том, что на Ильменской земле до Рюрика правил Гостомысл, а до него – отец последнего Боривой, много воевавший с вярягами и живший в начале IX века, по тем же временам известен князь Бравлин (рубеж VIII-IX веков), совершавший поход на крымский Сурож вскоре после 787 года, где, кстати, принял христианство в храме святой Софии от архиепископа Филарета.
Да и Рюрик возник не на голом месте. По легенде, именно Гостомысл, умирая, завещал передать ему правление. Причём в силу того простого факта, что тот был сыном его дочери и его внуком. Вообще, странно было бы считать датой собственной государственности дату призвания кого-то на правление. Если на правление призывают своего, то, значит, есть то место, на которое можно призывать, и некие начала в практике и обычае, позволяющие это сделать. То есть, что данное начало государственности, данный институт уже существует.
Одно из главных отличий общества с государством от общества без государства – это наличие институализированной власти. При первом власть принадлежит институтам. При втором – людям, обладающим неформальным авторитетом. По легенде Рюрика призывали после смерти предыдущего правителя. То есть институт, на который пригласили Рюрика, уже был. Следовательно, государственность уже была.
Если следовать норманнской версии, согласно которой Рюрик был явным иноземцем и не славянином, это вообще некая утрата суверенитета, передача власти иноземному пришельцу. Кстати, по легенде через два года его власти народ против неё восстал под предводительством Вадима Храброго. И народное выступление было жестоко подавлено Рюриком.
Умила Новгородская, мать Рюрика. Худ. Илья Глазунов.
Если действительно в 862 году призывали иноземцев (это как во время Смуты, когда бояре напризывали в страну поляков и шведов), то странно отмечать день утраты суверенитета как день основания государственности. Но призывали не иноземцев – передали власть внуку старого князя.
Дата призвания Рюрика значима была только для Рюриковичей. И в этом отношении – это лишь дата воцарения одной из династий, правда, правившей Россией большую часть истории, и династии, при которой Россия стала огромной и мощной державой.
Если с какой-то точки зрения даже и спорить, было ли государство в России до этой даты или нет (правда, в этом случае нужно считать, что его не было и позже – обычно вообще основателем древнерусского государства называют не Рюрика, а Олега, уже позже захватившего Киев, свергшего Аскольда и провозгласившего Киев «Матерью городов русских»), то уж говорить о зарождении Российской государственности лишь в 862 году, вообще значит красть столетия её истории. Шахматов отмечал создание в Киеве уже на двадцать лет раньше призвания варягов, в 840-м году, «Нового русского государства». Нового, то есть ранее было ещё и «Старое».
Сами Гостомысл и Боривой были потомками чуть ли не в девятом колене князя Вандала, правившего в Велиграде, сына князя Словена Старого, подчинившего себе земли «от моря до моря» и основавшего Новый город на Мутной реке. Летопись называет его и его отца «мудрым законодателем и счастливым полководцем». То есть уже при них можно видеть явные черты даже не зарождающейся, а существующей российской государственной системы. За девять колен не то что до Рюрика, а до Боривоя и Гостомысла, то есть минимум за 150–200 лет до начала IX века. Если даже ограничиваться этой датой, то уже получается, что русское государство существовало ранее, чем родился Магомет и возник Ислам. И если говорить о территории «От моря и до моря», то уже можно представить себе размеры этого государства.
Если исходить из археологически подтверждённой даты основания Киева в конце V века, то его основатель по легенде – Кий должен был жить и править им именно в это время. И по польским данным XV века (Ян Длугош), «После смерти Кия, Щека и Хорива, наследники по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русинов, пока преемственность не перешла к двум родным братьям Аскольду и Диру». То есть была династия, правившая Русью четыре с половиной века ещё до Рюриковичей (в полтора раза дольше Романовых). А династическое правление – уже есть элемент государственности.
Михаил Ломоносов же и его последователи находили зачатки русской государственности чуть ли не в Боспорском царстве, а потом – в т.н. «северных архонтствах» ранней Византии – славянских княжествах севернее Дуная и Северного Причерноморья VI-VII веков. Конечно, всё это можно оспаривать, как и все данные легенд и ранних летописей, но с не меньшим основанием можно оспорить и все данные, касающиеся призвания в 862 году варягов и их князей.
И, во всяком случае, фактом является как существование славянских «северных архонств», неподвластных Византии, так и первого протогосударственного образования эллинизированных славян (с примесью, по легенде, существенного элемента готов) южнее среднего течения Днепра в период II и по IV века (Черняховская культура). Разгромленное нашествием гуннов на рубеже IV–V веков, именно оно, скорее всего, в своих остатках дало начало основанию Киева к концу пятого века.
То есть, если о дате утверждения русской государственности ещё и можно спорить, хотя, если Словена Старого, как и Вандала, называли «мудрыми законодателями», то при них (самое позднее – середина VII века) её уже можно считать существовавшей. И её зарождение нужно относить уж никак не к 862 году, а самое позднее – ко времени между II и IV веками.
Слава предкам! Худ. Илья Глазунов.
Более того, по ряду данных, когда Олег захватил Киев и сверг Аскольда и Дира, последние уже были христианами. Что вполне согласуется со сведениями о принятии христианства князем Бравлином в конце VIII века. Тогда получается, что и христианство на Руси нужно считать не с 988 года, когда оно было восстановлено Владимиром Красное Солнышко, а минимум на двести лет раньше.
Разумеется, естественен вопрос о том, почему обо всём этом обычно не говорится. Это не некая «альтернативная история», это давно известные факты. Можно спорить, достоверные или нет, но ничуть не менее достоверные, чем сама история с Рюриком. Тем более, что уж существование Боспорского царства, как и «Северных архонств», не возьмётся оспаривать никто. И уж существование Черняховской культуры – факт, подтверждённый не легендами, а многократно перепроверенными археологическими данными.
Не принято об этом говорить лишь по соображениям соблюдения традиции. Родившееся из официальной версии Рюриковской историографии, то есть, не научной, а пропагандисткой версии, для которой признать существование на Руси государства столетиями ранее 862 года означало признать факт свержения Рюриковичами более древней династии Киевичей, восходящей, судя по всему, в своих истоках к Черняховской культуре.
file-rf.ru
начало современной истории России и проблемы исследования Первой мировой войны. Война за справедливость, или Мобилизационные основы социальной системы России
1914 год: начало современной истории России и проблемы исследования Первой мировой войны
Пройдя огромный исторический путь, Россия заплатила по военным счетам, пожалуй, самую высокую цену – хотя бы потому, что таких катастрофических потрясений, какие она пережила в первой четверти XX века, вряд ли еще кто-то переживал. Великая война, как в начале ХХ века называлась Первая мировая, преподнесла и великие потрясения той стране, которая сыграла «роль тарана, пробивающего самую толщу немецкой обороны».[18] Смена правительств, разложение армии, потеря территории и государственного управления, разрушенные промышленность и транспорт, гиперинфляция и развал финансовой системы, всеобщая разруха – это лишь некоторые признаки военного поражения, которые остро проявились в России еще до окончания войны, величайшей жертвой которой, как отмечал английский историк X. Сетон-Уотсон, стал русский народ.[19]
Вообще говоря, она дорого обошлась всем ее участникам. И если верить Большой советской энциклопедии, Первая мировая «съела» примерно 359,9 млрд долларов. Расходы России на эту войну на 1 сентября 1917 г. составили примерно 74,98 млрд долларов или 38,65 млрд руб.,[20] что превышало ее национальный доход в 10 с лишним раз.[21] Война потребовала и огромных человеческих ресурсов. «В странах Антанты было мобилизовано свыше 45 млн человек, и в коалиции Центральных держав – 25 млн. Из материального производства была изъята лучшая часть мужского населения. Процент мобилизованных по отношению к трудоспособному мужскому населению был очень высоким и достигал 50, а в некоторых странах, например, во Франции, и больше. Вооруженная борьба велась не кадровыми армиями мирного времени, а многомиллионными армиями из призванных по мобилизации в ходе самой войны».[22]
Для наиболее прозорливых политиков эта война не была неожиданностью, к ней давно готовились, о ней размышляли, пытаясь предугадать ход боевых действий и их последствия. Еще в конце 1880-х годов Ф. Энгельс почти в деталях предсказал, что «для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного раньше размера, невиданной силы. …Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредита; все это кончается всеобщим банкротством. Крах старых государств и их рутинной государственной мудрости – крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым, и не находится никого, чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность предусмотреть, как это все кончится, и кто выйдет победителем из борьбы. Только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса».[23] Вряд ли кто-либо кроме узкого круга деятелей международного рабочего движения был в то время знаком с этим жестким и реалистичным анализом, но атмосфера тревоги была характерна для конца XIX и начала XX века, когда стали складываться противостоящие военные блоки.
А для большинства обычных людей такая война в значительной степени оказалась неожиданностью. Тогда считалось, что в силу возросшей мощи оружия и массовости армий война продлится от трех до двенадцати месяцев.[24] Однако история преподнесла неприятный сюрприз: продолжительность войны и ее размах превзошли все самые смелые ожидания. Если бы в 1913 г., писал Питирим Сорокин, кто-нибудь всерьез предсказал хотя бы малую часть того, что впоследствии произошло на самом деле, его сочли бы сумасшедшим.[25] Поэтому мысли о предстоящей войне, если они и были у кого-то из современников, вызывали крайне противоречивые чувства, неизвестность пугала. Как отмечал публицист В. В. Галин, «войны ждали – и ее боялись».[26]
После поражения России в русско-японской войне и революции 1905 года считалось, что самодержавие неизбежно должно будет рухнуть в ходе новой войны. В 1909 году, например, хозяйка известного светского салона генеральша А. В. Богданович записала в дневнике: не дай бог возгорится новая война, «тогда конец монархии».[27] Понятно, что она исходила из общих ощущений, царивших тогда в высшем обществе, из разговоров и сплетен. Но некоторые государственные деятели исходили из достаточно точного анализа текущей политической обстановки и также приходили к неутешительным для монархии выводам.
Так, по словам П. Н. Дурново, скандально известного министра внутренних дел в правительстве С. Ю. Витте, «в случае неудачи, возможность которой, при борьбе с таким противником, как Германия, нельзя не предвидеть, – социальная революция, в самых крайних ее проявлениях, у нас неизбежна».[28] Таким образом, о неизбежности революции вслед за Ф. Энгельсом объявил и лидер правых в Государственной думе «черносотенец и реакционер» П. Н. Дурново, правда, с разницей в четверть века и в отношении не Германии, а России. Удивительно то, что источником революции и Энгельс, и Дурново, и даже генеральша Богданович считали еще не начавшуюся мировую войну. И все оказались правы.
Последняя цитата очень популярна у современных историков и публицистов, которые в массе своей убеждены, что она свидетельствует об особенном, провидческом даре ее автора. Нам же представляется, во-первых, что в этом смысле Дурново несколько уступает Энгельсу, а во-вторых, в своем приватном письме Николаю II, о существовании которого до революции вообще никто не знал, он сформулировал то, что было известно его наиболее прозорливым современникам, видимо, в надежде достучаться до самодержца.
Хотя в пользу не столько провидческого дара, сколько серьезных аналитических способностей Дурново говорит то, что его опасения оказались не напрасны. С первых дней мобилизации, задолго до «неудачи», многие районы страны охватил не только патриотический подъем, как принято считать сегодня, но и массовые выступления противников войны, против которых «пришлось принять крутые меры, до употребления оружия включительно». В столице «произошли столкновения с полицией, и для обеспечения порядка… пришлось даже вернуть в Петербург часть конницы из Красносельского лагеря».[29] По свидетельству генерала Ю. Н. Давыдова, к «винным бунтам» (с началом войны в России был введен «сухой» закон) они не имели никакого отношения.[30]
За сто с лишним лет, прошедших с начала той войны, много написано и много сказано, но ясности в понимании проблем, которые она породила, нет до сих пор. Ее историография несет на себе печать давней политической борьбы, отголоски которой не стихают до сих пор.
В советский период, как писал доктор исторических наук В. Н. Виноградов, война попала в тень Октябрьской революции, и о ней стремились забыть.[31] Былая однобокость сегодня сменилась не только разнообразием источников и плюрализмом мнений в подходах и оценках, но и волновым характером исследований, «приливы» которых совпадают с редким «полнолунием» юбилейных дат.
А призванная «всемерно содействовать распространению в российском обществе правдивой информации и новых знаний о роли нашей страны в Первой мировой войне» Российская ассоциация историков Первой мировой войны не слишком балует наше общество своими открытиями. За двадцать с лишним лет работы она издала семь научных трудов, которые, безусловно, расширили историографическую базу, но не добавили ничего к пониманию тех тектонических сдвигов, которые в начале XX века потрясли Россию.
Это тем более удивительно, что, по мнению одного из крупнейших исследователей этого периода профессора А. И. Уткина, «современная история России началась в 1914 году».[32]
Как ни странно, но, несмотря на большой объем накопленных знаний («все поле поиска перепахано на большую глубину»[33]), новая историография, на наш взгляд, не выходит на уровень тех задач, которые должны встать перед научным сообществом, если согласиться с тезисом о том, что современная история России началась в 1914 году. Например, количество диссертаций, посвященных Первой мировой войне и представленных в электронном каталоге Российской государственной библиотеки составляет примерно семь названий из общего числа в 635 при поиске на слово «война». Все они носят частный характер, так как посвящены лишь отдельным сторонам Первой мировой войны, и их список можно привести здесь полностью, так как он не занимает много места:
1. Болтаевский А. А. Русские войска на Салоникском фронте в 1916–1918 гг. Москва, 2009.
2. Крайкин В. В. Первая мировая война в восприятии крестьян: по материалам Орловской губернии. Брянск, 2009.
3. Иванов А. И. Первая мировая война и русская литература 1914–1918 гг. Москва, 2005.
4. Белова И. Б. Первая мировая война и российская провинция: 1914 – февраль 1917 гг. по материалам Калужской и Орловской губерний. Калуга, 2007.
5. Михайлов В. В. Восточный вопрос и позиции Великобритании и России в Первой мировой войне. Санкт-Петербург, 2010.
6. Черниловский А. А. Первая мировая война в сознании военной элиты России. Брянск, 2005.
7. Зырянова А. В. Американо-английские отношения в годы Первой мировой войны: проблемы истории и дипломатии. Ярославль, 2004.
Справедливости ради надо сказать, что недостаток научных публикаций по этой теме компенсируется растущим числом популярных изданий, которые предлагают все новые и не всегда убедительные версии того, что представляла собой Первая мировая война и ее последствия, да и вообще история России в целом. Их отличительной чертой является отсутствие научной методики и слишком свободное толкование исторических фактов, которые нередко в угоду рынку превращаются в «жареные».
Работы эти составляют так называемые «кентавр-идеи», которые «содержат идеализированное или умышленно искаженное представление о состоянии или возможности решать конкретные проблемы, исходя из воображаемых методов и средств, сконструированных умозрительно».[34] Некоторые из авторов этих произведений отличаются творческой плодовитостью, их имена известны, их приглашают с лекциями в университеты и на телевидение.
Другие выступают в роли авторов исторических сериалов или в роли какого-нибудь «судьи» истории. Не проходит и дня, чтобы кто-нибудь на отечественном телевидении не рассказывал нам о тайнах истории. Но тайн не становится меньше. И хотя уже давно издана академическая работа – коллективный труд ведущих историков РАН «Мировые Войны XX века» (Наука, 2002), которую, может быть, и нельзя назвать откровением, но, тем не менее, она представляет исчерпывающую и тонко сбалансированную информацию о событиях той поры. Несмотря на это, коммерческое мифотворчество вытесняет научные знания и продолжает затуманивать сознание доверчивых граждан.
Казалось бы, мы все знаем про нашу историю, ведь она живет в каждом из нас, мы унаследовали ее от наших отцов и дедов. Но, как считал известный французский социолог, «отец-основатель» современной социологии Эмиль Дюркгейм, поскольку наибольшая часть социальных институтов передана нам предшествующими поколениями в совершенно готовом виде, и мы не принимали никакого участия в их формировании, следовательно, обращаясь к себе, мы не сможем обнаружить породившие их причины.[35] По его словам, нам нужно рассматривать социальные явления сами по себе, отделяя их от сознающих и представляющих их себе субъектов.[36] Отсюда становится понятно, почему в нашей истории, которую неутомимо препарируют профессиональные историки и историки от коммерции, исходя из собственного представления о ней, чувствуется какая-то противоречивость и недосказанность, как будто чего-то не хватает.
Например, до сих пор мы не знаем, почему колоссальная европейская трагедия 1914–1918 гг. привела к радикальному слому социальной системы России (и только России!). Каковы причины и механизмы этой трансформации, и почему еще более страшная трагедия 1941 г. ничего не изменила в ее социальной системе? Распад других империй привел «только» к смене политических режимов. А у нас – к рождению нового государства, основанного на невиданных ранее социальных, экономических и политических принципах, включавших отмену частной собственности и последующее строительство социализма (хотя и не совсем в духе К. Маркса). Попытки делались (Венгрия, Германия, Финляндия), но потерпели неудачу, несмотря на поддержку со стороны советской России.
Непонятно еще и то, что если Россия не проиграла эту войну (как считают некоторые маститые историки, готовые в интересах чистой науки признать советскую «оккупацию» Прибалтики), то как можно объяснить потерю огромных территорий, а вместе с ними и людских ресурсов, и экономического потенциала?
С популяризацией этих вопросов уже много лет выступают известные политологи, среди которых есть даже один академик, не устающий задавать нам один и тот же вопрос: «Почему Россия внезапно взяла и рассыпалась?».[37] Забавно, что вопросы задают нам – зрителям и читателям, а ответов не дает никто. Не ответив же на эти вопросы, мы не сможем понять, что произошло с нашей страной не только в далеком 1917 году, но и в 1939, 1945 и особенно в еще недавнем 1991 гг.
Несистемные поиски в этом направлении, а также отсутствие позитивных результатов свидетельствуют о том, что в рамках исторической науки они, скорее всего, ни к чему не приведут. И дело не только в сложности поставленной задачи. В конце концов, доказал же Григорий Перельман гипотезу Пуанкаре через 100 лет после того, как она была сформулирована. В принципе, как утверждают философы, любая задача может быть решена, если она корректно поставлена. Но корректно поставить общую задачу в истории невозможно, поскольку предметом ее изучения являются исторические факты, которые сами по себе лишь фрагменты истории, ее песчинки, ничего не говорящие о целом. Как песок, они струятся между пальцами, не оставляя никаких следов в нашем сознании. И здесь невольно вспомнишь экранизированного Обломова, который говорил: а зачем я помню, что Селивкт II в 3 г. н. э. победил какого-то Чиндригупту – бог весть.
Другими словами, как бы ни были глубоки наши знания в области истории, они ничего не добавляют к пониманию причин социальной действительности прошлого и возникновения действующих социальных институтов – ведь «мы не принимали никакого участия в их формировании».
Так, специалисты нередко начинают отсчет современной социальной системы России с Петра I, который железной рукой «прорубил окно» в Европу. Хорошо известно, что его реформы проводились с крайней жестокостью, которая была направлена на подавление прав человека в их современном понимании, на дальнейшее закрепощение крестьянства, на развитие жесткой вертикали власти (а в Европе в это время уже прошли первые буржуазно-демократические революции). Примерно то же самое можно сказать и о реформах большевиков, которые, как известно, имеют много общего с реформами Петра.
Как однажды отметил доктор исторических наук А. Н. Боханов, «если сравнить, скажем, Петра I и Ленина, то, как ни странно, в отношении к национальному творчеству, в отношении к русскому национальному наследию, в отношении к русской традиции у них достаточно много точек соприкосновения, хотя, казалось бы, это совершенно несопоставимые ни по времени, ни по характеру, ни по должности фигуры».[38] И, тем не менее, и в том, и в другом случае реформы были доведены до логического конца, т. е. можно утверждать, что реформы начала XVIII и начала XX века получили позитивный характер, благодаря чему государство пришло в состояние относительной социальной устойчивости.
Хорошо известным историческим фактом, которому, однако, отечественные ученые придают не слишком большое значения, является то, что и в том, и в другом случае реформы проводились в ходе войны, и именно война стала их источником. Но значит ли это, что Петр I был большевиком-марксистом или, наоборот, большевики явились последователями Петра, а не Карла Маркса? Эту особенность российской истории в свое время отмечал Питирим Сорокин: «при Петре и после Петра, мы дрессировались в направлении военного социализма… Наш военный социализм – плоть от плоти и кость от кости нашей предыдущей истории».[39] Однако найти причины этого явления, дать ему научную характеристику он не смог. Объяснить этот феномен не удается до сих пор.
Эпоха Петра I и эпоха Первой мировой войны и революции сегодня хорошо изучены, поэтому, повторимся, вряд ли какие-то вновь открытые исторические факты смогут внести ясность в разрешение этого парадокса. И понять это нетрудно, если иметь в виду, что «историк дает факту известный смысл, который зависит от его общенаучных и идейно-теоретических взглядов. Поэтому в разных системах взглядов один и тот же исторический факт получает разное толкование, разное значение. Таким образом, между историческим фактом (событием, явлением) и соответствующим ему научно-историческим фактом стоит интерпретация».[40]
Короче говоря, если мы правильно понимаем академика Б. В. Личмана, сколько историков, столько и толкований исторических фактов или интерпретаций. Кажется, дай волю историкам, и от истории ничего кроме интерпретаций не останется (наиболее отчетливо этот процесс можно наблюдать на Украине). Это особенно ясно начинаешь понимать, когда следишь за острейшими и бесплодными историческими дебатами, которые проходят не только на отечественном телевидении и в СМИ, но и в академической среде. Однако значение этих дебатов выходит далеко за рамки чистой теории. Ведь нерешенные вопросы истории и национальной идентификации почти сразу после распада СССР стали предметом острой идеологической и политической борьбы, инструментом межгосударственного противостояния в борьбе за шкурные интересы участников некогда единого экономического, правового, политического и социального пространства.
В этой среде активными интерпретаторами истории выступают лидеры (элита) новых государственных образований, которые до 1991 года не значились ни на одной карте мира. В таких условиях только интерпретацией при исследовании российской истории уже не обойтись. Здесь нужен новый взгляд, новая методика, которая сможет подняться над несметным количеством исторических фактов и их вольным толкованием, систематизировать их в рамках единой и устойчивой (фундаментальной) теории, свободной от идеологической и политической борьбы. А это под силу только социологии.
В нашем исследовании она станет тем инструментом, своеобразным скальпелем, с помощью которого придется делать глубокие экскурсы в историю, политологию, экономику, военное искусство и правоведение – иначе умом Россию не понять.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
