Археологические свидетельства об отношениях между Норвегией и Древней Русью в эпоху викингов — Анне Стальсберг — Статьи — Северная Слава. Серебряники это в древней руси

Чем расплачивались в Древней Руси

До появления своих монет на Руси ходили и римские денарии, и арабские дирхемы, и византийские солиды. Кроме того, расплатиться с продавцом можно было и мехом. Из всех этих вещей и возникли первые русские монеты.

Серебряник

 

Первая монета, отчеканенная на Руси, называлась серебряником. Еще до крещения Руси, во времена правления князя Владимира, она была отлита из серебра арабских дирхемов, в которых на Руси начал ощущаться острый дефицит. Причем существовало два дизайна серебряников. Вначале они копировали образ византийских монет солидов: на лицевой стороне был изображен князь, восседающий на престоле, а на оборотной – Пантократор, т.е. Иисус Христос. Вскоре серебряные деньги прошли редизайн: вместо лика Христа на монетах стал чеканиться родовой знак Рюриковичей – трезубец, а вокруг портрета князя помещалась легенда: «Владимир на столе, — а се его сребро» («Владимир на престоле, а это его деньги»).

Златник

Наряду с серебряником князь Владимир отчеканил и аналогичные монеты из золота – златники или золотники. Они тоже были изготовлены на манер византийских солидов и весили около четырех граммов. Несмотря на то, что по числу их было совсем немного – до сегодняшнего дня дошло чуть более десятка златников – их название прочно засело в народных поговорках и пословицах: мал золотник, да увесист. Мал золотник, да золото весят, велик верблюд, да воду возят. Недоля пудами, доля золотниками. Беда приходит пудами, а уходит золотниками.

Гривна

На рубеже IX – X веков на Руси появляется уже полностью отечественная денежная единица – гривна. Первые гривны были увесистыми слитками из серебра и золота, которые были скорее весовым эталоном, нежели деньгами – по ним можно было отмерять вес драгоценного металла. Киевские гривны весили около 160 граммов и по форме напоминали шестиугольный слиток, а новгородские гривны были длинным бруском весом около 200 граммов. Причем гривны были в ходу и у татар – на территории Поволжья была известна «татарская гривна», изготовленная в форме ладьи. Свое название гривна получила от женского украшения – золотого браслета или обруча, который носили на шее – загривке или гривке.

Векша

Эквивалентом современной копейки в древней Руси была векша. Иногда ее называли белкой или веверицей. Существует версия, что наряду с серебряной монетой в обращении находилась выделанная зимняя шкурка белки, которая была ее эквивалентом. До сих пор идут споры вокруг известной фразы летописца о том, что же хазары брали в качестве дани с полян, северян и вятичей: монету или белку «от дыма» (дома). Чтобы накопить на гривну, древнерусскому человеку понадобилось бы 150 векшей.

Куна

В русских землях ходил и восточный дирхем. Его, а еще и европейский денарий, тоже пользовавшийся популярностью, на Руси называли куной. Бытует версия, что первоначально куна была шкуркой куницы, белки или лисицы с княжеским клеймом. Но есть и другие версии, связанные с иноязычным происхождением названия куны. Например, у многих других народов, которые имели в обращении римский денарий, для монеты существует созвучное русской куне имя, – например, английское coin.

Резана

Проблему точного расчета на Руси решали по-своему. Например, разрезали шкурку куницы или прочего пушного зверя, тем самым, подгоняя кусочек меха под ту или иную стоимость. Такие кусочки назывались резанами. А поскольку пушная шкурка и арабский дирхем были эквивалентными, то на части делили и монету. По сей день в древнерусских кладах находят половинки и даже четвертинки дирхемов, ведь арабская монета была слишком крупной для мелких торговых сделок.

Ногата

Еще одной небольшой монетой была ногата – она стоила примерно двадцатую часть гривны. Её название принято связывать с эстонским nahat — мех. По всей вероятности, ногата тоже первоначально была меховой шкуркой какого-либо зверя. Примечательно, что при наличии всевозможных мелких денег, каждую вещь старались связывать со своей деньгой. В «Слове о полку Игореве», например, говорится, что, если бы Всеволод был бы на престоле, то невольница была бы ценой «по ногате», а раб – «по резане».

http://www.fresher.ru/2016/06/22/chem-rasplachivalis-v-drevn...

myhistori.ru

Чем расплачивались в Древней Руси?

До появления своих монет на Руси ходили и римские денарии, и арабские дирхемы, и византийские солиды. Кроме того, расплатиться с продавцом можно было и мехом. Из всех этих вещей и возникли первые русские монеты.

Серебряник

Первая монета, отчеканенная на Руси, называлась серебряником. Еще до крещения Руси, во времена правления князя Владимира, она была отлита из серебра арабских дирхемов, в которых на Руси начал ощущаться острый дефицит. Причем существовало два дизайна серебряников. Вначале они копировали образ византийских монет солидов: на лицевой стороне был изображен князь, восседающий на престоле, а на оборотной – Пантократор, т.е. Иисус Христос. Вскоре серебряные деньги прошли редизайн: вместо лика Христа на монетах стал чеканиться родовой знак Рюриковичей – трезубец, а вокруг портрета князя помещалась легенда: «Владимир на столе, — а се его сребро» («Владимир на престоле, а это его деньги»).

Златник

Наряду с серебряником князь Владимир отчеканил и аналогичные монеты из золота – златники или золотники. Они тоже были изготовлены на манер византийских солидов и весили около четырех граммов. Несмотря на то, что по числу их было совсем немного – до сегодняшнего дня дошло чуть более десятка златников – их название прочно засело в народных поговорках и пословицах: мал золотник, да увесист. Мал золотник, да золото весят, велик верблюд, да воду возят. Недоля пудами, доля золотниками. Беда приходит пудами, а уходит золотниками.

Гривна

На рубеже IX – X веков на Руси появляется уже полностью отечественная денежная единица – гривна. Первые гривны были увесистыми слитками из серебра и золота, которые были скорее весовым эталоном, нежели деньгами – по ним можно было отмерять вес драгоценного металла. Киевские гривны весили около 160 граммов и по форме напоминали шестиугольный слиток, а новгородские гривны были длинным бруском весом около 200 граммов. Причем гривны были в ходу и у татар – на территории Поволжья была известна «татарская гривна», изготовленная в форме ладьи. Свое название гривна получила от женского украшения – золотого браслета или обруча, который носили на шее – загривке или гривке.

Векша

Эквивалентом современной копейки в древней Руси была векша. Иногда ее называли белкой или веверицей. Существует версия, что наряду с серебряной монетой в обращении находилась выделанная зимняя шкурка белки, которая была ее эквивалентом. До сих пор идут споры вокруг известной фразы летописца о том, что же хазары брали в качестве дани с полян, северян и вятичей: монету или белку «от дыма» (дома). Чтобы накопить на гривну, древнерусскому человеку понадобилось бы 150 векшей.

Куна

В русских землях ходил и восточный дирхем. Его, а еще и европейский денарий, тоже пользовавшийся популярностью, на Руси называли куной. Бытует версия, что первоначально куна была шкуркой куницы, белки или лисицы с княжеским клеймом. Но есть и другие версии, связанные с иноязычным происхождением названия куны. Например, у многих других народов, которые имели в обращении римский денарий, для монеты существует созвучное русской куне имя, – например, английское coin.

Резана

Проблему точного расчета на Руси решали по-своему. Например, разрезали шкурку куницы или прочего пушного зверя, тем самым, подгоняя кусочек меха под ту или иную стоимость. Такие кусочки назывались резанами. А поскольку пушная шкурка и арабский дирхем были эквивалентными, то на части делили и монету. По сей день в древнерусских кладах находят половинки и даже четвертинки дирхемов, ведь арабская монета была слишком крупной для мелких торговых сделок.

Ногата

Еще одной небольшой монетой была ногата – она стоила примерно двадцатую часть гривны. Её название принято связывать с эстонским nahat — мех. По всей вероятности, ногата тоже первоначально была меховой шкуркой какого-либо зверя. Примечательно, что при наличии всевозможных мелких денег, каждую вещь старались связывать со своей деньгой. В «Слове о полку Игореве», например, говорится, что, если бы Всеволод был бы на престоле, то невольница была бы ценой «по ногате», а раб – «по резане».

Читайте также:

cyrillitsa.ru

Интересное о мире

Драгоценные переплёты книг и оклады икон, разнообразные церковные сосуды и утварь говорят о высочайшем уровне древнерусского ювелирного искусства. Икона «Богоматерь Млекопитательница». Москва. XIV в. ГИМ.

СЕМЬ СТОЛЕТИИ РУССКОГО СЕРЕБРАДо начала XVIII столетия серебро в Росс в сколько-нибудь значительных масштабах не добывалось, хотя со времён Ивана Грозного рудознатцы упорно его искали и были известны местонахождения руд. На Русь драгоценные металлы попадали из стран Востока и Западной Европы в виде изделий, слитков, монет, измельчённого, готового к переплавке металла; звонким серебром расплачивались заморские купцы за вывозимые товары. Зависимость от внешних источников сырья в известной степени влияла на развитие древнерусского юве лирного искусства: малочисленность крупных серебряных изделий в XII—XIV вв. можно объяснить как драматическими событиями русской истории, так и резким сокращением притока серебра. В странах Востока древние месторождения постепенно истощались, а западноевропейские державы уменьшили экспорт серебряной монеты вследствие огромных расходов на крестовые походы.

С XII в. недостаток драгоценных металлов на Руси частично восполнялся переплавкой вышедших из употребления золотых и серебряных изделий, а также пережиганием ветоши, в состав которой входили драгоценные нити (например, старых облачений духовенства и парадных одежд знати).Ювелирные изделия, найденные на территории Киева, Новгорода, Пскова, Москвы, древнерусских удельных княжеств, свидетельствуют, что безымянные русские мастера в совершенстве владели сложнейшими техниками ручной обработки драгоценных металлов. Серебряные височные кольца, широкие пластинчатые браслеты с гравировкой, плетёные массивные гривны,миниатюрные кресты и образки, подвески-обереги, украшенные сканью колты и бармы демонстрируют не только творческую фантазию мастера, но и отражают мировоззренческие представления их создателей и владельцев.Русское ювелирное искусство было теснейшим образом связано с византийской художественной традицией. После принятия христианства на Русь стали поступать произведения константинопольских умельцев. В мастерских Киева рядом с греческими ювелирами работали их русские «выученики». Эталоном для них служили византийские изделия: их копировали, им подражали, но иногда — видоизменяли в соответствии с местными традициями. По красоте и силе эмоционального воздействия работы русских мастеров не уступали творениям их учителей.

Икона рождество Богородицы. Москва XVII век

Византийские серебряные изделия были широко известны в другом важнейшем центре древнерусского государства — Новгороде ликом. Принявший христианство в X веке, более трёх веков бывший ной боярской республикой, Новгород играл особую роль в русской истории: через него на Русь шел главный поток цветных и драгоценных металлов. Новгородское искусство — восходящее к языческой традиции, оплодотворённое богатой византийской культурой, открытое влияниям западных соседей — отличалось ярким самобытным характером, определившим значение Новгорода как одного из основных художественных центров Древней Руси. Неслучайно именно здесь в домонгольскую эпоху был создан древнейший во всём православном мире монументальный серебряный чеканный оклад алтарной иконы «Святые апостолы Пётр и Павел» (вторая половина XI — первая половина XII в.). Среди сохранившихся памятников подобного типа ему предшествуют лишь оклады греческой работы.

Двустворчатый браслет. Владимир. XII — начало XIII в. ГИМ.

«Чернь — особый сплав сернистого серебра, на первый взгляд похожий на уголь, состоящий из серебра, меди (или олова), свинца и серы в определённой пропорции. Его толкут в порошок и в таком виде хранят…

Для того чтобы удержать сернистый сплав на золотом или серебряном предмете, достаточно наложить его на глубоко вырезанный рисунок. Делается это следующим образом: измельчённую в порошок чернь смачивают раствором буры и нагревают до испарения влаги. Затем всё изделие покрывают ровным слоем черни в 1,2-2 мм толщиной и помещают в горн. При обжиге чернь расплавляется и прочно соединяется с поверхностью предмета, который вынимают из горна сплошь чёрным. Тогда перед мастером встаёт задача выявить рисунок, что он и делает, сначала осторожно спиливая лишнюю чернь, затем шлифуя пемзой для сглаживания неровностей и, наконец, доведя поверхность до глянца берёзовым угольником. В результате такой обработки чёрный сплав остаётся только в вырезанных мастером углублениях».

М. М. Постникова-Лосева. «Золотое и серебряное дело XV—XX вв. (Территория СССР)» Обычай создания драгоценных окладов на иконы и церковные книги соединил в себе богословское истолкование почитания драгоценного металла и древнюю народную веру в магическую силу нетленного золота и спасительного серебра. Роскошные оклады служили некой завесой, скрывавшей святыню, и одновременно демонстрировали благоговейное отношение к ней.

Судить о русском художественном серебре второй половины XIII — последней четверти XV в. сложно. В этот период Русь находилась под монголо-татарским игом, и количество дошедших до наших дней произведений должно быть многократно помножено на «коэффициент гибели», особенно значительный для деревянных русских городов, сгоравших во время вражеских набегов вместе с хранившимися в них ценностями.

Разрушение городов, разрыв торговых связей со странами, откуда на Русь поступало драгоценное сырьё, гибель ремесленной элиты — ювелиров нанесли огромный урон русскому искусству. На долгие годы были забыты сложнейшие приёмы обработки и декорирования изделий из металлов. Однако в целом процесс развития ювелирного искусства не прерывался: он только приобретал иные черты. Огромную роль в сохранении навыков ювелирного ремесла сыграли монастыри: в их мастерских развивались древние культурные традиции.

Усиление и обособление феодальных княжеств, возникших на месте Древнерусского государства, способствовали дальнейшему складыванию местных художественных центров. Уже в XIII—XV вв. изготовление серебряных изделий отличалось здесь характерными особенностями стиля, орнаментики, технического исполнения.

 

Колт. Киев. XII в. ГИМ.

В Новгороде, не ощутившем в полной мере разрушительности монголо-татарского ига, избежавшем разорения крестоносцами, на протяжении нескольких столетий развивались многие виды декоративно-прикладного искусства. Данные археологических исследований свидетельствуют о наличии здесь в XIII—XV вв. нескольких десятков крупных мастерских, которые изготовляли серебряные серьги, браслеты, подвески, разнообразные предметы быта и церковную утварь. Особенно интересны памятники новгородской мелкой пластики: нательные и наперсные кресты, образки, миниатюрнее иконы, панагии, литые накладные композиции напрестольных крест и богослужебных книг. Все резные каменные, деревянные, костяные и иконки, как и живописные иконы, имели поля — рамы различной ширины. Это позволяло делать для наиболее почитаемых святынь драгоценные оклады.Участие серебряников в изготовлении таких оправ было различным: от скромной в XII—XIII вв. роли автора гладкой кованой полосы до возросшей к XV в. творческой роли художника, решавшего сложные технические и эстетические задачи.

«Золочение в древнейшие времена производилось путём набивания на шероховатую поверхность металлического предмета тончайших листов золота или при помощи золотой амальгамы, так называемое „золочение через огонь», с применением ртути.

Вредное для здоровья мастеров „золочение через огонь» теперь почти совсем не применяется, так как пары ртути разрушительно действуют на организм рабочего. Кроме того, расход золота при этом приёме не рационален. В середине XIX в. было введено более быстрое, простое и дешёвое золочение — гальваническое».

М. М. Постникова-Лосева. «Золотое и серебряное дело XV-XX вв. (Территория СССР)»

В XIV—XV вв. новый экономический расцвет Нов городской республики и широкий приток из-за рубежа драгоценных металлов обусловили дальнейшее развитие серебряного дела, усложнение приёмов обработки и декорирования изделий из благородных металлов. Предпочтение отдавалось ткани с ажурным или напаянным на металлический фон узорам из тонкой, сделанной из высокопробного серебра проволоки. В 1329 г. по заказу архиепископа Моисея был изготовлен потир из красной яшмы в серебряной оправе, украшенный сканью . Применявшийся в XV—XVII вв. особый приём расположения сканых узоров на фоне из мелких сканых кружков стал оригинальной творческой переработкой мотивов, запечатлённых на древних круглых фибулах эпохи Меровингов. Обладая «острой одарённостью к усвоению чужого опыта», новгородцы соединили фактически два самостоятельных декоративных приёма — орнамент из сканых кружков и орнамент из «восьмёрок», сердец» и стилизованных завитков, образованных толщённой скалой нитью.

Кресты Корсунские. Новогород. XV-XVI века

На протяжение столетий новгородские мас тера изготовляли великолепные серебряные изделия, отличавшиеся выразительностью, сочетанием стилистической новизны и бережного отношения к культурному наследию, в котором переплетались славянские, скандинавские и византийские традиции.Особая стилистика, лаконичность художественного языка и многовариантность декорирования присущи изделиям, выполненным в другом художественном центре Древней Руси — Пскове, Лучшими творениями псковичей были дискосы и массивные церковные блюда. К их числу относится уникальное серебряное блюдо XV в. из собрания Государственного исторического музея. На дне расположена многофигурная композиция с изображением святых апостолов, приготавливающих богородичную просфору. Композиция, редко встречающаяся на предметах ювелирного искусства, полна экспрессии, характерной для монументальной живописи и иконописи псковской школы. Тонкая резьба центральной части гармонирует с расположенной по широкому борту рельефной надписью, чёткие и прямые буквы которой образуют слова молитвы. Включённые в декор четыре черневые розетки напоминают о тесной связи серебряного дела Пскова с искусством Византии, где этот орнаментальный элемент был чрезвычайно распространён не только в торевтике, но и в каменной резьбе, книжной миниатюре.

Двусторонний образок Михаил Архангел. Иоанн Предтеча. Россия XV век

«Скань — ажурные или напаянные на металлический фон узоры из тонкой золотой, серебряной или медной проволоки, скрученной в виде верёвочек и гладкой, — одна из наиболее распространенных техник ювелирного дела, известная с древнейших времён. Со сканью неразрывно связана зернь — мелкие блестящие металлические шарики, напаянные на сканый орнамент или как самостоятельное украшение на гладь металла.

Скань делают из „чистоты», т. е. из чистых золота и серебра, которые благодаря малому количеству или отсутствию примесей настолько мягки, что способны вытягиваться в очень тонкую проволоку».

М. М. Постникова-Лосева. «Золотое и серебряное дело XV-XX вв. (Территория СССР )”

Мстиславово Евангелие. Новгород. XII в. ГИМ. Евангелие переписано по заказу великого князя Мстислава Владимировича. В Константинополе специально для Евангелия был изготовлен драгоценный оклад. В 1551 г. по велению князя Ивана IV рукопись и оклад обновили.

В столице расцвет серебряного дела был связан с мастерскими Московского Кремля. Соединяя богатейшие народные традиции с новыми достижениями, московские мастера создавали подлинные шедевры декоративно-прикладного искусства, отличавшиеся изяществом и изысканной простотой.Излюбленным орнаментальным мотивом резных, чеканных, басменных произведений XVI в. являлась композиция из спирально изогнутого стебля с цветами и листьями. Этот узор, широко распространённый в торевтике Византии и Грузии, в несколько изменённом виде встречался в русской рукописной книге, а с XV столетия— в деревянном зодчестве. На изделиях из серебра растительный орнамент, как правило, сочетается с чешуйчатым и крестчатым.Развитие художественных ремёсел на Русском Севере, особенно в Сольвычегодске и Великом Устюге, было связано с деятельностью «именитых людей» — рода Строгановых. Работы «строгановской школы» отличали композиционная насыщенность, красота п тщательность проработки мельчайших деталей узора и изображения.

Мстиславово Евангелие, фрагмент

С конца XV в. самостоятельным направлением ювелирного творчества стало изготовление драгоценной питьевой посуды. Для её украшения мастера серебряного дела часто обращались к резьбе, образующей изысканные узоры из стилизованного растительного и геометрического орнамента. Иногда единственным, но очень выразительным приёмом декорирования ковшей и братин была резная рельефная владельческая надпись, выполненная вязью (древним видом русского орнаментального письма). Нередко этот приём сочетался с чеканкой, что особенно характерно для питьевой посуды — чаш, чар и чарок. Серебряное дело второй половины XVI в. — одна из вершин русского ювелирного искусства. К сожалению, в начале XVII столетия многие шедевры навсегда пропали в лихое Смутное время.

Образок «Распятие с предстоящими». Новгород. XVI в. ГИМ. Образок «Георгий Победоносец». Новгород. XIV в. ГИМ.

Чаша — древнейший вид русской питьевой посуды. Они были обязательным атрибутом на пирах вкруговую и для провозглашения здравиц (обычай, бытовавший до конца XVII в., при Петре Великом был заменён заздравными тостами). С XI столетия в монастырях, а позже при великолепном и царском дворах существовал порядок, по которому после трапезы пили «чаши» во славу Бога, Богородицы и за здоровье государя.

Чаша, принадлежавшая царю Фёдору Алексеевичу, — выдающийся образец русского ювелирного искусства последней четверти XVII в Это было время пристального интереса мастеров к сюжетике, орнаментике, колористке, характерным для восточного искусства. Знакомство с драгоценным турецким оружием, доспехами, конским убранством, различными предметами обихода обогатило творческую фантазию русских ювелиров, которые не просто копировали отдельные мотивы, но и создавали оригинальные памятники, навеянные новыми художественными впечатлениями. Черневой фон, образованный мельчайшими побегами, часто украшает турецкое оружие второй половины XVII в., а гравированные на этом фоне стилизованные кипарисы и бутоны — излюбленные мотивы восточного орнамента. По венцу чаши сделана владельческая надпись о принадлежности её царю Федору Алексеевичу.

Потир изготовленный в 1597 г. при Игумене Поисии для церкви Живоначальной Троицы Троицко- Белопесоцкого монастыря. ГИМ.Братина. Москва. XVII в. ГИМ.Чаша царя Фёдора Алексеевича. Москва. XVII в. ГИМ.Царь Фёдор Алексеевич. Гравюра. XIX в. МК РГБ.

Борьба за государственную независимость, основание новой династии способствовали подъёму всех видов художественных ремёсел: было необходимо как можно быстрее восстановить царские дворцы и вновь отстроить храмы. Первые цари династии Романовых покровительствовали деятельности русских ювелиров, награждая особо отличившихся серебряными ковшами. Памятники церковного и светского серебра XVII в. характеризуются пышной декоративностью, «узорочьем». Нередко для расцвечивания гладких полированных поверхностей использовались эмали, которые соперничали с красотой и блеском драгоценных камней.

В XV I—XVII вв. заслуженную славу снискали московские изделия, украшенные чернью. Ею декорировали оклады икон и евангелий, водосвятные чаши, потиры, дискосы, массивные напрестольные кресты. Черневые изделия этого времени отличаются разнообразием узоров, эффектным сочетанием черни с резьбой, золочением, чеканкой. Совершенно особо выглядят черневые изображения и пышный растительный декор на вкладном напрестольном кресте юного царя Фёдора Алексеевича (1676—1682), старшего брата Петра I.Орнаментальные элементы, окружающие Распятие на лицевой стороне креста, и узоры на оборотной стороне связаны с книжной графикой того времени, а отдельные изображения имеют прямые аналоги в украинском и белорусском искусстве. Здесь проявились не только личные вкусы и пристрастия царя — сторонника идей славянской общности, но и объективные тенденции развития орнаментики конца XVII в.

Декор многих произведений этого периода свидетельствует о знакомстве с искусством Востока и Западной Европы. При мер тому—потир, созданный в 1686 г. по заказу главы Посольского приказа князя В. В. Голицына мастерами Оружейной палаты. Особую живописность потиру придаёт соединение фона, образованного черневым орнаментом мельчайших трав (узор и технология турецкого происхождения), с резными золочёными изображениями литургического характера, а также орнаментальными элементами, характерными для северного барокко. Влияние искусства Востока на русское серебро выражалось в органичном введении в декор сугубо восточных мотивов — цветка гвоздики, плода граната, опахала, кипариса, а также в ярких сочетаниях драгоценных камней — рубинов, изумрудов, алмазов.В серебряном деле Древней Руси значительную роль играло Поволжье, где крупнейшим центром художественного производства на протяжении нескольких столетий был Ярославль. Богатые горожане, составлявшие значительную часть населения, обустраивали город, возводили прекрасные храмы, жертвовали им великолепные самобытные произведения ювелирного искусства. Отличительной чертой этих изделий, отличавшихся пышностью чеканного орнамента, была близость к народному творчеству, деревянной рельефной резьбе. Искусство обработки серебра достигло высокого уровня в Костроме и Нижнем Новгороде, который дал прекрасные образцы басменных и чеканных окладов икон и богослужебных книг, церковной утвари, питьевой посуды.

Потир. Вклад князя В.В. Голицына в церковь Воскресения Христова. Москва. 1686 г. ГИМ.

Благодаря мягкости золота и серебра любые изображения и орнаменты могут быть сравнительно легко нанесены на их поверхности при помощи инструмента из более твёрдого металла… Искусство сезьбы — это искусство особенно утончённое, тонкие линии, вырезанные на металле, расчитаны на пристальное разглядывание, на любование вблизи. В русском ювелирном деле резьба именялась не только в чистом виде, но часто в сочетании с другими техническими приемами главным образом, с чернью, на тёмном фоне которой резные узоры особенно четко выделяются… Особый приём глубокой резьбы носит название оброн».

М. М. Постникова-Лосева. «Золотое и серебряное дело XV-XX вв. (Территория СССР)»

Венец иконы «Богоматерь Смоленская». Новгород. XVII в. МК РГБ.Икона «Спас во Славе» в окладе. Ярославль. XVII в. ГИМ.Кресты-тельники. Великий Устюг и Сольвычегодск. XVII в. ГИМ. Форма крестов типична для северных регионов России и получила наиболее широкое распространение в последней трети XVII в.Серебряная чарка. Москва. Середина XVII в. ГИМ. Богато декорированная чарка входила в состав дворцового царского имущества, о чём свидетельствует клеймо в виде двуглавого орла в прямоугольном щитке, который расположен на ручке, украшенной фигурами льва и единорога.

Серебряные изделия, созданные в городах Русского Севера, украшались расписными эмалями. Их цветовая гамма, с одной стороны, говорит о знакомстве русских мастеров с памятниками немецкого эмальерного искусства XYI в., а с другой — демонстрирует оригинальный, самобытный почерк. Излюбленными темами росписей серебряных чаш, чар и чарок, ларцов, коробочек были крупные яркие цветы, а также реалистические изображения людей, животных, птиц, образцами для которым нередко служили книжные миниатюры и иностранные гравюры. Вторая половина и, особенно, конец XVII в. — период небывалого расширения связей России с Центральной и Западной Европой, что не могло не сказаться на декоре светских и церковных серебряных изделий. Любимым мотивом чеканных, резных и черневых орнаментов стал цветок тюльпана в сочетании с барочными картушами и завитками. Нередко на парадной питьевой посуде изображали библейские сюжеты. Например, лучший московский резчик по серебру Василий Андреев великолепно исполнил многофигурные композиции, взяв за образец гравюры «Лицевой Библии» Николаса Пискатора (Амстердам, 1650 г.). Серебряные кружки и стопа, выполненные мастером, являются вершиной ювелирного искусства конца XVII в. Эти работы знаменуют начало нового этапа в развитии русского художественного серебра.

Гравюра из «Лицевой Библии» Н. Пискатора. Амстердам. 1650 г. МК РГБ.

Преобразования, осуществлённые Петром I на заре XVIII столетия, имели целью ввести Россию в круг просвещённых европейских государств. Они резко изменили жизненный уклад страны и прежде всего высшего сословия. Появление новых обычаев в частной жизни и новых форм в жизни общественной вызвало потребность в создании неизвестных ранее в России предметов личного обихода и сервировки стола. В разные периоды XVIII в. эти изделия приобретали формы петровского и елизаветинского барокко, екатерининского рококо и классицизма, хотя в русском серебряном искусстве эти стили в чистом виде практически не существовали: отдельные стилистические и орнаментальные элементы каждого из них могли применяться в разные эпохи и в разных сочетаниях.Время Петра I не оставило уникальных в художественном отношении образцов ювелирного искусства. Вместе с тем именно в этот период в России были открыты крупные месторождения серебра, что вызвало резкое увеличение производства серебряных изделий.В 1711 г. по специальному указу царя русские мастера изготовили первый столовый сервиз из серебра. Он насчитывал 200 предметов — гладких, лишённых каких-либо украшений. К сожалению, сервиз не сохранился: он вышел из моды и был переплавлен.

Стакан с надписью Виватъ Виватъ царь Пётр Алексеевич. Москва. 1721 г

Деятельность царя-реформатора нашла отражение в декоративно-прикладном искусстве новой столицы, Санкт-Петербурга. В соответствии с духом эпохи здесь появляется особый вид парадной питьевой посуды — массивные серебряные стаканыпочти цилиндрической формы с вырезаными по венцу здравицами в честь государя. На одной боковой поверхности располагается резное изображение государственного герба под короной с принятыми сокращениями полного царского титула, а на противоположной — гравированный сюжет «Самсон, раздирающий пасть льву» (аллегория успехов русского оружия в Северной войне со Швецией, геральдическим обозначением которой высту пал лев).

Пир Петра Великого. Миниатюра из альбома Баян. 1880 г

Пётр I придавал огромное значение европеизации страны, которая могла быть достигнута и через «смягчение» нравов нации. Роль «наглядной агитации» в этом процессе отводилась сюжетам из книги «Символы и эмблемы», изданной в 1705 г. в Амстердаме. Собранные в ней нравоучительные иллюстрации основывались на библейских заповедях и евангельских истинах. Изображения (резные, гравированные, чеканные) без каких-либо изменений переносили на изделия массового производства: стаканы, стопы, чарки, подносы. По целям и силе воздействия «агитационное серебро» Петровской эпохи и нескольких последующих десятилетий сопоставимо только с так называемым «агитационным фарфором» 20-х гг XX в.В 20-х гг. XVIII столетия в русском ювелирном производстве определяются два главных центра: Москва, где мастера с неохотой принимали навязываемые новые формы и орнаментальные элементы, и Санкт-Петербург, серебряное дело которого, не имевшее собственной длительной традиции, успешно развивалось в рамках общеевропейского ювелирного искусства.

Серебряный ларец, украшенный чернью. Великий Устюг. 1780 г. ГИМ.

Середина XVIII в. — время правления дочери Петра I императрицы Елизаветы — характеризуется сосуществованием в серебряном деле элементов эмоционально насыщенного позднего барокко и нового стиля — рококо, с присущими ему грациозностью форм и изяществом асимметричного орнамента. В этот период мастера обращаются к неизвестным ранее в России материалам, например слоновой кости, из которой делали отделы иле детали драгоценной столовой и чайной посуды, предназначенной для невиданных ранее яств, приправ и напитков. Отдавая дань общеевропейской моде, ювелиры нередко выполняли серебряные изделия в восточном стиле, широко используя традиционные китайские и индийские мотивы.«Блестящий век Екатерины» был ознаменован высочайшими достижениями в художественной обработке серебра. Отсутствие слепого подражательства, оригинальное сочетание новых приёмов и вековых традиций характерны для ювелирного искусства Российской империи второй половины XVIII в. К числу лучших образцов парадной столовой посуды относится сервиз, сделанный по заказу императрицы для её вне­брачного сына графа Алексея Бобринского. Небывалую популярность завоевали украшенные изысканным черневым орнаментом серебряные изделия, ассортимент которых по сравнению с предыдущими эпохами резко расширился. Мастера Москвы, Санкт-Петербурга, городов Русского Севера, в первую очередь Великого Устюга, выполняли редкие по красоте и изяществу предметы, например табакерки с черневыми гравюрами и даже географическими картами, иллюстрирующими открытия русских землепроходцев в Сибири, на севере и востоке Российской империи.

Стакан с портретом императрицы Елизаветы Петровны. Россия. Середина XVIII в. ГИМ. По цилиндрическому тулову в фигурных картушах из завитков, раковин и цветов чеканены двуглавый орёл,портрет Елизаветы Петровны и её монограмма под короной. Крышка увенчана литым двуглавым орлом с символами государственной власти.

XIX век соединил высочайшее индивидуальное мастерство художника-юве- лира и производство, основанное на использовании последних достижений техники. Выразительность и лаконизм характерны для серебряных изделий первой половины столетия. Излюбленным декоративным приёмом стало сочетание гладкой полированной поверхности с узкой лентой чеканного или вальцованного цветочного орнамента и слоновой кости. Особой нарядностью и праздничностью отличались изделия, созданные в «новом русском стиле», основанном на национальных орнаментике, стилистике, формах. Выдержанная в этом стиле продукция известнейших ювелирных фирм принесла России славу на международных рынках. 11рисущие произведениям русских мастеров элегантность, тонкий вкус, высокий художественный уровень и совершенство технического исполнения позволили назвать вторую половину XIX — начало XX в. «серебряным веком» ювелирного искусства.

Блюдо из сервиза графа А.А. Бобринского. Москва. 1770 г.

mirxenia.com

Чем расплачивались в Древней Руси

До появления своих монет на Руси ходили и римские денарии, и арабские дирхемы, и византийские солиды. Кроме того, расплатиться с продавцом можно было и мехом. Из всех этих вещей и возникли первые русские монеты.

Серебряник

Первая монета, отчеканенная на Руси, называлась серебряником. Еще до крещения Руси, во времена правления князя Владимира, она была отлита из серебра арабских дирхемов, в которых на Руси начал ощущаться острый дефицит. Причем существовало два дизайна серебряников. Вначале они копировали образ византийских монет солидов: на лицевой стороне был изображен князь, восседающий на престоле, а на оборотной – Пантократор, т.е. Иисус Христос. Вскоре серебряные деньги прошли редизайн: вместо лика Христа на монетах стал чеканиться родовой знак Рюриковичей – трезубец, а вокруг портрета князя помещалась легенда: «Владимир на столе, — а се его сребро» («Владимир на престоле, а это его деньги»).

Златник

Наряду с серебряником князь Владимир отчеканил и аналогичные монеты из золота – златники или золотники. Они тоже были изготовлены на манер византийских солидов и весили около четырех граммов. Несмотря на то, что по числу их было совсем немного – до сегодняшнего дня дошло чуть более десятка златников – их название прочно засело в народных поговорках и пословицах: мал золотник, да увесист. Мал золотник, да золото весят, велик верблюд, да воду возят. Недоля пудами, доля золотниками. Беда приходит пудами, а уходит золотниками.

Гривна

На рубеже IX – X веков на Руси появляется уже полностью отечественная денежная единица – гривна. Первые гривны были увесистыми слитками из серебра и золота, которые были скорее весовым эталоном, нежели деньгами – по ним можно было отмерять вес драгоценного металла. Киевские гривны весили около 160 граммов и по форме напоминали шестиугольный слиток, а новгородские гривны были длинным бруском весом около 200 граммов. Причем гривны были в ходу и у татар – на территории Поволжья была известна «татарская гривна», изготовленная в форме ладьи. Свое название гривна получила от женского украшения – золотого браслета или обруча, который носили на шее – загривке или гривке.

Векша

Эквивалентом современной копейки в древней Руси была векша. Иногда ее называли белкой или веверицей. Существует версия, что наряду с серебряной монетой в обращении находилась выделанная зимняя шкурка белки, которая была ее эквивалентом. До сих пор идут споры вокруг известной фразы летописца о том, что же хазары брали в качестве дани с полян, северян и вятичей: монету или белку «от дыма» (дома). Чтобы накопить на гривну, древнерусскому человеку понадобилось бы 150 векшей.

Куна

В русских землях ходил и восточный дирхем. Его, а еще и европейский денарий, тоже пользовавшийся популярностью, на Руси называли куной. Бытует версия, что первоначально куна была шкуркой куницы, белки или лисицы с княжеским клеймом. Но есть и другие версии, связанные с иноязычным происхождением названия куны. Например, у многих других народов, которые имели в обращении римский денарий, для монеты существует созвучное русской куне имя, – например, английское coin.

Резана

Проблему точного расчета на Руси решали по-своему. Например, разрезали шкурку куницы или прочего пушного зверя, тем самым, подгоняя кусочек меха под ту или иную стоимость. Такие кусочки назывались резанами. А поскольку пушная шкурка и арабский дирхем были эквивалентными, то на части делили и монету. По сей день в древнерусских кладах находят половинки и даже четвертинки дирхемов, ведь арабская монета была слишком крупной для мелких торговых сделок.

Ногата

Еще одной небольшой монетой была ногата – она стоила примерно двадцатую часть гривны. Её название принято связывать с эстонским nahat — мех. По всей вероятности, ногата тоже первоначально была меховой шкуркой какого-либо зверя. Примечательно, что при наличии всевозможных мелких денег, каждую вещь старались связывать со своей деньгой. В «Слове о полку Игореве», например, говорится, что, если бы Всеволод был бы на престоле, то невольница была бы ценой «по ногате», а раб – «по резане».

источник

Если вам понравился пост, пожалуйста, поделитесь ими со своими друзьями! :)

vsegda-tvoj.livejournal.com

Чем расплачивались в Древней Руси: karhu53

До появления своих монет на Руси ходили и римские денарии, и арабские дирхемы, и византийские солиды. Кроме того, расплатиться с продавцом можно было и мехом. Из всех этих вещей и возникли первые русские монеты.

Серебряник

Первая монета, отчеканенная на Руси, называлась серебряником. Еще до крещения Руси, во времена правления князя Владимира, она была отлита из серебра арабских дирхемов, в которых на Руси начал ощущаться острый дефицит. Причем существовало два дизайна серебряников. Вначале они копировали образ византийских монет солидов: на лицевой стороне был изображен князь, восседающий на престоле, а на оборотной – Пантократор, т.е. Иисус Христос. Вскоре серебряные деньги прошли редизайн: вместо лика Христа на монетах стал чеканиться родовой знак Рюриковичей – трезубец, а вокруг портрета князя помещалась легенда: «Владимир на столе, — а се его сребро» («Владимир на престоле, а это его деньги»).

Златник

Наряду с серебряником князь Владимир отчеканил и аналогичные монеты из золота – златники или золотники. Они тоже были изготовлены на манер византийских солидов и весили около четырех граммов. Несмотря на то, что по числу их было совсем немного – до сегодняшнего дня дошло чуть более десятка златников – их название прочно засело в народных поговорках и пословицах: мал золотник, да увесист. Мал золотник, да золото весят, велик верблюд, да воду возят. Недоля пудами, доля золотниками. Беда приходит пудами, а уходит золотниками.

Гривна

На рубеже IX – X веков на Руси появляется уже полностью отечественная денежная единица – гривна. Первые гривны были увесистыми слитками из серебра и золота, которые были скорее весовым эталоном, нежели деньгами – по ним можно было отмерять вес драгоценного металла. Киевские гривны весили около 160 граммов и по форме напоминали шестиугольный слиток, а новгородские гривны были длинным бруском весом около 200 граммов. Причем гривны были в ходу и у татар – на территории Поволжья была известна «татарская гривна», изготовленная в форме ладьи. Свое название гривна получила от женского украшения – золотого браслета или обруча, который носили на шее – загривке или гривке.

Векша

Эквивалентом современной копейки в древней Руси была векша. Иногда ее называли белкой или веверицей. Существует версия, что наряду с серебряной монетой в обращении находилась выделанная зимняя шкурка белки, которая была ее эквивалентом. До сих пор идут споры вокруг известной фразы летописца о том, что же хазары брали в качестве дани с полян, северян и вятичей: монету или белку «от дыма» (дома). Чтобы накопить на гривну, древнерусскому человеку понадобилось бы 150 векшей.

Куна

В русских землях ходил и восточный дирхем. Его, а еще и европейский денарий, тоже пользовавшийся популярностью, на Руси называли куной. Бытует версия, что первоначально куна была шкуркой куницы, белки или лисицы с княжеским клеймом. Но есть и другие версии, связанные с иноязычным происхождением названия куны. Например, у многих других народов, которые имели в обращении римский денарий, для монеты существует созвучное русской куне имя, – например, английское coin.

Резана

Проблему точного расчета на Руси решали по-своему. Например, разрезали шкурку куницы или прочего пушного зверя, тем самым, подгоняя кусочек меха под ту или иную стоимость. Такие кусочки назывались резанами. А поскольку пушная шкурка и арабский дирхем были эквивалентными, то на части делили и монету. По сей день в древнерусских кладах находят половинки и даже четвертинки дирхемов, ведь арабская монета была слишком крупной для мелких торговых сделок.

Ногата

Еще одной небольшой монетой была ногата – она стоила примерно двадцатую часть гривны. Её название принято связывать с эстонским nahat — мех. По всей вероятности, ногата тоже первоначально была меховой шкуркой какого-либо зверя. Примечательно, что при наличии всевозможных мелких денег, каждую вещь старались связывать со своей деньгой. В «Слове о полку Игореве», например, говорится, что, если бы Всеволод был бы на престоле, то невольница была бы ценой «по ногате», а раб – «по резане».

источник

karhu53.livejournal.com

Археологические свидетельства об отношениях между Норвегией и Древней Русью в эпоху викингов: возможности и ограничения археологического изучения



Анне Стальсберг(Тронхейм, Норвегия)

В течение более ста лет обсуждения и исследования варяжской проблемы на основе археологических находок речь шла главным образом об отношениях между Древней Русью и Швецией или Древней Русью и Скандинавией в целом. Это естественно по трем важным причинам: во-первых, Швеция — та часть Скандинавии, которая расположена ближе к Древней Руси и, так сказать, обращена к ней; во-вторых, археологический материал скандинавского происхождения, найденный на территории Древней Руси, указывает именно на связи со Швецией; и в-третьих, в самой Скандинавии наибольшее число вещей и монет древнерусского и восточного происхождения найдено на территории Швеции. По древнескандинавским сагам известно, однако, что среди скандинавов, которые путешествовали на Русь, были также и норвежцы. Следовательно, имеется достаточно оснований искать находки, свидетельствующие о специфически норвежско-древнерусских контактах. В настоящей статье обсуждаются возможности и ограничения исследования археологического материала, отражающего связи между Древней Русью и Норвегией.

Данная тема тем более интересна, что благодаря живым и красочным рассказам древнеисландских саг нам как бы известны личности и приключения норвежцев, особенно конунгов, на Руси. Однако надо иметь в виду, что саги являются сочинениями авторов, писавших два века спустя, и историческая достоверность этих произведений — предмет дискуссий среди историков. Соответствующих шведских саг нет. Сохранилась лишь одна древнеисландская сага о сказочном походе шведа Ингвара Путешественника1. В Швеции в отличие от Норвегии найдено большое число рунических камней, являющихся современ93ными той эпохе, исторически достоверными источниками, но их тексты — лаконичные и сухие, и упомянутые в них лица не так близки нам, как персонажи саг2. На фоне парадокса источников интересно выяснить, отражают ли археологический и нумизматический материалы русско-норвежские отношения, о которых рассказывают саги. Обзор археологических материалов, свидетельствующих о норвежско-русских связях в эпоху викингов, не опубликован в научных изданиях. Настоящая статья не является такой публикацией, так как я не имела возможности систематического просмотра собраний норвежских археологических музеев, и в моем еще не опубликованном каталоге находок скандинавского происхождения, обнаруженных на территории Древней Руси, я не старалась специально отмечать норвежские вещи. Однако настоящая статья дает общее представление о материалах, которые могут отразить или отражают именно норвежско-русские связи, и намечает перспективы их изучения.

О связях между Норвегией и Древней Русью свидетельствуют три группы археологических находок: древнерусские вещи, найденные на территории Норвегии; норвежские вещи, найденные на территории Древней Руси; вещи восточного происхождения, попавшие в Норвегию через Древнюю Русь. Я считаю маловероятной возможность идентифицировать западноевропейские вещи, попавшие в Древнюю Русь через Норвегию, так как трудно установить, какие из них проникли именно через Эресунн из Северного моря в Балтийское.

В обсуждение норвежско-древнерусских отношений не будут включены связи с Крайним Севером, которые отражаются в ряде находок восточно-финно-угорского происхождения в Норвегии, прежде всего в северной части страны. Это связи внутри большой финно-94угорской ойкумены Северной Европы, в которой саамы являются самым западным народом. В настоящей статье я имею в виду отношения между областями, находившимися под властью норвежских королей и древнерусских князей. Иными словами, это связи, которые шли через Балтийское море дальше в Норвегию либо через Эресунн, либо сухим путем через Швецию.

Первую категорию находок составляют вещи древнерусского происхождения, найденные на территории Норвегии. Не имея результатов исследований норвежских музеев, я могу сказать только об одной несомненно древнерусской находке эпохи викингов на территории Норвегии: серебрянике Ярослава Мудрого (рис. 1). Монета найдена в 1891 г. на ферме Несбоен на острове Больсойа, недалеко от города Мольде в фюльке Мэре и Ромсдаль на побережье Средней Норвегии3 (рис. 2).

Монета найдена в составе клада с 416 серебряными монетами (целыми и во фрагментах), слитком серебра, кусками плитки из серебра. Вещи лежали в сгнившем деревянном ящике. Среди монет — 2 дирхема, 121 немецкая монета, 270 англо-саксонских, 3 ирландско-скандинавских, 1 шведская и 1 датская, а также 17 подражаний англосаксонским монетам. Согласно норвежскому нумизмату Колбьёрну Скоре, клад зарыт после 1023 г.

Кроме этого серебряника в Государственном Историческом музее в Стокгольме хранятся два серебряника неизвестного происхождения, найденные, возможно, также в Норвегии либо в Швеции. Данные серебряники являются большой редкостью, поскольку они принадлежат к малочисленной группе монет, найденных исключительно во95круг Балтийского моря5. Группа разделяется на две разновидности — монеты легкого и тяжелого веса. Серебряники из Норвегии принадлежат к первой группе и одной и той же группе штемпелей. Легкие серебряники найдены: в Норвегии — 1, в Норвегии или Швеции — 2, на Готланде — 1, в Санкт-Петербургской губернии — 1 и в неизвестном месте — 26. Тяжелые серебряники найдены: в Эстонии — 2, в Померании — 1, в Польше — 1, на Готланде — 1, в неизвестном месте — 17. Тот факт, что только одна монета найдена на территории Древней Руси, привел многих исследователей к предположению, что они на самом деле являются подражаниями. Сейчас они считаются подлинными, чеканенными Ярославом Мудрым в Новгороде8.

Чеканка данных серебряников связана с оплатой варяжских наемников, которых Ярослав в 1018г. нанял на службу для войны против своих братьев за великокняжеский престол в Киеве, что объясняет распространение этих монет в Швеции, Норвегии и на побережье Балтийского моря9. Возможно, что Ярославу также нужны были деньги в связи с разрывом с отцом еще в 1014–1015гг.10. Серебряники тяжелого веса могли быть чеканены позже, в 1024–1026гг.11, но не все исследователи согласны с этим12. Как бы то ни было, в Норвегию попал один серебряник (может быть — 3), который Ярослав, вероятно, отчеканил в Новгороде в 1015–1019гг., чтобы заплатить своим наемным варягам. Конечно, невозможно сказать, служил ли воин с острова Больсойа в армии Ярослава на Руси. Несомненно, как справедливо считает В.М.Потин, что «находка его (серебряника. — А.С.) на территории Швеции и Норвегии говорит не столько об экономических, сколько о политических и военных отношениях Руси и Скандинавских стран».

Как уже отмечено, настоящий обзор не включает находки, отражающие отношения между финно-угорскими народами севера Скандинавии, Финляндии и России. Однако в Южной Норвегии также найдены вещи финно-угорского происхождения (рис. 3). Г.Йессинг в 1928г. опубликовал обзор финно-угорских вещей с территории Нор97вегии14, подчеркнув, что материалы из Северной и Южной Норвегии носят разный характер. Материалы из Северной Норвегии (фюльки Нурланд, Тромс и Финмарк) разнообразны, охватывают разные категории и типы и происходят из обширной финно-угорской области. Материалы из Южной Норвегии состоят из меньшего числа типов, прежде всего подковообразных фибул типа Риг 67515 чисто финского происхождения (т.е. происходящих из Финляндии и областей к востоку от нее)16. Эти находки могут быть результатом связей не только с финским населением, но также и с Русью, поскольку путешественники, возвращавшиеся из Руси через Финляндию, могли приобрести их по дороге домой на запад. Надо подчеркнуть, что для более полного обсуждения вопроса требуется как обзор находок в Норвегии, так и установление мест их происхождения на востоке.

Обсуждение русско-норвежских отношений невозможно без упоминания норвежско-шведской дискуссии о происхождении срубной техники строительства, столь характерной для Норвегии и Швеции. В Норвегии стало аксиомой, что данная техника проникла туда из Руси в течение или в конце эпохи викингов. Самые ранние настоящие срубные дома в Норвегии и Швеции датируются XI в. н.э., и исследователям казалось естественным искать корни техники на Руси, где срубные дома известны уже с VIII–IX вв. н.э. (в Старой Ладоге; в финно-угорском городище Березняки на Верхней Волге III-V вв. н.э.). Однако это слишком просто, так как между срубными традициями Норвегии и Швеции, с одной стороны, и Руси — с другой, имеются существенные различия. Ранний русский (славянский) способ рубки сруба, в обло, очень простой, и он не развивался с VIII в. н.э. (за исключением того, что в XVII–XVIII вв. стали рубить пазы для моха в верхнем бревне, а не в нижнем, как раньше) (рис. 4). Срубы данного славянского типа известны в Норвегии в городах, где в XI–XII вв. так строили жилища. Позже, вплоть до наших дней, в деревенских областях таким образом строили только грубые сооружения, такие, как колодцы, быки мостов, сеновалы на выпасе. Уже в XI в. в Норвегии известен принципиально отличный способ рубки сруба (рис. 5), на основе которого срубная техника в Норвегии развивалась дальше (совершенный способ рубки сруба появился в XIII в.). Существование двух традиций не подтверждает теорию об общих корнях норвежско-шведской и русской срубных техник. 99

Чтобы более широко обсудить вопрос о перенесении срубной техники из Руси в Норвегию и Швецию, требуется изучение того, как могли переноситься ремесленные знания и опыт и как скоро они могли широко распространиться и проникнуть повсюду, где был дешевый строительный материал. Также надо ответить на вопрос о том, почему норвежцы и шведы не усвоили русско-финскую печь вместо открытого очага в центре дома. Для дальнейшего изучения вопросов, связанных с проблемами возникновения и распространения срубной техники и разных способов рубки, требуются хорологические и хронологические исследования на основе точной фиксации всех известных типов срубной техники в Европе и Азии, от Норвегии до Японии, от Ледовитого океана до Средиземного моря. Главная проблема, затрудняющая дальнейшее изучение, очень проста. Она состоит в том, что дерево гниет и накопление знаний зависит от случайностей условий сохранения, влияющих на репрезентативность обзора17.

Вторая главная группа находок — вещи норвежского происхождения, найденные на территории Древней Руси. Группа состоит из 19 монет и 3 изделий из «мыльного камня» (рис. 6). Нельзя исключить, что они попали из Норвегии на Русь через Швецию.

19 норвежских монет XI в., найденных на Руси18, входят в состав, очевидно, 8 кладов: Псковская область, Гдовский район: г. Наганщина, 4 норвежские монеты (?), зарыт после 1073 г.; с. Полна, 1 — Харальда Сурового, и 2 — возможно, норвежские, зарыт после 1075 г.; д. Шпаньково, 2 — Олава Тихого, зарыт после 1111 г.; Ленинградская область: д. Ручьи (р. Свирь), 2 — Харальда Сурового, зарыт 101 ок. 1090г.; д. Вихмязь (р. Паша), 3 — Харальда Сурового, зарыт ок. 1090 г.; г. Лодейное Поле, 1 —Харальда Сурового, зарыт после 1073 г.; г. Лодейное Поле, 2 — Харальда Сурового, зарыт ок. 1095 г.; Карелия: д. Скадино (о. Олонец), 7 норвежских (?), зарыт ок. 1075/1100 г. Данные клады состоят из монет разных стран и, должно быть, собраны неодновременно, поэтому они свидетельствуют о торговле, а не о плате наемным воинам. Монеты только двух норвежских королей представлены в древнерусских кладах: Харальда Сурового, правившего в 1045–1066 гг., и его сына Олава Тихого, который правил в 1066–1093 гг. Норвежских монет древнее середины XI в. на Руси не найдено, так как до Харальда в Норвегии чеканилось очень мало монет. Самые ранние и очень редкие монеты чеканены Олавом Трюггвасоном в самом конце X в. Только Харальд Суровый начал более регулярную чеканку монет19.

Харальд Суровый много лет жил и в Древней Руси, и в Византии, и естественно спросить, отразились ли влияния оттуда на его монетах. Харальд бежал к Ярославу Мудрому в 1031 г., служил в его дружине, пока в 1034/1035 г. не уехал дальше, в Византию, где пробыл в императорской гвардии до 1043 г. Он вернулся домой через Русь, через Киев, где женился на дочери Ярослава Елизавете. Монеты, чеканенные в Дании, пока Харальд был в Византии, выполнены по византийским образцам, а монеты, чеканенные для Харальда датским монетным мастером в то время, когда он вместе с соправителем, племянником Магнусом, воевал за датский престол в 1047г., выполнены по англо-саксонским прототипам без следов прямых византийских образцов20. В мотивах норвежских монет Харальда после 1047г., так называемых трикветра-монет, нет никакого византийского или восточного влияния: они сделаны по датским образцам. Трикветра-знак известен на меровингских монетах, англо-саксонских sceatta, монетах датского города Хедебю, в Англии (Йорк), в Германии, на датских монетах (Хардекнута, Магнуса, сына Олава, и Свена, сына Эстрид)21; т.е. это чисто северо-западный мотив. Однако одна черта указывает на византийское влияние: стоимость металла монет Харальда намного меньше их номинальной стоимости22. Также нет следов влияния русских монет в монетах Харальда23. Любопытно, что на монетах следующего короля Норвегии, сына Харальда Олава Тихого, ясно прослеживаются византийские влияния24. 103

Вторая группа предметов, которая, вероятнее всего, норвежского происхождения, — 2 обломка сосуда и одна литейная форма, изготовленные из «мыльного камня», по-норвежски kleber (рис. 6). Камень этот мягкий, зеленоватого или серого цвета; он легко режется ножом или резцом. На ощупь он скользкий, как мыло, и по-английски называется soap-stone, название, которое я употребляю здесь, так как мне неизвестно точное русское название. Камень состоит из талька, хлорита, серпентина и амфиболя; часты в нем магнезия и кальций. Из этого камня изготавливали сосуды для приготовления и хранения пищи, лампы, литейные формы, грузила для рыболовных сетей и ткацких станков, пряслица и др. начиная с последних веков до н.э., в основном в эпоху викингов и средневековье, в некоторых местах даже позже25 (сегодня из него кладут печи и камины). Из него делали декоративные детали церквей (обрамления ворот и окон, капители, колонны). Любопытно, что сосуды из «мыльного камня» были так распространены, что современное скандинавское название кастрюли — gryte/gryde/gryta — происходит от древнескандинавского слова grjotr — «камень». «Мыльный камень» известен во многих местах, а в Северной Европе его больше всего в Норвегии и Юго-Западной Швеции (в районах, в средневековье принадлежавших Норвегии и Дании). В эпоху викингов камень добывали неповсеместно: в Норвегии почти до Полярного круга, а в Швеции только в прибрежных районах (рис. 7). «Мыльный камень» был важным торговым товаром. Изделия из него найдены в 27 местах в Дании, в 8 — в Германии (включая Хедебю), в Волине в Польше и — что для нашей темы наиболее интересно — в 41 месте в Швеции26. Подавляющее большинство находок в Швеции происходят из Юго-Западной Швеции, только четыре из Упланда — три из Бирки (в погребении, в валу укрепления и в поселении) и одна из Кумлы (Кумла и Бирка расположены в приходе Аделсэ). Самым важным выводом данного краткого обзора является то, что вещи, изготовленные из «мыльного камня», происходят с территории нынешней Норвегии и крайнего юго-запада Швеции.

На территории Древней Руси мне известны три предмета из «мыльного камня». Обломок края сосуда был найден случайно в культурном слое Старой Ладоги на левом берегу реки Ладожки, недалеко от старой гавани города (не опубликован). Вторая находка — форма для литья металла и др., обнаруженная в Городище под Новгородом (не опубликована). Третья находка — обломок края сосуда, в котором имеется отверстие от железного крепления дужки. Сосуд имел диа105метр около 24 см (рис. 8). На рисунке реконструированный сосуд имеет плоское дно, хотя оно, по всей вероятности, было округленным (шаровидным). С большой степенью уверенности можно сказать, что вещи из «мыльного камня» сделаны в Норвегии, но невозможно определить, попали они на Русь прямо или через Швецию.

Кроме упомянутых вещей трудно выделить вещи норвежского происхождения среди обильного скандинавского материала, найденного на территории Древней Руси. Недаром культура Скандинавских стран эпохи викингов часто трактуется как единое целое — общие черты их материальных культур намного более поразительны, нежели различия. Формы изделий — как орудий труда, оружия, так и украшений,— декоративные стили, материалы и обработка явно сходны. Однако различия все же имеются. Например, железные гривны с молоточками бога Тора распространены в Средней Швеции; на Готланде имеются украшения характерных готландских типов; погребения в ладье наиболее распространены в Норвегии, а в Швеции — только в Средней Швеции; Норвегия более богата трилистными фибулами, Швеция — равноплечими фибулами и т.п. В некоторой степени такие тенденции могут быть результатом того, что языческие погребальные обряды сохранялись дольше на востоке Скандинавии (в Восточной Норвегии и Швеции), нежели в Дании и Западной и Средней Норвегии, где христианское влияние проявилось раньше. Кажется, что наиболее надежно исследование деталей украшений, и можно наметить области распространения или концентрации определенных деталей. 106

Уже норвежский исследователь предметов эпохи викингов Ян Петерсен отметил разницу в деталях овальных фибул главных типов27. Петерсен выделяет в своем главном типе IX в. (ЯП 37) 6 разновидностей, частично имеющих разные, хотя нечетко ограниченные области распространения28 (рис. 9).

Он делит тип X в. (ЯП 51) на 10 разновидностей29 и отмечает, что эти разновидности, возможно, имеют местные особенности, но «кажется, они обычны по всей северной области»30 (рис. 10). И.Янссон указывает в книге об овальных фибулах из Бирки на существование широкого круга разновидностей, частота которых различна в Норвегии и в Швеции, что может быть результатом меньшего числа языческих погребений в Норвегии по сравнению со Швецией, но также и того, что эти типы действительно были распространены по-разному и что они отражают разные моды и стили31. Книга Янссона сконцентрирована на хронологических вопросах, и можно представить себе, что хорология также может дать результаты, нас здесь интересующие. Студентка археологии университета в Тромсё Марианне Эльдорхаген пишет дипломную работу о разновидностях овальных фибул в Северной и Средней Норвегии, и хотя работа еще не окончена, исследовательница предполагает, что можно определить области распространения деталей стиля32. Было бы очень полезно иметь хорологический и хронологический обзор разновидностей предметов.

Третьей категорией находок, которая может свидетельствовать о норвежско-русских отношениях, являются восточные изделия, попавшие в Норвегию через Древнюю Русь и, наверно, отчасти через Швецию, а именно — арабские дирхемы, весы и гирьки. В Норвегии найдено ничтожное количество дирхемов по сравнению со Швецией, всего около 470 экземпляров33 (рис. 2). Возможно, что некоторые куфические монеты попали в Норвегию уже в VIII в., а из остальных 50% чеканены в 890–920 гг., 35% — в 920–950 гг.; они редки после 950 г.34. Только около 120 найдены в Средней Норвегии, т.е. в той части страны, которая имела наиболее оживленные связи со Швецией, так как там нет гор вдоль границы. По этому распределению монетных находок можно полагать, что дирхемы попали в Среднюю Норвегию через Швецию. Остальные — из Южной Норвегии и с побережья 107 Южной и Западной Норвегии — ввозили морским путем прямо по Балтийскому морю.

Еще одной группой предметов, которые сейчас считаются арабскими, являются маленькие складные весы и гирьки для них: октаэдрические и бочкообразные. Раньше исследователи спорили о том, восточного они или западного происхождения. Сегодня считается, что весы, гирьки и весовая система — восточного происхождения. Такие весы со второй половины IX в. были распространены от Британских островов до Восточной Европы, а гирек так далеко на западе нет35. Арабские гирьки привозились в Бирку в период 890–930 гг.36. Со временем начали также делать местные разновидности весов и гирек37. Арабское происхождение весов из погребения второй половины X в. на могильнике Большое Тимерево в Ярославском Поволжье подтверждается наличием двух чашек весов с надписанным арабским словом со значением «налог, подать, таможенные сборы»38. В Швеции найдены бочкообразные гирьки с псевдоарабскими символами39. Таким образом, требуются детальные исследования, чтобы различить подлинные изделия и местные подражания. Естественно, что в Швеции найдено намного больше арабских весов — 115 к 1996 г.40, чем в Норвегии— 63 к 1974г.41. Весы в Норвегии распространены на юге от Лофотен, с концентрацией в Намдален, Нордфьорде и Вестфольде, прежде всего вдоль морского берега42 (рис. 11).

Особенно необходимы детальные исследования для установления происхождения отдельных весов, найденных на крайнем западе Норвегии. Обычно считали, что они происходят с Британских островов, иногда из определенного места, например Ирландии43. В Средней Норвегии в погребении второй половины IX в. найдены весы с не110складным балансом44 — индикатором другого, отличного от шведского происхождения, а именно из Шотландии и Ирландии, где весы с нескладным балансом известны45. Кроме того, в Норвегии найдено 6 весов раннего железного века (V-VI вв. н.э.) и в Дании — 3 того же периода, притом что в Швеции нет ни одних весов этого времени46. Это может указывать на то, что Западная Скандинавия получала весы также с Британских островов. Однако в эпоху викингов арабские весы попадали в Норвегию из арабских областей через Швецию (или, возможно, через западную арабскую область?).

Нельзя не упомянуть еще один тип весов, который может быть восточного происхождения: простые деревянные весы с односторонним балансом, которые в Норвегии называются bismer, besmer, в Швеции — besman. Так как они изготавливались из дерева, от эпохи викингов они не дошли, но исследователи предполагают, что они существовали в тот период. Название заимствовано из русского «безмен», так что можно предполагать, что они происходят из Восточной Европы47.

Кроме упомянутых выше в Норвегии найдены другие предметы восточного импорта: фрагмент перстня(?) из Вестфольда, бусы из сердолика и горного хрусталя в разных местах страны, Cyprea moneta в Северной Норвегии, шелк и работа металлической нитью в Вестфольде и Эстфольде48. Интересно, что эти вещи найдены не в районах у шведской границы, как того можно было бы ожидать, а на морском побережье. Последнее может свидетельствовать о том, что они попали в Норвегию по Балтийскому морю, а не через Швецию.

В погребениях в окрестностях Каупанга, единственного города Норвегии эпохи викингов, найдена бусина из сердолика IX в.; к X в., прежде всего к первой его половине, относятся найденные бусины из сердолика, 3 шаровидные и 2 многогранные гирьки, а также балтийская цепочка. Для Каупанга характерно, что в IX в. привозные вещи происходят с континента; в X в. континентальных вещей меньше, а больше западных, а также восточных49. Каупанг стоит на западном 111 берегу Осло-фьорда, и естественно предположить, что упомянутые вещи проникли туда через Балтийское море и Эресунн, но равным образом они могли проникать туда через шведский город Бирку.

Через Русь, наряду с отмеченными путями, могли попасть в Норвегию и византийские монеты; они также могли либо быть перевезены через европейский континент на западе или через Средиземноморье. На территории современной Норвегии найдено 17 золотых солидов, 4 серебряных миллиарезия, 3 подражания миллиарезиям, 1 бронзовый фоллис. Монеты чеканены в 582–1067 гг. н.э. и были зарыты между 852–1067 гг. н.э.50 Состав 5 кладов с византийскими монетами, найденных в Норвегии, известен; в них входят и арабские, и, главным образом, западноевропейские монеты, так что по составу невозможно сказать, попали ли они в Норвегию через Русь. Не помогает решению вопроса и картина их распространения, которая может быть результатом притока монет как с востока, так и с юго-востока, поскольку они найдены на крайнем юго-западе Норвегии или близко к Осло-фьорду51. Два пункта можно, однако, отметить. Во-первых, естественно предположить, что варяги, служившие в гвардии византийского императора, брали с собой домой византийские монеты. Во-вторых, норвежский нумизмат К.Скоре указывает на находки на Руси подражаний миллиарезиям, чеканенным Василием II и Константином VIII (976–1025), и высказывает мысль о том, что 3 подражания миллиарезиям, найденные в Норвегии, сделаны на востоке или юго-востоке от Норвегии52. Наконец, Харальд Суровый, согласно сагам, вернулся в Норвегию со службы в императорской гвардии в Византии с небывалым богатством, в состав которого, естественно, должны были входить и византийские монеты.

 

Наконец, естественно спросить, что эти археологические и нумизматические находки говорят о контактах между Норвегией и Древней Русью в эпоху викингов. Их малочисленность позволяет делать вывод только о существовании связей между двумя странами, но не о характере связей, не о том, были они прямыми или опосредованными, через многие руки. Ограничение использования материала состоит в том, что пока можно отождествить как норвежские только некоторые находки среди общескандинавских вещей, и даже если бы такое отождествление удалось, то сохраняется самое существенное ограничение, состоящее в том, что мы не знаем, являются ли древнерусские находки в Норвегии и норвежские находки на Руси результатом прямых113 норвежско-русских связей или свидетельством шведского посредничества. Однако высока вероятность новых находок русского происхождения на территории Норвегии, сохраняется также возможность выявления норвежских находок среди вещей скандинавского происхождения на Руси, что могло бы дать дополнительные перспективы для истолкования материала. Географическое расположение стран таково, что всегда останется сложным определение пути, по которому вещи перемещались между Норвегией и Русью— морем через Эресунн либо по суше через Швецию, и имелось ли в последнем случае шведское посредничество. Сегодня можно определенно утверждать, что норвежско-русские связи имели место в X в., именно в то время, когда, судя по скандинавским находкам на Руси, развернулась наиболее активная деятельность скандинавов в этом регионе. Норвежские монеты XI в. вписываются в общую картину кладов в Северо-Западной Руси, состоящих больше всего из западноевропейских монет. Некоторые категории находок — находки вещей из «мыльного камня», — должно быть, являются результатом торговых экспедиций из Норвегии через Швецию и дальше на Русь. Распространение арабских монет в Норвегии позволяет предположить, что монеты, найденные в Средней Норвегии (Трённелаг), проникли туда через Швецию, а остальные, сконцентрированные вдоль берегов Южной Норвегии, скорее всего, пришли морем через Эресунн прямо из Руси. Такое же прямое проникновение морем можно предположить для арабских весов и гирек. Материалы, представленные здесь, являются слишком ограниченными, чтобы служить основой истолкования и характеристики норвежско-русских отношений в эпоху викингов. Такая характеристика возможна только при учете всего археологического материала: русских и восточных вещей в Норвегии и Швеции, скандинавских вещей в Восточной Европе. До того времени, пока не появится новый материал, который позволит лучше изучить весь комплекс свидетельств, едва ли возможно обсуждение норвежских находок на Руси и русских находок в Норвегии на фоне общего археологического и нумизматического материала, свидетельствующего об отношениях между народами Скандинавии и Древней Руси. Археологический материал дает только, так сказать, черно-белую картину, а письменные источники — скандинавские саги, рунические надписи, древнерусские летописи, арабские, византийские, латинские описания — добавляют цвета и лица. Самыми важными свидетельствами об отношениях между Норвегией и Русью продолжают оставаться древнеисландские саги и в некоторой степени — византийские источники о варягах из Норвегии; археологические и нумизматические находки являются только добавлением к ним. 114

На основе имеющегося археологического материала допустимо, с учетом серьезных оговорок, сделать только тот вывод, что редкие находки в Норвегии подтверждают рассказы саг. Можно представить себе, что серебряник вез домой воин после службы среди варяжских наемников Ярослава Мудрого в 1018 г. Норвежские монеты из Юго-Восточного Приладожья, видимо, связаны с торговыми операциями. Широкое распространение арабских весов и гирек, возможно, является отражением не только торговли с арабами, но также свидетельствует и о том, что весы и гирьки были необходимы торговцам по всей Северной Европе. Редкие восточные вещи, найденные в Норвегии, — бусы, шелк, Cyprea moneta и т.д. — служат иллюстрацией к рассказам саг о том, как, например, Харальд Прекрасноволосый (ум. ок. 940 г.) послал одного человека, сказав: «Хотим мы теперь послать тебя в Аустррики этим летом, чтобы купить мне некоторые драгоценные вещи, дорогие и редкие в наших землях» (он ехал в Хольмгард)53. Или в «Саге об Олаве Святом»: «Одного человека звали Гудлейк Гардарикский — он ездил по торговым делам в разные страны и часто бывал в Гардарики, поэтому его прозвали Гудлейк Гардарикский». Король Олав (ум. в 1030г.) попросил его, как раньше Харальд Прекрасноволосый, «купить дорогие вещи, которые трудно достать здесь в Норвегии»54.

Пребывание четырех норвежских королей в Древней Руси, конечно, не отражается в археологическом материале, но все-таки материал, подтверждающий существование достаточно тесных связей между странами, указывает, что для них естественным было ехать именно на Русь. Мать маленького Олава Трюггвасона, ставшего королем Норвегии, бежала с сыном в Гардарики, так как в то время ее брат Сигурд находился там у Вольдемара конунга и пользовался большим почетом55. Олав Святой и его сын Магнус (ум. в 1047 г.) в 1029 г., а через несколько лет и брат Олава Харальд Суровый (ум. в 1066 г.) бежали на Русь, скорее всего, не потому, что они хотели именно туда, а потому, что им негде было больше скрыться от своих врагов. В заключение всего изложенного можно сказать, что, судя по скандинавским сагам, Древняя Русь была соседней страной, хорошо знакомой норвежцам, но одновременно и достаточно экзотической — там можно было приобрести дорогие вещи, которые трудно было достать в Норвегии. К сожалению, древнерусские источники не раскрывают отношения русских к Норвегии.

Примечания

1 Yngvars saga viðfǫrla/Emil Olson. København, 1912.

2 Скандинавские письменные источники по Древней Руси опубликованы в русских научных изданиях: Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о северной Руси. М., 1996; Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000г.). М., 1993; она же. Исландские королевские саги о Восточной Европе (первая треть XI в.). М., 1994; она же. Исландские королевские саги о Восточной Европе (середина XI — середина XIII в.). М., 2000; Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. М., 1977; она же. Древнескандинавские географические сочинения. М., 1986; она же. Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интерпретации. М., 2001; Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия IX–XIV вв. М., 1978. Краткие обзоры археологического материала см., например: Jansson I. Communications between Scandinavia and Eastern Europe // Untersuchungen zu Handel und Verkehr der vor- und frühgeschichtlichen Zeit in Mittel- und Nordeuropa. Teil IV. Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften in Gottingen. Philol.-hist. Kl., Dritte Folge. Göttingen, 1987. № 156. S. 773-807; StalsbergA. The Scandiavian Viking Age Finds in Rus'. Overview and Analysis//Oldenburg— Wolin— Staraja Ladoga — Novgorod — Kiev. Bericht der römisch-germanischen Kommission 69. Mainz am Rhein, 1988. S. 448-471. Настоящая работа основана на моем неопубликованном каталоге «Scandinavian Viking Age Finds in Rus'», включающем находки, сделанные до 1990 г.

3 Skaare К. Coins and Coinage in Viking Age Norway. Oslo; Bergen; Tromsø,1976. P. 162. № 135; Потин В.М. Древняя Русь и европейские государства в X-XIII вв. Историко-нумизматический очерк. Л., 1968. С. 143. Рис.18. №2; Сотникова М.П., Спасский И.Г. Тысячелетие древнейших монет России. Л., 1983. С. 200. № 225:3.

4 Сотникова М.П.. Спасский И.Г. Тысячелетие. С. 200. № 225:1,2.

5 Карта в кн.: Сотникова М.П., Спасский И.Г. Тысячелетие. С. 99.

6 Там же. С. 199 и сл.

7 Там же. С. 196 и сл.

8 Потин В.М. Древняя Русь. С. 150; Сотникова М.П., Спасский И.Г. Тысячелетие.С. 99.

9 Потин В.М. Древняя Русь. С. 147.

10 Сотникова М.П., Спасский И.Г. Тысячелетие. С. 104.

11 Потин В.М, Древняя Русь. С. 149.

12 Сотникова М.П., Спасский И.Г. Тысячелетие. С. 102.

13 Потин В.М. Древняя Русь. С. 150. Более полное обсуждение см. на с. 141 и сл.; Сотникова М.П., Спасский И.Г. Тысячелетие. С. 96 и сл.

14 Gjessing G. Finsk-ugriske vikingetidssmykker i Norge // Universitetets Oldsaksamling Årbok. Første årgang 1927. Oslo, 1928. S. 23-41. Рис. 3.

15 Rygh K. Norske Oldsager. Christiania, 1885.

16 Gjessing G. Finsk-ugriske vikingetidssmykker. S. 38 ff.

17 Говоря о срубной технике, любопытно упомянуть намного более позднюю возможную связь между Норвегией и Россией. Путеводители и экскурсоводы рассказывают, что домик Петра Великого построен в течение трех дней моряками из голландского города Сардам. Срубные дома нередко строили в одном месте, затем разбирали их и вновь собирали на постоянном месте, что вполне возможно сделать за три дня. Однако в Нидерландах срубной техники нет, так что едва ли дом мог быть построен голландскими моряками. Тип сруба домика Петра, как сообщили мне норвежские плотники, с которыми мы вместе осматривали его, хорошо известен в Норвегии, где он называется «лошадиная голова». Интересно также, что в петровское время много норвежцев служило не только в голландском флоте, но и в русском. Наиболее известный из них — адмирал Петра Великого Корнелиус Крюйс, который служил в Голландии до того, как вступил на службу Петра. В Норвегии адмирал Крюйс был Нильсом Ульсеном: служа в Голландии, он назвал себя нидерландским именем. См., например: Пыляев М.И. Старый Петербург. СПб., 1889; Витязева В.А., Кириков Б.М. Ленинград. Путеводитель. Л., 1988; Корнелиус Крюйс. Адмирал Петра Великого/Вед. ред. Т.Титлестад; ред. В.В.Рогинский. Ставангер; М.; СПб., 1998. С. 13, 37.

18 Skaare К. Coins. Р. 187 ff; Потин В.М. Древняя Русь. С. 139 и сл. Списки двух исследователей не совпадают.

19 SkaareK. Coins. P. 111 ff.

20 Ibid. P. 66 ff.

21 Ibid. Coins. P. 68 f., 106.

22 Risvaag J., личная информация 2000 г.

23 Cм.: Skaare К. Coins. P. 65 ff.

24 Risvaag J.A. En viktig gave til Vitenskapsmuseets myntkabinett // SPOR. Trondheim, 1999. №1.S.6.

25 SkjølsvoldA. Klebersteinsindustrien i vikingetiden // Norveg. Oslo, 1961. № 8. S. 14.

26 См. каталог: Rest H.G. Die Specksteinfunde aus Haithabu // Bericht über die Ausgra-bungen in Haithabu. Bericht 14. Neumünster, 1979. S. 140 ff.

27 Petersen J. Vikingetidens smykker. Stavanger, 1928. Fig. 37 (IX в.) и fig. 51 (X в.).

28 Ibid. S. 37 ff. Fig. 8.

29 Ibid. S. 59 ff.

30 Ibid. S. 63 f.

31 Jansson I. Ovale spännbucklor // Archaeological Studies Aun 7. Uppsala University Institute of North European Archaeology. Uppsala, 1985. S. 64. Fig. 9.

32 Лично, март 2000 г.

33 SkaareK. Coins. P. 127 ff.

34 Ibid. P. 47 ff.

35 Jansson I. Wikingerzeitlicher orientalischer Import in Skandinavien // Oldenburg-Wolin-Staraja Ladoga-Novgorod-Kiev. Bericht der römisch-germanischen Kommission 69. Mainz am Rhein, 1988. S. 573.

36 Sperber E. Balances, Weights and Weighing in Ancient and Early Medieval Sweden // Theses and Papers in Scientific Archaeology 2. Stockholm, 1996. P. 110.

37 Jansson 1. Wikingerzeitlicher orientalischer Import. S. 573.

38 Фехнер М.В., Янина С.А. Весы с арабской надписью из Тимерева// Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978. Особенно с. 188.

39 Sperber E. Balances. P. 96 ff.

40 Ibid. P. 18.

41 Jondell E. Vikingatida balansvågar i Norge//C-l-uppsats i arkeologi, sälrskilt nordeuropeisk arkeologi. Uppsala, 1974. S. 37 ff.

42 Ibid. S. 37 ff.

43 Х.Шетели и Я.Петерсен, см.: Jondell E. Vikingatida balansvågar. S. 22 ff; Э.Бакка (Bakka E. Gauselfunnet og bakgrunnen for det // Arkeologiske skrifter. Universitetet i Bergen. Bergen, 1993. № 7. s. 294).

44 Jondell E. Vikingatida balansvågar. S. 59. № 51.

45 Ibid. S. 64 —А, С, D.

46 Bakka E. Two aurar of gold // The Antiquaries Journal. Oxford etc., 1978. Vol. LVIII. P. 294; ср.: Jansson S.O. Mått, mal och vikt i Sverige till 1500-talets mitt // Nordisk kultur. B. XXX: Mal og vekt. Oslo; Stockholm; København. S. 11.

47 Liestøl A. Vejningsredskaper // KLNM. B. 19. Rosenkilde og Bagger. København, 1975.Sp. 636; ср.: Torp A. Nynorsk etymologisk ordbok. Oslo, 1919 (Gjenopptrykk 1992). S. 25.

48 Jansson I. Wikingerzeitlicherorientalischer Import. S. 577 ff.

49 Heyerdahl-Larsen B. Fremmede saker, kulturkontakter // Kaupangfunnene. Oslo, 1981 (Norske oldfunn XI). B. I. S. 175–178.

50 Skaare К. Coins. Находки № 4, 6, 27, 33, 36, 82, 95; примеч. на с. 145.

51 Карта: Skaare К. Coins. Map 4.

52 Skaare К. Coins. P. 53.

53 Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 г.). С. 90.

54 Снорри Стурлусон. Круг Земной / Изд. подг. А.Я.Гуревич, Ю.К.Кузьменко, ОА.Смирницкая, М.И.Стеблин-Каменский. М„ 1980. С. 202.

55 Снорри Стурлусон. Круг Земной. С. 100.

Текст статьи приводится по изданию: Древнейшие государства Восточной Европы, 1999 г.; Восточная и Северная Европа в средневековье. — М.: Восточная литература, 2001.

OCR: Надежда Топчий

93 — обозначение конца соответствующей страницы

© Tim Stridmann

norroen.info

Чем расплачивались в Древней Руси

До появления своих монет на Руси ходили и римские денарии, и арабские дирхемы, и византийские солиды. Кроме того, расплатиться с продавцом можно было и мехом. Из всех этих вещей и возникли первые русские монеты.

Серебряник

 

Первая монета, отчеканенная на Руси, называлась серебряником. Еще до крещения Руси, во времена правления князя Владимира, она была отлита из серебра арабских дирхемов, в которых на Руси начал ощущаться острый дефицит. Причем существовало два дизайна серебряников. Вначале они копировали образ византийских монет солидов: на лицевой стороне был изображен князь, восседающий на престоле, а на оборотной – Пантократор, т.е. Иисус Христос. Вскоре серебряные деньги прошли редизайн: вместо лика Христа на монетах стал чеканиться родовой знак Рюриковичей – трезубец, а вокруг портрета князя помещалась легенда: «Владимир на столе, — а се его сребро» («Владимир на престоле, а это его деньги»).

Златник

Наряду с серебряником князь Владимир отчеканил и аналогичные монеты из золота – златники или золотники. Они тоже были изготовлены на манер византийских солидов и весили около четырех граммов. Несмотря на то, что по числу их было совсем немного – до сегодняшнего дня дошло чуть более десятка златников – их название прочно засело в народных поговорках и пословицах: мал золотник, да увесист. Мал золотник, да золото весят, велик верблюд, да воду возят. Недоля пудами, доля золотниками. Беда приходит пудами, а уходит золотниками.

Гривна

На рубеже IX – X веков на Руси появляется уже полностью отечественная денежная единица – гривна. Первые гривны были увесистыми слитками из серебра и золота, которые были скорее весовым эталоном, нежели деньгами – по ним можно было отмерять вес драгоценного металла. Киевские гривны весили около 160 граммов и по форме напоминали шестиугольный слиток, а новгородские гривны были длинным бруском весом около 200 граммов. Причем гривны были в ходу и у татар – на территории Поволжья была известна «татарская гривна», изготовленная в форме ладьи. Свое название гривна получила от женского украшения – золотого браслета или обруча, который носили на шее – загривке или гривке.

Векша

Эквивалентом современной копейки в древней Руси была векша. Иногда ее называли белкой или веверицей. Существует версия, что наряду с серебряной монетой в обращении находилась выделанная зимняя шкурка белки, которая была ее эквивалентом. До сих пор идут споры вокруг известной фразы летописца о том, что же хазары брали в качестве дани с полян, северян и вятичей: монету или белку «от дыма» (дома). Чтобы накопить на гривну, древнерусскому человеку понадобилось бы 150 векшей.

Куна

В русских землях ходил и восточный дирхем. Его, а еще и европейский денарий, тоже пользовавшийся популярностью, на Руси называли куной. Бытует версия, что первоначально куна была шкуркой куницы, белки или лисицы с княжеским клеймом. Но есть и другие версии, связанные с иноязычным происхождением названия куны. Например, у многих других народов, которые имели в обращении римский денарий, для монеты существует созвучное русской куне имя, – например, английское coin.

Резана

Проблему точного расчета на Руси решали по-своему. Например, разрезали шкурку куницы или прочего пушного зверя, тем самым, подгоняя кусочек меха под ту или иную стоимость. Такие кусочки назывались резанами. А поскольку пушная шкурка и арабский дирхем были эквивалентными, то на части делили и монету. По сей день в древнерусских кладах находят половинки и даже четвертинки дирхемов, ведь арабская монета была слишком крупной для мелких торговых сделок.

Ногата

Еще одной небольшой монетой была ногата – она стоила примерно двадцатую часть гривны. Её название принято связывать с эстонским nahat — мех. По всей вероятности, ногата тоже первоначально была меховой шкуркой какого-либо зверя. Примечательно, что при наличии всевозможных мелких денег, каждую вещь старались связывать со своей деньгой. В «Слове о полку Игореве», например, говорится, что, если бы Всеволод был бы на престоле, то невольница была бы ценой «по ногате», а раб – «по резане».

Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru

algre.livejournal.com

---

• 
  Серебряники в древней руси это
• 
  Об истинной истории древней руси
• 
  Что такое ширинка в древней руси
• 
  Что такое резы в древней руси
• 
  Языческие праздники древней руси
• 
  Полотенце в древней руси
• 
  Как обозначались цифры в древней руси
• 
  Враги древней руси
• 
  Узор на полотенце в древней руси
• 
  Как выглядел крестьянин в древней руси
• 
  Как выглядели дома в древней руси