ЖЕНЩИНЫ ПРАВИТЕЛЬНИЦЫ ДРЕВНЕЙ РУСИ. КНЯГИНЯ ОЛЬГА. Княгини древней руси

7 выдающихся женщин допетровской Руси

Анна Ярославна, королева Франции

Анна (Агнесса) Ярославна или Анна Киевская— младшая из трёх дочерей киевского князя Ярослава Мудрого от брака с Ингегердой Шведской, супруга французского короля Генриха I и королева Франции. Молодая королева была дальновидным и энергичным государственным деятелем. На французских документах той поры, наряду с подписями её мужа, встречаются и славянские буквы: «Анна Ръина» (королева Анна).

Римский папа Николай II, удивленный замечательными политическими способностями Анны, написал ей в письме: «Слух о ваших добродетелях, восхитительная девушка, дошел до наших ушей, и с великою радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом».

В 1060 году Анна переселилась в замок Санлис, в 40 км от Парижа, здесь основала женский монастырь, и церковь. Она являлась воспитательницей подрастающего сына и его руководителем в государственных делах, однако номинально опекуном был граф Бодуэн Фландрский (опекуном мог быть только мужчина).

В 1063 году Анна вышла замуж за Рауля де Крепи-ан-Валуа. Этот брак вызвал скандал. Хотя в жилах Рауля текла кровь Каролингов, а его феодальные владения превосходили домен французских королей, тем не менее он был вассалом. После смерти Рауля в 1074 году, Анна вернулась ко двору и была принята как королева-мать. Последнее упоминание об Анне мы находим в 1075 году (её подпись стоит на грамоте), после этого ничего точного о её судьбе неизвестно.

По одной из версий Анна была похоронена в аббатстве Вилье в местечке Серни недалеко от Ла Ферте Алле. С именем Анны в XVIII-XIX веках часто связывалась церковнославянская пергаментная рукопись, хранящаяся в Реймсском соборе; по крайней мере с XVI века на нём присягали французские короли. Мнение о том, что эта рукопись (точнее — первая её часть, написанная кириллицей; вторая, глаголическая, относится к XIV веку) была завезена во Францию Анной Ярославной, получило большую популярность.

russian7.ru

Княжны и княгини Киевской Руси (X-XIV ст.) » SwordMaster

загрузка...

История Руси-Украины полна многими победоносными и трагическими страницами. Широко известны и ее выдающиеся (и менее выдающиеся) предводители – князья. Однако, за редким исключением, почти совершенно неизвестными широкой общественности есть имена и судьбы женщин, сопровождавших на жизненном пути своих мужей и, так или иначе, вошли в отечественной истории. Были среди них и русинки и иностранки. Были русские княжны и женами европейских монархов.

И это не только Анна Ярославна – королева Франции. Кто они? Которые их имена? Попробуем кратко описать общий обзор княжеского женщин в средневековый период нашего прошлого, что называется «русским». Попытка создать общую картину (в своеобразном статистическом виде) судеб русских княжон и княгинь сделана ниже сведений о династии Рюриковичей-Игоревичей в восьми ее ветвях, берут свое начало из рода первых известных нам киевских князей (Киевская, Черниговская, Галицкая, Киево-Галицкая, Галицко-Волынская, Полоцкая, Турово-Пинская и Ростово-Суздальская) на анализе свидетельств около двухсот женщин, связанных с княжеским жизнью.

Семья Ярослава Мудрого (Софиевский собор)

Среди русских княжон (дочерей князей Руси), известных историкам имен, тридцать три девушки имели имена славянские (Болеслава, Вышеслава, Верхуслава, Всеслава, Вера, Городислава, Добронега, Господина, Дубравка, Забава, Дзвенислава (Звенислава), Збислава, Кирияна, Любава, Лыбидь, Марица, Переяслава, Предслава, Премислава, Прибислава, Прокседа, Рогнеда, Ростислава, Святослава, Соломия, Ярослава). Из этих тридцати трех женщин княжеского рода стали княгинями русскими двенадцать княжон (отнесем к ним и летописное Лыбидь), четыре княжны заручились с королями Польши, и две – с королями Венгрии. Две княжны стали княгинями Померании. Среди дочерей князей с Руси, имевших определенные из вышеупомянутых имен славянских, вышли также княгиня Мазовецкая, герцогиня Шлезкая, герцогиня Познанська. Марица, дочь Владимира Мономаха, была женой Леона – сына Диогена, претендовавший на византийский престол, а дочь потомка Владимира Мономаха, Великого князя Киевского Мстислава Харальда – Господина (от брака со шведской принцессой Кристиной), приняв христианское имя Ирины, стала императрицей Византии после женитьбы Андроников Комнином. Внучка Ярослава Мудрого Прокседа Всеволодовна (приняла христианское имя Евпраксия) была женой маркграфа Нордмарк Генриха, а затем немецкого императора Генриха IV и известная в Европе под именем Адельгайда. Еще пять княжон изменили свои имена из славянских на христианские и стали монахинями, одна из которых – Предслава (в христианстве – Ефросинья) была признана святой православной церкви. Эта дочь сына князя Полоцкого, а в будущем – Великого князя Киевского Всеслава И Святослава, которого Мстислав Харальд овес в ссылку, вынуждена была стать монахиней и умерла ней 1173. Две княжны (неизвестного нам имени) умерли в молодом возрасте, так и не успев выйти замуж.

Славянским именем – Малуша – называлась дочь Малка Любчанин, которая вошла в отечественной истории как любовница Святослава Игоревича (Храброго) и иметь крестителя Руси – Владимира Святославовича. Дочь боярина Степана Кучки со славянским именем – Улита – стала княгиней Владимирской, женившись князем Андреем Боголюбским.

С неславянскими именами (Агата, Анастасия, Анна (Анна), Гриффина, Ирина, Ингеборга, Евдокия, Ефросинья, Евфемия, Елизавета, Екатерина, Кинегурда, Мария, Малфрида, Маргарита, Марина, Елена, Ольга, Офка, София, Федора , Янка) истории известно еще пятьдесят пять княжеских дочерей, из которых двадцать два вышли замуж за русских князей (отнесем к ним и жену князя Киевского Игоря Рюриковича – Ольгу). Четыре княжны были женами Великих князей Литовских Ольгерда, Любарта, Витовта-Александра и Свидригайло-Болеслава во времена, обладающих усилением Литвы и упадком раздробленной феодальной Руси. Однако, задолго до этого времени, с княжнами русскими имели честь связать свои судьбы высшие лица европейских стран не для претендовать на престол супружеской родины, а чтобы заручиться поддержкой и влиянием их родителей и братьев.

Так, три княжны с Руси стали королевами Польши и столько же – королевами Венгрии. Дочь Даниила Галицкого - София стала женой Генриху V Шварцбурзькому. Дочь князя Белгородского и Черниговского Глеба Святославича († 1209) – Ефимия – обручилась с византийским цесаревичем Ангелос, а дочь князя Перемышльского Властелина Ростиславича († 1124) – Ирина – вышла за Исаака Комнина. Анастасия († 1335), дочь князя Галицкого, короля Руси Льва И Даниловича († 1301) вышла замуж за польского князя Земовита. Были княжеские дочери и женой Петра Власта и женщиной польского палатинина Петра. Русские княжны становились также княгиней Мазовша, княгиней Краковской, банной Загреба. С русских княжон вышли королева Бордричив – Ингеборга Мстиславовна и королева Богемии – Кинегурда Ростиславна. Дочь Великого князя Киевского Мстислава I Гарольда († 1132) была замужем за за королем Швеции – Зигуртом, а позже стала женой датского короля Эрика и известна историкам под именем Малфрида. Еще раньше дочь Ярослава Мудрого († 1054) – Елизавета – 1044 вышла замуж за норвежского короля Харольда, а года 1067-го вышла замуж за короля Дании – Свена. Другая дочь Ярослава Мудрого – Анна (Агнесса) – есть на сегодня самой известной женщиной Украино-русской истории. Эта княжна девятнадцатилетней девушкой 1051 стала женой короля Франции Генриха V и девять лет была французской королевой, после чего 1060 обручилась с Раулем Крени де Валуа.


Анна Ярославна, дочь Ярослава Мудрого	Евфросиния Мстиславна, жена венгерского короля Гейзы II

Дочь Великого князя Киевского Всеволода И Ярославича († 1093) – Янка – посвятила себя служению Христу и умерла игуменьей 1112. Среди княжон, имевших неславянские имена, как и среди тех, что имели славянские, также были монахини. Ими стали три княжеских дочери, и две из них, как и уже упоминавшаяся выше Предслава-Ефросиния, были канонизированы православной церковью как святые. Это – Ефросинья († 1250), монахиня, дочь князя Галицкого, Черниговского, Великого князя Киевского, бана Мачвы Михаила (Святого) Всеволодовича и княжны Галицкой Елены Романовны и дочь брата святой Ефросинии (сына Михаила Святого) бана Мачвы Ростислава и дочери венгерского короля Белы IV – монахиня Маргарита († 1250).

Еще четыре, известных историкам по имени и родом княжны, умерших по разным причинам незамужними. По именам также неславянского корня известны и две женщины не княжеского рода, стали княгинями на Руси, а именно - Настасья Чагрова (сожжена 1171) – вторая женщина князя Галицкого Ярослава Осмомысла († 1187) и Екатерина, дочь новгородского посадника Петрила – вторая жена Святослава Олеговича († 1164), князя Черниговского. Среди женщин княжеского рода мы знаем о наличии еще девять дочерей Великого князя Киевского Владимира Великого, но, к сожалению, ни их имена, ни судьбы неизвестны. О других дочерей Великого князя известно, что Предслава (от брака с Полоцкой княжной Рогнедой) умерла где-то после 1015, Премислава вышла замуж за короля венгерского Ладислава I, а Добронега-Мария (1011-1087) была замужем за польским королем Казимиром I.

Святая Преподобная княгиня Предслава-Евфросиния Полоцкая

Вместе с тем, историкам известны судьбы и родословную еще пятнадцати княжон, имена которых, однако, не является известными. Из них – десять – стали княгинями на Руси. Одна княжна стала женой Вратислава – князя Моравского из Брно (дочь Василька Ослепленного († 1124), князя Теребовлецького). Обручилась с венгерским королем Стефаном III 1167 неизвестна дочь Галицкого князя Ярослава Осмомысла, а неизвестного имени дочь уже упоминавшегося бана Мачвы Ростислава Михайловича была женой дважды двух болгарских царей, сначала – Михаила, а затем – Константина. Сестра Великого князя Владимира Мономаха и дочь Всеволода и «Черниговского», имени которого мы не знаем, умерла 1089, оставаясь, очевидно, не замужем. Остается неизвестной и судьба дочери сына Ярослава Всеволодовича «Черниговского» Ярополка († после 1214), князя Новгородского.

В то же время, на сегодня известны имена четырех княгинь с Руси, где неизвестным, однако, является их происхождения; в частности, это жена князя Черниговского Ярослава Всеволодовича († 1198) – Ирина и жена Ярослава Мудрого - Анна (Анна), Анастасия – жена Всеволода Ярополкович († ок. 1261) князя Черниговского и уже другая Анна, которая была второй женой Великого князя Киевского Всеволода И Ярославича «Черниговского» († 1093).

Еще четыре жены князей русских известны историкам, но неизвестными являются не только их родословную, но и имена. Среди них – первая женщина Святослава (Храброго) Игоревича, погибшего в 972 г. В бою с печенегами, последняя жена его сына Владимира, вторая женщина Владимира Мономаха – князей Киевских – и первая женщина князя Владимирского - Андрея Боголюбского.

Кроме того, еще две женщины, имена которых историкам неизвестны, вероятно были княгинями НЕ княжеского рода. Это, так называемая, «попадья» – вторая жена Галицкого князя Владимира († 1198) – сына Ярослава Осмомысла и дочь новгородского посадника Дмитрия Завидича умершей 1168 И была также второй женой Великого князя Киевского Мстислава И Харальда, сына Владимира Мономаха.

Итак, из ста трех русских княжон, в большей или меньшей степени известных историками, известные нам имена и судьбы имеют восемьдесят восемь, и еще пятнадцать княжон, свидетельства о которых дошли до наших дней, неизвестные сегодня по имени.

В общем рассмотрении со всех известных ныне дочерей русских князей - потомков Рюрика (или, вернее, Игоря и Ольги) - княгинями на Руси стали сорок четыре княжны (из них – десять – неизвестного имени). Княжон, которые из-за преждевременной смерти или отсутствие постоянных летописных свидетельств сходят с исторической сцены незамужними, было восемь. Столько же русских княжон пошли (а некоторые из них вынуждены были это сделать) в монахини, три из которых были признаны православной церковью святыми. Одна княжна стала игуменьей.

Княгиня Ольга знала толк в борьбе с сепаратизмом

Месть княгини Ольги

Восемь княжон были помолвлены с королями Польши: Вышеслава Святославовна – с Болеславом II в Смелым, Збислава Святополкивна 1102 – с Болеславом III Кривоустый, Верхуслава Всеволодовна – с сыном Збислава Болеславом IV Кудрявым, Добронега Владимировна – с Казимиром И Елена Ростиславовна († 1197 ) с Казимиром II Справедливым, Елена Ивановна – с Александром, Евдокия Изяславна – с Мешко III, Агата Святославовна – с Кондратием I. Кроме них, в Польшу выезжали в замужество к Мазовша Переяслава Даниловна – за князя Земовита II, а в Краков в замуж за Лешка Черного отправилась Гриффина Ростиславовна. Герцогинями стали княжны: Звенислава Всеволодовна (за Болеславом с Шлезу) и Вышеслава Ярославна (по Одон из Познани). Княгинями Померании стали две русских княжны: Соломия Романовна (за князем Свентополком) и Прибислава Ярославна (по Ратибором И). Неизвестного имени дочь Василька, князя Теребовлецького, стала княгиней Моравской, женившись князем Вратислава с Брно.

Для единства и могущества русских княжеств, к Великому княжеству Литовскому выехали в замужество Офка Даниловна († 1349), Анна – княжна Смоленская, Анна - княжна Тверская. По две княжны, о которых мы упоминали выше, становились королевами немецких земель и императрицами Византии. Среди русских княжон были также: королевы Франции, Норвегии, Дании, Швеции, Богемии, Бордричив, царицы Болгарии, а дочь Романа Даниловича, князя Слонима и Новогрудка – Мария († 1253) – вышла замуж за бана Загреба Стефана IV. Еще шесть княжон поженились с королями Венгрии: Предслава Святополкивна – с Алмошем, Премислава Владимировна – с Ладислав I Ефимия Владимировна († 1138) – с Коломаном, Ефросинья Мстиславна († 1146) – с Гейза II, Анастасия Ярославна 1067 – с Андреем и неизвестного имени дочь Ярослава Осмомысла – со Стефаном III.

Пять женщин стали русскими княгинями, хотя и происходили с не княжеского рода. Это – так называемая «попадья» – Настасья Чагрова, Екатерина – дочь Петрила, Улита Кучка и неизвестна дочь Дмитрия Завидича. Любовница князя Киевского Святослава Игоревича – Малуша – подарила от него Украина-Руси князя-сына – Владимира Великого. Неизвестного рода княгинями на Руси было восемь женщин, о которых летописные упоминания, четыре из которых нам неизвестны даже по имени.

Таким образом, из известных историкам ста трех княжон лишь сорок четыре из них стали княгинями в Руси, и тридцать девять – женами иностранных мужей. Из этого видно, что зарубежные обладатели имели честь и были рады жениться на русскими княжнами.

Больше своих дочерей выдали замуж за пределы Руси князья Киевской и Галицкой линий (что является закономерным с их ведущей в разные времена роль в стране), а наименьшее – Турово-Пинской и Полоцкой линий (не менее закономерно тех же, но противоположных, причин, к тому же, князья полоцкие среди обладателей Руси долгое время считались князьями-изгоями, что, в частности, подрывало, между прочим, и их международный авторитет). В целом же, из всего вышеприведенного видно, что князья Руси активно использовали через браки своих дочерей собственные государственные внешнеполитические интересы и устремления на европейском направлении (в частности – и Византийская империя), большее внимание уделяя близком заграницы, однако мощные из них попадали в родстве к самым тогдашних европейских династий.

Зато княжеские бракосочетания (как правило, почти всегда неоднократные) с иностранками были геополитически более разнообразными и с ощутимым процентом браков с дочерьми правящих родов соседних восточных государственных образований. Тенденция к женитьбе русских обладателей с азиатками появляется в XII-XIII вв., Во время усиления давления восточных орд на границы Украины-Руси и в период феодальной раздробленности. Так, по сорока восьми княгинь-иностранок, известных историками родов, на Руси восемь были половчанками. Среди них: дочь хана Тугорхана, которая была замужем за внуком Ярослава Мудрого великим князем Киевским Святополком II Изяславичем († 1113), дочь хана Осолука – с князем Черниговским, Курским и Новгородским Олегом Святославичем († 1115), половчанками были третья жена (умерла 1126) князя Тмутараканского, впоследствии – Великого князя Киевского Владимира Мономаха († 1125) и дочь хана Аепы, вышедшей замуж за князя Ростово-Суздальского и Великого князя Киевского – Юрия Долгорукого († 1157), неизвестного имени женщина князя Волынского Андрея Мономаховичей († 1142) и другая дочь хана Аепы, что стала первой женой князя Черниговского Святослава Олеговича († 1164), дочь хана Кончака – Слобода, что обручилась с князем Галицким – Владимиром Игоревичем (повешен 1211) и дочь хана Тигака, которая вышла замуж за сыном Даниила Галицкого – князем Волынским Мстиславом († 1292).

Одновременно, по тем временам распространяются браки князей-русичей с дочерьми князей Осетинских (Касогських), которые со времени разгрома их князем Тмутараканским, а позже – Черниговским и Великим князем Киевским, Мстиславом Владимировичем († 1034) – становятся союзниками Руси. Достоверно известно на сегодня четыре таких браки, когда Великий князь Киевский - Ярополк II Мономахович († 1139) – женился осетинской княжной Еленой, Великий князь Владимирский – Андрей Боголюбский (убит 1174) – за третью женщину взял какую осетинскую княжну, другой Великий князь Владимирский - Всеволод Большое Гнездо († 1212) – в первом браке имел женщину Ясиню и, наконец, также Ясиню имел женой сын Великого князя Киевского Святослава III – победоносный Черниговский князь Мстислав, погибшего 1223 в бою у г. Калки. С представительниц кавказских народов княгиней на Руси была также неизвестного имени грузинская принцесса (Тамара?), С которой был женат Великий князь Киевский – Изяслав II Мстиславич († 1154).

И, все же, Русь остается в большей степени в объективе европейской политики, и это ярко прослеживается также и учитывая княжеских браков. Здесь наибольший процент княжеских бракосочетаний с представительницами европейских династий приходится на заключение родовых связей с женщинами из стран ближнего зарубежья - Польшей, Венгрией, Болгарией, Византией и (с XII в.) Литвой.

Княгинями в Руси были шесть полячек, первой из которых ныне известна историкам, была дочь польского короля Болеслава Храброго, которая вышла замуж за Великого князя Киевского – Святополка И Ярополкович († 1019). Кроме нее, за русскими князьями были: Гертруда (дочь короля Мешко), Елена (дочь короля Лешка Белого), Агнесса (дочь короля Болеслава Кривоустый и киевской княжны Збислава Святополкивны – дочь короля Казимира II и дочь короля Владислава-Германа. Первой княгиней-венгеркой среди иностранок на Руси была дочь короля Белы I – Ланка, на которой женился князь Тмутаракани – Ростислав Владимирович († 1067).

Женами князей русских были также венгерские принцессы, среди которых, в частности, дочери королей Коломана и Ладислава и дочери Белы IV – Констанция и Анна. По венгерок, княгинь-византиек (гречанок) в нашей истории было также пять.

Первую, известную нам княгиню греческого происхождения на Руси, постигла нелегкая судьба. Известно, что она была женой Великого князя Киевского – Ярополка и Святославовича († 978 г.) И впоследствии стала свидетелем и жертвой братоубийственного соревнования Святославичей киевского стол. После поражения и смерти Ярополка она вынуждена была стать, будучи уже от него беременной, женой победителя – другого сына Святослава Храброго - Владимира I Великого († 1015). Ее сын – Святополк Ярополкович († 1019) – не долго держался князем в Киеве и вошел в историю с незаслуженным именем – «Окаянный». Княгинями из Византии на Руси были также сестра константинопольских императоров – Анна Порфирородный († 1011) – за Великим князем Киевским Владимиром и Великим, царевна Мономаховна – за Великим князем Киевским Всеволодом И Ярославичем «Черниговским» († 1093), царевна Анна – за князем Волынским и Галицким – Романом Мстиславичем (убитым 1205) и Елена, которая была второй женой Великого князя Киевского – Юрия Долгорукого († 1157).

Одними из первых иностранок, что женились на русскими князьями, были болгарыни. Из истории Киевской Руси являются сведения, что Великий князь Киевский – Владимир Великий – имел в женах двух болгарок, но кто они, и каковы их имена – неизвестно. Еще одна болгарка уже позже была княгиней Пинск. Ею стала дочь болгарского царя Бориса Георгиевича – Ефросинья – после бракосочетания с местным князем Ярославом Юрьевичем († 1186). Неизвестными остаются и две чешки, которые были женами того же Владимира Великого. С усилением в XииI в. Литвы, родственные связи русских князей Галицко-Волынской ветви завязываются и с Великим княжеством Литовским. Так, Галицко-волынский князь и король Руси - Даниил Романович Галицкий († 1264) – имел вторую жену дочь Довспрунк, которая была сестрой Великого Литовского князя Товтивилла, а его племянник – князь Холмский – Шварно († 1269) – был женат на дочери Великого князя Литовского – Мендовга – и впоследствии принимает этот титул.

Древнерусская княжна. Историческая реконструкция. Ыестиваль 'Воиново Поле 2010'

Древнерусская княжна. Историческая реконструкция. Фестиваль "Воиново Поле 2010”

Такое классическое объединение двух государств того времени – Галицко-Волынской и Литовской – через родство вступает в свою завершающую фазу в XIV в., Когда сын сестры Галицко-Русского короля Льва II – Марии – и князя Мазовецкого Тройдена I – князь Галицкий Болеслав-Юрий († 1340) – принимает в жены Офку, дочь Великого князя Литовского – Гедимина. С западноевропейских краев княгинями на Руси становились княжна из Померании и итальянка Теофания Музалона, Ефимия из Моравии и сестра Трирского епископа Бургард – Киликия, дочь графа Оттона – Кунегурда и дочь графа Липпольд – Ода, а также – неизвестного имени немецкая принцесса († 1151 ), которая известна как жена Великого князя Киевского – Изяслава II Мстиславича. Дочь короля Швеции Олафа – Ирина-Ингигерда († 1051) – стала княгиней Киевской после бракосочетания с Ярославом Мудрым. Второй в истории Украины-Руси дочерью шведского короля, стала русской княгиней, была принцесса Кристина († 1122), которая вышла замуж за сына Владимира Мономаха – Великого князя Киевского Мстислава I – Харальда. Первой же женщиной самого Великого князя (сначала он был князем Тмутараканским) Владимира Всеволодовича Мономаха († 1125) была дочь короля Англии – Гида. Среди княгинь на Руси была и бывшая королева Рикса, вдова короля Дании – Магнуса, вышла замуж за Новгородским князем – Владимиром Всеволодовичем († 1140).

Еще пять княгинь Руси, происхождение которых неизвестно, есть основания считать иностранками (которой, по мнению некоторых исследователей, есть и жена Игоря Рюриковича – княгиня Киевская – Ольга), учитывая годы княжения их мужчин в сочетании с анализом тогдашних исторических событий и их имен. Это, прежде всего, три жены Великого князя Киевского Владимира I Святославовича (Великого) – Олава, Малфрида и Адлага, которые, очевидно, были Варяжко (из Скандинавии) и две Анны (Анны) – одна из них была женой сына того же Владимира большого – князя Киевского – Ярослава Мудрого, а другая, умерла 1111, женой его же внука, также Великого князя Киевского – Всеволода И Ярославича "Черниговского". Таким образом, женами русских князей становилось пятьдесят три иностранки (из тех, что нам известны), с которыми чаще всего связывали свою судьбу представители Киевской, Киево-Галицкой и Галицко-Волынского княжеских линий, а князья Полоцкой линии и здесь оставались « наименее популярными ».

В общем же осмотре отметим, что из почти двухсот исследованных нами историй женщин, известных историкам большей или меньшей степени, связанные с княжескими русскими ветвями, княгинями на Руси становилось шестьдесят девять русинок (из них – шестеро – не княжеского рода), пятьдесят три иностранки (с пятью вышеупомянутыми вероятными чужой) и восемь женщин неизвестного родословной. Тридцать девять известных нам русских княжон вышли замуж за иностранцев, а судьбы еще девять дочерей Великого князя Киевского Владимира I Великого неизвестны, как и их имена. Конечно же, указанные данные не исчерпывающие, но в целом являются показательными.

Подытоживая все вышесказанное, по заключению браков можно проследить не только родственные связи тогдашних властителей и узнать о судьбах и имена женщин, связанных с историческим прошлым нашей страны, но и, соответственно, периоды взлета и падений могущества Руси, внешнеполитическую активность князей и ее расширь. Однако, следует отметить, что в Х-ХIII вв. Русь была и оставалась весомым фактором в тогдашней международной политике до своего окончательного государственного развала и упадка.

Автор: Гай-Нижник П. Князівни та княгині Руси-України // Новий погляд (Львів). - 2012 - 13 липня. (перевод с украинского мой)

загрузка...

swordmaster.org

Заключение. Великие и неизвестные женщины Древней Руси

Рассмотренный в настоящей работе жизненный путь многих выдающихся женщин Х-ХIII вв. показывает, что они сыграли большую роль в формировании и развитии Древнерусского государства в целом, а также способствовали расширению международных контактов, восприятию на русской почве лучших образцов мировой культуры, в том числе архитектуры, живописи, письменности и прикладного искусства. Каждая из женщин была высокообразованной, высоконравственной и видела цель своей жизни в помощи окружающим ее людям.

Так, княгиня Ольга смогла отомстить убийцам мужа, крепко взяла верховную власть в свои руки, чтобы потом передать ее подросшему сыну, провела в стране важнейшие реформы по упорядоченью налогообложения, создала основы законодательства, сформировала княжеский домен, т. е. сделала все, чтобы урегулировать взаимоотношения с подданными и предотвратить их восстания и развал государства. Княгине удалось установить мирные взаимоотношения с культурной столицей Европы того времени Константинополем и предпринять первые шаги по христианизации Руси. Продолжательницей начатых Ольгой дел стала византийская принцесса Анна Романовна. Вместе с окружавшими ее духовными лицами она занялась крещением русских людей: строила храмы, организовала училище для местного духовенства, способствовала распространению церковных книг, икон, утвари. В Киеве по инициативе принцессы был построен великолепный Успенский Десятинный собор, который стал образцом для подражания строителей всех крупных древнерусских городов. Приглашенные из Византии архитекторы, камнерезы, стеклодувы и многие другие ремесленники стали передавать свое искусство местным мастерам, и это дало мощный толчок культурному развитию всей Руси. С конца X в. в Киеве началось изготовление стекол, стеклянной посуды и украшений, мозаичных и керамических плиток. Впервые строятся роскошные здания, украшенные фресками, резным мрамором, шиферными плитками, красочными мозаиками. По своей красоте и величию они ни в чем не уступали лучшим византийским постройкам.

Распространение христианских идеалов способствовало улучшению нравственного состояния русского общества, в первую очередь его верхов. Так, Рогнеда, одна из многочисленных жен князя Владимира I, становится истовой распространительницей христианства в Полоцкой земле, основывает первый женский монастырь и сама постригается в него. Этим она показала пример для всех женщин, по тем или иным причинам оказавшимся вне семьи.

Женитьба Владимира Святославича на Анне Романовне не только способствовала христианизации Руси и дала мощный толчок развитию русской культуры, но и на международной арене подняла престиж власти самого князя. Все это показало важность династических браков. В XI в. они начинают заключаться исключительно часто. К числу наиболее удачных следует отнести женитьбу Ярослава Мудрого на шведской принцессе Ингигерд. Через нее князь смог породниться с многими европейскими королевскими домами, выгодно женить сыновей и успешно выдать замуж дочерей.

Приезд на Русь иностранных принцесс, в частности жены Изяслава Ярославича Гертруды, жены Святослава Ярославича Оды и жены Всеволода Ярославича Марии, внес новую свежую струю в политическую и культурную жизнь страны и позволил русской знати ознакомиться с лучшими образцами европейской письменности и книжного искусства. Под их влиянием создаются такие выдающиеся памятники, как Остромирово Евангелие, два Изборника Святослава и позднее Мстиславово Евангелие. Есть все основания предполагать, что у истоков русского летописания была деятельность польской принцессы Гертруды по отстаиванию прав на великокняжеский престол мужа и сыновей.

Вполне вероятно, что такой шедевр древнерусской архитектуры и живописи, как киевский Софийский собор, создавался при непосредственном участии приглашенных по инициативе принцессы Марии Константиновны мастеров. Новгородская София строилась на средства великой княгини Ингигерд-Ирины-Анны.

Общение с женами и невестками-иностранками обогащало самих князей. Они приобщались к зарубежной литературе (например, Владимир Мономах), изучали иностранные языки (как известно, Всеволод Ярославич в домашней обстановке овладел пятью языками) и в целом расширяли свой кругозор. В то же время русские княжны все чаще стали выходить замуж за отпрысков европейских королевских домов. Некоторые из них, например Анна Ярославна, в культурном отношении были выше своих мужей и поэтому внедряли свои нравы и обычаи в быт королей других стран. Взаимный культурный обмен активно осуществлялся весь XI в. и продолжался в начале XII в. Яркий след в русском летописании оставила английская принцесса Гида, а ее контакты с кельнским духовенством и ремесленниками сохранялись в течение 100 лет и даже дольше ее потомками. Большое влияние на развитие новгородско-шведских торговых связей оказала шведская принцесса Христина, первая жена Мстислава Великого. При ней католический монах получает разрешение основать в Новгороде монастырь, православные храмы украшаются изделиями западно-европейских мастеров, в русские летописи проникают идеи и концепции, содержащиеся в европейских хрониках, и наоборот. В XI и XII вв. русская культура неотделима от общеевропейской и развивается с ней в едином русле.

В это время знатных русских женщин отличает высокая образованность, целеустремленность, желание самостоятельно распоряжаться своей судьбой и устраивать ее, исходя из собственных убеждений, принципов и личных интересов. Так, некоторые из молодых девушек выбирают для себя монашеский путь и становятся основательницами монастырей, строительницами церквей, создают училища для обучения девочек всевозможным наукам, занимаются врачеванием, читают проповеди прихожанам, ищущим ответы на важные вопросы.

Несомненно, что в то время знатные девушки получали хорошее образование, часто даже лучшее, чем их сверстники-мальчики, которых в первую очередь обучали воинскому искусству. Учебниками, видимо, являлись «еллинские», т. е. греческие, книги. По ним учили грамоте, математике, азам философии, риторике, «врачебной хитрости», «календарной астрологии», пению и иностранным языкам. Это позволяло русским княжнам без особого труда выходить замуж за принцев, королей и даже императоров и вместе с ними успешно править в их странах.

В имущественном отношении многие знатные женщины были совершенно независимы от мужей. Иностранкам мужья выделяли на содержание целые города, русские княжны получали от отцов села, земельные угодья и даже небольшие городки. Это давало возможность иметь значительные собственные средства, осуществлять торговые операции, заниматься благотворительностью и церковным строительством. На независимое положение многих княгинь указывают их личные печати, которыми они скрепляли различные документы. Как известно, такие печати были у Гертруды, Марии Константиновны, Христины, Ирины – жены Святополка Изяславича, Марии Мстиславны – жены Всеволода Ольговича и др.

Летописные источники свидетельствуют о том, что многие княгини были социально и политически очень активными личностями и смело вмешивались в междоусобные баталии мужей и сыновей. Часто родство по женской линии оказывалось для князей более важным во время междоусобиц, чем по мужской. Это особенно наглядно стало прослеживаться со второй половины XII в., когда на стороне того или иного князя оказывались их зятья, шурины, тести, сваты, а в числе противников были родные братья и племянники. Данная особенность наглядно проявилась во время борьбы Юрия Долгорукого за киевский великокняжеский престол. Поэтому без учета родственных связей между князьями по женской линии вообще невозможно понять суть политических и междоусобных войн во второй половине XII – начале ХIII в.

В XII в. в связи с активным наступлением половцев на южные русские земли в заключении династических браков появляется новая тенденция. Князья начинают родниться с половецкими ханами и в лице новых родственников получают помощь в борьбе с другими степняками. Одним из первых женился на половчанке великий князь Киевский Святополк Изяславич, не слишком прочно сидящий на своем престоле. В 1094 г. его женой стала дочь Тугоркана, принявшая после крещения имя Ирина. Она оказалась исключительно любящей и благочестивой супругой и после кончины мужа пожертвовала большую часть своего имущества церквям и монастырям, остальное раздала нищим. Ее поступок настолько удивил современников, что об этом была сделана соответствующая запись в «Повести временных лет».

В 1107 г. Владимир Мономах женил своего младшего сына Юрия на внучке хана Аепы. Одновременно черниговский князь Олег Святославич женил сына Святослава на внучке хана Осеня. В итоге Юрий и Святослав стали закадычными друзьями, часто вместе пировали и оказывали друг другу большую помощь. (Можно вспомнить, что именно их встреча в Москве была зафиксирована как дата основания города.) Понимая важность родства с половцами, в 1117 г. Владимир Мономах женил своего последнего сына Андрея на внучке хана Тугоркана. В 1163 г. сын великого князя Киевского Ростислава Мстиславича Рюрик женился на дочери хана Белгука. Это дало возможность заключить с половцами мир на несколько лет.

Браки с половецкими ханами оказались заманчивыми и для некоторых княгинь. Так, в Ипатьевской летописи под 1151 г. было зафиксировано бегство жены умершего черниговского князя Владимира Давыдовича к половецкому хану Башкорду. Потом с помощью нового супруга она помогала сыну Святославу в борьбе за черниговское княжение.

Приблизительно с середины XII в. среди князей становится популярным жениться на ясках. Первым это сделал великий князь Киевский Ярополк Владимирович. Современники отметили, что его жена Елена, яская (осетинская) княжна, отличалась необычайной красотой. На ее родственнице позднее женился Андрей Боголюбский, но красавица не оправдала надежд владимиро-суздальского князя и, видимо, организовала против мужа заговор. Еще одна родственница Елены, Мария, стала супругой Всеволода Большое Гнездо и прославилась не только тем, что родила много детей, но и тем, что вела исключительно благочестивый образ жизни, перед кончиной основала монастырь и в него постриглась. Еще две сестры Марии также стали женами князей-Рюриковичей, поддерживающих дружеские отношения с великим князем Владимирским.

К числу достаточно экзотических браков можно отнести женитьбу великого князя Киевского Изяслава Мстиславича на грузинской княжне в 1153 г. и женитьбу младшего сына Андрея Боголюбского Юрия на грузинской царице Тамар. Они свидетельствуют о довольно тесных связях Руси в то время с кавказскими государствами.

Хотя в большинстве дошедших до нас источников содержатся сведения преимущественно о знатных женщинах, все же иногда можно обнаружить данные и о простолюдинках. Например, в Ипатьевской летописи под 1113 г. помещена запись о смерти игуменьи Лазорева монастыря. Поскольку летописец не знал ни имени, ни происхождения этой женщины, то напрашивается предположение, что она не принадлежала к киевской знати. Прославилась же она исключительно благочестивым образом жизни, проведя 60 лет в монастыре в полном уединении. Главными ее занятиями были чтение книг и рукоделие, являвшееся средством для существования. Всего же эта женщина прожила 92 г., приняв постриг в 1053 г. еще в правление Ярослава Мудрого. Родилась же она при Владимире I Святославиче.[917]

Некоторое представление о жизни женщин из простонародья дают археологические находки. Так, было обнаружено, что некоторые предметы домашней утвари имеют надписи, например пряслица, используемые при прядении в качестве грузил. Естественно, что они не могли принадлежать знатным женщинам и являлись собственностью представительниц низших слоев населения. Владелицы пряслиц прорисовывали на них свои имена, отмечали акт дарения, обращались к Богу. Эти изделия были обнаружены при раскопках в Киеве, Вышгороде, Любече, Требовле, Друцке, Гродно, Пинске, Витебске, Новгороде, Старой Ладоге, Белоозере и других местах. Они свидетельствуют о широком распространении грамотности среди женщин Древней Руси.[918]

Данный вывод подтверждают и находки берестяных грамот в древнейших слоях Новгорода ХI-ХIII вв. Содержание грамот говорит о том, что писавшие их женщины были полновластными хозяйками в своих домах, в имущественном отношении не зависели от мужей, давали деньги в рост, участвовали в сделках с землей, выступали поручителями по своим родственникам мужчинам, когда те брали деньги в долг, в случае возникновения конфликтов обращались в суд, надзирали за слугами и наемными работниками и т. д. Во всех отношениях они были полноправными членами новгородского общества и ни в чем не уступали мужчинам.[919]

В древнейшем сборнике законов – Русской правде – мало законов, касающихся непосредственно женщин, поскольку они регулировали по большей части взаимоотношения князя с подданными. Поэтому содержание некоторых статей нельзя считать свидетельством приниженного положения женщин в сравнении с мужчинами. Например, за убийство княжеского дружинника полагался штраф в 40 гривен, а за убийство его жены – только 20. Но для князя воин был много дороже его жены. В другой статье отмечалось, что за убийство княжеского пестуна-дядьки или его кормилицы полагался одинаковый штраф – 12 гривен.[920] В данном случае для князя оба эти человека были одинаково дороги, несмотря на разницу полов.

О достаточно высоком социальном положении женщин свидетельствует наследственное право. Так, даже дочери могли наследовать отцово имущество, если в семье не было сыновей. Жены после смерти мужей сохраняли за собой «вено», т. е. то, что муж выделял им на содержание при своей жизни, за ними оставалось и приданое, а также то, что им отписывалось по завещанию. Вдовы имели право жить в доме мужей до самой смерти, и дети, даже неродные, не могли их выгнать на улицу.

Интересно отметить, что многие преступления по отношению к женщинам (насилие, оскорбления, побои и т. д.) рассматривались не на княжеском суде, а на церковном. Это говорит о том, что преступления против женщин расценивались не как уголовные, а как безнравственные, попирающие Божьи заповеди. Получалось, что в духовном отношении церковь ставила женщин выше мужчин. Она взяла их под свое покровительство, особо развивая культ почитания Богородицы.

Археологические находки дают представление о том, как одевались женщины Древней Руси. Так, на территории Михайловского монастыря в 1903 г. был обнаружен кувшин с фрагментами тканей и остатками женского головного убора. Всего было найдено 11 фрагментов различных видов шелковой ткани, от ярко-розового до темно-вишневого. Особое двухслойное плетение придавало тканям гладкую атласную поверхность. Орнамент на тканях был растительным. Темно-розовая ткань в виде ленты шириной 14 см использовалась в качестве нашивки от ворота до подола. Орнамент на ней был вышит золотыми и шелковыми нитями. Еще одна ткань розового цвета была с вышивкой в виде концентрических кругов со вписанными в них птицами. Из ткани красного цвета был сделан стоячий воротник высотой 6 см с золотой вышивкой и серебряными и позолоченными бляшками. Спереди воротник застегивался на маленькие шаровидные пуговицы. Один из фрагментов представлял собой темно-красную ткань с синим рисунком, другой – полосатую ткань. По мнению исследователей, эти ткани были изготовлены в Византии. Кроме того, в кувшине были головные украшения: очелье из красной ткани длиной 34 см, шириной 2,3 см, украшенное позолоченными бляшками и золотой вышивкой в виде стебля; золототканая лента с повторяющимся узором; остаток платка-убруса из ткани типа фаты явно иранского производства.[921]

В Суздале в 1973 г. был обнаружен туесок с фрагментами нескользких тканей и ниток. Особый интерес у исследователей вызвал фрагмент ленточного сарафана, дающий представление о покрое женской одежды. Оказалось, что такие сарафаны носили скандинавские женщины в IX в.[922]

Интересные находки были сделаны во время раскопок на территории кремля в Дмитрове. Было обнаружено несколько захоронений XII-XIII вв., в т. ч. и женское с остатками одежды и головного убора. У платья был стоечный воротник, отделанный золототканой тесьмой. Такая же отделка была на манжетах. Головной убор представлял собой шапочку с каркасом из бересты, обтянутым шелковой тканью. По краям были нашиты бляшки. Под ней шла шелковая налобная повязка с пришитыми на нее серебряными с позолотой бляшками. Поверх головного убора был накинут шелковый платок из трехцветной ткани.[923]

Во время раскопок неоднократно находились женские головные уборы – очелья или украшения для них. Наиболее распространенными деталями очелий являлись аграфы – проволочные дужки с тремя бусинками либо из серебра, либо бисера, либо жемчуга. К очелью обычно привешивались височные колты разной длины, аграфы могли использовать для украшения кос.[924] Зимой для украшения и утепления одежды использовались шкурки соболей, горностаев, черных куниц, песцов, белых волков, лис и белок, в зависимости от достатка в семье женщины.

Наглядное представление о том, какие украшения носили женщины в XII-XIII вв., дали раскопки 1960-х гг. в древнем Изяславле. Оказалось, что наиболее популярными были стеклянные браслеты – их было обнаружено более 10 000 штук. Они были гладкими, кручеными, рубчатыми, плосковыпуклыми нескольких цветов: коричневые, зеленые, синие и фиолетовые. Также популярны были и стеклянные бусы. Более зажиточные женщины носили украшения из горного хрусталя в виде овальных подвесок, колты-медальоны из позолоченного серебра, перстни с изумрудами, рубинами и аметистами, серебряные незамкнутые браслеты и нашивали на верхнюю часть одежды серебряные бляшки с различными узорами.[925]

Все это говорит о том, что не только знатные и богатые женщины стремились одеваться ярко и красиво, простолюдинки также уделяли своей одежде большое внимание, но шили ее из более дешевых тканей и украшали значительно проще. Например, вместо золотых и серебряных браслетов носили стеклянные, вместо драгоценных камней использовали бисер, пастовые бусы и т. д.

В целом же данное исследование показало, что без изучения «женской истории» прошлое выглядит однобоким, многие процессы и явления трудно понять и дать им правильную оценку. Особенно это касается международных взаимоотношений, внешней и внутренней политики и развития культуры. Совершенно по-новому можно взглянуть и на процесс возникновения наших главных источников по истории Древней Руси – летописей.

В работе высказано предположение, что «Начальный свод» составлялся по указанию Гертруды игуменом Никоном и закончился с его смертью в 1088 г. После этого свод дополнялся новыми записями, а после вокняжения в Киеве Святополка Изяславича в 1093 г. работа над летописью была поручена монаху Киево-Печерского монастыря Нестору. За ней до самой своей смерти в 1107 г. следила княгиня Гертруда. Так была создана знаменитая «Повесть временных лет».

После смерти Святополка Изяславича в 1113 г. пришедший к власти Владимир Мономах поручил игумену Выдубицкого монастыря Сильвестру создать новую редакцию «Повести временных лет». Работа над ней была завершена в 1116 г. Цель ее состояла в обосновании прав на великокняжеский престол потомков Владимира Всеволодовича. Затем великокняжеское летописание оказалось дополнено летописцем второй жены Мстислава Великого Любови Дмитриевны, желавшей посадить на престол своего сына Владимира. Созданный под ее руководством памятник подробно описывал борьбу за великое киевское княжение Юрия Долгорукого с Мстиславичами. Заканчивался он, очевидно, смертью Любавы Дмитриевны в 1170 г. Продолжением этого летописца, возможно, стали записи Ольги Юрьевны, жены Ярослава Осмомысла, обреченной на скитания с сыном. Их она вела приблизительно с 1173 г. по 1180 г., т. е. до своей смерти. Далее продолжателями летописания становятся Анна Рюриковна, жена галицко-волынского князя Романа Мстиславича, и Верхуслава Всеволодовна, дочь Всеволода Большое Гнездо и жена князя Ростислава Рюриковича (каждая своей части). Последняя также покровительствовала киево-печерским книжникам, написавшим сборник житий местных святых – «Патерик».

Завершающий аккорд в летописание удельного периода в виде Ростовского летописца внесла ростовская княгиня Марья Михайловна, отстоявшая права сыновей на отцовы владения и прославившая мужа Василько Константиновича и отца Михаила Черниговского.

Несомненно, что все эти наблюдения носят предварительный характер и требуют более детального и углубленного изучения.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Перевозчица из Пскова. Как княгиня Ольга Русь обустраивала | История | Общество

Неканоническая версия

В истории государства Российского женщин-правительниц было немного, но они оставили заметный след. Поистине «женским веком» России стал век XVIII, когда русский престол почти целиком оказался во власти женщин.

Но первая женщина-правительница на Руси появилась на восемь веков раньше. Киевская княгиня Ольга первой из русских правителей приняла христианство, во многом предопределив тот путь, по которому в дальнейшем пошло Российское государство.

У историков не так много достоверных источников, которые рассказывают о первой женщине во главе русского государства, поэтому история Ольги — это смешение реальных событий и легенд, которые были придуманы о ней позднее.

Не стоит и забывать и вот какой момент — Ольга канонизирована Русской Православной церковью, и не слишком деликатное обращение с образом святой вызывает у определённой части верующих болезненные чувства.

Ни в коем случае не желая никого оскорбить, поговорим не о безгрешной праведнице, а о женщине X века, с честью прошедшей испытания, выпавшие на её долю, и заставившей уважать себя суровых мужчин-воинов.

Как киевскому князю не дали распустить руки

Дата рождения Ольги достоверно не известна. Если верить поздним источникам, то на момент смерти в 969 году ей было около 80 лет. Получается, будущая княгиня появилась на свет в начале последнего десятилетия IX века.

Святая великая княгиня Ольга. Н.А. Бруни. 1901. Фото: Commons.wikimedia.org

Самая романтическая история знакомства Ольги с будущим мужем, князем Игорем, выглядит так. Киевский князь Игорь, охотясь в лесах под Псковом, захотел перебраться на другой берег реки. Встретив перевозчика с челном, он с удивлением обнаружил, что перед ним девушка в мужской одежде. После непродолжительной беседы Игорь увлёкся новой знакомой и стал, что называется, приставать. Однако девушка решительно «отшила» кавалера, сказав, что, несмотря на незнатное происхождение, скорее утопится, чем допустит над собой насилие. Озадаченный и растерянный князь убыл восвояси, узнав лишь имя девушки — Ольга. Когда же через некоторое время правитель Киева решил жениться, то заявил, что никого себе в жёны, кроме псковской перевозчицы, не желает. Гонцы, отправленные во Псков, разыскали Ольгу и сообщили, что Игорь — парень серьёзный, готов жениться. После этого Ольга сменила гнев на милость, и свадьба состоялась.

Есть и менее романтичная версия. Согласно ей, происходила Ольга из знатной псковской семьи, была подобрана Игорю в качестве невесты его опекуном, князем Олегом. Да, тем самым, Вещим, чьё неосторожное обращение с черепом, повлекшее летальный исход, воспели, каждый в своем стиле, Александр Сергеевич Пушкин и Владимир Семенович Высоцкий.

В данном случае речь идёт уже не о браке по любви, а по расчёту.

Вдова с ребёнком на руках

Но как бы то ни было, Ольга стала женой киевского князя и родила ему наследника — Святослава. Здесь, правда, снова возникает путаница с датами — если верить тому, что родилась Ольга ещё в конце IX века, то сына она произвела на свет в возрасте 50 лет, в 942 году. Впрочем, некоторые историки полагают, что произошло это на двадцать лет раньше.

Первая встреча князя Игоря с Ольгой. Художник В. К. Сазонов. Источник иллюстрации - Commons.wikimedia.org

Но, пожалуй, хватит на сегодня споров вокруг различных дат и возраста тех или иных персонажей.

Точно известно, что гибель мужа перевернула жизнь княгини. В 945 году князь Игорь отправился получать дань с племени древлян. Финансовый спор закончился убийством киевского князя.

Ольга оказалась вдовой с трёхлетним сыном на руках — не самая завидная доля даже в XXI веке, не говоря уж о Х. С точки зрения законов того времени, она имела право остаться правительницей, если не имела намерений вновь выйти замуж.

Но для этого Ольге необходимо было доказать киевской дружине, что она способна эффективно руководить. Княгине это удалось в полной мере.

Мы можем только гадать, насколько сильно Ольга любила погибшего мужа. Возможно, то, что произошло дальше, связано с её глубоким чувством к Игорю. А возможно, глава Киева посчитала, что не имеет права оставлять безнаказанной гибель своего предшественника.

Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря. Василий Суриков, 1915 год. Источник иллюстрации - wikipedia.org

Месть русской женщины

В это время расхрабрившиеся древляне решили и вовсе прибрать к рукам Киев, предложив Ольге выйти за их князя Мала.

Ольга ответила согласием и предложила прислать сватов. Сваты прибыли на ладье, которую киевляне на руках внесли в город. В городе послов ждала... яма, куда их опустили вместе с ладьёй. После чего всех прибывших зарыли в землю живьём.

Затем княгиня попросила прислать новых послов из числа самых видных древлян, дабы продолжить переговоры о свадьбе. На сей раз обошлось без закапывания — послов просто заперли в бане во время мытья и сожгли живьём.

После этого Ольга прибыла в земли древлян, чтобы оплакать погибшего мужа и организовать поминки. На поминки были приглашены и древляне, явно еще не понявшие, что от киевской княгини им нужно бежать без оглядки.

Про клофелин в ту пору ещё никто ничего не слышал, но у Ольги нашлось средство не хуже — когда выпившие древляне отключились, киевская дружина учинила форменную резню.

Кончилось всё военным походом на древлян в 946 году, который завершился полным разгромом непокорного племени. Легенда гласит, что столицу древлян Искоростень Ольга сожгла при помощи птиц, к ногам которых велела привязать зажжённую паклю с серой.

Тем, кому кажется, что Ольга — кровавая маньячка, надо, наверное, рассказать, как погиб её муж. Древляне разорвали Игоря на части, привязав к двум деревьям. Так что ответные меры киевской княгини из «привычек» конца первого тысячелетия совершенно не выделяются.

«Казнь князя Игоря». Рисунок Ф. Бруни Источник иллюстрации - wikipedia.org

Крещение как политический ход

После усмирения древлян вопросы относительно правомочности правление в Киеве Ольги отпали у всех, что позволило ей активно заняться государственным строительством.

Ольга создала становища и погосты, на которые зависимым от Киева городам и поселениям надлежало доставлять дань. Становища были выстроены в виде укреплений, так что, помимо непосредственно сбора налогов, своим присутствием отбивали охоту бунтовать против Киева. Владения Киева были поделены на административные единицы, во главе которых ставились княжеские управленцы — тиуны.

Княгиня Ольга. Виктор Васнецов. 1885-1893. Источник иллюстрации - Commons.wikimedia.org

При Ольге стала бурно развиваться торговля, началось каменное градостроительство.

Активно развивала Ольга и отношения и с другими странами, в частности, с Византийской империей. В 954 году Ольга нанесла визит в Константинополь, во время которого приняла христианство.

По легенде, таким образом Ольга перехитрила византийского императора, делавшего киевской княгине недвусмысленные намёки. Сославшись на своё язычество, Ольга предложила императору лично крестить её, а когда он выполнил это пожелание, поставила перед фактом — крёстный отец не мог состоять в близости со своей крестницей.

В житии святой Ольги её крещение, разумеется, лишено подобного водевильного оттенка.

Сообщается, что таинство крещения над нею совершил Патриарх Константинопольский Феофилакт, а восприемником стал сам император. Патриарх благословил новокрещённую княгиню крестом, вырезанным из цельного куска Животворящего древа Господня с надписью: «Обновися Русская земля Святым Крестом, его же приняла Ольга, благоверная княгиня».

Есть более прозаическая версия крещения Ольги — принятие христианства значительно облегчало ведение переговоров с византийцами, косо смотревшими на язычников, и княгиня переходом в новую веру укрепляла связи двух стран.

По некоторым сведениям, у Ольги были и более обширные планы — женить своего сына на одной из византийских принцесс. Однако план не удался, в том числе и потому, что Святослав Игоревич вырос убеждённым язычником и над новой верой матери откровенно насмехался.

Да и в целом на Руси продолжались религиозные эксперименты. Уже после крещения Ольги в Киев были приглашены епископы из Германии, попытавшиеся утвердить на Руси западноевропейскую версию христианства. Впрочем, в своём деле они не преуспели и вскоре отправились восвояси.

Одна из шести

Повзрослевший сын Святослав Игоревич оказался блестящим полководцем, но не слишком умелым политиком. Не вняв советам матери, креститься он не захотел, а государственному строительству предпочитал военные походы. Поэтому фактически управление государством оставалось в руках Ольги.

Княгиня не смогла повлиять на сына, зато повлияла на воспитание внуков. Один из них, Владимир, в 988 году заменит на Руси язычество христианством и войдёт в историю как Владимир Святой.

В 968 году княгиня Ольга, находившаяся уже в преклонном возрасте и страдавшая от недугов, вынуждена была возглавить оборону Киева от осадивших его печенегов. Святослав с войском были далеко, однако княгиня сумела не допустить врага в город до его возвращения.

Сняв осаду, Святослав намеревался снова уйти в поход, но услышал от матери: «Я больна, куда ты уезжаешь? Похоронишь меня, и уже потом отправляйся куда захочешь!». Эти слова тронули сердце воителя, и он остался в Киеве. Вскоре после этого, 11 июля 969 года, княгини Ольги, в крещении Елены, не стало.

В качестве святой Ольгу начали почитать уже в правление её внуков, хотя официальная канонизация произошла на несколько веков позднее.

В 1547 году Ольга причислена к лику святой равноапостольной. Такой чести удостоились ещё только пять святых женщин в христианской истории (Мария Магдалина, первомученица Фёкла, мученица Апфия, царица Елена Равноапостольная и просветительница Грузии Нина).

11 июля по юлианскому календарю (24 июля по современному стилю) церковь чтит память святой равноапостольной княгини Ольги, покровительницы вдов и новообращённых христиан.

www.aif.ru

Гаремы славянских князей | Древняя Русь

Журнал: Загадки истории, №6/С — июнь 2011 годаРубрика: Дворцовая жизньАвтор: Олег Логинов

Владимира Красное Солнышко ублажали 800 наложниц

По сути дела и терем, и гарем обозначали женскую половину дома. И в гареме, и в тереме женщин держали взаперти, всячески ограждая от любых контактов с мужчинами. Это была своего рода золотая клетка — в ней женщины не знали нужды, но при этом всецело зависели от своего повелителя.Чем сильнее происходила ассимиляция с соседними народами, тем больше перенимались их обычаи. Л.Н. Гумилёв писал: «Так, татары казанские — это смесь древних болгар, кипчаков, угров — потомков мадьяр и русских женщин, которых мусульмане захватывали в плен и делали законными жёнами — обитательницами гаремов. Впрочем, русские удальцы тоже ловили татарских красавиц и заводили с ними семьи, охраняемые церковным правом».Описание унижения русских людей нашло отражение в старинных былинах, в которых повествуется, как они, чтобы уберечь свои земли от разорения, отдавали своих любимых дочерей поганому змею. Одна из древних былин о Никите Кожемяке рассказывает, как во времена князя Владимира Красное Солнышко появился около Киева страшный змей и брал с каждого двора по красной девке. Но самое интересное, что сам князь Владимир Красное Солнышко вошёл в историю как владелец самого большого гарема среди русских правителей. По преданию, у него было 5 жён и 800 наложниц.Древнерусский летописец в «Повести временных лет» рассказывал о нём так: «А наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове… И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц».

Вожди-сластолюбцы

Сведения, что русские князья располагали собственными гаремами, и немалыми, подтверждаются и другими источниками. Ахмед Ибн Фадлан, ездивший в составе багдадского посольства в Булгарию, писал, что ложе русского царя «огромно и инкрустировано драгоценными самоцветами. И с ним сидят на этом ложе сорок девушек для его постели. Иногда он пользуется как наложницей одной из них в присутствии своих сподвижников… И он не имеет никакого другого дела, кроме как сочетаться [с девушками], пить и предаваться развлечениям. У него есть заместитель, который командует войсками, нападает на врагов и замещает его у его подданных».Конечно, может быть, слухи о любвеобильности князя Владимира преувеличены, и 800 его пресловутых наложниц — это прислуга его 400 дружинников (по две на каждого), но не вызывает сомнений, что женщин князь Красное Солнышко менял как рукавицы.Сам Владимир появился на свет в результате порочной связи князя Святослава с рабыней Малушей, ключницей княгини Ольги. На Западе незаконнорожденных детей именитых особ презрительно называли бастардами, а на Руси и того хлеще — «выблядками». Так что клеймо незаконнорожденного не раз уязвляло самолюбие князя. Когда 18-летний Владимир решил взять себе в союзники Полоцк, он попросил у правившего этим городом варяга Рогволода руки его дочери Рогнеды. Но гордая варяжская дочка надменно заявила, что за сына рабыни она никогда не пойдёт. Владимира её слова привели в ярость. Он напал на Полоцк, убил Рогволода, двух его сыновей и взял Рогнеду в жены силой. Причём, по некоторым сведениям, князь Владимир сначала насильно овладел юной Рогнедой на глазах её родителей и только потом убил её отца.Спустя некоторое время князь Владимир захотел взять себе в жены дочь «князя Корсунского града». Тогда крымская крепость Корсунь (Херсонес) принадлежала Византии и управлялась императорским наместником. Этот наместник имел неосторожность грубо отказать князю Красное Солнышко, не желая родниться с язычником. И тоже жестоко поплатился за это. Владимир захватил Корсунь. «А князя корсунского и с княгинею поймал, а дщерь их к себе взял в шатёр, а князя и княгиню привязал у шатерной сохи и с дщерию их пред ними беззаконство сотворил. И по трёх днях повелел князя и княгиню убить, а дщерь их за боярина Ижберна дал со многим имением, а в Корсуни наместником его поставил…».После этого сам византийский император не посмел отказать князю Владимиру, когда тот посватался к его дочери Анне и предложил Корсунь в качестве выкупа за невесту. Император согласился, только поставил условие, чтобы князь крестился. Так Русь стала православной.

Бог им судья

Несмотря на приверженность к православию, русские правители и не думали отказываться от наложниц и блюсти верность единственной законной супруге. Когда в 1312 году к власти в Орде пришёл царевич Узбек, он стал мечом насаждать ислам в своей стране, которая до этого была наполовину языческой, а наполовину — православной. Отказывавшиеся обратиться в мусульманство, в том числе 70 царевичей Чингизидов, были казнены. Множество татар бежали в Московию. Известные русские дворяне: Черкасские, Сулешевы, Юсуповы, Бутурлины, Татищевы — это потомки татарских мурз, перешедших со своими улусами на служение московскому царю. Они принесли в свою новую страну свои старые традиции.Гаремы и чадра существовали в Московии вплоть до 18-го века. Конец этим обычаям положил только Пётр I, который решительно высвободил женщин из теремов и повелел не прятать им лиц от посторонних мужчин. Впрочем, до конца эти традиции не были изжиты. Представитель рода Юсуповых, потомков ногайского хана Юсуфа, князь Николай Борисович во времена Екатерины II имел большой гарем, а стены спальни украсил 300 портретами бывших любовниц. Он любил позабавиться во время домашних спектаклей: по взмаху его трости все актрисы на сцене тотчас обнажались.

Дворец из легенды

Берестово — древнее княжье село, расположенное неподалёку от Киево-Печерской лавры. В Берестове находился загородный дворец великого князя киевского Владимира Святославича, который здесь же и скончался. Каменное двухэтажное дворцовое строение окружали дворы княжеской челяди. О дворце упоминают в летописях. В последующие годы в Берестове жили киевские князья Ярослав Мудрый, Святослав Ярославич, Всеволод Ярославичи Владимир Мономах. В 1091 г. дворец сожгли половцы, в 1113 г. он был отстроен (не сохранился). Во 2-й половине 11-го века в Берестове была сооружена Церковь Спаса на Берестове.

Славянская полигамия

Киевская летопись свидетельствует, что на Руси в 11-м веке, возможно в начале 12-го века, вятичи, радимичи и северяне имели по две-три жены. У наших соседей в Чехии много жён имел князь Славник; в Польше Мешко до принятия им христианства имел семь жён, а поморанский князь во время посещения его епископом Отгоном Бамберским имел несколько жён и 24 наложницы. В славянских языках для их обозначения имелся ряд терминов, из которых более всего известен термин наложница, а также суложница, приложница. Эта полигамия имелась и у всех соседей славян. Потому, когда франк Само правил чехами и словинцами, он взял себе 12 славянских жён, с которыми прижил 37 детей. Письмом папы Иоанна VIII, посланным ещё в 873 году князю Коцелу, запрещалось двоеженство в его княжестве на озере Балатон.

www.bagira.guru

ЖЕНЩИНЫ ПРАВИТЕЛЬНИЦЫ ДРЕВНЕЙ РУСИ. КНЯГИНЯ ОЛЬГА

Тысячу лет назад, на заре русской истории, когда поклонялись языческим идолам и видели судьбу во снах, когда легенды были неотличимы от истины, на свет появилась девочка, происхождение которой до сих пор остается загадкой. Имя этой женщины, как и ее происхождение, окружено тайнами и легендами. Ее месть не знала границ, и враги прозвали ее «кровавой волчицей». Чтобы вновь обрести погибшего мужа она отреклась от веры отцов, она принесла на Русь Христианство, но отдала княжескую власть сыну язычнику.

Княгиня Ольга вошла в историю, как женщина, стершая с лица земли целый народ и ставшая одной из первых святых древней Руси, вся ее жизнь от замужества до самой смерти была исполнена любви, ради нее неистовая княгиня была готова пойти на любые жертвы.

Древние летописи сообщают, что княгиня родилась на берегах Псковы в небольшой деревушке, отца девочки никто не знал, но округе поговаривали, что он человек благородных кровей, в последствии некоторый летописцы сообщают, что отцом Ольги был князь вещий Олег, правящий в ту пору Киевской Русью. Олег рано овдовел и долгие годы провел в дальних походах по чужеземным странам, встретив молодую хрестьянку, он поверил наконец, что обрел новую любовь, но счастье было недолгим, мать Ольги умерла при родах, девочку отдали на воспитание, в семью к тете. С ранних лет, Олег регулярно навещал свою тайную дочь, именно он дал девочке имя, похожее на его собственное – Ольга, в переводе с одного из северных языков, оно означает «колдунья», отец надеялся, что дочери передадутся магические способности и дар видеть грядущее.

Псков-один из древнейших русских городов. Впервые в летописи он упоминается под 903 годом в связи с женитьбой Киевского князя Игоря, на Псковской девушке Ольге.

Брак Ольги и Игоря был одним из тех, что заключаются на небесах. Когда они впервые встретились Ольге было всего 14 лет, но уже тогда Игорь понял – это его будущая жена. Той весной молодой князь охотился на низовьях рек, день был солнечный, князь охотник шел, высматривая добычу, прислушиваясь к каждому лесному шороху, услышав чьи-то легкие шаги, Игорь не сомневался, что зверь прячется именно там. Игорь опешил, увидев вместо зверя – красивую девушку. Так произошло знакомство будущих супругов.

Интересно, что во время встречи в лесу Игорь отдал Ольге древнее фамильное кольцо, доставшееся ему от отца, объяснив, что камень, оправленный в благородное серебро, обладает удивительным свойством – он меняет окраску, в зависимости от состояния души, носящего его и предупреждает владельца об опасности.

Шел 945 год от рождества Христова. Киевский князь Игорь проводил в походах большую часть жизни. Горожане привыкли к этой картине «Княгиня стоит у терема и смотрит в даль» Обычно ее лицо не покидала улыбка, но на этот раз Ольга была явно встревожена и мрачна, она чувствовала, что любимый муж не вернется живым.

Отец Ольги – Олег, умирает от укуса змеи, поселившейся в черепе его давно павшего коня. Умирая, князь успел отправить гонца с письмом Ольге и Игорю. В своем последнем послании, Вещий Олег завещал Ольге всегда доверять своему дару, умению читать вещие сны и видеть в них будущее.

На 4 ночь, после трагического известия, Ольга увидела во сне отца, она почему-то твердо знала, что все сказанное ей в этом сне сбудется. Слова Олега были полны тревоги, ее мужу – Игорю, грозит опасность, он может не вернуться с очередного похода за данью. Олег сказал: «Уж если едет, пусть не берет больше обычного».

Княгиня проснулась с тяжелым сердцем, она заметила, что подарок мужа, перстень с самоцветом, который она вот уже много лет не снимала с руки, неожиданно поменял цвет. Обычно светло-голубой камень, стал кроваво-красным. Но Ольге хотелось быть не прорицательницей, а просто любящей женой, которая до последнего момента не теряет надежду на то, что супруг вернется домой целым и невредимым.

Провожая Игоря в поход, Ольга взяла с мужа обещание, что он не будет требовать с древлян больше положенного.

Князь слово сдержал, нагрузив телеги, киевская дружина двинулась в обратную дорогу, однако на пол пути к дому, князь вдруг приказал, большей части дружины возвращаться в Киев, а сам с небольшим отрядом вернулся к древлянам и потребовал новой дани. Возмущенный князь древлян велел схватить Игоря. Он говорил: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его, так и этот, если не убьем его, то всех нас погубит». С этими словами царь древлян Мал, отдал приказ казнить князя киевского, тем самым обрекая на смерть себя самого и свой народ.

Двое ратников с двум носиками поднялись на крыльцо, сомнений не оставалось – это Игорь, ее муж. Последняя надежда рухнула, горе захлестнуло княгиню темной липкой волной. Исполняя древний обряд, один из ратников передал ей меч Игоря, с которым тот никогда не расставался в походах. С этой минуты, Ольга не могла думать ни о чем кроме мести.

Ее мужа, Игоря постигла страшная участь, взбунтовавшиеся древляне захватили его в плен и подвергли изощренной, нечеловеческой казни, они привязали князя за ноги к пригнутым верхушкам двух деревьев, разорванное на двое тело Игоря, вождь приказал доставить его вдове.

Ольга не была жестокой, но боль от потери любимого, не оставила места другим чувствам.

Маленький Святослав рос серьезным и молчаливым, не похожий характером не на жизнерадостного отца, не на властную мать. Однако, он был бодр, умен, здоров и не слишком огорчал своих родителей.

Святославу было 3 года, когда пришло известие о смерти отца.

Согласно „Повести временных лет“, Ольга официально не всходила на княжеский престол - после смерти ее мужа Игоря Игорь - сын Рюрика. Был жестоко убит древлянами за свою жадность. княжить начал их сын Святослав. Однако то, что делала Ольга на протяжении по крайней мере десяти лет, могла позволить себе лишь правительница, обладавшая всей полнотой власти». [9, с. 227]

Ольга, потеряв мужа, нашла способ жестоко отмстить древлянам. В этом были не только ее личные мотивы, связанный с потерей, но и политические. Нужно было пресечь разгоравшийся мятеж племени на корню, чтобы усилить свою власть. Используя свою хитрость, смекалку и мудрость, княгиня смогла этого добиться, пусть даже и жестоким способом.

После убийства Игоря, древляне составили дерзкий замысел, слыша о красоте и мудрости его супруги Ольги, они хотели взять ее в жены своему князю, а ее наследника Святослава тайно умертвить. Таким образом древляне думали увеличить власть своего князя. Они немедленно отправили на ладьях к Ольге 20 мужей, чтобы именно они просили Ольгу, сделаться женой их князя, а в случае отказа с ее стороны, им было велено угрозами побуждать ее, пусть хоть и насильно, но станет женой господина. Скрыв всю свою печаль и скорбь по мужу, Ольга согласилась выйти замуж за князя. С радостью древляне, удалились в ладьи, ждав следующего дня. Ольга приказала той же ночью выкопать яму во дворе, в котором находилась прекрасная палата, приготовленная для пира. На утро княгиня позвала сватов на пир, посадив их по одному в маленькие лодочки, киевляне понесли их в ямы. Ольга приказала засыпать древлян заживо.

Сделав это, княгиня послала своего гонца к древлянам с требованием прислать посольство более многочисленное и более знатное, чем первое. Древляне с великой радостью и поспешностью послали к Ольге 50 знатнейших мужей. Когда они пришли в Киев, Ольга приказала приготовить для них баню, пусть после утомительного пути вымоются в бане, отдохнут, а потом уже придут. Когда древляне начали мыться, то слуги крепко заложили затворенные двери, обложили баню соломой с хворостом и подожгли. Так вместе с баней сгорели древлянские старейшины, вместе со своими слугами.

Ольга снова отправила к древлянам гонца, сообщая о скором своем прибытие на бракосочетание с их князем, и приказывая приготовить меда, много питья и пищи, на место где был убит ее муж, чтобы совершить поминальный пир. Древляне на радости все приготовили в изобилии, княгиня же Ольга, по обещанию своему, отправилась к древлянам с войском, словно приготовилась к войне, а не бракосочетанию. Когда Ольга приблизилась к городу древлян, ей выступили на встречу в праздничных одеждах и приняли ее с ликованием и радостью. Ольга прежде всего пошла на могилу своего мужа. Совершив по языческим традициям поминальную тризму, она повелела древлянам есть, пить и веселиться, а своим людям приказала, чтобы они прислуживали им, но не упивались. Когда древляне напились княгиня велела своим людям мечами, ножами и копьями избивать их. Пало до 5 тысяч убитых. Так Ольга, смешав веселье древлян с кровью и отомстив за убийство мужа, возвратилась в Киев.

Сердце овдовевшей княгини не могло успокоится, пока был жив царь Мал, казнивший Игоря.

На другой год, собрав войско, княгиня пошла на древлян, которые вышли на встречу с немалой воинской силой, сойдясь вместе обе стороны ожесточенно бились, пока киевляне не одолели древлян. Но на сей раз, мне кажется, она не только хочет отмстить за убиенного Игоря и дерзкое предложение о женитьбе на Мале, но и показать, кто в доме хозяин. Маленький Святослав первый бросает копье во врага, а его дядька, варяг Асмуд кричит: «Князь уже начал! Последуем за князем, дружина!». [9, с. 33]Древляне затворились в городе, и Ольга целый год неотступно осаждала его. Видя же, что город трудно взять приступом, мудрая княгиня придумала очередную хитрость, она отправила к ним посла со словами: «Я уже не однократно мстила и теперь желаю не мести, но требую от вас дани и покорности, дайте мне хотя бы по 3 голубя и 3 воробья от каждого дома». Древлянам эта дань показалась настолько ничтожной, что они даже насмехались над женским разумом. Ольга раздала птиц, своим войнам с приказанием: «Поздним вечером, каждому голубя и каждому воробью привязать лоскут сена, зажечь, и отпустить всех птиц». Войны исполнили это приказание и птицы полетели в город из которого были взяты. Каждый голубь влетал в свое гнездо и каждый воробей в свое место, тотчас город загорелся, а Ольга отдала своему войску приказ, окружить город со всех сторон и начать приступ. Население города, спасаясь от огня, выбегало из-за стен и попадало в руки неприятелям, так были взяты древляне. Многие погибли от меча, другие с женами и детьми сгорели в огне, а иные утонули в реке, протекавшей под городом. В это же время погиб и древлянский царь. Из оставшихся в живых, многие были отведены в плен.

Камень на ее кольце, наконец-то посветлел, а это значит, что душа Игоря наконец успокоилась.

Произошли ли все эти карательные акты или нет, мы точно не узнаем никогда, но факт, что Ольга ответила злом на зло. Но почему женщина оказалась столь жестокой? Ответ прост: она - язычница, более того, Ольге необходимо было доказать свою мощь, так как ей нужно было самой удержаться на престоле, а главное, сохранить его для своего сына Святослава.

Так Ольга заняла княжеский престол, ее правление было твердым и последовательным. Ее слушались, любили и чтили. При княгине Ольге ослабла варяжское господство на русских землях и упрочилась их независимость.

Прослышав о красоте и мудрости правительницы Руси, к ней сватались многие князья, и даже иноземные монархи, но княгиня неизменно отвергала их предложения. Ольга твердо решила, что в ее жизни будет только один мужчина, ее погибший муж. Он покинул этот мир, но любовь Ольги не ослабла.

«И пошла Ольга с сыном своим и дружиною по Древлянской земле, устанавливая порядок даней и налогов». [9, с. 229]

Ольга понимает, что покойный Игорь слишком много пользовался положением, за что и поплатился, поэтому, чтобы такой инцидент не случился впредь, княжескому грабежу княгиня придает форму закона. Куда бы ни пришла Ольга со своею дружиною, она начинает устанавливать размеры («уроки») и места («погосты») сбора дани, причем мудрая княгиня назначает размер дани согласно возможностям древлян. Проходит немного времени, и места сбора дани превращаются в города. С того времени во главе древлян всегда были наместники: родственники киевских князей.

Таким образом, Ольга проводит первую на Руси финансовую и налоговую реформы.

Когда и кто склонил язычницу Ольгу к христианству? Это так же до сих пор остается для нас загадкой. Но произошло это после рождения ребенка, однако двигала ею не только вера, но и мудрость.

Княгиня верила, что их встреча в будущей жизни возможна. Воссоединиться с мужем она могла, только приняв новую веру, ту, в которой влюбленные расставшись на земле, вновь обретали друг друга на небесах. Ольга больше не желала быть «княгиней волчицей», насладившись сполна местью, она решила отречься от кровавого языческого прошлого.

Так же, было ясно, что чтобы по-настоящему войти в семью европейских держав, можно только в ранге хрестьянской державы. Теперь Ольга должна стать той, кто понесет новую веру русским людям. Она должна стать апостолом Христа, но как ей это удалось? Как убедить язычников отказаться от привычного образа жизни, от веры в Волхов и деревянных идолов?

Иностранцы, они по-прежнему видят в ней правительницу варварской страны, и Ольга решает, она демонстративно примет Крещение в Византии, ведь Византия в то время – самая могущественное и богатое государство. Символ силы и веры.

Никаких достойных. политических, культурных контактах между Русью и Византией не было. Да, были торговые контакты, были военные столкновения, однако именно вровень Русь с Византией не общалась. Поэтому крещение Ольги – важный внешнеполитический шаг.

Осенью 955 года в морскую гавань Константинополя вошла русская ладья, с киевской княгиней на борту. Но Ольга почему-то не сходит на берег, она отправляет к императору Константину посольство, с просьбой личной аудиенции. Ольга хочет, чтобы он сам стал ее крестным отцом. Император отказывает. Ведь что для него правительница варварской страны?

В храме Святой Софии княгиня приняла крещение. Ольга уже не сомневалась, что ее ждет новая жизнь. «Княгиня волчица» стала смиренной и кроткой христианкой. Отныне ее глаза были обращены к небу, туда, где ее ждал любимый муж.

По легенде император Константин, предложил княгине выйти за него замуж, разбитые князем Игорем византийцы, платили дань русским князьям, и установление родственных связей было бы удачным политическим ходом для Константинополя. Но приняв святое крещение, княгиня Ольга сказала императору: «Вы теперь, вроде как, мой крестный отец, как же я, за отца то замуж выйду? Не хорошо». Константин оценил мудрость Ольги, он лестно отзывается о ней в своем произведении «О церемониях Византийского двора» - ценном литературном памятнике.

Она стала первой российской правительницей христианкой. Это подняло Русь на новый этап международных отношений.

Вернувшись в Киев, она привезла на Русь первые иконы и служебные книги. По ее указу в городах уничтожаются языческие идолы и возводятся первые каменные храмы, но она не притесняла язычников, и не насаждала свою веру насильно, она уповала на волю Божью и не торопила принятие христианства на Руси.

Принятие христианства, приблизило Ольгу к погибшему мужу, но любимый сын наотрез отказывался присоединиться к матери. Княгиня не смогла вырастить из сына христьянина, Святослав был убежденным язычником. Он не собирался оставлять языческие обычаи, почитать идолов, приносить им кровавые жертвы, иметь нескольких жен. Ольга готова была терпеть от сына любые страдания, став христианкой, она принимала их со смирением.

Взяв за основу уклад Византийского государства, Ольга произвела, небывалые по тем временам, государственные реформы. Установила четкие размеры податей, периодичность их уплаты. Таким образом она ушла от политики внезапных набегов, которые практиковал князь Игорь. Ольга ездила с дипломатическими миссиями в Византию, избегая боевых действий. На пересечении торговых путей, Ольга создала центры торговли и обмена, назвав их погостами. Это был период расцвета Киевской Руси. Только Византия могла соперничать с ней по уровню развития.

Тем временем, разногласия между матерью и сыном, сеяли смуту. Святослав сжигал храмы, преследовал и убивал христиан, с киевской земли изгонялись миссионеры, приехавшие на Русь по приглашению Ольги. Однако княгиня, несмотря ни на что продолжала молиться за сына и надеяться на лучшее.

Так долго продолжаться не могло, по приказу Святослава, был убит племянник Ольги, князь Глеб, то что в слепой ненависти ко всему христианству, ее собственный сын, не пожалел даже двоюродного брата, стало для нее страшным потрясением.

Бремя власти уже тяготило немолодую княгиню, и Ольга передала власть сыну Святославу.

Он был храбрым воином и умелым полководцем. Всеми силами пытался сделать свою родину сильной и могущественной. Ольге оставалось лишь благословить сына и помогать ему молитвой.

Часто оставляя Киев, Святослав занимался набегами и расширением своих набегов. Ольга просила его не уезжать, не оставлять ее и Киев. Она говорила: «Видишь, я больна. Куда хочешь уйти от меня? Когда похоронишь меня, отправляйся куда захочешь.» Но Святослав был своевольным, как и отец – князь Игорь. Стареющей княгине, пришлось руководить защитой Киева от страшного набега печенегов в 968 году, в отсутствии князя Святослава.

Ольга просила сына лишь об одном, похоронить ее по-христиански. Услышав, что мать готовится к смерти, Святослав не смог сдержать слез, он упал на колени и был согласен на любую просьбу. Лишь новую веру он принять так и не смог. Святослав так и не взял крест, из слабеющих рук матери. Зато князя очень заинтересовало красивое кольцо с самоцветом, он помнил, что мать с ним никогда не расставалась. Теперь перстень стал принадлежать ему. Но от чего же камень полыхает красным?

В теле Ольги медленно догорала душа, княгиня впала в предсмертное забытье.

Предположительно в 969 году, Ольги не стало, она умирала беспокойно, в страхе за сына, ведь ему предстояло погибнуть нераскаявшимся язычником. Во время смерти при ней находился христианский священник, хоронили ее по христианскому обряду.

Список литературы:

http://flibusta.net/b/293038 Русские святые (дата обращения: 20.12.17)
http://www.liveinternet.ru/users/oksgurbanova/rubric/4531566/. Русь. Записи в рубрике Русь. (дата обращения: 20.12.17)
http//:istoria-rossii.ocherki/olga.htmt. Исторический портал (дата обращения: 19.12.17)
http//:ngo.pskov.ru/iswc/docs/ov.doc. История и культура Псковского края (дата обращения: 19.12.17)
https://ru.wikipedia.org/wiki/Ольга_(княгиня_Киевская) (дата обращения: 20.12.17)
Андреев, И.Л. История России с древнейших времен до 1861 года: учебник / Н.И. Павленко, И.Л. Андреев, В.А. Федоров; Под ред. Н.И. Павленко. - М.: Юрайт, 2012. - 712 c.
Горинов, М.М. История России. 10 класс. В 2-х т.История России. 10 класс: Учебник для общеобразовательных учреждений / М.М. Горинов. - М.: Просвещение, 2013. - 543 c.
Павленко, Н.И. История России / Н.И. Павленко, И.Л. Андреев, Л.М. Ляшенко. - М.: Абрис, 2014. - 661 c.
Путилов Б. Н. Древняя Русь в лицах. Боги, герои, люди. СПб., 1999. С.227.

sibac.info

Какими были древнерусские женщины

Страницы истории

КАКИМИ БЫЛИ ДРЕВНЕРУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ?

Жены праведные (фрагмент фрески Андрея Рублева) Жены праведные (фрагментфрески Андрея Рублева)

Кто сколько-нибудь знаком с русской историей Х-ХVIII веков, имеет и собственное представление о месте и роли в ней женщин. Представления эти полярны. Одни, говоря о начальном периоде русской государственности и эпохе Московии, рисуют «тюремную затворницу» с интересами, ограниченными домохозяйством и воспитанием детей, с подчиненным положением в семье и весьма ограниченными социальными правами. Другие, напротив, видят социально активную личность в образе отомстившей древлянам за смерть мужа княгини Ольги или боярыни Морозовой, хорошо известной по картине В.И. Сурикова, или царевны Софьи, имя которой связывают с бунтом стрельцов, или, наконец, первого президента Российской Академии наук Екатерины Романовны Дашковой.

Какими же были русские женщины на самом деле? Вопрос этот не праздный. Он важен для общего представления о русской истории, ее государственности, культурной жизни. Ведь, как сказал французский социалист-утопист Ш. Фурье, «общественный прогресс может быть точно измерен общественным положением прекрасного пола».

Сегодня наша историческая наука, располагает богатейшими материалами, рассказывающими о социальном положении и правах женщин различных классов в семье и в обществе древней Руси, средневековой и новой России. Однако даже свидетельства русских летописей и зарубежных хроник, материалы законодательства, правовые акты, церковная дидактическая литература, исторические песни, сказания, предания, археологические находки и т. д. не дают однозначного ответа на вопрос. Те, кто отдают предпочтение правовым памятникам, показывающим социальный статус женщины, неминуемо склоняются к негативному представлению об их положении. И, напротив, изучение лишь народных сказаний, фольклора, древней литературы преувеличивает степень социальной свободы представительниц древнерусского общества.

И еще одно предварительное замечание. Невозможно оценить социальный статус русских женщин эпохи феодализма в целом, для всего периода, охватывающего почти восемь веков. Имущественное, семейное, социальное положение женщин не было чем-то застывшим, оно менялось вместе с развитием общества, его политики, экономики, культуры.

Княгиня Ольга беседует с византийским императором Княгиня Ольга беседует свизантийским императором

Уже с первых страниц древнейшей русской летописи — «Повести Временных Лет», — посвященных эпохе складывания древнерусского государства, перед нами встает яркий образ деятельной, образованной, мудрой русской женщины — княгини Ольги, ставшей в 945 году правительницей Русской земли. Обычай кровной мести, пережитки которой еще не были изжиты, заставил княгиню наказать убийц ее мужа. Об этом в форме легенды и рассказывает летопись. Годы княжения Ольги умножили богатство и силу ее государства. Огромные оброки и дань шли в Киев, в княжескую казну, а сама русская княгиня, по свидетельству летописца, имела значительные «личные» земельные угодья, целый город Вышгород. Кстати, владение недвижимым имуществом было в древней Руси правом не только тех женщин, которые принадлежали к элите — княжескому роду.

Если в раннегосударственную эпоху женщины (вне зависимости от их социального и семейного положения) имели весьма скромные имущественные и собственнические права, то уже в ХI-ХII веках (а это известно по различным законодательным актам) есть немало примеров того, как женщины самостоятельно распоряжались своим приданым, а в случае вдовства — некоторой частью, «выделом» из имущества семьи. Новгородские берестяные грамоты дают нам массу житейских ситуаций, рисующих осведомленность русских женщин XI-XIII веков в нормах тогдашнего ростовщичества и тонкостях торговых сделок. Например, денежные средства богатой новгородки Полюжей Городщиницы или княгини Марии Мстиславны (жены великого князя Всеволода) были столь значительны, что позволяли им активно субсидировать строительство огромных церквей и храмов. Православная церковь — в отличие от католической — относилась к ростовщикам сравнительно терпимо, так что женщины старались не отстать от своих мужей и в этой сфере.

Крещение Ольги (Радзивиловская летопись)

Незадолго до ордынского нашествия на русские земли имущественное положение и социальные права женщин привилегированного сословия еще более расширились, среди них появились крупные землевладелицы. В уникальном граффити (надписи на стенах) Софии Киевской конца XII века упомянута княгиня Всеволожая как покупательница «земли Бояновой всей». Под 1288 годом в летописи сказано о получении земельного наследства другой княгиней — Ольгою, женою князя Владимира Васильевича.

Представительницы древнерусской знати, княгини и боярыни, свободно продавали, обменивали, покупали земельные угодья, получали и передавали их по наследству, дарили как приданое дочерям. Вступив в права владения каким-либо земельным участком, земельные собственницы сами объезжали свои уделы, назначали наместников, следили за деятельностью вотчинной администрации (так называемого Большого двора).

Бесспорно, все эти деловые качества русских женщин не могли проявиться, не будь они грамотными. Факты, дошедшие к нам из летописей и литературных источников, говорят о том, что представи-тельницы привилегированного класса древней Руси были по тем временам личностями высокообразованными. Дочери князя Ярослава Мудрого (Анна, Елизавета, Анастасия), внучки Владимира Мономаха (Анна и Евпраксия Всеволодовны), галицкая княгина Анна Романова, княгини-черницы Евфросинья Полоцкая и Евфросинья Суздальская, тверская княгиня Ксения Юрьевна — все они предстают перед нами со страниц летописи не просто грамотными, но и высокопросвещенными: они знали по нескольку иностранных языков, были обучены азам математики и философии, геометрии и астрономии, риторики и «врачебной хитрости».

Добродея-Зоя, дочь Великого князяМстислава Владимировича,автор трактата по «врачебной хитрости»,написанного по-гречески, «Мази». XII век

На миниатюре изображена женщина, ткущая полотно На миниатюре изображенаженщина, ткущая полотно

Внучка Ярослава Мудрого Анна Всеволодовна создала школу для девочек при одном из киевских монастырей — об этом упоминает летопись около 1089 года. А открытие археологами берестяных грамот древнего Новгорода заставило усомниться в правомерности утверждения, что грамотность в древней Руси была уделом исключительно привилегированного сословия. Ремесленницы-новгородки ХIII-ХIV веков вели бытовые записи, переписку с заказчиками.

Сведений об имущественных правах ремесленниц, холопок, жен смердов и других представительниц зависимых социальных слоев Древнерусского государства Х-ХV веков не так много, но они показывают, что женщины этого класса также имели права собственности на личные вещи и денежные средства (в феодальном обществе после смерти зависимого человека его права на земельный участок переходили к феодалу-вотчиннику). Однако по мере развития феодальных порядков права женщин этой категории населения заметно сократились.

Крестьянская семья (миниатюра из «Синодика Вологодской церкви») Крестьянская семья(миниатюра из «СинодикаВологодской церкви»)

Важно подчеркнуть, однако, что и в средневековье существовало традиционное разделение социальных функций между мужчиной и женщиной, — это касалось всех женщин, независимо от их социального происхождения. Были сферы общественной жизни, в которых приоритет принадлежал мужчинам — войны, политика, но существовали и области чисто женского «господства» — организация экономической жизни дома, семьи, воспитание детей, внутрисемейные отношения. «Матриархат» в доме был как бы балансом «патриархату» во всех областях общественной жизни вне его.

Новгородские берестяные грамоты

Новгородские берестяные грамоты, рисующие быт городских семей домонгольского и более позднего (до XV века) времени, донесли до нас повседневные заботы женщин того времени. Мы видим среди них простых ремесленниц, занятых выбеливанием сотканного полотна, горожанок, покупающих то «ведерко осетрины», то «маслице деревянное», то ткани, крестьянок, занятых варкою пива из «жита». Женщина из семьи побогаче предстает перед нами центральной фигурой всей хозяйственной жизни дома, а то и всей вотчины, самовластно распоряжающейся слугами и челядью.

И тем не менее в истории русского средневековья есть периоды, когда социальная активность женщин привилегированного класса вторгалась в традиционные области мужского «господства». Это Х-ХIII века, то есть домонгольский период нашей истории, XV — начало XVI века — период образования единого Русского государства. В отечественной истории этого времени встречаются десятки имен женщин, чей дипломатический, просветительский, политический талант, талант управления делами княжества и даже государства снискал себе славу и остался в памяти потомков.

Дочери Ярослава Мудрого (фрески Киевского собора Святой Софии) Дочери Ярослава Мудрого(фрески Киевского собора Святой Софии)

Так, из текста одного из древнейших русских договоров с Византией мы узнаем, что послы в Царьград в 944 году были посланы не только от бояр и князей, но и от знатных женщин — Преславы и Сфандры. А через тридцать лет на переговоры с византийским кесарем отправилась с актом миролюбия мудрая княгиня Ольга, глава Киевского государства. Стремясь к укреплению связей Руси с могущественной Византией, она устанавливала родственные связи с царьградским императорским домом и неоднократно «правила» посольства в Византию, вела переговоры с императором. За 30 лет до официального крещения Руси эта «мудрейшая из жен» приняла христианство, что в конечном счете способствовало авторитету Русского государства, делающего первые шаги от «варварства» к «цивилизации».

На европейской политической арене XI века оставили память о себе дочери Ярослава Мудрого, выданные замуж за иностранных королей, — Анна Ярославна во Франции и Елизавета Ярославна в Норвегии, а также дочери других древне-русских князей: Евпраксия Всеволодовна в Германии (XI — начало XII века), Агафья Святославна в Польше (XIII век).

Многие представительницы княжеских родов, например, волынские княгини Ольга и Анна, в XII веке участвовали в переговорах с иноземными послами, присутствовали при обмене посольствами (например, княгиня «Олго», жена князя Владимира Васильковича, XIII век), ездили с дипломатическими миссиями во главе посольств (Анна Всеволодовна или Янка, конец XI — начало XII века). Она же предстает в летописях советчицей мужа своего князя Владимира Святославича в решении государственных дел, в создании Устава, носящего имя князя. Жена князя Святослава Всеволодовича держала «совет с мужем» (XII век).

Анна, королева Франции (скульптура в монастыре Святого Викентия, во Франции) Анна, королева Франции(скульптура в монастыреСвятого Викентия, во Франции)

Многие источники ХI-ХIII веков упоминают об участии княгинь и боярынь в различных внутриполитических конфликтах. Среди таких «политических интриганок» древней Руси — Улита Кучковна, жена князя Андрея Боголюбского, участница заговора бояр, убивших ее мужа. А наложница галицкого князя Ярослава Осмомысла Настаска была обвинена галицкими боярами в ворожбе, якобы повлиявшей на осложнение внутриполитической ситуации в княжестве (XII век). Но ХI-ХIII века дают больше примеров, когда женщины выступали с миротворческими миссиями в межкняжеских усобицах, как, например, княгиня Всеволожая, жена киевского князя Всеволода Ярославича, призывавшая мужа и братьев «блюсти земли русские», а «брань имети лишь с погаными».

Улита Кучковна, участница боярского заговора (Радзивиловская летопись)

В XIII веке встречаются имена женщин, самостоятельно управлявших своими княжествами. Это галицкая княгиня Анна Романова или полоцкие княгини Софья, Евфросинья и жена некоего князя Михаила (имя ее до нас не дошло), почти столетие с 1129 года правившие Полоцкой землей. По приказу этих женщин-правительниц были выбиты их личные свинцовые печати — атрибут административной власти.

Незабываемы образы русских женщин времен нашествия ордынских полчищ. Евпраксия Рязанская предпочла смерть позору плена у монгольского хана: узнав о смерти мужа, она «ринулась» «ис превысокого храма и зразилась (т.е. убилась) до смерти». Так же, как и рязанская княгиня, погибла жена черниговского князя Домникея. В огне и дыму пожара окончила свою жизнь великая княгиня Владимирская Агафья со снохами и внуками: они заперлись в одном из владимирских соборов, который захватчики обложили хворостом и подожгли. Самоубийство русских женщин, которые не хотели попасть в руки врагов, было в годы нашествия Батыя довольно частым.

Конечно, очень бы хотелось пополнить галерею «деятельных россиянок» образами простых крестьянок, горожанок, ремесленниц. К сожалению, в большинстве своем они навсегда останутся для нас безымянными хранительницами семейного очага, носительницами нравственных начал в обществе, создательницами произведений устного творчества, приемов вышивки, ткачества и т.д.

После разорения Руси ордынским нашествием ее международные контакты сократились, династические браки между русским княжеским домом и знатными фамилиями за рубежом стали редкими. Лишь в конце XIV века великий князь московский Василий Дмитриевич взял в жены дочь литовского князя Витовта Софью. Привезенная, по словам летописца, «из-за моря, от немцев», Софья Витовтовна обрела в России вторую родину — она прожила здесь почти семьдесят лет. Оставшись в 1425 году вдовою с малолетним сыном на руках, она оказалась наследницей огромных московских земель и как регентша поставила себе целью «не ростерять», а сохранить их целостность от притязаний других удельных князей, отстоять главенство Москвы.

Каменный княжеский терем XI века Каменный княжеский теремXI века

Спор за великое московское княжение вылился в длительную войну (с 1433 по 1446 год), во время которой княгине пришлось пережить и ослепление сына и собственный плен. Лишь с окончанием войны и утверждением сына — Василия Васильевича Темного — на московском престоле Софья была освобождена из заточения и привезена в Москву. И хотя с тех пор Василий Васильевич правил страной «самовластно», советницей его в делах государственных продолжала оставаться мать. Сам бесстрастный летописец не может скрыть восхищения, когда рассказывает, как в 1451 году, будучи почти восьмидесятилетней, княгиня Софья Витовтовна сумела в отсутствие Василия Темного и его войска организовать оборону столицы от татарского царевича Мазовши и не позволила захватить ее.

Усадьба зажиточного горожанина в Новгородской земле XIII века Усадьба зажиточногогорожанина в Новгородскойземле XIII века

Не менее известно имя новгородской боярыни, жены посадника Исака Борецкого — Марфы. Историческая роль этой женщины связана с падением политической автономии Новгородской феодальной республики. Недвижимая собственность Марфы Борецкой — полученная по наследству от двух умерших мужей и благоприобретенная — составляла значительную часть территории Новгородской республики (приблизительно 23 тысячи гектаров, 2250 дворов из 5 тысяч во всей земле новгородской). Обладание такими огромными землями придавало посаднице необходимый политический вес. В третьей четверти XV века, когда процесс собирания земель Великим князем московским шел особенно интенсивно, у Марфы Борецкой возник план замужества с литовским князем, а это означало передачу всех земельных владений боярыни под власть Великого княжества Литовского. Возглавив антимосковскую оппозицию в Новгородской республике, эта «злохитрева жена», как называет ее летописец, объединила и другие именитые боярские семьи, предлагая «во имя свободы» «отложиться» к Литве. Дом Марфы стал местом бурных политических собраний.

Прослышав о готовящейся «смуте», московский князь Иван III вынужден был отправиться в новгородскую землю с большим войском. В 1471 году Шелонская битва предрешила судьбу Новгорода и группировки Борецкой. Сыновья Марфы сложили головы на плахе, сама она была отправлена в заточение, а ее владения отписаны на великого князя. На Востоке земли русской в конце XV века активно действовала рязанская княгиня Анна Васильевна. Вступив в права регентства, она настолько успешно управляла своим княжеством, что земля Рязанская значительно расширила свои пределы и достигла небывалого расцвета.

Свадебный поезд. В повозке — Софья Палеологс «подругами»

Жена Ивана III московская княгиня Софья Палеолог (византийская принцесса по происхождению), по словам летописца, имела большое влияние на мужа. Благодаря ее настояниям («совету»), как говорит летопись, Русь прекратила платить дань ордынскому хану, а после «стояния» на реке Угре окончательно освободилась от ига. В 1476 году Софья приняла итальянского посла Контарини, оставившему о ней лестный отзыв в путевых заметках.

Интересна жизнь дочери Великого князя московского Ивана III княгини Елены Ивановны, выданной замуж за литовского Великого князя. Она оставила о себе память и в русских актах, и в литовских метриках как умный и тонкий политик. Королева Елена Литовская проявила себя полновластной и дальновидной вотчинницей: она приобрела себе немало новых земельных владений. Находясь вдали от России, Елена Ивановна оставалась помощницей отца в решении многих проблем, касавшихся международного престижа родины. Иван III говорил ей о своих государственных планах, а его дочь через верных послов соообщала о малейших изменениях политической ситуации в Литве и Польше. В частых конфликтах между Россией и Литвой Елена Ивановна неоднократно брала на себя примирительную миссию.

Среди известнейших «жен государевых», блеснувших умом и талантом в эпоху Московской Руси, — знаменитая Елена Глинская, вдова царя Василия III, стоявшая во главе Российского государства на правах регентши в 1533-1538 годах. Ее правление отмечено войной России с Литвой за возвращение западных земель, дипломатическими переговорами со Швецией, с казанским и крымским ханами, с государем молдавским. Начиная с 1535 года по приказу Елены Глинской развернулось городское строительство в Москве, была проведена унификация монетной системы, что способствовало экономическому сплочению Московского государства. В 1536 году Глинская, заключив перемирия с Литвой и Швецией, объявила войну Казанскому ханству. Известно, что в числе сторонников Глинской были и женщины из боярских родов, например, боярыня Аграфена Челяднина.

Эпоха правления Е. Глинской совпала с заключительным этапом складывания системы экономических и политических институтов, присущих единому Русскому государству. Вместе с тем середина XVI века стала и важнейшим рубежом в истории имущественно-правового и, особенно, семейного статуса русских женщин. Рубеж этот ознаменовал начало значительных негативных изменений женской доли.

Свинцовые печати полоцких княгинь, которыми они утверждали официальные документы Свинцовые печати полоцкихкнягинь, которыми они утверждали официальные документы

Положение русской женщины в браке во времена язычества и в раннегосударственный период определялось договорным характером самого брака. Летописец, описывая брачные отношения в IХ-Х веках, сообщает, что будущий муж «ту приводил жену себе, с которой ранее договорился». С принятием Россией христианства брак потерял свой свободный, договорный характер. Он стал оформляться через обряд церковного венчания, а все дела, вытекающие из семейно-брачных отношений, поступили в ведение церкви. Первоначальное вмешательно церкви в дела семьи было по-своему необходимым и прогрессивным: церковные законодательные акты запрещали кровнородственные связи, защищали честь древнерусской женщины высокими денежными штрафами, предусматривая наказания даже за моральное ее оскорбление — словом, поступком.

Но постепенно в тех же памятниках церковного права и церковной литературы стали проявляться женоненавистнические настроения, которые в ХII-ХIII веках стали быстро развиваться. Уже в «Уставе князя Ярослава о церковных судах» (XI век) мотивами к разводу считались лишь проступки со стороны жены, а наказание мужу, например, за избиение жены не предусматривалось. В XII-XIII веках в церковных сборниках появляются особые «Слова» о «женах добрых» и «женах злых», аскетические проповеди «О воздержании», поучения Иоанна Златоуста, в которых даже женская красота объявляется «греховной», «дьявольским орудием» для улавливания человеческих душ, а сама женщина называется «средоточием греха». В «Словах о женах добрых» рисовался образ идеальной жены — «тихой, смиренной, безмолвной», во всем покорной и согласной с мужем и при этом, конечно же, работящей. Напротив, «злой» (плохой) женой объявлялась всякая «дерзновенная», «глаголящая», перечащая мужу, «хулящая» все мироустройство, не боящаяся бога, не чтущая священников.

Реакционный характер женофобских сочинений и проповедей церковников к XIV-XV векам усилился, вместе с ними в общественном сознании средневековых людей закрепилось представление о «неполноценности» женщины. Это принижало значение женщины в семье, закрепляло ее неполноправие. Между тем в условиях натурального хозяйства роль женщины в сфере «домашней экономики» — покупок, продаж, приготовления пищи, заготовки впрок продуктов, домашнего ткачества — была огромной, это как уже говорилось, была сфера ее господства.

Да и внутрисемейные отношения между мужем и женой, родителями и детьми были в реальности далеки от церковных идеалов. В то время, как духовные наставники рекомендовали «женам власти не давать», женщины в иных семьях сами «володели мужьями», в других же хранили «лад и береженье» в отношениях детей и мужа. Полноправное положение женщины в древнерусской семье Х-ХV веков объяснялось экономической самостоятельностью женщины в браке, наличием имущественных и собственнических прав. Так продолжалось до царствования Ивана Грозного.

В середине же XVI века указы Ивана IV, направленные на ограничение прав и привилегий вотчинников в пользу служилого сословия (помещиков), задели и правовое положение женщин, в первую очередь — княжеско-боярского сословия. По указам 1551, 1562 и 1672 годов вдовы и дочери вотчинников лишались наследственных прав на земельные угодья. Развитие поместного землевладения, когда земли получались как дар за «службу верную», исключало саму возможность женщине получить земельную собственность.

Такое сокращение прав собственности русских женщин повлекло за собой изменения к худшему и в семейном положении женщин всех сословий. В середине XVI века поп Сильвестр — автор знаменитого «Домостроя» — сформулировал «право» мужа на главенствующее место в семье, право его власти над женой и детьми: «уча и наказуя, и рассуждая, раны налагати... Бия по телу душу избавлявши от смерти...» Поговорка «Коли муж бьет — значит любит», возникшая позднее, была порождена именно жестокими церковно-домостроевскими рекомендациями, в которых безгласная покорность жены мужу рассматривалась как основное условие крепости семейного очага.

Если до середины XVI века знатные женщины еще могли пользоваться сравнительно широкими правами и даже играть заметную роль в политических событиях, то с появлением «Домостроя» они оказались отрезанными от них, запертыми в четырех стенах своих домов, поставленными в подчиненное и зависимое положение. Свидетельства путешественников конца XVI-XVII веков пестрят описаниями «теремной жизни» русских княгинь и боярынь, не имевших теперь права съездить в гости, посетить церковь, даже просто выйти из дома без ведома мужа.

Домашнее затворничество женщин стало в конце XVI — начале XVII веков отличительной черной домашнего быта российской феодальной знати и именитого купечества. Лишь женщины из трудовых семей — крестьянки, горожанки — не могли быть затворницами. Здесь отношение к женщине прежде всего было основано на нравственно-трудовых идеалах, на фактическом признании важной самостоятельной роли женщины в решении большинства семейных дел, а также в труде на поле или в мастерской, где она работала с мужем, а зачастую и одна.

Замок Владимира Мономаха в Любече (XI век). Реконструкция сделана по раскопкам

Н. ПУШКАРЕВА Кандидат исторических наук

galinarus.liferus.ru

Учим историю вместе с PPT-History.ru