Литература Древней Руси (стр. 1 из 3). К чему стремились писатели древней руси

Древнерусская литература - HintFox

Описание работы:"Слово о полку Игореве", "Повесть о разорении Рязани Батыем", "Поучения Владимира Мономаха" и т. д. Эти произведения относятся к древнерусской литературе. Литература древности основана на реальных событиях и отображает Русь, её положение в то или иное время. В древнерусской литературе отражается характер Руси, её жителей. Она, как история Руси, содержит информацию о её взаимоотношениях с другими странами и внутри страны. Эта литература богата рассуждениями о царях, князьях и о простом народе. Мы просто обязаны беречь и изучать её богатства.

Русской литературе тысяча лет. Мы хорошо знаем наших великих писателей- классиков, но мало знакомы с нашей литературой первых семи веков. Каждому русскому человеку хорошо известно лишь «Слово о полку Игореве». А между тем наша древняя литература богата произведениями самых различных жанров. Летописи рассказывали об истории нашей страны, начиная с древнейших, еще дописьменных времен и кончая событиями бурного XVII века. Жизнеописания («жития») повествовали о жизни отдельных людей. В древнерусской литературе есть произведения ораторского искусства, описания путешествий («хождений») на Восток или в Западную Европу, сочинения публицистические, направленные на искоренения общественного зла и несправедливостей, призывающие правде и добру. Есть целый ряд так называемых «воинских повестей» посвященных борьбе русского народа с иноземными врагами: с печенегами, половцами, монголо-татарами, немецкими рыцарями. Сохранились повести, рассказывающие о княжеских междоусобицах и преступлениях. Эти повествования полны боли за неправду, за страдания, приносимые людям и всей стране. В XVII веке появляются повести бытового характера. В конце того же века возникают сочинения драматические и стихотворные.

Древнерусская литература, как вы видите, богата памятниками письменности. Была же она еще богаче. Ведь из всей ее сокровищницы до нас дошла лишь небольшая часть, остальное уничтожено в огне пожаров, расхищено врагами, погибло от хранения сырых помещениях, из-за нерадения и равнодушия людей.

Нам древнерусская литература представляется особенно значительной, потому что в ней есть черты, созвучные нашей эпохи. Произведения нашей древности отмечены высокой гражданственностью, искренней любовью к родине. Писатели, отделенные от нас многими веками, гордились величием Руси, ее обширностью, красотой, «светлой светлостью и красной украшенностью» ее полей и лесов, «дерзостью» русских людей, и высокими нравственными качествами. Истинный патриотизм древнерусских авторов проявлялся и в том, что они смело, писали о недостатках и преступлениях князей.

Произведения Древней Руси пленяют целомудренностью чистотой. Древнерусская литература не задерживается на описаниях жестокостей, не лелеет мечту о возмездии врагам. Она призывает к возвышенному, хорошему. В ней мы находим благородные идеалы. Почти каждый писатель Древней Руси мог бы, подобно А. С Пушкину, сказать о себе, что он «чувства добрые» пробуждал своим творчеством. Он мог бы заявить вместе с Н. А. Некрасовым, что он «сеял разумное, доброе, вечное». Поэтому произведения древнерусских авторов так живо отвечают нашему времени и возросшей в нашей стране потребности добра и доброты.

Для древней русской литературы, как и для русской литературы в целом, характерно жизнеутверждение, светлость и ясность. Возьмем, например. Наиболее трагичную ” Повесть о разорении Рязани Батыем”. Что может быть ужаснее! Войско разбито все князья полегли на поле брани, город взят, разграблен, сожжен, почти все жители перебиты. Остались только «дым, земля и пепел». Но в повести нет отчаяния, нет уныния. Плач о князьях русских, прославление их доблести, гордость тем, что такие князья были. И завершается повесть мажорным аккордом: приезжает случайно оставшийся в живых один из рязанских князей, воздает должное убитым, хоронит их с честью, собирает оставшихся в живых жителей, восстанавливает город, и все заканчивается всеобщим умиротворением. Эта стойкость духа поразительна.

Еще одно свойство древнерусской литературы особенно привлекает в наше время: старинные русские писатели с глубоким уважением относились к другим народам, к их обычаям, их верованиям. Терпимость проявляется в отношении между русским воеводой Притечем и печенежским князем в «Повести временных лет», в « Сказании о траве емшан», передающим половецкое предание, в проповедях епископа владимирского Серапиона, который писал о муках русских людей при татарском гнете, сетовал об утрате былой славы Руси и в то же время говорил о моральных достоинствах татар. Уважение к другим народам, сочувствие их бедам звучит с особой силой в «Хождении за три моря» Афанасия Никитина.

Даже в повестях, описывающих борьбу с врагами, например в «Сказании о Мамаевом побоище», автор отмечает боевую доблесть врагов и считает, и русских, и татар детьми одной матери-Земли. Совершенно удивительно звучит восхищение мужеством врагов в «Казанской истории»- произведении, посвященном многовековой борьбе русских с казанцами.

В новой русской литературе XVIII-XX веков продолжаются лучшие традиции литературы древней. Однако древняя словесность имеет свои особенности, отличающие ее от литературы нового времени.

В искусстве слово нового времени мы имеем дело с отдельными авторами, а древняя литература, хотя и сохранила ряд имен писателей - Илларион, Нестор, Кирилл Туровский и многие другие,- в целом была творчеством коллективным. Если в новое время произведения классической литературы печатаются в том виде, в каком их написал автор, то произведения старинных писателей в течение веков изменялись разными переписчиками. Каждый новый переписчик то несколько сокращал текст, то стремился «украсить» изложения, то менял общую направленность произведения. Он приспосабливал труд своего предшественника к литературным вкусом и идейным требованиям своего времени. Так возникали новые виды, или, как принято говорить, редакции одного и того же памятника. Такое положение близко к устному народному творчеству: каждый сказитель пел одну и ту же былину по-иному, что-то добавляя или опуская.

Во всех новых редакциях памятники древнерусской литературы жили, сохраняя в себе основные первоначальные черты и приобретая новые. Редкие памятники сохранились до нас в том виде, как они были впервые написаны, большинство из них дошло в более поздней переписки, «списках».

Древнерусская литература, в отличие от новой, не знала вымышленных героев или сюжетов. В древних повестях всегда действовали исторические лица, описывались исторические события. Даже если автор вносил в свое повествование чудесное, фантастическое, то это не был сознательный вымысел, потому что сам писатель и его читатели верили в правдивость описываемого. Сознательный вымысел появился лишь в литературе XVII века. Да и то он, как правило, прикрывался ссылками на исторические события. Так, вымышленный герой одной из повестей XVII века Савва Грудцын показывается в русском войске боярина Шеина, осаждавшем Смоленск.

Мы привыкли, чтобы произведения, которые мы читаем, были занимательными. Занимательность же для нас в основном связана лишь с быстрым развитием сложной фабулы. Писатели Древней Руси, тоже, конечно, стремились заинтересовать читателя. Но фабула их проста, повествование ведется спокойно, не торопливо.

Люди Древней Руси читали книги истово, не спеша, перечитывая одно и тоже произведение по нескольку раз, благоговейно ища в нем наставлений, советов, либо изображения значительных событий из истории своей страны или других стран. Не даром книги образно сравнивались с глубиной морской, а читатель- с искателем жемчуга.

Одним из достижений литературы нового времени было то, что она стала изображать обыденное, что ее действующие лица были такие же люди, как каждый из нас. В древнерусской литературе нет просто действующих лиц, есть герои, совершающие великие подвиги на поле брани и нравственного совершенствования.

Подобно фольклору, литература останавливалась только на событиях исключительных, она не снисходила к читателю, а стремилась поднять его до своих вершин.

В литературе древней не было стихов, но была поэзия. Только образность этой поэзии иная, чем в новое время, нам надо к ней привыкнуть, понять ее. Образы рождались как бы сами собой. Мы бы сказали: «Приеду весной», а человек XI-XVII веков писал: «Приеду, как только на деревьях лист рассветет». Древние авторы не писали, что кто-то много сделал для родины, они писали: «Много пота утер за отчизну свою»; мы бы сказали: «Враги бежали», а древний книжник писал: «Показали плечи свои». Они любили гиперболы: имя Александра Невского, по словам его биографа, было прославлено «по всем странам до моря Египетского и до гор Араратских». Древнерусские авторы часто прибегали к сравнениям: воины сравнивались с соколами, летящие стрелы - дождем, враги - со свирепыми зверями.

В древнерусских произведениях вы найдете множество примеров ритмической речи.

Поэтичность древнерусской литературы значительной степени связана с ее близостью к устному народному творчеству. В наше время литература и фольклор строго разграничены. Писатели XVIII-XX веков обращаются к фольклору, но никогда не становятся сказителями. В древней русской литературе было иначе. Писатели, подобно сказителям, создавали эпические произведения. Эпичны не только начальные сказания «Повести временных лет», основанные на устных преданиях - об Олеге, Игоре, Ольге, Владимире, о юноше-кожемяке и белгородских колодцах. Эпичны и более поздние произведения XV,XVI, и даже XVII века. Во многие повествования, которые являются образцами высокой риторике, органично входят эпические части. Таков рассказ об Евпатии Коловрате в «Повести о разорении Рязани Батыем», о шести мужах храбрых в «Житии Александра Невского». В ткань многих произведений вплетаются народные песни, например, в «Повесть о князе Скопине-Шуйском». Как лирическая песня построена литературная своей основе « Повесть о Горе-Злочастии». А какие прекрасные народные плачи можно найти в летописях и повестях! Помимо плачей в литературе звучат и прославления-«славы». Обрядовая по своему происхождению, языческая поэзия была живым источником, к которому все время обращались писатели.

Не надо преувеличивать значение устного народного творчества в литературе Древней Руси. При всей близости к фольклору это была литература письменная (слово « литература» от латинского «litera» – буква), при этом литература очень высокая, искусная, художественная. Она возникла еще в X веке вместе с принятием христианство под влиянием потребностей церкви и государства.

С принятием христианства (988 год) из славянской Болгарии, переживавшей в то время культурный рассвет, на Русь были привезены книги. Часть книг переписывалась на болгарский язык. Древнеболгарский язык, назывался на Руси церковнославянским, потому что на нем писались богослужебные книги, был близок древнерусскому и хорошо понимался русскими читателями того времени. Церковнославянский язык, гибкий и тонкий, способный выражать самые сложные отвлеченные идеи, чрезвычайно обогатил древний русский язык, сделал его более выразительной. До сих пор в нашем языке живут синонимы: русское-глаза, славянское-очи и прочее. Западные католические страны объединяла латынь, славянские страны - церковнославянский язык. С конца X-началаXI века на Руси появляются переводные книги самых разнообразных жанров, стилей и назначений. Тут и библейские исторические книги, и византийские хроники, и лирические песнопения, то радостные, то полные скорби и печали. Возникают собрания произведений ораторских входивших к искусству красноречия античности, и сборники афоризмов. Привозились на Русь книги природоведческие, исторические.

В первой половине XI века появились на Руси «слова» (речи). От сороковых годов XI века сохранилось «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, замечательное своей стройностью и разработанностью ораторских приёмов. Илларион был «русин» (русский) родом, священник загородной церкви Спаса в селе Берестове под Киевом (церковь эта сохранилась до наших дней ). Ярослав Мудрый назначил его митрополитом, главой всей русской церкви. В «Слово о законе и благодати», произнесенном в присутствии Ярослава Мудрого и его семьи, Илларион дает своеобразный обзор мировой истории и утверждает равноправие « новых людей», то есть недавно приобщенных к христианству русских, с остальными народами христианского мира.

Вершиной литературы XII века является «Слово о полку Игореве»- произведение, характерное для этого столетия, когда искусство слова достигла высокого развития, а сознание необходимости сохранить единство Русской земли было особенно сильным.

Общий подъем Руси в XI веке, создание центров письменности, грамотности, появление целой плеяды образованных людей своего времени в княжеско-боярской, церковно-монастырской среде определили развитие древнерусской литературы. Эта литература развивалась, складывалась вместе с развитием летописания, ростом общей образованности общества. У людей появилась потребность донести до читателей свои взгляды на жизнь, размышления о смысле власти и общества, роли религии, поделиться своим жизненным опытом. Литература вызывалась к жизни также потребностями времени: нуждами церкви, заказами княжеской верхушки. На этом общем благоприятном культурном фоне появлялись оригинально и независимо мыслящие писатели, средневековые публицисты, поэты.

Нам неведомы имена авторов сказаний о походах Олега, о крещении Ольги или войнах Святослава. Первым известным автором литературного произведения на Руси стал священник княжеской церкви в Берестове, впоследствии митрополит Илларион. В начале 40-х годов XI века он создал свое знаменитое“ Слово о законе и благодати”. В нем говорится о церкви Благовещения на Золотых воротах, построенной в 1037 году, и упоминается Ирина (Ингигерда) – жена Ярослава Мудрого, умершая в 1050 году. Слово вводит нас в борьбу религиозных и политических идей XI века. Илларион говорит в нем о крещении Руси и восхваляет Владимира, крестившего Русскую землю: “Похвалим же нашего учителя и наставьника, великаго кагана нашея земля, Владимира, внука стараго Игоря, сына же славнаго Святослава, иже в своя лета владычествую, мужьством и храбрьством прослушав в странах многих и победами и крепостью поминаются ныне и словуть. Не в худе бои не в неведоме земля владычьствующе, но в Руськой, яже ведома и слышима, есть всеми конци земля”. Илларион обращается к Владимиру с призывом взглянуть на величие Киева при Ярославе, который славный град Киев величеством «яко веньцем обложил”. Эти слова, видимо, надо понимать как указание на вновь построенные и величественные укрепления, окружившие столицу киевских князей. Во второй половине XI века появляются и другие яркие литературно-публицистические произведения: «Память и похвала Владимира» монаха Иакова, в котором идеи Иллариона получают дальнейшее развитие и применяются к исторической фигуре Владимира I. В это же время создаются “Сказание о первоначальном распространении христианства на Руси”, “Сказание о Борисе и Глебе”, святых покровителях и защитниках Русской земли.

В последней четверти XI века начинает работать над своими сочинениями монах Нестор. Летопись была его завершающей фундаментальной работой. До этого он создал знаменитое “Чтение о житии Бориса и Глеба”. В нем, как и в “Слове” Иллариона, как позднее в Повести временных лет”, звучат идеи единства Руси, воздается должное ее защитникам и радетелям. Уже в ту пору русских авторов беспокоит эта нарастающая политическая вражда в русских землях, в которой они угадывают предвестие будущей политической катастрофы.

Литература XII века продолжает традиции русских сочинений XI века. Создаются новые церковные и светские произведения, отмеченные яркой формой, богатством мыслей, широкими обобщениями; возникают новые жанры литературы.

На склоне лет Владимир Мономах пишет свое знаменитое “Поучение детям”, ставшее одним из любимых чтений русских людей раннего средневековья. Поучение рельефно рисует нам жизнь русских князей конца XI – начала XII в. Владимир Мономах рассказывает о своих походах и путешествиях. Вся его жизнь прошла в непрерывных войнах то с поляками, то с половцами, то с враждебными князьями. Он насчитывает 83 больших похода, не считая мелких, а также 19 мирных договоров с половцами. Для характеристики феодальной идеологии интересен образ идеального князя, рисуемого Мономахом. Князь должен следить за всем в доме, а не полагаться на тиуна или дружинника (“отрока”), чтобы не посмеялись над порядками в доме и на обеде. Во время военных походов надо избегать излишней пищи и питья, а также долгого спанья. К ночи сами назначайте сторожей, поучает Мономах, и все, устроив около войска, ложитесь спать, а вставайте рано; и оружия с себя быстро не снимайте, не посмотрев по лености, “внезапу бо человек погибает”. Жизнь князя наполнена войнами и охотой, смерть ходит по пятам воина. И эту рыцарскую идеологию прекрасно выражают слова Мономаха, обращенные к его троюродному брату Олегу Святославовичу Черниговскому. Мономах предлагает ему мир и дружбу и обещает не мстить за смерть сына, убитого в бою с Олегом: “Дивно ли, оже муж умерл в полку” (удивительно ли, что воин умер во время сражения). Поучение дает много исторических сведений, отсутствующих в летописи, оно является ценным историческим источником.

В начале XII века один из сподвижников Мономаха игумен Даниил создает свое, не менее знаменитое “Хождение игумена Даниила в святые места”.

Богомольный русский человек отправился к гробу Господню и проделал длинный и трудный путь – до Константинополя, потом через острова Эгейского моря на остров Крит, оттуда в Палестину и до Иерусалима, где в это время было основано первое государство крестоносцев во главе с королем Болдуином. Даниил подробно описал весь свой путь, рассказал о пребывании при дворе иерусалимского короля, о походе с ним против арабов. Даниил молился у гроба Господня, поставил там лампаду от всей Русской земли: около гроба Христа он отпел пятьдесят литургий “за князей русских и за всех христиан”.

И “Поучение”, и “Хождение” были первыми в своем роде жанрами русской литературы.

XII – начало XIII в. дали немало и других ярких религиозных и светских сочинений, которые пополнили сокровищницу русской культуры. Среди них “Слово” и “Моление” Даниила Заточника, который, побывав в заточении, испытав ряд других житейских драм, размышляет о смысле жизни, о гармоничном человеке, об идеальном правителе. В “Слове” сам автор называет себя Даниилом заточником, т. е. заключенным, сосланным. Слово обращено к князю Ярославу Владимировичу. Послание (Моление) обращено к князю Ярославу Всеволодовичу.

Слово дает любопытную характеристику феодальных отношений XII века. прежде всего бросается в глаза указание на значение личности князя как феодального государя, к которому в зависимости от его личных качеств собираются “слуги» - вассалы: “Гусли бо страяются персты, а тело основается жилами; дуб крепок множеством корениа; тако и град нашь твоею державою. Зане князь щедр, отець - есть слугам многим: мнозии бо оставляють отца и матерь, к нему прибегають. Доброму бо господину служа, дослужится слободы, а злу господину служа, дослужится большей работы”. Князь славен теми, кто его окружает: “Паволока (дорогая ткань) бо испестрена многими шолкы и красно, лицо являеть: тако и ты, княже, многими людьми честен и славен по всем странам”. Слово Даниила Заточника является ценнейшим источником для изучения классовой борьбы в древнерусском обществе. В нем неоднократно подчеркивается антагонизм богатых и бедных. Слово рельефно характеризует порядки вотчины периода феодальной раздробленности: не имей двора поблизости от царева двора, восклицает Даниил, и не держи села поблизости от княжеского села; тиун его, как огонь прикрытый, а “рядовичи” его, как искры. Если от огня устережешься, то от искр не можешь “устречься” и от сожжения одежды. Слово Даниила Заточника соткано из ряда афоризмов и поучений. Эта особенность именно и создала ему большую популярность в средневековой Руси.

В Слове мы встречаем и постоянную тему многих древнерусских сочинений – о злых женах. Аскетический характер церковной письменности способствовал взглядам на женщину, как на “сосуд дьявола”. Вот несколько выпадов Заточника против злонравных жен, если какой муж смотрит на красоту жены своей и на ее ласковые и льстивые словеса, а дел ее не проверяет, то дай бог ему лучше лихорадкой болеть. Или в другом месте: “Что есть жена зла – гостинница неуповаема, кощуница бесовская. Что есть жена злая? Мирский мятеж, ослепление уму, начальница всякой злобе” и т. д.

Не менее интересно второе произведение, связанное с Даниилом Заточником, так называемое Послание (Моление). Послание начинается обращением к князю Ярославу Всеволодовичу, которым исследователи считают переяславского, а впоследствии великого князя Ярослава, сына Всеволода Большое Гнездо. Послание чрезвычайно интересно по своей социальной направленности. Автор рисует нам облик князя эпохи феодальной раздробленности, который хорошо гармонирует с биографией Ярослава Всеволодовича, воинственного, умного и в то же время жестокого князя: “Мудры полцы, крепки и грады тверды; храбрых же полцы сильны и безумны: на тех бывает победа. Мнозии бо ополчаются на большая грады и с своих, с меньших, сседают”. В этой характеристике князя невольно чувствуются исторические черты. Таков был и Ярослав Всеволодович, гнавшийся за новгородским столом и нередко его терявший. В Послании читаем необычно резкий отзыв о монашеской жизни: “Или скажешь, княже: постригись в чернецы. Так я не видел мертвеца, ездящего на свинье, ни черта на бабе, не едал смоквы от дубов. Многие ведь, отойдя от мира сего в иночество, вновь возвращаются на мирское житье и на мирскую гонку, точно псы на свою блевотину: обходят села и дома славных мира сего, точно псы ласкающиеся. Где свадьбы и пиры, тут и чернецы и черницы и беззаконие. Ангельский образ носят на себе, а распутный нрав, святительский имеют на себе сан, а обычай похабный”.

Обращаясь к своему князю в “Молении”, Даниил говорит о том, что настоящий человек должен сочетать в себе силу Самсона, храбрость Александра Македонского, разум Иосифа, мудрость Соломона, хитрость Давида. Обращение к библейским сюжетам и древней истории помогает ему донести свои идеи до адресата. Человек, по мысли автора, должен укреплять сердце красотой и мудростью, помогать ближнему в печали, оказывать милость нуждающимся, противостоять злу. Гуманистическая линия древней русской литературы и здесь прочно утверждает себя.

Интересным памятником XII века является Послание митрополита Климента. Климент Смолятич родом из Смоленска, в 1147 году был избран собором русских епископов в митрополиты всея Руси без поставления патриарха, в то время как другие митрополиты поставлялись патриархом в Константинополе. “Послание написано Климентом митрополитом русским Фоме пресвитеру, истолковано Афанасием мнихом” сохранилось в рукописи XV века. Авторству Климента приписывают только две первые части, а последнюю – монаху Афанасию. Послание дает интересный материал для характеристики образованности Киевской Руси. Автор обращается к Фоме с ответом на его послание, обличавшее Климента в гордости своими философскими познаниями, так как Климент делал в своих сочинениях ссылки на Гомера, Аристотеля и Платона. Отводя от себя упреки в гордости, Климент в то же время нападает на тех епископов, которые прилагают “дом к дому, села к селам, изгон же и сябры, и борти, и пожни, ляда же и старины, от них же окаянный Клим зело свободен”.

В своей “Притче о человеческой душе” (конец XII века) епископ города Турова Кирилл, опираясь на христианское миропонимание, дает свое толкование смысла человеческого бытия, рассуждает о необходимости постоянной связи души и тела. В то же время он ставит в своей “Притче” вполне злободневные для русской действительности вопросы, размышляет о взаимоотношении церковной и светской власти, защищает национально-патриотическую идею единства Русской земли, которая была особенно важна, в то время как владимиро-суздальские князья начали осуществлять централизаторскую политику накануне монголо-татарского нашествия.

Одновременно с этими сочинениями, где религиозные и светские мотивы постоянно переплетались, переписчики в монастырях, церквах, в княжеских и боярских домах усердно переписывали церковные служебные книги, молитвы, сборники церковных преданий, жизнеописание святых, древнюю богословскую литературу. Все это богатство религиозной, богословской мысли также составляло неотъемлемую часть общей русской культуры.

Но, конечно, наиболее ярко синтез русской культуры, переплетение в ней языческих и христианских черт, религиозных и светских, общечеловеческих и национальных мотивов прозвучало в “Слове о полку Игореве”. В Слове рассказывается о походе северских князей в 1185 году во главе с князем Игорем Святославовичем против половцев. Незадолго до этого северские князья отказались участвовать в походе против половцев, который был предпринят их родственником киевским князем Святославом Всеволодовичем. С самого начала участники похода были смущены плохими знамениями – произошло затмение солнца. Однако князья решили двигаться дальше. Первый бой был удачен для русских. Но вскоре дело приняло другой оборот. Половцы разбили русские войска, и Игорь Святославович попал в плен, из которого бежал с помощью некоего Овлура.

Слово о полку Игореве прекрасно рисует княжеские отношения конца XII века. В особенности выделяется могущество двух князей, которые по силе стоят наравне со Святославом Киевским или даже выше его. Это Галицкий князь Ярослав Осмомысл и Всеволод Большое Гнездо. Ярослав высоко восседает на своем златокованом столе, он подпер Карпатские (Венгерские) горы своими железными полками, закрыв путь для венгерского короля и затворив для него Дунайские ворота, господствуя до самого Дуная. “Грозы твоя по землям текут стреляеши сотня злата стола салтани за землями. Стреляй, господин, Кончак, поганаго кощея, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святославовича”. Эта похвала Ярославу Галицкому находит подтверждение в летописи. Был он князем мудрым, красноречивым, богобоящимся, почитаемым в других землях, славным в боях, читаем в летописи о Ярославе Галицком.

Не менее могущественным для певца Слова представляется владимиро-суздальский князь Всеволод Большое Гнездо. Он обращается к нему со словами: “Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломами выльяти”. Если вспомнить, что Слово о полку Игореве составлялось в южной Руси, то такие княжеские характеристики получают для нас особое значение. Они показывают подлинное соотношение сил между князьями феодальной Руси в конце XII века, когда особенно усилились Галицко-Волынская и Владимиро-Суздальская земли.

«Слово о полку Игореве» имеет и еще одну замечательную особенность. Созданное в эпоху феодальной раздробленности, оно, тем не менее, свидетельствует о единстве русского народа. Все содержание Слова о полку Игореве держится на представлении о том, что Русская земля может бороться против набегов половцев лишь как единое целое. Постоянным припевом звучат патриотические, полные горячей любви к родине слова о Русской земле, скрывшейся за холмами (“О, Руськая земле, уже за шеломянем еси”).

Слово необыкновенно ярко рисует феодальные усобицы и раздоры князей, скорбя о том, что они ослабляют Русскую землю.

Огромный интерес представляет «Слово о полку Игореве» для изучения верований древней Руси. В плаче Ярославны олицетворяется природа: “о ветре ветрило! – обращается Ярославна к ветру. – «Чему, господине, насильно вееши? Чему мычеши хиновьскыя стрелки на своею нетрудною крилцю на моея лады вои? Мало ли ти бяшет горе под облакы веяти, лелючи корабли на сине море”. Таким же живым существом представляется в плаче Ярославны река Днепр. Она именует его даже с отчеством – Словутичем. В Слове упоминается и о древних славянских божествах. Баян, назван внуком Велеса, бог скота и изобилия, покровителя певцов; русские - дети Даждь-бога, великого бога солнца.

В отличие от других памятников древнерусской литературы Слово о полку Игореве не отражает церковной идеологии. Только раз в нем упомянута церковь богородицы Пирогощей, к которой едет Игорь при возвращении в Киев.

Слово о полку Игореве включило в свой состав множество преданий, неизвестных нам по другим произведениям. Одним из источников для автора являлись песни Бояна, на которые он ссылается. Боян вспоминал “первых времен усобице”. Он пел песни о старом Ярославе, о храбром Мстиславе, который зарезал Редею перед полками касожскими, о прекрасном Романе Святославовиче.

Нам неизвестны источники Слова о полку Игореве. Но автор его, несомненно, пользовался большим количеством устных преданий. Это подтверждают многие эпитеты, находящие себе аналогию в памятниках устной словесности: “злат стол”, “злат стремень”, “сизый орел”, “синее море”, “зелена трава”, “острые мечи”, “чистое поле”, “черный ворон”.

Замечательной особенностью Слова о полку Игореве является его направленность. В то время как летописи сохранили по преимуществу киевскую традицию, Слово о полку Игореве в основном отражает черниговские и полоцкие традиции. Симпатии певца на стороне черниговских князей. Он пишет об “обиде” черниговского князя Олега Святославовича, молодого и храброго князя, выгнанного Владимиром Мономахом из своего княжества. Зато сам Владимир изображен в виде трусоватого князя, затыкающего себе уши от звона золотых стремян Олега. Прозвище “Гориславич”, которым певец наделяет Олега, - это эпитет, обозначающий человека, прославившегося своим горем и злоключениями.

Высокое художественное мастерство “Слова” опирается не только на народную традицию, но и известную автору русскую письменности. Нельзя не видеть, какие жемчужины отобраны автором в летописях и других известных ему произведениях! Все это ставит “Слово” рядом с величайшими памятниками русской культуры XII века.

Развитию литературы в XV веке способствовало удешевление писчего материала: в это время вместо дорогого пергамента, особым образом выделанной телячьей кожи, начинают использовать бумагу, которую ввозят с Запада.

Серьёзные изменения происходят в литературной манере произведений. Подъём, наступивший после Куликовской победы, привел к развитию так называемого панегирического стиля: стиля пышного и торжественного, витиеватого и сложного; его образно называли « плетением словес» (имелось в виду, что авторы плели словесные венки во славу подвижников и воинов). Наиболее изощренным писателем, работавшим в этом направлении, был Епифаний Премудрый и выходец из Сербии Пахомий Логофет. Оба были писателями – профессионалами, ценителями искусства слова.

К XV веку относится такое тонкое и изящное произведение, как «Повесть о Петре и Февронии Муромских», «Житие Сергея Радонежского».

Для истории литературы значительный интерес представляет «Степенная книга» - собрание биографий правителей русского государства. В жизнеописаниях много легенд, зачастую романтического характера.

К интересным произведениям середины XVI века относится «Домострой»; его создание приписывается Сильвестру, священнику Благовещенской церкви в Кремле.

Древнерусская литература ценна и своими собственными художественными достижениями и тем, что она подготовила появление великой русской литературы нового времени. Знание древнерусской литературы помогает полнее и глубже понять литературу XIX-XX веков.

Но ценность древнерусской литературы не только в этом. Она для нас-тот чистый и живительный источник, к которому мы обращаемся в годины бед и испытаний, «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий», равно как и в эпохи подъема. Мы черпаем из нее глубокие мысли, находим в ней высокие идеалы, прекрасные образы. Ее вера в добро и победу справедливости, ее горячий патриотизм укрепляют и воодушевляют нас. М. В. Ломоносов называл русские летописи «книгами славных дел». Это же можно сказать о большей части древнерусских повестей.

www.hintfox.com

Первые русские писатели: Митрополит Иларион

Судьбы людей Древней Руси очень трудно поддаются воссозданию. Даже жизненный путь того или иного деятеля древнерусской истории — вроде бы «заметного» — часто пестрит белыми пятнами. Что говорить об описании в лицах, о живых образах и голосах!

Для древнейшей письменной эпохи, X-XI вв. разве что княжеские биографии могут быть представлены более или менее ясно. Для летописцев жизнь князей была неразрывно связана с жизнью страны... Соратникам же князей и другим историческим лицам доставались отдельные упоминания. Казалось бы, Иларион Киевский — первый русский на митрополичьем киевском престоле, один из первых и самый яркий писатель времен Ярослава Мудрого — должен быть исключением. Он и правда исключение — отчасти. Летописец Нестор, описывая в начале XII в. основание своего Киево-Печерского монастыря, упомянул в связи с этим и Илариона, присовокупив повесть о монастырском строении к записи о возведении «русина» на митрополию.

В печерских преданиях память об Иларионе жила и позже. Так мы узнаём кое-что о его личной судьбе. Но это — всё. Житие Илариона в древности так и не было написано. О себе же древнейшие русские писатели, за редкими исключениями, ничего не писали. В трудах Илариона отсутствуют даже случайные «биографические детали». Только своё поставление на митрополию он счёл достойным краткой заметки...

Мы не знаем времени рождения Илариона. По всей вероятности, это первые годы XI в., и принадлежал Иларион к первому поколению русских, родившихся уже после принятия христианства. Родом он был русский, «русин», уроженец или, по крайней мере, житель Киева или ближайшей его округи. О происхождении Илариона более ничего неизвестно, однако его произведения свидетельствуют о хорошем образовании. Иларион владел греческим языком, блестяще знал Священное Писание, церковную историю и труды отцов Церкви. Из трудов Илариона для нас явны не только его духовные наклонности, но и личная скромность, стремление к воздержанию, уединению и размышлениям о Боге. Летопись именует Илариона — «муж благ, книжник и постник». Всё это вело к монашеству — не самый частый, не всеми понимаемый, но уже и не совсем необычный выбор для новокрещеной Руси.

В 1028 г. на Русь вернулся после долгого пребывания в монастырях Святой Горы Афон преподобный Антоний — тогда ещё никому не известный будущий основатель Киево-Печерского монастыря. Антоний искал в Киеве обитель для поселения, но не нашел такую, устав которой соответствовал бы афонским традициям монашеского быта. Потому он, сам более склонный к отшельничеству, отправился «по дебрям и горам» Киевщины — искать себе место для поселения. Но перед этим в Киеве совершил свой первый монашеский постриг. И первым постриженником Антония стал как раз Иларион.

Однако душевные наклонности Илариона несколько отличались от стремлений первого наставника. Иларион стремился не только к уединению, но и к священническому служению. Почти сразу после пострижения он принял сан в княжеском селе Берестово под Киевом, в церкви Святых Апостолов. Для уединенной молитвы Иларион часто уходил на лесистый холм, высившийся неподалеку над Днепром. В холме он собственноручно «ископал» небольшую, в две сажени пещерку, где подолгу молился. К этому периоду, вероятно, относятся первые произведения Илариона — настолько простые и безыскусные по слогу (хотя прямо основанные на греческих прообразах), что многие ученые отказывают в авторстве создателю «Слова о Законе и Благодати».

Однако эти аскетические наставления — «Послание к брату постнику» и «Поучение о пользе души» — просто раскрывают другую сторону личности Илариона. Здесь он не блестящий богослов и не придворный иерей, исследующий глубины Писания и прославляющий величие своей страны, а удаляющийся от мира простец-аскет, подобно тем, к кому обращает свои наставления. Но близилось время, когда Иларион будет призван из своего уединения.

В храме Святых Апостолов часто бывал сам князь Ярослав, который одаривал церковь, привлекал к ней достойных иереев. Образованный и смиренный иеромонах Иларион быстро привлёк внимание князя, и он забрал его в Киев — как своего духовника и настоятеля строящегося под стенами старого города монументального собора Святой Софии. Перечил Иларион князю или нет — неведомо. В любом случае, в Киев он вернулся, и выбор Ярослава был верен.

Что касается оставленной пещерки под Берестовым, то её спустя некоторое время отыскал всё ещё искавший места для жительства Антоний — и поселился здесь. Очевидно, Иларион узнал об этом, а благодаря ему об Антонии прослышали и при княжеском дворе. Однако Антоний, хотя и пользовался почитанием княжеской семьи, но почестей не искал. Постепенно к нему стали собираться последователи — и ископанная Иларионом пещерка, расширенная трудами новых подвижников, стала зародышем Киево-Печерской обители.

Вероятно, уже в первые годы пребывания в Киеве Иларион получил епископский сан. Известно, что Иларионом звали второго епископа Ростова, принадлежавшего прежде самому Ярославу окраинного удела на северо-востоке Руси. Ярослав, стремившийся к просвещению всей Руси, естественно, не желал оставлять свое прежнее княжество полуязыческим — послать туда одаренного иерея было бы вполне закономерным. Однако здесь Иларион не преуспел. Изгнанный местными упорствующими язычниками, он вернулся в Киев.

Во второй половине 1040-х гг. Иларион создаёт своё самое известное произведение — «Слово о Законе и Благодати». Оно было прочитано автором во время одного из торжественных богослужений в Софийском соборе, где-то между 1044 и 1050 гг. Начал Иларион с обсуждения сложного вопроса о соотношении Ветхого и Нового Завета, древнего Закона и принесенной Христом Благодати. Он подчеркивает важность и Божественный исток древнего, евреям данного Закона. Первые слова «Слова»: «Благословен Господь Бог Израилев, Бог христианский!» Но времена сменились: «Закон ведь предтеча был и слуга благодати и истины».

Иларион подробно рассматривает ветхозаветные прообразы евангельских событий. В истории чудом рожденного, благословленного сына Авраама Исаака и обидевшего его, а за то отвергнутого Измаила, он видит знамение воплощения Божьего и первых лет истории Церкви. Тогда, после Вознесения, при первых гонениях «крещение благодатное обижаемо было обрезанием законным», что послужило конечному разделению иудеев и христиан. «И чада благодатные, христиане, наследниками стали Богу и Отцу». Ветхий Завет ограничивался одной Иудеей, а христианство охватывает весь мир.

Исповедовав веру в Христа и воспев величие Нового Завета, Иларион переходит к значению принятия христианства Русью: «Ведь вера благодатная по всей земле простерлась и до нашего языка русского дошла». В связи с этим произнес он пространную «Похвалу кагану нашему Владимиру». Для Илариона святое достоинство равноапостольного Владимира не вызывает сомнений. То, что Владимир, который «не видел Христа, не ходил за Ним», все же «учеником Его оказался», вызывает восхищение и прославляется как Божье чудо. Как, спрашивает Иларион, Владимир уверовал, не видя апостольских чудес? «Только от благого разума и острого ума».

Подобно Иакову Мниху, Иларион воспевает милосердие и щедрость покойного князя. Наконец, он прямо сравнивает Владимира со святым царем Константином, а Ольгу — с его матерью, царицей Еленой. При всем том Иларион подчеркивал огромную роль Византии в просвещении Руси, а Константинополь звал «новым Иерусалимом». Вместе с Владимиром прославляет Иларион и его здравствующего сына Ярослава-Георгия с супругой Ириной. «Слово» завершает просьба Илариона к святому Владимиру помолиться пред Богом «о земле своей и о людях», «о сыне твоем, благоверном кагане нашем Георгии», и Молитва самого Илариона за Русь и ее народ.

В результате войны с Византией 1043 г. Русь на время лишилась назначаемого из Константинополя митрополита. Ярослав, не дождавшись даже после примирения митрополита «от греков», решил проявить независимость. В 1051 г. он созвал в Софийском соборе епископов, которые по его воле возвели на митрополичий престол Илариона. Впервые митрополичий престол занял уроженец Руси, «русин». При вступлении на престол Иларион огласил свое «Исповедание веры». Это было не только соблюдение устава — уже разгорался спор между Западом и Востоком, который спустя три года приведет к окончательному расколу Древней Церкви. Иларион и Ярослав, невзирая ни на какие разногласия с Византией, несмотря на свойство Ярослава с королевскими домами Запада, в церковном споре не приняли стороны латинян. Исповедание Илариона строго православное.

Сам Иларион описал своё поставление на митрополию в следующих словах: «Я, милостью человеколюбивого Бога монах и пресвитер Иларион изволением Его от Бога почитающих епископов был священ и настолован в великом и богохранимом граде Киеве, чтобы быть мне в нем митрополитом, пастухом и учителем. Было же это в лето 6559, при владычестве благоверного кагана Ярослава, сына Владимира». Это единственные строки, написанные им о самом себе.

В недолгое пребывание на митрополичьем престоле Иларион совместно с Ярославом разработал первый на Руси собственный свод церковного права — Церковный Устав Ярослава. Он передавал церковному суду рассмотрению преступлений против нравственности, ограничивал кровную месть, запрещал браки умыканием и по родительскому принуждению. Церковный Устав, дополнявшийся и редактировавшийся не раз, на долгие века стал основой церковного суда на Руси.

После смерти Ярослава в 1054 г. Иларион не сохранил престола. Новые князья стремились полностью восстановить связи с Византией и сразу приняли в Киеве нового греческого митрополита Ефрема. О судьбе Илариона после этого неизвестно — видимо, он удалился в один из монастырей, скорее всего, в Печерский, где и скончался. Время смерти первого митрополита-«русина» мы также не знаем. Однако память об Иларионе сохранялась в среде русского духовенства и образованных людей. «Слово о Законе и Благодати» — уникальный памятник литературы и богословия новокрещеной Руси, восторженный гимн её христианскому просвещению — многократно переписывался и читался ещё в XV-XVII вв. Память святителя Илариона Православная Церковь празднует 21 октября (3 ноября).

Сергей Алексеев, историк

vrns.ru

Литература Древней Руси - HintFox

Литература, как и наука, обладает познавательной силой, способствует распространению среди народа просвещения и культуры.

Русская литература существует около тысячи лет. Из этого тысячелетия около семи веков (X-VII) приходится на древнерусскую литературу, которая развивалась в нелегких условиях. Киевская Русь в беспрерывных войнах долго отстаивала свою независимость от враждебных племен. В этих условиях литература выполняла гражданскую, учительскую роль: внушала народу патриотические идеи, восславляла святых подвижников, призывала к стойкости, мужеству, единству в борьбе с врагами.

Древнерусская литература всегда интересовала исследователей, но до Д. Лихачева она изучалась как исторический источник, а не художественное произведение. Д. Лихачев показал, что словесность Древней Руси – особый художественный мир.

Без вымысла

Мы знаем, что события и персонажи в литературе, как правило, плод авторского вымысла. Герои повестей и романов, с которыми мы знакомимся, не жили на самом деле. Назначение русской литературы Нового времени – дарить читателям, прежде всего, художественные и эстетические наслаждения.

Но в Древней Руси все было не так. Древнерусские книжники рассказывали лишь о том, что, по их представлениям, произошло на самом деле. Тратить дарованное Богом время и силы на пустые, «неполезные истории» и вымышленные происшествия они считали греховным. И только в XVII веке появились на Руси бытовые повести с вымышленными героями и сюжетами.

Летописи – исторические повести, которые велись по годам – были для людей Древней Руси своеобразным юридическим документом.

Роль автора в древнерусской литературе

Понятие авторства появилось в XVII веке. Древнерусские авторы сознательно не пытались быть оригинальными. Они не были бережны с чужими текстами, из них исключались или в них вставлялись какие-то фразы, эпизоды, стилевые «украшения. Книжники, как правило, упоминали свои имена, лишь, когда это было необходимо, чтобы придать повествованию достоверность, документальность. Так составители житий рассказывали, что были очевидцами событий жизни святого.

В произведениях ценилось не авторство, а авторитет пишущего автора. Наиболее авторитетными были произведения, написанные великими святыми или прославленными богословами. Для русского читателя такие тексты считались выражением истины.

Основные жанры древнерусской литературы

Литература на Руси зарождалась после принятия христианства. Поэтому устное народное творчество почти не получило отклика в древнерусской литературе. Исключение составляют летописи, в которых изучались некоторые предания. И все это потому, что русский фольклор был глубоко связан со старой языческой верой, а литература стремилась воплотить истины новой религии – христианства.

Славянская письменность была создана в середине IX века греками братьями Константином (Кириллом) и Мефодием специально для нужд христианского богослужения. Слова песни должны были стать раскрытием христианской истины, приобщить к сверхъестественному Божественному миру. Поэтому и не появились на Руси в первые столетия после крещения «неполезные» мирские сочинения.

Основными жанрами литературы Древней Руси были Библия, жития, летописи и хронографы.

Библия в древнерусской литературе

Не даром книгою книг считают Библию. Ей действительно уготована великая судьба. Она стала своего рода кодом, который открывал доступ к ценностям европейской культуры. Колоссальное влияние Библия оказала на развитие средневековой литературы, которая пронизана библейским видением мира и человека.

Слово «библия», в переводе с греческого языка, обозначает «писание книги». Это название в текстах встречается впервые в IV веке святым Иоанном Златоустом и Епифанием Кипрским.

События прошлого для древнерусского человека не исчезли бесследно, они рождали долгое «эхо». Отзвуком, отголоском Библейской истории об убиении Авеля братом Каином для древнерусских книжников было вероломное убийство святых князей Бориса и Глеба их сводным братом Святополком.

Составители житий и проповедей, летописей и исторических повестей неизменно обращались к Библии: Библейские события истолковывались как прообразы того, что происходило в настоящем.

Представления об участии Бога в жизни человека, о неразрывной связи земного бытия с потусторонним миром характерны для всей древнерусской литературы и выражены в произведениях самых разных жанров.

«Жития» в церковнославянском языке обозначают «жизнь». Они рассказывают о жизни святых, о событиях, которые составители и читатели считали истинными, а не вымышленными. Поэтому авторов житий принято считать свидетелями жизни святого и совершенного им чуда. Сверхъестественные события: воскрешение из мертвых, внезапное исцеление неизлечимых больных для древнерусских книжников были реальностью.

Рассказывая о жизни какого-либо святого, автографы часто заимствуют эпизоды из жизни других святых. Жития лишь внешне напоминают библиографическое произведение. Автор стремится раскрыть характер героя и как можно подробнее описать события его жизни.

В житии существует два мира. Они связаны между собой и в то же время различны. Это повседневная земная и высшая потусторонняя, Божественная реальность.

Жития относятся к произведениям церковной литературы.

Летописи

Так как книжное искусство пришло к нам вместе с христианством, то и грамотными людьми были священники и монахи. Среди них нашлись такие, которые записывали известия о событиях в Русской земле. Записи были неподробные и несвязные, велись они по годам, иначе сказать по летам и назывались они летописями.

Немало у нас было летописцев, но первая известная нам летопись «Повесть временных лет» составлена иноком Киевского Печерского монастыря Нестором. Он нам рассказал о том, как жили наши предки славяне в старину до основания Русского государства, как основывалось это государство, как прошли первые двести сорок восемь лет его жизни от 867 до 1110 года.

Рассказы Нестора занимательны и просты. Автор поставил своей целью не просто рассказать о расселении славянских народов в древности, о их нравах и обычаях, но и о единстве их культуры, языка и письменности.

Затем автор обращается к истории первых князей, рассказывает легенду о том, как на Русь был призван в качестве правителя знатный скандинавский князь Рюрик, повествует о деяниях его потомков.

Из летописи видно, как складывается и крепнет Древнерусское государство, расширяются его границы и слабеют его враги.

Важным событием в истории Руси летописец считает принятие христианства. Рассказ о первых русских христианах (княгине Ольге и ее внуке Владимире), о крещении Руси, о распространении монашества, успехах христианского просвещения занимает в «Повести временных лет» центральное место.

Летописание продолжает существовать на протяжении всего XII века, но уже в новом виде. Жанр летописи под влиянием европейской литературы вытесняется историческими повестями и постепенно отживает вой век.

Гениальное произведение древнерусской литературы

Золотым словом русской литературы называют «Слово о полку Игореве», созданное в 1187 году. Протекшие столетия не приглушили его поэтического звучания и не стерли красок. Интерес к этому произведению становится все более и более глубоким.

Почему так долговечно это произведение? Почему волнует нас, читателей XXI века?

Любовь к родине вдохновляет автора «Слова о полку Игореве». Она водит его пером. Она сделала его произведение бессмертным. Это чувство сказывается в душевном волнении, когда говорится о поражении войск Игоря и когда автор передает слова плача русских жен по убитым воинам, и в картине русской природы, и в радости по поводу возвращения Игоря.

«Слово о полку Игореве» и сегодня несет призыв к защите родины, к охране мирного труда, к уважению человека и окружающей его природе. Значение»Слова» Особенно велико для нас еще и потому, что оно является святым и непререкаемым свидетелем высоты древнерусской культуры, ее самобытности и ее народности.

«Слово о полку Игореве» было создано вскоре после событий похода. Это не историческое прошлое – это отклик на события своего времени, полный еще не притупившегося горя. Оно то представляет собой страстную взволнованную речь патриота, то обращается к событиям живой современности, то вспоминает дела седой старины. Речь автора то гневная, то печальная и скорбная, но всегда полная веры в родину, в ее счастливое будущее.

Хронографы

Древняя Русь постоянно осваивала стиль, формы и жанры византийской литературы. Исторические сочинения, рассказывающие о событиях всемирной истории по годам и царствованиям, назывались на Руси хронографами. Они представляли собой отрывки славянских переводов из византийских хроник. Таким образом, древнейшие хронографы (они появились в XI веке) не были оригинальными сочинениями, они соединяли несколько произведений или отрывков из них. В этом их, видимо, главное отличие от летописей.

Любой хронограф – это версия истории, пронизанная христианским мировидением. Например, в «Хронографе по великому изложению» история Библейских времен изложена весьма подробно. В центре повествования стоит церковная история, поэтому столь подробны и обстоятельны рассказы о земной жизни Иисуса Христа, о деятельности императора Константина Великого, сделавшего христианство государственной религией Рима.

В хронографах кое-где прослеживались сведения о Руси. Средневековая Русь стала частью христианского мира и тем самым превратилась в «историческую страну», государство, история которого стала частью священной истории христиан.

Стиль древнерусской литературы

Стиль в древнерусской литературе зависел не от жанра произведения, а от предмета повествования. В описании жизни святого использовался устойчивый набор выражений – «трафаретов» и Библейских цитат. Святой именовался «земным ангелом» и «небесным человеком», говорилось о «свете» его души и подвигах, о любви к Богу. Так же «трафареты» использовались при изображении святых и в летописях, и в похвальном слове. Неизменными в различных произведениях оставались князья. Они были справедливы, храбры и благочестивы. Смерть не оплакивалась людьми, как богатыми, так и бедными.

Другой набор «трафаретов» был характерен для воинского стиля. Им описывались битвы в летописях, хронографах и житиях. Русские князья перед битвой возносили молитвы Богу, стрелы летели как дождь, битвы были жестокие, кровь заливала долины, а враг обступал русское войско подобно лесу.

Но стиль некоторых книжников все же узнавался. Так неподражаем стиль посланий Ивана Грозного, дерзко смешивающего грубую силу, ученые примеры и слог простого разговора. Но это скорее исключение.

Понятие « древнерусская литература »

Понятие «древнерусская литература» сейчас для нас привычно, что уже почти никто не замечает его неточности. А ведь до середины XV века древнерусскую литературу правильнее было бы назвать древне-восточнославянской литературой. В первые века после крещения Руси и распространения в восточнославянских землях письменности, литература восточных славян была единой. Одни и те же произведения читали и переписывали книжники в Киеве и во Владимире, в Новгороде и в Чернигове. Это позднее на этой территории складываются три разные восточнославянские народности: русские, украинцы и белорусы.

Основной круг произведений – религиозно – назидательные сочинения, жития святых, богослужебные песнопения – был общим и для литератур других православных стран – Болгарии и Сербии. Один из первых памятников древнерусской литературы – «Слово о Законе и Благодати» Киевского митрополита Иллариона – был создан в 30-40г. г. XI века. Последний век в древне - русской литературы-XVII век. На его протяжении постепенно разрушаются традиции древнерусской литературы, рождаются новые жанры, новые представления о человеке и мире.

Вывод. Из глубины веков.

Работая над темой «Литература Древней Руси», я обнаружила некоторые пробелы в своих знаниях: для меня не было границы в понятиях «летописи» и «хронографы», я недооценивал роль христианства в развитии древнерусской литературы. Когда я вновь перечитала программные материалы, мне интереснее стало читать «Житие Серафима Соровского», «Повесть временных лет», «Библию», «Хронограф по великому изложению», « Откуда пошла и как стала русская земля», «Что было в нашей земле, когда еще и Руси не было».

Я пришла к выводу, что произведения, дошедшие до нас из глубины времен, помогают лучше понять человека, пробуждают в нас любовь к земле, перенесшей много страданий, но продолжающей по-прежнему заботиться о нас.

Я поняла, что только любовь, доброта, чуткость, верность, забота и отзывчивость помогали, и всегда будут помогать человеку в нашем не всегда ласковом мире, что личность каждого из нас тесно связана с отечеством: любим мы его, ибо любим себя.

www.hintfox.com

ПИСАТЕЛИ И КНИЖНИКИ ДРЕВНЕЙ РУСИ. Русские писатели XVII века

ПИСАТЕЛИ И КНИЖНИКИ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит книга о двух писателях, вернее, двух книжных деятелях древней русской литературы.

Это обращение редакции «Жизнь замечательных людей» к людям древнерусской литературы нельзя не приветствовать. Это именно те люди, которые своей неутомимой, самоотверженной работой над словом, своим высоким идейным горением создали прочные предпосылки для расцвета русской литературы в XIX и XX веках. Они трудились над языком своих произведений и создали один из самых богатых и гибких литературных языков мира. Они трудились над литературной формой и создали великое обилие жанров, видов литературного творчества, изумительную образность. Они трудились над переводами и обогатили русскую литературу, русский литературный опыт с помощью литератур Юга и Запада Европы, литератур Востока. Но самое главное — они были борцами, просветителями, проповедниками, мечтателями и создали одну из самых идейных литератур земного шара. Русская литература с самого своего начала не ставила себе чисто развлекательных целей и сразу же стала кафедрой, с которой раздавались призывы проповедников и публицистов, слова ученых-просветителей, горячие речи политических борцов.

Русские книжники XI–XVII веков думали о будущем России, о счастье всех людей мира. И нам следует их помнить — помнить об их большом вкладе в нашу сегодняшнюю жизнь, в нашу литературу, в формирование характера русского человека с его самоотверженностью и бескомпромиссностью.

Это они, древнерусские книжники, мало нам известные, а иногда и совсем безвестные, трудились в своих совсем не тихих келиях, нередко становившихся для них тюрьмой. Это они обдумывали свои послания, слова, поучения, летописные рассказы с обличениями княжеских преступлений и с призывами к объединению Руси против иноземных захватчиков в седлах на походе (как Владимир Мономах), в шумной суете посольств (как Потемкин, Толстой или Лихачев), в лишениях путешествий на Восток или в Палестину (как игумен Даниил или купец Афанасий Никитин), в изгнании и заточении (как Даниил Заточник или Максим Грек), в земляной тюрьме на Крайнем Севере в Пустозерске (как Аввакум или Епифаний).

Всем этим писателям-борцам Древней Руси должны быть посвящены отдельные выпуски серии «Жизнь замечательных людей». Широкому советскому читателю будет интересно и полезно прочесть и о князе Владимире Мономахе, связанном родственными отношениями и с Византией, и с Англией и не забывавшем о литературном труде среди государственных забот, и о служилом человеке Иване Пересветове, вывезшем из Чехии некоторые новые идеи, отраженные затем в его незаурядных произведениях, и об ученом деятеле итальянского Возрождения, переехавшем на Русь и здесь ставшем выдающимся писателем, — Максиме Греке, и о крупном деятеле эпохи «Смуты» — Авраамии Палицыне, и о поэте Сильвестре Медведеве, сложившем свою голову на плахе, и о другом поэте — Варионе Истомине, или о Дмитрии Ростовском, чьи произведения распространились не только по России, но и по всему славянскому юго-востоку Европы, или о просвещенном сибирском писателе, этнографе, художнике, архитекторе, картографе — С. У. Ремезове. Да и мало ли этих замечательных людей на протяжении бурных семи веков истории русской литературы — от XI и до XVII века включительно!

Лежащая сейчас перед читателями эта книга посвящена жизни двух крупнейших деятелей русской литературы — Симеону Полоцкому и протопопу Аввакуму. Из биографии двух этих современников (один был старше другого не более чем на девять лет) читатель ясно представит себе различие их судеб, различие характеров, различие культурного окружения и культурных традиций. Один (Симеон Полоцкий) — упорный и педантичный просветитель, стремившийся что-то писать каждый день, чему-то научить своих современников. Другой (Аввакум) — нетерпеливый проповедник, борец, бунтарь, писавший и проповедовавший, «кричавший» на площадях и силой заступавшийся за обиженных. Один — ученый и эрудит, представитель европейского стиля барокко; другой — стремившийся к полной простоте в выражении своих идей и чувств. Один — рассчитывавший поучать и просвещать своего читателя в косвенной, художественной форме, иносказательно притчами, историческими рассказами, аллегориями; другой — говоривший обо всем прямо, «в лоб», и не стеснявшийся в выражениях. Один — стремившийся приобщить читателя ко всемирной культуре, к ее литературным традициям; другой — яростно призывавший читателя хранить религиозный быт русской старины, не отступать от заветов дедов. Один — просветитель, другой — пророк; один — педагог, другой — борец; один — сравнительно благополучный в своей судьбе, другой мученик и страдалец. И оба враги! Они и не могли не быть врагами — настолько различны были они по своим культурным традициям, по своим темпераментам, по своим целям, точно и с самого начала намеченным ими в их жизни. Но для нас они оба значительны и ценны. Оба они, явившись в Москву с противоположных концов страны, страстно заботились о будущем России, внесли различный, но одинаково богатый вклад в русскую литературу и, шире, в русскую культуру. Сейчас, когда отошли в прошлое страсти, кипевшие во второй половине XVII века, мы можем с уверенностью сказать, что оба они были нужны русским людям, оба они оставили богатое литературное наследие, которое и сейчас не утратило своего художественного значения. Оба они были носителями высоких культурных ценностей, о которых сейчас мы уже мооюем сказать, что они не всегда лежали в той области, которой они сами себя самозабвенно посвящали.

Общественное и культурное развитие невозможно без борьбы, без кипения страстей, без забвения своих личных, узких интересов ради интересов более широких и более «всеобщих».

Академик Д. С. ЛИХАЧЕВ

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

biography.wikireading.ru

Древнерусская литература как фактор патриотического воспитания

Русская литература с момента своего возникновения служила средством патриотического воспитания народа.

На протяжении столетий важнейшим средством формирования патриотизма у россиян являлась литература. В отсутствии эффективных средств массового воздействия на читателя она являлась «учительницей народной», а русские писатели проявили себя подлинными патриотами.

Древней Руси, к концу XI века сформировавшейся как раннефеодальное государство с единой религией — христианством, для утверждения своего статуса недостаточно было только воинских побед, внешнеэкономических и политических связей и расширения территории. Молодому государству необходимо было доказать свое право на равное место среди других народов, сопричастность с событиями мировой истории, прославить героизм пращуров. Данные проблемы нашли отклик во многих произведениях литературы, отразивших надежды и стремления наших предков.

В «Слове о законе и благодати», написанном митрополитом Иларионом в первой половине XI века, автор, обосновывая равноправие всех народов, исповедующих христианство независимо от времени его принятия, отстаивает национальную и религиозную независимость русского государства. Показывая Русь в ряду других держав мира, Илларион не только славит родную землю, которая «ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли».., но и предсказывает ей великое будущее: «и събысться о нас языцех реченое: открыет мышцу свою святую предо всеми языки и узрят вси конци земля спасение бога нашего». Прославляя Владимира Святославовича, принесшего христианство на Русь, он с гордостью говорит о великих предшественниках князя, язычниках Игоре и Святославе, полагая, что героической историей предков «мужъством же и храбръством прослуша в странах многах» можно и нужно гордиться.

При большой разбросанности территорий Древняя Русь не имела достаточно прочных внутренних связей, ее постоянно сотрясали усобицы и набеги врагов. Будущее страны виделось в создании централизованного государства, и идея единения красной нитью проходит через все письменные памятники того времени, отражая глубокие раздумья наших предков о судьбе родной страны. «Чтобы удержать единство, требовались высокая общественная мораль, высокое чувство чести, верности, самоотверженности, развитое патриотическое самосознание и высокий уровень словесного искусства — жанров политической публицистики, жанров, воспевающих любовь к родной стране, жанров лиро-эпических, — отмечал Д. С. Лихачев. — Нужны были произведения, которые ясно свидетельствовали бы об историческом и политическом единстве русского народа. Нужны были произведения, которые активно выступали против раздоров князей» [1,c.81].

Начало данному направлению положило написанное в XI в. Нестором «Чтение о Борисе и Глебе», посвященное первым русским святым, сыновьям князя Владимира, отказавшимся воевать за киевский престол со Святополком, чтобы не ввергнуть в раздор родную землю, и безропотно принявшим от него смерть. Их пример был эталоном жертвенности, служил образцом для других, о чем свидетельствует тот факт, что к концу XI века культ Бориса и Глеба стал широко распространен на Руси. Народ постепенно стал видеть в них не просто противников междуусобицы, но защитников страны от её недругов, «забрало Русской земли», низвергающих «дерзость поганьскую», что, в частности, подтверждает «Сказание о Борисе и Глебе», написанное в XII веке.

Протестом против княжеских усобиц, ведущих к разорению страны половцами, проникнута «Повесть временных лет». Подчеркивая происхождение всех русских князей от единого корня — легендарных братьев Рюрика, Синеуса и Трувора, летописец осуждал междуусобные войны как братоубийственные и призывал беречь землю, «которую оборонили отцы ваши и деды трудом великим и храбростью».

Идея единения Руси перед опасностью извне — ведущая в самом патриотическом произведении древнерусской литературы — «Слове о полку Игореве». В период, когда княжеские усобицы ослабляли страну, а местнические интересы вели к резкому размежеванию, автор Слова требовал от князей согласованных действий в борьбе с общим врагом, обвиняя их в нежелании вместе выступить на защиту страны: «Но врозь у них полотнища развиваются, копья поют!». Воспевая славу и силу русских князей, он осуждал тех, из-за кого «по русской земле редко пахари покрикивали, но часто вороны граяли, трупы между собой деля». «Здесь мы видим …русского человека, сознающего тесную связь со всею землею, с народом, — отмечал В. Я. Стоюнин, — сознание единства русской земли, несмотря на ея раздробленность, ясно высказывается поэтом; он чужд всякого местного, удельного патриотизма, он страдает равно за всех русских, терпящих беды за княжеские крамолы» [2, c.188].

Нравственный идеал пекущегося о русской земле человека представлен в «Поучении» Владимира Мономаха, считающегося его политическим завещанием преемникам. Князь учил быть верным своему слову, не нарушать данных клятв даже во имя выгоды: «аще ли вы будеть крест целовать к братии, или к кому, …и целовавшее блюдете, да не преступни погубите душа своея». В понятие любви к Отечеству он включал заботу о ближнем («кормите и придавайте сироте, и вдовицю оправдите сами»), считал долгом выступить в защиту слабого («не вдавайте сильным погубити человека»). Мономах призывал князей заботиться о своих подданных: «не дайте пакости деяти, отрокам ни своим ни чюжим, ни в селех, ни в житех, да не кляти вас начнут». Важнейшей идеей «Поучения» является идея защиты Отечества. «Смерти бо ся, дети, не боячи, — писал великий князь, — ни рати, ни от зверя, но мужское дело творите…». Патриотизм Мономаха носил деятельностный характер — князь представлен в «Поучении» человеком, честно исполнявшим свой долг перед Родиной и призывавшим к этому своих преемников.

Сквозь призму борьбы с врагами Отечества рассматривали патриотизм и многие другие прославившие русское оружие князья. Так, в житии Александра Невского воссоздан героический образ полководца, защитника родной земли и умного политика. Соединяя в себе агиографию и воинскую повесть, житие повествует не только о князе, но и о его воинах, «храбрецах», доблестно сражавшихся в Невской битве. Героизм Дмитрия Донского, сражавшегося простым ратником на Куликовом поле, его брата Владимира Андреевича и их соратников был прославлен в «Задонщине», «Сказании о Мамаевом побоище», «Слове о житии великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского».

Если у большинства полководцев патриотизм ассоциировался с защитой Отечества, то представители духовенства в первую очередь связывали его с верностью православной вере, терпимостью, человеколюбием, с помощью ближнему в трудную минуту.

В поучениях, житиях святых, посланиях и обращениях Русская православная церковь стремилась поддержать верующих, вселить в них веру в будущее, давала нравственную оценку поступков. «Осуждения в письменных произведениях страшились, похвал добивались», — писал по этому поводу Д. С. Лихачев, особо отмечая значимость церковной оценки для выбора линии поведения в тяжелейший для страны период татаро-монгольского нашествия [3,c.24]. В условиях жесточайшего порабощения, сопровождающегося междоусобной борьбой за великое княжение и вотчины, православная вера оставалась одним из немногих связующих население страны оснований. Ее защита приравнивалась к защите родной земли.

Идеалом поведения почиталось мученичество за веру, отказ перейти на сторону врага, что нашло отражение в житиях и летописных рассказах XIII — XIV веков. Авторы стремились вселить в читателей уверенность в том, что военной силе завоевателей можно противопоставить силу духа. Рассказы о Васильке Константиновиче, рязанском князе Романе, Михаиле Черниговском, не покорившимся захватчикам и отдавшим жизнь за Родину и веру, имели ярко выраженную общерусскую патриотическую окраску.

Представления о патриотизме всегда формировались под влиянием политических, социальных, экономических и других факторов, определяющих развитие общества в конкретные исторические периоды, и в силу этого в его содержании доминировали различные составляющие. Выступление Москвы в роли собирательницы русских земель и усиление центростремительных тенденций в XIV веке привели к возобладанию в патриотизме деятельностных начал, о чем свидетельствует победа объединенного русского войска в 1380 году на поле Куликовом над казавшимся прежде непобедимым врагом. Патриотические настроения общества, поверившего в возможность освобождения от многолетнего ига после Куликовской битвы, отразились в «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище» — произведениях, прославлявших победу русского оружия. О том, что победа над Мамаем способствовала возрождению веры народа в собственные силы, свидетельствует и написанное Епифанием Премудрым «Житие Сергия Радонежского», поднявшего, по словам В. О. Ключевского, примером своей жизни, верой «упавший дух родного народа» [4, c.74].

Если идеологию древнерусского общества отражали церковные наставления, летописи, жития, повести, то психологию народных масс, их понимание долга перед Родиной наиболее ярко выражали эпические произведения. В отличие от житийной литературы, повестей, летописей, былины существовали в устной форме, передавались из уст в уста и пользовались популярностью как в народной среде, так и среди знати.

В образах богатырей воплотился нравственный идеал народа. Истинным героем в былинах выступает не тот, кто силен и храбр, а тот, кто направил силу и храбрость на защиту родной земли, православной веры и своих соотечественников. Добрыня Никитич просит благословенья у матери не на рыцарские подвиги, а на помощь людям. «Как наехали поганы люди, супостатные, — говорит он, — они режут, бьют моих собратиев. Не сидится мне здесь без работушки, им помочь идти — одна заботушка». С юных лет он выступает народным защитником, «топча малых змеенышей, выручая полоны русские». По дороге на службу к князю Владимиру Илья Муромец расправляется с «силой великой», осадившей город Чернигов, берет в плен Соловья — разбойника, грабящего и убивающего проезжих путников.

Богатыри служат князю не в силу вассальной зависимости, а добровольно, понимая свой долг перед ним как долг перед народом. Илья Муромец поступает на службу к князю Владимиру «прибрать себе дружиночку храбрую», «съездить во чисто поле, с неприятелем побороться». Когда враги подступили к городу, он выходит на бой «за веру, за отечество, за стольный Киев-град, за церкви за божии, за князя за Владимира», и к тому призывает других русских богатырей. Вся мощь богатырей направлена на защиту родной земли, ради нее они не щадят жизни, сражаясь с ордами противника: от ран, полученных в схватках с «погаными» погибает старший из братьев Дородовичей, двенадцатилетним подростком, с благословения отца, выходит на бой с татарами сын Данилы Игнатьевича.

В былинах показан и идеал русской женщины, способной на жертвы во имя родной земли. Это и мать, благославляющая богатыря на служение Отчизне, на «добрые дела», жена, хранящая дом в его отсутствие или это волевая, непреклонная в достижении цели женщина, как Авдотья Рязаночка, освободившая из плена своих соотечественников из плена и тем самым возродившая «Рязань-город наново».

Процесс политического и экономического объединения разрозненных княжеств способствовал формированию общерусской культуры, идейному единению страны. Немалую роль в последнем сыграло летописание. В московском летописном своде митрополита Киприана (1408 г.) были собраны летописи Твери, Новгорода, Ростова, Рязани, Смоленска и других княжеств, формируя у россиян, таким образом, представление о единстве русской истории.

После создания единого Московского государства в XVI веке летопись, по выражению Д. С. Лихачева, постепенно стала «школой патриотизма, школой уважения к государственной власти, …должна была любыми средствами внушить читателям убеждение в её безошибочности и святости» [1,c.163]. Данная идея отчетливо просматривается и в написанном в первой трети XVI века «Сказании о князьях Владимирских», выводившем род московских властителей от римского императора Августа и его потомка Рюрика. Это ставило их в один ряд с ведущими правителями Европы и доказывало законные права Москвы на объединение со всеми областями древнерусского государства, отторгнутыми в разное время захватчиками. В середине XVI века была создана «Степенная книга», включавшая в себя жизнеописания великих князей, царей и митрополитов. Автор не ставил своей целью идеализацию их деятельности как таковой, но стремился в идеальном свете представить историю Руси, показать мировое значение Русского государства, обосновать идею божественности как светской, так и церковной власти и вселить веру в непоколебимость государственных основ, в мудрость правителей. Единению страны, утверждению общей культуры, обычаев и нравов способствовала литературная деятельность митрополита Макария, выступившего инициатором составления «Великих Четий Миней», куда были включены предания о русских национальных святых, как древних, так и канонизированных на церковных соборах первой половины XVI века. Таким образом Макарий задумал «организовать свой национальный Олимп, делающий Московскую Русь достойной занятого ею в христианском мире …положения» [5,c.433].

Данный подход отражал сущность зарождавшегося официально-государственного патриотизма, требующего безоговорочного принятия существующих порядков, однако он не являлся единственным. Несколько иные, более демократичные взгляды на патриотизм высказывали отдельные представители русского общества, что свидетельствовало о начале формирования альтернативного государственному понимания проблемы. Так, Иван Пересветов в своих литературно-публицистических выступлениях выдвинул принцип равенства всех перед царской властью и предлагал отличать людей по заслугам перед Отечеством, а не по знатности и богатству. «А который воин начнет против недруга твердо стояти и смертною игрою играти, и таковым воином имян возвышати, и тем сердца их утешати», — писал он в «Сказании о Петре, волоском воеводе». Достойным защитником страны, по мнению И. Пересветова, не мог быть человек обленившийся, пекущийся только о своем богатстве, и вместо честной службы тешащий себя лишь потехами «цветно и конно и людно». Такие, по его мнению, лишь «царство оскужают». Отказывая в патриотизме знатным вельможам, которые «смертного меча остерегаются», «мыслят о покое», он, в тоже время считал, что нельзя требовать патриотических чувств и от человека несвободного, холопа. «Порабощенный бо человек срама не боится, а чести себе не добывает, — отмечает И. С. Пересветов в «Сказании о Магмете-салтане».

Династические неурядицы конца XVI — начала XVII века привели к событиям Смутного времени, поставили под угрозу существование нашего государства. Осознание данной угрозы сопровождалось подъемом патриотических настроений в стране, что также нашло отражение в литературе. Ярко выраженный патриотический характер носила «Новая повесть о преславном Российском царстве», призывавшая выступить на защиту Родины. Измена боярского правительства, отдавшего страну во власть интервентов, противопоставлена в повести героизму выдерживавших осаду войск Сигизмунда III жителей Смоленска и мужеству патриарха Гермогена, отказавшегося сотрудничать с завоевателями и погибшего в застенке. Автор прямо призывает россиян к восстанию: «Придите, придите православные! Мужайтесь и вооружайтесь, и тщитеся на враги своя, како бы их победите и царство освободити!».

Смутное время явилось испытанием Московского государства на жизнестойкость. С честью выдержав это испытание, наши предки не только отстояли свою независимость, но и вышли из него более сплоченными и уверенными в своем будущем. О патриотических настроениях, господствовавших в обществе ещё долгое время, косвенно может свидетельствовать популярность «Сказания» об осаде Троицко-Сергиевского монастыря Авраамия Палицына (1620 г.), дошедшая до нас в многочисленных списках XVII и XVIII веков. Оптимистический настрой произведения, гордость за сумевший преодолеть тяжелейшее испытание народ, пробуждал в читателях веру в будущее России.

 

Литература:

 

1.                  Лихачев Д. С. Избранные работы в 3-х тт. — Л., 1987.

2.                  Стоюнин В. Я. О преподавании русской литературы. — СПб., 1904.

3.                  Памятники литературы Древней Руси: XIII век. — М., 1981. — С. 24.

4.                  Ключевский В. О. Исторические портреты. — М., 1991.

5.                  История русской литературы.- М-Л.: Изд-во АН СССР. — 1945. — Т. II. Ч. 1.

6.                  Антология педагогической мысли Древней Руси и русского государства XIV –XVII вв. — М., 1985.

Основные термины (генерируются автоматически): родная земля, Владимир, князь, православная вера, русская земля, русский, Русь, Мамаево побоище, Древняя Русь, Русское государство.

moluch.ru

Литература Древней Руси

Введение

В многовековой литературе Древней Руси есть своя классика, есть произведения, которые мы с полным правом можем называть классическими, которые прекрасно представляют литературу Древней Руси и известны во всем мире. Знать их должен каждый образованный русский человек.

Древняя Русь, в традиционном смысле этого слова, обнимающем страну и ее историю с Х по XVII в., обладала великой культурой. Эта культура, непосредственная предшественница новой русской культуры XVIII-XX вв., имела все же и некоторые собственные, характерные только для нее явления.

Древняя Русь прославлена во всем мире своею живописью и архитектурой. Но она замечательна не только этими "немыми" искусствами, позволившими некоторым западным ученым называть культуру Древней Руси культурой великого молчания. В последнее время заново начинает происходить открытие древнерусской музыки и медленнее - гораздо более трудного для понимания искусства - искусства слова, литературы.

Именно поэтому на многие иностранные языки переведены сейчас "Слово о Законе и Благодати" Илариона, "Слово о полку Игореве", "Хождение за три моря" Афанасия Никитина, Сочинения Ивана Грозного, "Житие протопопа Аввакума" и многие другие .

Знакомясь с литературными памятниками Древней Руси, современный человек без особого труда заметит их отличия от произведений литературы нового времени: это и отсутствие детально разработанных характеров персонажей, это и скупость подробностей в описании внешности героев, окружающей их обстановки, пейзажа, это и психологическая немотивированность поступков, и «безликость» реплик, которые могут быть переданы любому герою произведения, так как в них не отражается индивидуальность говорящего, это и «неискренность» монологов с обилием традиционных «общих мест» – отвлеченных рассуждений на богословские или моральные темы, с непомерной патетикой или экспрессией.

Все эти особенности проще всего было бы объяснить ученическим характером древнерусской литературы, видеть в них всего лишь результат того, что писатели средневековья еще не овладели «механизмом» сюжетного построения, который в общих чертах известен сейчас каждому пишущему и каждому читателю.

Все это справедливо лишь в какой-то степени. Литература непрестанно развивается. Расширяется и обогащается арсенал художественных приемов. Каждый писатель в своем творчестве опирается на опыт и достижения своих предшественников.

Глава 1. Возникновение русской литературы

Литература возникла на Руси одновременно с принятием христианства. Но интенсивность ее развития неоспоримо свидетельствует о том, что и христианизация страны, и появление письменности определялись прежде всего государственными потребностями. Приняв христианство, Древняя Русь одновременно получила и письменность и литературу.

Древнерусские книжники оказались перед лицом сложнейшей задачи: нужно было в возможно кратчайший срок обеспечить создаваемые на Руси церкви и монастыри необходимыми для богослужения книгами, нужно было ознакомить новообращенных христиан с христианской догматикой, с основами христианской морали, с христианской историографией в самом широком смысле этого слова: и с историей Вселенной, народов и государств, и с историей церкви, и, наконец, с историей жизни христианских подвижников .

В результате древнерусские книжники уже в течение первых двух веков существования своей письменности познакомились со всеми основными жанрами и основными памятниками византийской литературы.

Необходимо было рассказать о том, как – с христианской точки зрения – устроен мир, объяснить смысл целесообразно и мудро «устроенной богом» природы. Словом, нужно было незамедлительно создавать литературу, посвященную сложнейшим мировоззренческим вопросам. Книги, привезенные из Болгарии, не могли обеспечить все эти разносторонние потребности молодого христианского государства, и, следовательно, нужно было переводить, переписывать, размножать произведения христианской литературы. Вся энергия, все силы, все время древнерусских книжников на первых порах были поглощены выполнением этих первоочередных задач.

Процесс письма был длительным, материал письма (пергамен) дорогим, и это не только делало каждый книжный фолиант трудоемким, но и придавало ему особый ореол ценности и значительности. Литература воспринималась как нечто очень важное, серьезное, предназначенное обслуживать наиболее высокие духовные потребности.

Письменность была необходима во всех сферах государственной и общественной жизни, в междукняжеских и международных отношениях, в юридической практике. Появление письменности стимулировало деятельность переводчиков и переписчиков, а главное – создало возможности для появления оригинальной литературы, как обслуживающей нужды и потребности церкви (поучения, торжественные слова, жития), так и сугубо светской (летописи). Однако совершенно естественно, что в сознании древнерусских людей того времени христианизация и возникновение письменности (литературы) рассматривались как единый процесс.

В статье 988 г. древнейшей русской летописи – «Повести временных лет» непосредственно за сообщением о принятии христианства говорится, что киевский князь Владимир, «послав, нача поимати у нарочитые чади [у знатных людей] дети, и даяти нача на ученье книжное» .

В статье 1037 г., характеризуя деятельность сына Владимира – князя Ярослава, летописец отмечал, что он «книгам прилежа, и почитая е [читая их], часто в нощи и в дне. И собра писце многы и прекладаше от грек на словеньское писмо [переводя с греческого языка]. И списаша книгы многы, имиже поучащеся вернии людье наслажаются ученья божественаго». Далее летописец приводит своеобразную похвалу книгам: «Велика бо бываеть полза от ученья книжного: книгами бо кажеми и учими есмы пути покаянью [книги наставляют и учат нас покаянию], мудрость бо обретаем и въздержанье от словес книжных. Се бо суть рекы, напаяюще вселеную, се суть исходища [источники] мудрости; книгам бо есть неищетная глубина». С этими словами летописца перекликается первая статья из одного из старейших древнерусских сборников – «Изборника 1076 года»; в ней утверждается, что, подобно тому как корабль не может быть построен без гвоздей, так и праведником нельзя стать, не читая книг, дается совет читать медленно и вдумчиво: не стараться быстро дочитать до конца главы, но задуматься над прочтенным, трижды перечитать одну и ту же главу, пока не постигнешь ее смысла.

Знакомясь с древнерусскими рукописями XI-XIV вв., устанавливая источники, использованные русскими писателями – летописцами, агиографами (авторами житий), авторами торжественных слов или поучений, мы убеждаемся, что в летописи перед нами не отвлеченные декларации о пользе просвещения; в X и первой половине XI в. на Руси была проделана огромная по своим масштабам работа: была переписана с болгарских оригиналов или переведена с греческого огромная литература .

Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни.

Не то чтобы все произведения были посвящены мировой истории (хотя этих произведений и очень много): дело не в этом! Каждое произведение в какой-то мере находит свое географическое место и свою хронологическую веху в истории мира. Все произведения могут быть поставлены в один ряд друг за другом в порядке совершающихся событий: мы всегда знаем, к какому историческому времени они отнесены авторами.

Литература рассказывает или по крайней мере стремится рассказать не о придуманном, а о реальном. Поэтому реальное – мировая история, реальное географическое пространство – связывает между собой все отдельные произведения.

В самом деле, вымысел в древнерусских произведениях маскируется правдой. Открытый вымысел не допускается. Все произведения посвящены событиям, которые были, совершились или, хотя и не существовали, но всерьез считаются совершившимися. Древнерусская литература вплоть до XVII в. не знает или почти не знает условных персонажей. Имена действующих лиц – исторические: Борис и Глеб, Феодосии Печерский, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Стефан Пермский... При этом древнерусская литература рассказывает по преимуществу о тех лицах, которые сыграли значительную роль в исторических событиях: будь то Александр Македонский или Авраамий Смоленский.

Одна из самых популярных книг Древней Руси – "Шестоднев" Иоанна Экзарха Болгарского. Книга эта рассказывает о мире, располагая свой рассказ в порядке библейской легенды о создании мира в шесть дней. В первый день был сотворен свет, во второй – видимое небо и воды, в третий – море, реки, источники и семена, в четвертый – солнце, луна и звезды, в пятый – рыбы, гады и птицы, в шестой – животные и человек. Каждый из описанных дней – гимн творению, миру, его красоте и мудрости, согласованности и разнообразию элементов целого.

Подобно тому, как мы говорим об эпосе в народном творчестве, мы можем говорить и об эпосе древнерусской литературы. Эпос – это не простая сумма былин и исторических песен. Былины сюжетно взаимосвязаны. Они рисуют нам целую эпическую эпоху в жизни русского народа. Эпоха и фантастична, но вместе с тем и исторична. Эта эпоха – время княжения Владимира Красное Солнышко. Сюда переносится действие многих сюжетов, которые, очевидно, существовали и раньше, а в некоторых случаях возникли позже. Другое эпическое время – время независимости Новгорода. Исторические песни рисуют нам если не единую эпоху, то, во всяком случае, единое течение событий: XVI и XVII вв. по преимуществу.

Древняя русская литература – это тоже цикл. Цикл, во много раз превосходящий фольклорные. Это эпос, рассказывающий историю вселенной и историю Руси.

Ни одно из произведений Древней Руси – переводное или оригинальное не стоит обособленно. Все они дополняют друг друга в создаваемой ими картине мира. Каждый рассказ – законченное целое, и вместе с тем он связан с другими. Это только одна из глав истории мира. Даже такие произведения, как переводная повесть "Стефанит и Ихнилат" (древнерусская версия сюжета "Калилы и Димны") или написанная на основе устных рассказов анекдотического характера "Повесть о Дракуле", входят в состав сборников и не встречаются в отдельных списках. В отдельных рукописях они начинают появляться только в поздней традиции в XVII и XVIII вв .

mirznanii.com

Литература Древней Руси

Понятие «древнерусская литература» столь привычно, что уже почти никто не замечает его неточности. Примерно до середины XV столетия древнерусскую литературу правильнее было бы назвать древневосточнославянской.В первые века после крещения Руси и распространения в восточнославянских землях письменности литература восточных славян была единой: одни и те же произведения читали и переписывали книжники в Киеве и во Владимире, в Полоцке и в Новгороде, в Чернигове и в Ростове. Позднее на этой территории складываются три разные восточнославянские народности: русские, украинцы и белорусы. Прежде единый древнерусский язык распадается: зарождаются русские, украинские и белорусские языки.

Основной круг произведений - религиозно-назидательные сочинения, жития святых, богослужебные песнопения - был общим для древнерусской литературы и для литератур других православных славянских стран - Болгарии и Сербии. Ведь у восточных славян и у южных, сербов и болгар­, были едиными и вера, и язык церковной письменности, церковно-славянский. В южнославянских землях переписывались и читались древнерусские произведения, а на Руси – произведения болгарской и сербской книжности. И южные, и восточные славяне считали образцом для собственных сочинений византийскую церковную литературу. Византия для них являлась и хранительницей православной веры, и великой империей. Православные славянские государства стремились добиться равноправия в политических отношениях с Византийской империей, а для православного славянства было очень ценно культурное общение с Византией. На Руси многие византийские религиозные произведения распространялись в южнославянских переводах.

Некоторые исследователи считают, что в Средние века существовала единая литература православного славянства.

Древнерусская литература возникла в XI в. Один из первых её памятников – «Слово о Законе и Благодати» Киевского митрополита Илариона – был создан в 30-40-е гг. XI века. XVII столетие – последний век древнерусской литературы. На его протяжении постепенно разрушаются традиционные древнерусские литературные каноны, рождаются новые жанры, новые представления о человеке и мире.

Литературой называют и произведения древнерусских книжников, и тексты авторов XVIII в., и творения русских классиков прошлого столетия, и сочинения современных писателей. Конечно, очевидны различия между литературой XVIII, XIX и XX вв. Но вся русская литература трех последних столетий совсем не похожа на памятники древнерусского словесного искусства. Однако именно в сравнении с ними она обнаруживает много общего.

Основные жанры.

Около девяноста процентов дошедших до наших дней древнерусских произведений – переводы с греческого, и лишь десятая часть принадлежит перу древнерусских книжников. Почти все переведенные с греческого сочинения были чисто религиозного содержания. Их одинаково чтили и византийцы, и южные славяне, и русские. От Византии были унаследованы такие жанры, как житие, проповедь, хроника, разнообразные богослужебные песнопения.

Но светская, мирская византийская литература не вызвала практически никакого интереса у древнерусских книжников. И это не случайно.

Литература на Руси зарождается только после принятия христианства. Устное творчество древних русичей почти не получило отклика в литературе. Отчасти исключение – летописи, в которых излагались некоторые предания. Русский фольклор был глубоко связан со старой языческой верой, а литература стремилась воплощать истины новой религии – христианства. Славянская письменность была создана в середине IX в. греками братьями Константином (Кириллом) и Мефодием специально для нужд христианского богослужения. Азбука, письменность, книга стали для недавно крещенных славян священными. Слово, текст должны были раскрывать христианские истины, приобщать к сверхъестественному Божественному миру, к высшей религиозной мудрости. Потому и не появились на Руси в первые столетия после крещения «неполезные» мирские сочинения. Поэтому тут не было многих светских жанров, характерных и для византийской, и для западноевропейских средневековых литератур: романа, поэмы, драмы, лирики. По крайней мере, в сохранившихся древнерусских рукописях таких сочинений нет.

Ценности и интересы земной жизни почти не привлекали внимания книжников. Древнерусская литература до XVII в. не описывает любовных переживаний и как будто не знает самого понятия «любовь». Она рассказывает либо о греховной «блудной страсти», ведущей к гибели души, либо о добродетельном христианском браке. Была переведена, и то прозой, лишь одна византийская поэма – «Дигенис Акрит», рассказывающая о подвигах богатыря Дигениса, добивающегося брака с красавицей Стратиговной. Только в XVII в. русские читатели познакомятся с переводными любовно-приключенческими романами, которые будут переделаны в духе народных сказок («Повесть о Бове Королевиче», «Повесть о Еруслане Лазаревиче» и др.)

Не знала древнерусская письменность и поэзии. Некоторые исследователи считают, что стихами написано «Слово о полку Игореве», но это мнение не общепринято. Фольклорные лирические песни существовали издревле, однако древнерусские книжники их не записывали. Ритмически организованные тексты исполнялись на богослужениях. Но это не были стихи в современном смысле слова: такие богослужебные тексты непременно пелись, а не читались. Вместо привычного ныне противопоставления «стихи – проза» в Древней Руси было другое: «текст поющийся – текст произносимый или читающийся». Книжная, литературная поэзия возникает, когда рождается интерес к слову, внимание к литературной форме: ритму и различным созвучиям в стихе, рифме. Поэзия как таковая появляется в Московской Руси лишь в XVII веке.

К различным стилевым приемам, к обыгрыванию смысла и звучания слов прибегали только для того, чтобы приоткрыть неизреченную, до конца не выразимую человеческим языком Божественную святость.

Вплоть до XVII в. не было в древнерусской литературе и пародийных, комических сочинений. Первые шесть веков древнерусская литература относилась к смеху настороженно и неодобрительно, как к «пустошному» и греховному явлению.

Земное и небесное.

В отличие от византийских и западноевропейской, древнерусская литература не знала явных границ между светскими и церковными текстами. Конечно, жития, рассказывающие о жизни и деяниях святых, или проповедь, раскрывающая смысл какого-либо христианского праздника и содержащая религиозное наставление, - произведения церковной литературы. Летопись или историческая повесть, описывающие современные автору события: военные походы русских князей, битвы с иноплеменниками, междуусобные распри,- светские тексты. Но и летописец, и составитель исторической повести объясняют описываемые события в духе религиозного понимания истории. Для древнерусского книжника – создает ли он житие или летопись – все происходящее объясняется провидением, волей Божьей.

В древнерусской литературе события и вещи, окружающие человека, - символы и проявление высшей, духовной, Божественной реальности. Чудесное, сверхъестественное в древнерусской словесности воспринималось как не менее подлинное, чем привычное, обыкновенное. В мире властвуют две силы – воля Бога, желающего блага человеку, и воля дьявола, жаждущего своими кознями отвратить человека от Бога и погубить. Человек свободен в своем выборе между добром и злом, светом и тьмой. Но, поддавшись власти дьявола, он теряет свободу, а прибегая к помощи Бога, обретает укрепляющую его Божественную благодать.

И составители житий и проповедей, и летописцы, и авторы исторических повестей неизменно обращаются к Библии: библейские события истолковываются как прообразы того, что происходит в настоящем. Повторяющиеся каждый год церковные праздники: рождество, смерть и воскресение Христа – были не просто воспоминанием о событиях земной жизни Спасителя, но таинственным и реальным повторением этих самых событий.

Пространство для древнерусского человека не было просто географическим понятием. Оно могло быть «своим» и «чужим», «родным» и «враждебным». Таковы, например, с одной стороны, земля христианская, а с другой – населенная иноверцами. Дикая степь, мирская территория города, деревни, поля противопоставлялись священному пространству храмов и монастырей.

Представления об участии Бога в жизни человека, о неразрывной связи земного бытия с потусторонним миром характерны для всей древнерусской литературы и выражены в произведениях самых разных жанров. Лишь в конце XVII – начале XVIII в. зарождается новый тип героя – предприимчивого и деятельного, добивающегося успеха в жизни смекалкой и плутовством. Таков, например, Фрол – центральный персонаж «Повести о Фроле Скобееве».

Роль автора.

Стиль в древнерусской литературе зависел не от жанра произведения, а от предмета повествования.В описании жизни святого использовался устойчивый набор выражений - « трафаретов» и библейских цитат. Святой обычно именовался «земным ангелом и небесным человеком», «дивным и причудным», говорилось о «свете» его души и подвигов, о неуклонной, жаждущей любви к Богу. Он уподоблялся прославленным святым прошлого. Эти же «трафареты», «общие места» используются при изображении святого и в летописном фрагменте, и в похвальном слове.

Неизменным в различных произведениях был образ идеального князя: он благочестив, милостив и справедлив, храбр. Смерть его оплакивают все люди – богатые и бедные.

Другой набор «трафаретов» был характерен для воинского стиля. Этим стилем описывались битвы и в летописях, и в исторических повестях, и в житиях. Враг выступал «в силе тяжкой», обступал русское войско подобно лесу; русские князья перед битвой возносили молитвы Богу; стрелы летели как дождь; воины бились, схватившись за руки; битва была столь жестока, что кровь заливала долины, и т. д.

mirznanii.com

---

• 
  Видаки в древней руси это
• 
  История городов древней руси
• 
  Темник это в древней руси
• 
  Для детей история древней руси
• 
  Кремль в древней руси
• 
  Конец это в древней руси
• 
  Культура древней руси архитектура
• 
  Рассказ о древней руси
• 
  Пути в древней руси это
• 
  Воин древней руси
• 
  Царь это в древней руси