9. Военная организация и военное дело Древнерусского государства. Древней руси военное дело


9. Военная организация и военное дело Древнерусского государства

Главными задачами военной организации Руси в IX – ХII вв. были: охрана подвластных территорий и защита от кочевых племен; поддержка и охрана торговых караванов и путей; покорение соседних племен, захват новых земель; поддержание порядка на территории государства.

В распоряжении киевских князей была дружинная военная организация. Дружина являлась главным стержнем вооруженных сил. Когда князь переходил в другой удел, то с ним переходила и дружина. Дружинники составляли товарищество или братство, союз верных, на которых князь мог положиться в любую минуту. Обычно это были сильные и хорошо обученные профессиональные воины, связанные с князем личным договором службы и верности. Княжеская дружина делилась на высшую – княжьи мужи и бояре и младшую – «оброки», «чадь», «гридьба» впоследствии – двор или слуги. Старшие бояре выступали в роли воевод, а младшие – исполняли обязанности административных агентов: мечников (судебных исполнителей), вирников (сборщиков штрафов) и т.д. Дружина вышла из среды купечества больших городов.

Дружинники не имели земельных владений и не были связаны с князем земельными отношениями. Они жили при дворе князя и содержались за его счет: получали одежду, пищу, вооружение, коней и в качестве добавочного вознаграждения получали долю из дани и военной добычи после походов. Впоследствии (в XI в.) большая часть дружинников осела на землю, обзавелась своими дружинниками, которые принимали участие во всех походах князя. Количественный состав дружин по различным оценкам был ок. 700 – 800 чел.

В случае больших походов или нападения кочевников призывалось земское городское войско вои, которое являлось результатом военного устройства торговых городов. Торговые города образовывали организованный полк (тысячу), который подразделялся на сотни и десятки. Тысячей командовал выбиравшийся городом, а затем назначаемый князем воевода или тысяцкий, сотнями и десятками – выборные сотские и десятские. Эти командиры «старцы градские» составляли военное управление города и принадлежащей ему области. В состав этого войска входили все горожане, способные носить оружие, за исключением самого младшего из взрослых сыновей в каждой семье. Сельские жители (смерды) привлекались в состав войска крайне редко и в ограниченном количестве. Вои выступали в поход со своим оружием и снаряжением или получали его от князя. В зависимости от материального положения вои выступали в поход конными или «пешцами». По окончании похода вои распускались. В состав вооруженных сил Киевских князей входили также наемники из кочевых восточных племен: угров, печенегов, берендеев, торгов, ляхов, позже – половцев, которые несли приграничную службу на южных рубежах Руси.

Войско делилось на пехоту и конницу, причем главным родом была пехота, которая по вооружению и характеру действий делилась на тяжелую и легкую.

Конница имела второстепенное значение. Она состояла преимущественно из княжеских и боярских дружинников, знатных и богатых людей, отчасти наемников. Это объясняется необходимостью в передвижениях в основном по рекам и морям, а также дороговизной и трудностью содержания конного войска.

С кон. Х в., при князе Владимире, вследствие постоянных столкновений русских с тюркскими племенами и уграми, сражавшимися на конях, число конницы стало увеличиваться для быстрого передвижения и маневрирования. Основным оружием профессионального воина был обоюдоострый меч с тяжелым и длинным клинком (до 90 см).

С Х в. на Руси стала использоваться сабля, более удобная в конном бою. Кроме этого применялись длинные и короткие копья для метания (сулицы), топоры, рогатины, булавы, ножи, луки. Воины имели хорошее по тому времени защитное снаряжение, которое называлось броней, а позже доспехами. Это были шлемы с кольчужной сеткой, кольчуги, большие щиты миндалевидной формы. Разностороннее и совершенное вооружение во многом способствовало ратным подвигам и славе русских воинов, которые сражались с врагами Отчизны.

Основу боевого порядка древнерусского войска в IX-XI вв. составляла «стена» – тесно сомкнутое и глубокое построение из 10 – 20 шеренг (своего рода древнегреческая фаланга). Ее фланги прикрывались конницей, а перед фронтом действовала легкая пехота, которая метала в противника стрелы и легкие копья (сулицы). Такой боевой порядок применял в многочисленных сражениях князь Святослав.

Сила «стены» заключалась в ее монолитности и мощной атаке, недостаток – в малоподвижности и уязвимости флангов и тыла. В последствии в боевой порядок вводится вторая линия стены, которая играла роль резерва и охраняла фланги и тыл от конных ударов противника.

С XI в. русское войско выстраивалось для боя в линию, состоящую из трех частей: центральный полк («чело»), полки правой и левой руки (фланги). Этот боевой порядок назывался «полчный ряд». Он позволял комбинированно размещать пехоту и конницу, осуществлять маневр и наносить удары по врагу.

Славяне укрепляли свои города деревянными стенами неприступными для народов варварских, тогдашних соседей России, окружали глубокими рвами не только крепости, но и полевые станы свои для безопасности.

Наши предки умели брать чужые города и знали искусство осадных земляных работ.

Славяне заимствовали от варягов искусство мореплавания. Военные корабли были гребными с большими парусами, на них помещалось от 40 до 60 чел.

studfiles.net

РОЖДЕНИЕ КОННИЦЫ. Военное дело Древней Руси IX-XI вв.

РОЖДЕНИЕ КОННИЦЫ

Когда художники Нового времени изображают древнерусских воинов, взору зрителей обычно предстает всадник. Конный воин облачен в заостренный шлем, обязательно имеет доспех — кольчужный или чешуйчатый, на ногах его — сапоги…

Так же будут описывать богатырей наши былины — у героя всегда будет верный боевой конь, нередко этот конь будет иметь волшебные свойства. Единственное, пожалуй, исключение — новгородцы Садко и Василий Буслаев — эти выходцы из северного торгового города действовали исключительно на кораблях.

Для определенного периода такой портрет в целом верен. Но всадником русский воин был далеко не всегда.

Русское войско времен больших походов на Царьград — это своеобразная «морская пехота». Русы перемещаются на легких судах, а сражаются в пеших порядках на берегу. Но уже эти первые походы выявили необходимость освоения приемов конного боя.

Путь к богатствам Византии и Востока лежит через Северное Причерноморье, через степь, населенную воинственными кочевниками. Племена приднепровских славян платят дань хазарам, любая попытка утвердиться на Днепре — это конфликт с каганатом. Надо было учиться воевать степными методами.

И у славян, и у скандинавов коневодство существовало издревле. Но ни те, ни другие не сражались верхом — в первую очередь потому, что в этом не было нужды. В болотистых лесах, равно как и в скалистых фьордах, на коне много не навоюешь, в таких местах нужнее лодки и корабли.

Византийская империя и Хазарский каганат — вот те силы, с которыми вынуждено было считаться любое появившееся в нынешних южнорусских степях племя кочевников или какая-то иная сила, решившая вдруг что-то предпринять на просторах Причерноморья. Но византийцы никогда не устраивали больших военных экспедиций в Степь, они предпочитали действовать иначе — управлять политикой степных вождей с помощью даров. Хазары же обладали именно военной силой, способной наносить степным племенам большой урон в случае войны. Недаром предводитель русов, появившихся на юге Восточной Европы, отправляя посольство ко двору императора Феофила в 839 г., повеличал себя каганом.

В. М. Васнецов. Битва скифов со славянами Художник изобразил славянских воинов в защитном вооружении, применявшемся в XI–XIII веках — кольчугах и заостренных шлемах. Воины имеют миндалевидные щиты, типичные для всадников всей Европы. Но, конечно, русские всадники никак не могли пересечься во времени со скифами, жившими на тысячу с лишним лет раньше. Кстати, скифов художник показал очень точно: как раз на времена Васнецова пришлись первые масштабные раскопки скифских курганов.

Об отношениях русов и хазар в IX веке почти ничего не известно. Принятие предводителем русов титула «хакан» иногда трактуют как претензию на главенство в Степи, но никакими показаниями источников подтвердить это мнение нельзя. Русь еще не была настолько сильна, чтобы эффективно воевать против хазар.

Для степной войны необходима конница. У хазар она была многочисленной и сильной. У русов, привыкших к морской войне на кораблях, конницы в те годы не было вовсе. Еще и в начале X века, как мы позже увидим, русские князья, когда стояла перед ними необходимость использования конного войска, обращались за подмогой к печенегам и венграм.

К концу IX столетия, с появлением на юге второй волны русов (первая — это те, кто разорял Сурож и Амастриду, а также Константинополь в 860 г.), положение стало меняться. Князь Олег стал отбирать данников у каганата. В начале X столетия корабли русов впервые появились на Каспийском море. Это появление без санкции хазар было невозможным. Значит, русы как-то договаривались с каганатом или, что менее вероятно, уже обладали достаточной силой, чтобы прорваться в Каспий без санкции кагана.

Как раз от первой половины X века сохранился очень интересный хазарский текст — письмо царя Иосифа, который, возможно, оказался последним каганом Хазарии.

…Жил в Кордове, в мусульманской Испании, богатый и знатный еврей Хасдай ибн Шафрут. Этот высокообразованный человек был советником кордовских Омейядов[24] — правящей династии страны ал-Андалус. Узнав, что где-то далеко на востоке обитает народ, исповедующий иудаизм, Хасдай отправил правителю этого народа письмо, в котором просил рассказать о государстве и обычаях хазар. И царь Иосиф вскоре прислал кордовскому сановнику подробный ответ.

В. М. Васнецов. Богатырь. Комплекс вооружения богатыря на рисунке точно соответствует снаряжению русской поместной конницы XVI–XVII веков. Богатырь вооружен сложносоставным луком, булавой (она была не только оружием, но и знаком власти военачальника) и саблей с типичной поздней рукоятью. Шлем богатыря не имеет украшений, подобные шлемы могли носить и воины раннесредневековой Руси.

В своем письме владыка хазар рассказал о происхождении своего народа, описал обстоятельства принятия хазарами иудейской религии. Писал Иосиф и о соседях каганата и в том числе, что нам особенно интересно, о русах.

Сообщение о русах сводится к следующему. Царь Иосиф, обитая у реки Атиль, не пускает приплывающих по ней русов проходить в Каспий. По словам кагана, если бы он оставил русов хоть на миг в покое, «они уничтожили бы всю страну измаильтян (т. е. арабов. — М. С.) до Багдада…».

Конечно, это преувеличение — мы знаем, что как раз на время правления царя Иосифа приходится, например, экспедиция в Бердаа…

Но не только перспектива степной войны вынуждала русов осваивать конное дело. У византийцев конница тоже была развита. И первый случай, когда на страницах нашей Начальной летописи упоминается конное войско Руси, — это поход на Константинополь. Описывая поход Олега, летописец отмечает, что тот шел к Царьграду «на конех и на кораблех». Правда, далее в рассказе речь идет исключительно о морских действиях, так что возможно, что это упоминание коней просто механически перекочевало в повествование об Олеге из сообщений о более поздних походах Игоря и Святослава.

Олег идет к Царьграду на конях и на ладьях. Миниатюра Радзивилловской летописи.

Эти рассказы рисуют применение конницы значительно подробнее.

Игорь, которого ничуть не обескуражила неудача первого похода (когда русский флот сильно пострадал от «греческого огня»), едва воротясь в Киев, затеял новую экспедицию на Царьград. На сей раз он решил подойти к делу более основательно:

«Игорь же совкупив вои многи: „Варяги, Русь и поляны, Словени, и кривичи, и тиверцы, и печенеги наа (нанял. — М. С.), и тали у них поя[25], поиде на греки в лодьях и на коних, хотя мстити собе…“».

Игорь, не ограничиваясь традиционным для Руси морским ополчением, подключает к походу печенегов. Он нанимает их для ведения боевых действий против Византии на суше, при этом использует типичную для того времени (да и не только для того) процедуру с заложниками. Правда, до боевого применения этой наемной конницы против греков дело так и не дошло — Игорь согласился взять дань, не доходя до стен столицы Византии, печенегам же «повеле воевати Болгарскую землю».

Тяжеловооруженный конный дружинник конца X в. Автор реконструкции С. Кашин-Свешников (Санкт-Петербург). Дружинник облачен в корпусной ламеллярный доспех и сфероконический шлем степного образца. Щит его пока такой же, как и у пехотинцев, — круглый.

Следующий этап становления русской конницы — это походы Святослава. На страницах «Повести временных лет» описание этих походов начинается так:

«Князю Святославу возрастшю и возмужавшо, нача вои совокупляти многи и храбры, и легко ходя, аки пардус, войны многи творяше. Ходя, воз по собе не возяше, ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, зверину ли или говядину, на углех испек, ядяху, ни шатра имяше, но подклад послав, и седло в головах, такоже и прочие вой его вси…».

В. М. Васнецов. Витязь на распутье. На этой картине былинный богатырь облачен в доспехи поместной конницы XVII в. Снаряжение воина художник показал с большой достоверностью. Любопытно, что использование поздних реалий нисколько не противоречит духу былин — богатыри там нередко одеты по моде XVIII столетия в одежду с карманами, а Илья Муромец однажды обнаруживает врага, осматривая горизонт в подзорную трубу!

Войско русов в это время стало, по-видимому, значительно меньшим по размеру, но зато обрело большую мобильность. Эту новую черту русского войска летописец отмечает особо: «…и легко ходя, аки пардус». Перед нами очень подвижная армия — летописец не случайно сравнивает Святослава с «пардусом» — гепардом, самым быстрым зверем на земле. У Святослава нет отягощающего обоза, он не возит с собой даже шатров. В образе действий русского войска ясно прослеживаются обычаи степных кочевников — главного противника Южной Руси. По-видимому, воины Святослава уже приобрели и активно применяли навыки конного боя, что и помогло князю одолеть Хазарский каганат. Однако никаких подробностей о действиях русской конницы в войне с Хазарией наш летописец не сообщает.

Более подробно описывают русскую конницу византийские авторы. Но, по их данным, до совершенства русским всадникам еще очень далеко. Лев Диакон отмечал, что росы вообще не умеют сражаться верхом и не имеют конницы.

«…скифы к концу дня выехали из города верхом — они впервые появились тогда на конях. Они всегда прежде шли в бой в пешем строю, а ездить верхом и сражаться с врагами на лошадях не умели. Ромеи тотчас вооружились, вскочили на коней, схватили копья (они пользуются в битвах очень длинными копьями) и стремительно, грозной лавиной понеслись на врагов. Ромейские копья поражали скифов, не умевших управлять лошадьми при помощи поводьев. Они обратились в бегство и укрылись за стенами».

В. М. Васнецов. Богатыри. Виктор Михайлович Васнецов прекрасно знал русскую археологию — на уровне науки своего времени. Все детали облачения былинных героев на его картинах имеют четкие исторические прототипы, вот только к военному делу эти прототипы относятся далеко не всегда. Например, на сбруях боевых коней Добрыни Никитича и Ильи Муромца подвешены славянские и финские женские украшения — лунницы и шумящие привески. Вооружение Алеши Поповича примерно соответствует вооружению русского конного воина XVI–XVII веков, Ильи и Добрыни — XIII–XIV вв. На Добрыне — характерный шатровидный шлем византийского происхождения. Все богатыри обуты в высокие сапоги позднего типа из крашеной кожи. Есть в облике прославленных богатырей и раннесредневековые элементы. Например, наборные пояса на Илье и Алеше сходны с поясами русских дружинников X в.

«Ромеев же одолевали стыд и злоба при мысли о том, что они, побеждавшие оружием и мужеством всех противников, отступят как неопытные в битвах новички и потеряют в короткое время свою великую славу, потерпев поражение от народа, сражающегося в пешем строю и вовсе не умеющего ездить верхом…» — пишет этот автор в другом месте своей «Истории».

По сообщению Иоанна Скилицы, полноценная конница у русов все же имелась. Это были наемные печенеги и венгры, которых византийский историк называет турками. Но против тяжеловооруженных, закованных с ног до головы в доспехи всадников Цимисхия — катафрактариев — печенежская конница не устояла.

Получается, что, несмотря на отдельные успехи, русская конница в X веке еще только учится воевать. Основные военные традиции пока связаны с мореходством. Наши северные соседи — скандинавы тоже никогда не сражались верхом, хотя и прекрасно знали коневодство. Лошадей использовали только как транспортное средство, но не для войны.

В следующем столетии русская конница уже может успешно противостоять степнякам. А к началу XII века русские князья, объединяя в нужный момент свои силы, начнут наносить половцам страшные поражения. И, хотя эти события уже лежат за временными рамками нашего рассказа, на конников этого периода следует взглянуть поближе.

Русская конница этого времени хорошо усвоила степные методы войны. Важным оружием русского всадника стал мощный лук, повторявший степные образцы.

Луки всего мира делятся на простые и составные, или сложные. Простой лук изготавливается из цельного куска дерева. Такой простой лук может быть усилен сухожилиями или накладками из рога — получится более мощный усиленный лук. Сложные луки (их называют также сложносоставными, или композитными) собираются из нескольких частей и также имеют дополнительное усиление.

Эпизод битвы при Гастингсе. Фрагмент ковра из Байе. Многометровый вышитый ковер из Байе, созданный в XI в., — один из самых известных изобразительных источников своего времени. На полотне ковра изображены события, связанные с завоеванием Англии герцогом Нормандии Вильгельмом в 1066 г., в первую очередь — знаменитая битва при Гастингсе. Слева пешие англосаксонские воины, справа — конные норманны с миндалевидными щитами. Такие же щиты, удобные для всадников, бытовали в то время и на Руси.

Средневековая Западная Европа использовала в основном простой лук. Хорошо известен, например, «длинный лук» («лонгбоу») англичан длиной около двух метров. С таким луком воевал легендарный Робин Гуд. Простые луки делались из тиса или орешника, и, как показала находка снаряжения «ледяного человека», не претерпели существенных изменений со времен неолита.

В Азии, напротив, большее распространение получили композитные луки. Такой лук, короткий и вместе с тем мощный, давал возможность вести обстрел с коня (вспомним для сравнения короткие кавалерийские карабины и длинные пехотные ружья). По всей Великой Степи тюркские и монгольские племена применяли сложные луки похожей конструкции — из двух деревянных планок, рога и сухожилий. Степные лучники с древних времен использовали сложносоставной лук. В свободном состоянии плечи такого лука выгибались далеко вперед, ученые называют луки этого типа «рекурсивными».

Эпизод битвы при Гастингсе. Фрагмент ковра из Байе. Атака норманнской кавалерии. В этом эпизоде битвы англосаксы также показаны с миндалевидными щитами. Они стоят плотным строем, края их щитов наложены друг на друга. Главным оружием атакующих норманнов являются короткие копья, которые, возможно, применялись и как метательное оружие. Впоследствии копье европейского кавалериста удлинилось, его успешно использовали для нанесения знаменитых таранных ударов.

Впрочем, кавалерийский лук далеко не всегда и не везде был коротким. В Японии, где развитие оружейного дела пошло своим особым путем, появился очень длинный многослойный асимметричный лук «юми», ставший основным оружием средневековых самураев.

По свидетельствам современников, степняки (в частности, древние тюрки) достигли в искусстве стрельбы излука небывалых высот. Один арабский автор писал, что тюрк в дополнение к обычным глазам имеет еще два глаза на затылке и может стрелять на скаку во все стороны, не поворачивая головы…

Четыре глаза — это, конечно, гипербола, поэтическое преувеличение, но не подлежит сомнению, что именно лук и стрелы на протяжении тысячелетий были главным оружием степных воинов.

Древнерусский боевой лук, насколько мы знаем его по изображениям и археологическим находкам, был сложносоставным, близким по своей конструкции к степным образцам — венгерским, поволжским, уральским. Постепенно изменяясь и совершенствуясь, он благополучно дожил до XVII века в арсенале поместной конницы. В то же время на Руси, несомненно, бытовали и простые луки — в качестве охотничьего оружия. Известные нам из раскопок древнерусских городов маленькие детские луки тоже сделаны из одного куска дерева.

Простой охотничий лук (точнее, его фрагмент) встречен в самых древних слоях Старой Ладоги, относящихся к VIII столетию. Это заостренный кусок еловой ветви, на конце которого имеется зарубка для крепления тетивы. Общая длина этого лука была, вероятно, около 130–140 см. Этот лук близок по своим размерам и материалу к поздним охотничьим лукам финно-угорских народов. Такие луки охотники применяли не только сами по себе, но и как часть некоторых типов ловушек-самоловов.

Ранние сложные луки древнерусских воинов дошли до нас только в виде отдельных фрагментов. Обычно от них сохраняются костяные накладки, которыми отделывалась рукоять лука. Такие накладки известны, например, из Тимеревского могильника.

Наконечники древнерусских стрел. Автор реконструкции П. Жигулин. Наконечники древнерусских стрел чрезвычайно разнообразны. Большинство их имеет ромбовидную форму, но встречаются и ланцетовидные, и расширяющиеся, похожие на заточенную лопаточку срезни(это типичные охотничьи наконечники), и наконечники с отходящими назад шипами, как у гарпунов, и трехгранные бронебойные… Наконечник крепился на древке стрелы с помощью тонкого черешка. Большинство наконечников — железные, однако на древнерусских поселениях часто находят и костяные стрелы, которые по форме примерно соответствуют металлическим.

Самая важная для изучения древнерусского лука археологическая находка была сделана в Новгороде. Там был обнаружен хорошо сохранившийся фрагмент сложносоставного лука начала XIII века, давший ученым немало ценнейшей информации о луках Древней Руси.

Новгородский лук был собран из двух планок — березовой и можжевеловой. Вдоль спинки лука были наложены сухожилия. Затем весь лук был оклеен проваренной берестой.

Тетивы древнерусских луков делались из льна, пеньки или шелка, могли использоваться и сухожилия животных. Тетиву на лук ставили непосредственно перед боем, на походе она хранилась в особом стяжном кармашке на чехле лука.

Стрелы древнерусских воинов доходили в длину примерно до 80–90 см. Древки стрел делали следующим образом. Заготовку из хвойного дерева аккуратно раскалывали на планки. Затем из этих планок выстругивались стрелы таким образом, чтобы древко получилось не цилиндрическим, а сигарообразным — чуть более тонким к концам и чуть потолще в середине. Такая форма помогала стреле преодолевать сопротивление воздуха. Для стабилизации в полете стрелу снабжали оперением (обычно использовали плотное, упругое перо водоплавающих птиц). На оперенном конце стрелы прорезали ушко для тетивы лука, на противоположном крепился наконечник.

«Битва новгородцев с суздальцами». Икона XV в. Хорошо видны всадники, вооруженные сложносоставными рекурсивными луками.

Норманнская кавалерия на военно-историческом фестивале, воспроизводящем битву при Гастингсе. Автор фото С. Кашин-Свешников. Конники XI в. использовали большие миндалевидные щиты, прикрывавшие ноги. Такие же щиты применялись в то время и на Руси. Именно с этого времени началось становление рыцарского щита в качестве главного элемента европейской геральдики — учения о гербах.

Фестиваль в Англии, воспроизводящий битву при Гастингсе, — один из наиболее массовых по участию конницы среди средневековых фестивалей. На снимке: норманнские всадники с длинными копьями, которые в это время уже использовались для таранного удара. Автор фото С. Кашин-Свешников.

Стрелы хранились в колчанах, которые закреплялись на боку воина. Поздние плоские колчаны времен Ивана Грозного и первых царей из династии Романовых хорошо известны по сохранившимся экземплярам. Однако древнерусский футляр для стрел (в древнерусском языке он обычно именуется «тул») был совершенно иным.

В погребениях древнерусских воинов иногда сохраняются детали колчанов, позволяющие восстановить их конструкцию. Древнерусские колчаны X века позаимствованы, как и многое другое, у жителей Степи и по своей конструкции повторяют венгерские и поволжские образцы. Это были узкие, несколько расширяющиеся книзу футляры из кожи и дерева. Если сравнить колчаны IX–X веков с более ранними степными образцами, то можно убедиться, что форма их мало менялась на протяжении сотен лет.

С помощью кованых железных петель колчан крепился на специальную портупею. Стрелы в нем располагались оперением вниз, так что перья оказывались в широкой части колчана и меньше мялись и ломались.

И. Я. Билибин. Иван-царевич на распутье. Выдающийся иллюстратор русских сказок и былин И. Я. Билибин изобразил героя в снаряжении поместной конницы. Шлем царевича воспроизводит реальный шлем царя Михаила Федоровича, хранящийся в Оружейной палате Московского Кремля. Под ногами коня лежит протазан — парадное оружие дворцовой стражи и командиров московских стрелецких полков XVII в.

Как и в предшествующее время, русский воин внимательно приглядывался к практике своих соседей со всех сторон. По всей Европе в это время распространился миндалевидный щит, придуманный именно для всадников. Щит этот стал популярен и на Руси. Массовые для Европы конические шлемы были известны и у нас, причем встречаются экземпляры, украшенные в специфически русской манере. В русском войске увеличилось число сабель. Удлинились кавалерийские копья.

В. М. Васнецов. После побоища Игоря Святославича с половцами. Антураж этой картины в целом соответствует XVI в., исключение составляют миндалевидные щиты, давно вышедшие к этому времени из употребления (но применявшиеся в эпоху «Слова о полку Игореве»!). Короткие рекурсивные луки не претерпели существенных изменений за сотни лет; оставаясь важным оружием русских всадников, они были и в войске Игоря. Сабля, просматривающаяся на картине, поздняя, с характерным расширением на конце клинка — елманью.

В нашей стране конница на раннесредневековых фестивалях пока представлена не столь массово, как в Европе, однако она быстро развивается. Всадники на фестивале «Городецкое гульбище», 2010 г. Фото автора.

За исключением щитов, арсенал защитного вооружения менялся мало и состоял из шлемов, недлинных кольчуг и пластинчатых доспехов. Большинство шлемов по-прежнему имели степной облик.

Вот мы и познакомились с русским войском времен рождения нашей страны. Но рассказ о воинах-русах не будет полным, если мы не поговорим об их верованиях, не вспомним древних богов, которых призывали воины на помощь перед битвой.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

info.wikireading.ru

Читать онлайн книгу Военное дело Древней Руси IX-XI вв.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Назад к карточке книги

Михаил СавиновВОЕННОЕ ДЕЛО ДРЕВНЕЙ РУСИ IX–XI ввРусские рати в походе и бою

Автор выражает искреннюю благодарность за большую помощь в подборе иллюстраций для этой книги руководителям и участникам клубов исторической реконструкции раннего Средневековья Д. Бельскому, С. Кашину-Свешникову, И. Пономареву, В. Остроменцкому, Е. Алексееву, И. Кулагину, С. Мишанину, замечательным мастерам В. Сухову, В. Качаеву, А. Будилову, П. Жигулину и А. Штыровой, фотографам М. Багаеву, Е. Несвитайло, И. Курилову, Д. Тихомирову, А. Ловчикову, А. Копачинскому и А. Листовой!

У ИСТОКОВ

Для чего нам нужна история?

У каждой науки есть фундаментальные проблемы и практическое применение. Изучение цепной реакции – теоретическая проблема, а практическое воплощение этой проблемы может быть разным – тут и атомная электростанция, и атомная бомба. Есть такие связки проблем и практики и в биологии, и в химии.

Понятно, что если физик, химик или биолог решают сложные теоретические вопросы, значит, рано или поздно решение этих вопросов воплотится в сугубо практический результат. Но где такой результат от исторических исследований? Например, кому станет лучше жить от того, что автор этих строк, занимающийся текстологией русских хронографов XVII века, откроет новую редакцию, или список, или даже новый такой хронограф?

Первый ответ, лежащий вроде бы на поверхности, – история дает возможность предвидения будущего, прогнозирования событий на основе опыта человечества. В то же время прекрасно известно, что история никого ничему не учит, и сходные ситуации повторяются в ней раз за разом, только с большим размахом и большими страданиями.

Есть ли второй ответ? Есть. Этот ответ лежит в самой практике изучения прошлого. История – это прекрасная гимнастика для ума.

Недаром у истории есть своя муза-покровительница, Клио, недаром древние считали историю родственницей изящных искусств. Занятия музыкой или рисованием не обязательно сделают из человека музыканта, композитора или художника, но они могут развить его вкус, научить его иначе слышать и видеть мир – и этот мир заиграет новыми красками, – сделают свободными его пальцы и дадут радость подчинения кисти, карандаша или музыкального инструмента.

Точно так же история учит любознательного почитателя быть внимательным к любому свидетельству источника, учит понимать поступки, чувства и мысли людей прошлого, слышать их живую речь в летописях и сагах. История дает новые возможности познания мира человека.

Есть и третий ответ на наш заглавный вопрос, и этот ответ важен уже не для конкретного человека, а для всего народа, нации, страны. Общая историческая память сплачивает народ и обеспечивает его выживание среди других народов гораздо лучше, чем, например, искусственно придуманная национальная идея.

Национальная идея – абстрактна. Ее можно не принимать, с ней можно спорить. Но есть другая вещь, вокруг которой нация сплачивается в единое целое безо всякой абстрактной идеи. Это память о военных подвигах предков, память о победах защитников Родины.

Народ всегда стремился определить свое место в мире именно с помощью своей истории. Этой задаче служат миф – он объясняет происхождение народа и его положение на Мировом Древе – и эпос, хранящий память о героях народа, о людях, отдавших жизнь за его процветание. Есть такой эпос и у нас – это русские богатырские былины, к которым мы обязательно будем обращаться по ходу нашего рассказа о военном деле Руси.

Итак, наша цель – взглянуть поближе на происхождение военного дела Руси – той Руси, которая сумела преодолеть все тяжелые испытания, все нашествия захватчиков, Руси, чья история продолжается и сейчас. Нашим предкам пришлось впитать ратную науку самых разных народов. Мы увидим, как Русь училась воевать на заре своей истории – в IX–XI столетиях.

В путь!

В. Д. Поленов. Портрет сказителя былин Никиты Богданова. Со слов таких сказителей, живших на Урале и Русском Севере, ученые на протяжении XIX и первой половины XX века записывали былины. В наши дни живая традиция исполнения героических песен почти исчезла.

* * *

В современном произношении слова «славяне» ясно слышится основа «слава», и кажется, что именно от этого слова происходит общее название русских, украинцев, белорусов, поляков, чехов, словаков, сербов и хорватов… Но на самом деле это не так.

Древние предки славянских народов назвали себя «словене» – от «слово». Словене – те, кто владеет словом, может понимать друг друга. Чужие говорят непонятно.

Очень многие самоназвания народов по всей земле переводятся именно так – «те, кто говорит». Язык для древнего человека – первый и главный принцип для разделения своих и чужих.

Славяне, как и большинство народов Европы, относятся к индоевропейской языковой семье. На языках этой семьи говорят также армяне, иранцы, таджики и множество народов Индии.

Все эти народы имеют общих предков – древних индоевропейцев. О точном местонахождении прародины индоевропейцев ученые спорят до сих пор. Мы не станем углубляться ни в споры об индоевропейцах, ни в споры о происхождении славян, а ограничимся лишь теми фактами, которые известны точно.

Факт первый: таких прародин в Ill-II тысячелетиях до н. э. было, скорее всего, несколько. Большинство европейских народов расселялись по континенту из области современной Средней Европы, двигаясь несколькими волнами.

Факт второй. Славяне представляли последнюю волну индоевропейцев, которая появилась в Европе, и появление это достоверно можно отнести к пятому веку нашей эры. Не ранее.

Конечно, славяне появились в Европе не с пустого места, но история их выхода на историческую арену слишком туманна и спорна. Данные письменных источников отрывочны – ведь древнейшая история славян начиналась на самой периферии греко-римского мира, поэтому записи античных авторов о славянах кратки и нередко фантастичны. И все же первый народ, который что-то написал о славянах, – это римляне.

Лаврентьевская летопись, сохранившая одну из редакций «Повести временных лет», священной книги нашей истории, главного источника, рассказывающего о рождении Руси.

Первые века нашей эры. Рим в зените славы. Римляне владеют миром.

За пределами могучей и просвещенной империи кишат варварские племена. Поскольку они могут представлять серьезную угрозу, римляне стараются собирать и обрабатывать сведения о них. Лучше всего римлянам известны германцы, относительно неплохо латинские авторы ориентируются в причерноморских племенах, которые пришли на смену знаменитым скифам. А вот жители лесных дебрей Средней и Восточной Европы, в их числе и наши далекие предки, известны писателям империи гораздо хуже. Впрочем, римлян не пугает эта скудость знаний, и они все равно пишут об этих землях, не останавливаясь иногда и перед явной фантастикой…

Древнейший народ античных источников, который можно как-то сопоставить со славянами – это венеды. О них пишут, например, римские историки I в. нашей эры Плиний и Тацит, помещая область, населенную венедами где-то в бассейне реки Вистулы (Вислы). Но славянство венедов невозможно ни доказать, ни опровергнуть.

Посмотрим, не расскажет ли нам что-нибудь археология. Она изучает сохранившиеся в земле свидетельства жизни древних народов: поселения, древние кладбища-могильники, клады.

Археология дает нам очень многое. Мы видим быт и обычаи народа, жившего когда-то на земле, можем представить, как эти люди одевались, чем питались, во что они верили. Мы можем понять, чем этот народ отличался от соседей, а чем, наоборот, был с ними сходен. Можем выделить области расселения родственных племен, можем узнать многое об их контактах с соседями и более удаленными странами – например, стой же Римской империей. Римская монетка в погребении варвара поможет нам датировать всю нашу археологическую культуру – совокупность памятников, оставленную одним древним народом или группой близких народов.

Но ни в одном погребении не будет при этом лежать табличка с надписью для потомков: «Мы – славяне!» или «Мы – германцы!» Германство или славянство погребенных можно установить по вещам или по обряду погребения. Для эпохи Древней Руси такие различия известны хорошо – скандинавское захоронение сложно спутать со славянским, и от обоих будет отличаться захоронение финна. Но в первые века нашей эры дело обстояло значительно сложнее.

Между тем к этим первым векам относятся венеды Тацита – возможные древнейшие славяне. Поэтому ученым очень хотелось найти в этой эпохе археологическую культуру, которую можно было бы уверенно связать именно со славянами.

Одно время на такую роль претендовала знаменитая Черняховская1   Археологические культуры часто называют по тем местам, где были впервые найдены относящиеся к этим культурам памятники – поселения или могильники. В данном случае культура названа по украинскому селу Черняхово.

[Закрыть] культура. Область ее охватывала обширные земли современных Украины, Молдавии и Румынии, а материальные памятники были богатыми и яркими. Много лет спорили ученые о природе носителей этой культуры.

При внимательном рассмотрении черняховцы, при всей их сложности и неоднозначности, все же оказались германцами-готами. Но к появлению на исторической арене первых славян они, вероятно, тоже имели некоторое отношение.

Культура, которую можно уверенно связать с древнейшими славянами, получила название «киевская». Она относится к IV–V векам и по сравнению с черняховской весьма бедная. Но ученые смогли проследить ее связи с последующими культурами славян.

Римский легион отражает атаку варваров. II в. н. э. Фестиваль «Семь эпох» (Санкт-Петербург). Фото http://independentfly.livejournal.com

Про славян VI–VII столетий мы знаем намного больше.

Западная Римская империя к этому времени уже прекратила свое существование и уступила место на исторической арене «варварским королевствам», крупнейшим из которых стала держава франков. Восточная империя, Византия, выжила в бурях «эпохи переселения народов» и продолжала хранить традиции античного мира, пусть и в новом, христианском оформлении. Византийцы продолжали считать себя римлянами, но размах внешней политики был уже не тот. Императорам Константинополя приходилось то и дело защищаться от грозных врагов и строить хитрую, изощренную политику, стравливая окружающие народы друг с другом.

Славяне к этому времени стали мощной силой, с которой уже нельзя было не считаться. Они не раз испытывали на прочность границы Византии – вместе с германцами и аварами. В 620-х гг. славянам удалось прорваться в глубину империи – на полуостров Пелопоннес, и осесть там.

Славян надо было изучать, искать к ним подходы. Поэтому византийские историки и политики «темных веков» оставили целый ряд очень интересных свидетельств о наших далеких предках. На страницах книг греческих историков и дипломатов появляются новые народы, «склавины» и «анты» – это уже несомненные славяне, по крайней мере первые из них2   Само слово «анты» считается иранским по происхождению. Возможно, к формированию антов имеют некоторое отношение ираноязычные народы Степи, но этот вопрос пока далек от окончательного разрешения.

[Закрыть]. Именно в V–VI столетиях на востоке Европы сложился славянский мир. Вот как описывает этот мир византийский автор Прокопий Кесарийский:

«А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друга, и каждый меняет, насколько можно часто, место поселения».

В. М. Васнецов. Нестор-летописец. Нестор был одним из редакторов «Повести временных лет», он работал над нашей летописью во второй половине XI столетия.

Археология подтверждает, что славяне VI–VIII вв. находились в непрерывном движении. В это время наши предки уже не столь трудноуловимы, как раньше, – на обширных просторах Восточноевропейской равнины появляется целый ряд археологических культур, уже несомненно славянских и при этом отличных друг от друга. Славяне кочуют по лесам: выжигают участок леса, выращивают урожай несколько лет, пока не упадет плодородие почвы, затем перебираются дальше. Основным направлением движения славянских поселенцев было северо-восточное. В дальнейшем именно в этом направлении будет развиваться древнерусская колонизация – на верхнюю Волгу, в Заонежье и, в конечном счете – за Уральские горы.

Конечно, Прокопия Кесарийского интересовало и военное дело славян:

«Вступая же в битву, большинство идет на врага пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают, некоторые же не имеют на себе ни хитона, ни грубого плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части тела, так и вступают в схватку с врагами».

Прокопий, как и другие византийские писатели, находился в плену литературных традиций – описания «варваров» схожи у римских и греческих авторов с античных времен. Но, несмотря на все характерные штампы подобных описаний, это свидетельство очень хорошо накладывается на раннюю восточнославянскую археологию.

Оружие в погребениях славянских племен VI–VIII веков – огромная редкость. И, когда это оружие все-таки удается обнаружить – чаще всего это именно копье. Впрочем, погребения ранних славян вообще содержат мало предметов. Возможно, в них нет оружия не потому, что его было мало у славян – источники отмечают, что оружие у них есть, и они не упускают случая применить его по назначению. Но, может быть, у славян просто не было традиции помещать оружие в погребения.

Строевое сражение в поле. По описаниям византийцев, именно таких сражений славяне старались избегать… Тактика строя появилась, по-видимому, в более позднее время. Фестиваль «Первая столица Руси-2011» (Старая Ладога). Фото Д. Тихомирова.

Другое важное для нас ранневизантийское сочинение называется «Стратегикон». Этот трактат о военном искусстве принадлежит перу императора Маврикия, правившего в 582–602 гг. Маврикий тоже описывал склавинов и антов:

«Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределенное время, как остальные племена, но, определив для них точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья».

Вот как описывает Маврикий славянские способы ведения войны:

«Ведя разбойную жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями, ночью и днем, придумывая многочисленные уловки».

Дуэль копейщиков. Копье, изобретенное в каменном веке, в том или ином виде применялось почти до наших дней по всему миру, а у славян V–VIII вв. было, по словам византийских авторов, основным оружием. На фото изображены воины X столетия, в это время копья стали более длинными и тяжелыми. Фестиваль «Первая столица Руси-2011» (Старая Ладога). Фото Д. Тихомирова.

Итак, перед нами народ, не чуждый войны и умеющий вести эту войну в условиях своей страны – лесистой, болотистой страны, богатой реками. Военное дело ранних славян адаптировано к конкретным задачам. Задачи эти – межплеменные столкновения или отражение внешнего врага, который как раз и пострадает от незнания сложной местности.

«Пребывая в состоянии анархии и взаимной вражды, они ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном строю не стремятся, ни показаться в местах открытых и ровных не желают…».

Будучи государственным деятелем, Маврикий, конечно, описал наиболее приемлемый, с его точки зрения, вариант установления отношений со славянами:

«Поскольку у них много вождей и они не согласны друг с другом, нелишне некоторых из них прибрать к рукам с помощью речей или даров, в особенности тех, которые ближе к границам, а на других нападать, дабы враждебность ко всем не привела бы к их объединению или монархии».

Здесь, кстати, четко звучит одна из основных причин возникновения государств – необходимость объединения для отражения внешней угрозы. Если поменять знаки «плюс» и «минус» во фразе Маврикия «дабы враждебность ко всем не привела бы к их объединению» (заменить враждебность самих славян на враждебность соседей к славянам), получится главный мотив образования крупных межплеменных объединений славян – так называемых племенных союзов3   Другой путь образования племенных союзов – расширение и дробление самих племен.

[Закрыть].

Союзы эти начали складываться у славян весьма рано, и для VIII–IX вв. они вполне характерны. Подобный крупный союз славян описал, например, выдающийся арабский ученый ал-Масуди. Во главе этого союза стояло племя, которое ал-Масуди называет Валинана, правил этим племенем могущественный «царь» славян по имени Маджак.

Украшения из Мартыновского клада – памятник искусства древних славян и важный источник по истории костюма. Фигурки схематичны, но по ним можно сделать целый ряд выводов. Мы видим мужчин с длинными волосами, усами и бородой, их одежда подпоясана, а на ногах нет ни сапог (они появились значительно позже), ни типичных для Скандинавии обмоток.

…Византийцы в своих трактатах выставляют славян дикими варварами, однако нам хорошо известны предметы славянского декоративно-прикладного искусства, выполненные с большим мастерством и отражающие характерный, яркий стиль. Таковы, например, украшения из Мартыновского клада, относящегося, по-видимому, к VI веку. В числе этих украшений – фигурки людей, позволяющие делать некоторые выводы о славянском костюме. Впрочем, фигурки эти схематичны – можно только понять, что славяне носили рубахи и штаны, рубахи украшались спереди и подпоясывались.

Самым массовым оружием ближнего боя было, судя по находкам, копье. Когда же в руки славянского воина того времени попадал меч, то облик этого меча был типичен для всей Европы «темных веков» – прямой клинок ромбического сечения (как у древнеримских гладиусов), рукоять обтянута золотой фольгой и украшена вставками из граната. В такой же манере украшались пояса и застежки-фибулы. Меч был оружием дорогим и крайне редким.

Вот то немногое, что нам относительно достоверно известно о древней славянской одежде.

Мужчины носили рубашки и штаны, поверх которых могла надеваться какая-то верхняя одежда, род плаща. Нам известны названия некоторых видов более поздних древнерусских плащей, например, «корзно». Но корзно – это княжеская, дорогая и престижная одежда. Плащи рядовых общинников назывались как-то иначе и шились из простых, доступных материалов.

И плащи, и рубахи, по-видимому, чаще не застегивались, а завязывались. Если одежду все же застегивали, то чаще всего для этого применяли круглые костяные пуговицы с отверстием в центре. Пуговицы обыкновенно украшали кружочками и полосками.

Фибулы – застежки с иглами, на славянских землях были известны, но такого широкого распространения, как у соседей славян – финнов, балтов и скандинавов, они не получили.

Привеска-конек. Поволжские финны. X в. Автор реконструкции В. Качаев. Как прибалтийские, так и поволжские финны любили так называемые зооморфные украшения – металлические привески в виде животных. Самыми популярными были изображения коней и водоплавающих птиц. В легендах многих финских народов утка или другая водная птица участвует в сотворении мира, поднимая первую щепотку земли со дна первобытного океана. А конь связывался с движением Солнца по небу, причем не только у финнов, но и у многих других народов, включая славян.

Нательная одежда шилась из льняной или конопляной ткани, верхняя – из шерстяной ткани или из меха. Возможно, мехом могли подбивать нижнюю сторону плащей. Для верхней, заметной одежды старались использовать крашеную ткань. Технология окраски ткани с помощью некоторых видов растений была известна человеку с глубокой древности. Ткань могли красить на месте (например, с помощью коры крушины, дающей различные оттенки желтого цвета), но чаще крашеную материю везли издалека. Самыми дорогими были ткани, окрашенные с помощью индиго – красителя, дающего яркий синий цвет.

Обязательной частью мужского костюма была шапка. Известны находки славянских идолов, на головах которых надеты полусферические шапки с околышами. Такие шапки широко известны и по более поздним изображениям древнерусских князей на страницах рукописей или на иконах (например, в шапках с меховыми околышами всегда изображаются святые князья – мученики Борис и Глеб).

Северными и западными соседями славян оказались балтские племена. Они жили в таких же условиях, как и сами славяне – в густых лесах, пронизанных множеством больших и малых рек. Их военные традиции мало отличались от славянских. На северо-востоке и востоке обитали племена финнов.

Финские племена ученые относят к уральской языковой семье. Именно с Урала в незапамятные времена разошлись по свету далекие предки современных финнов, эстонцев, карелов, марийцев, удмуртов. Все эти народы говорят на родственных языках. Так что когда мы дальше будем говорить «финны», мы будем употреблять это слово в собирательном смысле.

К уральской семье языков относятся также угры (обычно в науке используют собирательный термин «финно-угры» для обозначения большинства уральских народов). Угорские народы происходят с Южного Урала, откуда часть их отселилась в свое время на запад – это венгры, а другая часть сместилась на Обь – это предки современных хантов и манси. В искусстве и фольклоре финнов и зауральских угров много общего, а вот культура венгров подверглась сильному влиянию кочевников. В свою очередь, венгерские традиции повлияли на древнерусский дружинный костюм.

Третья группа уральцев – это самодийские народы: ненцы, родственные им энцы, нганасаны – жители Таймыра, и селькупы, обитающие в приобской тайге.

Фибула приладожского воина-колбяга. Автор реконструкции В. Качаев. Такие фибулы носили почти все народы, жившие по берегам Балтийского моря. Особенно их любили финские и балтские племена, но встречаются они и в погребениях русских дружинников. Фибула на фото была найдена в кургане финского воина близ деревни Вахрушево в юго-восточном Приладожье, ее владелец мог быть участником походов русских князей на Константинополь.

* * *

Финские народы расселились необычайно широко – от Баренцева моря до Поволжья и от Балтики до Урала. Финские языки принято подразделять на три отдельные группы – прибалтийскую, поволжскую и прикамскую.

Прибалтийские финны исторически расселились вблизи берегов Балтики. Это современные финны-суоми, карелы, вепсы, водь, ижора, ливы, эстонцы и саамы (лопари). Большинство этих народов известны уже составителям «Повести временных лет».

Поволжские финны – это современные марийцы и мордва. В древности число поволжско-финских племен было большим, но некоторые из них были ассимилированы расселившимися на северо-восток славянами. Однако русская летопись сохранила их названия – это меря, мурома и мещера.

С прикамскими финнами, предками современных удмуртов и коми, у Руси были торговые связи. Некоторые русские импорты в XI–XII вв. появились даже у зауральских племен.

Неверно было бы думать, что финно-угорские леса в первом тысячелетии нашей эры были глухой, никому не интересной окраиной обитаемого мира. Да, финны почти не упоминаются в источниках, а когда упоминаются, то эти сведения отрывочны и нередко фантастичны. Однако археология свидетельствует о весьма дальних торговых связях финских племен. Например, некоторые мотивы орнамента древних пермских украшений имеют ближайшие параллели в искусстве иранской державы Сасанидов.

В XI веке финские племена эпизодически появляются и в сочинениях арабских географов.

Летописец упоминает финские народы в «этнографическом введении» к «Повести временных лет», в рассказе о призвании варягов, в описаниях походов Олега и Игоря на Царьград (Константинополь). Финны из Приладожья в составе русских дружин доходили до черноморских берегов!

Нигде на страницах летописи (если не считать рассказа о племенных усобицах в легенде о Рюрике) не сказано о войнах в пределах Руси между славянами и финнами. По-видимому, проникновение славян в глубину финского мира происходило мирно, а если какие-то войны и имели место, то в такое время, от которого не сохранилось даже устных преданий. Конечно, отдельные конфликты могли иметь место и, вероятно, случались. И меряне (жители Верхнего Поволжья), и приладожская весь были воинственными народами, которые охотно приобретали импортное оружие, в том числе скандинавское, и, несомненно, при удобном случае пускали это оружие в ход.

Шлем скандинавского воина VI в. из могильника Вальсгарде – классический богато украшенный шлем вендельского времени.

Некоторые ученые полагают, что славянам и финнам удавалось мирно сосуществовать потому, что они занимали разные экологические ниши. Славяне занимались земледелием и скотоводством, а хозяйство финнов в большей степени было присваивающим и основывалось на собирательстве, охоте и рыболовстве. Процветал взаимовыгодный обмен продовольственными ценностями.

В областях контакта с финскими народами славяне активно перенимали некоторые обычаи финнов – например, начинали носить привески в виде животных. В свою очередь, финские женщины с удовольствием носили височные кольца славянских типов.

Самыми часто упоминаемыми в летописи племенами финнов (то есть теми племенами, которые принимали непосредственное участие в событиях древнерусской истории) стали меря, весь и чудь.

Меря входит в состав северного «суперсоюза», пригласившего, по легенде, о призвании варягов, Рюрика с братьями на княжение. «А первые насельници в Ростове Меря…» – пишет летописец в конце этого рассказа. Итак, меряне – древнейшие аборигены Ростова.

Для составителей «Повести временных лет», работавших в конце XI – начале XII вв., город Ростов (Ростов Великий, Ростов Ярославский, не путать с Ростовом-на-Дону!) был реальностью, но в IX–X вв. его еще не было. Но, как и у Смоленска, и у Ярославля, у Ростова был предшественник – древнее поселение, находившееся рядом с будущим главным городом русского северо-востока. Таким поселением было Сарское городище.

Сарское городище – очень древнее, древнейшая его дата неясна, но очевидно, что она уходит куда-то в глубину VI–VIII вв. Позднее здесь появились скандинавы и оставили характерные вещевые следы своего пребывания – фибулы и кусочки железных гривен. Известны вблизи Сарского городища и монетные клады, причем очень раннего времени – первой половины IX в. Так что этот древний племенной поселок очень рано стал важным центром торговли на северо-востоке Руси.

Весь – это предки современных вепсов, небольшого финского народа, обитающего в сопредельных районах Карелии, Ленинградской и Вологодской областей. По словам летописца, весь – исконные обитатели Белоозера, крупного (для XII века) города, расположенного на крайнем северо-востоке Руси.

Но Белоозера в IX веке еще не существует, этот город появился позже, примерно в середине X века. Появление Белоозера было связано с проникновением в область веси славян. К XI веку Белоозеро стало настоящим древнерусским городом, в котором вместе жили славяне и местные финны.

Несколько старше Белоозера Крутик – другое весское поселение, лежавшее к северу от Белого озера. Материалы раскопок Крутика дали немало информации для изучения традиционных ремесел – литья и резьбы по кости.

Так мог выглядеть бой представителей европейских народов V–VI вв. – времени появления славян на исторической арене. Массовым оружием варварской Европы были легкие метательные копья, в качестве защитного снаряжения господствовали большие щиты с кулачным хватом. Воин слева носит характерный шлем-шпангенхельм, собранный из фигурных пластин с помощью заклепок. Фото http://independent-fly. livejournal.com

Археологи подразделяют древнюю весь на два ареала – белозерский и приладожский. Белозерская весь обитала по берегам Белого озера и к северу от него. Западная, приладожская весь, населяла долины рек, впадавших с юга в Ладожское озеро и реку Свирь. Наиболее яркие погребальные памятники приладожцев исследованы в низовьях реки Оять.

Летописец связывает весь только с Белоозером; не исключено, что приладожцы, оставившие самобытную курганную культуру, отразились в летописи под другим названием – «чудь». Впрочем, по более поздним летописным данным, чудь – это эсты, предки современных эстонцев (вспомним, например, Чудское озеро, отделявшее земли эстов от новгородских владений. А еще известна «заволочская чудь», обитавшая на востоке, за Онежским озером. С этим народом новгородцы столкнутся позже, в XI веке.

Некоторые ученые полагают, что именно приладожские воины скрываются в русских и скандинавских источниках за именем «колбягов», или «кулпингов», как называли их норманны.

Приладожская весь очень рано включилась в североевропейскую меховую торговлю. В обмен на меха приладожские финны получали скандинавские и древнерусские украшения, высококачественное оружие, в том числе богато украшенные мечи. Были у приладожцев и самобытные украшения – привески в виде водоплавающих птиц.

Вот те народы, которые непосредственно участвовали в событиях ранней русской истории. Конечно, летописец называет намного большее число финских племен, окружавших Русь в IX–XI веках. Однако большинство из них обитали за пределами собственно Руси.

Итак, первый корень русского военного дела – это древние традиции лесных народов. Посмотрим, чему научил наших предков главный враг – Великая Степь.

…Соседство со Степью наложило отпечаток на всю историю нашей страны.

Древняя Русь как могучее государство с активной внешней политикой возникла в борьбе со степными народами. Сначала это была борьба за освобождение от их власти, потом – борьба за подчинение Степи. Подчинение было недолгим. Снова войны, стычки, прочные и разносторонние контакты, затем, уже в XIII веке – новая катастрофа. Степь снова обрушилась на славянский мир и едва не погубила его. И новое государство – Московская Русь – тоже результат борьбы…

Но наши отношения со Степью – это не только борьба. Степь очень многое нам дала. Например, военная культура Древней Руси (комплекс оружия и снаряжения воина, тактика конного боя) сложилась во многом под степным влиянием.

Мы произносим слова «древнерусский воин» – и какая картина встает перед нашим мысленным взором? Мы видим витязя на коне, на голове его заостренный шлем, на ногах – высокие сапоги, тело воина защищает доспех из стальных пластинок. Все это – степные заимствования, появившиеся у нас на протяжении X века.

Степи Евразии тянутся широким коридором от Маньчжурии и Монголии до европейской Паннонии – местности в среднем течении реки Дунай. С незапамятных времен это огромное пространство стало ареной борьбы народов, которые кочевали по Степи, сражались друг с другом, объединялись в союзы, сгоняли соседей с мест и совершали грабительские походы в Лес. Движения степняков стали главным толчком Великого переселения народов.

Народы Степи занимались (и занимаются сейчас) кочевым скотоводством. Разводили коров, коз, овец, но главным животным для жителей степей была, конечно, лошадь, которая обеспечивала подвижность, возможность перемещаться по степи и воевать с соседями в случае необходимости. Именно здесь появилась первая в мире кавалерия. Все степняки владели обширными стадами лошадей и знали навыки конного боя. Кто не имел коня или не умел на нем воевать – погибал.

Назад к карточке книги "Военное дело Древней Руси IX-XI вв."

itexts.net

Военное дело Древней Руси IX-XI вв. читать онлайн, Михаил Авинирович Савинов

У ИСТОКОВ

Для чего нам нужна история?

У каждой науки есть фундаментальные проблемы и практическое применение. Изучение цепной реакции — теоретическая проблема, а практическое воплощение этой проблемы может быть разным — тут и атомная электростанция, и атомная бомба. Есть такие связки проблем и практики и в биологии, и в химии.

Понятно, что если физик, химик или биолог решают сложные теоретические вопросы, значит, рано или поздно решение этих вопросов воплотится в сугубо практический результат. Но где такой результат от исторических исследований? Например, кому станет лучше жить от того, что автор этих строк, занимающийся текстологией русских хронографов XVII века, откроет новую редакцию, или список, или даже новый такой хронограф?

Первый ответ, лежащий вроде бы на поверхности, — история дает возможность предвидения будущего, прогнозирования событий на основе опыта человечества. В то же время прекрасно известно, что история никого ничему не учит, и сходные ситуации повторяются в ней раз за разом, только с большим размахом и большими страданиями.

Есть ли второй ответ? Есть. Этот ответ лежит в самой практике изучения прошлого. История — это прекрасная гимнастика для ума.

Недаром у истории есть своя муза-покровительница, Клио, недаром древние считали историю родственницей изящных искусств. Занятия музыкой или рисованием не обязательно сделают из человека музыканта, композитора или художника, но они могут развить его вкус, научить его иначе слышать и видеть мир — и этот мир заиграет новыми красками, — сделают свободными его пальцы и дадут радость подчинения кисти, карандаша или музыкального инструмента.

Точно так же история учит любознательного почитателя быть внимательным к любому свидетельству источника, учит понимать поступки, чувства и мысли людей прошлого, слышать их живую речь в летописях и сагах. История дает новые возможности познания мира человека.

Есть и третий ответ на наш заглавный вопрос, и этот ответ важен уже не для конкретного человека, а для всего народа, нации, страны. Общая историческая память сплачивает народ и обеспечивает его выживание среди других народов гораздо лучше, чем, например, искусственно придуманная национальная идея.

Национальная идея — абстрактна. Ее можно не принимать, с ней можно спорить. Но есть другая вещь, вокруг которой нация сплачивается в единое целое безо всякой абстрактной идеи. Это память о военных подвигах предков, память о победах защитников Родины.

Народ всегда стремился определить свое место в мире именно с помощью своей истории. Этой задаче служат миф — он объясняет происхождение народа и его положение на Мировом Древе — и эпос, хранящий память о героях народа, о людях, отдавших жизнь за его процветание. Есть такой эпос и у нас — это русские богатырские былины, к которым мы обязательно будем обращаться по ходу нашего рассказа о военном деле Руси.

Итак, наша цель — взглянуть поближе на происхождение военного дела Руси — той Руси, которая сумела преодолеть все тяжелые испытания, все нашествия захватчиков, Руси, чья история продолжается и сейчас. Нашим предкам пришлось впитать ратную науку самых разных народов. Мы увидим, как Русь училась воевать на заре своей истории — в IX–XI столетиях.

В путь!

В. Д. Поленов. Портрет сказителя былин Никиты Богданова. Со слов таких сказителей, живших на Урале и Русском Севере, ученые на протяжении XIX и первой половины XX века записывали былины. В наши дни живая традиция исполнения героических песен почти исчезла.

* * *

В современном произношении слова «славяне» ясно слышится основа «слава», и кажется, что именно от этого слова происходит общее название русских, украинцев, белорусов, поляков, чехов, словаков, сербов и хорватов… Но на самом деле это не так.

Древние предки славянских народов назвали себя «словене» — от «слово». Словене — те, кто владеет словом, может понимать друг друга. Чужие говорят непонятно.

Очень многие самоназвания народов по всей земле переводятся именно так — «те, кто говорит». Язык для древнего человека — первый и главный принцип для разделения своих и чужих.

Славяне, как и большинство народов Европы, относятся к индоевропейской языковой семье. На языках этой семьи говорят также армяне, иранцы, таджики и множество народов Индии.

Все эти народы имеют общих предков — древних индоевропейцев. О точном местонахождении прародины индоевропейцев ученые спорят до сих пор. Мы не станем углубляться ни в споры об индоевропейцах, ни в споры о происхождении славян, а ограничимся лишь теми фактами, которые известны точно.

Факт первый: таких прародин в Ill-II тысячелетиях до н. э. было, скорее всего, несколько. Большинство европейских народов расселялись по континенту из области современной Средней Европы, двигаясь несколькими волнами.

Факт второй. Славяне представляли последнюю волну индоевропейцев, которая появилась в Европе, и появление это достоверно можно отнести к пятому веку нашей эры. Не ранее.

Конечно, славяне появились в Европе не с пустого места, но история их выхода на историческую арену слишком туманна и спорна. Данные письменных источников отрывочны — ведь древнейшая история славян начиналась на самой периферии греко-римского мира, поэтому записи античных авторов о славянах кратки и нередко фантастичны. И все же первый народ, который что-то написал о славянах, — это римляне.

Лаврентьевская летопись, сохранившая одну из редакций «Повести временных лет», священной книги нашей истории, главного источника, рассказывающего о рождении Руси.

Первые века нашей эры. Рим в зените славы. Римляне владеют миром.

За пределами могучей и просвещенной империи кишат варварские племена. Поскольку они могут представлять серьезную угрозу, римляне стараются собирать и обрабатывать сведения о них. Лучше всего римлянам известны германцы, относительно неплохо латинские авторы ориентируются в причерноморских племенах, которые пришли на смену знаменитым скифам. А вот жители лесных дебрей Средней и Восточной Европы, в их числе и наши далекие предки, известны писателям империи гораздо хуже. Впрочем, римлян не пугает эта скудость знаний, и они все равно пишут об этих землях, не останавливаясь иногда и перед явной фантастикой…

Древнейший народ античных источников, который можно как-то сопоставить со славянами — это венеды. О них пишут, например, римские историки I в. нашей эры Плиний и Тацит, помещая область, населенную венедами где-то в бассейне реки Вистулы (Вислы). Но славянство венедов невозможно ни доказать, ни опровергнуть.

Посмотрим, не расскажет ли нам что-нибудь археология. Она изучает сохранившиеся в земле свидетельства жизни древних народов: поселения, древние кладбища-могильники, клады.

Археология дает нам очень многое. Мы видим быт и обычаи народа, жившего когда-то на земле, можем представить, как эти люди одевались, чем питались, во что они верили. Мы можем понять, чем этот народ отличался от соседей, а чем, наоборот, был с ними сходен. Можем выделить области расселения родственных племен, можем узнать многое об их контактах с соседями и более удаленными странами — например, стой же Римской империей. Римская монетка в погребении варвара поможет нам датировать всю нашу археологическую культуру — совокупность памятников, оставленную одним древним народом или группой близких народов.

Но ни в одном погребении не будет при этом лежать табличка с надписью для потомков: «Мы — славяне!» или «Мы — германцы!» Германство или славянство погребенных можно установить по вещам или по обряду погребения. Для эпохи Древней Руси такие различия известны хорошо — скандинавское захоронение сложно спутать со славянским, и от обоих будет отличаться захоронение финна. Но в первые века нашей эры дело обстояло значительно сложнее.

Между тем к этим первым векам относятся венеды Тацита — возможные древнейшие славяне. Поэтому ученым очень хотелось найти в этой эпохе археологическую культуру, которую можно было бы уверенно связать именно со славянами.

Одно время на такую роль претендовала знаменитая Черняховская[1] культура. Область ее охватывала обширные земли современных Украины, Молдавии и Румынии, а материальные памятники были богатыми и яркими. Много лет спорили ученые о природе носителей этой культуры.

При внимательном рассмотрении черняховцы, при всей их сложности и неоднозначности, все же оказались германцами-готами. Но к появлению на исторической арене первых славян они, вероятно, тоже имели некоторое отношение.

Культура, которую можно уверенно связать с древнейшими славянами, получила название «киевская». Она относится к IV–V векам и по сравнению с черняховской весьма бедная. Но ученые смогли проследить ее связи с последующими культурами ...

knigogid.ru

Книга "Военное дело Древней Руси IX - XI вв. Русские рати в походе и бою"

Военное дело Древней Руси IX - XI вв. Русские рати в походе и боюДобавить
  • Читаю
  • Хочу прочитать
  • Прочитал

Оцените книгу

1 планируeт прочитать

Скачать книгу

185 скачиваний

Читать онлайн

О книге "Военное дело Древней Руси IX - XI вв. Русские рати в походе и бою"

Первая иллюстрированная энциклопедия военного дела Древней Руси – от рождения Русского государства до его расцвета в XI веке. Всё о воинском обучении и боевом применении княжеских дружин и народного ополчения. Исчерпывающая информация о защитном и наступательном вооружении русских «храбров», их образе жизни, богах и жертвоприношениях, врагах и союзниках, стрелковой подготовке и навыках рукопашного боя, походах и осадах, одиночных поединках и массовых побоищах, как сухопутных, так и морских. Кто оказал бо́льшее влияние на военное искусство Древней Руси – варяги или степные народы? Как взаимодействовали на поле боя русская пехота и конница, какие тактические приемы применяли? Что доподлинно известно о «несокрушимом строе» русских ратей (помните, в «Слове о полку Игореве» «храбрые русичи перегородили поле червлеными щитами») в сравнении с эллинской фалангой, боевыми порядками римских легионов и скандинавской «стеной щитов»? Как сражались, умирали и побеждали наши воинственные предки, во что веровали, кому молились, ради чего шли на смерть, стяжав бессмертную славу? В данной книге вы найдете ответы на все эти вопросы. Цветное коллекционное издание на мелованной бумаге высшего качества иллюстрировано сотнями картин, рисунков и реконструкторских фотографий.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Военное дело Древней Руси IX - XI вв. Русские рати в походе и бою" Савинов Михаил Авенирович бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Мнение читателей

Книга рассказывает об особенностях ратного дела в Древней Руси понятным, но не упрощённым языком, подробно, но чётко, без воды излагает факты, которые не встречаются в художественнной литературе

5/5Ball Ksenia

Отзывы читателей

Подборки книг

Похожие книги

Другие книги автора

Храбры Древней Руси. Русские дружины в бою7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет

Информация обновлена: 21.02.2017

avidreaders.ru

Книга "Военное дело Древней Руси IX-XI вв." из серии Военная история человечества

 
 

Военное дело Древней Руси IX-XI вв.

Военное дело Древней Руси IX-XI вв. Автор: Савинов Михаил Авинирович Жанр: История, Энциклопедии Серия: Военная история человечества Язык: русский Год: 2013 Издатель: Яуза ISBN: 978-5-699-65395-9 Город: Москва Добавил: Admin 28 Мар 16 Проверил: Admin 28 Мар 16 Формат:  FB2, ePub, TXT, RTF, PDF, HTML, MOBI, JAVA, LRF  Читать онлайн книгу Военное дело Древней Руси IX-XI вв. онлайн фрагмент книги для ознакомления

Скачать бесплатно фрагмент книги Военное дело Древней Руси IX-XI вв. фрагмент книги

Рейтинг: 0.0/5 (Всего голосов: 0)

Аннотация

Первая иллюстрированная энциклопедия военного дела Древней Руси — от рождения Русского государства до его расцвета в XI веке. Всё о воинском обучении и боевом применении княжеских дружин и народного ополчения. Исчерпывающая информация о защитном и наступательном вооружении русских «храбров», их образе жизни, богах и жертвоприношениях, врагах и союзниках, стрелковой подготовке и навыках рукопашного боя, походах и осадах, одиночных поединках и массовых побоищах, как сухопутных, так и морских.Кто оказал большее влияние на военное искусство Древней Руси — варяги или степные народы? Как взаимодействовали на поле боя русская пехота и конница, какие тактические приемы применяли? Что доподлинно известно о «несокрушимом строе» русских ратей (помните, в «Слове о полку Игореве» «храбрые русичи перегородили поле червлеными щитами») в сравнении с эллинской фалангой, боевыми порядками римских легионов и скандинавской «стеной щитов»? Как сражались, умирали и побеждали наши воинственные предки, во что веровали, кому молились, ради чего шли на смерть, стяжав бессмертную славу? В данной книге вы найдете ответы на все эти вопросы. Цветное коллекционное издание на мелованной бумаге высшего качества иллюстрировано сотнями картин, рисунков и реконструкторских фотографий.

Объявления

Где купить?

Нравится книга? Поделись с друзьями!

Другие книги серии "Военная история человечества"

Похожие книги

Комментарии к книге "Военное дело Древней Руси IX-XI вв."

Комментарий не найдено
Чтобы оставить комментарий или поставить оценку книге Вам нужно зайти на сайт или зарегистрироваться
 

www.rulit.me

СПРАВЕДЛИВЫЙ ПОЕДИНОК. Военное дело Древней Руси IX-XI вв.

СПРАВЕДЛИВЫЙ ПОЕДИНОК

Летопись, рассказывая о войнах и сражениях, зачастую скупа на мелкие детали. У летописца другая задача — передать общий ход боя, отметить его жестокость (если она была особо выдающейся), назвать самые тяжелые для обеих сторон (или только для той стороны, которой летописец сочувствовал) потери и, конечно, сказать, кто в сражении победил. Для изучения приемов боя летопись нам не подойдет — она их будет упоминать мельком и лишь в тех ситуациях, когда это важно для сюжета летописного рассказа, например, рассказа об убийстве.

Для описания боя у древнерусского летописца есть множество отвлеченных слов и выражений. «И была сеча зла» — так говорит о сражениях «Повесть временных лет», лишь изредка добавляя отдельные выразительные детали. Самих сражений за этими словами не видно, мы не можем сказать, как именно рубились с врагом воины Руси, как они двигались, как стояли, как защищались и наносили удары.

Фехтовальные приемы Запада и Востока можно изучать по сохранившимся поздним учебникам и руководствам. Но на Руси таких учебников, по-видимому, не существовало никогда, во всяком случае, ученые пока не обнаружили ни одного. Между тем очевидно, что, если есть оружие, должна быть и отработанная методика владения им. Как же сражались древнерусские воины?

Арабские и византийские авторы, описывая сражения с участием русских воинов, добавят ряд любопытных деталей к летописным описаниям, но про конкретные приемы боя мы опять же не узнаем почти ничего. Например, у Ибн Мискавейха мы опять, как и в нашей летописи, увидим общие фразы вроде «пошли на них русы сокрушительной атакой». Так есть ли источник, который адекватно и подробно расскажет нам о средневековой повседневности?

Такой источник есть, правда, источник этот нерусский. Мы уже знаем, что в раннесредневековое время вооружение древнерусского воина примерно соответствовало вооружению наших северных соседей — скандинавов. А у скандинавов есть замечательный источник для изучения повседневности, и в том числе — для изучения приемов боя. Этот источник — исландская сага.

Дети с игрушечным оружием на историческом фестивале «Исаборг» (Старый Изборск, Псковская область). Фото автора. Щиты и мечи конструктивно повторяют «взрослые» образцы, отличаясь лишь размерами.

Слово «сага» произошло от «segja» — «рассказывать». Сага — это рассказ, рассказ о герое или короле, а иногда — о целом роде или королевской династии. Ученые различают королевские саги (посвященные норвежским конунгам), «саги об исландцах», рассказывающие об исландских родовых вождях — хевдингах, или о целых исландских родах, «саги о древних временах», повествующие о древних богах и героях, и еще ряд видов. Нам интересны первые две разновидности саг.

Почти все известные нам саги были записаны не в континентальной Скандинавии, а на острове Исландия, который в конце IX — начале X в. заселили выходцы из Норвегии. В конце XII в. исландцы стали записывать рассказы о норвежских королях (первые такие саги создавались на заказ), а чуть позже — передававшиеся устно из поколения в поколение рассказы о своих сородичах. Так появились два главных вида саг — «королевские саги» и «саги об исландцах», или родовые саги.

Сага — это в первую очередь литературный рассказ. И, хотя в большинстве случаев это рассказ о реально живших людях, использовать ее как исторический источник сложно. Например, в сагах нет никаких дат. Там, конечно, встречаются датировки событий типа «той весной умер Снорри Годи» или «через две зимы после того, как…». Однако восстановить реальную дату можно лишь приблизительно — если в саге упоминаются такие исторические события (например, битвы), которые отразились в источниках с точными датировками.

Уже при первом взгляде на текст любой саги видно, что ее язык близок к разговорной речи. Вот, например, как описывает бой «Сага о людях с Песчаного берега»:

«Стейнтор и пятеро с ним пошли приступом на шхеру, а норвежцы отошли на расстояние выстрела, у них были с собой луки, и они принялись расстреливать защитников шхеры, от этого те терпели урон.

Увидев, что Стейнтор обнажил меч, Торлейв Кимби сказал:

— Рукоять у тебя, Стейнтор, сверкает как прежде, — сказал он, — но я не знаю, сменил ли ты с осени тот мягкий клинок, что был у тебя в Лебяжьем фьорде.

Стейнтор отвечает:

— Я бы хотел, чтобы, прежде чем мы расстанемся, ты испытал сам, мягок мой клинок или нет».

Мы видим удивительно живую сцену, слышим речь персонажей саги. Конечно, все, что они говорят — вымысел (между событием и записью саги около двухсот лет), но вымысел удивительно правдоподобный. Сами рассказчики и слушатели саги (ведь эти произведения первоначально передавались изустно) воспринимали эти рассказы как правду.

Сага как источник для реконструкции событий весьма ненадежна. Сага как источник для изучения традиционного общества (и в том числе боевого искусства) не имеет себе равных.

Но, конечно, и у составителя саги описание боя — не самоцель, ему интересны распри как двигатель сюжета и поведение в этих распрях героев саги. Сагописец скажет «взмахнул мечом», «нанес удар», «отрубил ногу» — но как именно взмахнул герой мечом, как именно он наносил удар, как он при этом стоял и двигался, — этого мы из саги не узнаем.

Тогда можно попытаться изучить древние приемы боя опытным путем — изготовить реплики оружия и защитного снаряжения, соответствующие по размерам и массе своим древним образцам, и попробовать имитировать сражение. Так мы вполне сможем понять, как удерживалось оружие, какие движения мог или не мог совершать древнерусский воин. Исключена будет только цель боя — убийство противника.

На помощь приходит военно-историческая реконструкция. В наши дни она стала весьма массовым увлечением. Подробнее о реконструкторах мы поговорим в послесловии к нашей книге, а пока посмотрим поближе на самое зрелищное, для многих — самое увлекательное направление реконструкции — военное дело.

Реконструкция средневековых сражений в современных условиях имеет несколько форм. Широкое распространение получили, например, турниры — явление, совершенно не характерное для раннесредневековой Руси и Скандинавии. На фестивалях проводятся большие строевые бои. Наконец, организуются маневры на местности по различным сценариям. Это, пожалуй, наиболее интересная форма боевой реконструкции, наиболее приближенная к реалиям древней войны.

Г. И. Угрюмов. Испытание силы Яна Усмаря. Живописцы-академисты начала XIX в. не стремились воспроизводить в точности реалии древнего костюма и вооружения, да и представление о них в то время не было еще разработано. Главное на их картинах — передача динамики и эмоций героев события.

При современной реконструкции древнерусского военного дела используют затупленные муляжи оружия, лезвия которых не должны иметь менее 2 мм в толщину. Это способствует безопасности участников, но несколько снижает достоверность оружия — оно получается более тяжелым, чем было в древности. Особенно это касается мечей.

Как только участники реконструкционных сражений попытались воевать друг с другом с помощью восстановленного оружия, начали вскрываться проблемы, которых археологи-оружиеведы до сих пор касались лишь мельком. Например, проблема так называемой поддоспешной экипировки. Выяснилось, что, хотя нам известен древнерусский шлем и древнерусский доспех, мы почти ничего не знаем о том, что носилось под ним. А ведь надеть железный шлем на непокрытую голову (как это иной раз делают герои исторических фильмов!) нельзя, как нельзя надеть кольчугу на обычную тканевую одежду…

Кроме того, в современной реконструкции доспех стал, в отличие от древнего времени, явлением массовым. Правила безопасности военно-исторических фестивалей запрещают сражаться без шлемов, а процент воинов со шлемами в древнем войске был не так уж велик, не говоря уже о корпусном доспехе. Сельский ополченец Древней Руси шел сражаться, возможно, в одной рубахе и плаще (вспомним рассказ Прокопия Кесарийского о славянских воинах), и при этом ему угрожало не тупое оружие с закругленными краями, а острые как бритва вражеские копья, сабли, топоры… Мы можем восстановить приемы боя, но гораздо сложнее восстановить психологию древнего бойца. Идти без защиты даже на тупое оружие — страшно, и получать удары этим тупым оружием — больно! И древнему человеку было, несомненно, еще страшнее и во много раз больнее, а он все равно шел в бой, и выполнял свой долг воина, и одерживал победу над врагом.

О поддоспешной экипировке все же нужно сказать несколько слов. Прямых свидетельств о ней нет, но ясно, что она была необходима. По летописи нам известна «прилбица» — меховой подшлемник, упоминаемый применительно к событиям XII века. Под корпусной доспех могла, вероятно, поддеваться кожаная рубаха, однако археологических находок, подтверждающих ее бытование, у нас опять же нет. Не так давно любопытное открытие было сделано в ходе раскопок древнего Пскова. Археологи обнаружили большой фрагмент вязаной шерстяной одежды с застрявшими в нем кольчужными колечками. Так что, возможно, под доспех могли надевать некий древний аналог свитера.

В современной реконструкции часто используется стеганый доспех, однако использование такой защиты русскими воинами X века весьма гипотетично.

Но, несмотря на отдельные сложности, в целом военно-историческая реконструкция довольно много дает для понимания целого ряда моментов древнерусской войны. Наложив данные, полученные в результате опытов с репликами оружия, на материал источников, мы сможем выстроить некоторую относительно целостную картину.

Е. С. Сорокин. Ян Усмовец, удерживающий быка. Эта картина 1849 г. также создана в традициях академизма, однако изображения воинов на заднем плане уже значительно более реалистичны.

* * *

Где и как древнерусский воин учился своему мастерству? Прямого ответа на этот вопрос ни один источник не дает.

Не приходится сомневаться, что древний человек привыкал к оружию с детства. Общество Древней Руси и древней Скандинавии было почти поголовно вооружено. Оружие в том или ином виде (боевое или охотничье) было почти в каждой семье, и нередко приходилось пускать его в ход. Отцы и старшие братья всегда были готовы показать будущему участнику походов на Царьград азы ратной премудрости. Среди археологических находок в древнерусских городах встречаются и деревянные мечи, и маленькие детские луки.

Атмосфера возможной войны пронизывала всю жизнь Руси. Наши предки отнюдь не отличались какой-то особой кровожадностью, но взяться за оружие были готовы всегда — ради отражения врага или ради похода на соседей. Ведь в то время, если ты не шел войной на соседа, сосед рано или поздно собирался в поход на тебя…

Главной школой русского воина была, очевидно, непосредственно военная практика. Чем больше был военный опыт бойца, тем больше было и его ратное умение.

О каких-либо повседневных, регулярных тренировках нам известно не так уж и много. Однако понятие о регулярных физических упражнениях и их пользе для военного дела существовало. В «Саге о сыновьях Магнуса Голоногого» конунг-отец упрекает сына, проигравшего состязание в беге:

«Вы называете Харальда глупым, но мне кажется, что ты сам дурак. Ты не знаешь иноземных обычаев. Ты не знал, что у иноземцев в обычае закалять себя в разных искусствах, а не заниматься только тем, что напиваться до бесчувствия?»

А. И. Иванов. Единоборство Мстислава Владимировича Удалого с касожским князем Редедей. На картине, созданной в 1812 г., Мстислав и Редедя, подобно греческим атлетам, сражаются полуобнаженными. Над поединщиками — крылатая богиня победы Ника.

Отметим, что в данном случае интересна ссылка на «иноземный» обычай регулярных упражнений. Дело в том, что Харальд Гилли, о котором идет речь в этом отрывке, воспитывался в Ирландии, а из ирландского эпоса нам известно о существовании особых воинских школ. Боевое умение ирландцев было весьма формализованным — например, там существовали особые названия для различных ударов. В Скандинавии такого обычая не было. Впрочем, разветвленная и сложная система боевой подготовки не мешала ирландцам терпеть в IX веке жестокие поражения от норвежских викингов…

Развитие силы, ловкости и боевого умения было, очевидно, делом сугубо индивидуальным. Тот, кто с детства системно работал над собой, мог стать выдающимся бойцом, чьи умения резко выделяли его среди окружающих.

Умения таких выдающихся людей саги описывают весьма подробно.

«Он рубил мечом обеими руками (т. е. мог рубить как правой, так и левой. — М. С.) и в то же время метал копья, если хотел. Он так быстро взмахивал мечом, что казалось, будто в воздухе три меча. Не было равных ему в стрельбе из лука, он всегда попадал без промаха в цель. Он мог подпрыгнуть в полном вооружении больше чем на высоту своего роста и прыгал назад не хуже, чем вперед…» Так «Сага о Ньяле» описывает Гуннара из Хлидаренди, одного из лучших воинов Исландии.

В. М. Васнецов. Поединок Пересвета с Челубеем. Знаменитый поединок на Куликовом поле, если он имел место в действительности, походил на классические рыцарские турнирные столкновения с использованием энергии мчащегося коня. Оружие бойцов — длинные кавалерийские копья-пики.

* * *

Древний воин Руси и Скандинавии мог проявить свои боевые навыки в двух случаях: в индивидуальном поединке и, значительно чаще, — в строевом бою.

Отметим, что по письменным источникам нам почти ничего не известно о древнерусских поединках с оружием. Пожалуй, самый знаменитый подобный эпизод — это бой Пересвета с Челубеем перед началом Куликовской битвы. Насколько мы знаем по позднему и, подчеркнем, литературному описанию этого поединка, это был классический бой всадников, вооруженных длинными кавалерийскими копьями, и в этом бою был применен основной прием тяжеловооруженных конных копейщиков — таранный удар.

В древности, казалось бы, поединки должны были происходить чаще — ведь поединок был архаическим обычаем, уходящим корнями в глубину веков. «Повесть временных лет» содержит два ярких эпизода с поединками, и в обоих случаях оружие не применялось!

Поединок двух воинов, вооруженных оружием ближнего боя. Авторы реконструкций костюма и вооружения С. Мишанин и Д. Добролинский (Санкт-Петербург). Выбросив вперед щит, боец с топором защищается от удара меча и сам готовится нанести встречный удар.

Первый из двух летописных поединков относится к 992 г. Едва Владимир Святославич вернулся из похода на хорватов, по левобережью Днепра к границам Киевской земли подступила орда печенегов. Войны с этим народом отравляли все царствование князя-крестителя Руси; вспомним, что и его отец Святослав погиб именно от рук печенегов. Владимир выступил против врага и встретил степняков у брода на реке Трубеж.

Переправа — всегда самое опасное для войска место на любой войне и в любое время. И некоторое время ни одна из сторон не решалась атаковать противника. Наконец к переправе подъехал печенежский хан, вызвал Владимира и предложил решить дело поединком:

— Выпусти ты своего мужа бороться, а я своего, если твой муж ударит моим, да не воюем за три лета, если наш муж ударит, да воюем за три лета!

Последующий рассказ о поединке содержит много характерных сказочных мотивов. Владимир возвратился в лагерь и принялся искать «мужа», подходящего для боя с печенежским богатырем. Поиск ни к чему не привел, а уже настало утро, и печенеги уже выставили своего бойца. Тут киевский князь впал в уныние: «поча тужити».

Как и положено по законам сказки, появился «спаситель». Им оказался некий старый воин, который сказал Владимиру: «Есть у меня один сын младший дома, а я с четырьмя вышел, а он дома. С детства им никто не ударил. Один раз я его ругал, а он мял кожу, и разгневался на меня, и разорвал кожу руками». Князь, услышав этот рассказ, обрадовался и сразу же послал за юношей.

Не правда ли, знакомый сюжет? Младшего сына не взяли на войну, он сидит дома, между тем он-то как раз и оказывается впоследствии героем!

Юношу-кожемяку доставили в русский лагерь и привели к Владимиру. Князь изложил поединщику суть дела. Тот сказал, что не уверен в своей способности победить печенежского богатыря и просил его испытать — «нету ли быка велика и сильна?» Бык нашелся. Владимир велел «раздражить» зверя каленым железом, обожженного быка выпустили, и, когда он побежал мимо юноши, тот схватил быка рукой за бок и вырвал кожу с мясом, сколь рука захватила. «Можеши ся с ним бороти!» — сказал довольный князь…

Наутро печенеги закричали через реку:

«Нет ли мужа? Се наш доспел!»

И вот два войска сошлись. Назначенные для поединка бойцы выступили вперед. Печенежский богатырь был велик ростом и страшен с виду. Боец Владимира телосложения был среднего, увидев это, степняк рассмеялся. Между полками разметили место и выпустили поединщиков. В начавшейся борьбе русский юноша руками смог удавить печенега до смерти.

Это был несомненный знак — высшие силы (не важно — Бог ли это христиан, или, например, древний покровитель славянских воинов Перун) благоволят русскому войску. Гибель поединщика деморализовал а супостатов. Прозвучал боевой клич, и печенеги побежали. Киевляне преследовали их и прогнали далеко в степь. А у брода через Трубеж Владимир повелел заложить город Переяславль — «зане перея славу отрок тот».

Второй знаменитый летописный поединок случился в 1022 г.

Сын Владимира Святого князь Мстислав вел войну с касогами, предками черкесов. Против него выступил с войском касожский князь Редедя. Когда полки выстроились друг против друга и изготовились к сражению, Редедя предложил Мстиславу решить дело поединком: «Чего ради губить дружину? Сойдемся сами бороться! Если ты одолеешь, возьмешь именье мое, и жену мою, и детей моих, и землю мою, если я одолею, то возьму все твое!»

Противники договорились биться без оружия — «не оружием ся бьем, но борьбою». Началась схватка. Бой для Мстислава оказался тяжелым, Редедя был «велик и силен», князь стал изнемогать. Тогда Мстислав решил прибегнуть к заступничеству Богоматери, пообещав в случае победы поставить церковь во имя ее.

Мстислав победил в борьбе Редедю, зарезал его ножом «перед полками касожскими» и, в соответствии с уговором, взял жену и детей противника, а на касогов возложил дань.

В обоих случаях в поединке сходятся воины разных народов, однако язык ритуального поединка универсален и понятен всем. Это была общепонятная знаковая система — как, собственно, и любое сражение.

В Скандинавии дело обстояло несколько иначе — о поединках древних норвежцев и исландцев мы знаем значительно больше. У наших северных соседей поединок мог быть формой решения судебного спора[21], и нередко та сторона, которая по каким-то причинам не чувствовала себя готовой к бою, соглашалась на мировую на условиях противника. В сагах встречается и трафаретная ситуация с участием берсерков (воинов, умеющих впадать в боевое безумие) и разбойников, которые ездят по округе и вызывают мирных бондов на поединки, требуя в обмен на жизнь материальные ценности и женщин.

Поединок скандинавов происходил по определенным правилам. Важным условием была очередность наносимых ударов — перехватывать инициативу у противника в ритуальном поединке было нельзя.

С ритуальным поединком не следует смешивать бой один на один, который часто встречается в сагах — в ситуациях, когда, например, один персонаж подвергся нападению другого. Здесь не было никаких условий и никаких ограничений. Кроме того, численность отрядов исландских бондов, по каким-либо причинам нападавших друг на друга, была настолько мала, что бой иногда просто распадался на ряд отдельных поединков, в которых участники могли проявить свое индивидуальное мастерство владения оружием. Описания таких столкновений наиболее важны как источник для изучения приемов боя.

Стойка бойца, вооруженного щитом и мечом. Здесь и далее в этой главе реконструкции М. Савинова и Е. Алексеева.

Чаще всего соотношение оружия в бою один на один было примерно равным — оба бойца имели щит и меч либо топор. Иногда одна из сторон использовала копье, в некоторых случаях в дело мог пойти и лук. Зная о родстве вооружения скандинавов и древнерусских воинов X столетия, мы вполне можем перенести скандинавские данные на русскую почву. Реконструкция оружия позволит нам привлечь к делу практический опыт. Получится примерно следующее.

Воин держал меч или топор в правой руке, щит — в левой руке перед собой. Существовало понятие о стойке — правильном положении тела бойца. «Стойка Стейнтора была хуже, — говорится в „Саге о Людях с Песчаного берега“, — и он рисковал упасть, так как льдины под ним были не только скользкими, но и наклонными. Фрейстейн же в своих башмаках с шипами[22] стоял твердо и рубил часто и мощно. Но все же завершился поединок тем, что Стейнтор нашел у Фрейстейна незащищенное место выше бедер и разрубил его ударом меча надвое».

Воин прикрывает голову щитом от удара меча, стараясь не закрыть себе обзор. Одновременно с защитой меч в правой руке выносится для удара.

Стойка, по-видимому, была такой — воин стоял к противнику вполоборота на слегка согнутых ногах, прикрывая щитом большую часть тела (за исключением головы и ног ниже колена). О больших щитах русов, закрывающих тело до ног, пишет византийский историк Лев Диакон, нередко из этого делают вывод, что щиты русских воинов имели удлиненную форму. Однако при описанной нами стойке хорошо известный и на Руси и в Скандинавии круглый кулачный щит диаметром около 90 см вполне справится с этой задачей.

Из такой стойки воин мог достаточно быстро перемещаться вперед, назад и в стороны. При перемещениях важно было не запнуться ногой о другую ногу — это могло привести к потере устойчивости.

Прикрываясь щитом от ударов врага, воин старался не перекрыть себе обзор краем щита, чтобы не потерять контроля за действиями противника. Правой рукой воин рубил, вкладывая в удары работу всего тела.

Рубящие удары мечом и топором наносились с большой амплитудой и огромной силой. Саги пестрят упоминанием отрубленных рук, ног, голов или разрубленных надвое тел. Нанося удары, воин старался не отводить щит слишком далеко вбок, чтобы не открыть противнику «незащищенное место».

При отражении удара используется плоскость щита и железный умбон. Археологи нередко находят умбоны щитов в жестоко изрубленном виде.

В поединке один на один едва ли не самым уязвимым местом воина оказывались ноги. Круглые щиты были достаточно легкими, чтобы обеспечивать возможность маневрировать ими, однако их диаметр не позволял закрыть все тело сразу. Боец должен был угадывать направление удара врага и либо опускать щит вниз, либо точным движением убирать под щит ногу, в которую направлялся удар. Сделать это достаточно быстро удавалось далеко не всегда. Вот как описывает бой одна из исландских саг:

«Кольскегг рванулся к Колю, ударил его мечом так, что перерубил ему ногу в бедре и спросил:

— Ну как, попал я?

Коль сказал:

— Я поплатился за то, что не закрылся щитом.

И он стоял некоторое время на другой ноге и смотрел на обрубок своей ноги. Тогда Кольскегг сказал:

— Нечего смотреть. Так оно и есть, ноги нет.

Тут Коль упал мертвым на землю».

Некоторые персонажи саг, лишившись ноги в бою, делали себе деревянные протезы. Один из уважаемых норвежских хевдингов даже носил прозвище Деревянная Нога. Ногу ему отрубили в большой морской битве при Хаврсфьорде, во время войны Харальда Прекрасноволосого за объединение страны.

Отметим, что каролингский меч с его небольшой рукоятью и массивным навершием не предназначен для фехтования и не позволяет воину проделывать сложных движений кистью. И, насколько мы знаем по источникам, бой с одним мечом для древнерусского и скандинавского воина был аномалией. В «Саге о Торстейне Битом» говорится о затруднении, в которое попали герои-поединщики, изрубив друг другу щиты…

Так что финальная сцена из знаменитого голливудского фильма «Викинги», в которой герои сражаются «меч в меч», совершенно лишена исторической основы.

Впрочем, в особо сложных случаях в ход шло любое оружие — боевые ножи-скрамасаксы, обычные бытовые ножи. Когда бойцы по какой-либо причине оставались без оружия, доходило и до кулачных схваток. Описывая тяжелый бой между войсками Ярослава Владимировича и Святополка Окаянного, летописец отмечает, что бойцы хватал и друг друга за руки…

В паре со щитом могло, по-видимому, использоваться и небольшое копье. Современные правила фестивалей обычно запрещают удары копьем с одной руки — во избежание травм. Но в древности такая практика вполне могла быть. Более крупные и тяжелые копья использовали с двух рук, и чаще всего — при поддержке бойцов со щитами.

При работе в строю воины не имеют возможности замахиваться назад (за ними стоит второй, а иногда и третий ряд бойцов), мечи для нанесения удара выносятся вверх.

Чтобы избежать удара копьем, воин справа опускает щит вниз и убирает под него ногу.

Отклоняя острие копья щитом, воин делает шаг вперед и получает возможность рубить копейщика мечом.

Положение копья в момент броска. Расставшись с копьем, воин может использовать меч или топор.

Прикрываясь щитом, воин использует копье в качестве наступательного оружия, удерживая его в одной руке. Такое применение возможно только для относительно легких копий, впрочем, большинство раннесредневековых копий были невелики. В современной реконструкции копья снабжаются специальными защитными деталями из металла и кожи — для уменьшения риска травмы.

При совместной работе воин со щитом прикрывает не только себя, но и стоящего за ним бойца-копейщика. Тот, в свою очередь, оказывается в этой паре главной ударной силой, нанося из-под прикрытия множество быстрых колющих ударов.

Зона поражения копья, даже относительно небольшого, значительно больше, чем у меча или топора. Именно поэтому умение хорошо владеть мечом было более престижным, а сам меч считался более почетным оружием. Нанося удар, боец старается не выдвигаться вперед из-за щита партнера.

Бой с использованием мечей идет на близкой дистанции. Боец слева прикрывает щитом голову, стараясь не закрыть себе обзор.

Каждый свободный житель Руси мог столкнуться с необходимостью сразиться на поединке и, как правило, был к этому готов. Но главным местом применения ратных навыков для древнерусского воина был строевой бой. О нем и пойдет речь в следующем нашем рассказе.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

info.wikireading.ru