Судьба тела генерала Корнилова. Корнилов генерал
Лавр Корнилов: генерал никто
Лавр Корнилов: генерал никто - История и этнология. Факты. События. Вымысел.
Примечательно, что «за характер» едва не поплатился карьерой и другой незаурядный русский генерал – сын крепостного крестьянина, дослужившегося до майорского чина, Антон Деникин («Ни капли вождя»). После завершения учебы в Николаевской академии он не был причислен к Генеральному штабу именно «за характер». Таковым стало решение военного министра генерал-адъютанта Алексея Куропаткина, печально известного по Русско-японской войне. Правда, после личного письма тогда еще капитана Деникина министр разобрался в ситуации и Антона Ивановича причислили к Генеральному штабу.
Но для нас важно другое – сама возможность учебы для скромного сына хорунжего в престижном военном училище свидетельствует о том, что в Российской империи худо-бедно, с пробуксовкой, но работали социальные лифты. Если бы еще после отмены крепостного права власти предержащие соблаговолили ввести всеобщее начальное образование...
Знаток Туркестана
Выпустившись из училища с золотой медалью, Корнилов получил право выбирать полк для дальнейшей службы. И отправился в расквартированную в Средней Азии Туркестанскую артиллерийскую бригаду. Нет нужды говорить, что выбор молодым офицером далеко не престижного, недавно завоеванного региона удивил однокашников. Какие соображения двигали Корниловым? Понятно, что не карьерные. Дело в том, что в Корнилове, равно как и в Колчаке, следует видеть не только военного, но и ученого.
В Средней Азии он знакомится с местными обычаями, с языком и преуспевает на этом поприще, выучив фарси. Но не только на него находит время – усиленно занимается подготовкой к поступлению в Николаевскую академию Генерального штаба. Экзамен выдержал, учился блестяще, свидетельством чему серебряная медаль.
Многим сослуживцам Лавра, наверное, тогда казалось: теперь-то осядет в столице, где-нибудь при штабе. Но Корнилов снова удивил, отправившись на знакомый ему Восток уже не только ученым, но и разведчиком. «Понимая важность среднеазиатского направления для Российской империи, считал, что служба здесь даст новые возможности для изучения стратегического развертывания русских войск в случае вероятного конфликта с Персией, Афганистаном или даже с Великобританией» (Цветков).
Позволю себе отвлечься от биографии Корнилова и, дабы в полной мере оценить его деятельность, коснусь сложившейся на исходе XIX столетия в Средней Азии военно-политической обстановки, отмеченной жестким соперничеством Российской и Британской империй – столпов, как любит писать Александр Дугин, теллурократии и талассократии. Между ними шла настоящая холодная война в регионе, временами едва не перераставшая в горячую – единственный вооруженный конфликт в правление Александра III Миротворца спровоцировали именно англичане – у Кушки в 1885-м. Они с крайней тревогой относились к продвижению России на юг – к границам Британской Индии. На исходе столетия, несмотря на некоторое сближение Петербурга и Лондона, вызванного растущей германской угрозой (правда, в большей степени для Англии, нежели для России), обстановка в Средней Азии оставалась напряженной. И в 1898 году Корнилов – в Термезе. Его начальник – известный востоковед, генерал от инфантерии Михаил Ионов. Задача – исследование Афганистана, точнее – недавно построенной крепости Дейдади. Подчеркну: Корнилов отправляется добровольцем, прекрасно зная, что «все попытки разведчиков проникнуть в крепость кончались печально – их сажали на кол» (Комаровский).
Задание выполнено и, к удивлению Ионова, лазутчик вернулся живым, получив в мирное время боевую награду – орден Святого Владимира IV степени. Молодому офицеру помогло не только знание местного языка, но и не вызвавшие подозрений и унаследованные от предков по материнской линии монголоидные черты лица. Другой бы после столь опасного предприятия в отпуск отправился. Путь же Корнилова лежит в Кашгарию и снова с разведывательной миссией. Ее итогом стала книга «Кашгария или Восточный Туркестан», благодаря которой разведчик и этнограф проявил себя еще и как писатель, чей труд благожелательно приняло научное сообщество. Казалось, опасности только вдохновляют офицера, ибо следующая его поездка состоялась в 1901-м и пролегала, по словам Комаровского, через «неисследованную до него и остававшуюся белым пятном на карте Персии Степь Отчаяния – Дашти-Наумед. Ни один путешественник до той поры не вернулся оттуда». Корнилов прервал печальную статистику.
Между этими увлекательными, полными опасностей путешествиями он женился. А какая свадьба без медового месяца? Молодая чета проводит его в… пустыне.
От Мукдена до плена
Разумеется, в штабе Туркестанского военного округа обратили внимание на талантливого офицера и в 1903 году он отправляется в новую экспедицию, на этот раз в Индию, где его застает Русско-японская война. Корнилов, как и помянутый выше его соратник по Белому движению Деникин, идет добровольцем в действующую армию.
О том, как он сражался, свидетельствует приведенный в работе Комаровского приказ: «25 февраля 1905 года, получив приказание отвести от Мукдена собравшиеся к Мукденской станции из разных отрядов 1, 2 и 3-й стрелковые полки, понесшие в предшествовавшие дни большие потери в офицерских и нижних чинах, подполковник Корнилов, достигнув окрестностей деревни Вазые, около трех часов пополудни занял здесь позицию и в течение четырех часов удерживал натиск противника, обстреливавшего наше расположение сильнейшим артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем; за это время выбыли из строя два командующих полками, а во 2-м стрелковом полку остались лишь три офицера. Выдерживая натиск противника, подполковник Корнилов собрал нижних чинов разных частей, отступавших кучками и поодиночке, отправляя их на север вдоль железной дороги. Им было принято под охрану знамя 10-го стрелкового полка, следовавшее с малым конвоем отдельно от полка, и забраны оставленные пулеметы. Около 7 часов вечера, пропустив значительную массу отходивших нижних чинов разных частей и обеспечив таким образом их отход, подполковник Корнилов приступил к очищению своей позиции. Деревня Вазые была в это время почти окружена противником. Усиленный огонь наших стрелков и атака в штыки 5-й роты 3-го стрелкового полка заставила японцев раздвинуться и открыть дорогу отряду подполковника Корнилова, вынесшему знамена, пулеметы и всех своих раненых и в порядке отступившему на север вдоль железной дороги».
За боевые отличия Корнилов произведен в полковники. Следующей вехой жизненного пути стал Китай. На новое место службы едет не на поезде в комфортабельном вагоне 1-го класса, а прямиком от Иркутска до Пекина на коне.
Начало XX века – переломная эпоха в истории Поднебесной. Незадолго до нее выдающийся русский философ и мистик Владимир Соловьев писал: «Китай пока спит, но горе будет, когда проснется». Заметил ли наблюдательный военный агент (военный атташе) – к слову сказать, познакомившийся с молодым тогда Чан Кайши – пробуждение огромной страны, только-только пережившей разгром восстания ихэтуаней – первой в XX веке войны между цивилизациями? Ощутил ли в неприветливых песках Средней Азии и заснеженных горах Афганистана, что именно там, а не в чуждой Европе будущее России? Попытаюсь ответить на этот вопрос ниже. Впрочем, в Китае Корнилов служил недолго и в 1910-м был отозван в Петербург. Разумеется, возвращается он верхом через монгольские степи. Далее – служба на различных штабных и командных должностях. В 1911-м произведен в генерал-майоры. Первая мировая застала его командиром расположенной во Владивостоке 1-й бригады 9-й Сибирской стрелковой дивизии. Корнилов спешит на фронт, где «временно принимает под свое командование 48-ю пехотную дивизию, в составе которой полки, носящие прославленные «суворовские» имена – 189-й Измаильский, 190-й Очаковский, 191-й Ларго-Кагульский и 192-й Рымникский» (Комаровский).
Проявив себя как талантливый ученый-этнограф и востоковед, разведчик и неутомимый путешественник Корнилов должен продемонстрировать умение решать сложные тактические задачи, причем в условиях, когда фронтовое и армейское командование было в большинстве своем не на высоте. И командирам, начиная с комкоров, приходилось расплачиваться и своей, и подчиненных кровью за грубейшие просчеты вышестоящего – часто титулованного – начальства. 48-я не раз оказывалась охваченной с флангов и попадала в окружение. Вопрос, по чьей вине, остается открытым: то ли командарма, генерала от кавалерии Алексея Брусилова, то ли собственно комдива. Однако известно точно: дивизия прорывалась из окружения, Корнилов всегда впереди, за что произведен в генерал-лейтенанты. Но в апреле 1915 года 48-я попала в очередное окружение, а ее командир – в плен, из которого бежал уже в следующем году, став в Первую мировую единственным генералом, сумевшим это сделать. В России его встречают как героя. И начинается головокружительная карьера: едва ли не за год он проходит путь от комкора до командующего Петроградским военным округом – именно это назначение стало последним приказом, подписанным императором Николаем II за несколько часов до отречения. Впрочем, взлет Корнилова был обусловлен отнюдь не проявленным им талантом полководца. Ведущее место в российской военной элите обеспечила популярность в экзальтированном обществе. К слову, то же можно сказать и о не раз помянутом соратнике Корнилова – Деникине: благодаря популярности в армейской среде и умеренным либеральным взглядам он в 1917-м превратился из комкора в начальника штаба русской армии.
Брусилов не разделял всех этих восторгов по поводу Корнилова и даже полагал, что после побега того следовало отдать под суд, и был невысокого мнения о полководческих способностях бывшего подчиненного, о чем подробно написал в воспоминаниях, отметив, что его приказов Корнилов часто не исполнял, из-за чего дивизия несла потери среди личного состава и в материальной части. Интересно, что глубоко уважавший Корнилова Деникин, напротив, довольно высоко оценивая полководческий дар соратника по Белому движению, не разбирает обстоятельств его пленения.
Последний слуга империи
Петроградский гарнизон Корнилов возглавлял по сути всего месяц. В круговерти хаоса и революционных событий, обусловленных крушением старого мира, он растерялся. Удивительного в этом нет – генерал не был политиком, как, собственно, не являлись ими в подлинном смысле этого слова и руководители Временного правительства, а позже – лидеры Белого движения. Корнилов уезжает из столицы и принимает 8-ю армию – главную ударную силу готовящегося летнего наступления Юго-Западного фронта. На мой взгляд, в этом шаге причины будущих неудач. Корнилов так и не понял, что народ не хочет воевать за экономические интересы кучки толстосумов, готовых гнать солдат на убой ради «проливов и Константинополя». И именно в весенние дни 1917-го со всей очевидностью была явлена трагедия некогда свершенных Петром I преобразований. Ведь их результатом стало рождение двух совершенно чуждых друг другу Россий: собственно дворянской – европеизированной и непонятной ей – народной. Быт, суеверия и менталитет последней блестяще отражены в работах таких исследователей, как Борис Успенский и Елена Левкиевская. И думаю, прочитай их книги помещики XIX века, они бы решили, что перед ними повествование о жителях другой, совершенно чуждой цивилизации.
Словом, к лету крестьянство (а оно, как известно, составляло ядро армии) меньше всего волновало наступление, предпринимаемое в интересах крупной буржуазии и союзников, прикрытое псевдопатриотической риторикой. Волновала Земля – именно с большой буквы, с сакральным характером и безусловной ценностью в народном сознании. И наступление провалилось, хотя 8-я армия сражалась достойно и даже добилась успехов, в значительной степени нивелированных Тарнопольским прорывом немцев. Но поскольку возглавляемые Корниловым войска проявили себя с наилучшей стороны и не бежали, именно он в июле 1917-го стал Верховным главнокомандующим. И при нем критерием назначений на ключевые должности в армии был не принцип компетентности, а лояльность непосредственно к главкому. Так, Юго-Западный фронт по настоянию Корнилова принял Деникин – храбрый и талантливый комдив, но не имевший никакого опыта принятия стратегических решений, никогда не то что фронтом – даже армией не командовавший.
Популярность же Корнилова в войсках, точнее, в офицерских кругах решила использовать в своих интересах крупная буржуазия – в лице Алексея Путилова прежде всего. А дальше последовали августовские события, требующие отдельной статьи, в результате которых генерал и его ближайшие соратники оказались в Быхове, Керенский – политическим банкротом, а большевики спустя несколько месяцев – правителями, вбившими последний гвоздь в гроб Российской империи. Мог ли смириться с этим Корнилов и некоторая – причем весьма незначительная часть офицерства. Вопрос риторический. Корнилов встал на путь Гражданской войны, который в конечном итоге привел его под стены Екатеринодара, где 13 апреля 1918 года опустился занавес земной жизни храброго генерала и талантливого ученого. И если бы не военный талант Деникина, погибла бы и Добровольческая армия, которую Корнилов, не считаясь с потерями, гнал на убой.
Трагедия даже не в том, что он был февралистом, не почувствовавшим, образно выражаясь, тектонических процессов, приведших в движение народные массы с их страшной для дворянства исторической памятью. Его, если угодно, метафизическая трагедия крылась в стремлении спасти детище Петра I – империю, пускай и под республиканским флагом, но единую и неделимую, ориентированную на Запад и призванную таскать каштаны то для одного, то для другого актора большой европейской игры, что она и делала начиная с XVIII века. Так русские солдаты проливали кровь ради интересов Франции на полях Семилетней войны, а прекративший эту совершенно бессмысленную для России бойню Петр III оказался едва ли не проклят потомками. Так гениальный Суворов освобождал Италию от революционной Франции для Австрии. Так Александр I ввязался в чуждые нам войны с Наполеоном, буквально спровоцировав вторжение последнего в 1812-м. Так верный принципам Священного союза Николай I позволил втянуть себя в Крымскую войну. Из той же серии была Первая мировая. Но терпение народа иссякло, он больше не хотел умирать за экономические и прочие интересы «союзников». Равно угас импульс, некогда заданный Петром созданной им империи. И занавес над ее историей опустился окончательно и бесповоротно. Хотя, как мне представляется, Провидение давало шанс генералу почувствовать вектор будущего геополитического развития России – на Востоке и в Средней Азии. Но, вероятно, он оказался глух к тому, что расслышали первые русские евразийцы, столь разные личности, как Павел Пестель, Николай Данилевский и Федор Достоевский, а из белых – барон Унгерн фон Штернберг: будущее России связано с Востоком в самом широком смысле этого слова. Это, кстати, прекрасно поняли большевики, уже в 1919 году установившие дипломатические отношения с Афганистаном. Корнилов не осознал того, что уже после Крымской войны прекрасно понял Петр Вяземский. Его слова процитировал в своей «Морфологии российской геополитики» Вадим Цымбурский: «Россия и Европа уже не одно, а два существа, два сообщества на отдельных пространствах, и в новую эпоху Россия будет присутствовать в жизни Европы «своим отсутствием». В этом трагедия и самого Корнилова, и Белого движения в целом.
hist-etnol.livejournal.com
Генерал Корнилов Л. Г. биография
Корнилов Лавр Георгиевич
Корнилов Лавр Георгиевич родился 18 (30) августа 1970 года в семье хорунжего. После окончания Сибирского кадетского корпуса он учился в Михайловском артиллерийском училище и Николаевской Академии Генштаба. В период с 1904 по 1904 гг. он, будучи штаб-офицером, фактически исполнял обязанности начальника штаба. За доблесть, проявленную в Мукденском сражении, был повышен до полковника. В 1915 году Л. Г. Корнилов вовремя отступления армий попал в плен, а дивизия, находившаяся под его командованием, понесла огромные потери. Он смог сбежать в 1916 г.. И, несмотря на то, что многие ставили разгром дивизии Корнилову в вину, получил орден Св. Георгия. А, уже осенью 1916 г. Корнилов был назначен командующим 25 пехотного корпуса 8 армии Юго-Западного фронта.
После Февральской революции Корнилов в течение пяти месяцев бы Верховным Главнокомандующим. Нужно отметить, что его персона пользовалась на столько большой популярностью в тот период, что по прибытии на Александровский (Белорусский) вокзал для участия в Государственном совещании, которое проходило 12 – 15 августа 1917 года, он был торжественно встречен и вынесен на руках из здания. При участии в качестве посредников Савинкова и Львова, он вел переговоры с Керенским с целью установления в стране сильной власти. Но, Керенский посчитал предложения Корнилова ультиматумом. От Корнилова потребовали оставить должность Верховного Главнокомандующего, после чего прибыть в Петроград. Эти события спровоцировали мятеж генерала Корнилова.
О своих целях он заявил 28 марта по радио. Корнилов хотел: ведения войны до победы и созыва Учредительного собрания. Мятеж был подавлен. Сам генерал 2 сентября взят под стражу и отправлен в тюрьму. Но 19 ноября был освобожден. Прорваться с верными людьми на Дон Корнилову не удалось. В итоге генерал прибыл по чужим документам в Новочеркасск.
Вместе с Алексеевым и Деникиным он возглавил Добровольческую армию. Часто Деникину приходилось быть посредником между Корниловым и Алексеевым из-за их натянутых отношений. С тяжелыми боями Добровольческая армия смогла пробиться на Кубань, где командование надеялось получить поддержку казаков. Генерал Корнилов биография которого была насыщена непростыми событиями, погиб во время штурма Екатеринодара 31 марта (13 апреля) 1918 года. Причиной его смерти стал единственный снаряд, влетевший в помещение, где размещался штаб. Деникин после этого приказал армии отступить.
ПОМОГЛО? ЛАЙКНИ!
historykratko.com
Судьба тела генерала Корнилова — WiKi
Гибель генерала и его похороны добровольцами
31 марта (13 апреля) 1918 г. во время неудачного штурма Екатеринодара погиб Главнокомандующий Добровольческой армии Генерального штаба генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов.
Генерального штаба генерал-лейтенант А. И. Деникин, сменивший убитого на посту Главнокомандующего Добровольческой армии, писал впоследствии в «Очерках Русской Смуты»[2]:
Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли.
Тело убитого главнокомандующего было отвезено добровольцами за 40 вёрст от города, в немецкую колонию Гначбау, где оно было 2 (15) апреля 1918 тайно предано земле одновременно с телом погибшего днем ранее его боевого товарища и уважаемого им человека — командира Корниловского полка Генерального штаба полковника М. О. Неженцева. Хоронили скрытно, в поле, в полукилометре от колонии. Чтобы не привлекать внимания посторонних, место захоронения было добровольцами сравнено с землей и хранилось в тайне — карты местности с координатами могил взяли с собой три офицера Корниловского ударного полка[3]. По тем же соображениям старшие командиры Добровольческой армии прощались с Главнокомандующим, намеренно проходя место захоронения стороной, чтобы лазутчики красных не смогли точно определить этого места[4]. И, тем не менее, местные жители всё же обратили внимание на то, как «кадеты зарывают кассы и драгоценности»[5].
В тот же день Добровольческая армия, командование которой принял генерал А. И. Деникин, оставила немецкую колонию Гначбау.
Извлечение тела генерала большевиками из могилы и глумление над ним
Фотография изуродованного тела Л. Г. Корнилова с дарственной надписью «На память американцу Акселю Гану от командующего красной Кавказской Армией Чистовым 23 апреля 1918» и её оборотУтром следующего дня, 3 апреля, в окрестностях Екатеринодара, занимаемых во время штурма позициями добровольцев, появились большевики, первым делом бросившиеся искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности»[1]. Во время этих розысков большевики обнаружили свежие могилы, после чего, по приказу советского командующего Сорокина[6] ими были выкопаны оба трупа. Увидев на одном из них погоны полного генерала, красные решили, что это и есть тело генерала Корнилова и, закопав тело полковника Неженцева обратно в могилу, тело бывшего Верховного Главнокомандующего Русской армии, в одной рубашке, накрыв брезентом, отвезли в Екатеринодар на повозке колониста Давида Фрука, где после надругательств и глумлений оно было сожжено. Как пишет генерал Деникин[7], общей уверенности в том, что найдено именно тело Лавра Георгиевича, не смогла поколебать даже оставшаяся в Гначбау в связи с болезнью и попавшая в плен к войскам Сорокина сестра милосердия Добровольческой армии, будучи привезённой большевиками в Особый отдел для опознания останков, уверявшая, что это не тело Корнилова, хотя сама и узнала генерала[6][8]. Нашлись и люди, которые подтвердили большевикам обратное[6].
Въехав в Екатеринодар, повозка с телом Лавра Георгиевича направилась на Соборную площадь — во двор гостиницы Губкина, где проживали командующие Северо-Кавказской красной армии Сорокин, Золотарёв, Чистов, Чуприн и другие. Двор гостиницы был наполнен красноармейцами, которые ругали генерала Корнилова. Следует отметить, что в дни окончившегося гибелью генерала Корнилова штурма Екатеринодара добровольцами в осаждённом городе проходил съезд Советов[9]. В ходе съезда была организована Кубанская советская республика и избран ВЦИК и СНК республики, в котором подавляющее большинство (10 из 16-ти членов) принадлежало большевикам. По итогам съезда Кубанская советская республика была объявлена частью РСФСР.
Сорокин и Золотарев распорядились сделать фотографии тела погибшего генерала. После фотографирования останков Сорокин и Золотарев приказали сорвать с тела китель и принялись при помощи своих ординарцев вешать тело на дереве и наносить по нему удары шашками. Только после того, как пьяные красные командиры искромсали тело генерала, последовал их приказ отвезти тело на городские бойни[6].
Генерал Деникин цитирует в «Очерках Русской Смуты»[8] материалы Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков:
Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогали. Настроение большевицкой толпы повышалось. Через некоторое время красноармейцы вывезли на своих руках повозку на улицу. С повозки тело было сброшено на панель.
Один из представителей советской власти, Золотарев, появился пьяный на балконе и, едва держась на ногах, стал хвастаться перед толпой, что это его отряд привез тело Корнилова, но в то же время Сорокин оспаривал у Золотарева честь привоза Корнилова, утверждая, что труп привезен не отрядом Золотарева, а темрюкцами. Появились фотографы, и с покойника были сделаны снимки, после чего тут же проявленные карточки стали бойко ходить по рукам. С трупа была сорвана последняя рубашка, которая рвалась на части, и обрывки разбрасывались кругом. «Тащи на балкон, покажи с балкона», — кричали в толпе, но тут же слышались возгласы: «Не надо на балкон, зачем пачкать балкон. Повесить на дереве». Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп. «Тетя, да он совсем голый», — с ужасом заметил какой-то мальчик стоявшей рядом с ним женщине. Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа всё прибывала, волновалась и шумела.
Вскоре с балкона был отдан приказ толпе замолчать, и, после того, как голоса стихли, находившийся на балконе представитель советской власти стал доказывать, что привезённый труп, принадлежит генералу Корнилову, у которого был один золотой зуб. Советский представитель призывал собравшихся лично удостовериться в этом: «Посмотрите и увидите». Тот факт, что на покойнике в гробу были генеральские погоны, также был доводом чиновника. В могиле, прежде чем дойти до трупа, обнаружили много цветов, «а так простых солдат не хоронят», — заключил он в завершение своей речи[1].
После того, как речь оратора с балкона закончилась, снизу с площади стали раздаваться крики с призывами тело генерала разорвать на клочки. Лишь спустя два часа красное командование отдало приказ увезти труп на городские бойни и сжечь. Тело было к этому моменту уже совершенно неузнаваемо и представляло собой бесформенную массу, обезображенную ударами шашек и бросанием об землю. Тем не менее и по дороге на городские бойни глумление продолжалось: к трупу подбегали отдельные лица из толпы, вскакивали на повозку, наносили удары шашкой, бросали камнями и землей, плевали в лицо. При этом воздух оглашался грубой бранью и пением хулиганских песен[1].
Даже в советской историографии обращение большевиков с телом убитого генерала называется словом глумление, а о допустившем осквернение и сожжение тела советском командующем И. Сорокине упоминается с явным осуждением[10].
По прибытии на городские бойни тело сняли с повозки и, в присутствии высших представителей большевистской власти[11], прибывших к месту зрелища на автомобилях[3], стали жечь[10], обложив предварительно соломой. Когда огонь уже начал охватывать обезображенный труп, подбежали солдаты и стали штыками колоть тело в живот, потом подложили ещё соломы и опять жгли. В течение одного дня не удалось окончить этой работы: на следующий день большевики продолжали жечь останки генерала, жгли и растаптывали ногами. Позже собранный пепел был развеян по ветру[3]. Посмотреть на это зрелище собрались из Екатеринодара все высшие командиры и комиссары, бывшие в городе[6].
Имеются сведения — значится в материалах Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков[1] — что один из большевиков, рубивших труп генерала Корнилова, заразился трупным ядом и умер.
Через несколько дней большевистские власти устроили «похороны Корнилова»: по городу прошествовала шутовская процессия ряженых в сопровождении толпы народа. Городские жители по этому поводу были обложены «контрибуцией на помин души»: останавливаясь у подъездов, ряженые звонили и требовали у людей денег «на помин души Корнилова»[6].
Легенда об исчезновении тела генерала Корнилова и её опровержение
В своём исследовании, посвящённом жизни и борьбе генерала Корнилова, современный историк В. Ж. Цветков приводит и одновременно опровергает[12] легенду, повторенную А. Сувориным в его книге о том, что тело генерала Корнилова якобы исчезло и глумились 3 апреля большевики, таким образом, якобы не над ним. Вполне вероятно, что эта легенда дошла до Суворина благодаря дезинформационной публикации в «Известиях» Екатеринодарского совета рабочих и солдатских депутатов от 15 и 18 апреля 1918 г., в которых на видном месте была помещена заметка, начинавшаяся следующими словами: «16 апреля, в 12 часов дня, отряд т. Сорокина доставил в Екатеринодар из станицы Елизаветинской труп героя и вдохновителя контрреволюции — генерала Корнилова. Часть лица и левый висок его лба были пробиты шрапнелью, пальцы изранены. Одет он был в серую чистую рубашку»[12]. Согласно публикациям, могила генерала Корнилова была вскрыта в соответствии с указаниями «священника из станицы Елизаветинской», сообщившего, что «Корнилов убит и похоронен на кладбище Воскресенской церкви». Далее в заметке говорилось: «После сфотографирования труп Корнилова был отправлен за город, где и был предан сожжению». Опровергая данную легенду, В. Ж. Цветков в частности пишет:
Надо ли говорить, что Корнилов не был похоронен в станице Елизаветинской и он не был убит шрапнельной гранатой.[12]
Расследование акта вандализма после взятия Екатеринодара В. С. Ю. Р
О том, что большевики вырыли тело генерала из могилы и затем, после длительного таскания по городу, его уничтожили, в Добровольческой армии известно не было[5]. После взятия через 4 месяца армией генерала Деникина Екатеринодара в ходе Второго Кубанского похода, 6 августа 1918 г., было назначено торжественное перезахоронение генерала Корнилова в усыпальнице кафедрального собора. Организованные раскопки обнаружили лишь гроб с телом полковника Неженцева. В разрытой же могиле Л. Г. Корнилова был ими обнаружен лишь кусок соснового гроба[3][13]. Проведённое расследование акта Красного террора[14] потрясло семью Лавра Георгиевича. Горе Таисии Владимировны — вдовы Лавра Георгиевича, приехавшей на похороны супруга в надежде увидеть его хотя бы мертвым, было очень тяжёлым — в итоге она даже обвинила генералов Деникина и Алексеева в том, что тело погибшего Главнокомандующего Добровольческой армии не вывезли вместе с армией и отказалась присутствовать на панихиде[5]. Она ненамного пережила мужа и скончалась 20 сентября 1918 г. — через шесть месяцев после него. Её похоронили рядом с фермой, где оборвалась жизнь Лавра Георгиевича. На месте гибели генерала Корнилова — ему и его жене — добровольцами были поставлены два скромных деревянных креста.
Память
Панихида по генералу Корнилову. Екатеринодар, «Ферма» Место, где скончался генерал КорниловКак пишет современный историк В. Ж. Цветков[5], гибель генерала не стала концом Белого движения на юге России: Добровольческая армия выстояла в дни «Ледяного похода» и сделала имя генерала Корнилова символом своей борьбы, патриотизма и любви к Родине. В Зарубежье его подвиги вдохновляли русскую молодежь, так в 1930 г., Организационное бюро по подготовке учредительного съезда Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП) отмечало:
Нашим знаменем должен быть образ генерала Корнилова и мы должны помнить, что в борьбе с большевизмом под национальным флагом нет места ни партийности, ни классам[5].
В 1919 г. на ферме, где погиб Главнокомандующий Добровольческой армии, был создан Музей генерала Корнилова, а вблизи — на берегу Кубани была устроена символическая могила Лавра Георгиевича. Рядом находилась могила Таисии Владимировны — супруги генерала. Кроме того, уже летом 1919 г. в Омске велась подготовка к установке памятника генералу Корнилову вблизи здания кадетского корпуса.
Когда в 1920 году на Кубани окончательно установилась советская власть, музей и могилы большевики, войдя в Екатеринодар, сразу же уничтожили[3][5], захоронения Корниловых разорили[6]. Ферма сохранилась[5].
В 2004 г. городская администрация города Краснодара (в 1918 г. — Екатеринодар) приняла решение о воссоздании музейной экспозиции, посвященной генералу Корнилову и Белому движению[5].
Оценки материалов Особой комиссии
Военный историк Армен Гаспарян считает, что в изложении фактов глумления над телом генерала Корнилова Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков была беспристрастна[3].
Реакция на события. Последствия осквернения тела Корнилова
История с уничтожением тела генерала Корнилова учитывалась добровольцами впоследствии. Так, после наступления красных войск на Кубань в начале 1920 года специальный отряд дроздовцев, зная, как обращаются красные с могилами белых вождей, ворвался в оставленный Екатеринодар и вывез из уже захваченного красными города останки начальника Генерального штаба генерал-майора М. Г. Дроздовского и полковника Туцевича, похороненных ранее в Кубанском войсковом соборе Святого Александра Невского. Останки были погружены на транспорт в Новороссийске, перевезены в Севастополь и тайно, так как не было уверенности в том, что Белый Крым устоит, перезахоронены позже на Малаховом кургане[15][16].
В то же время, в начале 1920 года — при отступлении ВСЮР — был перевезён из Войскового собора Кубанского казачьего войска в Сербию и перезахоронен в Белграде прах Генерального штаба генерала от инфантерии М. В. Алексеева[17].
Точно так же поступили на Дальнем Востоке России каппелевцы в 1920 году. После смерти Генерального штаба генерал-лейтенанта В. О. Каппеля во время Великого Сибирского Ледяного похода было принято решение не хоронить тело командующего армиями Восточного фронта на месте его смерти во избежание поругания его большевиками. Отступающие войска везли положенное в гроб тело генерала с собой почти месяц, пока не достигли Читы, где Каппель и был похоронен в кафедральном соборе Александра Невского (чуть позже его прах был перенесён на кладбище Читинского женского монастыря). Однако уже осенью 1920 года при подходе частей красной армии к Чите оставшиеся в живых каппелевцы перевезли гроб с телом генерала в Харбин (северный Китай) и погребли его у алтаря Иверской церкви.
Историк В. Ж. Цветков приводит в своей работе[12] о генерале Корнилове цитату из газеты «Русская армия» 1922 года, посвящённой годовщине гибели Каппеля:
…Когда пришлось оставлять и Читу, — прах Каппеля был вырыт из могилы и отправлен в Харбин, где и покоится сейчас на русском кладбище. Покоится временно, до тех пор, когда можно будет прах вождя русского национального движения возвратить родной земле. До тех пор даже мертвому нет заслуженного покоя. Мы знаем, что даже над трупом покойника могут быть издевательства, какие были над трупом генерала Корнилова, вырытого из могилы и отданного на глумление дикой толпе. До тех пор даже не можем сказать обычной фразы, которую говорят над могилой. Не можем сказать — мир праху твоему. Такова доля смертников нашего лагеря. Бушующая красная толпа не терпит даже их могил[18][19][20]
Военный историк Армен Гаспарян пишет[3], что глумления над телом Главнокомандующего Добровольческой армией и шефа своего полка никогда не были забыты в Корниловском ударном полку — одной из элитных «цветных» частей ВСЮР, который с тех пор не брал в плен ни комиссаров, ни офицеров, служивших в Красной армии. Таким образом, эти обстоятельства издевательств над телом генерала Корнилова оказали определённое влияние на последующую ожесточённость Гражданской войны.
Весной 1918 года военачальник враждебной России и странам Антанты в ходе Первой мировой войны Германии, после Брест-Литовского мира командующий германскими оккупационными войсками на Украине генерал фон Арним интересовался у представителей «красного Ростова» участью генерала Корнилова. Реакция немецкого командующего на полученные известия была выражена его ответом: «Не умеете вы, русские, ценить своих талантливых полководцев»[21].
Информация о глумлении над телом Корнилова получила известность и в зарубежной историографии и печати. Так, американский историк Питер Кенез пишет в своей книге «Красная атака, белое сопротивление. 1917—1918»:
Вместо того, чтобы продолжать сражение с контрреволюционерами, что было бы всё ещё опасно, Сорокин вернулся в Екатеринодар, чтобы устраивать парады и демонстрации, выставляя тело Корнилова, которое было сожжено после ненужного спектакля[22].
Недостаточная освещённость проблемы
Начальник отдела Росархива Н. А. Мышов писал в своей вступительной статье к публикации «Воспоминаний штабс-капитана А. Тюрина о смерти генерала Корнилова», что долгие годы в СССР читатель мог почерпнуть подробности гибели генерала Корнилова, а также судьбы его могилы, лишь из романа «красного графа» А. Н. Толстого. Н. А. Мышов указывает на то обстоятельство, что даже в монографии советского историка Г. З. Иоффе «Белое дело. Генерал Корнилов», выпущенной накануне падения советской власти в России, о гибели полководца упоминается лишь вскользь, однако факт глумления советских войск во главе с их командующим над телом убитого бывшего Верховного главнокомандующего отмечается чётко[23][24].
Н. А. Мышов указывает, что даже, несмотря на тот факт, что стали доступны архивные материалы, в которых содержатся сведения, способные пролить новый свет на эту проблему, тем не менее, и для них «характерны отрывочность и фрагментарность описания»[23]. И всё же, как пишет далее Н. А. Мышов, «одним из документов, не только отражающим происходящие события, но и передающих их эмоциональный фон, являются мемуары штабс-капитана А. Тюрина. „Сердце не выдержало…“ (Воспоминания штабс-капитана А. Тюрина о смерти генерала Корнилова) // Отечественные архивы. — 2002. — № 4.» Указанные воспоминания штабс-капитана А. Тюрина были опубликованы в июле 1919 года в малотиражном издании «Последние известия Верховного Главнокомандующего и осведомительного бюро штаба округа», которое предназначалось руководству Приамурского военного округа. Об авторе — А. Тюрине — известно, что до организации Добровольческой армии генералами Алексеевым и Корниловым, он служил при штабе походного атамана Войска Донского под началом атамана А. М. Каледина, позднее — уже при штабах руководителей Добровольческой армии генералов М. В. Алексеева и Л. Г. Корнилова. Штабс-капитан был непосредственным участником военных действий весны 1918 г. на юге России и очевидцем гибели Л. Г. Корнилова, которые и отражены в его воспоминаниях. Н. А Мышов указывает, что неизвестно, каким образом попали эти записи на Дальний Восток, однако их публикация в то время имела большое значение, так как вносила определённую ясность в вопрос об обстоятельствах смерти Корнилова[23].
См. также
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Красный террор в годы Гражданской войны: По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Под ред. докторов исторических наук Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского / London, 1992.
- ↑ Генералъ А. И. Деникинъ Очерки Русской Смуты. Борьба Генерала Корнилова. Август 1917 г.—апрель 1918 г.—Репринтное воспроизведение издания. Париж. 1922. J. Povolozky & C, Editeurs. 13, rue Bonapartie, Paris (VI). — М.: Наука, 1991. — 376 с. — ISBN 5-02-008583-9, стр. 299
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 А. С. Гаспарян Русские вне России: генерал Корнилов.
- ↑ Белое движение. Поход от Тихого Дона до Тихого океана. — М.: Вече, 2007. — 378 с. — (За веру и верность). — ISBN 978-5-9533-1988-1, стр. 49.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 В. Ж. Цветков Лавр Георгиевич Корнилов
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Белое движение. Поход от Тихого Дона до Тихого океана. — М.: Вече, 2007. — 378 с. — (За веру и верность). — ISBN 978-5-9533-1988-1, стр. 50.
- ↑ Генералъ А. И. Деникинъ Очерки Русской Смуты. Борьба Генерала Корнилова. Август 1917 г.—апрель 1918 г.—Репринтное воспроизведение издания. Париж. 1922. J. Povolozky & C, Editeurs. 13, rue Bonapartie, Paris (VI). — М.: Наука, 1991. — 376 с. — ISBN 5-02-008583-9, стр. 301
- ↑ 1 2 Деникин А. И. ОЧЕРКИ РУССКОЙ СМУТЫ.] [В 3 кн.] Кн.2, т.2. Борьба генерала Корнилова; т.3. Белое движение и борьба Добровольческой армии — М.: Айрис-пресс, 2006. — 736 с.: ил. + вкл. 16 с — (Белая Россия) — Т.2, 3 — ISBN 5-8112-1891-5 (Кн. 2), стр. 298—299
- ↑ Кенез Питер Красная атака, белое сопротивление. 1917—1918/Пер. с англ. К. А. Никифорова. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. — 287 с — (Россия в переломный момент истории). ISBN 978-5-9524-2748-8, стр. 117
- ↑ 1 2 Иоффе Г. З. Иоффе Г. З. «Белое дело. Генерал Корнилов.» М., 1989 г., С. 258.
- ↑ Очерки Русской Смуты
- ↑ 1 2 3 4 Цветков В. Ж. Лавр Георгиевич Корнилов.
- ↑ Генералъ А. И. Деникинъ Очерки Русской Смуты. Борьба Генерала Корнилова. Август 1917 г.—апрель 1918 г.—Репринтное воспроизведение издания. Париж. 1922. J. Povolozky & C, Editeurs. 13, rue Bonapartie, Paris (VI). — М.: Наука, 1991. — 376 с. — ISBN 5-02-008583-9, стр. 300
- ↑ Красный террор в годы Гражданской войны: По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Под ред. докторов исторических наук Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского / London, 1992.
- ↑ Гагкуев Р. Г. Последний рыцарь / Дроздовский и дроздовцы. — М.: Посев, 2006. — С. 112—113. — ISBN 5-85824-165-4.
- ↑ Руденко-Миних И. И. Не скажут ни камень, ни крест… / Дроздовский и дроздовцы. — М.: Посев, 2006. — С. 595. — ISBN 5-85824-165-4.
- ↑ Генерал Скобелев / сост. Р. Г. Гагкуев. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Информационное агентство "Белые воины; Издательский дом «Достоинство», 2013. — 690 с.: 16 ил. — (Военно-историческая серия «Белые воины»). ISBN 978-5-904552-13-8, С. 383
- ↑ Суворин А. Поход Корнилова. — Ростов на Дону, 1919. — С. 177—178.
- ↑ Красный террор в годы гражданской войны. — М., 2004. — С. 216—219.
- ↑ Русская армия. — Владивосток. — № 85. — 27 января 1922
- ↑ К стодвадцатилетию со дня рождения великого русского патриота Генерала от инфантерии Лавра Георгиевича КОРНИЛОВА
- ↑ Кенез П. Красная атака, белое сопротивление. 1917—1918 / Пер. с англ. К. А. Никифорова. — М.: Центрполиграф, 2007. — С. 119—120. — 287 с. — (Россия в переломный момент истории). — ISBN 978-5-9524-2748-8.
- ↑ 1 2 3 АРХИВЫ РОССИИ. Издания и публикации
- ↑ Иоффе Г. З. «Белое дело. Генерал Корнилов.» М., 1989.
Литература
- Красный террор в годы Гражданской войны: По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Под ред. докторов исторических наук Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского / London, 1992.
- Генералъ А. И. Деникинъ Очерки Русской Смуты. Борьба Генерала Корнилова. Август 1917 г.—апрель 1918 г. — Репринтное воспроизведение издания. Париж. 1922. J. Povolozky & C, Editeurs. 13, rue Bonapartie, Paris (VI). — М.: Наука, 1991. — 376 с. — ISBN 5-02-008583-9
- Гагкуев Р. Г. Последний рыцарь //Дроздовский и дроздовцы. — М.: НП «Посев», 2006. — ISBN 5-85824-165-4
- Руденко-Миних И. И. Не скажут ни камень, ни крест…//Дроздовский и дроздовцы. — М.: НП «Посев», 2006. — ISBN 5-85824-165-4
- Кенез Питер Красная атака, белое сопротивление. 1917—1918/Пер. с англ. К. А. Никифорова. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. — 287 с — (Россия в переломный момент истории). ISBN 978-5-9524-2748-8
- Цветков В. Ж. Лавр Георгиевич Корнилов.
- Карпенко С. В. Белые генералы и красная смута / С. В. Карпенко. — М.: Вече, 2009. — 432 с. (За веру и верность). ISBN 978-5-9533-3479-2
- Белое движение. Поход от Тихого Дона до Тихого океана. — М.: Вече, 2007. — 378 с. — (За веру и верность). — ISBN 978-5-9533-1988-1.
- А. С. Гаспарян Русские вне России: генерал Корнилов. (недоступная ссылка)
- Суворин А. Поход Корнилова, Ростов на Дону, 1919
- Красный террор в годы гражданской войны. М., 2004
- Русская армия. Владивосток, № 85, 27 января 1922 г.
- Семёнов Ю. И. Белое дело против красного дела.
- А. Тюрин. «Сердце не выдержало…» (Воспоминания штабс-капитана А. Тюрина о смерти генерала Корнилова)// Отечественные архивы. — 2002. — № 4.
- Г. П. Бабаевский «О гибели генерала Корнилова» (Ф. 10017. Оп. 1. Д. 16)
- В. Пр-н «Генерал Лавр Георгиевич Корнилов» (Ф. 440. Оп. 1. Д. 126. Л. 1 — 4)
- И. З. «Генерал Л. Г. Корнилов как полководец и народный герой» (Там же. Д. 26. Л. 2 — 20)
- «Как умер народный герой генерал Корнилов (Воспоминания и мысли очевидца)» (Там же. Л. 99 — 53)
- л. В-в «Роковая тайна (История похищения тела ген. Корнилова)» (Ф. 588. Оп. 1. Д. 613. Л. 1 — 2)
- Левитов. «Корниловский Ударный полк»
- Ушаков А. И., Федюк В. П. Лавр Корнилов. М.: «Молодая гвардия» (серия ЖЗЛ), 2006.
- Иоффе Г. З. «Белое дело. Генерал Корнилов.» М., 1989.
- АРХИВЫ РОССИИ.Издания и публикации. «Сердце не выдержало…» (Воспоминания штабс-капитана А. Тюрина о смерти генерала Корнилова)
ru-wiki.org
Генерал Корнилов Л.Г.
Корнилов Лавр Георгиевич, прямой потомок знаменитого героя Севастопольской обороны адмирала Корнилова («Вся Россия. Сборник», выпуск 1, М., «Московский писатель», 1993 г., с. 294), родился 18 августа 1870 г. в станице Каркарлинская под Семипалатинском, в семье отставного казачьего офицера. Как и отец, Лавр решил посвятить себя военному делу, которое с большой старательностью изучал сначала в Сибирском кадетском корпусе в Омске и первым его окончил, а затем с 1889 г. в Михайловском артиллерийском училище.
Училище Корнилов окончил с отличием в 1892 г., но службе в гвардии предпочёл Туркестанскую артиллерийскую бригаду. Несколько лет Л. Корнилов прослужил в Туркестане, где не раз участвовал в рискованных разведках и военных экспедициях. Однажды в качестве разведчика, одевшись как местный житель, он прошёл более 400 км по афганским дорогам. Помогало ему в таких вылазках и знание туркменского и персидского языков.
В 1895 г. Лавр Корнилов поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, которую в 1898 г. окончил с медалью. И вновь он отказался от службы в Петербурге, предпочтя служить в Туркестанском военном округе. К этому времени он был уже женат и имел годовалую дочь.
В 1899-1904 гг. капитан Корнилов, свободно владевший несколькими восточными языками, был военным разведчиком. В этот период он совершил ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточном Туркестане, Афганистане, Персии и Индии. О своих путешествиях Л. Корнилов написал несколько статей и книгу.
Полковник Корнилов Л.Г.
Подполковник Корнилов Л.Г. участвовал в должности штаб-офицера 1-й стрелковой бригады в русско-японской войне 1904-1905 гг. При отступлении от Мукдена он прикрывал отход армии, находясь с бригадой в арьергарде. Бригада попала в окружение. Лавр Георгиевич повёл солдат в штыковую атаку, и с боями вывел из окружения три пехотных полка, за что был удостоен ордена святого Георгия 4-й степени. За русско-японскую войну Л. Корнилов был награждён Георгиевским оружием и произведен в «чин полковника за боевые отличия», дававший право на потомственное дворянство.
Отступление русской армии под Мукденом
В 1907-1911 гг. Корнилов Л.Г. — военный атташе в Китае. В этот период он занимался дипломатической работой, изучил китайский язык, объездил почти весь Китай и Монголию. В декабре 1912 г. был произведен в генерал-майоры и назначен командиром бригады 9-й Сибирской стрелковой дивизии.
Генерал Корнилов Л.Г., Карпаты
В конце августа 1914 г. Лавр Георгиевич был назначен начальником 48-й пехотной дивизии, входивший в состав 8-й армии, которой командовал генерал Брусилов А.А., сражавшейся на Юго-Западном фронте. 48-я дивизия под началом Корнилова воевала в Галиции и в Карпатах.
«Упираясь левым флангом в Миколаев, правый корпус сильно выдвинулся вперед и был охвачен австрийцами. Бешеные атаки их следовали одна за другой. Положение становилось критическим, в этот момент Корнилов, отличавшийся чрезвычайной храбростью, лично повел в контратаку последний свой непотрепанный батальон и на короткое время остановил врагов. Но вскоре вновь обойденная 48-я дивизия должна была отойти в большом расстройстве, оставив неприятелю пленных и орудия.
Потом отдельные роты дивизии собирались и приводились в порядок Корниловым за фронтом моей Железной бригады. Тут произошла встреча моя с человеком, с которым так провиденциально соединилась впоследствии моя судьба… Получилась эта неудача у Корнилова, очевидно, потому, что дивизия не отличалась устойчивостью, но очень скоро в его руках она стала прекрасной боевой частью», — вспоминал Деникин о своей первой встрече с Корниловым. (А.И. Деникин «Путь русского офицера», М., «Современник», 1991 г., с. 259). Корнилов заботился о солдатах, относился к ним по-отечески, и они отвечали уважением, любовью и доверием.
Генерал Лавр Корнилов
У будущего Верховного главнокомандующего и вождя Белого движения – генерала Корнилова с командующим 8-й армией Брусиловым отношения складывались непросто. «Ген. Брусилов питал враждебные чувства к ген. Корнилову, усилившиеся после того, как Корнилов сменил его впоследствии на посту Верховного главнокомандующего и столь резко разошелся с ним — попутчиком советской власти — в дальнейшем жизненном пути». (Там же с. 264).
Корнилов не раз спасал части, которыми командовал: лично вёл солдат на прорыв, выводил из окружения с раненными, под знамёнами, сохраняя боевой порядок. В конце ноября 1914 г. части 8-й армии вели ожесточённые бои с австрийцами в Карпатах. 48-я дивизия Корнилова овладела Ростокским перевалом, 23 ноября заняла г. Гуменное, важный железнодорожный узел. Но вся операция закончилась неудачно, и виноват в этом, по мнению Деникина, был непосредственно Брусилов.
«Таким образом, задача, нам поставленная, была выполнена и операция сулила большой стратегический успех. Но… над ней уже нависала катастрофа. Движение дивизии Корнилова почему-то ничем не было обеспечено с востока, с этой стороны, чем дальше он уходил на юг, тем более угрожал ему удар во фланг и тыл. Для обеспечения за собой Ростокского шоссе он оставил один полк с батареей у с. Такошаны все, что он мог сделать…»
Несмотря на опасность положения 48-й дивизии, Брусилов ничего не предпринял для прикрытия дивизии Корнилова. «Между тем у него были свободные части за Ростокским перевалом и на соседнем Ужокском перевале (восточнее), которые можно было вовремя использовать… И австрийцы обрушились с востока, сначала на заслон у Такошан. Полк отразил первые атаки, но 24-го австрийцы силами более дивизии смяли его, и он отошел к перевалу.
Дивизия Корнилова была отрезана от Росток… 25 ноября Гуменное было атаковано с запада. По приказу армии, передав Гуменное подошедшим на помощь частям 49-й див., Корнилов тремя полками вступил в бои с 1,5 див. противника у Такошан. 26-го и 27-го шли тяжелые бои. Командир корпуса, считая положение безнадежным, просил Брусилова об отводе дивизии по свободной еще горной дороге на северо-запад. Но получил отказ…
48-я дивизия, уже почти в полном окружении, изнемогала в неравном и беспрерывном бою… 27-го вечером пришел, наконец, приказ корпусного командира — 48-й дивизии отходить на северо-запад. Отходить пришлось по ужасной, крутой горной дороге, занесенной снегом, но единственной свободной.
Во время этого трудного отступления австрийцы вышли наперерез у местечка Сины, надо было принять бой на улицах его, и, чтобы выиграть время для пропуска через селение своей артиллерии, Корнилов, собрав все, что было под рукой, какие-то случайные команды и роту сапер, лично повел их в контратаку. На другой день дивизия выбилась, наконец, из кольца, не оставив противнику ни одного орудия (потеряны были только 2 зарядных ящика) и приведя с собой более 2000 пленных». (Там же с. 266-267). Брусилов в своих воспоминаниях, написанных в советское время, виновником неудачи объявил Корнилова.
На территории Венгрии 48 дивизия Корнилова Л.Г. бок о бок сражалась с бригадой генерала Деникина А.И. В конце января 1915 г. Корнилов был производён в генерал-лейтенанты, а 48-я дивизия за доблестные действия в боях получила название «Стальной».
Затем войскам фронта пришлось отступать, и Корнилов не раз водил в штыки батальоны, прокладывая путь шедшим сзади. В конце апреля 1915 г., во время общего отступления, дивизия Корнилова попала в окружение. После геройского сопротивления у Дуклы 48-я дивизия была почти полностью уничтожена, остатки ее попали в плен. «Сам ген. Корнилов со штабом, буквально вырвавшись из рук врагов, несколько дней скрывался в лесу, пытаясь пробраться к своим, но был обнаружен и взят в плен.
Более года он просидел в австрийском плену, — из которого в июле 1916 г., с редкой смелостью и ловкостью, бежал (с третьей попытки – И.В.), переодевшись в форму австрийского солдата. С большими трудностями и приключениями перебрался в Россию через румынскую границу. За это был награжден Государем орденом Георгия 3-й степени и назначен командиром 25-го корпуса». (Там же с. 278).
Имя Корнилова стало широко известно по всей стране. Побег генерала из плена действительно был событием удивительным, почти невероятным. Сразу после Февральской революции 1917 г., 2 марта, после отречения Николая II, популярный в стране и армии боевой генерал Корнилов Л.Г. получил назначение на должность командующего Петроградским военным округом.
8 февраля 1917 г. Лавру Корнилову пришлось взять под арест находившихся в Царском Селе императрицу и пятерых её детей. После ухода генерала Александра Фёдоровна заявила: «Мы все должны подчиниться судьбе. Генерала Корнилова я знала раньше. Он — рыцарь, и я спокойна теперь за детей».
Однако вскоре Л. Корнилов почувствовал, что привести в повиновение Петроградский гарнизон вряд ли удастся. Для деморализованных войск авторитет Корнилова был не слишком высоким. 20 апреля в Петрограде начались уличные демонстрации и столкновения. На следующий день Корнилов Л.Г. распорядился послать на Дворцовую площадь пушки. Но собрание солдат и офицеров Михайловского училища постановило не выполнять приказ. В тот же день городской Совет подтвердил, что без его согласия войска двигать нельзя. Командующий был почти лишён своих прав.
29 апреля Корнилов назначил смотр Финляндскому гвардейскому полку, на который солдаты не вышли из казарм для встречи своего главнокомандующего, а появившиеся новобранцы вели себя неуважительно, свистели… Лавр Георгиевич подал в отставку, решив вернуться на фронт.
Корнилов был назначен командующим 8-й армией и прибыл на Юго-Западный фронт в мае 1917 г., как раз в разгар братаний с солдатами противника. Армия была в состоянии полного разложения, дисциплина крайне ослабла. В течение двух месяцев путём убеждений солдат и офицеров ситуацию удалось исправить.
В конце июня русские войска перешли в наступление. Почти всюду они продвигались очень медленно, только 8-я армия Корнилова добилась значительных успехов. В частности, она овладела городами Галич и Калуш, захватила более 10 тыс. пленных. 27 июня Корнилов получил чин генерала от инфантерии. Но, наше общее наступление, в конце концов, закончилось полным провалом.
7 июля Корнилова назначили командующим Юго-Западным фронтом. Он послал резкую телеграмму Временному правительству, где сообщал о беспорядочном бегстве русских войск и потребовал введения военно-полевых судов, смертной казни для дезертиров и мародеров. В противном случае Корнилов пригрозил самовольной отставкой. На следующий день его требование было удовлетворено. Через неделю отход войск был остановлен.
Торжественная встреча генерала Корнилова Л.Г. в Москве во время Государственного совещания, август 1917 г.
19 июля Корнилова назначили Верховным главнокомандующим. Он сменил на этом посту генерала Брусилова А.А. Генерал Краснов П.Н. вспоминал, что имя Корнилова стало очень популярным в офицерской среде. «Офицеры ждали от него чуда — спасения Армии, наступления, победы. Для солдат имя Корнилова стало равнозначащим смертной казни и всяким наказаниям». Всё больше сочувствовала генералу и либеральная интеллигенция.
Приняв пост Верховного главнокомандующего, генерал Корнилов Л.Г. стал крупной политической фигурой, способной влиять на происходящие в стране события. Летом 1917 г., чтобы подать пример патриотизма и дисциплины, началось создание добровольных «ударных батальонов». Их называли ещё «батальонами смерти». Одним из них стал Корниловский ударный отряд (с августа — полк).
Генерал Корнилов (в центре первого ряда) с членами Временного правительства и военными
Как и у всех бойцов «батальонов смерти», кокарда на фуражках корниловцев заменялась изображением черепа. Они носили черно-красные погоны с буквой «К» и эмблему на левом рукаве, которая представляла собой голубой (или чёрный) шит, на котором изображены белый (или жёлтый) череп со скрещёнными костями («Адамова голова»), два скрещённых меча и красная горящая граната.
Вверху имелась надпись: «Корниловцы». Слово «корниловец» мало кого оставляло равнодушным. Одни произносили его с ненавистью, как ругательство, другие — с гордостью, как почётное звание. В армии появилось шуточное двустишие:
Кто расписан как плакат?То корниловский солдат.
13 августа Верховный главнокомандующий Корнилов Л.Г. прибыл в Москву на Государственное совещание. Военные и либералы устроили ему на вокзале торжественную встречу. Офицеры подхватили Лавра Георгиевича на руки и так перенесли в его автомобиль. На следующий день он выступил на Государственном совещании, где в качестве основной причины развала армии назвал «законодательные меры», принятые после Февральской революции.
В течение августа 1917 г. Корнилов настойчиво предлагал создать сильную власть и «навести порядок в Петрограде». На это время он готов был взять всю власть в свои руки и предлагал это Керенскому А.Ф.
Однако Керенский А.Ф. пришёл к выводу, что Корнилов готовит военный переворот. В ночь на 27 августа глава Временного правительства разослал телеграмму, в которой объявил главнокомандующего мятежником и приказал ему сдать полномочия. Вначале Корнилов не поверил в подлинность телеграммы, а затем решил бороться. В ответной телеграмме было сказано: «Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне ничего не надо, кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ — путём победы над врагом — до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы».
Одновременно он приказал двинуть на Петроград Туземную (Дикую) дивизию и другие подразделения 3-го Конного корпуса генерала Крымова А.М. «Дикая» дивизия состояла из горцев-мусульман под предводительством своих родовых вождей и князей. Большинство горцев даже не знало русского языка. Дивизия легко могла разгромить разложившиеся войска петроградского гарнизона. Это было уже открытое выступление против правительства. Но на действиях и Корнилова, и Крымова в это время лежал отпечаток неуверенности. Неуверенность царила не только среди руководителей выступления, но и среди солдат, которые не могли сочувствовать Корнилову, вернувшему в армию смертную казнь. Солдаты откровенно говорили, что не знают, зачем их ведут на столицу.
Делегаты «Дикой дивизии» корниловских войск у Соборной мечети в Петрограде
Это, в конечном счёте, и решило дело. Все посланные части остановились, отказавшись идти дальше. 31 августа генерал Крымов отправился на встречу с Керенским. Их беседа прошла довольно бурно, и после неё, поняв, что будет арестован и изолирован от верных частей, генерал Крымов застрелился. Он оказался единственным погибшим за всё время корниловского выступления.
Лавр Георгиевич вновь обратился к правительству с целью установления в стране сильной власти, способной вывести Россию и армию из кризиса. Генерал Алексеев, назначенный новым начальником штаба русской армии, убеждал Лавра Корнилова подчиниться правительству во имя блага родины. Наконец 1 сентября тот согласился добровольно сложить полномочия и пойти под арест. 12 сентября арестованного Л. Корнилова и других офицеров отправили из Могилёва, где размешалась Ставка, в тюрьму соседнего города Быхова.
Быховские узники. Генерал Корнилов Л.Г. (в центре)
Надо отметить, что корниловцы не побоялись выразить генералу свою поддержку: прошли торжественным маршем мимо тюремных окон. Правда, сам полк тогда переименовали в Славянский ударный, т. к. слово «корниловцы» стало звучать слишком вызывающе. В декабре полк восстановил прежнее название и влился в Добровольческую армию.
Корнилов (справа) в Быховской тюрьме
Генерал Духонин Н.Н., за два дня до своей гибели, направил письмо в Быхов, в котором предупредил Корнилова о грозящей ему опасности. К власти уже пришли большевики, прапорщик Крыленко получил приказ захватить Ставку и ликвидировать Корнилова.
После Октябрьского переворота в Петрограде заключённые бежали из тюрьмы. Генерал Корнилов последним покинул её стены. Во главе Текинского конного полка, который охранял в тюрьме Корнилова и его единомышленников, походным порядком они отправились на Дон. Товарищи Лавра Георгиевича по заключению, загримированные и с фальшивыми документами, поехали по железной дороге.
Но новые власти выследили полк, и через некоторое время Корнилов уже один, в крестьянской одежде, продолжал путь по железной дороге. 6 декабря Корнилов, наконец, прибыл в Новочеркасск. Здесь вместе с генералом Алексеевым М.В. он руководил созданием Добровольческой армии, в которую вступали в основном офицеры.
25 декабря Корнилова Л.Г. провозгласили командующим армией. В январе 1918 г. он заявил, выступая перед офицерами: «Вы скоро будете посланы в бой. В этих боях вам придётся быть беспощадными. Мы не можем брать пленных, и я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я беру на себя!». Но Кровавые расправы с Советами вызывали ответные действия…
Генерал Корнилов Л.Г. с офицерами Корниловского полка. Слева от Корнилова – полковник Неженцев М.О., к которому он относился как к другу, сыну. Генерал не смог сдержать слёз, когда узнал о гибели Митрофана Неженцева, Новочеркасск, 1918 г.
В начале февраля Корнилов пришёл к выводу, что оставаться на Дону дольше невозможно. Донское казачество сочувствовало большевикам. 9 (22) февраля Добровольческая армия, в которой было всего 4 тыс. бойцов, двинулась в поход. Впереди небольшой колонны пешком шли два бывших Верховных главнокомандующих русской армией — генералы Корнилов и Алексеев. «Если нам не суждено победить, то покажем, как умеет умирать русская армия», — говорил Корнилов своим подчинённым перед Ледяным походом, выступая из Ростова на Кубань.
Войска генерала Корнилова Л.Г. под Екатеринодаром
Армия двигалась к Екатеринодару в надежде поднять против большевиков кубанское казачество. Поход оказался невероятно тяжёлым. Горстка добровольцев внезапно осталась одна против целого света. Почти везде население встречало их враждебно. Через многие сёла и станицы приходилось прорываться с боями. Добровольцы несли огромные потери. Однажды под огнём пришлось перейти вброд реку, затянутую тонким льдом. Бойцы выходили из воды, обросшие ледяной коростой, Этот эпизод дал основание назвать поход Ледяным.
Марина Цветаева воспела в стихотворении «Дон» (1918 г.) Ледяной поход, в котором участвовал её муж Сергей Эфрон:
Не лебедей это в небе стая:Белогвардейская рать святаяБелым видением тает, тает…
В Добровольческую армию вступили только семь текинцев, но теперь именно они составили личную охрану командующего. Л. Корнилова, окружённого всадниками-текинцами, под трёхцветным российским флагом постоянно видели в самых горячих местах сражений. В разгар похода добровольцы узнали, что большевики заняли Екатеринодар. Но отступать было уже поздно. Корнилов Л.Г. принял решение атаковать город. Он сказал: «Нет другого выхода. Если не возьмём Екатеринодар, то мне останется пустить себе пулю в лоб».
Во время осады города, 31 марта (13 апреля) 1918 г., снаряд попал в здание штаба Корнилова, пробил стену и разорвался в комнате, где находился командующий. Генерал был смертельно ранен и через несколько минут, не приходя в сознание, скончался. Генерал Деникин принял на себя командование. Белая армия ушла обратно на Дон. Из тяжёлого Ледяного похода, несмотря на высокую смертность, вернулась уже 5-тысячная армия, закалённая в боях.
Вскоре добровольцы узнали о гибели своего вождя. «Впечатление потрясающее, — вспоминал Деникин А.И. — Люди плакали навзрыд…» Похоронили генерала Корнилова Л.Г. 2 апреля в степи, тайно. Могилу сровняли с землёй… На следующий день Добровольческая армия отступила. Большевикам стало известно, что перед уходом добровольцы что-то зарывали в землю. Они решили, что это драгоценности, сокровища.
Начали копать и обнаружили тело в мундире с погонами полного генерала. В нём узнали ненавистного генерала Корнилова. После этого большевики отвезли тело генерала в Екатеринодар и на площади долго пинали ногами и били шашками, возили по городу, чтобы показать населению. Наконец его сожгли, обложив соломой, а прах развеяли по ветру… Кощунству нет предела! Большевики выпустили почтовые открытки с изображение мёртвого Корнилова…
Существует и другая версия гибели Лавра Корнилова. Накануне штурма Екатеринодара между генералами Алексеевым и Корниловым развернулось неприкрытое противоборство. Точнее, Корнилов вел добровольцев в бой, а Алексеев, окруженный горсткой приближенных офицеров, сидел в обозе и открыто и громко подозревал его в узурпаторстве и в «бонапартизме». Атаман донских казаков, генерал Алексей Каледин (вероятный соперник Алексеева) к этому времени уже как-то странно покончил с собой — человек выстрелил себе в сердце из револьвера, а потом лег на кровать и аккуратно сложил на груди свои руки. Теперь пришел черед и Корнилова. Очень похоже на то, что один из офицеров-алексеевцев с чердака фермы метнул гранату в Корнилова. А успех взрыва потом списали на красных батарейцев.
Ведь, к примеру фугасно-осколочный снаряд со взрывчатой массой 6,2 кг, выпущенный из трехдюймовой пушки образца 1900 года. Это самый малый калибр орудий, имевшихся у красного гарнизона Екатеринодара, после прямого попадания привёл бы к тому, что обвалились бы или разлетелись бы в куски глиняные стены сельскохозяйственной фермы, где располагался КП Корнилова, и, скорее всего, рухнула бы соломенная крыша. Тогда пострадал бы не один Лавр Георгиевич, а все, кто находился в доме. В «Воспоминаниях штабс-капитана Александра Васильевича Тюрина о смерти генерала Л.Г. Корнилова», Тюрин находился в соседнем помещении, автор указывал, что перед взрывом дом «был весь набит людьми, сквозь которых трудно было пройти»…
Алексееву Добровольческая армия была нужна для продолжения войны с немцами. Корнилов же главной задачей считал защиту русских национальных интересов. Кроме того, недавний верховный главнокомандующий русской армией по оценкам многих был более масштабной личностью, чем до наивности доверяющий Антанте, мягкохарактерный генерал Антон Деникин. А значит — менее удобен Алексееву. Потому Корнилов и был приговорен либералами в золотых погонах к смерти.
Генерал Корнилов Л.Г. в плену
Прикрывая отход войск Брусилова, Корнилов, взяв под командование батальон, героически сражался. Из этого батальона в живых осталось только семь человек, Лавр Георгиевич был ранен и попал в плен. После двух неудачных побегов Корнилову австрийцы предложили дать честное слово офицера, что он больше таких попыток не предпримет. Он ответил: «Что лучше смерть, чем жизнь в неволе». Находясь в замке Нейгенбах под особым надзором, Корнилов всё-таки решает бежать, но через госпиталь.
Генерал Корнилов Л.Г. и австрийский офицер
Две недели он ничего не ест, почти не спит, и пьёт только крепко заваренный чай. У генерала начинается учащённое сердцебиение. Медицинская комиссия принимает решение перевести русского генерала в госпиталь. Этим Корнилов и воспользовался. Целый месяц Лавр Корнилов блуждал по Карпатам, сбивая погоню со следа. Питался, чем придётся. У него уже начались голодные обмороки и галлюцинации. От смерти его спас случай, генерала нашли румынские крестьяне.
В сентябре 1916 г. Корнилов возвратился на родину. Николай II лично принял генерала Корнилова и вручил ему орден Святого Георгия – это был уникальный случай в русской армии, до этого никогда не награждали ни пленных, ни погибших, хотя их заслуги признавали. После возвращения из плена имя Корнилова становится известно всей России.
voynablog.ru
