Ленин глазами Бориса Бажанова (личного секретаря Сталина). Как к власти пришел ленин


«Пусть германский фашизм придет к власти….»

Как Ленин и Сталин готовили Вторую мировую войну

Виктор МАНЖЕЕВ

 

30 сентября 1941 года началось то, что было потом названо историками «битвой за Москву». Немецкие войска перешли в наступление с целью взятия столицы большевистского СССР и через месяц приблизились к ней.

В своей речи по случаю очередной годовщины Октябрьской революции Сталин назвал руководство нацистской Германии «самовлюбленными гитлеровскими дурачками». Как же эти «дурачки» смогли оказаться на ближних подступах к Москве, у ее порога? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно, следуя известному афоризму, «зреть в корень».

В мае 1915 года лидер большевиков Ленин написал статью «Военная программа пролетарской революции». Это был его план разрушения всего буржуазного мира на земле. В статье были такие слова (здесь и дальше выделено мной. — В. М.): «Мы не хотим игнорировать того печального факта, что человечество переживет еще и 2-ю мировую войну, если всемирная революция не вырастет из этой войны». Впоследствии эта работа послужила руководящим началом для большевиков Молотова и Сталина в подготовке ими Второй мировой войны и ее главной фазы — Великой Отечественной.

Летом 1915 года Ленин написал статью «Социализм и война», в которой говорил о прогрессивности и полезности для человечества войн, несмотря на то что они влекут за собой зверства, мучения, ужасы и бедствия. 26 июля 1915-го в своей статье «О поражении своего правительства» Ленин потребовал от большевиков превратить империалистическую войну в войну гражданскую, а также «содействовать поражению России, возбуждая ненависть к русскому правительству и русской буржуазии».

В августе 1915-го Ленин написал статью «О лозунге Соединенных Штатов Европы». В ней он утверждал, что «возможна победа социализма в отдельно взятой стране. Победивший пролетариат этой страны, организовав у себя социалистическое производство, встал бы против всего капиталистического мира, выступая даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств, поднимая в них восстания угнетенных масс. Невозможно объединение наций в социализме без упорной борьбы социалистических республик против остальных капиталистических государств». Главной мыслью Ленина в этой статье было объединить страны Европы по типу США, но — без буржуазии. Она подлежала ликвидации как класс.

30 сентября 1916 года германский канцлер получил сообщение, что «программа известного революционера Ленина содержит следующие пункты: предложение о мире, установление республики, демобилизация русской армии. Важно оказать помощь ленинским революционерам в России. Программа Ленина должна быть окружена завесой величайшей секретности». Начальник германской военной разведки Николаи писал, что ему был известен революционер Ульянов (Ленин), который ему передавал важные сведения о России. Ленин получал деньги от немецкого марксиста-социалиста Парвуса, говоря, что их можно получать хоть от дьявола, лишь бы они служили делу. Когда ему говорили об интересах России, он отвечал: «На Россию мне наплевать. Я большевик, батенька!»

 

27 февраля 1917 года в Петрограде произошла революция, и к власти пришло демократическое Временное правительство. Ленин писал большевикам в Россию: «Новое правительство, захватив власть, состоит из сторонников войны против Германии до победы. Никакой поддержки новому правительству!» Эти слова были помещены в немецкой газете «Народное право» как отчет Ленина германским властям. Вскоре он с группой социалистов и большевиков прибыл в Петроград с конкретным заданием немецкого Генштаба — вывести Россию из войны. Троцкий писал: «Людендорф надеялся, что революция в России приведет к разложению русской армии. Для этого группа революционеров была пропущена через Германию». Людендорф думал: «Пусть Ленин опрокинет патриотов России, а потом я задушу Ленина». А Ленин думал: «Поеду в вагоне Людендорфа, а за услугу расплачусь по-своему». Два этих противоположных плана пересеклись в запломбированном вагоне. Это исторический факт». (Л. Троцкий. Моя жизнь. Автобиография. М., Политическая литература, 1989 г.)

Контрразведка Временного правительства установила связь Ленина с немецкой стороной, а также Парвусом и его людьми. Суд над Лениным был назначен на 26 октября. Поэтому он скрылся в Финляндии.

В середине сентября 1917 г. Ленин писал членам Политбюро: «За нами верная победа. Немцы дадут нам самое меньшее — перемирие. А получить перемирие теперь — значит победить весь мир! Ждать нельзя!» Политбюро, получив деньги через немецкого агента Мора, поручило Троцкому организовать восстание. Германские военнопленные получили от большевиков оружие, а также приказ кайзера Вильгельма поддержать Ленина. 25 октября Троцкий известил всех, что Временное правительство низложено и арестовано. Черчилль заявил в парламенте Англии, что при штурме Зимнего дворца рабочими и солдатами командовали немецкие офицеры. «Немецкие военнопленные также подавили выступление антибольшевистских сил в Москве, переколов штыками русских мальчишек — юнкеров и частично разрушив из пушек Кремль». (И. Бунич. Лабиринты безумия. 1994 г.)

5 января 1918 года Ленин объявил делегатам 3-го съезда Советов: «На все обвинения в гражданской войне мы говорим: «Да, мы открыто провозгласили, начали и ведем эту войну против эксплуататоров».

28 января 1918 года Троцкий, как советовал ему Ленин, отклонил требования немцев на переговорах в Бресте и фактически сорвал их. Он писал: «Надо было затягивать переговоры, чтобы дать рабочим Европы бесспорное доказательство смертельной враждебности между нами и правительством Германии». Ленин спросил: «А если немцы возобновят войну?» Я ответил: «Тогда подпишем договор, и всем будет ясно, что у нас нет другого выхода. Этим мы нанесем удар по легенде о нашей тайной связи с кайзером Вильгельмом». (Л. Троцкий. Моя жизнь.)

3 марта ленинская делегация подписала в Бресте «позорный» мирный договор с Германией. По секретному протоколу немцы обязались всемерно поддерживать Ленина. В случае угрозы его режиму кайзеровские войска должны были занять Москву и Петроград.

 

6 марта прошел 7-й съезд Российской коммунистической партии большевиков. Его секретная резолюция объявила о начале «эры империалистических наступлений» на Советскую Россию. Требовалось «драконовскими мерами» превратить страну в военный лагерь и постоянно обучать ее граждан и гражданок военному делу. Это сумасшествие продолжалось многие десятилетия, вплоть до конца СССР.

23 апреля Ленин писал кайзеру Вильгельму: «Россия завоевана большевиками». Немецкие войска продвинулись через Курск до Ярославля на Волге. Посол Мирбах непрерывно требовал и получал деньги от кайзера на поддержку режима Ленина.

4 июня 1918 года Троцкий заявил: «Советская власть есть организованная гражданская война против помещиков, кулаков и буржуазии. Советская власть не боится призывать трудящихся к гражданской войне и организовывать их для этого. Наша партия — за гражданскую войну. Да здравствует гражданская война!» Чекисты арестовывали всех лиц, которые требовали прекращения Гражданской войны. Ленин писал: «Диктатура пролетариата есть власть, не связанная никакими законами». 7 июля он телеграфировал Сталину в Астрахань: «Будьте беспощадны против левых эсеров». В Пензу: «Надо провести беспощадный массовый террор против попов, кулаков, белогвардейцев. Непременно повесить, а не расстрелять, 100 богатеев в Пензе. Сомнительных запереть в концлагерь. Телеграфируйте об исполнении». В Нижний Новгород: «Готовится белогвардейское восстание. Нужно срочно навести массовый террор. Ни минуты промедления. Будьте образцово беспощадны, не допускайте идиотской волокиты». (В.И. Ленин. Полное собрание сочинений.)

20 января 1920 года в парижском пригороде Версаль закончилась «мирная конференция», подводившая итоги Первой мировой войны. Русская кадетка,— писательница Тыркова — в разговоре с Вильсоном назвала большевиков преступниками и сумасшедшими. Но президент США отнесся к ее словам равнодушно. Ленин сразу же понял, какие выгоды сулит образовавшаяся Версальская система для мировой революции. Это был источник новых конфликтов в Европе, так как немцы считали, что их вынудили к развязыванию войны Франция и Россия, что победители поступили с ними несправедливо. 6 декабря Ленин заявил, что Советская Республика может только выиграть от войны между капиталистическими странами и что нужно способствовать зарождению таких конфликтов.

6 марта 1921 года, на Х съезде партии, признав, что большевики — фантазеры, Ленин добавил: «Конечно, мы, большевики, совершили и сделаем еще огромное количество глупостей. Но наши противники тоже делают глупости. Например — Версальский мир».

В 1922 году красный полководец Фрунзе писал: «Между Советской Россией и всем буржуазным миром может быть только одно состояние — долгой и отчаянной, упорной борьбы. Рабочий класс перейдет к нападению, когда для этого сложится благоприятная обстановка». Здесь Фрунзе лишь повторил слова Ленина и тексты партийных резолюций.

В 1922 году Ленин стал готовить третью по счету германскую революцию. После неудачной попытки привнести советскую власть на немецкую землю через Польшу он заявил: «Не удалось в лоб — пойдем в обход, будем брать осадой и сапой!» Германия представлялась ему идеальным государством, способным развязать новую мировую войну. Условия грабительского Версальского договора больно ударили по национальному самолюбию немцев. Среди них появились реваншистские настроения, и на их волне — нацистская партия Гитлера. Требовалось, по мнению Ленина, установить в Германии агрессивный режим, которому большевики должны были оказывать всяческую помощь.

Начинающие гитлеровцы стали получать из СССР деньги, а взамен поместили на свастике красную звезду, которую потом все же убрали по требованию советской стороны. 17 января, Ленин — наркому юстиции Курскому: «Основная мысль параграфа статьи заключается в положении, которое мотивирует суть и оправдание террора, его необходимость. Суд должен не устранять террор, а обосновать и узаконить его ясно, без фальши». 24 января, Ленин — Уншлихту: «Гласность ревтрибуналов необязательна. Усилить их связь с ВЧК, усилить быстроту и силу репрессий. Поговорите со Сталиным, покажите ему это письмо».

 

4 апреля 1922 года, по настоянию Ленина, Генеральным секретарем партии большевиков был назначен Сталин, которого Троцкий презрительно называл «серой посредственностью». На замечание Сокольникова, что Сталин не справится с такой работой, Ленин ответил: «Но ведь кому-то же надо делать и решать все эти узбекские, татарские и кавказские дела?» 5 декабря 1922 года большевики заключили договор о дружбе и сотрудничестве с фашистской Италией. В конце декабря 1922 года большевиками России, Украины, Белоруссии и Закавказья был создан СССР. Декларация о его образовании гласила: «СССР есть первый решительный шаг к созданию всемирного Союза советских республик». Большевики-ленинцы планировали не вкладывать меч в ножны до тех пор, пока весь мир не войдет в состав СССР — «базы, депо Мировой революции и гражданской войны».

В 1923 году лидер немецкой Рабочей партии Гитлер писал: «Мы, национал-социалисты, должны обеспечить немецкий народ землей. И эта цель оправдывает пролитие крови. Говоря о территориях на востоке, мы имеем в виду прежде всего Россию». Но главным для себя Гитлер считал сбросить «оковы и гири Версальского договора». Большевики с пониманием относились к нацистам, так как требовалось осуществить мечту Ленина.

В 1923 году Сталин писал: «Победа революции в Германии будет иметь для рабочих Европы и Азии более существенное значение, чем российская революция 6 лет назад».

Конечно, здесь и везде «чудесный грузин», как его назвал Ильич, повторял лишь слова Ленина, утверждавшего: «Пролетарская революция в Германии приобретает еще большее значение, чем российская революция. Советская Германия, с первых дней ее существования, заключит теснейший союз с СССР. Русский серп и немецкий молот победят весь мир. Если произойдет революция в Германии, а также война в Европе, то нужно вовремя выдвинуть лозунг Соединенных Штатов рабоче-крестьянских республик Европы».

23 июня 1923 года советское руководство на заседании Исполкома Коминтерна приняло решение «о сотрудничестве коммунистов с немецкими фашистами в борьбе с империалистической Антантой». Тайным посредником между Гитлером и Сталиным являлся Карл Радек, друг и соратник Ленина. (Сборник «Архивы раскрывают тайны». М., Политическая литература, 1991 г.). Ленинский любимец и теоретик партии большевиков Бухарин писал: «Фашисты, более чем другие партии, усвоили и применяют опыт русской революции. Фашизм — это максимальное использование большевистской практики в смысле беспощадного уничтожения противника».

7 ноября 1923 года Гитлер объявил, что социалистическая революция началась, и, потрясая револьвером, вывел своих сторонников на захват правительственных зданий в Мюнхене. Однако полиция открыла огонь, многие нацисты были убиты и ранены, а их фюрер попал в тюрьму. Большевики не смогли поднять на восстание немецких рабочих, и третья германская революция провалилась.

21 января 1924 года Ленин скончался. У гроба вождя Молотов, Сталин и товарищи из Политбюро поклялись выполнить его заветы и мечты. В 1925 году Сталин сообщил: «Если в Европе начнется революционная встряска, то она начнется с Германии. Мы вступим в войну, но вступим последними». Для «встряски» Европы Политбюро решило использовать Гитлера в качестве «ледокола революции».

В 1929 году Политбюро решило обогнать весь капиталистический мир по производству танков, пушек, самолетов и прочего военного добра. Это было вызвано тезисом Ленина о том, что из грядущей Второй мировой войны обязательно возникнет революция в Германии, а затем и во всемирном масштабе. СССР стал готовиться к агрессивной наступательной войне, чтобы однажды «схватить за шиворот» весь капиталистический мир, как говорил Ленин.

 

В 1932 году Сталин сказал: «Пусть германский фашизм придет к власти, пусть скомпрометирует себя, а потом разгромить фашизм, свергнуть капитализм». Политбюро решило: «Привести к власти Гитлера, усилить его, толкнуть его на агрессию, дискредитировать, разгромить и сделать Германию советской» (И. Бунич). Был взят курс на всемерное укрепление обороны СССР, т.е. его тотальную милитаризацию в ущерб жизненному уровню населения.

В 1934 году Сталин объявил: «Дело идет к новой империалистической войне» и что «война — это замечательно, так как она ведет к ослаблению позиций капитализма и способствует приближению мировой революции». Также Сталин подчеркнул, что «война против СССР возможна» и что она «стала бы выгодным, полезным делом, так как после нападения на СССР следовало бы ожидать выступления народных масс капиталистических стран в тылу своих угнетателей. Это привело бы к поражению нападающей стороны, к революции в ряде стран Европы и Азии».

В 1936 году Молотов потребовал всячески улучшать отношения с Германией, чтобы она не боялась Советского Союза. «Считать главным, — писал глава советского правительства, — перспективу военного конфликта в Европе и, как его результат, возникновение революционной ситуации в ходе этого конфликта». Молотов и Сталин последовательно и неуклонно готовили войну, чтобы выполнить мечту Ленина — сделать Германию советской, а затем победить весь мир. В сущности, они, считая себя профессиональными революционерами, больше ничего другого делать не могли и не хотели..

Террор 1937—1938 годов уничтожил всех потенциальных противников намечавшейся «второй Отечественной войны», всякую основу для возникновения «пятой колонны». Он был приравнен сталинскими советскими историками к выигранному крупному сражению.

Осенью 1938 года в СССР вышел, под редакцией Молотова, «Краткий курс истории ВКП (б)», не подлежавший обсуждению. Книга разъясняла, что «2-я мировая война уже началась, и требуется помогать Гитлеру, чтобы он мог воевать с Англией и Францией».

В начале 1939 года Молотов объявил, что будет продавать нефть и нефтепродукты только Германии и фашистской Италии. Сталин потребовал от Литвинова «использовать любую возможность для обострения европейского кризиса». 3 апреля Гитлер приказал начать подготовку к нападению на Польшу. Возникал новый мировой конфликт, крайне выгодный Молотову и Сталину. Предотвращать его они не желали, так как им нужна была долгая война, чтобы из нее зародилась «революция в Европе и Азии». Требовалось любой ценой помочь Гитлеру «впрыгнуть в войну». (Сборник «История ВОВ 1941—1945 гг.». Том 1—4. М., Наука, 1998 г.) 12 августа Молотов предложил немецкому послу Шуленбургу заключить договор о ненападении между СССР и Германией. Гитлер ответил согласием, так как ситуация могла вот-вот перерасти в войну с Польшей, грозившей совершить «кавалерийский рейд до Берлина».

22 августа Политбюро приняло бесповоротное решение осуществить план Молотова — Сталина: втянуть страны Европы в войну, а когда они истощат друг друга, освободить их силами Красной армии. Всё получалось по Ленину. Также зарубежным коммунистическим партиям была направлена директива, разъяснявшая, что приблизить мировую революцию может только «большая и долгая война». Советско-германский пакт позволит Германии осуществить ее планы. СССР обязан помочь Германии начать войну, «которая должна быть затяжной». 23 августа 1939 года был подписан пакт Молотова — Риббентропа, а 1 сентября, заручившись поддержкой большевиков, Гитлер напал на Польшу. За месяц боев немецкие и советские войска разбили польскую армию. С октября 1939 года Молотов и Сталин начали планировать боевые операции против Германии. Но одновременно ими принимались меры по усилению германской армии и подталкиванию Гитлера на агрессию против других стран.

Молотов говорил депутатам советского парламента: «Гениальный Ленин не ошибался, уверяя нас, что Вторая мировая война позволит нам захватить власть в Европе. Мы поддерживаем Германию ровно настолько, чтобы она могла воевать, пока голодные массы трудящихся не поднимутся против своих правительств. В тот момент мы и придем им на помощь». Молотов не сказал о своем плане завлечения Гитлера в СССР, хотя в своих воспоминаниях признавал: «Мы знали, что будем отступать. Только не знали докуда — до Москвы или Смоленска. Перед войной мы этот вопрос обсуждали». (Б. Соколов. Молотов. Тень вождя. М., 2005 г.)

31 декабря 1940 года в Москве прошло совещание военных, на котором было признано, что Германия выступит против СССР. Маршал Тимошенко говорил об обороне, нужной для перехода в контрнаступление в выгодных условиях. К январю 1941 года в СССР были созданы запасы продовольствия и фуража для Красной армии, которые могли бы удовлетворить ее 6-месячную потребность в ходе войны. (Журнал «Вопросы истории».)

13 января 1941 года в Москве прошла большая военная «игра», которая стала генеральной репетицией «внезапного нападения Германии на СССР». А потом, как мы знаем, случилось это «внезапное нападение», а вскоре — и вынужденно героическая оборона Москвы. 

www.novayagazeta.ru

Как Сталин пришёл к власти

Борьба с Троцким

Главным противником Сталина был Троцкий. Создатель Красной армии, герой революции, апологет мировой революции, Троцкий был чрезмерно самолюбив, вспыльчив и эгоцентричен.

Противостояние Сталина с Троцким началось намного раньше их прямой конфронтации. В своём письме Ленину 3 октября 1918 года Сталин раздражённо писал, что «Троцкий, вчера только вступивший в партию, старается учить меня партийной дисциплине».

Талант Троцкого проявился во время революции и Гражданской войны, однако его военные методы не работали в мирное время.

Когда страна начала путь внутреннего строительства, лозунги Троцкого о разжигании мировой революции стали восприниматься как прямая угроза.

Троцкий «проиграл» сразу же после смерти Ленина. Он не присутствовал на похоронах вождя революции, пребывая в это время на лечении в Тифлисе, откуда Сталин настоятельно не советовал ему возвращаться. У самого Троцкого также были причины не возвращаться; полагая, что «Ильича» отравили заговорщики во главе со Сталиным, он мог предполагать, что он будет следующим.

Пленум ЦК в январе 1925 года осудил «совокупность выступлений» Троцкого против партии, и он был снят с поста председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам. Этот пост занял Михаил Фрунзе.

Кардинальность Троцкого отвратила от него даже ближайших соратников, к каковым можно причислить Николая Бухарина. Их отношения разладились из-за расхождений по вопросам НЭПа. Бухарин видел, что политика НЭПа приносит свои плоды, что страну сейчас не нужно в очередной раз «вздыбливать», это может её разрушить. Троцкий же был непреклонен, его «заело» на военном коммунизме и мировой революции. В итоге, именно Бухарин оказался тем человеком, кто организовал ссылку Троцкого.

Лев Троцкий стал изгнанником и трагически закончил свои дни в Мексике, а СССР остался бороться с остатками троцкизма, что вылилось в массовые репрессии 1930-х годов.

russian7.ru

Ленин. Путь к власти (1917 год)

Loading ... Loading ... Просмотров: 580

Вооружённое восстание неизбежно. Новая глава о В.И. Ленине.

Нынешний год — это Год Ленина.

Однако вовсе не поводом для пышных парадных торжеств стало в КПРФ 140-летие со дня рождения основателя Коммунистической партии и Советского государства.

Во главу угла поставлено ленинское отношение к юбилеям как к необходимости прежде всего сосредоточить внимание на нерешенных задачах.

Одна из таких задач — глубже изучать наследие Владимира Ильича, его жизнь и деятельность, извлекая уроки для нелегкой работы в условиях современной, «постсоветской» России. Надо прямо сказать: сегодня нам во многом приходится открывать Ленина заново. Именно это определило название новой рубрики, под которой «Правда» начала публиковать фрагменты из книги, подготовленной к выпуску в издательстве «Алгоритм» и представившей, на наш взгляд, большой интерес для массового читателя.

Автор книги, Владлен Терентьевич Логинов, — один из самых известных и авторитетных исследователей биографии В.И. Ленина. А первоначальное название нового его труда говорило само за себя: «Ленин. Путь к власти (1917 год)». Речь идёт о переломном этапе не только в жизни Владимира Ильича, но и всей страны — о годе Великой Октябрьской социалистической революции.

Недавно книга наконец вышла. Но авторское название издательством изменено. Теперь это — «Неизвестный Ленин». Что ж, читатели и в самом деле узнают отсюда немало ранее им неизвестного на интереснейшую тему.

Выполняя многочисленные читательские просьбы, продолжаем публикацию страниц из новой книги о В.И. Ленине.

«Мы видим, что большевики умеют драться»

Все предшествующие месяцы командование Балтфлота и укрепрайона на Моонзундских островах жаловалось Ставке и министрам на «большевистское засилье», «деморализацию» флотских экипажей и воинских частей. Они требовали «пресечь», «наказать», «запретить» и т.п. Но как только 29 сентября под прикрытием корабельной артиллерии немецкий десант высадился на острове Эзель (Саарема), начальник сухопутной обороны Моонзундских островов контр-адмирал Д.А. Свешников вместе со всем своим штабом перебрался на материк, возложив оборону Эзеля на начальника 107-й пехотной дивизии генерал-майора Ф.М. Иванова.

Но фактическое руководство обороной легло на оставшихся офицеров, комиссаров Центробалта, матросские и солдатские комитеты. Дрались они геройски. Однако силы были слишком неравны, и 3 октября Эзель был оставлен.

4 октября в морском сражении линкор «Слава» получил пробоину, потерял ход и был затоплен экипажем, дабы не сдавать его врагу. Выступая 5 октября на заседании ПК, Михаил Лашевич заявил: «Матросы считают делом чести на деле доказать, что, когда надо, большевики будут сражаться насмерть». Только после упорнейших боев оставили острова Моон (Муху) и Даго. Германский флот вошел в Рижский залив. Но русские моряки, загородив фарватер затопленными пароходами и минными полями, закрыли проход в Финский залив.

Понеся большие потери — было уничтожено 10 эсминцев, 6 тральщиков, повреждены 3 линкора и 13 миноносцев, — немецкое командование прекратило операцию. Русский флот потерял линкор «Слава», миноносец, 7 судов получили повреждения. Английская эскадра за всё это время так и не сдвинулась с места, хотя ее взаимодействие с Балтфлотом могло бы нанести еще больший урон Германии. Было очевидно, что на помощь «союзников» Петрограду рассчитывать не приходится.

А вот в недостатке мужества и стойкости российских солдат и матросов не могла теперь упрекнуть даже самая желтая пресса. И когда в эти дни командующий Северным флотом генерал Владимир Андреевич Черемисов выдал из казенных средств деньги на большевистскую фронтовую газету «Наш путь», он заметил: «Если она и делает ошибки, повторяя большевистские лозунги, то ведь мы знаем, что матросы — самые ярые большевики, а сколько они обнаружили героизма в последних боях. Мы видим, что большевики умеют драться». Так что мысль Ленина о том, что обороноспособность страны — в случае перехода власти к Советам «была бы во много раз выше», косвенно подтвердилась и этим свидетельством.

Однако уже 4 октября Временное правительство принимает решение о переезде правительства в Москву и эвакуации из Петрограда заводов, что означало закрытие предприятий и массовое увольнение рабочих. На следующий день командующий Петроградским военным округом полковник Георгий Петрович Полковников получает распоряжение о начале вывода из столицы «ненадежных» (т.е. поддерживающих большевиков) воинских подразделений и замене их более надежными частями.

Документов, подтверждающих намерение правительства сдать Питер немцам, не обнаружено. Но общее настроение правящих верхов 6 октября сформулировало «Утро России». В передовой статье прямо говорилось, что судьба Петрограда «не беспокоит русских людей, их сердцам ближе судьба России. С падением Петрограда не погибнет Россия». Еще более откровенно столь «патриотическую» мысль выразил Михаил Владимирович Родзянко. В интервью тому же «Утру России», получившем самый широкий резонанс, он с умилением рассказывал, как после оккупации Риги немцами в городе «водворился такой порядок, какого никогда не видали: расстреляли десять человек главарей, вернули городовых, город в полной безопасности…»

А отсюда следовал вывод: «Петроград находится в опасности… Я думаю, бог с ним, с Петроградом… Опасаются, что в Петрограде погибнут центральные учреждения… Очень рад буду, если все эти учреждения погибнут, потому что, кроме зла, России они ничего не принесли». Под «центральными учреждениями» он имел в виду прежде всего ЦИК Советов, которому, кстати, Временное правительство пояснило, что Советы не входят в число государственных учреждений, подлежащих эвакуации. То есть и на сей раз правительство сделало всё для того, чтобы взбаламутить население столицы.

О «боязни» борьбы за власть

Слухи о начавшихся увольнениях рабочих, о выводе гарнизона, об измене и готовящейся сдаче Питера будоражили рабочих и солдат. Еще за месяц до этого, 6 сентября, солдатская секция Петросовета приняла резолюцию: если «правительство не способно защитить Петроград, то оно обязано либо заключить мир, либо уступить свое место другому правительству».

И когда на заседании Исполнительной комиссии ПК обсуждали письмо Ленина от 1 октября, большинство поддержало его оценку хода событий, высказалось за восстание и выразило возмущение тем, что ЦК выступил в роли цензора ленинских писем и статей. Кстати, Шотман проинформировал, что о письме Ленина не сообщили не только ПК и МК, но и всем членам ЦК. «Только некоторым членам ЦК, — сказал Александр Васильевич, — о нем было известно». И ПК обратился в ЦК с письмом, в котором повторил предложение Владимира Ильича о срочном созыве «совещания ЦК с питерскими и московскими работниками для намечения политической линии нашей партии».

Не дожидаясь ответа ЦК, 5 октября ПК проводит закрытое собрание членов ПК и представителей районов. Собравшимся зачитали ленинское письмо от 1 октября. Потом с докладом выступил Иван Рахья, который ухватил главное: на примере положения в Финляндии и Кронштадте, которому правительство опять грозило разоружением, он показал, что сложившаяся ситуация не может оставаться неизменной — либо нас вынудят сдать свои позиции, либо мы пойдем вперед к восстанию.

Ему оппонировал Володарский, который начал с байки о том, как в Кинешме большевики взяли в свои руки городскую думу, а когда пришли рабочие и потребовали хлеба, пришлось думцам уйти в отставку, ибо власть у них была, а хлеба — не было. «Если мы не хотим идти на авантюру, — сказал он, — для нас революционный путь — отказаться от компромиссов и не форсировать событий, которые до известной степени форсируются сами по себе, и в то же время укреплять нашу боеспособность, чтобы, когда это будет неизбежно, взять власть». Но не надо спешить, ибо мы вряд ли сможем добиться мира и решения продовольственного вопроса. Поэтому «ход Ильича мне кажется чрезвычайно слабым», и надо «не форсировать события», а ждать «революционной вспышки на Западе».

Его поддержал Лашевич. С точки зрения экономической и особенно продовольственной, заявил он, Россия «идет к пропасти… Власть идет к нам. Это — факт. Взять ее надо, хотя 98 шансов за то, что… мы будем побеждены… Но надо ли брать власть сейчас? Я думаю, что нельзя форсировать события… Стратегический план, предложенный т. Лениным, хромает на все четыре ноги… Хлеба мы не дадим. Имеется много шансов, что и мира мы не сможем дать. …Тов. Ленин нам не дал объяснения, почему надо делать это сейчас, до съезда Советов». Харитонов тут же парировал: потому что раньше «не было десанта на островах… А тактику можно менять в 24 минуты».

Тогда секретарь ПК Глеб Иванович Бокий зачитал собранию тезисы, подготовленные Лениным для общегородской партконференции. Доводы Владимира Ильича о том, что «боязнь» борьбы за власть, подмена ее бумажными резолюциями, без решения самих проблем, неизбежно приведут «к апатии, равнодушию, разочарованию масс», поддержали многие выступавшие — Иван Рахья, Лацис, Калинин, Молотов, который, в частности, заявил, что «массы могут перейти в анархию… и к выступлению мы должны быть готовы каждую минуту».

Рабочий Александр Еремеевич Минкин сказал: «Я коснусь спора между тт. Лениным и Володарским. Тов. Ленин верит в революционную победу, а Володарский и Лашевич не имеют этой веры. Мы знаем, что движение идет помимо нас. Публика ждет чего-то от нас, к чему-то готовится. Я думаю, что ждать съезда нам не придется. И мы должны взять власть не сегодня — завтра». Высказываясь за восстание, Григорий Еремеевич Евдокимов напомнил и о том, что «может явиться второй Корнилов, который на этот раз выскажет лозунг мира, — и мы будем задушены».

Между тем одновременно с этим собранием заседал и Центральный Комитет партии. Начали с текущих организационных дел. Обсудили финансовые вопросы, сотрудничество Луначарского в «Новой жизни», предстоявшую конференцию работниц и др. Лишь шестым пунктом повестки дня были внесены те предложения, о которых, видимо, Ленин договорился накануне со Сталиным: 1) о выходе из Предпарламента 7 октября после зачтения декларации; 2) о созыве совещания членов ЦК, питерских и московских работников, приуроченного к Северному областному съезду Советов, который переносится из Гельсингфорса в Петроград и назначается на 10 октября; 3) об отсрочке партийного съезда и создании программной комиссии, в состав которой вводится Ленин. Заметим, кстати, что на резолюции ПК о срочном созыве совещания ЦК Свердлов написал, что это решение приняли до получения предложения питерцев, то есть по информации Сталина, а не в результате давления снизу.

В протоколе нет записи прений, хотя видно, что дискуссия была и по вопросу о созыве совещания, и о выходе из Предпарламента, против которого голосовал один Каменев. В заявлении он написал, что этот шаг «предопределяет тактику партии на ближайший срок в направлении, которое я лично считаю весьма опасным для партии».

Беспокойство не покидает Владимира Ильича

После окончания заседания трое членов ЦК — Бубнов, Сокольников и Смилга — пришли на собрание ПК. Они поставили два вопроса: каково мнение организации относительно выхода из Предпарламента и когда возможно взятие власти Советами с наименьшими потерями? «До сих пор, — сказал Бубнов, — мы сдерживали массы и впредь будем делать это по силе и возможности. Но ведь всему есть границы». Поскольку после чтения ленинских тезисов большинство собрания уже определилось, предложили голосовать. Но Володарский, заявив, что не расходится «с точкой зрения Ленина… мы идем к власти определенно», убедил собравшихся, что подобную резолюцию надо принимать на общегородской конференции, открытие которой перенесли на 7 октября.

Казалось бы, всё в порядке — предложения Ленина приняты ЦК, «поворот» очевиден. Но, судя по всему, беспокойство не покидает Владимира Ильича. У него складывается ощущение, что, судя по собранию ПК 5 октября, положение на фронте недооценивается большевиками.

«Нейтралитет» английской эскадры во время морского сражения 4 октября носил явно демонстративный характер. Политическая история знала заговоры не только открытые и тайные. Бывали и такие соглашения, которые даже не обговаривались. «Нейтралитет» англичан и эвакуация правительства в Москву могли служить для немцев достаточно прозрачным намеком на возможность дальнейшего продвижения к Питеру…

И утром 7 октября Ленин обращается с новым письмом к делегатам петроградской конференции. Он излагает свои соображения относительно «заговора» и делает вывод, что проблема обороны столицы и свержения «противонародного правительства» тесно увязаны между собой. Этим он как бы отвечает на вопрос Лашевича о восстании — о том, «почему надо делать это сейчас».

Владимир Ильич предлагает конференции тот вариант, который он излагал в письме 1 октября: «…Взять власть в Москве, объявить правительство Керенского низложенным и Совет рабочих депутатов в Москве объявить Временным правительством в России». Ленин предлагает немедленно направить делегации в Москву, Гельсингфорс, Выборг, Кронштадт, Ревель, в войсковые части южнее Питера для агитации за присоединение к резолюции о быстром общем восстании. И особо обратиться в ЦК с настоятельной просьбой «принять все меры для руководства неизбежным восстанием рабочих, солдат и крестьян…».

Беспокоит Ленина и другое — незавершенность решения о бойкоте «Совета Республики». И он предлагает конференции попросить ЦК «ускорить уход большевиков из Предпарламента…» Ссылаясь на эти строки, Виталий Иванович Старцев писал, что Ленин приехал в Питер лишь 9-го, а посему не знал о решении ЦК, принятом 5 октября о выходе из Предпарламента.

Владимир Ильич знал об этом решении. Но знал он и другое… Угрожая отставкой с поста председателя партийной фракции в ЦИК, Каменев добился того, что вопрос о бойкоте решили вновь обсудить на совещании большевиков-делегатов Предпарламента 7 октября. Этот прием Каменев уже использовал 21 сентября. И тогда, опираясь на провинциальных делегатов, добился пересмотра аналогичного решения ЦК. Так что основания для беспокойства у Владимира Ильича были.

Массы требуют дела, а не слов

На совещании 7 октября в Смольном «дебаты затянулись и становились временами весьма жаркими. Троцкий опять выступил за бойкот. Возражая ему, Каменев, Рязанов и некоторые другие большевики… доказывали, что уход делегации следует отложить до обсуждения какого-либо серьезного вопроса, благодаря которому он будет выглядеть достаточно обоснованным. В конце концов,  пишет Алекс Рабинович, всё-таки приняли решение «бойкотировать Предпарламент, правда, совсем незначительным большинством голосов». И лишь поздно вечером Троцкий зачитал в Мариинском дворце декларацию об уходе большевиков из «Совета Республики». Поэтому желание Владимира Ильича — «ускорить уход», высказанное утром 7-го, вполне понятно и свидетельствует скорее об информированности Ленина о текущих событиях, происходящих в Питере.

Письмо городской конференции Ленин отправил, как и прежде, по своим каналам связи: сначала Кальске, потом Кокко, затем Крупской и, как пишет Кальске, оно «было доставлено по назначению в тот же день». Надо полагать, что столь же своевременно поступала информация и Владимиру Ильичу. А в тот день, 7-го, в Москве обсуждали ленинское письмо от 1 октября. На собрании партийных работников оно получило полную поддержку. Постановили — «немедленно начать борьбу за власть» и брать курс на вооруженное восстание.

«Областное бюро, — вспоминала его секретарь Варвара Яковлева, — совершенно единодушно стояло на такой точке зрения: переворот близок, всё к тому идет; рост революционного настроения огромен; надо им овладеть возможно скорее, не дать ему вылиться в стихийные формы; надо не упустить момента». Однако при обсуждении на Московском комитете были высказаны серьезные сомнения в том, что Москва — в силу «полнейшей небоеспособности и расхлябанности» гарнизона — сможет стать инициатором общероссийского выступления. «Взять на себя почин, — говорил Осип Пятницкий, — нельзя. Москва может лишь поддержать выступление, когда оно где-либо начнется». Эта позиция получила большинство голосов.

Получив известие о решении МК, Ленин 8 октября пишет письмо большевикам — делегатам съезда Советов Северной области. Он повторяет все те доводы, которые излагал в предыдущих письмах, — нарастание революционной волны в Европе, крах соглашательских партий в России, гигантский рост влияния большевиков, катастрофическое положение на фронте…

«А мы, — продолжает он, — получив таким образом большинство народных масс на свою сторону, завоевав оба столичных Совета, будем ждать? Ждать чего? Чтобы Керенский и его корниловцы-генералы сдали Питер немцам… Есть признаки роста апатии и равнодушия. Это понятно. Это означает не упадок революции… а упадок веры в резолюции и в выборы. Массы в революции требуют от руководящих партий дела, а не слов, победы в борьбе, а не разговоров. Близится момент, когда в народе может появиться мнение, что и большевики тоже не лучше других, ибо они не сумели действовать после выражения нами доверия к ним…

…Дело в восстании, которое м о г у т и должны решить Питер, Москва, Гельсингфорс, Кронштадт, Выборг и Ревель. Под Питером и в Питере — вот где может и должно быть решено и осуществлено это восстание как можно серьезнее, как можно подготовленнее, как можно быстрее… Промедление смерти подобно».

Ленин пишет «Советы постороннего»

Итак, главное внимание — Петрограду, той работе по подготовкевыступления, которую питерцы уже начали. Но Владимир Ильич получает и другую информацию — о заседании ЦК 7 октября…

Узнав о том, что ПК уже начал практическую подготовку восстания, и опасаясь того, что ситуация — как это случилось в июле — может вновь выйти из-под контроля, ЦК принимает решение о создании для координации действий «Бюро для информации по борьбе с контрреволюцией». От ЦК в него вошли Троцкий, Свердлов, Бубнов, от «военки» — Невский и Подвойский, а от ПК — Лацис и Москвин. Казалось бы, можно лишь радоваться тому, что создан наконец практический центр по технической подготовке восстания. Но у Лациса, например, почему-то сложилось впечатление, что «с нами просто ведут игру» и само бюро создано лишь для блокирования их самодеятельности. «Успокаивало только одно, — пишет он, — что мы своей горячностью заставили ЦК зашевелиться».

Как бы то ни было, но именно 8 октября Ленин пишет работу «Советы постороннего». Ее название и подпись «Посторонний» не раз вызывали удивление исследователей. Между тем они достаточно точно передавали ту формальную ситуацию, в которой находился Ленин.

29 сентября он заявил о выходе из ЦК. 4 октября договорился со Сталиным (если это так!) о созыве 8 октября широкого совещания. Но 8-е уже пришло. Уже более недели он в Питере. А съезд Советов Северной области, к которому хотели приурочить совещание, перенесли уже на 11-е…

Спустя несколько дней Владимир Ильич напишет: «Время, которое мы переживаем, настолько критическое, события летят с такой невероятной быстротой, что публицист, поставленный волей судеб несколько в стороне от главного русла истории, рискует постоянно опоздать или оказаться неосведомленным, особенно если его писания с запозданием появляются в свет».

Как раз накануне 8-го «Рабочий путь» с недельным запозданием опубликовал его укороченную статью «Кризис назрел», написанную еще 29 сентября. Может быть, это и навеяло мысли о «постороннем». Но не стоял он «в стороне от главного русла истории» и не был «неосведомленным». И «Советы постороннего» он адресует не газете, а непосредственно питерским большевикам «на тот случай, что вероятное выступление рабочих и солдат Питера и всей «округи» состоится вскоре, но еще не состоялось».

Если есть убеждение, пишет Ленин, что новой революционной власти будет «обеспечено величайшее сочувствие и беззаветная поддержка всех трудящихся… русского крестьянства в особенности», то для победы необходимо добиться — в решающих местах и в нужный момент — «гигантского перевеса сил» над вероятным противником (юнкера и, возможно, часть казаков), а также «стараться захватить врасплох неприятеля, уловить момент, пока его войска разбросаны».

Необходимо добиваться не только военного, но и морального перевеса. А для этого «выделить самые решительные элементы (наших «ударников» и рабочую молодежь, а равно лучших матросов) в небольшие отряды», которые смогли бы взять и удержать — телефон, телеграф, железнодорожные станции и мосты. При этом надо не обороняться, а наступать, добиваясь ежедневно и ежечасно хоть малых, но ощутимых успехов. Что касается Петрограда, то его необходимо брать «комбинированной атакой флота, рабочих и войска, — такова задача, требующая искусства и тройной смелости».

Еще 14 сентября Ленин предлагал ЦК «организовать штаб» повстанцев. 27 сентября Владимир Ильич писал Смилге о необходимости создания специального комитета для решения сугубо военных вопросов, связанных с восстанием. Но уже упоминавшееся «Бюро при ЦК для информации по борьбе с контрреволюцией», сформированное 7 октября, после двух, как выразился Лацис, «скучных» встреч, так и не заладилось. А 9 октября попытку создать военный центр предпринял Петросовет.

На заседании Исполкома Марк Бройдо от имени меньшевиков и эсеров предложил сконструировать особый комитет для сотрудничества с правительством по вопросам «обороны столицы». В противовес им, большевики выдвинули идею создания — как и в дни первой корниловщины — «революционного комитета обороны» с целью вооружения рабочих для обороны Питера и защиты «от атак, открыто готовящихся военными и корниловцами». Однако на Исполкоме большинство (13 против 12) проголосовало за резолюцию Бройдо. И лишь на бурном пленарном заседании Петросовета, состоявшемся в тот же день, предложение большевиков получило абсолютную поддержку.

«Неизбежно и вполне назрело»

Было очевидно, что тянуть дальше с совещанием ЦК, на котором настаивал Ленин, нельзя. И Свердлов телеграфировал в Москву о его созыве.

Собрались вечером 10 октября на квартире уже известного читателю меньшевика-интернационалиста Николая Суханова. «О, новые шутки веселой музы истории! — писал он позднее. — Это верховное и решительное заседание состоялось у меня на квартире, всё на той же Карповке (32, кв. 31)». Жена Николая Николаевича, Галина Константиновна, была большевичкой, и она убедила супруга, сутками сидевшего в редакции «Новой жизни» либо в ЦИК, «не утруждать себя после трудов дальним путешествием».

Квартира была удобной во всех отношениях — большая, парадный и черный ход, бельэтаж, так что можно было и из окна спрыгнуть. Впрочем, собиралась тут разного рода «общественность» довольно часто, и для контрразведки Керенского была она вне подозрений. Поэтому, как вспоминала Варвара Яковлева,  «собирались очень не конспиративно». Она, Ломов, Троцкий и Дзержинский успели даже посидеть неподалеку в кафе.

Из «узкого состава» ЦК пришли Свердлов, Сталин, Дзержинский, Сокольников, Бубнов, Урицкий. Из членов ЦК — Ленин, Троцкий, Каменев, Зиновьев, Коллонтай. Из кандидатов в члены ЦК — Ломов и Яковлева. Так что расширенного совещания ЦК не получилось, хотя Ломова и Яковлеву вполне можно было считать представителями Москвы. Из питерского актива никого не пригласили. Но кворум был, и даже Каменев признал, что «это собрание решающее», ибо, как отметил позднее Ленин, «про отсутствующих членов ЦК было досконально известно, что большинство из них не согласно с Зиновьевым и Каменевым».

«Владимир Ильич, — рассказывает Варвара Николаевна, — пришел, когда все уже были в сборе, и появился в совершенно неузнаваемом виде: бритый, в парике, он напоминал лютеранского пастора». О том же пишет и Георгий Ломов: «Грим и парик настолько изменили Владимира Ильича, что узнать его было совершенно невозможно даже нам, сталкивавшимся с ним не раз… Совершенно неузнаваем был и скрывавшийся в то время т. Зиновьев. Он отрастил себе бороду, и, когда меня «знакомили» с ним, я совершенно не представлял, кто это».

По опубликованному протоколу, заседание открыл Свердлов. Но вот что пишет Яковлева: «Мне было поручено вести секретарские записи. Но они были, по конспиративным соображениям, очень кратки». И по ее воспоминаниям, заседание открыл Ленин: «Владимир Ильич кратко сообщил тему и дал постановку вопроса, а затем предложил заслушать доклад секретаря ЦК о тех сведениях, которые имеются в ЦК о настроении масс и положении дел на местах».

Яков Михайлович проинформировал о том, что на конференции социал-демократических организаций Румынского фронта при составлении списка для выборов в Учредительное собрание большевики пошли на блок с меньшевиками-оборонцами. И из 20 выдвинутых кандидатов на их долю пришлось 4. ЦК единодушно постановил, что подобные блоки недопустимы. Затем Свердлов сообщил о конференции литовских социал-демократов, создавших с меньшевиками объединенную организацию. ЦК постановил: сформировать временное бюро, которое смогло бы сплотить все революционные элементы литовской социал-демократии «под знамя большевиков». Эта информация была достаточно удалена от тех проблем, которые волновали Ленина. Но вот третье сообщение, безусловно, заинтересовало его.

Представители Северного фронта, приезжавшие в ЦК, рассказали, «что на этом фронте готовится какая-то темная история с отходом войск вглубь… Готовится новая корниловщина. Минск ввиду характера гарнизона окружен казачьими частями. Идут какие-то переговоры между штабами и Ставкой подозрительного характера… На фронте же настроение за большевиков, пойдут за ними против Керенского. Никаких документов [о заговоре. — В.Л.] нет. Они могут быть получены, если захватить штаб, что в Минске вполне возможно технически … Могут из Минска послать корпус в Петроград».

А далее в протоколе записано: «Слово о текущем моменте получает т. Л е н и н. Он констатирует, что с начала сентября замечается какое-то равнодушие к вопросу о восстании. Между тем это недопустимо, если мы серьезно ставим лозунг о захвате власти Советами. Поэтому давно уже надо обратить внимание на техническую сторону вопроса. Теперь же, по-видимому, время значительно упущено… Вопрос стоит очень остро, и решительный момент близок».

Владимир Ильич рассматривает проблему в трех аспектах: международном, внутриполитическом и военно-техническом. Судя по коротким записям, включенным в протокол, он повторял те аргументы, которые приводил ранее в письмах в ЦК, ПК, МК. «По-видимому, многие руководители нашей партии, — писал он, — не заметили особого значения того лозунга, который мы все признали и повторяли без конца. Это лозунг: вся власть Советам. Бывали периоды, бывали моменты за полгода революции, когда этот лозунг не означал восстания. Может быть, эти периоды и эти моменты ослепили часть товарищей и заставили их забыть, что теперь и для нас, по крайней мере с половины сентября, этот лозунг равносилен призыву к восстанию».

Вывод Ленина зафиксирован в протоколе: «Политическая обстановка таким образом готова. Надо говорить о технической стороне. В этом всё дело. Между тем мы, вслед за оборонцами, склонны систематическую подготовку восстания считать чем-то вроде политического греха». Его конкретное предложение: «Областным съездом и предложением из Минска надо воспользоваться для начала решительных действий».

Запись прений предельно кратка. Упоминается выступление Ломова, информировавшего о позиции Московского областного бюро и МК. Приводятся фрагменты выступления Урицкого, который сказал, что «мы слабы не только в технической части, но и во всех других сторонах нашей работы. Мы выносили массу резолюций. Действий решительных никаких… Но во всяком случае, — заявил он, — если держать курс на восстание, то нужно действительно что-либо делать в этом направлении. Надо решиться на действия определенные». После этих выступлений, видимо, всё и началось…

«На этом заседании ЦК, — вспоминал Ломов, — вопрос о восстании был подвергнут горячей дискуссии. Ленин, Свердлов, Сталин, Троцкий и мы, москвичи, решительно настаивали на резкой линии на восстание. Каменев и Зиновьев как-то неловко и слабо аргументировали в пользу необходимости всяческой оттяжки конфликта, доказывая нам утопизм, преждевременность вооруженного восстания, предрекая нашу изоляцию и т.д.»…

…На листке ученической тетрадки в клетку Ленин тут же карандашом написал проект резолюции: «…Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководствоваться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы (съезда Советов Северной области, вывода войск из Питера, выступления москвичей, минчан и т.д.)». За резолюцию проголосовали 10 членов ЦК. Против — двое: Каменев и Зиновьев.

Владлен ЛОГИНОВ

Источник: kprf

Опубликовал: admin | Дата: Сен 7 2010 | Метки: История, Коротко | Вы можете добавить свой комментарий ниже. Вы можете отправить новость в социальные сети.

krasvremya.ru

Ленин глазами Бориса Бажанова (личного секретаря Сталина)

       Когда я  начал  знакомиться  с настоящими материалами о настоящем Ленине,  меня поразила его общая  черта  со  Сталиным:  у  обоих  была маниакальная жажда власти. Всю деятельность Ленина пронизывает красной нитью лейтмотив:  "во что бы то ни стало прийти к власти, во что бы то ни стало у власти удержаться".  Можно предположить,  что Сталин просто стремился к власти,  чтобы ею  пользоваться  по-чингисхановски,  и  не очень отягощал себя другими соображениями,  например:  "А для чего эта власть?" - в то время как Ленин жаждал власти,  чтобы  иметь  в  руках мощный и незаменимый инструмент для построения коммунизма,  и старался удержать  власть  в  своих  руках  для  этого. 

Я   думаю,   что   это предположение  близко  к  истине.  Личные  моменты  играли в ленинском стремлении к власти меньшую роль,  чем у Сталина,  и во всяком  случае иную. Я пытался установить для себя,  каков моральный облик Ленина,  не того "исторического",  "великого" Ленина,  каким изображает его всякая марксистская пропаганда,  а того, каким он был на самом деле. По самым подлинным  и  аутентичным материалам я должен был констатировать,  что моральный уровень его был очень невысок.  До революции лидер небольшой крайне революционной секты,  в постоянных интригах,  грызне и ругани с другими такими же сектами,  в не очень красивой беспрерывной борьбе за кассу,   подачки   братских   социалистических   партий  и  буржуазных благодетелей,  овладение маленьким журнальчиком,  изгнание и  заушение соперников, не брезговавший никакими средствами, он вызывал отвращение Троцкого,  кстати,  морально более чистого и порядочного. К сожалению, нравы,  которые  ввел  Ленин,  определили и нравы партийной верхушки и после революции. Я их нашел и у Зиновьева, и у Сталина.

Но величие Ленина?  Тут я был осторожен. Известно, что когда один человек убьет и ограбит свою жертву,  он - преступник. Но когда одному человеку удастся ограбить всю страну и убить десять миллионов человек, он - великая и легендарная историческая фигура.  И сколько ничтожных и отвратительных мегаломанов,  если им удастся прийти к власти в большой стране,  становятся великими людьми,  сколько вреда бы они ни принеслисвоей стране, а заодно и другим странам.

Я пришел скорее к тому мнению, что Ленин был хороший организатор. То,  что  ему  удалось  взять  власть в большой стране,  при ближайшем рассмотрении говорит  много  о  слабости  его  противников  (чемпионов революционной  разрухи),  об  их неумелости и отсутствии политического опыта,  об  общей  анархии,  в  которой  небольшая   группа   прилично организованных  ленинских  профессиональных  революционеров  оказалась более умелой и чуть ли не единственной чего-то  стоящей  организацией. Особого ленинского гения я как-то во всем этом найти не смог.

Чего Ленин хотел?  Конечно,  осуществления  коммунизма.  К  этому после взятия власти Ленин и его партия шли напролом.  Известно,  что в течение трех-четырех лет это привело к полной катастрофе. В позднейших партийных  изложениях  это  стыдливо  изображается не как крах попытки построения  коммунистического   общества,   а   как   крах   "военного коммунизма".  Это, конечно, обычная ложь и фальсификация. Провалился в эти годы коммунизм вообще. Как Ленин принял этот провал?

Официальные ленинские   выступления  говорят  о  том,  как  Ленин вынужден  был  изобразить  отступление  партии  перед  провалом.  Меня интересовало,  что  Ленин  на самом деле об этом провале думал.  Ясное дело,  откровенные мысли  Ленина  могло  знать  только  его  ближайшее окружение,  в  частности,  две  его секретарши,  Гляссер и Фотиева,  с которыми он работал весь день. Я хотел расспросить их о том, что Ленин говорил по этому поводу в откровенных разговорах с ними.

Это было сначала не так легко.  Первое время для секретарш Ленина я был "человек Сталина".  Не скоро, через несколько месяцев, все время сталкиваясь с ними по работе,  я произвел на них  другое  впечатление: что я - "человек Политбюро",  а сталинский помощник формально. Тогда я постепенно смог говорить с ними о Ленине.  И  наконец  смог  поставить вопрос,  что  Ленин на самом деле думал о НЭПе,  считал ли он,  что мы перед крахом коммунистической теории или нет.  Секретарши сказали мне, что они ставили Ленину вопрос именно так. Ленин отвечал, им: "Конечно, мы провалились.  Мы думали осуществить новое коммунистическое общество по  щучьему  велению.  Между тем,  это вопрос десятилетий и поколений. Чтобы партия не потеряла  душу,  веру  и  волю  к  борьбе,  мы  должны изображать  перед  ней возврат к меновой экономике,  к капитализму как некоторое временное отступление.  Но для себя мы должны  ясно  видеть, что  попытка  не  удалась,  что так вдруг переменить психологию людей, навыки их вековой жизни нельзя.  Можно попробовать загнать население в новый  строй  силой,  но вопрос еще,  сохранили ли бы мы власть в этой всероссийской мясорубке".

Я всегда  думал об этих словах Ленина,  когда через несколько лет Сталин начал осуществлять всероссийскую мясорубку,  загонять  народ  в коммунизм   силой.  Оказалось,  что,  если  не  останавливаться  перед десятками  миллионов  жертв,  это  может  выйти.  А  власть  при  этом сохранить  можно.  Ленина остановил Кронштадт и Антоновское восстание. Сталин перед Архипелагом Гулагом не остановился.

Интересная деталь.  Я  хотел  узнать,  какими  книгами чаще всего пользовался Ленин.  Как мне сказала  Гляссер,  среди  этих  книг  была "Психология толпы" Густава Лебона.  Остается гадать, пользовался ли ею Ленин как незаменимым практическим ключом к воздействию на  массы  или извлек  из  замечательного труда Лебона понимание того,  что,  вопреки наивным теориям Руссо, то сложное вековое переплетение элементов жизни декретами фантазеров и догматиков изменить совсем не так легко (отчего после всех блестящих,  революций и возвращается всегда ветер "на круги своя").

...

Марксистская теория, ничтожная  для  понимания  экономической жизни,  оказалась динамитом в эмоциональном отношении. Сказать всем бедным и обездоленным: вы бедны, вы   нищи  и  вы  несчастны  потому,  что  вас  обокрал  и  продолжает обкрадывать богатый,  это -  зажечь  мировой  пожар,  возбудить  такую зависть и такую ненависть,  какую не залить и морем крови.  Марксизм - ложь,  но ложь необычайной  взрывчатой  силы.  Вот  на  этом  камне  и воздвигнул Ленин свою "церковь" - в России.

  Я скоро   понял   все   оттенки  отношения  вождей  коммунизма  к марксистской  теории.  Как   практики   и   прагматики,   руководившие государством,  они  прекрасно  понимали полную никчемность марксизма в области  понимания  и  организации  экономической  жизни;  отсюда   их скептически-ироническое   отношение   к   "образованным   марксистам". Наоборот,  они высоко  ценили  эмоционально-взрывную  силу  марксизма, приведшую  их к власти и которая приведет их (как они не без основания надеялись) к власти во всем мире. Резюмируя в двух словах: как наука - вздор;  как  метод  революционного  руководства  массами – незаменимое оружие

  Из книги Бориса Бажанова:

"Воспоминания бывшего секретаря Сталина"

 Санкт-Петербург: Всемирное слово, 1992

www.respectme.ru

«Пусть германский фашизм придет к власти….» :: NoNaMe

Как Ленин и Сталин готовили Вторую мировую войну

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

ВИКТОР МАНЖЕЕВ30 сентября 1941 года началось то, что было потом названо историками «битвой за Москву». Немецкие войска перешли в наступление с целью взятия столицы большевистского СССР и через месяц приблизились к ней.

В своей речи по случаю очередной годовщины Октябрьской революции Сталин назвал руководство нацистской Германии «самовлюбленными гитлеровскими дурачками». Как же эти «дурачки» смогли оказаться на ближних подступах к Москве, у ее порога? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно, следуя известному афоризму, «зреть в корень».

----------------------<cut>----------------------

В мае 1915 года лидер большевиков Ленин написал статью «Военная программа пролетарской революции». Это был его план разрушения всего буржуазного мира на земле. В статье были такие слова (здесь и дальше выделено мной. — В. М.): «Мы не хотим игнорировать того печального факта, что человечество переживет еще и 2-ю мировую войну, если всемирная революция не вырастет из этой войны». Впоследствии эта работа послужила руководящим началом для большевиков Молотова и Сталина в подготовке ими Второй мировой войны и ее главной фазы — Великой Отечественной.

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

Летом 1915 года Ленин написал статью «Социализм и война», в которой говорил о прогрессивности и полезности для человечества войн, несмотря на то что они влекут за собой зверства, мучения, ужасы и бедствия. 26 июля 1915-го в своей статье «О поражении своего правительства» Ленин потребовал от большевиков превратить империалистическую войну в войну гражданскую, а также «содействовать поражению России, возбуждая ненависть к русскому правительству и русской буржуазии».

В августе 1915-го Ленин написал статью «О лозунге Соединенных Штатов Европы». В ней он утверждал, что «возможна победа социализма в отдельно взятой стране. Победивший пролетариат этой страны, организовав у себя социалистическое производство, встал бы против всего капиталистического мира, выступая даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств, поднимая в них восстания угнетенных масс. Невозможно объединение наций в социализме без упорной борьбы социалистических республик против остальных капиталистических государств». Главной мыслью Ленина в этой статье было объединить страны Европы по типу США, но — без буржуазии. Она подлежала ликвидации как класс.

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

30 сентября 1916 года германский канцлер получил сообщение, что «программа известного революционера Ленина содержит следующие пункты: предложение о мире, установление республики, демобилизация русской армии. Важно оказать помощь ленинским революционерам в России. Программа Ленина должна быть окружена завесой величайшей секретности». Начальник германской военной разведки Николаи писал, что ему был известен революционер Ульянов (Ленин), который ему передавал важные сведения о России. Ленин получал деньги от немецкого марксиста-социалиста Парвуса, говоря, что их можно получать хоть от дьявола, лишь бы они служили делу. Когда ему говорили об интересах России, он отвечал: «На Россию мне наплевать. Я большевик, батенька!»

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

27 февраля 1917 года в Петрограде произошла революция, и к власти пришло демократическое Временное правительство. Ленин писал большевикам в Россию: «Новое правительство, захватив власть, состоит из сторонников войны против Германии до победы. Никакой поддержки новому правительству!» Эти слова были помещены в немецкой газете «Народное право» как отчет Ленина германским властям. Вскоре он с группой социалистов и большевиков прибыл в Петроград с конкретным заданием немецкого Генштаба — вывести Россию из войны. Троцкий писал: «Людендорф надеялся, что революция в России приведет к разложению русской армии. Для этого группа революционеров была пропущена через Германию». Людендорф думал: «Пусть Ленин опрокинет патриотов России, а потом я задушу Ленина». А Ленин думал: «Поеду в вагоне Людендорфа, а за услугу расплачусь по-своему». Два этих противоположных плана пересеклись в запломбированном вагоне. Это исторический факт». (Л. Троцкий. Моя жизнь. Автобиография. М., Политическая литература, 1989 г.)

Контрразведка Временного правительства установила связь Ленина с немецкой стороной, а также Парвусом и его людьми. Суд над Лениным был назначен на 26 октября. Поэтому он скрылся в Финляндии.

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

В середине сентября 1917 г. Ленин писал членам Политбюро: «За нами верная победа. Немцы дадут нам самое меньшее — перемирие. А получить перемирие теперь — значит победить весь мир! Ждать нельзя!» Политбюро, получив деньги через немецкого агента Мора, поручило Троцкому организовать восстание. Германские военнопленные получили от большевиков оружие, а также приказ кайзера Вильгельма поддержать Ленина. 25 октября Троцкий известил всех, что Временное правительство низложено и арестовано. Черчилль заявил в парламенте Англии, что при штурме Зимнего дворца рабочими и солдатами командовали немецкие офицеры. «Немецкие военнопленные также подавили выступление антибольшевистских сил в Москве, переколов штыками русских мальчишек — юнкеров и частично разрушив из пушек Кремль». (И. Бунич. Лабиринты безумия. 1994 г.)

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

5 января 1918 года Ленин объявил делегатам 3-го съезда Советов: «На все обвинения в гражданской войне мы говорим: «Да, мы открыто провозгласили, начали и ведем эту войну против эксплуататоров».

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

28 января 1918 года Троцкий, как советовал ему Ленин, отклонил требования немцев на переговорах в Бресте и фактически сорвал их. Он писал: «Надо было затягивать переговоры, чтобы дать рабочим Европы бесспорное доказательство смертельной враждебности между нами и правительством Германии». Ленин спросил: «А если немцы возобновят войну?» Я ответил: «Тогда подпишем договор, и всем будет ясно, что у нас нет другого выхода. Этим мы нанесем удар по легенде о нашей тайной связи с кайзером Вильгельмом». (Л. Троцкий. Моя жизнь.)

3 марта ленинская делегация подписала в Бресте «позорный» мирный договор с Германией. По секретному протоколу немцы обязались всемерно поддерживать Ленина. В случае угрозы его режиму кайзеровские войска должны были занять Москву и Петроград.

6 марта прошел 7-й съезд Российской коммунистической партии большевиков. Его секретная резолюция объявила о начале «эры империалистических наступлений» на Советскую Россию. Требовалось «драконовскими мерами» превратить страну в военный лагерь и постоянно обучать ее граждан и гражданок военному делу. Это сумасшествие продолжалось многие десятилетия, вплоть до конца СССР.

23 апреля Ленин писал кайзеру Вильгельму: «Россия завоевана большевиками». Немецкие войска продвинулись через Курск до Ярославля на Волге. Посол Мирбах непрерывно требовал и получал деньги от кайзера на поддержку режима Ленина.

4 июня 1918 года Троцкий заявил: «Советская власть есть организованная гражданская война против помещиков, кулаков и буржуазии. Советская власть не боится призывать трудящихся к гражданской войне и организовывать их для этого. Наша партия — за гражданскую войну. Да здравствует гражданская война!» Чекисты арестовывали всех лиц, которые требовали прекращения Гражданской войны. Ленин писал: «Диктатура пролетариата есть власть, не связанная никакими законами». 7 июля он телеграфировал Сталину в Астрахань: «Будьте беспощадны против левых эсеров». В Пензу: «Надо провести беспощадный массовый террор против попов, кулаков, белогвардейцев. Непременно повесить, а не расстрелять, 100 богатеев в Пензе. Сомнительных запереть в концлагерь. Телеграфируйте об исполнении».В Нижний Новгород: «Готовится белогвардейское восстание. Нужно срочно навести массовый террор. Ни минуты промедления. Будьте образцово беспощадны, не допускайте идиотской волокиты». (В.И. Ленин. Полное собрание сочинений.)

20 января 1920 года в парижском пригороде Версаль закончилась «мирная конференция», подводившая итоги Первой мировой войны. Русская кадетка,— писательница Тыркова — в разговоре с Вильсоном назвала большевиков преступниками и сумасшедшими. Но президент США отнесся к ее словам равнодушно. Ленин сразу же понял, какие выгоды сулит образовавшаяся Версальская система для мировой революции. Это был источник новых конфликтов в Европе, так как немцы считали, что их вынудили к развязыванию войны Франция и Россия, что победители поступили с ними несправедливо. 6 декабря Ленин заявил, что Советская Республика может только выиграть от войны между капиталистическими странами и что нужно способствовать зарождению таких конфликтов.

6 марта 1921 года, на Х съезде партии, признав, что большевики — фантазеры, Ленин добавил: «Конечно, мы, большевики, совершили и сделаем еще огромное количество глупостей. Но наши противники тоже делают глупости. Например — Версальский мир».

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

В 1922 году красный полководец Фрунзе писал: «Между Советской Россией и всем буржуазным миром может быть только одно состояние — долгой и отчаянной, упорной борьбы. Рабочий класс перейдет к нападению, когда для этого сложится благоприятная обстановка». Здесь Фрунзе лишь повторил слова Ленина и тексты партийных резолюций.

В 1922 году Ленин стал готовить третью по счету германскую революцию. После неудачной попытки привнести советскую власть на немецкую землю через Польшу он заявил: «Не удалось в лоб — пойдем в обход, будем брать осадой и сапой!» Германия представлялась ему идеальным государством, способным развязать новую мировую войну. Условия грабительского Версальского договора больно ударили по национальному самолюбию немцев. Среди них появились реваншистские настроения, и на их волне — нацистская партия Гитлера. Требовалось, по мнению Ленина, установить в Германии агрессивный режим, которому большевики должны были оказывать всяческую помощь.

Начинающие гитлеровцы стали получать из СССР деньги, а взамен поместили на свастике красную звезду, которую потом все же убрали по требованию советской стороны. 17 января, Ленин — наркому юстиции Курскому: «Основная мысль параграфа статьи заключается в положении, которое мотивирует суть и оправдание террора, его необходимость. Суд должен не устранять террор, а обосновать и узаконить его ясно, без фальши». 24 января, Ленин — Уншлихту: «Гласность ревтрибуналов необязательна. Усилить их связь с ВЧК, усилить быстроту и силу репрессий. Поговорите со Сталиным, покажите ему это письмо».

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

4 апреля 1922 года, по настоянию Ленина, Генеральным секретарем партии большевиков был назначен Сталин, которого Троцкий презрительно называл «серой посредственностью». На замечание Сокольникова, что Сталин не справится с такой работой, Ленин ответил: «Но ведь кому-то же надо делать и решать все эти узбекские, татарские и кавказские дела?» 5 декабря 1922 года большевики заключили договор о дружбе и сотрудничестве с фашистской Италией. В конце декабря 1922 года большевиками России, Украины, Белоруссии и Закавказья был создан СССР. Декларация о его образовании гласила: «СССР есть первый решительный шаг к созданию всемирного Союза советских республик». Большевики-ленинцы планировали не вкладывать меч в ножны до тех пор, пока весь мир не войдет в состав СССР — «базы, депо Мировой революции и гражданской войны».

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

В 1923 году лидер немецкой Рабочей партии Гитлер писал: «Мы, национал-социалисты, должны обеспечить немецкий народ землей. И эта цель оправдывает пролитие крови. Говоря о территориях на востоке, мы имеем в виду прежде всего Россию». Но главным для себя Гитлер считал сбросить «оковы и гири Версальского договора». Большевики с пониманием относились к нацистам, так как требовалось осуществить мечту Ленина.

В 1923 году Сталин писал: «Победа революции в Германии будет иметь для рабочих Европы и Азии более существенное значение, чем российская революция 6 лет назад».

Конечно, здесь и везде «чудесный грузин», как его назвал Ильич, повторял лишь слова Ленина, утверждавшего: «Пролетарская революция в Германии приобретает еще большее значение, чем российская революция. Советская Германия, с первых дней ее существования, заключит теснейший союз с СССР. Русский серп и немецкий молот победят весь мир. Если произойдет революция в Германии, а также война в Европе, то нужно вовремя выдвинуть лозунг Соединенных Штатов рабоче-крестьянских республик Европы».

23 июня 1923 года советское руководство на заседании Исполкома Коминтерна приняло решение «о сотрудничестве коммунистов с немецкими фашистами в борьбе с империалистической Антантой». Тайным посредником между Гитлером и Сталиным являлся Карл Радек, друг и соратник Ленина. (Сборник «Архивы раскрывают тайны». М., Политическая литература, 1991 г.). Ленинский любимец и теоретик партии большевиков Бухарин писал: «Фашисты, более чем другие партии, усвоили и применяют опыт русской революции. Фашизм — это максимальное использование большевистской практики в смысле беспощадного уничтожения противника».

7 ноября 1923 года Гитлер объявил, что социалистическая революция началась, и, потрясая револьвером, вывел своих сторонников на захват правительственных зданий в Мюнхене. Однако полиция открыла огонь, многие нацисты были убиты и ранены, а их фюрер попал в тюрьму. Большевики не смогли поднять на восстание немецких рабочих, и третья германская революция провалилась.

21 января 1924 года Ленин скончался. У гроба вождя Молотов, Сталин и товарищи из Политбюро поклялись выполнить его заветы и мечты. В 1925 году Сталин сообщил: «Если в Европе начнется революционная встряска, то она начнется с Германии. Мы вступим в войну, но вступим последними». Для «встряски» Европы Политбюро решило использовать Гитлера в качестве «ледокола революции».

В 1929 году Политбюро решило обогнать весь капиталистический мир по производству танков, пушек, самолетов и прочего военного добра. Это было вызвано тезисом Ленина о том, что из грядущей Второй мировой войны обязательно возникнет революция в Германии, а затем и во всемирном масштабе. СССР стал готовиться к агрессивной наступательной войне, чтобы однажды «схватить за шиворот» весь капиталистический мир, как говорил Ленин.

В 1932 году Сталин сказал:«Пусть германский фашизм придет к власти, пусть скомпрометирует себя, а потом разгромить фашизм, свергнуть капитализм». Политбюро решило: «Привести к власти Гитлера, усилить его, толкнуть его на агрессию, дискредитировать, разгромить и сделать Германию советской» (И. Бунич). Был взят курс на всемерное укрепление обороны СССР, т.е. его тотальную милитаризацию в ущерб жизненному уровню населения.

В 1934 году Сталин объявил: «Дело идет к новой империалистической войне» и что «война — это замечательно, так как она ведет к ослаблению позиций капитализма и способствует приближению мировой революции». Также Сталин подчеркнул, что «война против СССР возможна» и что она «стала бы выгодным, полезным делом, так как после нападения на СССР следовало бы ожидать выступления народных масс капиталистических стран в тылу своих угнетателей. Это привело бы к поражению нападающей стороны, к революции в ряде стран Европы и Азии».

В 1936 году Молотов потребовал всячески улучшать отношения с Германией, чтобы она не боялась Советского Союза. «Считать главным, — писал глава советского правительства, — перспективу военного конфликта в Европе и, как его результат, возникновение революционной ситуации в ходе этого конфликта». Молотов и Сталин последовательно и неуклонно готовили войну, чтобы выполнить мечту Ленина — сделать Германию советской, а затем победить весь мир. В сущности, они, считая себя профессиональными революционерами, больше ничего другого делать не могли и не хотели..

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

Террор 1937—1938 годов уничтожил всех потенциальных противников намечавшейся «второй Отечественной войны», всякую основу для возникновения «пятой колонны». Он был приравнен сталинскими советскими историками к выигранному крупному сражению.

Осенью 1938 года в СССР вышел, под редакцией Молотова, «Краткий курс истории ВКП (б)», не подлежавший обсуждению. Книга разъясняла, что «2-я мировая война уже началась, и требуется помогать Гитлеру, чтобы он мог воевать с Англией и Францией».

В начале 1939 года Молотов объявил, что будет продавать нефть и нефтепродукты только Германии и фашистской Италии. Сталин потребовал от Литвинова «использовать любую возможность для обострения европейского кризиса». 3 апреля Гитлер приказал начать подготовку к нападению на Польшу. Возникал новый мировой конфликт, крайне выгодный Молотову и Сталину. Предотвращать его они не желали, так как им нужна была долгая война, чтобы из нее зародилась «революция в Европе и Азии». Требовалось любой ценой помочь Гитлеру «впрыгнуть в войну». (Сборник «История ВОВ 1941—1945 гг.». Том 1—4. М., Наука, 1998 г.) 12 августа Молотов предложил немецкому послу Шуленбургу заключить договор о ненападении между СССР и Германией. Гитлер ответил согласием, так как ситуация могла вот-вот перерасти в войну с Польшей, грозившей совершить «кавалерийский рейд до Берлина».

22 августа Политбюро приняло бесповоротное решение осуществить план Молотова — Сталина: втянуть страны Европы в войну, а когда они истощат друг друга, освободить их силами Красной армии. Всё получалось по Ленину. Также зарубежным коммунистическим партиям была направлена директива, разъяснявшая, что приблизить мировую революцию может только «большая и долгая война». Советско-германский пакт позволит Германии осуществить ее планы. СССР обязан помочь Германии начать войну, «которая должна быть затяжной».

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

23 августа 1939 года был подписан пакт Молотова — Риббентропа,а 1 сентября, заручившись поддержкой большевиков, Гитлер напал на Польшу. За месяц боев немецкие и советские войска разбили польскую армию.

С октября 1939 года Молотов и Сталин начали планировать боевые операции против Германии. Но одновременно ими принимались меры по усилению германской армии и подталкиванию Гитлера на агрессию против других стран.

Молотов говорил депутатам советского парламента: «Гениальный Ленин не ошибался, уверяя нас, что Вторая мировая война позволит нам захватить власть в Европе. Мы поддерживаем Германию ровно настолько, чтобы она могла воевать, пока голодные массы трудящихся не поднимутся против своих правительств. В тот момент мы и придем им на помощь». Молотов не сказал о своем плане завлечения Гитлера в СССР, хотя в своих воспоминаниях признавал: «Мы знали, что будем отступать. Только не знали докуда — до Москвы или Смоленска. Перед войной мы этот вопрос обсуждали». (Б. Соколов. Молотов. Тень вождя. М., 2005 г.)

31 декабря 1940 года в Москве прошло совещание военных, на котором было признано, что Германия выступит против СССР. Маршал Тимошенко говорил об обороне, нужной для перехода в контрнаступление в выгодных условиях. К январю 1941 года в СССР были созданы запасы продовольствия и фуража для Красной армии, которые могли бы удовлетворить ее 6-месячную потребность в ходе войны. (Журнал «Вопросы истории».)

13 января 1941 года в Москве прошла большая военная «игра», которая стала генеральной репетицией «внезапного нападения Германии на СССР». А потом, как мы знаем, случилось это «внезапное нападение», а вскоре — и вынужденно героическая оборона Москвы.

«Пусть германский фашизм придет к власти….»

txapela.ru

Как Сталин пришёл к власти

Борьба с Троцким

Главным противником Сталина был Троцкий. Создатель Красной армии, герой революции, апологет мировой революции, Троцкий был чрезмерно самолюбив, вспыльчив и эгоцентричен.

Противостояние Сталина с Троцким началось намного раньше их прямой конфронтации. В своём письме Ленину 3 октября 1918 года Сталин раздражённо писал, что «Троцкий, вчера только вступивший в партию, старается учить меня партийной дисциплине».

Талант Троцкого проявился во время революции и Гражданской войны, однако его военные методы не работали в мирное время.

Когда страна начала путь внутреннего строительства, лозунги Троцкого о разжигании мировой революции стали восприниматься как прямая угроза.

Троцкий «проиграл» сразу же после смерти Ленина. Он не присутствовал на похоронах вождя революции, пребывая в это время на лечении в Тифлисе, откуда Сталин настоятельно не советовал ему возвращаться. У самого Троцкого также были причины не возвращаться; полагая, что «Ильича» отравили заговорщики во главе со Сталиным, он мог предполагать, что он будет следующим.

Пленум ЦК в январе 1925 года осудил «совокупность выступлений» Троцкого против партии, и он был снят с поста председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам. Этот пост занял Михаил Фрунзе.

Кардинальность Троцкого отвратила от него даже ближайших соратников, к каковым можно причислить Николая Бухарина. Их отношения разладились из-за расхождений по вопросам НЭПа. Бухарин видел, что политика НЭПа приносит свои плоды, что страну сейчас не нужно в очередной раз «вздыбливать», это может её разрушить. Троцкий же был непреклонен, его «заело» на военном коммунизме и мировой революции. В итоге, именно Бухарин оказался тем человеком, кто организовал ссылку Троцкого.

Лев Троцкий стал изгнанником и трагически закончил свои дни в Мексике, а СССР остался бороться с остатками троцкизма, что вылилось в массовые репрессии 1930-х годов.

maxpark.com

Как Сталин пришёл к власти?

Итак, сразу после смерти Ленина в ЦК образовалось две группы: троцкисты и анти-троцкисты. Сталин входил во вторую группу. 21 мая 1924 года огласили т.н. "Завещание Ленина" - в нём, вопреки ожиданиям членов ЦК, не был назван преемник, только показаны сильные и слабые стороны большинства сподвижников. Известно, что "Завещание"/"Письмо к съезду" очень сильно ударило по репутации Сталина, однако Зиновьев, глава анти-троцкистов на тот момент, нуждался в Сталине как в союзнике и выгородил его. По-моему, именно это главная ошибка противников Сталина. 

После этого анти-троцкисты нанесли поражение Троцкому, и начали склоки уже между собой: так, Сталин раскритиковал формального лидера анти-троцкистов Зиновьева и Каменева, объединившись в блок с Бухариным. 

Далее следует попытка реванша со стороны Троцкого, где в своих сочинениях тот вспоминает свои заслуги в Октябрьской революции, а ему активно противостоят уже Зиновьев и Каменев. Сталин же с Бухариным выжидали, пока Троцкий, Зиновьев и Каменев дискредитировали друг друга. Они поступили так: Троцкий был оставлен для противовеса Зиновьеву и Каменеву в Политбюро, а Сталин впоследствии использовал взаимные компроматы сторон для борьбы с новым, "троцкистско-зиновьевским" блоком. 

Дальше - т.н. "Ленинский призыв" дал свои плоды - количество членов партии быстро росло, люди были неграмотны и в большинстве своём поддерживали Сталина, прагматика. Я также думаю, что ещё одним ключевым фактором перехода власти к Сталину стала его доктрина о социализме в отдельно взятой стране - уж очень гладко она ложилась на уставшее от войны общество. Троцкий и Зиновьев, соответственно, были против этой доктрины, поэтому в народе имели меньшую поддержку.

Постепенно блок Сталина-Бухарина отстранил от власти Зиновьева и Каменева, в 1929 году был изгнан Троцкий, однако, после кризиса хлебозаготовок, когда крестьяне стали мешать продовольственному снабжению, Сталин резко поменял курс и встал против Бухарина как идеолога НЭПа. Ну и наконец после апрельского пленума ЦК в 1929 году Сталин устранил главных противников и уселся на трон. Конец.

thequestion.ru