Кто жил в Древней Руси до прихода славян. Ям это в древней руси
Ям - это... Что такое Ям?
Ям (от монг. ᠵᠠᠮ, зам — дорога, путь) — почтовая станция в России XIII—XVIII веков, где содержали разгонных ямских лошадей, с местом отдыха ямщиков, постоялыми дворами и конюшнями. Ямом называли также селение, крестьяне которого отправляли на месте почтовую гоньбу и где для этого была устроена станция или стан (по-сибирски — станок).[1][2] В XIII—XV веках слово «ям» обозначало название ямской повинности.[3]
История
Ямы были учреждены в период Золотой Орды для её связи с окраинами. После распада Золотой Орды ямская система в России сохранилась и использовалась для связи между российскими городами.
С помощью системы ямов, расположенных на расстоянии 40—50 вёрст (43—53 км) друг от друга, с Москвой были соединены Архангельск, Новгород, Псков, Смоленск, Нижний Новгород и северные, а позднее и украинские города.
Ямская повинность отбывалась или всем окрестным населением, обязанным по требованию правительства доставлять в определённые пункты лошадей с проводниками, или выполнялась ямщиками из охочих людей, устроенных на особых землях в ямских слободах. Все дела по ямской гоньбе сосредоточивались в Ямском приказе[3] (упоминается с 1516 года), переименованном в 1723 году в Ямскую канцелярию.[4]
К началу XX века в России оставалось очень мало ямов, так как гоньба, где таковая существовала, отправлялась с подряда или вольными почтами.[1][2]
Ям служил придаточным словом к названию многих бывших ямщичьих посёлков Российской империи, таких как, например, по бывшему Санкт-Петербургско-Московскому шоссе: Ям-Ижора (Санкт-Петербургская губерния), Ям-Бронницы, Ям-Зимогорье (у города Валдая; оба в Новгородской губернии), Ям-Выдропужск (Тверская губерния).[2]
Память о ямах сохранилась в современных названиях ряда населённых пунктов России: Ям (городской округ Домодедово), Ям и Гаврилов-Ям Ярославской области, Ям-Тёсово Ленинградской области и др.
Интересные факты
Ям увековечен в названии ранней русской оперы «Ям, или Почтовая станция», сочинённой в 1805 году А. Н. Титовым (на текст Я. Б. Княжнина)[5].
См. также
Примечания
Литература
- Иванов П. Синий зипун, красный кушак. Ямская гоньба от монголов до железных дорог // Родина. — 2001. — № 12. (Проверено 21 мая 2010)
- Карнович Е. П. Русские почты в XVII и начале XVII столетия // Исторический вестник. — 1884. — Т. XV. — С. 615—625.
- Кудряшов К. Ямская гоньба // АиФ Москва. — 2006. — № ;23 (673). — 7 июня. (Проверено 21 мая 2010)
- Ям // Большой филателистический словарь / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — 320 с. — ISBN 5-256-00175-2
Ссылки
dic.academic.ru
"Словарь Ушакова", "Словарь топонимов Новосокольнического района Псковской области", "Архитектурный словарь" и другие словари русского языка онлайн > how-to-all.com
Лексическое значение: определение
Общий запас лексики (от греч. Lexikos) — это комплекс всех основных смысловых единиц одного языка. Лексическое значение слова раскрывает общепринятое представление о предмете, свойстве, действии, чувстве, абстрактном явлении, воздействии, событии и тому подобное. Иначе говоря, определяет, что обозначает данное понятие в массовом сознании. Как только неизвестное явление обретает ясность, конкретные признаки, либо возникает осознание объекта, люди присваивают ему название (звуко-буквенную оболочку), а точнее, лексическое значение. После этого оно попадает в словарь определений с трактовкой содержания.
Словари онлайн бесплатно — открывать для себя новое
Словечек и узкоспециализированных терминов в каждом языке так много, что знать все их интерпретации попросту нереально. В современном мире существует масса тематических справочников, энциклопедий, тезаурусов, глоссариев. Пробежимся по их разновидностям:
- ТолковыеНайти значение слова вы сможете в толковом словаре русского языка. Каждая пояснительная «статья» толкователя трактует искомое понятие на родном языке, и рассматривает его употребление в контенте. (PS: Еще больше случаев словоупотребления, но без пояснений, вы прочитаете в Национальном корпусе русского языка. Это самая объемная база письменных и устных текстов родной речи.) Под авторством Даля В.И., Ожегова С.И., Ушакова Д.Н. выпущены наиболее известные в нашей стране тезаурусы с истолкованием семантики. Единственный их недостаток — издания старые, поэтому лексический состав не пополняется.
- Энциклопедические В отличии от толковых, академические и энциклопедические онлайн-словари дают более полное, развернутое разъяснение смысла. Большие энциклопедические издания содержат информацию об исторических событиях, личностях, культурных аспектах, артефактах. Статьи энциклопедий повествуют о реалиях прошлого и расширяют кругозор. Они могут быть универсальными, либо тематичными, рассчитанными на конкретную аудиторию пользователей. К примеру, «Лексикон финансовых терминов», «Энциклопедия домоводства», «Философия. Энциклопедический глоссарий», «Энциклопедия моды и одежды», мультиязычная универсальная онлайн-энциклопедия «Википедия».
- ОтраслевыеЭти глоссарии предназначены для специалистов конкретного профиля. Их цель объяснить профессиональные термины, толковое значение специфических понятий узкой сферы, отраслей науки, бизнеса, промышленности. Они издаются в формате словарика, терминологического справочника или научно-справочного пособия («Тезаурус по рекламе, маркетингу и PR», «Юридический справочник», «Терминология МЧС»).
- Этимологические и заимствованийЭтимологический словарик — это лингвистическая энциклопедия. В нем вы прочитаете версии происхождения лексических значений, от чего образовалось слово (исконное, заимствованное), его морфемный состав, семасиология, время появления, исторические изменения, анализ. Лексикограф установит откуда лексика была заимствована, рассмотрит последующие семантические обогащения в группе родственных словоформ, а так же сферу функционирования. Даст варианты использования в разговоре. В качестве образца, этимологический и лексический разбор понятия «фамилия»: заимствованно из латинского (familia), где означало родовое гнездо, семью, домочадцев. С XVIII века используется в качестве второго личного имени (наследуемого). Входит в активный лексикон.Этимологический словарик также объясняет происхождение подтекста крылатых фраз, фразеологизмов. Давайте прокомментируем устойчивое выражение «подлинная правда». Оно трактуется как сущая правда, абсолютная истина. Не поверите, при этимологическом анализе выяснилось, эта идиома берет начало от способа средневековых пыток. Подсудимого били кнутом с завязанными на конце узлом, который назывался «линь». Под линью человек выдавал все начистоту, под-линную правду.
- Глоссарии устаревшей лексикиЧем отличаются архаизмы от историзмов? Какие-то предметы последовательно выпадают из обихода. А следом выходят из употребления лексические определения единиц. Словечки, которые описывают исчезнувшие из жизни явления и предметы, относят к историзмам. Примеры историзмов: камзол, мушкет, царь, хан, баклуши, политрук, приказчик, мошна, кокошник, халдей, волость и прочие. Узнать какое значение имеют слова, которые больше не употребляется в устной речи, вам удастся из сборников устаревших фраз.Архаизмамы — это словечки, которые сохранили суть, изменив терминологию: пиит — поэт, чело — лоб, целковый — рубль, заморский — иностранный, фортеция — крепость, земский — общегосударственный, цвибак — бисквитный коржик, печенье. Иначе говоря их заместили синонимы, более актуальные в современной действительности. В эту категорию попали старославянизмы — лексика из старославянского, близкая к русскому: град (старосл.) — город (рус.), чадо — дитя, врата — ворота, персты — пальцы, уста — губы, влачиться — волочить ноги. Архаизмы встречаются в обороте писателей, поэтов, в псевдоисторических и фэнтези фильмах.
- Переводческие, иностранныеДвуязычные словари для перевода текстов и слов с одного языка на другой. Англо-русский, испанский, немецкий, французский и прочие.
- Фразеологический сборникФразеологизмы — это лексически устойчивые обороты, с нечленимой структурой и определенным подтекстом. К ним относятся поговорки, пословицы, идиомы, крылатые выражения, афоризмы. Некоторые словосочетания перекочевали из легенд и мифов. Они придают литературному слогу художественную выразительность. Фразеологические обороты обычно употребляют в переносном смысле. Замена какого-либо компонента, перестановка или разрыв словосочетания приводят к речевой ошибке, нераспознанному подтексту фразы, искажению сути при переводе на другие языки. Найдите переносное значение подобных выражений в фразеологическом словарике.Примеры фразеологизмов: «На седьмом небе», «Комар носа не подточит», «Голубая кровь», «Адвокат Дьявола», «Сжечь мосты», «Секрет Полишинеля», «Как в воду глядел», «Пыль в глаза пускать», «Работать спустя рукава», «Дамоклов меч», «Дары данайцев», «Палка о двух концах», «Яблоко раздора», «Нагреть руки», «Сизифов труд», «Лезть на стенку», «Держать ухо востро», «Метать бисер перед свиньями», «С гулькин нос», «Стреляный воробей», «Авгиевы конюшни», «Калиф на час», «Ломать голову», «Души не чаять», «Ушами хлопать», «Ахиллесова пята», «Собаку съел», «Как с гуся вода», «Ухватиться за соломинку», «Строить воздушные замки», «Быть в тренде», «Жить как сыр в масле».
- Определение неологизмовЯзыковые изменения стимулирует динамичная жизнь. Человечество стремятся к развитию, упрощению быта, инновациям, а это способствует появлению новых вещей, техники. Неологизмы — лексические выражения незнакомых предметов, новых реалий в жизни людей, появившихся понятий, явлений. К примеру, что означает «бариста» — это профессия кофевара; профессионала по приготовлению кофе, который разбирается в сортах кофейных зерен, умеет красиво оформить дымящиеся чашечки с напитком перед подачей клиенту. Каждое словцо когда-то было неологизмом, пока не стало общеупотребительным, и не вошло в активный словарный состав общелитературного языка. Многие из них исчезают, даже не попав в активное употребление. Неологизмы бывают словообразовательными, то есть абсолютно новообразованными (в том числе от англицизмов), и семантическими. К семантическим неологизмам относятся уже известные лексические понятия, наделенные свежим содержанием, например «пират» — не только морской корсар, но и нарушитель авторских прав, пользователь торрент-ресурсов. Вот лишь некоторые случаи словообразовательных неологизмов: лайфхак, мем, загуглить, флэшмоб, кастинг-директор, пре-продакшн, копирайтинг, френдить, пропиарить, манимейкер, скринить, фрилансинг, хедлайнер, блогер, дауншифтинг, фейковый, брендализм. Еще вариант, «копираст» — владелец контента или ярый сторонник интеллектуальных прав.
- Прочие 177+Кроме перечисленных, есть тезаурусы: лингвистические, по различным областям языкознания; диалектные; лингвострановедческие; грамматические; лингвистических терминов; эпонимов; расшифровки сокращений; лексикон туриста; сленга. Школьникам пригодятся лексические словарники с синонимами, антонимами, омонимами, паронимами и учебные: орфографический, по пунктуации, словообразовательный, морфемный. Орфоэпический справочник для постановки ударений и правильного литературного произношения (фонетика). В топонимических словарях-справочниках содержатся географические сведения по регионам и названия. В антропонимических — данные о собственных именах, фамилиях, прозвищах.
Толкование слов онлайн: кратчайший путь к знаниям
Проще изъясняться, конкретно и более ёмко выражать мысли, оживить свою речь, — все это осуществимо с расширенным словарным запасом. С помощью ресурса How to all вы определите значение слов онлайн, подберете родственные синонимы и пополните свою лексику. Последний пункт легко восполнить чтением художественной литературы. Вы станете более эрудированным интересным собеседником и поддержите разговор на разнообразные темы. Литераторам и писателям для разогрева внутреннего генератора идей полезно будет узнать, что означают слова, предположим, эпохи Средневековья или из философского глоссария.
Глобализация берет свое. Это сказывается на письменной речи. Стало модным смешанное написание кириллицей и латиницей, без транслитерации: SPA-салон, fashion-индустрия, GPS-навигатор, Hi-Fi или High End акустика, Hi-Tech электроника. Чтобы корректно интерпретировать содержание слов-гибридов, переключайтесь между языковыми раскладками клавиатуры. Пусть ваша речь ломает стереотипы. Тексты волнуют чувства, проливаются эликсиром на душу и не имеют срока давности. Удачи в творческих экспериментах!
Проект How to all развивается и пополняется современными словарями с лексикой реального времени. Следите за обновлениями. Этот сайт помогает говорить и писать по-русски правильно. Расскажите о нас всем, кто учится в универе, школе, готовится к сдаче ЕГЭ, пишет тексты, изучает русский язык.
Смогли тебе помочь? Поделись ссылкой на форумах, в соцсетях.
how-to-all.com
Кто жил в Древней Руси до прихода славян: dmgusev
Славяне были не единственным народом, населявшим Древнюю Русь. В ее котле «варились» и другие, более древние племена: чудь, меря, мурома. Они ушли рано, но оставили глубокий след в русском этносе, языке и народном фольклоре.
Чудь«Как лодку назови, так она и поплывет». Таинственный народ чудь вполне оправдывает свое название. Народная версия гласит, что славяне окрестили некие племена чудью, поскольку их язык казался им странным, непривычным. В древнерусских источниках и народном фольклоре сохранилось немало упоминаний о «чуди», которую «варяги из заморья обложили данью». Они принимали участие в походе князя Олега на Смоленск, против них воевал Ярослав Мудрый: «и победил их, и поставил город Юрьев», о них слагали легенды, как о чуди белоглазой – древнем народе, сродни европейским «феям». Они оставили огромный след в топонимике России, их имя носит Чудское озеро, Чудский берег, деревни: «Передние Чуди», «Средние Чуди», «Задние Чуди». С северо-запада нынешней России до гор Алтая по сей день прослеживается их загадочный «чудный» след.
Долгое время их было принято ассоциировать с финно-уграми, поскольку о них упоминали там, где проживали или до сих пор проживают представители финно-угорских народов. Но в фольклоре последних также сохранились предания о загадочном древнем народе чудь, представители которого покинули свои земли и ушли куда-то, не пожелав принимать христианство. Особенно много про них рассказывают в Республике Коми. Так поговаривают, что древнее урочище Важгорт «Старая деревня» в районе Удора когда-то был поселением чуди. Оттуда их якобы вытеснили славянские пришельцы.
В Прикамье о чуди можно узнать немало: местные жители описывают их внешность (темноволосые и смуглые), язык, обычаи. Рассказывают, что жили они посреди лесов в землянках, где и погребали себя, отказываясь подчиняться более удачливым захватчикам. Есть даже легенда, что «чудь ушла под землю»: мол, вырыли большую яму с земляной кровлей на столбах, да и обрушили ее, предпочтя смерть плену. Но ни одно народное поверье, ни летописное упоминание не может ответить на вопросы: что это были за племена, куда они ушли и живы ли еще их потомки. Некоторые этнографы относят их к народам манси, другие к представителям народа коми, которые предпочли остаться язычниками. Самая смелая версия, появившаяся после открытия Аркаима и «Страны городов» Синташты, утверждает, что чудь – это древние арии. Но пока что ясно одно, чудь – одни из аборигенов древней Руси, которых мы потеряли.
Меря«Чудь начудила, да меря намеряла гатей, дорог да столбов верстовых…» - эти строки из стихотворения Александра Блока отражают замешательство ученых его времени по поводу двух племен, когда-то проживавших по соседству со славянами. Но, в отличие от первого, у мери оказалась «более прозрачная история». Это древнее финно-угорское племя когда-то обитало на территориях современных Московской, Ярославской, Ивановской, Тверской, Владимирской и Костромской областях России. То есть, в самом центре нашей страны.
О них осталось немало упоминаний, меря (merins) встречается у готского историка Иордана, который в VI веке называл их данниками готского царя Германариха. Как и чудь, они были в войсках князя Олега, когда он ходил в походы на Смоленск, Киев и Любеч, о чем сохранились записи в «Повести временных лет». Правда, по мнению некоторых ученых, в частности Валентина Седова, к тому времени этнически они уже были не поволжско-финским племенем, а «наполовину славянами». Окончательная ассимиляция, произошла, очевидно, к XVI веку.
С именем меря связано одно из самых крупных крестьянских восстаний Древней Руси 1024 года. Поводом стал великий голод, охвативший суздальскую землю. Причем, согласно летописям, ему предшествовали «безмерные дожди», засуха, преждевременные заморозки, суховеи. Для мери, большинство представителей которых выступало против христианизации, это очевидно выглядело «божественным наказанием». Во главе бунта стали жрецы «старой веры» - волхвы, которые попытались использовать шанс, чтобы вернуться к дохристианским культам. Впрочем, неудачно. Мятеж был разбит Ярославом Мудрым, зачинщики были казнены или отправлены в изгнание.
Несмотря на скудные данные, которые нам известны о народе меря, ученым удалось восстановить их древний язык, который в отечественной лингвистике получил название «мерянский». Его реконструировали на основе диалекта ярославско-костромского поволжья и финно-угорских языков. Ряд слов удалось восстановить благодаря географическим названиям. Так оказалось, что окончания «-гда» в центрально-русской топонимике: Вологда, Судогда, Шогда – наследие мерянского народа.Несмотря на то, что упоминания о меря полностью исчезли в источниках еще в допетровскую эпоху, сегодня есть люди, которые относят себя к их потомкам. В основном, это жители Верхнего Поволжья. Они утверждают, что меряне не растворились в веках, а составили субстрат (подоснову) северной великорусской народности, перешли на русский язык, и их потомки называют себя русскими. Впрочем, никаких доказательств этому нет.
МуромаКак гласит Повесть временных лет: в 862 году жили в Новгороде словене, в Полоцке кривичи, в Ростове меря, в Муроме мурома. Последних летопись, как и мерян, относит к неславянским народам. Их название переводится как «возвышенное место у воды», что соответствует положению города Мурома, который долгое время был их центром.
Сегодня на основе археологических находок, обнаруженных в крупных могильниках племени (расположены меж притоками Оки левыми Ушной, Унжей и правым Тёшей), практически невозможным определить, к какой этнической группе они принадлежали. По мнению отечественных археологов, они могли быть как еще одним финно-угорским племенем или частью мери, так и мордвой. Известно лишь одно, это были доброжелательные соседи с высокоразвитой культурой. Их оружие по качеству изготовления было одним из лучших в близлежащих областях, а ювелирные украшения, которые в изобилии найдены в захоронениях, отличаются изобретательностью форм и тщательностью изготовления. Для мурома были характерны дугообразные головные украшения, сплетенные из конского волоса и полосок кожи, которые были спирально оплетены бронзовой проволокой. Интересно, что аналогов у других финно-угорских племен не встречается.
via
dmgusev.livejournal.com
Немного о ранней истории тюрем на Руси/в России. Часть 1. - Сергей Алданов
От первых Рюриковичей до Ивана Грозного.
Рис. 1. Изображение древнерусской тюрьмы в Радзивилловской летописи – киевляне освобождают из нее князя Всеслава Полоцкого в 1068 году. По Н. Н. Воронову это один из 2 видов тюрьмы того времени – «поруб».
Места заключения – вещь для общества необходимая, что не говори в их осуждение. Потому история их древняя. Для Руси, к примеру, она начиналась явно до XI века, для которого существуют первые факты существоваения тюрем.
Во –первых - материальный факт тюремного заключениея - раскопанные археологами остатки земляной ямы-тюрьмы в Новгороде, у руин Десятинного монастыря на Софийской стороне. Это было помещение три на три метра, два лежака и деревянная бадья—отхожее место.
Во-вторых, тюрьма упоминается в анонимном «Сказании о Борисе и Глебе», часть которого датируется концом XI века, опираясь на заметки, сделанные вскоре после гибели братьев (по С. А Богославскому).
Воронин обращает внимание на описание тюрьмы по «Сказанию», дающее и нам возможность оценить «сидение»: «Особенно интересно в этом смысле описание обстановки самой тюрьмы и обстоятельств освобождения узников. Они содержались в большой земляной тюрьме — «погребе». Интересен сам термин заключенные как бы погребены заживо в земле. Яма была, очевидно, перекрыта накатом, засыпанным землей. В этом своем виде земляная тюрьма напоминала так называемую срубную могилу. В момент чуда дверь, вернее люк в этом накате, был не только «заклющен», т. е. заперт на ключ, но и «погребен», т. е. тоже завален землей, а лестница, по которой можно было спуститься в погреб, была вытащена и лежала «вьне», т. е. снаружи. Видимо, дело узников было, как говорится, пропащее, так как из летописи известны случаи, когда погребенные в подобных «земляных мешках» узники умирали от удушья, что иногда входило в планы заточивших их князей, т. е. «заклющенные» гибли «нужной смертью». Точность описания земляной тюрьмы поразительна!»
Воронин также говорит о двух типах тюрем: погребах и порубах: «Устройство тюрьмы наследовало местную домостроительную традицию: южный «погреб» восходил к полуземляночным жилищам, северный «поруб» — к срубным постройкам. Иллюстратор оригинала Радзивиловского списка летописи в миниатюре освобождения Всеслава изобразил именно бревенчатую тюрьму—«поруб» (см рис. 1).
А недавно в Новгороде раскопали тюрьму-погреб (Рис. 2), если следовать терминологии Воронина, хотя археологи почему-то назвали ее порубом- может, благодаря подземному срубу, крепившему такую тюрьму?
Рис. 2 Тюрьма XI века в Новгороде. Вот что было написано в отчете экспедиции Института археологии РАН:"В 30-е годы XI в. вблизи Волосовой улицы было построено довольно сложное сооружение, которое можно соотнести с «порубом» (тюрьмой, темницей). Сохранилась его подземная часть в виде ямы диаметром 5 м и глубиной 3 м. Первоначально стены постройки были составлены из вертикально установленных широких досок, сохранившихся на высоту до 3,5 м. Доски были скреплены перекладиной, вставленной в пазы столбов, расположенных по углам темницы. В начале 40-х годов XI в. это сооружение было перестроено. Две стены старой постройки разобрали и поставили новый сруб размером 230 х 240 см, сохранившийся на 28–30 венцов. На дне располагались две лавки, от которых остались лишь столбы, а также яма под отхожее место.
В таком виде – погреба и порубы, крыте ямы и специльные избы, - тюрьмы существовали долго. В земляной тюрьме в Пустозерске держали протопопа Аввакума «Чли в наказе: Аввакума посадить в землю в струбе и давать ему воды и хлеба. И я сопротив тово плюнул и умереть хотел, не едши, и не ел дней с восмь и больши, да братья паки есть велели...Таже осыпали нас землею: струб в земле, и паки около земли другой струб, и паки около всех общая ограда за четырьми замками; стражие же пре[д] дверьми стрежаху темницы». - Рис. 3
А
Б
Рис. 3. А, Кресты на Пустозерском городище в память о сожжении тут протопопа Аввакума с товарищами. Б. Где-то тут на холме был земляной острог. Фото - http://af1461.livejournal.com/249947.html
Или вот - сохранилась грамота царей Иоанна и Петра 1694 года: «Известно нам Великим государем учинилось, что на Вологде в тюрьме многие татаровня от утеснения и от смрадного духу болны, потому что только в той тюрьме одна изба, в которой не только татаровня, но и русские многие люди седят, а от той-де тягости многие померли… Зделать в Вологде тюрьму больше прежней, и в той тюрьме зделать две избы».
Специальные каменные тюрьмы – будто бы появились с Иваном Грозным. Старейшая из тех, о которых есть сведения, Чебоксарская каменная тюрьма возведена по личному указу Ивана Грозного в 1648 году (толщина стен — 82 см) - рис.4. Она сменила временную деревянную, сгоревшую при пожаре, По легенде, от стен каменной тюрьмы к Волге вел подземный ход, который был засыпан в уже в XX веке.
Рис. 4. Чебоксарский Кремль, в который входила и каменная тюрьма. С гравюры голландского путешественника Н.К. Витзена. 1692.
23—24 июля 1555 года архиепископ Казанский и Свияжский Гурий по пути в Казань остановился в Чебоксарах и по поручению царя Ивана Грозного в присутствии чебоксарских воевод и горожан освятил место и окропил границы будущего Кремля. Внутри Кремля позже были сооружены Двор воеводы (Государев двор) с приказной избой, казна, тюрьма…».
Гордиться как бы и нечем, но все же для нас и это памятник (рис. 5)
Рис. 5 Фото одной из камер Чебоксарской тюрьмы. Судя по потолочным перекрытиям, это именно тот самый памятник времен Иван Грозного.
Кстати, Аввакума в Пафнутьевом монастыре, «заперши в темную полатку, скована держали год без мала». Боровский Пафнутьев монастырь в те времена был каменной крепостью – и держали Аввакума, вероятно, в какой-то из башен монастыря-крепости (рис. 6).Таким образом, инновации в области каменного строительства немедленно отразились на судьбе некоторых заключенных.
Рис. 6. Боярыня Морозова навещает Аввакума в тюрьме (миниатюра XIX века) В ту же "каменную палатку" к Аввакуму пришел обижавший его келарь Никодим, исцеленный Аввакумом: «притече ко мне с келейником ночью в темницу, идучи говорит: блаженна обитель, — таковыя имеет темницы! Блаженна темница — таковых в себе имеет страдальцов!».
Аманаты и «аманацкие избы».
Непременно надо вспомнить еще одно нововведение времени Грозного – институт аманатов в применении к ясачным народам До того практика аманатов была усвоена от крымских татар, а ими от турок, теми от арабов (аман – по арабски безопасность). Аманатом был потомог графов Мордвиновых, сын мордовского князя, союзника Ивана Грозного во время похода на Казань. Отсюда практика распространилась на ясачные народы. При колонизации новых территорий, населенных инородцами, становившихся данниками, платившими ясак, от каждого ясачного рода брались аманаты, то есть заложники, в основном из знатных семей,
Свидетельства времени: государевой грамотой (1652 г.) «повелено Карачейскую самоядь с ласковостью склонять к даче аманатов из лучших людей, для удержания от воровства и обложения ясаком». Грамотой следующего года повелевалось «Карачейскому князьку Хулеву быть в аманатах на Березове, а при смене аманатов велеть сыскивать разбежавшихся самоедов, приводить их на прежние угодья, где жили, и взыскивать с них ясак». http://sergeytsvetkov.livejournal.com/233347.html
Аманаты содержались в специальных аманатских избах, которые строились таким образом, чтобы одна стена этой избы была частью городской стены. Это было необходимо для того, чтобы родственники могли передать аманатам продовольствие.
К примеру в крепости Курмыш на Суре в документах начала XVII упоминается «двор аманацкой» — тюрьма для заложников из местной национальной знати, то есть чуваш и мордвы. Этот двор был огорожен высокой оградой, и в нем имелось 4 избы».
Пример аманатского двора –на старинном плане Красноярска (рис. 7)
Рис. 7. Красноярский острог до пожара 1733 года. Гравюра А. Колпашникова (по зарисовкам 1730-х годов). Избы в стене – вероятно, амананатские. В 1635 году царь Михаил Федорович в грамоте томскому воеводе Ивану Ромодановскому писал:» И для укрепленья велели имати у них и оманаты самых лутчих людей или тех лутчих людей детей и братью и племянников и держать в Красноярском остроге в оманатех с великим береженьем. А тем ясашным людем приказывати и нашу милость их обнадеживати, чтоб они жили на своих кочевьях и нам с себя ясак платили, как им мочно безпереводно и как их же братья преж сего нам ясак платили, и всякими своими зверовными промыслы промышляли беспрестанно и безо всякие измены. А только учнутца под нашей царскою высокою рукою послушны, и ясак нам с себя учнут платить и аманаты дадут, и мы их пожалуем, войною на них наших служилых людей посылать и воеводам нашим и служилым же людем никакие налоги и тесноты чинить не велим. Да и в Красноярской острог к воеводе к Федору Мякинину ты, князь Иван, от себя о том отписал же, а велел ему, по прежнему и по сему нашему указу и смотря по тамошнему делу, немирных землиц над воинскими людьми и над нашими изменники, прося у бога милости, промышлять и поиск чинить, сколько милосердый бог помощи подаст, и в Красноярском остроге жить с великим береженьем. А как, аже даст бог, которых немирных землиц людей смирят и под нашу царскую высокую руку приведут и их на том утвердят и аманатов возьмут, что им быть под нашею царскою высокою рукою, и ясак с себя учнут платить, и к ним бы ему Федору и служилым людем велеть держать ласку и большой привет».
Такая практика была общей и в Поволжье, и на Урале, и в Сибири, и на Дальнем Востоке. Таким образом, создавалась тюрьма не для совершивших преступление, а для достижения экономических целей путем взятия заложников.
К чему это иногда вело, можно узнать из «ЧЕЛОБИТНОЙ С. В. ПОЛЯКОВА И ЕГО СПУТНИКОВ О ПОВЕДЕНИИ Я. П. ХАБАРОВА НА АМУРЕ В 1650-1653 гг»(на обороте четвертого листа помета: "162 (1653 г.) сентября в 6-й день подали изветную челобитную Стенька Поляков с товарищи").
«И как он, Ярофей, перешел за волок к служилым людям, к Рашмаку с товарыщи, а у тех служилых людей седела в аманатах князева жена князца даурского Шилгинея, да сын ево меньшей шилгинеев. И он, Шилгиней князец, тебе, государь, ясак дал с собя и с роду своево прежным казакам, Рашмаку с товарищи, до ево, Ярофееву приходу И он, Ярофей, тою князцеву жену и сына ево шилгинеева принял в аманаты. И, приняв, государь, он, Ярофей, тех аманатов, князцеву жену и сына ево шигинеева, захотел он, Ярофей, ту князцеву жену взять себе на постелю и та шилгинеева жена не пошла к нему, Ярофею, на постелю безчестья ради и он, Ярофей, рьняся на нее тое ночи удавил для ради своей бездельной глупости и после того времени, государь, в великом посту за три дни до светлово христова воскресенья в великой четверг приезжал тот, Шилгиней князец, к жене своей, говорил так: "... жива ли де моя жена у вас и покажите де мне жену мою и яз де государю ясак дам со ста человек, яз де приехал ныне с полным ясаком". И ему, Ярофею, показать стало нечево, потому что удавил и оне, дауры, ездили по полю крутом города с утра до половины дни и прочь отъехали и тут он, Ярофей, тебе, государю, в ясачном сборе поруху учинил, а твоей государевой службе непостоянство, а ево, Ярофеево, нерадение.
Таков был основатель города Хабаровска в своей жизни «путешественника и предпринимателя», и такоева была «система» аманатов.
aldanov.livejournal.com
II. Место сельского хозяйства в хозяйственной системе Древней Руси
II. Место сельского хозяйства в хозяйственной системе Древней Руси
«История нашего общества изменилась бы существенно, если бы в продолжение восьми-девяти столетий наше народное хозяйство не было историческим противоречием природе страны. В XI в. масса русского населения сосредоточивалась в черноземном среднем Поднепровье, а к половине XV в. передвинулась в область верхнего Поволжья. Казалось бы, в первом крае основанием народного хозяйства должно было стать земледелие, а во втором должны были получить преобладание внешняя торговля, лесные и другие промыслы. Но внешние обстоятельства сложились так, что пока Русь сидела на днепровском черноземе, она преимущественно торговала продуктами лесных и других промыслов, и принялась усиленно пахать, когда пересела на верхневолжский суглинок. Следствием этого было то, что из обеих руководящих народнохозяйственных сил, какими были служилое землевладение и городской торговый промысел, каждая имела неестественную судьбу, не успевала развиться там, где было наиболее природных условий для ее развития, а где развивалась успешно, там ее успехи были искусственны…»[31] Давно уже и наша археология и историческая наука в целом начали указывать на «неестественность» и «искусственность» этого построения Ключевского, но, тем не менее, у многих представителей нашей науки этот предрассудок еще продолжает держаться (Довнар-Запольский, Лященко, Рожков). С особенной силой выступил на защиту этого положения H. A. Рожков. Он сделал попытку обосновать его целым арсеналом документальных доказательств, и, конечно, это обстоятельство обязывает нас ближе присмотреться к самому предмету и к системе защиты положений, выдвинутых недавно умершим историком.
По его мнению, земледелие в древнейшей Руси не только не господствовало, но и не было даже очень важной отраслью хозяйства.
«Кий, Щек и Хорив[32] по преданию, занесенному в начальную летопись, были звероловами. Северяне платили дань хазарам по шкурке белки с дыма. Олег, подчинив в 883 г. древлян, положил на них дань по черной кунице с дыма.
По словам арабского писателя Ибн-Хардадбе, жившего во второй половине IX в., русские вывозили из своей страны меха выдры и черных лисиц, т. е. продукты звероловства. В 945 г. Игорь, отпуская от себя византийских послов, заключивших с ними договор, одарил их тем, чем сам был богат, главным образом, мехами. То же самое обещала дать в дар византийскому императору при своем крещении княгиня Ольга. Ей же приписывается устройство княжеских „ловищ“, т. е. приспособлений для охоты на зверей в землях древлянской и новгородской, и „перевесищ“ — приспособлений для ловли птиц — по Днепру и Десне. Древляне, осажденные Ольгой в Коростени, предлагали ей дань „скорою“, т. е. мехами. По словам Святослава, одним из главнейших богатств Руси были меха»[33]. Дальше тот же автор делает указания на пчеловодство и рыболовство, снабжая свои рассуждения ссылками на соответствующие места многочисленных источников. И, тем не менее, согласиться с такими положениями автора невозможно.
Легенда о Кие, Щеке и Хориве использована H. A. Рожковым не совсем верно. Летописец приводит три варианта сведений о них и особенно о первом из братьев. Сам летописец отдает предпочтение последнему варианту, по которому Кий является князем, путешествует в Византию и принимает там «велику честь… от царя». И мы не можем не согласиться в данном случае с летописцем: из всех трех версий предположение о том, что Кий был у полян одним из князей, подобных тем, о которых говорит Маврикий Стратег или которых упоминает летописец, наиболее вероятно.
Стало быть, звероловство здесь весьма сомнительно. Платеж дани мехами, конечно, говорит только о наличии мехов и об их ценности, и больше ни о чем[34]. Необходимо, наконец, пересмотреть и обычное понимание некоторых слишком хорошо знакомых и традиционно толкуемых мест летописи. К числу их относится и известное место под 859 г. о том, что «козари имаху на полянех и на северех и на вятичех, имаху по белей веверице от дыма». Но не правильнее ли будет читать «по беле и веверице», где «бель» будет серебряная монета? Тогда наше представление об этих племенах и характере их обложения представятся нам в другом свете[35]. Для решения этого вопроса совершенно необходимо в первую очередь обратить внимание не на предметы, которыми покоренное население облагалось в виде дани, а на единицу обложения. Это есть дым, или дом, рало, плуг. Дым, или дом, — это, несомненно, оседлое хозяйство — очаг, двор, индивидуальное хозяйство, поскольку оно облагается как особая хозяйственная единица. Плуг или рало говорят сами за себя. Все эти термины, в сущности, обозначают одну и ту же единицу обложения, в основе которой лежит сельское хозяйство.
Вятичи в 964 г. говорили Святославу: «Козаром по щьлягу от рала даем». То же видим и несколько позднее: в 981 г. Владимир «вятичи победи и возложи на ня дань от плуга, яко же и отец его имаше»[36]. Мы имеем, правда, несколько более позднюю расшифровку этой земледельческой единицы обложения. Гельмольд (XII в.), рассказывая о западных прибалтийских славянах, между прочим, сообщает, что «существует у оботритов епископская подать, которая заменяет десятину, а именно: от каждого плуга, т. е. от двух волов или одного коня — мера хлеба, 40 мотков льна, 12 нумм доброй монеты (XII nummi probatae monetae)…»[37]
Если единица обложения в данном обществе получила свое происхождение от главнейшего пашенного орудия производства, то совершенно очевидно, что мы имеем дело с обществом безусловно земледельческим.
Эти наши соображения мы можем очень хорошо проверить, если сопоставим приведенные факты с предметами материальной культуры, постоянно находимыми при раскопках.
В этом отношении у археологов нет разногласий.
В своей работе «Древние обитатели Среднего Приднепровья и их культура в доисторические времена» археолог В. В. Хвойка делает опыт подведения итогов многочисленных данных археологических раскопок в Среднем Поднепровье, т. е. в районе для нас особенно интересном, поскольку здесь образовался центр «варварского» русского государства. Не только для «славянской эпохи» (терминология В. В. Хвойка. — Б. Г.), но и для периодов более ранних В. В. Хвойка с уверенностью говорит о господстве здесь земледелия. «Итак, мы видели, — подводит итоги Хвойка, — что обитатели Среднего Приднепровья славянской эпохи знали многие отрасли производства, но ремесла не составляли главной формы труда местного населения. Первенствующая роль принадлежала все-таки земледелию и скотоводству. Это подтверждается весьма частыми находками сельскохозяйственных орудий — железных паральников, мотыг, серпов, кос и др. орудий, находимых в городищах и могильниках этого времени, а также и находками огромного количества зерен хлебных злаков, нередко хранившихся в особых помещениях. В жилищах, как обнаружило исследование древних построек, уничтоженных пожаром, в отделении, соседнем с жилым помещением, нередко оказывались целые слои поджаренных хлебных зерен — пшеницы, ячменя, ржи и проса; иногда они находились в деревянных обгоревших кадках и бочках. В некоторых случаях, напр, в Шарковском (Шаргородском) городище, хлебные зерна были обнаружены в специальных зернохранилищах, устроенных в отделении, находившемся по соседству с жилым помещением. Зернохранилища эти представляли собой круглую выкопанную в желтой материковой глине яму со сводчатым верхом, в котором находилось отверстие; стенки такой ямы были докрасна обожжены»[38]. «Славянскую эпоху» В. В. Хвойка начинает после «великого переселения народов», т. е. его наблюдения идут в глубь веков — задолго до образования Киевского государства.
Оказывается, та же картина характерна не только для Среднего Поднепровья.
Едва ли не самым замечательным археологическим открытием наших дней следует считать раскопки П. Н. Третьяковым укрепленного поселка в устье р. Сонохты, впадающей в Волгу, в 20 км ниже устья р. Шексны вблизи дер. Березники. Раскопки производились в 1934–1935 гг. Поселок возник приблизительно в III–IV вв. нашей эры, погиб вследствие большого пожара около IV–V столетия. В этом укрепленном поселке 11 построек, из коих 5 жилых изб, 1 большое общественное здание, 2 помещения, связанных с производством и обработкой металла, 1 ткацкая изба, 1 помещение для хранения и размола зерна и 1 — погребальное.
Для нас в данном случае весьма важно отметить, что люди этого поселка питались хлебом и занимались подсечным земледелием, о чем свидетельствует не только наличие особой хлебной избы, но и орудий производства: специальные топоры для срубания деревьев, серпы, зернотерки. Какие именно хлебные злаки здесь возделывались, установить не удалось. Зато по косвенным данным устанавливается культура льна, из которого ткались полотна. Рядом с земледелием тут имеются явные следы и других отраслей хозяйства — охоты, рыболовства, добычи и обработки металла, прядения, гончарного дела, работы по дереву и др. Перед нами, очевидно, коллектив родственников, ведущих свое многостороннее хозяйство[39].
Работа П. Н. Третьякова одним этим объектом изучения (Березники) не исчерпывается. Он раскопал много поселков в Верхнем Поволжье и более позднего времени (VII–IX вв.) и пришел к выводу, что земледелие господствует в этом районе безраздельно и что характер земледелия постепенно меняется. Подсека, т. е. земледелие досошное, постепенно сменяется сошным, пашенным. Оснащенной железным наконечником сохе предшествует деревянное рало. Лошадь, которая в старое время употреблялась в пищу, в связи с этими переменами становится необходимой для земледелия тягловой силой и служит пищей лишь в очень ограниченной мере. Этот перелом в технике земледелия, т. е. переход от подсечного к пашенному земледелию, падает, по наблюдениям автора, приблизительно на VII–VIII вв.
Вместе с тем он отмечает и перемену в формах поселений. На смену укрепленным городищам идут неукрепленные, но зато более крупные поселки, причем родственные коллективы сменяются коллективами, объединяемыми общностью хозяйственных интересов.
Вопрос об этнической принадлежности населения этих поселков, для данного случая не первостепенный, мы оставляем пока в стороне.
В 1929 г. украинский археолог А. Федоровский раскопал Донецкое городище в 7 км от Харькова, у с. Карачевки, на правом берегу р. Уды. Это городище более позднего времени — XI–XII вв. Тут мы имеем уже не подсеку, а настоящее пашенное земледелие. А. Федоровский нашел здесь полный ассортимент хлебных злаков (просо, рожь, ячмень, пшеницу мягкую и твердую, гречу), а также лен и мак, нашел жернова, зернотерку, четыре серпа. Но самое главное, на что он в своем отчете обратил особое внимание, — это то, что вся поверхность селения покрыта ямами разной глубины, предназначенными для хранения зернового хлеба. Он раскопал около 80 таких ям, и это еще не все, так как раскопки не закончены. Стенки этих ям тщательно выглажены, кое-где заметны следы лопат, кое-где видны следы глины и извести, имеются остатки березовой и сосновой коры, которой выстилались когда-то эти ямы. В целом ряде ям были обнаружены обуглившиеся зерна хлебных злаков. «Русская Правда» и летопись тоже упоминают о таких хлебных ямах[40]. А. Федоровский относит их к древнейшему слою своих раскопок XI–XII вв. Автор пробует объяснить огромное количество этих ям тем, что ими можно было пользоваться только определенное, ограниченное время, так как в них разводились бактерии, портившие хлеб, после чего приходилось яму забрасывать и делать новую. Весьма вероятно, что догадка автора имеет основание, но нельзя не сделать дополнительно и другого заключения о том, что здесь мы имеем доказательства господства сельского хозяйства в данном районе вообще и, в частности, в данном селении. Иначе нельзя объяснить заботы об устроении этих ям и их количества.
Ассортимент хлебных злаков говорит о том же[41]. Совершенно очевидно, что земледелие и на этой территории существует не со вчерашнего дня, что для развития всех перечисленных культур требуется время, измеряемое не десятилетиями, а столетиями[42]. Что эти находки А. Федоровского не исключительны и что Харьковский район в этом отношении не единственный, видно из археологических данных раскопок и более старого периода, и современных.
В раскопках северянских курганов Самоквасов давно уже отмечал факты, вполне подтверждающие это наблюдение Федоровского и сообщения летописи. И там серпы и три сорта хлебных зерен указывают, по его мнению, на земледельческий быт северян[43]. К таким же выводам приходят и Гамченко на основании раскопок в урочище Струга[44] и Антонович по данным раскопок древлянских курганов[45]. Раскопки селения Райки (10 км от Бердичева) подтверждают то же. Эти раскопки замечательны тем, что дают нам не случайно сохранившийся вещевой материал, а полный домашний обиход населения, катастрофически погибшего в начале XIII в. Тут мы имеем полный ассортимент орудий сельского хозяйства: лемехи разных типов, серпы, косы, путы для лошадей; большое разнообразие хлебных злаков: просо, овес, рожь, горох, вика, а также мука, пшено, конопля и мак. Большое количество цилиндрических замков говорит о том, что мы имеем дело с обществом, где весьма развит институт частной собственности с его спутниками — имущественным неравенством и специфическими преступлениями. То же мы имеем по Роси, в так называемой Княжой горе, поселении, относимом археологами к XI–XII вв. Здесь найдены различные орудия производства с преобладанием сельскохозяйственных (177 предметов), среди них имеются плуги.
Исследователь Ковшаровского городища (Смоленской губ.) говорит о сельском хозяйстве здесь в XI–XIII вв. совершенно определенно: «Главным занятием жителей было сельское хозяйство». Найденные в городище обуглившиеся (от пожара) зерна, главным образом ячменя (2–3 вида), меньше овса (1–2 вида) и пшеницы, мотыги с серпами и жерновами служат этому ярким подтверждением. Не найдено лишь остатков сохи, которая, несомненно, уже существовала. Возделывали и лен, отпечатки ткани из которого хорошо сохранились на обожженной глине. Несомненно, были, но не сохранились и огородные растения. Были и домашние животные (лошадь, корова, овца, свинья, собака и пр.), кости которых найдены в городище. Хлебные зерна, найденные в этом городище, были обследованы специалистом К. А. Флаксбергом[46], который пришел к заключению, что здесь возделывались, главным образом, яровые хлеба и больше всего ячмень, но он же подчеркивает, что отсутствие ржи среди зерен, найденных в раскопках, не позволило ему высказаться относительно сельского хозяйства более определенно.
Конечно, отсутствие точных данных о сохе и об озимых хлебах, если оно не случайно, наводит на мысль о более отсталой системе земледелия, чем в Киевщине и в Волжско-Камском районе, где сошники найдены в слоях X в., и, может быть, даже в Новгороде. Впрочем, сам А. Н. Лявданский[47] не сомневается, что в XI в. соха с железным наконечником в Смоленщине уже известна. Приблизительно то же мы имеем и в земле радимичей, недавно подвергшейся тщательному обследованию Б. А. Рыбакова. На основании изученных им раскопочных материалов около 150 курганов он приходит к весьма определенному выводу о том, что земледелие было основным занятием радимичей, что они стремились занять наиболее плодородные черноземные части территории. Охота составляет едва заметное занятие, которое не оставило в курганных раскопках никаких следов.
Автор указывает также на то, что здесь сеялись не только хлебные злаки, но и технические культуры, и прежде всего лен. Дань, платимая радимичами по одной шкурке с дыма, тоже говорит о ничтожных размерах охотничьего промысла. Сторонников теории о господстве здесь охоты не спасает и обычно приводимый ими относящийся к 1150 г. факт платежа смоленскому епископу десятины лисицами, так как и в XVI в., когда относительно места земледелия в хозяйстве этого края уже нет споров, мозырский наместник продолжал собирать с населения мед и «по лисице с каждого дыма». За время X–XII вв. здесь, правда, не найдено металлических сошников; в изобилии имеются топоры, серпы, косы-горбуши. Отсюда можно было бы сделать вывод о преобладании подсечной системы, что не противоречило бы нашему представлению о радимичах и вятичах как о племенах отсталых в своем развитии по сравнению с другими славянскими племенами. Красочное изображение летописцем этих лесных жителей, живущих «зверинским обычаем», хорошо известно всем. Необходимо, однако, иметь в виду, что Б. А. Рыбаков не обследовал радимичских городищ, а изучал только могилы. Работы того же Б. А. Рыбакова над археологическими материалами дреговичей, в своем развитии недалеко ушедших от радимичей, позволяют говорить более решительно о пашенном земледелии или, во всяком случае, о более высоких формах подсечной системы у дреговичей даже в IX в., если не раньше[48].
Недавние раскопки В. И. Равдоникаса на границе новгородских владений с Карелией говорят о той же роли земледелия даже для северного района. М. И. Артамонов имел поэтому полное основание в одной из своих последних статей заявить, что «вопреки распространенному среди некоторых историков мнению, у славянских и финских племен Восточной Европы еще задолго до возникновения Русского государства земледелие было важнейшим видом хозяйственной деятельности»[49].
Данные языка говорят о том же: уже в глубокой древности в славянском языке имеются термины, свидетельствующие, что славяне прекрасно знакомы с хлебными злаками, огородными овощами и сельскохозяйственными орудиями производства.
Археологические и лингвистические данные вполне согласуются со сведениями древнейшей «Правды Русской». Отправляющемуся в служебную командировку вирнику полагалось «взяти 7 ведер солоду на неделю, также овен, либо полоть или две ногате, а в среду резану, в три же сыры; в пятницу тако же. А хлеба, поскольку могут ясти, и пшена; а кур по две на день; кони 4 поставите и сути им на рот (овса), колько могут зобати». Дальше еще имеется разъяснение относительно продуктов для вирника и его помощников: «Борошна, колько могут изъясти». Перед нами продовольственная обычная норма для командируемого сборщика податей и штрафов. С другой стороны, и отклонения от этой нормы обнаруживают то же первенствующее значение хлеба. Крайнее ограничение в пище обычно в таких случаях изображается как переход на хлеб и воду. Антоний Печерский «яды хлеб сухий, и того черес день, и воды в меру вкушая»[50].
Никаких сомнений нет, что перед нами общество, производственная база которого основана, прежде всего, на земледелии. Хлеб — основная пища людей, как овес — лошадей, причем количество этих продуктов на едоков нормируется исключительно аппетитом потребителя, что говорит об изобилии этих продуктов.
«Обилие» в наших старых письменных памятниках обозначает, прежде всего, изобилие хлеба, продовольствия. «Бывши бо единою скудости в Ростовстей области, востаста два волхва от Ярославля, глаголюща, яко ве свеве, кто обилие держит»[51]. Из дальнейшего видно, что под обилием действительно разумелся хлеб прежде всего. В духовной новгородца Климента XIII в. читаем: «Даю за все то два села с обильем, и с лошадьми, и с бортью…»[52] Летописец, вкладывая в уста послов, говоривших от имени славян Рюрику и его братьям, фразу «земля наша велика и обильна», безусловно, имел в виду плодородие земли и распространенность в стране земледелия. В уже цитированной выше «Правде» детей Ярослава середины XI в. мы имеем изображение княжеского хозяйства, по крайней мере настолько полное, чтобы не оставить в нас сомнения относительно земледельческой базы, на которой оно покоится. За сообщаемыми «Правдой» деталями ясно проглядывает княжеский двор в широком понимании слова, т. е. жилые и хозяйственные постройки, княжеские слуги различных рангов и эксплуатируемое население — смерды, рядовичи, изгои и закупы (последняя категория взята из «Пространной Правды», но у нас нет никаких оснований думать, что она возникла лишь тогда, когда составлялась эта «Правда») и обыкновенные рабы. Среди хозяйственных построек либо прямо называются, либо с очевидностью подразумеваются — клеть, конюшня, коровий двор, хлев, помещение для сена и дров. Называются следующие детали сельского хозяйства: рогатый рабочий скот (волы) и лошади, скот молочный и мясной («говядо»), овцы, свиньи, козы; из птиц — голуби, куры, утки, журавли, лебеди. Имеются некоторые данные об организации сельского хозяйства: сельский староста и ратайный староста, очевидно, наблюдатели за земледельческими работами. Упоминаются поля, разграниченные межами. Нарушение межи карается самым высоким штрафом — «А иже межу переорет… то за обиду 12 гривен» (ст. 33). Предполагается, что кто-то заинтересован в расширении своей пашни за счет соседа, под которым в данном случае разумеется князь. Кто же мог, прежде всего, покуситься на чужую межу, как не земледелец-смерд, уже ставший нуждаться в земле и уже успевший почувствовать стеснение в еще недавнем праве ее свободного использования? О росте княжеского, боярского, церковного землевладения я буду говорить ниже[53].
Классическое изображение смерда-земледельца в речи Владимира Мономаха на Долобском съезде (1103 г.) нам хорошо известно. Здесь смерд изображается в качестве мелкого непосредственного производителя, владеющего орудиями сельскохозяйственного производства, усадьбой, инвентарем живым и мертвым и пр. Смерды — самая многочисленная группа населения Киевской и Новгородской Руси. Все они, прежде всего, земледельцы.
Вполне понятным делается и обращение кн. Ольги к древлянам, записанное в Лаврентьевской летописи под 946 г. (не большая беда, если летописец этот рассказ снабдил подробностями, взятыми из обихода современной ему жизни): «Вси ваши гради предашася мне и ялися по дань и делают нивы своя и земле своя, а вы хочете измрети гладом».
Относительно голодовок у нас имеется достаточное количество сведений, из которых с совершенной ясностью вытекает, что земледелие есть основное и главное занятие деревенского населения.
«Том же лете вода бяша велика в Волхове, а снег лежа до Яковлева дня; а на осень уби мороз вершь всю (т. е. хлеб) и озимице и бысть голод и церес зиму ржи осьминка по полугривне»[54]. «Стояста 2 недели полне, яко искря гуце, тепле вельми, переже жатвы; потом найде дожть, яко не видехом ясна дни ни до зимы; и много бы уйме жит и сена не уделаша…»[55] «Том же лете стоя все лето ведром, и пригоре все жито, а на осень уби всю ярь мороз. Еще же за грехи наши не то зло оставися, но пакы на зиму ста вся зима теплом и дождем, и гром бысть; и купляхом кадку малую по 7 кун. О велика скорбь бяше в людях и нужа»[56]. «Той же осени найде дожть велик и день и нощь на Госпожькин день, оли и до Никулина дни не видехом светла дни, ни сена людей бяше льзе добыты, ни нив делати»[57]. «Изби мраз на Въздвиженье честного креста обилье по волости нашей, а оттоле горе уставися велико: почахом купити хлеб по 8 кун, а ржи кадь по 20 гривн, а в дворех по 30, а пшенице по 40 гривн, а пшена по 8, а овес 13 гривн. И разидеся град наш и волость наша, и полни быша чюжии гради и страны братье нашей и сестр, а останок почаша мерети»[58].
Не остается никаких сомнений, что неурожай есть общенародное бедствие: не только деревня страдает от него, но и городской житель вынужден терпеть «скорбь велику и нужду», если по тем или иным причинам не родился хлеб. Необходимо обратить внимание, что эти факты, взятые из летописей, касаются Новгородской земли.
Самое серьезное внимание необходимо обратить на различение нашими источниками озими и яри. Это говорит о пашенном устойчивом земледелии, весьма возможно, о двухпольной, а может быть, и трехпольной системе.
Конечно, с первого взгляда может показаться, что все эти факты относятся только к XI–XII вв., что, может быть, в несколько более раннее время (IX–X вв.) дело обстояло иначе. Эти сомнения разрешают показания иностранцев и археологии, которые вполне подтверждают наши наиболее ранние письменные свидетельства. Еврейский путешественник X в. Ибн-Якуб сообщает, что «славянская земля (имеются в виду западные и отчасти восточные славяне) обильна всякого рода жизненными припасами, что славяне — народ хозяйственный и занимаются земледелием усерднее, чем какой-либо другой народ». Восточные документы свидетельствуют, что славянский лен в IX в. в значительных количествах шел в Среднюю Азию через Дербент[59]. Под 997 г. в Лаврентьевской летописи помещен рассказ об осаде Белгорода. Старик советует осажденным горожанам собрать «аче и по горсти овса или пшенице или отруб» для того, чтобы устроить кисельный колодезь и обмануть неприятеля. Предполагалось, что эти продукты имеются у большинства населения даже во время осады, рассчитанной на голодный измор осажденных. Маврикий Стратег, писатель конца VI в., сообщает, что у славян много проса и пшеницы. В IX в. не только упоминается, как говорит Рожков, рало (или плуг) у вятичей, но оно стало там, как мы видели, единицей обложения. В «Правде Русской» (Пространной) из произведений сельского хозяйства называются пшеница, жито, горох, пшено, полба, ячмень. В «Вопрошании Кириковом» — горох, соцевица, пшеница и овощи. В церковном уставе середины XI в. записано: «Аще муж иметь красти конопли или лен или всяко жито». Араб Ибн-Русте (первая половина X в.), рассказывая о жатве у славян, дает понять, что земледельческие продукты были главной пищей их (особенно они любили просо, о чем говорят также Маврикий и Лев Мудрый). У Льва Диакона мы встречаем известие, что император Цимисхий по договору со Святославом 971 г. дозволил Руси привозить в Грецию хлеб на продажу. Менандр, византийский писатель VI века, сообщает о том, что у антов имелись поля, подвергшиеся опустошению со стороны войск византийских. Хлеб и мясо — это, по словам Константина Порфирородного, обычная жертва славян, а значит и пища, и, конечно, не новая, а весьма старая, потому что жертвенный ритуал есть освященная вековыми обычаями традиция.
Вообще известные нам факты относительно дохристианской религии славян говорят о земледельческом культе по преимуществу. Солнце и земля, два главных божества во всяком земледельческом культе, имеются и у славян. Они даже считают себя «Даждьбожьими внуками», а землю называют своей матерью. Ранняя история христианства на Руси еще раз подтверждает земледельческий характер хозяйства древних славян IX–X вв.: та синкретическая религия, которая образовалась в результате принятия христианства, не носит на себе почти никаких существенных налетов тотемизма, что для концепции Ключевского — Рожкова было бы необходимо. Христианские понятия и представления заменили собой элементы именно земледельческого культа: весна превратилась в Богородицу, приезжающую на Благовещение на сохе, святые Илья, Егорий и Никола превратились в покровителей сельскохозяйственных работ и помощников земледельца. Особенно Егорий: он «жито родит», «ярь засевает», «горох сеет и на поле первый бог»[60]. Молиться славянин привык под «овином»[61] и т. д. То же можно наблюдать и у пруссов, непосредственных соседей восточных славян.
Протестуя против водворяемого среди них христианства, они говорят своим миссионерам, что из-за них земля прусская перестанет давать жатву, деревья — плоды, животные — приплод[62].
О земледелии как хозяйственной основе жизни древнеславянского общества говорит и славянский календарь, возникший еще в родовом строе во время господства огневой подсечной системы земледелия. Славяне делили время на отрезки, соответствующие чередованию сельскохозяйственных работ, и определяли эти отрезки по луне. Первый месяц — месяц, когда секут деревья для сжигания, — называется сечень, второй, когда срубленные деревья подсыхают, — сухой, третий, когда сожженные деревья превращаются в золу, — березозол, четвертый — травень, дальше идут — кветень, серпень, вресень (от врещи — молотить)[63]. Совершенно очевидно, в какой хозяйственной обстановке вырос этот календарь.
М. С. Грушевский объясняет противоречия в показаниях византийских писателей относительно состояния земледелия у славян тем, что, по его мнению, эти писатели сталкивались со славянскими пограничными поселениями, население которых, в обстановке колонизационного движения среди постоянных опасностей, отставало от форм более культурной жизни славян, живущих вдали от византийских границ. «Источники, которые знали славян в нормальной обстановке, — говорит Грушевский, — на насиженных местах, показывают у них широко развитую земледельческую культуру, положившую свой глубокий отпечаток на весь славянский быт». «Правда, — продолжает тот же автор, — такие источники мы имеем за более позднее время — X и даже XI вв., но такое широкое развитие земледелия показывает, что мы имеем дело не с каким-нибудь новым, а очень старым культурным достижением»[64].
Решительно поддерживая точку зрения М. С. Грушевского на роль земледелия в Древней Руси и допуская, что М. С. Грушевский не ошибается в объяснении этих «противоречий», я все же думаю, что можно объяснить их и иначе. Если более старые писатели говорят о славянском земледелии в очень скромных выражениях (один из них, Прокопий, даже утверждает, что «оба народа [славяне и анты. — Б. Г.] живут в худых, порознь рассеянных хижинах и часто переселяются»), а более поздние свидетельства дают картину настоящего пашенного земледелия, не проще ли здесь видеть прогресс в технике славянского земледелия и вытекающие отсюда вполне понятные следствия?
Итак, все имеющиеся в нашем распоряжении факты решительно противоречат утверждению Ключевского — Рожкова о том, что земледелие в древнейшей Руси не господствовало, не было даже очень важной отраслью хозяйства. Для Рожкова это явствует, как мы видели, из того, что в числе хозяйственных благ, составлявших главное богатство Руси, ни разу не называется хлеб, а упоминаются только продукты «добывающей промышленности — меха, мед и воск». Рожков прав в том, что «богатство князей, бояр и купцов состояло не в хлебе», но этот факт не служит аргументом в пользу основного утверждения автора. Хлеб стал «богатством» гораздо позднее, в тот момент, когда феодальные отношения совершенно явственно стали обнаруживать признаки своего разложения, — в конце XVIII в. и особенно в XIX в. — но и сам Рожков не станет отрицать, что земледелие было главным занятием сельского населения и в XV–XVII вв. в Московском государстве, в то время, когда пушнина, несомненно, продолжала оставаться самым выгодным и преобладающим русским товаром на европейских и азиатских рынках.
Мне кажется, что в наших источниках нет данных для того, чтобы признать основные положения Ключевского, Рожкова и их последователей доказанными. В Киевской, Новгородской и Суздальской Руси основным занятием населения было земледелие.
Пушная охота явилась в сколько-нибудь развитом виде следствием внешней торговли, причем охота эта могла стать большим промыслом только на севере, так как в средней полосе и, особенно, на юге не могло быть пушного зверя, способного по своей ценности конкурировать с пушниной севера.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
О кладоискательстве в Древней России
Испокон веков самым лучшим и надежным способом сохранения своих ценностей и богатства являлся клад. В настоящее время до сих пор и находят клады, и самолично скрывают их, и это не кажется пережитком прошлого. Очень многих на поиск клада толкает погоня за легкими деньгами. Что, казалось бы, может быть проще, чем просто откопать клад.
Потому даже в Древней Руси это было популярным занятием. Достаточно интересен факт, что таковое занятие, как кладоискательство, распространено было даже среди крестьян. Так называемая «золотая лихорадка» зачастую охватывала даже целые деревни. Мужчины бросали хозяйственные дела и уезжали в погоню за богатством большими группами. Пропадали на долгое время, но так ничего и не находил. Искали клады также и князья, и цари, и вельможи, несмотря на репутацию кладов – настолько заразительной была страсть к большому богатству. Даже самим Иваном Грозным собственноручно был найден клад, который был замурован в стене одного из соборов Новгорода. Об источнике информации ничего не было известно, так же как и о точном местоположении клада в соборе. Царь пытал всех, кто находился в соборе, но никто знать не знал о кладе. Когда Иван решил ломать стену, посыпались сокровища. Царь увез их в Москву.
Если кто из воевод был прослышан о возможном кладе, немедля рал государственных людей и лично отправлялся на поиски, объясняя это тем, что надо бы пополнить государственную казну. Находились люди, которые с небывалой уверенностью сообщали о кладах. Причем говорили настолько правдивой на слух, что заняться кладоискательством собирались даже убеленные сединами старики.
Но чаще всего страсть к кладоискательству одолевала самые низкие слои общества – бедняков, которые лелеяли мечту за один раз разбогатеть. Им казалось, что это и есть главный выход из положения – найти клад и перестать быть нищим. Бедняки бросали свои хозяйства, и уезжали на поиски, в то время как хозяйство, пусть и небольшое, пропадало. Были случаи, что некоторым везло – клад они находили, но утаивали. Поговаривают, что тех, кто нашел клад, пытали.Клады, которые прятали казаки, дикие степняки и многие другие было найти очень непросто. Прятались они так, чтобы никто не знал и во что бы то ни стало не мог их найти. Часто клад прятался в яму, вырытую под предлогом захоронения погибшей лошади. Над многими кладами даже накладывались проклятья и якобы охранялись они силой нечистой, а смерть тому грозила, кто найдет и откроет сокровища.
Желаете при приобрести недвижимость? Вас интересуют квартиры в Климовске? Вы можете обратить внимание на новостройки эоном-класса или элитный комплекс. Удобное месторасположение, всего 20 км.от Москвы, большая транспортная развязка, доступные цены на жилье, экологически чистый район, в Климовске есть все, что необходимо для современной жизни человека.
kartolog.ru
как жили горожане в древней руси
Быт горожанина был более разнообразным, особенно если протекал в городах крупных, таких, как Киев. Столица Древней Руси поражала своими размерами современников. Уже в XI в. ее называли «соперником Константинополя» . Высота валов «города Ярослава» достигала 16 метров. Валы венчала деревянная крепостная стена с каменными проездными воротами. Княжеские и боярские терема теснились в нагорных, сильно укрепленных районах — забота о внешней и внутренней безопасности была неотъемлемой стороной тогдашнего существования. Здесь жизнь била ключом, быт выстраивался в соответствии с представлением о том, что достойно князю и его окружению. В усадьбах жили младшие дружинники, толпилась многочисленная челядь, число которой умножалось по мере продвижения вверх владельца. Хоромы обыкновенно представляли собой целый комплекс срубных построек, соединенных переходами, сенями, галереями. Иные из них достигали 2—3 этажей. Княжеские терема, будь то терем великого киевского князя или позднее терем князя удельного, обычно оказывались центром управления княжеством и обширными княжескими вотчинами. Сюда стекались дани и подати, здесь наказывали и судили. Новгородец летом в доме не жил, только ночевал. В доме было темно и тесно. Зимой, напротив, лишний раз старались наружу не выходить. А летом вся жизнь проходила на улице. А женщины? Еще историки XIX века писали, что русская горожанка, в особенности знатная, была затворницей и почти не выходила со двора. Так то в московский период — XVI–XVII век, а что было раньше, нам неизвестно. А как выглядел средневековый горожанин? На Западе есть многочисленные изобразительные источники, Русь таковых почти не оставила. И письменные источники очень скудны. Например, считается, что мужчины Древней Руси носили длинные волосы. На этот счет есть замечательное свидетельство Жильбера де Лануа, приезжавшего сюда в начале XV в. : «В Новгороде все заплетают косы. Мужчины одну, женщины две» . Большинство простых киевлян жило на Подоле — городском посаде близ речки Почайны. Археологи насчитали здесь мастеров чуть ли не шести десятков специальностей. Жилища чаще всего зависели от удачливости и мастерства их владельцев. Здесь были и полуземлянки, и избы. Покрой одежд для всех слоев населения был одинаков и различался преимущественно качеством ткани и украшений. Основной вид одежды — рубашка, более длинная у женщин и короткая у мужчин. Для знати ее шили из дорогих, нередко привозных тканей, простонародье носило домотканые рубашки. Женщины украшали их вышивкой. Поверх рубашки они надевали юбки. Мужчины носили «порты» — длинные штаны. Верхняя одежда простого люда — длинное, облегающее одеяние, свита. Знать носила плащи из дорогих материй, подбитых мехом, с пряжками из золота и серебра. Украшений вообще было много — ожерелья, серьги, браслеты, кольца, цепи. Их любили и женщины и мужчины, и богатые и бедные. Археологические раскопки поставляют в великом множестве украшения, сделанные из недорогих камешков, меди, бронзы или низкосортного задымленного стекла. Городская обувь, особенно там, где имелись деревянные мостовые, была из кожи. Лапти — «лыченицы» являлись крестьянской обувью. И это, конечно, было не единственным отличием в быту сельского населения. Ритмы жизни здесь более подчинялись ритмам сельскохозяйственного цикла и в большей мере зависели от природы. Отсюда и большая приверженность к языческим представлениям, стремление «умолить» не только Бога, а и на всякий случай всякую «нечисть» , пращуров и т. д. Однако часто случалось так, что ни тяжелый труд, ни истовое моление, ни языческое «волхвование» не помогали. Неурожай и голод — неразлучные спутники жизни. Ресурсы крестьянского двора были скудные, и в голод люди ели липовый лист, березовую кору, мякину. Летописное известие 1127 г. повествует об ужасном неурожае, который заставлял родителей отдавать детей проезжим купцам, — купцы спасали их от голодной смерти, продавая.. . в чужие страны. Спутниками тогдашней жизни были большие эпидемии и пожары.
Как жили в Древней Руси Жилище в России в X–XVII вв. Русская изба Русская изба столетиями не меняла свой облик. Основою избы была клеть — связь бревен на четыре угла. Клеть зимняя отапливалась печью, холодная клеть — это летняя постройка, без печи. Крестьянские избы той поры — полуземляные или наземные, срубные. Для полуземлянок вырывали неглубокую яму, стены которой закрывались деревом. Пол был чаще земляной, плотно утрамбованный, иногда обмазанный глиной. Чтобы войти в такое жилище, нужно было спустится по нескольким ступенькам, вырытым в земле, вниз. Иногда в яму спускали уже готовый сруб, засыпая в образовавшиеся между стенками сруба и ямой пустоты землю. Потолка полуземлянка не имела, его заменяла сама кровля. Основой деревянных наземных построек служил четырехугольный бревенчатый сруб, чаще 4 м на 4 м. Потолок из гладко отесанных досок закрывался двускатной крышей, пол в срубных домах всегда бывал дощатый. Такой дом назывался изба - от "истба", "истопка", поскольку обязательно строился с печью. Был он выше, чем полуземлянка, часто имел второй этаж. Окна прорубались в бревнах и в холодную погоду закрывались - "заволакивались" досками, отчего и назывались волоковыми. Иногда окна закрывали слюдой, которая, однако, плохо пропускала свет. Оконное стекло появится только в XIV в. Вход в дом обычно был ориентирован на юг, чтобы в дом попадало больше тепла и света. Некоторые дома состояли из избы, теплого жилого помещения, и клети - холодного, служившего кладовой. Часто имелись подклети — нижние помещения для скота, вещей. В таком случае саму избу, стоявшую над подклетью, именовали горницей. Горницу с окнами, которые пропускали много света, называли светлицей. У наиболее зажиточных людей имелся и третий ярус — терем. В богатых домах полы деревянные, а в княжеских — из дубовых плиток (разновидность паркета) . В каждом богатом доме обязательно была мыльня — русская баня.
ммммммммммммммммммммммммм
спасибо l КаРаМеЛьКо l. но мне нужно ещё что нибудь
мммммммммммммммммм
Хорошо. У них было рабство, хоть и не такое, как в Риме и тд. они хорошо одевались, питались, могли позволить себе заморские украшения
Между образом жизни верхушки и основной массы была существенная разница. Жилища князей и бояр - хоромы. Недалеко от них - жилища управителей, поварня, конюшня, кузница. Все постройки объединялись двором. Зажиточные горожане жили в срубах. Ремесленный люд обитал в слободах. Крестьяне жили в небольших домах: полуземлянках или срубных наземных постройках.
touch.otvet.mail.ru
