Первые династические браки в истории России.(1). Династические браки в древней руси
ДИНАСТИЧЕСКИЕ БРАКИ | Русь Изначальная
ДИНАСТИЧЕСКИЕ БРАКИ
Встав во главе государства, великий князь Ярослав I настойчиво продолжал внешнюю политику своего отца и деда, скрепляя военные победы династическими браками детей, но при этом совершенствовал методы ее проведения в переговорах, в соответствии с нараставшей хозяйственнойу военной и политической мощью страны.
Четвертый сын князя Ярослава, Всеволод, женился на дочери императора Константина, Марии. Рожденные в этом браке дети стали выдающимися фигурами в истории Древней Руси. Сын Владимир, получивший прозвище Мономах, продолжал политику деда, Ярослава: блестящий полководец и литератор, он и словом и делом старался сохранить единство Киевской Руси, организовал отпор кочевникам-половцам, продолжал совершенствовать законы, строил соборы и содействовал развитию искусств и книжного дела. Его сестра, Анна (Янка), необычайно образованная, умная и деятельная женщина, основала в Киеве первый на Руси женский монастырь — Андреевский — и устроила там школу для девочек. Здесь они обучались «писанию, ремеслам, пению, швению и иным полезным занятиям, да от юности навыкнут разумети закон божий и трудолюбие…» После смерти митрополита Иоанна II именно ей отец и брат поручили сложную дипломатическую миссию — снарядить посольство в Византию и выбрать подходящую кандидатуру на место главы Русской церкви.
То, что после неудачного похода на Византию авторитет киевского князя только рос, подтверждают и другие династические браки, которые буквально пронизывали всю Европу и связывали европейские правящие династии с Русью. Как мы помним, два брака, в 1039 и 1043 годах, породнили русский и польский дворы. В 1043 или 1044 году княжна Елизавета Ярославна вышла замуж за конунга Харальда, который благодаря мудрым советам Ярослава стал единовластным правителем Норвегии.
В 1046 году еще одна дочь Ярослава, Анастасия, стала женой наследника венгерского престола герцога Андрея, который вот уже несколько лет жил изгнанником на Руси. Как раз в это время венгерская знать отправила в Россию посольство, предложив герцогу вернуться и занять престол, сместив немецкого ставленника Петера, против которого народ поднял восстание. Андрея князь Ярослав поддержал не только советом, но и военной силой. В 1051 году он еще раз предоставил зятю войско (а наряду с ним и польский зять Ярослава, Казимир I), чтобы противостоять вторжению немецких сил.
В конце 1040-х -начале 1050-х годов был заключен самый известный в Древней Руси династичекий брак. Дочь Ярослава, Анна, стала женой французского короля Генриха I.
В отличие от других союзов, этот изначально не имел политической подоплеки. Страны находились далеко друг от друга, и их интересы практически не пересекались. Однако это был еще один шаг к укреплению авторитета Киева в Европе. Король Франции, для которого этот брак стал третьим, искал невесту на Руси, так как все европейские принцессы были с ним в родстве. Не исключено, что до него дошли рассказы о необыкновенной красоте, уме и образованности дочерей Ярослава. Инициатива исходила именно от Генриха I. Он отправил в Киев посольство с дарами и са мыми лучшими своими дипломатами. Свое поручение они выполнили и вернулись с необыкновенной невестой.
Анна сразу снискала уважение среди подданных, ее образованностью, благочестием и государственным умом восхищался даже папа Николай II. Анна родила четырех детей. Старший сын, Филипп, стал следующим королем Франции, и как прежде королева подписывала самые важные документы вместе с мужем, так теперь она ставила подпись вместе с сыном. На свои средства Анна основала монастырь Святого Винцента под Парижем, где и поселилась, когда овдовела. Она была молода и вышла замуж еще раз, за графа Рауля де Валуа, которого не остановило даже отлучение от церкви. Овдовев второй раз, королева вернулась ко двору сына. Последняя грамота, подписанная ее рукой, относится к 1075 году.
ruhistor.ru
Первые династические браки в истории России.(1) — Мегаобучалка
Содержание
Введение. Актуальность. Цели и задачи исследовательской работы………..2
Глава 1. Литературный обзор.………………………………………………….3
1.1. Первые династические браки в истории России…………………………3
1.2. Династические браки между Германией и Россией.......……………......6
1.3. Роль династических браков в истории Германии и России….………....14
Глава 2. Организация и методы исследования. ……………………………...17
2.1. Описание выборки....…………………………………………………... 17
2.2. Описание методов исследования……………………………………... 17
Глава 3. Анализ результатов исследования…………………………………. 17
3.1 Анализ результатов социологического опроса.………………………. 17
3.2. Сравнительный анализ роли немецких принцесс и принцев в судьбе
России…………………………………………………………………………...18
Выводы………………………………………………………………………… 19
Заключение……………………………………………………………………. 20
Список литературы…………………………………………………………… 21
Приложение 1. Схема династических браков династии Романовых.
Приложение 2. Анкета.
Приложение 3. Результаты анкетирования.
Приложение 4. Результаты государственной деятельности русских немцев на российском престоле.
Введение
Актуальность.
Династический брак — брак, заключавшийся между членами монархических династий, главным образом в политических целях. Например - брак Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского привел к возникновению единого Испанского королевства.
Мы узнали на уроках истории, что российские правители тоже заключали династические браки. Нас заинтересовало, почему русские цари стали выбирать себе в жены не русских девушек из знатных боярских родов, а неизвестных немецких принцесс, и мы решили исследовать данную тему.
Цели и задачи исследовательской работы.
Главная цель нашей исследовательской работы – определить роль династических отношений в истории Германии и России.
Исходя из данной цели, были поставлены следующие задачи:
- изучить литературу по данному вопросу;
- изучить отношение группы подростков к династическим бракам в истории России через анкетирование;
- выяснить уровень знания нашими ровесниками истории нашей страны через анкетирование;
- провести сравнительный анализ роли немецких принцесс и принцев в судьбе России;
- выяснить, какую роль играют в современном мире династические браки.
Гипотеза 1: заключение династических браков между Германией и Россией не имели большего значения для нашей страны.
Гипотеза 2: немецкие принцессы и принцы сыграли огромную роль в развитии России и укреплении её положения в мире.
При анкетировании объектом исследования являются подростки (учащиеся МБОУ «Краснохолмская сош №1»). Предмет исследования – отношение подростков к династическим бракам между Германией и Россией.
Глава 1. Литературный обзор
Первые династические браки в истории России.(1)
В мировой истории династические браки - явление повсеместное.
Династические связи между различными государствами обуславливались в первую очередь личными и семейными интересами, которые переплетались и часто отождествлялись с государственными. Посредством брачного союза, страны, прежде всего, заручались поддержкой друг друга.
Первый династический брак на Руси датируется IX веком. Князь Рюрик женился на королеве Урманской Енвиге, тем самым, дав начало традиции, закрепившейся на Руси до начала нашего столетия. Позднее и потомки Рюрика, стремясь повысить авторитет династии и получить союзников в лице иностранных государств, заключали династические браки. Так Ярослав Мудрый (1019-1054г.г.) был зятем шведского короля Олафа, тестем короля Норвегии Гарольда, имел внуков-королей во Франции - Филипп I и в Венгрии- Белла I.
А до этого династические браки заключались направо и налево вне зависимости от того, что принято понимать под браками теперь. Когда взрослых детей не хватало, союзы скреплялись заключением браков с малолетними. Так, в 80-х годах Х века после усмирения волжской Булгарии союз Руси с этой державой был скреплен династическим браком князя Владимира с 4-летней булгарской принцессой, от которой в дальнейшем родились князья Борис и Глеб.
Другим свойством династических браков было многоженство. Много союзов - много браков. Но чтобы подчеркнуть значимость международного договора, иностранная принцесса должна была стать 1-й женой князя. Не по счету, не по порядку, а по важности. Своя же жена-соплеменница могла быть только 2-й. А если иностранных договоров было несколько - то и более низкой по рангу. И это, не считая нескольких сотен наложниц, если мужем был князь. Так, у князя Владимира Красно Солнышко было 800 наложниц в разных городах своего княжества (в Вышгороде - 300, в Белгороде - 300, в сельце Берестовое - 200). И даже принятие христианства не отменило этой его привилегии.
Второй чертой династического права является национальность монарха. Она считается не по происхождению монарха, а по стране, в которой тот правит. Так, варяжка Ольга была русской княгиней. И Екатерина II, немка по происхождению, также была русской царицей.
Третьей чертой союзов и, соответственно, династических браков является веротерпимость. Союзы заключались с представителями различных религий и ничего - все уживались. Например, в X веке до принятия христианства Русь заключала династические союзы: на Западе - с христианской Чехией, на Севере - со старообрядческой Швецией, на Востоке - с мусульманской Булгарией и на юге - снова с христианской державой - Византией.
Существовало также общее международное правило того времени: в династии считаются сначала все мужские линии в порядке старшинства и лишь затем линии женские. Причем не только в исконно русских родах, но и в смешанных браках было принято детей, внуков и т.д. называть так, чтобы они сохраняли родовой корень отца или матери. Это - заимствование династических имен при браках.
И еще: дети княжеского рода носили второе имя по имени города, который им принадлежал или в котором они родились. Например, имя Малко Любечанин означало, что городом Малко является Любеч на Днепре, что севернее Киева и недалеко от Чернигова. Но если человек становился князем земли (т.е. федерального государства), то он перенимал в качестве второго имени название этой земли. Например, Малко Любечанин (Малко - это, скорее всего, уменьшительное имя от Мала) в дальнейшем стал Малом Древлянским, князем Древлянской земли. Дочь свою он назвал Малушей, а сына - Добрыней, как производное от имени своей жены, чешской принцессы Добравы. Поэтому Добрыня (в дальнейшем Добрыня Никитич) - не только русский князь, но и прирожденный принц крови Чешского королевского дома (т.е. чешской правящей династии), которого должны были величать "Его Королевское Высочество".
Но есть еще одна, наверное, самая главная черта династического права: наследником в своей стране или в своем доме становился только старший сын. (Данное правило описывается еще в библии в отношении продажи первородства Исавом Иакову). Если были еще земли, то они раздавались другим сыновьям. В федеративной Киевской Руси таких земель хватало для детей монарха первой коронной земли (т.е. Полянского княжества). Но в княжествах имелись другие лица, которые тоже хотели княжить, что и приводило периодически к междуусобицам, когда центр оказывался слабым. А это происходило тогда, когда умирал отец - князь коронной земли, а сыновья начинали передел власти.
Во времена Ордынского ига на Руси князья ради покровительства татарского хана, вассалами которого они являлись, женились на его дочерях или сестрах. Князь смоленский Федор Ростиславич Чёрный вынужден был жениться на дочери хана Тулабуга, получив в приданое общим числом "36 градов". В 1318 году московский князь Юрий Даниилович, женившись на сестре хана Узбека Кончаке, получил от хана ярлык на великое княжество Владимирское. Этот брак поднял авторитет московской династии, что впоследствии способствовало централизации власти вокруг Москвы.
Брак Иоанна III на племяннице последнего Византийского императора Константина Палеолога Софии в 1472 году привел к укреплению власти русского князя, расширению торгово-экономических отношений Руси и Запада. И, несмотря на намерения Папы Римского подчинить Русь католическому влиянию, государство осталось верным преемником Византии, как в религии, так и в культуре.
В 1761 году, после смерти императрицы Елизаветы Петровны, на русском престоле, по сути дела, оказались два немца - герцог Гольштейн-Готторпский Пётр III и принцесса Анхальт-Цербстская Екатерина II. Это было на руку прусскому императору Фридриху II, который, ведя с Россией войну, терпел поражение. Но немецкая принцесса избавилась от своего слабохарактерного мужа и превратилась в великую русскую императрицу-патриотку своей новой родины.
Вышеизложенные исторические факты подтверждают то, что династические браки являлись своеобразной стратегией и тактикой, политической хитростью в достижении целей и решении некоторых проблем русской дипломатией, а также способствовали возвышению русского двора в глазах европейских монархов. (1)
megaobuchalka.ru
Династические браки русских великих князей в XIV–XVI вв.[1003]
Династические браки русских великих князей в XIV–XVI вв.[1003]
В последние годы возрос интерес исследователей к проблемам родственных связей между различными семьями, принадлежащими к правящей элите Русского государства, и влиянию такого родства на политические процессы, проходившие в XIV–XVI вв. Свой вклад в изучение этой проблемы внес и Ю. Г. Алексеев, плодотворно занимающийся ранней историей формирования Русского государства и создания государственного аппарата.
Одним из аспектов изучения родства является вопрос о возникновении и развитии династических связей между московскими великими князьями и соседними правителями. Это не только генеалогическая проблема: решение этого вопроса поможет понять, какое место занимала Россия в системе европейских государств.
Родство русских великих князей чаще всего отсчитывалось от браков времени Ярослава Мудрого. Действительно, потомки этого киевского князя благодаря последующим союзам еще долго появлялись на юге Европы, в Португалии, германских княжествах. Но династические связи русских князей практически прервались в XIII в., когда русские земли попали в зависимость от татар, а сами князья чаще стали брать в жены дочерей татарских ханов, стараясь таким образом упрочить свое положение.
В это же время – XIII–XIV вв. – на западных границах русских княжеств формируется новое государство – Великое княжество Литовское. В значительной степени в его состав входят бывшие русские княжества, основанные Рюриковичами, а правящей династией являются Гедиминовичи – потомки первого великого литовского князя Гедимина.
Браки русских Рюриковичей с литовскими Гедиминовичами, появившиеся в XIV в., фактически положили начало новому этапу династических браков правителей русских земель с европейскими правящими домами.
Можно определить два направления таких союзов: русские Рюриковичи с Гедиминовичами и русские Рюриковичи с Рюриковичами, правившими или служившими в Литве. Если в первом случае подобные браки можно рассматривать как бесспорные династические союзы, то во втором это не просто политические союзы, заключаемые, чтобы усилить положение конкретных правителей, но, возможно, попытка теснее связать выделившиеся самостоятельные ветви бывших киевских великих князей в то время, когда политическая роль самого Киева исчезла[1004].
Очевидно, первым из этих союзов следует считать брак сына московского великого князя Ивана Калиты – Семена Ивановича Гордого и дочери великого литовского князя Гедимина Анастасии (Августы), заключенный в 1333 г. Впоследствии их дочь Василиса в 1349 г. вышла замуж за кашинского князя Михаила Васильевича. Еще раньше, в 1326 г., другая дочь Гедимина – Альдона (в крещении Анна) – была выдана замуж за наследника польского престола – будущего короля Казимира Великого.
Не исключено, что такие родственные связи помогли тогда же, в 30-е гг. XIV в. прочнее укрепиться в Великом Новгороде еще одному сыну Гедимина – Наримонту-Глебу, приглашенному служилым князем «на новгородские пригороды». Литовский потомок Наримонта – Александр Патрикиевич, выехавший в Москву в 1408 г., еще до этого переезда, в 1403 г., выдал свою дочь Агрипину замуж за можайского князя Андрея Дмитриевича. В Москве потомки Наримонта, от которых пошли князья Голицыны и Куракины, стабильно занимали высокое служебное положение[1005].
Однако в генеалогических источниках конца XV в. гораздо больше внимания уделялось браку литовского князя Ольгерда и тверской княжны Ульяны (1350). Старшая сестра Ульяны в 1347 г. стала второй женой московского великого князя Семена Гордого.
Родословие литовских князей, помещенное вместе с первой редакцией Сказания о князьях владимирских, связывает этот брак Ольгерда с именем московского князя: «и паки прислал Олгерд к великому князю Семиону Ивановичю, прося за себя свести его дочери великого князя Александра Михайловича Тверскаго»[1006]. На первом месте у автора стоит тот факт, что московский князь был женат на тверской княжне, и соответственно брак с Ульяной роднил бы Ольгерда с московским домом.
С именем Ульяны в этом произведении связано и крещение Ольгерда перед смертью в православную веру.
Естественно, в Послании тверского автора Спиридона-Саввы (начало XVI в.) эти же события связаны с именем великого тверского князя Михаила Александровича: к нему посылает послов Ольгерд, «моля его и обещевая присягу имети к нему и помоществовати во всем и повиноватися, яко же отцу его створяше та. Князь же велики Михаило Александрович возлюби его и вдаде за нь сестру свою великую княжну Ульяну. И от того часа наречеся Олгерд князем по жене своей великой княжне Ульяне»[1007].
Уже эти тексты показывают, что браку Ольгерда и тверской княжны и в XVI в. придавалось династическое значение, по одной версии закреплявшее союз Твери-Москвы и Литвы, а по другой – Твери и Литвы. Следует отметить, что к 1350 г., когда был заключен этот брак, Александр Михайлович, упоминаемый в Сказании, уже умер; в Твери княжил его старший сын Всеволод Александрович, а не Михаил – брат Ульяны, упомянутый в Послании.
Михаил Александрович, став великим тверским князем после смерти брата, женил старшего сына и наследника Ивана Михайловича на дочери великого литовского князя Кейстута Марии (1375), а младших сыновей (кашинские князья) – Бориса на смоленской княжне; Василия же – дважды: на дочери Владимира Ольгердовича и дочери князя Корибута Анастасии[1008].
В дальнейшем внучка великого тверского князя Ивана Михайловича Анна Ивановна выходит замуж за литовского князя Свидригайло (1430) а правнучка – Мария Борисовна за московского великого князя Ивана III Васильевича. Брат Марии, последний великий тверской князь, женился на дочери Семена Олельковича (также потомке Ольгерда) Софье (1471)[1009].
Эти стабильные браки, заключаемые в каждом новом поколении, роднили тверских князей с литовскими князьями, и они же помогали Твери в борьбе с Москвой за главенство среди русских земель.
Московские князья также роднились с литовскими. Младший брат Семена Гордого Иван Иванович, став великим князем, выдал свою дочь Любовь за князя Дмитрия Боброка Кориатовича (1356).
В польской генеалогической литературе не раз высказывалось мнение, что Дмитрий Кариатович, погибший в битве на Ворскле в 1399 г., – это Дмитрий Боброк Волынский, один из сподвижников московского князя Дмитрия Донского. Это родство связало московских князей с литовскими Гедиминовичами, княжившими на Волыни и Подоле[1010].
Но самыми яркими были браки детей Дмитрия Донского. Его старший сын и наследник женился на дочери великого литовского князя Витовта Софье (1392). Софья много сделала, чтобы сохранить дружеские контакты с литовским двором: она неоднократно возила своих сыновей к Витовту в Литву. В литературе как-то проходит незамеченным, что сыновья Софьи были единственными внуками Витовта, поэтому московские князья, пусть чисто символически, позднее могли считаться претендентами на литовский престол. Не исключено, что это обстоятельство сыграло свою роль во второй половине XVI в., когда Иван Грозный, правнук Софьи и Василия Дмитриевича, и его сыновья выдвигались как кандидаты на польско-литовский престол.
Кроме того, одна дочь Василия и Софьи, московская княжна Анна, вышла замуж за византийского императора Ивана Палеолога, а другая – Анастасия – за князя Александра (Олелько) киевского (1417)[1011].
Младший брат Василия Дмитриевича, князь галицкий Юрий Дмитриевич, был женат на дочери смоленского князя (1400). Важно заметить, что именно в это время Смоленск окончательно входил в состав Великого княжества Литовского. Сестра Юрия Мария Дмитриевна вышла замуж за литовского князя Семена-Лугвеня (1393). Прямым потомком от этого брака был выехавший в 1526 г. в Москву князь Федор Михайлович Мстиславский, который какое-то время был одним из претендентов на московский престол[1012], пока у великого князя Василия Ивановича не появился наследник. Весь XVI в. князья Мстиславские входили в верхушку Государева двора; вскоре после выезда Федора Мстиславского была составлена новая редакция родословной легенды литовских князей, где было указано происхождение князя Михаила от Семена-Лугвеня по женской линии (князья Мстиславские) и от младшего брата Ольгерда по мужской линии (князья Ижеславские)[1013].
Среди московской ветви Рюриковичей на литовских княжнах преимущественно женились удельные князья: боровско-серпуховской князь Владимир Андреевич (двоюродный брат Дмитрия Донского) в 1372 г. женился на дочери Ольгерда и Ульяны княжне Елене[1014], а в 1456 г. их потомок Иван Васильевич уже выехал в Литву.
Предки Ф. М. Мстиславского
В конце XV в. на русско-литовские браки повлиял и союз Ивана III и Софьи Палеолог. Эта сирота и бесприданница, безусловно, не принесла мужу прав на византийский престол, но сам брак повышал престиж государя всея Руси; он вызвал интерес к Русскому государству в странах Европы. Именно после 1473 г. начинается интенсивный обмен посольствами с различными государствами, император предлагает заключить брак представителя своего дома с московской княжной[1015].
Теоретически дети Софьи имели минимальные права на московский пре-стол: у Ивана III был сын от первого брака, который в 1482 г. женился на Елене Стефановне, дочери валашского воеводы. Наследником должен был стать сын Ивана Ивановича Дмитрий, которого Иван III в 1498 г. венчал на княжение.
Брак Софьи и Ивана отозвался и на судьбе еще одних потомков Дмитрия Донского – князей можайских и верейских. Еще в 1454 г. Иван Андреевич Можайский, внук Дмитрия Донского, бежал в Литву, где женился на дочери князя Федора Воротынского; их сын Андрей Иванович женился на княжне Чарторыйской. А раньше (1452) за князя Чарторыйского вышла замуж дочь Дмитрия Юрьевича Шемяки Мария.
Михаил Андреевич, верейский князь, младший брат Ивана Андреевича, в 1480 г. женил сына на племяннице Софьи Палеолог Марии. Софья дала Марии в приданое украшения первой жены великого князя, и когда Иван III потребовал, чтобы эти украшения были возвращены в казну, Василий и Мария бежали в Литву. Их дочь Софья вышла замуж за литовского магната Альберта Гаштольда.
Эти браки, заключенные в конце XIV–XV вв., имели особое значение для Литвы. С 80-х гг. XIV в. там идет активное внедрение католической религии, ставшей официальной религией государства: союзы православных Рюриковичей со своими однородцами из русских княжеств создавали реальное противостояние натиску католической церкви, создавали возможность «отложения» от Литвы и практически способствовали сохранению самостоятельной литовской государственности вплоть до Люблинской унии.
Самым блестящим завершением династических браков XIV–XV вв. между русскими и литовскими князьями стала свадьба дочери Ивана III и Софьи: в 1495 г. Елена Ивановна вышла замуж за великого князя литовского, а позднее короля польского Александра.
Появление в Вильнюсе православной великой княгини усилило положение православных князей в Великом княжестве Литовском[1016]. Не только Елена, но и родственные связи русских князей с литовскими, заложенные в прошлом, создавали противовес политическим тенденциям, формировавшимся при дворе. Вскоре после переезда Елены в Литву при великокняжеском дворе возвышается семья православных князей Глинских, любимцем короля становится только что вернувшийся со службы при дворах европейских монархов Михаил Львович Глинский[1017]. С этой семьей были связаны родством широкие слои православной шляхты Литвы.
По сомнительному сообщению польского геральдиста конца XVI в. Бартоша Папроцкого брак Елены Ивановны и короля Александра не был бездетным: у них родилась дочь Варвара, выданная замуж за герцога саксонского[1018].
Племянница Михаила Глинского Елена Васильевна стала женой московского великого князя и матерью царя Ивана Грозного. Московская редакция родословия Глинских выводила этот род от потомков Чингизхана, но в XVI в. существенным было то, что дед Елены Лев Борисович Глинский сумел породниться со старинными православными шляхетскими семьями Княжества[1019].
Сам Иван Грозный женился на представительнице старинного боярского рода; с этого брака и начинается отсчет родства будущей династии Романовых с московскими царями Рюриковичами и их предками.
* * *
Если еще раз обратиться к родословной таблице браков между Рюриковичами и Гедиминовичами, мы увидим, что более частыми были такие браки между великими тверскими князьями и удельными князьями московского дома. Но эти браки чаще заключались с боковыми линиями Гедиминовичей. В то же время браки московских великих князей были только с дочерями литовских великих князей. Конкретные итоги того, как все эти родственные связи влияли на судьбы России и Литвы, надо искать в истории дипломатических отношений и истории формирования территории обоих государств.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
Династические браки дочерей Ярослава Мудрого
У Ярослава Мудрого было три дочери. В русских летописях не сохранилось никаких сведений о дочерях князя. Вся информация, которая о них известна, собрана из иностранных источников, например, исландских саг или многотомной «Истории Польши» Яна Длугоша (XV век). Поэтому, имена дочерей Ярослава — Анастасия, Елизавета и Анна — можно считать достаточно условными. Все они были выданы замуж за иностранцев и стали королевами разных европейских государств.
Анастасия Ярославна — старшая дочь Ярослава Мудрого и Ингигерды Шведской. Родилась она около 1023 года.
Будущий муж Анастасии, венгерский герцог Андраш вместе с братьями Белой и Левенте был вынужден бежать из Венгрии после расправы над их отцом Вазулом, учиненной королем Иштваном I Святым. Братья оказались сначала в Чехии, затем в Польше (где Бела и остался, женившись на дочери польского князя Мешка II), затем на Руси. Относительно даты свадьбы Анастасии и Андраша мнения историков расходятся: одни называют 1038/39 года, другие 1040/41, третьи — 1046 год.
В 1046 году венгерская знать, недовольная прогерманской политикой короля, пригласила Андраша с братом в Венгрию. В конце сентября Андраш вступил на престол, а весной 1047 года короновался в Секешфехерваре. Так дочь Ярослава стала королевой Венгрии.
В 1053 году Анастасия родила сына, названного Шоломоном. Также известно, что в Венгрии Анастасия родила сына Давида, а также по крайней мере одну дочь. Рождение Шоломона, а позже — его коронация, привели к конфликту между королевской четой и братом короля Белой, который был наследником до рождения ребенка.
В Венгрии Анастасия оставалась православной. С ее именем связано основание нескольких православных монастырей. Один из них — во имя св. Аниана в Тихани на озере Балатон. Другой православный монастырь был основан в Тормове. Еще одним монастырем, основанным Анастасией, называют монастырь в Вишеграде.
В 1060 году Бела поднял восстание против Андраша и в том же году нанес брату поражение, вскоре после чего тот скончался, и 6 декабря 1060 года Бела стал венгерским королем. Анастасия с детьми вынуждена была бежать к германскому королю Генриху IV, сестра которого Юдит-Мария была помолвлена с Шоломоном. Генрих распорядился, чтобы они жили в Баварии и оплатил им расходы из королевской казны. Анастасия хотела, чтобы германские войска помогли ей свергнуть Белу и вернуть сыну трон. Уже был начат сбор армии, но в результате несчастного случая Бела получил серьезные травмы и скончался. После смерти Белы в 1063 году германские отряды вторглись в Венгрию, вынудив его сыновей бежать в Польшу.
Новым королем был объявлен Шоломон. В благодарность за помощь, оказанную ей, Анастасия подарила баварскому герцогу Оттону Нортхаймскому венгерскую королевскую реликвию «меч Аттилы».
При малолетнем сыне королевством управляла Анастасия, и их положение оставалось шатким. Опорой ее и короля Шоломона был Генрих IV, а сыновей Белы I Гезу и Ласло поддерживала Польша, а также брат Анастасии киевский князь Изяслав Ярославич, женатый на польской принцессе Гертруде.
Анастасия в это время вторично вышла замуж за немецкого графа Пото. Она была против вооруженной борьбы Шаламона с двоюродными братьями и призывала сына улаживать все конфликты мирно. В 1074 году, после разгрома армий Шаламона войсками Гезы и Ласло, их отношения настолько накалились, что Шаламон поднял руку на мать. Анастасия прокляла сына, потерявшего из-за своей агрессивности и жадности венгерский трон.
Анастасия Ярославна проклинает своего сына Шаламона (на переднем плане, спиною, изображена королева Юдит)
Анастасия умерла не позднее 1094 года, так как в этом году она упоминается уже как умершая. По преданию, она скончалась в монастыре Адмонт в Штирии.
Елизавета Ярославна — вторая дочь Ярослава Мудрого и Ингегерды Шведской. Родилась, предположительно, в 1025 году.
Будущий муж Елизаветы, Харальд, сын конунга Восточной Норвегии Сигурда Свиньи, был младшим братом короля Норвегии Олафа II. В 1030 году, когда Харальду было 15 лет, Олаф II погиб при защите трона от датского короля Кнуда Великого. Харальду пришлось скрываться, а затем покинуть Норвегию. В 1031 году он прибыл в Киев, где поступил на службу к Ярославу Мудрому. Он сватался к Елизавете. Но тогда Ярослав не согласился на такой брак, так как у жениха не было ни денег, ни трона.
После этого Харальд отправился в Царьград и записался в наемники к императору Византии Михаилу IV Пафлагонскому, которому нужно было держать в повиновении свое огромное государство. Элитным наемникам император платил весьма щедро. Харальд воевал в Африке, Сицилии и Палестине, получив много денег и добившись славы.
Вернувшись из странствий, Харальд получил руку Елизаветы, с которой сыграл свадьбу зимой 1043−1044 годов. Весной Харальд с Елизаветой отправились в Скандинавию. Вступив в союз с королем Швеции, Харальд снарядил корабли и отправился в военный поход против Дании. Затем Харальд примирился со своим племянником Магнусом, правившим в то время Норвегией, и они стали править страной вдвоем. Вскоре Магнус умер, и с 1047 года Харальд стал полновластным королем Норвегии. Елизавета стала королевой.
К моменту, когда Харальд стал править Норвегией, у них с Елизаветой уже было две дочери: Мария и Ингигерда. Харальду хотелось иметь сына, и он взял себе наложницу Тору, которая родила ему и не одного, а даже двух сыновей: Магнуса и Олава. Тем не менее Елизавета продолжала разделять со своим мужем все тяготы его бурной жизни. Когда он решил завоевать Англию, то вместе с ним отправились в поход и Елизавета, и обе их дочери.
Первое время в Англии удача улыбалась норвежскому королю. Он одержал ряд побед и захватил несколько городов. Но в битве при Стамфордбридже 25 сентября 1066 года стрела попала ему в незащищенное горло. Рана оказалась смертельной.
В момент битвы Елизавета с дочерями находилась на Оркнейских островах к северу от Шотландии. Харальд был уверен в том, что там они находятся в безопасности. Но, как гласят саги, в тот же день, когда погиб Харальд, умерла и его дочь Мария.
Елизавета с Ингигерд вернулись в Норвегию. Что стало потом с Елизаветой — неизвестно. Ее дочь Ингигерд вышла замуж за датского короля Олафа Свейнссона и стала королевой Дании.
Анна Ярославна — младшая из трех дочерей киевского князя Ярослава Мудрого от брака с Ингегердой Шведской. Родилась, по разным источникам, примерно в 1032 или 1036 году. Во Франции считают, что она родилась около 1025 года.
Историк XVII века Франсуа де Мезере писал, что до Генриха I Французского «дошла слава о прелестях принцессы, а именно Анны, дочери Георгия, короля Руссии, ныне Московии, и он был очарован рассказом о ее совершенствах». В 1051 году Анна вышла заму за французского короля.
В 1052 году Анна родила королю наследника, будущего короля Франции Филиппа I, а потом еще троих детей (включая двух сыновей, Роберта и Гуго, из которых первый умер в детстве, а второй стал впоследствии графом Вермандуа).
После смерти Генриха Анна разделила с регентом Бодуэном Фландрским опеку над малолетним Филиппом I. Она участвовала в поездке королевского двора по домениальным владениям в конце 1060 — начале 1061, но вскоре ее имя опять исчезает из актов. По-видимому, уже в 1061 году она вышла замуж за графа Рауля де Крепи. Этот сеньор уже несколько лет постоянно находился при дворе, где занимал видное место — сразу после пэров Франции и высших духовных лиц. Он был женат вторым браком, но обвинил жену в прелюбодеянии, прогнал ее и женился на Анне.
Этот брак был скандальным по нескольким причинам. Во-первых, Рауль был родственником короля Генриха; во-вторых, его предыдущий брак не был расторгнут, и теперь он становился двоеженцем; в-третьих, ради этого мужчины Анна бросила своих детей, младшему из которых было около семи лет.
В 1060-е годы Анна основала монастырь Святого Винсента в Санлисе. В портике монастырской церкви в XIX веке была установлена статуя королевы, держащей в руках макет основанного ею храма.
Рауль де Крепи умер 8 сентября 1074 года, и между его родственниками началась война за наследство. Анна вернулась ко двору. Последний документ она подписала в 1075, в этом акте она названа просто «матерью короля», без королевского титула. Считается, что она умерла между 1075 и 1089 годами.
diletant.media
Домонгольская Русь. Принципы династии - Это фейк или правда?
Династический обиход домонгольской РусиТрадиция имянаречения и женитьбы в княжескиих династиях XI — XIII веков
Статья подготовлена на базе результатов исследований проекта «Восток и Запад Европы в Средние века и раннее Новое время: общее историко-культурное пространство, региональное своеобразие и динамика взаимодействия», выполненного в рамках программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2012 году. ©
Ещё у Фёдора Успенского
Фёдор Успенский — доктор филологических наук, заместитель директора Института славяноведения РАН, ведущий научный сотрудник лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ.Для филолога и для историка культуры обиход князей Рюриковичей интересен по крайней мере в двух разных перспективах. С одной стороны, это попросту единственная семья на русской земле, чья жизнь в XI — XII веке описано столь досконально. За что ни возьмись — культ предков, ранняя фиксация терминов родства, праздничный годовой цикл и цикл человеческой жизни, — всюду не обойтись без домонгольских князей. Собственно говоря, перед нами даже не одна семья (ведь летопись сохранила сотни княжеских имен и судеб этой поры), это множество семей с единым корнем. Так что мы вроде бы располагаем и некоторым материалом для статистики, и достаточно панорамной общей картиной. С другой стороны — и это сразу сильно меняет дело — перед нами не просто семья, не просто род, а правящая династия, все ее существование подчинено идее удержания и передачи власти. Поэтому то, что в общей народной традиции остается расплывчатым, амбивалентным, разнообразным, здесь поневоле выстраивается в четкую последовательность, в структуру, стратегию… Князьям, как никому, важно сохранить исконное родовое начало и в то же время они, как никто другой, являются проводниками всего нового. Попытаемся посмотреть, как им удается сочетать традицию и инновацию, семейное и династическое в некоторой подвижной и гибкой системе.Принципы выбора династического имени
Начнем, как положено, с рождения, а вернее — с выбора имени для новорожденного князя. За 600 лет своего существования династия Рюриковичей выработала на этот счет целый свод правил, связанный с идеей передачи власти. Во-первых, исконные, языческие по своему происхождению княжеские имена (Владимир, Мстислав, Ярослав, Святополк и тому подобные) не используются в Древней Руси другими людьми, некнязьями, хотя по своей структуре и семантике имена знати могут быть очень похожи на имена Рюриковичей (Творимир, Жирослав, Мирослав, Воигост). Самый набор имен, таким образом, оказывается средством выделения, обособления династии.
Во-вторых, каждый новорожденный княжич должен получить имя, которое носил его предок, правивший на этой земле. При этом ему нельзя дать имя прямого живого родича, отца или деда. В династии не бывает Ярославов Ярославичей, Святославов Святославичей или Владимиров Владимировичей, если только это не посмертный ребенок. Функции и привилегии отца, а еще чаше — деда, заключаются в том, что выбрать подходящее имя, которое в определенном смысле задает будущую династическую судьбу ребенка. Условно говоря, если мальчика называют Изяславом в честь недавно умершего курского князя Изяслава, значит, его со временем прочат на княжение в Курске.
Имена самых прославленных предков, в особенности, занимавших главный киевский стол, пользуются наибольшей популярностью. Это создает особую тесноту антропонимического ряда, появляется, к примеру, огромное количество тезок. На исторической арене могут действовать одновременно четыре Святослава и два Олега Святославича. Для современного человека, который наивно полагает, что имена выполняют сугубо дифференцирующую, различительную функцию, это может показаться крайне неудобным, но князья, по-видимому, прекрасно справлялись.
Итак, в династии есть отлаженный механизм, где живые прямые предки называют наследников именами предков умерших, в зависимости от того, какие перспективы сопрягаются в их представлении с судьбой новорожденного.
В этой системе имеется еще одна интересная фигура, стоящая несколько особняком — это фигура родного живого дяди княжича. Его имя использовать для имянаречения можно, а иногда даже нужно. И здесь княжеский ономастикон позволяет нам проследить довольно тонкую конкуренцию между двумя стратегиями передачи власти. Одна — более архаическая, еще очень устойчивая и доминирующая горизонтальная модель, когда главенствующие функции переходят от старшего брата к младшему и так далее по цепочке, и лишь когда цепочка братьев будет исчерпана, власть переходит к сыну старшего из них. Другая — едва нарождающаяся и пробующая себя вертикальная стратегия, когда власть стремятся передать напрямик от отца к сыну, минуя дядьев ребенка и его старших кузенов. Как же эта конкуренция отражается в именах? Если имя дяди получал старший из племянников это означало, скорее, стремление вытеснить родовую линию дяди из системы передачи власти, более молодой как бы «перехватывал» родовое именование у своего старшего родича. Если же в честь дяди назывался один из младших сыновей своего отца, тогда речь шла о желании следовать горизонтальной модели, об отношениях дружбы и союзничества между старшими и младшими. Именно так, например, получил свое имя знаменитый сын Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский, названный в честь брата Юрия — Андрея Доброго.
Существовал и еще один немаловажный принцип имянаречения в династии, по-видимому, заимствованный из германского мира. Быть тезкой своего отца для наследника власти было бы очень выгодно, это подчеркивает прямую и непосредственную преемственность между ними. Недаром во многих династиях, в том числе и славянских, возобладал принцип прямого повтора отцовского имени. На Руси же точное воспроизведение имени отца, как мы уже знаем, находилось под запретом. Зато его можно было варьировать, использовать частично, воспроизводить одну из основ. Так сын Всеволода становился Володимером, а сын Ярослава Святославом. Даже в имени дочерей, что менее тривиально, могла повторяться одна из основ имени отца и дочка Всеволода Большое Гнездо, к примеру, становилась Всеславой Всеволодовной. При укорененности на русской почве такого важного элемента как отчества усилия выбиравших имя для ребенка не проходили втуне и его связь с отцом иконически отражалась в созвучии типа Рогнеда Рогволодовна или Ярослав Ярополчич.
Княжеские столы не должны были пустовать, не простаивали и родовые имена. Отходил «сего света» один носитель имени Всеволод и вскорости это имя получал его новорожденный родич. В этом смысле в княжеском роду как бы не существовало смерти — умершие предки воплощались в своих тезках-потомках и всем вместе, по праву крови, в совокупности владели землей.
Христианские имена русских князей
До сих пор мы говорили об именах старых, по происхождению языческих, которые в летописях назывались русскими, мирскими, княжьими. Однако христианская церковь, разумеется, принесла с собой целый корпус новых христианских имен, которые с родовой точки зрения поначалу не несли никакой родовой информации. Они не были именами предков, не имели истории на этой земле и, соответственно, еще не обросли той вторичной семантикой, которая была так важна для передачи власти. Династия сразу вместе с крещением приняла этот новый набор, отнюдь не отказавшись от имен прежних — традиция сделала выбор в пользу двуименности. Отныне у князя есть по крайней мере два имени, исконное и крестильное, взятое из святцев. Надо сказать, что так происходило далеко не везде. Как это ни странно для нашего уха, далеко не в каждой традиции крещение так жестко увязывалось с имянаречением. Во многих странах Северной Европы, принявших христианство почти одновременно с Русью, не только правители и простолюдины, но монахи, священники и епископы именовались исключительно языческими по происхождению именами — Торлак, Харальд, Рёгнвальд и других имен у них не было. На Руси же князь Ярослав обладал еще и именем Георгий, его сын Всеволод был в крещении Андреем, его внук Владимир Василием, а его правнук Мстислав — Федором. Постепенно христианские имена прославленных предков у Рюриковичей начинают даваться в качестве единственных. Процесс этот происходил очень медленно и был завершен лишь к XV веку. Культ рода, культ предков в княжеской семье не только не противоречит почитанию христианских святых, две эти тенденции очевидно поддерживают, подпитывают друг друга.
При этом правила выбора родового имени очень интересно преломились и видоизменились, но не утратились в выборе имен христианских. Когда исконные родовые имена более или менее сходят со сцены, оказывается, что теперь князь может носит такое же христианское имя, что и его живущий отец.
Передача собственного имени превращается в один из способов десигнации наследника, и всем нам нетрудно вспомнить среди поздних Рюриковичей Василиев Васильевичей, Иван Ивановичей и Семен Семеновичей. Однако совпадение в таких случаях было неполным — если сыну давали то же имя, что носил отец, то для него обязательно выбирали другого патронального святого. Если отец был наречен в честь Василия Кесарийского, то сын в честь Василия Анкирского, если имя Иван было дано отцу в честь Иоанна Лествичника, то для сына избирался в качестве покровителя Иоанна Предтеча.
Не исчезла и двуименность, только теперь она стала христианской. Теперь одно из христианских имен князя воспроизводило христианское имя кого-либо из предков (Юрий, Борис, Дмитрий), тогда как другое давалось точно по календарю и было связано с днем рождения или днем крещения. Так Иван III был еще и Тимофеем, его сын Василий Гавриилом, Иван Грозный Титом, а его сын Дмитрий — Уаром. Все эти процессы выходили, как мы видим, за пределы домонгольского времени, но уже к концу XII века церковный календарь играл огромную роль в княжеский повседневности — каждое значимое событие соотносилось с днем памяти определенного святого, и это добавляло множество элементов в тот язык соответствий и совпадений, который был так важен для жизни династии.
В определенном смысле в княжеском роду не могло быть ничего случайного, то есть неожиданности, конечно же, происходили сплошь и рядом — киевский княжеский стол, например, мог занять вовсе не тот, кому его прочили при выборе имени. Кроме того, существует целый ряд явлений, по природе своей не поддающихся человеческому моделированию и при этом весьма важных для жизни рода.
Тем не менее, случившись однажды, любое событие осмыслялось родовым сознанием как «семейный прецедент», который является своеобразным руководством к действию. Такие образцы принимали иногда довольно неожиданные и в то же время понятные даже современному человеку формы. Так, киевский князь Святослав Всеволодич, лежа в смертельной болезни, размышляет о том, удастся ли ему дожить до праздника святых Маккавеев, то есть до 1 августа, потому что, как поясняет летописец, и его отец, и его дед умерли именно на святых Маккавеев. В действительности, это не совсем так — дед Святослава и вправду скончался 1 августа, а вот отец незадолго до этой даты. Однако такие мелкие шероховатости несовпадения сглаживаются и выравниваются родовой перспективой, а в памяти запечатлеваются лишь тождество и близость.
Необходимо подчеркнуть, что многие принципы династического обихода — это правила неписаные. Ни в одном источнике, относящемуся к домонгольской Руси, не зафиксировано, что ребенка нельзя называть именем живого отца или деда, что детям надо давать имена умерших предков и что княжеские родовые имена не пристало носить их подданным. Тем не менее, эти правила неукоснительно соблюдаются из поколения в поколение, они понятны не только самим князьям, но и их окружению, и в этом смысле в пространстве родового мира существует своеобразный язык выбора имени или выбора семейных образцов.
Брак и власть: предпочтения и запреты в династии Рюриковичей
С принятием христианства такого рода неписаные правила очень любопытным образом начинают взаимодействовать с письменными, нормативными запретами и ограничениями, которые церковь налагает на такое явление, как княжеский брак. Для родового жизненного цикла он, разумеется, не менее важен, чем смерть и рождение. Женитьбы вновь и вновь скрепляют род по горизонтали. Основные категории и терминология политических союзов вырастают из категорий и терминологии родства и свойствá, причем в домонгольское время именование «сват» или «брат» у князей никогда не вырождаются окончательно в чисто этикетные дипломатические формулы — за ними всегда маячит некая родовая действительность. Если наречение новорожденного — это, так сказать, попытка долгосрочного стратегического планирования, то женитьба может как преследовать сиюминутные политические цели, так и подразумевать длительный династический расчет.
Сразу выделим несколько черт, отличающих домонгольских Рюриковичей от многих других правящих домов средневековой Европы. Во-первых, всякий княжеский отпрыск мужского пола должен был жениться. Это утверждение, на первый взгляд, может показаться совершенно тривиальным, однако на самом деле во многих славянских и неславянских династиях того времени, находившихся в орбите Западной церкви, широко практиковалось добрачное пострижение в иночество одного, а то и нескольких сыновей правителя. У русских князей, повторимся, ничего подобного не было. Княжна могла посвятить себя служению церкви, не вступая в брак. Достаточно вспомнить Ефросинью Полоцкую, но пример ее отнюдь не уникален. Князь же мог принять постриг, лишь отдав дань женатой жизни. Единственное, пожалуй, исключение это печальная участь Судислава, брата Ярослава Мудрого, который постригся в монахи, просидев бóльшую часть своей взрослой жизни в порубе (тюрьме). Скорее всего, он никогда женат не был. Характерно, что его имя навсегда исчезло из княжеского именослова, поскольку воспроизведение такой династической судьбы едва ли могло показаться заманчивым!
Мог ли русский князь женится на вдове?
Относительно женитьбы у Рюриковичей была и другая, куда более своеобразная черта — ни один русский князь-христианин не мог жениться на вдове другого русского князя, хотя церковь никак не воспрещает такие браки правителям, а в Византии и в Западной Европе женитьбы на вдовах правителей были крайне популярным и эффективным средством легитимизации власти, округления земельных владений, установления политических союзов. В Скандинавии, например, знатная женщина могла не успокаиваться до тех пор, пока не побывает замужем за парой конунгов и еще двумя-тремя аристократами и не нарожает от всех них детей. Чемпионом в этом смысле может, пожалуй, считаться вдова норвежского конунга Харальда Гили по имени Ингирид, которая, заметим, приходилась двоюродной сестрой двум киевским князьям — Изяславу и Ростиславу Мстиславичам. В Западной Европе повторные замужества царственных вдов формировало целую сеть связанных между собою пасынков, отчимов, единоутробных и сводных братьев, часть из которых были сыновьями правителей, а часть — просто знатных и могущественных людей. Все они могли опираться друг на друга в борьбе за власть и часто играли немалую роль в конкуренции претендентов на престол.
Русские князья сами отсекают для себя все эти возможности разветвленной политической поддержки. Ни один Рюрикович, благодаря нашему неписаному запрету брать в жены овдовевших княгинь, не является отчимом или единоутробным братом другого Рюриковича. Отнюдь неслучайно, например, что в древнейшем летописании самим словом «отчим» не называется ни один князь, коль скоро речь идет о домонгольском времени. Этот термин появляется здесь вообще лишь единожды. Русская княгиня, внучка Владимира Мономаха, чьего имени мы не знаем, а знаем только отчество — Всеволодковна, внезапно овдовела и, как сообщает летопись, бежала в половцы, где вышла замуж вторично, за хана Башкорда. Заметим, что этот случай, уникальный в своем роде, только подтверждает общее правила, поскольку вторым мужем Всеволодковны становится отнюдь не русский князь, но половец. При этом наша Всеволодковна не теряет связи не только со своим сыном от первого брака, но и со всей семьей покойного мужа. Ее новый супруг, Башкорд, в нужный момент приводит на помощь своему пасынку и его дяде, который борется за власть над Киевом, 20 000 человек. Тогда-то он и именуется отчимом юного князя.
От всей ситуации в целом веет чем-то, так сказать, сугубо скандинавским, и так и хочется вообразить, что это вот-вот войдет в обычай, и отчимы, к примеру, станут сажать на престол пасынков, как это бывало у норвежцев, датчан или шведов. Однако ничего подобного, повторюсь, не происходит. В матримониальной стратегии Рюриковичей возможны самые разные повороты и комбинации — овдовевший князь как правило, хотя и не всегда, женится вторично; князья могут вступать в брак со вдовами иностранных правителей; более того, русская княжна, если ее выдали замуж за границу, овдовев, легко может заключить союз со следующим иностранцем. Создается впечатление даже, что они проделывают это с какой-то особой охотой. С этими княжнами, если они после смерти первого мужа не возвращались на родину, по-видимому, срабатывал эффект «отрезанного ломтя» — организация их дальнейшей брачной жизни уже не входила в компетенцию русской родни. Характерно также, что в Древней Руси некняжеским вдовам отнюдь не возбранялось снова выходить замуж, о чем мы хорошо знаем из «Русской Правды».
Откуда же взялась эта дискриминация овдовевших княгинь? Скажу коротко, что здесь свою роль, по-видимому, тоже сыграл семейный прецедент, когда Владимир Святой, еще будучи язычником, «залеже жену братьню» (то есть вдову убитого им брата Ярополка), от чего родился Святополк Окаянный. Однако здесь не обойдешься без рассмотрения библейских левиратных браков и их осмысления в русской книжности. На рассказ о них требуется время, и я не буду останавливаться на этом, а попытаюсь показать, на ком еще нельзя было жениться русскому князю.
Близкородственные браки в династии Рюриковичей домонгольской поры
Запрет на вдов — это уникальная черта русской династии. Но при этом князья так или иначе соблюдали и более общие церковные ограничения, касающиеся браков. Как же было устроено это «так или иначе»? Как достигается компромисс между политическими интересами, родовыми обычаями и каноническими предписаниями? С точки зрения стратегии власти очень выгодны были браки внутридинастические, когда Рюрикович женился на Рюриковне. Однако церковь, как известно, налагает запреты на союзы между слишком близкими кровными родственниками. Сами по себе эти письменные и, казалось бы, твердо определенные правила не так уж определенны и тверды. Ни Евангелие, ни первые Вселенские соборы, ни древние отцы церкви никак специально не запрещали, например, женитьбу на троюродных. Подобные ограничения сложились в церковной традиции позже и потому были подвержены всякого рода толкованиям, изменениям во времени и варьированию. Так, в 12 веке в Византии для брака стали запретны семь степеней родства, а на Руси оставались неразрешенными всего лишь шесть, то есть князю нельзя было жениться, например, на троюродной сестре или внучке своего кузена, а византийскому императору еще и на дочери своей троюродной сестры.
При этом в обеих традициях срабатывал эффект «последнего вагона». Как известно при железнодорожных катастрофах чаще всего страдает последний вагон поезда, поэтому некоторые рационализаторы советовали отцеплять его заранее и оставлять на станции. Так вот большинство нарушений приходится на последнюю из запрещенных степеней — в Византии на 7-ю степень, а на Руси — на 6-ю. То есть, попросту говоря, князьям все-таки иногда случалось жениться на троюродной или, иными словами, соблюдение этой нормы, как и в других правящих домах, было достаточно последовательным, но все-таки не абсолютным. На европейской почве сложилась даже своеобразная практика манипуляции брачным правом, когда сперва запрет нарушался, а потом, когда в таком браке отпадала политическая необходимость, заинтересованная сторона как будто спохватывалась и инициировала дело о разводе по причине вдруг открывшегося родства между супругами. Русь вплоть до начала XIII века таких ухищрений не знала — нарушили правила, так уж и живут в нарушении.
На весь массив внутридинастических браков мы находим только четыре случая браков между троюродными. Как же эти княжеские пары решились на то, что запрещала церковь? Если мы бросим взгляд на истории женитьбы князей Святослава Владимировича Вщижского, Рюрика Ростиславича, Глеба Святославича и Романа Мстиславича — а это и есть наши нарушители — то мы найдем в них массу частных сходств. Во-первых, всегда есть очень высокая политическая необходимость такого брака и она прямо и непосредственно объясняется в летописи. Во-вторых, часто мы находим разные смягчающие обстоятельства: то князь — сирота, и некому с его стороны следить за генеалогическими подсчетами, то митрополита нет на Руси или он только что приехал и не успел разобраться в обстановке. Однако подобные частные объяснения покрывают не все примеры и при желании могут быть подобраны практически к любому браку. По-видимому, здесь вновь в дело вмешался пресловутый семейный прецедент.
В этих браках один из супругов — всегда прямой потомок, внук или правнук, одного и того же лица, Агафьи Владимировны, дочки Мономаха (см. таблицу). Когда-то одному из ее внуков, Святославу Вщижскому, тому самому пасынку половца Башкорды, в действительно совершенно особых обстоятельствах, в осажденном городе, пришлось просить руки своей троюродной сестры, дочери могущественного Андрея Боголюбского. От будущего тестя он немедленно получал спасительную военную помощь. Позднее его женитьба оказалась своего рода извинительным образцом для его семейной линии, отнюдь не для всего княжеского рода. Таким образом, нарушения запрета на брак с троюродными у Рюриковичей оказываются не произвольными и случайными. В известном смысле, мы имеем дело с, так сказать, закономерной погрешностью системы. Этот милый семейный обычай, противоречащий церковным установлениям, совсем было вошел в локальную традицию, пока не разразилась катастрофа и в начале 13 столетия сразу два таких брака, родителей и дочери, были принудительно расторгнуты возмущенным зятем, Романом Мстиславичем.
Проблему драматических взаимоотношений зятьев с тестями и тещами, а также сватьев и шуринов, или, говоря другим языком, роль свойствá в династической стратегии Рюриковичей, я затрону совсем бегло, хотя именно этим я сейчас в основном и занимаюсь. Каждый выразительный казус здесь нуждается в объяснении довольно громоздкой и запутанной генеалогической схемы, что совершенно невыносимо на слух. Однако сама эта запутанность совсем не случайна и весьма симптоматична. В 12 столетии род разросся, ветви его отдалились, и князья стремятся как бы вновь сплести его в тесную, густую сеть свойствá, обновленного родства через брак. При этом Рюриковичи достаточно последовательно соблюдают церковные ограничения на браки с уже имеющимися свойственниками. Как и в случае с именами, династия старается не оставлять, так сказать, «незаполненных», пустых клеточек — как только возникает возможность заключить брак с Рюриковной, не нарушая канонов, такой брак заключается. Не всегда князь женится по политическим расчетам, иногда и по генеалогическим, а уж затем текущая политика подстраивается под имеющийся семейный союз. Я затронул лишь некоторые черты того, что можно назвать структурой династического обихода. Замечу напоследок, что большинство этих черт родового поведения, присущих Рюриковичам, по отдельности можно найти и в других культурных традициях. Уникальна их совокупность, именно их замысловатая комбинация и создает неповторимый облик русской княжеской династии домонгольской поры.
Литература
В. Л. Комарович. Культ рода и земли в княжеской среде XI — XIII вв. // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 16. 1960 (перепечатано в издании: Из истории русской культуры. Т. II. Кн. 1. Киевская и Московская Русь / Составители А.Ф. Литвина, Ф.Б. Успенский. М., 2002. С. 8-29)А. Ф. Литвина, Ф. Б. Успенский. Выбор имени у русских князей в X–XVI вв.: Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006А. Ф. Литвина, Ф. Б. Успенский. Внутридинастические браки между троюродными братьями и сестрами в домонгольской Руси // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2012. № 3 (сентябрь)А. Ф. Литвина, Ф. Б. Успенский. Насильственный постриг княжеской семьи в Киеве: От интерпретации обстоятельств к реконструкции причин // Средневековая Русь / Отв. ред. А.А. Горский. Вып. 10. М., 2012А. В. Назаренко. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых и политических связей IX–XII веков. М., 2001А. В. Назаренко. Древняя Русь и славяне (историко-филологические исследования). М., 2009
Фёдор Успенский«ПостНаука», 20 августа 2012
eto-fake.livejournal.com
Историк Александр Назаренко об особенностях контактов Древней Руси и Европы: Лекторий: Библиотека: Lenta.ru
Зачем княгиня Ольга просила германского короля прислать на Русь епископа? Откуда в русский язык попало название реки Дунай? Что связывало Фридриха Барбароссу и Андрея Боголюбского? Когда на Руси возникла неприязнь к католической Европе? Об этом рассказал доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Александр Назаренко на лекции в Государственном историческом музее, состоявшейся в рамках проекта Министерства культуры РФ и Российского военно-исторического общества «Исторические субботы». «Лента.ру» публикует основные тезисы его выступления.
Александр Назаренко
Тема взаимоотношений Руси и Запада издавна остается весьма острой для нашей духовной истории. Причина — тот путь европеизации России, на который направил ее Петр Великий. Примерно с середины XIX века, анализируя последствия петровских реформ, русские мыслители стали задаваться вопросом о наших цивилизационных корнях и их соотношении с Западной Европой. Византийско-православная закваска Московской Руси, так или иначе унаследованная «петербургской» Россией, всячески сопротивлялась тотальной европеизации. Споры о России и ее взаимоотношениях с «латинским» Западом, не прекращающиеся и по сей день, способствовали выявлению и осмыслению самобытных основ русской государственности и культуры.
Для Московской Руси такие дискуссии вообще не были характерны. Разумеется, в допетровские времена Россия имела контакты с Европой, иногда достаточно тесные, но никогда не воспринимала ее в качестве цивилизационной альтернативы: мы жили рядом, но сами по себе.
Совсем иной была ситуация в Древней Руси. Для Древнерусского государства Европа служила столь же важным политическим, экономическим и культурным партнером, что и Византия. Точкой перелома в восприятии русскими людьми своих западных соседей стал 1204 год, когда европейские крестоносцы захватили Константинополь, и острие крестоносного движения, поначалу обращенное против мусульман, постепенно стало разворачиваться против православия.
Именно с того рокового события началось настоящее культурно-цивилизационное размежевание католического Запада и православного Востока. Но в предшествующие времена торговые, политические и культурные контакты Руси с Западом зачастую даже преобладали над связями с греками. Рассмотрим это на некоторых примерах.
Картина Н.К.Рериха «Заморские гости». Серия «Начало Руси. Славяне». 1901.
Древняя Русь возникла на перекрестке торговых путей, идущих не только с севера на юг (как всем известный путь «из варяг в греки»), но также и с востока на запад. В IX веке сформировались два очага древнерусской государственности — вокруг Новгорода и Киева. Если мы посмотрим на территорию вокруг Киева (историки именуют ее «Русской землей в узком смысле», в отличие от большой Руси — позднейшего Древнерусского государства в целом), то увидим, что, охватывая Среднее Поднепровье, она имела также длинный «язык», вытянутый к западу, вплоть до верховьев Западного Буга, вдоль древнего торгового пути в Европу.
Интересно, что подобная вытянутая в широтном направлении конфигурация была свойственна и для Великоморавской державы IX века, и позднее для Чешского государства второй половины Х века, которые простирались от Праги через Краков до тех же верховьев Западного Буга на востоке. Именно здесь, на современном польско-украинском пограничье, располагался экономически развитый регион, известный в наших летописях как Червенские города. Он стал предметом длительной борьбы Руси сначала с Древнечешским, а потом с Древнепольским государствами, пока в 1030-х годах не закрепился окончательно за Русью. Это говорит о стратегической важности Червенских городов, так же как и торгового пути, связывавшего Среднее Поднепровье со Средним Подунавьем.
О том, что этот торговый путь из Киева через Червенские города, а далее — через Краков и Прагу, вел именно в Среднее Подунавье, прямо свидетельствует Раффельштеттенский таможенный устав, изданный в начале X века восточнофранкским королем Людовиком IV, но отражавший ситуацию на полвека более раннюю. В документе упоминаются купцы народа «ругов» (обычное для средневековых латинских источников название Руси), которые приходят на Дунай, в Восточную Баварию, вместе с чешскими, то есть из Праги. Интересно, что русские торговцы принесли с собой собственный денежно-весовой счет, элементы которого закрепились на востоке Баварии.
О контактах Древней Руси с Европой через Среднее Подунавье говорят и данные исторической гидронимики — науки, изучающей происхождение названий рек, озер и других водных объектов. Ведь русское название реки Дунай совпадает с чешским Dunaj, а не с болгарским Дунав. Следовательно, русские люди впервые познакомились с Дунаем не в его нижнем течении, на пути «из варяг в греки», а в среднем.
Широтный торговый маршрут из Киева через Червенские города и далее к северу от Карпат, через Прагу к немецким землям по Среднему Дунаю существовал издревле, восходя, вероятно, еще к коммуникациям внутри ареала славянской культуры VI–VIII веков, которую археологи условно называют «культурой пражско-корчакской керамики». Действительно, этот ареал тянулся довольно узкой полосой от территории современной Чехии к северу от Карпат и к югу от Припяти до Среднего Поднепровья в районе Киева. Этот маршрут, наряду с путем «из варяг в греки», послужил своего рода коммуникативным скелетом, вдоль которого со временем нарастала «плоть» государственной территории Древней Руси.
В Средние века политические контакты почти всегда сопровождались династическими, и большинство политических союзов скреплялось браками. Хотя Древняя Русь относилась к византийскому культурному ареалу, количество брачных союзов между русскими княжеским домом и представителями династий, правивших в Константинополе, было намного меньше, чем с западными соседями. Политические интересы древнерусских князей оказываются сосредоточены преимущественно на Западе. Интересно, что уже самое раннее свидетельство о политических связях Руси и Запада рисуют Запад как своего рода политический противовес Византии в дипломатии киевских князей.
Фрагмент картины А. Транковского «Ярослав Мудрый и шведская принцесса Ингигерд»
Известно, что, приняв крещение в 957 году в Константинополе, княгиня Ольга потерпела неудачу в политических переговорах с императором Константином VII Багрянородным. В ответ она отправила посольство к германскому королю Оттону I Великому с просьбой прислать в Киев епископа и священников. Вряд ли княгиня всерьез собиралась крестить Русь по латинскому образцу, скорее она стремилась оказать таким образом давление на Константинополь. Об этом говорит и безуспешность миссии немецкого епископа Адальберта в Киеве в 961 году.
Династические браки с представителями правящих домов Европы использовались в Древней Руси как во внешней политике, так и во внутриполитической борьбе. Так, после смерти в 1015 году крестителя Руси Владимира Святого между его сыновьями Святополком Окаянным и Ярославом Мудрым началась междоусобная война.
Святополк был женат на дочери польского князя Болеслава Храброго, и потому Ярослав, захватив в первый раз Киев в 1016 году и прогнав Святополка в Польшу, заключил союз с германским императором Генрихом II, поскольку ему надо было нейтрализовать польского союзника Святополка. Но в конце 1017 года состоялся польско-немецкий мир, а в следующем 1018 году польское войско во главе с Болеславом и Святополком вытеснило Ярослава из Киева. Ответом Ярослава стал союз со Швецией и Данией: в 1019 году он женился вторым браком на дочери шведского короля Олафа I Ингигерд (на Руси ее звали Ириной), а своего старшего сына Илью женил на сестре датского короля Кнута Могучего. В результате Ярослав в том же 1019 году окончательно овладевает Киевом.
Впоследствии все три дочери Ярослава и Ингигерд-Ирины были выданы замуж за европейских монархов: Елизавета — за норвежского короля Харальда Сурового, Анастасия (имя известно предположительно) — за венгерского короля Андрея I, Анна — за французского короля Генриха I. Столь же выразительны и браки сыновей Ярослава Мудрого: Изяслав Ярославич был женат на Гертруде, сестре польского князя Казимира I, а его брат и соперник в борьбе за киевское княжение Святослав Ярославич — на дочери одного из восточносаксонских маркграфов Оде (она приходилась также двоюродной племянницей германскому императору Генриху IV). Ее изображение с маленьким сыном Ярославом есть на парадной миниатюре известного «Изборника» Святослава 1073 года (одной из древнейших русских книг), на которой представлено все семейство князя, а впоследствии Ярославу суждено было стать родоначальником муромо-рязанской ветви русских князей.
Несомненно, целью женитьбы Святослава было противопоставить своих немецких союзников польским сторонникам Изяслава. Последний не остался в долгу и через год женил своего сына Ярополка на дочери другого саксонского маркграфа — Кунигунде. Прекрасные миниатюры киевской работы с изображениями Ярополка и Кунигунды (на Руси принявшей имя Ирина) сохранились в латинском молитвеннике польки Гертруды, матери Ярополка.
Конечно, византийское культурное влияние на Древнюю Русь было несоизмеримо более мощным и многосторонним, чем западное, но и контакты наших предков с Европой также оставили свои отчетливые следы. Например, институт церковной десятины, полностью отсутствовавший в Византии, был заимствован Владимиром Святым из практики западной церкви. Благодаря многочисленным родственным связям князей на Русь из Европы попадало множество культурных артефактов — среди них уже упомянутый молитвенник Гертруды, жены Изяслава Ярославича.
Ярким примером культурного взаимодействия с Западом является архитектурная пластика (белокаменные резные украшения) владимиро-суздальских храмов второй половины XII века, времен Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо. Например, львы и грифоны на резных рельефах храма Покрова на Нерли очень похожи на подобные элементы декора из европейских романских церквей XI-XII веков — скажем, из Шпайерского собора (Средний Рейн) или монастыря Виндберг в Северной Баварии. В свете этих фактов выглядят вполне правдоподобными поздние сведения о том, что во Владимиро-Суздальской земле тогда работали мастера, присланные германским императором Фридрихом I Барбароссой.
С Фридрихом Барбароссой связано еще одно уникальное произведение искусства — наплечники Андрея Боголюбского, которые, по преданию, были подарены ему германским императором. Они покрыты драгоценной эмалью работы лотарингских ювелиров с латинскими надписями. В начале 1930-х годов драгоценные реликвии разделили судьбу многих других музейных ценностей России и были проданы на Запад; теперь один из них хранится в Лувре, а другой — в Германском национальном музее в Нюрнберге.
Храм Покрова на Нерли. Рельефы. Резьба, белый камень
Последний пример касается контактов в области фольклора. В средневековом немецком и французском эпосе Русь упоминается нередко — обычно как страна, откуда приходят многочисленные войска на подмогу тому или иному эпическому герою. В знаменитой «Песне о нибелунгах», написанной в самом начале XIII века, встречается даже «русский король Илья», которого есть все основания соотнести с былинным Ильей Муромцем. Таким образом, данные немецкого эпоса, имеющие точную хронологическую привязку, помогают установить, что русские былины «Владимирова цикла» начинают складываться действительно вскоре после эпохи самого Владимира Святого.
Но и на Руси были неплохо знакомы c германскими эпическими сказаниями. В составе Новгородской первой летописи сохранилась «Повесть о взятии Царьграда фрягами», в которой рассказывается о захвате крестоносцами во главе с венецианцами («фрягами») Константинополя в 1204 году. Чтобы пояснить североитальянское происхождение одного из предводителей «фрягов», летописец делает замечательную ремарку: «в граде Берне (то есть Вероне), иде же бе жил поганый, злый Дедрик». Это значит, что новгородский автор не только знал немецкое сказание о «Дедрике»-Дитрихе Бернском (то есть короле остготов Теодорихе Великом), но и предполагал знакомство с ним у своих потенциальных читателей.
lenta.ru
Династический брак - это... Что такое Династический брак?
брак, заключавшийся между членами монархич. династий, главным образом в полит, целях. Напр., брак Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского привел к возникновению единого исп. королевства.
Средневековый мир в терминах, именах и названиях. — Минск: Беларусь. Е. Д. Смирнова Л. П. Сушкевич В. А. Федосик. 1999.
- Динар
- Династия
Смотреть что такое "Династический брак" в других словарях:
Династический брак — Династический брак это брак между представителями правящих династий разных государств. Ярослав Мудрый при помощи династических браков стремился укрепить положение на Руси. Сам он был женат на дочери шведского короля. Свою сестру отдал в… … Википедия
Династический период Древнего Египта — История Древнего Египта Додинастический период Династический период Раннее царство Древнее царство Первый переходный период Среднее царство Второй пер … Википедия
Династический период — История Древнего Египта Додинастический период Династический период Раннее царство Древнее царство Первый переходный период Среднее царство Второй переходный период Новое царство Третий переходный период Позднее царство Персидский период Эллинист … Википедия
Династический период истории Древнего Египта — История Древнего Египта Додинастический период Династический период Раннее царство Древнее царство Первый переходный период Среднее царство Второй переходный период Новое царство Третий переходный период Позднее царство Персидский период Эллинист … Википедия
Династический период (Древний Египет) — История Древнего Египта Додинастический период 00 · … Википедия
ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЧАСТЬ II — Право и Церковь Рецепция римского права в Византии. Понятие византийского права Правовая культура В. и. с начала ее истории вплоть до падения К поля была основана на рецепции классического римского права. Источники рим. права подразделялись на… … Православная энциклопедия
Габсбурги — Запрос «Габсбург» перенаправляется сюда; см. также другие значения. Габсбурги … Википедия
История Эфиопии — Руины храма в Йехе (провинция Тигре, Эфиопия). Содержание … Википедия
Europa Universalis III — Разработчик Paradox Interactive Издатель … Википедия
Европа 3 — Europa Universalis III Разработчик Paradox Interactive Издатель Snowball.ru Дата выпуска … Википедия
Книги
- Дневники Сигюн, Эмбла Ива. Сигюн, принцесса из Ванахейма, прибывает в Асгард вместе со своим отцом, чтобы, вступив в династический брак с наследником золотого трона Асгарда, стать залогом мира между двумя народами. Она… Подробнее Купить за 431 руб
- На все времена, Джуд Деверо. Фамильная легенда царствующего дома Ланконии гласит: женщина, которая сумеет различить принцев-близнецов (а ведь их путает даже родная мать), навеки станет единственной любовью одного из… Подробнее Купить за 129 руб электронная книга
- Женщины порочного князя, Мария Жукова-Гладкова. Алла Афанасьева – бизнес-леди, владелица косметических салонов в Петербурге. Ей удается все: и умело вести бизнес, и общаться с трудными клиентками. Но вот личная жизнь не сложилась, а все… Подробнее Купить за 49.9 руб электронная книга
middle_age_world.academic.ru
