Воспитание детей в Древней Руси. Детский это в древней руси
Детские имена на Руси
В Древней Руси очень серьезно относились к именам. Считалось, что имя, данное при рождении, влияет на дальнейшую судьбу человека. Кстати, некоторые восточные религии и сейчас полностью разделяют это мнение.
Картина Алексея Ивановича Корзухина «Возвращение из города»
До принятия христианства восточные славяне (предки русских, белорусов и украинцев) использовали только личные имена, а вот после Крещения Руси каждый ребенок обретал еще и крестильное имя. Но традиции язычества были крепки – в широком употреблении еще долго оставались имена-прозвища, которые нередко вытесняли имя, данное по святцам.«Сложились судьбы всех детей по-разному, но имя тоже освещало путь»
По какому же принципу наши предки выбирали имена своим наследникам? Мог сыграть свою роль любой из следующих факторов.– По тем жизненным обстоятельствам, при которых ребенок появился на свет. Например, Ждан – это долгожданный ребенок, Вторак и Третьяк – соответственно, второй и третий в семействе, Любава – любимая родителями. По схожим причинам нередко возникали и имена с негативным оттенком – например, Неждан или Ненаш.– По отличительным признакам характера, которые чадо ярко проявляет – Смеяна, Забава, Будияко, Шумило, Бессон. Кстати, даже самые «резкие», на наш взгляд, имена, вовсе не обязательно имели отрицательный смысл. Так, Бессон – это недремлющий и всегда бодрый. От подобных имен впоследствии произошло большое количество распространенных фамилий, таких, как Бессоновы, Шумейко, или Смеховы.– Мальчики нередко получали имена в зависимости от времени, и даже от погоды, во время которой они родились. Так появились Суббота и Мороз. А еще наши предки нередко использовали славянские названия месяцев года: так, апрель – Березень, май – Травень, Август – Зарев и т.д. – Еще имена давали, сообразуясь с профессией отца – Дуло или Шуба, его общественным положением – Барышник или Кузнец, национальностью – Карел или Чудин или просто выбирались «слова силы» – Гроза или Правда. Детям давали также имена языческих богов и богинь – Лада, Ярило и т.д.– Были и сложные имена, в которых родители «зашифровывали» свои пожелания. Самые распространенными элементами таких имен были -слав («славный»), -мир («большой»), и -волод («владеющий», «богатый»). Очень показателен пример имени Ярослав, что означает «яркий», «сильный», «славный своей жизненной силой». Существует и другой вариант перевода – «яр» («сильный», «энергичный», «горячий») + «слав» («слава»). Впоследствии христианская церковь приняла и канонизировала это языческое имя.– Существовали и, наоборот, неблагозвучные имена – дань суевериям. Некоторые верили, что стоит назвать малыша Некрасом, Нелюбом, Неустроем, Злобой или Тугариным, как все болезни и несчастья отступят, а злые духи «не заинтересуются» чадом. Иногда даже производили такой обряд: родственники по мужской линии выносили Милаву или Златослава из избы, а возвращали уже «Сорокой» или «Гнилозубом». И приговаривали: мол, свой, любимый, ребенок выброшен, а его место занял другой, никому не нужный. Среди имен, прочно прижившихся в древней Руси, можно встретить немало заимствованных. Например, варяги, пришедшие в страну в IX веке, обогатили лексикон такими именами как Рюрик («слава» + «сила»), Олег («святой»), Игорь («молодой»). Вообще «чисто славянских» имен сейчас используется не так уж много. В их числе – Глеб, Всеволод, Владимир, Святослав, Ярослав, Ярополк, Изяслав, Ростислав, Мстислав и некоторые другие. Считается, что такой выбор удачен для ребенка, ведь их носили исторические персонажи, известные своими деяниями, и эти имена были впоследствии включены в святцы.
«Радуйтесь, ибо имена ваши написаны на Небесах»
После того, как страна приняла православие в Х веке н.э., наши предки, во время официальной церемонии крещения, стали получать крестильные имена. Так, инициатор Крещения Руси, князь Владимир Святославич (один из прообразов былинного персонажа князя Владимира Красно Солнышко), получил имя Василий. Его сыновья – Борис и Глеб – получили имена Роман и Давид. А его бабушка княгиня Ольга (считающаяся первой русской христианкой), была наречена Еленой. Поначалу список крестильных имен был не слишком разнообразен (например, Иван – Иоанн встречается в святцах 170 раз). И наши предки, чтоб выделить своих детей из огромного числа других, продолжали по доброй старой традиции давать им «мирские» имена или прозвища. При этом они охотно использовали привычные языческие имена, но, как правило, в уменьшительной форме. Например, до XVII очень популярными именами были Добрыня или Добрила (от Доброслава). Такие имена постоянно использовались в повседневной жизни и ни у кого не вызывали вопросов. Как раз в те времена в церкви начинает складываться ономастикон – это набор имен, которые можно давать человеку при крещении. Имя тому или иному младенцу выбирал сам священник по святцам. Это были, как сейчас принято говорить, календарные имена, так как давались они по церковным календарям. Согласно догме, таким образом новорожденный сразу же приобретал своего небесного покровителя – потому что в эти списки вносились только имена святых. Это могли быть имена древнееврейского происхождения, например, Анна и Яков, греческие – Федор и Екатерина, или латинские – Юлий, Галина и даже сирийские и египетские. Постепенно к именам иностранного происхождения начали добавляться и старославянские имена, обладатели которых были канонизированы церковью: например, Святослав, Вячеслав и Ольга. Но уже на рубеже XVII века в связи с коренными преобразованиями в государстве, этот обычай начал уходить в прошлое. И имена вроде Длинная Сабля, Кречет, Щука, Кольцо или Истома стали восприниматься именно как прозвища, не более того.
Что в имени тебе моем?
http://malyutka.net/2017/03/detskie-imena-na-rusi.html
Воспитание в Древней Руси: от язычества к христианству
Принятие христианства при князе Владимире не сразу изменило многовековой жизненный уклад, и первые века истории Руси христианской были временем сосуществования старого и нового. В народной же толще обычаи ушедшей, казалось бы, старины, переосмысляясь и нередко облагораживаясь, дожили до нового времени.
Древнерусское общество не было обществом равных, хотя межсословная бездна не была настолько велика, как в пору крепостного строя — в Руси Московской и тем более в Российской империи. Христианские традиции быстрее и естественнее воспринимались городскими жителями, и — прежде всего знатью. Это касалось всех сфер жизни, и не в малой степени — формирования личности.
Воспитание простого общинника, «людина», как в городе, так и на селе и по существу серьезно отличалось от воспитания аристократа. В первом случае растили домохозяина, призванного обеспечить достаток, чаще всего тяжелым физическим трудом, будь то в поле или в ремесленной мастерской. Во втором — растили хозяина «земли», призванного править и защищать. Однако было и ещё одно заметное отличие — в древнейшую пору русской государственности, а отчасти и позднее: селянин и простой горожанин жил в мире обычаев и представлений ещё прежней языческой эпохи и сживался с этим миром с младых ногтей. Это и порождало ситуацию «двоеверия», обличавшегося многими проповедниками христианства.
Впрочем, не следует считать все эти древние традиции связанными с языческой верой и «темными» по определению. Как верно отмечал русский летописец, многие его современники «сами имели в себе закон», по слову апостола, — со всеми как отрицательными, так и положительными следствиями. Что-то в «законе» шло от суеверия и древнего варварства, что-то — вполне от здравого смысла и естественной нравственности. Культуру древних славян не следует ни романтически переоценивать, ни недооценивать. До высот цивилизации и государственности славянские племена поднялись одновременно с принятием христианства — оно лишь закрепило их культурные достижения, придало им новые смыслы, новую сердцевину. Неудивительно, что многое из древнего наследия сохранялось на протяжении веков и тысячелетий — кое-что и вполне заслуженно.
Нам, разумеется, крайне мало известно достоверного о том, как растили детей в Древней Руси простые люди. Однако всё же процесс такого воспитания можно в общих чертах восстановить — именно благодаря сохранности древних обычаев и обрядов, подчас совпадавших ещё в новое время у разных славянских народов. Многие обычаи, дожившие до начала минувшего века, восходили в глубину тысячелетий, к праславянской ещё эпохе.
Своеобразной прелюдией к воспитанию, к включению ребенка в жизнь общины, был первый год его жизни. В этот период младенец в языческие времена считался ещё не вполне принадлежащим миру людей, переживались суеверные опасения «подмены» и сглаза. Соответственно, этот период наиболее насыщен многочисленными запретами, оберегами и ритуалами, призванными защитить от злых сил. Наиболее распространенный у всех славян обережный запрет — обычай не стричь младенцу ни ногти, ни волосы в первый год жизни. Он связан со свойствами, которые вообще приписывались ногтям и волосам человека — в частности, возможностью использовать их против него в колдовстве.
Первый год жизни — переходный период новорожденного в мир людей — завершался особым праздником, единственным отмечавшимся в народной культуре днем рождения. У всех славянских народов по основному своему содержанию праздник этот носил название «постриги». В этот день ребенку впервые стригли ногти и волосы. На празднике ребенок впервые предъявлялся широкому кругу родственников и друзей, признаваясь с этого момента полноценным человеком и будущим членом общины. В обряде использовались орудия труда, — «мужские» земледельческие и плотницкие у мальчиков, «женские» — ткацкие и прядильные у девочек.
Ответственность за ребенка в детские годы возлагалась не только и не столько на его родителей, но и на воспитателей. В новое время в этой роли выступали крестные, в языческой древности же — дядя или тетка по материнской линии. На последнее указывают не только многочисленные следы в фольклоре и обрядах, но и судьбы праславянских «детских» слов «дядя/дада» и «нана/няня/нена». Они обозначали и в самом широком смысле лиц, отвечающих за ребенка (независимо от пола), и крестных, и родителей, и иных старших родичей — в том числе особенно дядей с тетками. В древности, в пору раздельного проживания отдельных большесемейных общин, подрастающий ребенок какое-то время проводил с родней матери. Это особенно логично, если сами молодые родители жили как минимум до рождения ребенка в роду жены.
Основной целью воспитания, помимо заботы о здоровом развитии детей, являлось приучение к сельскохозяйственному труду. В народной культуре и нового времени оно начиналось при первой возможности. Это и являлось основным предметом древнейшей «науки», «наученья» — как именовался процесс наставления и обучения у всех славянских народов.
Увенчивалось воспитание посвятительными обрядами, обозначавшими вступление ребенка во взрослую жизнь. В качестве возрастного рубежа для таких обрядов мог выступать и 7-ой, и 12-й годы жизни. Изначально старшие дети от 7 до 12 лет выделялись в особую переходную возрастную группу. Ее нижняя граница связывалась с осознанием своей половой принадлежности (отождествляемым в народе с «умом»), а верхняя — с половой зрелостью. Естественно, древняя языческая инициация отмерла в средневековье практически у всех славянских народов. Только у восточных славян и болгар сохранились сколько-нибудь отчетливые пережитки посвятительных ритуалов. Но и эти пережитки касались только завершающей части посвящения — собственно акта принятия во взрослую, общинную жизнь.
Ученые догадываются, что инициация могла когда-то включать в себя нечто похожее на ритуал «перепекания» (всовывание в теплую печь), который совершался в новое время над больными младенцами. В сказках славянских народов, как известно, пытается вполне всерьёз «испечь» гораздо более взрослых детей лесная ведьма, воплощающая силы загробного мира. Обряды такого рода — символ смерти и возрождения к новой жизни. Какие-то символические испытания силы и смелости, в столкновении с природой и потусторонним, имели место во всех древних культурах. Но древнейшие и действительно страшные для посвящаемых детей обычаи, скорее всего, отмирали уже не то что в праславянскую, а в дославянскую эпоху.
Здесь тот самый случай, когда не следует приписывать даже языческой старине избыточных «ужасов». Уже для общих предков восточных славян сказки о «детях в лесу» были просто «страшными историями» (с хорошим концом), а не посвятительными мифами. Важнейшей частью обряда перехода являлось ритуальное пострижение, с которым связаны древние обозначения неженатых юношей — «холостой», «хлап/холоп». Завершалось обрядовое действо общей праздничной трапезой и публичным приобщением ребенка к труду. Мальчика могли впервые, символически, допустить к боронованию или пахоте, а девочка демонстрировала умение прясть. Только эта завершающая часть инициации и дожила, причем фрагментарно, до нового времени у отдельных славянских народов.
Посвятительные обряды 12-го года жизни знаменовали совершеннолетие, вступление в предбрачный возраст. С этого времени подростки обоего пола могли участвовать в гуляниях молодежи, имевших целью выбор пары, и вступать в ритуальные братства и сестричества, устраивавшие праздничные действа. К общению с противоположным полом в ходе разнообразных празднеств, к «ухаживанию» допускались только члены возрастного объединения после посвятительных обрядов. Вступившие в братство или сестричество относились отныне к возрастной группе «юных», обозначавшихся словами «юнох», «юноша», «юнота».
Стоит отметить, что последние два обозначения прилагались в праславянском к лицам обоего пола. Верхняя граница брачного возраста оставалась четко не определенной. Но у большинства славянских народов в новое время «засидевшимися» считались девушки примерно после 20 и юноши после 22-25 лет. В древности эта граница могла проходить и раньше — по 16-17 годам. Разница в возрасте между будущими мужем и женой в народной культуре, надо заметить, далеко не всегда должна была быть в пользу мужчины. Для девушек совершеннолетие определялось способностью кормить грудью. Отсюда и праславянские слова «дева», «девица», родственные «доить» и обозначавшие первоначально «кормящая, способная кормить».
Принятие христианства дало толчок к переосмыслению и очищению древних традиций. Посвятительные и магические обряды понемногу начинают уходить в прошлое или, как минимум, терять прежнее содержание. Языческие боги и духи лишались власти, и посвящение подрастающих более не было посвящением им. Вместо этого отныне при рождении человек посвящался Единому Богу — и крещение младенцев, сравнительно быстро вошедшее в обычай по всей Руси, стало первым и важнейшим признаком смены времён. В XI в. по сёлам уже начинали строиться христианские храмы — оплоты не только новой веры, но и основанного на ней воспитания. Роль воспитателей перелагается с сородичей на крёстных (впрочем, на первом этапе чаще всего тех же сородичей), а их долг — в приобщении ребёнка к вере. Однако в пору «двоеверия» изменения происходили медленно. Только в пору монгольского ига, сплотившего Русь вокруг Церкви как главной надежды и духовной сердцевины, времена меняются окончательно. Старое даёт дорогу новому, а новое вбирает в себя лучшее из старого, создавая то единство, которое мы называем сегодня русской народной культурой.
В языческую эпоху древнерусская знать была знатью прежде всего воинской. Война — не всегда оборонительная — была главным занятием древнего вождя-князя и его дружины. Долг править, вести людей, «рядить» их по праву, был производным и в любом случае касался только самого князя, а не столько его «мужей» — дружинников. Воспитание родовитого русича, соответственно, всегда, с древнеславянской эпохи, было в первую очередь воспитанием воина. Идеальный дружинный вождь — «пардус» (барс) Святослав — «легко ходил... и войны многие творил» с того самого момента, как «вырос и возмужал» (во всяком случае, по дружинному преданию). Женщину в знатной семье, очевидно, столь же целенаправленно готовили как соратницу воина, хранящую дом в его отсутствие и правящую им за него — но об этом мы почти ничего не знаем.
Воспитанием юного аристократа, как и простого славянина, ведал дядя по матери или иной родич по женской линии. В княжеской семье он получал почетный титул «кормильца», но нередко мог получить и более обширную власть — как Олег при Игоре Рюриковиче, присвоивший себе после взятия Киева княжеские права и титул. После принятия христианства, по крайней мере, в княжеских семьях, стали выбирать кормильцев из числа знатных бояр, необязательно связанных родством с княжеским домом. Тому была очевидная причина — крещение позволило заключать многочисленные династические браки, и материнская родня для юных княжичей оказалась труднодоступной.
Основные вехи воинского воспитания в языческую эпоху позволяет представить себе, пусть в преувеличенном и поэтическом виде, былина о богатыре-оборотне Волхе. Записанная в новое время и несущая на себе печать прошедших веков, она в то же время содержит многие древние черты, восходящие к самым началам славянской истории.
Волх ещё в колыбели просит у матери:
Пеленай меня, матушка, В крепки латы булатные, А на буйну голову клади злат шелом, По праву руку палицу.
В то, что древние воители росли если не с колыбели, то встав на ноги, с оружием под рукой, вполне можно поверить. По преданию, того же Святослава после гибели отца, ещё в весьма нежном возрасте, посадили на коня перед битвой и позволили сделать символический бросок — толкнуть копье между конских ушей в знак начала битвы.
В семь лет Волха отдают учиться грамоте, и это уже знак христианской эпохи, к которому мы ещё вернёмся. В языческую пору власть имущие обучались совсем иным «мудростям» или убеждали в том окружающих, и к ним былинный герой приступает в возрасте десяти лет:
Обертываться ясным соколом... Обертываться серым волком... Обертываться гнедым туром золотые рога.
Сверхъестественная сила, в чем бы она ни выражалась, считалась у всех язычников принадлежностью законного вождя, и славяне не были исключением. Их князья числились «дажьбожьими внуками», кровными потомками Солнца, а былинный Волх — сыном Змея.
Двенадцать лет — время первых походов. Былинный Волх «стал себе... дружину прибирать». Так было ещё и в христианское время. Князь Владимир Мономах свой первый поход совершил в двенадцать лет, — для древнего руса пора вступления во взрослую жизнь. Завершался этот переходный период в пятнадцать, когда молодой воин считался уже годным и для войны, и для предводительства в ней, и для вступления в брак.
В печорском варианте былины о Волхе мать просит у Бога (конечно, уже христианского) для сына достоинств разных героев былинного эпоса:
Тулово ему бы Святогорово... Да сила Самсона Колыбановиця... Да конь бы Ильи, Ильи Муромца... Кафтан бы ему Дюка Степановиця... Сапожки Чурила бы Пленковича... Шапка Кузенка Сибирчаженина... Руковичи Казарина Петровиця... Сметка Олешинынь Поповича... Вешво Добрыни Микитиця...
Это настоящий смотр древних героических добродетелей. Здесь гигантская стать и богатырская сила встают в один ряд с конем и одеждой, а те, в свой черед, — со сметкой и вежеством. По духу этот записанный в новое время текст принадлежит давно ушедшей эпохе. Что подтверждается и тем, что далее описывается постижение Волхом всё той же оборотнической «мудрости».
Крещение Руси изменило многое, но многое и осталось. Ушли — или начали уходить — древние верования в магическую силу вождей. Сохранилась обязанность биться за свою землю и вести в бой других. Однако появилось и новое. Новым долгом знатного человека было править крещёным людом в мирное время, к миру и стремиться, — и не просто править, а просвещать и являть пример христианского благочестия. Здесь, кстати, особенно в княжеских семьях, произошло некоторое сближение воспитания детей обоего пола — и тех, и других готовили к правлению, наставляли в вере, в праве, в правилах поведения и языках.
Уже Владимир основал в Киеве первую школу. Дело было настолько необычное, что детей пришлось едва ли не силой отрывать у родителей — знатных людей, «нарочитой чади». Ярослав Мудрый основал школу в Новгороде для детей знати и русского духовенства. В его правление школы при церквах возникают по всем городам Руси — даже в небольшом тогда Курске, где рос сын княжеского наместника, будущий святой Феодосий Печерский. Обучение было, впрочем, во всяком случае для большинства, необязательным — Феодосий сам просил родителей отдать его «на учение божественных книг». В «программу» древнейших русских школ входили изучение славянской грамоты, Святого Писания, богослужения и, видимо, греческого языка. Княжеские дети обучались на дому, и их образование (а также самообразование) могло быть гораздо шире — в зависимости от наклонностей и способностей. Так, отец Владимира Мономаха Всеволод Ярославич знал пять языков.
О моральных ценностях, которые теперь прививались знатным людям сызмальства, — по крайней мере в идеале, — позволяет судить «Поучение» Владимира Мономаха, как раз своим детям и адресованное. На смену древним воинским добродетелям приходят теперь в качестве главных добродетели христианские: «Во-первых, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и милостыню творите нескудную — ведь это начало всякому добру». «Как Василий (св. Василий Великий) учил, собрав юношей: душам чистым, неосквернённым, телам худым, кроткой беседе и соблюдению слова Господнего». «Мы, люди, грешные и смертные, если нам зло сотворят, то хотим и пожрать, и кровь пролить сразу же; а Господь наш, владея и жизнью, и смертью, согрешения наши выше голов наших терпит вновь и вновь всю жизнь нашу. Как отец, чадо своё любя, бьёт и обратно привлекает к себе, так и Господь наш показал нам победу над врагами, — тремя делами добрыми избыть врага и победить его: покаянием, слезами и милостыней».
Это, как говорит сам Мономах, «слова божественные» — а в следующем далее «от худого моего безумия наставлении» старое и новое уже сплетаются временами неразрывно, и древние качества вождя обретают новое христианское звучание: «Паче всего гордости не имейте в сердце и в уме... В земле ничего не храните — то нам великий грех. Старых чтите как отцов, а молодых как братьев. В доме своем не ленитесь, но все видьте; не полагайтесь ни на тиуна, ни на отрока, чтобы не посмеялись приходящие к вам дому вашему и обеду вашему. На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питьем, ни едой не увлекайтесь, ни сном; и сторожи сами снаряжайте, и ночью, повсюду расставив сторожей, с воинами ложитесь, а вставайте рано; оружия не снимайте с себя спешно, без оглядки по лености — внезапно ведь человек погибает. Лжи берегитесь, пьянства и блуда, в том ведь душа погибает и тело. Куда же пойдете по своим землям, не дайте пакостей делать отрокам, ни своим, ни чужим, ни в селах, ни на полях, чтобы не проклинали вас. Куда же пойдете, где встанете, напоите, накормите нищего; более всего чтите гостя, откуда бы ни пришел к вам, доброго ли, простого ли, посла ли, — не сможете подарком, так пищей и питьем — ведь такие мимоходящие славят человека по всем землям либо добром, либо злом. Больного посетите; за мертвецом идите, ибо все мы мертвецы. И человека не минуйте, не поприветствовав, доброе слово ему дайте. Жену свою любите, но не дайте им над собой власти. Вот же конец всему: страх Божий имейте всего превыше».
Конечно, подлинный облик князей-Рюриковичей и их дружинников наступавшей удельной эпохи был далек от идеального. Если бы князья соответствовали описанному в «Поучении» образцу, то «Поучение» никогда бы не было написано. И летописцы того же времени осуждали современных им князей и бояр за то, что те, разделяя грехи и даже суеверные заблуждения предков-язычников, в то же время лишены их добрых качеств. Однако Мономах и другие наставники правителей задавали именно идеал справедливого, милосердного и богобоязненного, подлинно христианского правителя. Идеал, который по мере утверждения веры укоренялся в сознании всё большего числа людей — и сам по себе уже вынуждал власть предержащих с собой считаться.
Сергей Алексеев, историк
vrns.ru
Образование в Древней Руси Википедия
Период развития отечественного образования при князьях Владимире и Ярославе Мудром нередко признается начальным во всей истории этого образования, во многом связанного с христианскими храмами[1]
Под 988 годом в Повести временных лет: «И поставил (Владимир) церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где творили им требы князь и люди. И по другим городам стали ставить церкви и определять в них попов, и приводить людей на крещение по всем городам и селам. Послал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них; ибо не утвердились еще они в вере, и плакали о них, как о мертвых» (язычники были против христианских инноваций).
Русские книжники, работавшие в школах повышенного типа, пользовались своим вариантом структуры предметов, который в определенной мере учитывал опыт византийских и болгарских школ, дававших высшее образование.
Софийская первая летопись о школе в Новгороде: 1030. «В лето 6538. Иде Ярослав на Чюдь, и победи я, и постави город Юрьев. И прииде к Новугороду, и събрав от старост и от попов детей 300 учити книгом».
Созданная в 1030 г. Ярославом Мудрым школа в Новгороде была вторым учебным заведением повышенного типа на Руси, в котором обучались лишь дети старост и священнослужителей. Есть версия, что в летописи речь идет о детях церковных старост, избиравшихся из низших сословий, но до конца XVI в. известны лишь старосты административные и военные . Термин «церковный староста» появился в XVII в. Контингент учащихся новгородской школы состоял из детей духовенства и городской администрации. Социальный состав обучающихся отражал классовый характер образования той поры.
Главная задача школы состояла в подготовке грамотного и объединенного новой верой управленческого аппарата и священников, деятельность которых проходила в сложной борьбе с сильными традициями языческой религии среди новгородцев и угро-финских племен, которыми был окружен Новгород.
Деятельность школы Ярослава опиралась на разветвленную сеть школ элементарной грамоты, о чем свидетельствует большое количество обнаруженных археологами берестяных грамот, писал, вощеных дощечек. На базе широкого распространения грамотности расцвела новгородская книжность. В Новгороде написано знаменитое Остромирово Евангелие, описание Добрыней Ядрейковичем Царьграда, математический трактат Кирика. Сохранились для потомков «Изборник 1073 года», начальный летописный свод, краткая редакция «Русской Правды». Новгородские книгохранилища послужили одним из основных источников «Великих четьих миней» — собрания «всех книг, чтомых на Руси», состоящего из 12 огромных томов общим объемом свыше 27 тыс. страниц.
1037. В год 6545. Заложил Ярослав город большой, у которого сейчас Золотые ворота, заложил и церковь святой Софии, митрополию, и затем церковь святой Богородицы благовещения на Золотых воротах, затем монастырь святого Георгия и святой Ирины… Любил Ярослав церковные уставы, попов очень жаловал, особенно же черноризцев, и к книгам проявлял усердие, часто читая их и ночью и днем. И собрал книгописцев множество, которые переводили с греческого на славянский язык. И написали они много книг, по которым верующие люди учатся и наслаждаются учением божественным. Как бывает, что один землю распашет, другой же засеет, а третьи пожинают и едят пищу неоскудевающую, так и здесь. Отец ведь его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил, а мы пожинаем, учение получая книжное.
Велика ведь бывает польза от учения книжного; книги наставляют и научают нас пути покаяния, ибо мудрость обретаем и воздержание в словах книжных. Это — реки, напоящие вселенную, это источники мудрости, в книгах ведь неизмеримая глубина… …Ярослав же… любил книги и, много их переписав, положил в церкви святой Софии, которую создал сам"[2]
Образовательная реформа Владимира и Ярослава усиливала христианизацию на землях будущей России и её соседей, однако многовековые языческие традиции имели глубокие корни в народах страны.
Граффити XI века из святой Софии Киевской: «Месяца июня в 10-й (день) выгреб (потревожили мощи) грамматика, а в 15-й отдали Лазорю»[3].
«Грамматиками» называли себя как профессиональные писцы южнославянских рукописей, так греками именовались и учителя — преподаватели полного курса грамматики. Император Юстиниан в 534 г. установил видным грамматикам вознаграждение в сумме 70 солидов и определил этим педагогам ряд других привилегий . Грамматики преподавали и в Киевской дворцовой школе, после смерти по статусу погребались в соборе. Мощи «Грамматика» были перенесены в монастырь, где игуменом был Лазарь (упоминается под 1088 годом).
Монастырское образование при князе Всеволоде
Всеволод Ярославич (1030—1093) — сын Ярослава Мудрого, мог бывать и в новгородской школе отца. С 1054 по 1076 г. Всеволод княжил в Переяславльской и Суздальской землях. После смерти брата Святослава стал великим князем киевским, но отдал престол брату Изяславу и начал княжить в Чернигове. После смерти Изяслава в 1078 г. стал снова великим князем киевским. Был образованным человеком, знал пять иностранных языков, вместе с братьями утвердил так называемую «Правду Ярославичей».
Образование, включая монастырское, поддерживал еще Феодосий Печерский (ок. 1008 — 3 мая 1074). «Житие Феодосия Печерского» сообщало о школе в Курске: «Случилось же родителям блаженного переселиться в другой город, именуемый Курском… Обратимся к рассказу о святом этом отроке. Рос он телом, а душою тянулся к любви божьей и ходил каждый день в церковь божию, со всем вниманием слушая чтение божественных книг. Не приближался он к играющим детям, как это в обычае у малолетних… К тому же попросил он отдать его учителю поучиться божественным книгам, что и сделали. Скоро постиг он всю грамоту, так, что поражались все уму его и способностям и тому, как быстро он всему научился».
Школы в других регионах Руси
Средневековое образование на Руси нередко сводят к примерам Новгорода и Киева. Но немало свидетельств о развитии образования в других городах средневекового государства. Около 1096. Муром «После принятия христианской веры муромцы послали „мнози дети своя в научение грамоты“» [4].
Известно в 1143 году основанное Евфросинией Полоцкой женское монастырское училище в Полоцке(ныне Витебская обл., Белоруссия), входившем тогда в состав Руси.
Здесь учился Авраамий Смоленский. «…Родился же блаженный Авраамий от правоверных родителей. Отец его был всеми почитаем и любим, в чести у князя, и поистине все его знали, и был он украшен правдой, и многим помогал в бедах, был милостив и спокоен со всеми, к молитвам и службам церковным прилежание имел. Мать его также была украшена всяким благочестием». «…Когда мальчик достиг разумного возраста, родители отдали его учиться по книгам. Он же не унывал, как прочие дети, но, благодаря большому прилежанию, быстро обучился; к тому же он не играл с другими детьми, но спешил впереди других на божественное и церковное пение и чтение, так что его родители радовались этому, а другие удивлялись такому разуму ребенка». «…Из всех книг более всего любил он часто читать учение преподобного Ефрема, и великого учителя всленной Иоанна Златоуста, и Феодосия Печерского…» [5].
Училища развивалось во Владимире на Клязьме. «Князь великий Константин Всеволодович Мудрый, внук Юрия Владимировича Мономаша… великий был охотник к читанию книг и научен был многим наукам, того ради имел при себе людей ученых, многие древние книги греческие ценою высокою купил и велел переводить на русский язык. Многие дела древних князей собрал и сам писал, також и другие с ним трудилися». «…6735 (1227). Маиа 11 учинился во Владимире великий пожар и згорело 27 церквей и двор блаженного великого князя Константина Всеволодича и церковь, построенная в нем, архангела Михаила со всею богатою утварию. В нем же трудилися иноки русские и греки, учасце младенцев, и погорели книги многие, собранные сим Константином Мудрым» [6].
Училище при церкви Михаила могло быть одним из нескольких в округе Владимира.
Школа действовала и в Нижнем Новгороде. Так блаженный Евфимий родился и был воспитан в Нижнем Новгороде. Здесь учился грамоте и учился примерно — не любил заниматься детскими шалостями, был кроток и послушлив родителям… [7]. Евфимий родился в начале XIV в. Окончил школу, которая, видимо, существовала в городе уже в XIII в. Пострижен в монахи, а впоследствии назначен архимандритом монастыря в Суздале. В «Житии» Евфимия сохранилось наиболее раннее упоминание о школе в Нижнем Новгороде.
Вероятно существование начальных школ у многих церквей и проходов Руси, но общее их количество определить пока трудно.
Итоги средневекового образования на Руси по Стоглаву
Царь Иван Грозный для укрепления централизованной власти в 1551 г. собрал собор — представителей церковной иерархии с участием боярской думы для составления специального уложения. Сборник решений состоял из 100 глав.
В главе 26 «Стоглава» изложено постановление о школах грамоты. Авторы документа аргументировали своё предложение необходимостью борьбы с неграмотностью дьяконов и попов (гл.25) и ссылкой на училища в прошлом. Исследователи считают, что составители упомянутой исторической справки имели в виду только Русь до монголо-татарского нашествия, но хотя бы новгородские берестяные грамоты в XIII—XV вв. говорят о сохранении высокого уровня образования. Это подтверждает и пример Москвы. В ней найдена свинцовая печать XI в. киевского митрополита, прикрепленная в то время к какой-то грамоте церковного иерарха. В. Л. Янин датировал печать 1091—1096 гг.
О распространении в Москве грамотности свидетельствуют обнаруженные археологами писала: костяное, два бронзовых в пластах XII—XIII вв. В XIII—XIV вв. Москва становится новым центром книгописания на Руси. Летопись, описывая под 1382 г. приближение к городу Тохтамыша, сообщает, что в городе было «…книг же многое множество снесено с всего города, в соборных церквах до стропа неметаю, съхранения ради спроважено» [8].
Многое множество рукописных книг могло накопиться лишь в течение веков. Это знали составителям «Стоглава», упоминая училища «прежде» не только в Новгороде.
Стоглав об училищах (по некоторым версиям — только в домонгольское время, хотя «прежде сего» — именно ранее XVI века). (глава 25)
«…А прежде сего училища бывали в Российском царствии на Москве и в Великом Новуграде, и по иным градам многие училища бывали, грамоте, писати и пети и чести учили. Потому тогда и грамоте гораздых было много, и писцы, и певцы, и чтецы славны были во всей земли…» [9].
Общие достижения культуры средневековой Руси во многом подтверждают оценки авторов «Стоглава»[10][11][12][13][14][15][16][17][18][19][20][21][22].
Примечания
- ↑ Свидетельства источников о школах на Руси в XI—XIII вв. Приводится по изданию: Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV—XVII вв. М.: Педагогика. 1985. С. 90-102, 106—129, 145—148. http://ricolor.org/history/hr/culture/school/ Русская образованность в X—XVII веках Кириллин В. М. Состояние образования на Руси в дошкольный период (XI—XVII вв.) http://www.roman.by/r-90984.html В эпоху Владимира уже имелись христианские храмы и, соответственно, были люди способные учить «книгам».
- ↑ См.: Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР с древнейших времен до конца XVII в. / [Э. Д. Днепров,О. Е. Кошелева,Г. Б. Корнетов и др.] ; Отв. ред. Э. Д. Днепров; [АПН СССР,НИИ обш. педагогики]. — М. : Педагогика, 1989. — 479с. http://www.booksite.ru/ancient/reader/spirit_2_05_01.htm не учитываются античный и более ранние периоды отечественного образования
- ↑ Высоцкий С. А. Средневековые надписи Софии Киевской: По материалам граффити XI—XVII вв. Киев, 1976; Жураковский Г. Е. Очерки по истории античной педагогики. М., 1963
- ↑ Повесть о водворении христианства в Муроме.— В кн.: Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко. Вып. 1 / Под ред. Н. Костомарова. СПб., 1860.30, с. 235
- ↑ Житие Авраамия Смоленского.— В кн.: Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М., 1981 , с. 73
- ↑ Татищев В. Н. История Российская, т. III. M.; Л., 1964. с. 221
- ↑ Преставление преподобного Евфимия Суздальского.— В кн.: Жития святых, чтимых православною церковью, составленные Филаретом (Гумилевским) с дополнениями из других книг. СПб., 1885, апр. 37, с. 11 — 12
- ↑ Полное собрание русских летописей, т. IV. СПб., 1848. с. 334
- ↑ Стоглав. Изд. Д. Е. Кожанчикова. СПб., 1863, гл. 25
- ↑ Культура и искусство Древней Руси
- ↑ Сарабьянов В., Смирнова Э. История древнерусской живописи
- ↑ Лихачёв Д. Словарь книжников и книжности Древней Руси
- ↑ Лукашевская Я. Понятие «художественный образ» и проблемы его изучения в первобытном искусстве
- ↑ Ильина Т. История искусств. Отечественное искусство
- ↑ Рабинович М. Древнерусские знамена (X—XV вв.) по изображениям на миниатюрах
- ↑ Гуревич А. Категории средневековой культуры
- ↑ Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том первый: от каменного века до элевсинских мистерий
- ↑ Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том второй: от Гаутамы Будды до триумфа христианства
- ↑ Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том третий: от Магомета до Реформации
- ↑ Ермолин Е. Русская культура. Персоналистская парадигма образовательного процесса
- ↑ Б. А. Рыбаков — Ремесло Древней Руси
- ↑ Б.А.Рыбаков - Ремесло Древней Руси :: NoNaMe
Ссылки
wikiredia.ru
Откуда брались дети в Древней Руси!
На Руси не было полового воспитания в современном понимании этих слов. Никто из родителей не садился и не читал своим отпрыскам «лекцию» на тему «Откуда берутся дети». Эта информация всегда была в свободном доступе.
Все хозяйства на Руси были так называемыми «натуральными», то есть у каждого порядочного хозяина были коровы, свиньи, лошади и другая домашняя скотина. Это-то и способствовало половому образованию молодежи.
Обучение на практике
Русичи занимались не только выращиванием, но и разведением скота, что подразумевало и его осеменение. Дети были привлечены к уходу за домашними животными, кормили их, чистили стойла, доили коров и прочее, поэтому могли наблюдать за всеми процессами воочию. Их половое воспитание происходило по ходу самой жизни.
Даже самые малые дети могли присутствовать, например, при отёле коровы. Теленка радостно встречала вся семья, и никто ничего постыдного в этом не видел. Точно так же, как за рождением, дети могли наблюдать и за самим моментом зачатия.
В славянских семьях ребятня росла в обстановке полной естественности всех природных процессов и прекрасно знала, как зарождается и появляется новая жизнь. Все называлось своими именами. Также у славян было принято вместе мыться в бане, поэтому различия между мужчинами и женщинами не были ни для кого тайной.
В дохристианские времена
Почти до XX века на Руси сохранялись языческие обычаи. На протяжении года была масса праздников, во время которых наши предки устраивали очень фривольные игрища. В ту же Купальскую ночь девицы не только прыгали, подобрав юбки, через костер, но еще и миловались с приглянувшимися парнями.
Детей, конечно, на такие забавы специально не приглашали, но и особо не скрывали их от младших членов общества. Любой любопытный подросток мог подсмотреть за этими игрищами, проводимыми на свежем воздухе, где-нибудь в поле или на берегу реки.
«Половой образованности» молодежи очень способствовало и совместное проживание взрослых и детей в достаточно тесном пространстве. Славянские семьи были очень большими: в одной могло быть по 10-12 отпрысков. Разместить такое количество малышей в разных комнатах было не реально, поэтому родители нередко спали со своими детьми в одной комнате или даже на одних полатях (лежанках), на печи.
Такая теснота приводила к тому, что дети очень рано становились осведомленными относительно интимных контактов между мужчиной и женщиной, буквально наблюдая за родителями.
platinym.livejournal.com
Воспитание детей в Древней Руси
Воспитание детей на Руси издавна было окружено разнообразными поверьями, обрядами и традициями. Много веков назад, как и сейчас, будущие родители хотели защитить своих детей, воспитать их трудолюбивыми и вежливыми, научить грамоте. Свой взгляд был у наших предков и на вопросы дисциплины. Спустя столетия некоторые древние обряды кажутся нам странными, а правила воспитания - неуместными, подчас дикими. Но интерес к ним остается и по сей день, а отголоски древних обычаев зачастую живут в современных семьях. Семьи на Руси были большими, жили целыми родами. Иерархия отношений соблюдалась строго. Безспорный авторитет отца был закреплен в сознании людей настолько, что считалось: если мужчина "не воспитывает" (то есть не порет) домочадцев, то он пренебрегает своими обязанностями и достоин всяческого осуждения. Детям же надлежало с благодарностью принимать наставления родителей и ни в коем случае не противиться им. Взгляды на воспитание детей в Древней Руси были, с современной точки зрения, весьма своеобразные. Детство считалось только истоком, из которого развиваются все качества взрослого человека. Об этом говорят русские пословицы: "Ученье в детстве - как резьба по камню", "Гни деревце пока гнется, учи дитятку, пока слушается." В Древней Руси существовали различные формы воспитания. Например, "кормильство" - форма воспитания детей феодальной знати в 9-11 веках. В 5-7 лет княжич отдавался на воспитание в другую семью - кормильцу, которого князь подбирал из числа воевод и знатных бояр. При этом кормилец был не только наставником-воспитателем, но и распоряжался делами в порученной ему отдельной вотчине от имени княжича-воспитанника. Обязанностью кормильца было умственное, нравственное и военно-физическое воспитание, раннее привлечение княжича к государственным делам. Примером такого воспитания может служить князь Святослав, сын князя Игоря и княгини Ольги. Другая форма воспитания - "дядьки". Дети воспитывались у брата матери, то есть у родного дяди. В свою очередь отец ребенка принимал на воспитание детей родной сестры. Дядьки были наставниками племянников, а те - первыми их помощниками, так был воспитан и сын Святослава - Владимир, дядькой которого был знаменитый Добрыня. Так же существовало "кумовство" - выбирался и назначался духовный и нравственный наставник детей в семье родителей. Таких наставников княжичей еще называли "пестунами". Последняя форма воспитания была наиболее распространена среди феодальной знати Древней Руси. Дети простых людей чаще всего воспитывались в семье. Их учили сельскохозяйственному труду, домашним работам или отдавали мастерам учиться какому-либо ремеслу. Вообще наши предки были достаточно суровы в обращении с детьми. Также сильно различалось воспитание и отношение в семье к мальчикам и девочкам. Воспитывали их по-разному. Мальчика - как будущего воина, защитника и кормильца, а девочек - как будущих матерей, хранительниц домашнего очага. Детей одевали в рубахи, сшитые не из нового полотна, а обязательно из одежды родителей. Рубашка мальчику шилась из рубахи отца, а рубашка девочки - из рубахи матери. Считалось, что таким образом ребенок будет защищен обереговой родительской силой. Отношение наших предков к сыновьям и дочерям очень хорошо отражают пословицы: "Добрый сын всему свету завидище", "Вся девичья краса - это гордость и коса", "Дочерьми красуются, а сыновьями в почете живут", "Дочь - чужое сокровище. Холь да корми, учи да стереги, да в люди отдай" Девочкам с малолетства волосы заплетали в одну трехлучевую косу - это символизировало объединение жизненных сил. Коса располагалась строго вдоль позвоночника и считалось, что все светлые силы через волосы переходят в позвоночник (хребет) и наполняют человека жизненными силами, подготавливая ее к будущему материнству. Когда девушка выходила замуж, косу расплетали и заплетали уже две косы, ибо с этого времени она получала силы не только для себя, но и для будущего ребенка. Во взрослении девочек важным этапом был обряд вскакивания в понёву (полотнище ткани, которое женщины Древней Руси использовали вместо юбки). До 15-16 лет девочки носили длинные рубахи и лишь затем приходил день, когда в присутствии всей родни и соседей проводился специальный ритуальный обряд. Девушка забиралась на лавку и начинала ходить по ней из стороны в сторону. Мать девушки следовала за ней с раскрытой поневой в руках и упрашивала дочь: "Вскочи, дитятко, вскочи, милое". Самой девице, по обычаю, следовало сердито отвечать: "Хочу - вскочу, не хочу - не вскочу!" Свершение этого обряда означало, что она объявляла себя девушкой на выданье и давала право женихам присылать сватов. И только выйдя замуж, дочь выходила из-под власти отца и в знак этого на свадьбе отец невесты передавал зятю специальную плеть, которой до этого "воспитывал", образно, девушку. Древнерусские женщины из княжеских семей знали иностранные языки, азы геометрии, арифметики, астрономии, медицины. Воспитывая детей, они старались передать им свои знания. Так, "до излиха вкусившей мудрости книжной", назвал летописец Ксению Юрьевну, дочь князя тарусского, мать и воспитательницу князя Михаила Тверского. Янка, или Анна Всеволодовна (12 век), княгиня киевская, обучала "младых девиц писанию, також и ремеслам, пению, швению и иным полезным им знаниям." Мальчиков же воспитывали, как будущих защитников, кормильцев. В простых семьях их обучали хозяйству, ремеслу. В семьях феодальной знати большое внимание уделялось военно-физическому воспитанию. Особой гордостью для князей был обряд посажения сына на коня. Считалось, что его нужно совершить как можно раньше, в 2-3 года. Знатные отцы и их дружинники верили, что по поведению малыша, впервые оказавшегося в седле, можно судить о том, каким воином он станет. Юноши в 12 лет получали по два меча - это означало, что за девять лет они должны в совершенстве овладеть боевыми приемами и стать воинами, защитниками отечества, своего рода. До достижения определенного возраста, пока у него не появлялась борода, сын вообще не принимался отцом и другими взрослыми мужчинами, как советчик. В обязанность каждой семьи входило научить своих детей грамоте. Древнерусские люди высоко ценили грамотность, поэтому каждый родитель по мере сил и возможностей должен был обучить своих детей чтению и письму. Очевидно, что воспитанием малышей занималась в основном мать, поэтому при выборе невесты всегда отдавалось предпочтение более грамотной, чтобы она могла не только рожать детей и ухаживать за ними, но и дать им образование. Основное направление воспитания в Древней Руси четко просматривается в "Поучении князя Владимира Мономаха детям." Умный государственный деятель Владимир Мономах давал своим детям советы, как жить, призывал их любить родину, защищать ее от врагов, быть деятельными, трудолюбивыми, храбрыми. Он указывал на необходимость воспитывать в детях мужество, отвагу и в то же время быть гуманными, отзывчивыми к людям, быть защитниками сирот и вдов, не давать сильным губить человека, к старшим быть почтительными, к сверстникам - приветливыми. Богу надо угождать не молитвами, не отшельничеством, не монашеством, не постами, а добрыми делами. Именно стремление делать добро было основой воспитания детей, при всей строгости самого процесса воспитания.
Тридцатая школа
Материалы по теме
- < Закрытие Паралимпийских игр в Лондоне
- Поп-звезда на батуте >
30school.ru
Дети Древней Руси - Denis Harrtman
Взгляды на воспитание детей в Древней Руси были, с современной точки зрения, весьма своеобразными. Детство считалось только истоком, из которого развиваются все качества взрослого человека. Это отношение можно встретить в древнерусских сказаниях: воспевая подвиги какого-нибудь богатыря, летописец обязательно упоминает о том, что герой сызмальства отличался храбростью и недюжинной силой.
Бесспорный авторитет отца был закреплен в сознании людей настолько, что считалось: если мужчина «не воспитывает» (то есть не порет) домочадцев, то он пренебрегает своими обязанностями и достоин всяческого осуждения. Детям предписывалось с благодарностью принимать наставления родителей и ни в коем случае не противиться им. Так, сын вообще не принимался отцом и другими взрослыми мужчинами как советчик, пока у него не появлялась борода. Тем не менее, особой гордостью для князей был обряд посажения сына на коня. Считалось, что его нужно совершить как можно раньше (обычно это делали с мальчиками 1-3 лет). Знатные отцы и их дружинники верили, что по поведению малыша, впервые оказавшегося в седле, можно судить о том, каким воином он вырастет.
Во взрослении девочек важным этапом был обряд вскакивания в поневу (полотнище ткани, которое женщины в Древней Руси использовали вместо юбки). До 15-16 лет девочки носили длинные рубахи, и лишь затем приходил день, когда в присутствии всей родни и соседей проводился специальный ритуал. Девица забиралась на лавку и начинала ходить по ней из стороны в сторону. Мать девочки следовала за ней с раскрытой поневой в руках и упрашивала дочь: «Вскочи, дитятко, вскочи, милое». Самой девице, по обычаю, следовало сердито отвечать: «Хочу - вскочу, не хочу - не вскочу!» Несмотря на предписанную суровость, героиня этого действа обычно не заставляла долго себя уговаривать, ведь свершение обряда означало, что она объявила себя девушкой на выданье и дала право женихам присылать сватов. Только став женой, дочь выходила из-под власти своего отца, и в знак этого на свадьбе отец невесты передавал зятю специальную плеть, которой до этого «воспитывал» девушку.
Образование по - древнерусски
В обязанность каждой семьи входило научить своих детей грамоте. Древнерусские люди настолько уважали ученость, что даже в старых сказках и былинах положительный герой всегда умен, воспитан и образован, а злодей, напротив, груб и невежествен. Поэтому каждый родитель по мере сил и возможностей должен был обучить своих детей чтению и письму. Очевидно, воспитанием малышей занималась в основном мать, поэтому при выборе невесты всегда отдавалось предпочтение более грамотной, чтобы она могла не только рожать детей и ухаживать за ними, но и дать им образование.
Археологами найдено множество берестяных грамот, на которых учились писать наши предки: дети тренировались изображать отдельные буквы, потом запоминали всю азбуку, затем они писали слова. Иногда родители чувствовали, что их ребенок очень талантлив и смышлен, и потому знаний, полученных в семье, ему явно недостаточно. Такого малыша отдавали в учение к человеку, владевшему книжной премудростью. Это своеобразное «высшее образование»: от современного оно отличалось тем, что у наставника был только один ученик, а значит, все драгоценные знания, весь свой опыт учитель стремился вложить в сознание единственного человека.
И на последок
Колыбель, в которой спал младенец, еще называли люлькой, зыбкой. С ней было связано много поверий. Например, считалось плохой приметой качать пустую колыбельку - это могло накликать беду на малыша. Укачивать ребенка вдвоем - к скорому рождению двойни, говорили в народе. А на спящего младенца смотреть без надобности вообще не советовали
denisharrtman.livejournal.com
Воспитание детей в древней руси :: Другое :: Про Детей
Основой воспитания была, безусловно, религиозная традиция того времени, а она считала, что суть человека греховна. Поэтому наши предки считали, что эту греховную суть, а, следовательно, ребенка, надо как можно раньше усмирить, переломить, подчинить воле родителей. Детей часто били, порка считалась лучшим воспитанием. Взрослые верили, что делают это на благо своих чад и если не бить малыша сызмальства, он вырастет дурным человеком, будет обижать родителей. Если какой-то из отцов не порол своих детей, окружающие считали, что он их не воспитывает, и осуждали такого мужчину.
Вообще все семейные взаимоотношения были построены на строжайшей иерархии. Авторитет главы семейства – отца считался непререкаемым. Дети должны были беспрекословно слушаться отца и вообще родителей, воспринимать все их наставления, не противоречить им. Мнение ребенка не принималось взрослыми в расчет, отец не слушал советов и пожеланий сына, пока у того не вырастет борода.
Первые 3-4 года ребенок был под опекой матери, он посильно помогал ей в домашних делах. С 5 лет ребенка-мальчика привлекали к мужским делам. девочку - к женским хозяйственным обязанностям. Детям рассказывали обучающие, таящие глубокий смысл сказки и легенды. С 7 и до 15 лет ребенок считался отроком, после окончания этого срока девочки оставались под присмотром матери. продолжали учиться хозяйству и рукоделию, а мальчики переходили в распоряжение отца, выполняли уже серьезные мужские обязанности. Так, сыновья дружинников уже с 12 лет учились воинскому делу и проживали отдельно от матерей.
Вообще детей с раннего возраста готовили к взрослой жизни. Им поручали всевозможные обязанности по дому, обучали их грамоте – это тоже считалось обязанностью родителей. В основном малышей учила чтению и письму мать, поэтому очень ценились образованные невесты.
Детей учили петь, читать и писать, знать историю Руси, разбираться в церковных тонкостях, правильно говорить, достойно вести себя в обществе, быть вежливыми и учтивыми, вовремя кланяться и улыбаться. Если родители видели, что их ребенок проявляет способности к учебе, они отдавали его «в учение» к какому-нибудь мудрому человеку, книжнику. Подопечный у такого ученого мужа был только один, тот передавал ему все свои знания.
В княжеских семьях сыновей с 1-3 лет сажали на коня. Это было целым обрядом, считалось, что так закладываются качества будущего воина. Подросшие девочки проходили обряд вскакивания в поневу. Понева – это длинная ткань. Которая использовалась как юбка. До 15 лет у девочек юбок не было, они носили длинные рубахи. В 15 лет проводился специальный ритуал, знаменующий переход от детства к девичеству. После него к девушке можно было присылать сватов. Только выйдя замуж, девушка выходила из-под власти отца и переходила под власть мужа. Отец передавал зятю свою плеть, чтобы отныне тот воспитывал с ее помощью жену.
www.prodetey.ru
