Вторая мировая война с японией: Советско-японская война 1945 — Сайт Наука. Общество. Оборона

Историки анализируют причины вступления Японии во Вторую мировую войну

В декабре 1941 года Японская империя стала участницей

Второй мировой войны, открыв театр военных действий в Тихом океане. Начало этому положили два абсолютно недальновидных акта: нападение на Перл-Харбор и почти одновременное вторжение на Малайский полуостров. Эти действия моментально сделали страну противником США и Британской империи – двух держав с самыми мощными армиями в мире. Сама идея того, что Япония сможет оказаться победительницей в борьбе с этими силами, была немыслимой.

Почему Японская империя пошла на эти атаки? Вопрос о роли Японии в войне — одна из неразрешенных загадок истории. Новое исследование показывает, что действия страны могли стать результатом тщательного, хоть и неверного анализа, который указывал на необходимость отчаянного риска.

ВдокладеАкимаруизученыбоеспособностьармий и частных секторов всех крупных держав

Недавно исследовательская группа предприняла попытку воссоздания отчета о состоянии армий, подготовленного перед началом войны. В этом отчете ведущие экономисты Японии старались провести сравнительный анализ боеспособности ведущих армий, включая американскую и британскую.

Их доклад противоречил существовавшей в то время националистической уверенности, охватившей вооруженные силы, отражая вероятность успеха Японии в совершенно реалистичной форме. Поэтому многие историки считали, что документ был давно уничтожен.

Но исследователям удалось обнаружить фрагменты доклада, собирая разрозненные документы в университетских библиотеках и магазинах старых книг. Теперь полная версия хранится в библиотеке экономического факультета Токийского университета.

Первоначальный доклад составили ученые группы, известной как Организация Акимару. Она была названа по имени руководителя группы, подполковника Дзиро Акимару.

Бывший подполковникИмператорской армии ЯпонииДзиро Акимару в 1991 году

В своем интервью 1991 года Акимару говорил о решениях, приведших к войне. Он сказал, что даже сама армия понимала, что США и Великобритания намного сильнее Японии, но никто не мог осмелиться заявить об этом перед высшим руководством.

«Выступить против США и Великобритании означало стать противником стран, которые совместно были в 20 раз мощнее», — сказал Акимару. — «Но то были времена, когда высказывать негативные мнения было невозможно», — добавил он.

В докладе содержался вывод о том, что США и Великобритания были намного мощнее Японии

Куниаки Макино – доцент университета Сэцунан в Осака. Он изучал оценки состояния США и Великобритании, приведенные в докладе. Он говорит, что такие факторы, как производство нефти и кораблестроение, демонстрировали, что две эти страны намного сильнее Японии. Однако, добавляет ученый, анализ маршрутов военных поставок между двумя странами особенно полезен для понимания того, чем руководствовалась «верхушка» Императорской армии.

Куниаки Макино –доцент университета Сэцунан

В исследовании содержалось предположение, что Япония может победить в войне с Великобританией, если Германия быстро завоюет Советский Союз и получит контроль над Европой. Германское господство на континенте положило бы конец поставкам из США, а это, в свою очередь, привело бы к тому, что Великобритания больше не могла бы вести борьбу с Японией на таком значительном удалении. Макино говорит, что руководство Императорской армии рассматривало этот фактор как слабость, из которой можно извлечь выгоду, и воспользовалось им как оправданием вступления в войну.

«Даже если настоящим стремлением было избежать войны, вывод доклада был относительно двусмысленным. Проект доклада был подготовлен департаментом министерства обороны, поэтому очевидно, что он не мог противоречить проводимой политике», — говорит Макино.

Он пытался оценить решение атаковать США и

Великобританию с экономической точки зрения, используя теорию перспектив. Теория кладет в основу идею, что у человека в кризисной ситуации есть выбор между двумя решениями. Первый подход – это предпринимать последовательные шаги для облегчения ситуации. Второй, к которому обычно больше тяготеют люди, — попытаться быстро решить все проблемы одним действием, несмотря на призрачные шансы на успех.

Хидэки Тодзё был премьер-министром Японии, когда страна объявила войну США и Великобритании

Макино считает, что Япония выбрала второй путь. Доминирующее положение страны в Азиатском регионе оказалось шатким из-за нефтяного эмбарго со стороны США. Ситуация, вероятно, могла заставить Японию уступить США в течение нескольких лет, с войной или без нее. Столкнувшись с таким положением дел, руководство Японии стало одержимо нереальной идеей: верой в то, что все проблемы можно решить войной.

Полагали, что если Германия перекроет маршруты поставок между Северной Америкой и Европой, пока Япония оккупирует Юго-Восточную Азию и получит доступ к местным ресурсам, то Великобритания будет быстро вынуждена сдаться, а США утратят интерес к войне.

Японскому руководству казалось, что игра стоит свеч. Макино говорит, что безудержные антиамериканские настроения внутри страны усилили склонность

Императорской армии к более радикальному подходу, что, в свою очередь, изменило его интерпретацию доклада Акимару.

«Владение точной информацией не всегда обязательно ведет к правильному решению. Но если принять во внимание лишь часть докалада, его можно воспринять как допущение начала войны. Информацию можно использовать с разными выводами», — сказал Макино.

Путь Японии к войне давно описывают как результат бездумной националистической риторики военного руководства, которое знало, что надежды на успех нет. Но доклад Акимару предполагает, что в действительности лидеры переняли стратегию, которая, как они полагали, сможет переломить ситуацию в мире, сделав ее более благоприятной для Японии.

Страны продолжают полагаться на точные данные и принимать неверные решения. Это показывает необходимость изучения истории и ошибок прошлого. Конечно, часть этого заключается в том, чтобы мы могли привлечь к ответственности отдельных лиц и организаций.

Но, анализируя, как Япония оправдывала свои атаки на США и Великобританию, мы можем лучше понять мышление, которое поддерживает принятие решений по сей день.

День «Х» – 29 августа 41-го. Почему Япония не напала на СССР

Кошкин Анатолий Аркадьевич,

доктор исторических наук, 

председатель Научного совета 

Российского военно-исторического общества

День «X» – 29 августа 41-го.

Почему Япония не напала на СССР

Готовясь к вступлению на стороне своих союзников – США и Великобритании – в войну против милитаристской Японии, Cоветское правительство стремилось соблюсти нормы международного права. 5 апреля 1945 г. посол Японии в Москве Наотакэ Сато был вызван в МИД СССР, где нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов зачитал ему меморандум об отказе Cоветского правительства продлевать срок действия заключенного в апреле 1941 года пакта о нейтралитете. Было заявлено, что пакт был подписан до нападения Германии на СССР и до возникновения войны между Японией, с одной стороны, и Англией и США – с другой. Далее текст меморандума гласил: «С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР. Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза.

При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл, и продление этого Пакта стало невозможным…»

Помощь Германии в войне против СССР состояла в первую очередь в том, что японское правительство и командование по согласованию с Берлином, вопреки положениям пакта о нейтралитете, угрожали Советскому Союзу нападением, готовили такое нападение в момент поражения СССР на советско-германском фронте. Это вынуждало советское командование держать на Дальнем Востоке до одной трети своих сил и средств. Тем самым затягивалась борьба с армиями гитлеровской Германии, увеличивалось число жертв в войне. Другими словами, занятая руководством милитаристской Японии позиция фактически явилась формой участия в войне против СССР на стороне Германии. В Приговоре Международного военного трибунала для Дальнего Востока констатируется: «Трибунал считает, что агрессивная война против СССР предусматривалась и планировалась Японией в течение рассматриваемого периода, что она была одним из основных элементов японской национальной политики и что ее целью был захват территорий СССР на Дальнем Востоке». 

Японские историки правой ориентации пытаются опровергать этот вывод международного суда. Частично признавая факты подготовки Японии к войне против СССР, они рассматривают эти действия как якобы вынужденные превентивные меры… на случай советского нападения (?!). А детально разработанный и осуществлявшийся верховным командованием план подготовки и проведения войны против СССР представляется исключительно как оборонительный. Версия о «миролюбии» Японии в отношении СССР в годы войны внедряется в одобренные министерством просвещения и науки Японии школьные учебники.

А ведь в Японии опубликованы ранее совершенно секретные документы Императорских совещаний, Координационного комитета императорской ставки и правительства, Генштаба и Главного морского штаба, других органов государственного и военного руководства милитаристской Японии, опровергающие версии современных апологетов японского милитаризма. Это заставляет вновь обратиться к вопросу о том, как Япония «соблюдала» нейтралитет в отношении СССР в годы войны.

План японского «блицкрига»

На проходившем 2 июля 1941 г. заседании Императорского совещания представителей правительства и высшего командования Японии был принят следующий курс в отношении Советского Союза: «Наше отношение к германо-советской войне будет определяться в соответствии с духом Тройственного пакта (Германии, Японии, Италии – А.К.). Однако пока мы не будем вмешиваться в этот конфликт. Мы будем скрытно усиливать нашу военную подготовку против Советского Союза, придерживаясь независимой позиции. В это время мы будем вести дипломатические переговоры с большими предосторожностями. Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для нашей Империи, мы, прибегнув к вооруженной силе, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность северных границ».

В соответствии с решением императорского совещания от 2 июля Генеральный штаб армии и военное министерство Японии разработали комплекс широких мероприятий, направленных на форсирование подготовки к проведению наступательных операций против советских вооруженных сил на Дальнем Востоке и в Сибири. В японских секретных документах он получил шифрованное наименование – «Кантокуэн». 11 июля 1941 г. императорская ставка направила в Квантунскую армию (группа армий) и японские армии в Северном Китае специальную директиву №506, в которой подтверждалось, что целью «маневров» является усиление готовности к выступлению против Советского Союза. «Кантокуэн» основывался на оперативно-стратегическом плане войны против СССР, разработанном генеральным штабом на 1940 год.

Опыт поражения на Халхин-Голе заставлял японское командование использовать против СССР крупную группировку войск. Для действий на восточном (приморском) направлении формировался 1-й фронт в составе 19 дивизий, на северном (амурском) направлении должна была действовать 4-я армия в составе 3 дивизий, а на западном (район Большого Хингана) – 6-я армия (4 дивизии).

Резерв командующего Квантунской армии, на которого возлагалось непосредственное руководство действиями войск, составлял 4 дивизии.

Согласно стратегическому замыслу, предполагалось рядом последовательных ударов на избранных направлениях разгромить группировки советских войск в Приморье, Приамурье и Забайкалье, захватить основные коммуникации, военно-промышленные и продовольственные базы и, сломив сопротивление советских войск, принудить их к капитуляции.

Военные действия разбивались на два этапа. На первом планировалось, наступая на уссурийском направлении, нанести поражение советским войскам в Приморье. На втором – захватить опорную базу советского Тихоокеанского флота – Владивосток, оккупировать Хабаровск, затем разгромить советские войска на северном и западном направлениях. Параллельно силами размещенной на острове Хоккайдо 7-й дивизии и смешанной бригады на Южном Сахалине захватить Северный Сахалин и Петропавловск-на-Камчатке. Предусматривалось также в зависимости от обстановки осуществить операции на противоположном Сахалину побережье СССР.

Особое внимание в плане уделялось широкому использованию в военных действиях японских ВВС, которые должны были «уничтожить авиацию противника до начала операции». Ставилась задача за шесть месяцев выйти к Байкалу и завершить войну.

В ходе операций предполагалось захватить Ворошилов (Уссурийск), Владивосток, Благовещенск, Иман, Куйбышевку, Хабаровск, Биробиджан, Бирокан, район Рухлово, Северный Сахалин, Николаевск-на-Амуре, Комсомольск, Советскую Гавань и Петропавловск-на-Камчатке.

Важным свидетельством того, что мероприятия плана «Кантокуэн» были ничем иным, как подготовкой к нападению на СССР, является разработанный к 25 июня японским генеральным штабом и утвержденный ставкой график завершения подготовки и ведения войны. Принятие решения по мобилизации – 28 июня.

Издание директивы о мобилизации – 5 июля.

Начало переброски и концентрации войск – 20 июля.

Принятие решения о начале войны – 10 августа.

Начало военных действий – 29 августа.

Переброска четырех дивизий из Японии – 5 сентября.

Завершение операций – середина октября.

В соответствии с этим графиком 5 июля была издана директива верховного командования о проведении первой очереди мобилизации, по которой осуществлялось увеличение Квантунской армии на две дивизии (51-я и 57-я). 7 июля император санкционировал секретную мобилизацию 500 тыс.человек, а также судов общим водоизмещением 800 тыс.тонн для перевозки военных грузов в Маньчжурию.

Поскольку в решении Императорского совещания особо подчеркивалось требование «скрытно» завершить военную подготовку к нападению на СССР, были приняты меры по обеспечению секретности проводимой мобилизации. Она осуществлялась под видом учебных сборов для приписного состава и именовалась «внеочередным призывом». Термин «мобилизация» во всех документах и инструкциях был заменен на «внеочередные формирования». Были запрещены всякие проводы.

22 июля с нарушением графика лишь на двое суток началась концентрация войск у советской границы. Однако скрыть масштабы секретной мобилизации было невозможно. Ведь во время переброски и сосредоточения войск по плану «Кантокуэн» только через пункты на территории Кореи в сутки пропускалось до 10 тысяч солдат и офицеров, 3,5 тыс. лошадей. Внимательно следившие за ходом мобилизации германский посол Отт и военный атташе Кречмер 25 июля 1941 г. сообщили в Берлин, что уже призвано 900 тыс. резервистов в возрасте от 24 до 45 лет. Отмечалось, что в японскую армию призываются лица, владеющие русским языком.

Об этом же сообщал в Москву Зорге. 30 июля он телеграфировал в центр: «Источники Инвест и Интерн (Хоцуми Одзаки и Ётоку Мияги – А.К.) сказали, что в порядке новой мобилизации в Японии будет призвано более чем 200 000 человек. Таким образом, к середине августа месяца в Японии будет под ружьем около 2 миллионов человек. Начиная со второй половины августа Япония может начать войну, но только в том случае, если Красная Армия фактически потерпит поражение от немцев, в результате чего оборонительная способность на Дальнем Востоке будет ослаблена. Такова точка зрения группировки Коноэ, но как долго намерен выжидать японский генштаб, это трудно сейчас сказать.

Источник Инвест убежден, что, если Красная Армия остановит немцев перед Москвой, в этом случае японцы не выступят».

В Маньчжурию прибывали многочисленные приданные части и подразделения. По плану первой и второй очереди в сформированные три фронта (восточный, северный и западный) направлялись 629 приданных частей и подразделений, общее число которых соответствовало численности 20 дивизий. Кроме того, военное министерство планировало дальнейшее усиление войск в Маньчжурии еще пятью дивизиями. Значительная часть войск перебрасывалась с китайско-японского фронта. В результате Квантунская армия была удвоена и насчитывала 700 тысяч человек. После проведения второй очереди мобилизации по приказу №102 от 16 июля 1941 г. на территории Маньчжурии и Кореи было сосредоточено 850 тыс.солдат и офицеров японской армии.

Для участия в войне против СССР директивой ставки №519 от 24 июля была сформирована так называемая Квантунская армия обороны, выполнявшая роль резерва. В боевую готовность были приведены части 7-й дивизии на Хоккайдо, смешанной бригады на Южном Сахалине, а также воинские формирования на Курильских островах. Как было установлено на Токийском процессе, летом 1941 г. для нападения на СССР верховное командование создало группировку войск, общая численность которой составила около 1 миллиона военнослужащих.

В Квантунской армии и в Корее были созданы запасы боеприпасов, горючего и продовольствия, необходимые для ведения военных действий в течение 2–3 месяцев.

По плану «Кантокуэн» в войне против СССР должны были участвовать войска марионеточных армий Маньчжоу-Го и Внутренней Монголии. Армия Маньчжоу-Го была создана после оккупации Маньчжурии. Все руководство этой армией осуществлялось штабом Квантунской армии. Непосредственное управление было возложено на многочисленных японских военных советников. С целью использования людских ресурсов Маньчжурии в подготовке к войне против СССР японцы накапливали здесь военно-обученные резервы. В 1940 г. в Маньчжоу-Го был введен закон о воинской повинности.

Армия оккупированной японцами Внутренней Монголии предназначалась для вторжения в составе японских войск в Монгольскую Народную Республику. По плану «Кантокуэн» предусматривалось «создание обстановки, при которой произошло бы добровольное объединение Внешней Монголии с Внутренней Монголией».

Не были забыты и бежавшие из Советской России белоэмигранты. С 1938 г. в Маньчжурии существовали сформированные по приказу командования Квантунской армии части белогвардейцев, предназначенные для участия в составе японских войск в войне против СССР. В их задачу входило разрушение железных дорог и других коммуникаций, нанесение ударов по базам снабжения в тылу советских войск, ведение разведки, диверсий, антисоветской пропаганды. После принятия плана «Кантокуэн» приказом командующего Квантунской армией из белоэмигрантов были сформированы специальные части для совершения диверсионных актов на советской территории.

Действия сухопутных сил планировалось поддержать военно-морским флотом. В его задачу входило обеспечение высадки десантов на Камчатке и Северном Сахалине, захват Владивостока, уничтожение военных кораблей Тихоокеанского флота. 25 июля, получив санкцию императора, военно-морское командование отдало приказ о формировании специально для войны против СССР 5-го флота.

Главные силы японской авиации предполагалось использовать на восточном направлении с тем, чтобы подавить советские войска в Приморье и способствовать развитию наступления наземных войск.

Для ведения военных действий против Вооруженных сил Советского Союза на Дальнем Востоке и в Сибири первоначально планировалось создать группировку в 34 дивизии. Поскольку к началу германо-советской войны в Маньчжурии и Корее насчитывалось лишь 14 кадровых дивизий, предусматривалось перебросить в Квантунскую армию 6 дивизий из метрополии и 14 – с китайского фронта. Однако против этого выступило командование японской экспедиционной армии в Китае, которое заявило, что переброска с китайского фронта на север столь большого числа дивизий «означала бы забвение китайского инцидента». В конце концов, центр согласился с этим доводом. 

В конце июня 1941 г. военным министерством и Генеральным штабом было принято решение сократить количество выделяемых для войны против СССР дивизий до 25. Затем в июле основной удар было решено наносить силами 20 дивизий. Наконец, 31 июля на встрече начальника оперативного управления генштаба Танака с военным министром Тодзио было окончательно решено о выделении для войны против СССР 24 дивизий. Это объяснялось тем, что японское командование намеревалось добиться целей войны против СССР «малой кровью».

В действительности же в результате проведения мобилизации, как отмечалось выше, в Маньчжурии и Корее была создана группировка японских войск в 850 тысяч человек, что по численности соответствовало 58–59 японским пехотным дивизиям. Ведь японский Генштаб и командование сухопутных сил при разработке плана войны против СССР исходили из того, что на Дальнем Востоке и в Сибири было дислоцировано около 30 советских дивизий. Поэтому они и стремились к созданию необходимого для проведения наступательных операций двойного превосходства. 

К началу августа выделенная для вторжения в Советский Союз группировка была в основном подготовлена. Приближался установленный графиком срок принятия решения о начале войны – 10 августа. Однако правящие круги Японии проявляли нерешительность, ожидая поражения Советского Союза на Западе.

Хурма не созрела …

Уже во второй половине июля, когда подготовка Японии к нападению на СССР осуществлялась полным ходом, среди японского генералитета появились первые сомнения в успехе германского «блицкрига». 16 июля в «Секретном дневнике войны» императорской ставки, в котором оценивались события и обстановка на фронтах Второй мировой войны, была сделана запись: «На германо-советском фронте не отмечается активных действий. Тихо». Затем 21 июля: «В развитии обстановки на советско-германском фронте нет определенности. Похоже на не прекращающийся несколько дней токийский дождь».

Японские стратеги стали серьезнее анализировать перспективы Германии в войне против СССР. «Театр военных действий в России – огромен и его нельзя сравнивать с Фландрией. Равнинный характер театра войны в России, хотя и дает возможность быстрого продвижения для Германии, но, с другой стороны, он способствует правильному отступлению, на что и рассчитывает СССР. Ликвидировать советские войска в этом случае будет не так-то легко. Партизанская война также значительно усиливает обороноспособность СССР».

Поскольку приближалась запланированная дата принятия окончательного решения о начале военных операций против СССР, японское руководство пыталось выяснить у германского правительства сроки завершения войны. Посол Японии в Берлине генерал Х.Осима свидетельствовал после войны: «В июле – начале августа стало известно, что темпы наступления германской армии замедлились. Москва и Ленинград не были захвачены в намеченные сроки. В связи с этим я встретился с Риббентропом, чтобы получить разъяснения. Он пригласил на встречу генерал-фельдмаршала Кейтеля, который заявил, что замедление темпов наступления германской армии объясняется большой протяженностью коммуникаций, в результате чего отстают тыловые части. Поэтому наступление задерживается на три недели».

Подобное разъяснение лишь усилило сомнения японского руководства в способности Германии завершить войну в короткий срок. О трудностях свидетельствовали и участившиеся требования германских руководителей как можно скорее открыть «второй фронт» на востоке. Они все более откровенно давали понять Токио, что Японии не удастся воспользоваться плодами победы, если для этого ничего не будет сделано.

Однако японское правительство продолжало заявлять о «необходимости длительной подготовки». В действительности же в Токио боялись преждевременного выступления против СССР. 29 июля в «Секретном дневнике войны» было записано: «На советско-германском фронте по-прежнему без изменений. Наступит ли в этом году момент вооруженного разрешения северной проблемы? Не совершил ли Гитлер серьезную ошибку? Последующие 10 дней войны должны определить историю». Имелось в виду время, оставшееся до принятия Японией решения о нападении на Советский Союз.

Ввиду того, что «молниеносная война» не состоялась, японское правительство стало с большим вниманием относиться к оценке внутриполитического положения СССР. Еще до начала войны некоторые японские специалисты по Советскому Союзу высказывали сомнения по поводу быстрой капитуляции СССР. Так, например, один из сотрудников японского посольства в Москве, Ёситани, в сентябре 1940 г. предупреждал: «Полным абсурдом является мнение, будто Россия развалится изнутри, когда начнется война». 22 июля 1941 г. японские генералы вынуждены были признать в «Секретном дневнике войны»: «С начала войны прошел ровно месяц. Хотя операции германской армии продолжаются, сталинский режим вопреки ожиданиям оказался прочным».

К началу августа 5-м отделом разведуправления генштаба (разведка против СССР – А. К.) был подготовлен и представлен руководству военного министерства документ под названием «Оценка нынешней обстановки в Советском Союзе». Хотя составители документа продолжали верить в конечную победу Германии, они не могли не считаться с реальной действительностью. В главном выводе доклада указывалось: «Даже если Красная Армия в этом году оставит Москву, она не капитулирует. Намерение Германии быстро завершить решающее сражение не осуществится. Дальнейшее развитие войны не будет выгодным для германской стороны». Комментируя этот вывод, японские исследователи указывают: «В начале августа 5-й отдел разведуправления пришел к выводу, что в течение 1941 г. германская армия не сможет покорить Советский Союз, да и на будущий год перспективы для Германии не самые лучшие. Все говорило о том, что война затягивается». Хотя этот доклад не был определяющим в решении вопроса о начале войны, тем не менее он заставил японское руководство более трезво оценивать перспективы германо-советской войны и участия в ней Японии. «Мы должны осознать сложность оценки обстановки», – гласила одна из записей «Секретного дневника войны».

Армия в это время продолжала активную подготовку к осуществлению плана «Кантокуэн». Генеральный штаб и военное министерство выступили против включенного в документ японского МИДа от 4 августа 1941 г. положения о том, что германо-советская война затягивается. Начальник генерального штаба Х. Сугияма и военный министр Х. Тодзио заявили: «Существует большая вероятность того, что война закончится быстрой победой Германии. Советам будет чрезвычайно трудно продолжать войну. Утверждение о том, что германо-советская война затягивается, является поспешным заключением». Японские военные не желали упускать «золотую возможность» обрушиться совместно с Германией на Советский Союз и сокрушить его. Особое нетерпение проявляло командование Квантунской армии. Её командующий Ё. Умэдзу передавал в центр: «Благоприятный момент обязательно наступит… Именно сейчас представился редчайший случай, который бывает раз в тысячу лет, для осуществления политики государства в отношении Советского Союза. Необходимо ухватиться за это… Если будет приказ начать боевые действия, хотелось бы, чтобы руководство операциями было предоставлено Квантунской армии… Еще раз повторяю, что главным является не упустить момент для осуществления политики государства». Командование Квантунской армии, не желая считаться с реальным положением, требовало от центра немедленного выступления. Начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Т. Ёсимото убеждал начальника оперативного управления генштаба С.Танаку: «Начало германо-советской войны является ниспосланной нам свыше возможностью разрешить северную проблему. Нужно отбросить теорию «спелой хурмы» и самим создать благоприятный момент… Даже если подготовка недостаточна, выступив этой осенью, можно рассчитывать на успех».

Японское командование считало важным условием вступления в войну против СССР значительное ослабление советских войск на Дальнем Востоке, когда можно будет воевать, не встречая большого сопротивления со стороны Красной Армии. В этом состояла суть теории «спелой хурмы», а именно ожидания «наиболее благоприятного момента».  

По замыслу японского генерального штаба, военные действия против СССР должны были начаться при условии сокращения советских дивизий на Дальнем Востоке и в Сибири с 30 до 15, а авиации, бронетанковых, артиллерийских и других частей – на две трети. Однако масштабы переброски советских войск в европейскую часть СССР летом 1941 г. далеко не соответствовали ожиданиям японского командования. По данным разведуправления японского генштаба от 12 июля, за три недели после начала германо-советской войны с Дальнего Востока на запад было переброшено лишь 17 процентов советских дивизий, а механизированных частей – около одной трети. При этом японская военная разведка сообщала, что взамен убывающих войск Красная Армия восполняется за счет призыва среди местного населения. Обращалось особое внимание на то, что перебрасываются на запад в основном войска Забайкальского военного округа, а на восточном и северном направлениях группировка советских войск практически остается прежней.

Сдерживающее воздействие на решение о начале войны против СССР оказывало сохранение на Дальнем Востоке большого количества советской авиации. К середине июля японский генштаб имел сведения о том, что на запад переброшено лишь 30 советских авиационных эскадрилий. Особое беспокойство вызывало наличие в восточных районах СССР значительного числа самолетов бомбардировочной авиации. Считалось, что в случае нападения Японии на Советский Союз создавалась реальная опасность массированных авиационных бомбовых ударов непосредственно по японской территории. Японский генштаб располагал разведданными о наличии в 1941 г. на советском Дальнем Востоке 60 тяжелых бомбардировщиков, 450 истребителей, 60 штурмовиков, 80 бомбардировщиков дальнего действия, 330 легких бомбардировщиков и 200 самолетов морской авиации. В одном из документов ставки от 26 июля 1941 г. указывалось: «В случае войны с СССР в результате нескольких бомбовых ударов в ночное время десятью, а в дневное – двадцатью-тридцатью самолетами Токио может быть превращен в пепелище».

Советские войска на Дальнем Востоке и в Сибири оставались грозной силой, способной дать решительный отпор японским войскам. Японское командование помнило сокрушительное поражение на Халхин-Голе, когда императорская армия на собственном опыте испытала военную мощь Советского Союза. Германский посол в Токио Ойген Отт доносил Риббентропу, что на решение Японии о вступлении в войну против СССР оказывают влияние «воспоминания о номонханских (халхингольских) событиях, которые до сих пор живы в памяти Квантунской армии».

В Токио понимали, что одно дело нанести удар в спину терпящему поражение противнику и совсем другое – вступить в сражение с подготовленной к современной войне регулярной армией такого мощного государства, как Советский Союз. Оценивая группировку советских войск на Дальнем Востоке, газета «Хоти» подчеркивала в номере от 29 сентября 1941 г.: «Эти войска остаются совершенно безупречными как в смысле обеспечения их новейшим вооружением, так и в смысле великолепной подготовки». 4 сентября 1941 г. другая газета, «Мияко», писала: «Дело еще не дошло до фатального удара по армии Советского Союза. Поэтому нельзя считать безосновательным вывод о том, что Советский Союз – силен».

Обещание Гитлера захватить Москву с задержкой лишь на три недели осталось невыполненным, что не позволяло японскому руководству начать в запланированные сроки военные действия против Советского Союза. Накануне намеченной даты начала войны, 28 августа, в «Секретный дневник войны» была внесена полная пессимизма запись: «Даже Гитлер ошибается в оценке Советского Союза. Поэтому что уж говорить о нашем разведуправлении. Война Германии продолжится до конца года… Каково же будущее империи? Перспективы мрачные. Поистине, будущее не угадаешь…». 3 сентября на заседании координационного совета правительства и императорской ставки участники совещания пришли к выводу, что «поскольку Япония не сможет развернуть крупномасштабные операции на севере до февраля, необходимо за это время быстро осуществить операции на юге».

Имея опыт интервенции на территории Дальнего Востока и в Сибири в 1918–1922 гг., когда неподготовленные к ведению войны в сложных условиях сибирской зимы японские войска несли большие потери и не могли проводить крупные наступательные операции, командование японской армии во всех планах и вооруженных провокациях исходило из необходимости избегать военных действий против СССР зимой. Посол Японии в Берлине Осима разъяснял гитлеровскому руководству, которое все более настойчиво требовало начать войну Японии против СССР: «В это время года (имелось в виду осень и зима – А.К.) военные действия против Советского Союза можно предпринять лишь в небольших масштабах. Вероятно, будет не слишком трудно занять северную (русскую) часть острова Сахалин. Ввиду того, что советские войска понесли большие потери в боях с немецкими войсками, их, вероятно, также можно оттеснить от границы. Однако нападение на Владивосток, а также любое продвижение в направлении озера Байкал в это время года невозможно, и придется из-за сложившихся обстоятельств отложить это до весны».

В документе «Программа осуществления государственной политики империи», принятом 6 сентября на совещании в присутствии императора, было решено продолжить захваты колониальных владений западных держав на юге, не останавливаясь перед войной с США, Великобританией и Голландией, для чего к концу октября закончить все военные приготовления. Участники совещания высказали единодушное мнение о том, что для выступления против американцев и англичан «лучший момент никогда не наступит».

14 сентября Зорге сообщил в Москву: «По данным источника Инвеста, японское правительство решило в текущем году не выступать против СССР, однако вооруженные силы будут оставлены в МЧГ (Маньчжоу-Го – А.К.) на случай выступления весной будущего года в случае поражения СССР к тому времени». И это была точная информация.

Итак, подготовленное японское нападение на СССР не состоялось не в результате соблюдения Японией пакта о нейтралитете, а вследствие провала германского плана «молниеносной войны» и сохранения надежной обороноспособности СССР в восточных районах страны.

Почему Япония выбрала войну?

Вторая мировая война действительно началась, когда японская армия захватила Маньчжурию в 1931 году. Но это не было отправной точкой японской агрессии. Япония начинала свой бизнес как держава, захватившая землю с малого. Двигаясь осторожно, в то время как ее современный флот и армия все еще находились в зачаточном состоянии, Япония захватила несколько групп небольших островов недалеко от своей родины, не сражаясь за них.

К 1894 году она была достаточно сильна, чтобы бросить вызов слабой и стареющей Китайской империи. В июле того же года японские корабельные орудия без предупреждения открыли огонь по китайским кораблям. В течение следующих пятидесяти лет завоевание и поглощение Японией Азии и островов Тихого океана продолжалось шаг за шагом, давая время на то, чтобы закрепить завоевания и набраться сил для следующего шага.

Успешная война с Китаем в 1894–1895 годах присоединила Формозу и близлежащие острова Пескадорес к Японской империи. После победы над Россией в 1904–05 годах Япония захватила южную половину Сахалина и южную оконечность Маньчжурии, известную как Ляодунский полуостров. В 1910 году Корея была присоединена. В конце Первой мировой войны державы-победительницы передали японцам мандат на бывшие германские острова к северу от экватора, один из важнейших стратегических районов Тихого океана. Двенадцатью годами позже японцы начали отрезать часть Китая, начиная с Маньчжурии в 1931. Накануне настоящей войны Япония захватила контроль над Индокитаем у беззащитной Франции и низвела Таиланд (Сиам) до статуса марионетки.

Комбинацией блефа и кровопролития японские военачальники менее чем за полвека увеличили свои владения со 147 669 квадратных миль до более чем 1 000 000.

Теперь это наша проблема.

Кажется, лишь немногие американцы осознали, что мир и безопасность Соединенных Штатов подвергались угрозе каждый раз, когда Япония захватывала часть территории своих соседей. Ничего не выиграешь, упрекая себя в том, что неправильно прочитали будущее. Но мы можем спланировать и действовать сейчас, чтобы уберечь сыновей людей, воюющих с Японией, от необходимости делать эту работу снова и снова.

Мы знаем, что японцы потерпят поражение. Но хотя наша победа устранит непосредственную опасность, угрожавшую нам в 1941 году, она сама по себе не защитит нас от повторения этой опасности. Это будет зависеть главным образом от нашей твердости и мудрости в обращении с Японией после победы.

Настанет день, когда Япония будет повержена и невредима. Тогда наступит время применить лечение, которое раз и навсегда излечит японцев от болезни ползучей агрессии.

Чтобы понять, что нужно сделать, чтобы не допустить повторения Перл-Харбора, нам нужно узнать кое-что о мотивах, побудивших японцев поставить все на кон в этой величайшей авантюре в их истории. Американцы никогда прежде не воевали с нацией, о которой они знали так мало. С 1941 года жители этой страны были слишком заняты борьбой с Японией и другими партнерами по Оси, чтобы тратить много времени на изучение их истории и политики.

Каковы были причины агрессии?

Для целей этой брошюры основные причины японской агрессии могут быть резюмированы следующим образом:

  1. Японцы верят, что их нация превосходит все остальные и что на нее возложена особая миссия доминировать над остальным человечеством и управлять им.
  2. Японские вооруженные силы занимают особое положение, которое дает им практический контроль над правительством.
  3. Япония расположена в центре богатого Азиатско-Тихоокеанского региона и имела самую сильную и самую успешную армию и флот в Азии.
  4. Японцы были недовольны своим экономическим положением. У рабочего класса был низкий уровень жизни, а крупный бизнес требовал больше сырья и больше рынков, которые можно было использовать, не встречая конкуренции со стороны Европы и Америки. Япония была менее богата ресурсами, чем США, Великобритания и СССР. Кроме того, высокие тарифы в США и других странах не позволили японским товарам попасть на некоторые мировые рынки.

«Божественная миссия» Японии

Японцы на самом деле верят, что они потомки богов, что их император божественен и что у них есть вдохновленная небесами миссия править миром. Эти фантастические идеи основаны на том, что они называют «историей», на самом деле это лоскутное одеяло из фактов, легенд и выдумок. Мы можем обойти вопрос о происхождении от богов и божественности императора. Для нас абсурдны сами идеи. Но мы никогда не должны забывать, что всех японских детей обучают этим убеждениям с колыбели и что многие из самых сильных японских эмоций сосредоточены в них.

В последние годы в японском образовании и пропаганде появилась фраза, которую предположительно использовал первый император — восемь уголков мира под одной крышей. На простом английском языке это было истолковано как означающее, что Япония должна доминировать над миллиардом людей в Азии и Тихоокеанском регионе и, в конечном итоге, править миром. Это не новая идея для японского ума. Триста пятьдесят лет назад их союз Юлий Цезарь и Наполеон Хидэёси писал: «Все военачальники, которые окажут успешную авангардную службу в грядущей кампании в Китае, будут щедро вознаграждены пожалованиями обширных государств близ Индии с привилегией завоевывать Индии и расширения своих владений в этой огромной империи».

Это могло быть написано вчера. Речи и сочинения японских государственных деятелей и суперпатриотов нового времени обнаруживают десятки подобных предупреждений об их намерениях. Тем не менее, летом 1941 года, когда их план завоевания был официально опубликован в «Пути подданных », так называемой «библии» японского народа, многие иностранцы все еще не воспринимали его всерьез. Через полгода сделали.

Почему японцы легко ведутся?

Как уже отмечалось, высокоорганизованное поклонение государству и его символу, императору, возникло сравнительно недавно. Официальную синтоистскую религию называют инструментом, позволяющим привести людей в готовность к всеобщей войне. Правда в том, что правительство не создало новую веру или лояльность. Он просто использовал убеждения, которых японцы довольно пассивно придерживались на протяжении веков. Таким образом, чересчур человеческое желание владеть имуществом своих соседей было возведено в ранг патриотического и религиозного долга. Всеобщее школьное обучение и дешевая печать облегчали задачу, как и покорность народа и его укоренившееся уважение к власти.

Лейтмотивом японского характера является верность, а не свобода и индивидуальность. Подчеркиваются обязанности и обязательства гражданина перед нацией, но почти не признаются его права. Обсуждение достоинств и недостатков этой философии выходит за рамки данной брошюры. Но эти верования и идеалы японского народа позволили ему легко попасть на войну.

Как военачальники получили власть?

В Японии вооруженные силы получили почти полный контроль над правительством и нацией. Все области национальной жизни — промышленность, торговля, сельское хозяйство, образование, печать, даже религия — подчинены их воле.

Япония не всегда была откровенной военной диктатурой. В течение короткого периода после Первой мировой войны были признаки того, что он был на пути к созданию представительного правительства и следовал примеру западных стран в проведении некоторых остро необходимых социальных и политических реформ.

Японская конституция 1889 года заложила основу монархии девятнадцатого века по образцу Пруссии. Во главе государства стоит император, которому помогает его тайный совет. Есть кабинет, возглавляемый премьер-министром, и парламент, состоящий из Палаты пэров и Палаты представителей, последняя избирается населением. На самом деле император является подставным лицом. Ему поклоняются, но он не порождает ни политики, ни действия. На протяжении столетий имперская власть находилась в руках нескольких дворян, солдат или государственных деятелей, у которых хватало сил ее использовать.

Создатели этой системы не планировали и не хотели народного правительства. Но примерно с 1921 по 1931 год к власти пришли японские политические партии, и многим наблюдателям казалось, что кабинет и Палата представителей со временем могут стать контролирующими органами в правительстве. Однако критики утверждали, что даже в течение этого короткого периода в Японии не существовало настоящей республиканской системы. Если в Японии когда-либо будет демократия, должны быть фундаментальные реформы в системе, которая управляет страной.

Так называемые «либералы» Японии, выдвинувшиеся после 1920 года, не были либералами в нашем понимании этого слова. По большей части они представляли крупный бизнес. Но они это сделали, выступали за умеренную внешнюю политику для дальнейшего расширения международной торговли и осознали ценность сохранения дружеских отношений с Соединенными Штатами. Их период влияния достиг апогея с подписанием Лондонского морского договора 1930 года.

Военный фашизм поднимает свою уродливую голову

Однако возникло движение, которое в конце концов уничтожило слабый механизм представительного правления и поставило Японию на самую большую авантюру за империю. Армия и флот упорно сопротивлялись любому ограничению боевой мощи Японии. В ноябре 1930 года «либеральный» премьер-министр Хамагути был застрелен наемным убийцей.

Кто стоял за этой дракой? Обычный ответ — «армия». Точнее говоря, это была группа экстремистов внутри армии, поддерживаемая мощным «суперпатриотическим» влиянием извне. Экстремистов иногда называют «младшими офицерами», потому что многие из них были ниже полковника.

Чтобы проследить рост военно-фашистской диктатуры в Японии, необходимо понять уникальное положение, которое вооруженные силы занимают в правительстве, умах и сердцах людей. До подъема современной Японии дворяне и их воины (самураи) составляли правящий класс. После 1868 г. старая система воинских родов была упразднена и введена всеобщая воинская повинность.

Честь носить оружие, которая всегда считалась признаком превосходства человека, была распространена на всю нацию. Смешение поклонения императору с прославлением войны, а также постоянные победы на протяжении полувека придали армии и флоту престиж, который будет трудно разрушить.

Традиции и конституция

Необычной особенностью японского правительства, которую милитаристы использовали при своем приходе к власти, является состав кабинета. Должности военного и морского министра могут занимать только генерал и адмирал из действительного списка. Таким образом, армия или флот могут воспрепятствовать формированию неприемлемого для них кабинета, просто отказавшись занимать эти должности.

Еще одной опасной особенностью является разделение контроля над гражданскими и военными делами. Император является номинальным главнокомандующим вооруженными силами, и по военным вопросам он получает советы только от высокопоставленных офицеров. Министры войны и флота имеют прямой доступ к императору и не должны обращаться к нему через премьер-министра.

Современная японская армия восхищалась и подражала немецкой. Его офицеры считают себя наследниками старых самураев. Большинство из них бедны, гордятся своей службой и фанатично преданы императору. Опасно невежественные о мире за пределами Японии, они не любят иностранцев и относятся к преуспевающим японским бизнесменам и политикам, впитавшим западную культуру, со смесью зависти и подозрительности.

Недовольные милитаристы

К 1930 г. в вооруженных силах возникло серьезное недовольство. Мировая депрессия сильно ударила по Японии, вызвав большие лишения среди бедных фермеров, из рядов которых в основном набиралась армия. Было много банкротств малого бизнеса и серьезная безработица среди промышленных и белых воротничков.

Армейские офицеры были встревожены распространением западных политических идей, особенно коммунизма. Их собственная довольно расплывчатая политическая философия мало чем отличалась от гитлеровского национал-социализма. Их вера в правительство была поколеблена свидетельствами взяточничества, взяточничества и коррупции в ведущих политических партиях, а также сделками между политиками и крупным бизнесом в ущерб народным массам. Как и нацисты, японские военные фашисты заявляли, что являются друзьями простого человека.

Чтобы вытащить Японию из пучины депрессии, необходима энергичная программа социальных, экономических и политических реформ. Но крупные землевладельцы и промышленники не были готовы принять перемены, угрожавшие их интересам. Армия имела в виду иную программу — силовую экспансию в Китае, чтобы преодолеть зависимость Японии от внешней торговли, плюс военную диктатуру с императором в качестве подставного лица и «контролируемую экономику» во время войны в тылу.

Армия движется в

«Солдаты всегда спасали Японию», — сказал пожирающий огонь генерал Араки. «На наших солдат ляжет серьезная ответственность за усмирение беспорядков в наших аграрных общинах — как материальных, так и духовных волнений». Для достижения своих целей армейские экстремисты разработали два характерных для Японии метода: во-первых, прибегнуть к прямым военным действиям в Китае без санкции правительства; и, во-вторых, терроризм против своих политических противников дома.

Для поддержки среди гражданского населения милитаристы опирались на союз бывших военнослужащих, насчитывавший три миллиона членов, и на так называемые «патриотические общества». Членство в этих могущественных организациях варьировалось от профессоров колледжей, государственных чиновников и преуспевающих торговцев до полуголодных студентов, бедных крестьян и наемных убийц.

Худшие из этих суперпатриотов работали с армейскими фанатиками для организации многочисленных убийств после 1930 года. Жертвами становились видные государственные деятели, банкиры, промышленники и даже генералы и адмиралы, которые выступали за умеренную политику. Большинству убийц были вынесены легкие приговоры, когда они предстали перед судом, и миллионы японцев считали их героями из-за «чистоты» и «искренности» их мотивов. Правительство Японии за десять лет до Перл-Харбора было метко охарактеризовано как «правительство посредством убийств».

Первый удар

Недовольство и революционные волнения кипели в армии, как вулкан, готовящийся к извержению. 18 сентября 1931 года в Маньчжурии сорвало вершину. Командиры войск охраны Южно-Маньчжурской железной дороги инсценировали железнодорожную диверсию как предлог для занятия главных маньчжурских городов. Это было сделано без согласия тогдашнего кабинета министров, который в результате ушел в отставку. В 1932 году правительство во главе с адмиралом Сайто одобрило захват Маньчжурии, официально признав Маньчжоу-Го, фиктивную империю, созданную армией. Милитаристы подкрепили свои достижения оккупацией значительной части северного Китая в 1919 г.33, вынуждая китайское правительство подписать унизительное перемирие.

В феврале 1933 года Япония вышла из Лиги Наций, сжег свой самый важный мост с внешним миром. По словам бывшего посла Грю, этот шаг означал «коренное поражение умеренных элементов в стране и полное превосходство военных».

Военный мятеж

В феврале 1936 года, после двух лет обманчивого затишья, армейский вулкан снова извергся, на этот раз в результате мятежа почти в тени императорского дворца. Было задействовано всего около 1400 солдат во главе с их капитанами и лейтенантами. Но есть веские основания подозревать, что некоторые из генералов самого высокого ранга симпатизировали мятежникам. Фашистски настроенные молодые офицеры восстали не против военного начальства, а против правительства. Они подготовили длинный список выдающихся людей, чьи принципы и действия они не одобряли. На самом деле им удалось убить только трех высокопоставленных чиновников. Главным результатом стала большая власть верховного командования.

Укрепление армии в тылу шло в 1937-41 гг. Начавшаяся в Китае широкомасштабная война сплотила народ в поддержку милитаристов. Всякая оппозиция войне была подавлена. Армия взяла на себя ведение дел в Китае, практически не позволяя политикам высказываться. Государство, которое всегда осуществляло жесткий контроль над промышленностью, торговлей, образованием, религией и прессой, ужесточило свою хватку.

Шаг за шагом японский народ готовили к «единому», то есть военно-фашистскому правительству. Летом 1940 все политические партии «добровольно» распущены. 27 сентября 1940 года Япония заключила военный союз с Германией и Италией. «Новый порядок в Большой Восточной Азии», включающий не только Китай, но и богатые территории в южноазиатских водах, стал официальной внешней политикой.

К началу 1941 года практически армия и государство были едины. Даже крупный бизнес, который с 1937 года был непростым партнером в экономике военного времени, уже не мог эффективно противостоять фашистам в погонах.

Шанс века

Маловероятно, что какая-либо нация будет рисковать своим существованием в войне, если у нее нет шанса игрока на победу. С другой стороны, мощная армия и флот, настроенные на высокий уровень энтузиазма и эффективности, являются сильным соблазном для настроенного на войну правительства во время кризиса. У Японии была лучшая армия, флот и авиация на Дальнем Востоке. Помимо подготовленной живой силы и современного вооружения, Япония имела на подмандатных островах ряд военно-морских и авиабаз, идеально расположенных для наступления на юг.

С 1937 по 1941 год война с Китаем обошлась Японии во многие миллиарды долларов и по меньшей мере в миллион жертв. В обмен на эти крупные инвестиции японцы ожидали больших прибылей. Экономические ресурсы были на исходе; это была главная слабость. Тем не менее осенью 1941 года Япония находилась на пике своей военной и военно-морской мощи. Великобритания и Россия столкнулись с победоносными армиями Оси в Европе и Африке, а британский флот сражался в битве за Атлантику. Франция и Голландия были не в состоянии прийти на помощь своим восточным владениям. Только военно-морской флот Соединенных Штатов представлял собой огромную угрозу, а в планы Японии входило внезапное нападение, чтобы вывести из строя наш Тихоокеанский флот.

Эта захватывающая возможность, равной которой может не представиться снова через столетия, была последним искушением, которое заставило японских военачальников сделать свой роковой выбор. Они знали, что должны нанести удар в ближайшее время или навсегда отказаться от своей мечты о завоевании. Некоторые события между 1932 годом и Перл-Харбором убедили даже высокомерных потомков богов в том, что Соединенные Штаты больше не собираются помыкать собой.

Из EM 15: Что делать с Японией после победы? (1945)

Вторая мировая война на Тихом океане

  • Цитировать