В каком году развалилось ссср: Распад СССР: как это было

Что думают ровесники распада Союза о советском прошлом?

26 декабря 2016

Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Нынешние молодые знают об СССР лишь из книг и рассказов старшего поколения — родителей, бабушек, дедушек….

Нынешние 25-летние, рожденные в декабре 1991 года, когда СССР прекратил существовать как государство, знают о советском прошлом с чужих слов. Из рассказов родителей, друзей и знакомых, неоднократно переиздававшихся учебников, фильмов и книг каждый из них составляет собственное представление о Советском Союзе.

Русская служба Би-би-си попросила ровесников распада СССР из Грузии, Казахстана, России и Украины поделиться своими мыслями по этому поводу.

Тео Маркарашвили из Грузии

Автор фото, TEO MARQARASHVILI

Подпись к фото,

Тео Маркарашвили: «Мы хотели свободы, чтобы наша судьба не зависела от других. Поэтому я не жалею, что СССР распался….»

Я живу в небольшом городе Каспи неподалеку от Тбилиси. Работаю в муниципалитете ведущим специалистом, по образованию юрист.

В 1991 году моя мать училась в аспирантуре в Москве в институте электронной техники. Она приехала домой, и через месяц я родилась. После моего рождения мама осталась работать в Тбилиси, а потом наша семья переехала в Каспи. Отец работал директором песочного карьера, он очень старался, чтобы нам — детям — не было трудно, так что мы нормально жили.

О советском прошлом своей страны знаю в основном со слов родителей. Когда они были маленькими, их учили, что все народы в СССР — братья и что у всех в Союзе равные права. И что нам всем лучше будет, если мы всегда будем вместе. Но постепенно стало видно, что у России больше преимуществ, там и образование было лучше, оборудование в больницах лучше, врачи лучше, чем в разных республиках.

В советское время много было школ, где учили на русском языке. В институте было очень выгодно учить русский язык, поэтому многие отправляли своих детей в русские школы. Постепенно русский язык и все русское становилось более ценным, и многим это не нравилось.

И еще — мы хотели свободы, чтобы наша судьба не зависела от других. Поэтому я не жалею, что СССР распался, что вместе с ним ушли в прошлое такие слова, как «блат», «по знакомству».

Мы хотим целую и независимую Грузию со всеми землями, которые у нас потеряны. Ни в коем случае не нужно возврата СССР в любом виде, даже на машине времени не хотела бы туда попасть, чтобы посмотреть, как там жили. Слишком много крови пролито за свободу. Мне больше интересна машина времени, которая могла бы помочь заглянуть в будущее.

На человеческом уровне — да, мне бы хотелось общаться с людьми из бывших советских республик, там много хороших людей. Для меня самое главное, что мы добились за эти 25 лет, — это свобода, уверенность в своих силах. Несмотря на экономические трудности, мы счастливы.

Александр Данилов из Казахстана

Автор фото, ALEXANDR DANILOV

Подпись к фото,

Александр Данилов: «Для тех, кто живет в России, развал СССР это, наверное, боль — развал империи. У нас в Казахстане нет такого»

Пропустить Подкаст и продолжить чтение.

Подкаст

Что это было?

Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.

эпизоды

Конец истории Подкаст

Я занимаюсь коммуникациями, медиаменеджментом, до этого долгое время занимался молодежными неправительственными организациями. За границу выезжаю достаточно часто — у меня много друзей. Из ближнего зарубежья чаще всего бываю в Кыргызстане, а так — Западная Европа.

Нельзя сказать, что после развала СССР Казахстан великолепно развивается в силу ряда причин, в силу того, что у нас осталось в головах, в силу того, что мы сами себе придумали. Развиваемся не так быстро, как хотим. Но большая нефть, ресурсы обеспечат нам лучший рост, чем у соседей. Однозначной точки зрения на этот счет у меня нет.

Честно скажу, мои родители говорили, что не было понятно — развалится Советский Союз или нет. А потом резко поняли, что дорога одна — к развалу, что то, о чем боялись думать — наступило. Никакого посттравматического синдрома тогда, в 1991 году, не было. Это потом началось. В семье больше говорили о том, что было после развала, в последующие годы.

У нас так сложилось в семье, что ностальгии по Союзу нет, несмотря на то, что мама — учитель, а папа — шахтер. Весь советский кинематограф смотрю в рамках того, что показывают по телевизору, и то не всегда. Предпочитаю классические фильмы, а не советские. А из музыки — диссидентскую. Русский рок, рок-н-ролл, который тогда был запрещен. Довлатов еще. Его, конечно, нельзя назвать диссидентом, но тем не менее. Но это поздний Советский Союз, который уже катился понятно куда.

Для тех, кто живет в России, развал СССР — это, наверное, боль — развал империи. У нас в Казахстане нет такого. Мы больше казахстанцы и ощущаем себя казахстанцами. В моем окружении нет никого, кто бы ностальгически отзывался о том времени, не говоря уже о том, чтобы сидеть и говорить: «А вот в Советском союзе было лучше». Артефактов дома не хранится, только сувениры, но они ассоциируются скорее с молодостью родителей.

В СССР было много, очень много плохого — мои предки были репрессированы, так мы оказались в Казахстане. Я, конечно, рад, что живу в этой стране, но это огромная трагедия. Мой прадед был репрессирован дважды, это безумное преступление против человечности. Его сначала сослали, а потом расстреляли, обвинив в шпионаже в пользу Японии. Перемалывание личности, перемалывание культуры.

В Казахстане очень четко ощущается слом, который произошел, когда всю интеллигенцию, которая была пассионарной, постреляли. Союз очень много несчастья принес. Говорят, что нельзя было без жертв. Я с этим не согласен.

Конечно, Союз, развивался, как и многие страны, был какой-то взрыв. Нельзя отрицать, например, то, что уравняли права мужчин и женщин.

Я бы мог, наверное, перенестись на десятилетия назад. Но только для того, чтобы поговорить с людьми, а не чтобы побывать в Советском Союзе. Нам больше нравится то, что есть сейчас, то, на что мы можем влиять.

Сергей Акопян из России

Автор фото, SERGE ABAS

Подпись к фото,

Сергей Акопян: «Моя мама — медик, отец преподает физкультуру. Они все время вспоминают Советский Союз, говорят о нем… Советский период мне очень нравится.»

Я художник, сейчас занимаюсь татуировками, образование у меня художественное, графика, и еще преподавание. Работаю на себя. Любимые жанры — графика и реализм. За границу не езжу, не получается пока что, так что езжу по России. Я живу в Сочи, но мне нравятся Питер и Москва.

Я не знаю, как было раньше, при Союзе, но страна развивается. Конечно, в основном центр, Москва, Питер. Все остальное меньше. Получается, после Олимпиады Сочи тоже начал развиваться, а до этого развития не было. И город хорошо построили, и в общем.

Распад Cоюза был ужасным, конечно, все менялось. Я вообще-то из Армении, и получается, после развала еще и война была, и землетрясение. Я родился в этот период — 1991 год, 31 декабря.

В СССР уровень жизни был гораздо выше. У всех была работа, не было такой колоссальной разницы между богатыми и бедными — для каждого человека нашлась бы работа. А так — сфера искусства мне сейчас больше нравится. Вот эти рамки, стандарты, их было очень много, а сейчас их просто нет.

Но я смотрю советские фильмы, не по телевизору, а в интернете. Не могу говорить за всех. Наверное, для кого-то распад Союза — это было хорошо. Кому-то — сложно и плохо. Среднестатистический человек тогда жил лучше. Бизнесмены, которые хотели что-то замутить, им больше сейчас нравится. Нет таких запретов, рамок. Моя мама — медик, отец преподает физкультуру. Они все время вспоминают Советский Союз, говорят о нем.

Мебель, игрушки советские — это все детство мое. Родился и вырос среди тех вещей, все, что меня окружало, — осталось из Советского союза. Я люблю все старое. Особенно когда сам это нахожу. Больше тянусь к старому, чем новому. Советский период мне очень нравится. Какого-то негатива нет.

Мне было бы интересно там побывать. Думаю, я был бы художником. Если таким родился сейчас, родился бы и тогда. Может, отсюда из будущего что-то забрал бы. Рассказал бы людям, что скоро будут беспроводные телефоны, много гаджетов. Так что, пока есть время, нужно наслаждаться живым общением.

Анна Ерухимович из России

Автор фото, ANNA ERUHIMOVICH

Подпись к фото,

Анна Ерухимович: «Жить в советскую эпоху мне бы не хотелось, но я бы хотела посмотреть на период 60-х, как тогда люди жили»

Я учусь в аспирантуре, пишу кандидатскую диссертацию по биохимии, помимо этого работаю в еврейском сообществе, в международной студенческой организации «Гилель». Я очень мобильный человек, довольно часто езжу, у меня много друзей по всему миру.

Родилась я в Конаково, небольшом городе в Тверской области. В Москву я переехала, когда поступила в МГУ в 2008 году.

Из того, что я вижу, в моей семье за 25 лет много чего произошло. Сначала ничего не было, судя по рассказам родителей, когда ничего нельзя было достать и все было в каком-то непонятном состоянии. Было тяжело. Конечно, если сравнить с тем, что есть сейчас, и началом 90-х — пройден большой путь. Другое дело — не начинаем ли мы двигаться назад сейчас? На этот вопрос у меня нет однозначного ответа.

Со слов родителей знаю, что все родственники говорили им, что они сошли с ума, решившись заводить ребенка в то время. Они были еще студентами, доучивались на последних курсах. Но мои родители были оптимистами. Они рассказывали, что да, не знали, что будет дальше, и планы все стали рушиться.

У папы моего было украинское гражданство, например. Пока был Союз, с этим было просто. Но после распада было совершенно непонятно, что он, где он и так далее. Но тем не менее как-то потом устаканилось.

Для меня советское прошлое делится на два периода. Первый — от революции до смерти Сталина, а второй — 60-е годы и дальше, до распада. С первым периодом у меня много негативных ассоциаций, связанных с террором, репрессиями, с превращением каких-то светлых идеалов в нечто противоположное.

А с 60-80-ми годами у нас в семье связаны светлые воспоминания. Как говорят бабушки, может быть потому, что это было время их молодости — это и космос, Гагарин, Олимпиады, какая-то вера в то, что вокруг все друзья и все вокруг — один народ, и что ты находишься под защитой большого государства. Так, по крайней мере, они чувствуют.

Советский быт все еще с нами — ковры на стенах, книжки, мои родственники скупали безумные библиотеки. Рассказывали, что было тяжело достать книги. Так что все, что у нас дома есть, — это, наверное, материальные артефакты советского прошлого.

Жить в советскую эпоху мне бы не хотелось, но я бы хотела посмотреть на период 60-х, как тогда люди жили.

Саша Мажара с Украины

Автор фото, SASHA MAZHARA

Подпись к фото,

Саша Мажара: «Мое представление о Советском Союзе — шальные деньги — для одних, пустые полки — для других»

Я занимаюсь двумя вещами, довольно далекими друг от друга, — стилизую съемки и работаю в ресторанной сфере управляющей. Образование высшее, окончила факультет гостинично-ресторанного дела. Никогда не выезжала из Украины пока что.

О том, как развивается моя страна, могу сказать, что если не брать во внимание культурную составляющую, то очень туго, учитывая ее геополитическое положение.

Когда я появилась на свет, мои родители жили в области. На предприятиях, где они работали в то время, зарплату выдавали «пайками», то есть консервами и крупами.

Единственную пеленку для меня достали «по блату», все остальное досталось от соседских старших детей. Так что 25 лет назад жизнь для моих родителей явно была не райской.

Мое представление о Советском Союзе: шальные деньги — для одних, пустые полки — для других.

От советского прошлого дома кое-что осталось — от колонок и наушников до мясорубки.

Мне кажется, что самым негативным в советском прошлом было отсутствие культуры и чувства прекрасного.

Побывать в прошлом я бы не отказалась, чтобы попасть в Гагры 70-80-х, в страны Прибалтики того времени. Но с возможностью вернуться обратно.

Забудьте все, что вы знали о распаде СССР

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ

Каждая революция – это сюрприз. И все же последняя русская революция поражает даже на этом фоне. В годы, предшествующие 1991, практически ни один западный эксперт, ученый, чиновник или политик не предвидели приближение распада Советского Союза, с его однопартийным диктаторским режимом, с его государственной экономикой и тотальным контролем Кремля внутри страны и в восточно-европейских провинциях советской империи.

Каждая революция – это сюрприз. И все же последняя русская революция поражает даже на этом фоне. В годы, предшествующие 1991, практически ни один западный эксперт, ученый, чиновник или политик не предвидели приближение распада Советского Союза, с его однопартийным диктаторским режимом, с его государственной экономикой и тотальным контролем Кремля внутри страны и в восточно-европейских провинциях советской империи. Не ожидали (за одним исключением) этого и советские диссиденты; не ожидали, судя по мемуарам, и сами революционеры. Когда Михаил Горбачев в марте 1985 года был избран секретарем коммунистической партии, ни один из его современников не предчувствовал близость революционного кризиса. Были, конечно, разногласия по вопросу масштабов и глубины проблем советской системы; но никто не думал, что они окажутся несовместимыми с самим ее существованием; во всяком случае, так скоро.

В чем причина столь поразительной всеобщей недальновидности? То, что западные эксперты не смогли предугадать распад Советского Союза, можно отчасти отнести на счет своего рода исторического ревизионизма – назовем его анти-антикоммунизмом – который был склонен преувеличивать стабильность и законность советского режима. Те, кого сложно было заподозрить в излишне нежном отношении к коммунизму, были точно также смущены его крахом. Один из архитекторов американской стратегии холодной войны, Джордж Кеннан (George Kennan), написал, что, размышляя над общей картиной «истории международных отношений современной эпохи», он обнаружил, что «сложно помыслить событие более странное и изумляющее и, на первый взгляд, необъяснимое, чем внезапное полное распадение и исчезновение … величайшей державы, известной как Российская империя, а позднее, как Советский Союз». Ричард Пайпс (Richard Pipes), возможно, ведущий американский историк по делам России, а также консультант американского президента Рональда Рейгана, назвал эту революцию «неожиданной». Сборник эссе о крахе Советского Союза в специальном выпуске консервативного журнала National Interest был озаглавлен «Странная смерть советского коммунизма».

Чтобы легче было понять, это коллективное недомыслие было бы безопаснее отнести к череде других странностей и причуд социальных наук, и благополучно забыть. Однако и сегодня, с высоты прошедших двадцати лет, предположение, что Советский Союз мог бы продолжать свое существование в привычном виде, или, в крайнем случае, началось бы его длительное, растянувшееся на долгие годы угасание, представляется вполне разумным заключением.

Действительно, в 1985 году Советский Союз располагал во многом теми же природными и человеческими ресурсами, что и за 10 лет до того. Конечно, уровень жизни советских граждан был намного ниже, чем в большинстве стран Восточной Европы, не говоря уже о Западе. Дефицит, талоны на питание, длинные очереди в магазинах, крайняя бедность были органично присущи этой территории. Однако Советский Союз знал и намного большие беды, и справлялся с ними, ни на йоту не ослабив государственной хватки на горле общества и экономики, тем более не отказываясь от своего всевластия.

И ни один из ключевых экономических показателей до 1985 года не указывал не быстрое приближение катастрофы. С 1981 по 1985 год рост ВВП страны, хотя и несколько замедлился по сравнению с 1960-ми и 1970-ми, но все же составлял в среднем 1,9% в год. Такое же вялотекущее, но едва ли катастрофическое положение сохранялось вплоть до 1989 года. Бюджетный дефицит, со времен Французской революции считавшийся одним из признаков грядущего революционного кризиса, тоже составлял в 1985 году меньше 2% ВВП. Несмотря на его быстрый рост, к 1989 году он все еще был ниже 9% — то есть на уровне, который многие экономисты считают еще вполне контролируемым.

Резкое падение цен на нефть, примерно с 66 долларов за баррель в 1980 году до примерно 20 долларов за баррель в 1986 году (в ценах 2000 года), конечно, тяжело ударило по советским финансам. Однако, с поправкой на инфляцию, нефть на мировых рынках была дороже в 1985 году, чем в 1972, и стоила всего на одну треть ниже, чем на протяжении 1970-х в целом. В то же время советские доходы в 1985 году возросли более чем на 2%, а зарплаты после внесения поправок на инфляцию, продолжали расти в следующие пять лет до 1990 в среднем на 7%.

Да, застой был очевидным и неприятным. Но, как подчеркнул профессор Уэслевского университета Питер Рутланд (Peter Rutland), «хронические болезни, в конце концов, не обязательно смертельны». Даже лучший исследователь экономических причин  революции, Андерс Ослунд (Anders Åslund), отмечает, что с 1985 по 1987 год ситуация «вовсе не была драматической».

С точки зрения правящего режима политические обстоятельства были даже еще менее проблемными. Через 20 лет безжалостного подавления политической оппозиции фактически все выдающиеся диссиденты оказались в тюрьме, в ссылке (как Андрей Сахаров, с 1980 года), в вынужденной эмиграции или умерли в лагерях и тюрьмах.

Не было и никаких других признаков предреволюционного кризиса, включая еще одну традиционную причину краха государства – внешнее давление. Напротив, как справедливо считалось, предшествующее десятилетие пришло «к осуществлению всех основных советских военных и дипломатических чаяний», как писал американский историк и дипломат Стивен Сестанович (Stephen Sestanovich). Конечно, Афганистан все сильнее выглядел затянувшейся войной; однако для пятимиллионных советских вооруженных сил потери в этой войны были относительно незначительными. Действительно, хотя основной проблемой дебатов после 1987 года были непомерные финансовые расходы на поддержание империи, затраты собственно на ведение афганской войны едва ли были разорительными: по оценкам, 4-5 миллиардов долларов в 1985 году, что составляло незначительную часть советского ВВП.

И Америка не сыграла роли катализатора. «Рейгановская доктрина» противостояния и, по возможности, обращения вспять успехов Советского Союза в странах третьего мира оказала значительное давление по периметру империи, в таких странах, как Афганистан, Ангола, Никарагуа и Эфиопия. И все же советские трудности и тут тоже были далеко не фатальными.

Ставшая предвестником очень затратного состязания, предложенная Рейганом Стратегическая оборонная инициатива, действительно, играла решающую роль. Однако она была далека от претензий на военное поражение; к тому же Кремль очень хорошо знал, что реальное развертывание оборонных сил космического базирования в ближайшие десятилетия невозможно. Аналогично, хотя мирное антикоммунистическое восстание польских рабочих в 1980 году было очень досадным для советских руководителей событием, еще раз продемонстрировавшим ненадежность их европейской империи, движение «Солидарности» к 1985 году, казалось, изжило себя. Все это выглядело так, что Советскому Союзу приходится с периодичностью в 12 лет применять в Восточной Европы кровавые усилия по «замирению»: в 1956 году в Венгрии, в 1968 году в Чехословакии, в 1980 году – в Польше, без оглядки на мнение мирового сообщества. 

Иными словами, Советский Союз находился на пике своей мировой власти и влияния, как в своих собственных глазах, так и в глазах всего мира. «Мы склонны забывать, — отметил позднее историк Адам Улам (Adam Ulam), что в 1985 году правительство ни одного из крупных государств не выглядело столь прочно стоящим у власти, со столь ясно определенным политическим курсом, как правительство СССР».

Конечно, было множество конструктивных причин – экономических, политических, социальных – того, почему Советский Союз и должен был развалиться; однако все они не могут полностью объяснить, как это случилось, когда это действительно случилось. Как получилось, что с 1985 по 1989 год, в отсутствие острого ухудшения экономических, политических, демографических и других структурных условий, государство и его экономическая система внезапно приобрели имидж позорного, незаконного, и невыносимого в глазах достаточно внушительного количества людей, чтобы ему был вынесен окончательный приговор? 

Как, вероятно, все современные революции, последняя российская революция началась с нерешительной либерализации «сверху» — и логическое обоснование этой либерализации далеко выходило за рамки необходимости скорректировать экономику или оздоровить международное окружение. В своей основе затея Горбачева была, бесспорно, идеалистической: он хотел построить морально более совершенный Советский Союз.

Поскольку, хотя их лозунгом было экономическое улучшение, практически нет сомнений, что Горбачев и его сторонники в первую очередь взялись за искоренение нравственных, а не экономических, недостатков. Большая часть того, что они открыто заявляли в начале перестройки, ныне выглядит не более, чем выражение их боли за духовный упадок и разъедающие последствия сталинистского прошлого. Это было начало отчаянного поиска ответов на важные вопросы, с которых начинается всякая большая революция: что такое хорошая, достойная жизнь? Что составляет справедливый социальный и экономический порядок? Что такое порядочное и законное государство? Какими должными быть отношения этого государства с гражданским обществом?

«В стране складывается новая морально-нравственная атмосфера», — говорил Горбачев в своей речи в январе 1987 года на заседании Центрального Комитета, где он провозгласил «гласность» и «демократизацию» как основу предпринятой им перестройки советского общества. «Идет переоценка ценностей, их творческое переосмысление». Позднее, описывая в воспоминаниях, как он чувствовал, что «мы не можем так продолжать, нам надо было радикально изменить жизнь, прорваться через все прошлые злоупотребления», он назвал это своей «моральной позицией».

В своем интервью 1989 года «крестный отец гласности», Александр Яковлев, вспоминал, что, возвращаясь в Советский Союз в 1983 году после 10 лет работы в должности посла в Канаде, он почувствовал, что близится момент, когда люди скажут «Хватит! Мы больше не можем так жить. Все должно делаться по-новому. Мы должны пересмотреть свои концепции, свои подходы, свои взгляды на прошлое и наше будущее… Пришло понимание, что просто невозможно жить так, как мы жили до того – невыносимо, унизительно».

Для премьер-министра Горбачева, Николая Рыжкова, «нравственное состояние общества» в 1985 годы было его «самой ужасающей» чертой:
«[Мы] обкрадываем сами себя, берем и даем взятки, лжем в отчетах, в газетах, с высоких трибун, погрязли во лжи, вешаем друг на друга медали. И это все – сверху донизу и снизу доверху»

Другой член первоначально очень узкого круга горбачевских соратников по либерализации, министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, точно также терзался из-за повсеместно распространенной низости и коррупции. Он вспоминает, как говорил Горбачеву зимой 1984-1985: «Все прогнило. Это надо менять».

Если вернуться в 1950-е годы, предшественник Горбачова, Никита Хрущов знал из первых рук, насколько хрупким было здание, которое выстроил Сталин на терроре и на лжи. Однако это пятое поколение советских лидеров было больше уверено в устойчивости режима. Горбачев и его команда, видимо, понимали, что то, что правильно, было также и политически осуществимо. Демократизация, заявлял Горбачев, это «не лозунг, а суть перестройки». Многие года позднее он говорил в интервью:

«Советская модель потерпела поражение не только на экономическом и социальном уровне; она потерпела поражение на культурном уровне. Наше общество, наш народ, самый образованный, самый интеллектуальный, отвергает эту модель на культурном уровне, потому что она не уважает человека, подавляет его духовно и политически»

Тот факт, что тогдашние реформы привели в 1989 году к революции, был в значительной мере обусловлен еще одной «идеалистической» причиной: глубоким и личным отвращением Горбачева к насилию и, следовательно, его упорное нежелание прибегнуть к силе для усмирения масс, когда масштаб и глубина изменений начали выходить за пределы его первоначального намерения. Начать репрессии по типу сталинских, даже чтобы «сохранить систему», было бы предательством его глубочайших убеждений. Свидетель вспоминает, как в конце 1980-х Горбачев говорил: «Нам говорят, что мы должны стукнуть кулаком по столу, — и хлопнул ладонью по кулаку для показательности, — Вообще говоря, — продолжал генеральный секретарь, — это бы надо сделать. Но не хочется».

Роль идей и идеалов как причины российской революции вырисовывается еще более рельефно, если мы посмотрим, что происходило за стенами Кремля. Ведущий советский журналист, ставший впоследствии страстным провозвестником гласности, Александр Бовин, в 1988 году писал, что идеалы перестройки «вызрели» посреди растущего «раздражения» народа на коррупцию, беспардонные хищения, ложь и препоны, не позволяющие работать честно. Ожидания «значительных перемен носились в воздухе», – вспоминает другой свидетель, и они выковали значительный круг сторонников радикальных реформ. Надежды, связанные с приходом к власти Горбачева, были столь сильны и неостановимы, что они во многом определили его реальную политику. Идеи вдруг сами превратились в материальный, конструктивным фактор развертывающейся революции.

Доверие к официальной идеологии, которое, выражаясь словами Яковлева, скрепляло всю советскую политическую и экономическую систему «словно стальным обручем», быстро слабело. Новые суждения внесли свой вклад в изменение отношения к режиму и в «сдвиг ценностей». Постепенно законность политического устройства стала ставиться под вопрос. В примере, который приводит в своем бессмертном произведении Thomas theorem («Теорема Тома») Роберт Мертон (Robert K. Merton), «если люди определяют ситуации как реальные, то они реальны по своим последствиям» — фактическое ухудшение советской экономики стало общественно значимым явлением только после и в результате фундаментального сдвига в восприятии и оценки достижений режима.

Российский читатель в своем письме в советский журнал в 1987 году назвал то, что он видит вокруг, «радикальным переломом в сознании». Мы знаем, что он был прав, поскольку российская революция стала первой великой революцией, ход которых практически с самого начала можно было проследить по результатам опросов общественного мнения. Уже в конце 1989 года первый репрезентативный государственный обзор общественного мнения выявил единодушную поддержку состязательных выборов и легализации других партий, помимо советской коммунистической партии – после четырех поколений однопартийного диктаторского режима, когда независимые партии все еще оставались вне закона. К середине 1990-х годов больше половины опрошенных в российском регионе признали, что «здоровая экономика» более вероятна, если «правительство позволит людям делать то, что они хотят». Через шесть месяцев всероссийский опрос выявил, что 56% населения поддерживает быстрый или постепенный переход к рыночной экономике. Прошел еще год, и доля респондентов, высказывающихся за рынок, увеличилась до 64%.

Те, кто исподволь внедрял этот значительный «прорыв в сознании», были все теми же, кто инициировал и другие классические революции современной эпохи: писатели, журналисты, художники. По наблюдению Алексиса де Токвиля (Alexis de Tocqueville), такие мужчины и женщины «помогают создать общее осознание неудовлетворенности, которое объединяет общественное мнение, которое… порождает активный спрос на революционное изменение». Непредвиденным образом, «все политическое образование нации» становится «работой его литераторов».

Так это было и в советской России. Очереди у газетных киосков – иногда в шесть утра там уже толпились наиболее предусмотрительные, стремительно взлетающие подписки на либеральные газеты и журналы свидетельствуют о сокрушительной власти самых знаменитых эссеистов гласности, выражаясь словами Сэмюэля Джонсона, «учителей правды»: экономиста Николая Шмелева; политических философов Игоря Клямкина и Александра Цыпко; блестящих эссеистов, как Василий Селюнин, Юрий Черниченко, Игорь Виноградов и Алесь Адамович; журналистов Егора Яковлева, Лены Карпински, Федора Бурлацкого и еще двух-трех десятков других. 

Для них главным было нравственное возрождение. Это означало не просто капитальный пересмотр советской политической и экономической системы, не просто коренное изменение общественных норм, но революцию на индивидуальном уровне: изменение характера личности российского гражданина. Как заявил Михаил Антонов в своем историческом очерке «Так что же с нами происходит?», опубликованном в 1987 году, в журнале «Октябрь», людей надо «спасать», и не от внешних опасностей, но «больше всего от них самих, от последствий этих деморализующих процессов, которые убивают самые благородные человеческие качества». Как спасать? Делая зарождающуюся либерализацию неизбежной, необратимой – не хрущевской недолгой «оттепелью», но глобальным изменением климата. А что может гарантировать эту необратимость? Прежде всего, появление свободного человека, «невосприимчивого к рецидивам духовного рабства». Еженедельный журнал «Огонек», рупор гласности, в 1989 году писал, что только «человек, неспособный быть доносчиком, предателем и лжецом, неважно, во имя чего или кого, может спасти нас от возрождения тоталитарного государства».

Сложная цепочка логических умозаключений – чтобы спасти народ, нужно спасти перестройка, но перестройку можно спасти, только если она сможет менять человека «изнутри» — похоже, никого не смущала. Те, кто громогласно рассуждали обо всех этих вещах, видимо, исходили из предположения, что спасение страны в ходе перестройки и высвобождение народа из духовного болота тесно, возможно, неразрывно связано, и не пытались это изменить. Важно было вернуть народу гражданскую позицию, вызволить его из «крепостной зависимости» и «рабства». «Хватит!» — заявил Борис Васильев, автор популярного рассказа об эпизоде периода Великой Отечественной войны, по которому был поставлен фильм, имевший не меньший успех. «Хватит лжи, достаточно угодничества, достаточно трусости. Вспомним, наконец, что все мы являемся гражданами. Гордыми гражданами гордой страны!»

Исследуя причины Французской революции, де Токвиль сделал ставшее известным замечание, что режимы, свергнутые в ходе революций, обычно бывали менее угнетающими, чем предшествующие. Почему? Возможно, потому, предполагал де Токвиль, что люди «могут страдать меньше», но их «чувствительность обострена».

Как обычно, Токвиль задел чрезвычайно важную тему. Начиная от отцов-основателей США и до якобинцев и большевиков, революционеры всегда боролись практически под одним и тем же лозунгом: защита человеческого достоинства. Именно стремление утвердить это достоинство, с помощью свободы и гражданства, способствовало тому, что подрывные идеи гласности выжили, и будут жить и впредь. Как страницы «Огонька» и «Московских новостей» должны по праву занять свое место рядом с Борисом Ельциным на танке, как символы последней российской революции, так и страницы интернета на арабском языке стали эмблемой нынешней революции, как и изображения мятежных толп на каирской площади Тахрир, на площади Кашба в Тунисе, на улицах Бенгази, в разрушенных взрывами городах Сирии. Если оставить в стороне языковые и политические различия, их посыл и чувства, вдохновившие их, поразительно похожи.

Продавец фруктов Мохаммед Буазизи, чья жертвенная смерть стала толчком для тунисского восстания, открывшего арабскую весну 2011 года, поступил так «не потому что был безработным, —  сказал американскому журналисту один из участников демонстраций протеста в Тунисе, — « но потому, что он … пришел говорить с [местными властями] о своей проблеме, а его избили – речь шла о правительстве». В Бенгази ливийский мятеж начался с того, что толпа скандировала: «Народ хочет положить конец коррупции!». В Египте все собрания народных толп  происходили «по собственной инициативе долго угнетаемого народа, который больше не желал быть запуганным, больше не желал мириться с тем, что у него отобрали свободу, больше не желал быть унижаемым собственными руководителями», — сообщал из Каира в феврале этого года обозреватель New York Times Томас Фридман (Thomas Friedman). Этот текст вполне мог быть напечатан в репортаже из Москвы в 1991 году.

«Достоинство важнее хлеба!» — таков был лозунг тунисской революции. Рост экономики  Туниса составлял от 2% до 8% в год в течение двадцати лет, предшествующих мятежу. При нынешних высоких ценах на нефть Ливия перед самым началом бунта тоже переживала такой же экономический бум. Это еще две иллюстрации того, что в современном мире экономический прогресс не подменяет собой чувство гордости и самоуважения граждан. Пока мы это хорошенько не запомним, нам придется и впредь получать сюрпризы – в виде «цветных» революций в постсоветском мире, или в виде восстаний арабской весны, или в форме демократического переворота, который, рано или поздно, произойдет в Китае – как это было в Советской России. «Всевышний дал нам такое мощное чувство собственного достоинства, что мы не можем выносить лишение своих неотъемлемых прав и свобод, неважно, какие реальные или предполагаемые блага обеспечивают «стабильные» авторитарные режимы», — писала в марте этого года президент Киргизии Роза Отунбаева. «Это магия народа, молодежи и стариков, мужчин и женщин разных вероисповеданий и политических убеждений, собравшихся на городских площадях и заявивших, что с них хватит».

Конечно, величественный нравственный импульс, поиск правды и добра – условие необходимое, но не достаточное для последовательного переделывания страны. Его может хватить, чтобы свергнуть старый режим, но не для того, чтобы единым махом преодолеть глубоко укоренившуюся авторитарную национальную политическую культуру. Корни демократических институтов, порожденных революциями с ярко выраженной нравственной окраской, могут оказаться слишком слабыми, чтобы поддержать функционирование демократии в обществе с неразвитой традицией самоорганизации и самоуправления народа. Это может оказаться огромным препятствием на пути исполнения обещаний арабской весны – как это произошло в России. Российское нравственное возрождение оказалось сорвано из-за крайней разобщенности и недоверия, плодов семидесятилетнего господства тоталитаризма. И хотя Горбачев и Ельцин разрушили империю, наследие имперского мышления миллионов жителей России сделало их восприимчивыми к нео-авторитаризму Путина, у которого основные мотивы пропаганды сводятся к «враждебному окружению» и «России, поднимающейся с колен». Больше того, огромная национальная трагедия (и национальная вина) сталинизма так и не была полностью исследована и искуплена, что в корне подрывает все дело нравственного возрождения, о чем так страстно предупреждали трубадуры гласности.

Вот почему Россия сегодня, видимо, снова приближается к моменту новой перестройки. Хотя рыночные реформы 1990-х годов и нынешние цены на нефть смогли обеспечить беспрецедентное в истории страны благоденствие для миллионов ее жителей, беззастенчивая коррупция правящей элиты, цензура нового типа и открытое пренебрежение общественным мнением породили отчуждение и цинизм, которые  постепенно приближаются, если не превзошли уровень начала 1980-х. 

Достаточно провести несколько дней в Москве, поговорить с представителями интеллигенции или даже лучше просмотреть посты в «Живом Журнале», самой популярной российской интернет-платформы, или сайты ведущих независимых и оппозиционных групп, чтобы увидеть, что девиз 1990-х – «Мы больше не можем так жить!» — снова  становится символом веры. Нравственный императив свободы вновь утверждается, и не только среди ограниченного круга демократически настроенных активистов и интеллектуалов. В феврале этого года Институт современного развития, либеральный мозговой центр под председательством президента Дмитрия Медведева, опубликовал нечто типа платформы выборов президента России 2012:

«В прошлом Россия нуждалась в свободе, чтобы жить [лучше];. Теперь она нужна ей, чтобы выжить … проблемой нашего времени является пересмотр системы ценностей, формирование нового сознания. Мы не можем строить новую страну со старым мышлением. … Лучшей инвестицией [которую государство может сделать в человека] является свобода и верховенство закона. И уважение человеческого достоинства»

Мы видим тут тот же интеллектуальный и нравственный поиск чувства собственного достоинства и гордости, который, начиная с беспощадной нравственной проверки прошлого и настоящего страны, в течение нескольких коротких лет опустошил могучее Советское государство, лишил его законности, и превратил его в выгоревшую оболочку, которая рухнула в августе 1991 года. Рассказ об этом интеллектуальном и нравственном путешествии —  центральная история последней великой революции 20-го века.

Когда пал СССР? Что произошло, когда распался Советский Союз и полный список стран бывшего СССР

Сегодня утром Россия начала «полномасштабное вторжение» в Украину с суши, воздуха и моря.

Президент Владимир Путин санкционировал так называемую спецоперацию.

А вскоре после телеобращения Путина на российском государственном телевидении в предрассветной тишине украинской столицы Киева раздались взрывы.

Россия также высадила десант на побережье Украины.

Агентство Рейтер сообщило о погибших и пострадавших в результате обстрелов со стороны России.

Украина когда-то была членом бывшего Советского Союза, но после распада СССР Украина продвинулась дальше на Запад и стремилась вступить в НАТО.

Чем был СССР?

Союз Советских Социалистических Республик (СССР) был социалистическим государством, существовавшим с 1922 по 1991 год. 500 квадратных миль), простирающейся от Балтийского и Черного морей до Тихого океана.

Он охватывал одиннадцать из 24 часовых поясов мира, и в его границах проживало 100 национальностей со столицей в Москве.

Хотя СССР номинально был федеративным союзом нескольких национальных республик, в действительности в последние годы его правительство и экономика были сильно централизованы.

В последние годы в его состав входили 15 Советских Социалистических Республик: Армения, Азербайджан, Белоруссия (ныне Беларусь), Эстония, Грузия, Казахстан, Киргизия (ныне Киргизия), Латвия, Литва, Молдавия (ныне Молдова), Россия, Таджикистан, Туркменистан, Украина и Узбекистан.

СССР возник в результате русской революции 1917 года. Большевики создали социалистическое государство на территории, которая когда-то была Российской империей.

Затем последовала долгая и кровопролитная гражданская война.

По договору 1922 года между Россией, Украиной, Белоруссией и Закавказьем (современные Грузия, Армения и Азербайджан) был образован Союз Советских Социалистических Республик.

Когда и почему он рухнул?

В день Рождества 1991 года тогдашний президент Советского Союза Михаил Горбачев объявил: «Теперь мы живем в новом мире» и тем самым ознаменовал распад Советского Союза и отставку Горбачева.

Причины распада СССР многообразны.

Среди них были реформы г-на Горбачева, а именно политика гласности («открытость») и перестройка («реструктуризация»), которые, по мнению историков, ускорили закат Советского Союза.

Гласность, зародившаяся в конце 1980-х, была стремлением к прозрачности управления.

Перестройка, введенная в то же время, была связана с экономической реформой для оживления умирающей экономики.

Однако в связи с еще большим дефицитом и экономическими трудностями, возникшими в результате этих реформ, региональные лидеры нероссийских союзных республик, таких как Литва и Украина, потребовали автономии от Кремля, что в конечном итоге привело к распаду.

Однако были и другие факторы, не в последнюю очередь низкий уровень жизни, которым пренебрегали в пользу безудержных расходов на оборону.

Бесхозяйственность в бюджетной сфере также делала СССР уязвимым перед внешними факторами, включая колебания цен на нефть.

В декабре 1988 года в ООН Горбачев объявил об одностороннем сокращении советских вооруженных сил на полмиллиона человек и выводе из Восточной Европы тысяч танков.

Это ослабление военного контроля над соседними странами Варшавского договора привело к тому, что эти страны стали настаивать на большей автономии.

Эти события происходили на более широком фоне свержения коммунистических режимов в Чехословакии, Польше, Венгрии, Румынии и Болгарии.

Затем было падение Берлинской стены и переход к воссоединению Германии.

Украина стала независимой страной в 1991 году после распада СССР.

Кто такие бывшие члены Советского Союза?

В алфавитном порядке они:

• Armenia
• Azerbaijan
• Belarus
• Эстония
• Georgia

7999999799707.

• 9799707997.
• 979970799797.
• 9707.
• 9707.
• 9707.
• 9707.
• 9707.

799707.

7997997.

• 97997.
• 97997.
• 9707997.
• 997997.

79707.0069 Молдова

• Россия
• Таджикистан
• Туркменистан
• Украина
• Узбекистан

10 причин распада СССР

Сломанный символ Советского Союза. Изображение предоставлено: Photobrutto/Shutterstock.com

• Многие факторы повлияли на экономику Советского Союза, включая ядерную гонку, Чернобыльскую катастрофу и войну против Афганистана
• Во время экономического кризиса в СССР военные чиновники и политики вели роскошную жизнь, в то время как население страдало от крайней нищеты
• Внезапно провозглашенная Горбачевым свобода слова подтолкнула людей к восстанию против коммунистического режима, разоблачив его многочисленные недостатки
• После обретения независимости всеми 15 соседними странами СССР утратил большую часть своего внутреннего влияния и мощи, что привело к его падению

Мир находится в постоянном движении во времени, множество цивилизаций возникают и падают на каждом углу истории от Древнего Рима до колониальной Великобритании, история всегда будет повторяться. XX век был веком войн: двух мировых войн, холодной войны, войны во Вьетнаме, войны в Корее, бесчисленных революций, гражданских войн и геноцидов, охвативших весь XIX век.00с. На вершине всех беспорядков и кровопролития стояли две сверхдержавы, считавшиеся вершиной силы и превосходства: Соединенные Штаты Америки (США) и Союз Советских Социалистических Республик (СССР) или сокращенно Советский Союз.

После окончания Второй мировой войны в 1945 году мир был разбросан, и наиболее пострадавшие страны пытались восстановить огромные послевоенные потери. Холодная война была прямым следствием второй крупной войны, в которой две мировые сверхдержавы столкнулись друг с другом в попытке стать единственной крупной силой в мире. С самого начала этой 45-летней борьбы за власть было возможно только одно решение: один из двух гигантов должен был пасть, чтобы другой мог победить. Как показывает история, официальный распад СССР 26 декабря 1991 год знаменует собой окончание холодной войны, но как российская сверхдержава пала с таких высот? Какие причины привели к ослаблению и окончательному распаду советской коммунистической империи?

Ядерный марафон никогда не пойдет на пользу экономике

Грибовидное облако над Хиросимой и атомное облако над Нагасаки.

Конец Второй мировой войны наступил в виде взрыва грибовидного облака на японских территориях, который подтолкнул Советский Союз к разработке собственного ядерного оружия, чтобы утвердить господство над своими западными конкурентами. Такое оборудование нелегко и дешево достать, и Советы потратили миллионы в надежде выиграть ядерную гонку против США, у которых уже были рабочие бомбы, которые они использовали в Хиросиме и Нагасаки летом 19-го.45. Такого рода расходы нанесли ущерб экономике СССР, что привело к росту бедности и разочарования среди населения.

Афганская война имела негативное влияние

Под властью Советского Союза находилось более 15 разных стран, но коммунизм должен был охватить весь мир, поэтому СССР вторгся в Афганистан в надежде распространить коммунистический режим. Когда США осознали план Советов, они быстро обучили группы джихадистов, которые стали известны как «Талибан», чтобы дать отпор Красной армии и противостоять распространению коммунизма. Война в Афганистане была невероятно тяжелой для экономики Российской империи, поскольку войны недешевы и требуют огромного количества рабочей силы. Исход войны был отрицательным с обеих сторон, но не в равной степени; с ядерной гонкой и афганской войной в полном разгаре никто не ожидал следующей катастрофы до того, как она произошла.

Чернобыльская катастрофа означала, что было потрачено больше денег

Въезд в зону отчуждения вокруг Чернобыля. Изображение предоставлено: Slawojar/Wikimedia.org

После ядерного взрыва в Чернобыле более 100 000 человек были эвакуированы из близлежащих городов, чтобы свести к минимуму облучение и, в конечном итоге, сдержать распространение радиации от ядерной утечки. Инцидент не только оказал огромное негативное влияние на экономику Советской России, но и нанес ущерб одному из самых утопических городов СССР Припять, превратив его в город-призрак. Это посеяло семена сомнения в сердцах советского населения. Самым большим последствием было внешнее восприятие империи, которая потеряла доверие после инцидента, преследовавшего нацию в течение целого столетия из-за радиационного отравления.

Объединить разные культуры под одним флагом легче сказать, чем сделать

Михаил Горбачев в 1987 году. Изображение предоставлено: The Official CTBTO Photostream/Wikimedia.org

Когда разные культуры сталкиваются, это обычно заканчивается одним из двух способов: либо они учатся и обмениваются друг с другом, либо постоянные беспорядки устанавливаются и становятся нормой. Если бы СССР дал своим братским странам свободу сохранять свою идентичность и наследие, мир мог бы стать вариантом во время кризиса. Вместо этого большинство соседних стран, над которыми контролировался Советский Союз, отчаянно пытались оставить коммунизм и СССР, чтобы жить независимо и формировать свои традиции и наследие, а при Горбачеве у них была возможность сделать именно то, что заложило основу падение коммунистической России.

Экономика Советской империи была в упадке

Пытаясь спасти свою экономику, советские чиновники сделали все возможное, чтобы компенсировать слабину, чтобы их люди не голодали, и это сработало (временно). После огромного подъема экономики Советский Союз пережил один из самых тяжелых экономических кризисов в истории: советские люди потеряли свои дома, умерли от голода и отчаянно нуждались в любых переменах, которые избавили бы их от голода и нищеты. СССР не только потерял экономическое господство, но и потерял веру населения в правительство, что привело к его неминуемому краху.

Марксистская мечта Ленина превратилась в кошмар

Владимир Ленин. Изображение предоставлено: Wwamirhosseinww/Wikimedia.org

После советской революции боролся с рабством классов и буржуазии в надежде на достижение чистого социального равенства между советскими людьми. Его преемники создали диктатуру, в которой высокопоставленные военные чиновники и политики отдавали предпочтение народным массам. Если говорить в цифрах: более 80% советских людей жили в глубокой нищете, а элитные 20% жили на широкую ногу и в роскоши. Этот разрыв подпитывал голодную ярость населения и приводил к протестам и движениям против правительства, которые усугублялись недавно установленной Горбачевым свободой слова.

Наконец-то пресса стала свободна!

Пытаясь добиться прозрачности со своим народом, Горбачев разрешил всем людям свободу слова, что вызвало демократическую бурю. Предоставление народу СФГОРБАЧовета свободы высказываться против тирании после стольких лет угнетения дало неожиданные результаты. Вместо того, чтобы сосредоточиться на настоящем, как надеялся Горбачев, пресса сосредоточилась на прошлом и на всех зверствах, совершенных его предшественниками, чтобы сохранить контроль, что привело к демократическому движению против коммунистической партии. Тот факт, что Горбачев позволил некоммунистическим партиям быть частью государственной системы, медленно дестабилизировал коммунистический контроль в Советской России, что ознаменовало начало конца.

Литва вышла из Союза!

Подпись

После событий горбачевской попытки прозрачности и снисходительности Литва воспользовалась слабостью СССР, чтобы восстать и потребовать своей независимости. Мирное бездействие Красной армии подтолкнуло другие угнетенные страны к свержению коммунистического режима и достижению независимости от СССР. Почти все страны добились независимости без единой жертвы, но, к сожалению, для Румынии этого не произошло. Чаушеску, лидер коммунистической партии Румынии, не разделял передовой акт открытости Горбачева и вместо этого встретил революцию агрессией и угнетением, которые подтолкнули его армию к восстанию против него. В конце концов, он встретил свою смерть расстрельной командой, которая добавила кирпич к стене позора СССР.

Еще один кирпич в стене

Берлинская стена. Изображение предоставлено: Hunter Desportes/Flickr.com

Через пару десятилетий после окончания Второй мировой войны Советский Союз построил стену, разделяющую Берлин, создав западную капиталистическую и восточную коммунистическую части, чтобы помешать восточным немцам пользоваться трофеями капитализма. Это разделение не только разделило соседей, друзей и семьи, но и разделило обе экономики, что привело к ясному пониманию разницы между капитализмом США и коммунизмом СССР. В 19В 91 году, почти через 30 лет после разделения, стена была окончательно разрушена, и Восточный Берлин наконец-то снова ожил. Немцы со всего города собрались на стене и приступили к разрушению завесы, разделявшей их столицу более 3 десятилетий. В этот момент СССР был ясно показан миру как слабый и уязвимый, что привело к заключительной речи Горбачева как лидера партии.

Хлебные крошки в песках времени

26 декабря 1991 года Горбачев выступил с речью, пытаясь объяснить, что пошло не так в России. Его слова передавали атмосферу сожаления и разочарования, поскольку каждый план, который он реализовывал, имел неприятные последствия, превращая некогда славную империю в тень своего прежнего «я». Горбачев заявил, что коммунизм потерпел неудачу и что русский народ поведет свою страну к гораздо лучшему демократическому будущему. С этими словами Горбачев ушел с поста главы государства, за чем через день последовал окончательный распад СССР.