Про калинов мост сказка: Семья и ребенок | Создание здоровой семьи, воспитание детей

Бой на Калиновом мосту. Русская народная сказка.

Очень часто герои русских сказок — выходцы из простого народа, которые в силу волшебных или естественных обстоятельств становятся вдруг обеспеченными людьми. Но будучи уже в новом качестве, они, как правило, сохраняют все положительные черты своего характера. Это подчёркивает, что такие понятия, как честность, порядочность, верность, доброта являются приоритетными для каждого русского человека.

Русская народная сказка «Бой на Калиновом мосту» как раз обо всем вышеназванном. Как и во многих народных сказках, в этом произведении все начинается с описания самого царства. И все в этом царстве хорошо, все налажено. Но у правителей государства есть некоторые проблемы. Все дело в том, что у царя и царицы нет наследников. Понятно, что мысли государыни заняты только этим.

И вот однажды она увидела дивный сон. Якобы совсем недалеко от царского дворца есть тихий пруд. Там живет волшебная рыба-ерш с золотым хвостом. Сон очень реалистичный и царица видит все как наяву. Во сне она понимает, что если съесть эту рыбу, то тотчас же появится возможность забеременеть. И быть уверенными, что родится мальчик.

Чудо-ерш с золотистым хвостом 

Что же происходит дальше в сказке «Бой на Калиновом мосту»? План царицы очень прост: не терять времени и проверить дивный сон. Она рассказывает свои впечатления мужу, и тот отправляет целую артель умелых рыбаков найти пруд и выловить, если он там есть, ерша с золотистым хвостом.
И действительно, спустя некоторое время именно там, где описывала царица, мужики обнаружили не только пруд, но и плавающего в нем необычного ерша. Рыбаками они были опытными, поэтому через несколько минут чудо-рыба была поймана и с почестями доставлена во дворец.

Любопытство – не порок 

Сказка «Бой на Калиновом мосту» довольно простая, но и в ней подмечены как хорошие, так и не очень черты характера людей. Царица очень обрадовалась этому факту и приказала тотчас же приготовить необычную рыбу. Однако доверить такое важное дело можно только приближенной особе. Поэтому она приказывает своей фрейлине — поповской дочери — лично проконтролировать процесс. В свою очередь фрейлина поручает приготовление ерша с золотистым хвостом девушке-монашке. Внимательно наблюдая за происходящим, поповская дочь терзается любопытством: что же такого необычного в этой рыбке. Ведь еще никогда простого ерша не готовили с такими сложностями и предостережениями. Не удержавшись, фрейлина царицы отрывает кусочек плавника от ерша с левой стороны и съедает его. Но увлечённая мыслями о прекрасной рыбе, она забыла, что находится на кухне не одна. Увидев, что поповская дочь съела часть рыбы, монашка тоже решила ее попробовать. Она съедает кусочек плавника с правой стороны. Потом, конечно, ерша подали царице, которая с большим аппетитом его съела. Вот так развивается сюжет сказки «Бой на Калиновом мосту» Афанасьева А.Н.

Русские богатыри 

Спустя отведённое время все три женщины действительно забеременели. И родила царица Ивана-царевича. У поповской дочери появился Иван-попович, ну а девушка-чернавка родила Ивана-крестьянского сына. Дети росли на редкость быстро. Уже к десяти годам все они имели такую силу, что никто в округе не мог с ними справиться. Поэтому играли они только втроем. Множество раз мальчишки показывали силушку богатырскую и помогали жителям государства. В сказке «Иван-крестьянский сын и чудо-юдо» есть эпизод, который раскрывает истинную силу молодых богатырей. Это небольшое отступление о «детских» шалостях с огромным камнем, который до этого не могли поднять взрослые мужчины. Однако подросткам удалось не только приподнять его, но и покатить.

Тайная оружейная палата

Когда камень откатился в сторону, три богатыря с удивлением увидели, что под ним находится таинственная дверь. За дверью оказался подвал, который являлся и оружейной комнатой, и конюшней одновременно. Удивились молодцы, а потом выбрали себе и боевых коней, и оружие, которое приглянулось каждому. Как и положено, в сказке «Бой на Калиновом мосту» (иллюстрации к которой знакомы нам с детства) богатыри выбирали оружие и упряжь по родовому признаку. Царский сын взял себе золотой меч и золотую сбрую, поповский получил серебряное копье и такую же упряжь, ну а крестьянский довольствовался обычной железной дубиной и волосяной, но прочной конской сбруей.

Вооружившись и оседлав коней, юноши поехали покрасоваться в царский двор. И нужно отметить, что очень вовремя. Царица с плачем убивалась на крыльце, рассказывая о том, что их постигла страшная беда. Оказывается, на царство напал враг — лютые змеи. Они уже успели взять в плен половину жителей и приближаются к Калиновому мосту, после которого начинается царская вотчина.

Последний рубеж 

Конечно, после рассказа царицы три богатыря собираются в дорогу. Через некоторое время они прибывают к Калиновому мосту. Юноши осмотрелись по сторонам и поразились последствиям нападения вражеских змеев на русскую землю. Все в округе было сожжено и усеяно человеческими костями. То, что нужно будет принимать бой на Калиновом мосту, сомнений не вызывало. Недалеко от моста богатыри обнаружили избушку на курьих ножках; в ней и решили остановиться и подождать. Посовещавшись перед сном, воины решили выставить караул. Первым был назначен Иван-царский сын. Прогуливаясь перед мостом, Иван-царевич долго прислушивался к тишине, поигрывая своим золотым мечем. Но ничего не происходило. Расслабившись, царевич вскоре задремал под деревом.

Три ночи – три смертные битвы 

А вот Ивану-крестьянскому сыну совсем не спалось. В тревоге он взял оружие и пошел вслед за названым братом. И не зря. Как раз в этот момент появился первый змей с шестью головами. Поняв, что царевич не просыпается, Иван-крестьянский сын вступил в бой на Калиновом мосту. Богатырская сила помогла уничтожить чудище. Головы, которые он отрубил у змея, Иван спрятал, не желая до срока раскрывать свои действия. Царевич же так крепко спал, что не услышал боя. На вторую ночь дежурил поповский сын. И снова история повторилась. Сморил сон богатыря глубоко ночью. А Иван-крестьянский сын вновь пришел на выручку. Но на этот раз чудище, которое хотело перейти через реку, было уже с девятью головами. Бой на Калиновом мосту был жарким. Богатырю пришлось нелегко: девять голов нещадно палили огнем. Однако Иван справился, уничтожил змея. И снова, как и в прошлый раз, головы чуда-юда спрятал. Проснувшийся Иван-попович тоже ничего подозрительного не увидел за свое дежурство.

Раздосадованный тем, что царевич с поповичем все проспали и не заметили врага, Иван-крестьянский сын рассказывает им про бой на Калиновом мосту и ведет обоих горе-воинов посмотреть на отрубленные головы змеев. Братьев и укорять не нужно: они расстроены от собственного бездействия. Последний бой – он трудный самый Русская народная сказка «Бой на Калиновом мосту» продолжается тем, что подходит в третью ночь очередь дежурства Ивана-крестьянского сына. Он долго собирается, готовясь, может быть, к последнему своему бою. Перед уходом просит друзей прислушиваться к его сигналам, чтобы не получилось как в прошлые разы. Готовился богатырь не зря. На этот раз прилетело чудище с двенадцатью головами. Иван-крестьянский сын и чудо-юдо бились изо всех сил. Как и в прошлые разы, юноше удавалось сносить своей палицей головы змею. Но это чудище умело ту же их восстанавливать. Не раз и не два Иван звал на помощь побратимов, но те спали беспробудным сном. Отбиваясь из последних сил, он сумел, наконец-то, послать такой сигнал, который пробудил богатырей. Царевич с поповичем бросаются на помощь Ивану-крестьянскому сыну. Чудище, не ожидавшее такой сильной подмоги, было повержено.

Сказка – ложь, да в ней намек 

Какой след остается после прочтения сказки «Бой на Калиновом мосту»? Отзыв в душе довольно прост и понятен. Во-первых, никаким врагам и никогда не удастся одолеть славных русских воинов. Во-вторых, несмотря на недостатки отдельных людей, общий результат все равно всегда будет положительным. В-третьих, в минуты опасности все сословия объединяются для борьбы с захватчиками.

Слушать аудиосказку

 В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Всем хорошо жили, только не было у них детей. Вот раз царице приснилось, что недалеко от дворца есть тихий пруд, а в том пруду — ёрш с золотым хвостом. Снится царице, что если она этого ерша съест, то родится у неё сын.
Наутро рассказала она царю про свой сон. Позвал царь рыбаков, велел разыскать тихий пруд, закинуть в него шёлковый невод. Закинули рыбаки невод, и попался им ёрш с золотым хвостом. Обрадовалась царица, кликнула свою любимую подружку, попову дочь, и говорит:
— Вели, подружка, приготовить ерша к обеду да смотри, чтоб никто к нему не притронулся.
Стала девушка-чернавка ерша варить, а попова дочь всё у печки вертится.
«Что за рыба такая диковинная?» — думает. Оторвала золотое пёрышко с левого бока да съела.
Тут и девушка-чернавка не вытерпела — оторвала пёрышко с правого бока да и в рот. А потом царица ерша съела, тарелочку хлебцем почистила.
Вот, скоро ли, долго ли, родилось у каждой по сыну-молодцу: у царицы — Иван-царевич, у поповны — Иван-попович, у чернавки — Иван — крестьянский сын.
Стали ребята расти не по дням, а по часам. Как хорошее тесто на дрожжах поднимается, так они вверх тянутся. К десяти годам богатырями стали — никому с ними не управиться. Силушка по жилушкам бежит могучая, кого за руку хватят — рука прочь, кого за ногу потянут — нога вон. Только друг с другом играть и могли.
Вот пошли они раз гулять по саду, увидали громадный камень. Упёрся в него руками Иван-царевич — чуть пошевелил. Взялся за него Иван-попович — на палец поднял. Ухватился Иван — крестьянский сын — загудел камень, покатился, деревья в саду поломал.
Под тем камнем — дверь железная за семью замками, за десятью печатями, а за дверью — подвал. В подвале — три коня богатырских, по стенам оружие ратное развешано. Вывели молодцы коней, стали себе оружие выбирать. Каждый себе по сердцу оружие взял. У Ивана-царевича на коне сбруя золочёная, в руках меч золотой. У Ивана-поповича у коня сбруя посеребрённая, в руках копьё серебряное. А у Ванюшки — крестьянского сына сбруя у коня мочальная, в руках дубинка железная.

Только подъехали они ко дворцу, ко тесовому крыльцу, выбежала царица, слезами заливается:
— Сыны мои милые, напали на нашу страну вороги, змеи лютые, идут на нас через речку Смородину, через чистый Калинов мост. Всех людей окрест в плен взяли, землю разорили, ближние царства огнём пожгли.
— Не плачь, матушка, отстоим мы речку Смородину, не пустим змея через Калинов мост.
Слово-дело, собрались — поехали.
Приезжают к реке Смородине, видят — по всему берегу кости лежат человечьи, всё кругом огнём сожжено, вся земля Русская кровью по­лита. У Калинова моста стоит избушка на курьих ножках.
— Ну, братцы, — говорит Иван-царевич, — тут нам и жить, и дозор нести, не пускать врагов через Кали­нов мост. Давайте по очереди караул держать.
Кинули жребий. Досталось первую ночь дежурить Ивану-царевичу, вторую — Ивану-поповичу, а третью — Ванюшке.
Вот ночь настала. Надел Иван-царевич золотые доспехи, взял меч, в дозор отправился.
Ждёт-пождёт — тихо на речке Смородине. Лёг Иван-царевич под ракитовый куст да и заснул богатырским сном. А Ванюшке в избушке не спится, не лежится, седло под головой вертится. Встал Ванюшка, взял дубинку железную, вышел к речке Смородине. А у Калинова моста под кустом Иван-царевич спит-храпит, как лес шумит.

Вдруг в реке воды заволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо — шестиглавый змей. Как дыхнёт на все стороны — на три версты все огнём пожёг! Всту­пил его конь ногой на Калинов мост. Рассердился тут Иван — крестьянский сын:
— Ты куда со своей лапой на чистый Калинов мост?
Размахнулся Ванюшка дубинкой железной — три головы, как кочны, снёс; размахнулся ещё разок — ещё три сшиб. Головы под мост положил, туловище в реку столкнул. Пошёл в избушку да и спать лёг.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-царевич. Братья его и спрашивают:
— А что, царевич, как ночь прошла?
— Тихо, братцы, мимо меня и муха не пролетела.
Сидит Ванюшка, помалкивает.
На другую ночь пошёл в дозор Иван-попович. Ждёт-пождёт — тихо на речке Смородине. Лёг Иван-попович под ракитов куст и заснул богатырским сном. Среди ночи взял Ванюшка железную палицу, пошёл на речку Смородину. А у Калинова моста, под кустом, Иван-попович спит-храпит, как лес шумит.
Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо — девятиглавый змей.
Под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пёс ощетинился.
Рассердился девятиглавый змей:
— Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Нет для меня на всём свете противника!
Отвечает ему ворон с правого плеча:
— Есть на свете тебе противник — русский богатырь, Иван — крестьянский сын.
— Иван — крестьянский сын не родился, а если родился, то на войну не сгодился, я его на ладонь посажу, другой прихлопну, только мокренько станет.
Рассердился Ванюшка:
— Не хвались, вражья сила! Не поймав ясного сокола, рано перья щипать, не побившись с добрым молодцем, рано хвастаться.
Вот сошлись они, ударились — только земля кругом застонала. Чудо-юдо — девятиглавый змей Ивана по щиколотку в землю вбил. Разгорячился Ванюшка, разошёлся, размахнулся дубинкой — три головы змея, как кочны капусты, снёс.
— Стой, Иван — крестьянский сын, дай мне, Чудо-юдо, роздыху!
— Какой тебе роздых, вражья сила! У тебя девять голов — у меня одна!

Размахнулся Иванушка — ещё три головы снёс, а Чудо-юдо ударил Ивана — по колена в землю вогнал. Тут Ванюшка изловчился, захватил горсть земли и бросил Змею в глаза.
Пока Змей глаза протирал, брови прочищал, Иван — крестьянский сын сшиб ему последние три головы. Головы под мост положил, туловище в воду бросил.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-попович, спрашивают его братья:
— А что, попович, как ночь прошла?
— Тихо, братцы, только комар над ухом пищал.
Тут Ванюшка повёл их на Калинов мост, показал им змеиные головы.
— Эх вы, сони непробудные, разве вам воевать? Вам бы дома на печи лежать!
На третью ночь собирается в дозор Ванюшка. Обувает сапоги яловые, надевает рукавицы пеньковые, старшим братьям наказывает:
— Братья милые, я на страшный бой иду, лежите — спите, моего крика слушайте.
Вот стоит Ванюшка у Калинова моста, за ним земля Русская. Прошло время за полночь, на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались. Выезжает Змей Горыныч, Чудо-юдо двенадцатиглавое. Каждая голова своим напевом поёт, из ноз­дрей пламя пышет, изо рта дым валит. Конь под ним о двенадцати крылах. Шерсть у коня железная, хвост и грива огненные.
Въехал Змей на Калинов мост.
Тут под ним конь споткнулся, ворон встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Чудо-юдо коня плёткой по бёдрам, ворона — по перьям, пса — по ушам.
— Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Али вы думаете, Иван — крестьянский сын здесь? Да если он народился да и на войну сгодился, я только дуну — от него прах останется!
Рассердился тут Ванюшка, выскочил:
— Не побившись с добрым молодцем, рано, Чудо-юдо, хвастаешь!
Размахнулся Ванюшка, сбил Змею три головы, а Змей его по щиколотку в землю вогнал, подхватил свои три головы, чиркнул по ним огненным пальцем — все головы приросли, будто век не падали. Дыхнул на Русь огнём — на три версты всё поджёг кругом. Видит Ванюшка — плохо дело, схватил камешек, бросил в избушку — братьям знак подать. Все око­шечки вылетели, ставенки в щепы разнеслись — спят братья, не слышат.
Собрал силы Ванюшка, размахнулся дубиной — сбил Змею шесть голов. Змей огненным пальцем чиркнул — приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по колена в землю вбил. Дыхнул огнём — на шесть вёрст Русскую землю сжёг.
Снял Ванюша пояс кованый, бросил в избушку — братьям знак подать. Разошлась крыша тесовая, подкатились ступеньки дубовые — спят братья, храпят, как лес шумит.
Собрал Ванюшка последние силы, размахнулся дубинкой, сшиб Змею девять голов. Вся сыра земля дрогнула, вода всколебалася, орлы с дубов попадали. Змей Горыныч подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем — приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по пояс в землю вогнал. Дыхнул огнём — на двенадцать вёрст Русскую землю сжёг.
Снял Ванюшка рукавицу пеньковую, бросил в избушку — братьям знак подать. Раскатилась избушка по брёвнышку. Проснулись братья, выскочили. Видят: вздыбилась речка Смородина, с Калинова моста кровь бежит, на Русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает. Бросились братья на помощь Ванюшке. Пошёл тут богатырский бой. Чудо-юдо огнём палит, дымом дымит. Иван-царевич мечом бьёт, Иван-попович копьём колет. Земля стонет, вода кипит, ворон каркает, пёс воет.
Изловчился Ванюшка и отсёк Змею огненный палец. Тут уж стали братья бить-колотить, отсекли Змею все двенадцать голов, туловище в воду бросили.
Отстояли Калинов мост.

Кали́нов мост — мост через реку Смородину в русских сказках и былинах, соединяющий мир живых и мир мёртвых. За Огненной рекой жил Змей Горыныч и находилась избушка Бабы Яги.

Происхождение названия «Калинов мост»

Название «Калинов мост» происходит не от растения калина; названия обоих — однокоренные и происходят от древнерусского слова «калить», которое означает разогрев твёрдого материала (напр. металла) докрасна и/или добела. «Река Смородина» также называется Огненной; потому мост через неё и представлялся докрасна раскалённым. Таким образом это — эпитет, лирико-эпическая фигура речи. В современном русском языке существуют также слова «накали́ть», «раскалё́нный», «окалина», происходящие от того же корня. В русских былинах также был (омонимический) персонаж Калин-царь.

Существует множество былин и легенд, по сюжету которых на Калиновом мосту происходит единоборство героя (витязя, богатыря) со змеем, что является олицетворением битвы добра и зла. К ним можно отнести:

*Русскую народную сказку «Бой на калиновом мосту» (иначе «Иван-крестьянский сын и чудо-юдо»), где трое Иванов (Иван-царевич, Иван-попович и Иван-крестьянский сын) бьются на Калиновом мосту, защищая Русь, с Чудо-Юдами (шести-, девяти- и двенадцатиголовыми змеями).

*Русскую народную сказку «Иван-Быкович» (иначе «Иван — коровий сын»), которая является лишь интерпретацией предыдущей. Здесь Иван всего один, а вот Чудо-Юд столько же.

 *Известна загадка с упоминанием Калинова моста:

Бежали овечки по калинову мосту: увиделю зорю (грозу, огонь), кинулись в воду. (Пельмени).

Русская народная сказка «Бой на Калиновом мосту» входит в обязательную школьную программу по литературе.

Читать онлайн «Пучай река да Калинов мост. Вторая книга цикла «Старая сказка на новый лад»», Жорж Павлов – ЛитРес

© Жорж Павлов, 2020

ISBN 978-5-4485-4968-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Прошло три года, как я вернулся из того странного и полного необычных приключений путешествия в мир русской сказки. Я встретил девушку, которую полюбил всем сердцем, которая ответила взаимностью на мои чувства. Мы поженились и у нас растёт сынок: ему скоро исполнится три годика.

…

Тогда, шагнув в виртуальное окно я встретился с тем человеком: была ли эта встреча задумана специально или произошёл какой-то сбой – я не знаю.

Я шагнул к нему и взялся за вилы. Он был так занят процессом, что даже не заметил меня и вздрогнул от неожиданности. Когда он обратил на меня взгляд, я поразился: поразился сходству его со мной. Это было фантастично!

– Ты??!

Вместе с удивлением я заметил испуг, промелькнувший в его глазах.

– Ты вернулся?!

– Как видишь. А почему ты напуган? – я даже не успел удивиться тому, что он говорит со мною и говорит на русском языке, причём говорит в той же самой манере, в какой обычно говорю и я.

Он отпустил древко вил и выпрямился.

И опять я был поражён: и рост, и сложение, и ужимки – всё было моё!

– Ты первый, кому удалось вернуться оттуда живым – он уже шагнул к виртуальному окну и обернулся.

Я всматривался в пространство виртуального окна за ним, но там была кромешная темень.

– Прощай – он махнул мне рукой; точно также всегда делал я, расставаясь с кем-либо, и шагнул в черноту виртуального окна.

Окно растаяло, а я стоял в смятении – Выходит – я рассуждал в слух – что он знал о тех, что были там до меня. Но как он, такой же смертный, мог узнать об этом. Выходило только одно: его использовали уже не первый раз или… или он не тот, кем мне его представили.

Я понимал, что эта тайна будет донимать меня, пока не будет раскрыта, но я понимал также, что ответа здесь я найти не смогу.

– Чтож получается? – опять я разговаривал сам с собой – Мне снова придётся туда вернуться? – от этой мысли сладко-сладко заныло сердце: всё-таки там было здорово!

Да! Там была опасность, смертельная опасность и риск не вернутся назад никогда. Никогда!

Но, там осталась Наташка…

Глава первая. Кфар-Наум

Наташка сделала шаг и остановилась. Клубок не шелохнулся, и она поняла: принц на том берегу и совсем рядом. Она вздохнула, зашла в реку по грудь и, оттолкнувшись, поплыла.

Выйдя на берег сняла с себя одежду и отжав, снова оделась. Она, вдруг, почувствовала жажду и шагнула… реки не было, исчез и лес. Она стояла на дороге мощёной камнем, и белая полная луна освещала унылый холмистый пейзаж вокруг.

Наталья пошла по дороге, навстречу луне, но через несколько шагов развернулась и пошла в обратную сторону.

Уже подсохла одежда, когда она увидела впереди каменную стену, уходящую направо и налево. Дорога упиралась в ворота в стене, а за стеной, освещаемые луной, виднелись дома из белого камня. Она подошла к воротам и, взявшись за кнокер (большое медное кольцо), стукнула им несколько раз в железную пластину дверного молотка. В ночной тишине удары громко звякали, а эхо последнего долго-долго висело в воздухе. Когда вибрирующие звуки последнего удара затихли, Наталья хотела постучать ещё раз, но в это время сдвинулась щеколда, запирающая створку небольшого окна в воротах, и оно приоткрылось. И хотя бледный свет от полной луны хорошо освещал всё вокруг, страж, по ту сторону ворот, держал в руке факел. Он придвинул факел к самому проёму окна и что-то отрывисто скомандовал.

Язык показался Наташке незнакомым, и она уже хотела смутиться, но в следующее мгновение смысл сказанного, будто эхом, отозвался в её сознании – Покажи лицо!

Она придвинулась к проёму, глядя прямо в языки пылающего факела

– Тебя все обыскались, Мариам! – страж отодвинул факел, заскрипели вытягиваемые из петель засовы и ворота, медленно и со скрипом, растворились.

«Мариам?» – удивилась Наташка, но почему-то не стала возражать.

– Заходи, что ж ты стала, как истукан! – теперь речь стража была понятной и ясной, но Наташка отчётливо понимала, что говорит он не на русском языке.

– Обручник уж дважды присылал Фамарь к вор … – страж осёкся – Постой-постой! – он придвинул факел и осмотрел Наташку – Что за странные одежды на тебе, Мариам? И где же ты была?

Но, взглянув в лицо Наташки-Мариам, страж усмехнулся – Ладно, пойдём я провожу тебя к дому, в котором остановился Иосиф. То-то обрадуется старик.

Он затворил ворота и закрыл их на засовы.

– Идём! – и он, взяв её руку в свою, как маленькую девочку, повёл Наташку-Мариам, освещая дорогу факелом.

Впрочем, рядом с этим, двухметрового роста, римским легионером – Наташка успела разглядеть и его одежду, и короткий меч в ножнах на широком кожаном поясе, перепоясывающим его, словно портупея, и бляху, с выдавленным рисунком скорпиона, на тунике – она действительно казалась девочкой.

Пройдя до самого конца улицы, видимо центральной в этом городке, он повернул в проулок и, освещая петляющую тропинку, повёл Наташку дальше.

Если дома на центральной улице были в два этажа и выложены из тёсаного белого камня, то здесь пошли скромные домишки бедняков из чёрной глины, крытые тростником.

Доведя Наташку-Мариам до последней избушки, самой неказистой и бедной, легионер постучал костяшками в косяк двери.

Дверь, скрипнув, приоткрылась.

Она даже заперта не была!

На стук вышла молодая, неполных тридцати лет женщина и всплеснула руками – Мариам, девочка, где же ты потерялась, милая? Отец так переживает, что даже уснуть не может. Ну пойдём, пойдём моя дорогая, завтра в дорогу, а ты ещё не ложилась.

– Где ты нашёл её, Октавиан? – бросила она легионеру, уже закрывая дверь за собой и не ожидая от него ответа.

– Сама пришла – ответил тот в закрывшуюся дверь. Усмехнулся и, развернувшись, пошёл назад.

Тётка Фамарь провела Мариам в женскую половину дома и уложила в постель – Ты спи, я сейчас скажу отцу, что всё с тобой в порядке, пусть успокоится да поспит хоть немного.

Тётка ушла, а Наташка, едва голова коснулась подушки, провалилась в сон.

– Мариам, девочка моя, просыпайся – кто-то легонько тормошил Наташку за плечо. Она с трудом разлепила глаза. В проём оконца под потолком пробивался тусклый свет зари, освещая нехитрое убранство комнаты. Тётка Фамарь, уже одетая, стояла рядом и смотрела с ласковой улыбкой на Мариам.

– Вставай Мариам, нам долгий путь предстоит. Спасибо сотнику Юлиану, выделил нам двух легионеров: Пантеру и Брута. Они будут сопровождать нас до самого Назарета. Говорят, что Пантеру тоже вчера весь вечер искали…

Она говорила без умолку что-то ещё, а Наташка лежала и мысли путались в её голове – «Обручник, Иосиф, Фамарь, Назарет, сотник, Мариам… боже мой, я что же в Израиле?» – но даже не это, а другое обожгло сознание – «Мариам? Дева Мария? Богоматерь?» – Наталья зажмурила глаза – Не может быть…

– Да что ты, милая! – всплеснула руками Фамарь (последние слова Наташка произнесла вслух) – Не будет он к тебе входить, пока ты не станешь Bogeret.  Что ты, что ты милая?!

…

Я увидел городскую или крепостную стену – не очень-то разбираюсь – в которую упиралась дорога. На стене был виден страж, и он тоже увидел меня. Я услышал, как он что-то крикнул, видимо тому, кто был у ворот и когда я остановился в нескольких шагах от них, открылось небольшое окно и меня осветили факелом.

– Это Пантера! – крикнул страж с факелом, тому, что был на площадке.

«Пантера?» – но ещё больше я был удивлён тому, что понимаю речь стража, говорящего не на родном мне языке.

В воротах открылась дверца и на улицу шагнул страж с факелом

– Пантера, дружище, где-же ты пропадал полдня? Юлиан уже места себе не находит.

Бааа, друг мой, а во что же это ты нарядился то? Хха! Да вы посмотрите на него, уж не из гарема ль ты сбежал, дружище? – и он захохотал.

– Отстань, деревенщина! – звуки, исторгаемые глоткой и трансформируемые языком и губами, складывались в слова, понятные моему сознанию, но речь была чуждой. Я, однако, всё понимал и сам отвечал, и даже не успел удивиться, что знаю этого увальня.

– Я не деревенщина – обиделся он – Моё имя Брут¹

– Какая разница? И что тебе за дело, где я был?

– Неээт, Пантера. Сотник искал тебя и сказал, чтобы ты сразу шёл к нему, как только объявишься. Ты уж сходи друг, он ещё не ложился. Да постой ты! Пойдём в казарму, переоденешься. Сегодня, как раз, Мариам принесла стираную одежду.

Он шёл рядом со мною и балаболил без умолку, как будто истосковался по общению или не говорил целый год.

Мы вошли в казарму – одноэтажное строение из известняка, крытое тростником.

Вдоль прохода, по обе стороны, стояли сколоченные в два яруса деревянные нары с тюфяками. Брут дошёл до середины и сел на тюфяк, а я сел на свой, рядом с ним. В изголовье лежала свёрнутая одежда и я переоделся. Нацепил на грудь бляху с изображением скорпиона и встал.

– Пойду, узнаю, зачем я ему понадобился – Пантера легонько ткнул друга в плечо.

– Иди, а я на ворота – Брут тоже встал. Он был на целую голову выше Пантеры.

Они ударили по рукам и разошлись.

Сотник Юлиан жил здесь же в казарме, в отгороженном, ширмой из тростника, закутке.

Пантера сдвинул в сторону тканевую занавесь и шагнул внутрь – Ты искал меня, Юлиан?

Юлиан, при свете факела читавший какой-то свиток, отложил его в сторону и встал.

– Да, брат, ищу уже с обеда. Садись – и сам опять сел.

– Иосиф из Назарета закончил плотницкие работы на синагоге и завтра, нет, уже сегодня, отправляется в свой город. Он попросил меня, чтобы я дал ему в сопровождение легионеров. Он хорошо поработал, хотя и старик, и я не мог ему отказать. С ним его младшая, Фамарь-хохотушка и Мариам, обручённая ему невеста. Она достигла возраста половой зрелости и по закону иудейскому не может дальше находиться при синагоге.

Пантера усмехнулся – Хочешь сплавить старому иудею свою шлюшку, развратник?

– Я не прикасался к ней, Пантера, она слишком юная.

– Дааа? – деланно удивился Пантера – А помнишь наш поход в Белгику с Октавианом? А помнишь тех девочек, галлок? Сколько им было лет и сколько их было у тебя в обозе, когда мы возвращались? А сколько ты замучил, насилуя и издеваясь над ними?

– То было двенадцать лет назад – глухо ответил Юлиан – Я стал другим, ты знаешь.

– Обрезался и грехи смыл? Читаешь Тору и молишься Яхве? Да какой ты святоша?! От тебя же похотью смердит, как от бабуина! Блудницы за милю чуют твой запах, старый бабник! – Пантера встал и хлопнул сотника по плечу.

– Пойду отдохну перед дорогой, да и ты дай отдых чреслам, Юлиан.

Юлиан поднялся – Кого возьмёшь во товарищи?

– Брута, кого ж ещё-то!

– Тогда пойду заменю его.

Сотник ушёл, а Пантера прилёг на свой лежак и сразу погрузился в сон.

…

Иосиф запряг ослика в повозку, сложил туда свой плотницкий инструмент и присел на дорогу, ожидая, когда выйдут Фамарь и Мариам.

Иосиф был стар и одинок. Саломию схоронил лет двенадцать назад и жил бобылём. Узнав, что сотник в Кфар-Науме строит народу синагогу и, что нужны плотники, собрался и пошёл на заработки. Здесь и приглянулась ему Мариам, здесь и обручился с нею.

Женщины вышли, завёрнутые в одежды по самые глаза.

Иосиф встал и тронул поводья.

На выходе из ворот их ждали двое: один, большой увалень, с покатыми плечами и мускулистыми руками, рыжий, весь в веснушках, и невысокий, ладно сложенный и подвижный воин, с надменным взглядом, умудрявшийся смотреть свысока даже на своего друга, который был выше его на целую голову.

Фамари сразу приглянулся добродушный Брут, а Мариам, встретившись взглядом с Пантерой, вздрогнула, почувствовав исходящую от него энергию, таящую скрытую угрозу.

Легионеры были в туниках и кольчужных рубахах без рукавов, поверх которых были накинуты плащи. И туники, и плащи тёмно-красного цвета. На ногах калиги², скрипящие подошвами, на поясах гладиусы³ и кинжалы, на головах шлемы, в руках щиты и пилумы⁴, а через плечо Т-образная жердь с заплечной кожаной сумкой.

Брут осклабился, встретившись взглядом с Фамарью. Эта хохотушка была в его вкусе.

Воины бросили в повозку плащи и шлемы, сложили дротики и щиты, и свои заплечные сумки.

Юлиан вышел к воротам и долго стоял, провожая их взглядом.

Глава вторая. Миссия

Они прошли поприще: дневной путь.

За весь день останавливались дважды: отдохнуть и поесть лепёшек из пресного теста, напечённых Фамарью, запивая ячменным пивом.

Иосиф шёл рядом с осликом. Одет он был в сирвалы⁵, затянутые на талии шнурком и белую хлопковую рубаху без воротника, обмотанную по талии поясом. Голова повязана куфией⁶, на ногах стоптанные мадасы⁷.

Фамарь и Брут шли за повозкой, шушукались и хихикали. Фамарь, вполголоса, бросая взгляды на отца, рассказывала Бруту, как в шабат вытаскивали козлёнка, упавшего в колодец.

Мариам шла рядом с повозкой и, прислушиваясь к болтовне Фамари, улыбалась.

Одеты женщины были одинаково: в чёрных шёлковых хабарах⁸, с продетыми и стянутыми на уровне груди шнурками, поверх хабар надеты малляи⁹ с рукавами, а на головах белые бухнуки¹⁰, завязанные спереди. На ногах те же мадасы.

Пантера, который, казалось, ходить медленно и неспешно просто не мог, стремительно уходил вперёд, а потом садился и ждал их, покусывая травку.

Когда солнце опустилось за горизонт и тени размыло сумраком, остановились ещё раз.

Иосиф освободил осла от упряжи, чтобы он отдохнул и пожевал травки, и сам присел отдохнуть.

Брут и Фамарь чесали языки.

Мариам захотела писать и, стесняясь сказать об этом, просто пошла к густо разросшемуся кустарнику из полыни, крапивы, терна и рута.

Фамарь, заметив уходящую Мариам и, не прерывая очередной смешной истории, взглянула на Пантеру, стоявшего в нескольких шагах.

Пантера усмехнулся и отошёл к кустарнику, за которым скрылась Мариам.

Осмотревшись, Мариам присела и слегка подтянула подол хабары. Зашипела моча и девушка с облегчением вздохнула.

– Что ты тянешь?

Мариам вздрогнула от произнесённого и испуганно оглянулась.

Пантера тоже услышал, но слов не разобрал.

– Начинай – всё тот же приглушённый голос

Напуганная Мариам, задержав излияние, хотела встать, но чья-то рука, обхватив её сзади, зажала рот, другая рука задирала подол рубашки. Мариам дёрнулась, но рука, зажимавшая рот, стиснула её до хруста. Она задыхалась, но вырваться из объятий не могла. Кто-то, задрав подол хабары, раздвигал её ноги, одновременно подталкивая вперёд и Мариам опустилась на колени.

– Сейчас мы проверим эту девственницу

Она почувствовала, как в анус упёрлось тупое и твёрдое и проникло в неё, причинив резкую боль. Она задыхалась и перед глазами жёлтыми всполохами плавали круги, а его рука щупала лобок и раздвигала губы – Целка? – и твёрдое и тупое протаранило гимену, погружаясь во влагалище и раздвигая слипшиеся стенки – Разверзающий ложе сна! – и когда запульсировала сперма, вспыхнули и погасли жёлтые круги и Мариам лишилась чувств.

Пантера перевернул девушку на спину – она была без сознания. Он подхватил её на руки и пошёл к повозке.

Фамарь, увидев его, всплеснула руками и запричитала. Пантера осторожно опустил Мариам в повозку и отошёл. Брут, с кинжалом и мечом в руках, осматривался вокруг, а Иосиф, трясущимися руками запрягал осла.

Фамарь коснулась рукой лица Мариам – Жара нет – пробормотала она

Оправляя подол хабары, она ощутила влажные пятна под рукой и, слегка наклонившись, потянула носом. Уловив характерный железистый запах, она успокоилась и улыбнулась – Обычное женское – и, подойдя к Иосифу, что-то сказала ему вполголоса.

…

Повозка, рядом с которой шли четверо, а пятая лежала в ней, скрылась за холмом.

На дороге остались двое.

– Что теперь и куда нам идти? – спросил я.

– Не знаю – пожала плечами Наташка.

Там, где Пантера вынес из кустарника Мариам, засветился экран, но, когда мы подошли ближе, их оказалось два. В одном был мой огород и я, собирающий картошку, в другом виднелись башенки и трубы Наташкиного дворца.

Я сжал Наташкину ладонь – Мы справились, всё кончено, туда! – и потянул к огороду.

– Нет! – она притянула меня и впилась в губы. Отстранила и заглянула в глаза – Они ждут меня, я не могу – и шагнула в сказку.

Сделав несколько шагов, обернулась: её губы кривились. По растерянному взгляду, я понял: Наташка не видит меня.

Я не колебался. Просто всматривался в её лицо и когда экран исчез – шагнул в огород.

Глава третья. Возвращение в Тридевятое

Я огляделся: всё тоже небо, затянутое тучами и низко нависшее, всё тот же мир, ни в чём, ни на йоту не изменившийся. В очередной раз вселенский обман и ложь одержали победу над рассудком, над знанием, над здравым смыслом.

Я воткнул вилы в землю и присев, стал выбирать из кустов картошку.

…

В тот день, сынишка, набегавшись и наигравшись, уснул, едва я начал рассказывать ему сказку. Поправив одеялко в кроватке и прикрыв дверь детской, я ушёл в спальню.

Жена спала, разбросавшись на кровати и я осторожно прилёг в ногах, положив руки под голову.

Спать не хотелось и, уставившись в потолок, стал вспоминать Тридевятое.

Вдруг потолок поплыл по кругу и исчез. Вместо потолка возникла вращающаяся чёрная воронка, в которую меня стало засасывать. Я погружался в воронку и погружение сопровождалось гулом низкой частоты, нараставшим по мощности.

Запоздало шевельнулся страх…

Шум стих. Воронка исчезла.

Я стоял на крыше Наташкиного дворца. Сияло солнце, день был в разгаре.

Черепичная крыша нагрелась, и я переступил, сообразив, что босиком и одет в шорты и тельняшку.

Я огляделся: стражи на воротах не было, по улице деревни бегали ребятишки, а на поляне, где я боролся с Настасьей, Черномор наблюдал за тренировочным боем четырёх молодцов.

Меня никто не заметил, и я полез в трубу, чтобы спуститься в опочивальню.

Спускаться на землю и заходить во дворец через крыльцо и дверь я не решился, полагая, что меня здесь давно уже забыли.

Спускался очень медленно и бесшумно, останавливаясь и прислушиваясь. Но, было тихо.

Перед тем, как опуститься в камин, я ещё раз прислушался.

Тишина. И спрыгнул в камин.

Окна были зарешёчены, ставни открыты. Постель разобрана и смята, как будто только что встали. Дверь закрыта.

Я выбрался из камина. В опочивальне никого не было.

Только теперь я осознал, в каком нелепом положении нахожусь.

«А если и Наташка забыла обо мне? А если Наташки здесь уже давно нет и правит другая или, что ещё хуже – другой? А вдруг Наташка обзавелась царём?»

Перед глазами вставали картины моего пленения, пыток и жестокой, и мучительной казни на колу.

«Ооо, Род!» – из-под мышек побежали струйки пота и сразу захотелось назад.

Я глянул на потолок. Ничего!

«Может лечь и руки за голову?» – подумал я и лёг на кровать. Но сколько ни пялился в потолок, он не исчезал.

Я зевнул, закрыл глаза и… заснул.

Мне приснилась Наташка с малышом на руках, который тянул ко мне ручки. Не поднимаясь и не вставая, я поманил его к себе. Наташка осторожно опустила его в мои руки, и я удивился, насколько он был тяжёл. Я опустил его на грудь, а он прямо на глазах стал расти и, утяжеляясь, вдавливал меня в кровать. Потом, вдруг, сжал мою голову и впился в губы взасос.

Я дёрнулся, ужаснувшись, и проснулся.

Наташка, вся в слезах, лежала на мне и, обнимая и тиская, покрывала поцелуями.

Три козла Билли Грубый

Три козла Билли Грубый

1. The Three Billy Goats Gruff (Норвегия).
2. Три козла (Польша/Германия).
3. Как козы попали в Гессен (Германия).
4. Ссылки по теме.

Вернитесь к фольклорным текстам Д. Л. Эшлимана , библиотеке сказок, фольклора,
сказки и мифология.

Норвегия

Жили-были три козла, которым нужно было подняться на
склоне холма, чтобы разжиреть, и звали всех троих
«Граф.»

На пути вверх был мост через каскадный ручей, который им нужно было пересечь;
а под мостом жил большой уродливый тролль с глазами величиной с
блюдца и нос длиной с кочергу.

Итак, первым пришел младший Билли Коза Груфф, чтобы пересечь
мост.

«Каталог, капкан, трап, капкан!» Пошел мост.

«Кто это споткнулся о мой мост?» зарычал тролль.

«О, это только я, самый крохотный Билли Козлик Грубый, и я поднимусь на
склоне холма, чтобы разжиреть, — сказал козел с таким маленьким
голос.

«Сейчас я иду тебя сожрать», — сказал тролль.

«О, нет! Пожалуйста, не берите меня. Я слишком мал, что я,» сказал Билли
козел. — Подождите немного, пока не придет второй Билли Козленок.
больше.»

«Ну, иди ты,» сказал тролль.

Чуть позже появился второй Билли Козлят Груфф, пересекший
мост.

Поездка, ловушка, поездка, ловушка, поездка, ловушка, пошел мост.

«Кто это споткнулся о мой мост?» — взревел тролль.

«О, это второй Билли Козел Грубый, и я иду на
склоне холма, чтобы разжиреть, — сказал козел, у которого не было такого маленького
голос.

«Сейчас я иду тебя сожрать», — сказал тролль.

«О, нет! Не берите меня. Подождите немного, пока большой Билли Коза Груфф
приходит. Он намного больше».

«Хорошо! Проваливай», — сказал тролль.

Но тут появился большой козёл Билли Грубый.

Поездка, ловушка, поездка, ловушка, поездка, ловушка! пошел мост, для козла
был так тяжел, что мост скрипел и стонал под ним.

«Кто это ходит по моему мосту?» — взревел тролль.

«Это я! Большой Билли Козел Грубый», сказал козел, у которого
свой противный хриплый голос.

«Сейчас я иду тебя сожрать», — прорычал тролль.

Так сказал большой козел. И тут он на тролля налетел,
и выколол ему глаза своими рогами, и раздавил его на куски, тело и
костей, и выбросил его в каскад, а после этого он подошел к
склон холма. Там козлы так растолстели, что едва могли
снова идти домой. И если жир с них не свалился, то ведь они еще
толстый; и так

• Источник: Peter Christen Asbjørnsen и Jørgen Moe, De tre bukkene
  Бруз, как черепаха, до сетерс и гьёре сег
  fete, Norske Folkeeventyr , перевод Джорджа Уэбба Дасента
  в Popular Tales from the Norse , 2-е издание (Лондон: Джордж
  Routledge and Sons, nd), нет. 37, стр. 275-276. Перевод в редакции Д.
  Л. Эшлиман.
• Вернуться к содержанию.

Польша/Германия

Три козы пошли в рощу есть листья. У первого был один маленький
живота, у второго было два живота, а у третьего было три маленьких
животы.

Та, что с одним животиком, скоро наелась и первая пошла домой.
Но через узкую горную тропинку лег волк и сказал: «Беги!
Беги, или я тебя съем!»

Коза сказала: «Не ешь меня. Я очень худая, но коза скоро
подойди, у кого два животика. Он наполнит тебя.» И волк позволил
ему идти.

Потом пришла вторая коза, та, что с двумя брюшками, и которая была
теперь полный. И волк сказал ему: «Беги! Беги, а то я тебя съем!»

Он сказал: «Не ешьте меня. Я только наполовину мясо, но скоро придет коза
у которого три живота, и кто наполнит тебя полностью».
волк отпустил и его.

Потом пришла третья коза, та, что с тремя брюшками. У него было
наконец-то наполнился.

Волк сказал ему: «Беги! Беги, а то я тебя съем!»

Этот козел ничего не сказал в ответ, а вместо этого, храбрый и напористый, как он
был, опустил рога и нанес волку такой удар, что тот упал с
упал в пропасть внизу и сломал правую ногу. А там бедняга
негодяй лежал. Он хотел самую большую и самую жирную глотку, но вместо этого получил
ничего, кроме боли.

• Источник: Карл Хаупт, «Die drei Ziegen», Sagenbuch der Lausitz ,
  т. 2 (Лейпциг: Verlag von Wilhelm Engelmann, 1863 г.), нет. 320, с. 222.
• Перевод Д. Л. Ашлимана.
• В исходном тексте не указана естественная природа коз (в отличие от
  грамматический) род. Я произвольно сделал их мужскими.
• Эта басня родом из Лужицы (нем. Lausitz , которая исторически
  был сосредоточен на реках Нейсе и верховьях Шпрее и содержал смешанный
  славянское и немецкое население. Восточная часть Лужицы сейчас принадлежит
  Польша, западная часть Германии.
• Вернуться к содержанию.

Германия

В давние-давние времена земля Гессен была окружена великими
леса, в которых обитало много волков. Многие семьи коз
попытались войти в сушу, но были растерзаны кровожадными
звери. Однажды к Гессену шел слабенький козленок.
Едва он вошел в лес, как волк столкнулся с ним и хотел
разорвать его на куски.

Испуганный малыш сказал: «Моя мама тоже идет».

Волк подумал: «Не порти себе аппетит. Мать будет
лучшей пищей для моего голодного желудка.» И он пропустил зверька внутрь.
мир.

Действительно, вскоре появилась коза. Волк был
собирался наброситься на нее, когда она, переполненная страхом, сказала: «Мой муж
тоже придет.»

«Стой!» подумал волк. «Ее муж крупнее и будет лучше
еда для вас. Подождите, чтобы поесть, пока он не придет.»

Наконец подошел бараний козел. Волчье сердце смеялось внутри его
тело, когда он увидел статного парня. Он собирался прыгнуть на него и
схватить его за горло, когда его внимание привлекли две вещи:
шипы и его сумка.

«Скажи мне, баран», что это за большие шипы у тебя на голове и что
этот мешок между ног?»

«Ах, — ответил баран, — шипы — это пара пистолетов, а сумка
там я ношу свой порох и свинец.»

В этот момент, как это часто бывает с такими животными, баран потер левый рог
против его фланга. Волк подумал, что заряжает пистолет, и
обратился в бегство. Таким образом, первая семья коз счастливо прибыла на землю.
Гессен. Их потомки размножились настолько, что Гессен теперь
каждый год обеспечивает соседние земли своими излишками.

• Источник: Адальберт Кун, «Wie die Ziegen nach Hessen gekommen sind»,
  Sagen Gebräuche und Märchen aus Westfalen und einigen andern,
  besonders den angrenzenden Gegenden Norddeutschlands (Лейпциг: F.A.
  Брокгауз, 1859), т. 2, стр. 250-251. Перевод Д. Л. Эшлимана.
• Гессен (также называемый Гессен ) находится в западно-центральной Германии.
• Эта история из города Хемер.
• Вернуться к содержанию.

• Съешь меня, когда я разжирею, народные сказки
  Аарне-Томпсон тип 122F.
• фольклорные тексты Д. Л. Ашлимана , библиотека сказок, фольклора,
  сказки и мифология.

Пересмотренный День сурка, 2000 г.

Краткое изложение и анализ сказки о трех козлах Билли – Интересная литература

Литература

Сказка о трех козлах Граффе хорошо известна во всей Европе, а может быть, и за ее пределами. Но что менее известно, так это то, что история берет свое начало не во французской, немецкой или датской литературе, как многие другие сказки, хорошо известные англоязычным читателям, а в скандинавской литературе.

Давайте поближе познакомимся с истоками и смыслом интригующей сказки о трех козлах Граффе. Но прежде чем мы перейдем к текстовому анализу, вот краткий обзор или краткое изложение сюжета того, о чем эта сказка.

Three Billy Goats Gruff: краткое изложение сюжета

Сказка фокусируется на трех козлах-самцах или «козлах», представленных как различные члены семьи в разных версиях сказки (например, мать, отец, сын), но чаще всего три (молодых) брата. Между прочим, «Gruff» — это их фамилия, английская версия норвежского 9.0200 Брюс .

Эти три козла съели почти всю траву на поле, где они живут. Чтобы продолжать есть и откармливаться, они знают, что им нужно перейти реку на луг. Есть только одна проблема: под мостом, который они должны пересечь, живет грозный тролль, известный тем, что поедает всех, кто пытается пересечь «его» мост.

Самый маленький козёл идёт через мост первым. Конечно же, прежде чем он успевает перейти весь путь, появляется тролль и говорит ему, что сожрет козленка. Но козленок уговаривает тролля подождать, пока его старший брат перейдет дорогу, так как он намного крупнее козленка, и тролль получит от него гораздо больше еды. Жадный тролль соглашается, позволяя козленку благополучно перейти мост.

Следом проходит второй козел: не такой маленький, как первый козел, но и не такой большой, как другой его брат. Его тоже останавливает тролль, который угрожает сожрать его. Этот второй козел говорит троллю, что его брат, который уже в пути, даже крупнее его, так что ему следует подождать, пока тот перейдет дорогу, и тогда его угостят действительно большой едой. Тролль соглашается, позволяя второму козлу благополучно перейти мост.

Прибывает третий козел, и, как вы уже догадались, тролль останавливает его и угрожает сожрать. Этот козел Грубый называет тролльим блефом: давай же, он смеет его, съешь меня. Тролль прыгает, чтобы сожрать козла, и козел сбивает тролля с моста, используя свои рога. Тролль падает в реку и быстро уносится течением.

С этого дня мост в безопасности, и Три козла Билли Груфф живут долго и счастливо, имея возможность перемещаться по мосту по своему желанию.

Three Billy Goats Gruff: анализ

«Three Billy Goats Gruff», пожалуй, самая известная сказка (по крайней мере, английским читателям), имеющая норвежское происхождение. История была собрана Петером Кристеном Асбьернсеном и Йоргеном Моэ в их книге Norske Folkeeventyr , опубликованной в 1840-х годах, когда сказки Ганса Христиана Андерсена начали становиться популярными за пределами его родной страны, соседней Дании. Сказка, кажется, дебютировала на английском языке в 1859 году., в то время, когда многочисленные родные английские викторианские сказки становились основным чтением детей. С тех пор он популярен.

Мораль этой истории, если можно сказать, что такая сказка содержит ясный моральный урок, состоит в том, чтобы предостеречь детей от жадности: тролль попадает в аварию, потому что он проходит мимо первого и второго козлов из-за обещания еще более крупная и толстая коза уже в пути. Но в ожидании более крупного козла он также готовит себя к падению, потому что это означает, что он должен столкнуться с более сильным противником — и самый большой из трех козлов без особого труда использует свои рога, чтобы боднуть незадачливого тролля в воду внизу. .

В этом отношении мы могли бы связать «Трех козлов Билли» со знаменитой басней Эзопа о гусях, несущих золотые яйца, которая также является поучительной сказкой об опасностях недовольства тем, что подбрасывает удача, и жадности желая большего. Другая сказка, которая вращается вокруг жадности, сказка о Румпельштильцхене, по общему мнению, в той или иной форме восходит к 4000-летнему возрасту, показывая, как долго в устной традиции предостерегали от греха жадности.

В рассказе также есть ряд других тропов и особенностей сюжета, которые мы находим во многих других сказках: например, схема «три» присутствует в трех козлах и трех встречах с троллем. Как и в сказке о Златовласке и трех медведях, и в истории о трех поросятах, третья итерация или встреча отличается от первых двух и обеспечивает развязку или кульминацию действия истории.