Начало массовой коллективизации год: В СССР началась массовая коллективизация

Содержание

История: Наука и техника: Lenta.ru

Не было в русской истории страшнее и тяжелее времени, чем XX век, надломивший наш народ и перемоловший в своих жерновах миллионы человеческих жизней. Как советская власть создавала новое общество, сознательно преследуя и уничтожая самых грамотных и трудолюбивых людей прежней России? Почему после Великой Отечественной войны Сталин всячески ущемлял фронтовиков и особенно инвалидов? Что современная Россия и нынешнее общество унаследовали от той эпохи? Обо всем этом «Ленте.ру» рассказала кандидат исторических наук, преподаватель Северного Арктического федерального университета имени М.В. Ломоносова Елизавета Хатанзейская.

Культура тотального лицемерия

«Лента.ру»: Историк Ольга Великанова в книге «Разочарованные мечтатели…» утверждает, что в 1920-е годы в СССР «идентификация с советскими ценностями ограничивалась пределами небольшого большевистско-советского сектора и части молодежи», несмотря на мобилизационные кампании («военные тревоги» 1923, 1924 и 1927 годов, празднование первого юбилея Октябрьского переворота, массовая репрессивная операция ОГПУ летом 1927 года). Чем в этом смысле сталинские 1930-е годы отличались от предшествующего десятилетия? Удалось ли создать нового советского человека?

Елизавета Хатанзейская: Задачу создания нового человека поставил перед советским государством еще Ленин в первые годы после революции. Однако непосредственно начало процесса создания нового советского человека историки относят к концу 1920-х годов. Формально ключевой датой можно считать 1929 год, который Сталин назвал «годом великого перелома».

Елизавета Хатанзейская

В экономике это начало воплощения в жизнь плана сплошной коллективизации и ускоренной индустриализации, в общественной жизни — дальнейшее усиление репрессий, направленных на широкий круг лиц, обозначенных термином «бывшие эксплуататорские классы», а также более широким понятием «социально чуждые элементы». Особой мишенью в этом процессе стала дореволюционная интеллигенция. Что касается гуманитарной сферы, то здесь началась так называемая культурная революция, то есть создание собственно советского искусства и стиля жизни.

Если 1920-е годы отличались многообразием форм творчества и сосуществованием множества культурных течений, то к концу 1920-х – началу 1930-х годов власть все это свернула, и постепенно единственным возможным художественным направлением стал так называемый большой стиль. В архитектуре он был выражен монументальным и помпезным сталинским ампиром взамен запрещенного конструктивизма, а в литературе, живописи, музыке и кинематографе — соцреализмом. В числе прочих средств искусство использовалось как инструмент формирования нового советского человека (Homo soveticus), процесс создания которого, как отмечают социологи, растянулся до середины 1960-х годов.

Кадр: фильм «Путевка в жизнь»

Каким образом?

Посредством искусства, выполнявшего функцию пропаганды, сталинское руководство внушало населению новые моральные установки. Взамен прежних социально-нравственных норм о взаимной ответственности людей друг перед другом, норм совести и естественной человеческой морали советская власть требовала, чтобы каждый индивид был ответственен только перед ней, персонифицированной в образе сильного и справедливого вождя. Любой человек с точки зрения идеологии становился маленьким винтиком в составе гигантской государственной машины, и вся его жизнь оказывалась полностью подчиненной целям государства. Историки и культурологи именно это время связывают с формированием тоталитарного советского сознания.

Вы сказали о культурной революции. Но я читал, что она началась лишь в середине 1930-х годов, когда советская власть восстановила некоторые элементы прежних дореволюционных традиций и практик.

Да, возвращение изучения истории в учебных заведениях, частичная реабилитация русского патриотизма и даже восстановление празднования Нового года с украшением елок случилось уже в середине 1930-х годов. Но процесс культурной революции, задачей которой было формирование новой советской культуры, стиля жизни и, как итог, нового советского общества, начался еще в 1929 году. Это можно проследить по официальным документам того времени.

Эта политика особенно ярко выражалась в ликвидации безграмотности. В 1930 году в Советском Союзе, где более половины населения было неграмотным или малограмотным, ввели всеобщее начальное образование. Но это сделали не для того, чтобы люди становились образованнее, могли самостоятельно получать и анализировать информацию. Главная цель этих мероприятий состояла в том, чтобы население было более восприимчиво к официальной пропаганде: могло читать советские газеты или хотя бы понимать основные советские лозунги.

Совещание инструкторов по ликвидации безграмотности. Москва. 1925 год.

Фото: РИА Новости

Отличительной особенностью сознания нового советского человека, формируемого в ту пору, была его неспособность сопоставить две картины мира: транслируемую через систему пропаганды (в том числе кинофильмы) и ежедневно наблюдаемую в повседневной жизни. Проще говоря, он мог видеть арест соседа, а потом спокойно пойти в кино с мыслью «у нас невиновных не сажают». Неспособность проанализировать две эти реальности (подлинную и сконструированную) порождала в его сознании когнитивный диссонанс, сопровождавший Homo soveticus все годы советской власти.

Неспособность, а часто и нежелание что-либо противопоставить централизованной системе насилия и пропаганды — важная черта советского массового сознания эпохи сталинизма. Поэтому культура 1930-х годов — это культура тотального лицемерия. Именно она сформировала главное свойство последующих советских поколений — двоемыслие. Видя, что происходит на самом деле, люди пытались приспособить свое сознание под каноны официальной пропаганды, боясь выпасть из социальной среды и жестко стратифицированной советской социальной иерархии.

Лишенцы и спецпоселенцы

Вы писали, что после коллективизации и в годы первых пятилеток «сталинская политика не только опиралась на сформированные ею социальные группы, но и формировалась под их воздействием». Что это значит?

На протяжении 1930-х годов шел непрерывный процесс заключения негласных договоров между государством и отдельными социальными стратами. Советское общество никогда не было монолитным, оно представляло собой конгломерат огромного числа разнообразных социальных групп. Что характерно, никто из них не избежал страха, террора и лишений перед сталинской государственной машиной.

Коллективизация на Украине. Кулака с женой выселяют из деревни. Репродукция с фотографии 1929 года.. Фото: Макс Альперт / РИА Новости

Расскажите, например, о крестьянстве, составлявшем тогда абсолютное большинство населения СССР.

Крестьянство к началу 1930-х годов было очень неоднородным. В результате сплошной коллективизации одни жители сел и деревень бежали в города, став заводскими рабочими (индустриальными новобранцами), другие вынужденно вступили в колхозы, третьи погибли во время раскулачивания (были расстреляны, умерли в лагере или на пересыльном пункте и т.д.). Во время коллективизации многие крестьяне были высланы в Северный край, Сибирь, Казахстан, на Дальний Восток, где их определили на лесозаготовки, добычу полезных ископаемых, строительные и заводские работы.

Материалы по теме:

Их силами, а также силами непрерывно возраставшего числа заключенных были построены крупные промышленные объекты, транспортная и городская инфраструктура. При этом формально все они были объявлены советской властью вне закона, но ввиду дефицита трудовых ресурсов уже с 1931 года начался процесс их реабилитации. Некоторым спецпереселенцам в середине 1930-х годов даже разрешили вернуться домой, но большинство из них остались в местах поселения.

Получается, Сталин превратил советское общество в гигантский плавильный котел, где отливал из людей нужные ему формы.

Определение «плавильный котел» скорее подходит для США. Советское общество было жестко стратифицированной структурой, элементы которой почти не перемешивались. У каждой социальной группы была своя определенная роль в государстве — иначе людям было не выжить. Когда пишут о его якобы прозрачных социальных перегородках, то это не так.

Разве при Сталине в советском обществе не было социальных лифтов?

Конечно, были. Если крестьяне сбегали от коллективизации в город, где устраивались на завод или делали военную карьеру, — это социальный лифт. Большевистский режим вынуждал их (особенно это касается молодежи) приспособиться, отказаться от своей крестьянской идентичности и усвоить новые советские ценности. Многим из них впоследствии удалось даже продвинуться по комсомольской и партийной линии. Социолог Наталья Никитична Козлова в своих исследованиях показала, что подавляющая часть советской элиты хрущевской и брежневской эпохи были выходцами из крестьян.

Но для многих других категорий населения основные социальные лифты были закрыты: для так называемых представителей бывших эксплуататорских классов, лишенцев или — еще более распространенной в документах того времени и менее законодательно определенной категории «социально чуждых» (дворянство, интеллигенция, священство, купечество, крестьянство, бывшие служащие Белой армии и царского правительства) — представителей непролетарских социальных групп, на которых советская власть изначально смотрела враждебно. Все они до 1936 года были ущемлены в гражданских правах, а после принятия новой Конституции 1936 года их преследование продолжалось на основании ряда подзаконных актов и негласных распоряжений советского правительства.

Высланный из Москвы в Дмитров и лишенный избирательных прав бывший московский губернатор и городской голова князь Владимир Голицын (справа) с невесткой Анной Голицыной (в центре) и внучкой Марией Веселовской (слева). 1931 год

Фото: страница «Московские записки» в Facebook

Недавно публицист Дмитрий Ольшанский определил сталинизм как режим бешеной социальной миграции, а причинами его появления назвал обвальную урбанизацию и прорыв прежних социальных границ. Вы с ним согласны?

В целом да. Я бы только уточнила, что эту урбанизацию следует назвать насильственной, а ее причинами стали политика индустриализации, коллективизации и спецколонизации удаленных от центра районов СССР. Мощный репрессивный аппарат создавал возможности переброски огромного количества людей из одной точки страны в другую. Советский тип индустриализации тоже можно считать насильственным, поскольку осуществлен он был силами спецпереселенцев, административно высланных специалистов и заключенных.

Военное лихолетье

Изменилось ли что-нибудь в массовом сознании советских людей с началом Великой Отечественной войны?

Конечно. Накануне войны усилиями официальной пропаганды был создан миф о непобедимости Красной армии. Якобы в случае вооруженного конфликта враг будет разбит «малой кровью на чужой территории». И когда в 1941-1942 годах выяснилось, что все совсем не так, люди были ошеломлены. Средства массовой информации оказались в растерянности, как и руководство страны, а население в тылу вынуждено было выживать в условиях информационного вакуума, когда реальные факты и официальные сообщения (не всегда достоверные) переплетались со слухами. Все это сильно повлияло на массовые настроения в тылу: в очередной раз подорвана была вера в государство и во «всесильного вождя» Сталина.

Каким образом?

Катастрофа 1941 года многих заставила иначе взглянуть на сущность большевистского режима. Я об этом могу судить по архивным документам (спецсводкам НКВД о настроениях населения) и многочисленным интервью, которые я брала у очевидцев той эпохи для своего научного исследования. Были и те, кто откровенно ждал прихода немцев, — настолько ненавистна им была советская власть с ее лживостью и непрерывным насилием.

Например, в 2005 году был опубликован дневник архангелогородца Филадельфа Паршинского, наглядно показывающий обстановку первых месяцев войны и настроения людей того времени. Несколько лет назад Международный центр истории и социологии Второй мировой войны Высшей школы экономики в Москве под руководством профессора Олега Витальевича Будницкого выпустил сборник документов «»Свершилось. Пришли немцы!» Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны».

Материалы по теме:

Там содержится много информации о причинах коллаборационизма и его природе. В годы войны, как и в 1930-е годы, советское общество не было монолитным, и далеко не все ждали победы над Гитлером. Только в Архангельске огромное количество людей подверглось тогда репрессиям за антисоветские высказывания.

Историк Геннадий Костырченко рассказывал «Ленте.ру», что в годы Великой Отечественной войны «идеологический контроль советского государства над народом несколько ослаб».

Я с этим не соглашусь. Во-первых, судя по документам, во время войны численность пропагандистов и агитаторов, а также секретных сотрудников НКВД не только не уменьшилась, а наоборот — возросла. Во-вторых, по донесениям НКВД очевидно, что сталинское государство, несмотря на тяжелое положение на фронте в первые годы Великой Отечественной войны, бросило огромные силы на выявление и подавление любых проявлений общественного недовольства. Советская власть всегда внимательно отслеживала массовые настроения.

В интервью «Ленте.ру» историк Андрей Савин говорил, что большинство населения смирилось с советской властью только во время Великой Отечественной войны.

Тут я тоже не соглашусь. Профессор Олег Витальевич Будницкий, которого я уже упоминала, выступая на международной конференции «Сталинизм и война», проходившей в мае 2016 года в Высшей школе экономики в Москве, наглядно показал, что во время войны масштаб политических репрессий не просто не уменьшился по сравнению с 1930-ми годами, но был сопоставим с годами Большого террора.

Материалы по теме:

Жители советских городов все видели своими глазами: расцвет черного рынка, воровство карточек и продовольствия, растерянность власти перед лицом опасности, голод, злоупотребление чиновников и снабженцев — и делали соответствующие выводы. В Архангельске положение было немногим лучше, чем в блокадном Ленинграде, — за 1941-1944 годы только по официальным данным умерло около 40 тысяч из 283 тысяч довоенного населения города. На самом деле в городе погибло гораздо больше людей. В частности, смерть беженцев, беспризорных и безнадзорных детей, заключенных не всегда учитывалась по целому ряду причин.

Помимо голода и разрухи, людей раздражал гигантский разрыв в материальном обеспечении между высшим партийным и военным начальством, сотрудниками НКВД, включенными в систему спецснабжения и получавшими спецпайки, снабженцами всех уровней, которые негласно участвовали в распределении товаров и услуг предвоенного и военного времени, и остального населения, фактически брошенного на произвол судьбы. Многие осознавали преступную сущность советской власти, но примириться с ней заставлял террор НКВД. Я вообще считаю, что одна из главных проблем современного российского общества заключается в том, что оно до сих пор не нашло в себе силы осознать свое прошлое. Сейчас есть немало людей, искренне верящих, что наша страна выиграла войну благодаря Сталину, а не вопреки ему.

«Моя хата с краю»

Война искалечила миллионы людских судеб, но победа в ней, как указываете и вы, и ваши коллеги, у многих породила иллюзии о смягчении сталинского режима. Как происходила адаптация вернувшихся фронтовиков к реалиям послевоенного времени?

Очень тяжело и болезненно. Этот процесс подробно описан в книге доктора исторических наук, профессора Института российской истории РАН Елены Спартаковны Сенявской «Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России», а также в ее специальном исследовании по данной проблеме «1941-1945. Фронтовое поколение…». Фронтовики, с которыми я беседовала уже в нулевые годы, рассказывали о первых впечатлениях после возвращения с войны. Они больше поражались даже не виду разрушенных городов и тотальной нищете, а социальной несправедливости, выражавшейся в страшном социальном расслоении. Особенно их раздражала «золотая молодежь» — дети большевистской элиты, получившие «бронь» от призыва в армию и проводившие время в постоянных кутежах, в то время как их сограждане умирали от голода или вынуждены были заканчивать жизнь самоубийством, не видя для себя перспектив в мирном времени.

Вернувшись в нищую и разрушенную страну, фронтовики ничего не получили от советской власти. Многие из них остались без жилья, без работы, некоторые потеряли в войну семьи, близких. Никаких программ реабилитации для них не существовало. Никто им не помогал в мирной жизни ни с предоставлением жилья, ни с трудоустройством. Наоборот, сталинское государство стало демонстративно притеснять фронтовиков. Почти сразу против них начались репрессии.

В этом эпизоде показан момент, когда крестьянка Анфиса после долгих поисков находит на вокзале своего мужа-фронтовика Кирьяна, который на войне стал калекой, а потом, не желая быть обузой для семьи, занимался попрошайничеством в поездах

Фрагмент фильма «Вечный зов»

В декабре 1947 года в СССР отменили празднование Дня Победы 9 мая, а с января 1948 года упразднили денежные выплаты и льготы для фронтовиков, имеющих ордена и награды (в том числе для Героев Советского Союза). Поэтому неудивительно, что многие фронтовики, осознав свою ненужность в мирной жизни и переживая сильнейший социальный стресс, совершали самоубийства или спивались. Но у них имелись и другие риски.

Какие?

Вернувшимся с войны важно было выговориться, но в условиях тоталитарного сталинского режима это было опасно. Простой правдивый рассказ о событиях войны мог любого превратить из героя войны в обыкновенного лагерника. Например, в конце 1940-х годов вместе с моей бабушкой в Медицинском университете Архангельска учился фронтовик, который на одной студенческой вечеринке вдруг стал рассказывать всю правду о войне: о нехватке боеприпасов, об ошибках командования, о крови и грязи в окопах.

Материалы по теме:

Как потом выяснилось, один из присутствующих написал на него донос. Вскоре студента-фронтовика посадили на десять лет, а когда он вернулся, то продолжил обучение уже больным человеком, сильно подорвав здоровье в лагере. Стукач же много раньше закончил университет, но в городе многие знали о его поступке и не уважали его — замолкали, когда он входил в кабинет.

Или взять жуткую участь инвалидов войны, многие из которых оказались на улице и вынуждены были заниматься нищенством. Сталин решил эту проблему привычным для себя способом: в 1948 году в крупных городах прошли массовые зачистки, фронтовиков-калек принудительно отправили доживать свой век в специальные интернаты, больше похожие на концлагеря (наиболее известный из них находился на Валааме).

Как приспосабливалось к послевоенной жизни остальное население?

Тоже очень тяжело. Тотальная нищета военного времени и суровый быт продолжали тяготить многие годы после окончания войны, люди по-прежнему умирали от голода и болезней. Стратегии выживания и поведенческие установки, выработавшиеся у населения во время войны, надолго сохранялись и в мирной жизни.

Материалы по теме:

Самый известный пример — это, конечно, ленинградские блокадники и их трепетное отношение к еде, особенно к хлебу. В моем родном Архангельске было примерно так же. К тому же после войны в стране с новым размахом продолжились массовые репрессии — так Сталин ответил на запрос общества о смягчении большевистского режима. Всеобщий страх, массовая нищета и крушение послевоенных надежд сильно деформировали сознание советских людей.

Какие элементы массового сознания советского городского населения, сформированные в сталинскую эпоху, сохранились в нашем обществе и поныне?

Конечно, многие стереотипы массового сознания сталинской эпохи остались до сих пор. Во-первых, это электоральное поведение населения — как и за кого люди голосуют на выборах. Во-вторых, фатализм и патерналистское отношение к нынешней власти, когда ее одновременно и боятся, и почитают. В-третьих, страх перед переменами, когда люди думают: «Мы потерпим, лишь бы хуже не было». В-четвертых, архаичное отношение к сущности государства. Многие всерьез считают, что его интересы первичны по отношению к интересам граждан, хотя на самом деле все должно быть наоборот: государство для людей, а не люди для государства.

Фото: Максим Блинов / РИА Новости

Но, согласитесь, времена изменились, и сейчас у нас совсем другое общество, чем при Сталине.

Да, конечно. Изменения в массовом сознании происходят, но очень медленно. По моим наблюдениям, сейчас позитивная динамика заметно усилилась, особенно за последние два-три года. Но, к сожалению, немало людей у нас по-прежнему живут по принципу «моя хата с краю, ничего не знаю». Как правило, они начинают иначе смотреть на социально-политическую реальность только тогда, когда какая-то проблема коснется их непосредственно — например, когда рядом со своим домом вдруг обнаруживают свалку или строящийся полигон для московского мусора. Стратегии выживания и стереотипы мышления, унаследованные от сталинской эпохи, и сейчас продолжают влиять на жизнь и поведение наших граждан. Это тяжелое наследие нескоро удастся преодолеть.

Электронный каталог библиотеки «Мемориала»

Васильев В., Виола Л.

Колективiзацiя i селянський опiр на Українi (листопад 1929 — березень 1930 р.р.)
Васильев В., Виола Л.
Валерий Васильев, Линн Виола — Вiнниця: Логос, 1997 — 536 с. — 500 экз.

Главной целью работы была попытка не только проанализировать на основе архивных документов и материалов начало массовой коллективизации на Украине, но и показать механизмы ее осуществления и отношение к ней на разных уровнях партийно-государственного аппарата. Выяснены оценки, настроения, поведение во время коллективизации и раскулачивания различных социальных групп украинского общества, в том числе крестьянства. Динамика и формы его сопротивления коллективизации составляют основу книги.

Это издание находится в рубриках:

Российская история/СССР, История, 1917-1991/Политические репрессии/Раскулачивание
Российская история/СССР, История, 1917-1991/1930-е гг./Коллективизация
Российская история/СССР, История, 1917-1991/Политические репрессии/Против отдельных категорий граждан/Против крестьянства
Российская история/СССР, История, 1917-1991/Политические репрессии/Регионы/Украинская ССР

Мишина Е. М.
Время «тихого террора». Политические репрессии на Алтае в 1935 — первой половине 1937 г.

М., 2021

Хрипунов И.
Дневники 1937-1941 годов

Москва; Екатеринбург, 2021

Дёмочкин Г.А.
Сталин. Война с народом (1927 — 1933)

Ульяновск, 2021

Сталин И.
Год великого перелома : К двенадцатой годовщине Октября

М. — Л., 1929

Лютов Л.Н.
Коллективизация: морально-политический аспект (вторая половина 1920-х — первая половина 1930 года). На материалах Ульяновской губернии (округа)

Ульяновск, 2020

Фотоальбом: Страницы памяти. Самарово, перековка, Рыбный, МТФ, Остяко-Вогульск, Ханты-Мансийск : Историко-краеведческий сборник

Ханты-Мансийск, 2020

Сюмкин Н.И.
Книга Памяти уроженцев и жителей села Жердь, деревень Петрова и Жукова Мезенского района Архангельской области — жертв политических репрессий 1030-1953 годов

Архангельск, 2017

Кузнечевский В. Д.
Сталинская коллективизация — ошибка ценою в миллионы жизней

М., 2015

Обнаженная правда

Новокузнецк, 2014

Стальгоров Ю.М.
Они жили в СССР

Саратов, 2017

Цубикова Л.С.
Крестьянство Восточной Сибири в период подготовки и проведения коллективизации со второй половины 1920-х по 1930-е годы (на материалах Иркутской области и Красноярского края)

Иркутск, 2018

Дневник алтайского крестьянина К.Ф. Измайлова. В 2 томах. Том 2 (1935-1941)

М., 2020

Дневник алтайского крестьянина К.Ф. Измайлова. В 2 томах. Том 1 (1923—1934)

М., 2020

Бондарь, В. А. Бугров, К. Д. Горбачев, О. В. Килин, А. П. Мазур, Л. Н. Поршнева, О. С. Семерикова, О. М. Соловьева, Т. В.
Раннесоветское общество как социальный проект, 1917– 1930-е гг. : монография : в 2-х ч. Ч. 1. Страна Советов: пространство, власть, экономика

Екатеринбург, 2018

Улада і грамадства БССР у 1929-1939 гады. У дакументах Сакрэтнага аддзела / Асоба сектара ЦК КП(б)Б

Дневники сотрудника НКВД: документальное разоблачение сталинизма

Рига, 2019

Федор Синицын
Советское государство и кочевники. История, политика, население.1917 — 1991 гг.

М., 2019

«Ликвидированные как класс». Письма раскулаченных. 1928-1936. По документам фонда «Е.П.Пешкова. Помощь политическим заключенным»

М., 2019

Масавыя рэпрэсii у СССР у гiстарычных даследаваннях i калектыунай памяцi

Мiнск, 2018

Политбюро и «вредители»: Кампания по борьбе с «вредительством» в сельском хозяйстве СССР : сборник документов

М., 2018

Кумок В., Воловник С.
Евреи Мелитополя. Т. 1

Мелитополь, 2012

На сердце пали все печали. Судьбы крестьян в XX веке. Воспоминания

М., 2019

Южно-Казахстанская область за 60 лет (1932-1992) (краткий исторический обзор, методическая помощь)

Шымкент, 1992

Материалы к серии «Народы Советского Союза». Вып. 4. Удмурты

М., 1990

Имя на карте. Васин хутор — Политотдел. Документально-исторический очерк

Омск, 2019

«Проверкой заявления установлено…»: Повседневная жизнь людей в письмах и обращениях к власти. 1930-е годы

Смоленск, 2013

Андреевский Г.
Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1920-1930-е гг.

М., 2003

Верт Н.
История советского государства. 1900-1991

М., 1994

После «Великого перелома». Хлебозаготовки и хлебозакупки в СССР. 1933-1934

М., 2018

Из истории Воронежского края. Сборник статей. Вып. 15

Воронеж, 2008

Гуляев С.
Аргинская излучина

Красноярск, 1990

Максудов С.
Не своей смертью. Потери населения СССР в 1918-1953 годах

М., 2017

Киндлер Р.
Сталинские кочевники. Власть и голод в Казахстане

М., 2017

Устинов Л.
Нарымский край в годы репрессий. 1923-1953

Томск, 2017

Минский Мужик
Что я видел в советской России? Из моих личных наблюдений

М., 2018

Гарелышева Н.
В жерновах репрессий

Екатеринбург, 2017

Шаяхметов М.
Судьба. Документальная повесть

Семипалатинск, 2002

Соломон П.
Советская юстиция при Сталине

М., 1998

Великанова О.
Разочарованные мечтатели. Советское общество 1920-х гг.

М., 2017

Богатырчук Ф.
Мой жизненный путь к Власову и Пражскому манифесту

Прага, 2017

Фицпатрик Ш.
Русская революция

М., 2018

Хоффман Д.
Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм. 1914-1939

М., 2018

Меня окружают столетья. История России XX века глазами школьников. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия — XX век» 2017 года

М., 2017

Михеевский А. Н.
История села Благовещенское

Архангельск, 1997

Коротаев В. И.
Русский Север в конце ХIХ — первой трети ХХ века: Проблемы модернизации и социальной экологии: Моногр.

Архангельск, 1998

Неизвестные страницы политических репрессий в Крыму: Права голоса лишены

Симферополь, 1998

Рачков П. А.
Я много помню…: Записки ровесника Страны Советов

Владимир, 1995

Кульчицький С.В.
Ціна «великого перелому»

Київ, 1991

Российская ментальность: Методы и проблемы изучения

М., 1999

Кодин Е.В.
«Смоленский нарыв»

Смоленск, 1995

Фэйнсод М.
Смоленск под властью Советов

Смоленск, 1995

Сталинизм в российской провинции: смоленские архивные документы в прочтении зарубежных и российских историков

Смоленск, 1999

Рязанцев Н. П. и др.
Ярославский район: Страницы истории: Учеб. пособие

Ярославль, 1999

Советское руководство. Переписка. 1928 — 1941

М., 1999

Черная книга коммунизма: Преступления. Террор. Репрессии

М., 1999

Из истории раскулачивания в Карелии, 1930 — 1931 гг.: Док. и материалы

Петрозаводск, 1991

Васильев В., Виола Л.
Коллективизация и крестьянское сопротивление на Украине (ноябрь 1929 — март 1930 г.г.)

Вiнниця, 1997

Колпакиди А.И., Прудникова Е.А.
Двойной заговор. Сталин и Гитлер: Несостоявшиеся путчи

М., 2000

Любимов Н.М.
Неувядаемый цвет: Книга воспоминаний : [В 3-х т.]

М., 2000

Панин Д.М.
Мысли о разном

М., 1998

Ермизина Е.М.
Раскулачивание в амурской деревне (1930 — 1934 гг.): Учеб. — метод. материалы для студентов по истории России

Благовещенск, 1999

Чуев Ф. И.
Молотов: Полудержавный властелин

М., 1999

Рубцов Ю.В.
Alter ego Сталина: [Страницы политической биографии Л.З. Мехлиса]

М., 1999

Бацаев И.Д.
Сельское и промысловое хозяйство Северо-Востока России 1929 — 1953 гг.

Магадан, 1997

Петренко В.Я.
До и после Освенцима

М., 2000

История крестьянства в России: Материалы 16-й Всерос. заоч. науч. конф.

СПб., 2000

Барбюс А.
Сталин: Человек через которого раскрывается новый мир.

М., 1936

Население России в ХХ веке: Исторические очерки: В 3-х т.

М., 2000

Советская деревня глазами ВЧК — ОГПУ — НКВД: Документы и материалы в 4-х т.

М., 2000

Из истории оренбургских немцев: Сб. док. (1817 — 1974 гг.)

Оренбург; Москва, 2000

Годы террора: Книга памяти жертв политических репрессий

Пермь, 1998

Чеботарева В. Г.
Государственная национальная политика в Республике немцев Поволжья, 1918 — 1941 гг.

М., 1999

Кириллов В.М.
История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала, 1920-е — начало 50-х гг.

Нижний Тагил, 1996

Спецпереселенцы в Хибинах: Спецпереселенцы и заключенные в истории освоения Хибин: (Книга воспоминаний)

Апатиты, 1997

Михайлов В.
Хроника великого джута. Документальное повествование

Алма-Ата, 1990

Народ не безмолвствует

Алматы:, 1996

Незабутий злочин: Свідчення про винишування Москвою українського народу

Мюнхен, 1985

Так это было: Национальные репрессии в СССР, 1919 — 1952 годы: Документы. Воспоминания. Фольклор. Публицистика. Проза. Поэзия. Драматургия: В 3-х т.

М., 1993

Sabbo H.
Voimatu vaikida

Tallinn , 1998

Судьбы российского крестьянства

М., 1996

Исупов В. А.
Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине ХХ века: Историко-демографические очерки

Новосибирск, 2000

Страницы жизни

Пенза, 1992

Калягин А.В., Парамонов В.Н.
Советское общество в 20-30-е годы: Учеб. пособие

Самара, 1996

Гордон Л.А., Клопов Э.В.
Что это было?: Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40 годы

М., 1989

Колективізація і голод на Україні, 1929 — 1933: Збірник документів і матеріалів

Київ, 1992

Голод 1932 — 1933 років на Україні: Очима істориків, мовою документів

Київ, 1990

Коллективизация сельского хозяйства в Северо-Западном районе (1927 — 1937 гг.)

Л., 1970

Голод в казахской степи: (Письма тревоги и боли)

Алма-Ата, 1991

Базаров А.А.
Кулак и АгроГУЛАГ

Челябинск, 1991

Голод 1932 — 1933 годов: Сборник статей

М. , 1995

Славко Т.И.
Кулацкая ссылка на Урале, 1930-1936

М., 1995

Кооперативный план: Иллюзии и действительность

М., 1995

Конквест Р.
Жатва скорби: Советская коллективизация и террор голодом

London, 1988

Неизвестная Россия. ХХ век

М., 1992

Соколов А.К.
Лекции по советской истории, 1917 — 1940

М., 1995

1925 — 1929. Народ и власть: Сб. док. и материалов

Томск, 2000

Смоленщина на страницах американской исторической литературы

Смоленск, 2000

Гнеушев В.Г.
Полынная слава

М., 1998

Фролов Н.С.
Трагедия народа: (Из истории репрессий Черемшанского района Татарстана)

Казань, 1999

Слепихин А.И.
Это было в Можарах: (На земле Рязанской): Очерки краеведа

М., 1997

Коллективизация сельского хозяйства (农业集体化) (1953–1958) Обзор · Коллективизация сельского хозяйства (农业集体化) (1953–1958) · История Китая для учителей

После завершения земельной реформы в 1952 г. была развернута новая система организационной реформы, серьезно подорвавшая самостоятельность крестьян в управлении своей землей и ресурсами. Этот процесс известен как «Коллективизация сельского хозяйства», который состоял из нескольких этапов с целью постепенной акклиматизации крестьян. В первую очередь правительство выступало за объединение жителей села в отряды взаимопомощи. Именно здесь крестьян поощряли объединять ресурсы, инструменты, машины и знания. На этом этапе вся земля оставалась в собственности индивидуальных владельцев.

К 1953 году возникла более сложная система кооперативов, в которой земля была объединена в одну единицу (Источник 1). В этих кооперативах первоначальная сумма дохода от земли будет определяться тем, какие инструменты крестьяне вносили, а также объемом затраченного труда, что, конечно, в значительной степени приносило пользу более состоятельным крестьянам из среднего класса. Между 1955 и 1956 годами возникли «кооперативы более высокой ступени», где доход определялся исключительно количеством затраченного труда, что помогло сгладить неравенство между бедняками и середняками.

Источник 1: Zhang Yuqing (1954) Товары доставлялись в кооператив

К 1958 году сельскохозяйственные угодья Китая были разделены примерно на 26 000 коммун (несколько объединенных кооперативов), а решения о методах ведения сельского хозяйства и ценах на урожай были централизованными ( Источник 2). Как показывает этот пропагандистский плакат, коммуны быстро приобрели мифический статус. Выход продукции здесь сравнивают с драконом, традиционно символизирующим мощь и силу. Коммуны также в большей степени контролировали повседневную жизнь сельских фермеров. Как автор World Today (1959:127-128) объясняет: «Основное различие между коммунами и кооперативами заключалось в том, что в то время как кооперативы занимались исключительно сельским хозяйством, коммуны объединяли политические, экономические, сельскохозяйственные, образовательные и военные дела в единое целое. .» Даже частное приготовление пищи было запрещено. К этому моменту земля фактически принадлежала правительству, что до сих пор относится ко всей земле, как в городе, так и в сельской местности, хотя коммуны уже давно упразднены.

Источник 2: У Шаоюнь (1959) Коммуна подобна гигантскому дракону, производство явно внушает страх

Причины этого процесса коллективизации были как экономическими, так и идеологическими. Лин (1990:1230) услужливо резюмирует некоторые экономические причины, побудившие коммунистическое правительство изменить политику:

Поскольку скудная иностранная валюта резервировалась в основном для импорта капитальных товаров, растущий спрос на сельскохозяйственную продукцию приходилось удовлетворять за счет внутреннего производства. Поскольку застой в сельском хозяйстве и неурожаи оказали почти непосредственное и прямое влияние на промышленный рост, коллективизация продвигалась как стратегия одновременного развития сельского хозяйства и промышленности.

Другими словами, успех промышленности напрямую зависел от успеха сельского хозяйства — городских рабочих, жизненно важных для расширения промышленности, нужно было кормить выращенной в Китае продукцией из-за отсутствия импортных товаров из других стран, что могло бы сохранялись до 1961 года.

Однако для начала процесса коллективизации существовали глубинные идеологические причины. Мао Цзэдун, хотя сам происходил из класса крестьян, обвинял крестьян в «стихийной склонности к капитализму» (Teiwes: 2017: 56). Как таковая, «коллективизация позволяет правительству и правящей партии консолидировать и ужесточить свой контроль над сельскими массами, поскольку гораздо легче контролировать относительно небольшое количество колхозов, чем несметное количество индивидуальных крестьянских хозяйств» (Бандйопадайха: 19).71: 43). Действительно, КПК надеялась, что коллективизация распространит чувство соответствия коммунистической идеологии. Мантра партии гласила, что «быть бедным — это прекрасно», и никто не хочет отделяться от других, чтобы не быть осужденным соседом.

Однако эта идеологическая позиция оказалась пагубной для производительности труда, что привело к падению производства. Коллективизация также привела к практическим проблемам, таким как совместное использование оборудования. Часто инструменты просто не возвращались вовремя, а это означало, что фермеры не могли вспахать поля до сбора урожая. Кроме того, все излишки зерна должны были быть проданы правительству по фиксированной цене, чтобы накормить городские районы, что, в свою очередь, стимулировало индустриализацию. Правительство даже установило, что количество зерна, которое имело право на человека, составляло всего 13-16 кг в месяц, чего едва ли хватило бы, чтобы прокормить взрослого человека.

Поэтому неудивительно, что в 1953 и 1954 годах возникло крестьянское сопротивление, чего КПК и пыталась избежать. Главным катализатором этого сопротивления стал государственный контроль зерна (Источник 3). Эта политика была известна как «единая купля-продажа», которая была введена в действие в ноябре 1953 года. Как отмечает Ли (2006:146): «Местные органы власти закупили всех «излишков зерна» у крестьянских дворов в количествах, видах и по цене. ценам, устанавливаемым государством летом и осенью, и перепродавали его нуждающимся хозяйствам весной». используется здесь. К 1954, 4,5 миллиона человек в провинциях Хэнань и Цзянси голодали. Многие люди бежали в города, спасаясь от голода, и к 1955 году был введен «внутренний паспорт», чтобы предотвратить миграцию из села в город. Несмотря на это положение, городское население Китая выросло с 58 миллионов в 1949 году до 99 миллионов к 1957 году.

Источник 3: Anon (1953) свое зерно и готовится продать его государству (частное)

Когда в 1958 г. была развернута система коммун, Центральный Комитет Коммунистической партии опубликовал отчет, озаглавленный «Постановление о создании народных коммун в сельской местности» (Источник 4). Этот источник рисует идиллическую картину: в сельскохозяйственном капитальном производстве достигнут небывалый прогресс, поскольку сторонники капиталистического пути потерпели коренное поражение в экономическом, политическом и идеологическом отношении. Это создало новую основу для практической ликвидации наводнений и засух и обеспечения относительно стабильного развития сельскохозяйственного производства». Однако академические исследования рисуют иную картину. Действительно, в этом году сообщалось о хорошем урожае (Источник 5) примерно в 200 миллионов тонн. Однако правительственные статистики преувеличили этот показатель примерно до 500 миллионов тонн. Более того, как отмечает Эштон (625): «Местные кадры были плохо подготовлены для решения сложных административных задач, связанных с организацией размером с народную коммуну». при этом «производство стали на заднем дворе» в сельской местности (Источник 6) становится обычным явлением, что отнимает драгоценное время от сельскохозяйственного производства. За эти годы уменьшилась и сумма советской экономической помощи Китаю.

Источник 5: Се Мулянь (1958) Богатый урожай хлопка заставляет наши сердца цвести.

Источник 6: Заведующая печью на заднем дворе проводит занятия в местном «Университете плавки железа», Хэнань, 1958

После создания народных коммун, между 1958 и 1961 годами было три жестоких года «Великого голода». (Источник 7). Понятно, что этому способствовало быстрое создание коммун из-за неэффективности производства и бесхозяйственности. Официально вызванный засухой, голод усугублялся другой сельскохозяйственной политикой, применяемой к коммунам. Мао тяготел к советскому псевдоученому Лысенко, который утверждал, что может выращивать такие культуры, как рис и пшеница, в 16 раз больше, чем при использовании традиционных методов. Лысенко выступал за «воробьецид», когда сельские жители убивали птиц, которые ели семена сельскохозяйственных культур. Однако теперь это означало, что насекомые портили растения, поскольку не было птиц, способных им противостоять. Крысы, которыми кормились птицы, также уничтожали запасы зерна. Число погибших от великого голода невозможно окончательно подсчитать, однако существует общее мнение о шокирующей цифре в 30 миллионов смертей.

Источник 7: Анон (1960) Ешьте листья, чтобы выжить в провинции Хубэй

Короче говоря, политика коллективизации преследовала две различные цели, одну экономическую и другую идеологическую. С экономической точки зрения коллективизация села действительно проложила путь к индустриализации в городах, прокормив городское население и, следовательно, к экономическому успеху первой пятилетки . Однако человеческие потери были чрезвычайно высоки: миллионы людей голодали из-за ошибочных методов ведения сельского хозяйства и низкой эффективности, усугубляемой стихийным бедствием. Таким образом, можно сказать, что экономическое наследие коллективизации в Китае способствовало развитию экономики городских районов, игнорируя при этом очень сельские районы, на пользу которым была направлена политика. С идеологической точки зрения коллективизация была предназначена для усиления контроля над жизнью граждан КНР, обеспечения их соответствия директивам правительства. Это сильно усложняло семейную жизнь. Более того, трехлетний голод стал трагическим концом первых 10 лет существования маоистского Китая.

Библиография

Эштон, Б. Хилл, К. Пьяцца, А. и Зейтц, Р. (1984) «Голод в Китае, 1958-61» . Обзор населения и развития 10 (4), 613-645.

«GJ» (1959) «От земельной реформы к коммунам в Китае» . Мир сегодня 15 (3), 124-130.

Кальяни Бандйопадхьяя, (1971) «Коллективизация китайского сельского хозяйства: триумфы и трагедии (1953-57)» . Отчет Китая 7 (1) 42-53.

Ли, Х. (2006) «Первое столкновение: сопротивление крестьян государственному контролю над зерном в Восточном Китае в середине 19-го гг.50-е годы . The China Quarterly (185) 145-162.

Лин, Дж. Ю. (1990) «Коллективизация и сельскохозяйственный кризис в Китае в 1959-1961 гг.» . Журнал политической экономии 98 (6) 1228-1252.

Тейвес, Фредерик С. Сан, Уоррен. (2017) Политика сельскохозяйственной кооперации в Китае: Мао, Дэн Цзихуэй и «прилив» 1955 года [онлайн] Routledge.

Коллективизация сельского хозяйства Викторина →

Коллективизация сельского хозяйства (1953-1958) Обзор

Вехи: 1953–1960 гг.

— Офис историка

ПРИМЕЧАНИЕ ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ

«Вехи истории международных отношений США» был
выведен из эксплуатации и больше не поддерживается. Для получения дополнительной информации см. полное уведомление.

16 июня 1953 года рабочие в Восточном Берлине поднялись на протест против правительства.
требует повышения производительности. В течение нескольких дней почти миллион восточных немцев
присоединились к протестам и начали беспорядки в сотнях восточногерманских городов и
города. Чтобы продлить восстание и заручиться поддержкой Запада, Соединенные
Штаты учредили программу помощи, чтобы накормить восточных немцев. Программа, которая
продлится до 19 октября53, оказался очень популярным среди восточных немцев и
выдвинул на первый план репрессии и лишения жизни при коммунизме.

Русский танк перед Императорским судом Германии, Лейпциг,
17 июня 1953 г. (Deutsches Bundesarchiv)

Восстание было продуктом советской и восточногерманской реакции на действия Западной Германии.
формальная ориентация на Запад. В мае 1952 года западные державы подписали Генеральный
(Бонн) и Европейское оборонное сообщество (EDC). Эти договоры были в
сути, отказ от сталинского 19 марта52 предлагают согласиться на единую Германию
при условии, что он останется безоружным. В ответ на призыв Западной Германии
поглощение и перевооружение западными державами, Советами и режимом
Генеральный секретарь Восточной Германии Вальтер Ульбрихт решил однозначно преобразовать
Восточная Германия в государство-сателлит СССР.

В основе преобразования Восточной Германии лежит процесс, получивший название «Строительство
Социализм» провел насильственную коллективизацию сельского хозяйства, кампанию против
частной торговли и промышленности, а также развитие тяжелой промышленности.
Коллективизация вызвала острую нехватку продовольствия, которая началась зимой и
весна 1953. Насильственная ремилитаризация, подавление церквей и
преследование оппозиции также увеличило нагрузку на население. Восток
Немцы массово эмигрировали в Западную Германию через Западный Берлин, протестные движения
процветала, и выражение общего недовольства было характерно для публики.
жизнь.

В апреле 1953 года, после смерти Сталина, советские власти попытались обуздать
Ульбрихта, который выступал за еще большую коллективизацию. Москва убедила
Ульбрихт ослабить или прекратить часть движения «Построение социализма».
в новой кампании под названием «Новый курс». Поскольку многие люди восприняли
«Новый курс» как капитуляцию перед Западом, а также потому, что трактовка
производственные рабочие оставались суровыми, ослабление «строительства социализма»
трансформировал общее недовольство в открытое неповиновение. 16 июня несколько сотен
рабочие призвали к всеобщей забастовке. На следующий день демонстрации и беспорядки
разразился по всей Восточной Германии. Советские оккупационные войска объявили военное положение
закона и применил массированную военную силу для подавления беспорядков и поддержки Востока.
Германский режим.

В ответ США под руководством президента Дуайта Д.
Эйзенхауэр продемонстрировал свою поддержку восстания, организовав крупномасштабную
программа продовольственной помощи для восточных немцев, о которой было официально объявлено 10 июля.
и началось 27 июля. В рамках этой программы Соединенные Штаты обязались
распределить продовольствие на сумму 15 миллионов долларов из 35 распределительных центров, созданных в
Западный Берлин, к которому восточные немцы имели доступ через Восточный Берлин. Так называемой
«Пакеты Эйзенхауэра» содержали сало, горох, муку и пастеризованное молоко.
Соединенные Штаты распространили более 5 миллионов посылок через эти центры более чем
миллион восточных немцев, которые смогли получить доступ к Восточному Берлину. В ответ,
правительство ГДР перекрыло железнодорожное и автобусное сообщение с Западным Берлином, что
дальнейшего обострения напряженности. Программа заставила Ульбрихта занять оборонительную позицию и
распространил атмосферу кризиса на всю Восточную Германию.

Помимо достижения гуманитарных целей посредством этой программы помощи,
Соединенные Штаты стремились дестабилизировать Восточную Германию и ослабить власть Ульбрихта.
режим. Администрация Эйзенхауэра также надеялась сдержать советские инициативы по
начать переговоры о воссоединении Германии. Вашингтон считал, что любое движение
к объединению на советских условиях или даже смягчению кризиса.