Читать «Подлинная история Куликовской битвы» — Синельников Андрей — Страница 6
Для самой Орды поражение Мамаевого войска способствовало её консолидации „под властью единого правителя хана Тохтамыша“[24]. Мамай спешно собрал в Крыму остаток сил, собираясь снова изгоном идти на Русь, но был разбит Тохтамышем. После Куликовской битвы Орда много раз совершала набеги (Крымская Орда и при Иване Грозном сожгла Москву в 1571 году), но не решалась на битву с русскими в открытом поле[25]. В частности, Москва была сожжена ордынцами спустя два года после битвы и была вынуждена возобновить выплату дани[26].
Память
С 9-го по 16 сентября хоронили убитых; на общей могиле воздвигнута была церковь, давно уже не существующая. Церковь узаконила совершать по убиенным поминовение в Дмитриеву родительскую субботу, „пока стоит Россия“.
Народ радовался победе и прозвал Дмитрия Донским, а Владимира – Донским или Храбрым (по другой версии, великий московский князь Дмитрий Иванович получил почётное наименование Донской лишь при Иване Грозном[27]).
В 1852 году на том месте, которое считалось Куликовым полем, по инициативе первого исследователя великой битвы обер-прокурора Священного Синода С. Д. Нечаева был поставлен и торжественно открыт памятник-колонна, изготовленный на заводе Ч. Берда по проекту А. П. Брюллова. В 1880 году торжественно отпразднован на самом поле, у с. Монастырщина, день 500-летней годовщины битвы.
Русская православная церковь празднует годовщину Куликовской битвы 21 сентября, так как 21 сентября по ныне действующему гражданскому григорианскому календарю соответствует 8 сентября по используемому РПЦ юлианскому календарю. Разница между юлианским и григорианским календарём в XIV веке составляла не 13 дней, как сейчас, а 8 дней. Поэтому, если бы в XIV веке уже действовал григорианский календарь, Куликовская битва состоялась 16 сентября. Перевод даты Куликовской битвы с юлианского календаря – 8 сентября – на 21 сентября по григорианскому календарю следует признать ошибочным. Верная дата Куликовской битвы по григорианскому календарю – 16 сентября.
Празднование РПЦ дня Куликовской битвы 21 сентября связано с тем, что Куликовская битва состоялась в день Рождества Богородицы, который в XIV веке соответствовал 8 сентября (16 сентября). В настоящее время датировка дня Рождества Богородицы сдвинулась на 21 сентября. С 2100 года сдвинется ещё на 1 день – на 22 сентября.
В художественной литературе
Задонщина.
Михаил Рапов. Зори над Русью. Исторический роман. – М.: АСТ, Астрель, 2002.
Сергей Бородин. Дмитрий Донской. Исторический роман. 1940.
Дмитрий Балашов. Святая Русь. Том 1: Степной пролог.
Федор Шахмагонов. Ликуя и Скорбя. Исторический роман.
Владимир Возовиков. Поле Куликово. Исторический роман. – М.: Современник, 1982.
В популярной культуре
К шестисотлетию Куликовской битвы (1980 год) в СССР вышел рисованный мультфильм „Лебеди Непрядвы“, повествующий о событиях того времени.
Куликовской битве посвящен рекламный ролик „Дмитрий Донской“ из серии „Всемирная история.
Банк Империал“[28].
Источники
Сведения о Куликовской битве содержатся в четырёх основных древнерусских письменных источниках. Это „Краткая летописная повесть о Куликовской битве“, „Пространная летописная повесть о Куликовской битве“, „Задонщина“ и „Сказание о Мамаевом побоище“. Последние два содержат значительное число литературных подробностей сомнительной достоверности. Сведения о Куликовской битве содержатся также в других летописных сводах, охватывающий этот период, а также в западноевропейских хрониках, добавляющих дополнительные интересные сведения о ходе битвы, не известные по русским источникам.
Наиболее полным[29] летописным документом, повествующем о событиях сентября 1380 года, является „Сказание о Мамаевом побоище“, известное из более чем сотни сохранившихся списков. Это единственный документ, в котором говорится о численности войска Мамая (хотя и неправдоподобно большой).
Кроме того, краткий рассказ о Куликовской битве вторичного происхождения содержит „Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича“, а в „Житии Сергия Радонежского“ содержится рассказ о встрече перед битвой Дмитрия Донского с Сергием Радонежским и о посылке им на бой Пересвета и Осляби.
Краткие упоминания о Куликовской битве сохранились также у Орденских хронистов, современников события: Иоганна Пошильге, его продолжателя Иоганна Линденблата и Дитмара Любекского, автора „Торуньских анналов“. Вот выдержки из их произведений.
Иоганн Пошильге, чиновник из Помезании, живший в Ризенбурге, писал свою хронику на латыни с шестидесятых – семидесятых годов XIV века до 1406 года. Затем его продолжатель до 1419 года, Иоганн Линденблат, перевёл её на верхненемецкий:
„В том же году была большая война во многих странах: особенно так сражались русские с татарами у Синей Воды, и с обеих сторон было убито около 40 тысяч человек. Однако русские удержали [за собой] поле. И, когда они шли из боя, они столкнулись с литовцами, которые были позваны татарами туда на помощь, и убили русских очень много и взяли у них большую добычу, которую те взяли у татар“.
Дитмар Любекский, монах-францисканец Торуньского монастыря, довёл свою хронику на латинском языке до 1395 года. Затем его продолжатель до 1400 года перевёл её на нижненемецкий:
„В то же время была там великая битва у Синей Воды между русскими и татарами, и тогда было побито народу с обеих сторон четыре сотни тысяч; тогда русские выиграли битву.
Когда они хотели отправиться домой с большой добычей, то столкнулись с литовцами, которые были позваны на помощь татарами, и взяли у русских их добычу, и убили их много на поле“.
Сведения их о Куликовской битве восходят, очевидно, к сообщению, привезённому из Руси ганзейскими купцами на съезд в Любеке в 1381 году. Оно в сильно искажённом виде сохранилось в сочинении немецкого историка конца XV века декана духовного капитула города Гамбурга Альберта Кранца „Вандалия“:
„В это время между русскими и татарами произошло величайшее в памяти людей сражение, в местности, называемой Флавассер. Согласно обычаю обоих народов, они сражались не стоя друг против друга большим войском, а выбегая, чтобы метать друг в друга копья и убивать, а затем снова возвращаясь в свои ряды. Рассказывают, что в этом сражении погибло двести тысяч человек. Победители русские захватили немалую добычу в виде стад скота, поскольку почти ничем другим татары не владеют. Но недолго русские радовались этой победе, потому что татары, призвав в союзники литовцев, устремились за русскими, уже возвращавшимися назад, и добычу, которую потеряли, отняли и многих из русских, повергнув, убили.
Это было в 1381 году от Рождества Христова. В это время в Любеке был съезд всех городов союза, называемого Ганзой“.
Сведения о Куликовской битве содержатся и в двух булгарских источниках: своде волжско-булгарских летописей Бахши Имана „Джагфар Тарихы“ („История Джагфара“, 1681–1683 годы), впрочем, не признанном официальной наукой за подлинную древность, и потому ссылка на него вообще сомнительна, и своде карачаево-балкарских летописей Даиша Карачая аль-Булгари и Юсуфа аль-Булгари „Нариман тарихи“ („История Наримана“, 1391–1787 годы). В „Джагфар тарихи“ битва на Куликовом поле 1380 года называется „Мамай сугэшэ“ (можно переводить и как „Мамаева битва“, и как „Мамаева война“), а в своде „Нариман тарихи“ – ещё и „Саснак сугэшэ“ („Саснакская битва“). „Саснак“ по-булгарски значит „болотный кулик“, что совпадает с русским „Куликовская битва“.
Рождество Пресвятой Богородицы. День Куликовской битвы
Сегодняшний день в церковном календаре отмечен Праздником Рождества Пресвятой Богородицы.
Но в 1380 году в восьмой день сентября (21 сентября по нов. ст.) произошло еще одно знаменательное событие — битва на Куликовом поле — великое сражение, ставшее переломным моментом в освобождении Руси от монголо-татарского ига.
Дмитрий Иванович Донской, внук Ивана Калиты, строитель московского каменного кремля, великий собиратель русских земель, был выдающимся воином и политиком. К концу 70-х гг. XIV в он собрал под свое начало для похода на Тверь князей суздальских, нижегородских, ростовских, ярославских, брянских, белозерских, смоленских, стародубских и многих других. Князь Тверской признал Дмитрия Ивановича «старшим братом». Под руку Москвы перешёл и младший сын литовского князя Ольгерда Андрей Ольгердович Полоцкий. Поддержав новгородцев и псковичей в борьбе против Тевтонского ордена, Дмитрий Иванович заручился и их поддержкой.
В 1378 г. московские полки разгромили рать мурзы Бегича на р. Воже в Рязанской земле. Московский князь Дмитрий Иванович, вокруг которого постепенно собиралась русская земля, стал организатором исторической битвы 8 сентября 1380 г.
на Куликовом поле. Там сошлись русские полки из 13 княжеств и татарская рать с наёмниками.
Исторических источников о битве немного. Троицкая летопись содержит в себе «Краткий рассказ» о битве. «Летописная повесть», «Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина» — выдающиеся памятники средневековой русской литературы, объединили как свидетельства участников и очевидцев события, так и предания об этой битве.
В конце июля 1380 г. в Москву стали приходить сведения о начавшемся походе темника Мамая на Москву. Силы Мамая были значительны. «Летописная повесть» упоминает «силу татарскую и половецкую», в качестве наёмников – « бессермены, армены, фрязи, черкасы, ясы, буртасы». Мамай нанял осетин, черкесов, жителей азовских и черноморских венецианских колоний, — собрав многоязычную орду, в составе которой были язычники, мусульмане, католики, иудаисты, караимы.
Численность войска Дмитрия Донского невозможно определить точно – таков разброс данных в источниках. Военные историки предполагают, что против 130—150 тысяч орды Дмитрий Иванович выставил 100 тысяч ратников.
По преданию князя Дмитрия благословил на это сражение сам преподобный Сергий Радонежский,
Бой начался утром 8 сентября, после переправы Дмитрия Ивановича с войском на правый берег Дона выше устья р. Непрядвы. Вверх по Дону на правый фланг в засаду был послан полк во главе с Владимиром Серпуховским и зятем Дмитрия Ивановича Дмитрием Боброк-Волынским. В первом бою принял участие сам князь московский, переодевшись в одежду простого ратника, растворившись в среде простых воинов.
Через 2 часа после начала ожесточённая битва распалась на отдельные единоборства, стало ощущаться преимущество ордынцев. В критический момент из засады выступил полк Боброка-Волынского и ударил в левый фланг ордынцев. Воспользовавшись замешательством Мамая, русские полки перестроились и перешли в контрнаступление. Ордынцы были обращены в бегство, их гнали «до станов» (лагеря ордынцев). Там разгромили табор, забрав их «богатства», и гнали опять, до р. Мечи, почти 40 километров, где множество татар утопили.
Героями Куликовской битвы, первыми павшими в бою, стали иноки, брянские бояре Пересвет и Ослябя. Согласно рукописным святцам XVII в., воины «Адриан ослябя и Александр Пересвет, принесённые с битвы, были схоронены в Симоновом монастыре близ деревянной церкви Рождества Богородицы в каменной палатке под колокольней, а над ними поставлены каменные плиты без надписей». Ныне – храм в Старом Симонове. В царствование Екатерины II, разбирая колокольню той церкви, нашли гробницу иноков-героев.
Других воинов, павших в бою на Куликовом поле, привезли в Москву и захоронили в урочище Кулишки (ныне – площадь Ногина). Над братской могилой срубили обетный храм. Позже на этом месте поставили каменную церковь.
Не напрасно сложили головы ратники Дмитрия Донского. После победы Москва стала политическим и духовным центром русских земель и размер дани, который она продолжала выплачивать Орде, уменьшился. Но главное, как заметил Л. Н. Гумилёв, «Куликовская битва считается тем событием, после которого новая этническая общность – Московская Русь – стала реальностью, фактом всемирно-исторического значения…Суздальцы, владимирцы, ростовцы, псковичи пошли сражаться как представители своих княжеств, но вернулись оттуда русскими…» Источник
Понимание военных историй России | The New Republic
В прошлом году наблюдалась самая большая паника по поводу влияния России на политику США со времен окончания холодной войны.
От взлома серверов DNC во время президентской кампании до связей между российскими официальными лицами и командой Трампа — демократы ухватились за идею о том, что победа Трампа стала результатом российских махинаций, хотя по-прежнему мало доказательств того, что взломы оказали решающее влияние на выборы. Вместо того, чтобы пересмотреть свою платформу, чтобы обратиться к сегодняшнему рабочему классу, демократы указали пальцем на знакомого врага; вместо того, чтобы слушать свою базу, они доверились разведывательному сообществу.
Обвинять Россию легко, отчасти потому, что американский нарратив о России (точнее, о Советском Союзе) так хорошо отрепетирован. Риторика холодной войны все еще свежа в памяти стареющего политического класса, и новое поколение ученых мужей стремится возродить ее. Постсоветскую, олигархически-капиталистическую Россию часто называют «советской» или «коммунистической». Прошлой осенью во время предвыборной кампании ведущая MSNBC Джой-Энн Рид написала в Твиттере: «Большинство американцев шокированы тем, что кандидат в президенты США открыто рекламирует авторитарную коммунистическую Россию».
Другие даже утверждают, что определили существенную русскость. В мае бывший директор национальной разведки Джеймс Клэппер сказал NBC, что русские «как правило, почти генетически склонны кооптировать, проникать, добиваться расположения и так далее».
Представление о том, что русские коренным образом отличаются от жителей Запада, восходит к нескольким столетиям европейской истории и достигло своего апофеоза в нацистской классификации славян как Untermenschen . В своих мемуарах немецкий генерал Ф. В. Меллентин писал:
Особенностью русского солдата является его полнейшее презрение к жизни и смерти, столь непонятное западному человеку. Русский совершенно невозмутимо перешагивает через трупы сотен своих товарищей, с таким же безразличием хоронит своих погибших соотечественников и с не меньшим равнодушием встречает собственную смерть. Для него жизнь не имеет особой ценности; это то, что легко выбросить.
Это, конечно, далеко не то, как видят себя россияне.
Две новые книги — « Россия: история войны » Грегори Карлтона и « Ближнее зарубежье: Путин, Запад и борьба за Украину и Кавказ — » Джерарда Тоула подробно исследуют представление России о самом себе, обеспечивая определенный контекст. и нюансы, которые крайне необходимы в нынешнем климате истерии и теорий заговора. Оглядываясь на восемь веков назад, Карлтон прослеживает эпическую историю войны и искупления, о России, которая постоянно находится под угрозой варварского вторжения и уничтожения, но все же умудряется снова и снова спасать себя и своих соседей. Между тем Тоал показывает, насколько российский национальный нарратив напоминает американский: в своих агрессиях обе страны видят себя уникально назначенными спасителями западной цивилизации.
За последние 20 лет нарративы России и Америки неоднократно конфликтовали. Политический географ, Тоал стремится вернуть обсуждение отношения России к своим соседям к их физическому местонахождению. Поскольку Соединенные Штаты вторглись в «ближнее зарубежье» России — окружающие страны, которые составляют традиционную сферу влияния России, — они активизировали глубоко укоренившиеся опасения России по поводу вторжения.
Вместе, Россия: История войны и Ближнего зарубежья ясно показывают, почему Россию так взбесила политика США в отношении Украины и Грузии. Причины задолго до прихода к власти Владимира Путина.
Малонаселенная и раскинувшаяся по всей Евразии, с немногими естественными оборонительными границами Россия подвергалась неоднократным волнам иностранного вторжения. В тринадцатом веке монголы завоевали враждующие восточнославянские княжества, залили землю кровью и покорили православных славян более чем на 200 лет. Европейские соседи не предложили своим братьям-христианам никакой помощи, как гласит русская история, только предательство: шведы и тевтонские рыцари напали на Новгород, северо-западную славянскую провинцию, которую монголы пощадили в числе немногих.
РОССИЯ: ИСТОРИЯ ВОЙНЫ, Грегори Карлтон
Harvard University Press, 304 стр., $29,95
Но это предательство дало России одного из первых военных героев. В 1240 г. князь Александр Невский разбил шведов, а в 1242 г.
отбросил тевтонских рыцарей через замерзшее Чудское озеро, битва, увековеченная в классическом фильме Сергея Эйзенштейна Александр Невский . В 1380 году следующий герой русского пантеона, князь Дмитрий Донской, разбил монгольское войско на Куликовом поле, к югу от Москвы. Монгольское иго продолжало давить на шею России еще одно столетие, но героические мифы России не придавали особого значения немедленным последствиям. Любое количество поражений можно переписать в победы, лишь бы победа в конце концов пришла.
В 1552 году Иван Грозный завоевал Казань, столицу мусульманского государства, преемника монгольского ханства. История Казани , прозаическая эпопея, написанная через десять лет после осады, изображает божье воинство, нападающее на город и его жителей с такой свирепостью, что река семь дней течет кровью и трупами. Как указывает Карлтон, этому повествованию, как и многим последующим рассказам о русских военных подвигах, удалось превратить акт российской агрессии в акт санкционированной Богом самообороны.
Казань была, как гласит повествование, последним пристанищем неверных, веками преследовавших русских христиан. Осада Казани послужила охранению и православной веры, и русской земли. Лучшая защита — это нападение.
Двести шестьдесят лет спустя Россия победила вторгшуюся армию Наполеона, антихриста эпохи Просвещения, и доказала, что только Россия может спасти Европу от тьмы. В 1945 году Советский Союз добился величайшего триумфа, избавив Европу от фашизма беспрецедентным актом самопожертвования. Ужасные жертвы войны — большая часть которых была результатом некомпетентного или садистского советского руководства — считались важной и неизбежной частью победы. Одним из любимых религиозных предписаний в России является Иоанна 15:13, где Иисус говорит: «Нет большей любви, чем положить душу свою за друзей своих». В Первую мировую войну отрывок появился в молитвеннике, выдаваемом русским солдатам. В 1941, после внезапного нападения Германии на советский западный фронт, глава Русской православной церкви читал его как заклинание.
В 2004 году патриарх Алексий II сделал его мантрой российских вооруженных сил. Российская история войны подчеркивает не только страх перед вторжением, но и веру в силу сопротивления, уверенность в своих силах и самопожертвование, в том числе самопожертвование за Родину и за своих «друзей».
Не то чтобы Европа проявляла большую благодарность за самоотверженные действия России. Каждый год 9 мая, День Победы, россияне ворчат на отказ Запада признать, что Россия выиграла Вторую мировую войну. Особенно оскорбительным кажется им американский триумфализм, исходящий из страны, земли которой не впитали ни капли крови. Это еще одна важная черта национальной идеи России: Россия всегда спасает мир и никогда не получает кредита. Вместо этого его ждет очередное предательство.
Путин уделяет особое внимание войне как центральному элементу исторической и современной идентичности России, усиливая национальные празднования победы во Второй мировой войне и других военных подвигов. Уроки российского военного мифа продолжают использоваться в практическом обучении.
В военно-историческом труде 2003 года, опубликованном министерством обороны России, Невский учит осторожности в отношении западных соседей, Донской демонстрирует важность национального единства перед лицом вторжения, а осада Казани Иваном показывает, что иностранную угрозу лучше всего обезвредить путем завоевания.
Исторические тропы о России и войне также составляли важную часть российской риторики об аннексии Крыма в 2014 году и поддержке сепаратистов на востоке Украины. Крым якобы является местом, где киевский князь Владимир принял христианство, положив начало христианизации Руси, средневековой предшественницы Русского государства. Захваченный монголами и отвоеванный Екатериной Великой, Крым был местом судьбоносных сражений русских во время многих войн. В 2014 году российское правительство и государственные СМИ активно продвигали идею о том, что украинские «фашисты» замышляют кампанию геноцида против русскоязычных жителей Украины, остро нуждающихся в защите. Как и при осаде Казани, акт агрессии был переосмыслен как защита русского народа.
Toal’s Ближнее зарубежье использует гораздо более короткие временные рамки, чем восемь веков Russia: The Story of War , сосредотачиваясь вместо этого на 17 годах Путина у власти. Но, как и Карлтон, Тоал подчеркивает эмоциональные и нарративные аспекты политики России по отношению к своим соседям и соперникам, показывая, как представление нации о самой себе и ее попытки спроецировать эту идею на весь мир могут формировать ее внешнюю политику, даже когда эта национальная идея конфликтует с более конкретными стратегическими интересами. Тоал подчеркивает повествование Америки о своей собственной роли в мире, указывая на то, что две сверхдержавы рассказывают удивительно похожие истории о себе — как они могли бы заметить, если бы только остановились и послушали.
С евангелическим энтузиазмом Джордж Буш стремился к концу своего второго срока расширить НАТО на восток и юг за счет бывших советских республик. Его пожелания встретили значительное сопротивление, особенно со стороны Кондолизы Райс, Роберта Гейтса и Ангелы Меркель.
Россия давно дала понять, что предложение членства в НАТО Грузии и Украине будет означать пересечение «красной линии», но это не помешало НАТО объявить 3 апреля 2008 г., что она «договорилась сегодня» о том, что две страны « стать членами НАТО». Бухарестская декларация стала важным триггером для России, страны, которая почти тысячелетие беспокоилась о том, чтобы быть окруженной, захваченной и завоеванной ее многочисленными врагами, среди которых Германия, Швеция, Франция и Турция. С расстояния в полмира Соединенные Штаты напирали на ослабленные границы России, вторгаясь в страны, почти неразрывно связанные с российской экономикой, культурой и историей.
Что выиграла от этого Америка? Грузия и Украина вряд ли представляют стратегический интерес для США. Тоул утверждает, что участие Америки в этих конфликтах можно объяснить только представлением Америки о своей миссии в мире и весьма специфической сетью личных отношений. В частности, в случае с Грузией он предлагает убедительную версию эскалации конфликта.
В качестве министра иностранных дел СССР в конце 1980-х годов Эдуард Шеварднадзе установил прочные отношения с госсекретарем США Джеймсом Бейкером и канцлером Германии Гельмутом Колем, которые считали, что Шеварднадзе способствовал мирному окончанию холодной войны и воссоединению Германии. Когда Шеварднадзе стал спикером парламента Грузии в 1992, а затем президентом в 1995 году, Америка и Германия были рады оказать его молодому государству финансовую помощь и политическую поддержку. При этом они решили не обращать внимания на жестокое подавление Грузией сепаратистов в Южной Осетии и Абхазии, где в начале 90-х годов разразились гражданские войны.
Столкнувшись с потенциальной потерей обоих регионов российской сферой влияния, Шеварднадзе разработал то, что Тоал называет «маркетинговой подачей Грузии международному сообществу» — в частности, Соединенным Штатам. Нетрудно было понять, как нажимать американские кнопки. Грузия, маленькая красивая страна с вкусной едой и древней христианской культурой, представила себя свободолюбивым Давидом перед седым русским Голиафом.
Шеварднадзе сочетал этот призыв с энергичными усилиями по утверждению стратегической важности Грузии для Европы и Соединенных Штатов как ворот к нефти и природному газу Центральной Азии. Ход сработал: к 2001 году Грузия была третьим по величине получателем помощи США, большая часть которой была потеряна из-за коррупции.
Вторжение США в Афганистан и Ирак повысило стратегическое значение Грузии, предоставив ей новые политические рычаги. Америка предоставила Грузии военную подготовку и оружие, чтобы помочь Грузии установить свой контроль над спорными территориями, включая регион, на который Россия хотела напасть в рамках своей войны в Чечне. Для Шеварднадзе сосредоточенность на войне стала долгожданным отвлечением от его неспособности преобразовать Грузию в подобие либеральной демократии. Он записал Грузию в «коалицию желающих» в Ираке, заслужив еще больше расположения американцев.
Война отвлекла Шеварднадзе от его неспособности преобразовать Грузию в подобие либеральной демократии.
Следующий президент Грузии Михаил Саакашвили был избран в результате «революции роз» в стране в 2003 году. Саакашвили получил образование в Университете Джорджа Вашингтона и Колумбийском университете. чтобы «распространять свободу по всему миру». На мероприятии IRI в 19В 95 году Саакашвили произвел впечатление на председателя группы Джона Маккейна. Американским политикам, таким как Маккейн, нравилась оптика «революции роз», возглавляемой динамичным молодым продуктом американских программ обмена. Свободно владеющий английским языком, Саакашвили был «нашим парнем», сместив стареющего бюрократа советских времен. (Не говоря уже о том, что Шеварднадзе в течение многих лет пользовался бурной поддержкой Америки.)
Одним из самых могущественных активов Грузии была способность предложить Америке лестное отражение ее собственных ценностей. Во время встречи с Джорджем Бушем-младшим Саакашвили завоевал сердце американского президента, процитировав недавнее обращение Буша к Конгрессу США.
«Я впечатлен этим лидером», — сказал очарованный Буш прессе. «Я впечатлен его видением, я впечатлен его смелостью». Когда в казне Грузии закончились деньги, правительство США вмешалось, чтобы выплатить государственные пенсии и зарплаты.
Несмотря на реформаторский имидж Саакашвили, новый президент в значительной степени продолжил искусные усилия Шеварднадзе по завоеванию поддержки США с помощью высокопарной риторики о «демократических ценностях», проводя при этом внутреннюю политику, которая едва ли соответствовала демократическим принципам. Саакашвили использовал свою расширенную исполнительную власть, чтобы протолкнуть нашумевшую антикоррупционную программу, но он также руководил многочисленными нарушениями прав человека, в том числе печально известной кампанией, в ходе которой любой гражданин мог быть взят с улицы, подвергнут быстрому (и потенциально неточному ) тест на наркотики, и, если они дали положительный результат, заключены в тюрьму, пока не заплатят непомерный штраф.
Тем временем он продолжал энергично работать, чтобы доказать свою верность Соединенным Штатам, предлагая военную поддержку операциям НАТО в Афганистане и отправляя дополнительные грузинские войска в Ирак. Буш представил Грузию как пример успеха своей «Повестки дня свободы», но в частном порядке предупредил Саакашвили, что Соединенные Штаты не спасут Грузию, если она затеет войну с Россией из-за Южной Осетии и Абхазии.
Доверившись публичной риторике, а не личным предостережениям, Саакашвили спровоцировал войну с Россией из-за Южной Осетии в 2008 году. Застигнутая врасплох, Россия быстро мобилизовалась и одержала победу на поле боя. Грузия тщетно умоляла о поддержке США. «Дело больше не в Грузии, — сказал Саакашвили Вашингтону. «Речь идет об основных ценностях человечества, американских ценностях, в которые мы сами всегда верили». «Если мир не сможет остановить Россию здесь, — предупредил один грузинский политик, — то российские танки и российские десантники могут появиться в каждой европейской столице».
Но глубокие стратегические интересы России в регионе в конечном счете превзошли аппетит Америки к еще одному отдаленному конфликту с сомнительной геополитической выгодой. В конце концов, Соединенные Штаты не пожелали воевать с Россией из-за Южной Осетии, как бы ни был велик талант Саакашвили к флирту.
После того, как в 2012 году его партия проиграла выборы, Саакашвили переключил свое внимание на Украину, место следующей громкой борьбы за ближнее зарубежье России. В 2014 году, после массовых протестов в Киеве, кульминацией которых стало бегство тогдашнего президента Украины Виктора Януковича, вспыхнула война между новым руководством страны и сепаратистскими боевиками. Поскольку Россия оказывала тайную поддержку сепаратистам, Саакашвили помогал новому президенту Украины Петру Порошенко и премьер-министру Арсению Яценюку лоббировать помощь США. «Это война между прошлым и будущим, — утверждал Яценюк, как и Саакашвили до него, — между тьмой и светом, между свободой и диктатурой».
Конфликт был оформлен как линия фронта большой борьбы между Востоком и Западом, между цивилизованными европейцами и монгольскими ордами. Утверждалось, что украинский конфликт был лишь началом заговора России по возвращению всех стран бывшего советского блока.
Конфликт на Украине был оформлен как борьба между Востоком и Западом, между цивилизованными европейцами и монгольскими ордами.
Но на этот раз сценарий оказался еще менее удачным. В 2008 году Маккейн попытался использовать войну в Грузии против демократов в своей президентской кампании, назвав отсутствие реакции Барака Обамы на кризис «противоречащим нашим демократическим союзникам и в то же время странным образом согласующимся с Москвой». Обама прервал свой отпуск, чтобы прочитать заявление, осуждающее российскую агрессию; он не мог позволить себе мягко смотреть на Россию. Но к 2014 году Обама признал, что Украина, как и Грузия, имеет огромное значение для национальных интересов России, чего никогда не будет для Соединенных Штатов.
Мессианские миссии Америки в Ираке и Афганистане не увенчались успехом, а Обама был слишком молод, чтобы ему внушали логику холодной войны. Он указал, что российская агрессия в Украине была не признаком силы, а свидетельством слабости, провала мягкой силы. Обе партии требовали вооружить Украину и обострить конфликт, но, надо отдать ему должное, Обама сопротивлялся.
Затем появился Дональд Трамп, который проводил кампанию на платформе America First и выступал против американского интервенционизма и НАТО. Его быстрый отказ от изоляционистской риторики — это не просто еще один пример его капризности и бессодержательности; это также демонстрирует, насколько глубоко военное вмешательство укоренилось в политической и экономической системе Америки и в представлении Америки о своей роли в мире. Многие из тех, кто выразил возмущение по поводу хватания Трампа за пизду и антииммигрантских ругательств, не смутились, когда он выпустил ракеты «Томагавк» по Сирии и сбросил «мать всех бомб» на Афганистан.