Содержание
Ляля Кандаурова о «Князе Игоре» и своем курсе на программе «Возвращение оперы»
Сергей Кузнецов: Ляля, из всех опер, которые сейчас идут в Париже, вы выбрали именно новую постановку «Князя Игоря». Почему?
Ляля Кандаурова: Это гениальная русская опера и один из самых главных русских музыкально-театральных текстов. Всегда страшно интересно, когда к наследию, которое мы считаем своим собственным, обращаются такие яркие зарубежные режиссеры, как Барри Коски. И это, конечно, событие, которое нельзя пропустить. «Князь Игорь» — опера знаковая, с непростой судьбой, это история об амбициях и верности, лидерстве и ответственности, поэтому у нее есть определенная этическая, если не политическая заряженность. Мне кажется, что она со всех сторон представляет интерес для самых разных людей. Для одних это — музыкальная часть дела, для других — театрально-постановочная, третьи просто будут счастливы услышать любимый хит — «Половецкие пляски».
С. К.: То есть она будет интересна как людям, только начинающим свое знакомство с оперой, так и истинным ценителям? Но, кстати сказать, себя я причисляю к новичкам. Я, естественно, слушал «Князя Игоря», но про непростую судьбу и политический подтекст этой оперы мне не совсем известно.
Л. К.: В качестве литературной основы оперы взято «Слово о полку Игореве». Она, как и большинство опер композиторов «Могучей кучки», размышляет над русской историей. Во второй половине XIX века, когда эти оперные тексты создавались, проблемы и ситуации, обсуждаемые в них, были актуальными и болезненными, — отсюда выбор сюжета. Мы все понимаем, что это не просто костюмная историческая зарисовка, но способ говорить о каких-то важных, нерешенных вещах. Не решены они и по сей день: России, как известно, свойственна историческая забывчивость и бесконечное хождение по кругу, уроки, не выученные на протяжении столетий. Оперы кучкистов — «Борис Годунов», «Хованщина», «Князь Игорь», даже некоторые оперы Римского-Корсакова — это попытка их обсуждения языком музыкального театра.
С. К.: Но вы говорите, что и у самой оперы сложная судьба…
Л. К.: Вы помните, наверное, что композитор Александр Порфирьевич Бородин умер скоропостижно. Скончался он почти кинематографично: от сердечного приступа у себя дома на вечеринке по случаю Масленицы, внезапно, чуть ли не посреди какого-то разговора или танца. При этом опера — его главное музыкальное дело всей жизни — осталась незавершенной. Ее дописывал, как известно, Римский-Корсаков, которому досталась трудная и горькая эта участь — завершать сочинения своих мертвых товарищей. Из-за этого «Князь Игорь» — это такая модель для сборки, вечный work in progress. Как только ее не перестраивали: меняли местами действия, выкидывали целые номера. Из-за того, что авторской версии нет, любое прочтение начинает иметь право на существование, и для режиссера это — большая свобода и ответственность заодно.
С. К.: Ляля, а то, что опера имеет репутацию немного «попсовой» вещи? Нет, пожалуй, человека, который бы при одном ее названии тут же не вспомнил все эти «Половецкие пляски», «Мужайся, княгиня» и «О, дайте, дайте мне свободу!».
Л. К.: Да, это очень хорошо известное сочинение. Поэтому мне кажется, что те люди, которые придут на оперу впервые, и именно на «Князя Игоря», с большой вероятностью полюбят ее. «Князь Игорь» располагает к себе мгновенно. Там много пения, произведение напевается, насвистывается, быстро запоминается. Хотя, конечно, сводить ее к набору приятных мелодий и знакомых номеров немножко наивно. В музыкальном смысле там есть о чем подумать и поговорить, есть канонические номера, плохо знакомые слушателю: например, программная ария Игоря — не единственный его важный развернутый монолог. Есть второй, гораздо менее суперменский и более жуткий, который раньше принято было исключать из постановок. Как соотносятся два этих Игоря? В каком месте оперы располагать две эти сцены? Какой из них верить?
С. К.: А вообще реально полюбить оперу, если ты никогда прежде в ней не бывал?
Л. К.: Хороший вопрос. Есть такое мнение, что опера — какое-то высокое и важное искусство, которое принято любить, если ты приличный человек.
И вот люди приходят в театральный зал за большие деньги и терпят, и чувствуют неловкость: на сцене какая-то несуразица, которую в кино или театре просто подняли бы на смех; артисты не соответствуют своим героям ни по возрасту, ни по комплекции, ни по типажу; эти невыносимые пристяжные косы и нафабренные усы, и все оно какое-то такое… липовое и нелепое, и изображаются роковые страсти. Но крик «Не верю!» надо сдерживать, потому что ведь гениальная музыка. Это ужасно мучительные чувства, я сама их испытывала. А потом я посмотрела несколько спектаклей Дмитрия Чернякова (в первую очередь «Онегина» из Большого и «Сказание о невидимом граде Китеже» из амстердамской оперы) и поняла, что опера может оказывать какое-то пригвождающее, обжигающее, не знаю, как еще сказать, действие. Большое откровение и удача понимать, что ты сравнительно недавно, взрослым человеком увидел что-то такое, после чего твоя жизнь не будет прежней. Неловко про это говорить, но это правда.
С. К.: А когда вы услышали «Князя Игоря» впервые, и сразу ли полюбили?
Л.
К.: Ой, сложно вспомнить. Например, как вы узнали о Пушкине? Ты просто в какой-то момент понимаешь, что эта вещь есть в мире.
С. К.: Какая постановка «Игоря» — ваша любимая?
Л. К.: Я уже упомянула Дмитрия Чернякова — его спектакль в Metropolitan Opera был поразительным. Его можно посмотреть в записи; думаю, на лекциях моего коллеги Ильи Кухаренко тем, кто пойдет с нами на парижский спектакль, предстоит обсудить постановку Чернякова очень подробно. Это был, во-первых, разговор о человеке во власти — удивительной силы и трагизма; во-вторых — какой-то невероятный глоток свежего воздуха и красоты, слом привычки, как всегда у Чернякова. Причем в ситуациях, где иначе чем по привычке, кажется, невозможно воспринимать оперу, как с теми же «Половецкими плясками».
С. К.: От постановки Барри Коски нам ждать похожего потрясения?
Л. К.: Когда проект только придумывался, мы как раз немножко говорили об этом с Ильей Кухаренко — музыкальным критиком и театроведом, который будет рассказывать нашим зрителям о театральной стороне вопроса.
Я пыталась выспросить у него, чего именно, по его мнению, ждать от Коски, — Илья, с его театральным опытом и эрудицией, действительно знает, как смотреть его спектакли. Я очень люблю этого режиссера, хотя видела всего три или четыре его спектакля; могу сказать, что он является удивительным мастером ослепительного; гением создания шикарной, упоительной иллюзии, которая свойственна комической опере или даже оперетте, а еще он большой лирик и интеллектуал с самоиронией. Вы знаете, наверное, известный его афоризм про «еврейского гейского кенгуру» — так он называет себя, австралийца, еврея и гея, трижды меньшинство. Вот эта карнавальность, возможно, связанная с гей-культурой, гедонизм и шик оперетты и страшноватый, трагикомически-щемящий идишский театр — все это вместе говорит с нами на удивительном, ярком и безумно человечном языке.
С. К.: А что бы вы сказали людям, которые захотят прийти на оперу именно после того, как прочитают это интервью?
Л. К.: Это исключительная возможность увидеть одну из великих русских опер в шикарной премьерной постановке на парижской сцене.
«Князь Игорь» имеет, кстати, свою парижскую мифологию — он был показан французской публике на заре прославленных дягилевских «Русских сезонов».
С. К.: Интересно, как «Игоря» восприняли французские слушатели?
Л. К.: Русская музыка в начале XX века для французов по обе стороны рампы была явлением громадной важности. Связь находок кучкистов с французской музыкой первых десятилетий XX века — страшно интересная тема, и это неожиданные параллели, которые мы иногда забываем проводить. Участники «Могучей кучки» косвенно, вероятно, сами того не желая, сильно повлияли на французскую культуру и вкусы; тут и особенности использования оркестра, и драматические находки (особенно это касается Мусоргского). Парижская публика очень увлекалась ориентальной, восточной стороной русской музыки XIX века, которую западный слушатель принимал за русскость. В определенный период все так запуталось, что мода на русское во Франции затронула одежду и интерьер и подразумевала напольные подушки и шальвары.
С. К.: Я так понимаю, об этом вы и расскажете нашим слушателям на лекциях?
Л. К.: Да, конечно! Это будет третий наш разговор — про «Князя Игоря» как site-specific оперу для Парижа. А сначала будем много говорить о фигуре композитора: о том, как русский химик Бородин стал большим русским композитором, чем он отличается от остальных кучкистов, про его абсолютно удивительную манеру, узнаваемую буквально с пары нот. У Бородина свой, очень интересный язык, и мы немного в нем поразбираемся, послушаем другие опусы. На второй лекции будем, конечно, говорить о самой опере: как ее воспринимать, из чего она состоит, сколько уровней в ней есть и какие. Ну и у Ильи Кухаренко запланировано три лекции, на которые я уже застолбила место в первом ряду, чтобы наконец понять все о театре.
С. К.: Понять, что именно все-таки нас ждет в этом спектакле?
Л. К.: Думаю, Илья Кухаренко расскажет о других постановках «Игоря», а также о театральном языке Коски и, наверное, будет показывать фрагменты значимых его спектаклей.
Современная оперная режиссура — это то, что надо читать; слава богу, времена инсценировки либретто отошли в прошлое. Спектакль — это закодированное сообщение, которое написано иногда в контрапункте с либретто, иногда поверх него; и этот код можно научиться считывать.
Текст песни Александр Субботин — Былина о князе Игоре перевод, слова песни, видео, клип
Перед зарею раным-рано
Что там шумит, что там звенит?
То Игорь скачет полем бранным,
И молнии из-под копыт!
Два дня потоки стрел каленых
Летящих видела земля.
На третий Игоря знамена
Упали разом на поля.
Там полегли колчан с булатом,
Там смяты русские полки,
Там разлучились оба брата
На берегу Каял-реки.
Там кончен долгий пир богатый,
Там гостевали, как могли,
Там напоили вдоволь сватов,
А сами в землю полегли
За землю Русскую! И тонет
В бескрайних тучах синева,
Печаль деревья долу клонит,
И никнет с жалости трава.
..
Ой ты степь да степь,
Без конца, без меж,
Отчего ты, степь,
Ковылем цветешь?
Ковылем цветешь,
Кровью червонишь,
Костью белою
По траве звенишь?
Отчего во тебе нет оратая?
Ходит лишь печенежья рать распроклятая.
Ой ты степь да степь, без конца, без меж
Отчего ты, степь, ковылем цветешь?
Ой ты степь да степь, степь раздольная,
Степь раздольная, степь привольная.
Степь широкая, древнерусская,
Возродись же мать, земля Русская!
Пробудись, проснись, весь честной народ!
Весь славянский род, весь могучий род!
Возроди ты Русь синеокую,
Русь единую, светлоокую!
Before dawn , early ranym
What’s noise , there is ringing ?
That Igor Rides battlefield ,
And lightning from his hooves !
Two days of red-hot streams of arrows
Flying saw land .
On the third Igor banners
Fell once on the field.
There perished quiver with Bulat ,
There crushed Russian shelf
There the two brothers parted
On the banks of River Kayal .
There’s a feast ending with a long rich,
There gostevali as they could ,
There watered enough matchmakers
And they themselves perished in the ground
For the Russian land ! And drowns
In the vast blue of the clouds ,
Sadness tends trees dale ,
And niknet with pity grass …
Oh you Steppe ,
Without end, without inter ,
Why are you , steppe,
Feather tsvetesh ?
Feather tsvetesh ,
CHervonnye blood ,
bone with a white
The grass link?
Why are you in no Oratov ?
Goes only pechenezhya army rasproklyataya .
Oh you Steppe , without end, without inter
Why are you , steppe, feather tsvetesh ?
Oh you Steppe , Steppe Razdolnaya
Razdol’naya steppe , steppe Privolnaya .
Wide steppe , Old ,
To revive the mother , the Russian land !
Wake up, wake up, all the honest people!
All the Slavic race , the whole mighty race!
Revive you Russ blue-eyed ,
Russia united, svetlookuyu !
Смотрите также:
- Александр Субботин — Поглажу ладошкой землю свою
- Александр Субботин — Глаза Христа
- Александр Субботин — Ой, да ты, Рось
- Александр Субботин — Гимн торжествующей любви
- Александр Субботин — Как весной на зорьке
Бородин: Князь Игорь — Philips: E4425372 — загрузить
НАЛОГОВОЕ ОБНОВЛЕНИЕ ЕС (9 ноября 2021 г.): Значительно улучшенное решение теперь доступно для наших клиентов из ЕС. Читать все подробности
Мы используем файлы cookie, чтобы обеспечить работу нашего веб-сайта, улучшить ваш опыт, проанализировать наш трафик и адаптировать наши коммуникации и маркетинг. Вы можете выбрать, какие из них принять, или принять все.
Управление настройками
Князь Игорь, даже после 18 лет работы, остался незавершенным на момент смерти Бородина в 1887 году, и его окончательно достроили Римский-Корсаков и Глазунов.
Главная проблема Бородина с князем Игорем… — Справочник по классической музыке Граммофон, 2010
Подробнее…
- Каталожный номер: E4425372
- Этикетка: Philips
- Серия: Оперные наборы
- Продолжительность: 3 часа 27 минут
MP323,06€
FLAC (качество CD, 44,1 кГц, 16 бит) 29,75 €
Цифровой буклет не входит в комплект
Слушайте немедленно в Моя библиотека
Содержание
- Татьяна Новикова (сопрано), Ольга Бородина (меццо-сопрано), Николай Гассиев (тенор), Булат Минжелкиев (бас), Константин Плужников (тенор), Михаил Кит (тенор), Владимир Огновиенко (бас), Георгий Селезниев ( бас), Евгения Перласова-Веркович (меццо-сопрано), Михаил Кит (бас), Гегам Григорян (тенор), Галина Горчакова (сопрано)
- Оркестр Мариинского (Кирова), Хор им.
Кирова, Санкт-Петербург - Валерий Гергиев
- Запись : 1993-10
- Место записи: Мариинский театр, Санкт-Петербург
Кирова, Санкт-ПетербургОтзывы
2010
Князь Игорь, даже после 18 лет работы, остался незаконченным на смерть Бородина в 1887 году, и его окончательно достроили Римский-Корсаков и Глазунов.
Главной проблемой Бородина с князем Игорем была сложнейшая задача превратить то, что было принципиально недраматическим сюжетом, в убедительную сценическую работу. Во многом ему это так и не удалось, и конечный результат больше похож на серию эпических сцен, чем на музыкальную драму.
Однако, несмотря на это, создается впечатление округленного целого, и в нем заключена одна из самых пронзительных и трогательных песен Бородина, богатая восточными образами и полная жизни. Любопытные вещи происходят задолго до официальных сюрпризов этого жизненно свежего князя Игоря, не в последнюю очередь в Увертюре, где Гергиев играет красивую мелодию валторны в очень медленном темпе.
Там, в союзе с бас-баритональным тембром гергиевского князя Михаила Кита, торжественно подчеркивается тот факт, что это ария расстроенной потенции, спетая героем, который большую часть оперы проводит в плену; и это еще больше подчеркивается второй арией, которую ни один слушатель никогда не слышал раньше. Это самый важный из отрывков, обнаруженных среди бумаг Бородина, отвергнутых Римским-Корсаковым в его чувствительной дани памяти Бородина, но специально оркестрованных для этой записи Юрием Фаликом.
Другая проблема с уже известным нам князем Игорем заключается в том, что Акт 3 довольно слабо следует своему гораздо более внушительному половецкому предшественнику. Гергиев устраняет и это, и проблему слишком большого количества времени, первоначально проведенного Игорем в родном городе Путивле, ссылаясь на структурную схему бородинской датировки 1883 года, которая предлагает чередование русских и половецких актов.
Про его пьяных сторонников Скулу и Ерошку тоже в самый раз. Чтобы понять эту пару, нужны два русских характерных певца — «с нашим вином и нашей хитростью мы никогда не умрем в России», — честно говорят они нам, — и их комическая капитуляция по возвращении Игоря вызывает уважение за дерзкий счастливый переход Бородина. здесь.
В прекрасном ритме Плужникова, Селезнева и их дирижера, и завершается хоровым криком радости, вызывающим чудесный прилив слезливого адреналина. Остается Горчакова, такая трогательная в первой арии Ярославны, но не всегда очень живо проецирующая текст и явно не на высоте в большой сцене последнего акта. Тем не менее, с точки зрения долгосрочного видения, оркестровой детализации и силы ансамбля Гергиев впереди конкурентов.
Гергиев старается подготовить нас к грядущим важным событиям, и его особая точка зрения на тему состоит в том, чтобы связать ее с ее местом в опере как сердцем великой арии Игоря. 
В театре мы могли бы еще хотеть знаменитый половецкий дивертисмент как центральное место; но на записи новый порядок работает блестяще, не в последнюю очередь потому, что Гергиев лучше всего владеет беглостью в сценах разврата Галицкого и отчаяния Ярославны, составляющих теперь второе действие оперы. В то время как Бородина исполняет соблазнительный хроматизм Кончаковны с поразительным контролем дыхания и сфокусированностью тона, Кончак Булата Минжелкиева слишком свободен и легок, по крайней мере, рядом с идеально выверенным Галицким Огновенко, мошенником, которому нужна дополнительная бунтарская музыка более поздней версии, чтобы показать более угрожающие цвета. 
Borodin, Kirov Opera And Orchestra, Valery Gergiev – Prince Igor (1995, CD)
More images
| 1-1 | Overture | 10:25 | ||||
| Prologue | ||||||
| 1-2 | №1 Введение — Солнце Красному Славе! | 3:55 | ||||
| 1-3 | No. 1 Введение — Идем На Брань С Врагом Руси! | 2:26 | ||||
| 1-4 | № 1 Введение — Knaz’ja, Pora nam vystupat ‘ | 5:06 | ||||
| 1-5 | 7777.11119 | 1-5 | 777777777777777777777777777777777 | 2:10 | ||
| 1-6 | №1 Введение — Ах, Лада, Моя, Лада! | 2:08 | ||||
| 1-7 | No.1 Введение — Тебе, Как Брату, Ээ Я Поручаю | 5:21 | ||||
| Act I | ||||||
| 1-8 | No.2 Chorus Of Polovtsian Maidens — Na Bezvod’i, Dnem Na Solnce | 5:37 | ||||
| 1 -9 | No.3 Dance Of The Polovtsian Maidens — Dance Of The Polovtsian Maidens | 2:14 | ||||
| 1-10 | No. 4 Cavatina — Merknet Svet Dnevnoj | 7:07 | ||||
| 1-11 | No.5 Сцена и хор — Podrugi Devices | 2:36 | ||||
| 1-12 | No.5 Scena And Chorus — Solnce Za Goroj Uchodit Na Pokoj | 1:09 | ||||
| 1-13 | No.6 Recitative And Cavatina — Медленно День Угасал | 1:45 | ||||
| 1-14 | No.6 Речитатив И Каватина — Ах! Где Ты, Где | 4:12 | ||||
| 1-15 | No.7 Дуэт — Ты Ли, Владимир Мой | 4:18 | ||||
| 2-1 | № 7 Дуэт — Nu čtož Otec TVOJ | 1:44 | ||||
| 2-2 | № 8 ARIA — NI SNA NI OTDYCHA IZMUCHENNOJHENOJJNOJJNOJJNOJJNOJJNOj | |||||
| 2-3 | No. 9 Scena — Pozvol’ Mne, Knaže, Slovo Molvit’ | 4:04 | ||||
| 2-4 | No.10 Aria — Zdorov-li Knjaz’ | 2 :31 | ||||
| 2-5 | №10 Ария — O Net, Net, Drug | 4:29 | ||||
| 2-6 | №11 Речитатив — Гей! Пленник Првести Сьюда! | 3:10 | ||||
| 2-7 | No.12 Polovtsian Dances And Chorus — Uletaj Na Kryl’jach Vetra | 6:03 | ||||
| 2-8 | No.12 Polovtsian Dances And Хор — Славой Дедам Рэйвен Чан Наш | 5:16 | ||||
| Акт II | ||||||
| 2-9 | Том | Хор — Славару 13а0078 | 2:09 | |||
| 2-10 | № 13B. Песня и песня — NateShilsja Li, Knjaz ‘ | 1:08 | ||||
| 2-1178 | ||||||
| 2-1178 | 2:41 | |||||
| 2-12 | No.13d Речитатив — Хо! Князю Галицкого Слава! | 4:11 | ||||
| 2-13 | No.13e Сцена — Стой, Ребята, Случай! | 1:02 | ||||
| 2-14 | № 13F Песня в честь принца Галицкого — CTO U Knjažja da Volodimira | 3:27 | ||||
| 2-15 | №13G358 | 2-15 | №13G3GITO — A -A -A -A -A -A -A -A -A -A -ATTO -ITTO. В Князья Его Посадим! | 2:36 | ||
| 2-16 | № 14 Ариозо — NE MALO VREMENI PROSLO S TECH POR | 9:39 | ||||
| 2-17 | 77777777777777777777777777777777777777777777777777 гг. К Тебе, Княгиня | 5:26 | ||||
| 2-18 | No. 16 Сцена — Aj! Князь! Батюски! | 7:15 | ||||
| 3-1 | № 17 Финал — Добро Пожаловат, Боджаре | 6:48 | ||||
| 3-2 | 777. | 7:17 | ||||
| Акт III | ||||||
| 3-3 | № 18 Март.0428 | 3-4 | No.19 Песня — Наш Меч Нам Даль Победы | 3:12 | ||
| 3-5 | No.20a Речитатив — Играйте, Трубы! | 1:46. Поле Брани | 6:43 | |||
| 3-8 | №22 Речитатив — Князь, Скорей Сбирайся В Путь | 1:55 | ||||
| 3-9 | №23 Трио — Владимир! Ужель Все Это Правда | 3:33 | ||||
| 3-10 | No.24 Finale — Князь Игорь Ускакал! | 4:10 | ||||
| Акт IV | ||||||
| 3-11 | No. 25 Плач — Ах! Плачу Я, Горько Плачу Я | 9:02 | ||||
| 3-12 | №26 Крестьянский хор — Оч, Не Бужный Ветер Завывал | 3:34 | ||||
| 3-13 | № 27 Recitative and Duet — Kak Unylo Vse Krugom | 2:40 | ||||
| 3-14 | 77777777777777777777777777777777777777777777777777777777777777777777777 и Du Мой Сокол Ясный! | 4:14 | ||||
| 3-15 | No.28 Gudok Players’ Song, Scena And Chorus — Ty Gudi, Gudi, Da | 4:59 | ||||
| 3-16 | No. 28 Песня, Сцена И Хор Гудокистов — Народ! Суда! | 3:45 | ||||
| 3-17 | № 29 Эпилог — DA, PRIVEL GOSPOD ‘UVIDET’ NAM | 2:37 |
‘ко Б Мне Дождаться чести9005
- Записано в – Мариинский театр
- Сделано – PMDC, Германия
- Издатель – Belaieff
- A&R, Руководитель записи [Продюсер записи] – Анна Бэрри
- Художественное руководство – Джордж Крамер0017
- Бас-вокал – Михаил Кит, Владимир Огновенко, Булат Минжелкиев*, Георгий Селезниев*
- Хор – Киров Хор
- Хормейстер – Валерий Борисов By – Gosia Jankowska
- Engineer [Balance] – Erdo Groot
- Engineer [Recording] – Jaap de Jong, Jean-Marie Geijsen
- Horn – Дмитрий Воронцов
- буклет – Anna Barry, Marina Malkiel
- Меццо-сопрано Вокал – Ольга Бородина
- Оркестр – Кировский оркестр
- Оркестровка – Александр Глазунов*, Николай Римский-Корсаков, Юрий Фалиек Николай Гассиев, Константин Плужников*
- Скрипка – Юрий Загороднюк
- Голос – Евгения Перласова*
- Штрих-код: 28944253726
- Матрица/биение (Диск 1): 442 538-2 01 +
- SID-код пресс-формы (Диск 1): IFPI 0119
- Матрица/биение (Диск 03 2): 9-4
- Код SID пресс-формы (диск 2): IFPI 0119
- Матрица / биение (диск 3): 449 540-2 01 /
- Код SID пресс-формы (диск 3): IFPI 0119
- Общество прав: BIEM / STEMRA
- Код этикетки: LC0305
- Другое (индивидуальный каталог № CD1): 442 538-2
- Другое (индивидуальный каталог № CD2): 442 539-2
- Другое (индивидуальный каталог № CD3): 442 540-2
- 7
Boris Годунов 1869 / Борис Годунов 1872
Мусоргский* — Мариинский театр, Санкт-Петербург*, Кировская опера* с оркестром*, Валерий Гергиев
Садко
Римский-Корсаков* / Кировский оперный театр* с оркестром, Санкт-Петербург*, Валерий Гергиев
- 7
Пуритани
Беллини* — Сазерленд*, Паваротти*, Капучилли*, Гьяурови * — Хор Королевского оперного театра, Ковент-Гарден, Лондонский симфонический оркестр* — Ричард Бониндж
Nabucco
Giuseppe Verdi / Piero Cappuccilli, Placido Domingo, Evgeny Nesterenko, Ghena Dimitrova, Lucia Valentini Terrani, Chor* & Orchester Der Deutschen Oper Berlin, Giuseppe Sinopoli
Madama Butterfly
Giacomo Puccini, Giuseppe Sinopoli , Мирелла Френи, Хосе Каррерас, Тереза Берганса, Хуан Понс, Хор Амброзианской Оперы* и Оркестр Филармонии
Турандот
Пуччини* — Сазерленд*, Паваротти*, Кабалье*, Гьяуров*, Краузе*, Пирс*, Джон Олдис Хор, Лондонский филармонический оркестр*, Зубин Мета
Тангейзер
Рихард Вагнер — Пласидо Доминго* · Шерил Студер · Агнес Бальтса · Матти Салминен (2) · Андреас Шмидт (2) · Хор Королевского оперного театра, Ковент-Гарден · Филармонический оркестр · Джузеппе Синополи
- 7
7
7
7
Манон Леско
Джакомо Пуччини — Мирелла Френи • Пласидо Доминго • Ренато Брусон • Курт Ридль • Роберт Гэмбилл, Хор Королевского оперного театра, Ковент-Гарден, Филармонический оркестр, Джузеппе Синополи
Jenůfa
Janáček* — Elisabeth Söderström, Wieslaw Ochman*, Peter Dvorský, Eva Randová, Lucia Popp, Wiener Philharmoniker, Sir Charles Mackerras
.
9005
9005
.
– Philips Classics
3 диска в двойной шкатулке «толстяк» и с книгой либретто на 248 стр.
(заметки на английском, немецком, французском и итальянском языках) и текст либретто на романизированном русском языке с переводом на английский, немецкий и французский языки), заключенный во внешний картонный короб.
Новая редакция спектакля для Мариинского театра.
Запись Мариинского театра, Санкт-Петербург, 10/1993.
SPARS Code: DDD
Recently Edited | Prince Igor (3×CD, Album) | Philips | PHCP-5327~9 | Japan | 1995 |
Русалка
Дворжак*, Флеминг*, Хеппнер*, Зайик*, Хавлата*, Урбанова*, Чешский филармонический оркестр*, Сэр Чарльз Маккеррас
