Ильич ленин: Владимир Ильич Ленин — Маяковский. Полный текст стихотворения — Владимир Ильич Ленин

Владимир Маяковский «Владимир Ильич Ленин»

Рейтинг

Средняя оценка:

7.35

Оценок:

43

Моя оценка:

—

подробнее

Владимир Маяковский

Поэма, 1925 год (год написания: 1924)

Аннотация:

Поэма на смерть Владимира Ильича Ленина, рассказывающая о его биографии, истории коммунистического движения, истории России 20-го века и роли в истории партии большевиков и её лидера В.И. Ленина…

© Dm-c

В произведение входит:

Обозначения:   циклы   романы   повести   графические произведения   рассказы и пр.

Входит в:

— условный цикл «Рассказы о Ленине»  >  антологию «Жизнь Ленина», 1982 г.

— антологию «О Ленине», 1967 г.

— антологию «Ленин в советской поэзии», 1970 г.

— антологию «Александр Блок. Сергей Есенин. Владимир Маяковский. Избранное», 1979 г.

— антологию «Советская историческая поэма», 1987 г.



Издания:ВСЕ (20)

/языки:

русский (20)

/тип:

книги (20)

1946 г.

1957 г.

1963 г.

1967 г.

1968 г.

1969 г.

1970 г.

1974 г.

1974 г.

1975 г.

1975 г.

1977 г.

1978 г.

1979 г.

1982 г.

1984 г.

1986 г.

1987 г.

1988 г.

2016 г.

Отзывы читателей

Рейтинг отзыва

Написать отзыв:

Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация

Маяковский.

«Владимир Ильич Ленин» • Расшифровка эпизода • Arzamas

У вас отключено выполнение сценариев Javascript. Измените, пожалуйста, настройки браузера.

КурсРусская литература XX века. Сезон 6ЛекцииМатериалы

Что общего между поэмой о вожде и Евангелием от Иоанна

Автор Лев Соболев

В советское время поэма Маяковского «Владимир Ильич Ленин» была в обяза­тельной программе. И с моими первыми классами мы старались прочесть эту поэму серьезно и как могли глубоко. Как ни убивали поэта, навязывая его, рас­писывая его строчки на лозунги и развешивая их на домах, как ни извра­щали смысл его произведений, ощущение настоящей поэзии, большого поэта — это ощущение у всех у нас было. Поэтому даже такие, в общем, вполне агитацион­ные пропагандистские и на первый взгляд совершенно партийные вещи, как поэ­ма «Владимир Ильич Ленин» или поэма «Хорошо», мы стара­лись тоже чи­тать добросовестно, всерьез и искать в них голос поэта и особен­ности его поэтики.

Говоря о композиции этой поэмы, мы неожиданно обнаружили, что она по­строе­­на абсолютно так же, как Евангелие от Иоанна. То есть на первый взгляд мы сами были ошарашены:

Если б

           был он

                       царствен и божествен,

я б

    от ярости

                     себя не поберег.

Я бы

       стал бы

                    в перекоре шествий,

поклонениям

                      и толпам поперек.

Это замечательные слова, которые, кстати, в сталинское время не печатались в тексте и вернулись в поэму только после 1956 года. В Евангелии от Иоанна начало звучит так: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Поэма Маяковского начинается с поиска слова:

Слова

          у нас

                    до важного самого

в привычку входят,

                                 ветшают, как платье.

Он ищет слово, чтобы описать небывалый феномен, небывалое явление — Ле­нина. Неужели Ленин — вождь тоже милостью Божьей?

Далеко давным,

                           годов за двести,

первые

            про Ленина

                                восходят вести.

И оказывается, что и начало капитализма, и африканский невольник, и кре­постной крестьянин — все это предвестья появления Ленина: 

Хоть для правнуков,

                                   не зря чтоб

                                                  кровью литься,

выплыви,

                заступник солнцелицый.

Потом появляется предтеча:

Время

           родило

                        брата Карла —

старший

              ленинский брат

                                          Маркс.

Все это предтечи, предвестья, все эти страницы окрашены ожиданием Мессии, Спасителя. И наконец, рождение:

По всему поэтому

                               в глуши Симбирска

родился

              обыкновенный мальчик

                                                        Ленин.

Не Ульянов. У Маяковского очень четко разделены эти два персонажа:

Коротка

              и до последних мгновений

нам

      известна

                      жизнь Ульянова.

Но долгую жизнь

                              товарища Ленина

надо писать

                    и описывать заново.

И дальше еще одна перекличка с евангельским текстом. Не фарисеи, не книж­ники, а простые люди. Маяковский не говорит «нищие духом», но похоже на то: это истинные ленинцы. Это безграмотный рабочий, это крестьянин-сибирец, это горец. И так же как Спаситель стал против целой мощной твер­дыни старой веры, так против сабель и пушек встал один скуластый лысый, один человек, как будто бы предупреждая, что царства земные падут.

Так вот давно замечено, что у Маяковского библеизмы не случайны. Библеиз­мы появляются у него именно в революционных стихах и в первых послерево­лю­ционных стихах, поскольку для него революция — это новое сотворение мира. И в стихотворении «Революция» (а оно написано между Февралем и Октя­­брем) он будет говорить о нашем новом Синае, о скрижа­лях, о том, что рождается новый мир: «Сегодня рушится тысячелетнее „Прежде“». И в поэме «Владимир Ильич Ленин» есть строки тоже очень показательные: 

Когда я

             итожу

                         то, что прожил,

и роюсь в днях —

                               ярчайший где.

я вспоминаю

                      одно и то же —

двадцать пятое,

                          первый день.

Что такое «первый день»? Это первый день сотворения мира. Для Маяковского первый день сотворения мира — это 25 октября. Все, что было до, — это до­исто­­рическое прошлое. Вообще, прошлое Маяковского мало интересует. И в поэ­ме «Хорошо» начинается для него интерес именно только тогда, 25 октя­­бря. Вот только тогда начинается жизнь. Он скорее устремлен в буду­щее, а не в прошлое. И дальше — деяния, смерть и бессмертие. И вплоть до та­ких формул, как, например, «гроб революции и сына и отца»:

Ветер

          всей земле

                             бессонницею выл,

и никак

             восставшей

                                  не додумать до конца,

что вот гроб

                     в морозной

                                         комнатеночке Москвы

революции

                   и сына и отца.

Я думаю, что параллель совершенно очевидна. И не случайно у Маяковского здесь появляется вполне религиозная церковная лексика:

Я счастлив,

                    что я

                              этой силы частица,

что общие

                  даже слезы из глаз.

Сильнее

              и чище

                           нельзя причаститься

великому чувству

                               по имени —

                                                      класс!

«Причаститься» — откуда вдруг у революционного поэта слово «причастие»? Но здесь, действительно, это не случайно, также как не случайна и тема бессмертия:

С этого знамени,

                             с каждой складки

снова

          живой

                     взывает Ленин…

Или:

…Ленин

               и теперь

                              живее всех живых.

Это не просто лозунг, это принципиальная позиция. И, наверное, любопытно было бы посмотреть, а насколько эти мотивы у Маяковского нашли продол­же­ние в поэзии следующих шести лет? Все-таки поэма «Владимир Ильич Ле­нин» — 1924 год, а Маяковский продолжает писать. И здесь, наверное, очень интересно было бы перечитать стихотворение «Разговор с товарищем Лени­ным» (1929):

Грудой дел,

                     суматохой явлений

день отошел,

                       постепенно стемнев.

Двое в комнате.

                            Я

                                 и Ленин —

фотографией

                       на белой стене.

Конечно, можно уподобить этот разговор молитве и общению с иконой. Но я ду­маю, что комментарий здесь должен быть другим. Я думаю, что здесь речь идет о том, что Маяковский в 1929-м и в начале 1930 года почувствовал, что ему нет места в современности:

С хвостом годов

      я становлюсь подобием

чудовищ

    ископаемо-хвостатых.

Товарищ жизнь,

          давай

             быстрей протопаем,

протопаем

      по пятилетке

             дней остаток.

Вот это ощущение. Ну или в стихотворении «Домой»:

Я хочу быть понят моей страной,

А не буду понят —

                                  что ж.

По родной стране

                               пройду стороной,

Как проходит

                        косой дождь.

Он, Маяковский, который всегда подталкивал время; он, Маяковский, который, по слову Цветаевой, «ушагал лет на 200 вперед и где-то там, на будущих пере­крестках, нас дожидается». Он, Маяковский, почувствовал, что он устаревает, что он не нужен времени. Он пишет стихотворение «Перекопский энтузиазм». Он постоянно в уста своих сатирических персонажей, своих врагов, вкладывает строчку, которая ему кажется самой опасной: «Теперь не девятнадцатый год. Людям для себя жить хочется» («Клоп»). 

Революция кончилась, а ему без революции, в общем, делать нечего:

Только

          жабры рифм

                              топырит учащенно

у таких, как мы,

                           на поэтическом песке.

И, собственно, это и предопределило, очевидно, роковой выстрел 14 апреля 1930 года. Разлад со временем — это страшнее отсутствия Лили Брик, это страшнее неудачи выставки «20 лет работы», это страшнее усталости, потому что это означает, что вся жизнь, все идеалы, вся работа перечеркнута. И оста­ется только убить себя.

Маяковский всю жизнь, особенно в первые годы своей работы, очень эффект­но, крупно, резко отказывался от старой культуры. Его подпись стоит под ма­ни­фестом «Пощечина общественному вкусу»: «Бросить Пушкина, Достоев­ско­го, Толстого с парохода современности». Он в первые послерево­люционные годы будет говорить: «А почему не атакован Пушкин?» Он будет рифмовать Растрелли и расстрелы. И он, конечно, глубочайшим образом связан с памя­тью жанра. Он связан с этой старой культурой. И дело не в анек­дотах, что он там на выступлениях читал «Евгения Онегина» наизусть. А дело в том, что без зна­ния старой культуры, того же Пушкина, или Бодлера, или Ин­нокентия Аннен­ского, Маяковский будет недопонят; Маяковский будет, может быть, про­сто не понят. Он корнями врос в русскую поэзию, и вырвать его оттуда уже никому не удастся.  

Радио Arzamas«Народная воля»:
первые русские террористы

Новый курс историка Льва Лурье о тайной организации XIX века, которая связала людей одного поколения любовью к крестьянству и научила их кидать бомбы в царя

Хотите быть в курсе всего?

Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу

Курсы

Все курсы

Спецпроекты

Лекции

10 минут

1/8

Блок. «Вися над городом всемирным…»

Как поэт в стихотворении об усовершенствовании государственного порядка передает привет Пушкину

Читает Лев Соболев

Как поэт в стихотворении об усовершенствовании государственного порядка передает привет Пушкину

7 минут

2/8

Хлебников.

«Слоны бились бивнями так…»

Как научиться разгадывать конструкции одного из самых сложных поэтов

Читает Олег Лекманов

Как научиться разгадывать конструкции одного из самых сложных поэтов

12 минут

3/8

Маяковский. «Владимир Ильич Ленин»

Что общего между поэмой о вожде и Евангелием от Иоанна

Читает Лев Соболев

Что общего между поэмой о вожде и Евангелием от Иоанна

16 минут

4/8

Алексей Толстой. От «Петра Первого» к «Буратино»

Как советскому писателю удалось протащить через цензуру плоть, наслаждение, красоту жизни и азарт

Читает Михаил Свердлов

Как советскому писателю удалось протащить через цензуру плоть, наслаждение, красоту жизни и азарт

9 минут

5/8

Мандельштам. «Мы с тобой на кухне посидим…»

Как стихотворение о счастье и уюте оборачивается ужасом и гибелью

Читает Олег Лекманов

Как стихотворение о счастье и уюте оборачивается ужасом и гибелью

12 минут

6/8

Солженицын.

«Раковый корпус»

Как «Раковый корпус» прикрывал «Архипелаг ГУЛАГ»

Читает Андрей Немзер

Как «Раковый корпус» прикрывал «Архипелаг ГУЛАГ»

9 минут

7/8

Маканин. «Кавказский пленный»

Почему в рассказе о чеченской войне возникает гомосексуальный подтекст

Читает Александр Архангельский

Почему в рассказе о чеченской войне возникает гомосексуальный подтекст

12 минут

8/8

P. S. Зачем вообще стихи?

Поэт Сергей Гандлевский размышляет о том, почему невозможно ответить на этот вопрос

Читает Сергей Гандлевский

Поэт Сергей Гандлевский размышляет о том, почему невозможно ответить на этот вопрос

Материалы

Путеводитель по ОБЭРИУ

Выходки Хармса, Введенского, Заболоцкого, Олейникова и других — и их последствия

Любимые русские писатели XX века

Победители голосования станут героями нового аудиокурса Arzamas

Как развлечься с андеграундными писателями

Что веселого делать в грустной позднесоветской Москве

О проектеЛекторыКомандаЛицензияПолитика конфиденциальностиОбратная связь

Радио ArzamasГусьгусьСтикеры Arzamas

ОдноклассникиVKYouTubeПодкастыTwitterTelegramRSS

История, литература, искусство в лекциях, шпаргалках, играх и ответах экспертов: новые знания каждый день

© Arzamas 2022. Все права защищены

Что сделать, чтобы не потерять подписку после ухода Visa и Mastercard из России? Инструкция здесь

Владимир Ильич Ульянов (Ленин), 1870-1924

Владимир Ленин

Владимир Ильич Ленин (Ульянов) — русский революционер, деятель коммунистического движения, основатель Советского государства. На всех этапах своей деятельности Ленину приходилось решать еврейский вопрос с идеологической, организационной и политической точек зрения.

В начале деятельности Ленина еврейский Бунд, представители которого принимали участие в российских социал-демократических съездах, был фактором, с которым нужно было иметь дело в его тактике как главы большевистской фракции, поскольку Бунд все больше передавал свое влияние меньшевикам и иногда балансировал против Ленина. Как и всякий русский революционер своего времени, Ленин нападал, быть может, с большей искренностью и энергией, чем другие, на антиеврейскую политику царского режима. По его инициативе большевистская фракция в 4^-й Государственная Дума (1912–1917) предложила закон об отмене всех ограничительных мер в отношении евреев, включая образование, государственную службу, черту оседлости частично и другие.

Он никогда не проявлял склонности использовать глубоко укоренившуюся ненависть к евреям в русских массах в качестве «топлива» для продвижения революции, как в своем личном, так и в политическом поведении. Ленин никогда не делал различий между людьми — как друзьями, так и врагами — по национальному или этническому признаку. С другой стороны, он рассматривал ассимиляцию евреев и их полное исчезновение в окружающей культуре и обществе как неизбежный и даже желательный результат человеческого прогресса. Он считал, что еврейская обособленность, даже в современном и секуляристском образе Бунда и социалистического сионизма, была пережитком докапиталистической эпохи и начала быстро исчезать в западных капиталистических странах, таких как Германия, Франция и Англия. Он рассматривал обособленное культурное и социальное существование евреев России как следствие антиеврейской дискриминации и гонений и как симптом отсталости России, в которой еще не рухнули средневековые разделения. Поэтому он осуждал не только все проявления антисемитизма, но и все формы еврейского национализма и сепаратизма как «реакционные» явления, отвлекающие еврейских рабочих от революционной солидарности со своими нееврейскими товарищами и от борьбы за грядущую революцию к разрушить все классовые барьеры и окончательно решить еврейскую проблему.

Ленин излагал свои взгляды на еврейский вопрос и вообще на национальный вопрос во многих статьях, например, «Положение Бунда в партии» (1903: Собрание сочинений , (1961 ⁴ ), 92–103). ), «Тезисы по национальному вопросу» (1913; там же , 19 (1963 ⁴ ), 243–51), «Культурно-национальная автономия» (1913; там же , 503–7), « Критические замечания по национальному вопросу» (1913; ibid. , 20 (1964 ⁴ ), 17–51). Во время Гражданской войны он отказался конфисковать брошюру Горьких «О евреях», несмотря на предупреждения, что она станет антибольшевистским орудием в руках контрреволюционеров.

После революции, когда Ленин пришел к власти в России (конец 1917 г.), он поддержал создание специальных отделов по еврейским делам как в правящей Коммунистической партии (Евсекция), так и в соответствующем министерстве (Комиссариат по делам национальностей, во главе с Иосиф Сталин). Не возражал он и против признания идиша национальным языком евреев, так как еврейские массы — особенно в бывшей черте оседлости — представляли собой большой этнический блок, со своей культурой и языком, с которым нужно было бороться средствами – особенно лингвистические – понимаемые им. Наряду с молчаливым согласием на фактическое признание еврейской «национальности» в Советской России, Ленин вел энергичную устную и письменную кампанию против антисемитизма и подстрекательства к погромам со стороны антисоветских правых сил (Белой армии). , украинские националисты, крестьянские анархисты и др.) и инициировал вскоре после революции декрет о запрете погромов и их зачинщиков (19 июля18). Таким образом, Ленин не только соблюдал один из своих идеологических принципов, но и встретил и мужественно боролся с самым демагогическим вызовом контрреволюционных сил, поднявшихся против его режима. Он обратил внимание на более высокий процент евреев в революционном движении, чем их доля в населении, и инициировал выдвижение евреев на более высокие посты в государственном и партийном аппарате.

Однако, несмотря на эту позицию, Ленин не выступал против жестоких преследований сионистов и подавления еврейского языка и еврейской религии советскими властями, хотя в его время многим арестованным сионистам и раввинам в конце концов было разрешено покинуть Россию и отправиться в Палестину. . Покушение от имени эсеров (1918), совершенное против него еврейкой Фаней Каплан, ничуть не изменило его отношения к евреям.

В конце жизни, во время болезни, Ленин пытался противостоять русскому «великодержавному шовинизму» молодой советской власти, которая за его спиной с чрезмерной жестокостью вмешивалась в жизнь других национальностей страны (таких как грузины) и тем самым нарушили его принципы в национальном вопросе. Еврейский аспект, однако, не играл никакой роли в этой последней борьбе, поскольку антисемитизм советского режима проявился неприкрытым лишь спустя годы после его смерти. Это развитие символизирует тот факт, что среди восьми речей, записанных Лениным в 1919, семь были перезаписаны в Советском Союзе на долгоиграющую пластинку и проданы в 1961 году, во времена Хрущева, но одно выступление не было перезаписано — его выступление против антисемитизма.

БИБЛИОГРАФИЯ

С. Шварц, Евреи в Советском Союзе , (1961), индекс; Ю.