Содержание
“Государь-искупитель» и его «невинное государство»: был ли у России шанс на демократию?
- Анастасия Голубева
- Би-би-си
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Автор фото, AFP/AFP via Getty Images
Подпись к фото,
Владимир Путин и Борис Ельцин, 16 августа 1999 года
22 года назад, 16 августа 1999 года Госдума утвердила Владимира Путина в должности премьер-министра. За неделю до того Ельцин объявил молодого директора ФСБ своим преемником. Назначение преемника — а не конкурентные выборы нового главы государства — стало прецедентом, положившим основу всему последующему правлению Путина и политической ситуации, складывающейся при нем.
Исследователи политической науки называют 90-е годы XX века в России периодом транзита или перехода. Эти термины описывают состояние государства, когда оно меняет свою политическую систему с авторитарной на, предположительно, более демократическую.
Так, через транзит в то время прошли все ставшие независимыми странами республики бывшего СССР. Некоторые постсоветские государства даже и не пытались становиться демократиями и превратились в персоналистические автократии, другие действительно сделали выбор в пользу демократических свобод и честных выборов.
Но Россия выбивается из этого ряда тем, что 90-е годы, по крайней мере формально, здесь были посвящены строительству демократии и свободного рынка. Российские официальные лица до сих пор называют страну успешной и свободной демократией, однако, очевидно, что таковой она не является. И ключевыми фигурами в этом «провале демократизации» исследователи называют двух российских президентов — Ельцина и Путина.
Би-би-си рассказывает о четырех исследованиях, в которых анализируется, как демократия строилась и разрушалась при Борисе Ельцине и Владимире Путине. Могла ли она вообще прижиться в России?
Стивен Фиш: от демократии к олигархии
Еще в 2005 году известный исследователь российской политики, профессор Университета Беркли Стивен Фиш выпустил исследование «Демократия в России пущена под откос» (Democracy Derailed in Russia), которое считается основным трудом по проблемам демократии в этой стране.
Фиш описывает, как наблюдал становление демократии, живя в России в 90-е годы, и к концу ельцинской эпохи понял, что демократия превратилась в олигархию. Путь этого превращения он и описывает в опирающейся на статистику и классиков политической науки книге.
Фиш предлагает мерить «демократичность» какой-либо страны согласно семи критериям, которые разработал известный американский теоретик Роберт Даль.
Критерии таковы: наличие контроля над властью путем выборов и ограничения сроков мандатов, справедливые выборы, открытый допуск к избирательной системе, участие всего населения в выборах, свобода политических высказываний, свобода получения информации и свобода политических ассоциаций (возможность создавать любые объединения в мирных целях).
Фиш приходит к выводу, что в конце 90-х — начале нулевых Россия соответствовала некоторым из этих критериев чисто формально, либо не соответствовала совсем.
- Владимир Путин написал статью про проект «анти-России».
Откуда взялось это понятие? - «Люди Путина»: одиссея офицера КГБ, который навсегда остался в Дрездене
- Предшественники глазами Путина: от Ленина до Ельцина
Откуда взялось это понятие?«Россия не просто поменяла одну форму монократии на другую с момента распада Советского Союза. В отличие, скажем, от Беларуси, Узбекистана и Туркменистана, в российской политике есть некоторые элементы плюрализма и конкуренции. Но фальсификация, принуждение и произвольная дисквалификация кандидатов [на выборах] являются частыми и повсеместными — а не просто случайными — особенностями выборов в постсоветской России».
«Право на свободу слова и право на свободу ассоциаций — важнейшие требования для свободного формирования и выражения политических предпочтений населения — [в России] ограничены. Эти условия забрали контроль над политической жизнью из рук электората в целом и передали его ограниченному слою чиновников, которые манипулируют процессом в своих собственных целях.
Таким образом, в России возникла олигархия, а не демократия», — констатирует Фиш.
Автор фото, TASS via Getty Images
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Подкаст
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Подкаст
Он особо обращает внимание на то, как зависимость экономики от нефти и газа может способствовать провалу планов демократизации. И приходит к выводу, что ресурсные богатства создают масштабную сеть коррупции в любой стране, где нет отлаженных и устоявшихся законов.
Россия здесь не исключение: «Богатство ресурсов может повлиять на стимулы для участия в политике. Это побуждает самых жадных, самых мерзких и самых бессовестных стремиться к высоким должностям».
Поэтому Фиш отмечает и отсутствие в российской политике профессиональных политиков («харизматичных бюрократов»).
Особенно, подчеркивает он, их нехватка заметна среди демократических сил. Так, многие политики-демократы девяностых и нулевых были экономистами и не понимали, как работать на избирательных кампаниях.
Проблема и в том, что система российского депутатства, как ни странно, не предполагает занятия политикой, и поэтому политиков из депутатов Госдумы и не получается: «Если бы парламент был местом реальной власти, либерально настроенные люди, которые обладали тем, что [Макс] Вебер назвал «сильным стремлением к власти и присущими ему качествами», сочли бы его привлекательным местом для карьеры. Но парламент не предлагал и не предлагает «власти и ответственности», о которых говорил Вебер».
При этом, сравнивая подходы Ельцина и Путина к демократии, Фиш отмечает, что первый российский президент хоть и отошел от демократических идеалов, которые отстаивал еще при Горбачеве, но все же политика при нем была хотя бы частично открытой.
«Ельцин подвергал себя риску проиграть выборы и никогда не терял способности терпеть публичную критику.
Более того, он последовательно пропагандировал инклюзивное, надэтническое определение государства», — пишет Фиш.
Для Путина же идея государства и внутренней политики состоит совсем в другом: «членство в национальном сообществе, социальная солидарность и непоколебимая лояльность государству».
Фиш отмечает, что политическому режиму с такой установкой (он называет его «неосоветским») нужен культ личности. И такой культ личности уже в какой-то мере сформировался к президентским выборам 2004 года.
Поэтому выводы о возможности построения демократии неутешительны — нужны значительные преобразования в системе выборов и законов и ограничение президентской власти, чего при Путине явно не случится.
«С трагической частотой президенты, наделенные огромной властью, с каждым годом пребывания на своем посту теряют способность осознавать свои личные ограничения. Открытая политика не придет в Россию под наблюдением Путина. Еще предстоит выяснить, вызовет ли стремление Путина к диктатуре противодействие во имя права на самоуправление», — заключает в 2005 году американский исследователь.
Евгений Ясин: есть ли в России демократическая традиция?
Известный экономист и научный руководитель Высшей школы экономики Ясин, как и Фиш, написал свою книгу «Приживется ли демократия в России?» после выборов 2004 года. К тому времени «Единая Россия» уже имела абсолютное большинство в Госдуме, но и оппозиция оставалась еще не настолько маргинализированной, как в 2010-х.
В это время, как подмечает Ясин, и возникает основная дилемма — является ли политический курс Путина и «Единой России» демократическим или демократия осталась где-то с преобразованиями 90-х.
Поэтому его труд можно назвать попыткой доказать необходимость демократии в России и — возможно, в первую очередь — показать ее необходимость для еще не закостеневшей тогда правящей элиты.
Автор фото, Peter Turnley/Corbis/VCG via Getty Images
Подпись к фото,
Классическая фотография, которую можно назвать «Борис Ельцин отбирает власть у Михаила Горбачева» (1990 год)
Проанализировав все те же семь признаков демократии Роберта Даля, Ясин приходит к довольно позитивному выводу, что стакан демократии в России наполовину пуст и наполовину полон.
Поэтому, считает он, Россию 2004 года можно описать как «управляемую» или «закрытую демократию»: страну с демократическими институтами, но предопределенными выборами.
Далее Ясин пытается найти «демократическую традицию» в российской истории и через нее показать, что российскому государству не чужда открытая и конкурентная политика. Однако характеризует эту «демократическую традицию» не как вовлечение всех слоев населения в политику, а как исторические периоды, во время которых была возможна борьба различных политических сил за способность принимать государственные решения.
Следуя этому определению, Ясин относит к демократическим периодам Смутное время, Земский собор 1648-49 гг., реформы Александра Второго, революцию 1905-1907 гг. и, наконец, период после Февральской революции.
Так, в Смутные времена монарха выбирал Земский собор, а через почти 40 лет этот же орган добился торговых привилегий для дворянства и принятия Соборного уложения — свода законов Русского царства.
Россия была готова к демократии и в 1917 году, когда было создано Учредительное собрание, утверждает Ясин. Он видит в приверженности к структурированному и, что для него главное, мирному подходу тогдашних демократических революционеров особую важность для будущего российской демократии. Но надежды на свободное правление были разрушены нежеланием членов элиты делиться властью и предоставлять кому-то контроль над ней.
Проведя экскурс по демократическим, как он считает, страницам истории, Ясин заключает, что задатки демократии в России появляются только в момент «ослабления государства» и все они были преждевременны, а значит, демократическая традиция в России весьма слаба.
Однако она продолжается при Горбачеве, чью перестройку Ясин называет «шестым демократическим эпизодом» в истории России и предлагает поставить последнему генсеку памятнику как отцу «российской демократии».
Тем не менее демократия все-таки не приживается в России и с началом 90-х: не хватает новых сильных демократических институтов, общество не понимает, как распоряжаться своими правами и свободами.
Это позволяет Ельцину сделать первый шаг назад от демократии в 1993 году, когда он распускает парламент, выступавший против проводившихся экономических реформ.
«Ельцин сделал стратегический выбор: он принес в жертву реформам нормы демократии. Бессмысленно отрицать это. Пусть по необходимости, ради высоких целей, но уже в новой демократической России был создан прецедент нарушения основного закона исполнительной властью в ущерб власти законодательной», — пишет Ясин.
В следующие три года Ельцин старался загладить грехи перед демократией, считает экономист, но она все более теряла привлекательность в глазах общества. А во время выборов 1996 года становится в очередной раз понятно: демократия в России прижиться не может.
- Как Ельцин смог победить в 96-м
- Участники путча и штурма Белого дома в 1993 году: «Шансов на мир не было»
- Путч 1991 года глазами британских журналистов
В то время победа коммуниста Зюганова на президентских выборах казалась неминуемой, и единственно демократическим шагом для правящей элиты было бы довериться демократии — то есть честным выборам.
Но идеалы свободных выборов снова были принесены в жертву, и именно те выборы и породили «управляемую демократию», считает Ясин.
Удивительно, однако, что он считает такой отход от демократии лучшим выбором из имеющихся: если бы к власти слова пришли коммунисты, случилась бы «трагедия», которая, «возможно, навсегда перечеркнула бы демократические перспективы России».
«Управляемая демократия» наглядно продемонстрировала, каким может быть ее результат, когда Путин был назначен преемником Ельцина. Политическая элита поняла эффективность этого инструмента: смена власти проходит законно, опираться на мнение население — необязательно, главное — иметь крепкую команду единомышленников.
Поэтому Ясин с удивлением обнаруживает, что обещанный Путиным курс на продолжение либеральных реформ завернул совсем в другую сторону и обернулся отменой губернаторских выборов, усмирением активных бизнесменов, зачисткой СМИ и органов самоуправления.
Управляемая демократия уже в начале нулевых оказалась на грани превращения в авторитарный режим.
Автор фото, Antoine GYORI/Sygma via Getty Images
Подпись к фото,
«Управляемая» демократия вылилась, в том числе, и в зачистку независимых СМИ (2001 год, демонстрация в поддержку НТВ)
В итоге Ясин пытается объяснить нежизнеспособность демократии в России «национальным характером», который одновременно привык и к подчинению, и к недоверию государству. Устранить эти черты характера населения можно, по мнению Ясина, только через изменение государственных институтов.
Это значит, что у России есть два варианта — модернизация «сверху» (то есть под управлением государства) и модернизация «снизу» (инициаторами здесь станут общество и бизнес).
Первый вариант не нравится Ясину, потому что он видит в нем контроль над бизнесом, вмешательство государства в экономику и зачистку политического поля, где останется только ручная оппозиция, а федеральный центр окажется в изоляции от регионов.
Второй же сценарий Ясин описывает как расцвет активности частного бизнеса и усиление органов самоуправления, что будет означать очередное ослабление государства.
Второму варианту, считает Ясин, необходима сильная демократическая коалиция, которая сможет не допустить новых потрясений при борьбе за власть.
Поэтому Ясин предлагает разрозненным сторонникам демократии поскорее объединиться в общее движение, а государству — задуматься над хотя бы частичной либерализацией политики и бизнеса.
Однако, прогнозирует Ясин, скорее всего правящая элита будет держаться за свою власть. А это значит, что шаги к демократизации можно будет увидеть только через 5-10 лет, заключает он в 2004 году.
Тимоти Снайдер: Россия как воплощение философии Ивана Ильина
В книге 2018 года «Дорога к несвободе» (The Road to Unfreedom: Russia, Europe, America) историк из Йельского университета Тимоти Снайдер сразу же заявляет, что у России после СССР не было никакого шанса на демократию.
Но аргументирует это не отсутствием крепких демократических институтов вроде выборов и законов, а философией, которая лежит в основе политического мышления российских лидеров.
Так, Снайдер видит в том, как складывалась политика в России, буквальное отражение философии русского мыслителя начала XX века Ивана Ильина.
Ильин был выслан из России на «Философском пароходе», в эмиграции был ярым критиком коммунистического режима, приверженцем фашизма Муссолини, приветствовал пришествие нацистов к власти в Германии.
Все это не помешало Владимиру Путину активно цитировать Ильина в своих речах, рекомендовать его работы коллегам из «Единой России» и устроить в 2005 году перезахоронение останков философа в Москве.
- «Он демократ и любит Запад»: что Ельцин говорил Клинтону о своем преемнике Путине
Все дело в том, что Ильин считал Россию «невинным» государством, которое всю свою историю сталкивается с угрозами и захватами.
«По словам Ильина, каждое сражение, в котором когда-либо участвовали русские, было оборонительным. Россия всегда была жертвой «континентальной блокады» со стороны Европы. Как видел Ильин, «русская нация с момента ее полного обращения в христианство может насчитывать почти тысячу лет исторических страданий».
«Россия не делает ничего плохого; зло может быть причинено только России. Факты не имеют значения, и ответственность исчезает», — пересказывает идеи Ильина Снайдер.
Именно поэтому для Ильина важна и роль «государя-искупителя» в российском государстве, который возьмет на себя роль командования в этой безвременной самообороне: «Разрешить русским голосовать на свободных выборах, подумал Ильин, все равно что позволить эмбрионам выбирать свой вид».
Так, демократия не утвердилась в России из-за этого самого подхода к выборам. Снайдер обращает внимание на удивительный для демократических стран парадокс: «власть никогда не переходила из рук в руки после свободно оспариваемых выборов».
Ельцин стал президентом России вследствие выборов, которые прошли тогда, когда России еще не существовало: «Ельцин просто остался президентом после обретения независимости». Выборы 1996 года только укрепили эту избирательную парадигму российской политики.
В 1999 году требовались очередные выборы для смены президентской власти, но случилось то, что Снайдер находит очень близким для доктрины Ильина: «очень богатые люди выбрали нового искупителя России».
«Чтобы найти своего преемника, окружение Ельцина организовало опрос общественного мнения о любимых героях популярных развлечений. Победителем стал Макс Штирлиц. <…> Вымышленный Штирлиц был советским агентом, работавшим в немецкой военной разведке во время Второй мировой войны, коммунистическим шпионом в нацистской форме. Владимир Путин, занимавший бессмысленный пост в восточногерманских провинциях во время своей карьеры в КГБ, считался наиболее близким к вымышленному Штирлицу», — объясняет Снайдер выбор в пользу Путина.
Автор фото, DMITRI ASTAKHOV/AFP via Getty Images
Подпись к фото,
Вымышленный Штирлиц был советским агентом, работавшим в немецкой военной разведке. Офицер КГБ Путин тоже работал в Германии
Так в России родилась та самая «управляемая демократия». Один из ее главных идеологов Владислав Сурков явно повторял идеи Ильина, когда в 2005 году говорил, что в России нет культуры демократии, чтобы люди, например, могли сами выбирать себе губернаторов.
Термин «управляемая демократия» Сурков изменил на более подходящее для России: «суверенная демократия».
«Демократия — это процедура смены правителей. Квалифицировать демократию прилагательным — «народная демократия» во времена коммунизма, потом «суверенная демократия» — означает отменить эту процедуру», — комментирует Снайдер.
По его словам, это такой же трюк, как и тот, который проделывал в своих работах Ильин, называя российского правителя «демократическим диктатором».
Так, следуя идеям Ильина, российские политики пришли к консенсусу о том, что «российский народ должен иметь столько свободы, сколько он готов иметь».
Демократия для России — это свобода в подчинении народному лидеру. Поэтому «россияне не имели права протестовать против антидемократических действий своего правительства, поскольку демократия требовала от них привести свои души в соответствие с законами, запрещающими такие протесты», заключает Снайдер.
Владимир Гельман: институциональная ловушка Путина
Известный российский политолог Владимир Гельман в своей книге 2015 года «Авторитарная Россия» (Authoritarian Russia. Analyzing Post-Soviet Regime Changes) пытается описать, как страна пришла к авторитарному режиму через максимизацию президентской власти.
Гельман подробно описывает ельцинские конфликты с парламентом в 90-х годах и именно в них видит заложенную для провала демократии в России основу.
- Как Ельцин сделал то, о чем тихо мечтал советский человек
В 1991 году Съезд народных депутатов не стал работать над проектом конституции, а предоставил Ельцину чрезвычайные полномочия. Гельман говорит, что это заморозило все существовавшие в России в то время политические институты, так как президент получил право издавать указы, имеющие такую же юридическую силу, как и законы, принятые парламентом.
Гельман отмечает, что новая политическая элита во главе с Ельциным никогда не имела «идеологического или организационного единства», а образовалась на почве «негативного консенсуса» против предыдущего российского режима.
Поэтому прецедент с чрезвычайными полномочиями президента просто поставил перед Ельциным и его окружением задачу сохранить и удерживать эту самую власть.
«Если, по словам Адама Пшеворского и других, демократия — это «система, в которой действующие лица проигрывают выборы и покидают свой пост, когда того требуют правила», тогда у победившей коалиции вокруг Ельцина в октябре 1991 года не было стимулов для построения демократии — не из-за их личной позиции, а из-за отсутствия рациональной мотивации рисковать добровольно потерять власть», — пишет Гельман и настаивает, что проект демократизации в России был отложен и забыт еще тогда, в 1991 году.
Это желание усилить президентскую власть вылилось в споры о новой конституции России и известные события осени 1993-го — разгон парламента и штурм Белого дома.
Автор фото, Wojtek Laski/Getty Images
Подпись к фото,
Здание российского Белого дома после обстрела (1993 год)
Ельцин хотел, чтобы конституция закрепляла в России президентско-парламентскую форму правления, а парламент настаивал на премьер-президентской республике. Достичь компромисса было невозможно, и Ельцин пошел на госпереворот.
«Ельцин и его команда эффективно устранили своих конкурентов, которым не хватало общественной поддержки; сама идея подотчетности исполнительной власти перед законодательной властью была похоронена, как и идея сдержек и противовесов», — описывает Гельман последствия.
Поэтому новая российская конституция была фактически «юридическим закреплением победы Ельцина над парламентом».
«Несмотря на то, что конституция включала длинный список деклараций о правах человека и индивидуальных свободах, эти декларации были более или менее пустой оболочкой, поскольку документ не предоставлял рабочих механизмов реализации этих прав и свобод.
На самом деле только президент, который, как утверждалось, был юридическим гарантом конституции, мог осуществлять эти права и свободы на основе принципа доброжелательности», — пишет Гельман.
Это подтверждает и сам Ельцин: «Грубо говоря, кто-то в стране должен быть главным. Вот и все».
А Гельман описывает политическую логику в России цитатой политолога Адама Пшеворского: «Поскольку любой порядок лучше любого беспорядка, любой порядок и устанавливается».
Тем не менее Гельман находит, что установить «любой порядок» Ельцину все же было затруднительно: слабая экономика, слабеющее влияние «центра» на этнические республики, упадок в работе правоохранительных органов и расцвет преступных группировок.
Более того, сама политическая коалиция вокруг Ельцина продолжала терять популярность и разваливалась на конкурирующие политические кружки.
Гельман видит, как все эти негативные итоги правления Ельцина стали уроками для нового президента Путина.
Поэтому политолог описывает задачу первых сроков Путина очень просто: стать тем самым единственным хозяином в стране, о котором и говорил Ельцин.
Так, после прихода Путина к власти, впервые за 10 лет, российский парламент стал оказывать стабильную поддержку президенту: «влияние законодательного органа сводилось к решительному голосованию за предложения исполнительной власти, независимо от их содержания».
Гельман сравнивает Путина с «крестным отцом» — лидером мафиозного клана, который руководит методом «кнута и пряника».
«Лояльность различных слоев российской элиты режиму и лично Путину предоставила им доступ к огромным возможностям для получения благ в обмен на их поддержку политического статус-кво. Этот механизм, основанный на всеобщей коррупции, обогатил входивших в этот навязанный консенсус, но он также позволил российским правителям в любое время увольнять нелояльных подчиненных субъектов, обвиняя их в злоупотреблениях или халатности», — указывает политолог.
Если персоналистское правление Ельцина было основано на принципе «разделяй и властвуй», который он практиковал по отношению к различным региональным и олигархическим группировкам, то Путин и его окружение «стремились создать долгосрочные основы для стабильности и преемственности своего режима».
Так, недолгое отсутствие Путина на посту президента в 2008-2012 гг. никак не преуменьшило его власть: никто другой не обладал авторитетом, хотя бы слегка сопоставимым с личным влиянием Путина.
Такую политическую конфигурацию в России Гельман называет «институциональной ловушкой» — «стабильным, но социально неэффективным равновесием».
Россия оказалась в ситуации, когда единственным стимулом для политических преобразований являются реальные угрозы политического выживания российской элиты.
«До тех пор, пока «стабильность», предлагаемая Кремлем, сохраняется, Россия оказывается в порочном круге; чем дольше сохраняется режим статус-кво, тем меньше шансов на успешное преодоление институциональной ловушки, в которой он оказался», — заключает Гельман.
за что Борис Ельцин достоин уважения — РБК
1 февраля Борису Ельцину исполнилось бы 85 лет. Какой след он оставил в истории России?
История современной России началась 25 лет назад, когда в 1991 году от СССР начали откалываться союзные республики. В течение 1991 года они проводили референдумы и объявляли о собственной независимости. В декабре Совет Республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования СССР в связи с образованием СНГ. Что изменилось в стране за это время?
Ядерная Югославия
В России исторические истины часто попадают под влияние политики. Долгие годы я дискутировал со своими коллегами (журналистами и историками) о первом президенте России Борисе Ельцине и о его деятельности. Такие яркие личности постоянно провоцируют споры.
adv.rbc.ru
Я считаю Ельцина одним из самых важных глав государства во всей российской истории начиная с XV века. Если Михаил Горбачев дал народу свободу, то Борис Ельцин построил демократию и сформировал новые институты власти, несмотря на огромные трудности, которые Россия переживала в то десятилетие.
adv.rbc.ru
Демократия является пока единственной цивилизованной политической системой в развитом мире. Она несовершенна, имеет немало недостатков и, как показывают польские события последних месяцев, если люди ее не защищают, преподносит сюрпризы.
Что важнее — добавить еще один квадратный метр территории во владение уже и так самой большой и трудноуправляемой страны мира или создавать лучшие условия для жизни своих граждан? Построить еще одну мощную ракету (а сколько их уже в арсеналах? Их не хватает?) или комплектовать детские сады, школы, университеты современным оборудованием? Или просто кормить голодный народ, как случилось в 1991-м?
Для тех, кто сегодня в России болеет «беловежском синдромом», хочу сказать, что в ночь с 7 на 8 декабря 1991 года Борис Ельцин не только выбрал между империей и демократией, но также между сложным прошлым и богатым будущим. Такое эпохальное решение было принято в пользу России и ее граждан. Самое главное, что все ядерное оружие было перемещено в надежные места.
После Беловежского соглашения Запад стал воспринимать Россию как партнера, а не как угрозу.
Когда Москва была приглашена в «Большую восьмерку», у нее было все необходимое, чтобы вступить в клуб? Вряд ли, но повторить трагедию Версальской Германии никто не желал. И Борис Ельцин стал гарантом мира и стабильности от Бреста до Владивостока.
Представьте, что было бы, если бы в трагическом октябре 1993-го он проиграл. Россия и бывшие республики неизбежно превратились бы в ядерную Югославию. Важны заслуги Ельцина перед человечеством, а не только перед отечеством.
Мужество и настойчивость
Борис Ельцин совершил невероятное, когда в 1996 году, несмотря на инфаркт, чудом выиграл президентские выборы с больничной койки.
Он имел мужество, чтобы бороться против коммунистической системы. Сколько политиков поднялись бы на танк во время путча 1991 года, когда рядом могли скрываться снайперы?
Его ругают за экономику, за гайдаровскую «шоковую терапию», за девальвацию рубля 1998 года.
Но нужно учитывать ряд моментов. Во-первых, он наследовал страну, проигравшую холодную войну, стоявшую на грани пропасти. Здесь та же самая ситуация, когда ругают врача, а не пациента, ведущего дурной образ жизни. Как показал опыт Германии в 2002–2003 годах, реформы надо проводить, когда есть деньги, а не когда все тонет. После нефтяного кризиса 1973 года Леонид Брежнев должен был модернизовать страну, а не начинать сумасшедшую гонку вооружений и нападать на Афганистан в 1979-м.
Во-вторых, в начале 1990-х в мире не было никакого предшествующего опыта трансформирования централизованной экономики в рыночную, капиталистическую. Нужно ответить на один вопрос: в постсоветской России возможно ли было следовать по «китайскому пути», то есть проводить медленные и постоянные реформы? Однозначно, нет. Россияне не китайцы, у них другой менталитет, да и экономическая ситуация отличалась.
В-третьих, я не знаю ни одного государственного деятеля, который заранее объявил бы, что на следующий день будет девальвация национальной валюты.
Именно это непопулярное и необходимое решение августа 1998-го дало России силу, чтобы она благодаря нефтедолларам стремительно развивалась в первом десятилетии XXI века.
Патриоты ругают Ельцина. Но при ограниченных возможностях тех времен он сохранил стране статус державы, наверное, уже надо признать, региональной. Он построил пять стратегических подводных лодок, чтобы поддерживать хоть какое-то равновесие с США, и воплотил в жизнь разработки межконтинентальной баллистической ракеты «Тополь-М». Вам кажется, этого мало для голодной страны?
Вовремя ушел
Конечно, Борис Ельцин имел недостатки. Он не был в состоянии, особенно во время второго срока президентства, контролировать работу своих подчиненных. И допустил немало ошибок, в том числе трагическую войну в Чечне в конце 1994-го.
Его ненавидели на родине коммунисты и националисты, за границей (особенно в Европе) — левые силы. Его называли алкашом. Его единственная вина была в том, что он победил диктатуру и окончательно закрепил свободу в своей стране.
Заклятый враг коммунизма и национализма, Борис Ельцин ушел из политической жизни, когда эти угрозы исчезли и кровавый век идеологии закончился. «Берегите Россию», — сказал он во время прощания.
А сколько русских или советских глав государств в истории ушли добровольно? Он мог спокойно организовать третий срок, оправдываясь тем, что первый начал, когда еще существовал Советский Союз.
Он этого не сделал. В декабре 1999 года Борис Ельцин понял, что его миссия закончилась. С ним Россия вернулась в международное сообщество и ее граждане перестали быть подданными империи.
Борис Ельцин | Россия | The Guardian
Борис Ельцин, скончавшийся в возрасте 76 лет, был самой противоречивой фигурой в новейшей российской истории, вызывая у своих соотечественников даже более сильные эмоции, чем Михаил Горбачев, которого он сменил в Кремле.
В то время как Горбачев руководил упадком Коммунистической партии и распадом советской империи в Восточной Европе, именно Ельцин, первый избранный президент России, похоронил сам Советский Союз.
За это он снискал эйфорическое восхищение одних сограждан и яростную ненависть других.
Второй яркой славой Ельцина было его решение запустить Россию в направлении рыночных реформ по пути, известному как «шоковая терапия», вновь обрушив на себя лавину похвал и ярости.
Затем, в октябре 1993 года, в странном для зарождающейся демократии эпизоде, он приказал танкам атаковать здание российского парламента в разгар 18-месячной борьбы с избранными депутатами.
Наконец, чуть более года спустя, он приказал российским войскам, большинство из которых были призывниками, попытаться подавить восстание в Чечне, которое с тех пор остается ключевым вопросом. Этот опрометчивый поступок унес на смерть больше российских граждан, чем 10-летняя война, которую Советский Союз вел в Афганистане до 19-го века.89.
Любое из этих действий обеспечило бы Ельцину место в списке сильных русских лидеров, начиная с Ивана Грозного. Все четверо вместе создают выдающийся рекорд для человека, который до 56 лет был практически неизвестен ни в России, ни тем более за границей.
авторитаризма. Он получил сильную поддержку со стороны западных правительств, которые опасались возвращения к коммунистическому правлению, но путали личность с процессом. Они часто упускали из виду ошибки Ельцина и поощряли его к принятию конституции, которая концентрировала огромную власть в руках президента, а не создавала надежную систему сдержек и противовесов. Но поддержка Запада, по крайней мере, предотвратила откат, и, несмотря на намеки на то, что он может отменить президентские выборы 19В 1996 г., когда опросы общественного мнения предполагали, что он крупно проиграет, или даже парламентские выборы 1999 г., Ельцин неохотно отдал дань уважения системе.
Ельцин родился в крестьянской семье в селе Бутко на Урале. Когда единственная корова в семье умерла, отец Ельцина переехал в Пермь, чтобы работать разнорабочим на стройке. Семья из пяти человек прожила в одной комнате коммунальной избы 10 лет. Не отличившись в школе, Ельцин 14 лет проработал инженером-строителем, пока не поступил на работу в горком КПСС в Свердловске (бывшем Екатеринбурге) штатным чиновником.
Партийная лестница была единственным путем карьерного роста, доступным амбициозному, но не выдающемуся молодому человеку. Интеллектуально блестящие люди могли претендовать на научную карьеру и членство в Академии наук, где членство в партии было желательным, но отнюдь не обязательным. Для менее талантливых коммунистическая партия была лучшим путем к продвижению.
В суровых послевоенных условиях промышленного Урала, предназначенного для бурного развития московскими планировщиками, Ельцин умел и энергично продвигался вперед. Он стал первым секретарем Свердловской партии в 1976. В монолитной системе правления коммунистической партии быть главой регионального отделения было равносильно тому, чтобы быть своего рода колониальным администратором. Коммунистическая партия была почти военной структурой. Региональные начальники получали приказы от людей сверху и передавали их нижестоящим эшелонам. Не было необходимости вести переговоры с конкурирующими силовыми структурами или политическими лидерами с иными взглядами, поскольку их не было.
Величина пространства для маневра регионального партийного секретаря заключалась в том, чтобы лоббировать центральные власти для получения дополнительных средств для своего района, для строительства новых заводов, дорог или школ. Секретарь парткома проявил себя своей эффективностью в достижении цели.
Ельцин был верным слугой центра. Когда в 1977 году Политбюро приказало ему снести дом, в котором в июле 1918 года был убит последний царь Николай II и его семья, он с готовностью подчинился. Дом становился центром скромных демонстраций, и Москва хотела, чтобы его убрали.
После прихода к власти в марте 1985 года Горбачева и начала перестроечных реформ Ельцин был приглашен в Политбюро в качестве члена без права голоса. Благодаря своей динамичности он казался хорошим человеком. Ему было поручено управлять Москвой. Хотя он энергично приступил к новой работе и создал популистский имидж широко разрекламированными поездками на автобусах и трамваях, он начал терять терпение, когда столкнулся с противодействием укоренившихся бюрократов.
К лету 1987 ему не терпелось переехать. На эффектном октябрьском заседании ЦК, которое должно было быть посвящено исключительно проекту речи Горбачева по случаю 70-летия революции, Ельцин раскритиковал Горбачева и объявил, что уходит из Политбюро. Его действия положили начало расколу между двумя мужчинами, который так и не был излечен.
Непосредственный кризис замяли, но после юбилейных торжеств Ельцина вызвали на собрание московского отделения партии, где его сняли с поста городского головы. Но вместо того, чтобы быть полностью убранным со сцены, как это произошло бы при прежних советских лидерах, Ельцину дали второй шанс. Горбачев назначил его заместителем министра по строительству. Эта работа означала понижение в должности, но Горбачев хотел представить себя лидером с более мягким и согласованным стилем правления, чем его предшественники. В прошлом топ-менеджеры, попадавшие в немилость, теряли все.
Когда в 1989 году началась подготовка к первым за более чем 60 лет конкурентным выборам в стране, Ельцин – побежденный, но далеко не проигравший – увидел возможность для возвращения.
Выставляя себя мучеником и резко критикуя неспособность перестройки улучшить уровень жизни людей, Ельцин одержал убедительную победу над Съездом народных депутатов.
В новом парламенте примкнул к радикальному крылу критиков перестройки. Через год его избрали в новый российский парламент, дав понять, что он надеется стать его председателем. Вероятно, он еще не рассматривал эту работу как базу для полного изгнания Горбачева, но он явно хотел уменьшить власть советского лидера. По мере того как в странах Балтии развивалось стремление к независимости, понятие «суверенитет» — даже для других республик, не желавших выходить из состава Советского Союза, — становилось привлекательным. Ельцин выступал за новый договор, чтобы преобразовать Советский Союз, а не упразднить его.
К середине 1990-х монолитное правление коммунистической партии открыто оспаривалось. Партия согласилась изменить конституцию, чтобы позволить появиться другим партиям, но попытки Горбачева лишить консерваторов влияния в Коммунистической партии встречали растущее сопротивление.
Ельцин решил полностью выйти из партии. На его съезде в июле 1990 года он ошеломил коллег-делегатов, объявив о своей отставке и выйдя из зала.
Во время кризиса, связанного с движением прибалтийских республик к независимости, когда 19 января советские войска захватили штаб-квартиру телевидения в Литве.91 в поддержку таинственного Комитета национального спасения, который хотел свергнуть избранное правительство, Ельцин бросился в этот район, чтобы продемонстрировать солидарность с движениями за независимость. Он призвал советские войска не подчиняться незаконным приказам. Это был смелый шаг, который, несомненно, помог расколоть советский истеблишмент и предотвратить дальнейшие попытки государственного переворота. Тем временем Горбачев молчал 10 дней, видимо, не желая противостоять сторонникам жесткой линии в КГБ и в армии.
Литовский кризис привел многих радикалов к выводу, что сам Горбачев стал препятствием для перемен. Ельцин придерживался той же точки зрения, публично призывая Горбачева к отставке 19 февраля.
91. Между тем, он укрепил свою собственную базу власти, убедив большинство депутатов в российском парламенте внести поправки в конституцию и установить исполнительную власть президента России, которая будет избираться прямым всенародным голосованием. Ельцин уверенно выиграл выборы. Теперь у него была альтернативная база власти, с которой он мог бросить вызов Горбачеву, а также легитимность победы на общенациональных выборах — положение, которого Горбачев так и не достиг.
Сторонники жесткой линии во главе с главой КГБ, министром обороны и министром внутренних дел два месяца спустя взяли в заложники Горбачева, когда он отдыхал в Крыму. Они создали чрезвычайную хунту для управления страной с целью отменить реформы, восстановить централизованное правление и остановить стремление республик к независимости.
Будучи избранным президентом России, Ельцин имел уникальную возможность противостоять им. С энергией и чутьем он руководил сопротивлением, призывая простых людей защищать Белый дом, резиденцию российского парламента.
Изображение его, стоящего на танке и призывающего армию отказаться от переворота, стало кульминацией его карьеры. Армия раскололась, и офицеры частей на улицах Москвы решительно поддержали избранного президента России, а не неконституционную хунту.
Неудавшийся переворот обнажил политическую несостоятельность Коммунистической партии, которая не смогла заручиться поддержкой своего лидера Горбачева, находящегося в заложниках в Крыму. Страх перед сторонниками жесткой линии встревожил те республики, которые хотели ослабления контроля со стороны Москвы или полной независимости. Воспользовавшись вакуумом власти в советских институтах, Ельцин начал собственные экономические реформы в России. Он все чаще игнорировал советские законы, поскольку издал указ о приостановке деятельности Российской коммунистической партии и удерживал российские налоги из центрального бюджета. В декабре он встретился с лидерами Белоруссии и Украины в охотничьем домике в лесу недалеко от польской границы, где они официально объявили о гибели Советского Союза.
Горбачев признал, что с ним покончено, и 25 декабря ушел в отставку.0003
Ельцин стал верховным хозяином России. Он согласился с планами своих радикальных экономических советников по прекращению ценовых субсидий, чтобы подтолкнуть экономику к рынку. «Всем будет жить тяжелее примерно на шесть месяцев, затем цены упадут», — сказал он парламенту.
Это был неудачный прогноз, так как инфляция выросла в 1992 году на 2000%. Миллионы россиян потеряли свои сбережения. Другие оказались вынуждены сократить свой рацион из-за высоких цен на продукты питания. На следующие два года проваленная экономическая реформа стала полем битвы между Ельциным и парламентом. 19 октября большинство депутатов наделили президента особыми полномочиями.91, чтобы провести реформу, но когда они увидели результаты, их поддержка ослабла.
По характеру и чутью, а также благодаря длительному опыту партийного аппаратчика Ельцин никогда не был склонен к компромиссам или переговорам. Он попытался обойти парламент, потребовав восстановления своих особых полномочий и проведя референдум с призывом к досрочным парламентским выборам.
Он выиграл референдум в апреле 1993 года, но не набрав достаточного количества голосов, чтобы сделать его обязательным. Затем он попытался изменить конституцию в одностороннем порядке, чтобы дать президенту право распускать парламент. Тем временем большинство депутатов отвернулись от президента. Боевые порядки укреплялись с обеих сторон.
В сентябре 1993 года терпение Ельцина лопнуло. Он приказал распустить парламент и уволил своего вице-президента Александра Руцкого, хотя не имел на это конституционного права. Десятки депутатов решили остаться в здании и сопротивляться выселению. Странная ирония заключалась в том, что теперь Ельцин оказывал давление на то же здание и на тех же депутатов, которых он защищал всего двумя годами ранее во время переворота 1991 года.
Через десять дней после начала осады пропарламентская демонстрация прорвала линию полиции в нескольких сотнях ярдов от здания. По необъяснимым причинам основное полицейское оцепление вокруг Белого дома было снято при приближении демонстрантов.
В предвкушении кажущегося «освобождения» Руцкой и лидер парламента Руслан Хасбулатов призвали своих сторонников захватить мэрию, главный государственный телеканал и Кремль. Ряд вооруженных военизированных формирований, представляющих крайних националистов и просоветских реваншистов, разбили лагерь вокруг Белого дома, чтобы помочь «защитить» его. Многие из них ворвались в мэрию и направились к телестанции. Милиция удерживала их от телецентра, и, по словам министра обороны Павла Грачева, угроза длилась всего 10 минут.
Ельцин все же решил отдать приказ о штурме Белого дома. Командование армией несколько часов колебалось, но утром 4 октября было принято решение подвести к зданию танки. Стрельба велась весь день, а Руцкой и Хасбулатов были арестованы и заключены в тюрьму. Оказалось, что Ельцин добился того, чего хотел. Парламент был закрыт. Армия осталась верной. Президент имел право переписать конституцию.
Но семена разочарования уже были здесь. Нападение на парламент шокировало большинство россиян, и когда два месяца спустя были проведены выборы в новый парламент и для утверждения новой конституции, Ельцин получил отпор.
Центральная избирательная комиссия, председателем которой был назначенный Ельциным, объявила конституцию принятой, но были серьезные подозрения, что они подтасовывают цифры. В парламентских опросах самые сильные сторонники Ельцина, блок, известный как «Выбор России», набрали едва 15 процентов голосов. Крайне националистическая партия во главе с Владимиром Жириновским, резко критиковавшая программу экономических реформ, заняла первое место с 23 процентами голосов. Коммунисты нанесли мощный удар.
Ельцину было еще хуже. Почти в первом своем акте новый парламент объявил амнистию октябрьским заключенным, освободив из тюрьмы Руцкого и Хасбулатова. Через полгода после роспуска предыдущего парламента Ельцин оказался политически не сильнее, чем раньше. Это была первая неудача, которую он потерпел после исключения из Политбюро в 1987 году. Казалось, его удача закончилась.
Неудача, похоже, повлияла на боевой дух Ельцина. Он часто пропадал из Москвы по необъяснимым причинам. Было известно, что его здоровье было плохим, и он много пил, но никаких официальных бюллетеней не публиковалось.
Слабость президента обострила напряженность в его администрации, поскольку различные группы боролись за влияние. Экономика номинально находилась под контролем премьер-министра Виктора Черномырдина, но прозападные монетаристы, такие как министр приватизации Анатолий Чубайс, пытались направить ее в другом направлении, играя на желании Ельцина быть хорошо воспринимаемым в Вашингтоне. Между тем, реальное влияние на Ельцина оказал его старый партнер по теннису и глава его личной охраны Александр Коржаков.
Коржаков вступил в союз с Павлом Грачевым, министром обороны, чтобы убедить Ельцина начать военную атаку на сепаратистского чеченского лидера Жокара Дудаева в декабре 1994 года. Этот шаг вызвал серьезный раскол среди либералов в лагере Ельцина, многие из которых подали в отставку или публично осудил президента. Единственная поддержка Ельцина исходила от ярого националиста Владимира Жириновского.
Бесполезность атаки и ее неуклюжее осуществление, когда русские танки и артиллерия уничтожали деревни, убивая сотни мирных жителей и превращая тысячи других в беженцев, вызвали новое падение морального духа Ельцина, а также его общественной поддержки.
На протяжении большей части 1995 казалось, что президент не контролирует страну. Парламентские выборы в декабре 1995 года нанесли ему новый удар. Партия Виктора Черномырдина, единственная, которая явно отождествлялась с Ельциным, набрала менее десяти процентов голосов. Казалось, президентство Ельцина должно было закончиться катастрофой.
Но даже в этот поздний час Ельцин показал, что может бороться с депрессией. Воодушевленный своими советниками, опасавшимися своей гибели в случае падения режима их босса, Ельцин решил баллотироваться на второй срок. К настоящему времени главной оппозицией уже не были ультранационалисты вроде Жириновского. Эстафету подхватили коммунисты, набравшие наибольшее количество голосов на выборах 19 декабря.95 выборы.
Коммунисты возглавили «патриотический народный блок» — эклектичное сочетание, благоприятствовавшее усилению роли правительства в управлении экономикой и менее сочувствующей западным взглядам внешней политике. Главной силой блока на выборах была широко распространенная оппозиция ельцинским рыночным реформам и гнев по поводу невыплаты заработной платы в сотнях фирм, независимо от того, были они приватизированы или нет.
Кремль обратил силу коммунистов в свою пользу. Правительство уже контролировало два государственных телеканала. Используя опасения интеллектуалов, что возвращение коммунистов стучится в дверь, советники Ельцина убедили третий телеканал, частный НТВ, присоединиться к их лагерю. Эта монополия основных вещательных СМИ стала решающим фактором в победоносной избирательной кампании Ельцина.
Вместо референдума о пяти годах правления Ельцина его советникам удалось превратить выборы в референдум о злоупотреблениях и зверствах коммунистического прошлого. Когда Ельцин был избран президентом в 1991 году, два национальных телеканала разделились. Один поддержал его. Один выступил против него. Тот факт, что пять лет спустя избиратели подверглись менее открытому демократическому процессу, был печальным отражением того, что Ельцин не смог построить фундамент, оставленный ему Горбачевым.
Ельцин перенес сердечный приступ между двумя турами выборов 1996 года. Подконтрольные СМИ и пресс-секретари Ельцина скрывали этот факт.
Когда победа была обеспечена, правду о его проблемах со здоровьем больше нельзя было скрывать. Ельцин практически выбыл из строя, пока в ноябре 1996 года ему не сделали пятикратную операцию по шунтированию сердца. Его главным достижением было принятие мирного плана для Чечни, о котором договорился Александр Лебедь, один из его побежденных соперников на пост президента, который некоторое время занимал пост министра внутренних дел. совет безопасности.
Основу правительства второго срока Ельцина составляла группа бизнесменов-мультимиллионеров, которые хорошо разбогатели на приватизации. Это были олигархи, деятельность которых до сих пор является ключевым фактором российской политики. Затем они взяли верх и запустили основные средства массовой информации, хотя между ними неизбежно возникло соперничество. Александр Коржаков, который на протяжении нескольких лет был главным собутыльником и советником Ельцина, оказался втянутым во фракционную борьбу и порвал с президентом. Чрезмерное употребление алкоголя Ельциным во время зарубежных поездок становилось все более смущающим как для россиян, так и для его западных хозяев.
Власть в Кремле вращалась вокруг того, что российские аналитики называли «семьей». Наиболее заметной была младшая дочь Ельцина Татьяна Дьяченко, которая была единственным человеком, который считался способным откровенно разговаривать с президентом. Среди других были Борис Березовский, бизнесмен-миллиардер, ныне находящийся в лондонском изгнании, и Анатолий Чубайс, по-прежнему являющийся ключевым экономическим советником Путина. У Ельцина чередовались разные начальники штабов и пресс-секретари, но он в значительной степени полагался на «семью». Окончательные решения он принимал сам, что объясняло капризность его ходов в 1998 и 1999, когда он уволил и назначил пять премьер-министров за тринадцать месяцев. В некоторых действиях не было смысла, за исключением того, что президент завидовал тому, кто крадет его внимание.
Несмотря на неустойчивое поведение Ельцина, западные правительства продолжали поддерживать его на том основании, что он руководил процессом экономических «реформ».
Но реформа была весьма ошибочной. Неравенство в доходах росло. Бездомность и бедность увеличились, поскольку правительство не выплачивало пенсии или заработную плату работникам государственного сектора. Производство в обрабатывающей промышленности продолжало падать. Финансовые преступления и коррупция процветали безнаказанно. Страна стала еще более зависимой от своего сырьевого сектора, чем в коммунистические годы, а потребители ее богатства стали более сосредоточены на Москве. Это создало парадокс богатой столицы и все более отчаявшихся провинций.
В 1998 году в экономике впервые начался умеренный подъем, но он был основан главным образом на крупных кредитах Международного валютного фонда и бюджетном дефиците, финансируемом за счет продажи государственных облигаций с абсурдно высокими процентными ставками. Летом пузырь лопнул. Правительство не выполнило своих обязательств по выплате кредита, и рубль потерял три четверти своей стоимости. Наследие Ельцина на экономическом фронте выглядело в клочья.
Плоды приватизации были захвачены хищниками, которые вместо того, чтобы инвестировать в Россию, направили свою прибыль за границу. За десятилетие, прошедшее после коммунизма, появились десятки тысяч малых предприятий, но уровень жизни россиян был ненадежным.
В преддверии новых парламентских выборов в декабре 1999 г. и президентских выборов в 2000 г. (в которых он не мог пойти на третий срок) Ельцин и «семья» отчаянно пытались найти способ гарантировать, что преемственность не должна выйти из-под контроля. их руки с риском быть обвиненными в злоупотреблении властью. Благодаря росту мировых цен на нефть в 1999 году российская экономика начала оживать, но не настолько, чтобы возродить популярность президента. Евгений Примаков, бывший премьер-министр, казалось, имел большие шансы стать президентом благодаря антикоррупционной программе с левоцентристской программой. Впервые с 1991 был заслуживающий доверия претендент, который не представлял Коммунистическую партию.
Команда Ельцина сочла необходимым отвлечь внимание от своих экономических неудач.
Пришлось искать новую проблему. В августе 1999 года Ельцин снова сменил премьер-министра, назначив никому не известного бывшего офицера КГБ Владимира Путина, который немедленно приказал ввести армию в Чечню после того, как небольшая группа фундаменталистов из Чечни вторглась в соседнюю республику Дагестан. Это казалось странным и очень рискованным решением, но усилиям Кремля помогла серия необъяснимых террористических взрывов в Москве и других городах, в результате которых погибло около 400 россиян. Подконтрольные государству телеканалы манипулировали народным гневом против чеченцев, ограничивали сообщения о русских потерях на поле боя и, как это было в 1996, отказал оппозиции в справедливом освещении декабрьских выборов. В результате новая партия, поддерживающая Путина, неожиданно преуспела, набрав 23% голосов против 13% у партии Примакова.
Первый этап смелой, но беспринципной стратегии Ельцина сработал. Когда оппозиция все еще колебалась, он сделал второй шаг. 31 декабря 1999 г.
ушел в отставку. Путин стал исполняющим обязанности президента и первым делом предоставил Ельцину амнистию и иммунитет от судебного преследования. Обладая преимуществом в должности и контролем над государственным телевидением, он вступил в президентские выборы с огромным преимуществом. Примаков решил не баллотироваться. Таким образом, менее чем за шесть месяцев Ельцин и его приспешники блестяще добились того, что власть останется в надежных руках.
Способ его ухода из власти полностью подтвердил характеристику Ельцина, данную несколькими годами ранее его первым пресс-секретарем Павлом Вощановым. Вощанов называл его «тараном». В те дни, когда на повестке дня стояло разрушение, он сыграл мощную роль, подорвав коммунистическую партию и разгромив августовский переворот 1991 года. В правительстве он был менее впечатляющим. У него не было политических навыков для примирения противоположных взглядов или поиска консенсуса. Он не был диктатором, но он был авторитарным. Он принял общие правила демократии при условии, что сможет манипулировать ими в достаточной степени, чтобы оставаться на вершине.
Он терпел широко распространенную коррупцию, и хотя он часто увольнял министров, это никогда не было из-за их нечестности или из-за их связей с новыми экономическими олигархами. Он оставил сложные вопросы своим экспертам, предпочитая оставаться над битвой, ограничиваясь тем, что перетасовывал и перетасовывал амбициозных людей в своей команде.
Выйдя на пенсию, он практически исчез из поля зрения общественности, не пытаясь быть старшим государственным деятелем и не путешествуя по миру. Его здоровье было хрупким, и он, очевидно, нервничал из-за образа, который создаст, когда лишится силы.
Ельцин руководил первым десятилетием посткоммунизма в России. В том, что это не привело к более стабильной форме демократии, нельзя винить только его одного, но он несет большую долю ответственности за разочарование. России нужен был более чуткий и умный лидер при переходе от политики однопартийного контроля и репрессий к политике переговоров и компромиссов. Ельцин, к сожалению, не был человеком.
У него остались жена Наина и две дочери.
· Ельцин Борис Николаевич, политик, родился 1 февраля 1931 года; умер 23 апреля 2007 г.
Горбачев и Ельцин: реформатор и терминатор
Время снова сводит их вместе: Борису Ельцину 1 февраля исполнилось бы 80 лет, а Михаилу Горбачеву исполнится 80 лет чуть более чем через месяц, 2 марта. Это позволяет сравнить двух лидеров и лучше понять роль и историческое значение каждого из них.
И Горбачев, и Ельцин вышли из советской политической системы. В Советском Союзе не было другого пути сделать политическую карьеру и подняться на вершину. Но на этом сходство заканчивается. Позже эти двое мужчин стали политическими оппонентами и оставили в сегодняшней России очень разное наследие.
Горбачева будут помнить как человека, изменившего ход мировой истории и сформировавшего не только двадцатый, но и двадцать первый век. Он добился невозможного, свергнув не просто режим и империю, а разрушив мировую систему с претензиями на мировое господство в то время, когда система еще казалась незыблемой.
Тем самым он изменил весь мировой порядок. В результате Горбачев добился того, что Фрэнсис Фукуяма назвал «концом истории», обеспечив господство либерально-демократической цивилизации.
Горбачев был первым русским лидером, который предпочел не применять силу в борьбе за власть, но при этом имел в своем распоряжении инструменты силы; он ушел со своего руководящего поста без сопротивления и без попытки назначить преемника. Благодаря этому он ушел с достоинством и высоко поднятой головой, не цепляясь за Кремль — уникальное явление для российской истории.
Это может показаться идеалистическим взглядом на Горбачева — ведь он хоть и начал грандиозные преобразования, но не довел их до конца и даже сопротивлялся некоторым изменениям, которые сам же и запустил. Но история не знает реформаторов, которые смогли бы разрушить старую систему и построить новую.
Реформаторы видят, что их популярность быстро падает, когда они начинают отказываться от привычного образа жизни. Таким образом, Горбачев не мог быть творцом.
Любая реформа в Советском Союзе, которая привела к утрате Коммунистической партией своей монополии на власть, в конечном итоге означала крах системы. Горбачеву — возможно, ненамеренно — суждено было стать разрушителем не только системы, но и всей цивилизации, претендовавшей на альтернативу Западу.
По сравнению с Горбачевым Ельцин казался революционером, готовым пойти гораздо дальше своего неповоротливого оппонента. Действительно, именно Ельцин, избранный всенародным голосованием демократическим лидером независимой России, протрубил похоронный звон по Советскому Союзу. Ельцин стал антикоммунистическим знаменем; это он ввел капиталистический рынок.
В то же время за его радикальными политическими действиями скрывалось движение к более традиционному российскому правительству. Сбросив старую государственно-идеологическую оболочку, Ельцин облегчил возрождение системы, основанной на личной власти, в новой форме. При Ельцине была возрождена традиционная для России матрица: власть вернулась к одной паре рук; власть и активы объединены; и Россия вернулась в свои «сферы влияния».
Не случайно Россия объявила себя наследницей роли Советского Союза.
Ельцин упустил историческую возможность в конце 1991 года. В тот момент, когда он пользовался огромным общественным доверием и пользовался спонтанно сложившимся консенсусом в отношении необходимости свободы — даже коммунисты голосовали за рыночные реформы, — он не пытался преобразовать этот консенсус в новую конституцию и построить новую политическую систему. . Ельцина и его команду больше заботило установление собственной монополии на власть и возвращение к старым правилам политической игры.
Жестокие разборки с парламентом в 1993 и принятие ельцинской конституции вернули Россию к системе, в которой власть принадлежала одному человеку, ставя президента выше общества и вне его контроля. Манипулирование президентскими выборами 1996 года с целью позволить больному и неадекватному Ельцину остаться у власти положило начало имитационной политике, которая сегодня заменила реальную политическую жизнь. Передача власти преемнику Ельцина Владимиру Путину в 1999 году стала средством консолидации и сохранения системы личной власти.
Ельцина с полным правом можно назвать архитектором существующей сегодня системы.
Восстановление личной власти в новой форме — под прикрытием либеральных лозунгов — надолго дискредитировали либеральную демократию и ее стандарты в России. Таким образом, Ельцин несет гораздо большую ответственность за провал демократического эксперимента, чем Путин. Нынешняя система личной власти, наряду с коррумпированным государством и деморализованным обществом, — наследие Ельцина.
Это был не единственный результат пребывания Ельцина на посту президента. Его время у власти, характеризующееся синтезом подражания либеральной политике и русскому традиционализму, позволило Западу принять свою нынешнюю политику в отношении России, которая включает в себя преследование своих интересов, заискивание перед российской элитой. Таким образом, Запад постепенно стал фактором легитимации и поддержки российской системы, которая существует благодаря личной интеграции русского класса рантье в западное общество, несмотря на то, что они отвергают западные принципы в самой России.