Содержание
ЧТО ЗАВЕЩАЛ ЛЕНИН СВОИМ ПОЛИТИЧЕСКИМ «ЗАВЕЩАНИЕМ»?: tov_trotsky — LiveJournal
?
Category:
- История
- Cancel
Исполнилось 90 лет со дня смерти В. И. Ульянова-Ленина. Не однажды в течение ХХ века — сначала в 20-е годы, в пору борьбы с «левой оппозицией», потом в период развенчания «культа личности», наконец, в эпоху «перестройки» — в центре политической борьбы оказывалось т. н. «политическое завещание Ленина» — его последние статьи, главным образом — «Письмо к съезду».
И каждый раз оно истолковывалось заново. Троцкий, Сталин, Хрущёв… каждый трактовал его по-своему: то как осуждение Сталина за «грубость и нелояльность», то как поддержку его политической линии, невзирая на «грубость», то как равное осуждение и Сталина, и Троцкого.
.. Так что же всё-таки главное хотел сказать Владимир Ильич своим «Письмом к съезду»? Ответ, в общем, лежит на поверхности: автор нисколько и не собирался его скрывать. Более того, прямо указывал на это, открытым текстом. Но, по странной привычке не замечать очевидного, а искать во всём скрытый подтекст и тайную подоплёку, читая не строки, а между строк, именно на это меньше всего обращали внимание.
Но начнём немного издалека. Для российских революционеров столетней давности очень важным уроком послужила предыдущая великая революция — Французская. Некоторые большевики буквально носили с собой издания карманного формата истории ВФР и постоянно их перечитывали. И, конечно, одним из главных печальных уроков, который они из неё вынесли — была опасность внутренней борьбы среди радикальных революционеров. Та кровавая баня, которую устроили сами себе французские якобинцы, и которая привела к их падению, термидору, ясно указывала революционерам 1917 года: повторять такое нельзя, недопустимо, и смертельно опасно для судеб революции.
Возможно, именно поэтому казни «пролетарских якобинцев», т.е. даже оппонентов в собственных рядах (типа «левых коммунистов» 1918 года, например, или «рабочей оппозиции» 1921-го), были для большевиков абсолютным табу, запретом. Не только «якобинцы», но и часть «жирондистов» пользовались этой «личной неприкосновенностью» — ведь историки нередко отмечали, что за всё время гражданской войны красными не был расстрелян ни один меньшевик. Так ли это было точно — сказать сложно, но к этому, безусловно, стремились. Эсеров, правда, в отличие от меньшевиков, не особенно щадили, но ведь и сами эсеры не больно-то церемонились с большевиками, — и правые эсеры (выстрелы в Ульянова, Урицкого…), и левые эсеры (взрыв в Леонтьевском переулке 1919 года).
Во Французской революции якобинцы принялись отправлять друг друга на гильотину уже через считанные месяцы после своей победы. А в СССР табу на применение смертной казни к большевикам-оппозиционерам сохранялось, как минимум, до 1929 года (если считать первым казнённым большевиком Якова Блюмкина, бывшего левого эсера, а на тот момент — троцкиста), или даже до августа 1936-го (расстрела Каменева и Зиновьева).
Но Владимир Ильич очень скоро понял, что для сохранения власти в руках революционеров опасна любая серьёзная борьба среди них, приводящая к расколу, даже самая бескровная, цивилизованная и «парламентская».
Одна из главных мыслей, настойчиво звучащих в сочинениях Ленина последнего года работы, — мысль о малости горстки революционеров в безбрежном народном море. «В народной массе мы всё же капля в море, — говорил он, — и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознаёт. Без этого… вся машина развалится». «Такие вещи, о которых говорит Устрялов (белогвардеец-колчаковец, а позднее сталинист — идеолог буржуазного перерождения советской власти. — Прим. автора) возможны, надо сказать прямо. История знает превращения всяких сортов; полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьёзная. Превосходные душевные качества бывают у небольшого числа людей, решают же исторический исход гигантские массы, которые, если небольшое число людей не подходит к ним, иногда с этим небольшим числом людей обращаются не слишком вежливо».
«Есть маленькая, ничтожная кучка людей, называющая себя партией, — повторял Ленин в ноябре 1922 года. — Это ничтожное зёрнышко поставило себе задачей, а именно переделать всё, и оно переделало».
«Помню, — писал Горький о Ленине, — как весело и долго хохотал он, прочитав где-то слова Мартова: «В России только два коммуниста: Ленин и Коллонтай».
А посмеявшись, сказал, со вздохом:
— Какая умница! Эх…».
В сущности, это была та же ленинская мысль, только в более заострённом выражении. «Соблазн вступления в правительственную партию, — с тревогой писал Ленин в 1922 году, — в настоящее время гигантский. Достаточно вспомнить все литературные произведения сменовеховцев, чтобы убедиться, какая… публика увлечена теперь политическими успехами большевиков». «Если не закрывать себе глаза на действительность, то надо признать, что в настоящее время… политика партии определяется не её составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией.
Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то во всяком случае ослаблен настолько, что решение будет уже зависеть не от него».
Именно о том, как предотвратить такое развитие событий, Ульянов и размышлял напряжённо в «Письме к съезду». «Под устойчивостью Центрального Комитета, о которой я говорил выше, я разумею меры против раскола, поскольку такие меры вообще могут быть приняты. Ибо, конечно, белогвардеец в «Русской Мысли» (кажется, это был С. С. Ольденбург) был прав, когда, во-первых, ставил ставку по отношению к их игре против Советской России на раскол нашей партии и когда, во-вторых, ставил ставку для этого раскола на серьезнейшие разногласия в партии… Я имею в виду устойчивость, как гарантию от раскола на ближайшее время…»
Вот это и есть главная мысль, которую Ленин пытался донести до соратников своим «Завещанием», а вовсе не нелепые выяснения того, кто же самый лучший ленинец и подходящий «преемник» — «грубый» Сталин, «небольшевик» Троцкий или же «схоласт» Бухарин.
Есть любопытное свидетельство, что Владимир Ильич в конце 1923 года, уже почти лишенный речи, очень разозлился на прочитанную им статью Троцкого (вероятно, это была одна из серии статей «Новый курс», которая открыла борьбу среди старых революционеров). Георгий Лозгачёв-Елизаров: «Мне пришлось наблюдать небольшой эпизод, из которого стало ясно, что Владимир Ильич глубоко переживает свой вынужденный отрыв от государственной и партийной жизни… Просматривая однажды газеты, Владимир Ильич остановил своё внимание на одной из статей, помещённых на странице «Дискуссионного листка». Не дочитав её до конца, он досадливо сморщился и, слегка смяв газету, отбросил её от себя. Газета упала со столика на пол. Немного удивлённый, я поднял газету и с любопытством взглянул на статью, вызвавшую досаду Ильича. Это была статья Троцкого». Статью Бухарина, в которой тот спорил с Троцким, Ленин попросил прочитать ему три раза…
Вполне можно понять эмоции Владимира Ильича, учитывая его вышеприведённые цитаты, — он-то изо всех сил старался предотвратить раскол в среде старых революционеров, а Троцкий зачем-то его подтолкнул, противопоставив старикам «молодёжь — вернейший барометр партии», который «резче всего реагирует на партийный бюрократизм».
Как известно, эта фраза Льва Давидовича настолько хорошо подлила воду на мельницу его оппонентов, что даже вошла в сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)». «Чтобы завоевать учащуюся молодёжь, — говорилось там, — Троцкий льстил ей, называя её «вернейшим барометром партии», и в то же время заявлял о перерождении старой ленинской гвардии».
Как ни удивительно, но смерть Ленина тоже была связана с борьбой вокруг этого вопроса — сохранения единства «старой гвардии», который он считал важнейшим. Что же произошло в январе 1924 года? Произошло именно то, чего боялся Владимир Ильич — оформился раскол. «Старая гвардия» раскололась на оппозицию и большинство. Позднее, в 30-е годы, Троцкий именно этим временем датировал советский «термидор».
Правда, в отличие от французского термидора, ничьи головы пока не полетели, и печать писала о происходящем в самых шутливых тонах. Кажется, этими нарочито бодряческими шутками пытались смягчить потрясение и шок от произошедшего. Скажем, журнал «Смехач» высмеивал сообщения английской печати о случившемся расколе, доводя происшедшее до абсурда: «Россия охвачена пламенем восстаний.
Первыми взбунтовались ударные отряды негров, вследствие уменьшения пайка (вместо мяса младенцев им предложили по фунту соли и по десять золотников нюхательного табака). К неграм вскоре присоединились китайские, самоедские, испанские и санитарные полки. Верными правительству остаются только отряды по борьбе с неграмотностью и дивизион сибирских медведей. Троцкий возглавляет повстанцев. Троцкий находится в трёх верстах от Москвы, в местечке Ножницы (тема экономических «ножниц цен» — одна из основных в спорах большинства и оппозиции. — Прим. автора), откуда руководит операциями. Для большей популярности, он переименовался в великого князя Николая Николаевича. Живая церковь поднесла ему звание красного патриарха и Царь-колокол, украшающий отныне стол его походной канцелярии»…
Карикатура Бориса Ефимова, опубликованная в январе 1924 года, продолжала эти весёлые шутки, изображая новоявленных противников как дуэлянтов на пистолетах. Художник сопровождал свой рисунок стихами Пушкина:
Враги! Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела?
Давно ль они часы досуга,
Трапезу, мысли и дела
Делили дружно? Ныне злобно
Врагам наследственным подобно.
..
Кто бы поверил в те дни, что изображённые на картинке старые революционеры и впрямь получат в этой борьбе по свинцовой пуле? Между тем, от реальных пуль спустя десятилетие пали все — и изображённые Ефимовым дуэлянты (Бухарин и Преображенский), и даже секунданты (Зиновьев и Пятаков)…
19-20 января 1924 года Крупская читала Ленину решения XIII партконференции, в которых Троцкий резко осуждался. Правда, пока он ещё оставался признанным вождём Красной армии — гигантом, на которого ополчились какие-то лилипуты. Многие противники Троцкого видели в нём того самого грядущего «Бонапарта», от которого они желали спасти революцию. В рядах большинства явного «Бонапарта» как будто не прослеживалось…
Оставалось неясным, кто победит в этой схватке. Но это означало тот самый раскол, которого Ленин больше всего опасался. «Очень я боялась партдискуссии, — признавалась Крупская. — Когда в субботу Владимир Ильич стал, видимо, волноваться, я сказала ему, что резолюции приняты единогласно».
Но это была неправда: на самом деле их приняли большинством голосов… В воскресенье, 20 января, Надежда Константиновна продолжала чтение. «Чувствовалось, что содержание материалов очень его огорчило. Наблюдавшие его в эти последние часы отметили, что он перестал смеяться, шутить, погрузился в какие-то думы».
Нетрудно понять, что это были за думы. То, чего он больше всего опасался, что всеми силами стремился предотвратить — раскол в «старой партийной гвардии» — стало совершившимся фактом. Теперь решающий голос переходил к партийному «болоту» — новичкам, пришедшим не в борющуюся оппозиционную РСДРП(б), а в победившую правительственную РКП(б), поддавшись «соблазну вступления в правительственную партию». Людям с совсем иной психологией и жизненными устремлениями. Насколько далеко это заведёт — можно было только догадываться, вспоминая историю Французской революции. Термидор… брюмер… империя… реставрация… Рискнём предположить, что Владимир Ильич как раз догадывался. Его завещание — во что бы то ни стало избегать «внутренней борьбы в слое старой партийной гвардии» — оказалось неисполненным.
Да, собственно говоря, о «Письме к съезду» в тот момент мало кто и знал, потому что, хотя Ленин, очевидно, обращался в нём к XII съезду партии (апрель 1923 года), зачитано оно было лишь на XIII съезде (май 1924 года), да и то лишь по секциям. Если принять оценку Троцкого, что рубеж 1923-1924 годов был советским «термидором», то выходит, что сам Ленин оказался первой физической жертвой этого термидора.
Вечером того же дня, 20 января, его состояние здоровья стало ухудшаться. На следующий день, 21 января, ухудшение приняло катастрофический характер. «Хворал он недолго последний раз, — писала позже Крупская. — Доктора совсем не ожидали смерти, и ещё не верили, когда началась уже агония… Теперь я твёрдо знаю, что доктора ничего не понимают». Без четверти семь часов вечера больному измерили температуру — ртутный столбик подскочил до 42,3 градуса! Дальше в термометре не было места. Врачи сказали, что тут какая-то ошибка. Однако это не было ошибкой… В 18 часов 50 минут Владимир Ильич Ульянов-Ленин скончался.
Tags: Ленин, РКП(б), Троцкий, термидор
Subscribe
Исключение Троцкого и Зиновьева из ЦК ВКП(б) 23 октября 1927
Т роцкий, Каменев, Зиновьев (слева направо ) </div> https://clio-historia.livejournal.com/247517.html
Виталий Сарабеев. «Троцкий, Сталин, коммунизм»
Вышла в свет новая книга «Троцкий, Сталин, коммунизм», посвященная зарождению, углублению, основным этапам и кровавой развязке…
Историческая концепция Л.Д. Троцкого. Диссертация к.и.н. Милены Авада.
Введение. Глава I. Философско-исторические воззрения Л. Д. Троцкого. § 1. Становление мировоззренческих взглядов Л. Д. Троцкого. § 2. О…
Photo
Hint http://pics.livejournal.com/igrick/pic/000r1edq
История большой лжи. Просил ли Ленин похоронить себя рядом с матерью? | История | Общество
Нередко случается так, что усиленно навязываемый исторический миф со временем начинает восприниматься как общепризнанная истина.
Подобное искажение порождает настоящую цепную реакцию, чреватую непредсказуемыми последствиями.
«Цель конкурса — создать банк идей по ре-использованию Мавзолея»
В последние дни в России вновь заговорили о дальнейшей судьбе Мавзолея Ленина. Поводом для этого стал конкурс, объявленный Союзом архитекторов России.
«Cтартовал приём заявок на Всероссийский конкурс на лучшую концепцию по ре-использованию Мавзолея В. И. Ленина на Красной площади. Творческое состязание получило статус специального проекта в рамках фестиваля „Зодчество“, который в этом году пройдет с 11 по 13 ноября в ВК „Гостиный двор“ под девизом „Вечность“. Дедлайн регистрации — 19 октября, — говорится в сообщении, опубликованном на сайте организации. — Приём заявок осуществляется до 19 октября. Лучшие работы будут экспонироваться с 11 по 13 ноября в рамках XXVIII Международного архитектурного фестиваля „Зодчество“ на площадке Выставочного комплекса „Гостиный двор“, а в заключительный день события, 13 ноября, будут объявлены победители конкурса… Цель конкурса — создать банк идей по ре-использованию Мавзолея — безусловного шедевра архитектуры ХХ века… Участникам конкурса предлагается разработать фор-эскиз проекта ре-использования Мавзолея В.
И. Ленина на Красной площади в Москве в качестве музея, посвященного его проектированию и строительству, а также организовать маршрут, связующий здание на улице Воздвиженка с Мавзолеем на Красной площади. Другие идеи ре-использования Мавзолея не только допускаются, но и приветствуются».
На данный момент Мавзолей на Красной площади является усыпальницей основателя Советского государства Владимира Ленина. Однако в Союзе архитекторов России убеждены, что так будет не всегда.
«Является нарушением русской православной традиции, а также воли самого Вождя»
В Положении о конкурсе заявляется: «Нахождение Вождя Великой Октябрьской Социалистической Революции В. И. Ленина в Мавзолее на Красной площади в Москве, в самом сердце страны, осознавшей исторические ошибки прошлого, входит в противоречие с современными представлениями о фиксации „вечной памяти“ и является нарушением русской православной традиции, а также воли самого Вождя… Есть свидетельства волеизъявления В.
И. Ленина быть кремированным (воспоминания В. Д. Бонч-Бруевича) и похороненным на Волковском кладбище (воспоминания Н. К. Крупской). По мнению большинства историков, решение мумифицировать тело вождя для его сохранения в вечности в Мавзолее на Красной площади принадлежит И.В. Сталину, культ личности которого был развенчан сразу после его кончины еще в середине прошлого столетия. Совершенно очевидно, что в будущем тело В. И. Ленина будет предано земле в соответствии с его пожеланием и русской православной традицией».
Таким образом, архитекторы решили озаботиться судьбой Мавзолея после того, как Ленин будет захоронен, указывая при этом на волю самого советского лидера.
Президент Союза архитекторов России Николай Шумаков в беседе с ТАСС отверг политическую составляющую конкурса: «Мы, Союз архитекторов, являемся творческой организацией, мы не занимаемся политикой и не занимаемся тем более экстремизмом. Объявили мы конкурс творческий — на использование Мавзолея в будущем, вернее даже — создание банка творческих идей, концептуальных идей, как можно будет использовать Мавзолей, допустим, через 50 лет… Для того чтобы избежать всяческих трактований типа «снести Мавзолей, раз вынуто оттуда тело Ленина», мы делаем упреждающий шаг, чтобы показать населению России, что Мавзолей можно использовать, не надо двери заколачивать и не надо тем более его сносить».
В интервью «МК» Шумаков повторяет: «Мы не предлагаем экстремистских идей вроде выноса Ленина из Мавзолея. Пускай лежит столько, сколько хочется… Но! Рано или поздно этот вынос состоится. Сам Ленин завещал похоронить его на Волковском кладбище в Петербурге, рядом с мамой. Об этом есть несколько свидетельств — и его соратников, и Крупской, и Бонч-Бруевича. Лет через 50, а может, через пять, а может, через пять дней перезахоронение случится. Нужно подготовить банк идей для освободившегося помещения… Мы не раскалываем общество».
Как хоронили вождя
С главой Союза архитекторов России можно поспорить. Ибо в основу своей аргументации он кладет не просто сомнительные тезисы, а утверждения, многократно опровергнутые документально.
Владимир Ленин умер 21 января 1924 года в 18 часов 50 минут в усадьбе Горки Подольского уезда Московской губернии после тяжелой продолжительной болезни. В 22 часа в Кремле специальная комиссия наметила первые мероприятия по организации похорон, а в 2 часа 15 минут ночи состоялся экстренный пленум ЦК партии.
В 3 часа 30 минут состоялось заседание Президиума ЦИК СССР для выбора членов комиссии по организации похорон Ленина. В неё вошли Клим Ворошилов, Владимир Бонч-Бруевич, Вячеслав Молотов и назначенный председателем комиссии Феликс Дзержинский.
23 января гроб с телом Ленина был доставлен на Павелецкий вокзал Москвы. Местом прощания с вождем стал Колонный зал Дома Союзов.
Почти сразу комиссия по организации похорон столкнулась с проблемой — из регионов приходили телеграммы с просьбой продлить прощание, так как не все желающие могли успеть приехать к установленному сроку. Местом захоронения был выбран некрополь у Кремлевской стены, где к тому времени уже были похоронены красногвардейцы, погибшие во время революционных боев, а также известные деятели революции, среди которых особо выделялся умерший в 1919 году от испанского гриппа Яков Свердлов.
Большевики не придумали чего-то нового — кладбища у кремлевских стен существовали в течение нескольких столетий.
Научный успех Воробьева и Збарского
Предложения о том, чтобы сохранить тело Ленина, стали поступать с мест и поначалу не имели какой-то конкретики. Медики сообщили, что такая процедура теоретически возможна. Дискуссия на сей счет была оживленной. Предложение поддержали Дзержинский, Молотов, Красин, Муралов. Против высказывались Троцкий, Бонч-Бруевич, Ворошилов. Крупская дала разрешение на временное сохранение тела, попросив вернуться к окончательному решению этого вопроса позже.
В первый деревянный Мавзолей тело Ленина поместили 27 января 1924 года. На тот момент никто точно не мог знать, сколь успешными будут усилия ученых, поэтому ни о каком сохранении тела на протяжении десятилетий речь не шла. В мае 1924 года лаборатория под руководством Владимира Воробьева и Бориса Збарского представила плоды своих усилий по долговременному бальзамированию на суд делегатов XIII съезда партии. Затем на Ильича смогли посмотреть делегаты 5-го конгресса Коминтерна.
Эффект оказался потрясающим — Ленин выглядел как живой.
Собственно, успехи Воробьева и Збарского сделали возможным строительство гранитного Мавзолея, о судьбе которого ныне печется Союз архитекторов России. Он был построен к 1930 году.
Мавзолей Ленина в разные годы
Проект Мавзолея Ленина, 1924 год.
© Public Domain
Караул 1-й Советской объединённой военной школы РККА имени ВЦИК у временного мавзолея. 1924 год.
© Public Domain
Исаак Бродский «У Мавзолея Ленина». Бумага, акварель, графитный карандаш, гуашь, 1924 год.
© Public Domain
Делегаты V Конгресса Коминтерна у Мавзолея Ленина. Москва, июнь, 1924 год.
© Public Domain
Мавзолей Ленина, 1928 год.
© Public Domain
Мавзолей и Красная площадь, 1936 год.
© Public Domain
Мавзолей Ленина-Сталина, 1957 год.
© Commons.wikimedia.
org / Manfred&Barbara Aulbach
Очередь в мавзолей Ленина зимой 1963 года. Мороз -30 градусов.
© www.globallookpress.com
Учащиеся 22-й московской школы в день 98-й годовщины рождения Ленина на возложении цветов к его мавзолею, 1968 год.
© Commons.wikimedia.org / RIA Novosti archive/ Lev Polikashin
Мавзолей Ленина, 1988 год.
© Commons.wikimedia.org / Lklundin
Мавзолей Ленина в разные годы
Проект Мавзолея Ленина, 1924 год.
© Public Domain
Караул 1-й Советской объединённой военной школы РККА имени ВЦИК у временного мавзолея. 1924 год.
© Public Domain
Исаак Бродский «У Мавзолея Ленина». Бумага, акварель, графитный карандаш, гуашь, 1924 год.
© Public Domain
Делегаты V Конгресса Коминтерна у Мавзолея Ленина. Москва, июнь, 1924 год.
© Public Domain
Мавзолей Ленина, 1928 год.
© Public Domain
Мавзолей и Красная площадь, 1936 год.
© Public Domain
Мавзолей Ленина-Сталина, 1957 год.
© Commons.wikimedia.org / Manfred&Barbara Aulbach
Очередь в мавзолей Ленина зимой 1963 года. Мороз -30 градусов.
© www.globallookpress.com
Учащиеся 22-й московской школы в день 98-й годовщины рождения Ленина на возложении цветов к его мавзолею, 1968 год.
© Commons.wikimedia.org / RIA Novosti archive/ Lev Polikashin
Мавзолей Ленина, 1988 год.
© Commons.wikimedia.org / Lklundin
Кто запустил миф о завещании?
Ну а что же с волей самого Ленина, который якобы хотел быть похороненным рядом с могилой матери?
Впервые о «завещании Ленина» заговорили в 1989 году. Можно указать трех человек, которые могут претендовать на приоритет — писатель и журналист Юрий Карякин, режиссер Марк Захаров и политик Анатолий Собчак.
2 июня 1989 года на заседании I Cъезда народных депутатов СССР Юрий Карякин заявил: «Еще в детстве я узнал один тихий, почти абсолютно забытый нами факт. Сам Ленин хотел быть похороненным возле могилы своей матери на Волковском кладбище в Петербурге. Естественно, Надежда Константиновна и Мария Ильинична, сестра его, хотели того же. Ни его, ни их не послушали… Была попрана не только последняя политическая воля Ленина, но была попрана его последняя личная человеческая воля. Конечно, во имя Ленина же».
Эти слова очень быстро стали рассматриваться истиной в последней инстанции — ну не могут же столь уважаемые люди один за другим лгать.
Однако вот что тот же Карякин заявлял в интервью газете «Смена»: «Так и сказал (проверьте стенограмму) — о тихой, шепотной легенде, ходившей в старобольшевистских кругах: мол, Ленин хотел, чтобы его похоронили там. Ни больше, ни меньше… Хотя на днях прочитал в какой-то газете: последнее слово завещания Ленина не выполнено.
Неправда, документов таких нет».
Но нет, гражданин Карякин в 1989 году говорил не о некоей легенде, а именно о факте существования последней воли Ленина.
«Не имеется ни одного документа относительно „последней воли“ Ленина»
Племянница Ленина Ольга Ульянова отрицала то, что завещание было: «Такого документа нет и быть не могло, в нашей семье также никогда не было разговоров на эту тему. Владимир Ильич умер в достаточно молодом возрасте — в 53 года и, естественно, думал больше о жизни, чем о смерти. К тому же, учитывая историческую эпоху, в которой жил Ленин, его натуру, характер истинного революционера, уверена, он бы и не стал писать завещание на эту тему. Владимир Ильич был очень скромным человеком, который меньше всего заботился о себе. Скорее всего, он оставил бы завещание стране, народу — как строить совершенное государство».
Зато есть документ, который полностью закрывает вопрос с завещанием. В 1997 году, когда тема захоронения была поднята в очередной раз, администрация президента Ельцина отправила запрос в Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (бывший Центральный партийный архив).
Выданная в ответ на запрос архивная справка гласит: «В РЦХИДНИ не имеется ни одного документа Ленина или его близких и родственников относительно „последней воли“ Ленина быть захороненным на определенном российском (московском или петербургском) кладбище… В письме к дочери Инессы Арманд Надежда Константиновна Крупская писала: «Его надо похоронить с товарищами; вместе под Красной (Кремлевской) стеной пусть лежат» (Реквизиты письма: РЦХИДНИ, ф. 12, оп. 2, д. 254, л. 7 об.».
Итак, никакой «воли вождя», на которую ссылается Союз архитекторов России, в действительности не было.
«Он все такой же, а я так старею»: что думала об этом вдова Ленина?
Что касается воли Крупской. Обратимся к воспоминаниям Бонч-Бруевича: «Надежда Константиновна, с которой я интимно беседовал по этому вопросу, была против мумификации Владимира Ильича. Но идея сохранения облика Владимира Ильича столь захватила всех, что была признана крайне необходимой, нужной для миллионов пролетариата, и всем стало казаться, что всякие личные соображения, всякие сомнения нужно оставить и присоединиться к общему желанию».
То есть категорического отрицания захоронения Ленина в Мавзолее у Крупской не было. Секретарь Надежды Константиновны Вера Дридзо вспоминала, что Крупская приходила в Мавзолей нечасто, но регулярно. Она выбирала моменты, когда в усыпальнице никого не было, и подолгу оставалась рядом с любимым человеком. При последнем ее визите присутствовал профессор Борис Збарский, вспоминавший потом о словах Крупской: «Борис Ильич, — сказала Надежда Константиновна, — он все такой же, а я так старею».
К слову, Надежда Константиновна похоронена в Кремлевской стене, то есть рядом с Мавзолеем. По какой-то причине, говоря о необходимости похоронить Ленина рядом с матерью, забывают о жене.
О чем говорил Бонч-Бруевич?
Поскольку Союз архитекторов России призывает в свидетели Бонч-Бруевича, приведем цитату из его воспоминаний: «Я подумал, как бы сам Владимир Ильич отнёсся к этому, высказался отрицательно, будучи совершенно убеждён, что он был бы против такого обращения с собой и с кем бы то ни было: он всегда высказывался за обыкновенное захоронение или за сожжение, нередко говоря, что необходимо и у нас построить крематорий».
То есть, Ленин Бонч-Бруевичу ничего относительно своего желания быть погребенным тем или иным способом не говорил — вождь рассуждал о похоронной практике в целом, а не о судьбе своих бренных останков. Вряд ли боец, который покоится в могиле Неизвестного солдата, ожидал для себя подобной судьбы. И не факт, что она пришлась бы ему по вкусу. Но люди решили, что так увековечить память героя правильно.
Советские люди 1920-х годов, прощаясь с основателем государства, подобного которому еще не было, считали, что и прощание с вождем должно быть необычным. Такова была их воля.
«Активной роли в принятии решения не играл»: в 1924 году Сталин не был главным
Теперь поговорим о роли Сталина, который, согласно версии Союза архитекторов России, был едва ли не главным инициатором бальзамирования тела Ленина.
Дело в том, что в 1924 году Сталин не обладал безоговорочным авторитетом в партии. Он был лишь одним из членов руководства, и за власть предстояла тяжелая борьба. Навязывание своей воли в таком вопросе, как захоронение тела Ленина, могло обойтись Сталину слишком дорого.
Советолог Арч Гетти в книге «Практика сталинизма» пишет: «Прежде всего Сталин, видимо, практически не имел отношения к решению о постоянной демонстрации ленинских останков. Он не входил в комиссию по организации похорон под председательством Ф. Э. Дзержинского, которая принимала такие решения, а его подручный К. Е. Ворошилов, член комиссии, яростно противился этой идее. Сталин являлся членом Политбюро, которое, оказывается, утверждало все рекомендации комиссии, но, кажется, активной роли в принятии решения не играл. По слухам, возникшим через несколько десятилетий (в 1960-е гг.), он заговорил о мумифицировании Ленина еще до смерти последнего и якобы выдвинул это предложение на неофициальном совещании членов Политбюро в 1923 г., где против него резко выступил Троцкий. Эта история выглядит весьма неправдоподобно. Мысль, что такой осторожный политический тактик, как Сталин, будет открыто предлагать способ распорядиться телом Ильича, пока тот еще жив, да еще в присутствии своего главного соперника Троцкого, почти смешна. Верховные руководители сочли бы обсуждение подобного вопроса при жизни своего драгоценного Ленина непростительным оскорблением, и Сталин точно не подставился бы так на радость Троцкому».
Чем Ленин хуже Пирогова?
Перейдем к аргументу о том, что Ленин «похоронен не по православному обычаю».
Во-первых, странно руководствоваться такими мотивами, когда речь идет об атеисте. Это явное неуважение к покойному. Во-вторых, не стоит забывать, что государство у нас светское и при том многоконфессиональное. И если в принятии тех или иных решений руководствоваться обычаями той или иной конфессии, то ничего хорошего из этого не выйдет, а вот конфликты на религиозной почве обеспечены.
В-третьих, никаких канонов захоронение Ленина не нарушает — его саркофаг находится ниже уровня земли, а захоронение в склепе свободно практиковалось и царские времена. Далеко за примерами ходить не нужно — в Архангельском соборе Кремля захоронены московские князья и русские цари. Ничем принципиально их усыпальницы от усыпальницы Ленина не отличаются.
В Виннице почти 140 лет существует усыпальница хирурга Николая Пирогова. При этом тело ученого выставлено в застекленном саркофаге с разрешения Священного Синода РПЦ, «дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел раба Божьего Н. И. Пирогова могли лицезреть его светлый облик».
Никаких аргументов, кроме политики
Подведем итог. Никаких моральных, нравственных и религиозных норм Мавзолей Ленина в действительности не нарушает. Никакого завещания Ленина о захоронении его рядом с могилой матери не существует. Решение о бальзамировании и сохранении тела Ленина не было волей Сталина.
Возникновение Мавзолея Ленина — это часть истории нашей страны, это воля советских людей. Никаких иных мотивов, кроме политической неприязни к основателю Советского государства, для его захоронения нет.
Кажется, в одной соседней стране подобное называется «декоммунизацией». Если Союз архитекторов России хочет повторить данный опыт, нужно говорить об этом прямо, а не скрывать своими мотивы за нагромождением исторического фальсификата.
P.S. Уже после публикации материала Союз Архитекторов отменил ранее объявленный конкурс.
Какой длины тень Ленина? – Народный мир
Статуя Владимира Ленина отбрасывает длинную тень на космодроме Байконур в Казахстане, 27 марта 2014 г. | Дмитрий Ловецкий / AP
Будет пролито много чернил, созвано семинаров, опубликовано статей и заявлений по этому вопросу в год столетия революции, которую он возглавлял.
Возможно, в пабах тоже могут быть ссоры; хорошо бы так думать.
Это вопрос, не поддающийся консенсусу. Большинство людей, стремящихся присоединиться к дискуссии об опыте Октябрьской революции, о курсе советского государства, которое она создала, и о непреходящем влиянии ленинизма, высказывают мнения, которых они придерживались в течение многих лет.
Несмотря на то, что в академических кругах начались новые дебаты по этому вопросу, они едва ли повлияли на современную политику рабочего класса так, как это могло быть 40 или 50 лет назад.
Тарик Али в некотором смысле посвятил свою жизнь этому вопросу. Его ленинизм, хотя сейчас он не стал бы использовать этот термин, был сформирован традицией Четвертого Интернационала Льва Троцкого. Хотя, насколько мне известно, он уже давно не был активистом какой-либо партии или протопартии, эти взгляды широко определяют его отношение к Ленину и его наследию.
Безусловно, Али остается одним из ведущих борцов в Британии и за рубежом против империализма, его войн и других его грабежей. Он всегда оставался на ленинской стороне баррикад, когда многие его современники из крайне левых 1968 года переместились в другое место.
Его взятие в Дилеммы Ленина поэтому важно. Это партийный подход, а не подход иссохших профессоров-некрологов коммунизма, которые переполняют артерии политических дебатов.
Дилеммы — это не биография, хотя и умело обрисовывающая основные линии жизни Ленина, и не изложение его идей. Естественно, они изложены в форме, понятной непосвященному читателю, хотя и с пробелами и суждениями, отражающими традицию Али, которая, конечно, не единственная сохранившаяся среди последователей Ленина.
Я бы больше оценил поворот Ленина после 1914 года, который оставил нам теории империализма, демократии и необходимости разрыва с реформизмом, которые вместе заключали в себе новую теорию мировой революции.
Вместо этого книга представляет собой контекстуализацию Ленина, устанавливая его работу на фоне политики своего времени и его идеологических предшественников.
Глава о добольшевистской революционной политике, в основном о народничестве и анархизме, в России важна и слишком часто недостаточно изучена, возможно, потому, что это было влияние, которое сам Ленин не хотел полностью признавать.
После революции он сказал Коммунистической партии, что они стоят на плечах Парижской Коммуны и немецкой СДПГ, или, по крайней мере, ее лучших традиций. Очевидно, он тоже стоял на почве русского революционного прошлого. Али хорошо это извлекает и широкими мазками освещает всю историю международного рабочего движения при жизни Ленина и то влияние, которое оно оказало на развитие предмета.
Его пассажи о ранних дебатах о военной стратегии в Красной Армии также стимулируют выяснение связей между спорами между Троцким, Фрунзе и другими и революционной политикой того времени. Однако внимание к Тукачевскому, впоследствии маршалу, а потом все же расстрелянному по инициативе Сталина, кажется чрезмерным и в контексте книги о Ленине неуместным.
Дополнительную услугу оказывает обширный раздел, посвященный взглядам Ленина на так называемый «женский вопрос» — ныне архаичная формулировка, переплетающийся с историей отношений Ленина с его известной любовницей Инессой Арманд. Неясно, пережила ли актуальность что-либо из того, что Ленин должен был сказать по этому поводу, столетие последовательных волн феминистского мышления, но Али, несомненно, прав, представив ситуацию.
Неудивительно, что в отношении противоречий последних лет жизни Ленина и связей между мышлением Ленина и развитием Советского Союза при Сталине и впоследствии Али сохраняет верность троцкистской точке зрения, которой он придерживался всю свою жизнь.
Хотя было бы нелепо ожидать отказа от этих взглядов, полный обзор ленинских «дилемм» должен был бы учитывать тот аргумент, что советское государство было в тупике задолго до того, как Ленин прекратил политическую деятельность из-за, прежде всего, неспособность социалистической революции распространиться за пределы Российской империи и что было рассмотрено несколько различных способов решения проблемы, каждый из которых мог претендовать на некоторое наследство от мысли Ленина.
Не было единственно правильного способа разрешить дилеммы, оставленные Лениным. Может быть, давно пора соперничающим лагерям «ленинцев» попытаться произвести что-то вроде примирения в этом вопросе.
Однако предвидеть это было бы неразумно. Слишком много кадров вложили свою жизнь в спор, не замечая, что мир сдвинулся с места.
Так что же осталось? Ленинизм был марксизмом империалистических войн и пролетарских революций. Первые все еще с нами, зловещие и кровавые. Последние представляют собой гораздо более проблематичную перспективу, особенно в Европе, как признает Али.
Если на этом фронте произойдет поворот, индикатором может стать то, что вопросы, затронутые в этой вдохновляющей книге, снова станут предметом дебатов и дискуссий среди рабочих движений Европы, а также в колледжах.
Читатели в большинстве своем не будут читать эту книгу некритично. Но обязательно должны прочитать.
Дилеммы Ленина: Терроризм, Война, Империя, Любовь, Революция
Тарик Али
Оборотная сторона, 384 стр., 26,95 долл. США
Первоначально этот обзор был опубликован в Morning Star.
Эндрю Мюррей
Эндрю Мюррей — британский активист и журналист, который был председателем коалиции «Остановить войну». Мюррей на протяжении десятилетий был старшим должностным лицом нескольких профсоюзов и является автором нескольких книг. Он вносит свой вклад в Morning Star , социальную ежедневную газету в Великобритании, и в The Guardian .
Нрав коммунизма — Политология
Нрав коммунизма. В то время как Мао, без сомнения, написал новую главу в развитии коммунизма, именно Ленин остается его характерным выразителем. Несмотря на полусхоластический характер ленинской мысли, эта постоянная практика создания видимости конкретных ответов из диалектического манипулирования абстракциями, ее действенной характеристикой была не логика, а моральный тон или предубеждение, которое он придал коммунизму.
С Марксом его связывала не убедительность аргументов, а приверженность социальной революции как единственному и верному средству человеческого прогресса, и он нашел ее в революционных памфлетах Маркса, а не в сухой диалектике «Капитала».
То, что Ленин оставил коммунизму, было моральным отношением, гораздо более важным, чем его интеллектуальное содержание. Именно это сделало коммунизм верой, чувством призвания, воинствующей партийностью, приверженностью принципам вкупе с изрядной долей казуистики в его защиту. Сходство с кальвинизмом XVII века очевидно, и сравнение проводилось неоднократно, но содержание этих двух нравов было разным.
Кальвинизм в своих лучших проявлениях был преданностью личности и свободе; Коммунизм в лучшем своем проявлении был предан партии и делу — по словам героя Артура Кестлера в «Тьме в полдень», быть полезным без тщеславия. единственный конец — лицемерие.
Стало обычным направлять на коммунизм критику, часто направленную в свое время на кальвинизм, что для него цель оправдывает средства. Однако в обоих случаях эта критика неуместна. Цель должна оправдывать средства любой этики, считающей себя обладающей единственной формулой, никогда не подлежащей сомнению или пересмотру, охватывающей весь смысл человеческой жизни. Для такой этики мораль по определению является тем, что способствует приведению человечества к этой единственной высшей цели, что может означать только то, что мораль по существу инструментальна и манипулятивна. Это всегда было в заметной степени характерно для коммунистической этики.
Ленин неоднократно говорил, что для пролетариата нравственность должна быть связана с интересами его класса и его борьбой за власть. Безусловно, ожидалось, что борьба закончится в обществе, в котором каждый должен вносить свой вклад и получать в соответствии со своими потребностями. Но эта расплывчатая формула, под которой мог бы подписаться любой человек доброй воли, никогда не наполнялась никаким содержанием, кроме успеха самой революции.
Для этики такого рода кальвинизм мог претендовать на логическое обоснование, поскольку считал себя обладателем божественного откровения и божественного мандата. Без такого обоснования и во имя того, что он называл наукой, Ленин отводил марксизму роль как морали, так и религии.
Его партия нелепым образом объединила прерогативы как ученого, так и священника, и, таким образом, стала элитой, которой была доверена вся программа человеческого прогресса, уполномоченной управлять не только правительством и экономикой, но и литературой и искусством. С таким мандатом он обладал бескорыстной преданностью пророка, а также нетерпимостью и безжалостностью фанатика.
Критики часто говорили, и это вполне может быть правдой, что человеческая природа не может долго выдерживать такую высоту самоотверженности. что фанатизм поколения революционеров не может передаться второму или третьему поколению; что она неизбежно будет разрушена временем и, прежде всего, успехом. Пророки 1917 вымерли, многие из них уничтожены революцией, которую они совершили.
Даже если это правда, это не доказывает, что дух бесследно исчез. Может быть, и правда, что нынешние советские руководители, хотя они и являются обычными техниками и менеджерами, все еще так же искренне, как и Ленин, верят в то, что коммунизм — это волна будущего.
Они могут работать с убеждением, что время на их стороне, что капиталистическое общество и его либеральные политические институты по своей сути нестабильны и содержат в себе семена собственного распада, в меньшем смысле, чем все человеческие творения эфемерны.
По их собственным оценкам, они могут искренне полагать, что столкнулись с чем-то по своей природе низшим, переросшим, примитивным и, следовательно, плохим; кроме того, что-то, что является их неумолимым врагом, как хорошее всегда враг лучшего.
Если у них действительно есть это убеждение, оно все же не обязывает их к определенной линии политики по отношению к некоммунистическому Западу, ибо сосуществование, хотя и неизбежно непостоянное, может все же иметь неопределенную продолжительность; Для марксистских предсказаний характерно отсутствие временных ограничений. Поскольку в свое время коммунизм должен унаследовать мир, они могли бы разумно оставить капиталистический мир на разрушение его повторяющимися депрессиями и войнами.
Если она скрепляется в шатком союзе под давлением соперника-коммуниста, дальновидная политика может даже предложить ослабить давление, чтобы позволить внутренним противоречиям системы сделать свое дело. Но ясно, что если нужен разумный толчок, чтобы помочь режиму, умершему, но не погребенному достойно,
в могилу, не может быть никакой мыслимой моральной причины держаться за руку. Все это может вполне разумно охарактеризовать позицию и презумпции фактических преемников Ленина. Очевидно, что такая вера не нуждается в доказательствах для своей поддержки и непроницаема для доказательств против нее. Поскольку, если капитализм и коммунизм воспринимаются как противоположные, всеобъемлющие системы, мир не может быть достаточно большим, чтобы вместить и то, и другое.
Другие критики коммунизма, сами приверженные диалектике, любят указывать, что и она заражена противоречиями. Ее путь к утопии ведет через индустриализацию, а индустриальная цивилизация невозможна без общеобразованного населения и высокообразованного штата ученых и техников.
Несмотря на постоянное стремление к идеологической обработке, советское образование фактически дало чуть более чем за одно поколение и почти с нуля широкий диапазон грамотности и очень высокий уровень научной компетентности.
Разве это не подрывает саму систему, для поддержки которой он предназначен? Для широко образованной публики, как говорится, остроумие! не подчиняться постоянно тоталитарному контролю или деспотическому правительству; образованное население должно поддерживать общественность. мнение, к которому обязана прислушаться даже произвольная власть.
Эта критика, как и предыдущая, может быть даже обоснованной до определенного момента. Со времени смерти Сталина советское правительство, несомненно, сильно изменилось. Он перестал зависеть от привычного терроризма и жестокости; она контролировала произвол тайной полиции и отобрала у нее управление принудительными работами и концентрационными лагерями.
Самоотверженным постановлением партия поставила свои обычные операции, не затрагивающие ее политических целей, в рамки закона. Его контроль над художниками и писателями, по крайней мере, не заканчивается ликвидацией; она больше не подчиняет науку прихотям, как неприязнь Сталина к менделизму; и это дало свободу истории до тех пор, пока собственные мифы партии не были затронуты.
Все эти изменения произошли едва ли более чем за шесть лет; и весьма вероятно потому, что глупость и жестокость сталинского режима закончились дисциплинированной летаргией. И все же странно некритично после двух мировых войн думать, что образованная общественность по необходимости поддерживает либеральную политическую систему.
В 1914 году в Германии было, вероятно, самое широкое грамотное население и самый высокий уровень технологий в мире, но это не сделало Рекордную Империю политически либеральной и не спасло Германию от абсурдности национал-социализма и варварства гитлеровского правления. Ничто, кроме остатков мифа восемнадцатого века, не поддерживает представление о том, что разумное и образованное население должно изобретать методы политической демократии.
Они не изобретены, а зависят от базовых социальных институтов. По крайней мере, в Западной Европе их sine qua non, по-видимому, было общество, которое допускало существование бок о бок множества центров силы, которые должны были урегулировать свои разногласия путем взаимных консультаций и соглашений.
Это как раз то положение дел, которое коммунистическая партия вряд ли потерпит добровольно, ибо оно нарушает и теорию, и практику. Любое повышение уровня жизни, любое расширение культурных свобод, любое расширение образования в России легче себе представить, чем действенные конституционные ограничения на руководство партией и ее высшим руководством. Один из высших должностных лиц советского правительства, комментируя послабления последних лет, сказал американскому профессору права: «Если возникнет необходимость, мы восстановим старые методы. Но думаю не понадобится.
Нынешняя коммунистическая партия действительно является новой партией, весьма отличной от небольшой группки радикалов, искусных только в методах агитации и революционного заговора, с которыми Ленин пришел к власти в 1917 году, точно так же, как Россия, которой правит партия, сильно отличается от истерзанного войной фрагмента страны, захваченного Лениным. Партия выросла в размерах, хотя и не больше, чем в размерах и сложности ее задач, поскольку ее членство все еще очень избирательно, и отбор осуществляется в результате длительного курса жесткой дисциплины.
Хотя она расширяет свою базу за счет набора рабочих и фермеров, она давно перестала быть пролетарской партией ни в чем, кроме названия, ибо давно перестала отдавать предпочтение кандидатам рабочего происхождения. Тем не менее, это был путь возможностей для многих бедных, но способных мальчиков.
В среднем она намного лучше образована, чем партия Ленина, но среди ее членов есть такие, как Хрущев, которые научились читать и писать, когда стали взрослыми. Его членство в значительной степени зависит от техников, менеджеров и чиновников, которые разрабатывали, управляли или руководили проектами, не уступающими любым в мире. Партия по-прежнему является элитой, но она стремится включать всех мужчин и женщин, занимающих важные посты во всех сферах жизни, промышленных, политических и интеллектуальных.
Между тем при всех изменениях в партии и при всех изменениях ее задач тщетно искать какой-либо принцип организации или деятельности, не включенный в план, который Ленин начертил для нее в 1902 г., в один из В описаниях партии, написанных Лениным в том же году, он использовал метафору оркестра и высшего партийного руководства как его дирижера. Дирижер знает и управляет каждым инструментом; он знает, что играет фальшиво; и он знает, как части должны быть изменены, чтобы произвести совершенную гармонию.
Эта фигура речи так же точно описывает представление партии о самой себе, как и представление Ленина о партии, которую он хотел создать. Оно гораздо ближе подходит к описанию реальных действий партии сегодня, чем когда-либо при жизни Ленина. Высокомерие партийной оценки ее виртуозности не изменилось в 1958 году. Хрущев сказал партии словами, которые мог бы использовать Ленин: «Спонтанность, товарищи, — злейший враг из всех».
Тем временем достижения, которыми партия может подкрепить свои претензии, превзошли все трезвые ожидания. Он ошибался, временами вопиющим образом, но никогда безвозвратно. При Сталине это происходило с определенной степенью бесчеловечности и чистой злобы, с которой редко мог сравниться режим, цели которого в целом были конструктивными и который все еще может нести бремя вины для его старших лидеров, которые были сообщниками Сталина. Тем не менее, партия создала руководство, обладающее компетентностью и моральной стойкостью, равной своей задаче, и успешно похоронила свои ошибки и свои преступления, даже когда они исчислялись миллионами.
На протяжении всего этого партия продемонстрировала то, что в начале свободно предсказывалось как невозможное, что плановая экономика не только работоспособна, но и способна к темпам роста, которые, несомненно, позволят ей догнать установленную ею индустриальную систему. чтобы соответствовать и что может, в конце концов, позволить ему превзойти эту систему. Тем самым она создала модель, которой могут широко подражать народы всего мира, социальные и экономические проблемы которых в целом аналогичны тем, с которыми партия столкнулась в России.
Успех партии не продемонстрировал и, по-видимому, не может продемонстрировать, так это того, что созданные ею несомненные ценности могут включать в себя ценности политической свободы, в значительной степени реализованные в конкурентной экономике Запада. Ибо система, которая передает полный контроль над экономикой и полный контроль над правительством в одни руки, вряд ли будет развиваться по пути, аналогичному тому, которому следует западная демократия.