Содержание
Как на Руси возникло татаро-монгольское иго
796 лет назад, 31 мая 1223 года состоялось первое сражение русских дружин с монголо-татарским войском на реке Калке, что положило начало возникновению татаро-монгольского ига на Руси.
В 1219-1221 годах монголы захватили Среднюю Азию и двинулись дальше на запад. Главной задачей для себя они видели покорение половцев. Обсудить просьбу половцев в Киеве собрались южнорусские князья. Принятое решение сражаться с монголами было вызвано не только военной опасностью: русские князья опасались, что половцы не выдержат, сдадутся монголам и выступят на их стороне.
Многие русские князья также понимали, что столкновение с монголами — вопрос времени, и лучше разбить их на чужой территории. Монголы решили предвосхитить события и прислали своих послов, чтобы разрушить сложившийся союз. Переговоры не состоялись, послы были убиты. Историками это решение иногда расценивается как большой дипломатический промах. Монголы учли это коварство и в дальнейшем припомнили его русским князьям.
Численность участников сражения на Калке с обеих сторон оценить довольно трудно. В первую очередь это связано с тем, что нет достоверных сведений о количестве войск, участвовавших в битве. Одни российские историки считают, что численность русско-половецких войск составляла 80-100 тысяч человек, другие говорят о 40-45 тысячах.
Важным фактором было и то, что в условиях феодальной раздробленности не было единства, каждый князь имел свои интересы и даже в самые трудные времена о них не забывал. И хотя киевский съезд решил, что надо воевать с монголами, всего несколько княжеств отправили на сражение свои полки. Это были войска Киевского, Черниговского, Смоленского, Галицко-Волынского княжеств.
При появлении монгольских отрядов половцы и волынские отряды ринулись в бой. Сначала успех сопутствовал русским войскам, но, когда Субэдэй увидел, что русские отстали от половцев, он бросил в бой основные силы. Половцы не выдержали напора монгольских всадников и бежали. Добежав до переправы, они внесли сумятицу в полки Мстислава Черниговского, который был готов к выступлению.
Монголы уже атаковали галичан и те отряды половцев, которые еще оставались на флангах. Было нанесено поражение отрядам Мстислава Луцкого и Олега Курского.
Читайте также:
• День победы русских войск в Куликовской битве
• Более пятисот лет назад началось знаменитое “Стояние на Угре”
Точных данных о потерях, как и о численности войск до битвы, нет. Летописи сообщают, что от всего войска осталась только десятая часть. Единственные данные о потерях приводит Генрих Латвийский в «Хронике Ливонии», написанной в 1225 году. Он пишет: «…и выступили короли со всей Руссии против татар, но не хватило у них сил для битвы и бежали они пред врагами. И пал великий король Мстислав из Киева с сорока тысячами воинов, что были при нем. Другой же король, Мстислав Галицкий, спасся бегством. Из остальных королей пало в этой битве около пятидесяти. И гнались за ними татары шесть дней и перебили у них более ста тысяч человек (а точное число их знает один Бог), прочие же бежали…».
Накануне ига. Исход битвы на Калке приблизил монгольское нашествие | История | Общество
Битву на реке Калке многие историки считают поворотным событием для дальнейшей судьбы Древней Руси. Это сражение стало первым столкновением русских с новым противником – монголо-татарами.
Русский разлад
Еще в конце XI века на Руси активно стали развиваться процессы, характерные и для Западной Европы того периода – наступил период так называемой феодальной, или политической раздробленности.
Любечский съезд князей 1097 года постановил, что «каждый да держит отчину свою». Это фактически означало конец единого Древнерусского государства, на смену которому приходило большое количество более мелких государственных образований, конфликтующих друг с другом.
Процесс этот был несколько приостановлен Владимиром Мономахом и его сыном, Мстиславом Великим, которым удалось укрепить пошатнувшуюся власть киевских князей.
Однако после смерти Мстислава Великого в 1132 году Киев начинает быстро терять свое политическое влияние, к 1223 году оставаясь лишь номинальной столицей некогда единого государства.
Даже летописцы того времени пишут уже не столько о «Руси» как государстве, сколько о «русских землях».
Во многом процесс обособления русских княжеств был вызван еще и отсутствием серьезной внешней угрозы – печенеги и половцы, выступавшие ранее в качестве главной угрозы Руси, перестали быть таковыми.
Чингисхан сумел объединить раздробленные монгольские племена и развернул завоевательные походы против соседей. Источник: www.globallookpress.com
Угроза с Востока
Пока Древнерусское государство дробилось на отдельные княжества, на Востоке набирала силу Монгольская империя, создателем которой выступил Чингисхан, сумевший объединить раздробленные монгольские племена.
Создавший мощную армию, Чингисхан развернул завоевательные походы против соседей, продвигаясь все дальше на Запад.
К 1222 году татаро-монгольские завоеватели добрались до Кавказа и половецких земель, граничащих с русскими. По разным оценкам, в войске, которым командовали прославленные полководцы Субэдэй и Джэбэ, находилось от 20 до 40 тысяч хорошо обученных воинов.
Поход на Запад рассматривался Чингисханом не только как завоевательный, но и как разведывательный. Субэдэй и Джэбэ должны были при благоприятных обстоятельствах дойти до Киева, оценив силу русского войска и богатство русских земель. От результатов этой разведки боем зависела реализация планов большого похода на Запад, который не должен был ограничиться только Русью. Чингисхан в дальнейшей перспективе планировал и завоевание Центральной и Западной Европы.
Нападение монгольских войск на половцев в 1222 году прямо касалось русских. Половецкий хан Котян Сутоевич был тестем галицкого князя Мстислава Удатного (Удачливого) и обратился к нему за помощью.
Дело было не только и не столько в родственных связях – новый противник, разбив соседей, грозил добраться до русских земель. На это напирал и Котян Сутоевич, прося помощи.
В Киеве собрался совет южнорусских князей, которые принимали решение о том, что делать. Половцы в обмен на помощь предлагали богатые дары, а второй половецкий хан Бастый даже перешел в православие.
Однако решение выступить против татаро-монголов было принято по сугубо прагматичным соображениям – русские князья опасались, что оставленные без помощи половцы признают власть Чингисхана, после чего вместе с монгольским войском вторгнутся на Русь.
Особенности национальной дипломатии
Участие в походе против татаро-монголов приняли войска Киевского, Смоленского, Черниговского, Галицко-Волынского и других русских княжеств. Кроме того, к битве готовилось большое половецкое войско.
Объединенное русско-половецкое войско насчитывало, по разным оценкам, от 40 до 100 тысяч человек. Ясно одно – русские значительно превосходили противников в численности, одновременно уступая в организации.
В то время, как тумены монголо-татар были строго организованными и хорошо обученными подразделениями с умелым высшим командованием, у русского войска не оказалось единого военачальника. Фактически князья вступали в бой, не координируя между собой действия.
Пока русские войска выдвигались навстречу татаро-монголам, к ним прибыли послы Субэдэя.
Полководец Чингисхана предлагал русским отказаться от похода, напоминал, что в свое время половцы совершали регулярные набеги на Русь, и уверял, что у монголов нет планов по продвижению дальше половецких степей.
Миролюбие Субэдэя объяснялось просто: его войска были изрядно потрепаны, и он был не прочь в этот раз избежать битвы.
Ответ русских князей был жесток: послов убили, что впоследствии обернулось трагическими последствиями для самих князей.
Русские войска продолжили движение по Днепру навстречу противнику. Второе монгольское посольство, встреченное в устье Днепра, мира уже не предлагало, констатировав: «Идете на нас – так идите, над всеми нами Бог». На сей раз послов отпустили живыми.
В начале похода русским сопутствовала удача – они успешно разбили два передовых монгольских отряда на Днепре и на берегу реки Калки.
Кто во что горазд
31 мая 1223 года русско-половецкое войско встретилось у реки Калки с основными силами Субэдэя и Джэбэ. К этому моменту у русских, в первых сражениях разбивших отряды легких всадников монголов, сложилось ошибочное впечатление об их военных качествах.
В начале генерального сражения дружины Мстислава Удатного и Даниила Романовича обрушились на монгольский авангард, обратив его в бегство. Русские начали преследование, нарушив собственный строй, и попали в ловушку, наткнувшись на ударную тяжелую конницу монголов.
Князь Галицкий Мстислав в битве на Калке, 1223 г. Источник: Public Domain
Пока одни князья со своими дружинами шли в бой, другие занимали выжидательную позицию. Отсутствие единого командования привело к тому, что сильный контрудар монголов смял русско-половецкие позиции.
Побежавшие половцы хаотичным отступлением помешали вступить в бой дружине Мстислава Черниговского.
В результате русско-половецкое войско было отброшено к переправам на Днепре, где отступающие князья со своими дружинами спасались кто как может.
Дружина князя Мстислава Киевского, которая в битве участия не принимала, заняв позиции в укрепленном лагере на берегу Калки, в течение трех дней отражала атаки татаро-монгольских войск.
Не сумев взять лагерь князя силой, монголы отправили к нему посла, пообещав в случае капитуляции сохранить жизнь ему и его воинам.
Мстислав Киевский согласился на эти условия, однако татаро-монголы, мстя за убитых послов, обещания своего не сдержали.
Смерть плененных русских князей и воинов была ужасной: победители установили на их телах деревянный помост, устроив пир в честь своего триумфа.
Ушли, но обещали вернуться
В битве на Калке русские потеряли девять десятых своего войска. Одних русских князей в этом сражении погибло более десятка.
Татаро-монголы, победив на Калке, окончательно удостоверились, что их планы покорения западных земель вполне реалистичны.
После победы Субэдэя и Джэбэ на Калке, монголы двинулись по направлению к Киеву, но до древней русской столицы не дошли, предпочтя уклониться от сражения с войсками Владимирского княжества.
Измотанное в походе татаро-монгольское войско возвращалось в Среднюю Азию через Волгу, на берегах которой столкнулось с волжскими булгарами, потерпев сокрушительное поражение.
Впрочем, разведывательные задачи монголо-татарами в этом походе были решены полностью.
В 1227 году умер Чингисхан, что несколько отстрочило полномасштабное татаро-монгольское нашествие на Русь. Однако в 1236 году внук Чингисхана Батый вместе с победителем русских на Калке полководцем Субэдэем во главе огромного войска двинулся в западный поход, следствием которого стало установление на Руси 300-летнего монгольского ига. Ига, мрачная тень которого нависла над Русью после поражения в битве на Калке.
Монгольские нашествия: битва при Лигнице
9 апреля 1241 года герцог Силезии Генрих II, также известный как Генрих Благочестивый, выступил из своего города Лигниц (ныне польский город Легница), чтобы встретить ужасных монголов, или Татары, как их тогда называли европейцы. Захватчики с востока уже напали на Люблин и разграбили Сандомир. Армия Генриха была последней, кто противостоял татарам в Польше. Когда он ехал по городу, камень упал с крыши церкви Святой Марии и едва не убил герцога.
Народ справедливо принял это за предзнаменование несчастья.
Генрих знал, что всего за несколько недель до этого татарская армия разгромила объединенные силы поляков и славян под командованием его двоюродного брата Болеслава V и сожгла Краков в Вербное воскресенье. Теперь он с нетерпением ждал помощи своего шурина, короля Богемии Вацлава I, который шел, чтобы присоединиться к нему с 50 000 человек. Но Генрих не знал, когда они придут, и задавался вопросом, стоило ли ему ждать за стенами Лигница своих богемских союзников. Генрих опасался, что татары, разорявшие его страну, могут получить подкрепление, если он будет слишком долго ждать прибытия Вацлава, поэтому в тот апрельский день он и его армия покинули защиту Лигница и двинулись к городу Явор, где, по его мнению, он был наиболее защищен. скорее всего встретится с чешским королем. Его армия численностью около 30 000 человек состояла из польских рыцарей, тевтонских рыцарей, французских тамплиеров и набора пехотинцев, в том числе немецких золотоискателей из города Гольдберг.
Ему противостояло войско численностью около 20 000 монголов, только что одержавших победы над другими польскими армиями, под командованием Кайду, правнука Чингисхана.
Каким бы ужасным ни было вторжение монголов в Польшу, оно было всего лишь отвлекающим маневром, призванным помешать европейцам объединиться для сопротивления завоеванию главной цели монголов — Венгрии. С 1236 года 150-тысячная монгольская армия укрепляла власть Огадея, сына Чингисхана и избранного преемника хакана («великого хана») над княжествами западной Руси. Командовал ордой Батый, внук Чингисхана. Однако настоящим вдохновителем экспедиции был Суботай, давний лейтенант Чингисхана. Суботай командовал дивизиями великого ханского войска в походах против Северной Сун Китая и участвовал в разрушении Хорезмийской империи Персии.
Во время русской кампании монголы оттеснили около 200 000 половцев, кочевого степного народа, противостоявшего им, к западу от Карпат. Там половцы обратились к королю Венгрии Беле IV за защитой, в обмен на что они предложили перейти в западное христианство.
Массовое обращение повысит престиж Венгрии у папы. Кроме того, половцы пообещали 40 000 воинов, опытных в мобильных степных войнах монголов, для защиты Венгрии. Бела с радостью принял предложение, но многие из его дворян не доверяли половцам. Его решение дало монголам официальный повод сделать Венгрию своим следующим объектом завоевания.
После проведения военного совета в Перемышле в декабре 1240 года Батый направил ультиматум королю Беле IV. До меня дошли слухи, писал он, что вы взяли половцев, наших слуг, под свою защиту. Прекрати укрывать их, иначе ты сделаешь из меня врага из-за них. Тем, у кого нет домов и кто живет в шатрах, легко убежать. Но вы, живущие в домах в городах, как вы можете убежать от меня? Отклонив ультиматум, Бела разослал глашатаев по всей Венгрии с окровавленным мечом, традиционным символом чрезвычайного положения в стране, чтобы сплотить дворян и вассалов на защиту королевства.
Дворяне из Венгрии и соседних королевств откликнулись на призыв. У одного из последних, эрцгерцога Австрии Фридриха, уже давно были холодные отношения с Белой из-за контроля над территориями вдоль их границ.
Оказавшись в Венгрии, он заметил, что оседлые подданные королевства не ладят с кочевниками-половцами. Фридрих остался в столице, Буде, но его переправили через Дунай в небольшой торговый городок Пешт, когда вспыхнул бунт — некоторые говорят, что по его наущению, — в котором половецкий хан Хотян был убит, а его голова выбросили на улицу. Разъяренные половцы уехали из страны в Болгарию, грабя по пути, а эрцгерцог Фридрих вернулся в Австрию, чтобы наблюдать за грядущей войной со стороны.
В феврале 1241 года монгольское войско оставило свою базу на юге России и пересекло замерзшие реки в центральную Европу. Войска насчитывали около 70 000 человек, две трети из которых составляли легкая кавалерия, а остальные — тяжелая кавалерия, хотя все они были вооружены луками. Номинально ими командовал Батый, но им снова руководил Суботай. Даже во время кампании в России Суботай отправлял шпионов на запад, в Центральную Европу, чтобы определить политические, экономические и социальные условия, а также военные возможности королевств и герцогств в этом соседнем регионе.
Результаты вознаградили его усилия.
Прежде чем начать венгерскую кампанию, монголы разгромили все крупные русские княжества, которые угрожали их присутствию в этом регионе, затем провели год, отдыхая и перегруппировываясь на территории нынешней Украины, прежде чем перейти в Центральную Европу. Хотя Батый и Суботай знали о соперничестве между европейскими королями и знатью, они также понимали, что европейские правители были тесно связаны кровью и браком и, вероятно, поддержали бы друг друга, если бы сочли, что внешняя угроза достаточно серьезна. Поэтому монгольское войско разделилось на две неравные силы. Меньшие силы, 20 000 человек под совместным командованием Байдара и Кайду, внука Огадея, выступили первыми в начале марта 1241 г. и двинулись на север, в Польшу, чтобы лишить Венгрию поддержки, которую там можно было найти. Основные силы вторжения численностью около 50 000 человек под командованием Батыя и Суботая продвинулись вперед через несколько дней и сами были разбиты на два отряда: основные силы прошли через Карпаты в Венгрию 12 марта, а небольшие силы для прикрытия ее южного фланга , под командованием Кадана, сына Огадея, прошли через Карпаты примерно в 150 милях к юго-востоку и вошли в Трансильванию.
В 1241 году Польша была разделена на четыре государства, каждое из которых управлялось отдельной ветвью семьи Пястов. Хотя по закону король Кракова Болеслав V был выдающимся правителем, на самом деле его двоюродный брат, герцог Генрих II Силезский, был самым могущественным из четырех лордов. Каковы бы ни были тонкости договоренности Пястов, они оказались неспособны дать единый ответ на вторжение.
Пройдя по дуге на север мимо края Карпат в Польшу, Кайду и Байдар разграбили Сандомир, разбили армию поляков и другие славянские силы под командованием Болеслава в Кракове 3 марта и разгромили еще одну польскую армию в Хмельнике 18 марта. Вернувшись к Кракову, 24 марта монголы захватили и сожгли город, а через несколько дней напали на столицу Силезии Бреслау. Бреслау устоял, и монгольские военачальники, зная, что лучше не втягивать свою маленькую армию в длительную осаду на такой глубине враждебной территории, обошли город и возобновили поиски герцога Генриха и его армии.
В отличие от Генриха, Кайду и Байдар знали, где Венцеслав — всего в двух днях пути.
Монголы уже были в меньшинстве и не могли рисковать, позволяя Генриху и Вацлаву объединить свои силы. Поэтому, когда Генрих достиг недалеко от Лигница равнины, окруженной невысокими холмами, называемой Вальштадтом, или избранным местом, он обнаружил, что татары уже ждут его там.
Увидев татар, Генрих построил свои силы в четыре отряда и расположил их один за другим на Вальштадте. Первую группу составили рыцари разных народов, дополненные шахтерами из Гольдберга под командованием Болеслава, сына маркграфа Моравии. Сулислав, брат покойного палатина Кракова, возглавил вторую группу — краковцев и рыцарей из Велкополя. Третья группа состояла из рыцарей из Ополе во главе с опольским герцогом Мешко и тевтонских рыцарей из Пруссии под Heermeister Поппо фон Остерн. Герцог Генрих возглавил четвертую группу, которая состояла из воинов из Силезии и Бреслау, рыцарей из Велкополя и Силезии и французских рыцарей-тамплиеров.
Тевтонские рыцари и рыцари-тамплиеры были религиозными военными орденами, возникшими во время крестовых походов.
В результате своей религиозной и военной подготовки рыцари легко подчинялись дисциплине и обычно были лучшими из сил, доступных герцогу Генриху. Тем не менее Байдар и Кадан рассчитывали добавить к своему и без того значительному счету еще одну победу. Уверенность монголов была небезосновательна.
Армия Генриха была типичной для европейских армий того периода — она имела лишь самую зачаточную организацию. Рыцари образовывали нерегулярные бои разного масштаба, состава, национального или местного происхождения. Группа тех боев сформировала линию. Командование назначалось на основании рождения, а не, как в монгольских армиях, на основе доказанной компетентности. Монгольская армия была организована в отряды по 10 человек, отряды по 100 человек, роты по 1000 человек и дивизии, или туманов по 10000 человек. Каждое подразделение было очень дисциплинировано и подчинялось командам, сигнализируемым флагами во время боя.
Монгольский полководец может находиться где угодно в своем строю, направляя свои войска по своему усмотрению.
Напротив, лидер европейской армии часто сражался вместе со своими людьми в гуще битвы, где его было легко идентифицировать, он был в опасности и не мог реагировать на события в бою. Такое лидерство на примере имело определенный смысл, когда сражения рассматривались как возможность проявить личную храбрость, где целью состязания была не только победа, но и честь. Но для монголов победа была всем, что имело значение. Следовательно, их подход заключался в том, чтобы убить или победить врага как можно эффективнее, то есть с наименьшими затратами для себя. Это был логичный подход для монголов, которые вели кампанию за тысячи миль от дома против противников, которые превосходили их численностью; они не могли позволить себе терять ни людей, ни сражения. Тактика монголов напоминала тактику охотника, который использует скорость, ловкость и обман, чтобы загнать свою добычу туда, куда он хочет, а затем убить ее с минимальным риском для себя. В случае их противостояния с армией герцога Генриха Байдар и Кайду решили испробовать обычную степную тактику — атаку, ложное бегство и засаду.
И европейская, и монгольская армии опирались на коня, но на этом сходство заканчивалось. Рыцаря поддерживал феодал или король для сражения. Он был обучен для ближнего боя со своим врагом, и его главным оружием были тяжелое копье и палаш. Копье держали в руке и подкладывали под руку, чтобы передать вес и силу как лошади, так и всадника, когда они атаковали врага. Точно так же тяжелый палаш, свисавший с седла, мог нанести ужасные порезы. Чтобы защитить себя в рукопашном бою такого рода, рыцарь носил сложные тяжелые доспехи. Его тело защищала кольчуга с длинными рукавами, или хауберк. Рыцарь также мог носить кольчугу или капюшон на голове и, конечно же, железный шлем. На нем были кольчужные перчатки и леггинсы, а на левой руке был щит. Все доспехи могли весить 70 или более фунтов, и рыцарь ездил на лошади, специально выведенной, чтобы быть достаточно сильной, чтобы нести его и его доспехи. Его вес сам по себе был оружием — он прорывался сквозь вражеский строй, затем подбегали пехотинцы и расправлялись с теми, кого рыцари сбивали с коня, сбивали с ног, сбивали с ног или отбрасывали в сторону.
Монгольские армии состояли исключительно из кавалерии, но монголы, в отличие от европейского рыцаря, полагались прежде всего на свой лук и обычно не одобряли ближний бой верхом. Его защита заключалась в скорости и маневренности, а не в доспехах, и он часто не носил никаких доспехов, кроме открытого металлического шлема с кожаным капюшоном на шее и шелковой рубашки под плащом, которая следовала за наконечником стрелы в рану и позволяла ей попасть в рану. снимается, не разрывая плоть. Были более тяжелобронированные монголы, но даже те тяжелые кавалеристы обычно носили относительно легкие и гибкие ламеллярные доспехи, состоящие из множества накладывающихся друг на друга кожаных или железных пластин. Монгольский лук представлял собой изогнутый составной лук, состоящий из пластин дерева, рога и сухожилий, который мог бросить стрелу более чем на 300 ярдов. Монголы стреляли стрелами с большой точностью, двигаясь в быстром темпе, и могли даже точно стрелять назад в преследователя. У каждого воина было 60 стрел разного веса для стрельбы на разные расстояния и часто более одного лука.
Монгол ехал на пони, который был значительно меньше боевого коня западных армий. Однако азиатское животное обладало превосходной выносливостью и выживало, пасясь в дикой природе. У каждого монгольского воина было два, три или даже четыре пони, чтобы он мог заколдовать их в походе и спасти от истощения. Эта практика позволяла монгольским армиям проходить 50 или даже 60 миль в день, что в несколько раз превышало расстояние, которое могла пройти западная армия того периода. Это также дало монголам преимущество в скорости на поле боя. Таким образом, это были две совершенно разные армии, столкнувшиеся друг с другом у Вальштадта.
Когда началось сражение у Вальштадта, европейцы были сбиты с толку, потому что противник двигался без боевых кличей и труб; все сигналы передавались визуально, по вымпелу и штандарту. Любопытно, что хотя общая дисциплина монголов была выше, чем у рыцарей, их порядки выглядели более рыхлыми, что затрудняло для европейцев точную оценку их численности.
Первая из дивизий герцога Генриха, что под командованием Болеслава, ворвалась в ряды татар, чтобы начать обычный рукопашный бой, но более легковооруженные монголы на своих проворных пони легко окружили их и осыпали стрелами. Обнаружив, что они не могут получить поддержку от других формирований, люди Болеслава прервали атаку и бежали обратно к польской линии.
Вторая атака второй и третьей дивизий под командованием Сулислава и Мешко из Ополе. В отличие от первого, этот штурм казался успешным — монголы начали беспорядочное отступление. Воодушевленные рыцари двинулись в атаку, стремясь встретить татар копьями и палашами. Их азиатские противники продолжали бежать перед ними, очевидно, не в силах противостоять атаке тяжелых всадников.
Затем произошла странная вещь. Одинокий всадник из татарских порядков носился по польским строям с криками «9».0007 Бегайче! Бегайче! или Беги! Бежать! на польском. В польской хронике неясно, был ли этот человек татарином или одним из покоренных русских, которых заставили служить им.
Мешко не принял порыв за уловку и стал удаляться с поля боя со своими рыцарями. Увидев отступление Мешко, Генрих повел свою четвертую боевую группу на позиции монголов и снова вступил в ближний бой. После ожесточенной схватки монголы снова начали бежать. Их штандарт с хвостом яка и прикрепленными к нему скрещенными лопатками овцы, как было видно, отодвинулся — его носитель присоединился к отступлению, и польские рыцари двинулись вперед.
Однако все было не так, как представлялось европейским рыцарям; они стали жертвой одной из древнейших уловок монголов — притворного отступления. Всадников степняков, в отличие от рыцарей, учили отступать как тактический ход, и тем самым они отвлекали рыцарей от своей пехоты. Как только это было выполнено, монголы бросились по обе стороны от рыцарей, которые растянулись и потеряли собственную меру порядка, и засыпали их стрелами. Другие монголы затаились в засаде, приготовившись встретить рыцарей, попавших в ловушку. Всякий раз, когда монголы обнаруживали, что доспехи рыцарей обеспечивают эффективную защиту от их стрел, они просто стреляли в своих лошадей.
Спешенные рыцари стали легкой добычей монгольских тяжелых кавалеристов, которые сразили их копьями или саблями, не опасаясь для себя. Рыцари-тамплиеры заняли решительную позицию, но были убиты до единого.
Монголы применили еще одну уловку — дым рассеялся по полю боя между пехотой и рыцарями, которые ринулись вперед, поэтому пехотинцы и всадники не могли видеть друг друга, когда монголы напали на рыцарей и практически уничтожили их. Герцог Генрих попытался ускакать с поля боя, но его сбили монголы, которые убили его, отрубили ему голову и шествовали по Лигницу с ней на копье в качестве трофея.
По монгольскому обычаю, принятому при подсчете умерших, у каждого умершего европейца отрезали по уху. Татары наполнили колосьями девять мешков. Современные записи показывают, что 25 000 человек Генриха были убиты. Великий магистр тамплиеров писал французскому королю Людовику IX, говоря о битве: «Татары разрушили и захватили землю Генриха, герцога Польского, … со многими баронами, шестью нашими братьями, тремя рыцарями, двумя сержантами и пятью сотни наших людей мертвы.
Король Людовик, готовясь отправиться в Центральную Европу, чтобы сражаться с монголами, сказал своей матери, королеве Бланш, что либо они отправят татар обратно в ад, либо татары отправят их в рай. Его утверждение было обыгрыванием латинского термина «ад» 9.0007 Tartarus и помогли закрепить прозвище монголов среди европейцев.
В послании Великого Магистра Людовику также говорилось, что между захватчиками и Францией не стояло никакой значимой армии. Это не было преувеличением. Узнав о том, что произошло в Лигнице, Вацлав и богемцы прекратили наступление и отступили на оборонительную позицию. Тем временем на юге Бату и Суботай форсировали перевалы в Венгрию и спустились с гор, преодолевая по снегу 40 миль в день.
В тот самый день, когда Генрих и так много его людей пали, король Бела IV покинул Пешт с армией численностью около 60 000–70 000 воинов, чтобы противостоять более многочисленным монгольским силам. Венгры наступали на монголов, которые медленно отступали, пока не достигли равнины Мохи у реки Шайо.
Затем монголы отступили, миновали лес за противоположным берегом и исчезли. Бела расположился лагерем на равнине Мохи и загнал свои повозки в лагерь для защиты.
С помощью катапульт монголы заняли единственный мост через Саджо. Однако 10 апреля венгры атаковали мост, и легкобронированные монголы, не имевшие места для маневра, потерпели поражение. Снова импровизировав укрепленный лагерь на западном берегу реки, связав фургоны вместе, Бела двинулся вперед и установил сильный плацдарм и на восточной стороне.
Однако даже когда монголов гнали с моста, Суботай нашел южную переправу. Незадолго до рассвета 11 апреля он переправил 30 000 своих всадников. Затем Батый обрушился на левый фланг венгров, заставив их повернуть, в то время как люди Суботая поспешили на север, чтобы нанести удар по венгерскому тылу. К 7 утра полностью переигравшие европейцы отступили и укрылись в своем лагере. В течение следующих нескольких часов монголы снова атаковали лагерь Белы с катапультами, бросая камни, горящую смолу, бензин и даже китайские петарды, шум и огненные вспышки которых, до сих пор неизвестные европейцам, сказывались на моральном духе.
Затем произошла еще одна странная вещь. Венгры обнаружили, что монгольская армия, окружившая лагерь, оставила заметную брешь на западе. Осторожно, несколько венгров попытались бежать через брешь и прошли без труда. За ними последовали другие, и вскоре полет стал неуправляемым. Однако когда венгры отступили, они ослабли, и в этот момент монголы снова появились большими силами, объезжая их с флангов и осыпая стрелами. Отступление венгров вылилось в паническое и беспорядочное бегство, как и рассчитывал Суботай, когда намеренно оставил им мучительный, но обманчивый путь к отступлению. Теперь, приближаясь к убийству, монголы погнали венгров и убили их копьями и саблями. В зависимости от источника, было убито от 40 000 до 65 000 венгров и других европейских солдат.
Вскоре после разгрома венгерской армии к Батыю и Суботаю присоединился Кадан, который тоже не сидел без дела. За последние несколько недель небольшой фланговый отряд Кадана прожёг и разграбил Молдавию, Буковину и Трансильванию, выиграв при этом три генеральных сражения.
В тот самый день, когда Суботай уничтожил армию короля Белы при Мохи, Кадан взял сильно укрепленный город Германштадт, несмотря на отчаянную храбрость его защитников.
В отличие от герцога Генриха, королю Беле удалось бежать незамеченным и бежать в Австрию, где он был немедленно заключен в тюрьму герцогом Фредериком. Выкупив свободу как денежным выкупом, так и уступкой Фридриху трех западных графств, Бела продолжил свое бегство в Далмацию, а каданские монголы преследовали его по пятам, пока, наконец, не нашел убежище на острове в Адриатическом море недалеко от Трау (ныне Трогер) в Хорватии.
Европа была потрясена известием о двух полных поражениях с разницей всего в несколько дней. Поляки и другие приписывали успех монголов сверхъестественным силам или предполагали, что монголы не были полностью людьми. На самом деле в них не было ничего волшебного; монголы просто проявляли дисциплину, эффективность и порядок — три качества, которых обычно не хватало европейским армиям того периода.
Почти таким же удивительным, как вторжение монголов в Европу, было их внезапное исчезновение. После победы при Лигнице северная армия покинула Польшу и больше не вернулась. Полагая, что они нанесли монголам такие большие потери, что те не смогли продолжить свое вторжение, поляки до сих пор празднуют 9 апреля.как день, когда они спасли свою страну, а вполне возможно, и Германию, и Западную Европу, от опустошения варварских орд с Востока.
Правда заключалась в том, что Кайду и Байдар не собирались углубляться в Европу — это никогда не было их целью. Они действительно блестяще справились с поставленной перед ними задачей. Имея всего два туманов в общей сложности 20 000 всадников, они уничтожили армии Болеслава и Генриха и вынудили Вацлава отвести свое чешское войско, тем самым полностью устранив северную угрозу для армии Батыя и Суботая. Выполнив миссию, они повернули на юг, чтобы присоединиться к основным силам в Венгрии, опустошив при этом сельскую местность Моравии.
По мере развития монголы тоже недолго оставались в Венгрии. 11 декабря 1241 года Огадей умер в Азии. Узнав о смерти великого хана, Суботай напомнил трем князьям в его армии о законе престолонаследия, установленном Чингисханом: после смерти правителя все потомки дома Чингисхана, где бы они ни были, должны вернуться. в Монголию для участия в выборах нового хакана . Собрав все свои силы, монголы двинулись обратно в свою монгольскую столицу Каракорум, отложив вторжение в Центральную Европу на другое время — время, которое никогда не наступит.
Каким бы ужасным ни было поражение под Лигницем, в конечном счете оно было бессмысленным — попытка монголов поддержать завоевание, которое было внезапно прекращено, оставив после себя лишь широкую полосу разрушений и смертей в качестве монгольского наследия в Восточной и Центральной Европе.
Эта статья была написана Эриком Хилдингером и впервые опубликована в июньском номере журнала « Military History » за 1997 год.
Для получения других замечательных статей обязательно подпишитесь на Военная история 9Журнал 0008 сегодня!
Битва на Синих Водах – забытая битва, потерянная история
В середине четырнадцатого века княжества Руси более века находились в плену у монголов. К этому времени Монгольская империя распалась на несколько «Орд», правивших независимо друг от друга. Русскими княжествами управляла Золотая Орда и эти потомки Джучи; Генерал Чингисхана исламизировался и стал известен как татары. Золотая Орда сделала свою столицу в Сарае на Волге, где она могла следить за русскими и поддерживать связь с прародиной на востоке. Татары 1350-х годов, вероятно, не были такого калибра, как дисциплинированные армии, которыми Чингисхан руководил в тринадцатом веке, но русские князья все же совершали путешествие в Сарай, где они могли получить инвеституру на правление, а иногда и палача. гаррота, в зависимости от воли Великого Хана. Князьям России было позволено править более или менее по своему усмотрению в рамках этого соглашения, и они были гораздо более склонны вести войну друг с другом, чем бросать вызов армиям Орды.
В этом контексте клиентских отношений несколько княжеств, таких как Тверское и Московское, смогли сыграть в опасную игру по расширению своей территории и влияния. Покровительство Великого хана заменило традиционную родословную Рюриковичей в качестве критерия для того, чтобы стать великим князем.
Первое крупное поражение войск Золотой Орды в Европе нанесло не одно из русских княжеств, а Великое княжество Литовское. На месте, ныне утраченном, на берегу реки где-то на юге Украины, произошла битва при Синих Водах — или Синих Водах — между армией литовских язычников и тремя татарскими военачальниками. Информация о битве отрывочна, но есть современные хроникальные свидетельства этого события. По иронии судьбы великий бич христианского мира был впервые значительно побежден в Европе языческим великим князем Альгирдом, поклонявшимся богу-громовержцу Перкунасу. За пределами науки восточноевропейские средневековые исторические знания о периоде построения империи Литвы в значительной степени неизвестны, как и тот факт, что открыто языческая страна была такой значительной силой в Европе в позднем средневековье.
Но как такое примитивное царство с таким небольшим количеством очевидных преимуществ стало таким крупным игроком в политике того времени? Выход Литвы на средневековую сцену был в лучшем случае неблагоприятным. Страна была дикой и отсталой даже для северо-восточных границ христианского мира. Местность состояла из обширных непроходимых лесов, перемежающихся болотами и болотами. Климат был ужасен для путешествий, особенно весной и осенью. Действительно, дикая местность была настолько густой и невозделанной, что она служила убежищем для некоторых из последних выживших видов мегафауны Европы, таких как зубр, бизон и гигантский олень. Этот район был чрезвычайно беден природными ресурсами, с очень небольшим количеством полезных ископаемых и сельскохозяйственных богатств, на экспорт приходилось только мех животных и янтарь из Балтийского моря. Страна не была густонаселенной, но жители приносили дополнительные богатства за счет бандитизма, совершая набеги за скотом, рабами и полезными ископаемыми.
Положение бандитизма в экономике и общественном устройстве оказало глубокое влияние на развитие воинского общества литовцев, но не вызвало у них симпатии к соседям.
Литве также суждено было находиться в средневековом особо опасном уголке Европы. На востоке находились русские княжества, во власти монголов. Она граничила с растущей мощью Польши, но наибольшая угроза исходила от воинствующего христианского мира, поскольку Литва находилась между двумя ветвями ордена рыцарей-крестоносцев на ее северной и западной границах, главной целью которых было уничтожить этот последний форпост. язычества.
Северные крестовые походы: Так называемые Северные крестовые походы и их главные герои; Игра тевтонских рыцарей оказала фундаментальное влияние на развитие Литвы как крупной державы. Помимо того, что литовцы были недостаточно развиты и склонны к набегам на своих соседей, они оставались приверженными языческим верованиям, что в эпоху крестовых походов было достаточным поводом для войны.
В двенадцатом веке рыцари и авантюристы Северной Европы начали видеть возможность начать новый крестовый поход против различных балтских и славянских язычников на их собственных границах. Папская санкция была дана в 1147 году, но давления земельного голода и стремления к спасению было более чем достаточно, чтобы вытеснить рыцарей Германии и Скандинавии на восток, чтобы вести войну с местными язычниками. К началу тринадцатого века появились рыцарские ордена, такие как Добжинские рыцари и Меченосцы в подражание госпитальерам и тамплиерам. Северные крестовые походы считались чем-то вроде второстепенного, но они получили значительный импульс, когда крестовые походы на Ближнем Востоке начали сходить на нет в конце тринадцатого века, и короли Европы обратились к орденам, подобным тамплиерам, завидуя их великой славе. богатство. Опасность для Литвы резко подчеркнула завоевание ее западного соседа; Пруссия, в течение тринадцатого века. Пруссаки были этнически очень близки литовцам; они говорили на балтийском языке, похожем на литовский, и поклонялись тем же богам.
Экономически они были более развиты и имели большее население. завоеватели Пруссии; тевтонские рыцари были основаны в Святой земле, но были привлечены к балтийской границе, потому что большинство их братьев были немцами, и они были приглашены герцогом Конрадом Мазовецким, автономным герцогством Великой Польши, для борьбы с пруссаками. Рыцари настаивали на том, чтобы им была предоставлена независимая провинция, и со своей базы в Хелмно они систематически завоевывали Пруссию и образовали суверенное государство. Вспыхнули ожесточенные восстания, которым помогали другие польские герцоги, теперь нервничавшие из-за этой новой власти, но тевтонские рыцари победили, используя свою дисциплину, новейшие военные технологии и свой громкий призыв к западному рыцарству защищать христианский мир. Литва не была нейтральной в этих войнах; они повсюду сражались с Орденом и принимали военных беженцев из Пруссии, зная, как сражаться с рыцарями. Летописец тевтонских рыцарей Петр Дусбургский писал, что в 1283 году война за Пруссию закончилась, но вот-вот должна была начаться война за Литву.
Это вполне могло означать конец независимости литовцев, как это было с языческими племенами, такими как эстонцы, ливы, но с самого начала литовцы и их подданные, жемайты, продемонстрировали, что их нельзя воспринимать легкомысленно. В 1236 году Братство Меча предприняло плохо спланированную экспедицию во внутренние районы Жемайтии, но она была окружена и разорвана на куски. Братья Меча перестали существовать как заслуживающий доверия орден, и хотя тевтонские рыцари извлекли выгоду из этого события, объединившись с этим орденом и его ливонскими территориями, это не могло скрыть катастрофу для крестового движения.
Как выжило Великое Княжество Литовское: Это не улучшило перспективы Литвы, поскольку Орден находился на двух ее границах. Несмотря на это, Литва имела ряд уникальных особенностей, которые способствовали ее выживанию. Первой опорой обороны Литвы была дикая и неприступная природа самой страны. Не случайно в этом краю густых лесов и коварных болот сохранилось язычество.
Для жителей-язычников лес был обителью духов и божеств, благосклонность которых была необходима для победы. Литовский воин чувствовал себя в лесу в своей стихии и лучше всех знал, как использовать это дикое царство; устраивать засады, заманивать врага в ловушку и исчезать после рейда. Сезоны также сыграли свою роль в обороне Литвы. Тевтонские рыцари предпочитали для своих набегов разгар лета или середину зимы, поскольку проливные дожди весной и осенью могли буквально смыть пути. Восприятие пустыни как места обитания злых духов разделялось крестоносцами в рамках их собственного мировоззрения, и, хотя тевтонские рыцари стали экспертами в этом виде ведения боя, странная линейная война вдоль рек Нерис и Неман не позволила одержать полную победу. для любой стороны. Пустыня Балтийского побережья была грозным барьером, но не полностью объясняла военные успехи литовцев. Вторым столпом были литовские воины, которые были так же эффективны на равнинах Украины и возделываемых землях Пруссии и Польши, как и на своей лесной родине, и противостояли лучшим представителям европейского рыцарства, русским и татары.
Литовцы жили в воинском обществе, которое произошло от банд разбойников, живших за счет бандитизма. Это было дворянское общество, в котором бояре правили раболепным крестьянством и возглавляли свиты, состоящие из их собственных расширенных семей. Бояре были обязаны своей верностью князьям, которые в случае необходимости могли призвать бояр в более крупные боевые отряды. В раннем отчете Генриха Ливонского отмечалось, что литовская легкая кавалерия воспроизводила тактику татарской кавалерии, используя легкие дротики вместо луков для стрельбы из седла. Литовский воин был очень гибок; он мог сражаться как пехота, особенно в лесу, и доказал свою способность перенимать и адаптировать западноевропейские военные методы. Были найдены способы обойти папское эмбарго, чтобы завладеть новейшим западноевропейским оружием, включая порох и боеприпасы, когда они появились. Наряду с этим были местные адаптации; Литовская армия могла использовать сани и лыжи для походов глубокой зимой. Военные отряды были связаны мощным кодексом чести, тесно связанным с их религией.
Богов было несколько, но особенно почитали Перкунаса, бога грома, войны и плодородия. Он ездил на огненном коне по имени Лиепонотос, и важность лошадей как посланников богов отражала реальность того, что литовские воины полагались на лошадь в войне. Боги давали победу, и успешный полководец считался избранным, но это не было оставлено на волю случая. Иногда до трети добычи могло быть ритуально сожжено в качестве приношения. Подношения не всегда были неодушевленными. Аспектом воинственной религии литовцев, который больше всего шокировал их врагов, была их практика человеческих жертвоприношений, и не в последнюю очередь потому, что они выбирали самого благородного пленника для сожжения заживо, часто в полном вооружении. Возможно, это было необычно, но это была не просто христианская пропаганда; в 1320 году Герхард из Руде Фогт из Земланда был зарегистрирован как человек, которого постигла эта участь. Великие князья литовские, как представители богов, выполняли различные церемониальные обязанности в святилищах под открытым небом среди священных деревьев, но главным признаком божественной благосклонности был успех.
Это требование, должно быть, сыграло важную роль в предоставлении Литве третьего столпа ее власти, поскольку ей посчастливилось управлять династией динамичных, безжалостных и новаторских великих князей. Именно Гедиминиды подняли Литву из страны налетчиков до строителей империи. Следует также иметь в виду, что центральное ядро Литовской империи, хотя и близкое к границам современной нации, состояло из двух тесно связанных провинций. У литовцев, или аукштайтийцев на их собственном языке, была опора власти на горном юго-востоке страны, но они правили жемайтийцами или жемайтиями на северо-западных низменностях. Жемайтийцы тоже были язычниками, причем этнически и лингвистически очень близкими к литовцам. Эти соплеменники были менее культурными и еще более преданными своим богам, и они приняли на себя основную тяжесть атак тевтонских рыцарей. Это тесно связало их судьбу с судьбой их более амбициозных кузенов, но более поздние события должны были проверить их верность до предела. Первый известный великий князь династии Витенис (129 г.
5 – 1315) продемонстрировал свою основную функцию военного лидера, ответив на набеги Ордена на Жемайтию серией собственных опустошительных набегов на Пруссию и Ливонию, которые ознаменовали произвольное начало войны для Литвы. Именно его брат Гедиминас (1315–1341) дал свое имя династии, значительно расширившей свои владения. Их полководческое искусство было известно, но, возможно, Гедиминиды преуспели больше всего в искусстве дипломатии. Хотя Гедиминиды были язычниками, они были подкреплены сетью брачных союзов и, как известно, одалживали свои армии дружественным христианским королям, чтобы они вели войну со своими единоверцами. Великие князья также были хорошо информированы и продемонстрировали большое мастерство в использовании слабостей своих противников, часто используя безнадежное предложение обращения в христианство. Витенис смог разместить гарнизон в Риге, величайшем городе Ливонии, при смутных гарантиях обращения, потому что архиепископ и рижские горожане стали ненавидеть правление тевтонских рыцарей.
Гедиминас был еще более хитрым и смог использовать вечный оптимизм Папы в отношении того, что он может стать христианином, с помощью двусмысленно сформулированного письма в 1320-х годах. Таким образом, Гедиминас заманил Папу на крючок, чтобы заставить Орден заключить мир. Когда папские посланники в конце концов нашли дорогу к аудиенции в Вильнюсе, Гедиминас ответил, что он был счастлив признать Папу своим отцом в связи с его почтенным статусом, но не собирался обращать. Хотя мир с Орденом был полезен, Гедиминасу было что терять, если он стал католиком-христианином. Во-первых, его языческие бояре и жемайтийские соплеменники были верны своим старым богам, а Гедиминасу досталась судьба Миндовга, первого великого правителя Литвы, который столкнулся с восстанием и убийством после своего обращения, из того, что могло с ним случиться. Во-вторых, все большую часть территории Гедиминидов составляли греческие православные христиане. Русские княжества не желали, чтобы ими управлял римо-католик, а тевтонские рыцари были заклятыми врагами как раскольников, так и язычников.
Как ни странно, язычество давало Гедиминидам преимущество нейтралитета, поскольку они не были связаны с большим религиозным блоком. Прагматически ожидалось, что князья-гедиминиды станут православными христианами и будут править русскими княжествами в соответствии со своими традиционными законами и обычаями. В Литве Гедиминиды приняли политику религиозной терпимости, почти уникальную для средневековой Европы. Иммигрантов в Литве приветствовали, а опытных поселенцев хорошо вознаграждали. Гедиминас положительно поощрял церкви и монастыри, чтобы ремесленники и торговцы чувствовали себя как дома. Католики и православные христиане поклонялись свободно, как и местные евреи и мусульмане. Единственный раз, когда эта религиозная терпимость прекратилась, было, когда некоторые францисканцы проповедовали против языческой веры своего войска, за что они были преданы мученической смерти.
Движение на Восток: Войны Литвы против Ордена были интенсивными, но в основном оборонительными.
Набеги на Пруссию и Ливонию были направлены на разрушение и добычу, а не на завоевание. Местом экспансии для Гедиминидов была восточная граница с русскими княжествами. Этот процесс начался еще во времена правления Миндовга, когда он распространил свою власть на некоторые лесистые северо-западные княжества, такие как Минское и Полоцкое, над которыми татары не доминировали напрямую. Во время правления Витениса и Гедиминаса остальная часть нынешней Белоруссии, такая как Витебск, перешла под власть Литвы. На юго-западе Руси Литва десятилетиями соперничала с Польшей за контроль над княжествами Галиции и Волыни. Для Литвы эта экспансия на русские земли имела ряд преимуществ. Бояр с землями вблизи неспокойных прусских и ливонских границ можно было побудить сражаться дольше за счет получения новых поместий в новых землях на востоке. Также большое количество русских воинов, особенно стрельцов, участвовало в войнах с Орденом. Об амбициях Гедиминаса свидетельствовал придуманный им новый титул Lethewindorum et Ruthenorum rex, что означает «господин литовцев и русов», но его действия говорили громче.
В 1322–1323 годах армия Гедимина прошла штурмом Южную Русь, начав с Волыни и завоевывая или покоряя город за городом. Путь на Киев ему преградили объединенные войска князей киевских, переяславских и брянских. В битве на реке Ирпень в 1323 году Гедимин рассеял своих врагов, и как только Киев капитулировал после месячной осады, другие князья поспешили предложить свою покорность. Затем Гедиминас поставил своих людей правителями Киева. Точный характер правления Литвы в русских землях трудно определить, и это вызывает много споров. Хотя княжества часто захватывались силой, это было не всегда так, поскольку на это приглашались некоторые литовские кандидаты. Князья-гедиминиды, всегда обращенные в греческую православную веру, обещали не вводить никаких новых законов и не вмешиваться в обычаи своих новых подданных. Языческое господство имело своего рода нейтралитет и было бесконечно более приемлемо для православных русских, чем католицизм. Также есть сведения, что Киев все еще платил дань великому хану после завоевания Гедимина.
Некоторые более поздние комментаторы даже утверждают, что литовское владычество было по приглашению русских городов и было совершенно мирным. Эта точка зрения несколько крайняя, поскольку Гедиминас многого добился завоеваниями и был вполне готов пролить королевскую кровь в своих кампаниях. С точки зрения вновь завоеванных княжеств, наверное, лучше было обойтись своим новым хозяином, но и не рисковать дальнейшим кровопролитием, удерживая дань Золотой Орды. Отношение Великого хана в Сарае также трудно оценить. Татары предприняли набеги на Литву в 1325 г., возможно, в ответ на действия Гедиминаса, и дали военные силы на помощь Москве и Суздалю в их безуспешной попытке оторвать Смоленск от литовского кандидата в 1339 г.. Кроме того, Великий хан не предпринимал серьезных попыток противодействовать проникновению Литвы на русские территории. Золотая Орда, безусловно, следила за действиями Литвы, но, похоже, не хотела действовать, пока дань продолжала поступать из русских княжеств. Сбором этой дани чаще всего занимались князья московские, которым удается преодолевать свою династическую незаконнорожденность и чаще всего носить титул великих князей русских.
Это было достигнуто в основном благодаря способности таких кандидатов, как князь Иван Калита, доставить золото Сараю. Однако Литву можно было допустить в качестве противовеса, чтобы Москва не стала слишком могущественной. Этот неустойчивый баланс сил мог бы сохраниться, если бы Золотая Орда не погрузилась в период раздоров. Законным претендентом на ханство должен был быть потомок Джучи, а значит, и Чингисхан. Эта система работала относительно хорошо до смерти долго правившего Джанибека в 1357 году. Ему наследовал его сын Бердибек. В 1359 г.Брат Бердибека Кулпа сместил его, но сам не смог удержаться на троне, и на следующие два десятилетия Золотая Орда погрузилась в гражданскую войну. Ханы менялись ежегодно, часто они были просто марионетками не-джучидских военачальников. Наиболее заметным из них был Мамай, бывший генерал Бердибека, сыгравший ключевую роль в гражданской войне. Территории Золотой Орды также были разделены соперничающими группировками. Князья Руси перестали лично ездить в Сарай не из непокорности, а из соображений личной безопасности, настолько опасным и хаотичным стало это место.
Литовцы видели в этих событиях возможности, но у них были и свои проблемы. Со смертью Гедиминаса в 1341 или 1342 году его царский дом пережил период оспариваемого руководства, который разрешился в 1345 году под властью двух сыновей; Альгирдас и Кестутис. Альгирдас носил титул великого князя, но эти братья сформировали динамичное партнерство для того, что на самом деле было работой двух человек. Кестутис, базировавшийся в Тракай, руководил войной с тевтонскими рыцарями в то время, когда ими руководил, возможно, их самый эффективный лидер; Великий магистр Винрих фон Книпроде (1352–1382). Альгирдас правил из Вильнюса и в основном ориентировался на восточные владения Великого княжества.
Битва у Синих Вод: Перед гражданской войной Орды Альгирдас расширял власть Литвы; расставив своих кандидатов на власть в Брянске, Чернигове, Новгород-Северском и Стародубе. Примерно в 1360 году Альгирд низложил Теодора, «последнего украинского князя Киева», по словам Грушевского, великого украинского ученого, и поставил на престол своего сына Володимира.
Однако Киев имел символическое значение, а Феодор считался вассалом орды, и ханству грозила потеря престижа. Поэтому, вероятно, именно на этом фоне вождь (или вожди) Золотой Орды направил отряд для борьбы с этой угрозой со стороны литовских язычников. На этом этапе саги мы сталкиваемся с нехваткой исходного материала. У нас нет возможности узнать, какой хан или самозванец послал армию против литовцев, и, к постоянному ущербу своему историческому наследию, литовцы не были плодовитыми летописцами или публицистами. Однако самые ранние версии литовско-русинской летописи сообщают, что 1362 г. «[Альгирдас] выступил в поход и победил татар у Синих вод [Синие Воды на украинском языке]». Следующая проблема, которая возникает, это то, где именно произошло сражение. Есть несколько рек, называемых «Синие воды», и двумя наиболее предпочтительными вариантами были Синюка, приток реки Буг, и Снивод на границе Киевской территории. Более поздняя хроника дает нам больше информации. Имеется в виду победа Альгирдаса над «тремя братьями-татарами — Кочубеем, Кутлубухом и Димитром, — которые правили Подолией и собирали там подати».
Подолье — это регион под Киевом, в котором Литва стала господствовать, в конечном итоге перенеся свою власть на Черное море. Первые два имени явно татарские, но «Димитро» или Димитрий кажется союзником или вассалом русских. В отличие от более поздних сражений, у нас нет более полной картины событий дня, достоверной или нет. Однако в свете упоминаний о наступлении Альгирдаса кажется логичным, что Альгирдас мог узнать, что его господство в Киеве подвергается сомнению, и пошел навстречу татарской армии с ее русскими союзниками (как, вероятно, и Альгирдас тоже) который был отправлен из Подолии и разгромил их на берегу реки, в месте, ныне утраченном для истории. Битва была очевидна не только из ее упоминания в хрониках, но и из ее влияния на сцену. Далее в летописи говорится, что Альгирдас поставил правителями Подолии различных родственников и «прекратил выплату дани татарам», а также укрепил города региона, что было запрещено во времена татарского ига. . Золотая Орда не была закончена, и случаи случайной уплаты дани должны были повториться снова, но по существу центральные украинские земли были выведены из владений Золотой Орды и на многие годы стали частью более широкого литовского царства.
На этом основании сражение у Голубых Вод можно считать решающим. Возникает вопрос, как такое знаменательное событие стало по существу забытым. Одним из событий, которое затмило битву, по крайней мере, в летописях, была Куликовская битва 1380 года, в которой князь Дмитрий Московский победил Мамая, неджучидского военачальника, боровшегося за господство. Московские летописи отмечали и преумножали это событие на долгие годы. Это достижение было замечательным, но завоевания были сведены на нет, когда следующий выдающийся татарин Тохтамыш разграбил Москву в 1382 году. Дмитрий Донской оставался послушным и платным сюзереном; прошло еще столетие, прежде чем Москва увидит конец татарского ига. Основным фактором, омрачившим достижения Литвы, были последующие исторические события. После Кревской унии в 1385 году великий князь Ягайла, сын Альгирдаса, взял на себя обязательство стать католиком под покровительством Польши. Таким образом, Ягайла смог стать королем Польши и приступил к навязыванию католицизма своим литовским подданным.