ГлавнаяДревней русиВласть в древней руси

Читать онлайн "Власть в Древней Руси. X–XIII века" автора Толочко Петр Петрович - RuLit - Страница 3. Власть в древней руси


8.Органы власти и управления древней Руси

Во главе Древнерусского государства стоял великий князь. Ему принадлежала верховная законодательная власть. Известны крупные законы, изданные великими князьями и носящие их имена: Устав Владимира, Правда Ярослава и др. Великий князь киевский сосредоточил в своих руках и исполнительную власть, будучи главой администрации. Он возглавлял всю военную организацию древнерусского государства, лично водил войско в бой. Внешние функции государства великие князья выполняли не только силой оружия, но и дипломатическим путем. Фигура князя возникла в результате эволюции власти, принадлежавшей племенному вождю, но князья периода военной демократии были выборными. Став главой государства, великий князь передает свою власть по наследству, по прямой нисходящей линии, т.е. от отца к сыну. Хотя великие князья были монархами, все же они не могли обойтись без того, чтобы выслушивать мнения приближенных. Так сложился совет при князе, юридически никак не оформленный, но имевший серьезное влияние на монарха. В совет входили приближенные великого князя, верхушка его дружины - княжьи мужи. Иногда в древнерусском государстве созывались феодальные съезды, в которых принимали участие крупные феодалы. Съезды решали междукняжеские споры, некоторые другие вопросы. В литературе высказывалось предположение, что на одном из таких съездов и была принята Правда Ярославичей - важная составная часть Русской Правды. Существовало в Древнерусском государстве и вече, выросшее из древнего народного собрания. Особенно была высока его активность в Новгороде.

Первоначально в Киевской Руси применялась десятичная, или числен­ная, система управления при которой начальники воинских подразделений - десятские, сотские, тысяцкие - являлись руководителями более или менее крупных звеньев государства. Со временем десятичная система уступает место дворцово-вотчинной, которая вырастает из идеи соединения управления великокняжеским дворцом с государственным управлением.

Система местного управления была проста. Кроме местных князей, сидевших в своих уделах, на места посылались представители центральной власти - наместники и волостели. Жалованья от казны они за свою службу не получали, а "кормились" за счет местного населения, с которого собирали, не забывая и себя, дань в пользу князя.

Основу военной организации Киевской Руси составляла великокня­жеская дружина, по численности сравнительно небольшая. Это были професси­ональные воины, зависевшие от милости князя. Дружинники были не только воинами, но и советниками князя. Старшая дружина представляла собой верхушку класса феодалов и в значительной степени определяла политику князя, внутреннюю и внешнюю.

В Древней Руси не было специальных судебных органов. Судебные функции выполняли представители администрации, включая ее главу великого князя. Однако существовали специальные должностные лица помогавшие в отправлении правосудия. Среди них можно назвать, например вирников, которые собирали уголовные штрафы за убийство.

Управление государством, ведение войн, удовлетворение личных потребностей великого князя и его окружения требовали, конечно, немалых средств. Кроме доходов от собственных земель, князья установили система налогов, дани. Дань собиралась путем полюдья, когда князья, обычно один раз в год, объезжали подвластные им земли и собирали доходы со своих подданных.

Важным элементом политической системы древнерусского общества стала церковь, которая с момента крещения Руси оказалась тесно связанной с государством.

studfiles.net

Народ и власть Древней Руси

Вопрос народа и власти Древней Руси является одним из ключевых в отечественной историографии. От того или иного его решения зависит трактовка характеристики социально-политического строя Древней Руси, особенностей российской политической традиции. К огромному сожалению, русский народ в массе своей, достаточно плохо знает свою собственную историю, особенно ее древнейший период. Там, где отсутствует истинное знание, неизбежно рождаются различные мифы.

Победа на Куликовом поле положила начало свержению ордынского ига. Куликовская победа позволила Руси вновь обрести независимость и расчистила пути к созданию единого Русского централизованного государства. Возникновение такого государства было закономерным и неизбежным явлением на определенном этапе развития феодального общества. Именно в этом заключается актуальность рассматриваемого вопроса. Значение объединения разрозненных княжеств в единое государство для дальнейшей борьбы не только с монголо-татарским игом, но и с северными завоевателями.

Русские города становятся центрами производства и торговли, что обусловило необходимость взаимного общения, прекращение бессмысленных войн и бесцельного опустошения.

В русской историографии эпоха объединения русских княжеств в единое государство рассмотрена довольно подробно. Начиная с Карамзина, его «Истории государства Российского» и заканчивая последними публикациями в исторических журналах и научными разработками. Тема как никогда актуальна в связи с распадом огромной империи – СССР на отдельные государства. История в который раз преподает нравоучительные уроки. Сила и мощь любого государства только в его единстве. Недаром последнее время намечаются предпосылки объединения. В этой связи особую значимость приобретают историографические исследования, позволяющие осмыслить и обобщить результаты накопленных научных исследований.Без этого невозможно дальнейшее полноценное изучение древнерусских политических и общественных институтов. Особого внимания требует дореволюционная отечественная историография, переосмысление которой еще далеко не завершено, несмотря на ее огромное влияние на развитие постсоветской исторической науки.

Как отмечает В.О. Ключевский в своей тетради с афоризмами и мыслями об истории: «Почему люди так любят изучать свое прошлое, свою историю? Вероятно потому же, почему человек, споткнувшись с разбега, любит, поднявшись, оглянуться на место своего падения».

Целью реферата является анализ положения страны разрозненной, а затем – объединенной. Что принесло русскому народу объединения? Ведь это были не только и не столько честолюбивые имперские «замашки» удельных русских князей. Во главу угла все-таки ставилась безопасность и независимость Руси как таковая, ее неуклонное развитие в хозяйственном и культурном отношениях. В задачи входит рассмотрение истоков русской государственности, положение народа в Древней Руси и его власти.

Предлагаемая работа основана на широком комплексе историографических источников, накопленных отечественными историками. При этом естественно, что основное внимание уделялось тем произведениям, которые оказали наибольшее влияние на разработку рассматриваемой проблемы или же представили оригинальные, своеобразные выводы. Взгляды авторов этих трудов составляют генеральную линию в ходе изложения историографического материала.

Выявление закономерностей развития и движения исследуемой проблемы в эволюции исторической науки предполагает помимо хронологического метода использование в совокупности с ним и других, дополняющих его методов. В частности, таких, как проблемно-хронологический метод, помогающий глубже понять, освоить особенности действия отдельных историографических фактов; метод периодизации, позволяющий обнаружить решающее направление развития научной мысли на каждом новом отрезке «историографического времени», выявить новые явления внутри действующих и выступающих им на смену историографических пластов.

1. Истоки русской государственности

Политический и социальный строй древнейшей России X–XIII веков отличался грубостью и примитивностью. В основании политического строя лежал дуализм княжеской и вечевой власти; но ни взаимное отношение этих двух властей, ни внутренняя организация самого веча не опирались на твердо установленные начала. Несмотря на отсутствие правильной периодичности собраний, вече, несомненно, являлось правомерно действующим учреждением. Оно существовало повсеместно; его компетенция обнимала собою избрание и призывание князей, вопросы внешней политики – заключение мира и объявление войны, внутреннее законодательство – заключение ряда с князем, контроль за администрацией и судопроизводством, решение отдельных государственных вопросов[1] . Однако при всей полноте своего политического значения вече не устраняло настоятельной потребности в князе, ввиду отсутствия правильной организации. Состав веча, порядок созыва его и ход совещаний, способ выработки вечевых постановлений – все было предоставлено случаю. Фактически вече могло получать значение лишь в чрезвычайные моменты народной жизни, при наличии сильных и определенных массовых настроений, которые могли объединить значительную часть местного населения. В обычное время вече заступалось князем, полнота власти которого совпадала с полнотой власти веча. Помимо управления, суда, военного дела, князь, наряду с вечем и независимо от него, обладал законодательными функциями (законы Ярослава и его сыновей о кровной мести, законы Владимира Мономаха о резе и т.п.). Отсутствие определенного порядка отношений между вечем и князем открывало широкий простор для насильственных столкновений и лишало государственную жизнь устойчивых оснований. Третий правительственный орган древнерусских княжеств – дружинная дума – не занимала самостоятельного положения в строе государственных учреждений и представляла собой совет при князе, политическое значение которого всецело определялось социальным положением дружинного класса. Управление отдельными округами, входившими в состав княжеств, было организовано на началах кормления. Сословная группировка древнерусского общества отличалась такой же малорасчлененностью и грубостью очертаний, как и строй государственных учреждений. Главным основанием общественного деления служил наиболее элементарный признак – факт личной свободы. Общество делилось на свободных, полусвободных и рабов. В среде самых свободных древний закон отметил лишь одно дальнейшее деление – на дружинников и свободных, не принадлежащих к дружине, причем принадлежность к дружине обусловливалось исключительно личной близостью к князю. Юридически однородная масса свободных людей подверглась, однако, заметному фактическому расчленению, экономическими факторами которого являлись землевладение и торговый капитал. Понятие земельной собственности уже зарождается, особенно в среде князей и дружинников, которые, благодаря частым переходам из области в область, раньше других классов общества чувствуют потребность фиксировать свое право на занятые ими земли. Так в среде дружинников формируется особый класс землевладельцев – бояр. Торговый капитал служит еще более сильным фактором общественной дифференциации. Слабо развитая государственная организация представляла, однако, еще слишком ненадежную охрану для свободы лица, в результате чего в древней России слагается – обычная принадлежность примитивных обществ – класс полусвободных. Междукняжеские счеты, междуобластная рознь, социально-экономические антагонизмы внутри каждой области, наконец, культурный раскол между христианским меньшинством и массой, фактически косневшей в старом языческом мировоззрении, – все это держало киевскую Россию в состоянии хаотического брожения неустановившихся элементов, а примитивная государственная организация, скудное юридическое сознание не могли противопоставить этому брожению сколько-нибудь надежных сдерживающих рамок.

В XI в. во главе Руси, как и прежде, стояли великие киевские князья, которые были уже не первыми среди других князей, а полноправными правителями страны. Потомки князей периода «военной демократии» теперь стали вассалами великого киевского князя. Прежние мужи племенных княжений превратились в бояр, старшую великокняжескую дружину.[2] Рядом была и младшая дружина, где состояли люди менее знатные, более молодые. Но и те, и другие являлись слугами великого князя. Они исполняли его различные поручения – в военном деле, в управлении страной, в суде и расправе, сборе даней и податей, в области дипломатических отношений с другими государствами. В услужении князя были и личные слуги, личная дружина, где служили так называемые «отроки» и «детские». Дружина старшая и младшая, которая прежде выполняла чисто военные функции, с конца Х в. и в течение всего XI в. все более превращалась в рычаг государственной власти. В городах князь опирался на бояр-посадников, в армии – на воевод, тысяцких, которые также являлись, как правило, представителями видных боярских родов[3] . Сам великий князь руководил войском, организовывал оборону страны и направлял все завоевательные походы, нередко участвуя в них в качестве верховного военачальника, который шел впереди своего войска. Такими были и Владимир, и Ярослав Мудрый, и его сыновья и внуки. Великий князь руководил всей системой управления страной и судопроизводством. Его власть была – разнообразной и комплексной. В чьих интересах действовал князь? Конечно, прежде всего, он выражал интересы верхушки общества – бояр, младших дружинников, богатого купечества, духовенства. Эти люди, эти слои были наиболее близки к княжеской власти, были, прежде всего, заинтересованы в ней для защиты своих привилегий и доходов. Но эти люди были одновременно наиболее жизнеспособной, динамичной частью общества. Его прогресс осуществлялся в основном их организаторскими усилиями, их личными способностями.

mirznanii.com

Власть в Древней Руси. X–XIII века читать онлайн, Пётр Петрович Толочко

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предложенная вниманию читателей книга является результатом многолетних обращений автора к проблеме древнерусской государственности и состоит из серии очерков, посвященных основным институтам власти на Руси X–XIII вв. По каждому исследуемому здесь вопросу имеется обширная литература, поскольку тема эта принадлежит к числу наиболее обсуждаемых в отечественной историографии.

Начало специальному историко-юридическому ее изучению положил в 60-е годы XIX в. В. И. Сергеевич. В конце XIX в. — начале XX в. ей посвятили обстоятельные монографические работы Н. П. Павлов-Сильванский, И. А. Линниченко, М. Ф. Владимирский-Буданов, М. А. Дьяконов, А. Е. Пресняков. В советское время древнерусские властные институты исследовались С. В. Юшковым, Б. Д. Грековым, М. Н. Тихомировым, Б. А. Рыбаковым, В. Т. Пашуто, В. Л. Яниным, В. А. Кучкиным, И. Я. Фрояновым, автором этих строк и другими историками. Не исчез интерес к этой теме и в новое время, свидетельством чему явились публикации монографий и статей М. Б. Свердлова, Н. Ф. Котляра, А. П. Толочко, Т. Л. Вилкул, П. В. Лукина, Ю. Гранберга, В. М. Рычки, А. С. Щавелёва.

Приходится однако констатировать, что, несмотря на большое число работ, проблема древнерусской государственности так и не получила адекватного разрешения. Суждения историков оказались не только разноречивы между собой, но, нередко, и внутренне противоречивы. Сказанное относится как к пониманию социальной природы отдельных властных институтов, так и древнерусской государственности в целом. Для одних Русь X–XIII вв. полноценное сословно-классовое государство, для других — общинно-родовое образование.

Одним из первых, кто подверг сомнению государственный статус Руси, был С. М. Соловьев. Отметив, что государственному быту в восточнославянском обществе предшествовал родовой, он полагал, что их смена произошла только начиная с XII в. По существу, близких взглядов придерживалось и большинство историков древнерусского права конца XIX — начала XX в. В советское время преобладало представление о феодальной социально-экономической природе Руси X–XIII вв. Исключение представлял И. Я. Фроянов, по существу, повторивший выводы историков XIX в. об общинно-народоправном характере власти на Руси.

Недавно сомнения в существовании государства Киевская Русь высказали российские историки И. Н. Данилевский и В. Д. Назаров в «Очерках истории России».[1] На полном серьезе они поставили на обсуждение вопрос: можно ли считать Киевскую русь государством? Ответов предложили два.

Первый: Если принимать за основу классическое марксистское определение государства, то Киевскую Русь считать таковым невозможно. Прежде всего, будто бы, потому, что ее общество разделялось не на классы, а только на сословия или социальные страты. Кроме того, еще и потому, что трудно говорить об экономическом господстве определенной группы в древнерусском обществе.

Второй: При очень большом желании (авторы не уточнили чьем) Киевскую Русь можно называть государством. Но при одном непременном условии. Если придерживаться мягкого определения государства и не настаивать на том, что для признания его существования необходима четкая классовая структура общества, единые границы, язык, культура, этнос, экономическое и правовое пространство.[2]

Из сказанного видно, что авторы смешали понятия — государства, как юридически правового института, и государства, как административно-территориального образования. Первое, без единых границ, экономического и правового пространства, немыслимо. Второе, без единых этноса, языка, культуры и даже четкой классовой структуры общества существовать может, хотя Русь и не являлась примером такого многоязычного и мультикультурного образования.

Свои сомнения в государственном статусе Руси авторы поддержали авторитетом В. И. Сергеевича, согласно которому, наша древность, будто бы, не знала целостного государства, но имела дело с множеством небольших государств. Это, далеко не безусловное утверждение, подвигло авторов на рассуждения о том, что право князя или веча (надо думать, киевских) не распространялось на всю территорию. Русь разделялась на ряд небольших территорий, в каждой из которых могли действовать свои законы и свои «аппараты насилия».[3]

Что касается законов, то, наверное, могли. Если бы создавались в каждой из этих небольших территорий. Но авторы должны же знать, что в Киевской Руси действовала «Русская Правда», совершенствовавшаяся и пополнявшаяся в продолжении всей древнерусской истории, как единый общерусский юридический кодекс.[4] «Аппараты насилия» действительно были в каждой земле-княжестве, но, во-первых, не всегда независимые от центра, а, во-вторых, это не обеспечивало им суверенного государственного статуса.

Удивительно, что названные авторы очерков, как и их предшественники, чьими идеями они и вдохновились, не увидели смысловой парадоксальности утверждений об отсутствии на Руси единого государства и одновременном существовании многих небольших государств. В первом случае государственность отрицается, во втором — признается. Но с юридической точки зрения совершенно неважно было ли на Руси одно большое государство или несколько малых. Принципиальным является здесь признание наличия русской государственности, которая была не некоей метафизической абстракцией, но вполне конкретным политическим институтом, состоящим из целого ряда властных структур.

Признание юридического статуса целого с неизбежностью обуславливает признание такого же статуса и составляющих его частей. Между тем, во многих исследованиях эта логика нарушена. В одних признается древнерусская государственность и отрицается институциональный характер органов, без которых она немыслима. В других, наоборот, утверждается их институциональность и отрицается наличие государства.

Исследования историков русского права XIX — нач. XX в., как и некоторых современных авторов, показывают, что они как бы абстрагированы от времени, явления которого объясняют. Прошлое меряется завышенными мерками, иногда чуть ли не современной государственной практики. Но такой подход или, выражаясь словами А. Е. Преснякова, такое «подведение древней жизни под понятия нашего времени», заведомо неисторично и некорректно. Конечно, властные институты в Древней Руси еще не обрели юридически четких учрежденческих форм, однако были достаточно структурированными, чтобы обеспечивать управление огромной страной.

Верховным правителем страны (земли-княжества) был князь, обладавший законодательной и исполнительной властью. В своей деятельности он опирался на разветвленный административный аппарат, куда входили воевода, тысяцкий, посадник, тиун, дворский, городник, сотские и десятские, стольник, мечник и др. чиновники. При князе функционировала дума (совет), состоявшая из наиболее авторитетных бояр. Кроме того, важными органами власти на Руси были княжеские съезды и вечевые собрания.

В свое время, М. А. Дьяконов, отвечая на сакраментальный вопрос — была ли Русь государством? — пришел к положительному выводу. Существенными признаками государства, согласно ему, были три элемента: совокупность населения, образующего общественный союз; власть, стоящая во главе общественного союза; и территория, занятая данным населением.[5]

Определенно, это не исчерпывающий перечень признаков, однако вполне достаточен для того, чтобы считать Древнюю Русь государственным образованием. При всей внешней аморфности ее политических институтов, они оказались способными не только сообщить восточнославянскому общественному союзу внутренний юридически регламентированный распорядок жизни, не только очертить его территориальные пределы и защитить их, но и поддерживать межгосударственные отношения, в том числе договорные, династически-брачные, церковные.

knigogid.ru

Книга ''Власть в Древней Руси''

Марина Тимашева: Перелистав книгу ''Власть в Древней Руси'', вышедшую в питерском издательстве ''Алетейя'', отмечаю, что это исследование на очень модную тему – про вертикаль власти. От князя до вечевого собрания, которое было вовсе не так демократично, как принято считать. Можно ли эту первую вертикаль рассматривать как архитектурный образец для всех последующих? Надеюсь, Илья Смирнов нам пояснит.

Илья Смирнов: Тему – и даже главную идею книги - Вы определили точно. Эта небольшая монография состоит из 7 глав, и каждая посвящена одной из несущих конструкций русской политической системы Х – Х111 веков. Князь. Княжеский съезд. Дума. Воевода. Тысяцкий. Посадник. Вече. В качестве заключения фактически восьмая глава о церкви. И все это – не случайное сосуществование разнородных и разнонаправленных элементов, а именно система, которая оставляла, прямо скажем, небольшой зазор для свободного волеизъявления простых людей.Вроде бы, мы всё это проходили в институте.

Марина Тимашева: Не только в институте, в школе тоже.

Илья Смирнов: Да, в школе тоже. Но за это время произошло то, что некоторые восприняли как творческую свободу и ''вариативность'', другие как ''деградацию теоретической мысли''. Историю начали ''освобождать'' от определений, закономерностей, причинно-следственных связей и даже от хронологии. Возникли, как с удивлением отмечает автор в предисловии, даже ''сомнения в существовании государства Киевская Русь'' (6).

Марина Тимашева: Вы имеете в виду нечто вроде ''Новой Хронологии''? Что Батый это казачий атаман по прозвищу Батя, а Русь это на самом деле Древний Египет?

Илья Смирнов: Нет, рассуждения вполне уважаемых историков о том, что на Руси не было ни классов, ни сословий, ни государства, чего ни хватишься, ничего не было.

Марина Тимашева: Подождите. Не понимаю. Княжеская власть – если не государственная, то какая? Общественная?

Илья Смирнов: Я тоже не понимаю, какая. Для научного (в кавычках) обеспечения непонимания простых и очевидных вещей предпринимаются сложные словесные манипуляции с разными вариантами определения, что такое государство. В принципе, терминология – это, конечно, условность. Можно назвать государством глазированный сырок. Но будет ли это удобно для исследования и преподавания? И вот автор книги – в выходных данных его, к сожалению, не почтили именем – отчеством, но можно догадаться, что это Пётр Петрович Толочко , известный археолог, специалист по Древней Руси – он, не углубляясь в споры о словах, просто воспроизводит пункт за пунктом то, чего якобы ''не было''. Смотри оглавление книги. Да. Архаичное, неразвитое, внешне ''аморфное'' (8), не похожее на нынешнее, но, безусловно, государство. Профессиональный аппарат управления, который осуществляет публичную власть на определенной территории. Вот посадник, цитирую, ''из имеющихся свидетельств следует, что это были государственные чиновники, являвшиеся своеобразным продолжением княжеской власти на местах. Посажение их в той или иной волости должно было свидетельствовать о распространении на нее юрисдикции князей, получивших новое владение в дар или получивших его посредством захвата'' (148). И про церковь с ее иерархической структурой сказано очень справедливо: что формулировка ''тесная связь церкви и государства'' не вполне адекватна, ''точнее говорить не просто о ''тесной связи'', но о том, что церковь являлась органическим элементом государства'' (184). Ведь она ведала не только сверхъестественным. Кстати, отношение автора к этой сфере немодно реалистическое: отвечая коллеге по поводу крестоцелования, которое ''нельзя было нарушать и невозможно искупить грех его попрания'', пишет так: ''Еще как можно было. Князья легко клялись на кресте и легко же нарушали свои клятвы… На замечание…, что Володимерко целовал крест к ''брату своему къ Изяславу'', тот ответил циничной фразой: ''Сий ли крестець малый?'' (74). Но кроме идеологических, церковь имела и ''административно – судебные'' полномочия (184). Причем церковное единство сохранялось и в период феодальной раздробленности (75).

Марина Тимашева: С церковью понятно: там есть своя каноническая вертикаль. Епископ подчиняется митрополиту. С посадником и воеводой тоже понятно. Подчиняются князю. А как сюда вписать вече?

Илья Смирнов: Что такое вече, мы уже выясняли с другой книгой в руках – и убедились, что проблема наисложнейшая. Не имеющая однозначного решения. Автор ''Власти в Древней Руси'', мягко выражаясь, не склонен переоценивать тогдашнего демократизма. Вот характерная оценка вечевых собраний 1068 - 69 гг. в Киеве. Очень бурных, по мнению некоторых ученых, едва ли не революционных. ''В правящих кругах имели место серьезные противоречия. Для их разрешения была привлечена третья сила - торгово-ремесленное население, которое представляло собой социальный фон вечевых сходок и серьезную силу мятежа против князя и представителей его администрации'' (165). ''Низы могли принимать участие…, но их роль не была определяющей, в большей мере они представляли собой своеобразные массовки в разыгрывавшихся феодальными верхами и князьями политических спектаклях'' (155)Понимаете, в чем разница? Одно дело, если трудящийся народ отстаивает в политике свои собственные интересы. И совсем другое – если это ''фон'' и инструмент в чужих руках. Выражаясь словами из романа Р.Л. Стивенсона, ''когда Дики, Томы и Гарри хватаются за свои алебарды, вглядись внимательно и увидишь, кому из лордов это выгодно''. Я не утверждаю, что эта позиция правильная. Может быть, она крайняя – и как всякая крайность односторонняя, автор напрасно отказывает трудящимся в самостоятельности.А в принципе, появление такой книги можно приветствовать, потому что она возвращает нас к нормальной доказательной истории, где слова имеют смысл. У современных терминов он должен быть строгий. У древних - настолько конкретный, насколько позволяют источники. И здесь, конечно, начинаются объективные сложности. Потому что источников мало. И – главное – при их анализе у современного человека, а историки тоже люди, появляются ''завышенные претензии к институциональному… содержанию'' (37). К этой сложности мы еще вернемся.Книга получилась историографическая. То есть, по каждому пункту дается обзор – как это трактовали другие исследователи. Например:''В. Л. Янин пришел к выводу, что общегородское вече было узкоклассовым органом… Собранием класса, стоявшего у власти. Новгородский вечевой строй, согласно ему, являлся образцом феодальной демократии в ее русском боярском варианте'' (154).И раз книга историографическая, то, естественно, полемическая. К сожалению, ученые в своих дискуссиях иногда бывают похожи на политиков…

Марина Тимашева: Что Вы имеете в виду? А то такое в голову полезет...

Илья Смирнов: Нет, нет, я всего лишь имею в виду такой подход: в политике, если уж мне кто-то не нравится: капиталисты или, наоборот, социалисты, значит, они должны быть решительно во всем не правы. И здесь хотелось бы заступиться, во-первых, за Игоря Яковлевича Фроянова, которому, пожалуй, больше всего достаётся от автора. И каждый из упреков, в общем-то, по делу. Но создается общее впечатление, что ничего, кроме упреков, этот историк не заслужил. Но давайте вспомним 70-е годы, когда он стал известен в профессиональном сообществе. Тогда Древнюю Русь принято было подводить под западноевропейский феодальный стандарт. Вплоть до того, что боярские усадьбы обнаруживались во времена, когда и князь, и его бояре зарабатывали себе на хлеб с мёдом полюдьем. Напомню, что бояре - это изначально, как правило, старшие дружинники. А свободных общинников скопом записывали в ''смерды'', за каковую обиду они могли бы очень нехорошо обойтись с историками. И вот ''ленинградский историк Игорь Яковлевич Фроянов… выступил с оригинальной, хотя и спорной концепцией социального строя Киевской Руси…'' как ''раннеклассового общества, в социальном строе которого сочетались элементы родового строя, рабовладения и феодализма… С этими выводами можно спорить (бесспорное в науке обычно тривиально и неинтересно), но основаны они на изучении источников, на их новом прочтении. Короче, концепция Фроянова заставляет думать и, следовательно, дает импульсы для развития науки'' Это я цитирую В.Б. Кобрина. Дальше, как водится, создатель оригинальной концепции переусердствовал и начал подводить реальную сложность бытия под какой-то другой стандарт, наверное, древнегреческий. Но давайте оценим по достоинству то, что осталось приобретением навеки. Понимание, что в древнерусском обществе изначально присутствовали разные потенциальные возможности для классообразования, разные модели развития, и они какое-то время сосуществовали, конкурировали и даже переплетались.

Марина Тимашева: Но автор книги, как я понимаю, предпочитает модель феодальную?

Илья Смирнов: Его точка зрения отражается в терминологии: ''раннефеодальный этап истории…, период феодальной раздробленности'' (68), ''феодальная верхушка'' (167). Или вот такая формулировка: ''Нельзя народные движения характеризовать как антифеодальные. Разумеется, не по причине отсутствия феодальных отношений на Руси…, а потому что движения эти не преследовали цели замены их какими-либо иными'' (167). И этот подход обоснованный. Особенно по отношению к христианской Руси. Но вот Х век – совсем не то, что Х11-ый, про него должен быть и разговор особый.И еще за кого хотелось бы заступиться. Павел Владимирович Лукин, мы не так давно обсуждали очень интересное его исследование ''Вече: социальный состав''. А здесь его как раз упрекают в том, что он ''не пришел к какой-либо определенности … в вопросе об институциональном характере веча'' - и сделал ''выводы на все случаи жизни'' (155 -156). Но что поделаешь, если предки не знали такой точной терминологии, которой добиваются современные юристы? Кстати, не добились, а именно добиваются. Не всегда успешно. И сам же уважаемый автор ''Власти в Древней Руси'' отмечает на другой странице, что ''термин ''вече'' не обрел… содержательной однозначности. Им одинаково обозначались и общегородские собрания, на которых объявлялись важные государственные решения, и собрания более камерные – совещания отдельных групп знати, военные советы во время походов, советы князей со своим окружением'' (182). Получается аккурат то же самое, в чем упрекнули Лукина.

Марина Тимашева: Я представила себе, как через тысячу лет историки по жалким обрывкам, оставшимся от ХХ века, попробуют дать общее определение, что такое депутат: при царе, при Сталине, при Горбачеве, ну, и в современной Думе.

Илья Смирнов: Естественно, получается тема с вариациями. Но вариации все-таки в определенных рамках. Исследователи в состоянии их определить.

Марина Тимашева: Но согласитесь, что общий вывод из книги напрашивается не слишком оптимистичный. И в древние времена не было особых прав и свобод… И дальше, как сказал бы Александр Градский, ''вам их тоже не дождаться''.

Илья Смирнов: ''Но надо, братцы, удержаться От пустословия арен'' Из истории можно и нужно извлекать уроки. Если посмотрите в летописи, с чего началось княжеское самовластие, то вы увидите – с отсутствия порядка. Демократия – это же не возможность время от времени покричать по боярскому сигналу ''Бориса на царство!'' или наоборот, ''Долой Годуновых, даешь Дмитрия!'' Это способность самостоятельно организовать практическую повседневную жизнь. Хотя бы на уровне соседской общины, профессионального цеха. Если не способны – кто виноват, что вами управляет посадник?Здесь в книге есть замечательные слова про ''массовку в политических спектаклях'', разыгрывавшихся феодальными верхами. Слава Богу, мы, несмотря на ''образовательные реформы'', все еще более образованы, чем жители древнерусских городов. Даже Новгорода. Так давайте будем использовать это свое преимущество. И включать разумный скепсис, наблюдая куршавельского аниматора во главе митингов протеста. Или ''оппозиционного'' писателя, которому президентский помощник вручает саквояж с деньгами.

Марина Тимашева: Вот таким уроком истории наш рецензент Илья Смирнов закончил рецензию на книгу ''Власть в Древней Руси''.

www.svoboda.org

Читать онлайн "Власть в Древней Руси. X–XIII века" автора Толочко Петр Петрович - RuLit

П. П. Толочко

Власть в Древней Руси. X–XIII века

Предложенная вниманию читателей книга является результатом многолетних обращений автора к проблеме древнерусской государственности и состоит из серии очерков, посвященных основным институтам власти на Руси X–XIII вв. По каждому исследуемому здесь вопросу имеется обширная литература, поскольку тема эта принадлежит к числу наиболее обсуждаемых в отечественной историографии.

Начало специальному историко-юридическому ее изучению положил в 60-е годы XIX в. В. И. Сергеевич. В конце XIX в. — начале XX в. ей посвятили обстоятельные монографические работы Н. П. Павлов-Сильванский, И. А. Линниченко, М. Ф. Владимирский-Буданов, М. А. Дьяконов, А. Е. Пресняков. В советское время древнерусские властные институты исследовались С. В. Юшковым, Б. Д. Грековым, М. Н. Тихомировым, Б. А. Рыбаковым, В. Т. Пашуто, В. Л. Яниным, В. А. Кучкиным, И. Я. Фрояновым, автором этих строк и другими историками. Не исчез интерес к этой теме и в новое время, свидетельством чему явились публикации монографий и статей М. Б. Свердлова, Н. Ф. Котляра, А. П. Толочко, Т. Л. Вилкул, П. В. Лукина, Ю. Гранберга, В. М. Рычки, А. С. Щавелёва.

Приходится однако констатировать, что, несмотря на большое число работ, проблема древнерусской государственности так и не получила адекватного разрешения. Суждения историков оказались не только разноречивы между собой, но, нередко, и внутренне противоречивы. Сказанное относится как к пониманию социальной природы отдельных властных институтов, так и древнерусской государственности в целом. Для одних Русь X–XIII вв. полноценное сословно-классовое государство, для других — общинно-родовое образование.

Одним из первых, кто подверг сомнению государственный статус Руси, был С. М. Соловьев. Отметив, что государственному быту в восточнославянском обществе предшествовал родовой, он полагал, что их смена произошла только начиная с XII в. По существу, близких взглядов придерживалось и большинство историков древнерусского права конца XIX — начала XX в. В советское время преобладало представление о феодальной социально-экономической природе Руси X–XIII вв. Исключение представлял И. Я. Фроянов, по существу, повторивший выводы историков XIX в. об общинно-народоправном характере власти на Руси.

Недавно сомнения в существовании государства Киевская Русь высказали российские историки И. Н. Данилевский и В. Д. Назаров в «Очерках истории России».[1] На полном серьезе они поставили на обсуждение вопрос: можно ли считать Киевскую русь государством? Ответов предложили два.

Первый: Если принимать за основу классическое марксистское определение государства, то Киевскую Русь считать таковым невозможно. Прежде всего, будто бы, потому, что ее общество разделялось не на классы, а только на сословия или социальные страты. Кроме того, еще и потому, что трудно говорить об экономическом господстве определенной группы в древнерусском обществе.

Второй: При очень большом желании (авторы не уточнили чьем) Киевскую Русь можно называть государством. Но при одном непременном условии. Если придерживаться мягкого определения государства и не настаивать на том, что для признания его существования необходима четкая классовая структура общества, единые границы, язык, культура, этнос, экономическое и правовое пространство.[2]

Из сказанного видно, что авторы смешали понятия — государства, как юридически правового института, и государства, как административно-территориального образования. Первое, без единых границ, экономического и правового пространства, немыслимо. Второе, без единых этноса, языка, культуры и даже четкой классовой структуры общества существовать может, хотя Русь и не являлась примером такого многоязычного и мультикультурного образования.

Свои сомнения в государственном статусе Руси авторы поддержали авторитетом В. И. Сергеевича, согласно которому, наша древность, будто бы, не знала целостного государства, но имела дело с множеством небольших государств. Это, далеко не безусловное утверждение, подвигло авторов на рассуждения о том, что право князя или веча (надо думать, киевских) не распространялось на всю территорию. Русь разделялась на ряд небольших территорий, в каждой из которых могли действовать свои законы и свои «аппараты насилия».[3]

Что касается законов, то, наверное, могли. Если бы создавались в каждой из этих небольших территорий. Но авторы должны же знать, что в Киевской Руси действовала «Русская Правда», совершенствовавшаяся и пополнявшаяся в продолжении всей древнерусской истории, как единый общерусский юридический кодекс.[4] «Аппараты насилия» действительно были в каждой земле-княжестве, но, во-первых, не всегда независимые от центра, а, во-вторых, это не обеспечивало им суверенного государственного статуса.

вернуться

Нариси з історії Росії. За загальною редакцією академіка РАН О. О. Чубар’яна. Переклад з російської. Науковий редактор перекладу д.і.н. С. В. Кульчицький. К., 2007.

вернуться

В землях составлялись церковные уставы, но они также не выпадали из общерусской законодательной системы. «Устав князя Ярослава», явившийся результатом сотворчества Ярослава Мудрого и митрополита Илариона, сохранил систему наказаний (денежные штрафы) аналогичную той, что была в «Русской Правде». Сравнивая эти памятники русской кодификации, В. О. Ключевский находил, что они не только сверстники, но и земляки, у них одна родина, они выросли на одной и той же почве церковной юрисдикции. См.: Ключевский В. О. Сочинения. Т. 1. М., 1987. — С. 263.

www.rulit.me

Читать онлайн "Власть в Древней Руси. X–XIII века" автора Толочко Петр Петрович - RuLit

Представителем веча и общины считали князя Н. И. Костомаров и Ф. И. Леонтович,[9] а М. А. Дьяконов полагал, что отношения к князю покоились преимущественно на взаимном доверии, степенью которого определялись и подробности условий в заключаемых, при занятии стола, договорах князей с населением земли. В составе государственной власти каждого княжения князь занимал существенно иное положение. Он был представителем власти в земле и в его компетенцию входили все вопросы внешней и внутренней государственной жизни страны. Княжеская власть, согласно историку, была столь исконным и столь же повсеместным институтом как и вече. У отдельных славянских племен «княжения» упоминаются задолго до призвания Рюриковичей. Вслед за В. И. Сергеевичем, он подчеркивал, что князь был необходимым элементом государственной власти всех русских земель и ни одна из них (даже и Новгородская) не могла обойтись без него. Те редкие моменты в жизни той или иной земли, когда там не было князя, изображены современниками как бедственные и опасные для целости страны.[10]

В представлении А. Е. Преснякова высокое положение древнерусского князя обусловлено двумя обстоятельствами. С одной стороны необходимостью защиты страны от внешних врагов и охраны внутреннего мира, в чем проявлялась роль князя, как народной власти. С другой стороны — особым его положением в системе общественных отношений, ставящих его не только во главе обычно правового уклада народных общин, но и вне их, в сфере особого княжого права. Положение князя могло определяться в его рядах с вечем, однако, кроме Новгорода, содержание таких договоров, как думал А. Е. Пресняков, не сильно стесняло свободу князей. Нет никакого намека на то, чтобы вне новгородского севера население принимало на себя задачу определять общественное положение князя. Князья сами его строили, создавая и свое особое княжое право внутри волости. Оно развивалось и окрепло, прежде всего, в области княжого быта и княжого частного хозяйства, служа цементом для здания общественного положения князя, его социальной силы, восторжествовавшей над вечевыми общинами.[11]

В отличие от В. И. Сергеевича и М. А. Дьяконова, А. Е. Пресняков не видел в княжеской власти государствообразующего начала и на уровне земли. «Не развившись до государственного властвования в отдельных волостях, в частности и Киевской, — утверждал он, княжая власть не могла стать той силой, которая создала бы единое русское государство, преодолев раздельность княжого владения и все нараставшую обособленность русских земель».[12]

Больше единства в вопросе о социальном характере княжеской власти наблюдается в историографии советского периода. После исследования, осуществленного Б. Д. Грековым, практически все историки были согласны в том, что княжеский институт олицетворял власть знати, а не общины. Это не самодержец, но представитель правящей знати. Последняя признавала над собою власть великого князя и в своих собственных интересах разделяла с ним власть. Функции князя в области законодательства, управления страной и суда, по мнению историка, еще больше подчеркивают значение его власти в политическом строе Древнерусского государства.[13]

М. Н. Тихомиров, уделивший особое внимание княжеской власти в городе и утверждавший, что именно «княж двор» был центральным местом политической и административной жизни города, тем не менее большую роль отводил ремесленникам и купцам, представлявшим сплоченную группу горожан, осознававших свое значение и ограничивавших роль князя. Как ему казалось, горожане в своей борьбе за городские вольности стремились сажать к себе на стол только угодных им князей, часто вмешивались в междукняжеские отношения и не считались с княжеским старейшинством.[14]

В целом, в историографии советского периода княжеская власть рассматривалась с позиции сословно-классовой ее сущности и считалась институтом феодальной государственности. Соответственно и русский князь представлялся как феодальный государь.

Особое мнение о социальной роли и общественном положении князя в советское время высказал И. Я. Фроянов. Нельзя сказать, чтобы оно было совершенно оригинальным, чем-то, чего не знала отечественная историография XIX в., но определенно не созвучным выводам большинства современных ему историков. В его представлении древнерусский князь не феодальный правитель страны или княжества, обладавший широкой законодательной и исполнительной властью, а такой себе патриарх, слуга народа, заботившийся исключительно об его интересах. Считать князей X–XI вв. раннефеодальными монархами, как ему представляется, невозможно прежде всего потому, что Русь в это время, как, впрочем, и в XII–XIII вв. к феодализму еще не пришла. Поэтому русские князья кажутся ему сродни вождям героической эпохи доклассового общества. Они предводительствуют в дружине, лично участвуют в сражениях, входят в договорные отношения с народным собранием и превращаются «в известном смысле в общинную власть, призванную блюсти интересы местного общества».[15]

вернуться

Костомаров Н. И. Начало единодержавия в Древней Руси. // Вестник Европы. № 11. 1870. — С. 13, 34; Леонтович Ф. И. Задружно-общинный характер политического быта Древней Руси.// ЖМНП. 1874. август. — С. 230.

вернуться

Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 1912. — С. 137–140.

вернуться

Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. СПб., 1909. — С. 215–220.

вернуться

Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. — С. 288–309.

вернуться

Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956. — С. 214–215.

вернуться

Фроянов И. Я. Киевская Русь. Л., 1980. — С. 29–31.

www.rulit.me

Народ и власть Древней Руси

Народ и власть Древней РусиДоступные файлы (1):

n1.docx

Содержание

Введение. 2

Глава 3. Общественный строй 10

3.1 Положение феодалов 10

3.2 Положение крестьян 11

3.3 Городское население 12

Глава 4. Политический строй 14

Глава 5. Высшие органы власти и управления 17

5.1 Боярская дума 17

5.2 Путные бояре 18

5.3 Приказы 19

5.4 Местные органы управления 19

Заключение 21

Введение.

История всегда вызывает большой общественный интерес. Древние говорили: «История — наставница жизни». Действительно, люди, обращаясь к исторической памяти и своему прошлому, стремятся найти ответ на самые острые вопросы современности. Именно на примерах истории они воспитываются в уважении к вечным человеческим ценностям: добру, справедливости, свободе, равенству.

Победа на Куликовом поле положила началу свержения ордынского ига. Куликовская победа позволила Руси вновь обрести независимость и расчистила пути к созданию единого Русского централизованного государства. Возникновение такого государства было закономерным и неизбежным явлением на определенном этапе развития феодального общества. Именно в этом заключается актуальность рассматриваемого вопроса. Значение объединения разрозненных княжеств в единое государство для дальнейшей борьбы не только с монголо-татарским игом, но и с северными завоевателями.

Русские города становятся центрами производства и торговли, что обусловило необходимость взаимного общения, прекращение бессмысленных войн и бесцельного опустошения.

Интересы средних и мелких феодалов - “детей боярских” и дворян перестали совпадать с интересами удельных князей и кучкой боярства. Они стремились освободиться от их власти. Все это возможно было при образовании единого крупного централизованного государства.

В русской историографии эпоха объединения русских княжеств в единое государство рассмотрена довольно подробно. Начиная с Карамзина, его «Истории государства Российского» и заканчивая последними публикациями в исторических журналах и научными разработками. Тема как никогда актуальна в связи с распадом огромной империи – СССР на отдельные государства. История в который раз преподает нравоучительные уроки. Сила и мощь любого государства только в его единстве. Недаром последнее время намечаются предпосылки объединения.

Целью реферата является анализ положения страны разрозненной, а затем – объединенной. Что принесло русскому народу объединение? Ведь это были не только и не столько честолюбивые имперские «замашки » удельных русских князей. Во главу угла все-таки ставилась безопасность и независимость Руси как таковая, ее неуклонное развитие в хозяйственном и культурном отношениях.

Глава1. Становление государственной властиС начала X до середины XI столетия Русь развивалась в сравнительно благоприятных условиях Создание мощного государства, объединившего большинство восточнославянских земель и, в первую очередь, Среднее Поднепровье во главе с Киевом и Северо-Западную Русь во главе с Новгородом, способствовало освобождению части восточнославянских земель из-под власти хазар. Укрепилась оборона границ. За Русью были прочно закреплены спорные с Польшей «Червенские города». Активизировалось наступление Руси на юго-западе, западе, юго-востоке, временами границы Руси подходили к Дунаю, Хазария была сокрушена, а русские поселения появились на Дону и Таманском полуострове

Стабилизировалась экономика страны, осваивались новые пахотные земли, совершенствовалось земледелие, развивались ремесла, торговые связи внутри страны и с ближайшими зарубежными соседями, появлялись новые городские центры, а многие старые города быстро набирали силу.

Складывающаяся государственная власть способствовала всем этим переменам. В свою очередь прогрессивное развитие страны содействовало стабилизации власти, ее развитию и совершенствованию в связи с запросами времени.

В XI веке во главе Руси, как и прежде, стояли великие киевские князья, которые были уже не первыми среди других князей, а полноправными правителями страны. Прежних мужей племенных княжений именовали боярами. Они составляли верхушку дружинного слоя, старейшую дружину Низшим слоем была младшая («молодшая») дружина, где состояли люди менее знатные, более молодые. Но и те и Другие являлись слугами великого князя. Они исполняли его различные поручения — в военном деле, управлении страной, суде и расправе, сборе даней и податей, в области дипломатических отношений с другими государствами.

В услужении князя были и личные слуги, личная дружина, так называемые отроки и детские. Все они были членами младшей дружины и в то же время оказывали различные услуги как в великокняжеском дворце, так и в княжеских делах Дружины старшая и младшая, прежде выполнявшие чисто военные функции, с конца X в. и в течение всего XI в. все более сливаются с аппаратом управления, превращаясь в рычаг государственной власти.

В городах князь опирался на бояр-посадников, в армии — на воевод, тысяцких, которые также являлись, как правило, представителями видных боярских родов.

Сам же великий князь пользовался большой властью. Он руководил войском, организовывал оборону страны и направлял все завоевательные походы, нередко как верховный военачальник шел впереди своего войска. Великий князь руководил всей системой управления страной и судопроизводством. Его власть была разнообразной и комплексной. И чем больше распадались, исчезали остатки старого родоплеменного строя, тем более возрастала роль великого князя и его аппарата управления в центре и на местах.

В чьих интересах действовал князь? Конечно, прежде всего он выражал интересы верхушки общества — бояр, младших дружинников, богатого купечества, духовенства. Эти люди, эти слои были наиболее близки к княжеской власти, были прежде всего заинтересованы в ней для защиты своих привилегий и доходов. Но эти люди были одновременно наиболее жизнеспособной, динамичной частью общества. Его прогресс осуществлялся в основном их организаторскими усилиями, их личными способностями. Поэтому их союз с властью был естественным и закономерным.

В то же время княжеская власть выражала интересы всего общества в целом, так как осуществляла оборону страны от иноземных вторжений, поддерживала порядок внутри страны, карала за уголовные преступления, насилие против личности, защищала права собственности, на которых держалось и прогрессировало общество.

На Руси XI—XII вв. одновременно сохранялось еще немало остатков старого строя. Так, в городах при решении важнейших вопросов традиционно собиралось вече куда приходили все свободные жители. Их волеизъявление имело большое значение при формировании политики великого князя или его вассалов, стоящих во главе отдельных княжеств. Вече были продолжением старых народных собраний. И хотя на них заправляли в основном наиболее влиятельные, богатые горожане, они сохранили свои народные черты, Судебные разбирательства в сельской местности производились непременно в присутствии представителей местных крестьянских общин, это тоже говорило о сильных корнях родоплеменного быта.

Да и в самой великокняжеской власти, и порядке ее передачи от одного властелина к другому, не было еще стройности и четкого порядка: несмотря на завещание Ярослава, власть в период XI—XII вв. передавалась и по старшинству, и по завещанию, и по наследованию от отца к сыну, и благодаря призванию князя жителями того или иного города — центра княжества. Порой княжеская власть захватывалась и надолго удерживалась силой. Все это свидетельствовало об отсутствии прочного и строгого ее регламентирования, говорило о переходном неустойчивом характере всего общества.

И все же государственная власть в XI—XII вв. значительно отличалась от первых лет правления Олега и Игоря. Именно в этих условиях прежние качественные изменения, происходившие внутри родоплеменных отношений, привели к дальнейшему развитию всего строя русской жизни.

Глава 2. Власть в Древней РусиКак уже отмечалось, иногда из летописного сообщения о приглашении Рюрика с братьями делается вывод, что государственность была занесена на Русь извне. Но достаточно обратить внимание на то, что Рюрик, Трувор и Синеус приглашались для выполнения функций, уже хорошо известных жителям новгородской земли. Так что, собственно, к зарождению государства этот рассказ не имеет отношения. Он - лишь первое упоминание о властных институтах, действовавших (и видимо, достаточно давно) на территории Северо-Западной Руси.

Какие же социальные органы, упомянутые в легенде о призвании варягов, можно рассматривать в качестве прообразов государственных институтов?

Во-первых, это какое-то собрание представителей племен, пригласивших варягов. Можно предположить, что речь идет об организации, близкой к той, которая позднее стала известна нам как вече.

Во-вторых, это князь. Именно он “владеет и судит”, хотя должность его была, видимо, выборной.

В-третьих, это дружина - вооруженный отряд, сопровождающий приглашенного и помогающий ему выполнять свои новые обязанности.

Некоторую информацию о перечисленных властных институтах мы можем получить, исходя из их названий. Кроме того, в иное время или у других народов действовали аналогичные институты, наблюдения над которыми также могут быть использованы для гипотетической реконструкции интересующих нас общественных образований.

Слово “вече” связано со словом вещати (говорить). В псковском диалекте “вечать” означает “кричать” (В.И. Даль), что в какой-то мере может дать представление о способе решения вопросов на вечевых собраниях. Следует, однако, помнить, что буквальное значение слова может со временем вступать в противоречие с реальным положением дел. Рюрик с братьями, дружиной и родом был приглашен на княжение. И сделало это какое-то общественное собрание. Следовательно, первоначально народное вече (либо институт, аналогичный или близкий ему) было источником власти князя. Изучение ранних этапов развития государственности у разных народов позволяет предположить, что на таком собрании присутствовали только взрослые мужчины - представители племен. Показательно, что подростков на Руси называли отроками, т.е. лишенными права голоса. Видимо, в вечевых собраниях они активного участия принимать не могли. Людей, присутствовавших на вече, объединяли не родственные узы, а общие социальные функции. Скорее всего, изначально это было военное сообщество.

Слово князь заимствовано праславянами из прагерманского или готского языков и родственно словам конунг, Konig, king (король). Судя по значениям, которые это слово приобрело в западнославянских языках (словацк. Knaz; польск. ksiadz - “священник”) первоначально князья выполняли функции не только светского, но и духовного правителя. О том же говорят и некоторые косвенные данные, связанные с погребением умерших князей-язычников в курганных насыпях. Скорее всего, князь руководил войском и был верховным жрецом, что и обеспечивало его высокое положение в обществе.

Дружина - буквально означает отряд воинов и происходит от слова друг, которое первоначально было очень близко слову товарищ, соратник. Видимо, князя и дружинников когда-то действительно связывали дружеские узы, которые подкреплялись взаимными личными обязательствами.

В частности, князь брал на себя справедливое распределение средств, добытых им совместно с дружиной. Дружина, в свою очередь, должна была поддерживать и защищать своего князя. Нарушение одной из сторон условий такого договора (неизвестно, заключался ли он формально; скорее всего на Руси все основывалось на нормах традиции, обычного права) влекло за собой его расторжение: князь снимал с себя обязательства выделять часть полученной дани и защищать своего бывшего дружинника, а тот соответственно прекращал служить прежнему государю.

Дружина являлась гарантом реализации решений князя и соблюдения достигнутых при его участии договоренностей. Она могла выполнять как полицейские (внутренние), так и “внешнеполитические” функции по защите племен, пригласивших данного князя, от насилия со стороны соседей. Кроме того, князь при ее поддержке мог осуществлять контроль над важнейшими путями транзитной международной торговли (взимать налоги и защищать купцов на подвластной ему территории).

Такая система личных связей напоминала вассально-сюзеренные отношения Западной Европы. Однако поначалу дружинно-княжеские связи принципиально отличались от них. Личная преданность древнерусских дружинников не закреплялась временными земельными владениями (ленами, фьефами), что было характерно для западноевропейского средневековья. Древнерусский дружинник не получал за свою службу (и на ее время) земельного надела, который мог бы обеспечить его всем необходимым.

Дружина находилась вне обширной структуры - как социально, так и территориально. Дружинники жили обособленно, на княжеском “дворе”, (в княжеской резиденции). Вместе с тем их отношения с князем в какой-то степени воспроизводили общинные порядки в своем внутреннем устройстве. В частности, в дружинной среде князь считался первым среди равных.

Глава 3. Общественный строй

3.1 Положение феодалов

Класс феодалов не был однородным. На вершине феодальной лестницы находился великий московский князь. Следом шли удельные князья, ставшие на службу великому князю и потерявшие свою самостоятельность Они должны были нести военную службу. Со временем удельные князья вошли в состав боярства, образовав его верхушку.

Следующую группу феодалов составляли бояре - наиболее крупные и влиятельные землевладельцы. С появлением служилых князей высший класс русского общества по прежнему именовался боярами или “князьями и боярами”.

Единственная привилегия состояла в том, что их жизнь и телесная неприкосновенность ограждались более ревностно. Вообще бояре отличались фактическими преимуществами - богатством и властью. Следом за боярами шли “слуги вольные” и “дети боярские”, т.е. средние и мелкие феодалы. Бояре и “дети боярские” имели свои дружины, свои дворы, и переходя на службу московскому великому князю, приводили их с собой в Москву. Служба бояр и слуг вольных носила добровольный, а не обязательный характер. Однако они не могли обойтись без этой службы, т.е. великому или удельному князю. Только неся службу, они могли рассчитывать на его защиту. Бояре и слуги вольные могли отказаться от службы своему сеньору и перейти служить другому. Но что характерно- они не теряли своих прав на вотчину. Московские князья старались привлечь к себе на службу возможно большее количество служилых людей и закрепить за собой навсегда путем раздачи им на время службы крестьянских сел. В дальнейшем самовольное прекращение службы и переход к другому феодалу было запрещено законом, рассматривалось как государственное преступление и влекло за собой конфискацию дарованных вотчин.

Низшую группу составляли слуги феодалов, которые исполняли различные административные и хозяйственные обязанности и получали за свою службу земли.

3.2 Положение крестьян

Крестьяне делились на чернотяглых, живших на земле великого князя и на землях удельных князей, и крестьян, живших в вотчинах и поместьях бояр, “детей боярских” и дворян, а также на церковных землях.

Замена натуральной ренты денежною толкала феодалов к увеличению своей запашки, к усилению эксплуатации зависимого крестьянства. Черные люди обязаны были содержать княжеских чиновников, давать им корм и подводы.

С XVI в. начинается устранение княжеских наместников -кормленщиков и передача черных земель и крестьян служилым людям в поместья по царским указам.

Старожильцами назывались крестьяне, которые издавна жили и работали на земле своего феодала и платили ему подати. Серебряниками назывались крестьяне, бравшие в долг от своих феодалов серебро под проценты. За исключением старожильцев и серебряников основная масса населения в XV в. пользовалась свободой перехода (“выхода”). Со временем землевладельцы стали устанавливать особые сроки для этого выхода: считалось наиболее подходящим 26 ноября, так называемый Юрьев день, глубокой осенью, когда заканчивались все сельхозработы. Под страхом суровой зимы мало кто из крестьян использовал это право.

По законодательным актам XIV - XV столетий все разряды крестьян землевладельцев - черные, дворцовые, боярские, вотчинные, поместные по отношению к землевладельцам делились на три неравные категории: 1) крестьяне тяглые, государственные, обложенные определенными государственными податями и повинностями, не имевшие права перехода. Они составляли преобладающую массу государственного народонаселения; 2) крестьяне частновладельческие, жившие на земле своих господ и платившие им оброк; 3) вольные крестьяне-колонисты на чужих землях, государственных и частных, освобожденные от податей и повинностей на определенный льготный срок, по истечении которого зачислявшиеся в разряд крестьян черных или частновладельческих.

Помещики и вотчинники были судьями своих крестьян по всем делам за исключением дел уголовных.

3.3 Городское население

Население городов утратило те права, которые оно имело в эпоху Киевской Руси. Оно стало облагаться теми же налогами и повинностями, что и крестьяне.

Горожан стали называть посадскими людьми. Они не имели никаких прав на самоуправление, а управлялись или князьями, или посадниками - наместниками великого князя. Из среды городского населения стали выделяться наиболее состоятельные люди, которым удавалось добиваться различного рода преимуществ и привилегий. Среди них прежде всего гости и купцы. Кто такие гости? Гостем называли всякого чужого человека. В узком смысле этого слова, гость - иноземный купец. Гостем называли также купца из другой русской земли. В ст. 69 Русской Правды читаем: “пришедь гость из иного города или чужеземец”. В отличие от гостя купцом назывался человек, занимающийся внутренней торговлей. Торговать мог всякий: и, князь, и боярин, и смерд. Но для гостя и купца торговля - профессия. Сословие торгового люда на Руси было довольно многочисленно. Жили в городах и так называемые черные или молодшие люди. К ним прежде всего относились ремесленники и чернорабочие.

Подобно крестьянам, черные посадские люди составляли; общину. Она характеризуется выборным управлением, общинным землевладением и круговой порукой по уплате податей и отбыванию повинностей.

Глава 4. Политический строй

В исторической науке нет единого мнения о характере политического строя в Древней Руси. В. Татищев в XVIII в. и Н. Карамзин в начале XIX в. считали, что на Руси была сильная монархическая власть. Историки второй половины XIX в. С. Соловьев и В. Ключевский полагали, что единовластия на Руси не было, поскольку великокняжеская власть принадлежала всему роду князей. По мнению В. Сергеевича, княжеская власть на Руси была ограничена вечевыми собраниями, а престолонаследие регулировалось не кровнородственными принципами, которые часто нарушались, а межкняжескими договорами. С точки зрения А. Преснякова, вопросы престолонаследия регулировались нормами семейного права.

В IX — начале XII в. во главе Древнерусского государства стоял великий князь, в облике которого постепенно утрачивались черты военного вождя. Князь становился светским правителем, принимая активное участие в разработке законодательных актов, становлении княжеского суда, организации торговли.

Князь правил вместе с дружиной, в которой большую роль играла дружинная гвардия из наемников, вначале варягов, а затем, в киевский период, — племенного объединения «черных клобуков», остатков тюркских кочевников (печенегов, торков, берендеев, осевших на реке Рось).

Государственные функции, которые выполнял князь, были несложными: он ходил на полюдье и собирал дань, судил население, отражал с дружиной нападение врагов, участвовал в военных походах, заключал международные договоры. Дружина, во всем помогавшая князю, проживала на княжеском дворе (гриднице) на полном его содержании. Она состояла из старших и младших дружинников. Старшие назывались боярами («мужами»). Из них назначались наиболее важные чины княжеской администрации. Приближенные к князю бояре составляли княжеский совет, без которого князь не принимал ни одного решения.

В период расцвета Древней Руси (конец X — первая половина XI в.) в руках великого князя как «главы всей земли русской» была сосредоточена вся полнота законодательной, исполнительной, судебной и военной власти. Эта власть целиком принадлежала киевской династии, т. е. на Руси существовал родовой сюзеренитет (верховное право княжеского рода). В Киеве сидел князь-отец, его дети и родственники являлись князьями-наместниками в подвластных великому князю русских землях. После смерти великого князя власть по обычаю, введенному князем Владимиром, должна была переходить по старшинству: от брата к брату. Со второй половины XI в. для решения важнейших вопросов внутренней и внешней политики созывались съезды князей.

В Древнерусском государстве еще не было четкого разделения между административным, полицейским, финансовым и другими видами управления. Слабо были развиты законодательство и суд, широкое распространение имело обычное право, на которое опирались князья в практике управления и судопроизводства.

В суде преобладал обвинительный процесс, который применялся и к гражданским, и к уголовным делам. Он характеризовался активностью сторон, каждая из них старалась доказать свою правоту. Главную роль в судебном разбирательстве играли показания свидетелей и «суд божий» (испытание огнем или водой), а в некоторых делах — поединок («поле») и присяга («крестное целование»). Князья, их посадники и тиуны (должностные лица) выполняли функции посредников в судебном процессе, взимая за это определенную сумму («виру» — штраф за убийство, «продажу» — штраф за другие виды преступлений).

В Древнерусском государстве продолжало действовать народное вече. Из племенной сходки древних славян оно превратилось в собрание горожан, на котором решались вопросы войны и мира, финансовые и земельные, законодательные и административные проблемы. В собраниях принимали участие все слои общества, в том числе князья, бояре, богатые купцы, церковные иерархи. Руководство вечевыми сходами осуществлялось городской знатью, однако это не означало, что остальные нахолились под полным контролем со стороны привилегированной части общества. Вечевые сходы носили демократический характер, и это свидетельствовало о наличии в Древней Руси элементов народного самоуправления. Довольно часто вече избирало князей. Так, из 50 князей, занимавших киевский престол, 14 были приглашены народными собраниями.

По мере укрепления княжеской власти и роста административно-управленческого аппарата роль вече в политической жизни Древней Руси заметно снижается. С середины XII в. исчезает практика приглашения вечевыми собраниями князей. За вече сохраняется лишь функция комплектования народного ополчения и выбора его предводителей — тысяцкого, сотских, десятских. Затем, однако, и тысяцкий, возглавлявший народное ополчение, стал назначаться князем. Дольше всех на Руси вече сохранялись в Вятке, Пскове и Новгороде.

По мере укрепления государства формируется и древнерусское законодательство. Древнейшим известным сводом законов является «Русская Правда», составленная при киевском князе Ярославе Мудром. В источниках имеются ссылки на более древний «закон русский», нормы которого с изменениями вошли в «Русскую Правду», которая потом дополнялась в годы правления Ярославичей (вторая половина XI в.). Затем в нее был включен Устав Владимира Мономаха (1113—1125). «Русская Правда» регулировала в первую очередь социально-экономические отношения, сложившиеся в Древнерусском государстве.

Глава 5. Высшие органы власти и управления

Какова была власть великих князей и царей московских? Не было такого закона, который точно формулировал бы их права. Они стремились к неограниченной власти. Сначала усилению власти московских князей способствовало уменьшение власти Золотой Орды. Начиная с Ивана III, они стали называть себя “государями всея Руси”, а иногда и царями (от латинского слова “цесарь”, как именовались римские и византийские императоры).

Вместе с тем, нельзя сказать, что Московское государство было неограниченной монархией. Деятельность московских государей направлялась верхушкой феодалов - боярами и церковью.

5.1 Боярская дума

Не составляла особого учреждения, которое имело бы четко определенный состав и свой регламент. Она состояла из родовитых и богатых бояр, которые принимали участие в обсуждении вопросов войны и мира. При участии бояр заключались межкняжеские договоры, В их присутствии и, вероятно, после совещания с ними, великие князья составляли духовные грамоты. Бояре принимали участие в управлении государством, в суде, в законодательной деятельности. Не раз бояре даже правили государством за малолетних или неспособных князей. Дмитрий Донской, умирая, приказал своим детям: “бояр же своих любите и честь им достойную воздавайте, без их думы ничтоже творите”.

Нежелание считаться с мнением Боярской думы могло иметь своим последствием отъезд бояр к другому князю, изоляцию князя, ослабление его влияния. В своих вотчинах они чувствовали себя по-прежнему удельными князьями, какими были их отцы и деды. Словом, новое московское боярство приняло вид родовой и земельной аристократии с притязаниями на участие в управлении государством. С конца XV в., когда стало расти политическое влияние дворянства и когда великий князь принял суровые меры против отъезжающих из Москвы бояр, стало падать и значение Боярской думы.

5.2 Путные бояре

До XIV в. на Руси отсутствовало понятие центральных и местных органов управления. Существовали некоторые органы административного управления времен Киевской Руси. Встречаются должности тысяцких. Сохраняется дворцовая система управления, в которой под управлением дворецкого определены были дворцовые пути, под управлением путных бояр. Слово “путь” означало выгоду, доход, имущества. Существовали следующие пути: сокольничий, конюший, стольничий, чашничий. В ведомстве сокольничего пути находились сокольники и другие служители птичьей охоты; в ведомстве конюшенного пути - княжеские конюшни, конюхи, луга; в ведомстве стольничего пути - бортные леса, села и деревни. Деревни, приписанные к двору и путям, были разбросаны по всей территории государства. Рядом с деревней или селом, находившимся введении местных органов власти, можно было видеть деревни то путных бояр, то дворецкого и вотчинников. Пути ведали населением, которое жило на приписанных к ним землях.

Во главе путей, этих самостоятельных ведомств, находились путные бояре - верхушка феодальной знати.

5.3 Приказы

Именуемые в первой половине XVI в. третями, а во второй половине того же века - четвертями, по времени своего происхождения относятся к XV веку. Трети явились следствием деления доходов с Москвы и черных московских волостей на три удела между сыновьями Ивана Калиты. Эти уделы состояли в ведомстве трех московских наместников, из которых великокняжеский именовался “большим”.

По мере присоединения удельных княжеств к Московскому в Москве были образованы центральные судные приказы Владимирский, Рязанский, Дмитровский и др. для приема, разбора и решения дел лиц, искавших судебной защиты у московского государя. Появился целый ряд дел и даже касавшихся отраслей управления, которые не в силах были решить органы дворцово-вотчинного управления.

На практике государь поручал (приказывал) какому-либо боярину заниматься этим делом или отраслью самостоятельно. При нем создавалась канцелярия и велось дьяками письменное производство.

Первым приказом был Казенный, который ведал казной князя и его архивом. Следом был образован Дворцовый приказ (или приказ Большого дворца) во главе с дворецким. Созданы были Конюшенный, Посольский, Разрядный, Ямской и др. приказы.

5.4 Местные органы управления

Московское великое княжество в административном плане делилось на уезды - города с принадлежащими им землями. Наряду с уездами существовало деление и на земли (Вятская земля и др.). Уезды подразделялись на волости, волости - на станы.

Местные правители, назначаемые князьями, назывались наместниками и волостелями.

Организация наместнического управления проста. В уезд назначается наместник, в единицы меньшие (волости) - волостели. Наместник подчинялся только великому князю.

И те и другие назначались обыкновенно на 3 года. Наместник назначает себе помощников - тиунов, доводчиков и приветчиков. Наместники ведали сбором податей, пошлин, чинили суд и расправу. Кроме финансовых и судебных прав, наместникам принадлежали полицейские и рекрутские функции. Наместничество давалось как бы в награду, ибо оно приносило доход. Доход наместника или волостеля именовался “кормом”, а отсюда и вся система управления носит название системы кормления. В челобитных о назначении наместником просители писали: “прошу пустить покормиться”. В Москве были книги с росписью доходов, какие мог получить наместник в известном округе. Кормление получали и помощники наместников и волостелей - тиуны, доводчики и приветчики. Вновь пожалованного наместника или волостеля жители встречали приношениями, что называлось “въездным кормом”. Затем, во все время пребывания в своем округе наместник или волостель получал периодически праздничный корм во время больших праздников - Рождества Христова, Пасхи, Петрова дня. Всякая свадьба в округе давала особый корм наместнику. Этот свадебный корм носил название “выводная куница”. Виновные в наиболее тяжких уголовных преступлениях - в разбое, душегубстве, татьбе - подвергались смертной казни, а имущество их конфисковалось в пользу наместника. Если убийца неизвестен, то община, на территории которой найден труп убитого, уплачивала “дикую виру” в пользу наместника и т.п.

Наконец, в пользу наместника взыскивались торговые пошлины. При купле-продаже или мене лошадей и рогатого скота наместники и волостели получали “роговую” пошлину.

Корм был натуральный или денежный. Праздничный корм обыкновенно был натуральный. “На Рождество Христово наместнику нашему взяти с десяти сох полоть мяса, четверо хлебов, коробья овса, воз сена” (Онежская грамота).

Заключение

По словам И.Я. Фроянова, в период зарождения древнерусской государственности военная сила и общественная власть еще не оторвались друг от друга, составляя единое целое. Власть принадлежала тому, кто представлял собой военную мощь. Видимо, в рассматриваемый момент существовало более или менее устойчивое равновесие сил между властью князя, опиравшегося на силу дружины, и властью веча, за которым стояла военная организация горожан.

Пока ограничимся этими предварительными замечаниями. Их, вероятно, вполне достаточно для первого знакомства и истоками властных структур Древней Руси. Тем более, что нам еще не раз придется возвращаться к рассмотрению последних. Остается лишь добавить, что при анализе древнейших властных (протогосударственных) структур следует помнить об одной особенности человеческого мышления, на которую указывали О.М. Фрейденберг и П.П.. Ахиезер, а именно:

“Догосударственное общество, которое можно рассматривать как множество локальных миров, испытывало возрастающее дискомфортное состояние из-за усложнения жизни, внешних конфликтов, роста междоусобиц. Это рождало поиск выхода, который мог иметь место на основе исторически сложившейся культуры. Естественным выходом в этой ситуации виделось поглощение факторов, вызывающих, или казавшихся вызывающими, дискомфортное состояние, т.е. превращение внешних, негативных явлений во внутренние и, следовательно, подконтрольные. Это, однако, требовало развития определенных логических форм, позволяющих осмыслить и воплотить эту идею в некоторый воспроизводственный процесс. Такую возможность открывала присущая любой культуре экстраполяция. Она выступает как способность людей истолковывать нечто новое в представлениях, понятиях старого, уже известного, в формах сложившейся культуры. Например, индейцы Америки, впервые увидевшие лошадь, осмыслили ее как большую свинью, т.е. перенесли исторически сложившиеся представления на новое осмысляемое явление. Оно было тем самым интегрировано в соответствующую субкультуру. А последнее - предпосылка рассмотрения этого явления как комфортного. Теперь оно не вызывало замешательства, негативной реакции. Налицо важнейший механизм, обеспечивающий господство комфортного идеала, партиципации к нему личности, препятствие роста социокультурного противоречия между социальными отношениями и культурой. Этот механизм заложен в большом законе семантизации, по которому такие понятия, как “раб” или “царь” существовали до рабства и до царской власти. Эта логическая форма открывала возможность экстраполировать ценности локального мира на значительно большую сферу социальной реальности”.

Заканчивая работу, можно сделать вывод, что сила любого государства в его единстве. У государства должна быть единая идея, единый взгляд на развитие и независимость. На первых этапах для Русского государства это была идея защиты от нашествия, а проще сказать, выживания всей русской нации, сохранения культуры, самобытности языка и прочее. Далее это были идеи экономического развития, расширения границ, освоение новых территорий. И как бы не обсуждался и не осуждался присутствующий порой в действиях князей деспотизм и жестокость, цель была достигнута. Россия воспряла, обрела свою мощь и стала одной из великих держав мира.Библиографический список1.Головатенко А. История России, спорные проблемы, Москва, Школа-пресс,1994 г. Сборник рефератов.

2. Деревянко А.П., Шабелышкова Н.А. История России 2-е изд., Москва, Проспект, 2005 г.

3. Карамзин Н.М. История государства Российского, Калуга, 1993 г.

4. Ключевский В.О. Исторические портреты, Москва, 1991 г.

5. Ключевский В.О. Русская история, Москва, 1992г.

6. Платонов С.Ф. Учебник русской истории, Москва, 1992 г.

7. Шевелев В.Н. История Отечества 2-е изд. доп., Ростов-на-Дону, Феникс, 2004 г.

perviydoc.ru