Всеволод Большое Гнездо: краткая биография и история правления. Всеволод юрьевич большое гнездо
краткая биография и история правления
Князь Всеволод Большое Гнездо, краткая биография которого есть во всех учебниках по истории России, больше всего известен тем, что именно при нем северо-восток Руси стал самым важным и влиятельным политическим центром восточнославянского мира. Поэтому этот правитель заслужил добрую славу среди благодарных потомков.
Детство и юность
Всеволод родился в 1154 году в семье основателя Москвы - Юрия Долгорукого. Он был младшим сыном князя, который скончался уже через несколько лет после появления на свет ребенка. После Юрия начал править старший брат Всеволода Андрей Боголюбский. Он был сыном Юрия от второй жены. В 1162 году Андрей изгнал из своих земель Всеволода (еще ребенка), его мать, а также двух других братьев - Мстислава и Василько.
Рюриковичи отправились в Константинополь, где нашли приют при дворе императора Мануила Комнина. В пятнадцать лет Всеволод Большое Гнездо, краткая биография которого может рассказать о множестве неожиданных поворотов в его судьбе, вернулся домой, помирившись со старшим братом. Юношей он участвовал в походе на Киев в 1169 году. Это была война северных князей против старой южной столицы. Русь уже несколько десятков лет была разделена на несколько независимых государств, каждое из которых спорило за лидерство. В каждом городе правили Рюриковичи, что превращало политический конфликт в семейную склоку. Когда в 1169 году Киев все-таки пал, он потерял даже призрачные шансы называться столицей Руси.
Наместник в Киеве
Через несколько лет в Мать городов русских править в качестве наместника был отправлен молодой Всеволод Большое Гнездо. Краткая биография князя говорит о том, что он недолго продержался на берегах Днепра. В 1173 году, через несколько недель после появления в Киеве, он был побежден детьми смоленского правителя Ростислава, которые также претендовали на местный престол. Всеволод оказался в плену, но был выкуплен старшим братом Михаилом.
Борьба за Владимирское княжество
Все это время во Владимире правил Андрей Боголюбский. Однако в 1174 году он был убит группой заговорщиков (собственных бояр). Его смерть стала причиной междоусобной войны за власть над северо-востоком Руси. У Андрея не было детей. Поэтому о своих правах на престол заявили, с одной стороны, братья Михаил и Всеволод, а с другой - племянники и дети старшего брата Ростислава, который умер много лет назад, - Мстислав и Ярополк. Конфликт разгорелся еще и между городами. В княжестве, которым когда-то владел Юрий Долгорукий, образовалось несколько политических центров (Владимир, Суздаль, Ростов). Аристократия пыталась сделать свой город главным на северо-востоке Руси.
Сначала во Владимире закрепился Михаил Юрьевич. Его поддержал Всеволод Большое Гнездо, краткая биография которого повествует о различных политических союзах с родственниками. Однако Михаил неожиданно скончался в 1176 году, а Ростиславичи по-прежнему хотели овладеть Владимиром-на-Клязьме. Они правили в Ростове и Суздале. Кроме того, их поддержал рязанский князь Глеб.
Союз со Святославом Всеволодовичем
На помощь Всеволоду, который заменил старшего брата во Владимире, пришел черниговский правитель Святослав Всеволодович. В 1176-1177 гг. они одного за другим разбили войска Мстислава (Липицкая битва) и Глеба (сражение на Колокше). Все вражеские князья были пленены. Глеб вскоре умер в заточении. Ростиславичи же были ослеплены и отпущены на свободу. После этих событий Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, краткая биография которого ознаменовалась важным успехом, стал единоличным правителем северо-восточной Руси. Он сделал своей столицей Владимир-на-Клязьме.
Став единоличным правителем, Всеволод занимался организацией походов против восточных соседей (мордвы и волжских булгар). Также он боролся за влияние в Киеве и Новгороде, который пытался отстоять свой республиканский политический строй. Борьба шла с переменным успехом для обеих сторон. За годы правления своей мудростью и взвешенностью стал известен Всеволод Большое Гнездо. Биография (кратко рассказать о любом из князей Руси практически невозможно, слишком много будет упущено) его хорошо описана в многотомной «Истории государства Российского» Николая Карамзина.
Вопрос о престолонаследии
В последние годы жизни Всеволод Большое Гнездо, биография которого нами рассматривается, был озабочен проблемой престолонаследия в своих владениях. У него было множество детей (8 сыновей и 4 дочери). Именно поэтому он, собственно, и получил историческое прозвище Большое Гнездо.
Между двумя его старшими сыновьями - Константином и Юрием (также известным как Георгий) - разгорелся спор относительно права на наследство. Для того чтобы помирить детей, Всеволод созвал собор. Константин, который был наместником отца в Ростове, должен был получить Владимир, а Ростов надлежало отдать Юрию. Однако старший сын отказался подчиняться этому приказу отца, потому что считал, что имеет право на оба старших города в княжестве. Всеволод не простил Константину такого вызывающего поведения и лишил его Владимира, отдав столицу Юрию. Пока отец был жив, братья как-то смирились и жили тихо. Однако со смертью Всеволода в 1212 году в северо-восточной Руси разгорелась междоусобная война.
Итоги правления
Тем не менее, именно при этом князе Владимирское княжество процветало. Всеволод укрепил центральную власть, лишив влияния ростовских бояр. Он много занимался украшением и обустройством Владимира, в котором регулярно строились храмы и другие важные для жизни людей здания.
Всеволод стал последним единоличным правителем северо-восточной Руси. После смерти князя его многочисленные сыновья разделили державу. Нашествие монголов через несколько лет еще сильнее усугубило этот раскол. Также князь Всеволод Большое Гнездо, краткая биография которого полна сведениями о войнах в самых разных уголках Руси, стал последним правителем Владимира, который еще имел влияние на южные княжества. После него в течение всего XIII века они постепенно перешли в орбиту интересов Литвы.
fb.ru
Всеволод Юрьевич Большое Гнездо - самый многодетный князь Руси — Славянская культура
Прозвище этого великого князя Руси не случайно: несмотря на относительно недолгую (всего 58 лет) жизнь (1154-1212) этот правитель Руси по праву занимает достойное место в книге рекордов России, не говоря уже о книге Гиннеса. Он был женат дважды, но после себя он оставил богатое демографическое наследство — 12 (!) детей. Сегодня такие большие семьи в нашей стране — огромнейшая редкость: максимум 1-2, а то и 3 ребенка. Население нынешней России колеблется возле отметки 147 млн. чел. (с учетом присоединения Крыма, где население составляет ок. 2,5 млн). Демография в России — очень скользкий и сложный вопрос. При такой территории как у нашей страны, этот показатель катастрофически низкий! В той же Российской империи население составляло около 185 млн, а многодетные семьи были вполне нормальным и естественным явлением. Нормой было иметь от 5 до 10 детей в семье. СССР незадолго до своего распада насчитывал 290 млн. человек, 160 (ок. 60%) из которых были русские. Но на материнском капитале далеко не уедешь: нужен принципиально новый подход, чтобы численность СВОЕГО населения (а не привозного) начала расти как на дрожжах. В Китае, например, еще со времен Цинь Шихуаньди использовалась такая практика: чем больше вы детей родите, тем быстрее вы будете освобождены от уплаты налогов и перейдете под опеку государства. Система эта выглядела таким образом: 1 ребенок — 20 лет налогов, 2 — 15, 3 — 10, 4 — 5, 5 и более — пожизненное освобождение от уплаты налогов. И надо сказать, что такой подход не только пошел Китаю на пользу, но и сыграл с ним злую шутку: государство оказалось не в состоянии прокормить такой здоровенный муравейник, численностью почти в 1,5 млрд (!!!) человек. В итоге это привело к тому, что китайцы стали массово разъезжаться кто куда, а правительство страны приняло решение о уменьшении численности своего населения, приняв программу "один ребенок в семье". В годы Второй мировой войны потери Китая составили 40 млн человек — больше чем у СССР (27-30 млн), а в годы культурной революции жертв стало еще больше — 60 млн. Сегодня же результаты программы "один ребенок в семье" привели к тому, что 400 (!!!) млн. человек стремительно превращаются в пенсионеров, в связи с чем власти Поднебесной уже пошли на некоторое смягчение, разрешив воспитывать не более 2-х детей.
Вот я и думаю: неужели Россию вытянет китайский опыт или все же найдутся люди, которые будут решать демографическую проблему без посторонней помощи?Рождение князя Всеволода, сына Юрия Долгорукого. Лицевой летописный свод
Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (в крещении Дмитрий, 1154 — 15 апреля 1212) — великий князь владимирский с 1176 года. Десятый сын Юрия Долгорукого, младший брат Андрея Боголюбского. При нём Великое княжество Владимирское достигло наивысшего могущества. Имел большое потомство — 12 детей (в том числе 8 сыновей), поэтому получил прозвище «Большое Гнездо». В течение пяти недель (с февраля по 24 марта 1173) княжил в Киеве. В российской историографии иногда называется Всеволодом III.
Время правления Всеволода — период наивысшего подъёма Владимиро-Суздальской земли. Причины успеха Всеволода — опора на новые города (Владимир, Переславль-Залесский, Дмитров, Городец, Кострома, Тверь), где боярство до него было относительно слабым, а также опора на дворянство.
Неизвестный автор «Слова о полку Игореве» отмечал: его войско «Волгу может вёслами расплескать, а Дон шеломами вычерпать».
Княжеские усобицы после гибели Андрея Боголюбского Беспорядки, которые последовали за убиением Андрея, вызвали в лучшей, наиболее зажиточной, части населения желание поскорее прекратить безначалие, т.е. призвать князей, без которых Древняя Русь не могла себе и представить существование какого-либо общественного порядка, а в особенности какой-либо внешней безопасности. Во Владимир съехались бояре и дружинники из Ростова, Суздаля, Переяславля и вместе с владимирской дружиной начали сообщаться о том: кого из потомков Юрия Долгорукого призвать на княжение. Многие голоса указывали на необходимость спешить этим делом, потому что соседние князья, муромские и рязанские, пожалуй, вздумают мстить за прежние притеснения от суздальских и придут ратью, пользуясь тем, что в Суздальской земле нет князя. Опасение это было справедливо; ибо на рязанском столе сидел в то время суровый, предприимчивый князь Глеб Ростиславич. Есть даже повод предполагать, что означенные смуты в суздальской земле и самое убиение Андрея Боголюбского произошли не без некоторого участия Глеба Рязанского, при посредстве его сторонников и клевретов. На съезде Владимирском мы находим его послов, именно двух рязанских бояр Дедильца и Бориса.
Кроме малолетнего сына Юрия Новгородского, после Андрея остались два младших его брата, Михаил и Всеволод, которые приходились ему братьями по отцу, а не по матери, будучи рождены от второй жены Долгорукого. Еще было у него два племянника, Мстислав и Ярополк Ростиславичи. Под влиянием рязанских послов большинство съезда склонилось на сторону племянников, которые приходились шурьями Глебу Рязанскому; так как он был женат на их сестре. Съезд послал нескольких мужей к Рязанскому князю с просьбой присоединить к ним также своих послов и всех вместе отправить за своими шурьями. И братья, и племянники Андрея в то время проживали у черниговского князя Святослава Всеволодовича. Очевидно, далеко не все суздальцы желали племянников; некоторые еще помнили присягу, данную Долгорукому, посадить на своем столе меньших его сыновей. Кроме того, черниговский князь более покровительствовал Юрьевичам, нежели Ростиславичам. Поэтому дело устроилось так, что все четыре князя отправились в Ростово-Суздальскую землю, чтобы княжить в ней сообща; старейшинство признали за Михалком Юрьевичем; на чем и присягнули перед епископом Черниговским. Михалко и один из Ростиславичей, Ярополк, поехали впереди. Но когда они достигли Москвы, их встретило здесь новое посольство, собственно от ростовцев, которое объявило Михалку, чтобы он подождал в Москве, а Ярополка пригласили ехать далее. Очевидно, ростовцам не нравился черниговский договор о совместном княжении Юрьевичей с Ростиславичами и о старшинстве Михалка. Но владимирцы приняли последнего и посадили его на свой стол.
Затем началась борьба или междоусобие дядей с племянниками – борьба, любопытная в особенности по различному отношению к ней суздальских городов. Старейший из них, Ростов, конечно, с неудовольствием смотрел на предпочтение, которое Андрей оказывал младшему перед ним Владимиру. Теперь настало для ростовцев, казалось, удобное время воротить свое прежнее первенствующее значение и смирить Владимир. Называя его своим "пригородом", ростовцы потребовали, чтобы он подчинился их решениям, по примеру других русских земель: "Ибо изначала Новгородцы, Смольняне, Киевляне, Полочане и все власти как на думу на вече сходятся, и на чем старейшие положат, на том и пригороды станут". Раздраженные гордостью владимирцев ростовцы говорили: "Ведь это наши холопы и каменщики; сожжем Владимир или поставим в нем опять своего посадника". В этой борьбе на стороне Ростова стоял другой старший город, Суздаль; а Переяславль-Залесский обнаружил колебание между противниками. Ростовцы и суздальцы собрали большое войско, получили еще помощь от муромцев и рязанцев, осадили Владимир, и после упорной обороны принудили его на время подчиниться своему решению. Михалко удалился опять в Чернигов; в Ростове сел старший Ростиславич Мстислав, а во Владимире младший Ярополк. Эти молодые, неопытные князья вполне подчинились влиянию ростовских бояр, которые всякими неправдами и притеснениями спешили обогатить себя на счет народа. Кроме того, Ростислав привел с собою южнорусских дружинников, которые также получали места посадников и тиунов и также принялись утеснять народ продажами (пенями) и вирами. Советники Ярополка захватили даже ключи от кладовых Успенского собора, начали расхищать его сокровища, отнимать у него села и дани, утвержденные за ним Андреем. Ярополк допустил своего союзника и свояка Глеба Рязанского завладеть некоторыми церковными драгоценностями, как-то: книгами, сосудами и даже самою чудотворною иконою Богородицы.
Когда таким образом не только оскорблена была политическая гордость владимирцев, но и затронуто их религиозное чувство, тогда они вступили еще с большей энергией и вновь призвали Юрьевичей из Чернигова. Михалко явился с черниговской вспомогательной дружиной и изгнал Ростиславичей из Суздальской земли. Признательный Владимиру, он снова утвердил в нем главный княжий стол; а брата Всеволода посадил в Переяславле-Залесском. Ростов и Суздаль были вновь унижены, не получив себе особого князя. Михалко долгое время жил в Южной Руси и отличался там ратными подвигами, особенно против половцев. Утвердясь во Владимире, он немедленно принудил Глеба Рязанского воротить главную святыню Владимирскую, т.е. икону Богородицы, и все, что было похищено им из Успенского храма.
Но уже в следующем 1177 г. Михалко скончался, и во Владимире сел младший Юрьевич Всеволод. Ростовские бояре попытались снова оспаривать первенство Владимира и снова призвали Ростиславичей на княжение. Усердным союзником их опять выступил тот же Глеб Рязанский. Он с наемными толпами половцев вошел в Суздальскую землю, сжег Москву, прямым путем через леса устремился к Владимиру и разграбил Боголюбов с его Рождественским храмом. Между тем Всеволод, получив помощь от новгородцев и Святослава Черниговского, пошел было в Рязанскую землю; но, услыхав, что Глеб уже разоряет окрестности его столицы, поспешил назад и встретил неприятеля на берегах речки Колокши, впадающей слева в Клязьму. Глеб потерпел здесь полное поражение, попал в плен и вскоре умер в заключении. Оба Ростиславича также были захвачены Всеволодом; но потом по ходатайству Черниговского князя отпущены к родственникам в Смоленск.
Правление Всеволода Большое Гнездо Такой блистательной победой начал свое княжение Всеволод III по прозванию Большое Гнездо, который снова соединил в своих руках всю Ростово-Суздальскую землю. Юность свою Всеволод провел в разных местах, посреди разнообразных обстоятельств и перемен в своей судьбе, что немало способствовало развитию его практического, гибкого ума и правительственных способностей. Между прочим, еще будучи дитятей, он с матерью своей и братьями (изгнанными Андреем из Суздаля) пробыл некоторое время в Византии, откуда мог увезти много поучительных впечатлений; потом он долго проживал в Южной Руси, где навык ратному делу. Усмирением крамольных ростовцев победой над враждебным соседом, Рязанским князем, и окончательным возвышением владимирцев Всеволод с самого начала сделался их любимцем; успехи его они приписывали особому покровительству своей святыни, чудотворной иконы Богородицы. Самое поведение Всеволода на первых порах его княжения является с оттенком некоторой мягкости и добродушия. После победы на Колокше владимирские бояре и купцы едва не подняли мятежа за то, что князь оставил на свободе пленных ростовцев, суздальцев и рязанцев; чтоб утишить волнение, он принужден был рассадить их по тюрьмам. Нечто подобное повторилось спустя несколько лет, при осаде новгородского пригорода Торжка: когда князь медлил приступом, как бы щадя город, дружина его начала роптать, говоря: "Мы не целоваться с ними приехали", и князь принужден был брать город на щит. Из тех же данных историков имеем полное право заключить, что некоторые видные черты в деятельности знаменитого северорусского князя, помимо его личного характера, обусловились окружающей средой, характером северорусского населения.
Очевидно, неудачный конец, который постиг попытку Андрея ввести полное самовластие, по естественному историческому закону, повел за собой так наз. реакцию в пользу тех, кого он пытался совершенно подчинить своей воле, т. е. в пользу бояр и дружины. Во время междоусобий, происшедших после его смерти, ростовское и суздальское боярство было побеждено и унижено, но только для того, чтобы примкнуть к своим победителям, боярам и дружинникам владимирским, и иметь с ними общие интересы. Как в других областях Руси, города северо-восточные во время этих смут обнаруживают преданность своему княжьему роду (потомству Долгорукого) и не зовут князей из какой-либо другой ветви. Но они также не сажают их на свой стол безусловно, а только по известному ряду, или договору. Так, по поводу помянутых притеснений народу от пришлых дружинников Ярополка Ростиславича владимирцы начали творить веча, на которых говорилось в таком смысле: "Мы по своей воле приняли к себе князя и утвердились с ним крестным целованием; а этим (южноруссам) совсем не подобает сидеть у нас и грабить чужую волость. Промышляйте, братья!" Точно так же не без ряду владимирцы посадили у себя Михалка, а потом Всеволода. Этот ряд, конечно, состоял в подтверждении старых обычаев, обеспечивающих преимущества военного сословия или бояр и дружины, а также некоторые права земских людей по отношению к суду и управлению. Следовательно, в Северо-Восточной Руси мы видим пока те же обычаи и отношения дружины к своим князьям, как и в Южной, те же городские веча. Впрочем, все северные князья, до Всеволода включительно, часть своей жизни провели в Южной Руси, имели там владения и приводили с собой на север многих южноруссов, в том числе и киевлян. Северная Русь еще питалась киевскими обычаями и преданиями, так сказать, киевскою гражданственностью.
В то же время, однако, начинают выступать наружу и те черты отличия, которые впоследствии развились и сообщили Северо-Восточной Руси другой оттенок сравнительно с Русью Киевскою. Боярство и дружина на севере получают оттенок более земский, чем на юге, более оседлый и землевладельческий; они ближе стоят к другим сословиям и не представляют такого преобладания в ратной силе, как на юге. Подобно новгородскому, суздальское ополчение – это по преимуществу земская рать, с боярами и дружиной во главе. Северо-Восточная дружина менее отделяет свои выгоды от интересов земли; она более сплачивается с остальным населением и более содействует князьям в их политических и хозяйственных заботах. Одним словом, в Северо-Восточной Руси мы видим начатки более государственных отношений. Некоторые черты суздальского боярства как будто напомнили честолюбивые стремления современного ему боярства галицкого. Но на севере оно не могло найти такой же благоприятной почвы для своих притязаний. Население здесь отличалось менее впечатлительным и подвижным, более рассудительным характером; по соседству не было угров и поляков, связи с которыми питали и поддерживали внутренние крамолы. Напротив, как скоро Суздальская земля успокоилась под твердым, умным правлением Всеволода III, северное боярство сделалось усердным его помощником. Будучи хладнокровнее и осторожнее своего старшего брата, Всеволод не только не вступал в открытую борьбу с боярством, но ласкал его, соблюдал по наружности старые обычаи и отношения и пользовался его советами в земских делах. В лице Всеволода III вообще мы видим князя, который представил замечательный образец северного, или великорусского, характера, деятельного, расчетливого, домовитого, способного к неуклонному преследованию своей цели, к жестокому или мягкому образу действий, смотря по обстоятельствам, одним словом, те именно черты, на которых построилось государственное здание великой России.
Борьба Всеволода с соседними княжествами Когда окончились смуты, вызванные убиением Андрея, и Всеволод восстановил единовластие в Ростовско-Суздальском княжестве, тогда получилась возможность и восстановить его преобладание над соседними русскими областями, Новгородской, с одной стороны, и Муромо-Рязанской – с другой. Стремление к этому преобладанию было не одним только личным делом Владимирского князя, но также его бояр, дружины и народа, которые сознавали свой перевес в силах и успели уже привыкнуть к такому преобладанию при Юрии Долгоруком и Андрее Боголюбском. В обзоре новгородской истории мы видели, как Всеволоду удалось снова водворить суздальское влияние в Великом Новгороде и давать ему князей из своих рук. Еще более решительного преобладания достиг он в Рязанской области. Эту область после Глеба, умершего во владимирском плену, разделили его сыновья, которые признали себя в зависимости от Всеволода и сами иногда обращались к нему за решением своих споров. Но здесь суздальское влияние сталкивалось с влиянием черниговским, так как рязанские князья были младшей ветвью черниговских. Всеволоду пришлось рассориться с своим благодетелем Святославом Всеволодовичем, который считал себя главой не только чернигово-северских князей, но и рязанских, вмешивался в их распри, а также поддерживал Новгород Великий в его борьбе с Суздалем и посадил там своего сына. Дело дошло до открытого разрыва.
Черниговский князь вместе с северскими дружинами и наемными Половцами предпринял поход в Суздальскую землю. Около устья Тверцы с ними соединились новгородцы, которых привел его сын (Владимир). Опустошив прибережья Волги, Святослав, не доходя сорока верст до Переяславля-Залесского, встретил Всеволода III, который, кроме суздальских полков, имел с собою вспомогательные дружины рязанские и муромские. Несмотря на нетерпение окружающих его, осторожный и расчетливый как истый северный князь, Всеволод не хотел рисковать решительной битвой с южнорусскими полками, известными военной удалью; а стал ожидать неприятеля за рекой Вленою (левый приток Дубны, впадающей в Волгу). Он расположил свой стан на ее крутых берегах в местности, пересеченной оврагами и холмами. Две недели стояли оба войска, смотря друг на друга с противоположного берега. Всеволод велел рязанским князьям сделать нечаянное ночное нападение. Рязанцы ворвались в лагерь Святослава и произвели там смятение. Но когда на помощь черниговцам подоспел Всеволод Трубчевскии ("буй-тур" "Слова о полку Игореве"), рязанцы обратились в бегство, потеряв много убитыми и пленными. Напрасна Святослав послал к Всеволоду с предложением решить дело Судом Божиим и просил для этого отступить от берега, чтобы можно было переправиться. Всеволод задержал послов и ничего не отвечал. Между тем приближалась весна: боясь разлития вод, Святослав бросил обоз и поспешил уйти (1181 г.). В следующем году соперники восстановили старую дружбу и породнились женитьбой одного из сыновей Святослава на свояченице Всеволода, княжне Ясской. А вскоре затем (в 1183 г.), когда Всеволод задумал поход на Камских Болгар и просил Святослава о помощи, тот прислал ему отряд со своим сыном Владимиром.
Поход Всеволода на камских болгар Сия последняя война возникла вследствие грабежей, которым подвергались болгарские суда на Оке и Волге от рязанских и муромских повольников. Не получив удовлетворения за обиды, болгары вооружили судовую рать, в свою очередь опустошили окрестности Мурома и доходили да самой Рязани. Поход Всеволода III поэтому имел значение общей обороны русских земель от иноплеменников. Кроме суздальских, рязанских и муромских полков, в нем приняли участие черниговцы и смольняне. До восьми князей съехались во Владимире-на-Клязьме. Великий князь в течение нескольких дней весело пировал со своими гостями, а затем 20 мая выступил с ними в поход. Суздальцы Клязьмой спустились в Оку и тут соединились с союзными полками. Конница пошла полем мимо мордовских селений, а судовая рать поплыла Волгой. Достигши одного волжского острова, именуемого Исады, князья остановили здесь суда под прикрытием преимущественно белозерской дружины с воеводой Фомою Ласковичем; а с остальной ратью и с конницей вступили на землю Серебряных Болгар. С ближними мордовскими племенами великий князь заключил мир, и те охотно продавали русскому войску съестные припасы. Дорогой к русским неожиданно присоединился еще половецкий отряд, который был приведен одним из болгарских князей против своих соплеменников. Очевидно, в Камской Болгарии случались такие же междоусобия, как и на Руси, и владетели болгарские также наводили на свою землю степных варваров. Русское войско подступило к "Великому городу", то есть к главной столице. Молодые князья подскакали к самым воротам и сразились с укрепившейся около них неприятельской пехотой. Особенно отличился своим мужеством племянник Всеволода Изяслав Глебович; но вражья стрела пронзила его сквозь броню под сердце, так что он замертво отнесен в русский стан. Смертельная рана любимого племянника сильно опечалила Всеволода; он простоял десять дней под городом; и, не взяв его, пошел назад. Между тем белозерцы, оставшиеся при судах, подверглись нападению окольных болгар, которые приплыли Волгой из городов Собекуля и Челмата; с ними соединились еще болгары, называемые темтюзы, и конница из Торческа; число нападавших простиралось до 5000. Враги были разбиты. Они спешили уходить на своих учанах; но русские ладьи преследовали их и потопили более 1000 человек. Русская пехота воротилась домой тем же порядком, т.е. на судах; а конница также пошла через земли Мордвы, с которой на этот раз не обошлось без враждебных столкновений.
Тело умершего дорогой Изяслава Глебовича было привезено во Владимир и погребено в златоверхом храме Богородицы. Брат его, Владимир Глебович, как мы видели, княжил в Южном Переяславле и отличился своим геройством при нашествии Кончака Половецкого. Если не об этих Глебовичах, то о рязанских вспоминает «Слово о полку Игореве», когда обращается к могуществу Суздальского князя: «Великий княже Всеволоде! Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти. Аже бы ты был (здесь), то была бы чага (пленница) по ногам, а кощей по резане. Ты бо можеши посуху живыми шереширы (метательными орудиями) стреляти, удалыми сыны Глебовы». Что такое обращение не было одной риторикой и что Всеволод принимал к сердцу обиды Русской земле от варваров, это показывает большой поход его на половцев, предпринятый весной 1199 года с суздальскими и рязанскими полками. Он дошел до половецких зимовников на берегах Дона и разорил их; Половцы не осмелились вступить с ним в борьбу; со своими кибитками и стадами они ушли к самому морю.
Внутренняя политика Всеволода Большое Гнездо
Беспокойные рязанские князья своими распрями и возмущениями доставили много хлопот Всеволоду. Он несколько раз предпринимал походы в их землю и совершенно подчинил ее. Князья соседней Смоленской области также почитали его старейшинство. Что же касается до Южной Руси, то еще при жизни энергичного Святослава Всеволодовича там было восстановлено влияние Суздальского князя. Последний тем удобнее мог вмешиваться в дела Приднепровья, что сам имел в нем наследственную волость Переяславскую, которую держал сначала своими племянниками, а потом собственными сыновьями. Мы видели, что после кончины Святослава Всеволодовича его преемники занимали Киевский стол только с согласия Всеволода III. Такого преобладания он достиг не посылая туда рати, подобно Андрею Боголюбскому, а единственно искусною политикой, хотя и соединенной с некоторым коварством. Известно, как он ловко поссорил Рюрика Киевского с Романом Волынским и помешал тесному союзу этих сильнейших владетелей Юго-Западной Руси, который мог бы дать отпор притязаниям Руси Северо-Восточной.
С помощью ловкой и осторожной политики Всеволод постепенно водворил порядок и спокойствие в своей земле, утвердил свою власть и имел успех почти во всех важных предприятиях. Незаметно также, чтобы он усердно следовал самодержавным стремлениям Боголюбского. Наученный его судьбой, он, наоборот, является хранителем старинных дружинных обычаев и чтит больших бояр. О каком-либо неудовольствии с их стороны летописи не упоминают; хотя в похвалу Всеволоду и прибавляют, что он творил народу суд нелицеприятный и не потворствовал сильным людям, которые обижали меньших. Из больших бояр Всеволода, отличившихся в качестве воевод, летопись называет Фому Ласковича и старого Дорожая, служившего еще Юрию Долгорукому: они воеводствовали в Болгарском походе 1183 года. Далее упоминаются: Яков, "сестрич" великого князя (племянник от сестры), провожавший в Южную Русь с боярами и с боярынями Верхуславу Всеволодовну, невесту Ростислава Рюриковича; тиун Гюря, который послан был возобновить Остерский Городок; Кузьма Ратьшич, "меченоша" великого князя, в 1210 году ходивший с войском в Рязанскую землю, и др.
Любопытны действия Всеволода по вопросу о назначении ростовских епископов. Подобно Боголюбскому, он старался выбирать их сам, и исключительно из русских людей, а не из греков, чем, несомненно, исполнял народное желание. Однажды киевский митрополит Никнфор назначил на Ростовскую кафедру Николу Гречина, которого, по словам летописи, поставил "на мзде", т. е. взял с него деньги. Но князь и "людие" не приняли его и отослали обратно (около 1184 г.). Всеволод отправил в Киев посла к Святославу и к митрополиту с просьбой поставить на Ростовскую епископию Луку, игумена у Спаса на Берестове, человека смиренного духом и кроткого, следовательно, такого, который не мог входить в какие-либо пререкания с княжеской властью. Митрополит противился, но Святослав Всеволодович поддержал просьбу, и Лука был поставлен в Ростов, а Никола Гречин – в Полоцк. Когда же смиренный Лука спустя четыре года скончался, великий князь выбрал ему преемником собственного духовника Иоанна, которого и отправил на поставление к Киевскому митрополиту. Иоанн, по-видимому, был также епископом тихим, послушным великому князю и, кроме того, деятельным его помощником в храмоздании.
Постройки Всеволода Довольно частые войны и походы не мешали Всеволоду усердно заниматься делами хозяйственными, строительными, судебными, семейными и т.д. Он в мирное время не заживался в своем стольном Владимире, а добросовестно исполнял старинный обычай полюдья, т.е. сам ездил по областям, уставляли собирал дани, судил преступников, разбирал тяжбы. Из летописи мы узнаем, что разные события застают его то в Суздале, то в Ростове, то в Переяславле-Залесском, на полюдье. В то же время он наблюдал за исправностью укреплений, строил детинцы или поправлял обветшалые городские стены. Возобновляли запустевшие города (например, Городок Остерский). Огонь в особенности давал пищу для строительной деятельности. Так в 1185 г. 18 апреля страшный пожар опустошил Владимир-на-Клязьме; погорел чуть не весь город. Жертвой огня сделались княжий двор и до 32 церквей; в том числе обгорел и соборный Успенский храм, созданный Андреем Боголюбским. Погибли при этом его украшения, дорогие сосуды, серебряные паникадила, иконы в золотых окладах с жемчугом, богослужебные книги, дорогие княжие одежды и разные "узорочья", или шитые золотом ткани (оксамиты), которые во время больших праздников развешивались в церкви. Многие из этих сокровищ хранились в церковном тереме, или кладовой, на хорах; растерявшиеся служители выбрасывали их из терема на церковный двор, где они также сделались добычей пламени.
Великий князь немедля принялся уничтожать следы пожара; между прочим, выстроил вновь детинец, княжий терем и обновил златоверхий храм Успения; причем расширил его пристройкой новых стен с трех сторон; а вокруг срединного купола возвел еще четыре меньших, которые также позолотил. Когда окончилось обновление, то в 1189 году соборный храм был вновь и торжественно освящен епископом Лукою. Спустя три или четыре года почти половина Владимира опять сделалась добычей пламени: сгорело до 14 церквей; но княжий двор и соборный храм на этот раз уцелели. В 1199 году 25 июля читаем известие о третьем большом пожаре во Владимире: он начался во время литургии и продолжался до вечерни; причем опять сгорели едва не половина города и до 16 церквей. Обновляя старые храмы, Всеволод украшал свой стольный город и новыми; между прочим, он воздвиг церковь Рождества Богородицы, при которой устроил мужской монастырь, и еще храм Успения, при котором супруга его Мария основала женскую обитель. Но самое знаменитое сооружение великого князя – это придворнокняжий храм в честь его святого, Димитрия Солунского; так как христианское имя Всеволода III было Димитрий. Этот храм до наших дней представляет изящнейший памятник древнерусского искусства.
Всеволоду много помогал в его строительной деятельности епископ Иоанн, бывший его духовник. Между прочим, они совершили обновление соборной Богородичной церкви в городе Суздаль, которая обветшала от времени и небрежения. Верхи ее вновь покрыли оловом, а стены вновь оштукатурили. Любопытно по сему поводу следующее известие летописца: епископ на этот раз не обращался к немецким мастерам; а нашел своих, из которых одни лили олово, другие крыли, третьи приготовляли известь и белили стены. Следовательно, строительная деятельность Юрия, Андрея и Всеволода не осталась без влияния на образование чисто русских мастеров-техников; Всеволод III является образцом северного князя-семьянина. Бог благословил его многочисленным потомством; на что указывает и самое прозвание его Большим Гнездом. Нам известны имена осьми его сыновей и нескольких дочерей. На его привязанность к старым семейным обычаям указывают, между прочим, известия летописи о постригах княжих сыновей. Этот древний общеславянский обряд состоял в том, что трех- или четырехлетнему княжичу обрезывали волосы и впервые сажали на коня; причем устраивали пир. В христианские времена к подобному обряду присоединялись, конечно, молитвы и благословение церкви. Всеволод с особенной торжественностью праздновал постриги и задавал веселые пиры. Еще большими пирами и щедрыми подарками сопровождал он женитьбу сына и выдачу замуж дочери. Мы видели, как он выдавал любимую свою дочь Верхуславу-Анастасию за сына Рюрикова Ростислава.
Семья Всеволода Большое Гнездо Всеволод был женат на ясской, или аланской, княжне. Между русскими князьями того времени встречаем не один пример брачного союза с отдельными владетелями кавказскими, отчасти христианскими, отчасти полуязыческими. Очень может быть, что отличная от русских женщин красота черкешенок пленяла наших князей. Впрочем, по всем признакам в XII веке еще продолжались древние сношения с кавказскими народами, установленные во времена русского владычества на берегах Азовского и Черного морей, т.е. в Тмутараканской земле. Выходцы с Кавказа нередко вступали в русскую службу и даже бывали в числе приближенных княжих слуг, каковыми, например, является известный Анбал, ключник Андрея Боголюбского. Супруга Всеволода Мария, хотя и возросшая в полуязыческой стране, подобно многим русским княгиням отличалась особой набожностью, усердием к церкви и благотворительностью. Памятником ее благочестия служит помянутый выше устроенный ею женский Успенский монастырь во Владимире. Последние семь или восемь лет своей жизни великая княгиня была удручена какой-то тяжкой болезнью. В 1206 г. она постриглась в своей Успенской обители, где спустя немного дней скончалась и была торжественно погребена, оплаканная великим князем, детьми, духовенством и народом. Мария, по-видимому, прибыла в Россию не одна, а целой семьей или вызвала к себе своих близких впоследствии, может быть, после какого-нибудь несчастного для ее семьи переворота на родине. По крайней мере летопись упоминает о двух ее сестрах: одну из. них Всеволод выдал за сына Святослава Всеволодовича Киевского, а другую – за Ярослава Владимировича, которого держал на столе Великого Новгорода в качестве свояка и подручника. Супруга Ярослава скончалась также во Владимире, еще прежде великой княгини и была погребена в ее же Успенской обители. Вообще у этой гостеприимной Владимирской четы нашла приют и ласку не одна осиротелая или гонимая родственница. Так, под ее крылом провели остаток своей жизни сестра великого князя нелюбимая супруга Осмомысла Галицкого, Ольга Юрьевна, в черницах Евфросиния (скончалась в 1183 г. и погребена во Владимирском Успенском соборе), и вдова брата Михалка Юрьевича, Феврония, двадцатью пятью годами пережившая своего супруга (погребена в Суздальском соборе). Любя полную семейную жизнь, великий князь по смерти первой супруги, очевидно, скучал своим вдовством, и, будучи почти шестидесятилетним стариком, имея уже много внучат, вступил во второй брак с дочерью витебского князя Василька, в 1209 г. Чадолюбивый семьянин, Всеволод III не всегда был благодушным князем в отношении к своим племянникам и, подобно Андрею, не давал им уделов в Суздальской области, в том числе и сыну Боголюбского Юрию. Впрочем, последний, может быть, своим поведением сам вооружил против себя дядю. Русские летописи не сообщают нам ничего о судьбе Юрия Андреевича. Только из иноземных источников мы узнаем, что, гонимый дядей, он удалился к одному из половецких ханов. Тут явилось к нему посольство из Грузии с брачным предложением. В то время на престоле Грузии сидела знаменитая Тамара, после отца своего Георгия III. Когда духовенство и вельможи грузинские искали ей достойного жениха, то один знатный муж, по имени Абуласан, указал им имя Юрия, как на молодого человека, который по своему происхождению, красивой наружности, уму и храбрости был вполне достоин руки Тамары. Вельможи одобрили этот выбор и отправили одного купца послом к Юрию. Сей последний прибыл в Грузию, сочетался браком с Тамарой и первое время ознаменовал себя ратными подвигами в войнах с враждебными соседями. Но потом он изменил свое поведение, предался вину и всякому разгулу; так что Тамара, после напрасных увещаний, развелась с ним и выслала его в греческие владения. Он воротился в Грузию и попытался произвести мятеж против Царицы; но был побежден и снова изгнан. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Отказывая в уделах племянникам, Всеволод, однако, по отношению к сыновьям не проявлял никаких забот о последующих успехах единовластия. По обычаю старых русских князей он разделил между ними свои земли и даже обнаружил при этом недостаток государственной дальновидности, в чем, несомненно, уступал своему брату Андрею. У Всеволода оставалось в живых шесть сыновей: Константин, Юрий, Ярослав, Святослав, Владимир, Иван. Старшего Константина он посадил в Ростове, где этот умный князь и приобрел народное расположение. Особенно сблизил его с ростовцами ужасный пожар, который в 1211 году истребил большую часть их города, в том числе 15 церквей. Константин в то время пировал во Владимире на свадьбе своего брата Юрия с дочерью киевского князя Всеволода Чермного. Услыхав о несчастии ростовцев, Константин поспешил в свой удел и приложил много забот к облегчению пострадавших. В следующем 1212 году великий князь, чувствуя приближение кончины, послал опять за Константином, которому назначил старший Владимирский стол, а Ростов велел передать второму сыну Юрию. Но тут Константин, отличавшийся дотоле скромностью и послушанием, вдруг оказал решительное неповиновение отцу: он не поехал на двукратный призыв и потребовал себе обоих городов, Ростова и Владимира. По всей вероятности, при этом случае возобновились притязания ростовцев на старшинство, и действовали внушения ростовских бояр. С другой стороны, Константин, может быть, понимал, что для устранения подобного спора двух городов и в видах сильной правительственной власти великий князь должен иметь в своих руках оба этих города. Всеволод сильно огорчился таким непослушанием и наказал Константина тем, что лишил его старшинства, а Владимирский великий стол отдал второму сыну Юрию. Но, сознавая непрочность такого нововведения, он пожелал укрепить его общей присягой лучших людей своей земли; следовательно, повторил почти то же самое, что 25 лет назад сделал его свояк Ярослав Осмомысл Галицкий. Всеволод созвал во Владимире бояр из всех своих городов и волостей; собрал также дворян, купцов и духовенство с епископом Иоанном во главе и заставил этот земский собор присягнуть Юрию как великому князю, которому поручил прочих своих сыновей. Вскоре потом, 14 апреля, Всеволод Большое Гнездо скончался, был оплакан сыновьями и народом и торжественно погребен в златоверхом Успенском соборе.
Источник: rushist.com
Похожие статьи:
Традиции → Пир на Руси
Художественные фильмы → Князь Юрий Долгорукий (1998)
Непознанное → Загадки славянского прошлого: Артания-Дулибия-Рось-Украина
История → Основание Москвы и Юрий Долгорукий
История → Гардарика. Ростов Великий
slavyanskaya-kultura.ru
Всеволод Юрьевич Большое Гнездо Википедия
| Всеволод Юрьевич Большое Гнездо | |
| Портрет из Царского титулярника (1672) | |
| Роман Ростиславич | |
| Рюрик Ростиславич | |
| Михаил Юрьевич | |
| Юрий Всеволодович | |
| Православие | |
| 1154(1154)Дмитров | |
| 15 апреля 1212Владимир | |
| Рюриковичи | |
| Юрий Долгорукий | |
| имя неизвестно | |
| 1) Мария Шварновна2) Любава (?) Васильковна | |
| от 1-го брака: сыновья: Константин, Борис, Юрий, Ярослав, Владимир, Святослав, Глеб, Иван. дочери: Сбыслава, Всеслава, Верхуслава, Елена. | |
| политик | |
| Всеволод Юрьевич Большое Гнездо на Викискладе | |
Все́волод Ю́рьевич Большо́е Гнездо́ (в крещении Дмитрий, 1154 (1154) — 15 апреля 1212) — великий князь владимирский с 1176 года. Сын Юрия Долгорукого, младший брат Андрея Боголюбского[1]. При нём Великое княжество Владимирское достигло наивысшего могущества. Получил прозвище «Большое Гнездо», потому что имел большое потомство — 12 детей, в том числе восьмерых сыновей. В течение пяти недель (с февраля по 24 марта 1173) княжил в Киеве. В российской историографии иногда называется Всеволодом III.
Время правления Всеволода — период наивысшего подъёма Владимиро-Суздальской земли. Причины успеха Всеволода — опора на новые города (Владимир, Переславль-Залесский, Дмитров, Городец, Кострома, Тверь), где боярство до него было относительно слабым, а также опора на дворянство.
Неизвестный автор «Слова о полку Игореве» отмечал: его войско может «Волгу вёслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать»[2].
В Лаврентьевской летописи начиная с 1186 года Всеволод именуется «великим князем», в чём сказалось влияние Переяславской летописи (Переяславля-Залесского), между тем более ранние события описаны на основе Владимирской летописи[3].
Биография
В 1162 году вместе с матерью и братьями Василько и Мстиславом был изгнан Андреем Боголюбским, уехал в Константинополь к императору Мануилу.[4] В пятнадцатилетнем возрасте вернулся на Русь и, помирившись с Андреем, в 1169 году вместе с другими союзными князьями принял участие в походе на Киев. В 1173 году по распоряжению старшего брата — Михаила Юрьевича вместе с Ярополком Ростиславичем сел в Киеве и вскоре был пленён захватившими город смоленскими Ростиславичами. Выкуплен из плена Михаилом.[5]
Борьба за власть во Владимире
После убийства Андрея (1174) вместе со старшим братом Михаилом, а после его смерти (1176) самостоятельно боролся за власть во Владимиро-Суздальском княжестве с племянниками, Мстиславом и Ярополком Ростиславичами. Пользовался поддержкой Святослава Всеволодовича Черниговского. 27 июня 1176 года нанёс решающее поражение Мстиславу, а в начале 1177 года разбил его союзника, Глеба рязанского, пленил его и Ростиславичей. Глеб вскоре умер во владимирской тюрьме, а Ростиславичи были ослеплены и отпущены. Мстислав вскоре умер, а Ярополк затем брался в плен Всеволодом (1181) и изгонялся по требованию Всеволода его политическими противниками (1196).
Укрепление внешнеполитического положения княжества
Рязанским князем стал Роман Глебович, женатый на дочери Святослава, но уже в 1180 году Всеволод разорвал союз со Святославом, воспротивившись сосредоточению власти Романом в рязанской земле. Святослав предпринял карательный поход против Всеволода, закончившийся тщетным стоянием на реке Влене, причём из Новгорода был изгнан сын Святослава, и в последующие 3 десятилетия там княжили представители Всеволода. В частности, отпуская старшего сына Константина на новгородское княжение (1205), Всеволод произнёс речь:
| сыну мой, Константине, на тобе Бог положил переже старейшиньство во всей братьи твоей, а Новгород Великий старейшинство имать княженью во всей Руськой земли |
Всеволод Большое Гнездо продолжал борьбу с Волжской Булгарией и мордвой (походы 1183 и 1185[6]), в том числе с помощью Святослава Всеволодовича, со стороны которого в летописи зафиксировано уникальное обращение к Всеволоду (брат и сын). В 1185 году[6] Всеволод провёл новое вторжение в Рязанское княжество.
В 1189 году принял под покровительство галицкого князя Владимира Ярославича, сына своей сестры.
В 1194 году Святослав Всеволодович с братьями собрался в Рогове и выступил в поход против рязанских князей из-за пограничного спора, одновременно спросив разрешения Всеволода Большое Гнездо, но тот ответил отказом, и войска пришлось развернуть от Карачева.
Политика на юге после смерти Святослава Всеволодовича
После смерти Святослава на киевском княжении (1194) Рюрик Ростиславич отдал в держание своему зятю Роману довольно большую волость на Киевщине в Поросье, в составе которой было пять городов: Торческ, Треполь, Корсунь, Богуслав и Канев. Всеволод Большое Гнездо, на признание которого старшим в роду Мономаховичей пошёл Рюрик, вытребовал себе волость Романа, отдав из неё Торческ сыну Рюрика Ростиславу. Так Всеволод разрушил союз южных Мономаховичей[7], чтобы не утратить влияния на южные дела. Ольговичи провели удачный поход против Давыда смоленского в 1195 году. В 1196 году черниговцы подготовились к обороне своей столицы от Рюрика киевского, сделали засеки на пути предполагаемого наступления смоленских и владимирских войск и поставили свои основные силы за засеками. Рюрик вынужден был задействовать часть своих южных сил (Мстислав Романович и Ростислав Рюрикович) и галицких союзников (Владимир Ярославич) на отвлечение Романа Волынского. До сражений дело не дошло, но Ольговичи отказались от притязаний на Киев при жизни Рюрика и на Смоленск — при жизни Давыда. Причём Всеволод заключил мир с Ольговичами, несмотря на отклонение ими условия о разрыве союза с Романом волынским, что вызвало негодование Рюрика и полного отнятия им у Всеволода владений на Киевщине. Одним из условий мира была выдача Ярополка Ростиславича Всеволоду, вероятно, ранее вторично отпущенного.
В апреле-июне 1198 года Всеволод провёл поход против донских половцев, разгромив их зимовища, то есть проник в южную часть занятых ими районов. И вместо обычной весенней откочёвки на север они должны были бежать ещё южнее, к морю, чтобы избежать столкновения со Всеволодом.
Соотношение сил на юге резко изменилось с приходом к власти в Галиче (1199) и Киеве (1201) Романа Галицкого. Близкая Всеволоду Лаврентьевская летопись сообщает, что Всеволод и Роман посадили на киевское княжение Ингваря Ярославича, двоюродного брата Романа (аналогично (волей Всеволода) она объясняет вокняжение в Киеве Рюрика Ростиславича в 1194 году). Рюрик Ростиславич объединил свои усилия с Ольговичами и половцами, но добился только разгрома Киева (02.01.1203) — второго за историю усобиц. Рюрик был захвачен Романом и пострижен в монахи, но необходимость учесть интересы Всеволода заставила Романа признать киевским князем Ростислава Рюриковича.
После смерти Романа (1205) по приглашению венгерского короля сын Всеволода Ярослав попытался занять Галич, на который претендовали также северские Ольговичи. Началась новая усобица, Всеволод лишился южного Переяславского княжества, а Рюрик — Киева. В ответ Всеволод в 1207 году, объявив о походе на Чернигов, вместо этого разгромил черниговских союзников в Рязанском княжестве, пленил 6 князей, посадил наместником своего сына Ярослава, а после восстания рязанцев в 1208 году сжёг Рязань. Но вернувшийся на киевское княжение Рюрик не вернул Всеволоду Переяславль, а в 1209 году интересы Всеволода уже впрямую столкнулись в Новгороде с интересами смоленских Ростиславичей (там сел Мстислав Мстиславич Удатный). Тогда Ольговичи предложили мир Всеволоду Большое Гнездо: Всеволод Чермный сел в Киеве, Рюрик Ростиславич[8] — в Чернигове, Переяславль вернулся под контроль Всеволода (1210). В ознаменование мира Юрий Всеволодович владимирский женился на черниговской княжне Агафье Всеволодовне (1211).
Последние годы
В 1211 году встал вопрос о престолонаследии: старший сын Всеволода Константин (женатый на дочери смоленского князя) требовал дать ему оба старших города, Владимир и Ростов, Юрию же дать Суздаль. Тогда Всеволод «созвал всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди», и этот собор подтвердил решение Всеволода о лишении Константина прав на великое княжение в пользу Юрия: Юрий сел во Владимире, а Константин в Ростове. Это стало причиной войны между ними после смерти Всеволода.
Прах Всеволода хранится в Андреевском приделе Успенского собора во Владимире.
Итоги правления
Основными итогами правления Всеволода была расправа с боярами Ростова, противившимися княжеской власти, расширение территории Владимиро-Суздальского княжества, украшение Владимира Дмитриевским и Рождественским соборами, кремлём-детинцем. Летописец говорит о его набожности и нищелюбии и прибавляет, что князь судил судом истинным и нелицемерным.
После смерти Всеволода в Северо-Восточной Руси образовались удельные княжества: Суздальское, Переяславское (с Тверью, Дмитровом), Ростовское (с Белоозером, Устюгом), Ярославское, Угличское, Юрьевское, Стародубское.
После смерти Всеволода прекратилось влияние владимирских князей на южнорусские дела[9].
В «Слове о полку Игореве»
Великий князь Всеволод! Не помыслишь ли ты прилететь издалека, отцовский золотой престол поберечь? Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать. Если бы ты был здесь, то была бы невольница по ногате, а раб по резане. Ты ведь можешь посуху живыми шереширами стрелять, удалыми сынами Глебовыми.[10]
Семья и дети
1-я жена — ясская княжна Мария Шварновна, сестра жены Мстислава Черниговского. Дети:
2-я жена — с 1209 г. дочь Василька Брячиславича Полоцко-Витебского (Татищевым называется Любавой).
Предки
См. также
Примечания
Ссылки
wikiredia.ru
Великий Князь Всеволод III «Большое Гнездо» :: Русская Идея
15.04.1212 (28.04). – Кончина Вел. Князя Всеволода III «Большое Гнездо»
Великий Князь Всеволод Юрьевич «Большое Гнездо» (1154–15.04.1212) – сын Юрия Долгорукого и греческой царевны Ольги. Великий Князь Киевский в 1173 г.; Князь Переяславский в 1176 г.; Великий Князь Владимiрский в 1177-1212 гг.
После смерти отца около 1161 г. его сводный брат Андреей Боголюбский выслал из Владимiро-Суздальской земли Всеволода с матерью-гречанкой Ольгой и братьями. Изгнанники поехали в Византию, где были радушно встречены императором Мануилом. Старшие братья и мать Всеволода так и остались там, но в 1168 г. Всеволод Юрьевич примирился с Андреем Боголюбским, вернулся на Русь и участвовал в походах на половцев и в усобицах на стороне Боголюбского; в частности, в 1169 г. вместе с многими другими князьями Всеволод участвовал во взятии Киева. Получил от брата Михаила Городец Остерский. В 1175 г. стал Князем Ростовским после того, как его брат Михаил захватил власть в Северо-Восточной Руси после смерти Андрея Боголюбского.
После смерти Михаила в 1176 г. Всеволод наследовал великокняжескую власть и благодаря ряду победоносных походов на Рязань, Волжскую Болгарию расширил пределы Владимiро-Суздальского княжества, распространив свое влияние на Киев, Чернигов, Галич. Во Владимiре-Залесском и в Переяславле-Залесском Всеволод построил новые детинцы, основал Городец на р. Волге. По его приказу в Северо-Восточной Руси был создан ряд каменных церквей и среди них жемчужина русской архитектуры — Дмитриевский собор во Владимiре. Могущество Всеволода отразилось в "Слове о полку Игореве", где о нем было сказано, что он может Волгу расплескать веслами, а Дон вычерпать шлемами.
Свое прозвище князь получил за большую семью (8 сыновей и 4 дочери). Первой женой была Мария (ум. 1206 г.), дочь Чешского короля; славилась мудростью и благочестием. В народе ее звали «второй Ольгой». Еще при жизни мужа она постриглась в монахини под именем Марфа. Вторая жена Любовь – дочь Князя Витебского; этот брак Всеволода Юрьевича был бездетным. Летописец говорит о его религиозности и нищелюбии и прибавляет, что князь судил судом истинным и нелицемерным.
Умер Всеволод Юрьевич в 1212 г. Перед смертью, вопреки тогдашней традиции престолонаследия, назначил Великим Князем Владимiрским своего второго по старшинству сына Юрия.
Поделиться новостью в соцсетях
rusidea.org
ВСЕВОЛОД ЮРЬЕВИЧ (Большое Гнездо) | Энциклопедия Кругосвет
ВСЕВОЛОД ЮРЬЕВИЧ (Димитрий Георгиевич) Большое Гнездо (1154–1212) – великий князь владимирский и суздальский. Родился в 1154 в Дмитрове, сын Юрия Владимировича Долгорукова и греческой царевны Ольги, получивший свое прозвание за многодетность (имел по одним данным 8, по другим – 10 сыновей и 4 дочерей от первого брака с чешской королевной Марией Шварновной (? –19 марта 1206). Несмотря на то, что от второй жены, Любови (? –15 апреля 1212), дочери князя витебского Василько Брячиславича, детей у него не было, Всеволод Большое Гнездо, дав в первом браке жизнь многочисленным сыновьям, фактически стал прародителем 115 семей (родов) северорусских князей.
После смерти отца (1162) 8-летним ребенком вместе с матерью и младшим братом Михаилом он был изгнан из суздальской земли старшим братом Андреем Юрьевичем Боголюбским и вынужден был расти в Царьграде (Константинополе) на родине родственников матери, при дворе императора Мануила.
Возвратившись на Русь 15-летним подростком, Всеволод помирился с Андреем и вместе с ним и другими князьями участвовал в походе на Киев в марте 1169, закончившимся провозглашением брата великим князем киевским. Андрей покинул Суздаль, а Всеволод остался там жить вместе с дядей, Глебом Георгиевичем, которого Андрей посадил вместо себя наместником. В 1171 принимал участие в усобицах за великокняжеский стол, развернувшихся после смерти дяди.
В 1173 Всеволод взял власть в Киеве и в течение 5-ти недель был великим князем киевским, но вскоре был пленен соперником, смоленским князем Романом Ростиславичем. Из плена был выкуплен младшим братом Михаилом Юрьевичем. После убийства группой бояр брата Андрея (1174) Всеволод договорился с младшим братом Михаилом о разделе «наследства»: помог ему овладеть Владимиром, а сам обосновался в Суздале. Когда же в 1175 скоропостижно скончался Михаил, Всеволод захватил Переяславль Залесский, а после него и Владимир, провозгласив себя великим князем (1177).
Это вызвало новую усобицу: на «владимирский стол» претендовали ростовские князья и черниговский кн. Святослав Всеволод[ов]ич. Добиваясь признания в качестве самого могущественного правителя с самым сильным войском и дружиной, Всеволод в 1178 сжег Торжок, взял Волоколамск, а далеко на север от Владимира распорядился заложить Гледен (Устюг). Борьба за владимирский престол продолжалась до 1182, когда Всеволод окончательно победил соперников и конфисковал земли и имущество ростовских бояр. Мощный бросок против волжских булгар ему пришлось прервать в связи со смертью любимого племянника Изяслава Глебовича.
В 1183 вернулся во Владимир, в 1185 ходил в поход против половцев вместе с известным по Слову о полку Игореве северским кн. Игорем Святославичем. О могуществе дружины Всеволода автор Слова сообщал с почтением: «могут вычерпать веслами Волгу, а шеломами Дон». В отличие от князя Игоря, вернулся в 1187 живым и вновь пошел на волжских булгар, вернувшись домой с богатой добычей. Блестяще овладев искусством политического компромисса, воспользовался в этом походе помощью недавних противников, половцев. Когда же они вероломно начали грабить окраины его княжества, предпринял против них карательный поход, заставив отступить за Дон (1186).
В начале 13 в. удачно воевал с новгородцами (1201), рязанцами, сумев окончательно покорить Рязань к 1207. Дипломатическим путем добился признания со стороны Чернигова и, по мере утраты Киевским княжеством былого могущества распространил свою власть на его земли (Киев, Чернигов, Галич, Новгород Северский), а также земли далекого Смоленска. Умер 15 апреля 1212 во Владимире на Клязьме.
Годы правления Всеволода ознаменованы наивысшим расцветом культуры Владимиро-Суздальского княжества. Составлялись летописи, в которых подчеркивалось уважительное отношение к владимирскому князю даже со стороны «царей немецких», был основан Городец на Волге, перестраивался Успенский собор во Владимире, началось строительство кремля (детинца), Рождественского и Дмитровского собора с настенными барельефами, изображавшими самого Всеволода и его сыновей.
В память о могущественном князе в 2004 выпущена почтовая марка в честь 850-летия со дня его рождения, а также его беллетризированное жизнеописание.
Лев Пушкарев, Наталья Пушкарева
Проверь себя!Ответь на вопросы викторины «Мифология»
Вид их был ужасен, вместо волос у них были змеи, в руках они держали бичи и факелы. Богинями чего были Алекто, Тисифона и Мегера?
www.krugosvet.ru
Краткая биография Всеволода Большое Гнездо
Всеволод Юрьевич «Большое Гнездо» (1154-1212 гг.) – великий князь владимирский, сын Юрия Долгорукого. Всеволод Большое Гнездо правил в Киеве в феврале-марте 1173 г., а затем во Владимире с 1176 г. При нем Владимирское княжество достигло наивысшего процветания и экономического благополучия. В российской истории носит имя Всеволода Большое Гнездо или Всеволода Третьего.
Свое прозвище Всеволод получил благодаря тому, что, подобно отцу, имел большое количество детей.
Во время своего правления Всеволод Большое Гнездо основную ставку делал на боярство и дворянство в городах, в которых ранее эти классы были довольно слабыми. Благодаря своей новой политике и экономике, Всеволоду удалось значительно увеличить казну своего княжества и улучшить жизнь во Владимирском княжестве. В Повести временных лет Всеволод был назван Великим князем и признан одним из самых успешных князей того периода.
Краткая биография Всеволода Большое Гнездо
Всеволод родился в семье Юрия Долгорукого, имел тринадцать братьев и сестер, которые впоследствии также стали князьями и правили Киевской Русью. После смерти Юрия Долгорукого на Руси началась междоусобная война за власть между наследниками. Всеволод вместе с матерью и братьями Василько и Мстиславом был изгнан еще одним братом Андреем (князь Владимиро-Суздальский) и нашел пристанище в Константинополе. Позднее вернулся на родину и участвовал в междоусобных войнах за власть; в итоге правил сначала Киевом, а затем и Владимиром.
Борьба Всеволода Большое Гнездо за власть во время междоусобицы
Как и остальные наследники Юрия Долгорукого, Всеволод не оставлял надежды захватить престол и подчинить себе различные русские княжества.
1169 г. - Всеволод вернулся из Константинополя, помирился с братом Андреем и совместно с другими князьями участвовал в походе на Киев.
1173 г. - Киев был захвачен, а Всеволод стал его управителем. Однако спустя всего пять недель был свергнут с престола напавшим войском из Смоленского княжества и захвачен в плен. Вскоре освобожден из плена братом Михаилом.
1174 – 1176 гг. – совместно с братом Михаилом, а позднее самостоятельно совершал регулярные походы во Владимир с целью захватить власть во Владимиро-Суздальском княжестве.
1176 – 1177 гг. – Пользуясь поддержкой Святослава Всеволодовича нанес поражение Мстиславу, Глебу Рязанскому и Ростиславичам. В это же время становится правителем Владимиро-Суздальского княжества.
1180 г. – разрывает союз со Святославом. Святослав предпринимает карательный поход против Всеволода, который, однако, не увенчивается успехом.
Правление Всеволода Большое Гнездо
Во время правления Князя Всеволода Юрьевича, центральная власть сместилась с Киева во Владимир, и началась эпоха зарождения самодержавия на Руси, идею которого активно поддерживал сам Всеволод.
Внутренняя политика Всеволода Большое Гнездо
Основная идея внутренней политики Всеволода – усиление сотрудничества между Владимиром и Киевом. Всеволод активно принимал участие в междоусобных войнах, путем обмана и хитрости сталкивая между собой других князей, чтобы их власть ослабла. Таким образом, постепенно, он добился того, что стал самым могущественным из всех правящих князей.
Всеволод добился для себя права выбирать епископа (ранее князья не имели такого права), установил единоличную власть в своем княжестве, полностью подчинив себе бояр и дворян.
Всеволод действительно стремился к единоличной власти и это ему удавалось. Впервые в истории Руси ему удалось подчинить себе Новгородские земли и установить там власть князя вместо власти вече (народного собрания).
Внешняя политика Всеволода Большое Гнездо
Всеволод предпринимал неоднократные походы на Мордву и Волжскую Булгарию в 1183-1185 годах, также продолжал борьбу с половцами, которые на протяжении многих лет угрожали безопасности Руси.
Однако большее внимание во внешней политике Всеволод уделял торговле, именно поэтому его правление ознаменовалась настоящим подъемом экономики. Военные походы, которые предпринимал Всеволод, основной своей целью имели завоевание новых земель и торговых путей. Благодаря тому, что он завоевал часть территории Булгарии, удалось не только расширить земли, принадлежащие Руси, но и значительно увеличить объем торговли благодаря новым территориям и доступу к соседним государствам. Княжение Всеволода Большое Гнездо ознаменовалось огромными экономическими победами.
Смерть Всеволода Большое Гнездо
Итогом правления Всеволода Большое Гнездо стало объединение значительной части Руси вокруг Владимира, расширение восточных границ и значительный рост экономики.
После смерти Всеволода Владимиро-Суздальское княжество распалось на несколько отдельных, а власть Владимирских князей значительно ослабла из-за междоусобицы сыновей Всеволода Большое Гнездо.
historykratko.com
Князь Всеволод Большое Гнездо - Русская историческая библиотека
XI. АНДРЕЙ БОГОЛЮБСКИЙ. ВСЕВОЛОД БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО И ЕГО СЫНОВЬЯ
(продолжение)
Княжеские усобицы после гибели Андрея Боголюбского
Беспорядки, которые последовали за убиением Андрея, вызвали в лучшей, наиболее зажиточной, части населения желание поскорее прекратить безначалие, т.е. призвать князей, без которых Древняя Русь не могла себе и представить существование какого-либо общественного порядка, а в особенности какой-либо внешней безопасности. Во Владимир съехались бояре и дружинники из Ростова, Суздаля, Переяславля и вместе с владимирской дружиной начали сообщаться о том: кого из потомков Юрия Долгорукого призвать на княжение. Многие голоса указывали на необходимость спешить этим делом, потому что соседние князья, муромские и рязанские, пожалуй, вздумают мстить за прежние притеснения от суздальских и придут ратью, пользуясь тем, что в Суздальской земле нет князя. Опасение это было справедливо; ибо на рязанском столе сидел в то время суровый, предприимчивый князь Глеб Ростиславич. Есть даже повод предполагать, что означенные смуты в суздальской земле и самое убиение Андрея Боголюбского произошли не без некоторого участия Глеба Рязанского, при посредстве его сторонников и клевретов. На съезде Владимирском мы находим его послов, именно двух рязанских бояр Дедильца и Бориса.
Кроме малолетнего сына Юрия Новгородского, после Андрея остались два младших его брата, Михаил и Всеволод, которые приходились ему братьями по отцу, а не по матери, будучи рождены от второй жены Долгорукого. Еще было у него два племянника, Мстислав и Ярополк Ростиславичи. Под влиянием рязанских послов большинство съезда склонилось на сторону племянников, которые приходились шурьями Глебу Рязанскому; так как он был женат на их сестре. Съезд послал нескольких мужей к Рязанскому князю с просьбой присоединить к ним также своих послов и всех вместе отправить за своими шурьями. И братья, и племянники Андрея в то время проживали у черниговского князя Святослава Всеволодовича. Очевидно, далеко не все суздальцы желали племянников; некоторые еще помнили присягу, данную Долгорукому, посадить на своем столе меньших его сыновей. Кроме того, черниговский князь более покровительствовал Юрьевичам, нежели Ростиславичам. Поэтому дело устроилось так, что все четыре князя отправились в Ростово-Суздальскую землю, чтобы княжить в ней сообща; старейшинство признали за Михалком Юрьевичем; на чем и присягнули перед епископом Черниговским. Михалко и один из Ростиславичей, Ярополк, поехали впереди. Но когда они достигли Москвы, их встретило здесь новое посольство, собственно от ростовцев, которое объявило Михалку, чтобы он подождал в Москве, а Ярополка пригласили ехать далее. Очевидно, ростовцам не нравился черниговский договор о совместном княжении Юрьевичей с Ростиславичами и о старшинстве Михалка. Но владимирцы приняли последнего и посадили его на свой стол.
Затем началась борьба или междоусобие дядей с племянниками – борьба, любопытная в особенности по различному отношению к ней суздальских городов. Старейший из них, Ростов, конечно, с неудовольствием смотрел на предпочтение, которое Андрей оказывал младшему перед ним Владимиру. Теперь настало для ростовцев, казалось, удобное время воротить свое прежнее первенствующее значение и смирить Владимир. Называя его своим "пригородом", ростовцы потребовали, чтобы он подчинился их решениям, по примеру других русских земель: "Ибо изначала Новгородцы, Смольняне, Киевляне, Полочане и все власти как на думу на вече сходятся, и на чем старейшие положат, на том и пригороды станут". Раздраженные гордостью владимирцев ростовцы говорили: "Ведь это наши холопы и каменщики; сожжем Владимир или поставим в нем опять своего посадника". В этой борьбе на стороне Ростова стоял другой старший город, Суздаль; а Переяславль-Залесский обнаружил колебание между противниками. Ростовцы и суздальцы собрали большое войско, получили еще помощь от муромцев и рязанцев, осадили Владимир, и после упорной обороны принудили его на время подчиниться своему решению. Михалко удалился опять в Чернигов; в Ростове сел старший Ростиславич Мстислав, а во Владимире младший Ярополк. Эти молодые, неопытные князья вполне подчинились влиянию ростовских бояр, которые всякими неправдами и притеснениями спешили обогатить себя на счет народа. Кроме того, Ростислав привел с собою южнорусских дружинников, которые также получали места посадников и тиунов и также принялись утеснять народ продажами (пенями) и вирами. Советники Ярополка захватили даже ключи от кладовых Успенского собора, начали расхищать его сокровища, отнимать у него села и дани, утвержденные за ним Андреем. Ярополк допустил своего союзника и свояка Глеба Рязанского завладеть некоторыми церковными драгоценностями, как-то: книгами, сосудами и даже самою чудотворною иконою Богородицы.
Когда таким образом не только оскорблена была политическая гордость владимирцев, но и затронуто их религиозное чувство, тогда они вступили еще с большей энергией и вновь призвали Юрьевичей из Чернигова. Михалко явился с черниговской вспомогательной дружиной и изгнал Ростиславичей из Суздальской земли. Признательный Владимиру, он снова утвердил в нем главный княжий стол; а брата Всеволода посадил в Переяславле-Залесском. Ростов и Суздаль были вновь унижены, не получив себе особого князя. Михалко долгое время жил в Южной Руси и отличался там ратными подвигами, особенно против половцев. Утвердясь во Владимире, он немедленно принудил Глеба Рязанского воротить главную святыню Владимирскую, т.е. икону Богородицы, и все, что было похищено им из Успенского храма.
Но уже в следующем 1177 г. Михалко скончался, и во Владимире сел младший Юрьевич Всеволод. Ростовские бояре попытались снова оспаривать первенство Владимира и снова призвали Ростиславичей на княжение. Усердным союзником их опять выступил тот же Глеб Рязанский. Он с наемными толпами половцев вошел в Суздальскую землю, сжег Москву, прямым путем через леса устремился к Владимиру и разграбил Боголюбов с его Рождественским храмом. Между тем Всеволод, получив помощь от новгородцев и Святослава Черниговского, пошел было в Рязанскую землю; но, услыхав, что Глеб уже разоряет окрестности его столицы, поспешил назад и встретил неприятеля на берегах речки Колокши, впадающей слева в Клязьму. Глеб потерпел здесь полное поражение, попал в плен и вскоре умер в заключении. Оба Ростиславича также были захвачены Всеволодом; но потом по ходатайству Черниговского князя отпущены к родственникам в Смоленск.
Правление Всеволода Большое Гнездо
Такой блистательной победой начал свое княжение Всеволод III по прозванию Большое Гнездо, который снова соединил в своих руках всю Ростово-Суздальскую землю.
Юность свою Всеволод провел в разных местах, посреди разнообразных обстоятельств и перемен в своей судьбе, что немало способствовало развитию его практического, гибкого ума и правительственных способностей. Между прочим, еще будучи дитятей, он с матерью своей и братьями (изгнанными Андреем из Суздаля) пробыл некоторое время в Византии, откуда мог увезти много поучительных впечатлений; потом он долго проживал в Южной Руси, где навык ратному делу. Усмирением крамольных ростовцев победой над враждебным соседом, Рязанским князем, и окончательным возвышением владимирцев Всеволод с самого начала сделался их любимцем; успехи его они приписывали особому покровительству своей святыни, чудотворной иконы Богородицы. Самое поведение Всеволода на первых порах его княжения является с оттенком некоторой мягкости и добродушия. После победы на Колокше владимирские бояре и купцы едва не подняли мятежа за то, что князь оставил на свободе пленных ростовцев, суздальцев и рязанцев; чтоб утишить волнение, он принужден был рассадить их по тюрьмам. Нечто подобное повторилось спустя несколько лет, при осаде новгородского пригорода Торжка: когда князь медлил приступом, как бы щадя город, дружина его начала роптать, говоря: "Мы не целоваться с ними приехали", и князь принужден был брать город на щит. Из тех же данных историков имеем полное право заключить, что некоторые видные черты в деятельности знаменитого северорусского князя, помимо его личного характера, обусловились окружающей средой, характером северорусского населения.
Очевидно, неудачный конец, который постиг попытку Андрея ввести полное самовластие, по естественному историческому закону, повел за собой так наз. реакцию в пользу тех, кого он пытался совершенно подчинить своей воле, т. е. в пользу бояр и дружины. Во время междоусобий, происшедших после его смерти, ростовское и суздальское боярство было побеждено и унижено, но только для того, чтобы примкнуть к своим победителям, боярам и дружинникам владимирским, и иметь с ними общие интересы. Как в других областях Руси, города северо-восточные во время этих смут обнаруживают преданность своему княжьему роду (потомству Долгорукого) и не зовут князей из какой-либо другой ветви. Но они также не сажают их на свой стол безусловно, а только по известному ряду, или договору. Так, по поводу помянутых притеснений народу от пришлых дружинников Ярополка Ростиславича владимирцы начали творить веча, на которых говорилось в таком смысле: "Мы по своей воле приняли к себе князя и утвердились с ним крестным целованием; а этим (южноруссам) совсем не подобает сидеть у нас и грабить чужую волость. Промышляйте, братья!" Точно так же не без ряду владимирцы посадили у себя Михалка, а потом Всеволода. Этот ряд, конечно, состоял в подтверждении старых обычаев, обеспечивающих преимущества военного сословия или бояр и дружины, а также некоторые права земских людей по отношению к суду и управлению. Следовательно, в Северо-Восточной Руси мы видим пока те же обычаи и отношения дружины к своим князьям, как и в Южной, те же городские веча. Впрочем, все северные князья, до Всеволода включительно, часть своей жизни провели в Южной Руси, имели там владения и приводили с собой на север многих южноруссов, в том числе и киевлян. Северная Русь еще питалась киевскими обычаями и преданиями, так сказать, киевскою гражданственностью.
В то же время, однако, начинают выступать наружу и те черты отличия, которые впоследствии развились и сообщили Северо-Восточной Руси другой оттенок сравнительно с Русью Киевскою. Боярство и дружина на севере получают оттенок более земский, чем на юге, более оседлый и землевладельческий; они ближе стоят к другим сословиям и не представляют такого преобладания в ратной силе, как на юге. Подобно новгородскому, суздальское ополчение – это по преимуществу земская рать, с боярами и дружиной во главе. Северо-Восточная дружина менее отделяет свои выгоды от интересов земли; она более сплачивается с остальным населением и более содействует князьям в их политических и хозяйственных заботах. Одним словом, в Северо-Восточной Руси мы видим начатки более государственных отношений. Некоторые черты суздальского боярства как будто напомнили честолюбивые стремления современного ему боярства галицкого. Но на севере оно не могло найти такой же благоприятной почвы для своих притязаний. Население здесь отличалось менее впечатлительным и подвижным, более рассудительным характером; по соседству не было угров и поляков, связи с которыми питали и поддерживали внутренние крамолы. Напротив, как скоро Суздальская земля успокоилась под твердым, умным правлением Всеволода III, северное боярство сделалось усердным его помощником. Будучи хладнокровнее и осторожнее своего старшего брата, Всеволод не только не вступал в открытую борьбу с боярством, но ласкал его, соблюдал по наружности старые обычаи и отношения и пользовался его советами в земских делах. В лице Всеволода III вообще мы видим князя, который представил замечательный образец северного, или великорусского, характера, деятельного, расчетливого, домовитого, способного к неуклонному преследованию своей цели, к жестокому или мягкому образу действий, смотря по обстоятельствам, одним словом, те именно черты, на которых построилось государственное здание великой России.
Борьба Всеволода с соседними княжествами
Когда окончились смуты, вызванные убиением Андрея, и Всеволод восстановил единовластие в Ростовско-Суздальском княжестве, тогда получилась возможность и восстановить его преобладание над соседними русскими областями, Новгородской, с одной стороны, и Муромо-Рязанской – с другой. Стремление к этому преобладанию было не одним только личным делом Владимирского князя, но также его бояр, дружины и народа, которые сознавали свой перевес в силах и успели уже привыкнуть к такому преобладанию при Юрии Долгоруком и Андрее Боголюбском. В обзоре новгородской истории мы видели, как Всеволоду удалось снова водворить суздальское влияние в Великом Новгороде и давать ему князей из своих рук. Еще более решительного преобладания достиг он в Рязанской области. Эту область после Глеба, умершего во владимирском плену, разделили его сыновья, которые признали себя в зависимости от Всеволода и сами иногда обращались к нему за решением своих споров. Но здесь суздальское влияние сталкивалось с влиянием черниговским, так как рязанские князья были младшей ветвью черниговских. Всеволоду пришлось рассориться с своим благодетелем Святославом Всеволодовичем, который считал себя главой не только чернигово-северских князей, но и рязанских, вмешивался в их распри, а также поддерживал Новгород Великий в его борьбе с Суздалем и посадил там своего сына. Дело дошло до открытого разрыва.
Черниговский князь вместе с северскими дружинами и наемными Половцами предпринял поход в Суздальскую землю. Около устья Тверцы с ними соединились новгородцы, которых привел его сын (Владимир). Опустошив прибережья Волги, Святослав, не доходя сорока верст до Переяславля-Залесского, встретил Всеволода III, который, кроме суздальских полков, имел с собою вспомогательные дружины рязанские и муромские. Несмотря на нетерпение окружающих его, осторожный и расчетливый как истый северный князь, Всеволод не хотел рисковать решительной битвой с южнорусскими полками, известными военной удалью; а стал ожидать неприятеля за рекой Вленою (левый приток Дубны, впадающей в Волгу). Он расположил свой стан на ее крутых берегах в местности, пересеченной оврагами и холмами. Две недели стояли оба войска, смотря друг на друга с противоположного берега. Всеволод велел рязанским князьям сделать нечаянное ночное нападение. Рязанцы ворвались в лагерь Святослава и произвели там смятение. Но когда на помощь черниговцам подоспел Всеволод Трубчевскии ("буй-тур" "Слова о полку Игореве"), рязанцы обратились в бегство, потеряв много убитыми и пленными. Напрасна Святослав послал к Всеволоду с предложением решить дело Судом Божиим и просил для этого отступить от берега, чтобы можно было переправиться. Всеволод задержал послов и ничего не отвечал. Между тем приближалась весна: боясь разлития вод, Святослав бросил обоз и поспешил уйти (1181 г.). В следующем году соперники восстановили старую дружбу и породнились женитьбой одного из сыновей Святослава на свояченице Всеволода, княжне Ясской. А вскоре затем (в 1183 г.), когда Всеволод задумал поход на Камских Болгар и просил Святослава о помощи, тот прислал ему отряд со своим сыном Владимиром.
Поход Всеволода на камских болгар
Сия последняя война возникла вследствие грабежей, которым подвергались болгарские суда на Оке и Волге от рязанских и муромских повольников. Не получив удовлетворения за обиды, болгары вооружили судовую рать, в свою очередь опустошили окрестности Мурома и доходили да самой Рязани. Поход Всеволода III поэтому имел значение общей обороны русских земель от иноплеменников. Кроме суздальских, рязанских и муромских полков, в нем приняли участие черниговцы и смольняне. До восьми князей съехались во Владимире-на-Клязьме. Великий князь в течение нескольких дней весело пировал со своими гостями, а затем 20 мая выступил с ними в поход. Суздальцы Клязьмой спустились в Оку и тут соединились с союзными полками. Конница пошла полем мимо мордовских селений, а судовая рать поплыла Волгой. Достигши одного волжского острова, именуемого Исады, князья остановили здесь суда под прикрытием преимущественно белозерской дружины с воеводой Фомою Ласковичем; а с остальной ратью и с конницей вступили на землю Серебряных Болгар. С ближними мордовскими племенами великий князь заключил мир, и те охотно продавали русскому войску съестные припасы. Дорогой к русским неожиданно присоединился еще половецкий отряд, который был приведен одним из болгарских князей против своих соплеменников. Очевидно, в Камской Болгарии случались такие же междоусобия, как и на Руси, и владетели болгарские также наводили на свою землю степных варваров. Русское войско подступило к "Великому городу", то есть к главной столице. Молодые князья подскакали к самым воротам и сразились с укрепившейся около них неприятельской пехотой. Особенно отличился своим мужеством племянник Всеволода Изяслав Глебович; но вражья стрела пронзила его сквозь броню под сердце, так что он замертво отнесен в русский стан. Смертельная рана любимого племянника сильно опечалила Всеволода; он простоял десять дней под городом; и, не взяв его, пошел назад. Между тем белозерцы, оставшиеся при судах, подверглись нападению окольных болгар, которые приплыли Волгой из городов Собекуля и Челмата; с ними соединились еще болгары, называемые темтюзы, и конница из Торческа; число нападавших простиралось до 5000. Враги были разбиты. Они спешили уходить на своих учанах; но русские ладьи преследовали их и потопили более 1000 человек. Русская пехота воротилась домой тем же порядком, т.е. на судах; а конница также пошла через земли Мордвы, с которой на этот раз не обошлось без враждебных столкновений.
Тело умершего дорогой Изяслава Глебовича было привезено во Владимир и погребено в златоверхом храме Богородицы. Брат его, Владимир Глебович, как мы видели, княжил в Южном Переяславле и отличился своим геройством при нашествии Кончака Половецкого. Если не об этих Глебовичах, то о рязанских вспоминает «Слово о полку Игореве», когда обращается к могуществу Суздальского князя: «Великий княже Всеволоде! Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти. Аже бы ты был (здесь), то была бы чага (пленница) по ногам, а кощей по резане. Ты бо можеши посуху живыми шереширы (метательными орудиями) стреляти, удалыми сыны Глебовы». Что такое обращение не было одной риторикой и что Всеволод принимал к сердцу обиды Русской земле от варваров, это показывает большой поход его на половцев, предпринятый весной 1199 года с суздальскими и рязанскими полками. Он дошел до половецких зимовников на берегах Дона и разорил их; Половцы не осмелились вступить с ним в борьбу; со своими кибитками и стадами они ушли к самому морю.
Внутренняя политика Всеволода Большое Гнездо
Беспокойные рязанские князья своими распрями и возмущениями доставили много хлопот Всеволоду. Он несколько раз предпринимал походы в их землю и совершенно подчинил ее. Князья соседней Смоленской области также почитали его старейшинство. Что же касается до Южной Руси, то еще при жизни энергичного Святослава Всеволодовича там было восстановлено влияние Суздальского князя. Последний тем удобнее мог вмешиваться в дела Приднепровья, что сам имел в нем наследственную волость Переяславскую, которую держал сначала своими племянниками, а потом собственными сыновьями. Мы видели, что после кончины Святослава Всеволодовича его преемники занимали Киевский стол только с согласия Всеволода III. Такого преобладания он достиг не посылая туда рати, подобно Андрею Боголюбскому, а единственно искусною политикой, хотя и соединенной с некоторым коварством. Известно, как он ловко поссорил Рюрика Киевского с Романом Волынским и помешал тесному союзу этих сильнейших владетелей Юго-Западной Руси, который мог бы дать отпор притязаниям Руси Северо-Восточной.
С помощью ловкой и осторожной политики Всеволод постепенно водворил порядок и спокойствие в своей земле, утвердил свою власть и имел успех почти во всех важных предприятиях. Незаметно также, чтобы он усердно следовал самодержавным стремлениям Боголюбского. Наученный его судьбой, он, наоборот, является хранителем старинных дружинных обычаев и чтит больших бояр. О каком-либо неудовольствии с их стороны летописи не упоминают; хотя в похвалу Всеволоду и прибавляют, что он творил народу суд нелицеприятный и не потворствовал сильным людям, которые обижали меньших. Из больших бояр Всеволода, отличившихся в качестве воевод, летопись называет Фому Ласковича и старого Дорожая, служившего еще Юрию Долгорукому: они воеводствовали в Болгарском походе 1183 года. Далее упоминаются: Яков, "сестрич" великого князя (племянник от сестры), провожавший в Южную Русь с боярами и с боярынями Верхуславу Всеволодовну, невесту Ростислава Рюриковича; тиун Гюря, который послан был возобновить Остерский Городок; Кузьма Ратьшич, "меченоша" великого князя, в 1210 году ходивший с войском в Рязанскую землю, и др.
Любопытны действия Всеволода по вопросу о назначении ростовских епископов. Подобно Боголюбскому, он старался выбирать их сам, и исключительно из русских людей, а не из греков, чем, несомненно, исполнял народное желание. Однажды киевский митрополит Никнфор назначил на Ростовскую кафедру Николу Гречина, которого, по словам летописи, поставил "на мзде", т. е. взял с него деньги. Но князь и "людие" не приняли его и отослали обратно (около 1184 г.). Всеволод отправил в Киев посла к Святославу и к митрополиту с просьбой поставить на Ростовскую епископию Луку, игумена у Спаса на Берестове, человека смиренного духом и кроткого, следовательно, такого, который не мог входить в какие-либо пререкания с княжеской властью. Митрополит противился, но Святослав Всеволодович поддержал просьбу, и Лука был поставлен в Ростов, а Никола Гречин – в Полоцк. Когда же смиренный Лука спустя четыре года скончался, великий князь выбрал ему преемником собственного духовника Иоанна, которого и отправил на поставление к Киевскому митрополиту. Иоанн, по-видимому, был также епископом тихим, послушным великому князю и, кроме того, деятельным его помощником в храмоздании.
Постройки Всеволода
Довольно частые войны и походы не мешали Всеволоду усердно заниматься делами хозяйственными, строительными, судебными, семейными и т.д. Он в мирное время не заживался в своем стольном Владимире, а добросовестно исполнял старинный обычай полюдья, т.е. сам ездил по областям, уставляли собирал дани, судил преступников, разбирал тяжбы. Из летописи мы узнаем, что разные события застают его то в Суздале, то в Ростове, то в Переяславле-Залесском, на полюдье. В то же время он наблюдал за исправностью укреплений, строил детинцы или поправлял обветшалые городские стены. Возобновляли запустевшие города (например, Городок Остерский). Огонь в особенности давал пищу для строительной деятельности. Так в 1185 г. 18 апреля страшный пожар опустошил Владимир-на-Клязьме; погорел чуть не весь город. Жертвой огня сделались княжий двор и до 32 церквей; в том числе обгорел и соборный Успенский храм, созданный Андреем Боголюбским. Погибли при этом его украшения, дорогие сосуды, серебряные паникадила, иконы в золотых окладах с жемчугом, богослужебные книги, дорогие княжие одежды и разные "узорочья", или шитые золотом ткани (оксамиты), которые во время больших праздников развешивались в церкви. Многие из этих сокровищ хранились в церковном тереме, или кладовой, на хорах; растерявшиеся служители выбрасывали их из терема на церковный двор, где они также сделались добычей пламени.
Великий князь немедля принялся уничтожать следы пожара; между прочим, выстроил вновь детинец, княжий терем и обновил златоверхий храм Успения; причем расширил его пристройкой новых стен с трех сторон; а вокруг срединного купола возвел еще четыре меньших, которые также позолотил. Когда окончилось обновление, то в 1189 году соборный храм был вновь и торжественно освящен епископом Лукою. Спустя три или четыре года почти половина Владимира опять сделалась добычей пламени: сгорело до 14 церквей; но княжий двор и соборный храм на этот раз уцелели. В 1199 году 25 июля читаем известие о третьем большом пожаре во Владимире: он начался во время литургии и продолжался до вечерни; причем опять сгорели едва не половина города и до 16 церквей. Обновляя старые храмы, Всеволод украшал свой стольный город и новыми; между прочим, он воздвиг церковь Рождества Богородицы, при которой устроил мужской монастырь, и еще храм Успения, при котором супруга его Мария основала женскую обитель. Но самое знаменитое сооружение великого князя – это придворнокняжий храм в честь его святого, Димитрия Солунского; так как христианское имя Всеволода III было Димитрий. Этот храм до наших дней представляет изящнейший памятник древнерусского искусства.
Дмитриевский собор во Владимире
Автор изображения – Alex Zelenko
Всеволоду много помогал в его строительной деятельности епископ Иоанн, бывший его духовник. Между прочим, они совершили обновление соборной Богородичной церкви в городе Суздаль, которая обветшала от времени и небрежения. Верхи ее вновь покрыли оловом, а стены вновь оштукатурили. Любопытно по сему поводу следующее известие летописца: епископ на этот раз не обращался к немецким мастерам; а нашел своих, из которых одни лили олово, другие крыли, третьи приготовляли известь и белили стены. Следовательно, строительная деятельность Юрия, Андрея и Всеволода не осталась без влияния на образование чисто русских мастеров-техников; Всеволод III является образцом северного князя-семьянина. Бог благословил его многочисленным потомством; на что указывает и самое прозвание его Большим Гнездом. Нам известны имена осьми его сыновей и нескольких дочерей. На его привязанность к старым семейным обычаям указывают, между прочим, известия летописи о постригах княжих сыновей. Этот древний общеславянский обряд состоял в том, что трех- или четырехлетнему княжичу обрезывали волосы и впервые сажали на коня; причем устраивали пир. В христианские времена к подобному обряду присоединялись, конечно, молитвы и благословение церкви. Всеволод с особенной торжественностью праздновал постриги и задавал веселые пиры. Еще большими пирами и щедрыми подарками сопровождал он женитьбу сына и выдачу замуж дочери. Мы видели, как он выдавал любимую свою дочь Верхуславу-Анастасию за сына Рюрикова Ростислава.
Семья Всеволода Большое Гнездо
Всеволод был женат на ясской, или аланской, княжне. Между русскими князьями того времени встречаем не один пример брачного союза с отдельными владетелями кавказскими, отчасти христианскими, отчасти полуязыческими. Очень может быть, что отличная от русских женщин красота черкешенок пленяла наших князей. Впрочем, по всем признакам в XII веке еще продолжались древние сношения с кавказскими народами, установленные во времена русского владычества на берегах Азовского и Черного морей, т.е. в Тмутараканской земле. Выходцы с Кавказа нередко вступали в русскую службу и даже бывали в числе приближенных княжих слуг, каковыми, например, является известный Анбал, ключник Андрея Боголюбского. Супруга Всеволода Мария, хотя и возросшая в полуязыческой стране, подобно многим русским княгиням отличалась особой набожностью, усердием к церкви и благотворительностью. Памятником ее благочестия служит помянутый выше устроенный ею женский Успенский монастырь во Владимире. Последние семь или восемь лет своей жизни великая княгиня была удручена какой-то тяжкой болезнью. В 1206 г. она постриглась в своей Успенской обители, где спустя немного дней скончалась и была торжественно погребена, оплаканная великим князем, детьми, духовенством и народом. Мария, по-видимому, прибыла в Россию не одна, а целой семьей или вызвала к себе своих близких впоследствии, может быть, после какого-нибудь несчастного для ее семьи переворота на родине. По крайней мере летопись упоминает о двух ее сестрах: одну из. них Всеволод выдал за сына Святослава Всеволодовича Киевского, а другую – за Ярослава Владимировича, которого держал на столе Великого Новгорода в качестве свояка и подручника. Супруга Ярослава скончалась также во Владимире, еще прежде великой княгини и была погребена в ее же Успенской обители. Вообще у этой гостеприимной Владимирской четы нашла приют и ласку не одна осиротелая или гонимая родственница. Так, под ее крылом провели остаток своей жизни сестра великого князя нелюбимая супруга Осмомысла Галицкого, Ольга Юрьевна, в черницах Евфросиния (скончалась в 1183 г. и погребена во Владимирском Успенском соборе), и вдова брата Михалка Юрьевича, Феврония, двадцатью пятью годами пережившая своего супруга (погребена в Суздальском соборе). Любя полную семейную жизнь, великий князь по смерти первой супруги, очевидно, скучал своим вдовством, и, будучи почти шестидесятилетним стариком, имея уже много внучат, вступил во второй брак с дочерью витебского князя Василька, в 1209 г. Чадолюбивый семьянин, Всеволод III не всегда был благодушным князем в отношении к своим племянникам и, подобно Андрею, не давал им уделов в Суздальской области, в том числе и сыну Боголюбского Юрию. Впрочем, последний, может быть, своим поведением сам вооружил против себя дядю. Русские летописи не сообщают нам ничего о судьбе Юрия Андреевича. Только из иноземных источников мы узнаем, что, гонимый дядей, он удалился к одному из половецких ханов. Тут явилось к нему посольство из Грузии с брачным предложением. В то время на престоле Грузии сидела знаменитая Тамара, после отца своего Георгия III. Когда духовенство и вельможи грузинские искали ей достойного жениха, то один знатный муж, по имени Абуласан, указал им имя Юрия, как на молодого человека, который по своему происхождению, красивой наружности, уму и храбрости был вполне достоин руки Тамары. Вельможи одобрили этот выбор и отправили одного купца послом к Юрию. Сей последний прибыл в Грузию, сочетался браком с Тамарой и первое время ознаменовал себя ратными подвигами в войнах с враждебными соседями. Но потом он изменил свое поведение, предался вину и всякому разгулу; так что Тамара, после напрасных увещаний, развелась с ним и выслала его в греческие владения. Он воротился в Грузию и попытался произвести мятеж против Царицы; но был побежден и снова изгнан. Дальнейшая судьба его неизвестна[1].
Отказывая в уделах племянникам, Всеволод, однако, по отношению к сыновьям не проявлял никаких забот о последующих успехах единовластия. По обычаю старых русских князей он разделил между ними свои земли и даже обнаружил при этом недостаток государственной дальновидности, в чем, несомненно, уступал своему брату Андрею. У Всеволода оставалось в живых шесть сыновей: Константин, Юрий, Ярослав, Святослав, Владимир, Иван. Старшего Константина он посадил в Ростове, где этот умный князь и приобрел народное расположение. Особенно сблизил его с ростовцами ужасный пожар, который в 1211 году истребил большую часть их города, в том числе 15 церквей. Константин в то время пировал во Владимире на свадьбе своего брата Юрия с дочерью киевского князя Всеволода Чермного. Услыхав о несчастии ростовцев, Константин поспешил в свой удел и приложил много забот к облегчению пострадавших. В следующем 1212 году великий князь, чувствуя приближение кончины, послал опять за Константином, которому назначил старший Владимирский стол, а Ростов велел передать второму сыну Юрию. Но тут Константин, отличавшийся дотоле скромностью и послушанием, вдруг оказал решительное неповиновение отцу: он не поехал на двукратный призыв и потребовал себе обоих городов, Ростова и Владимира. По всей вероятности, при этом случае возобновились притязания ростовцев на старшинство, и действовали внушения ростовских бояр. С другой стороны, Константин, может быть, понимал, что для устранения подобного спора двух городов и в видах сильной правительственной власти великий князь должен иметь в своих руках оба этих города. Всеволод сильно огорчился таким непослушанием и наказал Константина тем, что лишил его старшинства, а Владимирский великий стол отдал второму сыну Юрию. Но, сознавая непрочность такого нововведения, он пожелал укрепить его общей присягой лучших людей своей земли; следовательно, повторил почти то же самое, что 25 лет назад сделал его свояк Ярослав Осмомысл Галицкий. Всеволод созвал во Владимире бояр из всех своих городов и волостей; собрал также дворян, купцов и духовенство с епископом Иоанном во главе и заставил этот земский собор присягнуть Юрию как великому князю, которому поручил прочих своих сыновей. Вскоре потом, 14 апреля, Всеволод Большое Гнездо скончался, был оплакан сыновьями и народом и торжественно погребен в златоверхом Успенском соборе.
[1] Источник для борьбы Ростова и Суздаля с Владимиром и для княжения Всеволода III – П. С. Р. Лет., особенно Лаврентьевская; а также Летописец Переяславля Сузд. изд. кн. Оболенским. О посещении Всеволодом в детстве Византии в Степен. кн. 285. Подробности о его болгарском походе в сводах Лаврент., Ипат., Воскресен., Тверск. и у Татищева. Известия их, что суда были оставлены у острова Исады на устье Цевки (Цивиди), т.е. в теперешнем Чебоксарском уезде (Татищ. III, прим. 532. Карам, III. прим. 63), это известие, очевидно, неточно. Князья не могли так далеко оставить позади себя суда и идти далее сухопутьем. В известии о походе на болгар 1220 г. Исады указываются на Волге ниже устья Камы, против болгарского города Ошела (см. Воскресен.). Кроме того, в хронологическом отношении не все списки согласны между собою. Так, два старейших свода Ипатьевский и Лаврентьевский во второй половине XII века расходятся друг с другом иногда на целые два года. В Лаврент. поход Всеволода на болгар помещен под 1184 г., а в Ипат. – под 1182. О битве Всеволода III с Глебом Рязанским на р. Колокше см. заметку К.Тихомирова в Древностях Моск. Археол. Об. XI. М. 1886. Известие о непринятии Всеволодом на Ростовскую кафедру Николы Гречина и поставлении Луки см. в Лаврен. под 1185, Ипат. под 1183.0 пожарах, постройках Всеволода и его семейных отношениях ibid. О втором браке Всеволода в Воскресн, своде. "Об обряде постриг" Лавровского в "Москвитян.", 1854.0 браке Юрия Андреевича с Тамарой см. Histore de la Georgie traduite par M. Brossel. S-Ptrsb. 1849.1. 412 и далее. Его же: "Сведения о Грузинской царице Тамаре в древнерусской литературе" (Учен. Зап. Акад. Н. по 1 и 3 отд. т. I, вып. 4). "Исторический отрывок из Грузинской истории, переведенный имеретинским царевичем Константином" (Альманах "Минерва" на 1837 г.). Буткова "О браках князей русских с грузинскими и Ясынями" (Северн. Архив за 1825. Часть ХIII). Посредницей в сношениях Руси с Грузией была, вероятно, Алания, или Осетия; так как владетели осетинские с одной стороны находились в родстве с русским и князьями, а с другой – с грузинскими царями. В сказании о Тамаре видим, что на брак ее с Юрием склонили ее вельможи с помощью ее тетки Русуданы, вдовствующей осетинской княгини. Сама Тамара по матери приходилась внучкою осетинского князя и, может быть, находилась в некотором свойстве со Всеволодом III. Ввиду подобных обстоятельств брак ее с Юрием Андреевичем является событием, не заключающим в себе ничего невероятного.
Подзаголовки разделов главы даны автором сайта для удобства читателей. В книге Д. И. Иловайского они отсутствуют.
rushist.com
