У русских вероисповедание: Религии в России — христианство, ислам, буддизм и иудаизм

Религия в глобальных процессах — Carnegie Endowment for International Peace

Религия в решении проблем глобализации принимает самое активное участие, наиболее последовательно противостоя ей. Оставаясь, по большей части, объединяющим началом и располагая сложной системой горизонтальных связей и институциональных отношений, религия может служить эффективным инструментом регуляции глобальных тенденций…

Глобализация, диктующая контуры нового миропорядка, может иметь немало негативных последствий, приводящих к разрушению самобытных культур и забвению религиозно-нравственных ценностей общества.

Победное шествие глобализации снижает роль религии в мире, и она оттесняется на периферию общественного бытия.

В этих условиях религиозная идентичность становится выражением тех самых неосуществленных надежд и упований в мире реальных общественных отношений, в том числе идеалов социального обустройства мира. Позитивное, эволюционное становление конфессиональной идентичности в разных уголках планеты повсеместно нарушается революционным и хаотическим импульсом модернизации.

К сожалению, на уровне массового религиозного сознания история изобилует фактами непримиримости и фанатизма. При этом религиозные доктрины зачастую используются политическими элитами в качестве «политических технологий» воздействия на сознание и поведение широких слоев населения. Религия снова, как  когда-то, становится действенным орудием социальной и культурной мобилизации в политике.

В последние годы отношение к религиозным институтам в обществе сильно изменилось. Оставаясь, по большей части, объединяющим началом и располагая сложной системой горизонтальных связей и институциональных отношений, религия может служить эффективным инструментом регуляции глобальных тенденций.

В целом отношение каждой религии к глобализации можно считать сформировавшимся, но вот о мировом развитии каждая из религий высказывается гораздо менее определенно.

Если в одних регионах мира люди демонстрируют непреклонную преданность своим традиционным, «доглобальным» религиозным формам, то в других, наоборот – религиозность приобретает модернистские конфигурации.

Буддизм легко адаптируется к любым изменениям современного мира. В нем отсутствует представление о боге-творце, он отказался от понятия души, нет в нем и религиозной организации, подобной христианской церкви. Вместо райского блаженства и спасения он предлагал верующим нирвану, принимающуюся за полное небытие, ничто. Неудивительно, что человеку Запада, воспитанному в христианских традициях, такая религия казалась парадоксальной. Он видел в ней отклонение от самого понятия религии, образцом которой считалось, естественно, христианство.

Буддизм дает Западу то, чего ему не хватает: систему духовной мудрости, что может вдохновить и нравственно направить, и в то же время не требовать неоспоримой веры в теологические догмы. Напротив, она опирается на человеческий рассудок и личное прозрение.

Жизненная сила буддизма начинает все более приобщаться к требованиям современной жизни, отыскивая подход к изменившимся условиям. Более того, последователи буддизма на Западе видят перспективы эволюции буддизма в его синкретизации с элементами западной духовной культуры. Некоторые из них предлагают отказаться от конкретных учений буддизма, а взять из него только то, что необходимо Западу, увязав идеи и концепции буддизма с лучшими достижениями западной науки, сделав его совершенно «западным».

Необходимо различать такие понятия как «глобальный буддизм» и «буддизм в глобальную эпоху», поскольку не все конфессиональное пространство буддизма включено в пространство глобализации. Традиционный буддизм принимает «музейно-архивную» форму существования или становится источником символической идентичности для новообращенных западных буддистов. В то же время, данная консервативно-охранительная тенденция не принимает радикальных выражений. Поэтому по отношению к буддизму не применимо такое понятие как «фундаментализм», поскольку по сравнению в буддизме границы ортодоксии и «инакомыслия» нежесткие, а критерии доктринальной чистоты размыты. Хотя в буддизме и присутствуют определенные антиглобалистские течения, но по сравнению с другими религиями они более мягкие.

Как же оценивают глобализацию сами буддисты? Обратимся к взглядам духовного лидера буддийского мира Его Святейшества Далай-ламы XIV Тензин Гьяцо. Несмотря на определенную обеспокоенность, Его Святейшество Далай-лама XIV призывает не бороться с глобализацией, а приспосабливаться к ней. Он, в частности, отмечает, что поскольку все мы теперь очень зависим друг от друга, «нациям ничего не остается, кроме как заботиться друг о друге, даже не столько из соображений человеколюбия, сколько оттого, что это в их собственных интересах. В таких обстоятельствах, безусловно, растет необходимость в установлении взаимопонимания между людьми и чувстве всеобщей ответственности».

Далай-лама одним из способов решения проблем глобального диалога религий, культур и цивилизаций видит в создании новой общечеловеческой этики. В связи с этим инициатива Далай-ламы XIV весьма своевременна и возможно буддийская модель реакции на глобализацию, станет наилучшим выходом из сложившейся ситуации, поскольку поможет найти золотую середину или «срединный путь» между современным глобализационным процессом и традиционализмом, используя преимущества объединенного мира и не принося в жертву многообразия культур.

Подходы христианских церквей к процессам глобализации различны. Так, протестантские церкви извлекают наибольший эффект из глобализации. Они легко усваивают харизматические элементы новой религиозной культуры, создают по миру сети своих организаций и наиболее позитивно относятся к экспансии западной культуры и имеют к ней наименьшие претензии. Это проявляется в поддержке «христианской глобализации» — экуменизма.

В свою очередь, Римская католической церковь, которая сегодня охватывая более 1 млрд. жителей планеты, всегда была «глобальной». Глобализация помогает церкви чувствовать свое единство и активно поддерживается с ее стороны. Еще папа Римский Иоанн Павел II провозгласил начало «цивилизационной любви» и «новой евангелизации».

Католическая церковь, пожалуй, единственная организация в мире, которая в период миссионерства в Латинской Америке и Африке, восприняла ответственность за судьбу населяющих их народов. Христианская благотворительность послужила в странах третьего мира развитию образования, медицины, культуры более эффективно, чем усилия собственных правительств.

Идея социальной справедливости, которая лежит в основании социального учения католицизма, была перенесена на область международных отношений как проблема международной справедливости. Церковь весьма энергично сигнализирует об опасностях, которые несет в себе увеличение пропасти между развитым и развивающимся миром, опасности деградации третьего мира и пр. Почти 20 лет назад в своем послании о ценности и нерушимости человеческой жизни (от 25 марта 1995 г.) Папа Римский Иоанн Павел II отметил, что мир стоит перед лицом более объемной реальности, которую можно признать настоящей структурой греха. Ее характерная черта – экспансия культуры, направленной против солидарности и в ряде случаев приобретающей вид «культуры смерти», которая распространяется под воздействием мощных культурных, экономических и политических тенденций, отражающих определенную концепцию общества, где важнейшим критерием является успех, которую Понтифик назвал «войной сильных против бессильных».

Общие подходы в учении Католической церкви по отношению к современным процессам глобализации были развиты и уточнены в концептуальной речи Иоанна Павла II, прозвучавшей 2 мая 2003 года. Эта речь была обращением Папы к пленарной сессии Папской Академии наук, которая была посвящена теме «Управление глобализацией» («Governance of Globalization»). В этой речи Иоанна Павла II вновь подчеркивался тезис о том, что «глобализация сама по себе не является проблемой». Однако трудности, возникающие из-за недостатка эффективных механизмов для придания ей правильного направления, не способствуют разрешению проблем голода, бедности и социального неравенства. Аспекты этой неуправляемой глобализации формируют радикальные типы реакции, ведущие к избыточному национализму, религиозному фанатизму и актам терроризма. В связи с этим Иоанн Павел II отмечал, что необходимы директивы, которые твердо поставят глобализацию на службу подлинному развитию человечества в полном уважении к правам и достоинству всех людей. Подлинный успех глобализации может быть оценен в той мере, в какой она даст возможность всему человечеству пользоваться основными социальными благами – едой и жильем, образованием и работой, миром и социальным прогрессом, экономическим развитием и справедливостью.

Таким образом, Римская католическая церковь с ее универсальной мировой юрисдикцией, иерархически структурированная вокруг понтифика, не только «вписалась» в глобализирующийся мир, но и активно влияет на его становление в ХХI веке.

Глобализация позволила в новом зеркале увидеть и Русскую Православную Церковь как мировую структуру, которая оперируя языком догматической традиции и сакральной географии, подчеркивает особую роль России в глобальном социальном проекте.

Сегодня для РПЦ «Москва — Третий Рим» – не архаическая идея, а идея модернизации на основе традиции. Модернизация без традиции означает растворение в глобализме, традиция без модернизации – изоляцию и проигрыш.

Имперская политическая традиция России приводит к возникновению различных концепций. Среди них особо можно выделить позицию православных фундаменталистов и официальную, «прагматическую».

Позиция фундаменталистов при всей своей односложности является наиболее развитой и «раскрученной». Опираясь на «жесткий» антимодернизм, она беспощадно разоблачает глобализацию как эсхатологическую версию грядущего конца мироздания. Это совсем иной источник антиглобализма, чем, скажем, в исламе, где в священном писании не выделена эсхатологическая часть о будущем мира, и протест вызывает изменение настоящего, а не размышления о будущем.

Отношение к мировому развитию находит выражение в специальной главе «Основных положений социальной концепции РПЦ», принятых еще в 2000 году. Здесь делается попытка объективно взвесить все «за» и «против» глобализации. Вызов глобализации требует от современного общества достойного ответа, основанного на заботе о сохранении мирной и достойной жизни всех людей в сочетании со стремлением к их духовному совершенству. Помимо этого, необходимо достичь такого мироустройства, которое строилось бы на началах справедливости и равенства людей перед Богом, исключало бы подавление их воли национальными или глобальными центрами политического, экономического и информационного влияния.

Обеспокоенность в доктрине выражается не столько в отношении духовной истории человечества, сколько угрозы культурного доминирования и секуляризации общества, где глобализация сопровождается попытками установления господства богатой элиты над остальными людьми, одних культур и мировоззрений над другими, что особенно нетерпимо в религиозной сфере.

Размах, темп и вектор постмодернистской глобализации, западная «новая нравственность» и потребительская массовая культура в основе своей принципиально расходятся с Православием. Поэтому Православие не приемлет унификацию, разрушающую многовековые национальные традиции и ценностные основы личностной идентификации. Эту позицию РПЦ по отношению к глобализации Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл высказал на Всемирном саммите религиозных лидеров в Баку (26-27 апреля 2010 г.), где он особо подчеркнул, что «глобализация экономики, политики, права, культуры остается неоднозначным процессом. Она принесла немало практической пользы для развития производства, торговли, науки, образования, для ответов на общие вызовы безопасности и охраны окружающей среды. Международные контакты помогают верующим защищать права в современных полиэтничных и полирелигиозных обществах. Однако влияние глобальных процессов на духовную сферу многими оценивается критически. В связи с глобализацией подчас делаются призывы отказаться от самобытности и целостности культур и религий, прийти к синтетической системе взглядов, к «смешению вер». Однако история конца прошлого и начала нынешнего века показала, что такой подход ведет не объединению, а к еще большему разделению людей. Новые информационные технологии облегчили взаимосвязи между людьми, предоставили им новые возможности для самовыражения. Так, верующим стало легче общаться с единоверцами из других стран. Контакты, которые раньше требовали многомесячных путешествий, сейчас устанавливаются в считанные секунды. Практически каждая религиозная община сегодня может рассказать о себе в глобальной сети. С другой стороны, в общем информационном пространстве все сильнее слышны голоса экстремистов, фанатиков, лжемиссионеров, глашатаев войны и террора, тех, кто призывает к вражде и насилию, оскорбляет чувства иноковерующих или вообще всех верующих людей. Глобализация не устранила угроз безопасности государства, народов и индивидуумов. В нынешнем мире не преодолены такие вызовы прошлых веков, как голод, социальное неравенство, загрязнение окружающей среды, вооруженные конфликты на этнорелигиозной почве».

Таким образом, определяя себя как церковь соборная и вселенская, христианская церковь обращает к себе вопрос, который направляла к миру — вопрос о своем единстве и предназначении. Когда мир ставит ребром вопрос о своем единстве, уже не обойтись богословскими софизмами, служившими в течение столетий. Глобализация как тема, по меньшей мере, дает понять, сколь иллюзорен и ложен путь самоизоляции, непонимания своего единства.

Несколько иначе выглядит исламский проект глобализации. Сегодня «политический ислам», сопровождающий модернизационные варианты в странах исламского региона, является серьезной силой, с которой вынуждены считаться США и ЕС. Ислам воспринимает глобализацию и как тотальную вестернизацию. Выступая против вестернизации, ислам представляет поиск своей оригинальной модели глобализации, основанной на собственных религиозных традициях и культурных основах.

Ислам, как конфессиональная сеть, характеризующаяся открытостью, возможностью свободного расширения, высокой адаптивностью к меняющимся условиям, а также отсутствием жесткого центризма, иерархий и сложных механизмов принятия решений, имеет довольно хорошие перспективы развития в эпоху глобализации.

Примечательно, что мусульманские авторы выказывают разное отношение к феномену глобализации. Среди них есть такие, которые считают ее новой колониальной политикой Запада, идеологическим продуктом, не дающим представления о его подлинной сущности. Другие полагают, что глобализация – объективный феномен, которого невозможно избежать, вследствие чего ею нужно воспользоваться для получения наибольших дивидендов.

В качестве альтернативной модели глобализации некоторые мусульманские авторы предлагают установление мирового порядка, основанного на исламских ценностях, так как исламский мир не приемлет западные либеральные стандарты, возведенные в ранг общечеловеческих ценностей. Народы мусульманских стран не могут смириться с унифицированным подходом к человечеству, лишающим их собственных традиций, обычаев, религиозных ценностей. Существуют расхождения и в понимании ценностей культуры. Поэтому ислам не может принять многое из того, что навязывается идеологами глобализации.

Поскольку существенной характеристикой ислама является общественное право, каждое измерение глобализации следует рассматривать с точки зрения исламских законов. В исламе есть определенная экономическая доктрина с набором ценностей, которые не позволяют принимать никакой экономической доктрины, основанной на автономии человека от Божественного порядка. В нем есть также политическая доктрина с собственными основаниями. Разумеется, он отрицает некоторые политические концепции (расизм, империализм, насильственное навязывание политического режима и др.) и принимает другие. Поэтому ислам вовлечен в процесс глобализации, особенно в сфере экономики, политики, безопасности, экологии, культуры. Столкновение ислама с глобализацией неизбежно, поскольку она навязывает человеку иные и противоположные ценности.

Но ислам не обязательно является противником глобализации – при условии, что теория и практика глобализации будут этичными и здравыми. Глобализация по своей сути не является ни религиозным, ни антирелигиозным процессом. Поэтому было бы неверным противопоставлять глобализацию исламу или любой другой авраамической религии. Тем более, что ислам не стремится противопоставить глобализации альтернативные социальные процессы. Главную задачу современные исламские мыслители видят в разработке соответствующую этим принципам экономически жизнеспособную политику, которая, являясь частью процесса глобализации, одновременно бы согласовывалась с принципами религии.

Сегодня под воздействием глобализационных процессов усиливаются культурные, идеологические, а также социально-экономические связи народов исламского цивилизационного пространства, идет формирование у мусульман транснационального политического самосознания. При этом ни одна мусульманская страна или умма (община) не может оставаться в стороне от того, что происходит в мире, а уж тем более по соседству. Идет интенсивное осмысление актуальных мировых проблем.

Естественно, что народы мусульманских стран, защищая устои своей жизни, будут стремиться, чтобы их общественное и государственное устройство как можно меньше было схоже с западным. Исламский фундаментализм и фанатизм как главные идеологические источники воинственного антизападничества будут усиливаться, какую бы силу Запад не использовал против них. Проамериканские режимы в этих странах будут отдаляться от народа и могут быть им насильственно свергнуты, что мы наглядно можем судить по событиям в Египте. В то же время, теологический тоталитаризм, являющийся их религиозно-политической основой, — не лучшая альтернатива западной цивилизации, что опять же нам продемонстрировал Египет, в связи с военным переворотом, направленным против «Братьев мусульман».

Как мы видим, в условиях глобализации религиозный фактор приобретает особое значение как для масс, которые видят в религии источник и средство сохранения культурных ценностей, так и для субъектов глобализации, использующих его для достижения конкретных целей. В данном контексте интересно мнение русского писателя-мистика Даниила Андреева, писавшего: «Знаменательно, что именно религиозные конфессии раньше всех провозгласившие интернациональные идеалы братства, теперь оказываются в арьергарде всеобщего устремления к всемирному. Возможно, в этом сказывается характерное для них сосредоточение внимания на внутреннем человеке, пренебрежение всем внешним, а к внешнему относят и проблему социального устроения человечества. Но если вглядеться глубже, если сказать во всеуслышание то, что говорят обычно лишь в узких кругах людей, живущих интенсивной религиозной жизнью, то обнаружится нечто, не всеми учитываемое. Это возникший еще во времена древнеримской империи мистический ужас перед грядущим объединением мира, это неутолимая тревога за человечество, ибо в едином общечеловеческом государстве предчувствуется западня, откуда единственный выход будет к абсолютному единовластию, к царству «князя мира сего», к последним катаклизмам истории и к ее катастрофическому перерыву».

Причины этого, наверное, в том, что в религиозной сфере жизни социума, пожалуй, как ни в каком другом звене духовной культуры, связаны историческая память, моральные принципы и объединяющая людей вера, которые в своем единстве вырабатывают своеоб-разный иммунитет против устремлений глобалистов, лишенных гуманистического начала. И возможно, акцент следует сделать на глубинные, вечные общечеловеческие ценности, что могло бы послужить той соломинкой, на которую многие уповают в надежде обрести душевную опору и которая помогла бы «глобальному человейнику» (А. Зиновьев) пережить тяжелые времена. 

Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.

Опубликован указ императора Николая II «Об укреплении начал веротерпимости»

17 (30) апреля 1905 г. был опубликован указ императора Николая II «Об укреплении начал веротерпимости». Указ о свободе вероисповедания стал первым в ряду российских государственных актов XX в., призванных реформировать отношения между церковью и государством.

Положение русской православной церкви, как и других исповеданий в Российской империи, определялось законами государства. В начале XX в. православие являлось самой многочисленной конфессией в России. Согласно переписи 1897 г. православные христиане, включая старообрядцев, составляли 71 % населения страны. Законы Российской империи отводили православию роль господствующей религии, в то время как другие исповедания имели статус «терпимых».

Цель государства в области религиозной политики в то время состояла не в обращении всех своих подданных в господствующую веру, а в сохранении общественного порядка и лояльности по отношению к власти, поэтому законом определялся принцип веротерпимости в форме свободного отправления богослужений и сохранения родного исповедания. Переход из одной веры в другую дозволялся только с ведома гражданских властей.

В начале XX в. было издано несколько правительственных распоряжений, развивавших установившуюся систему государственных и церковных отношений. Среди них особую важность приобрёл императорский указ «Об укреплении начал веротерпимости», по которому был разрешён выход из православной церкви обществам, только формально к ней принадлежащим. По указу 1905 г. прежние привилегии православной церкви были сохранены, однако православным также разрешалось менять своё вероисповедание. Определённые права были также получены старообрядцами, которых прежде закон рассматривал как упорствующих раскольников, отступников от православия.

Несмотря на то, что указ не затрагивал положения иудеев, не разрешал перехода в нехристианские вероисповедания и не допускал вневероисповедного состояния, либеральной частью российского общества он рассматривался как шаг на пути к реализации свободы совести.

Лит. : Арсеньев К. К. Свобода совести и веротерпимость: Сб. ст. СПб., 1905; Ложная и истинная веротерпимость. Курск, 1894; Новый закон об укреплении начал веротерпимости: Высочайше утверждённый 17 апреля 1905 г.: Собрание узаконений № 63: С разъяснениями. Неофиц. изд. СПб., 1905; Сафонов А. А. Вероисповедные законопроекты правительства и позиция Святейшего Синода Русской православной церкви: перспективы реализации свободы совести в законодательстве Российской империи в начале XX в. // История государства и права. 2009, № 22; Сафонов А. А. Реформирование вероисповедного законодательства Российской империи в начале XX в. // Право и политика. 2007, № 2; Фетлер В. А. Свобода совести и веротерпимость: Собрание высочайших указов. Неофиц. изд. СПб., 1909.

См. также в Президентской библиотеке:

Веротерпимость в России. Краков, 1897;

Канторович Я. А. Законы о вере и веротерпимости: С приложением Свода разъяснений по кассационным решениям Сената / Неофиц. изд. СПб., 1899;

Полное собрание законов Российской Империи. Собрание 3-е. Т. 25 (1905). № 26125. СПб., 1908.

«Русский мир» — гражданская религия, стоящая за путинской войной

Патриарх Кирилл
из Москвы, лидер Русской православной церкви, недавно охарактеризовал войну на Украине как не что иное, как апокалиптическую борьбу между добром и злом. Его исход, по его словам, определит, «где окажется человечество, на какой стороне Бога-Спасителя».

Некоторые украинцы — те, кого Президент
Владимир Путин

утверждают, что Россия освобождает своим вторжением, — отвергли «так называемые ценности, которые сегодня предлагают те, кто претендует на мировую власть», — пояснил патриарх. По его словам, эти ценности иллюстрируются гей-парадами, которые служат вступительным экзаменом «для вступления в клуб этих стран», то есть Европейского Союза и, в более широком смысле, Запада.

Русская православная церковь приняла активное участие в формировании идеологии, лежащей в основе геополитических амбиций г-на Путина. Это мировоззрение, согласно которому Кремль является защитником христианской цивилизации России и, следовательно, оправдывает стремление доминировать над странами бывшего Советского Союза и Российской империи. Согласно преп.

Кирилл Говорун,
богослову украинского происхождения и бывшему советнику патриарха Кирилла, эти идеи возникли после краха коммунизма, когда российское государство стремилось заполнить идеологическую пустоту в то самое время, когда давно преследуемая Русская православная церковь утверждала себя в только что открывшейся общественная площадь.

«Г-н. Путин ссылался на «Русский мир» в 2014 году, чтобы оправдать аннексию Крыма, которая, по его словам, отражала «стремление русского мира, исторической России восстановить единство».

Это слияние интересов вдохновило то, что

Сергей Чапнин,
бывший чиновник Московского патриархата называет «постсоветской гражданской религией»: концепция Русский мир («Русский мир»). Термин восходит к 11 веку и относится к восточнославянским землям, которые включали большую часть сегодняшней России, Белоруссии и Украины. Согласно статье 2015 г.

Марлен Ларюэль,
политолог из Университета Джорджа Вашингтона, современное использование Русский мир был введен в 1999 году авторами связанного с Кремлем аналитического центра для обозначения всего русскоязычного мира, включая русских, живущих за границей. Г-н Путин, ставший президентом в следующем году, использовал этот термин в 2014 году для оправдания аннексии Крыма, которая, по его словам, отражала «стремление русского мира, исторической России к восстановлению единства».

Для г-на Путина Русский мир относится к законной сфере влияния Москвы, которая включает территории бывшего Советского Союза и Российской империи до него. «Украина для нас не просто соседняя страна. Это неотъемлемая часть нашей собственной истории, культуры и духовного пространства», — сказал Путин 21 февраля, за три дня до вторжения России в Украину. Русская православная церковь восприняла этот термин и придала ему религиозный характер, в котором Украина также играла особую роль. Русская православная церковь ведет свое происхождение от массового обращения 10-го века в Киеве, известного как Крещение Руси.

Однако в Украине религиозная концепция Русский мир , как и политическая, встретила сопротивление. Многие православные верующие страны принадлежат к возглавляемой Россией православной церкви, но в стране также проживает значительная католическая община, а также Украинская православная церковь, которая добивается автономии от Москвы. В 2019 году духовный лидер всемирной Восточной Православной Церкви Вселенский

Патриарх Варфоломей
I Константинополя предоставил эту автономию.

Связанное видео

Украинские официальные лица заявили, что российская бомба разрушила театр в Мариуполе, где укрылись сотни жителей; Президент Байден сказал, что считает Владимира Путина военным преступником; Украинские силы продолжали контрнаступление в ключевых городах на четвертой неделе войны. Фото: Донецкая областная администрация/Reuters

Решение привело к серьезному расколу в восточно-православном мире. Различные национальные церкви встали на сторону Москвы или Константинополя. Патриарх Кирилл приостановил общение с патриархом Варфоломеем и посетовал на то, что последний теперь помогает «мысленно переделывать проживающих в Украине украинцев и русских во врагов России». Г-н Путин обвинил патриарха Варфоломея в том, что он выполняет указку Вашингтона.

Внутри России, Русский мир нашел глубокий религиозный резонанс, особенно в армии. Согласно с

Дмитрий Адамский,
знаток российской армии и профессор Университета Рейхмана в Израиле, православное духовенство поднимает боевой дух войск и поощряет патриотизм. Каждая из трех частей структуры ядерных сил России — наземная, морская и воздушная — получила своего святого покровителя. По словам г-на Адамски, церковь также с энтузиазмом продвигала роль России в гражданской войне в Сирии как крестовый поход в защиту христианских меньшинств.

Главный собор Вооруженных сил России под Москвой, освященный в 2020 году, представляет собой захватывающую демонстрацию слияния военного и религиозного. Собор увековечивает российские военные действия, прежде всего во время Второй мировой войны — его полы вымощены металлом из расплавленного немецкого оружия и танков — но также и в более поздние конфликты в Грузии, Крыму и Сирии.

В официальной Стратегии национальной безопасности России, одобренной Путиным в прошлом году, несколько страниц посвящены «защите традиционных российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти». Согласно исследованию оборонного колледжа НАТО, проведенному

Джулиан Купер,
британского ученого, рассматриваемые ценности представляют собой в основном общий перечень, включающий жизнь, достоинство, патриотизм и крепкую семью, но они оформлены в противовес ценностям Запада, посягающим на «культурный суверенитет» России.

В своем выступлении прошлой осенью г-н Путин выразил сожаление по поводу того, что он назвал преобладающими культурными тенденциями в Западной Европе и США, включая трансгендеризм и «культуру отмены». «У нас другая точка зрения, — сказал г-н Путин. «Мы считаем, что должны опираться на наши собственные духовные ценности, наши исторические традиции и культуру нашего многонационального народа».

Кремль и патриархат представили связи Украины с Западом и ее стремление к членству в ЕС и НАТО не только как геополитическую озабоченность, но и как угрозу духовной целостности Русский мир , согласно

Регина Эльснер,
теолог и исследователь Берлинского центра восточноевропейских и международных исследований. Видео, размещенное в прошлом месяце на сайте Всемирного Русского Народного Собора, московского аналитического центра, возглавляемого патриархом Кириллом, делает эту связь явной: «Если действия нашего президента по признанию [сепаратистских регионов на Донбассе] относятся к политическим, военного суверенитета России — то есть мы пытаемся остановить продвижение НАТО, ракет к нашим границам — то выравниваются нравственные проблемы, связанные с защитой традиционных ценностей, и они не менее важны, чем политические и военные аспекты».

ПОДЕЛИТЕСЬ МЫСЛЯМИ

Какую роль Русская православная церковь играет во вторжении Путина на Украину? Присоединяйтесь к обсуждению ниже.

Владимир Легойда,
Представитель патриарха Кирилла ответил на просьбу о комментарии, подтвердив религиозное единство «русского, белорусского и украинского народов» и заявив, что «Русская православная церковь каждый день молится о восстановлении мира».

Вторжение России в Украину может подорвать саму идеологию, которая ее вдохновила, тем не менее, разделив людей, которых она стремится объединить. После вторжения часть православного духовенства в Украине, связанного с Московским Патриархатом, перестала молиться за Патриарха Кирилла во время литургий в знак протеста против его поддержки войны, а некоторые священнослужители заявили о отказе от верности Москве.

Согласно

Кристина Стокл,
профессор социологии Инсбрукского университета, война подрывает кампанию г-на Путина за традиционные ценности, которая вызвала поддержку и восхищение некоторых консервативных христиан на Западе.

Или как

Оливье Рой,
Французский политолог сказал в недавнем интервью: «Путин пожертвовал всей мягкой силой, которую он приобрел за последние 20 лет, которая позволила ему быть глобальным игроком, ради чисто территориального видения российской власти».

Пишите Фрэнсис X. Рокка по адресу [email protected]

Copyright © 2022 Dow Jones & Company, Inc. Все права защищены. 87990cbe856818d5eddac44c7b1cdeb8

Опубликовано в печатном издании от 19 марта 2022 г.

Свобода религии или убеждений в России: ограничения и вызовы в 2020 году

Ольга Сибирева — руководитель проекта «Религия в светском обществе» в московском Информационно-аналитическом центре «СОВА»

В этой записи блога я кратко объясню некоторые последние российские события, касающиеся свободы религии или защиты убеждений в 2020 году. Пост основан на отчете за апрель 2021 года, опубликованном московским правозащитным центром «СОВА-Центр». В целом Россия не добилась какого-либо положительного прогресса в отношении вызовов свободе религии или убеждений, возникших в предыдущие годы.

Преследование религиозных меньшинств

С 2017 года Свидетели Иеговы запрещены в России как экстремистская организация. Лидеры и члены общин Свидетелей Иеговы могут быть оштрафованы и привлечены к уголовной ответственности за исповедание своей религии. Если в 2019 году у Свидетелей Иеговы было 18 уголовных приговоров, то в 2020 году это число увеличилось до 25, а 13 человек были приговорены к тюремному заключению. Всего к уголовной ответственности привлечено более 400 верующих. Новые уголовные дела были возбуждены менее года назад, а это значит, что власти продолжат преследовать Свидетелей Иеговы. Кроме того, наблюдатели за соблюдением прав человека регулярно сообщают о случаях насилия в отношении задержанных верующих.

Свидетели Иеговы не единственные жертвы российских властей. Центр «СОВА» выявил несколько случаев уголовного преследования других религиозных и конфессиональных организаций, в том числе Церкви Последнего Завета, Церкви Саентологии и Церкви Летающего Макаронного Монстра. Например, в Красноярском крае четыре милицейских вертолета были использованы для задержания трех лидеров Церкви последнего завета, хотя религиозная организация и ее лидеры проповедуют мир, живут в экопоселении и никогда не фигурировали в причастности к экстремистской деятельности. виды деятельности. Количество таких инцидентов и суровость мер, примененных к этим верующим, доказывает, что эти преследования были кампанией давления, проводимой государством.

Многие общины и верующие были оштрафованы за так называемую «незаконную миссионерскую деятельность», то есть за деятельность, не лицензированную и не санкционированную государством в соответствии с законом Яровой-Озерова, жестко ограничивавшим миссионерскую деятельность в России. Если в 2019 г. мы наблюдали снижение числа таких случаев, то в 2020 г. тенденция изменилась. Хотя ислам юридически признан одной из «традиционных религий» в России, в первой половине 2020 г. мусульмане еще чаще привлекались к уголовной ответственности за незаконную миссионерскую деятельность. чем протестанты, которые являются обычными целями государства. Большинство дел было возбуждено против верующих мусульман, принадлежащих к мусульманским общинам, не признающим юрисдикцию Духовного управления мусульман Крыма — центрального органа управления мусульманами Крыма, политически лояльного российским властям. Это означает, что их преследование является частью более широкой политики усиления давления на религиозные меньшинства, считающиеся нелояльными по отношению к российскому правительству.

Новое ограничительное законодательство

В 2020 году в российское религиозное законодательство было внесено несколько новых положений, направленных на дальнейшее ограничение свободы религии или убеждений. В частности, эти поправки требуют, чтобы священники и работники религиозных организаций, получившие духовное образование за рубежом, в обязательном порядке проходили переаттестацию и переобучение в России. Хотя это требование распространяется только на граждан России, начинающих свою религиозную деятельность в России после вступления закона в силу, оно может существенно обременить буддийские и католические общины, поскольку у этих групп нет религиозных школ в России.

Другая поправка заменяет термин «член [религиозной группы]» на «участник». Эта поправка проблематична для многих христианских групп, чье богословие основано на концепции «принадлежности к церкви». Теперь от них могут потребовать внести изменения в свои уставы и исключить из них термин «член церкви». Наконец, с 2020 года лицам, включенным в Список террористов и экстремистов Федеральной службы по финансовому мониторингу ( Росфинмониторинга ), запрещено быть лидером или даже участником религиозных групп. Этот запрет прямо противоречит как международным стандартам свободы вероисповедания, так и национальной Конституции, которая защищает право исповедовать свою религию вместе с другими.

Использование объектов религиозного назначения

Религиозные организации, чаще всего протестантские, часто сталкиваются с трудностями при использовании существующих зданий. В некоторых случаях власти даже требуют сноса зданий, уже используемых религиозными организациями. Например, Калужский районный суд запретил церкви евангельских христиан «Слово жизни» использовать для своих богослужений здание храма Христа Спасителя. Община подала апелляцию на это решение в вышестоящий суд, но безуспешно.

Строительство новых храмов, особенно храмовых зданий, принадлежащих доминирующей Русской Православной Церкви (РПЦ), остается источником напряженности в обществе, но уровень напряженности в 2020 году не увеличился. Как и в предыдущем году, большая часть конфликты вокруг строительства были связаны с неправильным выбором места для строительства (например, когда здание православного храма планировалось заменить парком или зоной отдыха) и процессуальными нарушениями при выборе места для строительства. В отличие от прошлых лет, у жителей меньше получалось убедить власти прекратить такие стройки, но случаев, когда власти не учитывали мнение местных жителей, почти не было: как правило, им удавалось найти компромисс . Например, жители Омска протестовали против строительства церкви в одном из скверов, потому что это потребует вырубки деревьев и переноса выгула для собак. Власти одобрили строительство, но согласились вырубить меньше деревьев и обязали православную епархию оплатить их вырубку и посадить новые деревья после окончания строительства.

Свобода слова и защита религиозных чувств

Возбуждено уголовное и административное преследование за «оскорбление религиозных чувств» и аналогичные правонарушения (ст. 146 УК РФ и ст. 5.26 КоАП РФ) даже менее распространены, чем год назад. Из-за COVID-19 активность общественных защитников «религиозных чувств» также была относительно низкой и, как правило, мирной. Большинство протестов было организовано теми же группами верующих, которые уже несколько лет активно действуют в этой сфере, как ультраконсервативное православное движение «Сорок сорок».

Большая часть этих конфликтов решалась путем компромиссов, а не путем уголовного преследования организаторов культурных мероприятий и представлений. Мы почти не обнаружили случаев, когда религиозные протесты были достаточно сильными, чтобы вынудить власти или организаторов отменить то или иное культурное мероприятие.

Противоэпидемические мероприятия и насилие и ненависть на религиозной почве

Противоэпидемические ограничения существенно не повлияли на ситуацию со свободой вероисповедания. Большинство религиозных групп последовали распоряжениям правительства об отмене или ограничении личных встреч и перевели свои службы в онлайн. Однако эпидемия коронавируса, похоже, ухудшила отношения между Китайской республикой и государством. РПЦ была единственной религиозной группой, публично и громко протестовавшей против ограничения посещения богослужений. Даже сейчас, когда руководство РПЦ согласилось следовать противоэпидемической политике государства и призвало к этому верующих, многие священники по-прежнему скептически относятся к применяемой мере.

Несмотря на то, что уровень насилия на религиозной почве в 2020 году был достаточно низким, навешивание ярлыков на религиозные меньшинства в СМИ, в том числе на федеральных каналах, остается серьезной проблемой. По-прежнему основными мишенями этого навешивания ярлыков являются протестанты и новые религиозные течения. Новый всплеск «антисектантских» публикаций и телепередач отчасти был инспирирован эпидемией коронавируса. Например, в апреле Брянские региональные СМИ, а за ними несколько федеральных СМИ, в том числе крупнейший общероссийский телеканал, Первый канал , сообщил о вспышке заболевания среди прихожан церкви Возрождения христиан веры евангельской в ​​Брянске. Верующих де-факто обвиняли в умышленном заражении других, а многие СМИ неверно указывали конфессиональную принадлежность заболевших; они ошибочно приняли их за баптистов.

Заключение

Россия остается страной, где свобода религии и убеждений жестко ограничивается. Государственное преследование и дискриминация религиозных меньшинств, действия, лишающие верующих их основных религиозных прав (таких как право свободно исповедовать религию или использовать свое имущество в религиозных целях), а также стигматизация верующих религиозных меньшинств в СМИ, включая подконтрольные государству СМИ, широко распространены.