Содержание
«То, что вы считаете смыслом жизни, я считаю фигней»
Роман лауреата «Нацбеста» Анны Козловой «Рюрик» вполне ожидаемо стал одним из самых заметных, хотя и неоднозначных событий в русской прозе 2019 года. «Горький» уже писал достаточно подробно о самой книге, а теперь мы попросили Ивана Напреенко обсудить роман с его автором.
— Почему у героини «Рюрика» в рюкзаке лежит томик Алена Роб-Грийе? Можно ли считать, что для вас это символ «нечитаемой» литературы?
— Скорее литературы морально устаревшей, литературы, утратившей смысл, состоявшей изначально в некоем насилии над читателем. Когда я находилась в возрасте Марты, существовал целый пакет книг, необходимых для прочтения каждой интеллигентной девушкой. Я помню это ощущение непобедимой скуки и утраченной мысли, это чтение как мучение, и в каком-то смысле я завидую своей героине: она открыла Роб-Грийе, ей не понравилось, она пожала плечами и просто стала жить дальше.
— Гендерные различия — один из главных движущих механизмов вашего повествования.
Насколько эти противоречия в ваших глазах носят непреодолимый характер?
— Если бы этих противоречий не существовало, люди бы не бились в истериках на закрытых мужских форумах, где мечтают о «берегинях», и не рассказывали в едином митушном порыве об изнасилованиях и попытках изнасилований. Другое дело, что в «Рюрике» я совершенно не ставила себе задачу разом этот гордиев узел разрубить и всем объяснить, как надо правильно жить. Основное блюдо в романе другое, а гендерные противоречия — соус, под которым оно подано.
— Одно из возможных прочтений «морали» «Рюрика» — надо поступать так, как хочется, а не так, как требует общество. Насколько уместна такая интерпретация и как вообще возможно следовать такой линии (поступать как хочется), не является ли это утопией?
— Единственное возможное прочтение «морали» «Рюрика» — это не врать самому себе. Насколько это утопично — другой вопрос, и каждый решает его самостоятельно. Я бы сказала, что сложно, но возможно.
Когда заходит речь о том, чего человеку на самом деле хочется, у всех округляются глаза, потому что ответ, конечно же, страшен. Всем ведь надо промискуитета, убийств, воровать в магазинах, а как тогда жить и к чему вы, женщина, призываете?!
В реальности процент настоящих социопатов не так велик (и стабилен при всех общественных формациях), основная масса людей страдает не от неудовлетворенного желания изнасиловать и задушить соседку, а от того, что жизнь проходит в тоскливом болотном несчастье. Все было сделано правильно, но ты в жопе — как быть? Ты окончил школу, поступил в институт, женился, есть дети, машина, скоро дача будет достроена, но почему-то все чаще по вечерам бухло, а вместо «живого человеческого общения» — бездумный просмотр задниц в инстаграме.
Не врать себе — это всего лишь не принимать на веру так называемые постулаты, задавать вопросы там, где и ежу все ясно (можно про себя для начала, если вслух очень страшно).
— По вашим текстам может сложиться впечатление, что вы фаталист и скептик.
Так ли это?
— Я скорее трикстер. Жизнь вообще ни хрена не путь, который надо пройти с гордо поднятой головой и лечь в могилку, жизнь — это игра. И всегда есть новые уровни. Я понимаю, что в нынешнем гуманистическом обществе такого рода мысли не очень популярны и человека ориентируют на довольно бессмысленное размножение с обязательным условием выплачивать миллионный кредит за груду железа, на котором потомство ездит (если ездит на дешевом железе — это позор, это клеймо плохого патриарха).
Моя свобода состоит в крайне простых вещах, я оставляю за собой право сказать: знаете, мне это не очень интересно. То, что вы считаете «идеалом», «смыслом жизни», «истинным предназначением», я считаю фигней.
— Откуда в «Рюрике» хэппи-энд? Сцена, где героиня видит через окно кафе отца, выглядит очень неестественной. Это божественное вмешательство?
— В «Рюрике» нет хэппи-энда. Сцена, где Марта видит отца, говорит только о том, что она больше не зависит от него.
От его оценок, от его представлений о жизни, от его денег, его дома, от того, считает он ее хорошей девочкой или нет. Это метафора сепарации, которую она пережила. Даже будучи отлученной от отца, выкинутой в интернат, она все равно смотрела на себя его глазами. После леса и всего, что с ней там случилось, она стала взрослой, и отец для нее уже не бог, не вершитель судьбы, а просто другой человек — резкий, жестокий, лживый и, в общем, очень несчастный.
— Сами с эффектами соцсетей, которые высмеивает «Рюрик», сталкивались? Что бы посоветовали людям, которые становятся предметом нежелательной сетевой публичности?
— Я не знаю, что такое «нежелательная сетевая публичность». Если девушка нажралась на корпоративе и показывала всем сиськи, а ее засняли и выложили на ютубе, то ситуация и правда ужасная, можно только пожалеть девушку. Во всех других случаях так называемой сетевой травли публичность, как мне кажется, очень даже желательна. И проблема не в том, что люди злы и жестоки, а в том, что, задевая чей-то триггер (человека или целой общественной группы), вы рискуете получить в ответ горы говна.
Это просто нужно понимать, когда пальчики заносятся над клавиатурой. Вы, скорее всего, ждете от меня гневной отповеди буллингу как пережитку темных веков, но я не могу не отметить, что в нынешнем сетевом пространстве травля бывает «хорошей» и «плохой». И толпы безумцев сбегаются защищать девочку, которая «просто показала сиськи», при этом всецело одобряя травлю, например, Харви Вайнштейна. Ужасно интересно было бы залезть этим людям в головы и узнать, как у них там все сочетается.
— «Рюрик» кажется текстом, который готов к экранизации, в отличие от «F20», например. Он таким создавался? Не поступало еще предложений?
— Поверьте, «Рюрик» не менее сложен для экранизации, чем «F20». В нем есть попугай, три разных возраста героини и еще много всего. Это не означает, что книгу нельзя поставить, и предложения у меня есть. Если я решусь писать сценарий, то с вероятностью 99 процентов это будет кино по мотивам «Рюрика». Нет ничего скучнее и мучительнее, чем рассказывать на языке кино уже рассказанную прозу.
— Как изменилась ситуация на издательском рынке за последние два года? Быть писателем по-прежнему неблагодарное неприбыльное занятие?
Особо никак. «Рюрик» опубликован в «Фантом Пресс», издательстве, которое специализируется на переводной литературе, и сотрудничество с Аллой Штейнман и Игорем Алюковым — это счастье для меня, особенно после сотрудничества с «РИПОЛом». Но вопрос не в этом, а в ценнике. Я всегда спрашиваю себя, смогу ли я жить (а не позорно нищенствовать) на гонорары от издания моих книг? Ответ — нет, ни при каких обстоятельствах. Жить я могу только на гонорары от сценарной деятельности и вообще никогда не писать книги.
— В чем основное отличие работы писателя от работы сценариста?
— В том, что кино — это коллективная работа. Понятное дело, что я не берусь за предложения написать большой красивый сериал про добрую женщину, у которой плохой муж отнял ребенка и засадил в тюрьму, но я все равно учитываю пожелания заказчика и рынка.
И это всегда работа за деньги, как бы ни было интересно и какое бы удовольствие я ни получала. В случае с кино я тоже задаю себе вопрос: стала бы я писать бесплатно, не имея контракта и заказчика? Ответ: нет. Я бы писала прозу.
— А сами в Сийском заказнике бывали? Какие у вас вообще отношения с природой, лесом?
— В Сийском заповеднике я не была, а отношения с природой у меня теплые. Я люблю лес, я не боюсь его, ни разу в жизни я не заблудилась. В детстве я много времени проводила в Псковской области, в доме моего деда, Вильяма Козлова. Это была маленькая деревня, окруженная со всех сторон лесом. Сейчас там все вымерли, но лес жив.
— Любите ли вы путешествовать? Если да, то какие города и чем нравятся? Как вам Иркутск, где вы были недавно на книжном фестивале?
— Я обожаю путешествовать и очень люблю саму дорогу, состояние, когда ты уехал из дома, но еще не добрался до пункта назначения. У меня есть два любимых города — Питер и Берлин, ко всем остальным я отношусь с доброжелательным спокойствием.
Иркутск мне понравился, ощущение осталось очень приятное, но связано это не с незабываемой красотой этого города, а с отличной компанией, которая подобралась на фестивале благодаря кураторам — Косте Мильчину и Михаилу Фаустову.
— Планы на будущее?
— Не будем смешить Бога.
Российское экспедиционное судно «Змей Горыныч» прибыло в Хельсинки
12 июня 2019, 18:51
ХЕЛЬСИНКИ, 12 июня. /ТАСС/. Российское экспедиционное судно «Змей Горыныч», в выходные удивившее финских пограничников на российско-финской границе, прибыло в Хельсинки. Судно пришвартовалось к причалу в центре столицы, оно продолжит путь только в четверг.
«Хельсинки — это у нас промежуточная остановка, первый участок заграничного похода. Начали мы 5 мая с Богатырской слободы, это недалеко от Тольятти», — сказал ТАСС отец Феоктист, руководитель осуществляемой на судне международной научно-исследовательской экспедиции «Путь Рюрика».
«Три с половиной года строился корабль «Змей Горыныч», который олицетворяет трех братьев — Рюрика, Синеуса и Трувора.
Когда в 862 году они были призваны на княжество и переселились в Старую Ладогу, не был зафиксирован остров в Балтийском море, с которого они прибыли. И вот наша задача — создать путем экспериментальной археологии такой маршрут, пройти 10 стран Балтийского моря и посетить все 15 крупных островов, на которых могла обитать Варяжская Русь. И потом повторить маршрут, который прошли Рюрик, Синеус и Трувор до Старой Ладоги», — добавил он.
По его словам, задача экспедиции в этом году — «найти этот остров и дойти до Калининграда».
«После Финляндии мы должны пройти Швецию и Норвегию, вернуться через Данию и Германию и перезимовать в Калининграде. За зиму нужно построить три ладьи, аналогичные тем, что были во времена Рюрика, и доставить их на остров», — пояснил отец Феоктист.
Он уточнил, что искать остров будут по имеющимся историческим описаниям. «Очень подробное описание есть у арабских историков, особенно у Ибн Русте — об острове, его климате, размере, о том, как там жили. Поэтому мы идем сначала через Финляндию, чтобы посмотреть здесь большие крупные острова.
Будем рассматривать версию российского историка Василия Татищева, который предполагал, что Рюрик сначала создал княжество на территории Финляндии, а оттуда уже прибыл в Старую Ладогу», — сказал руководитель экспедиции.
Судно «Змей Горыныч», напоминающее древнерусскую деревянную ладью, оказалось в центре внимания на днях. В прошлое воскресенье сотрудники Пограничной охраны Финляндии в тумане отправились на его опознание и сообщили в Facebook, что увидели в море «трехголовое чудище».
«Змей Горыныч — очень необычный корабль, и любой человек, который его видит, тоже поражается. Даже такие суровые стражи порядка — пограничники не остались равнодушными. Дело было туманным утром, шел дождь, и, действительно, «Змей Горыныч» смотрелся не как корабль, а как настоящее морское чудище. Поэтому они вышли на своем сторожевом корабле, подошли к нам, когда мы пересекли границу, задали вопросы о том, кто мы и откуда. Мы пришли на их пункт досмотра, они уже более оживленно общались с нами и даже подарили подарки.
Так что нас очень тепло и приветливо встретили», — заключил отец Феоктист.
Теги:
ФинляндияРоссия
KP становится первым педиатром
Сара Томпсон, KP News
Доктор Ван (Мими) Чау начала работать педиатром в январе в Медицинском центре Key Center, где, по словам ее коллеги, доктора Уильяма Роуза, она работает педиатром. первый педиатр, когда-либо работавший на КП. Тем временем Чау сказала, что это работа ее мечты: она любит свою работу, всегда интересовалась знакомством с сообществом и подключением семей к местным ресурсам, а офис находится практически за углом от ее дома.
Чау выросла недалеко от Боулдера, штат Колорадо, со своим младшим братом. Ее родители оба были беженцами из Вьетнама. «Они были лодочниками, — сказала она. Семья ее матери жила в лагере для беженцев в Таиланде, а затем переехала в город своего спонсора в сельской местности Орегона. Ее отец и его семья прибыли в Лос-Анджелес из лагеря в Индонезии.
Ее родители познакомились, когда семья ее матери переехала в Лос-Анджелес в поисках работы. Пара поженилась и переехала в Боулдер, когда ее отец нашел там работу ювелира, используя навыки, полученные в Индонезии.
Чау хорошо учился в школе. «У меня были замечательные наставники и учителя, которые верили в меня, — сказала она. Сейчас она работает наставником в программе, которая помогла ей в старшей школе. После окончания школы она поступила в Стэнфорд.
Во время ознакомительных выходных в кампусе она познакомилась с другим первокурсником, Крисом Рюриком (сотрудник KP News). Они поладили, но у обоих были другие серьезные отношения, и только в выпускном классе они начали встречаться. Он вырос в Гиг-Харборе и говорил о своей любви к семейной собственности на полуострове Ки, где он провел много счастливых дней. Он сказал Чау, что хочет поселиться там.
Чау всегда любил науку и всю жизнь, которую она влечет за собой. Она подумывала о медицинском, но «будучи иммигранткой в первом поколении и студенткой колледжа, я действительно не знала, что есть еще что изучать, что я могу быть кем-то другим, кроме врача», — сказала она.
Она открыла для себя антропологию.
«Я была единственной азиаткой в старшей школе. Я знала, что раса повлияла на мою жизнь, но мне было трудно описать это словами и говорить об этом», — сказала она. «Изучение антропологии было способом выучить словарный запас социальных сил, которые вы даже не осознаете, но они влияют на вас».
Для своей диссертации она изучала отбеливатели кожи во Вьетнаме. Проект позволил ей посетить и изучить страну происхождения своей семьи, а также встретиться с оставшимися там родственниками. Она жила с бабушкой и ходила с двоюродным братом в салоны красоты, где они делали прически и общались с клиентами — Чау говорит на кантонском и вьетнамском языках. Во Вьетнаме «более белая кожа означает, что вы лучше заботитесь о себе, что вам не нужно находиться на улице на солнце. Классная вещь», — сказала она.
На последнем курсе она вернулась во Вьетнам и работала в приюте для девочек. «Я проводил с ними время, ел с ними, учил их английскому», — сказал Чау.
«Это трансформировалось. Я понял, что не хочу сидеть в офисе и писать о них или других темах. Я хотел быть с ними и делать что-то вместе с ними или для них». Для нее это означало поступление в медицинскую школу.
Чау вернулась в Боулдер на год, чтобы выполнить свои предварительные медицинские требования. Они с Рюриком какое-то время поддерживали отношения на расстоянии, пока он не последовал за ней туда. Он нашел работу, и она поступила в медицинскую школу при Университете Колорадо. Она выбрала педиатрию, хотя недолго подумывала стать хирургом. «Мне нравилось получать там удовольствие и чинить вещи», — сказала она. Но ей нравилась интеграция ухода, работа в команде с родителями, учителями и другими людьми, что является частью заботы о детях.
После мединститута поступила трехгодичная ординатура. Она и Рюрик, теперь женатые, хотели жить на Западном побережье, и она решила пройти программу в Детской больнице Сиэтла.
Когда пришло время искать работу, она сосредоточилась на работе в этом районе.
Чау дал интервью Community Health Care, сети клиник, базирующейся в округе Пирс. Интервьюер отметил, что Рюрик вырос в Гиг-Харборе. Он сказал, что они находятся в процессе покупки здания и перенятия практики поблизости. «Вы слышали о Key Center?» он спросил. Чау и Рюрик чуть со стульев не упали. «Казалось, что все выравнивается», — сказала она.
Обучение в ординатуре в Детском центре высоко ценится, но Чау говорит, что будучи молодой мамой — ее сыну Джорджу недавно исполнился 1 год — она стала гораздо лучшим педиатром. «Теперь я отдаю гораздо больше внимания родителям. Я стала намного грациознее», — сказала она.
Чау работает в клинике по четвергам после обеда и каждую вторую среду утром. Она доступна по телефону, когда ее нет в клинике, чтобы ответить на вопросы, а оставшуюся часть недели находится в других клиниках CHC. Она надеется проводить больше своего клинического времени в Key Center по мере роста практики и кадрового обеспечения, а также принимать участие в общественных программах.
Она сказала, что ее приветствовали как в клинике, так и в обществе, но «Джордж — звезда. Библиотекарь и почтмейстер его любят.
Подозреваемый в убийствах в Гонконге Рюрик Джаттинг в суде
Отец: Я хочу, чтобы убийца был казнен
01:28
— Источник:
Си-Эн-Эн
Основные моменты истории
Суд откладывает рассмотрение дела на две недели в ожидании заключения психолога
Рюрику Джаттингу, 29-летнему британскому банкиру, предъявлено два обвинения в убийстве
Тела двух индонезийских женщин были найдены в его высококлассном квартира
«Она была вынуждена работать за границей, чтобы прокормить свою бедную семью», — говорит двоюродный брат одной жертвы
Гонконг
Си-Эн-Эн
—
В понедельник гонконгский суд заявил, что будет ждать психологических заключений о британском банкире, обвиненном в ужасных убийствах двух индонезийских женщин в своей квартире.
Прокуратура запросила оценку Рюрика Джаттинга, 29-летнего бывшего сотрудника Bank of America Merrill Lynch, чтобы установить, может ли он подать заявление о признании вины по двум пунктам обвинения в убийстве, с которыми он столкнулся.
В судебном заседании на прошлой неделе Джаттинг не заявил о признании обвинения.
В понедельник суд отложил рассмотрение дела до 24 ноября, чтобы дать время для проведения психологических исследований.
Ужасная смерть двух женщин потрясла многих жителей Гонконга, где уровень насильственных преступлений низок для города такого размера.
Тело найдено в чемодане
Джаттинг обвиняется в убийстве 25-летнего Сумарти Нинсиха, чье разлагающееся тело было обнаружено в чемодане на балконе его многоэтажной квартиры в районе Ван Чай в Гонконге.
Другая женщина, 29-летняя Сененг Муджиасих, была найдена на полу однокомнатной квартиры с перерезанным горлом..jpg)
Полиция сообщает, что Джаттинг вызвал их в квартиру рано утром 1 ноября. Они говорят, что Муджиасих был убит в тот день, а Нингиш — пятью днями ранее.
Отец Сумарти призвал казнить убийцу его дочери, но в Гонконге смертная казнь не применяется.
«Просто обычная женщина»
Ожидается, что тела двух жертв будут отправлены обратно в Индонезию во вторник, по данным Координационного органа азиатских мигрантов.