Развалился ссср: Кто и как развалил СССР? О книге В. Зубока «Коллапс»

Содержание

5 книг о том, как распадался и распался СССР — «Горький»

5 книг о том, как распадался и распался СССР

Эта тема не входит в сферу моих профессиональных компетенций: я не историк и никогда не занимался историей вплотную. Мой интерес к теме возник, во-первых, от любви к истории как таковой — еще в школе она была одним из моих любимых предметов. Особенно современная история, история ХХ века и конкретно период распада СССР. Я родился в мае 1991 года, то есть незадолго до момента распада. И эта тематика интересна мне именно из-за погружения в контекст событий, которые начались за некоторое время до моего рождения — в контекст, который ты даже близко не застал или помнишь что-то очень смутно. Допустим, события 1994—1995 годов я уже помню — например, убийство Листьева и другие, — но не раньше. Для меня изучение этого исторического периода — попытка не только разобраться в том, что происходило тогда, но поймать дух того времени, в которое я родился. Кроме того, естественно, меня занимает и поиск какой-то точки, после которой все в нашей современной истории «пошло не так». Когда случился перелом, приведший к нынешней ситуации в стране, которая меня глубоко не устраивает? Это был 1996 год, 1993 год или же все это было заложено в самом 1991-м? Правда, начиная отматывать год за годом и событие за событием, ты понимаешь, что, условно говоря, виноваты во всем еще сраные скифы — потому что домотать можно до упора, и тогда выяснится, что все «пошло не так» в самом начале истории. Тем не менее поиск этой точки остается одним из важных факторов интереса к теме.

Стивен Коткин .
Предотвращенный Армагеддон. Распад Советского Союза, 1970–2000.
Новое литературное обозрение, 2018

Почему именно «Армагеддон»? Нам очень сильно повезло в том, что при распаде СССР пролилось относительно немного крови, если учесть те масштабы, которые он мог обрести. Даже учитывая события на Кавказе и в Прибалтике, жесткие, с жертвам, разгоны демонстраций, все постсоветские конфликты и так далее — это все равно относительно малая цена по сравнению с ядерным апокалипсисом, который вполне мог произойти, если бы не цепочка счастливых случайностей, позволившая обойтись без совсем уж фатальных последствий. В этой книге Стивен Коткин много теоретизирует и вводит в оборот основные понятия, которыми можно оперировать, повествуя о распаде СССР. Он очень въедливо и четко рассказывает о нем, помещая событие в мировой контекст. А кроме того, разрушает некоторые мифы об этом периоде и подробно описывает процесс ослабления партии, которое в конечном итоге и привело к распаду. Нужно отметить, что книга при этом написана не слишком наукообразно — имея общегуманитарный неспециализированный бэкграунд, я прочел ее довольно легко, благо все ключевые моменты довольно явно и точно прояснены, к тому же она очень неплохо переведена на русский язык.

    Дэвид Ремник.
    Могила Ленина. Последние дни советской империи.
    Corpus, 2017

    В отличие от книги Стивена Коткина, это довольно объемный труд, представляющий собой рассказ журналиста, находившегося в СССР с 1988-го по 1992 год, на протяжении которых жил и работал в Москве, — на тот момент он был московским корреспондентом Washington Post. Иначе говоря, книга написана непосредственным свидетелем представленных в ней событий — хотя и довольно отстраненным свидетелем. В ней изложена хроника происходящего, в которой активно действуют все основные персонажи и герои тех лет. Причем герои иногда довольно неожиданные: в частности, в одном из эпизодов автор пытается взять интервью у еще живого на тот момент Кагановича, причем ему это долго не удается, несмотря на то что он уже буквально стучится в двери героя.

    Книга насыщена самыми разными микросюжетами и микроисториями. Надо признать, что местами в ней пробивается легкая наивность, но при этом автор не скатывается в клюкву — он ведет повествование довольно просто, не вдаваясь в подробности, которые и без того понятны русскоязычному читателю. В итоге получается плотный и подробный рассказ о происходящем. Дэвид Ремник не выстраивает сложные модели и не анализирует причины распада, но предоставляет подробную и максимально живую хронику. Интересно, что он умудряется выдерживать предельную нейтральность даже в рассказе об ужасах лагерей или в разговоре с жуткими реакционерами-сталинистами. Например, когда в какой-то момент Нина Андреева, автор статьи «Не могу поступаться принципами», скатывается в совершенно антисемитский спич, он четко выдерживает нейтральный тон. Но при этом все же срывается в единственном моменте — при упоминании Гейдара Алиева и описании среднеазиатского беспредела, творившегося при Брежневе: в этот момент он впервые дает волю эмоциям, причем не вполне понятно, чем именно это оказывается вызвано.

      Борис Ельцин.
      Мемуары. В трех томах.
      РОССПЭН, 2008

      В издание входят три книги: «Исповедь на заданную тему», «Записки президента» и «Президентский марафон». Первая посвящена работе в Екатеринбурге, «Записки президента» про период 1991–1993 годов, а «марафон» охватывает период с 1996 года до момента транзита власти в 1999 году. Естественно, это важное издание в контексте нашего списка — трехтомник, написанный непосредственным участником событий, открывающим на них такой угол зрения, о котором, конечно, необходимо иметь представление. Правда, в какой-то момент во время чтения ты неизбежно поддаешься обаянию автора и начинаешь скатываться в принятие тех позиций, которые он транслирует. Так что после знакомства с трехтомником хочется, конечно, почитать и взгляд второй стороны, гэкачепистов, — я иногда ловлю обрывки мемуаров в сети и почитываю их. Но думаю, что гораздо лучше для этой цели подошла бы посвященная им книга, совсем недавно вышедшая в серии «ЖЗЛ», — важно, что она написана совершенно нейтрально. Что еще нужно иметь в виду при чтении мемуаров Ельцина? Например, то, что неизбежно улавливаешь слог Валентина Юмашева, который помогал их писать, — не буду судить, в какой степени текст мемуаров принадлежит ему самому, но факт остается фактом.

        Аркадий Островский.
        Говорит и показывает Россия. Путешествие из будущего в прошлое средствами массовой информации.
        Corpus, 2019

        Эта книга не совсем про распад СССР — безусловно, она в том числе и о нем, но в целом посвящена советским и российским СМИ периода с 1988-го по 2014 год, то есть, условно говоря, от перестройки до Крыма. Книга показывает, как общество и СМИ менялись в это время; нужно иметь в виду, что относительно периода 1988–1990 гг. она повествует практически о тех же героях, о которых рассказывал в своей книге Дэвид Ремник — там есть и про Александра Яковлева, и про Егора Яковлева, и про «Московские новости», и многое другое. Но когда речь заходит о более позднем периоде, начинается увлекательный рассказ о становлении и уничтожении независимых СМИ. Мне подобный взгляд на таймлайн показался интересным и важным, поскольку он позволяет адекватно оценить общую картину процесса. Книга посвящена памяти Игоря Малашенко и Бориса Немцова. Малашенко там присутствует пунктиром — они дружили с автором книги, — и в повествовании он показан в период от пика собственной карьеры до самоубийства. В общем контексте книги этот конкретный сюжет выглядит довольно метафоричным.

          Аркадий Дубнов.
          Почему распался СССР. Вспоминают руководители союзных республик.
          Individuum, 2019

          Когда-то я приобрел и прочел эту книгу не в последнюю очередь из-за интервью Геннадия Бурбулиса — важнейшего участника и актора процесса распада СССР, который, собственно, стал автором формулировки «Союз СССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование». Прочитав его интервью, я не разочаровался — он довольно внятно рассказал о событиях тех лет. Но все же в этом издании наиболее ценны истории руководителей союзных республик, каждый из которых задает одним и тем же событиям собственный контекст и добавляет местной специфики. И именно этот момент обогащает наши знания о том историческом периоде — хроника событий оказывается представлена не только с точки зрения условной метрополии. Кроме того, в книгу включены совершенно чумовые интервью с Кравчуком и Шушкевичем, непосредственными подписантами беловежских соглашений.

          После прочтения мне теперь не хватает еще одного угла зрения: было бы интересно прочитать и о том, что в 1991 году происходило в разных российских регионах, прояснить внутрироссийский контекст и особенности восприятия тех событий в его рамках.

          А в качестве постскриптума к этому списку нельзя не упомянуть книгу Алексея Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось». Это ультимативная вещь, за которую я еще не взялся — хотя уже понял, что антропологический подход автора, через который довольно тяжело продираться, может дать ответы на вопросы о том, как был устроен советский и постсоветский человек. Так что вообще не упомянуть эту книгу было бы неправильно.

            Кто, как и зачем спасал и разваливал СССР 30 лет назад | Юрий Городненко

            Каждый раз, когда подходит очередная годовщина подписания Беловежских соглашений, участники этого события озвучивают очередные версии уничтожения СССР.

            Сейчас версию событий 30-летней давности представил один из разработчиков соглашения о создании СНГ Сергей Шахрай. В своём интервью «Литературной газете» он обвинил членов ГКЧП в разрушении СССР. Себя же и Геннадия Бурбулиса назвал «спасителями» России.

            Почему развалился СССР

            По словам Шахрая, главная причина распада Советского Союза — несостоятельность коммунизма, как политической, экономической и социальной модели. Странно, что человек, живший в СССР и состоявший три года в КПСС, может не знать, что в Советском Союзе не существовало никакого коммунизма. В СССР конституционно было закреплено разнообразие форм собственности, в т.ч. существование личной (частной). В этом отношении Советский Союз представлял собой классическое социальное государство. Социальные права граждан обеспечивались за счёт государственной собственности, прежде всего, на недра. Формирование именно этой модели, т.е. «социального государства», прописано в российской Конституции.

            Фото: © РИА Новости/Юрий Иванов

            Теперь давайте разберёмся в действиях наших «спасителей».

            Часть партийной номенклатуры во главе с Михаилом Горбачёвым решила ликвидировать социальное государство, присвоив себе национальные богатства страны. Поскольку владельцем национальных богатств страны, согласно Конституции СССР, являлся «советский народ», необходимо было ликвидировать эту общность. Чтобы реализовать этот план, пришлось прибегнуть к манипуляции, которая в Уголовном кодексе квалифицируется, как злоупотребление доверием, обман.

            Перестройка

            В 1985 году Михаил Горбачёв объявил «политику реформ». Народу он говорил, что речь идёт об улучшении существующей системы. И его, естественно, поддерживали. Кто же против улучшения? Вот только «реформы» официально были определены как «Перестройка». Это слово имело совсем иной смысл, нежели улучшение. Перестройка – это когда не улучшают, а сносят, чтобы создать нечто новое. Сломать в данном случае предполагалось социальное государство с общенародной собственностью.

            Фото: © РИА Новости/Ф. де Боннвиль

            При этом было понятно, что рано или поздно народ поймёт подмену. Поэтому потребовалось опереться на деструктивные силы внутри страны, а также на поддержку Запада.

            В этот период руководство страны инициировало движения в «поддержку перестройки», которые формировались не по территориальному, а по национальному признаку. Поэтому они быстро оказались в руках националистов, которые превратили эти движения в сепаратистские. Начался раскол страны.

            В решающую стадию этот процесс вступил в 1990 году, когда по СССР прокатился «парад суверенитетов». В рамках этого процесса одни республики объявили о выходе из СССР, другие заявили о верховенстве своих законов над общесоюзными. Происходила ликвидация субъекта собственности.

            Фото: © РИА Новости/Юрий Абрамочкин

            Причём параллельно развернулся и ещё один процесс. Ведь авторам «Перестройки» недостаточно было ликвидировать только субъект собственности. Необходимо было устранить и его потенциального преемника. В данном случае правонаследником советского народа мог выступить российский народ. Ведь РСФСР была крупнейшей республикой Союза. Поэтому следовало ликвидировать и её. Процесс развала СССР должен был завершиться развалом РСФСР.

            В апреле 1990 года Верховный Совет СССР по инициативе Горбачёва принял два закона — «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик» и «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации». В этих законах автономии РСФСР приравнивались к статусу союзных республик. Они объявлялись «государствами, являющимися субъектами федерации – Союза ССР». В законах следовало разъяснение, что речь идёт о «суверенных государствах, добровольно объединившихся в СССР». Подобная формулировка означала фактическое выведение из состава РСФСР 20 автономий, что вело к потере 51% России.

            Фото: © РИА Новости/Юрий Абрамочкин

            Референдум и «майдан»

            В марте 1991 года прошёл всесоюзный референдум. Подавляющее большинство советских граждан высказалось за сохранение Советского Союза как социального государства. И вновь была произведена манипуляция.

            Михаил Горбачёв сознательно проигнорировал результаты референдума и начал процедуру юридической ликвидации Советского Союза. Старт этой процедуре был дан в апреле 1991 года, когда президент СССР подписал документ о введении «переходного периода» по ликвидации Союза. Подчеркнём: это прямо противоречило волеизъявлению советских граждан. Больше того, на 20 августа 1991 года было запланировано подписание «союзного» договора, который в действительности был соглашением не о создании нового союза, а о ликвидации России. Договор должны были подписать только 3 республики – РСФСР, Казахская ССР, Узбекская ССР. При этом две из них, а именно – РСФСР и Узбекская ССР, должны были разделиться на несколько республик, за счёт выделения из них автономий.

            Фото: © РИА Новости/Игорь Носов

            Против подписания этого документа, т.е. уничтожения как СССР, так и РСФСР, выступили члены ГКЧП. Те, кого Шахрай называет «разрушителями», в действительности приостановили процесс ликвидации России. Они сорвали подписание «союзного» договора. Благодаря этому процесс ликвидации России оказался отложен по времени. Другое дело, что происходившее далее очень напоминало Евромайдан 2014 года. В нём Ельцин, Хасбулатов, Руцкой, Бурбулис, Шахрай выступили в статусе Порошенко, Турчинова, Кличко, Яценюка. Горбачёв, соответственно, сыграл роль Януковича.

            Итогом этого «Евромайдана» в России стала ликвидация Советского Союза. Конституция РФ, принятая в 1993 году, наделила автономные республики России статусом государств. Фактически Российская Федерация преобразовывалась в конфедерацию, и всего один шаг отделял её от исчезновения. Согласно статье 9 Конституции 1993 года, недра уже не принадлежали российскому народу. Начался рейдерский захват общенародной собственности. Этот процесс удалось остановить с приходом Владимира Путина.

            Во всей этой истории самое страшное, что авторы «Перестройки» ради захвата собственности пошли на ликвидацию многонационального народа, огромной страны. И после этого ещё набираются наглости объявить себя «спасителями». Добавим, что настало время сказать своё веское слово Следственному комитету Российской Федерации.

            Распад СССР – в фотографиях | Мировые новости

            Последний советский президент Михаил Горбачев инициировал реформы, которые в конечном итоге привели к распаду Советского Союза. Вот некоторые ключевые моменты:

            Бриджит Коукер

            Пн, 14 июля 2014 г., 06:00 BST

            • Михаил Горбачев, глава Коммунистической партии с 19От 85 до 1991 года, политик-реформатор, который представляет политику перестройки и гласности (реструктуризации и открытости) на 27-м съезде партии в 1986 году.

            • Маргарет Тэтчер заявляет, что Горбачев — это человек, с которым она «может вести дела».

              Как член Политбюро он приглашен в Чекерс на встречу с британским кабинетом министров 19 декабря.84.

            • Горбачев посещает Софию в Болгарии в октябре 1985 г. в рамках поездки с целью заручиться поддержкой своих реформ как в СССР, так и за его пределами.

            • Президент США Рональд Рейган и Горбачев во время исторической беседы у камина в женевском эллинге 19 ноября 1985 года. Затем следует саммит в Рейкьявике в 1986 году, кульминацией которого стал договор о нераспространении ядерного оружия в декабре 1987 года.

            • Горбачев беседует с картофелеводами во время посещения подмосковного колхоза имени Заворова в августе 1987 года.

            • Признаки национализма появились в Казахстане в 1986 году и быстро распространились на другие советские государства. В августе 1987 года эстонцы выступают против пакта Моловтова-Риббентропа, позволившего Советскому Союзу аннексировать три прибалтийские страны.

            • Советско-афганская война заканчивается в мае 1988 года, сигнализируя о потеплении отношений между Америкой и СССР.

            • Реформы Горбачева не смогли оживить экономику, и оказалось, что черная работа сохраняет занятость людей.

            • Последние годы СССР отмечены пустыми продуктовыми магазинами, очередями за едой и повсеместным дефицитом.

            • 9 ноября 1989 года протестующие сносят Берлинскую стену, разделяющую Восточную и Западную Германию.

            • В декабре 1989 года Чехословакия формирует некоммунистическое правительство и начинает устранять разногласия между Востоком и Западом.

            • Январь 1990 года и требование независимости распространилось на Баку в Азербайджане.

            • В Душанде, Таджикистан, в феврале 1990 года объявлено чрезвычайное положение.

            • Митинг в защиту независимости проходит во Львове, Украина, 19 февраля90.

            • Литва провозглашает независимость в марте 1990 года.

              В январе 1991 года советские войска входят в центр Вильнюса, убив 13 человек.

            • В Болгарии протестующие подожгли штаб-квартиру коммунистической партии во время демонстрации 26 августа 1990 года.

            • Горбачева освистывают во время первомайского парада в 1990 году. Популярная среди реформистов, его политика расколола страну, а большие свободы позволяют противникам регулярно проводить демонстрации.

            • Сторонники жесткой линии против реформ устроили военный переворот, пока Горбачев отдыхал в Крыму, кульминацией которого стали ранние часы 20 августа 1991, когда танки вводят в центр Москвы.

            • Митинги в поддержку Горбачева и против заговорщиков, ГКЧП (известных как «Банда восьми») проходят по всей России, в том числе и в Ленинграде.

            • В Москве демократические демонстранты пытаются развернуть армию.

            • Советский солдат присоединяется к демонстрантам против переворота и салютует из своего танка перед российским Белым домом.

            • Три человека погибли во время трехдневного переворота, на их похороны пришли тысячи человек.

            • Тогдашний союзник Горбачева Борис Ельцин обосновался в Белом доме, резиденции российского правительства. Он помогает победить переворот, возглавляя протесты в Москве и призывая к всеобщей забастовке.

            • Горбачев, вынужденный остаться на даче в Крыму, возвращается в Москву.

            • Несмотря на то, что он пережил августовский переворот, политическая карьера Горбачева завершилась. 25 декабря 1991 года он объявляет по телевидению о своей отставке, и к концу года СССР распался. Ельцин, его бывший друг, ставший врагом, остается главой Российской Федерации.

            Темы

            Что, если бы… Советский Союз не распался? — Россия в глобальной политике

            13-е ежегодное заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай» включает специальную сессию на тему «Что, если бы… Советский Союз не распался?» С одной стороны, это относительно новый подход для дискуссионного клуба «Валдай», который обычно фокусируется на анализе текущих и перспективных тенденций в мировой политике и экономике. По понятным причинам историческая ретроспектива, и особенно историческая реконструкция, как правило, остается вне фокуса его внимания.

            С другой стороны, мы приближаемся к столетию Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года, как официально называлось это в прежние годы. И вполне естественно в этот юбилей стремиться к более глубокому осмыслению той роли, которую советский опыт сыграл в развитии страны – не только с исторической точки зрения, но и с точки зрения того, как он может повлиять на будущее. Вопрос о том, что значит советское наследие и внешнеполитическое наследие для россиян сегодня, несомненно, имеет решающее значение для понимания идеологических и нравственных основ нынешней политики страны. Вот почему дискуссионный клуб «Валдай» решил рассмотреть это измерение российской действительности.

            Россияне затрудняются дать однозначную оценку своему советскому прошлому отчасти из-за диаметрально противоположных взглядов официальных лиц на начальный и завершающий этапы советского периода. Нынешний консервативный лагерь последовательно и неизменно резюмирует свой взгляд на революцию 1917 года простой фразой: «Больше никогда!». Касаясь предстоящего 100-летия тех событий, премьер-министр Дмитрий Медведев, выступая на недавнем Сочинском международном инвестиционном форуме, сказал весьма недвусмысленно: «Эта революция — наглядный пример того, как потеря стабильности по существу разрушила основы экономики и разрушила перспективы экономического роста на многие годы. Вот почему я думаю, что мы должны дорожить тем, что имеем прямо сейчас». По понятным причинам этот антиреволюционный и контрреволюционный подход будет доминировать в официальной идеологической кампании предстоящего юбилейного года. Должностные лица, без сомнения, выступят с аналогичными заявлениями против Ленина — за печально известное получение денег из Германии, Троцкого — за то, что он явно брал деньги из Соединенных Штатов, и против других лидеров Революции. Кавалькада анекдотов о Ленине снова появится в массовой культуре. Все это очень естественно согласуется с полуофициальной идеализацией Распутина, которая в последние годы восхваляет его борьбу с либеральными заговорщиками, связанными с британским посольством. Вопрос только в том, какая официальная или полуофициальная линия будет проводиться в отношении царя Николая II. Выставит ли он его как неудачника, действия которого привели к краху нации — наряду с неизбежным и, в свете текущих событий, оправданным сравнением с Горбачевым, — или склонится в противоположном направлении, к утверждению времен Ельцина о том, что Николай II был «царем-мучеником». Это, пожалуй, единственное неизвестное относительно официального вручения юбилея.

            С другой стороны, у тех же чиновников, несомненно, будет прямо противоположная точка зрения на события 1991 года и советский период в целом. Все помнят известное замечание президента Владимира Путина о том, что распад Советского Союза был «величайшей геополитической катастрофой ХХ века». Такое отношение вкупе с благоговением перед космическим полетом Гагарина и Днем Победы — двумя главными столпами исторической памяти России — значительно укрепляет почти благочестивое отношение к советской эпохе. Есть и положительная переоценка роли Сталина – не как коммуниста, а как государственного деятеля, – которую СМИ мощно подкрепили в дни годовщины XX съезда КПСС в феврале 2016 года. Афоризм «Сталин построил, а Хрущев сломал вниз» также прислушивается к советской эпохе.

            Воссоединение с Крымом в 2014 году придало дополнительный импульс символической ценности советского наследия. И это несмотря на то, что главным историческим символом, на который ссылался тогдашний президент Путин в своих выступлениях, был «священный Херсонес», колыбель русского православия. Он сказал, что Херсонес играет для русских такую ​​же роль, как Иерусалим для еврейского народа и Мекка для мусульман, и что Хрущев неправильно отдал Крым Украине. Несмотря на заявление собравшимся на митинге у стен Кремля в ночь на 18 марта 2014 года, что Крым и Севастополь возвращены в родную гавань, президент Путин вызвал у многих россиян волну ностальгии по Крыму. Это была чисто советская ностальгия по временам, когда здравницы полуострова обслуживали весь Советский Союз, по Артеку, первому советскому детскому летнему лагерю, по пресловутым вечерам «у самого синего моря», по крымским фильмам, стихам, и песни. Официально вошедший в язык термин «геопоэтика» — сочетание литературных и художественных ассоциаций с конкретным местом — очень точно отражает то, как многие россияне воспринимают события в Крыму. Стоит отметить, что крымская геопоэтика русской памяти не носит идеологического характера: здесь мало места стандартным коммунистическим штампам. Это касается романтики и трагедии человеческой жизни на фоне моря (вспомним, например, коктобельские стихи Евгения Евтушенко или Юлии Друниной), вплоть до неприкрытых символов контркультуры, основанных на крымских образах («На Зимний вечер в Ялте» Иосифа Бродского и сцены Ялты зимой из фильма «Асса» Сергея Соловьева). Таким образом, «крымская геопоэтика» советского периода стала неотъемлемой частью «крымского консенсуса» в современной России.

            Но помимо анализа связанных с советской эпохой ценностно-взвешенных символов, сильно влияющих на идеологическую политику современной России, постановка вопроса «Если бы не распался Советский Союз», несомненно, требует еще раз взглянуть на то, как различные исторические события продолжают влиять на современную политику.

            Рассматривая эти «исторические повороты», стоит задаться вопросом, как иначе развивались бы события без Михаила Горбачева. Этот вопрос, в свою очередь, состоит из нескольких других, начиная с: «Что, если бы Юрий Андропов жил дольше?» В контексте возрождения «чекистского мифа» многие теперь считают Юрия Андропова идеальным лидером советской эпохи. За год с небольшим он успел укрепить трудовую дисциплину, бороться с коррупцией, наладить более жесткую внешнюю политику. Это было на пике его власти в 1983 о том, что взаимное размещение ракет средней дальности в Европе достигло своего пика, Рейган назвал Советский Союз «Империей зла», а над Южной Кореей был сбит пассажирский самолет «Боинг». Более того, именно при нем продавалась недорогая водка «Андроповка» (настоящий союз власти и народа, как ни крути), а власти «закручивали гайки» инакомыслящим (хотя многие воспоминания о том время раскрывает две стороны истории). Но хотел бы — и смог бы — Андропов развернуть полномасштабную модернизацию экономики (не будем называть ее «реформой») и стал бы он советским Дэн Сяопином? Мы никогда не узнаем. Хотя воспоминания его помощников говорят о том, что он мог бы им стать, «чекистский миф» вызывает в этом сомнения.

            И, наконец, опубликованные источники ясно показывают, что Андропов был положительного мнения о Горбачеве и что, проживи Андропов дольше, он мог бы сделать своим наследником Горбачева — неофициального «второго секретаря» ЦК КПСС вместо Черненко. Другие теории заговора предполагают, что Андропов со временем понял бы, что Горбачев «прогнил насквозь», и вместо этого выдвинул члена «молодой команды» политиков, занимавших высокие посты в Политбюро, Секретариате ЦК и Совете Министров. во время правления Андропова. (Среди них Гейдар Алиев, Егор Лигачев, Григорий Романов, Николай Рыжков, Виталий Воротников и др.)

            Второй вопрос более парадоксален. «Что было бы, если бы Черненко прожил дольше?» Казалось бы, в 1984-85 годах неизлечимо больной человек, не способный выжить без кислородной маски, совершил бы самые позорные и нелепые поступки за всю историю Советского Союза. Но и здесь все не так однозначно.

            До совершенно неожиданного, так сказать, ухудшения здоровья во время крымских каникул летом 1983 года Константин Черненко чувствовал себя вполне неплохо. Более того, он заработал репутацию выдающегося аппаратчика, хорошо руководившего ЦК в последние годы жизни Брежнева. Если бы не его здоровье, правление Черненко можно было бы рассматривать как своего рода «Брежнев-2» — консервативный, но управляемый и стабильный. И Горбачев не получил бы тех полномочий в Секретариате ЦК, которые он получил после болезни Черненко. В то же время Черненко, даже при слабом здоровье, был не совсем против реформ: именно при нем была предпринята масштабная реформа средних школ. Черненко также отказался реабилитировать Николая Щелокова, министра внутренних дел при Брежневе, который был обвинен в коррупции и уволен Андроповым. Показательно и то, что Щелоков застрелился не при Андропове, а при Черненко. Еще одним интересным фактом в контексте сегодняшнего советского наследия является то, что Черненко восстановил членство в Коммунистической партии Вячеслава Молотова, близкого соратника Сталина, которого Хрущев исключил из партии. Интересно, что и помощники Черненко, и помощники Андропова в своих мемуарах, кажется, соперничают друг с другом, доказывая, насколько процветала бы страна, если бы их руководители жили немного дольше.

            И, наконец, возникает вопрос, что было бы, если бы после смерти Черненко к власти пришел кто-то другой, а не Горбачев. Среди возможных альтернативных кандидатов, упомянутых в общедоступных источниках, значатся Григорий Романов, Виктор Гришин, Андрей Громыко и Владимир Щербицкий. Представляется вероятным, что любой из них продолжил бы консервативный курс «Брежнев-2». Конечно, очень интересно также спросить, какой внешнеполитический курс вел бы Советский Союз, если бы многолетний министр иностранных дел Андрей Громыко достиг вершины власти. Его глубокое понимание международных дел, очевидно, сделало бы участие Советского Союза в мировых делах гораздо более стратегическим и скоординированным в целом. Есть некоторый вес и в том, что Громыко с его широким знанием ситуации проводил бы более осторожную и менее радикальную внешнюю политику в отношении ракетно-ядерных средств, чем Юрий Андропов. В то же время Советский Союз при Громыко не утратил бы своего влияния на союзников и партнеров, как это произошло при Горбачеве, и поэтому мог бы позволить Громыкову оказывать сдерживающее влияние на других руководителей, склоняя их прислушиваться к мнение Советского Союза. Первый пример, который приходит на ум, — это Саддам Хусейн в Ираке. Возможно, Советский Союз при Громыко мог бы убедить его не нападать на Кувейт, что, как известно, имело необратимые последствия на Ближнем Востоке и в мире в целом, открывая двери для интервенций США по всему миру. Но вопрос о том, был бы Громыко более открытым к диалогу с Западом и Китаем, остается без ответа. Запустил бы он новый виток разрядки в международных отношениях (не отказываясь, конечно, от всей игры, как это сделал Горбачев) или сохранил бы цугцванг в советско-американских отношениях? дела, которые установили Рейган и Андропов?

            Рассматривая альтернативы Горбачеву, стоит обратить внимание на еще одну линию исторической реконструкции, если лидер Украины советской эпохи Владимир Щербицкий стал лидером Советского Союза. (Ведь в ряде различных мемуаров упоминается, что сам Брежнев назвал Щербицкого своим преемником.) Это особенно интересный вопрос, учитывая нынешний конфликт между Россией и Украиной. Стал бы Щербицкий просто продолжать брежневский «днепропетровский» курс с упором на развитие промышленных центров Украины и набор украинских кадров на высшие московские посты? Или возвел бы украинскую культуру и идеологию в статус «второй национальной культуры» наравне с русской? Принял бы он подход своего бывшего политического оппонента Петра Шелеста, описанный в его книге «Украино наша Радянська»? Стремился бы он «украинизировать» всю советскую общественную жизнь?

            Но в итоге, как известно, к власти не пришел ни один альтернативный кандидат, и Горбачев, которого в итоге поддержал Андрей Громыко, в конце концов сказал своим приближенным: «Какую я совершил ошибку!»

            Второе соображение в поворотных моментах нашей истории таково: «Мог ли Советский Союз остаться целым при Горбачеве?» И этот вопрос логично переходит в другой: «Мог ли кто-нибудь остановить Горбачева?» Здесь, к сожалению, приходится констатировать, что подобострастная культура ЦК КПСС делала идею «коллективного руководства» не более чем фантастикой. На самом деле главным был принцип «начальник всегда прав». Поэтому, что касается возникающего вопроса о том, можно ли было ускорить перемены без перестройки, маловероятно, что экономические реформы увенчались бы успехом при преобладающем консервативном политическом мышлении. (Дэн Сяопин пошел по этому пути, и это привело к событиям на площади Тяньаньмэнь). Чрезмерная увлеченность Горбачева вкупе с деятельностью его ближайших сподвижников и помощников (Яковлева, Шахназорова и др.) подтолкнули его к политической реформе и, по-видимому, сделали политическую перестройку неизбежной. Дальнейшие события, вероятно, были предопределены. Конечно, выпускать джина из бутылки понемногу нельзя. С того момента, как перестройка переросла за пределы начатой ​​Хрущевым и разрекламированной либеральными журналами «оттепели», когда Горбачев преобразовал старый Верховный Совет в новый Съезд народных депутатов, а парламентская трибуна стала рупором ликвидации многопартийности и консолидации сепаратистских националистических движений в единые автономные республики – остановить этот процесс было невозможно. Горбачев также потерпел неудачу в своих попытках управлять и замедлить эту трансформацию. Ровно до 1991, ему удалось лишь добиться признания своего права на личную и верховную власть в обмен на новые шаги, направленные на демонтаж советской политической системы. В кулуарах встречи, на которой открыто обсуждался выход Эстонии из состава Советского Союза, Горбачев, как известно, заметил председателю Совета министров Эстонии Эдгару Сависаару: «Эдгар, вы торопитесь!» подразумевая, что у него нет проблем с идеей, а не согласен только со скоростью процесса. Горбачев придерживался той же точки зрения в отношении возможного распада Советского Союза, сомневаясь только в темпах.

            Другой вопрос в этой связи касается часто звучащей критики, что Горбачев, в отличие от Дэн Сяопина, слишком сильно сосредоточился на внешней политике в ущерб внутренним реформам. Впрочем, и здесь события вряд ли могли развиваться иначе. Во-первых, еще до прихода к власти Горбачев попал под обаяние и влияние Маргарет Тэтчер во время своего визита в Лондон в 1984 году. Тогда стало очевидно, что он быстро влюбился в мировую известность, которую он получил от своих зарубежных поездок. Добавьте к этому его энтузиазм по поводу его новых внешнеполитических теорий (которые ему активно подпитывали его помощники, многие из которых были бывшими экспертами в области иностранных дел). Наконец, была скандальная фигура Шеварднадзе на посту министра иностранных дел. Все это делало маловероятным, чтобы Горбачев сместил акцент с внешней политики на внутреннюю.

            Помимо этих общих проблем, устойчивость советской системы подрывали и внешние факторы. В апреле 2016 года в рамках празднования 30-летия Чернобыльской катастрофы были выпущены статьи и даже художественный фильм, в которых рассматривался вопрос: «А что, если бы Чернобыля не было?» Например, в популярном телесериале «Чернобыль — Зона ограниченного доступа» группа современной молодежи с помощью машины времени возвращается в последний день перед чернобыльской аварией и успевает остановить катастрофу до того, как она произойдет. В результате меняется все будущее, и в финальных сценах зрители видят небоскребы, возвышающиеся над современным Чернобылем, Советский Союз все еще цел, советский рубль сильнее всех других валют, большинство стран мира идут по социалистическому пути развития. в то время как Соединенные Штаты в одиночку катятся к краху, а глобальный Интернет — Рунет — создан советскими учеными. Единственное, что в этом мире осталось прежним, это то, что Владимир Путин является Генеральным секретарем КПСС.

            В любом случае, даже при огромном масштабе Чернобыльской катастрофы, ее политические последствия для Советского Союза лишь немногим превышали ее технологические последствия. Дни чернобыльских событий дали понять всей стране, что «власть всегда и во всем лжет» и что «так дальше жить нельзя». Попытки замять это в первые дни после аварии и трехнедельное молчание Горбачева по этому поводу поистине стали переломным моментом в советском общественном сознании.

            Кроме того, важным внешним фактором было резкое падение цен на нефть в середине 1980-х годов в сочетании с антиалкогольной кампанией Горбачева, которая привела к сокращению внутренних доходов, что резко контрастировало с политикой Андропова в отношении алкоголя. Все это привело к критическому снижению поступлений в государственный бюджет. Эти экономические трудности привели, в свою очередь, к нехватке продовольствия, выдаче продовольственных талонов и росту цен, которые сначала были незаметны, а затем безошибочно — все это подорвало социальную стабильность советской системы. Результатом стал конец своего рода брежневского общественного договора, который обеспечивал социальное обеспечение при условии, что люди останутся политически пассивными. После этого массивная база поддержки, которой Горбачев пользовался в первые годы своего правления, начала резко сокращаться и исчезать.

            На этом фоне возник еще один субъективный перелом — «ельцинский фактор». Ельцин явно сыграл ключевую роль в распаде Советского Союза. Протестное движение того времени — разрозненное и сильно маргинализированное — обрело в лице Ельцина чрезвычайно популярного и динамичного лидера, вышедшего из высших эшелонов власти и готового преследовать чрезвычайно амбициозные политические цели. Что было бы, если бы Ельцин воздержался от своего критического и ставшего знаменитым выступления на Октябрьском Пленуме ЦК КПСС в 1919 г.87? Что, если бы система не отреагировала так «прощающе» — просто уволив Ельцина и предоставив ему свободу заниматься общественной деятельностью, — лишив его этой свободы и загнав в безвестность? И, наконец, что было бы, если бы ГКЧП арестовал Ельцина в первые часы августовского путча 1991 года, лишив тем самым оппозицию признанного лидера и не дав ей достичь того размаха, которого она в итоге достигла? Таким образом, вопрос о том, развалился бы Советский Союз, если бы не было Ельцина, так же актуален, как и вопрос о том, произошел бы он без Горбачева.

            И, наконец, вопрос о том, можно ли было спасти Советский Союз в 1990-91 гг. Могла ли сработать экономическая программа «500 дней» Шаталина и Явлинского? А если бы ГКЧП не устроил путч? Сформировался бы новый союз советских республик с Нурсултаном Назарбаевым в качестве премьер-министра? Казахстанские эксперты сообщают, что Назарбаев до сих пор держит глубокую обиду на Россию (а также на администрации Горбачева и Ельцина) за то, что ему было отказано в возможности стать премьер-министром Советского Союза. А что было бы, если бы путч ГКЧП удался? Опять же, наблюдается резкий контраст между московскими властями, которые не желали применять силу для разгона защитников Белого дома, и властями Пекина, которые были полны решимости расправиться с протестующими на площади Тяньаньмэнь. Стоял ли за путчем сам Горбачев, как утверждают многие мемуаристы? Какую внутреннюю и внешнюю политику проводил бы Советский Союз, если бы путч удался?

            К сожалению, история не имеет сослагательного наклонения. У нас никогда не будет никакого де? бесконечные ответы на эти вопросы. Однако при анализе всех доступных источников создается впечатление, что Горбачева и всю страну к гибели привела какая-то неминуемая гибель, и ничто не могло этому помешать. В любом случае, здесь мы представили строго хрестоматийное введение в роль конкретных личностей в истории.

            Взгляды и мнения, выраженные в настоящем документе, принадлежат автору и не отражают точку зрения Клуба «Валдай», если прямо не указано иное.