Содержание
Северная война | Читать статьи по истории РФ для школьников и студентов
ПРИЧИНЫ СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
Мы видели, с каким неудовольствием узнал Петр о намерении союзников своих прекратить войну с турками: он должен был или один взять на свои плечи войну, или заключить мир, который останавливал его на половине дороги. Понятно, что тут же должна была в голове Петра родиться мысль: не удалось на Черном море — надобно утвердиться на Балтийском, что гораздо выгоднее: ближе и к настоящей России, и к настоящей Европе. Но если нельзя было продолжать войны турецкой без союзников, то тем более нельзя было начать без них войну со Швециею, следовательно, и новая война была возможна только при образовании нового союза. Союз был возможен: Швеция во время своей первенствующей роли на северо-востоке вооружила против себя всех соседей. Дания, Польша и Россия были обобраны Швециею при ее воинственных королях — Густаве Адольфе и Карле Х Густаве; ставши вследствие деятельности Густава Адольфа покровительницею северной, протестантской Германии, Швеция изменила этой обязанности противоестественным союзом своим с Франциею против Германии и тем самым проиграла здесь свое значение, которое переходит к Бранденбургу; Бранденбург должен вступить в борьбу со Швециею и за свои и за общегерманские интересы.
Во все время пребывания Петра в Пруссии курфюрст бранденбургский приглашал его усильно к союзу против Швеции; но царь, разумеется, не мог согласиться на это, имея на плечах турецкую войну. Теперь же обстоятельства переменились, и Петр, отбитый от Черного моря миром союзников с Портою, сам будет искать союзников для войны шведской, для утверждения на Балтийском море.
Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1962. Кн. 14. Гл. 4. http://magister.msk.ru/library/history/solov/solv14p4.htm
ВОЕННО-ПОХОДНЫЙ ЖУРНАЛ ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА Б. П. ШЕРЕМЕТЕВА
И оные неприятели, не дав с нашими бою, побежали в Дерпт, оставя ружье, фузеи и прочее, а иных несколко человек драгун и солдат в той мызе застали, и тех всех побили, а в полон взяли 5 ч. драгунов. И в том местечке сыскали всяких запасов, и конских кормов, и всякого ружья, и пороху, и свинцу, и пулек, и ядер, и гранат пушечных и ручных и телег полковых не малое число, да станки пушечные; а пушки они неприятели, знатно что убоясь опустили в воду.
И господин Шидловской, взяв в том местечке ружья, и всяких припасов и пороху доволное число, то местечко Агу, и крепость и хоромное строение, и всякие припасы, и заводы и все, что в том местечке было, пожгли без остатку.
И около того местечка их же неприятелския села и деревни, также Дерпского уезду и к самой Колывани, захватили, и пожгли и разорили. И неприятель, видя изнеможете свое, около Дерпта посады, и села свои и деревни все выжгли сами. А то местечко близь Чюхонского озера, в Колыванском уезде по правую сторону, от Дерпта в 20 верстах, к Нарве. Взятые вышеномянутые языки 5 человек про генерала Шлипинбаха в роспросех сказали, что он с бою из полку своего ушол в Дерпт толко с самыми малыми людми. И он, генерал-фелтьмаршал, с ратными людми разоря оное местечко, и ночевали в их неприятелской деревне Кресцах.
Военно-походный журнал (с 3 июня 1701-го года по 12 сентября 1705 года) генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, посланного по Высочайшему повелению в Новгород и Псков для охранения тех городов и иных тамошних мест от войск шведского короля // Материалы Военно-Ученого Архива Главного Штаба.
Т. I. часть III. СПБ. 1871 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/VPZh_Seremetev/text1.htm
ОБСТОЯТЕЛЬНАЯ РЕЛЯЦИЯ О ГЛАВНОЙ БАТАЛИИ УЧИНИВШЕЙСЯ НЕПОДАЛЕКУ ОТ ПОЛТАВЫ
[…] И 27 числа поутру, весма рано, почитай при бывшей еще темноте (из дефилеев, в которых (неприятель), во всю ночь свое все войско в строю поставленное имел) на нашу кавалерию, как конницею, так и пехотою своею, с такого фуриею напал, чтоб конечно не точию конницу нашу разорить, но и редуты веема все овладеть. Однакожь в том много оной противности нашел, и толко два редута (который той ночи зачаты были и не отделаны) овладел, а протчим никакой вреды оучинить не мог, так что шесть баталионов пехоты и несколко десятков шквадрон кавалерии его с правова крыла от главной армии оторваны, и в лес оуйтить принуждены. Главное же войско, с немалою тратою пробилось, где четырнатцать знамен и штандартов от неприятеля наша кавалерия получила, и многократно конницу неприятелскую сбивала, но всегда от пехоты неприятелская конница сикурс получала […]
Меж темже послан господин генерал от кавалерии князь Меншиков и генералы-лейтенанты Геншхин и Ренцель с шестью полками и с пятью баталионами пехоты на оную вышеупомянутую оторванную пехоту и конницу в лес, который (русские) пришед оных (шведов) атаковали и вскоре с помощью божиею наголову побили и генерала-маеора Шлиппенбаха взяли, а генерал-маеор Розен ретировался к своим апрошам под гору, за которым (Розеном) последовал генерал-лейтенант Ренцель, который редуты неприятелские оступил, и послал барабанщика, что оныя (шведы) здались […].
И тако в 9 часу пред полуднем генералная баталия началась. В которой хотя и зело жестоко, во огне сеа войска бились, однакожь далее дву часов не продолжалась, ибо непобедимыя господа шведы, скоро хребет показали и от наших войск с такою храбростью вся неприятелская армея (с малым осуроном наших войск иже при том найвящше оудивительно) как кавалерия, так и инфантерия весма опровергнута, так что швецкое войско ниединожды потом не остановилось, но без остановки от наших шпагами, багинетами и пиками колота, и даже до обретающагося в близу лесу гнаны и биты.
При том в начале генерал-маеор, Штакелберх, потомже генерал-маеор Гамелтон, такожде после фелтмаршал Рейншелт н принц Виртенберской купно со многими полковники и иными полковыми и ротными офицеры и несколко тысячь рядовых, которые болшая часть с ружьем и с лошадми отдались и в полон взяты.
В погоню же за оуходящим неприятелем последовала наша кавалерия болши полуторы мили, а именно пока лошади ради оутомления итти могли, так что почитай от самой Полтавы, в циркумференции 21, мили на три и болши, на всех полях и лесах мертвые неприятелские телеса обретались и чаем оных от десяти до тринадцати тысячь побито (ибо перечтено на боевом месте и оу редут девять тысячь двести двадцать четыре), а сколко пушек, знамен и литавр взято, також сколко и с нашей стороны людей побито и ранено, тому последует роспись.
[…] Изменник же Мазепа еще за несколько часов прежде короля купно с некоторыми из своих изменнических единомышленников через Днепр перешел. Многиеж из оных здались и просили оу его царского Величества милостивого прощения. […]
Документы о Полтавском бое // Исторический журнал, № 7. 1939 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Obst_reljac_Polt_bitv/text.htm
ПИСЬМО РУССКОГО ПЛЕННОГО СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
И. Чередеев — брату И.П. Чередееву Вестерос. 23 июня 1715
Милостивой и милосердой государь брат и отец Иван Прохоровичь, здравствуй! Сию мою молбу со всенижайшим почтением и со слезами остатнее пред вашу милость моего государя приношу, дабы вашим милостивым призрением я, убогой ваш раб, из Свей в Отечество свободитися мог. А сколко, государь, на мне шведскаго долгу, кроме его сиятелства князя Андрея Яковлевича, о том чрез многие мои писма вашу милость уведомлял, но николи отповедь не получил. Долгу, государь, ныне на мне шведскаго с лишком шестьсот ефимков битых.
Ежели вашей милости, премиласердаго моего государя, склонность ко избавлению моему, ради Христова имени, явится, изволь, государь, поскорее денги управить чрез вексол господ шведских генералов, а наилучше всего чрез Левенгупта. А казалось бы, пристойнее быть паче всех в дом его сиятелства князя Андрея Яковлевича, зане к нему по его приказу из дому его велено перевесть денег, и скорее иных может сделаться повторителное мое челобитие, приносячи. Пребываю вашей милости, моего премиласердаго государя, яко нижайший раб. Подпись: Брат твой Иван Чередеев.
История России до XX века: новые подходы к изучению: курс лекций. СПб. Историческая иллюстрация. 2008 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Pisma_russ_soldat/text.htm
ЗАСЕКИ В ЛЕСАХ 1708 Г.
Государь милостив и благодетель наш Петр Алексеевич изволил дать приказ об усилении кордонов черными людьми дабы конфуз свейскому Карлусу чинить. Рогаты да завалы со засеки в лесах учинить же и всем и салдатам и драгунам и шляхте бережение великое иметь.
Черные люди со охотою те древа рубили, однако ж со воровскою пользою себе. От завалов и засек те древа таскали по дворам. Мы тех имали и в батоги били. Государь милостив и благодетель наш Петр Алексеевич был с войсками на походе из Ливонии. Куриеры поручения доставляли лошадей загонявши в смерть и ноги лошади ломали о древа на засеках свои же. И те куриеры часто пеши вертались с опозданием по времению. Фураж да провиянт да проча еда добывалась по обычаю в городках да деревнях и пред кордонами и за пред. Особливо брали в хуторах и поселках богатых жидовых и прочих. Там было всяко много и вдосталью давали бумаги с печатию государевой и те не плакали, а давали.
Записки служебные (дневник) Симеона Куроша, капитана швадрона драгунского рославского же // Смоленская шляхта. Т. 1. (Историческая библиотека Б.Г. Федорова. т. 9). М., 2006 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Simeon_Kuros/text.htm
ХОД СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
Редкая война даже Россию заставала так врасплох, так плохо была обдумана и подготовлена, как Северная.
[…] Войну начали кое-как, спустя рукава. Намечены были ближайшие цели, но не заметно разработанного плана. […] Двинутая под Нарву армия, численностью около 35 тысяч, состояла большею частью из новобранцев под командой плохих офицеров и иноземных генералов, не пользовавшихся доверием. Стратегических путей не было; по грязным осенним дорогам не могли подвезти достаточно ни снарядов, ни продовольствия. Начали обстреливать крепость, но пушки оказывались негодными, да и те скоро перестали стрелять за недостатком пороха. Осаждающие, по словам очевидца, ходили около крепости, как кошки около горячей каши; мер против наступления Карла XII не приняли. В злую ноябрьскую вьюгу король подкрался к русскому лагерю, и шведская 8-тысячная бригада разнесла русский корпус. Однако победа ежеминутно была на волос от беды. Король пуще всего боялся, как бы дворянская и казачья конница Шереметева не ударила ему в тыл; но она, по словам Карла, была так любезна, что бросилась бежать вплавь через реку Нарову, потопив тысячу коней.
[…] Петр уехал из лагеря накануне боя, чтобы не стеснять главнокомандующего, иноземца, и тот действительно не стеснился, первый отдался в плен и увлек за собой других иноземных командиров, испуганных озлоблением своей русской команды. […] Уцелевшие от боя, от голода и холода во время бегства русские ратники, по выражению современника, приплелись в Новгород, «ограбленные шведами без остатка», без пушек, палаток и всего своего скарба. […]
Около трети осадного корпуса, вся артиллерия и десятков восемь начальных людей, в том числе десять генералов, были потеряны. Шведский 18-летний мальчик выражал полное удовольствие, что так легко выручил Нарву, неприятельскую армию разбил и весь генералитет в полон взял. Через 8 месяцев он таким же неожиданным нападением выручил и Ригу, наголову разбив (на Западной Двине) собиравшиеся осаждать ее саксонские и русские войска. Но и Петр не унывал от неудач […] – тотчас принялся укрепляться, пополнять войска усиленной вербовкой, конфисковал четвертую часть всех церковных и монастырских колоколов, чтобы отлить новую артиллерию.
[…] Петр сформировал расстроенную армию и мелкими стычками, набегами, осадами, штурмами слабых пограничных крепостей подготовлял ее к крупным делам. Жертв не жалели, на положение народа не обращали внимания, играли напропалую и ставили на карту последние средства […]. Ход внешней борьбы затруднялся еще борьбой внутренней, возникавшей в связи с ней же. Летом 1705 г. вспыхнул астраханский бунт, дальний отзвук стрелецких мятежей, отвлекший с театра войны целую дивизию. Не успели погасить его, как Карл XII, прохлаждавшийся под Варшавой, в январе 1706 г. вдруг явился под Гродной, переморозив в быстром походе тысячи три из своего 24-тысячного корпуса, и перерезал сообщения сосредоточенных здесь главных сил Петра, числом свыше 35 тысяч. Это было еще более озорное движение Карла, чем под Нарву в 1700 г. На юго-восток от Гродны, в Слониме, Мире, Несвиже, зимовало много казаков, да Петр спешно мог привести в Минск 12 тысяч регулярного войска. Но и на русской стороне еще не прошел нарвский озноб 1700 г.
Петр был страшно смущен, «в адской горести» обретался, велел наскоро укрепить границу длинной засекой от Смоленска до Пскова. Вызвав с Волыни самого гетмана Мазепу с казаками, располагая силами втрое больше Карла, Петр думал только о спасении своей гродненской армии и сам составил превосходно обдуманный во всех подробностях план отступления, приказав взять с собой «зело мало, а по нужде хотя и все бросить». В марте, в самый ледоход, когда шведы не могли перейти Неман в погоню за отступавшими, русское войско, спустив в реку до ста пушек с зарядами, мимо Бреста через Волынь «с великою нуждою и трудом», но благополучно отошло к Киеву, обогнув юго-западную окраину непроходимого Полесья. В 1708 г., когда Карл, разделавшись с Августом, стал один на один с Петром, повел из Гродны свою прекрасно устроенную 44-тысячную армию прямо на Москву, а 30 тысяч готовы были идти к нему на помощь из Лифляндии и Финляндии, у Петра в тылу запылал бунт башкирский […], а вслед за ним на Дону бунт булавинский.
[…] Когда король, пройдя литовские болота, в июле 1708 г. занял Могилев, Петру предстояло не допустить, чтобы Карл, истративший без толку весь 1707-й год, соединился со своим генералом Левенгауптом, везшим из Ливонии военные припасы и продовольствие Карлу, которому было нечего есть и нечем стрелять. Соединившись с Левенгауптом, Карл был бы непобедим. […] Я не берусь судить о стратегическом достоинстве того крутого поворота, каким был поход Карла от Могилева на юго-восток к Полтаве. […] Во всяком случае под Полтавой девятилетний камень свалился с плеч Петра: русское войско, им созданное, уничтожило шведскую армию, т. е. 30 тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов, которых затащил сюда 27-летний скандинавский бродяга. Петр праздновал Полтаву, как великодушный победитель, усадил за свой обеденный стол пленных шведских генералов, пил за их здоровье, как своих учителей, на радостях позабыл преследовать остатки разгромленной армии […]. Но победа 27 июня не достигла своей цели, не ускорила мира, напротив, осложнила положение Петра и косвенно затянула войну.
Лесная и Полтава показали, что Петр одинокий сильнее, чем с союзниками, а ближайшим следствием Полтавы было возрождение прежней коалиции, разбитой Карлом. И виды Петра расширились. […] Теперь прямо после Полтавы он послал Меншикова в Польшу восстановлять своего дорогого союзника на потерянном им престоле, а Шереметева отрядил осаждать Ригу и в 1710 г. завоевал весь балтийский берег, от устья Западной Двины до Выборга. […] Все усилия теперь обратились к Балтийскому морю. Петр усердно помогал союзникам вытеснять шведов из Германии, в 1714 г. со своим подраставшим балтийским флотом разбил при Гангуде шведский флот, старого хозяина Балтийского моря, и в два года завоевал один всю Финляндию. […] Главная задача, ставшая перед Петром после Полтавы, решительным ударом на Балтийском море вынудить мир у Швеции разменялась на саксонские, мекленбургские и датские пустяки, продлившие томительную 9-летнюю войну еще на 12 лет. […] По смерти Карла, застреленного в 1718 г. под норвежской крепостью Фридрихсгаллем, шведы помирились с союзниками Петра, который опять остался глаз на глаз со своим врагом и опять, как под Полтавой, одинокий, нанес ему решительный удар двукратной опустошительной высадкой в Швецию (1719 и 1720 гг.
). Ништадтский мир 1721 г. положил запоздалый конец 21-летней войне, которую сам Петр называл своей «трехвременной школой», где ученики обыкновенно сидят по семи лет, а он, как туго понятливый школьник, засиделся целых три курса, все время цепляясь за союзников, страшась одиночества, и только враги-шведы открыли ему, что вся Северная война велась исключительно русской силой, а не силой союзников.
Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. М., 2004. http://magister.msk.ru/library/history/kluchev/kllec61.htm
ИТОГИ СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
Обе стороны желали мира, но об условиях его не могли сговориться очень долго. Когда же пришли к соглашению, смерть Карла XII помешала делу. После Карла на престол Швеции была избрана его сестра Ульрика-Элеонора, и правление перешло в руки аристократии. Переговоры о мире были прерваны, и возобновилась война. Но теперь Петр стал действовать крайне решительно. Несмотря на поддержку Англии, оказанную Швеции, Петр ежегодно – в 1719, 1720 и 1721 гг.
– посылал русские корпуса в самую Швецию и этим принудил шведское правительство возобновить мирные переговоры. В 1721 г. состоялся съезд русских и шведских дипломатов в Ништадте (недалеко от Або), и 30 августа 1721 г. мир был заключен. Условия Ништадтского мира были таковы: Петр получил Лифляндию, Эстляндию, Ингрию и Карелию, возвращал Финляндию, уплачивал два миллиона ефимков (голландских талеров) в четыре года и не принимал на себя никаких обязательств против прежних союзников. Петр был чрезвычайно доволен этим миром и торжественно праздновал заключение его.
Значение этого мира для Московского государства определяется кратко: Россия становилась главной державой на севере Европы, окончательно входила в круг европейских государств, связывала себя с ними общими политическими интересами и получала возможность свободного сообщения со всем Западом посредством новоприобретенных границ. Усиление политического могущества Руси и новые условия политической жизни, созданные миром, были поняты и Петром, и его сотрудниками.
Во время торжественного празднования мира 22 октября 1721 г. Сенат поднес Петру титул Императора, Отца отечества и Великого. Петр принял титул Императора. Московское государство, таким образом, стало Всероссийской Империей, и эта перемена послужила внешним знаком перелома, совершившегося в исторической жизни Руси.
История одной судьбы
Для меня таким героем, внесшим свой вклад в Победный май 1945 года, является моя прабабушка — Жилина (Лёвкина) Мария Дмитриевна.
Нет в России семьи такой,
Где б не памятен был свой герой…
Евг. Агранович
Прабабушка принадлежит к поколению людей, которые знали о войне не понаслышке. Хотя она не была на фронте, но у нее тоже был свой «участок боя». Всю войну она трудилась в вагоноремонтном пункте ст. Исакогорка Архангельского отделения Северной железной дороги, через которую день и ночь шли эшелоны на фронт с грузами, полученными от союзников по ленд-лизу. Железнодорожные предприятия узла обеспечивали бесперебойную работу станции и железной дороги.
Чуть ли не с первых дней войны Северная железная дорога была объявлена на военном положении, потом даже стала прифронтовой.
В детские годы мне посчастливилось часто бывать у бабушки. Несмотря на преклонный возраст, она была живая, энергичная, приветливая и общительная. Сама вела домашнее хозяйство, трудилась на огороде. Очень любила детей, особенно своих внуков и правнуков. Люди шли к ней за советом, помощью. Для каждого она находила доброе слово. Такой я ее и запомнила. Только после ее смерти, став старше, я узнала, какую тяжелую жизнь прожила моя прабабушка, которую я называла просто бабушкой Машей.
Бабушка родилась 7 апреля 1919 года в деревне Петровка Тигинского сельсовета Вожегодского района Вологодской области в семье, где было пятеро детей. Когда ей было двенадцать лет, умер отец и она стала старшей в семье. Помогала матери по хозяйству, нянчилась с младшими братом и сестрой. Рано стала самостоятельной. Жизнь в деревне в те годы была очень трудной, голодной. Чтобы помочь семье выжить, бабушка стала работать в колхозных яслях нянькой, потом трудилась в колхозе на различных работах.
Пришлось ей работать и на лесозаготовках, где она получила травму позвоночника. В 1937 году мать отправила её в Исакогорку за имуществом умершего брата. Получив разрешение в колхозе, бабушка уехала, да так и не вернулась в свою родную Петровку. Поселилась у родственников на Дамбе и 15 апреля 1937 года устроилась в вагоноремонтный пункт на должность рассыльной. Работала на 1-ом вагонном участке станции Исакогорка Северной железной дороги. Потом она получила место в общежитии и переехала жить туда. В 1939 году была переведена на должность токаря 3-го разряда. В апреле 1941 года бабушка вышла замуж, но война нарушила счастливые планы молодой семьи. Страшный голод. Смерть маленького сына. Тяжелый труд, когда пришлось заменить ушедших на фронт мужчин. Неделями она не видела своего мужа, который, имея бронь, работал на другом железнодорожном предприятии. Это были самые трудные годы в её жизни. Прабабушка Маша не любила вспоминать об этом времени, а когда рассказывала, то всегда плакала.
Пусть не в меня в прямом бою
Вонзался штык чужой огранки,
Прошли сквозь молодость мою
Года тяжелые, как танки.
О, трудный марш очередей
За хлебом,
Клеклым от бурьяна,
И над молчаньем площадей
Суровый голос Левитана…
Бабушка проработала токарем всю войну, до 15 июля 1945 года. Трудилась в комсомольско-молодежной бригаде, которую возглавлял Алексей Клепач. В декабре 1942 года он ушел добровольцем на фронт и героически погиб 10 октября 1944 года в Заполярье, повторив подвиг Александра Матросова. С горечью вспоминала бабушка о молодых ребятах, вагонниках, не вернувшихся с войны.
А те, кто остался в тылу, работали не покладая рук, стойко перенося все тяготы и трудности военного времени. Женщины и девушки стали главной ударной силой. Они работали практически на всех участках: в ремонтных цехах, у паровозных топок, в службе движения, о путейцах и говорить нечего – они почти сплошь состояли из женщин. Если в предвоенные годы количество женщин-железнодорожниц составляло 22,6%, то уже к середине 1942 года на Северной и Ярославской дорогах женский контингент превышал 55%.
Прабабушка была невысокого роста, хрупкая и с трудом доставала до токарного станка, поэтому мастер сколотил ей ящик под ноги, на который она вставала, чтобы работать. Иногда приходилось отстаивать несколько смен подряд, а еще ночами дежурить на крышах производственных помещений, когда немцы начинали бомбить станцию и железную дорогу. Девушки сбрасывали вниз специальными щипцами зажигательные бомбы, попавшие на крыши зданий, тушили загорания. Было очень страшно, хотелось убежать и спрятаться, но они не могли себе этого позволить, ведь они были комсомольцами и здесь, в тылу, своей ударной работой, помогали фронту, хотя порой валились с ног от усталости и пухли от голода. Чтобы как-то удалить голод, сушили очистки от картошки, собирали крапиву, лебеду. Летом спасал лес. Работали без выходных и отпусков. У бабушки в трудовой книжке есть записи военных лет о благодарностях и премиях. Вот одна из них: «За перевыполнение норм на 200% премирована 200 рублями. Приказ №107 от 20 ноября 1941 года».
«Всё для фронта! Всё для победы!» — таков был девиз тружеников тыла, среди которых была и моя прабабушка Мария Дмитриевна. Не случайно самой дорогой наградой она считала медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945гг.», а самым радостным воспоминанием – известие об окончании войны, когда все обнимали друг друга, плакали и смеялись.
Позднее бабушка и те, кто работал вместе с ней в вагонном депо в самые страшные военные годы, были приравнены к участникам войны. Ей было выдано удостоверение участника войны.
Мне запомнилось, как дома ей вручали юбилейную медаль к 60-летию Победы и бабушка рассказывала о своей жизни и о войне.
Жила в тылу —
Не воевала.
Но, темнолица и тонка,
Четыре года простояла
В очередях и у станка.
Бабушка прожила долгую жизнь. Воспитала двоих детей, передав им уважительное отношение к труду, к людям. Сама трудилась всю жизнь, выполняя любую работу на совесть.
Она оставила о себе добрую память у тех, кто знал ее и работал вместе с ней.
К сожалению, в моей памяти сохранилось мало личных воспоминаний о прабабушке, так как в то время, когда она была жива, я была еще мала и не понимала всей значимости человека, живущего рядом. Просто любила ее как добрую и ласковую бабушку и, чем могла, помогала ей.
Повзрослев, я услышала много хорошего о ней от своей мамы, бабушки, других родственников и чужих людей и поняла, каким замечательным, добрым, скромным и трудолюбивым человеком была моя прабабушка. Никакие жизненные невзгоды не сломили ее. Именно такие женщины вынесли на своих плечах все тяготы военного лихолетья. Я горжусь своей прабабушкой и постараюсь сохранить память о ней.
У каждого из них была своя война,
свой путь вперед, свои участки боя.
И только цель была у всех одна,
и эта цель – Победа!
Неприятности | Резюме, причины и факты
Бомбардировка Ома
См.
все СМИ
- Дата:
- 1968 — 1998
- Местонахождение:
- Белфаст
Лондондерри
Ольстер
- Участники:
- Британская армия
Ирландская республиканская армия
Северная Ирландия
Королевская полиция Ольстера
Соединенное Королевство
- Основные события:
- Кровавое воскресенье
Взрыв в пабе Бирмингема
Бомбардировка Ома
Просмотреть весь связанный контент →
Неприятности , также называемые Конфликт в Северной Ирландии , жестокий межконфессиональный конфликт примерно с 1968 по 1998 год в Северной Ирландии между преимущественно протестантскими профсоюзами (лоялистами), которые хотели, чтобы провинция оставалась частью Соединенных Штатов. Королевство и подавляющее большинство римско-католических националистов (республиканцев), которые хотели, чтобы Северная Ирландия стала частью Ирландской республики. Другими крупными игроками в конфликте были британская армия, Королевская полиция Ольстера (RUC) и полк обороны Ольстера (UDR; с 1992 под названием Королевский ирландский полк), и их общепризнанной целью было играть миротворческую роль, особенно между националистической Ирландской республиканской армией (ИРА), которая рассматривала конфликт как партизанскую войну за национальную независимость, и профсоюзными военизированными формированиями, которые охарактеризовал агрессию ИРА как терроризм.
Отмеченное уличными боями, нашумевшими взрывами, снайперскими атаками, блокпостами и интернированием без суда, противостояние имело черты гражданской войны, несмотря на то, что в учебниках классифицируется как «конфликт низкой интенсивности». Около 3 600 человек были убиты и более 30 000 получили ранения до того, как в 1919 году было эффективно достигнуто мирное решение, в котором участвовали правительства Соединенного Королевства и Ирландии.98, что привело к соглашению о разделении власти в Ассамблее Северной Ирландии в Стормонте.
Глубинное происхождение
История Смуты неразрывно связана с историей Ирландии в целом и, как таковая, может рассматриваться как восходящая к первому британскому вторжению на остров, англо-норманнскому вторжению в конце XII века, оставившем после себя волну поселенцев, чьи потомки стали известны как «старые англичане». После этого в течение почти восьми столетий Англия, а затем Великобритания в целом будут доминировать в делах Ирландии. Колонизация британских землевладельцев привела к массовому перемещению ирландских землевладельцев.
Самые успешные из этих «плантаций» начали закрепляться в начале 17 века в Ольстере, самой северной из четырех традиционных провинций Ирландии, ранее являвшейся центром восстания, где среди плантаторов были английские и шотландские арендаторы, а также британские землевладельцы. Из-за плантации Ольстера, как разворачивалась история Ирландии — с борьбой за эмансипацию католического большинства острова под господством протестантов, наряду с ирландским националистическим стремлением к самоуправлению, а затем к независимости после формального союза острова с Великой Великобритания в 1801 году. Ольстер развивался как регион, где протестантские поселенцы превосходили численностью коренных ирландцев. В отличие от более ранних английских поселенцев, большинство английских и шотландских поселенцев 17-го века и их потомков не ассимилировались с ирландцами. Вместо этого они крепко держались за британскую идентичность и оставались непоколебимо верными британской короне.
Образование Северной Ирландии, недовольство католиков и лидерство Теренса О’Нила
Из девяти современных округов, составлявших Ольстер в начале 20-го века, в четырех — Антриме, Дауне, Арме и Лондондерри (Дерри) — было значительное протестантское лоялистское большинство; двое — Фермана и Тайрон — имели небольшое католическое националистическое большинство; и три — Донегол, Каван и Монаган — имели значительное католическое националистическое большинство.
В 1920 году во время ирландской войны за независимость (1919–21), британский парламент, в значительной степени отвечая пожеланиям сторонников Ольстера, принял
Закон о правительстве Ирландии
, который разделил остров на две самоуправляемые области с делегированными полномочиями, подобными самоуправлению. То, что впоследствии стало известно как Северная Ирландия, было образовано четырьмя лоялистскими округами Ольстера, а также Фермана и Тайроном. Донегал, Каван и Монаган были объединены с оставшимися 23 округами острова и образовали южную Ирландию.
Англо-ирландский договор
это положило конец Войне за независимость, а затем создало Ирландское свободное государство на юге, придав ему статус доминиона в Британской империи. Это также предоставило Северной Ирландии возможность остаться за пределами Свободного государства, что она, что неудивительно, решила сделать.
Таким образом, в 1922 году Северная Ирландия начала функционировать как самоуправляемый регион Соединенного Королевства.
Две трети его населения (около миллиона человек) были протестантами и около одной трети (примерно 500 000 человек) были католиками. Задолго до раздела Северная Ирландия, особенно Белфаст, привлекала экономических мигрантов из других мест Ирландии, ищущих работу в ее процветающих отраслях по производству льна и судостроении. Лучшие рабочие места достались протестантам, но процветающая местная экономика по-прежнему давала работу католикам. Помимо давнего доминирования в политике Северной Ирландии, которое привело к Ольстерской юнионистской партии (UUP) в силу явного численного преимущества протестантов, лоялистский контроль над местной политикой был обеспечен за счет подтасовки избирательных округов, которые концентрировали и сводили к минимуму католических представление. Более того, за счет ограничения избирательного права налогоплательщиками (главами домохозяйств, которые платят налоги) и их супругами представительство было дополнительно ограничено для католических домохозяйств, которые, как правило, были больше (и с большей вероятностью включали безработных взрослых детей), чем их протестантские коллеги.
Тем, кто платил по ставкам более чем за одно место жительства (скорее всего, протестантам), предоставлялся дополнительный голос за каждый приход, в котором они владели имуществом (до шести голосов). Католики утверждали, что они подвергались дискриминации, когда дело касалось выделения государственного жилья, назначения на государственные должности и государственных инвестиций в районы. Они также с большей вероятностью подвергались преследованиям со стороны полиции со стороны почти исключительно протестантского RUC и специальной полиции Ольстера (B Specials).
Разделение между католиками и протестантами в Северной Ирландии имело мало общего с теологическими различиями, а было основано на культуре и политике. Ни история Ирландии, ни ирландский язык не преподавались в школах Северной Ирландии, было запрещено вывешивать флаг Ирландской республики, а с 1956 по 1974 год Шинн Фейн, партия ирландского республиканизма, также была запрещена в Северной Ирландии. Католики в целом идентифицировали себя как ирландцы и стремились к включению Северной Ирландии в состав ирландского государства.
Подавляющая часть протестантов считала себя британцами и опасалась, что они потеряют свою культуру и привилегии, если Северная Ирландия войдет в состав республики. Они выразили свою партизанскую солидарность через участие в протестантских профсоюзных братских организациях, таких как Орден апельсинов, который черпал вдохновение в победе короля Вильгельма III (Вильгельма Оранского) в битве при Бойне в 169 г.0 над своим свергнутым католическим предшественником Яковом II, чья осада протестантской общины Лондондерри ранее была прорвана Вильгельмом. Несмотря на эту напряженность, в течение примерно 40 лет после раздела статус Северной Ирландии, в которой доминировали профсоюзы, был относительно стабильным.
Признавая, что любая попытка оживить приходящую в упадок промышленную экономику Северной Ирландии в начале 1960-х годов также должна была бы решить проблему усиливающейся политической и социальной напряженности в провинции, новоизбранный премьер-министр Северной Ирландии Теренс О’Нил не только обратился к националистическим сообщества, но и в начале 1965, обменялись визитами с ирландским Taoiseach (премьер-министром) Шоном Лемассом — радикальный шаг, учитывая, что конституция республики включала утверждение суверенитета над всем островом.
Тем не менее усилия О’Нила считались неадекватными националистами и слишком примирительными лоялистами, в том числе преподобным Яном Пейсли, который стал одним из самых яростных и влиятельных представителей профсоюзной реакции.
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас
Ирландия и Первая мировая война – Краткий обзор – История Ирландии
Парад победы в Великой войне в Дублине в 1919 году. Соединенное Королевство Великобритании и Ирландии. Но ее опыт Великой войны сильно отличался от опыта Англии, Шотландии или Уэльса.
В Ирландии участие в войне было меньше, а потери были меньше, но война также вызвала гораздо больше разногласий и в конечном итоге помогла ускорить отделение Ирландии от Соединенного Королевства.
От самоуправления к Великой войне
Джон Редмонд инспектирует отряд ирландских добровольцев.
Когда в августе 1914 года разразилась война, Ирландия переживала серьезный конституционный и политический кризис.
Самоуправление или ирландское самоуправление было обещано либеральным правительством в рамках сделки с Ирландской парламентской партией с 1912 года. Однако ольстерские юнионисты во главе с Эдвардом Карсоном и Джеймсом Крейгом мобилизовались против самоуправления, сформировав собственную милицию Ольстерские добровольческие силы.
В ответ националисты сформировали конкурирующие Ирландские добровольцы, и в течение следующих двух лет обе стороны импортировали оружие в значительных количествах. К лету 1914 года это появилось, как будто Ирландия могла быть обречена на гражданскую войну. Однако кризис самоуправления был прерван более серьезным кризисом.
Когда в августе 1914 года разразилась война, Ирландия переживала серьезный конституционный и политический кризис.
В этот момент в Европе разразилась война, когда после убийства австро-венгерского эрцгерцога Франца Фердинанда сербским националистом Австро-Венгрия при поддержке Германии объявила войну Сербии.
Россия мобилизовалась для защиты своего союзника Сербии и Германии, опасаясь войны на два фронта с Россией и ее западным союзником Францией, в упреждающем нападении вторглась в Бельгию, Люксембург и Францию.
Великобритания объявила войну Германии и ее союзникам 4 августа 1914 года якобы в знак протеста против нарушения немцами суверенитета нейтральной Бельгии.
В Ирландии объявление войны Великобританией временно ослабило напряженность. И лидер профсоюзов Карсон, и лидер националистов Джон Редмонд заявили о своей поддержке военных действий, и самоуправление было приостановлено на время войны. Редмонд даже предпринял беспрецедентный шаг для лидера ирландских националистов, призвав ирландских добровольцев присоединиться к британским вооруженным силам во время выступления в графстве Вуденбридж Уиклоу 19 сентября.14.
Мотивы Редмонда были частично политическими, так как он нуждался в поддержке правительства Герберта Асквита для прохождения самоуправления. Он также надеялся, что ирландские добровольцы в британской армии смогут вернуться в качестве ирландской армии при самоуправлении и что служба на войне может ослабить враждебность между националистами и профсоюзами.
Но многие ирландские националисты, в том числе члены партии Редмонда, такие как Том Кеттл, также были искренне возмущены немецким вторжением в Бельгию и особенно зверствами, такими как разграбление Лувена.
Поддержка Джоном Редмондом британских военных действий вызвала раскол в ирландских добровольцах, но подавляющее большинство, в соотношении примерно 10:1, последовали за Редмондом в новую организацию, Национальные добровольцы.
Небольшая более воинственная группа, насчитывающая около 10 000 человек, сохранила название «Ирландские добровольцы», а секретная группа внутри них, возглавляемая членами Ирландского республиканского братства, планировала восстание против британского правления до окончания войны. В конце концов они подняли восстание на Пасху 19 г.16.
Вербовка
Всего во время войны в британских войсках служило 206 000 ирландцев. Уровень вербовки был самым высоким в Ольстере, который был таким же высоким, как и в самой Великобритании, Ленстер и Мюнстер составляли около двух третей британского уровня набора до призыва, в то время как Коннахт отставал от них.
Из тех ирландцев, которые служили в британских войсках во время войны; 58 000 человек уже были зачислены в британскую регулярную армию или флот еще до начала войны.
Из 140 000 человек, которые были добровольцами, завербованными во время войны, только 24 000 были из Редмондских национальных добровольцев и 26 000 из лояльных Ольстерских добровольцев. См. здесь.
Мотивы вступления в брак сильно различались. Некоторые профсоюзные активисты как с севера, так и с юга руководствовались верностью Короне и Империи. И вербовка действительно была самой высокой в оплоте профсоюзов на северо-востоке Ольстера.
Некоторые редмондские националисты также считали, что они борются за благое дело, за самоуправление и «в защиту малых наций» от «германского милитаризма».
Более 200 000 ирландцев и несколько женщин участвовали в войне.
Но вербовка также была довольно сильной в традиционных местах вербовки, таких как Дублин, Корк и Типперэри, где существовала давняя и аполитичная традиция службы в британских вооруженных силах.
Такие поощрения, как «выходное пособие», выплачиваемое семьям военнослужащих, также были привлекательными для безработных или низкооплачиваемых рабочих.
Ирландские сепаратисты, выступавшие против войны, называли тех, у кого были семьи в вооруженных силах и обычно враждебно относились к республиканцам, «женщинами разделения» из-за того, что они получали пособие при увольнении; подразумевается, что их лояльность была куплена.
Массовая добровольная вербовка, однако, характерна была главным образом для первых двух лет войны. В то время как 44 000 ирландцев поступили на военную службу в 1914 г. и 45 000 последовали за ними в 1915 г., это число упало до 19 000 в 1916 г. и 14 000 в 1917 г. и от 11 до 15 000 в 1918 г.
Обязательная военная служба или призыв на военную службу не были введены в Ирландии в феврале 1916 года, когда они были введены в действие в остальной части Соединенного Королевства, и только 19 апреля.18, что была предпринята попытка распространить его на Ирландию.
Хотя вербовка была меньше, чем в самой Британии, она по-прежнему представляла собой огромную мобилизацию ирландской рабочей силы — примерно каждый третий мужчина призывного возраста в Ирландии служил в британских войсках во время войны.
Ирландцы служили во всех британских вооруженных силах, но рекруты военного времени в основном были организованы в три ирландские дивизии, базирующуюся на севере и склонную к юнионистам, 36-ю ольстерскую дивизию и две южные дивизии — 10-ю и 16-ю ирландскую. Из этих трех последний, 16-й ирландец, имел наибольшее влияние со стороны редмондитских националистов.
На фронтах
Ирландские регулярные солдаты с самого начала войны участвовали в составе британского экспедиционного корпуса во Франции и Бельгии, понеся тяжелые потери в 1914 году, как и вся довоенная профессиональная британская армия.
Ирландские солдаты в битве на Сомме в 1916 году.
В 1915 году 10-я ирландская дивизия, включавшая Дублинский и Мюнстерский стрелковые полки, а также другие ирландские полки, была отправлена в Дарданеллы в попытке вывести Турцию из войны.
Они понесли очень тяжелые потери в последующей кампании Галлиполи, многие из них были новыми добровольцами военного времени, а не довоенными профессиональными солдатами. Тяжелые потери во время неудачной кампании в Галлиполи сильно повлияли на Ирландию и способствовали последующему снижению набора.
Затем 10-я дивизия была отправлена в Салоники на севере Греции для борьбы с болгарами, а позже, в 1917 году, в Палестину, чтобы снова сражаться с турками-османами. В 1918 г. некоторые ее части были переброшены на Западный фронт.
Весной 1916 года 16-я дивизия после периода обучения в Англии была отправлена на Западный фронт в Лоос во Франции. немецкая газовая атака 19 апреля16.
Ирландские части действовали на многих фронтах от Бельгии и Франции до Салоник и Галлиполи до Палестины. Они понесли большие потери.
И 16-я ирландская, и 36-я ольстерская дивизии участвовали в огромном британском наступлении на Сомме с июля по декабрь 1916 года.
Хотя обе дивизии показали себя хорошо и достигли поставленных целей, обе они понесли огромные потери в бою.Две дивизии фактически служили бок о бок в битве при Пашендейле в 1917, еще одно дорогостоящее и безрезультатное наступление.
Среди погибших на Сомме был член парламента-националист Том Кеттл. Другой член парламента, Уилли Редмонд, брат лидера Партии самоуправления Джона, был убит в битве при Мессине в следующем году.
Одним из последствий тяжелых потерь 1916-1917 годов, а также медленного набора в самой Ирландии стало то, что ирландские дивизии начали терять свой отличительный ирландский характер, поскольку потери часто заменялись новыми рекрутами или рекрутами из Англии. К 1918 ирландских дивизий все еще находились в полевых условиях и участвовали в великих сражениях того года, немецком весеннем наступлении и контратаке союзников в конце года, но к тому времени в их составе было много людей и частей из-за пределов Ирландии.
Между тем дома война имела противоречивые экономические последствия.
Ирландские фермеры процветали, поскольку британские зарубежные рынки продуктов питания и животных были временно отрезаны войной и кампанией немецких подводных лодок. Однако интенсивный экспорт продуктов питания из Ирландии создал большие трудности для городской бедноты, поскольку привел к росту цен на продукты питания. Несколько заводов по производству вооружений располагались в Ирландии, но в целом Ирландия не получила большой выгоды от участия в военной промышленности.
Противодействие призыву на военную службу
Митинг против призыва в Баллахдерин Роскоммон, 1918 год.
К 1918 году народная поддержка войны в Ирландии пошла на убыль. Помимо тяжелых потерь, понесенных ирландскими подразделениями, британскому правительству пришлось столкнуться с политическими проблемами.
Жестокое подавление сепаратистского вооруженного мятежа в Дублине в апреле 1916 года и особенно казнь лидеров повстанцев и массовые аресты радикальных националистов были крайне непопулярны.
Растущая уверенность сепаратистов была усилена решением британского правительства, после первоначального вынесения суровых уголовных приговоров, освободить всех заключенных, взятых после Восстания в конце 1916 и начале 1917 года.
Другой видный республиканец, Томас Эш, арестован Закон о защите королевства военного времени, умер во время голодовки в 1917 году.
В 1918 году попытка ввести призыв на военную службу вызвала массовое сопротивление в Ирландии.
Сепаратисты реорганизовались в политическую партию Шинн Фейн и, явно выступая против вербовки, войны и за независимость Ирландии, начали побеждать на дополнительных выборах. Самое печальное, что Эймон де Валера занял место, освобожденное Уилли Редмондом в графстве Клэр, который был убит, служа в британской армии на фронте.
Во-вторых, самоуправление, обещанное с 1912 г., так и не стало реальностью, несмотря на попытки возродить переговоры в 1916 г. и на Ирландской конвенции 1919 г.17 декабря под руководством нового премьер-министра Дэвида Ллойд Джорджа. Юнионисты к этому времени настаивали на разделе северо-восточного Ольстера от остальной Ирландии в случае вступления в силу самоуправления.
Все эти факторы означали, что к тому времени, когда призыв на военную службу был распространен на Ирландию в апреле 1918 года — в то время, когда британские войска находились под сильным давлением во время Весеннего наступления Германии — большинство ирландских националистов объединились против него.
Кампания против призыва объединила Шинн Фейн, Ирландскую парламентскую партию (которая в 1914 поощряла вербовку) во главе с Джоном Диллоном, католической церковью и профсоюзным движением, которые в знак протеста объявили однодневную всеобщую забастовку. Столкнувшись с массовой мобилизацией против призыва и возможным вооруженным сопротивлением омоложенных ирландских добровольцев, британское правительство отступило, и призыв на военную службу в Ирландии так и не был введен.
Сразу после окончания войны, в декабре 1918 года, Шинн Фейн уверенно победила на всеобщих выборах в Ирландии, получив 73 места из 105. 19 января19 они провозгласили независимость. Таким образом, Великая война, которая, как надеялся Джон Редмонд, умерший в начале 1918 года, сделает Ирландию с самоуправлением довольной частью Соединенного Королевства, на самом деле ускорила разрыв между Ирландией и Великобританией.
Потери и память
Потери со смертельным исходом на округ.
Всего Первая мировая война стоила Британской империи более 1,1 миллиона жизней, из них около 880 000 солдат из Великобритании и Ирландии.
Еще 2 миллиона получили ранения.
Ирландские жертвы зарегистрированы в мемориале ирландской войны в Айлендбридже в Дублине как более 49 человек.000 убитых на войне.
Однако это относится к погибшим в ирландских подразделениях, в число которых также входили солдаты из-за пределов Ирландии. Британский генеральный регистратор зафиксировал 27 405 смертей среди солдат, родившихся в Ирландии, в ирландских частях.
Однако эта сумма кажется слишком низкой, поскольку ирландцы также служили в других подразделениях британских вооруженных сил.
Не менее 37 000 ирландских солдат погибли в Первой мировой войне.
Недавнее исследование, например Джейсона Майерса, выявило по крайней мере 37,091 смертельный исход ирландцев. Северо-восток Ольстера пострадал больше всего, за ним следуют Дублин и Корк, а сельские округа средней полосы пострадали меньше всего.
К этому числу погибших следует добавить, с точки зрения воздействия войны на ирландское общество, еще 20 000 смертей в Ирландии из-за большой эпидемии гриппа 1918-1919 годов, которая была косвенным побочным продуктом Великой войны.