Содержание
Экономика компромисса. К 100-летию НЭПа в России: сборник документов
- Подробности
- Категория: «Связь Эпох»
Просмотров: 599
|
В этом году наша страна отмечала столетие начала НЭПа — социально-экономической политики и исторического периода, представившего альтернативу командно-административной модели последующих лет. Несмотря на недолгое время своего существования, НЭП показал возможности успешного применения рыночных механизмов в стране, настроенной на свершение мировой революции. НЭП в исторической перспективе стал жизненно важной передышкой перед сталинской модернизаций 1930-х гг., передышкой, помогшей вывести сельское хозяйство и промышленность на довоенный уровень.
Настоящая публикация подготовлена при поддержке Фонда «История Отчества» и включает в себя материалы из фондов Российского государственного архива экономики. В центре издания — повседневная экономическая реальность НЭПа, которой обычно уделяется недостаточно внимания. Три раздела сборника посвящены соответственно сельскому хозяйству, торговле и промышленности, причем упор делается прежде всего на внутренней торговле — связующем звене между другими сферами экономики. Для всех разделов были определены базовые, наиболее информационно насыщенные фонды по каждому направлению. Это фонды государственных органов, призванных осуществлять руководство экономической деятельностью по определенному направлению (Наркомата земледелия РСФСР, высших советов РСФСР и СССР, Комиссии по внутренней торговле при СТО СССР, Наркомата Внутренней Торговли СССР, Наркомата внешней и внутренней торговли СССР).
Предисловие и комментарии подготовлены Е.Р. Кураповой и В.С. Пушкаревым под общей редакцией А.
Библиографическое описание:Экономика компромисса. К 100-летию НЭПа в России: сборник документов / научный редактор А. В. Юрасов; ответственные редакторы Е. Р. Курапова, В. С. Пушкарев. — Москва : Кучково поле Музеон, 2021. — 872 с. ; [16] л. ил. ISBN 978-5-907174-58-0 Издание подготовлено при финансовой поддержке Фонда «История Отечества» Издательская программа Фонда «Связь Эпох» Купить Скачать PDF
|
В. Юрасова. Для настоящего сборника специалистами было отобрано 266 документов из 12 000, значительная часть которых ранее была засекречена. Вне всякого сомнения, «Экономика компромисса. К 100-летию НЭПа в России» существенно расширит источниковедческую базу по истории экономического развития России и СССР, восполнив имеющийся недостаток сведений по истории повседневной хозяйственной практики 1920-х гг.
В центральных губерниях беднота голодает подобно поволжанам. С богатых селений и с отдельных сильных хозяев, убиравших хлеб на 2–3 семьи, необходимо произвести дополнительный сбор хлеба в пользу голодающих.
Чибезова председателю СНК РСФСР9 В. И. Ленину с просьбой оказания крестьянам семенной помощи в период посевной кампании от 8 апреля 1922 г.)
<…>
Советская власть не только поддерживала кооперацию, но и вела ее активную пропаганду.
Хотя советская промышленность в целом и вышла на довоенный уровень к 1927 г., периодические кризисы хлебозаготовок мешали успешному обмену сельскохозяйственной продукции на промышленные товары, приводили к нарушению снабжения промышленных центров, «ножницам цен». О недовольстве крестьян положением, при котором на государственном уровне цены на сельскохозяйственную продукцию были ниже цен на промтовары, достаточно ясно сообщает следующий документ:
Прежде чем дойти тем или иным товарам в деревню, они проходят целый ряд трестов, синдикатов и т. п. учреждений, которые битком набиты должностными лицами, получающими большое жалование, но совершенно ненужными <…> Везем мы на рынок свой товар, а там торгаш кулак или Госторг говорит: «Вот тебе цена», а тут выгодно-невыгодно, приходится отдавать, так как говорят: «Дороже не имеешь права», кто же это установил право? И почему? А приходишь в лавку за товаром, который проходит через руки рабочих, там сразу бросается тебе в глаза «Цены без запроса», и тут уже цены установлены! Опять обошлись без тебя, крестьянина» (Письмо крестьянина Тамбовской губернии М. И. Полякова в редакцию «Крестьянской газеты» о высоких ценах на промышленные товары [Не ранее 19 мая 1926 г.])
Обычным явлением было широкое распространение кустарных промыслов. Уступкой большевистской власти рынку была частичная денационализация промышленных предприятий преимущественно легкой и пищевой промышленности при сохранении в руках государства крупных и стратегически важных предприятий, связанных с энергетикой, добычей и переработкой нефти, металлургией. Для управления государственным сектором экономики в 1921 г. был создан Госплан. В промышленности, не исключая и государственных предприятий, активно внедрялись принципы хозрасчета и рентабельности:
При разработке программы на [19]25/26 год необходима будет поэтому увязка ее с программой каменноугольной промышленности, учитывая технические возможности и необходимость сохранения известной гармонии в их дальнейшем развитии” (Обзор отдела финансирования и торговли ГЭУ ВСНХ СССР «Краткая характеристика финансового положения основных отраслей промышленности» от 23 апреля 1925 г.)
Обильно представлены также статистические материалы, договоры, уставы. Все вместе, эти документы рисуют перед читателем достаточно полную картину этого противоречивого периода.Вперед
- Фонд «Связь Эпох»
/
- «Связь Эпох»
/
Экономика компромисса. К 100-летию НЭПа в России: сборник документов
org/ListItem»>ИЗДАНИЯ
/
«Всех обезоружил НЭП»
Как советские писатели безуспешно искали новую идентичность в поездках на Беломорканал и почему у них ничего не вышло. Об этом и многом другом читайте во второй части интервью с историком литературы Натальей Громовой. А начало можете найти здесь.
— Я хотел задать несколько вопросов про конкретику книжек. Есть такая книга Михаила Золотоносова, которая выходила в «НЛО», — «Гадюшник», сборник документов писательских организаций. И у меня есть ощущение, что, когда среднестатистическому начитанному человеку, которому интересно это время, говорят «советские писатели 1930–1940-х годов», он представляет себе примерно такую картину, которую на этих документах демонстрирует Золотоносов.
То есть картину морального распада, того, как люди сражаются друг с другом за власть внутри системы. В общем, как кажется, картина очевидным образом несколько сложнее.
— Безусловно. Там еще странные фрейдистские комментарии, очень частые. Вдруг начинается такой психоанализ, что ты думаешь: «Боже мой, мне вот этого здесь не надо».
— Как вам кажется, можно ли говорить о существовании этого сообщества «советские писатели тридцатых годов»? Что это было за сообщество и по каким законам оно существовало?
— Ни в коем случае такого сообщества не существовало. Это назначенное сообщество. Я делала специальную выставку, она называлась «РАПП и попутчики». Это было года два назад, до коронавируса — теперь все будет «до войны» и «после войны». Это была выставка, где показано, как из абсолютно поразительных потоков — какие-нибудь перевальцы, пролеткультовцы, лефовцы — это огромный мир, где существует множество разветвлений. Это как бы продолжается, извините, Серебряный век, он еще не умер, у него не перебит еще позвоночник в 1920-е годы.
Особенно НЭП позволяет всем создавать кооперативные издательства, жить какой-то жизнью — разумеется, уже в полупридушенном состоянии. Уже случился «философский пароход» и часть тех писателей, которые были непримиримы к этой реальности, уже отъехали. Тех, кто остался, вызывает к себе товарищ Троцкий — те же Сельвинский и Пастернак прошли через все эти разговоры, через общение с верхушкой власти. Потому что писатели и поэты в какой-то момент понимают, что управляется все сверху. Наши начальники советские выросли на литературе, они очень серьезно к ней относились. Они сами были публицисты, они понимали вес слова. В России слово все равно очень много значило.
Прозаики. Один из экспонатов выставки «Литературные войны 1920–1930-х годов: РАПП и попутчики».
Государственный литературный музей
— Если мы говорим о литературных войнах, мы говорим в первую очередь о литературной критике — в широком смысле, естественно.
— Войны начнутся где-то со второй половины 1920-х годов, когда из Пролеткульта будут созданы ВАПП, а потом РАПП.
Будет группа Воронского, которая связана с Троцким и прочими. Будет группа, связанная уже со сталинской линией. Эти группировки — отчасти клоны… Например, «Перевал» был создан Воронским, поэтому его постигла такая страшная судьба. Просто сейчас я не могу быстро историю литературы рассказать…
Ни о каком сообществе советских писателей говорить нельзя ровно потому, что это идущие потоки, очень разнообразные и живые. Опять же, моя подруга Лена Лурье, которая работает в Переделкине в музее Пастернака, занималась сибирскими писателями, и выяснилось, что они приехали в Переделкино с опытом Гражданской войны в Сибири, они очень жестко и натуралистично писали. Или прекрасный Зазубрин, написавший «Щепку», был человеком с невероятным трагическим опытом войны. Это честные были люди. Да, они становились в какой-то момент большевиками. Но у них был кровавый опыт за плечами, и они об этом писали всерьез. Эти писатели как тысяча потоков, которые не сливаются; сливает их власть.
Была самостоятельная организация, которая образовалась снизу, — она называлась ФОСП (Федерация объединений советских писателей).
Был тот же РАПП. Ведь что потом происходит: товарищ Сталина, который играет в свои шахматы с писателями, превратил сначала РАПП в волков партии, которые смотрят за писателями-попутчиками и жрут их время от времени, следя, чтобы они не писали «не то». Затем Сталин разгоняет в 1932 году РАПП, а вслед все, что выросло снизу, все писательские организации. Собственно, это очень похоже на то, что сейчас происходит. То есть все, что дышит самостоятельно, не создано властью, должно быть уничтожено. Поэтому Пильняк и Замятин — их уничтожают… один возглавлял ФОСП в Ленинграде, второй в Москве. Происходит это адово дело в 1929 году, когда их обвиняют в том, что они печатали книги на Западе. Не будем забывать, что все советские писатели от Горького до Алексея Толстого печатались на Западе! Разгоняются эти организации, потом идет атака на Булгакова, потому что он связан со сменовеховцами, с журналом «Россия»… Дальше тайная вечеря конца 1932 года советских писателей: у Горького в доме. Сталин встречается с писателями и объявляет, что они — инженеры человеческих душ.
Вот одни делают танки, другие льют сталь, а вы делаете самое главное — вы создаете души людей.
— «Узел» — это буквально книжка о том, как очень разные авторы друг с другом связаны…
Сначала в 20-е годы были связаны по дружбе и общим интересам в кружках и объединениях. А потом в 30-е все больше их объединяют в писательские бригады: еще до первого съезда Союза писателей — поездки по стройкам. Главный инициатор и этой идеи — Горький. На Соловках, на Беломорканале он бескорыстно верит, что там создадут нового человека. Надо сказать, что эта идея терзала многих достойных людей со времен просветителей и французской революции. У Горького было много хороших литературных идей: от детской литературы до серии о молодом человеке XIX-XX веков… туда же можно издательство «Академия» отнести. Но одновременно он хотел, чтобы все литераторы участвовали в создании истории фабрик и заводов — каждый писатель. Начинаются эти бесконечные совместные писательские поездки. Не надо забывать, что по пути писатели видят вагоны с раскулаченными, много чего жуткого видели по пути, иногда писали об этом в дневниках.
Второй акт этой драмы состоит в том, что писатели едут на Беломорканал. Это одна из самых «красивых» идей товарища Ягоды — сделать некий пиар-проект, чтобы писатели осветили его гениальное изобретение. Действительно, крестьянам, даже раскулаченным, надо платить, а рабский труд заключенных — ничего не стоит… Но для этого писатели должны объяснить всем, что это очень правильно. ОГПУ одевает заключенных в чистые комбинезончики, посыпают песком дорожки, и товарищ Зощенко начинает писать «Историю одной перековки»… все верят в этот театр. И писатели соединяются в создании общей книжки о Беломорканале им. Сталина.
— То есть я правильно понимаю, что, на ваш взгляд, в литературе 1930-х годов вообще не было никаких субъектов, кроме государства?
— Нет, субъектами писатели все равно были. Когда пошли на войну и почувствовали, что причастны к общему делу. У них возникает новый позыв, они действительно соединяются в некое сообщество, у них есть некая платформа. Иногда она возникала, но не тогда, когда их силой загоняли под одну крышу.
Описания Первого съезда Союза писателей выглядят фальшиво, а если по-честному — по дневникам, а не по тому, что написано в официальной прессе, видно, как это комично, скучно, ненатурально и никто ни с кем не соединяется. На чем им соединяться? Это амбициозные люди. Грубо говоря, даже если убрать идейный фактор, это люди, у которых нет общей цели. Ну какая у них общая цель? Шварц дружил с Тыняновым, с Кавериным — они могут соединяться, но по интересам. Эйхенбаум со Шкловским… А как соединить их с Алексеем Толстым?
У всех своя судьба, это невозможно. Даже когда писатели в XIX веке собирались, играли, пили, они хотя бы на почве общего пьянства соединялись, выясняли, кто лучше. Но писательский союз — это все равно абсурд, он и сейчас-то абсурден. Для издательских дел — да… В истории с «Узлом» понятно, что это люди, которые постепенно теряют себя, свой талант и проигрывают в игре с властью. Луговской пытался себя вынуть за волосы из этого. Дмитрий Петровский просто свихнулся. Тихонов потерял дар.
А Пастернак прошел достойно свой путь, но у нас таких Пастернаков больше нет. Сейчас я еще второго такого человека вижу, но он действительно тоже уникальный.
— А кто этот второй человек?
— Евгений Львович Шварц.
— В «Узле» одна из первых главок небольших посвящена Парнок. И когда я читал остальную часть книги, у меня все время где-то на фоне маячили — и они тоже там появляются, но, собственно, книга им не посвящена — Белый и Кузмин. Как нам вообще соединить эти две истории литературы, как эти авторы в этот «Узел» вписывались?
— Я сейчас попробую объяснить, потому что я этим тоже занималась. Моя книга «Последняя Москва» — она про дом Добровых, Даниила Андреева, историю существования, доживания людей Серебряного века в новой советской реальности. Эти люди не существуют в этой реальности как прежде, то есть они не могут уже ни создавать кружков, ни преподавать нормально — они все время натыкаются на некие стены. Потому что не надо забывать, что, например, дневники Андрея Белого были арестованы, и он фактически вытаскивал и свою жену, и ее бывшего мужа, и все это привело его к ранней смерти.
Также в это время существует Чулков, очень интересный человек, который определял целую эпоху — а он сидит в 20–30-е годы на Смоленском бульваре, дом восемь, и старается приспособиться к новой власти, но у него не выходит. И существует Софья Парнок. Это все люди, которые знают, что они обречены, но им надо выжить в новой ситуации. Это — конец эпохи, и, в общем, все об этом догадываются, но есть люди, которые переваливают через эпоху, как Мейерхольд, который умудряется жить и там, и здесь, но конец всегда один, к сожалению, у таких как Мейерхольд. Станиславский — да, умирает своей смертью, но нить его существования все равно истончается. Это люди, которые уходят. И вот что я хочу сейчас написать, и, собственно, я про это и пишу: это про прежних людей. Как они в этих углах и щелях — особенно это очень видно по арбатским переулкам, где они доживали в особняках, превращенных в коммуналки или углах доходных домов…
Просто есть целая мемуарная литература про этих людей щелей, про «бывших» и про их детей, которые, сохраняя органическую связь с прежней культурой, пытались жить в новой культуре, надевая на себя маски, притворяясь или существуя как бы в параллельном существовании.
Почему меня так интересует фигура Даниила Андреева: вовсе не из-за «Розы Мира» и его мистических сочинений. Он меня интересует как автор романа о 1937 годе «Странники ночи». Этот сюжет состоит в том, что он именно про людей, которые по ночам стучатся друг к другу в дверь и в разговорах пытаются придумать ту Россию, которой быть не может. Но они хотят ее пересоздать. Про что я хочу написать? Это история Николая Стефановича, талантливого поэта, надо сказать, известного в узких кругах, который как раз является учеником Чулкова и входит в его дом, и он мыслит себя продолжением Серебряного века. Но он еще агент НКВД, с его подачи будут сажать этих «бывших» молодых людей. И понимаете, в чем тут ужас: то есть я понимаю, что он, конечно, психически был сдвинут, но это время, кого только не сдвигало. Он чувствует власть над этими людьми, и одновременно он тонкий поэт, который читает им стихи — а они ведь покупаются на то, что он поэт. Поэтому они и пускают его к себе. У них будет ужасная судьба, у каждого.
И потом третий его сюжет: это когда он сдает уже круг Даниила Андреева, то есть когда он получает в руки «Странников ночи». Там, возможно, были еще другие люди, но он точно был тем, кто сдал Даниила Андреева. А потом он пишет Пастернаку, ну, не про это, разумеется, и Пастернак называет его замечательным поэтом, и потом они устраивают вечера посмертные и вообще его возносят. Это драма людей, которые ищут свое место в жизни. Но мы не можем этих трагедий избежать, потому что вот это проживание «бывших» людей, которые длят Серебряный век на фоне советской жизни, — это одна из самых страшных картин, которую я вообще когда-либо наблюдала, потому что там видно, как люди пытаются мимикрировать, а их все равно узнают, это самое страшное. То есть они ходят на собрания, они ходят на субботники, они что-то из себя изображают, они понимают, как надо говорить, — но они все равно попадаются, потому что выглядят по-другому, у них осанка другая, у них лица другие.
Даниил Андреев, 1947
— А как было устроено взаимодействие «бывших» людей с разными кругами официальных писателей, потому что это взаимодействие же было.
Как для себя люди из круга Кузмина объясняли дружбу… ну, не с чекистами, но с официальными писателями?
— Если взять Ленинград, то «Звучащая раковина» исчезает, возникают, какие-то советские издательства, тот же Кузмин вполне с ними взаимодействует… Надо же как-то доживать. Это естественно, они не могут не взаимодействовать, потому что сегодня ты — Михаил Слонимский, сын известных родителей, племянник Венгерова, за тобой история литературы, а завтра ты пишешь роман об оппозиции. Скажите, это какой круг? Он вообще принадлежит к какому кругу? Он пишет об оппозиции, встречается с чекистами, собирает материал. Вот вам, пожалуйста, и это на каждом шагу, вот эти линии: сегодня ты граф Алексей Николаевич Толстой, и ты друг всех друзей, а завтра ты кто? Лауреат Сталинской премии, тебе твои бывшие товарищи пишут письма из лагеря. А Алексей Николаевич откладывает эти письма в сторону, чтобы ему не мешали работать. Вот тут вот Сталин, а вот тут Алексей Николаевич, голосуйте за Алексея Николаевича Толстого в Верховном Совете.
Это как? Это не есть разделение. Вот для Пастернака — моя любимая история, когда он встречается с несчастным бывшим рапповцем Афиногеновым, всеми брошенным, — для Пастернака не существовало этих границ. Он живет своей жизнью, тоже очень непростой, но это его путь, он не притворяется, он проходит свои пути, свои заблуждения. Но, когда он видит, что человек упал, как Афиногенов, он начинает его поднимать, ему помогать.
Или есть путь Олеши и Катаева. Один сидит в гостинице «Националь» и пьет с утра до вечера, но перед этим пишет сценарий, какую-нибудь «Ошибку инженера Кочина», страшнее фильма я вообще не видела. Он весь происходит на Лубянке, он весь про то, как враги то винт какой-нибудь отвинтят, то ужасное сделают — ну, вредят. Весь фильм про вредителей.
Или, например, мой любимый Виктор Борисович Шкловский. Это уж вообще красота… Про каждого из них интересно думать, потому что это не какая-то слипшаяся масса, это абсолютные единицы, за исключением там Сафронова и иже с ним — тогда уже пришли какие-то монстры, на которых неинтересно смотреть.
На Маршака интересно смотреть, да и на каждого интересно. Потому что тот же Кузмин или тот же Белый — да нет, Белый, который вернулся. — это же человек, который сначала верит во все. Кузмин, разумеется, выживает. Софья Парнок, разумеется, выживает. Но у каждого из них свой взгляд и своя позиция. Другой вопрос, что в какой-то момент они понимают: дело пошло не туда. Понимаете, всех еще очень обезоружил НЭП. Я не случайно с этого начинала книжку. Потому что у многих возникло ощущение, что время так и будет развиваться, что просто произошел какой-то вывих в виде военного коммунизма. Все, вывих вправился, начался какой-то спокойный полукапитализм, существуют издательства, мы собираемся — и вдруг ужесточается цензура…
Ю.К. Олеша, А.Н. Толстой, Л.В. Никулин, В.И. Стенич (Сметанич) на Первом съезде советских писателей.
Государственный литературный музей
— Последний вопрос: для меня книга про Шестова оказалась очень неожиданной, потому что я ее как-то никак не ожидал в вашей библиографии увидеть.
Расскажите, пожалуйста, как получилось, что вы занялись сюжетами вокруг ранних годов Шестова.
— Последствия моей большой десятилетней работы в музее Цветаевой — это когда я нашла дневники сначала Ольги Бессарабовой, я их издавала. Ну, не буду сейчас объяснять, но внутри этих дневников находились дневники некой женщины, звали ее Варвара Малахиева-Мирович.
— То есть просто были вложены в архиве?
— Они не просто были вложены, это были ее переписанные дневниковые тетрадки. Надо сказать, что дневники Ольги Бессарабовой тоже уникальные, их уже нет в продаже. Они были организованы как своеобразная хроника времени, и туда было вписано очень много писем, но самое главное: когда я их открыла, я наткнулась на множество известных имен — Даниил Андреев, Леонид Андреев, Алла Тарасова, та же Цветаева, то есть я сначала не верила своим глазам. Когда я открыла эти дневники, я думала, что это мистификация. Но читать их было — наслаждение. И там шла огромная жизнь. Революция.
Двадцатые годы. Все бегут в Сергиев Посад, она называла это Сен-Жермен Сергиевого Посада. Там был и Флоренский, Самарины, Мансуровы, Урусовы, там был и Фаворский — кого там только не было! И все они там жили, спасались.
Потом я начала искать дневники Варвары Григорьевны Малахиевой-Мирович, которые мне показались — по нескольким тетрадям с выписками — еще более поразительными. Я их нашла в доме художника и скульптора Дмитрия Михайловича Шаховского, внука Дмитрия Ивановича Шаховского, главы Кадетской партии, и так началась моя очень длинная и поразительная история с семейством Шаховских. Потому что я эти дневники выпрашивала месяцев девять, их не хотели мне давать, их было сто пятьдесят девять тетрадей, по-моему. Попутно я из той истории узнала, что вместе с дневниками там хранились письма Льва Исааковича Шестова. Варвара Григорьевна Мирович в свои дневники вобрала Серебряный век, революцию, тридцатые годы (дневник она вела с тридцатого по пятьдесят четвертый год). Конечно, эти тетрадки меня абсолютно перевернули и вытащили из советского времени, которое мне было понятно.
Ну, такая у меня карта ложится, ничего не могу сделать. Варвара Григорьевна все время рассказывала про свои отношения с Шестовым — если бы этих страниц не было, я бы и книжку не могла бы написать. И мне тогда показалось, что это ее какие-то дамские представления — на старости лет решила про все романы рассказать, хотя это не женский дневник, это вообще-то дневник человека, который занимается самоисследованием философским. Дневники мы издали, но мы издали только десятую часть этих тетрадей, я вынула оттуда все самое интересное. Они вышли в 2015 году в Редакции Елены Шубиной.
И потом, уже после смерти Дмитрия Михайловича Шаховского, после издания дневников, нашлись письма Льва Шестова и мне предлагают их взять и напечатать. Понятно, что у меня просто было потрясение. Их роман — Варвары Мирович и Шестова — не главное, что меня волновало, меня интересовало, откуда взялся философ Лев Исаакович Шестов, почему он вдруг стал философом-экзистенциалистом. Я догадывалась, что эта история, которой не существует в его биографии, той, которую написала его дочь, явилась началом его философии трагедии.
Другой вопрос, что была масса загадок…
Про это, собственно, книга «Последняя Москва», которую я еще раньше писала про Варвару Мирович и Льва Шестова в более свободном жанре: про две реальности, с которыми я столкнулась в жизни очень серьезно, потому что у меня получилось так, что часть книг я писала про время советское, а часть — про время совсем иное. И вот это иное время, которое меня манит, и оно мне дорого, я для себя называю временем Трех Сестер, которые живут советской жизнью. Вот они, Три Сестры: Чехов умер, а они все продолжают жить, и я за ними смотрю, за этими Тремя Сестрами за этими чеховскими героинями и героями. Вот я не могу до них дотянуться внутренне, хотя я про них все время тоже пишу. Вот Лев Исаакович, и эта книга фактически выросла, конечно, потому что, если бы я просто опубликовала письма, все равно было бы ничего не ясно. Письма были в двадцатом году брошены в печку. От них осталось то, что осталось. Да, достаточно много осталось, но нет начала и конца, что-то обгорело.
Их вынула из печки Олечка Бессарабова которая написала первые дневники. Там есть его письма, есть письма Варвары к подруге, из которых тоже очень много становится ясно, но главное: там есть вот эта завязь из Серебряного века, а потом начала эмиграции шестовской, и рефлексия Варвары, которая с ним все время разговаривает, и, когда он умирает, она все время с ним продолжает этот разговор. Хотя с кем только эта женщина не была связана, с кем у нее только не было отношений, но Лев Исаакович был человеком, который определил фактически все ее сознание, это просто чрезвычайно интересно. Он — и еще Лев Толстой, который тоже там присутствует. И она, собственно, едет к Толстому, чтобы договориться о встрече его с Шестовым.
Я считаю, что свою задачу, опубликовав письма Шестова и Варвары Мирович, я выполнила. Тайны его судьбы там приоткрылись.
Два года нэпа: достижение на данный момент
Национальная политика в области образования была объявлена в 2020 году Министерством развития людских ресурсов как попытка преобразовать систему образования для удовлетворения потребностей Индии в 21 веке.
Поскольку мы следуем федеральной системе управления, любая реформа, начатая правительством, может быть реализована только после того, как центральное правительство объединится с законодательными собраниями штатов.
Обычно это утомительный процесс, но для НЭПа 2020 прийти к консенсусу в отношении амбициозной реформы было относительно легко. НЭП 2020 — это модернизация образовательной политики, которая была реализована в 1986. Предыдущая политика в области образования была сосредоточена только на решении проблемы доступности образования для всех.
Правительство обозначило график реализации всей политики до 2040 года, что дает правительству, стартапам в области образовательных технологий, преподавателям, школам, колледжам/университетам и всем заинтересованным сторонам еще 18 лет для полной реализации политики и продолжения строительства. нация. Намереваясь построить более инклюзивную, сплоченную и продуктивную нацию, Национальная политика в области образования на период до 2020 года (НПО) предусматривает ряд новаторских реформ.
НЭП 2020 намерен отказаться от традиционной структуры 10+2 и заменить ее структурой 5+3+3+4. Новая структура будет ориентирована на формирующие годы обучения учащихся. Структура 5+3+3+4 будет соответствовать возрасту от 3 до 8, от 8 до 11, от 11 до 14 и от 14 до 18. В новой структуре основное внимание будет уделяться основным понятиям, которые будут усвоены в самой школьной программы.
Система образования в Индии на протяжении веков была сосредоточена только на учебных программах и тестах способностей. В рамках новой реформы НЭП потребовал сокращения существующей учебной программы и уделения большего внимания профессиональному образованию, ориентированному на результат, наряду с акцентом на экологическом образовании. Эта реформа расширит возможности студентов и даст им возможность выбирать курсы, которые они хотят изучать одновременно, в разных учебных заведениях. Это было воспринято отраслью как долгожданный шаг.
Реформа делает упор на целостную, ориентированную на учащихся и гибкую систему, которая превратит Индию в динамичное общество знаний.
В соответствии с ним НЭП предложил колледжам и университетам создать Академический кредитный банк. Студенты получат возможность зарабатывать кредиты на каждом внутреннем и внешнем экзамене и практических занятиях в зависимости от их результатов. Кредиты, полученные в процессе, будут сохранены, и окончательная степень будет оцениваться на основе кредитов, хранящихся в Академическом банке кредитов.
Еще одним важным аспектом НЭПа 2020 является улучшение регулирования высшего образования путем введения единого регулятора, который будет следить за всеми учреждениями, кроме медицинских и юридических колледжей. В рамках НЭПа будут сформулированы одни и те же нормы как для государственных, так и для частных вузов. Наряду с этим для поступления в высшие учебные заведения и университеты будет проводиться единый вступительный экзамен.
Индийская система образования всегда ощущала препятствия для обучения на родном языке, так как всегда существует разрыв между имущими и неимущими.
Чтобы решить эту проблему, НЭП 2020 сделал акцент на проведении занятий/лекций на региональных языках. В новой политике четко указано, что ни один образовательный институт или университет не будет навязывать или противопоставлять какой-либо язык.
NEP также открыла двери для стартапов в сфере образовательных технологий, где они могут помочь в обеспечении бесперебойной работы. В соответствии с реформой NEP попросил стартапы в области образовательных технологий развивать навыки 21-го века среди студентов по всей Индии, создавая автономные учебные заведения. Эти учреждения будут поощрять отраслевое и академическое сотрудничество с региональными университетами и сосредоточатся на разработке учебных программ, отраслевом обучении, финансировании исследований и создании центров передового опыта в различных отраслях.
Этот шаг сделает учащихся находчивыми и готовыми к будущему, поскольку упор будет сделан на развитие таких навыков, как критическое мышление, решение проблем, творчество, цифровая грамотность и другие.
Политика также направлена на развитие многопрофильного образования и исследовательских университетов наравне с IIT и IIM по всей стране.
В заключение, НЭП является правильным шагом на пути к столь необходимым революционным изменениям в индийской системе образования, которые будут должным образом отражены в запланированных инвестициях. Два года — короткий срок для оценки любой политики, а с НЭПом предстоит долгий путь. Политика здесь, чтобы изменить лицо образования, и мы все еще находимся в начальных годах реализации.
(Автор является соучредителем платформы ускорения карьеры)
Как НЭП 2020 изменит всю индийскую систему образования Основы. Он радикально меняет жизнь многих школьников и студентов колледжей, вводя творчество, обучение, эксперименты, визуализацию и искусство в образовательный сектор.
С самого начала НЭП 2020 продолжал меняться с изменением периода времени.
Заметные изменения, внесенные в структуру образования (10 + 2) посредством НЭП 2020
Внедрение структуры 5+3+3+4 (предварительное/дошкольное и высшее образование)
Данная структура подразумевает разную возрастную группу ребенок для выполнения школьной жизни.
Эта концепция выводит точный возраст/стадию того, как ребенку должно быть обеспечено образование самого высокого качества. Возрастная группа указана как —
От 3 до 8 лет
От 8 до 11 лет
От 11 до 14 лет
От 14 до 18 лет
Он состоит из 12 лет жизни ребенка, посвященных образованию, и 3 лет предшествующего образования.
Разберем это понятие в виде таблицы —
| Классы | Возрастная группа |
Дошкольное учреждение (Анганвади / Игровая школа) Класс 1-2 | От 3 до 6 лет От 6 до 8 лет |
| Класс 3–5 | От 8 до 11 лет |
| Класс 6–8 | От 11 до 14 лет |
| Класс 9–12 | От 14 до 18 лет |
Целью этой концепции является предоставление ребенку начального образования, а затем стремление к более высокому уровню образования детей.
Ребенок может войти в мир творчества и обучения в возрасте 3 лет. Он/она может создавать и выбирать лучший мир для себя.
Использование родного/регионального языка в качестве средства обучения
Внедрение родного языка в новую систему образования является очень уважительным жестом. В соответствии с этой концепцией система образования стремится не только продвигать родной язык, но и придавать большое значение различным региональным языкам. Теперь учащиеся могут изучать концепции на разных языках до 5-го класса. Это также помогает учащимся понять важность и корни их родного языка.
Различные варианты для студентов бакалавриата
На бакалавриате студенты могут выбрать желаемые курсы на 1, 2, 3 или 4 года. Они могут стремиться завершить желаемые курсы за 1 год, получить сертификат в течение определенного периода времени, диплом за прохождение любого двухлетнего курса, а затем курсы на получение степени в течение 3 или 4 лет.
Это также поможет студентам выбрать лучший курс, исходя из их способностей.
Обеспечение равного образования для всех полов и категорий
Эта идея состоит в том, чтобы продвигать образование для каждого пола, касты, категории и инвалидности. Все равны в плане получения надлежащего образования. Образование – это право и сила каждого ребенка в этом мире. Эта концепция помогает в предоставлении образовательных услуг для представителей различных каст, категорий или полов. Эта концепция всегда верит в предоставление образования тем детям, которыми общество пренебрегает из-за их низкой касты, трансгендеров и любых видов инвалидности.
Другие изменения, внесенные в рамках НЭП 2020
1. Конец количества вступительных экзаменов, проводимых для студентов, чтобы поступить в различные признанные университеты.
2. Разработка различных способов обучения, таких как онлайн-классы.
3. Внедрение цифрового образования на онлайн-платформе.