Мария Михайловна Лермонтова. Мария михайловна лермонтова
Мать Лермонтова – Мария Михайловна,
Мать Лермонтова – Мария Михайловна, родившаяся ребенком слабым, болезненным и нервным, и взрослою все еще выглядела созданием хрупким и малопривлекательным. И на таком "хрупком создании" бабник, представитель захудалого рода, кутила и самодур Юрий Михайлович женится. Ради тещиных деньжат.
Супружеская жизнь, естественно, счастливой не была. Вместо них были ссоры. И даже большие ссоры. И вот тут то ли по гениальному замыслу тещи – Е.А.Аресеньевой, то ли так уж само получилось, но произошло следующее:
"Может быть, распущенность помещичьих нравов того времени сделала свое, но только в доме Юрия Петровича очутилась особа, занявшая место, на которое имела право только жена. Звали ее Юлией Ивановной, и была она в доме Арсеньевых в тульском имении, где увлекался нежным к ней чувством один из членов семьи. Охраняя его от чар Юлии Ивановны, последнюю передали в Тарханы в качестве якобы компаньонки Марии Михайловны. Здесь ею увлекся Юрий Петрович, от которого ревнивая мать старалась отвлечь горячо любящую дочку". (П.А.Висковатов. М.Ю.Лермонтов. Жизнь и творчество. М.: "Современник", 1987, с.38).
И вот, в такой военно-семейной обстановке на белый свет появился Михаил – слабый ребенок, рожденный от слабой матери.
Вскоре его мать – Мария Михайловна умирает. На ее могильном мраморном памятнике была сделана надпись:
Под камнем сим лежит тело
Марии Михайловны
Лермонтовой.
Урожденной Арсеньевой,
скончавшейся 1817 года, февраля 24 дня, в субботу.
Житие ей было 21 год, 11 месяцев и 7 дней.
Мальчик, оставшийся без матери, остался еще и без отца, которого боевая теща постаралась разлучить с любимым внуком.
И за воспитание будущего русского поэта взялись нерусские воспитатели: сначала бывший офицер наполеоновской гвардии Жан Капе, затем эмигрант Жан Пьер Жандро, затем англичанин Ф.Виндсон. Домашним доктором в семье Е.А.Арсеньевой был еврей Ансельм Леви.
Ну, в общем, воспитатели будь здоров! Русских сказок, слышать мальчику не довелось, о чем он и сожалел позднее.
Результаты воспитания и результаты наследственности были весьма наглядны. Известно, что почти все написанное Лермонтовым, имеет автобиографическое значение, т.е. является как бы проекцией его духовного мира, отражением многих событий, происходивших реально. Так, например, Лермонтов в основных своих чертах явно является прототипом Арбенина. И вот, как он изображает в одном из отрывков неоконченной повести развитие его характера:
"Он семи лет умел уже прикрикнуть на непослушного лакея. Приняв гордый вид, он умел с презрением улыбнуться на низкую лесть толстой ключницы. Между тем природная всем склонность к разрушению развивалась в нем необыкновенно. В саду он то и дело ломал кусты и срывал лучшие цветы, усыпая ими дорожки. Он с истинным удовольствием давил несчастную муху и радовался, когда брошенный камень сбивал с ног бедную курицу".
В раннем детстве М.Лермонтов с истинным удовольствием давил мух, когда стал постарше – получал удовольствие от того, что давил чувство собственного достоинства других людей.
Как и Саша Арбенин, Лермонтов в детстве перенес продолжительную болезнь, на нем постоянно показывалась сыпь, мокрые струпья, он был весьма золотушным ребенком, страдающим "худосочием", что и было, по мнению бабушки, причиной оставшейся на всю жизнь кривизны его ног.
Впрочем, Екатерину Алексеевну дегенерация собственного внука даже забавляла:
"Очень подсмеивались мы над ним в том, что он не только был неразборчив в пище, но никогда не знал, что ел – телятину или свинину, дичь или барашка. Мы говорили, что, пожалуй, он со временем, как Сатурн, будет глотать булыжник. Наши насмешки выводили его из терпения; он спорил с нами почти до слез, стараясь убедить нас в утонченности своего гастрономического вкуса; мы побились об заклад, что уличим его в противном на деле. И в тот же самый день, после долгой прогулки верхом, велели мы напечь к чаю булочек с опилками, и что же? – Мы вернулись домой утомленные, голодные, с жадностью принялись за чай, а наш-то гастроном Мишель, не поморщась, проглотил одну булочку, принялся за другую и уже придвинул к себе третью, но Сашенька и я – мы остановили его за руку, показывая в то же время на неудобоваримую для желудка начинку. Тут не на шутку взбесился он, убежал от нас и не только не говорил с нами ни слова, но даже и не показывался несколько дней, притворившись больным". (П.А.Висковатов. М.Ю.Лермонтов. Жизнь и творчество. М.: "Современник", 1987, с. 107).
Известно, что все дегенераты очень любят "обезьянник" – театр, любят массовые, пустые зрелища типа футбола и хоккея. Не исключение в данном случае и М.Лермонтов: будучи уже в Москве он просил тетку выслать ему воск, потому что и в Москве он "делает театр, который довольно хорошо выходит, и где будут играть восковые куклы".
Или вот, сцена IV из романтической драмы "Странный человек" характеристика Владимира Арбенина, под именем коим Лермонтов изображает, по всей видимости, самого себя:
"Он всегда таков; то шутит и хохочет, то вдруг замолчит и сделается подобен истукану; и вдруг вскочит, убежит, как будто бы потолок провалился над ним".
И это нормальный человек? Не подобное ли поведение определяется, как маниакально-депрессивный психоз?
Кстати, в предисловии к этой драме М.Лермонтов пишет:
"Лица, изображенные мною, все взяты с природы, и я желал бы, чтоб они были узнаны, - тогда раскаяние, верно, посетит души тех людей... но пускай они не обвиняют меня: я хотел, я должен был оправдать тень несчастного!..".
В 1831 году в 44-летнем возрасте умирает, – люди здоровые, как вы понимаете, живут несколько побольше, – отец поэта – Ю.П.Лермонтов, а поэт, видимо, получив от этого некую порцию вдохновения, стихотворствует:
Я сын страданья; мой отец
Не знал покоя по конец;
В слезах угасла мать моя;
От них остался только я,
Ненужный член в пиру людском,
Младая ветвь на пне сухом;
В ней соку нет, хоть зелена,
Дочь смерти, – смерть ей суждена.
Кстати, как вы видите, из процитированного, М.Лермонтов на подсознательном уровне уже желал смерти и предчувствовал, что он – ветка на пне сухом.
Пень или дерево без кроны с точки зрения психоанализа символизирует некую ограниченность.
И вот тут мы, наконец, подходим к основному вопросу: почему же "младая ветвь" оказалась "на пне сухом" и почему "в ней соку нет, хоть зелена"? Да, М.Лермонтов женат не был, потомства не оставил и свою собственную жизнь не прожил, померев по-дурацки в прекрасном месте в хороший день, но – почему?!
"Зри в корень", – говаривал Козьма Прутков.
Зрим.
Корень М.Ю.Лермонтова – его род.
Отец его – Ю.П.Лермонтов, как мы уже определили, алкоголя, этого мутагенного средства, не был чужд, и сам был явным алкогольно-табачным мутантом. Братьев у него не было, сестры были, но почему-то незамужние.
О предках Юрия Петровича известно не много. Оно и понятно – род их, как и род Пушкиных, был захудалым.
И, тем не менее, по дошедшим до нас данным мы знаем, что в 17 веке из Шотландии в Россию прибыл Юрий Андреевич Лермонт, который и основал русскую ветвь Лермонтовых.
У Юрия Андреевича было три сына: Вильям, Петр и Андрей. Только средний оставил потомство. Это уже плохой признак. Этот Петр Юрьевич был в 1656 году, указом царя Алексея Михайловича, сделан воеводою Саранска. У него опять был сын Евтихий или Юрий, что одно и то же. Юрий был в 1679 году царем Федором Алексеевичем пожалован стряпчим, а в 1682 году стольником и эту должность исправлял еще в 1692 и 1703 годах. Затем мало-помалу род захудал, хотя иногда мы встречаемся с представителями этой фамилии в различных исторических актах. Стольник это должностное лицо, в чьи обязанности входило прислуживать за княжеским или царским столом, т.е. кормить и спаивать.
У Евтихия было 3 сына: Петр, Матвей, Яков, да дочь Екатерина.
По шотландским преданиями, фамилия Лермонтов восходит к XI веку к имени Фомы по фамилии Лермонт, который в юности был унесен в страну фей, где и приобрел дар предвидения и стихотворчества. После семилетнего пребывания у фей Фома возвратился на родину и изумлял своих соотечественников своими песнями и предсказаниями. Его пророчества ценились настолько высоко, что в 1615 году они были изданы в Эдинбурге.
Предание также гласит, что по прошествию определенного времени царица фей повелела барду покинуть мир людей и вернуться в ее царство.
Известный английский писатель Вальтер Скотт в 1804 г. написал балладу "Певец Фома", в которой изображен один из предков Михаила Юрьевича, шотландский бард Лермонт и есть описание этого прощального пиршества:
"Роскошный пир идет в Эрсильдауне. В старинном зале Лермонта сидят и рыцари, и дамы в пышных платьях.
Музыки звуки, песни раздаются, и нет в вине и эле недостатка".
А не было ль на том пиру гостей не пьющих, гостей трезвых? Были. Именно они-то сегодня и живы. А потомки тех, пьющих там – сгинули. Кто в психушках, кто в тюрьмах, кто в петлю залез, кто из окна высотки вылез...
Последний из рода тех, кто устраивал пир в замке Эрсильдаун – М.Ю.Лермонтов лежит у подножья горы Машук под проливным дождем...
А каковы ж корни по материнской линии?
Мать Михаила Юрьевича, как мы уже говорили, была крайне болезным человеком, почему и померла в столь раннем возрасте 21 года.
Мать ее - Елизавета Алексеевна, урожденная Столыпина, была дочь богатого помещика Алексея Емельяновича Столыпина. Замуж вышла, будучи некрасивой, вспыльчивой и склонной к самодурству, уже в почтенном возрасте. Впрочем, как и все ее сестры. Ее муж гвардии поручик Михаил Васильевич Арсеньев, будучи значительно моложе своей супруги, и будучи не очень счастливым в браке с властолюбивой женой, увлекся соседкой – помещицей, княжной Мансыревой, но этот роман Елизавета Алексеевна быстренько пресекла. Однако Арсеньев, не согласившись с подобным вмешательством в свою интимную жизнь, 1 января 1810 года отравился не то большой дозой алкоголя, не то иным каким-то ядом. Признак, как мы знаем, указывающий на процесс родовой дегенерации. К тому же, после 17 лет брака у четы Арсеньевых была лишь одна дочь - Мария Михайловна, мать Лермонтова, что также плохой признак.
Дед Марии Михайловны – прадед М.Ю.Лермонтова - Алексей Емельянович – собутыльник графа Алексея Орлова, большой охотник до кулачных боев и разных потех, нажил свое состояние винными откупами, учрежденными при Екатерине II.
Вот вам и ответы на вопрос: почему же тело холостого, телесно-психического уродца, тело великого поэта России М.Ю.Лермонтова в ночь с 15-го на 16-ое июля прострелянное из кухенрейторского пистолета, принадлежавшего его другу и родственнику – А.А.Столыпину, лежало под проливным дождем, накрытое шинелью офицера лейб-гвардии М.П.Глебова у подножия горы Машук...
А в школе нам рассказывали, будто бы он жертва николаевского самодержавия и окружающей среды...
"Лермонтова погубила вовсе не окружающая среда, а дурная наследственность – от деда-самоубийцы. Ведь Лермонтов сделал то же самое, что его байронский герой Печорин – спровоцировал на дуэль своего лучшего друга Мартынова. И на дуэли даже не поднял пистолета. Самоубийство. А сколько изумительных вещей мог бы еще написать этот 26-летний гений, если бы он дожил до 70 лет...". (Г.Климов. Протоколы советских мудрецов. с.208).
Кстати, именно как самоубийство был расценен его поступок и некоторыми его современниками: после того, как врач Пятигорского военного госпиталя И.Е.Барклай де Толли выдал свидетельство, в коем говорилось, что "Поручик М.Ю.Лермонтов застрелен на поле, близ горы Машука, 15 числа сего месяца, и, по освидетельствовании им, тело может быть предано земле по христианскому обряду", то протоиерей Павел Александровский не решился этого сделать.
П.К.Мартьянов по этому поводу писал: "Несколько влиятельных личностей, которые не любили Лермонтова за его не щадивший никого юмор, старались повлиять и на коменданта, и на отца протоиерея в смысле отказа, как в отдании последних почестей, так и в христианском погребении праху ядовитого покойника, как один из них выразился об умершем. Они говорили, что убитый на дуэли – тот же самоубийца и что на похороны самоубийцы по обряду христианскому едва ли взглянет начальство снисходительно". ("Всемирный труд", 1870, № 10, с.596).
Неизвестно, как эта история закончилась бы, если не прибывший в Пятигорск начальник штаба командующего войсками Кавказской линии и Черномории, полковник А.С.Траскин. Ему доложили о затруднениях относительно похорон поэта и что духовенство упорствует, утверждая, что человек, убитый на дуэли и самоубийца суть одно и тоже. Полковник Траскин неким образом воздействовал на протоиерея и похороны М.Лермонтова состоялись в тот же день – 17 июля, около 6 часов вечера.
детки дегенератов, которые не бросились из окна на мостовую, не залезли в петлю, не застрелились - стреляли других, пили, спивались, спаивали...
Сын алкоголика - хромоногий эпилептик Леонид Николаев, убил 1-го секретаря Ленинградского обкома партии С.М.Кирова. В чем причина? Те, кто не видит дальше собственного носа, ответ на этот вопрос уже дали. Мы же с вами, читатель, ответ даем совершенно иной: причина в том, что прадеды Л.Николаева не вели трезвый образ жизни. Нам могут возразить: а вот, дескать, Гитлер был трезвенником!? Гитлер был сыном алкоголика. И праправнуком культурнопитейщика. Это, во-первых. Во-вторых, он был дегенератом, который по этой причине не смог оставить своего потомства. Род на нем и закончился.
В этой связи хороша цитата:
"Преступники, занимающиеся грабежами и убийствами, подвергают суровой каре не только себя, но и все свое потомство. Если в семье рождаются уроды или дети умирают в раннем возрасте, если члены семьи часто поражаются безумием или кончают жизнь самоубийством, - все это свидетельствует о том, что среди их предков были преступные люди, за которых расплачиваются потомки". (Т.Вшивкина. Талисман Чингисхана. 1982, с.32).
Сын Л.И.Брежнева - Юрий Леонидович, пребывая в должности замминистра внешней торговли, был хроническим алкоголиком, проходил спецкурс лечения от алкоголизма в Институте им. Сербского.
А вот, что пишет врач П.Мошенцева:
"Сообщили по телевизору, что умерла Галина Брежнева – дочь бывшего Генерального секретаря. Показали последнее ее интервью. Я содрогнулась: опустившаяся, одинокая женщина, страдающая алкоголизмом. Лицо одутоловатое, глаза заплывшие, одета неряшливо. Я помнила ее совсем другой...". (П.Мошенцева: Тайны кремлевской больницы. "Коллекция "Совершенно секретно", М., 1998. с.213).
Жертвами алкоголя стали и сыновья Сталина, Ворошилова, Андропова, Кулакова, внучки маршала Гречко, зять Хрущева и многие родственники других руководителей страдали и страдают до сих пор такими же пороками. Спились, кстати, не от безработицы, не от недостатка материальных благ и не от пресловутых суррогатов.
Алкоголь унес жизнь лауреата Сталинской премии, автора романа "Белая береза", писателя Михаила Семеновича Бубеннова.
Алкоголь унес жизнь, – хотя официальный диагноз: "рак с метастазами в головной мозг", – жизнь запойного алкоголика Александра Трифоновича Твардовского...
Были проблемы с алкоголем и у зятя М.С.Горбачева. Были проблемы с алкоголем и у брата Раисы Максимовны, о чем она рассказывает в книге "Я надеюсь...":
"Брат – одаренный, талантливый человек. Но его дарованиям не суждено было сбыться. Его талант оказался невостребованным и погубленным. Брат пьет и по многу месяцев проводит в больнице. Его судьба – это драма матери и отца. Это моя постоянная боль, которую я ношу в сердце уже более тридцати лет. Я горько переживаю его трагедию, тем более что в детстве мы были очень близки, между нами всегда была особая душевная связь и привязанность... Тяжело и больно".
Наверно было бы тяжело и больно и всем тем, далеким предкам, которые много сот лет тому назад попивали ну почти безалкогольную медовуху и почти безалкогольное пиво, если б они могли увидеть, к чему привело их средневековая беззаботность и недальновидность. Они так ревностно относились к вопросу продления своего рода, они так бережно передавали своим детям родовые, семейные секреты, профессиональные тайны... И все это пошло прахом, ибо выродился род многих, и многих род вырождается, и выродится. И нет у меня иного вывода, глядя на то, преступно беспечное отношение, с каким ныне относятся люди к ядам, вызывающим генную патологию
Мы смотрим на веселоватого дегенерата, захудалого артистика М.Боярского и нам приятен этот дегенерат. А между тем, подобное отзывается на подобное: если есть в вас дегенерат, то и другой дегенерат найдет в вас отклик. Это симптом страшного диагноза. Это не звоночек предупреждающий, но колокол похоронный.
Чем занимались предки Сергея Парамонова – бывшего солиста Большого детского хора Гостелерадио СССР, популярного певца, который исполнял такие "хиты", как "Голубой вагон", "От улыбки хмурый день светлей", "Пусть бегут неуклюже", если был он пьяницей и скончался на 37 году жизни? И не станет ли его надгробная плита памятником обвинения?
Вспоминает М.Марголис:
"Умирал Сережа мучительно. Последние сутки к телефону уже не подходил. Патологоанатом сообщил, что финальные два с половиной часа он, видимо, задыхался и скончался от приступа пневмонии, а не от сердечной недостаточности, как сообщалось повсеместно. В свое время Парамонов заработал туберкулез и имел вторую группу инвалидности. Незадолго до смерти он простудился и, находясь дома, не избежал соблазна полечиться "народными средствами".
А не настигла ли преждевременная смерть в 37-летнем возрасте артиста Юрия Каморного за оголтелую пропаганду пития и в жизни, и в кино?
Вспомним хотя бы такой фильм с его участием, как "Зося", в котором он, после слов в свой адрес – "А ему много нельзя. Он не совсем здоров", - берет полный стакан водки и выпивает. Красиво так, молодцевато, "по-гусарски"...
Мне говорят: "Но ведь фильм сделан же талантливо? Разве не талантливо сделаны фильмы "С легким паром", "Любовь и голуби"?"
Но разве я это отрицаю?
Разве не талантливы ребята из группы "Дюна"? Разве не талантлив актер А.Михайлов? Разве не талантлив кинорежиссер Н.Михалков?
А разве я с этим спорю?
Я ведь совершенно об ином – о том, что благодаря этим гениям да талантам мы и вырождаемся, дегенерируем, депопулируем...
И потому не устарело еще стихотворение Бертольда Брехта "Хорош, но для кого?":
Подойди. Говорят,
Ты хороший человек.
Ты неподкупен. Впрочем,
Молния, ударившая в дом, -
Тоже.
Ты не отступаешься
От того, что когда-то сказал.
Но что ты сказал?
Ты честен: что думаешь, то и говоришь.
Но что ты думаешь?
Ты храбр.
Но в борьбе против кого?
Ты умен.
Но кому нужен твой ум?
Ты не заботишься о своей выгоде.
А о чьей?
Ты хороший друг,
Но хороших ли людей?
Слушай же, мы знаем:
Ты наш враг. Поэтому
Мы тебя поставим к стенке.
Но, учитывая твои заслуги и твои достоинства,
Мы поставим тебя к хорошей стенке
И расстреляем тебя из хороших винтовок хорошими пулями,
А потом закопаем
Хорошей лопатой в хорошей земле.
Какова ценность всего того, что написал алкоголик? Разве мы, мучимые жаждой, рады тому, что есть питьевая вода, но вода – в помойном ведре?
Чего будет больше – вреда иль пользы, если такую хорошую воду выпить из такого помойного ведра?
Неужели ценность безотносительна к тому, кто написал – честный человек или мошенник, трезвенник или алкоголик, знающий или невежда?
Разве деньги не пахнут?
Разве безразлично на кого работать, лишь бы платили?
Разве безразлично, какой человек танцует на сцене – достойный во всех отношениях, или педераст, больной СПИДом Рудольф Нуриев?
Разве нам безразлично, что известный американский драматург, автор таких, всемирно известных пьес, как "Стеклянный зверинец", "Орфей спускается в ад", "Татуированная роза", Теннесси Уильямс, был наркоманом и педерастом?
Наша цель – выжить, но для того, чтобы выжить, нужно иметь способности различать, выделять и быть верным избранному. Брезгливость и разборчивость это не просто признаки хорошей породы, но наилучшие способы избежать возмездия.
Задумаемся, разве нет у нас основания расценивать как акт возмездия за преступную политику спаивания - алкоголизм, постигший самих государственных деятелей, акт возмездия за политику, в результате которой преждевременно уходят в мир иной не только отдельные сограждане, но и целые народы? Бюджет без нравственности – это механизм общественного разрушения, механизм дегенерации социума. Горе-государственники забывают урок истории: "В древней Спарте был обычай: если ребенок рождался болезненным и хилым, слабым физически, его бросали в море, чтоб сохранить здоровое потомство. Но, в конечном счете, государство погибло, выродившись духовно". (С.Н.Лазарев. Диагностика кармы. М., 1994, с.87)
Алкоголь сгубил 1-го секретаря МК и МГК А.Щербакова (умер в 44-летнем возрасте) и в значительной степени предопределил и ускорил смерть секретаря ЦК А.Жданова (умер в 52 года), довел до самоубийства министра культуры СССР Е.Фурцеву, превратил в умственно-духовных инвалидов Генерального секретарь ЦК КПСС Л.Брежнева, президента РФ Б.Ельцина, генерального секретаря Монгольской народной революционной партии Ю.Цеденбала, из которой в 1990 году последний был исключен...
Спиртное, к которому крестьянский сын Г.Распутин приохотился с 15 лет, сначала свело его с семьей Николая II, вырождающейся благодаря этому же спиртному, а затем довело и его, и эту семейку до смерти.
Ну, а если бы в семье Г.Распутина, и в семье Николая II блюли трезвость? Не было бы тогда ни их встречи, ни их смерти, и, как знать, не было бы и тех миллионов, которые сложили свои головы в 17 году, в годы гражданской войны, в годы царствования всех последующих кремлевских алкоголиков.
Этот же алкоголь довел русского поэта С.Есенина до сумасшедшего дома, до 2-й стадии алкоголизма, а затем и до петли в 30-летнем возрасте. Свидетельствует друг поэта А.Мариенгоф: "В последние месяцы своего трагического существования Есенин бывал человеком не больше одного часа в сутки. От первой, утренней, рюмки уже темнело его сознание. А за первой, как железное правило, шли – вторая, третья, четвертая, пятая".
А вот страшный финал потомков тех, кто столетия тому назад проповедовал умеренные дозы и прививал своим детям не трезвость, но культуру пития.
История 1. Серова Валентина Васильевна - заслуженная артистка России, лауреат Государственной премии СССР. Снималась в фильмах: "Девушка с характером" (1939), "Сердца четырех" (1941) и др. Работала в Московском театре им. Ленинского комсомола, Малом театре, театре им. Моссовета.
"В 1950 году у Серовой и Симонова родилась дочь Мария.
Мария Симонова пошла по стопам матери и связала свою жизнь с театром. По стопам матери пошел и Анатолий (сын Серовой от первого брака), однако он взял от нее самое худшее – к 30 годам он стал хроническим алкоголиком, отсидел несколько лет в тюрьме за хулиганство. О том, как жила в те годы прославленная некогда актриса, вновь вспоминает И.Макарова:
"Несчастья преследовали ее и последние годы. Болезнь, долгие, изнурительные курсы лечения, сын Толя, хронический алкоголик..."
В последние несколько лет своей жизни Серова влачила поистине жалкое существование. Так как денег на выпивку у нее постоянно не хватало, она распродавала свои личные вещи, на продажу которых раньше у нее не поднималась рука...
Между тем летом 1975 года в возрасте 36 лет от рокового пристрастия к алкоголю скончался Анатолий Серов. А буквально через полгода после этого – 12 декабря 1975 года – умрет и Валентина Серова. Как пишет позднее ее дочь: "Умерла она одна, в пустой, обворованной спаивающими ее проходимцами квартире, из которой вынесли все, что поддавалось переноске вручную..."
refdb.ru
О матери Лермонтова. Рассказ детям
Мария Михайловна Лермонтова (в девичестве Арсеньева), мать будущего поэта Михаила Лермонтова, родилась 17 (28) марта 1795 года. Её родители, Михаил Васильевич Арсеньев и родовитая дворянка Елизавета Алексеевна Арсеньева (Столыпина), души не чаяли в единственной дочери.
К сожалению, родилась она ребёнком слабым и болезненным.
Детство Марии прошло в селе Тарханы, что в Чембарском уезде Пензенской губернии. Это имение отец Марии, Михаил Васильевич, купил у Нарышкина сразу после свадьбы со Столыпиной.
Мария Михайловна получила домашнее воспитание и образование. Мать Марии, Елизавета Алексеевна, была женщиной умной, правильной. И воспитала дочь надлежащим образом.
Мария Михайловна нрава была кроткого и доброго. Она стремилась помогать людям. В памяти её современников остался тот факт, как она в сопровождении слуги «переходила от одного крестьянского двора к другому с утешением и помощью». Слуга нёс котомку, в которой были разные лекарственные средства.
В семнадцать лет Мария вышла замуж за небогатого и незнатного Юрия Петровича Лермонтова. Неравный брак счастья обоим супругам не принёс. Юрий Петрович не отличался спокойным нравом, к тому же Елизавета Алексеевна Арсеньева зятя не приняла.
В ночь со второго на третье октября (по старому стилю) 1814 года, в Москве, у Марии Михайловны и Юрия Петровича Лермонтовых родился сын Михаил, будущий поэт, национальная гордость России.
После рождения мальчика, супруги Лермонтовы с младенцем и Елизаветой Алексеевной возвратились в Тарханы. Новорожденный и его мать были окружены заботами. Кормилицей маленького Мишеля Лермонтова стала Лукерья Алексеевна. Впоследствии, Михаил Юрьевич никогда не забывал о своей кормилице, навещал её, дарил подарки.
В любом возрасте тяжело потерять мать. Миша Лермонтов лишился своей матери, когда ему не исполнилось и трёх лет. Это случилось 24 февраля 1817 года. Впоследствии Лермонтов писал:
«Я сын страданья. Мой отецНе знал покоя по конец;В слезах угасла мать моя;От них остался только я…»
Страшная болезнь – чахотка унесла жизнь молодой женщины. В произведениях Михаила Юрьевича Лермонтова, естественно, невозможно найти целостного портрета матери. Двухлетний ребёнок просто не в состоянии запомнить многого. Но он смутно помнил её ласковые руки и тихий, слабый голосок, напевавший ему нежную песню. Нужно заметить, что Мария Михайловна была очень музыкальна. Она играла на фортепиано, как правило, грустные, задушевные мелодии. И слёзы, порой, катились по щекам Мишеньки.
Образ матери, столь дорогой и нежный, нашёл своё отражение в бессмертных произведениях поэта: «В младенческих летах я мать потерял», – вспоминает Лермонтов в стихотворении «Кавказ».
До нас дошли строки, написанные и самой Марией Михайловной Лермонтовой:
«В разлуке сердце унывает,Надежда ж бедному твердит:На время рок нас разлучает,Навеки дружба съединит…»
detskiychas.ru
Персональный сайт - семья лермонтова
Герб рода Лермонтов в России находится в 4-й части "Общего гербовника дворянских родов Российской империи". Зарегистрирован в 1798 году. Герб русских Лермонтовых такой: В щите, имеющем золотое поле, находится черное стропило с тремя на нем золотыми четвероугольниками, а под стропилом черный цветок. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянскою короною. Намет на щите золотой, подложенный красным; внизу щита девиз: "Sors mea - Jesus" (Судьба моя - Иисус).
Юрий Петрович Лермонтов (1787-1831)
Отец поэта. Окончил Первый кадетский корпус в Петербурге, в 1804г. в чине прапорщика выпущен в Кексгольмский пехотный полк, служил в том же корпусе воспитателем; в 1811г. по болезни вышел в отставку в чине капитана; в 1812г. вступил в тульское дворянское ополчение; в 1813г. находился на излечении в Витебске. Бывая в с.Васильевском, родовом имении Арсеньевых, познакомился с М.М.Арсеньевой и женился на ней. После свадьбы жил в Тарханах. Семейная жизнь родителей поэта не была счастливой. После смерти юной жены в 1817г. отношения Юрия Петровича с тещей обострились. Он уехал в свое имение Кропотово (Тульской губ.), а сына оставил на воспитание бабушке согласно условию, поставленному ею в завещании.
С сыном Юрий Петрович виделся в Кропотове в 1827г., а также в Москве. Переписка Лермонтова с отцом не сохранилась. Известно завещание Юрия Петровича, в котором он впервые отметил поэтический талант сына: "... ты одарен способностями ума, - не пренебрегай ими и всего более страшись употреблять оные на что-либо вредное или бесполезное: это талант, в котором ты должен будешь дать отчет Бory! .. Ты имеешь, любезнейший сын мой, доброе сердце ..."
Лермонтов выразил свои чувства к отцу в стихотворениях "Ужасная судьба отца и сына", "Эпитафия" ("Прости! Увидимся ль мы снова?"), "Я видел тень блаженства; но вполне ...", " Пусть я кого-нибудь люблю...".
Умер Ю.П.Лермонтов 1 октября 1831 года, был похоронен в с.Шипово Тульской губернии. В 1974г. Его прах был перевезен в Тарханы и перезахоронен рядом с церковью Михаила Архистратига.
Мария Михайловна Лермонтова (1795-1817)
Мать поэта. Единственная дочь Михаила Васильевича и Елизаветы Алексеевны Арсеньевых. Получила домашнее образование и воспитание.
Мария Михайловна, родилась "ребенком слабым и болезненным, и взрослою все еще глядела хрупким, нервным созданием... Была одарена душою музыкальною". Познакомившись у родственников в с.Васильевском с Юрием Петровичем Лермонтовым, Мария Михайловна горячо полюбила его и вышла замуж, несмотря на неодобрение матери. После свадьбы жила с мужем и матерью в Тарханах, но на время рождения сына уезжала с мужем в Москву. Семейные отношения сложились неблагополучно.
Современники рассказывали о доброте Марии Михайловны, лечившей крестьян, вспоминали, что нередко она играла на фортепьяно и пела, взяв на колени сына. "Когда я был трех лет, - вспоминал Лермонтов, - то была песня, от которой я плакал... Ее певала мне покойная мать". Нежность к матери и тоска по ней нашли отражение во многих произведениях поэта.
Мария Михайловна умерла от чахотки в феврале 1817г. Похоронена в Тарханах. На ее надгробном камне высечено: "Под камнем сим лежит тело М.М.Лермонтовой, урожденной Арсеньевой. Скончавшейся 1817 года февраля 24 дня в субботу. Житие ей было 21 год 11 месяцев и 7 дней".
Арсеньева Елизавета Алексеевна (1773-1845)
Бабушка Лермонтова по матери. Урожденная Столыпина. Обладала способностями и природным умом, развитию которых благоприятствовали культурные интересы семьи. Пользовалась уважением многочисленных родственников и знакомых. В 1794г. вышла замуж за Михаила Васильевича Арсеньева. Получила домашнее образование.
От брака с М.В.Арсеньевым имела единственную дочь, которая умерла в 1817г. С этого времени всю свою любовь Арсеньева перенесла на внука, в чем признавалась: "...он один свет очей моих, все мое блаженство в нем". Любовь к внуку была одновременно самоотверженной и властной; ради Лермонтова бабушка готова была на любые жертвы, но с тем, чтобы распоряжаться судьбой внука безраздельно. По завещанию 1817г. внук остался у нее.
Арсеньева не жалела средств для воспитания и образования Лермонтова, постоянно заботилась о его здоровье: несколько раз возила его на Кавказ. В конце лета 1827г. Арсеньева переехала с внуком в Москву для подготовки его к поступлению в Пансион и до 1832г. жила с ним в Москве.
В июле - начале августа 1832г. Арсеньева с внуком переехала в Петербург, где Лермонтов поступил в Школу юнкеров. После ареста Лермонтова за стихотворение "Смерть поэта" и за дуэль с Э.Де Барантом хлопотала перед царскими особами о прощении его.
Известие о смерти внука застало Арсеньеву в Петербурге, и в конце августа 1841г. она вернулась в Тарханы. О ее состоянии в это время писала М.А.Лопухина: "Говорят, у нее отнялись ноги, и она не может двигаться. Никогда не произносит она имени Мишеля, и никто не решается произнести в ее присутствии имя какого бы то ни было поэта".
В 1842г. Арсеньева добилась права на перевоз тела Лермонтова из Пятигорска в Тарханы. После перезахоронения внука на фамильном кладбище по воле Арсеньевой была возведена часовня.
Через четыре года после смерти внука умерла Е.А.Арсеньева. Похоронена она в фамильном склепе, где и ее внук. Мраморная плита, установленная под окном часовни, гласит: "Елизавета Алексеевна Арсеньева, рожденная Столыпина, скончалась 16 ноября 1845 г .. 85 лет".
Кооментрий о дате рождения и возрасте: Год и дата рождения Е.А. Арсеньевой точно неизвестна. Метрики не сохранились. Но сохранились церковные книги, где она упомянута как прихожанка и записан возраст - тот, что она указывала на исповеди. Исходя из этих сведений, считается, что родилась она в 1772 или 1773 году. После смерти дочери на исповеди в Тарханской церкви она прибавляла себе 12 лет. Возможно, называя тот возраст, на который себя ощущала. Отсюда и неточность в надписи на памятнике, скончалась Арсеньева в возрасте 73 года, а не 85. Утверждение Шугаева о том, что Елизавета Алексеевна была значительно старше супруга спорно и не подкрепляется официальными документами.
biografiya-ru.narod.ru
|
Написать автору Содержание раздела БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ Мария Михайловна Лермонтова:«Ландыш за стеклом или размышления над семейной хроникой».Новелла-биография.
От автора. С портрета неизвестного художника, скорее всего домашнего живописца-самоучки — смотрят на меня глубокие, как омуты, как звездные пропасти, как тайная жизнь души, как колодезная влага, глаза. Глаза не юной, шестнадцатилетней барышни, какой, по видимому, и была она в ту пору, когда писали с нее сию «домашнюю парсуну» (по заказу властной, но безмерно любящей ее матери), а человека, знающего нечто тайное, некую магическую волшебную силу чувств и не менее магическую, сладостную горечь больших страстей человеческих, сладостную настолько, что можно и напрочь забыть о горечи страстей сих... О матери Михаила Лермонтова известно непозволительно, до дерзости отчаяния, мало. Ни даты рождения, ни даты венчания. Небольшой абзац в солидном томе — «кирпичике» Лермонтовской энциклопедии, разбросанные, сухие строки в примечаниях к изданиям писем, и пара прекрасных, до озноба, строчек-рифм гениального ее сына, сохранившего о ней на дне души своей едва ли не самое пылкое, не самое чудное, по короткости своей печальной, воспоминание... С него и начнем, пожалуй...
«Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать». М. Ю. Лермонтов. Дневник.
1. ...Машенька Арсеньева певала частенько. Она полностью, всею душою уходила в чарующие, медленные напевы, в которых изливалась ее тоска, ее неизбывная печаль от преждевременного знания горечи этого мира: странного, пленительного, ужасающего одновременно! Первое впечатление детства, застывшее навсегда в ее душе: свежий, дурманящий запах хвои, блеск завернутых в серебряную бумагу орехов, разноцветные ленты из фольги, оживленный говор и смех гостей в зале и искаженное ужасом лицо матери, судорожно сжимающей в руках ворот замысловатого маскарадного платья: не то вдовы, не то стареющей венецианской догарессы. Маменька и оделась в тот черный гипюр лишь по странной прихоти супруга, Михаила Васильевича, накануне вечером, словно бы невзначай, за игрою в пикет, обронившего странные слова: «В завтрашнем маскераде будешь ты у меня, Лизанька, вдовушкою, а ты, Машенька, сироткой». Маменька тогда и бровью не повела, лишь чуть сморщила лоб в неудовольствии внутреннем: пристало ли ей, урожденной Столыпиной, рядиться в маски, да еще столь причудливые, в угоду капризам арсеньевским?! И Машенька, сползшая в ту минуту вечернюю с колен отца, в непонятной тревоге ахнувшего где то в горле сердечка, словно прочла тайные мысли матери: «Ах, Мишель, Мишель, все никак не уймется, по полтораста человек гостей приглашает в вечер, а сами в долгах, будто в шелку, последний фермуар жемчужный* (*дамское украшение, крепившееся на волосах — Р.) заложил на днях. Да вот еще просит бумагу в Опекунский совет подать, дабы карточные долги чести оплатить смог! А может, и не долги это вовсе, а прихоти многочисленных его молодых капризниц-одалисок, кто ведает доподлинно?» Да уж, любезностью и веселой живостью нрава своего мог Михаил Васильевич Арсеньев любую даму очаровать без усилия видимого, в какие-нибудь четверть часа, с легкостию и грацией мотыльковой истинного ценителя жизни, жуира, светского остроумца, бывшего гвардейца, одним словом! Да и сама она, Елисавета Столыпина, гордая, чересчур степенная, даже несколько неуклюжая, двадцатилетняя девица, из знатной и славной фамилии, не красавица, но наружности приятной, украшенной старинным достоинством манер и румянцем во всю щеку, легко попалась в путанные сети блестящего ритора-гвардейца! В двадцать семь лет своих, при поддержке влиятельных родных супруги, стал Михаил Арсеньев местным предводителем дворянства, и часто самые спорные и неразрешимые «гордиевы узлы» жизни уездной мог легко распутать с помощью истинного природного обаяния и всем завидного дара красноречия. На все «столыпинское», прочное приданое жены и на свадебные подарки — серебряными ассигнациями, полученными от родных, людей сериозных и практичных, — купил Михаил Арсеньев несколько десятин земли в чембарском уезде Пензенской губернии и назвал новую усадьбу затейливо, по местному: «Тарханы»...Записал ее на имя супруги. Там, в Тарханах, и родилась вскорости единственная дочь молодых помещиков, Машенька, Мария Михайловна Арсеньева...* _________________________________ * Подлинная дата рождения матери Поэта — неизвестна — Р.
2. Поначалу грезили молодожены Арсеньевы счастливо окружить себя целым выводком ребятни, но Бог рассудил иначе: вскоре после первых родов занемогла Елисавета Алексеевна тяжко, румянец на щеках ее угас, и к тридцати годам напоминала она наружностию своею увядающую старуху. О наследнике имения мужеска пола забыть пришлось по совету доктора напрочь, да только темперамента своего не смог Михаил Васильевич, при всем пылком желании, никак удержать! И зажить степенным помещиком, как о том судила-думала Елисавета Алексеевна, муж ее в усадьбе своей совсем, совсем не возжелал. Каждый месяц устраивал в Тарханах то концерты, то спектакли, то охоту, то маскерад шуточный, с колпаками, нарядами да масками, и сам первым шутейником был в маскерадах тех, изысканным и столь артистичным, что гости уездные диву давались: на такое ум их не был способен, а ведь почти у каждого, по обычаю того времени, водились в усадьбах крепостные театры с домашними актерами и актерками! Устраивал Михаил Васильевич и яркие елки для ребятни уездной, а на потеху соседям из Москвы привез карлика-слугу. Да тот, как забавен не казался, но малым ростом своим и сериозною миною пугал домашних в темноте до обмирания сердечного: уж на что Елисавета Алексеевна сама не из пужливых была, а и то рукою махала и крестилась, встретя ненароком разноцветный шар на коротких ножках в антресолях дома тархановского! Спать сей карлица несуразный любил на подоконнике фасадного окна, и к вечеру обычно собиралась возле дому господского целая толпа усадебных крестьян, да и помещиков окрестных тоже. Всем умел потеху устроить Михаил Васильевич, что ни говори! Никому покою не давал. И прежде всего себе!
3. Даже Машеньку, тихую голубку болезную, и ту норовил неугомонный батюшка-жизнелюб увлечь пожарами души своей, что горели в нем, не угасая. Брал вечерами на колени, наигрывая простенькие мелодии на клавикордах, песенкам французским учил, да разным па замысловатым... Хрупкое дитя по вощеному паркету скользило, ручки худенькие воздымая к потолку, и играли на своде тени узорные от свечей восковых, дорогих, по шестьдесят четыре рубля ассигнациями за пуд; и тоскливо замирало сердце у Елисаветы Алексеевны, тревожно взглядывала она на Машеньку, а уж что думала — бог ведает! Еще кисть держать учил Машеньку папенька, и барышнею вовсю уж рисовала она тщательно в альбомах своих черною тушью раскидистые деревья, цветы-розаны, ручьи и реки, а чаще всего лица человеческие, профили. К примеру, профиль кузины своей, Машеньки Шан-Гирей, изобразила пером тонким столь отчетливо, что отец последней решился рисунок вывесить в кабинете у себя: вместо парсуны. Под тихостью натуры тлел в Машеньке-голубке опасный «арсеньевский» огонь, и мать замирала в ожидании: к чему то он приведет?
4. Михаила Васильевича, чуяла она сердцем, нескончаемый пыл натуры привел, несомненно, лишь к краю пропасти. На старости лет влюбился чембарский предводитель. Безумно, страстно. Проживала роковая пассия господина Арсеньева по соседству, прозывалась госпожою Мансырьевой, и была замужнею дамою, но муж ея, человек военный, пребывал в вечном отсутствии, и молодая чернобровая и вертлявая хозяйка села Онучи, на положении «соломенной вдовушки» принимала галантного соседа безотказно! Что за нею, безотказностью, скрывалось, многие догадывались. А владелица Тархан и законная супруга старалась и вовсе не думать. Отмахивалась от досужих сплетен. Закрывала глаза рукою. Но все чаще не шел пасьянс любимый, не складывались угодным узором карты, и под звук Машенькиного тихого напева, роняла Елисавета Алексеевна скупые слезинки, а глаза ее блестели. Но не влагою, а жарким огнем... Судя по горести, которой часто предавался влюбленный в чужие прелести супруг, тайный его роман немного приносил ему счастия. А раз так, думала про себя Елисавета Алексеевна, остается все перетерпеть. Перемелется — мука будет...
5. Но не перемололось. Страшный гром грянул в семействе Арсеньевых первого января 1810 года. Затеял Михаил Васильевич на этот раз в Тарханах к обычной усадебной елке впридачу еще и маскерадный спектакль, на этот раз из Шекспирова мрачного «Принца Гамлета» — и себе костюм смастерил — могильщика, ни меньше, ни больше. И гостей, как водится, пригласил, и даже нарочного в Онучи отправил за дамою сердца, не моргнув и глазом перед женою! Да к даме той не вовремя муж воротился, и камердинеру верному восвояси с приглашением маскерадным и запискою пылкою пришлось воротиться. Записка фривольная, разумеется, побывала сей час в цепких руках Елисаветы Алексеевны, но, узнав от камердинера, что маскерад зимний все же не будет омрачен тенью очаровательницы хищной, хозяйка Тархан немного повеселела. Она еще не знала, какою натуральною, а не англицкой, маскерадной, трагедией обернется для нее сия шумная новогодняя ночь... Елка и веселие новогоднее были в полном разгаре, и Михаил Васильевич, выйдя из кабинета в костюме и маске, сел в кресло и, посадив с собою рядом по одну сторону жену, а по другую — несовершеннолетнюю дочь, повторил им вполголоса свою шараду, сказанную за вчерашним пикетом. Они, хотя все и выслушали среди маскерадного шума, но значения тому не придали вовсе: внимание их отвлекали то и дело подходившие гости. Елисавета Алексеевна, за хозяйскими заботами и думами, пропустила слова мужнины мимо уха: вздор все, достаточно с него будет и черного гипюру, что на себя надела, он ей не слишком к лицу: бледнит и полнит! После произнесенной загадочной тирады, хозяин Тархан вдруг встал и вышел из залы в соседнюю комнату, буфетную, вытащил из шкафа пузырек с ядом, выпил и упал. Изо рта у него тотчас пошла обильная пена, он несколько раз передернулся судорогою и затих, вытянувшись, ибо был мертв! Среди гостей раздались вопли ужаса и сдавленные рыдания, дамы выбегали в переднюю, роняя украшения и цветы с волос. И прежде, чем Елисавета Алексеевна поняла, что роль так причудливо означенная ей мужем, стала навсегда горестною явью, дом ее опустел. Ей сделалось дурно, пришедши же в себя она тотчас выехала с ошеломленной холодом ужаса дочерью в зимней карете в Пензу, к родным своим. «Пробыла она в Пензе шесть недель, не делая никаких поминовений». — писал позднее П. Шугаев, сосед Арсеньевых по имению.
6. В роль властной вдовы вошла поручица Елисавета Алексеевна Арсеньева не постепенно, а почти сразу, ибо и при жизни мужа ощущала себя полною хозяйкою четырехсот девяноста шести душ крепостных, земель, лесов и угодий пахотных. И одиннадцать душ дворовых, что принадлежали мужу, после кончины его, тотчас переписала на свое имя, прибрала к рукам и орловских крестьян, пересланных в Тарханы по ее настоянию, после семейного раздела имущества между родными Михаила Васильевича. Лишь один резон приводила она беспрестанно охавшей родне: Машенька у нее на руках, барышня, почти что на выданье...
Да, о Машеньке надлежало теперь думать более, чем прежде, хотя поначалу, от крепкой душевной обиды на мужа, едва не отправила Елисавета Алексеевна единственную кровинку свою в Смольный институт девиц благородных, под опеку Императорского семейства. Прошение на имя начальницы Смольного подано было, и ответ получен благосклонный, но в списках воспитанниц за 1810 год, противу фамилии «Арсеньева», значится сухо: «Не представлена»... Не вырвалась тонкокрылая пташка из родительского гнезда, тихо звенел нежный ландыш фарфоровыми чашечками цветка своего под стеклом тесной оранжереи пензенского поместья, с парками, прудами, куртинами, аллеями и беседками... Машенька вроде бы и не противилась воле родительской: все пела да в альбомах чертила, дитя воздушное... К щекам ее больно редко румянец приливал, и норовила чадо свое Елисавета Алексеевна, по совету доктора домашнего, чаще на воздух вывозить, благо, бывали, по надобности денежной и семейственной, то и дело в Васильевском, имении «арсеньевского наследства», которое тоже, по разумению Елисаветы Алексеевны, справедливо разделить надлежало!
7. Ну, а пока «вдова маскерадная», поручица Арсеньева с родными покойного супруга бумаги по разделу имущества разбирала, Машенька ее на окраине аллеи парка Васильевского судьбу свою негаданно нашла. Пехотный капитан Юрий Петрович Лермонтов, вышедший в 1810 году в отставку, приехал в имение свое, Кропотово, и сделался соседом Арсеньевых по Васильевскому. Зачастил на их чаи и вечера с танцами. В шумном, веселом и безалаберном доме, этому кудрявому шутнику, красавцу, начитанному, обаятельному, с обворожительною ямочкою на подбородке и живыми темными глазами, вспыльчивому «дамскому угоднику», выпускнику Петербургского кадетского корпуса, быстро нашлось место... И не только в доме Арсеньевых, но и в сердце тихони Marie!
Родные отца ее, прознав о склонности сердечной, обрадовались до восторга, и на Елисавету Алексеевну попробовали немедля воздействовать: браки, де, совершаются на небесах! Но та уперлась. В какую бездну безнадежности себя Машенька толкает, ведь капитан Лермонтов не просто беден, он нищ, гол как сокол, имение заложено-перезаложено! На что же они жить то станут?! Не быть по сему, не быть... Однако ж — сбылось... Машенька в разговоре с Елисаветою Алексеевною столь упряма была, что пригрозить решилась: либо материнское благословение и с Юрием Петровичем под венец, либо яду примет, как покойный батюшка. Затрепетала «рсеньевская жилка», загорелся тлеющий доселе тихо уголек... и испугалась Елисавета Алексеевна до тоски смертельной, хоть и не видела надежности в капитане гвардейском, Жорже Лермонтове... Надежности истинной, мужской, что была все же, явственно ощущалась ею сквозь светскую, маскерадно-мишурную пыль в супруге покойном, Михаиле Васильевиче... И еще одно мешало Елисавете Алексеевне с зятем будущим до конца примириться: как омут темна и скрытна была для нее его натура: и любезен то, и разговорчив, и светски тонок, а все не поймешь, что на уме, прозрачности душевной нету. И опять же: семейство его кропотовское, все у него на шее камнем висит — и старуха-мать, и три незамужних сестры-вековухи... А когда такой хвост, то змеится он больно удушливо и длинно... Но Машенька — натура пылкая, романная, даром, что тиха, но коли уж душа ее попала в омуты «кропотовского обольстителя», то и руку ему свою она обещала без колебаний и промедлений практических, куда ей матушкины резоны! У нее свои были: «люблю, жизни не мыслю», и не было в сей упрямой дочерниной пылкости докучливого: «должна любить», как присутствовало то, не означенное словами, когда то в душе Елисаветы Алексеевны. И, невысказанное, смутно радовало это Елизавету Алексеевну, а чем — не понимала она. Не могла уяснить себе, лишь вздыхала со смутной улыбкою. Знала ли, что истинное сердечное расположение волю душе дает или что иное мыслила, кто ведает?..
8. Ну а Машенька, та летала горнею птичкою, все с «адамантом» в альбомах тушью рисовали: ивы склоненные над рекою ли, ручьем, озером; то розно стоящие, то ветвями и стволами сплетенные друг с другом, да французскими виршами баловались: Жорж-разлучник был большой охотник переводить да декламировать, Машенька — писать, но все что то о грустном: разлученных сердцах, вздохах томных, прощании и ожидании...
При этом чарующая пылкость сверкала в ее очах, слабый вздох вырывался из груди, и непрошенный жених с готовностью приникал к ее бледной руке, скользя вопрошающим взглядом по лицу Елисаветы Алексеевны. И столько во взгляде этом было мучительного для гордой столыпинской своенравности вдовы-поручицы жгучего моления, что уступила она, приняла разумом выбор дочери, хотя сердце и горело противностью! ...................................................................... 1 2 |
www.interlit2001.com
Мария Михайловна Лермонтова - Государственный Лермонтовский музей-заповедник «Тарханы»
9 марта (н. ст.) – день памяти М.М. Лермонтовой
Мария Михайловна Лермонтова (1795 – 1817), урожденная Арсеньева, – мать М.Ю Лермонтова, единственная дочь Е.А. и М.В. Арсеньевых. Получила домашнее образование. Ее детство прошло в Тарханах, где она продолжала жить и будучи замужней. Юной вышла замуж за Ю.П. Лермонтова.
П.А. Висковатов со слов помнивших ее тарханцев записал: "Мария Михайловна, родившаяся ребенком слабым и болезненным, и взрослою все еще выглядела хрупким, нервным созданием. …В Тарханах долго помнили как тихая, бледная барыня, сопровождаемая мальчиком-слугою, носившим за нею снадобья, переходила от одного крестьянского двора к другому с утешением и помощью, помнили, как возилась она и с болезненным сыном. … Мария Михайловна была одарена душою музыкальною. Посадив ребенка своего себе на колени, она заигрывалась на фортепиано, а он, прильнув к ней головкой, сидел неподвижно, звуки как бы потрясали его младенческую душу, и слезы катились по его личику".
Автобиографичны слова героя юношеской драмы Лермонтова "Странный человек", посвященные матери: " На ее коленях протекали первые годы моего младенчества, ее имя … было первою моею речью, ее ласки облегчали мои первые болезни". В 1830 г. поэт признавался: "Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать". Образ матери, отзвук ее песни прошли через многие произведения Лермонтова (драмы " Menschen und Leideschaften", "Странный человек", поэма"Сашка", стихотворения "Ангел", "Пусть я кого-нибудь люблю…", "Кавказ" и др.).
Мария Михайловна умерла от чахотки в феврале 1817 г. Похоронена в Тарханах. В музее-заповеднике "Тарханы" хранятся вещи Марии Михайловны: комод, парадный носовой платок, альбом с ее автографами.
www.tarhany.ru
Лермонтова Мария Михайловна
Лит.: Рыбкин Н., Материалы к биографии Белинского и Л., «ИВ», 1881, № 10, с. 374—78; Висковатый, с. 15; Мануйлов (1), с. 105—07, 109—10, 112—14; Мануйлов (5), с. 17—18, 21—25, 28—30; Описание ГПБ, с. 34—36; Иванова Т. (2), с. 6—9; Описание ИРЛИ, с. 90—93, 106, 169, 170, 172, 180—81, 337; Николева (2), с. 4—6; Вырыпаев (2), с. 39, 42—44, 49, 51—54, 57—58; Шугаев, в кн.: Воспоминания; Сандомирская, с. 122—38.
Поделитесь на страничкеslovar.wikireading.ru
ЛЕРМОНТОВА Мария Михайловна
Другое имя: Арсеньева Мария Михайловна – урожд.
Имя латиницей: Lermontova Mariya Mikhajlovna
Пол: женский
Дата рождения: 00.00.1795
Дата смерти: 24.02.1817 Возраст (22)
Место смерти: Тарханы, Пензенская губерния. Россия
По восточному: Кот
География: РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, РОССИЯ.
Ключевые слова: семья.
Ключевой год: 1814
Мария Михайловна ЛЕРМОНТОВА
мать поэта М. Ю. Лермонтова. Единственная дочь Михаила Васильевича и Елизаветы Алексеевны Арсеньевых. Получила домашнее образование и воспитание. В детстве много болела. Познакомившись у родственников в селе Васильевском с Юрием Петровичем Лермонтовым, полюбила его и вышла замуж, несмотря на неодобрение матери. После свадьбы жила с мужем и матерью в Тарханах, но на время рождения сына уезжала с мужем в Москву. Семейные отношения сложились неблагополучно. Современники рассказывали о доброте Марии Михайловны, лечившей крестьян, вспоминали, что нередко она играла на фортепьяно и пела, взяв на колени сына. Нежность к матери и тоска по ней нашли отражение во многих произведениях поэта. Умерла от чахотки в феврале 1817 г. Похоронена в Тарханах. На ее надгробном камне высечено: «Под камнем сим лежит тело М. М. Лермонтовой, урожденной Арсеньевой. Скончавшейся 1817 года февраля 24 дня в субботу. Житие ей было 21 год 11 месяцев и 7 дней».
Медиа (3)Мария Михайловна ЛЕРМОНТОВА в фотографиях:
Наверхpersons-info.com
