Владимир Ильич Ленин – народный вождь. Ленин вождь
Ленин: вождь или демон?
Наталия Нарочницкая: Еще Пушкин предупреждал об опасности быть ленивым и нелюбопытным к собственной истории. Я убеждена: нам пора научиться осмысливать свои грехи и заблуждения, истоки взлетов и падений. В 90-е годы мы не сумели перевернуть страницу истории, не глумясь над жизнью отцов и не совершая грех библейского Хама. А остальной мир, как и 90 лет назад, стал прибирать к рукам все, что мы собирали в течение веков.
Наша задача сегодня - панорамно осмыслить ХХ век: отделить рассмотрение революции от анализа советского периода истории - противоречивого пути и итога приспособления этого проекта к русской почве. Проект перемалывал Россию - Россия перемалывала замысел. Революция - это богоборческая идея, явление нигилизма, отрицания веры, Отечества, абсолютной морали и представлений о добре и зле.
Грандиозность масштабов события и его последствий для России и мира не позволяют превращать революцию 1917-го в пасквиль. Да, Октябрьская революция была сознательным чудовищным погромом русской государственности "до основания". Но разве можно не различать мировоззрение Октября 1917-го и дух Мая 1945-го? Он-то в значительной мере обезвредил разрушительный и антирусский пафос ниспровержения. Великая Отечественная война востребовала национальное чувство, подорванное "пролетарским интернационализмом", и восстановила, казалось бы, навек разорванную нить русской и советской истории.
РГ: Как, на ваш взгляд, следует оценивать фигуру Ленина? Он, писал Горький как раз в дни Октябрьской революции, - "вождь и - русский барин. И потому считает себя вправе проделывать с русским народом жестокий опыт".
Нарочницкая: Ленин - совершеннейшее воплощение богоборческой идеи революции. Он был талантлив, образован, целеустремлен, но безжалостен и беспринципен, воинствующий атеист. Его высказывания и поступки не оставляют сомнений: он отторгал все, что составляло красоту и правду русской христианской жизни. Потому он вместе с Троцким считал необходимым главный удар направить на крестьянство - главного хранителя и носителя национального и православного сознания. Для Ленина, как для классического революционера, главным была идея, а страна, народ - только материал, средство. Пусть погибнут миллионы, но мы переделаем мир!
Образ Ленина необычайно романтизирован и даже обнародование всех документов и истинных его высказываний пока не способны этот образ поколебать. Пусть время все расставит на свои места. Но ленинская фигура не должна становиться объектом карикатур - слишком масштабны и драматичны события, связанные с его именем, хотя его хрестоматийная роль из учебников не соответствует действительности. Я-то видела документы казначейства воевавшей в то время с Россией кайзеровской Германии: "Выделить по статье 6 Чрезвычайного бюджета сначала 5, потом - 10, потом - 15, потом - 40 миллионов золотых марок на революционную сеть и пропаганду в России". Мой отец, переживший все периоды репрессий, вспоминал, что ленинское время было страшнее сталинского. При Ленине не только расстреливали, но и называли Александра Невского классовым врагом, Наполеона - освободителем, Чайковского - хлюпиком, Чехова - нытиком, а Толстого - помещиком, юродствующим во Христе...
Зачем сравнивают нацизм с коммунизмом
Нарочницкая: Мы вообще не должны выбрасывать ни одной страницы из истории Отечества, даже той, которую не хотели бы повторить. Сознавая грехи и преступления революции и советского периода, мы должны их различать и не можем не признать огромную драматическую значимость советского периода истории, и должны принимать его как нами же сотворенное, а значит - наше. Почему русские эмигранты, потерявшие родину из-за большевиков, в массе своей сочувствовали Красной армии, воевавшей с фашистами? Да потому что для них сохранить Отечество для будущих поколений было важнее, чем дождаться краха ненавистного режима.
Это ли не высота национального сознания! Для них Россия даже под Лениным, Сталиным, с ГУЛАГом - оставалась Родиной. И они, как мать в притче о Соломоновом суде, предпочли ее живой в руках большевиков, чем отдать на растерзание чужеземцам, после которых не было бы для России никакого "потом". А мы -"герои" 90-х? Как легко выставили Отечество на всеобщее поругание!
Надо низко поклониться военному и послевоенному поколению. В годы Великой Отечественной войны в КПСС вступила огромная масса людей, по своему менталитету (крестьяне) отличавшаяся от воинствующего космополитизма раннего большевизма. Этому второму "советско-партийному" поколению не было свойственно и ученическое западничество "новомышленников". Оно значительно скорректировало нигилистические марксистско-ленинские воззрения на отечественную историю и связали с коммунистическими клише естественное побуждение человека созидать на своей Земле, а не разрушать ее во имя планетарных абстракций.
Благодаря им, вдохновленным духом мая 1945-го, был смещен акцент с "внутренней классовой борьбы" на единственно возможный тогда "советский" патриотизм. Изменение идеологических акцентов дало сорок лет относительно мирной жизни, и титаническим напряжением был создан мощнейший потенциал. В кратчайшие сроки после невиданных разрушений и физического истощения и жертвенной гибели за Отечество миллионов людей СССР вновь стал силой, равновеликой совокупному Западу.
РГ: Что Запад как раз и не обрадовало.
Нарочницкая: Вот именно. Ему ведь досаждал не коммунизм, который был для него уже безопасен к концу ХХ века хотя бы из-за своей полной непривлекательности, - досаждало великодержавие нашей страны. Но нам оно, подчеркну, необходимо как единственный способ существования в мировой истории. Это не блестящая мишура на национальном платье. Это необходимость.
Мы должны гордиться великой Победой в Великой Отечественной, которую Запад нам не может простить, ибо мы искупили Европы "вольность, честь и мир", и не признали наглой воли того, кому они покорились. Мы гордимся великой наукой, тем, что наша Россия выдерживала такие испытания и эксперименты, которые не по силам другим, мы создали промышленность и большие города в широтах, где никто этого не смог. Весь мир завидовал нашей бесплатной медицине и образованию. Когда я работала в Секретариате ООН в Нью-Йорке, любой наш троечник был корифеем эрудиции перед коллегами.
Миллионы людей в ХХ веке в нашей стране трудились не за страх, а за совесть, лечили, учили, бросались в горящий дом, чтобы спасти ребенка, были целомудренными, честными, верными. Богатыри - не мы, пекущиеся нынче больше о кариесе зубов... А сегодняшнее возрождение веры? "До основанья"-то не удалось! Так кто сильнее, Маркс и Троцкий? Нет, Россия!
РГ: Сегодня на Западе ставится знак равенства между коммунизмом и немецким нацизмом. Вы в одном интервью говорили, что такое сравнение, помимо безнравственности, совершенно ложно. Ваши аргументы.
Нарочницкая: Мы сами позволили Европе, чья демократия спасена нашей Победой, называть СССР еще худшим тоталитарным монстром, чем нацистский рейх, чего на Западе не делали даже в разгар "холодной войны". А нынче Парламентская ассамблея Совета Европы принимает резолюцию об осуждении преступлений "коммунистических тоталитарных режимов", куда пытается ввести тезис о тождестве нацизма и коммунизма. Но разве не у нас самих появляются фильмы "Сволочи"? Разве не наши постсоветские либералы внушают, что у "плохого" государства не могло быть ничего правильного и праведного? Разве могло начаться поругание Победы на Западе, пока его не начали мы сами?
Тезис о родстве нацизма с "российским" коммунизмом не выдерживает анализа. Коммунистический замысел обескровливал собственную страну ради идеи облагодетельствовать все человечество, на алтарь которого принесено все национальное. Германский нацизм, провозгласил право обескровливать другие нации, чтобы облагодетельствовать свою. Нацистская доктрина основана на расовом превосходстве, на доктрине природной и этической неравнородности людей и наций - это вообще отступление в язычество, тогда как коммунизм и либерализм - две ветви философии прогресса. Так что сравнение антинаучно. Цель? Объявить СССР таким же преступным государством как рейх, а затем подвергнуть сомнению подпись СССР под важнейшими международными договорами. А кто является правопреемником всех позиций? Россия!
Любят ли русские рабство
РГ: А что, по-вашему, Октябрьская революция принесла миру?Нарочницкая: Мы первые провозгласили экономические и социальные права - на труд, жилище, равную оплату за равный труд, недискриминацию по полу, расе, национальности, возрасту, ограничение детского труда, нормированный рабочий день, пенсии и медицинскую помощь. ООН только в середине 60-х годов приняла так называемые пакты о правах человека. К сожалению, мы в 80-е годы отставали в реальном наполнении потребительской корзины от стандартов конца ХХ века. И что же мы сделали с этими гарантиями в последние 15 лет? Лишились того немногого, что было! Стыдно.
РГ: А если конкретно, какие неправильные действия были совершены нами за годы рыночных реформ?
Нарочницкая: Раболепное эпигонство начала 90-х привело к катастрофическим утратам. В уплату за тоталитаризм сдали поругаемые отеческие гробы трехсотлетней русской, а не советской истории. Избавляться надо было от догм и шор. Буду беспощадна: беда последней советской номенклатурно-интеллигентской элиты была в том, что она, подобно первым большевикам, полностью оторвалась от России. Диссиденты и нынешние воинствующие либералы - и вовсе порождение атеистической предреволюционной интеллигенции и тех большевиков - также как и те готовы громить русскую культуру, церковь. Та элита стала тяготиться коммунизмом не как инструментом развития собственной страны, а как препятствием для вступления в мировую олигархию. Цена за место в ней была названа в эпоху "нового мышления", выплачена в начале 90-х. Теперь вот собираем камни, хотим сделать демократию суверенной, избавляемся от диктата извне.
Восстанавливая бесспорное право на свободу, творчество, предпринимательство, разве можно было забыть, что честный производительный труд - долг человека перед Богом и людьми, одно из его высших предназначений. А как недооценили мину, заложенную большевиками при федерализации исторического государства российского - национально-территориальный принцип! Слава Богу, хоть в РФ мы скорректировали искаженное развитие федерализма.
РГ: Какие видятся вам параллели между 1917 годом и нашим временем?
Нарочницкая: Их немало. Русские интеллигенты в изгнании, осмысливая причины краха своих идей в развязанной ими же революционной стихии, ссылались на "неподготовленность народа", который в силу "невежества" оказался не в состоянии усвоить и осуществить "прекрасные", задуманные революционной интеллигенцией прожекты и своим грубым поведением погубил революцию.
Знакомо? Разве сегодня все свои неудачи либерал-демократы не склонны объяснять извечной любовью русских к рабству, боязнью самостоятельности, привычкой к беззаботному равенству в нищете, варварством? Не лучше ли вспомнить свою роль в разнуздывании низменных инстинктов под видом свободы или "рынка", в затаптывании охранительных традиционных ценностей! Россия в 1917-м была повержена в хаос из-за насаждения западных конструкций в формах, мало сопряженных с российскими традициями. Разве ситуация с развалом государства и реформами 90-х годов была иная? Не пора ли учиться уроками истории?
РГ: На ваш взгляд, какой главный урок мы должны вынести из событий 90-летней давности?
Нарочницкая: Для нас, почти сто лет спустя, важен основной исторический урок, выведенный из тех значительных и трагических дней нашей истории мыслителем Иваном Ильиным: "Россия велика, многолюдна и многоплеменна. Она никогда не была единосоставным, простым народным массивом и не будет им. Она была и будет Империей, единством во множестве, государством пространственной и бытовой дифференциации и, в то же время, - органического и духовного единения. Она будет строиться не страхом, а любовью, не классовым произволом, а правом и справедливостью".
РГ: А как думаете, эпоха социализма в России кончилась? И согласны ли вы с утверждением, что социализм есть отход с магистрального пути развития человечества?
Нарочницкая: Протест против несправедливости и грехов жизни возникал издавна совсем не в худших сердцах, он свойствен христианскому чувству. Не пора ли вернуть идею справедливости туда, где она впервые возникла - в христианское русло? Ведь долг христианина - быть нетерпимым к злу, в том числе и социальному. Пафос призрения обездоленных и сирых исходит из евангельского учения и обращен ко всем - "и еллину, и иудею, мужчине и женщине". Идея социальной ответственности власти - ответственности сильного по отношению к слабому, а это и есть социальное государство - представлена в 25 Главе Евангелия от Матфея. Кого на Страшном суде наградил Господь - того, кто обул, одел и накормил ближнего, а значит, сделал это Господу. Кого назвал Судия проклятыми - тех, кто никому не помог, не поделился, а значит, не сделал Господу.
Россия опять ищет справедливости и будет искать ее всегда - это присуще русской картине мира. После советского социализма со всеми его минусами и плюсами и дикого капитализма 90-х "мука для пирога социализма уже намолота", и Россия вновь будет искать справедливость и строить социальное государство. У нее есть шанс первой соединить некогда разъединенные понятия - свободы и ответственности, справедливости и гармонии индивидуального и всеобщего.
РГ: Вас можно понять, что это будет новый социализм?
Нарочницкая: Именно так - совершенно новый русский социализм, который должен иметь внутренний духовный стержень - нравственный солидаризм. Такой социализм - веление времени.
Век и тысячелетие Россия переступила, утратив в экспериментах и подражаниях Западу итоги трудов многих поколений. Самым губительным и бесплодным было бы так и остаться на одной из сторон внутри спора 1991-го или внутри спора 1917-го. Необходимо подняться над всеми исканиями и заблуждениями и осознать: Россия родилась не в 1991-м году и не в 1917-м. Жизнь России охватывает тысячелетие мировой истории, она протекала и протекает на огромном географическом и цивилизационном пространстве, которое наш народ успешно защищал в сотнях войн, сильный единством национально-религиозного мировоззрения.
Исторически жизнеспособная национальная государственность не может быть выстроена на заимствованных идеологических схемах и абстрактных планетарных идеях. Она должна опираться на воплощенный в праве органический строй народной жизни. Для России одинаково губительны как самоизоляция, так и насильственное обезличивание, как самонадеянное противопоставление себя миру, так и раболепное эпигонство. hu
Борис Кротковhttp://www.rg.ru/2007/11/01/revolucia.html
ruskline.ru
Ленин как вождь русской национально-освободительной революции.
От редакции KM.RU. Разговор об Октябрьской революции (фильм KM TV «Октябрь 1917: кто стоял за кулисами русской революции?» вы можете посмотреть здесь), или, если угодно, Октябрьском перевороте (одно другому не противоречит) будет, конечно же, неполным без обсуждения феномена Владимира Ульянова (Ленина). Гений или злодей («главный политический преступник ХХ века», по терминологии Владимира Жириновского), разрушитель или творец, создатель «первого в мире государства рабочих и крестьян» или кровавый палач – предтеча Сталина, еврей и масон или глава Мирового Интернационала – и это лишь немногие темы для вечных споров о роли личности Владимира Ильича в истории. Дискуссии о нем если и уступают по накалу, то только спорам о Сталине. К нему фактически невозможно относиться равнодушно, а это значит, что свой след в мировой истории он оставил. Что же это за след? Тут у каждого свой взгляд. У политолога Сергея Черняховского – вот такой.
Ленин, конечно же, центральная фигура Октября 1917 года, хотя и не только его. При всех колебаниях общественного мнения, его роль и личность и сегодня вызывают положительное отношение у куда большего числа людей, чем отрицательное.
О его положительной роли в истории весной 2012 года говорили 48% граждан России, об отрицательной – 30%. При этом всего шесть лет назад соотношение было другим: со знаком «плюс» Ленина тогда оценивали 40%, а со знаком «минус» – 36%. То есть его фигура и роль положительно оцениваются не просто большинством, но растущим большинством населения, в то время как его противники составляют не просто меньшинство, а уменьшающееся. По данным того же Левада-центра от 2011 года, на вопрос о том, как через 40-50 лет люди будут относиться к Ленину, 68% опрошенных предсказали положительные оценки, и только 24% – отрицательные.
И все эти цифры, заметим, получены в нынешнюю эпоху, когда не проходит ни одной памятной даты без того, чтобы СМИ не заполняли эфир в той или иной мере негативными оценками роли и личности Владимира Ильича.
Что же касается того, как его оценивают в мире, то, по данным каталога Библиотеки Конгресса США, Ленин по числу посвященных ему монографий занимает третье место среди исторических личностей. Его опережают лишь два человека – Маркс и Кант. Хотя, впрочем, это вряд ли в полной мере отражает то воздействие, которое сам он оказал на мир.
Масштабность его личности вряд ли может вызывать сомнение у любого, кто хотя бы частично остается на позициях минимальной трезвости оценок. Отсюда и все проклятия в его адрес.
Два основных обвинения в адрес Ленина: первое – «немецкий шпион», второе – «разрушитель русского традиционного уклада».
Первое утверждение не только не подтверждено ничем внятным и остается на уровне сентенций в духе НТВ и «Эха Москвы», но и попросту нелепо. Роль шпиона слишком не соответствует масштабности того, что было им сделано, – как того, что было разрушено, как и того, что было создано. Мелкотравчатость обвинения лишь доказывает то, что у ненавидящих его нет смелости сказать, за что именно они его ненавидят, равно как и нет доводов, сопоставимых с масштабом личности человека, предопределившего ход истории мира в ХХ и, скорее всего, в ХХI веке. Для одних он – народный вождь и крупнейший политический теоретик, для других – ненавидимый злодей.
Если уйти от оценок, вызванных политическими симпатиями или антипатиями, то давайте порассуждаем: кто же все-таки такой Ленин? Что он сделал и что умел?
Ленин, безусловно, самый успешный политический деятель и ХХ века, и, скорее всего, чуть ли не всей истории. Он уловил и осознал тенденции, действовавшие в мире в его эпоху, взял власть в огромной стране, удержал ее при ожесточенном сопротивлении тех, кого принято называть «свергнутыми классами», создал новую государственность, заложил основы новой экономики и нового общенационального и мирового проекта. И это притом, что реально он оставался у власти немногим более четырех лет.
Более того, он действительно практически изменил мир, потому что после Октября 1917 года мир уже не мог быть таким, каким он был раньше. Он разрушил старое, явно изжившее себя устройство современного ему мира и открыл путь поиску и строительству нового. Не только в России – во всем мире. То есть он, безусловно, был и самым успешным, и самым масштабным из всех политтехнологов истории.
Он создал столь эффективную и профессиональную политическую организацию, что она смогла победить не только прямых противников (охранные структуры старой империи), но и конкурентов (другие политические партии тогдашней России, далеко не такие аморфные, как политические партии современной России). Важно даже не то, что эта партия смогла свергнуть старую власть и удержать правление в своих руках, а то, что сама эта партия была создана как своего рода протогосударственная структура, которая смогла стать костяком новой государственности после того, как старая практически распалась; и как только эта структура была разрушена в 90-е годы, рухнуло и само государство.
После взятия власти основным центром и основным акцентом деятельности Ленина стало, вопреки голословным обвинениям, не подавление и раздел, а строительство: строительство самоуправления, строительство государства, строительство производства.
План ГОЭЛРО был принят в 1920 году, но электрификация становится приоритетом революционного правительства еще в годы Гражданской войны: в 1918 году Ленин принимает план Графтио по строительству Волховской ГЭС, в 1919 году начинают строить Каширскую электростанцию. Весной 1919 года Ленин возобновляет заброшенное строительство Шатурской ГРЭС... И перечисление того, что начали создавать и строить после Октября 1917 года, можно множить и множить.
Вопросы организации производства – вот то, что стояло в центре внимания, и то, на что была направлена его деятельность. Организовать новое производство означало сделать Россию технически передовой страной мира, не говоря уже о том, что одновременно с работой по решению этих задач ему удалось сначала отразить внешнее военное вмешательство (агрессию) не менее 15 держав, включая самые могущественные, а затем заставить лидеров западного мира, победивших в Мировой войне, принять условия существования, продиктованные лидером русской революции.
Почему это удалось? В чем была его сила? В колоссальной эмпатии – и социальной, и исторической, и политической.
Ленин оказался интеллектуально сильнее русских либералов и русских западников, сумев найти те силы и тот путь, которые могли решить модернизационные задачи, не разрушая базовых ценностных особенностей задачи страны – суметь сохранить традиционный для России приоритет справедливости над рациональностью.
Он оказался интеллектуально сильнее славянофилов, сумев понять, что невозможно обеспечить сохранение приоритетов справедливости, не соединив их с рациональностью и технократизмом.
Он оказался интеллектуально сильнее русских догматических марксистов, считавших, что социалистическая революция невозможна в России, поскольку ее базовый класс, рабочие, составляет меньшинство, а русское крестьянство они рассматривали как «сплошную реакционную массу». Ленин сумел понять революционный и созидательный потенциал русского крестьянства и понять то, что было его главной заботой, – заботу о земле.
Вопрос о земле вообще должна решать не социалистическая, а еще буржуазная революция. Во Франции наделение крестьян землей осуществили еще революция 1789-93 гг. и Наполеон. Теоретически, будь императорская власть ответственной и адекватной, она могла и должна была решить эту задачу задолго до 1917 года. И уж тем более должно было решать эту задачу первое Временное правительство сразу же после Февральской революции. И тем более его должно было решить правительство Керенского, потому что решение агарного вопроса было главным требованием его же партии. Как скажет потом, в Октябре, Ленин: «Что это за партия, которую пришлось свергнуть, чтобы выполнить ее же программу?»
Ленин побеждал, потому что он все время чувствовал, чего хотят миллионы. Он знал, что раздача земли крестьянам – это не социалистическая революция, а наиболее радикальное развитие капитализма в деревне. Но он знал, что русские крестьяне этого хотят, а поэтому это нужно делать, поскольку его главная сила – в их поддержке, и поскольку это куда более прогрессивно, чем то, что было в России раньше. Кстати, даже модного ныне Столыпина он упрекал не столько за направление его действий, сколько за их непоследовательность, и писал, что тот ведет Россию по прогрессивному пути, но самым реакционным способом.
Почему эсеры и Керенский не смогли решить вопрос о земле и выполнить собственную программу, а он смог? Не только потому, что первым не хватило решительности, а потому, что они все время предлагали ждать. Ждать, пока пройдут выборы в Учредительное собрание, которые они же сами и максимально затягивали; ждать, пока оно примет необходимые законы; ждать, пока будет составлен земельный кадастр; ждать, пока будут подготовлены в необходимом количестве кадры землемеров, – и так далее до бесконечности. Ленин же знал, что вести себя так по отношению к крестьянам значит издеваться над ними и вызывать их ненависть. И он сделал проще – принял Декрет, в котором провозгласил: «Земля – ваша в бессрочном пользовании. Выкупы отменяются. Организуйтесь – и берите ее в свои руки».
Те, кто обвиняет его во вражде ко всему русскому и в разрушении русского образа жизни, просто сами не могут внятно сказать, что они имеют под ним в виду, или же имеют в виду исключительно мир имущих сословий и самодержавных царедворцев, хотя именно в них к этому времени уже был минимум русского. Русский мир, русский образ жизни и русская ментальность жили в тех, кто работал, – в крестьянах, в рабочих, в русских инженерах. И при всех обвинениях в закрытиях церквей и гонениях на священников именно отчуждение последних от русского народа и вызывало его отчуждение от них.
Собственно, Ленин был вождем русской национальной революции, вождем восстания русского народа против утратившего национальные корни имущего класса. И в этом отношении он сегодня должен был бы быть кумиром не только коммунистов, но и, в не меньшей степени, последовательных националистов.
Можно говорить, что Ленин вломился в этот мир из будущего, чтобы, подобно Петру Великому, поднять на дыбы не только Россию, но и все человечество. Можно с не меньшим основанием утверждать, что сам этот мир, столкнувшись с собственной неспособностью разрешить свои проблемы, породил и призвал Ленина, чтобы подняться с его помощью на новую ступень развития. В любом случае понятно, что воздействие, оказанное им на мир и современную цивилизацию, колоссально и практически несравнимо с воздействием какого-либо иного политика. Борис Стругацкий однажды четко определил роль Ленина, сказав, что он практически создал новый мир.
Пока есть люди, которые ругают Ленина, это означает лишь, что они его боятся и ненавидят. Одни – в силу страха за присвоенные ими привилегии, другие – потому что чувствуют недостижимое для них его личностное превосходство. Ненависть к Ленину – лишь проявление чувства собственной психологической закомплексованности и зависти тех, кто чувствует, что неспособен встать с ним вровень.
Да, и еще: первую русскую Конституцию дал народу в 1918 году все-таки тоже Ленин.------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------Удивительно. Раньше почти обо всём этом знал любой школьник. Сегодня приходится растолковывать взрослым людям. Да ещё и спорить с ними, доказывая очевидное и продираясь через усвоенные либерастические, антисоветские штампы. Причём многие из них при этом себя либерастами искренне не считают. Полный плюрализм в одной голове...
avn-msk.livejournal.com
Ленин, как организатор и вождь РКП
Существуют две группы марксистов. Обе они работают под флагом марксизма, считают себя “подлинно” марксистскими. И всё-таки они далеко не тождественны. Более того: между ними целая пропасть, ибо методы их работы диаметрально противоположны.
Первая группа обычно ограничивается внешним признанием марксизма, его торжественным провозглашением. Не умея или не желая вникнуть в существо марксизма, не умея или не желая претворить его в жизнь, она живые и революционные положения марксизма превращает в мёртвые, ничего не говорящие формулы. Свою деятельность она основывает не на опыте, не на учёте практической работы, а на цитатах из Маркса. Указания и директивы черпает она не из анализа живой действительности, а из аналогий и исторических параллелей. Расхождение слова с делом— такова основная болезнь этой группы. Отсюда разочарования и вечное недовольство судьбой, которая сплошь и рядом подводит её, оставляет “с носом”. Имя этой группы — меньшевизм (в России), оппортунизм (в Европе). Тов. Тышко (Иогихес) на Лондонском съезде невольно метко охарактеризовал эту группу, сказав, что она не стоит, а лежит на точке зрения марксизма.
Вторая группа, наоборот, переносит центр тяжести вопроса от внешнего признания марксизма на его проведение, на его претворение в жизнь. Намечение путей и средств осуществления марксизма, соответствующих обстановке, изменение этих путей и средств, когда обстановка меняется,—вот на что, главным образом, обращает своё внимание эта группа. Директивы и указания черпает эта группа не из исторических аналогий и параллелей, а из изучения окружающих условий. В своей деятельности опирается она не на цитаты и изречения, а на практический опыт, проверяя каждый свой шаг на опыте, учась на своих ошибках и уча других строительству новой жизни. Этим, собственно, и объясняется, что в деятельности этой группы слово не расходится с делом и учение Маркса сохраняет полностью свою живую революционную силу. К этой группе вполне подходят слова Маркса, в силу которых марксисты не могут останавливаться на том, чтобы объяснить мир, а должны итти дальше с тем, чтобы изменить его. Имя этой группы — большевизм, коммунизм.
Организатором и вождём этой группы является В. И. Ленин.
I
ЛЕНИН, КАК ОРГАНИЗАТОР РОССИЙСКОЙ
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
Образование пролетарской, партии в России протекало при особых условиях, отличных от условий на Западе в момент организации там рабочей партии. В то время, как на Западе, во Франции, в Германии, рабочая партия вышла из профессиональных союзов в условиях легального существования союзов и партий, в обстановке после буржуазной революции, при наличии буржуазного парламента, когда пробравшаяся к власти буржуазия стояла лицом к лицу против пролетариата, — в России, наоборот, образование пролетарской партии происходило при жесточайшем абсолютизме, в ожидании буржуазно-демократической революции, когда, с одной стороны, партийные организации переполнялись буржуазными “легально-марксистскими” элементами, жаждущими использования рабочего класса для буржуазной революции, с другой стороны, лучшие партийные работники вырывались царской жандармерией из рядов партии, между тем как нарастание стихийного революционного движения требовало наличия стойкого, сплочённого и достаточно конспиративного боевого ядра революционеров, могущего направить движение на свержение абсолютизма.
Задача состояла в том, чтобы отделить овец от козлищ, отмежеваться от чужаков, организовать кадры опытных революционеров на местах, дать им ясную программу и твёрдую тактику, наконец, собрать эти кадры в единую боевую организацию профессиональных революционеров, достаточно конспиративную для того, чтобы устоять против жандармских набегов, но, вместе с тем, достаточно связанную с массами для того, чтобы повести их в нужную минуту на борьбу.
Меньшевики, те самые, что “лежат” на точке зрения марксизма, решали вопрос просто: так как на Западе рабочая партия вышла из беспартийных профессиональных союзов, борющихся за улучшение экономического положения рабочего класса, то в России следует проделать, по возможности, то же самое, т. е. пока ограничиться “экономической борьбой рабочих с хозяевами и правительством” на местах, не создавая общерусской боевой организации, а потом... потом, если не появятся к тому времени профессиональные союзы, созвать беспартийный рабочий съезд и объявить его партией.
О том, что этот “марксистский” “план” меньшевиков, утопический для русских условий, предполагает, тем не менее, широкую агитационную работу, направленную на принижение идеи партийности, уничтожение партийных кадров, оставление пролетариата без своей партии и отдачу рабочего класса на съедение либералам,—об этом едва ли догадывались тогда меньшевики, да, пожалуй, и многие из большевиков.
Величайшая заслуга Ленина перед русским пролетариатом и его партией состоит в том, что он раскрыл всю опасность меньшевистского организационного “плана” еще в тот момент, когда “план” был едва зачат, когда сами авторы “плана” с трудом представляли ясно его очертания, и, раскрыв его, открыл бешеную атаку против организационной распущенности меньшевиков, сосредоточив всё внимание практиков на этом вопросе. Ибо речь шла о существовании партии, о жизни и смерти партии.
Поставить общерусскую политическую газету, как центр стягивания партийных сил, организовать стойкие партийные кадры на местах, как “регулярные части” партии, собрать эти кадры воедино через газету и сплотить их в общерусскую боевую партию с резко обозначенными границами, с ясной программой, твёрдой тактикой, единой волей, — вот какой план развил Ленин в своих знаменитых книжках: “Что делать?”, “Шаг вперёд, два шага назад”. Достоинство этого плана состояло в том, что он вполне отвечал русской действительности и мастерски обобщал организационный опыт лучших практиков. В борьбе за этот план большинство русских практиков решительно пошло за Лениным, не останавливаясь перед расколом. Победа этого плана заложила фундамент той сплочённой и закалённой коммунистической партии, равной которой не знает мир.
Нередко наши товарищи (не только меньшевики!) обвиняли Ленина в чрезмерной склонности к полемике и расколу, в непримиримой борьбе с примиренцами и пр. Несомненно, и то и другое имело место в своё время. Но нетрудно понять, что наша партия не могла бы избавиться от внутренней слабости и расплывчатости, она не могла бы достичь присущей ей силы и крепости, если бы она не изгнала из своей среды непролетарские, оппортунистические элементы. В эпоху буржуазного господства пролетарская партия может расти и крепнуть лишь в той мере, в какой она ведёт борьбу с оппортунистическими, антиреволюционными и антипартийными элементами в своей среде и в рабочем классе. Лассаль был прав, говоря: “партия укрепляется тем, что очищает себя”.
Обвинители обычно ссылались на германскую партию, где процветало тогда “единство”. Но, во-первых, не всякое единство является признаком силы, во-вторых, достаточно взглянуть теперь на бывшую германскую партию, разодранную на три партии, чтобы понять всю фальшь и мнимость “единства” Шейдемана и Носке с Либкнехтом и Люксембург. И как знать, не лучше ли было бы для германского пролетариата, если бы революционные элементы германской партии своевременно раскололись с антиреволюционными её элементами... Нет, Ленин был тысячу раз прав, ведя партию по пути непримиримой борьбы с антипартийными и антиреволюционными элементами. Ибо только в результате такой организационной политики могла создать в себе наша партия то внутреннее единство и поразительную сплочённость, обладая которыми она безболезненно вышла из июльского кризиса при Керенском, вынесла на своих плечах Октябрьское восстание, без потрясений пережила кризис брестского периода, организовала победу над Антантой и, наконец, достигла той невиданной гибкости, благодаря которой она в состоянии в любой момент перестроить свои ряды и сосредоточить сотни тысяч своих членов на любой большой работе, не внося замешательства в свою среду.
II
ЛЕНИН, КАК ВОЖДЬ РОССИЙСКОЙ
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
Но организационные достоинства Российской Коммунистической Партии представляют лишь одну сторону дела. Партия не могла бы вырасти и окрепнуть так быстро, если бы политическое содержание её работы, её программа и тактика не отвечали русской действительности, если бы её лозунги не зажигали рабочие массы и не толкали вперёд революционное движение. Перейдём к этой стороне дела.
Русская буржуазно-демократическая революция (1905 г.) протекала при условиях, отличных от условий на Западе во время революционных переворотов, например, во Франции и в Германии. В то время, как революция на Западе разыгралась в условиях мануфактурного периода капитализма и неразвитой классовой борьбы, когда пролетариат был слаб и малочислен, не имел своей собственной партии, могущей формулировать его требования, а буржуазия была достаточно революционна для того, чтобы внушить рабочим и крестьянам доверие к себе и вывести их на борьбу с аристократией,—в России, наоборот, революция началась (1905 г.) в условиях машинного периода капитализма II развитой классовой борьбы, когда сравнительно многочисленный и сплочённый капитализмом русский пролетариат имел уже ряд боев с буржуазией, имел свою партию, более сплочённую, чем буржуазная, имел свои классовые требования, а русская буржуазия, жившая к тому же заказами от правительства, была достаточно напугана революционностью пролетариата для того, чтобы искать союза с правительством и помещиками против рабочих и крестьян. Тот факт, что русская революция вспыхнула в результате военных неудач на полях Манчжурии,— этот факт лишь форсировал события, ничего, однако, не меняя в существе дела.
Обстановка требовала, чтобы пролетариат стал во главе революции, сплотил вокруг себя революционное крестьянство и повёл решительную борьбу против царизма и против буржуазии одновременно, во имя полной демократизации страны и обеспечения своих классовых интересов.
Но меньшевики, те самые, что “лежат” на точке зрения марксизма, решили вопрос по-своему: так как русская революция буржуазна, а в буржуазных революциях руководят представители буржуазии (см. “историю” французской и германской революций), то пролетариат не может быть гегемоном русской революции, руководство должно быть предоставлено русской буржуазии (той самой, которая предаёт революцию), крестьянство также должно быть предоставлено попечению буржуазии, а пролетариату следует оставаться в положении крайней левой оппозиции.
И эти пошлые перепевы плохоньких либералов выставлялись меньшевиками как последнее слово “подлинного” марксизма!..
Величайшая заслуга Ленина перед русской революцией состоит в том, что он вскрыл до корней пустоту исторических параллелей меньшевиков и всю опасность меньшевистской “схемы революции”, отдающей рабочее дело на съедение буржуазии. Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства вместо диктатуры буржуазии, бойкот Булыгинской думы и вооружённое восстание вместо участия в Думе и органической работы в ней, идея “левого блока” после того, как Дума всё же состоялась, и использование думской трибуны для внедумской борьбы вместо кадетского министерства и реакционного “бережения” Думы, борьба с кадетской партией, как контрреволюционной силой, вместо блока с ней,— вот какой тактический план развил Ленин в своих знаменитых брошюрах: “Две тактики социал-демократии в демократической революции, “Победа кадетов и задачи рабочей партии.
Достоинство этого плана состояло в том, что он, прямо и решительно формулируя классовые требования пролетариата в эпоху буржуазно-демократической революции в России, облегчал переход к революции социалистической, носил в себе в зародыше идею диктатуры пролетариата. В борьбе за этот тактический план большинство русских практиков пошло за Лениным решительно и бесповоротно. Победа этого плана положила фундамент той революционной тактике, благодаря которой потрясает ныне наша партия основы мирового империализма.
Дальнейшее развитие событий, четырёхлетняя империалистическая война и потрясение всего народного хозяйства, февральская революция и знаменитое двоевластие, Временное правительство, как очаг буржуазной контрреволюции, и Петербургский Совет депутатов, как форма зарождавшейся пролетарской диктатуры, Октябрьский переворот и разгон Учредилки, упразднение буржуазного парламентаризма и провозглашение Республики Советов, превращение войны империалистической в войну гражданскую и выступление мирового империализма, вкупе с “марксистами” на словах, против пролетарской революции, наконец, жалкое положение меньшевиков, уцепившихся за Учредилку, выброшенных пролетариатом за борт и прибитых волной революции к берегам капитализма, — всё это лишь подтверждало правильность основ революционной тактики, формулированной Лениным в “Двух тактиках”. Партия, имеющая в руках такое наследство, могла плыть вперёд смело, не боясь подводных камней.
---
В наше время пролетарской революции, когда каждый лозунг партии и каждая фраза вождя проверяется на деле, пролетариат предъявляет своим вождям особые требования. История знает пролетарских вождей, вождей бурного времени, вождей-практиков, самоотверженных и смелых, но слабых в теории. Массы не скоро забывают имена таких вождей. Таковы, например, Лассаль в Германии, Бланки во Франции. Но движение в целом не может жить одними лишь воспоминаниями: ему нужны ясная цель (программа), твёрдая линия (тактика).
Есть и другого рода вожди, вожди мирного времени, сильные в теории, но слабые в делах организации и практической работы. Такие вожди популярны лишь в верхнем слое пролетариата, и то лишь до известного времени. С наступлением революционной эпохи, когда от вождей требуются революционно-практические лозунги, теоретики сходят со сцены, уступая место новым людям. Таковы, например, Плеханов в России, Каутский в Германии.
Чтобы удержаться на посту вождя пролетарской революции и пролетарской партии, необходимо сочетать в себе теоретическую мощь с практически-организационным опытом пролетарского движения. П. Аксель-род, когда он был марксистом, писал о Ленине, что он “счастливо соединяет в себе опыт хорошего практика с теоретическим образованием и широким политическим кругозором” (см. предисловие П. Аксельрода к брошюре Ленина: “Задачи русских социал-демократов”). Что сказал бы теперь о Ленине идеолог “культурного” капитализма, г. Аксельрод,— нетрудно догадаться. Но для нас, знающих Ленина близко и могущих смотреть на дело объективно, несомненно, что это старое качество вполне сохранилось в Ленине. В этом, между прочим, нужно искать объяснение того факта, что Ленин, и именно он, является ныне вождем самой сильной и самой закаленной в мире пролетарской партии.
“Правда” № 86,
23 апреля 1920 г.
Подпись: И. Сталин
stalinism.ru
Владимир Ильич Ленин - народный вождь
Loading ... Просмотров: 111 
Если уйти от оценок, вызванных политическими симпатиями или антипатиями, то давайте порассуждаем: кто же все-таки такой Ленин? Что он сделал и что умел?
1. Ленин взял власть в огромной стране, удержал ее при ожесточенном сопротивлении тех, кого принято называть «свергнутыми классами», создал новую государственность, заложил основы новой экономики и нового общенационального и мирового проекта. И это притом, что реально он оставался у власти немногим более шести лет.
2. Ленин практически изменил мир, потому что после Октября 1917 года мир уже не мог быть таким, каким он был раньше. Он разрушил старое, явно изжившее себя устройство современного ему мира, и открыл путь поиску и строительству нового. Не только в России – во всем мире. То есть он, безусловно, был и самым успешным, и самым масштабным из всех политтехнологов истории.
3. Он создал столь эффективную и профессиональную политическую организацию – Партию большевиков, что она смогла победить не только прямых противников (охранные структуры старой империи), но и конкурентов (другие политические партии тогдашней России, далеко не такие аморфные, как политические партии современной России). Важно даже не то, что эта партия смогла свергнуть старую власть и удержать правление в своих руках, а то, что сама эта партия была создана как своего рода протогосударственная структура, которая смогла стать костяком новой государственности. После того, как только эта структура была разрушена в 90-е годы, рухнуло и само социалистическое государство.
4. После взятия власти основным центром и основным акцентом деятельности Ленина стало, вопреки голословным обвинениям, не подавление и раздел, а строительство: строительство самоуправления, строительство государства, строительство производства. План ГОЭЛРО был принят в 1920 году, но электрификация становится приоритетом революционного правительства еще в годы Гражданской войны: в 1918 году Ленин принимает план Графтио по строительству Волховской ГЭС, в 1919 году начинают строить Каширскую ГРЭС. Весной 1919 года Ленин возобновляет заброшенное строительство Шатурской ГРЭС… И перечисление того, что начали создавать и строить после Октября 1917 года, можно множить и множить. Например, только за 1918-1929 гг. было создано 406 Научно-исследовательских института. А в августе 1924 г. состоялся выход первого в мире магистрального тепловоза (ЩЭЛ1 Гаккеля) на пути Балтийского судостроительного завода.
5. Вопросы организации производства – вот то, что стояло в центре внимания, и то, на что была направлена его деятельность. Организовать новое производство означало сделать Россию технически передовой страной мира. Одновременно с работой по решению этих задач ему удалось сначала разгромить внутреннюю «белую» контрреволюцию и отразить внешнее военное вмешательство (агрессию стран Антанты) не менее 14 держав, включая самые могущественные, а затем заставить лидеров западного мира, победивших в Мировой войне, принять условия существования, сформированные и продиктованные Лениным – лидером русской революции.
6. Ленин оказался интеллектуально сильнее русских либералов и русских западников, сумев найти те силы и тот путь, которые могли решить модернизационные задачи, не разрушая базовых ценностных особенностей задачи страны – суметь сохранить традиционный для России приоритет справедливости над рациональностью. Он оказался интеллектуально сильнее славянофилов, сумев понять, что невозможно обеспечить сохранение приоритетов справедливости, не соединив их с рациональностью и технократизмом.Он оказался интеллектуально сильнее русских догматических народников, считавших, что социалистическая революция невозможна в России, поскольку ее базовый класс, рабочие, составляет меньшинство, а русское крестьянство они рассматривали как «сплошную реакционную массу». Ленин сумел понять революционный и созидательный потенциал русского крестьянства и понять то, что было его главной заботой, – заботу о земле.
7. Ленин побеждал, потому что он все время чувствовал, чего хотят миллионы. Он знал, что раздача земли крестьянам – это не социалистическая революция, а наиболее радикальное развитие капитализма в деревне. Но он знал, что русские крестьяне этого хотят, а поэтому это нужно делать, поскольку его главная сила – в их поддержке, и поскольку это куда более прогрессивно, чем то, что было в России раньше. Эсеры и Керенский не смогли решить вопрос о земле и выполнить собственную программу, а он смог. Об этом Ленин говорил: «Что это за партия, которую пришлось свергнуть, чтобы выполнить ее же программу?»
8. Ленин был вождем русской национальной революции, вождем восстания русского народа против утратившего национальные корни имущего класса. И в этом отношении он сегодня должен был бы быть кумиром не только коммунистов, но и, в не меньшей степени, последовательных националистов. К 1917 году мир холуйствующих перед Западом имущих сословий, церкви и самодержавных царедворцев был уже не русским. Русский мир, русский образ жизни и русская ментальность жили в тех, кто работал, – в крестьянах, в рабочих, в русских инженерах. Именно отчуждение Церкви и священников от русского народа и вызвало отчуждение русского народа от них. Можно говорить, что Ленин вломился в этот мир из будущего, чтобы, подобно Петру Великому, поднять на дыбы не только Россию, но и все человечество.
Можно с не меньшим основанием утверждать, что сам этот мир, столкнувшись с собственной неспособностью разрешить свои проблемы, породил и призвал Ленина, чтобы подняться с его помощью на новую ступень развития. В любом случае понятно, что воздействие, оказанное им на мир и современную цивилизацию, колоссально и практически несравнимо с воздействием какого-либо иного политика. Борис Стругацкий однажды четко определил роль Ленина, сказав, что он практически создал новый мир. Пока есть люди, которые ругают Ленина, это означает лишь, что они его боятся и ненавидят. Одни – в силу страха за присвоенные ими привилегии, другие – потому что чувствуют недостижимое для них его личностное превосходство. Ненависть к Ленину – лишь проявление чувства собственной психологической закомплексованности и зависти тех, кто чувствует, что неспособен встать с ним вровень.
9. Да, и еще: первую русскую Конституцию дал народу в 1918 году все-таки тоже Ленин.
«Правда о советской эпохе»
Опубликовал: admin | Дата: Апр 10 2017 | Метки: Калейдоскоп | Вы можете добавить свой комментарий ниже. Вы можете отправить новость в социальные сети. krasvremya.ru
Ленин как организатор и вождь РКП
MIA - главная страница | Глав. стр. Иноязычной секции | Глав. стр. Русской секции |Сочинения Сталина Том 4
И.В. Сталин
Оригинал находится на странице http://grachev62.narod.ru/stalin/index.htm Последнее обновление Декабрь 2010г.
Существуют две группы марксистов. Обе они работают под флагом марксизма, считают себя “подлинно” марксистскими. И все-таки они далеко не тождественны. Более того: между ними целая пропасть, ибо методы их работы диаметрально противоположны.
Первая группа обычно ограничивается внешним признанием марксизма, его торжественным провозглашением. Не умея или не желая вникнуть в существо марксизма, не умея или не желая претворить его в жизнь, она живые и революционные положения марксизма превращает в мертвые, ничего не говорящие формулы. Свою деятельность она основывает не на опыте, не на учете практической работы, а на цитатах из Маркса. Указания и директивы черпает она не из анализа живой действительности, а из аналогий и исторических параллелей. Расхождение слова с делом– такова основная болезнь этой группы. Отсюда разочарования и вечное недовольство судьбой, которая сплошь и рядом подводит ее, оставляет “с носом”. Имя этой группы – меньшевизм (в России), оппортунизм (в Европе). Тов. Тышко (Иогихес) на Лондонском съезде [88] [c.305] невольно метко охарактеризовал эту группу, сказав, что она не стоит, а лежит на точке зрения марксизма.
Вторая группа, наоборот, переносит центр тяжести вопроса от внешнего признания марксизма на его проведение, на его претворение в жизнь. Намечение путей и средств осуществления марксизма, соответствующих обстановке, изменение этих путей и средств, когда обстановка меняется, – вот на что, главным образом, обращает свое внимание эта группа. Директивы и указания черпает эта группа не из исторических аналогий и параллелей, а из изучения окружающих условий. В своей деятельности опирается она не на цитаты и изречения, а на практический опыт, проверяя каждый свой шаг на опыте, учась на своих ошибках и уча других строительству новой жизни. Этим, собственно, и объясняется, что в деятельности этой группы слово не расходится с делом и учение Маркса сохраняет полностью свою живую революционную силу. К этой группе вполне подходят слова Маркса, в силу которых марксисты не могут останавливаться на том, чтобы объяснить мир, а должны идти дальше с тем, чтобы изменить его [89]. Имя этой группы – большевизм, коммунизм.
Организатором и вождем этой группы является В.И. Ленин.
I. Ленин как организатор Российской Коммунистической Партии
Образование пролетарской, партии в России протекало при особых условиях, отличных от условий на Западе в момент организации там рабочей партии. В то время, как на Западе, во Франции, в Германии, [c.306] рабочая партия вышла из профессиональных союзов в условиях легального существования союзов и партий, в обстановке после буржуазной революции, при наличии буржуазного парламента, когда пробравшаяся к власти буржуазия стояла лицом к лицу против пролетариата, – в России, наоборот, образование пролетарской партии происходило при жесточайшем абсолютизме, в ожидании буржуазно-демократической революции, когда, с одной стороны, партийные организации переполнялись буржуазными “легально-марксистскими” элементами, жаждущими использования рабочего класса для буржуазной революции, с другой стороны, лучшие партийные работники вырывались царской жандармерией из рядов партии, между тем как нарастание стихийного революционного движения требовало наличия стойкого, сплоченного и достаточно конспиративного боевого ядра революционеров, могущего направить движение на свержение абсолютизма.
Задача состояла в том, чтобы отделить овец от козлищ, отмежеваться от чужаков, организовать кадры опытных революционеров на местах, дать им ясную программу и твердую тактику, наконец, собрать эти кадры в единую боевую организацию профессиональных революционеров, достаточно конспиративную для того, чтобы устоять против жандармских набегов, но, вместе с тем, достаточно связанную с массами для того, чтобы повести их в нужную минуту на борьбу.
Меньшевики, те самые, что “лежат” на точке зрения марксизма, решали вопрос просто: так как на Западе рабочая партия вышла из беспартийных профессиональных союзов, борющихся за улучшение [c.307] экономического положения рабочего класса, то в России следует проделать, по возможности, то же самое, т.е. пока ограничиться “экономической борьбой рабочих с хозяевами и правительством” на местах, не создавая общерусской боевой организации, а потом... потом, если не появятся к тому времени профессиональные союзы, созвать беспартийный рабочий съезд и объявить его партией.
О том, что этот “марксистский” “план” меньшевиков, утопический для русских условий, предполагает, тем не менее, широкую агитационную работу, направленную на принижение идеи партийности, уничтожение партийных кадров, оставление пролетариата без своей партии и отдачу рабочего класса на съедение либералам, – об этом едва ли догадывались тогда меньшевики, да, пожалуй, и многие из большевиков.
Величайшая заслуга Ленина перед русским пролетариатом и его партией состоит в том, что он раскрыл всю опасность меньшевистского организационного “плана” еще в тот момент, когда “план” был едва зачат, когда сами авторы “плана” с трудом представляли ясно его очертания, и, раскрыв его, открыл бешеную атаку против организационной распущенности меньшевиков, сосредоточив все внимание практиков на этом вопросе. Ибо речь шла о существовании партии, о жизни и смерти партии.
Поставить общерусскую политическую газету, как центр стягивания партийных сил, организовать стойкие партийные кадры на местах, как “регулярные части” партии, собрать эти кадры воедино через газету и сплотить их в общерусскую боевую партию с резко [c.308] обозначенными границами, с ясной программой, твердой тактикой, единой волей, – вот какой план развил Ленин в своих знаменитых книжках: “Что делать?” [90], “Шаг вперед, два шага назад” [91]. Достоинство этого плана состояло в том, что он вполне отвечал русской действительности и мастерски обобщал организационный опыт лучших практиков. В борьбе за этот план большинство русских практиков решительно пошло за Лениным, не останавливаясь перед расколом. Победа этого плана заложила фундамент той сплоченной и закаленной коммунистической партии, равной которой не знает мир.
Нередко наши товарищи (не только меньшевики!) обвиняли Ленина в чрезмерной склонности к полемике и расколу, в непримиримой борьбе с примиренцами и пр. Несомненно, и то и другое имело место в свое время. Но нетрудно понять, что наша партия не могла бы избавиться от внутренней слабости и расплывчатости, она не могла бы достичь присущей ей силы и крепости, если бы она не изгнала из своей среды непролетарские, оппортунистические элементы. В эпоху буржуазного господства пролетарская партия может расти и крепнуть лишь в той мере, в какой она ведет борьбу с оппортунистическими, антиреволюционными и антипартийными элементами в своей среде и в рабочем классе. Лассаль был прав, говоря: “партия укрепляется тем, что очищает себя” [92].
Обвинители обычно ссылались на германскую партию, где процветало тогда “единство”. Но, во-первых, не всякое единство является признаком силы, во-вторых, достаточно взглянуть теперь на бывшую германскую партию, разодранную на три партии [93], [c.309] чтобы понять всю фальшь и мнимость “единства” Шейдемана и Носке с Либкнехтом и Люксембург. И как знать, не лучше ли было бы для германского пролетариата, если бы революционные элементы германской партии своевременно раскололись с антиреволюционными ее элементами... Нет, Ленин был тысячу раз прав, ведя партию по пути непримиримой борьбы с антипартийными и антиреволюционными элементами. Ибо только в результате такой организационной политики могла создать в себе наша партия то внутреннее единство и поразительную сплоченность, обладая которыми она безболезненно вышла из июльского кризиса при Керенском, вынесла на своих плечах Октябрьское восстание, без потрясений пережила кризис брестского периода, организовала победу над Антантой и, наконец, достигла той невиданной гибкости, благодаря которой она в состоянии в любой момент перестроить свои ряды и сосредоточить сотни тысяч своих членов на любой большой работе, не внося замешательства в свою среду.
II. Ленин как вождь Российской Коммунистической Партии
Но организационные достоинства Российской Коммунистической Партии представляют лишь одну сторону дела. Партия не могла бы вырасти и окрепнуть так быстро, если бы политическое содержание ее работы, ее программа и тактика не отвечали русской действительности, если бы ее лозунги не зажигали рабочие массы и не толкали вперед революционное движение. Перейдем к этой стороне дела. [c.310]
Русская буржуазно-демократическая революция (1905 г.) протекала при условиях, отличных от условий на Западе во время революционных переворотов, например, во Франции и в Германии. В то время, как революция на Западе разыгралась в условиях мануфактурного периода капитализма и неразвитой классовой борьбы, когда пролетариат был слаб и малочислен, не имел своей собственной партии, могущей формулировать его требования, а буржуазия была достаточно революционна для того, чтобы внушить рабочим и крестьянам доверие к себе и вывести их на борьбу с аристократией, – в России, наоборот, революция началась (1905 г.) в условиях машинного периода капитализма II развитой классовой борьбы, когда сравнительно многочисленный и сплоченный капитализмом русский пролетариат имел уже ряд боев с буржуазией, имел свою партию, более сплоченную, чем буржуазная, имел свои классовые требования, а русская буржуазия, жившая к тому же заказами от правительства, была достаточно напугана революционностью пролетариата для того, чтобы искать союза с правительством и помещиками против рабочих и крестьян. Тот факт, что русская революция вспыхнула в результате военных неудач на полях Манчжурии, – этот факт лишь форсировал события, ничего, однако, не меняя в существе дела.
Обстановка требовала, чтобы пролетариат стал во главе революции, сплотил вокруг себя революционное крестьянство и повел решительную борьбу против царизма и против буржуазии одновременно, во имя полной демократизации страны и обеспечения своих классовых интересов. [c.311]
Но меньшевики, те самые, что “лежат” на точке зрения марксизма, решили вопрос по-своему: так как русская революция буржуазна, а в буржуазных революциях руководят представители буржуазии (см. “историю” французской и германской революций), то пролетариат не может быть гегемоном русской революции, руководство должно быть предоставлено русской буржуазии (той самой, которая предает революцию), крестьянство также должно быть предоставлено попечению буржуазии, а пролетариату следует оставаться в положении крайней левой оппозиции.
И эти пошлые перепевы плохоньких либералов выставлялись меньшевиками как последнее слово “подлинного” марксизма!..
Величайшая заслуга Ленина перед русской революцией состоит в том, что он вскрыл до корней пустоту исторических параллелей меньшевиков и всю опасность меньшевистской “схемы революции”, отдающей рабочее дело на съедение буржуазии. Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства вместо диктатуры буржуазии, бойкот Булыгинской думы [94] и вооруженное восстание вместо участия в Думе и органической работы в ней, идея “левого блока” после того, как Дума все же состоялась, и использование думской трибуны для внедумской борьбы вместо кадетского министерства и реакционного “бережения” Думы, борьба с кадетской партией, как контрреволюционной силой, вместо блока с ней, – вот какой тактический план развил Ленин в своих знаменитых брошюрах: “Две тактики социал-демократии в демократической революции” [95], “Победа кадетов и задачи рабочей партии” [96]. [c.312]
Достоинство этого плана состояло в том, что он, прямо и решительно формулируя классовые требования пролетариата в эпоху буржуазно-демократической революции в России, облегчал переход к революции социалистической, носил в себе в зародыше идею диктатуры пролетариата. В борьбе за этот тактический план большинство русских практиков пошло за Лениным решительно и бесповоротно. Победа этого плана положила фундамент той революционной тактике, благодаря которой потрясает ныне наша партия основы мирового империализма.
Дальнейшее развитие событий, четырехлетняя империалистическая война и потрясение всего народного хозяйства, февральская революция и знаменитое двоевластие, Временное правительство, как очаг буржуазной контрреволюции, и Петербургский Совет депутатов, как форма зарождавшейся пролетарской диктатуры, Октябрьский переворот и разгон Учредилки, упразднение буржуазного парламентаризма и провозглашение Республики Советов, превращение войны империалистической в войну гражданскую и выступление мирового империализма, вкупе с “марксистами” на словах, против пролетарской революции, наконец, жалкое положение меньшевиков, уцепившихся за Учредилку, выброшенных пролетариатом за борт и прибитых волной революции к берегам капитализма, – все это лишь подтверждало правильность основ революционной тактики, формулированной Лениным в “Двух тактиках”. Партия, имеющая в руках такое наследство, могла плыть вперед смело, не боясь подводных камней. [c.313]
* * *
В наше время пролетарской революции, когда каждый лозунг партии и каждая фраза вождя проверяется на деле, пролетариат предъявляет своим вождям особые требования. История знает пролетарских вождей, вождей бурного времени, вождей-практиков, самоотверженных и смелых, но слабых в теории. Массы не скоро забывают имена таких вождей. Таковы, например, Лассаль в Германии, Бланки во Франции. Но движение в целом не может жить одними лишь воспоминаниями: ему нужны ясная цель (программа), твердая линия (тактика).
Есть и другого рода вожди, вожди мирного времени, сильные в теории, но слабые в делах организации и практической работы. Такие вожди популярны лишь в верхнем слое пролетариата, и то лишь до известного времени. С наступлением революционной эпохи, когда от вождей требуются революционно-практические лозунги, теоретики сходят со сцены, уступая место новым людям. Таковы, например, Плеханов в России, Каутский в Германии.
Чтобы удержаться на посту вождя пролетарской революции и пролетарской партии, необходимо сочетать в себе теоретическую мощь с практически-организационным опытом пролетарского движения. П. Аксельрод, когда он был марксистом, писал о Ленине, что он “счастливо соединяет в себе опыт хорошего практика с теоретическим образованием и широким политическим кругозором” (см. предисловие П. Аксельрода к брошюре Ленина: “Задачи русских социал-демократов” [97]). Что сказал бы теперь о Ленине идеолог “культурного” капитализма, г. Аксельрод, – нетрудно догадаться. Но для пас, знающих Ленина близко и могущих [c.314] смотреть на дело объективно, несомненно, что это старое качество вполне сохранилось в Ленине. В этом, между прочим, нужно искать объяснение того факта, что Ленин, и именно он, является ныне вождем самой сильной и самой закаленной в мире пролетарской партии.
“Правда” № 86,23 апреля 1920 г.Подпись: И. Сталин
[c.315]
www.marxists.org
