КАРАМЗИН Николай Михайлович | Национальная библиотека имени С.Г. Чавайна Республики Марий Эл
1 декабря (12 н.с.) родился КАРАМЗИН Николай Михайлович (1766 – 1826), русский писатель, историк-историограф.
Н.М. Карамзин – выдающийся деятель культуры конца ХVIII – начала ХIХ веков, основоположник русского литературного языка и классической русской литературы, выдающийся историк, Почётный член Императорской Академии наук, действительный член Императорской Российской академии. Создатель «Истории государства Российского» — одного из первых обобщающих трудов по истории России. А.С.Пушкин так написал об этих двенадцати томах русской истории:
«В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута».
Без Карамзина, без его «Истории» были бы невозможны Жуковский, рылеевские «Думы», баллады Одоевского, а также Пушкин, Достоевский, Л.Н.Толстой, А.К.Толстой да и вся блистательная школа исторического романа, расцветшая в начале ХХ века.
Н.М. Карамзин был великим реформатором русского языка. Он преобразовал его, выкинув массу церковных, славянских выражений и приблизив стиль к французскому. Его слог лёгок на галльский манер, но вместо прямого заимствования Карамзин обогатил язык словами-кальками, такими, как «впечатление» и «влияние», «влюблённость», «трогательный» и «занимательный». Именно он ввёл в обиход слова «промышленность», «сосредоточить», «моральный», «эстетический», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность».
– Богатство языка есть богатство мыслей.
– Всего несноснее — жить в свете бесполезно.
– Всякий закон есть неволя.
– Если бы отвечать одним словом на вопрос: что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут.
– Всякий истинный талант, платя дань веку, творит и для вечности.
– Где нет любви, нет и души.
– Всегда и везде первым женским достоинством была скромность. –
Эти цитаты и высказывания Н.М.Карамзина известны нам всем, они «на слуху», актуальны и сегодня, хотя написаны более двухсот лет назад, и отражают те простые истины, на чём держится нравственность, культура, наша жизнь.
Приглашаем в Центр чтения на книжную выставку, посвящённую жизни и творчеству Н.М.Карамзина. Предлагаем читателям взять на дом для неспешного и внимательного чтения произведения писателя – любимые книги нескольких поколений русских читателей: «Письма русского путешественника», «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Флор Силин», «Остров Борнгольм», «Марфа-посадница, или Покорение Новгорода», «Сиерра-Морена, «Рыцарь нашего времени», «О любви к Отечеству и народной гордости», «О счастливейшем времени жизни», «История государства Российского» и другие.
Рекомендуем обратить внимание на следующие издания:
Карамзин Н.М.
Письма русского путешественника. – Москва: Правда, 1988.
В этом произведении писатель просвещает и воспитывает читателя, учит ценить достижения человеческого разума, культуру разных наций, понимать жизнь и обычаи других народов, любить свою родину, заставляет задумываться над важнейшими жизненными проблемами.
В книге использованы гравюры издания «Письма русского путешественника». Санкт-Петербург, 1887.
Осетров Е.И.
Три жизни Карамзина. – Москва: Современник, 1985.
Писатель и литературовед Е.Осетров показывает Карамзина на широком культурном фоне отечественной и западноевропейской истории: среди героев книги – современники писателя: Новиков, Радищев, Державин, Жуковский, Пушкин, Кант, Гёте, Гердер и другие.
В книге широко используется эпистолярное наследие Н.М.Карамзина, архивные документы, свидетельства современников. Это увлекательное повествование рассчитано на широкий круг читателей.
Карамзин. Пушкин. Гоголь. Аксаковы. Достоевский: Биографические очерки. – Челябинск: «Урал LTD», 1997. – (Жизнь замечательных людей. Биографическая библиотека Ф. Павленкова; Т.2)
Биографии, сведенные в этом томе вместе, были изданы около ста лет назад отдельными книжками в серии «Жизнь замечательных людей», осуществлённой Ф.
Ф.Павленковым (1839 –1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют и по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы не только библиофилам, но и самой широкой читательской аудитории.
Выдуманные слова русских писателей, которые мы сейчас используем в речи
Кажется, что эти слова всегда существовали в нашем языке: «впечатление», «влияние», «трогательный», «занимательный», «моральный», «эстетический», «сосредоточить», «промышленность», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность». Крайне впечатляющий набор, не правда ли? Мало, кто знает, что это неологизмы, которые ввел в русский язык писатель и поэт Николай Карамзин.
Лексика любого языка постоянно пополняется и обогащается новыми словами — неологизмами — это слова и словосочетания, созданные для обозначения новых явлений действительности, новых предметов или понятий.
В 20 веке, особенно во второй половине, с развитием научно-технического прогресса в язык вошло огромное количество заимствований: космонавт, радиоприёмник, дезактивация, дозиметр и т.д. Аналогичную ситуацию мы можем наблюдать и сейчас.
Русские писатели и поэты, наряду с Карамзиным, обогатили язык авторскими неологизмами, которые быстро прижились и установились в языке.
Откуда наша промышленность?
Интересно появление слова «промышленность» — представляет собой образование от причастия промышленный (т. е. полученный каким-нибудь промыслом).
Литературная традиция связывает изобретение слова промышленность с именем Н. М. Карамзина. Слово сегодня стало настолько общеупотребительным, что уже не может считаться авторским неологизмом, однако автор все же есть.
Термины Ломоносова
Благодаря Ломоносову мы используем самые разнообразные околонаучные термины. «Градусник», «преломление», «равновесие», «диаметр», «горизонт», «кислота», «вещество» и даже «квадрат» и «минус» были введены в русский язык Михаилом Васильевичем.
Кто бы мог подумать!
Он старался заменить иноязычные термины наиболее точными русскими аналогами (лат. tubus opticus — рус. зрительная груба), вплоть до терминализации диалектных форм (луда — подводный камень). Некоторые предложенные им обозначения хотя и не привились или были вытеснены другими:
* «отличавший», «отонченный», «оредевший воздух»
Ломоносов искал русское слово для того понятия, которое мы сейчас называем — «разреженный воздух»
* «окружное течение крови» (циркуляция),
* «безвоздушное место» (вакуум),
*«густой свет» (интенсивный) и т д.
Игра слов Достоевского
Федор Михайлович Достоевский тоже не прочь поиграть со словообразованием и неологизмами, очень гордился словом «стушеваться», которое придумал сам. Слово получило серьезное распространение еще при жизни писателя, как и глагол «лимонничать». А слова «шлепохвостница», «окраинец», «слепондас» и «всечеловеки» не прижились.
«В литературе нашей есть одно слово — «стушеваться».
Ввел и употребил это слово в первый раз — я. Появилось оно 1-го января 1846 года» — писал Ф. М. Достоевский.
Слово это — из повести «Двойник». Образовано оно от слова «тушевать» — накладывать тени на чертеже, делая незаметным переход от линии к линии, от плоскости к плоскости. Достоевский это хорошо умел — он ведь учился черчению в Петербургском Главном инженерном училище. А глагол «стушеваться», придуманный им и вошедший в широкое употребление, стал означать «незаметно исчезнуть, удалиться». Потом прибавилось еще одно значение: «оробеть, смутиться». О возможности такого употребления слова автор даже не подозревал.
Слова, придуманные Хлебниковым
Один из основоположников русского футуризма Велимир Хлебников очень любил заниматься словотворчеством. Не все из того, что он придумывал, прижилось (и очень хорошо — слова «крылышкуя» и «лебедиво» своеобразны, мягко говоря), но то, что вошло в лексикон каждого русскоговорящего человека, тоже в его словотворчестве встречалось. Например, слова «летчик» и «изнеможденный».
Писатель Иван Панаев
Слово «Хлыщ», обозначающее легкомысленного молодого человека, ввел в широкое обращение писатель Иван Панаев, опубликовавший целую серию очерков о хлыщах. Но придумал его не он, оно пришло из народной среды, но употреблялось очень узко. Как, впрочем, и сейчас….
via
Проект MUSE — Письма русского путешественника Николая Карамзина, Эндрю Кана (рецензия)
Вместо аннотации приведу краткую выдержку из содержания:
МЛР, 101.2, 2oo6 6ii Письма русского путешественника. НИКОЛАЙ КАРАМЗИН. Пер., с эссе ЭНДРЮ КАНА о беседах Карамзина о Просвещении. (SVEC, 2003:04) Оксфорд: Фонд Вольтера. 2003. Си+ 582 стр. ?69. ISBN о-7294-о8II6. Карамзина «Письма русского путешественника», основанные на путешествиях автора по германским землям во Францию, Швейцарию и Англию в 1789 г.-90, являются основополагающим трудом в русской путевой литературе. В более широком смысле они представляют собой важнейший ранний образец письменного корпуса, через который русская элита, воспринявшая западную культуру в результате реформ Петра Великого (единоличная правительница с 1696 по 1725 гг.
) и Екатерины Великой (годы правления I762–1796 гг.). ), расширил свои культурные и интеллектуальные горизонты посредством изучения западной цивилизации. Воодушевленный этой цивилизацией, добродушный, открытый рассказчик Карамзина проявляет толерантный гуманизм. Подобно рассказчику современных Карамзину произведений небольшой прозы в сентиментальной манере, из которых «Бедная Лиза» (I 792) самый знаменитый пример, он обладает способностью сопереживать людям всех возрастов, классов и национальностей и раскрывает свою чувствительность, проливая немало слез. мудрый и амбициозный молодой автор, намеревающийся превратить свои якобы спонтанные заметки в высококлассное литературное произведение. В других отношениях Буквы тоже, возможно, не совсем то, чем кажутся. С одной стороны, их можно заставить вести к терпимому космополитизму, характерному для эпохи Просвещения (о восприятии которой в России сами Письма до известной степени показательны). С другой стороны, путешественник, восхищающийся культурным и интеллектуальным богатством и природной красотой посещаемых им земель, русский западник avant la lettre, казалось бы, является также гордым патриотом, горячо восхищающимся Петром Великим (правитель воспринимал как далеко превосходящий Людовика XIV), потому что Петр дал возможность России быстро догнать Запад и дал ей возможность вскоре превзойти доселе более развитую цивилизацию.
Более того, при всем своем кажущемся сочувствии к гонимым и обездоленным, вроде евреев и нищих, рассказчик в сущности не одобряет революцию, начавшуюся во Франции во время его путешествия. Наоборот, он уже поборник монархического правления, и в нем легко угадывается родство с Карамзиным, журналистом и историком, который в XIX веке стойко защищал крепостное право и русское самодержавное государство. Удивительно, что до сих пор англоязычному читателю приходилось довольствоваться либо переводом «Писем», сделанным с немецкого варианта в 1803 г., очень скоро после выхода в свет первого полного издания «Писем» в России, либо переводом «Писем». дефектный, сокращенный перевод Флоренс Джонас, опубликованный в I957. Таким образом, свежий перевод всего текста, сделанный Эндрю Каном, приветствуется. Все читатели перевода текста такого масштаба, конечно, смогут найти примеры неестественности, когда в необходимом стремлении к буквальной точности переводчик остался слишком близок к синтаксису оригинала или ошибся в выборе слова, или произвел ходульную версию.
(Сказал ли бы, например, какой-нибудь английский писатель: «Оссиан! Вы живо ощутили плачевную судьбу всего подлунного» (стр. 246)?) Но Кана можно похвалить не только за то, что он взялся за эту долгую и важную работу, но и за изящный, читабельный перевод, передающий юношескую радость карамзинского рассказчика. Достоинством тома является и то, что перевод сопровождается обширным аппаратом. Имеется краткое предисловие, кратко знакомящее читателя с биографией Карамзина, культурным контекстом екатерининской России, издательской деятельностью Карамзина, его ролью в создании читающей публики и формировании вкуса, его исторической эрудицией и политической ориентацией, историей публикаций. Письм, и прием произведения, как в России, так и в других странах. Существует также большой корпус примечаний к тексту, всего почти семьсот, в которых Кан представляет собой сборник…
Этот веб-сайт использует файлы cookie, чтобы обеспечить вам максимальное удобство на нашем веб-сайте. Без файлов cookie ваш опыт может быть небезупречным.