Грибоедов А.С. (стр. 1 из 3). Грибоедов а с
Грибоедов А С
Александр Сергеевич Грибоедов родился 4 (15-го по новому стилю) января 1795 года в Москве в старинной и обеспеченной дворянской семье. Отец его, отставной секунд-майор, был человек ничем не примечательный (он умер около 1815 года). Домом управляла мать Грибоедова—Настасья Федоровна,— женщина крайне властная и резкая в обхождении. Она крепко любила сына, и сын платил ей такой же любовью; однако ее тяжелый характер нередко порождал между ними ссоры. Со слов сестры Грибоедова известно, что Настасья Федоровна «никогда не понимала глубокого, сосредоточенного характера Александра и всегда желала для него только блеска и внешности». Сам Грибоедов в 1818 году с огорчением писал приятелю: «За ужином матушка с презрением говорила об моих стихотворных занятиях» '. Под руководством опытных гувернеров Грибоедов получил прекрасное домашнее воспитание и очень рано проявил замечательные способности. В возрасте семи-восьми лет он был зачислен в Московский университетский пансион — одно из лучших в ту пору средних учебных заведений. В пансионе Грибоедов учился около трех лет и в январе 1806 года поступил в Московский университет на словесное отделение философского факультета. В начале XIX века среди слушателей университета часто встречались совсем молодые люди, но одиннадцатилетний студент Грибоедов даже и в те времена был редким исключением. Известно, что Грибоедов «учился страстно». Летом 1808 года он уже получил степень кандидата словесных наук, но не оставил университета, перешел на этико-политическое (юридическое) отделение, которое и окончил в два года со степенью кандидата прав. Однако и на этот раз он остался в университете — для того чтобы изучить математику и естественные науки. Помимо посещения университетских лекций, Грибоедов частным образом брал уроки у видных ученых того времени. Он в совершенстве овладел основными иностранными языками, знал древние языки, много читал по самым разнообразным вопросам. За шесть с половиной лет он прошел курс трех факультетов и в 1812 году готовился к экзаменам на получение ученой степени доктора наук. Не будет преувеличением сказать, что Грибоедов был одним из образованнейших людей своего времени. Известно также, что уже в ранние юношеские годы Грибоедов обратился к литературному творчеству. Современники его передают, что «нередко читал он товарищам стихи своего сочинения, большею частью сатиры и эпиграммы», а в начале 1812 года — отрывок из какой-то задуманной им комедии. Все эти ранние произведения Грибоедова до нас не дошли. Отечественная война 1812 года прервала учебные и литературные занятия Грибоедова. Национальный, патриотический подъем всецело захватил юношу. Как только войска Наполеона вторглись в пределы России, Грибоедов отложил в сторону книги и поступил корнетом в Московский гусарский полк. Впрочем, ему не довелось участвовать в боевых действиях русской армии; его полк был отправлен в глубокий тыл, в Казанскую губернию, и вскоре расформирован. Грибоедов был переведен в другой полк — Иркутский гусарский, расположенный вблизи западной границы России. Вскоре Грибоедов был назначен адъютантом командира резервного кавалерийского корпуса, штаб которого находился в городе Брест-Литовске. Здесь Грибоедов, между прочим, познакомился с А. А. Шаховским, известным впоследствии драматургом, и с С. Н. Бегичевым, ставшим на всю жизнь самым задушевным другом Грибоедова. В 1814 году Грибоедов впервые выступил в печати с небольшими статьями. Одна из них была посвящена описанию офицерского праздника; в другой рассказывалось о формировании кавалерийских резервов для действующей армии (Грибоедов имел к этому делу прямое отношение). Тогда же Грибоедов начал писать для театра. По совету А. А. Шаховского он решил перевести с французского одну веселую комедию в стихах. Впрочем, он не столько переводил, сколько переделывал французский текст. Переработанная комедия, получившая название «Молодые супруги», в сентябре 1815 года была представлена на петербургской сцене. Еще в конце 1814 года, приехав в Петербург в отпуск, Грибоедов завязал знакомство в среде литераторов и театралов. Особенно сблизился он с поэтом и драматургом П. А. Катениным и с А. А. Жандром, также начинающим драматургом. В конце 1815 года Грибоедов решил оставить военную службу. Отставка его была принята, и летом 1817 года он поступил на гражданскую службу — в Коллегию иностранных дел, где в это время служил А. С. Пушкин. В 1816—1817 годах в Петербурге образовался литературно-театральный кружок душой и центром которого был Грибоедов. Участники этого кружка (в числе их были П. А. Катенин, А. А. Жандр, впоследствии к ним примкнул В. К. Кюхельбекер — лицейский товарищ Пушкина, будущий декабрист) выдвигали на первый план задачу создания народного, самобытно-национального искусства, насыщенного богатым и общественно-значимым идейным содержанием. Они боролись за освобождение русской литературы от западноевропейских влияний, за утверждение самобытного стиля, за верность изображения действительности. Литературу, искусство вообще они рассматривали как могущественное средство общественно-политического и нравственного воспитания в духе передовых идей века. Особенное внимание в среде этих писателей уделялось театру. Общественно-политический облик кружка характеризует принадлежность большинства его участников к движению декабристов. Это было время формирования декабризма как общественно-политического движения. Грибоедов дышал атмосферой зарождавшегося декабризма и был тесно связан со многими впоследствии видными декабристами. Молодой Грибоедов принимал деятельное участие в столичной литературно-театральной жизни. Сообща с П. А. Катениным он написал в 1817 году большую сатирическую комедию в прозе «Студент», некоторые черты которой предвосхищают сатиру «Горе от ума». А сообща с А. А. Шаховским и Н. И. Хмельницким — комедию в стихах «Своя семья, или Замужняя невеста», одно из лучших и наиболее популярных произведений тогдашнего комедийного репертуара. При участии А. А. Жандра Грибоедов сделал стихотворный перевод французской комедии «Притворная неверность», которая была представлена на сцене в феврале 1818 года, Уже в ту раннюю пору литературной деятельности Грибоедова четко оформилось его понимание народности и самобытности искусства. «Вкус и мнение Грибоедова о литературе были уже сформированы» ',— вспоминал С. Н. Бегичев. В конце 1817 года произошло событие, сыгравшее в жизни Грибоедова немаловажную роль. Страстный любитель театра, Грибоедов, живя в Петербурге, вращался по преимуществу в среде актеров и театралов. Тот же С. Н. Бегичев рассказывает о Грибоедове: «С его неистощимою веселостью и остротой, везде, когда он попадал в круг молодых людей, был он их душой» (с. 39). Среди знакомых Грибоедова была известная балерина А. И. Истомина (воспетая в «Евгении Онегине»). Из-за нее разгорелась ссора между приятелями Грибоедова — В. В. Шереметевым и Л. П. Завадовским. Грибоедов вмешался в ссору, взял сторону Завадовского. Взбешенный Шереметев вызвал на дуэль Завадовского, а его приятель — уланский офицер Л. И. Якубович, известный впоследствии декабрист,— вызвал Грибоедова, как участника «интриги». Двойная дуэль была назначена на 12 ноября 1817 года. Шереметев был смертельно ранен и на другой день скончался. Дуэль между Грибоедовым и Якубовичем была отложена, а вслед за тем Якубовича, как зачинщика дуэли, арестовали и выслали на Кавказ. Грибоедов также привлекался, но наказания не понес. Этот поединок, вызвавший много толков в петербургском обществе, произвёл на Грибоедова очень тяжелое впечатление. Он говорил С.Н. Бегичеву, что на него «нашла ужасная тоска», что он видит «беспрестанно перед глазами умирающего Шереметева, и пребывание в Петербурге сделалось для него невыносимо». А. С. Пушкин, в свою очередь, сообщает, что после этой несчастной дуэли Грибоедов «почувствовал необходимость расчесться единожды и навсегда со своею молодостию и круто поворотить свою жизнь», «проститься с Петербургом и праздной рассеяностию». Вскоре к этому представился удобный случай: Грибоедову предложили отправиться на дипломатическую службу либо в Соединенные Штаты Северной Америки, либо в Иран (Персию). После некоторых колебаний он выбрал Иран. В конце августа 1818 года, назначенный секретарем новообразованной русской миссии при иранском дворе, Грибоедов отправился в далекий путь на Восток, где ему суждено было провести многие годы. Перед отъездом Грибоедов, верный своей жадной любознательности, приступил к ознакомлению с историей, географией и экономикой Востока, начал изучать персидский и арабский языки. Путевые заметки и дневники, которые Грибоедов впоследствии вел во время своих частых и длительных путешествий по Кавказу, Закавказью, Ирану и Крыму, свидетельствуют о его глубоких познаниях во всех областях истории, культуры и современной ему жизни Востока. Уезжал Грибоедов с тяжелым чувством. В письме из Новгорода он жаловался С. Н. Бегичеву, что грусть его «не проходит, не уменьшается», что «ничто веселое и в ум не входит». Только 21 октября добрался он до Тифлиса, Грозная, величественная природа Кавказа — «гремучий Терек», «скопище громад», «неплодные скалы», «снежные верхи гор» — произвела на Грибоедова неотразимое впечатление. Как только Грибоедов приехал в Тифлис, к нему явился живший там А. И. Якубович. Завзятый дуэлист, он предложил осуществить их поединок, который пришлось отложить в Петербурге. Грибоедов ответил согласием. Утром 23 октября дуэль состоялась. Якубович выстрелил первым и прострелил Грибоедову кисть левой руки. Рана Грибоедова была неопасна, но один палец у него навсегда остался изувеченным, В Тифлисе Грибоедов сблизился с генералом А. П. Ермоловым, командиром Отдельного Кавказского корпуса, обладавшим неограниченной властью в Закавказье. Прославленный герой Отечественной войны 1812 года, человек очень умный и оригинальный, Ермолов пользовался громадной популярностью среди передового офицерства и вообще в оппозиционных кругах русского общества. Участники декабристского движения предполагали ввести его в состав временного правительства, которое решено было сформировать в случае успеха революционного выступления, Ермолов высоко ценил дарование Грибоедова и был искренне к нему расположен. В январе 1819 года русская миссия, посланная в Иран, двинулась из Тифлиса в дальнейший путь. Грибоедов вел путевой дневник. Природа Закавказья и Северного Ирана, памятники древней архитектуры, встречавшиеся на пути, быт, нравы и обычаи местных жителей, собственные переживания и размышления — таков пестрый материал этого дневника. Ехали медленно, с целым караваном вьючных лошадей и мулов, часто останавливаясь на дневки и ночевки. «Секретарь бродящей миссии» — так назвал себя Грибоедов. «Я так свыкся с лошадью, что по скользкому спуску, по гололедице, беззаботно курю из длинной трубки,— писал он,— Одна беда: скудность познаний об этом крае бесит меня на каждом шагу. Но думал ли я, что поеду на восток? Мысли мои никогда сюда не были обращены» '. Только около 10 марта русская миссия прибыла наконец в столичный город Ирана — Тегеран, Здесь ей был оказан пышный прием. Три месяца спустя Грибоедов в числе других дипломатов сопутствовал шаху Фет-Али в его путешествии по Ирану и тем самым получил возможность лучше ознакомиться с этой страной, где все было странным и непривычным для глаза европейца. В августе русская миссия переехала в город Тавриз, где жил наследник шахского престола и фактический правитель Ирана Аббас-Мирза, ведавший сношениями с иностранными государствами. Здесь Грибоедову пришлось выполнить сложное и ответственное дипломатическое поручение. Он вел переговоры относительно возвращения на родину русских солдат, плененных иранцами во время войны с Россией. Аббас-Мирза и другие иранские сановники чинили Грибоедову всяческие препятствия. Однако Грибоедов, решивший, как он сам пишет, «голову положить за несчастных соотечественников», успешно закончил переговоры и в начале сентября 1819 года отправился в Грузию во главе колонны возвращавшихся на родину солдат. Претерпев в пути разнообразные приключения, он привел свою колонну в Тифлис. Побывав в Чечне у Л. П. Ермолова, в конце января 1820 года Грибоедов вернулся в Тавриз. Пребывание его в Персии и уединённая жизнь в Тевризе сделали Грибоедову большую пользу, - пишет в воспоминаниях С. К. Бегичев - Сильная воля его укрепилась, всегдашнее любознание его не имело уже преграды и рассеяния. Он много читал по всем предметам наук и много учился» Однако Грибоедов сильно скучал на чужбине. Он тосковал по Петербургу, по Москве, по литературным друзьям, по театру. «Веселость утрачена, не пишу стихов, может и творились бы, да читать некому... « - жаловался он в письме к П. А. Катенину Впрочем, именно здесь, вдали от родных мест, в творческом воображении Грибоедова окончательно сложился гениальный замысел "Горе от ума", возникший, возможно, еще в 1816 году (не исключено, что тогда же и в последующие годы Грибоедов сделал первоначальные наброски комедии, до нас не дошедшие). В ноябре 1820 года, в Тавризе, замысел комедии, вероятно был обдуман заново, и Грибоедов приступил к его осуществлению, отбросив кое-что из написанного прежде. До нас дошло письмо Грибоедова из Тавриза в котором он пересказывает приснившийся ему сон: будто бы он дал своим петербургским друзьям обещание закончить через год какое-то литературное произведение. Нужно думать, что речь в этом письме шла именно о «Горе от ума". В конце 1821 года Грибоедову удалось выбраться из Тавриза. Он был послан в Тифлис с донесением А. П. Ермолову о положении дел в Иране. По дороге он сломал руку, и это случайное обстоятельство сыграло известную роль в изменении его судьбы. Под тем предлогом, что Грибоедову необходимо остаться в Тифлисе для лечения, Ермолов своей властью освободил его от обязанностей секретаря дипломатической миссии в Иране и, «зная отличные способности молодого сего человека и желая воспользоваться приобретенными им в знании персидского языка успехами», направит в Петербург ходатайство о том, чтобы Грибоедов был определен к нему "секретарем по иностранной части". Ходатайство Ермолова было удовлетворено. Около полутора лет Грибоедов провел в Тифлисе часто разъезжая с Ермоловым по Кавказу. К этому времени относится сближение его с В. К. Кюхельбекером, также служившим при Ермолове. Кюхельбекер стал преданнейшим другом и литературным единомышленником Грибоедова. Здесь, в Тифлисе, Грибоедов продолжал работу над созданием «Горя от ума» и читал Кюхельбекеру каждое явление, как только оно было написано. Известно, что к весне 1823 года были написаны первый и второй акты комедии в первой из дошедших до нас редакций. В начале марта 1823 года Грибоедов получил долгожданный отпуск на родину. Вскоре он был в Москве, среди друзей и близких. Лето он провел в тульском поместье С. Н. Бегичева, где работал над третьим и четвертым актами «Горя от ума», а осенью, вернувшись в Москву, продолжал отделывать и шлифовать текст комедии. Грибоедов «ездил на обеды и балы, до которых никогда не был охотник, а затем уединялся по целым дням в своем кабинете». «Каждый выезд в свет представлял ему новые материалы к усовершению своего труда»,— говорит по этому поводу человек, близко знавший Грибоедова. Вскоре слухи о комедии Грибоедова проникли в московское общество, и он «волею и неволею читал ее во многих домах». В конце того же 1823 года, сообща с писателем II. А. Вяземским и композитором А. Н. Верстовским, Грибоедов написал музыкальный водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом», поставленный в московском театре в январе 1824 года. Спектакль не имел успеха. Между тем срок отпуска Грибоедова давно истек. Под предлогом необходимости уехать за границу для лечения он просил отсрочки и получил ее. 1 июня 1824 года Грибоедов приехал в Петербург — главным образом для того, чтобы хлопотать о продвижении «Горя от ума» в печать и на сцену. Однако еще по дороге, в почтовой коляске, он снова вернулся к переработке своей комедии. Ему «пришло в голову приделать новую развязку», и «стихи искрами посыпались», так что Грибоедову показалось, что «работе конца не будет». Действительно, рукописи «Горя от ума» свидетельствуют о том, как много творческого труда вложил Грибоедов в свое создание, Когда Грибоедов приехал в Петербург, в литературно-театральных кругах он был уже широко известен как автор замечательной ненапечатанной комедии. Многократно и с неизменным успехом читал ее Грибоедов друзьям писателям и актерам. «Грому, шуму, восхищению, любопытству конца нет",- извещал он С. Н. Бегичева. Грибоедов мечтал увидеть «Горе от ума» в печати и на сцене. Однако все его хлопоты были безуспешны: публиковать комедию в полном и неприкосновенном виде цензура не разрешила; не была пропущена она и на сцену. Единственное, чего удалось добиться Грибоедову, это провести через цензуру отрывки из «Горя от ума» {четыре сцены из 1 акта и весь Ш акт), которые и были напечатаны в начале 1825 года в альманахе "Русская Талия". При этом Грибоедов вынужден был, говоря его же словами, «подделаться к глупости цензуры", изъяв из комедии не только отдельные "неблагонамеренно" звучавшие стихи, но и всё что носило характер указания или намёка на правительственные учреждения, на чиновничество, офицерство и титулованную знать на «монаршее лицо». А когда ученики Петербургской театральной школы попытались было поставить «Горе от ума» у себя в школе, то даже этот закрытый спектакль был запрещён накануне первого представления. Грибоедову так и не удалось увидеть свою комедию ни напечатанной целиком, ни поставленной на большой сцене. До нас дошло известие, будто Грибоедов в 1827 году присутствовал на любительском спектакле, в котором силами молодых русских офицеров были разыграны сцены из «Горя от ума». Между тем комедия, минуя цензурные рогатки, все же дошла до читателя в 20-х годах XIX века в рукописных копиях, или, как их тогда называли, "списках» копий снимались новые, и в 1830 году в одном из журналов уже писали, но поводу «Горя от ума»: «Первый списанный экземпляр сей комедии быстро распространился по России, и ныне нет ни одного малого города, нет дома, где любят словесность, где бы не было списка сей комедии..." Почти год провел Грибоедов в Петербурге. Здесь он вращался по преимуществу в декабристском кругу; в это время сблизился он с К. Ф. Рылеевым и А. А. Бестужевым. В исходе мая 1825 года Грибоедов выехал обратно в Грузию — кружным путем: через Киев и Крым, где задержался еще на целых три месяца, и за это время вдоль и поперек исколесил весь полуостров. Из Феодосии Грибоедов отправился на Кавказ — через Керчь и Тамань, вдоль Кубани по Кавказской сторожевой линии, до Горячих Вод. В Тифлис, к месту службы, Грибоедов не спешил. Он дожидался Ермолова, объезжавшего кавказские укрепления. Лишь в январе 1826 года вместе с Ермоловым Грибоедов приехал в крепость Грозную и здесь (22 января) неожиданно был арестован по «высочайшему повелению», доставленному фельдъегерем, спешно прискакавшим из Петербурга. Грибоедов был арестован по подозрению в принадлежности к тайному политическому обществу. Имя его несколько раз называлось во время следствия по делу декабристов. Царский приказ предписывал «немедленно взять» Грибоедова «со всеми принадлежащими ему бумагами, употребив осторожность, чтобы он не имел времени к истреблению их, и прислать как оные, так и его самого под благонадежным присмотром в Петербург прямо к его императорскому величеству». А. П. Ермолов якобы успел предупредить Грибоедова об аресте, велел ему сжечь всё, что могло послужить к его обвинению, и арестовал его только после того, как бумаги были уничтожены. На следующий день фельдъегерь увез Грибоедова и 11 февраля 1826 года доставил его в Петербург на гауптвахту Главного штаба. Грибоедов написал по этому поводу остроумное стихотворение: - По духу времени и вкусу Он ненавидел слово «раб»... - За то попался в Главный штаб И был притянут к Иисусу... В Главном штабе Грибоедов просидел четыре месяца в обществе других лиц, привлеченных к следствию по делу декабристов. За это время с него сняли несколько допросов. Сам он решительно отрицал свою принадлежность к тайному обществу, хотя и не скрывал, что «брал участие в смелых суждениях насчет правительства». Показания декабристов, в общем, были благоприятны для Грибоедова, так что еще 25 февраля Следственная комиссия решила освободить его, но в силу некоторых привходящих обстоятельств это решение было отменено Николаем I (главную роль при этом сыграла близость Грибоедова к А. П. Ермолову, которого царь подозревал в организации военного заговора в Закавказье). Только 2 июня 1826 года Грибоедов был освобожден, с выдачей аттестата, свидетельствующего о его непричастности к тайному обществу. Вопрос об участии Грибоедова в декабристском движении и в деле подготовки вооруженного восстания против самодержавия до сих пор не выяснен окончательно. Есть, однако, основания предполагать, что он был связан с революционным подпольем. Сохранилось свидетельство, будто в середине декабря 1825 года, то есть как раз в то время, когда вспыхнуло восстание (и когда известие об этом еще не могло дойти до Кавказа), Грибоедов сказал: «В настоящую минуту идет в Петербурге страшная поножовщина». Это дает основание предполагать, что он был посвящен в планы декабристов. После освобождения Грибоедов не сразу уехал обратно на Кавказ. Два с половиной месяца провел он на даче под Петербургом и в Москве. Царскую расправу над декабристами, казнь их вождей, каторгу и ссылку многих близких друзей Грибоедов переживал чрезвычайно тяжело. Впоследствии он старался облегчить судьбу сосланных друзей. До нас дошло известие, что при встрече с Николаем I он дерзнул ходатайствовать за них: этот эпизод в высшей степени характерен для Грибоедова — человека на редкость смелого и неподкупного в своих убеждениях. Тем временем в Закавказье развернулись серьезные события. Началась война с Ираном. В начале сентября 1826 года Грибоедов вернулся в Тифлис и принял в свое ведение дела по дипломатическим сношениям с Турцией и Ираном. В мае 1827 года он примкнул к армии, выступившей в боевой поход, был при осаде Эривани, в сражениях под крепостью Аббас-Абад и в других сражениях и стычках, выказав при этом завидную храбрость. Вскоре иранцы вступили в мирные переговоры. С русской стороны переговоры вел Грибоедов, отправившийся с этой целью в иранский лагерь. Переговоры, однако, ни к чему не привели, и только после падения Эривани иранцы пошли на уступки. При ближайшем участии Грибоедова сперва было заключено перемирие, а в феврале 1828 года в Туркманчае был подписан мирный договор. Грибоедову было поручено доставить в Петербург текст Туркманчайского договора. 14 марта он приехал в столицу. Пушечный салют, аудиенция у царя, награждение чином и четырьмя тысячами червонцев и, наконец, назначение на высокий пост полномочного министра-резидента (посланника) в Иране — таковы были почести, выпавшие на долю Грибоедова. Но Грибоедова это не радовало. Ему не хотелось ехать в Иран. Он мечтал о том, чтобы вовсе, оставить службу и всецело посвятить себя литературе. «Всё, чем я до сих пор занимался, для меня дела посторонние,— говорил он С. Н. Бегичеву.— Призвание мое — кабинетная жизнь, голова моя полна, и я чувствую необходимую потребность писать». Творческая мысль Грибоедова после «Горя от ума» была устремлена на создание героической трагедии. Уцелели только незначительные по объему отрывки и планы задуманных Грибоедовым трагедий, которые, в случае, если бы дошли до нас в полном и законченном виде, составили бы, несомненно, эпоху в истории русской литературы. Это трагедия «Родамист и Зенобия», тема которой была взята Грибоедовым из древней истории Грузии и Армении, патриотическая драма об Отечественной войне 1812 года (главным героем ее должен был стать ополченец из крепостных) и трагедия «Грузинская ночь» — по-видимому, последнее произведение Грибоедова. Из сохранившихся набросков и планов видно, что в этих трагедиях должна была найти художественное выражение передовая общественная мысль эпохи: в частности, драма о 1812 годе и «Грузинская ночь» замечательны смелым разоблачением крепостничества. Несмотря па блестящие успехи Грибоедова-дипломата, царское правительство — Николай I, его министры и вся его придворная клика — относилось к своему посланнику в Иране в высшей степени настороженно, справедливо подозревая в нем нераскаявшегося и непримирившегося союзника декабристов. Более того, дипломатическая служба в далеком Иране рассматривалась в правительственных кругах как наиболее удобный способ упрятать подальше политически неблагонадежного человека. Сам Грибоедов отлично понимал это; недаром в 1828 году он назвал свое новое назначение «политической ссылкой». Известно также, что Николай I приказывал следить за «поведением» Грибоедова, «беречься» его и «собрать о нем сведения». 6 июня 1828 года Грибоедов с тяжелым чувством навсегда покинул Петербург. «Прощай, брат Степан, вряд ли мы с тобой более увидимся!» — сказал он С. Н. Бегичеву, к которому заехал по пути на Кавказ. Через месяц Грибоедов прибыл в Тифлис и здесь женился на княжне Нине Чавчавадзе, дочери известного грузинского поэта. С молодой женой, со свитой и с большим караваном 9 сентября выехал он в Иран. По пути — в Эривани, в Тавризе — полномочному министру устраивались торжественные встречи. Два месяца провел Грибоедов в Тавризе, ведя переговоры с Аббас-Мирзой. Ему надлежало отправиться дальше, в Тегеран, чтобы нанести официальный визит шаху. 9 декабря, оставив жену в Тавризе, Грибоедов прибыл в столицу Ирана, Он был встречен с большим почетом, но вскоре же на почве переговоров о контрибуции, которую Иран обязался выплатить России по условиям Туркманчайского договора, у русского посла возникли недоразумения и споры с иранскими сановниками. Фанатическое духовенство Ирана открыто призывало к убийству русского посла. Грибоедов, его спутники и малочисленный казачий конвой оказались в Тегеране в атмосфере всеобщей враждебности. Грибоедов знал, что население настроено по отношению к нему враждебно; он мог уехать обратно в Тавриз, но не в его правилах было отступать перед опасностью. 30 января (11 февраля по новому стилю) 1829 года огромная толпа фанатиков, вооруженных чем попало, при явном попустительстве шаха и его министров, напала на дом, занятый русским посольством. Конвойные казаки, чиновники посольства и сам Грибоедов героически защищались. Но силы были слишком неравны. Всё русское посольство — тридцать семь человек—были растерзаны. Лишь одному чиновнику (Мальцеву) случайно удалось спастись, и из его рассказа стали известны обстоятельства и подробности убийства. Тело Грибоедова толпа в течение трех дней таскала по улицами базарам Тегерана. Потом его бросили в какой-то ров. Когда русское правительство потребовало выдачи тела Грибоедова, его якобы удалось опознать только по руке, простреленной в свое время Якубовичем. Грибоедова решили похоронить в Тифлисе, в монастыре, расположенном на склоне горы Мтацминда, господствующей над городом. Грибоедов любил это живописное место, назвал его «пиитической принадлежностью Тифлиса» и незадолго до отъезда в Иран говорил жене: «Не оставляй костей моих в Персии: если умру там, то похорони меня в Тифлисе, в монастыре св. Давида». По распоряжению русских властей тело А. С. Грибоедова вывезли на родину на простой крестьянской арбе. 11 июня 1829 года А, С. Пушкин, направлявшийся в армию, действовавшую против турок, по дороге из Тифлиса в Каре, на перевале через Безобдальский хребет, возле крепости Гергеры, встретил арбу, запряженную двумя волами. Несколько грузин сопровождали ее. «Откуда вы?» — спросил Пушкин, «Из Тегерана».— «Что везете?» — «Грибоеда».
www.coolreferat.com
| Александр Сергеевич Грибоедов | |||
| Александръ Сергѣевичъ Грибоѣдовъ | |||
| Портрет Грибоедоваработы И. Крамского, 1875 год | |||
| 4 (15) января 1795 | |||
| Москва, Российская империя | |||
| 30 января (11 февраля) 1829[1](34 года) | |||
| Тегеран, Персия | |||
| |||
| прозаик, драматург, дипломат, поэт, востоковед, композитор, пианист, сатирик | |||
| поэзия, драматургия | |||
| русский[2] | |||
| | |||
| Произведения в Викитеке | |||
| Файлы на Викискладе | |||
| Цитаты в Викицитатнике | |||
ru-wiki.ru
Грибоедов А.С.
РЕФЕРАТ
ТЕМА:
ГРИБОЕДОВ С.А.
2008 г
.
Александр Сергеевич Грибоедов родился 4 (15-го по новому стилю) января 1795 года в Москве в старинной и обеспеченной дворянской семье. Отец его, отставной секунд-майор, был человек ничем не примечательный (он умер около 1815 года). Домом управляла мать Грибоедова—Настасья Федоровна,— женщина крайне властная и резкая в обхождении. Она крепко любила сына, и сын платил ей такой же любовью; однако ее тяжелый характер нередко порождал между ними ссоры. Со слов сестры Грибоедова известно, что Настасья Федоровна «никогда не понимала глубокого, сосредоточенного характера Александра и всегда желала для него только блеска и внешности». Сам Грибоедов в 1818 году с огорчением писал приятелю: «За ужином матушка с презрением говорила об моих стихотворных занятиях» '.
Под руководством опытных гувернеров Грибоедов получил прекрасное домашнее воспитание и очень рано проявил замечательные способности. В возрасте семи-восьми лет он был зачислен в Московский университетский пансион — одно из лучших в ту пору средних учебных заведений. В пансионе Грибоедов учился около трех лет и в январе 1806 года поступил в Московский университет на словесное отделение философского факультета. В начале XIX века среди слушателей университета часто встречались совсем молодые люди, но одиннадцатилетний студент Грибоедов даже и в те времена был редким исключением.
Известно, что Грибоедов «учился страстно». Летом 1808 года он уже получил степень кандидата словесных наук, но не оставил университета, перешел на этико-политическое (юридическое) отделение, которое и окончил в два года со степенью кандидата прав. Однако и на этот раз он остался в университете — для того чтобы изучить математику и естественные науки. Помимо посещения университетских лекций, Грибоедов частным образом брал уроки у видных ученых того времени. Он в совершенстве овладел основными иностранными языками, знал древние языки, много читал по самым разнообразным вопросам. За шесть с половиной лет он прошел курс трех факультетов и в 1812 году готовился к экзаменам на получение ученой степени доктора наук. Не будет преувеличением сказать, что Грибоедов был одним из образованнейших людей своего времени.
Известно также, что уже в ранние юношеские годы Грибоедов обратился к литературному творчеству. Современники его передают, что «нередко читал он товарищам стихи своего сочинения, большею частью сатиры и эпиграммы», а в начале 1812 года — отрывок из какой-то задуманной им комедии. Все эти ранние произведения Грибоедова до нас не дошли.
Отечественная война 1812 года прервала учебные и литературные занятия Грибоедова. Национальный, патриотический подъем всецело захватил юношу. Как только войска Наполеона вторглись в пределы России, Грибоедов отложил в сторону книги и поступил корнетом в Московский гусарский полк. Впрочем, ему не довелось участвовать в боевых действиях русской армии; его полк был отправлен в глубокий тыл, в Казанскую губернию, и вскоре расформирован. Грибоедов был переведен в другой полк — Иркутский гусарский, расположенный вблизи западной границы России. Вскоре Грибоедов был назначен адъютантом командира резервного кавалерийского корпуса, штаб которого находился в городе Брест-Литовске. Здесь Грибоедов, между прочим, познакомился с А. А. Шаховским, известным впоследствии драматургом, и с С. Н. Бегичевым, ставшим на всю жизнь самым задушевным другом Грибоедова.
В 1814 году Грибоедов впервые выступил в печати снебольшими статьями. Одна из них была посвящена описанию офицерского праздника; в другой рассказывалось о формировании кавалерийских резервов для действующей армии (Грибоедов имел к этому делу прямое отношение).
Тогда же Грибоедов начал писать для театра. По совету А. А. Шаховского он решил перевести с французского одну веселую комедию в стихах. Впрочем, он не столько переводил, сколько переделывал французский текст. Переработанная комедия, получившая название «Молодые супруги», в сентябре 1815 года была представлена на петербургской сцене.
Еще в конце 1814 года, приехав в Петербург в отпуск, Грибоедов завязал знакомство в среде литераторов и театралов. Особенно сблизился он с поэтом и драматургом П. А. Катениным и с А. А. Жандром, также начинающим драматургом.
В конце 1815 года Грибоедов решил оставить военную службу. Отставка его была принята, и летом
1817 года он поступил на гражданскую службу — в Коллегию иностранных дел, где в это время служил А. С. Пушкин.
В 1816—1817 годах в Петербурге образовался литературно-театральный кружок душой и центром которого был Грибоедов. Участники этого кружка (в числе их были П. А. Катенин, А. А. Жандр, впоследствии к ним примкнул В. К. Кюхельбекер — лицейский товарищ Пушкина, будущий декабрист) выдвигали на первый план задачу создания народного, самобытно-национального искусства, насыщенного богатым и общественно-значимым идейным содержанием. Они боролись за освобождение русской литературы от западноевропейских влияний, за утверждение самобытного стиля, за верность изображения действительности. Литературу, искусство вообще они рассматривали как могущественное средство общественно-политического и нравственного воспитания в духе передовых идей века. Особенное внимание в среде этих писателей уделялось театру. Общественно-политический облик кружка характеризует принадлежность большинства его участников к движению декабристов.
Это было время формирования декабризма как общественно-политического движения. Грибоедов дышал атмосферой зарождавшегося декабризма и был тесно связан со многими впоследствии видными декабристами.
Молодой Грибоедов принимал деятельное участие в столичной литературно-театральной жизни. Сообща с П. А. Катениным он написал в 1817 году большую сатирическую комедию в прозе «Студент», некоторые черты которой предвосхищают сатиру «Горе от ума». А сообща с А. А. Шаховским и Н. И. Хмельницким — комедию в стихах «Своя семья, или Замужняя невеста», одно из лучших и наиболее популярных произведений тогдашнего комедийного репертуара. При участии А. А. Жандра Грибоедов сделал стихотворный перевод французской комедии «Притворная неверность», которая была представлена на сцене в феврале
1818 года,Уже в ту раннюю пору литературной деятельности Грибоедова четко оформилось его понимание народности и самобытности искусства. «Вкус и мнение Грибоедова о литературе были уже сформированы» ',— вспоминал С. Н. Бегичев.
В конце 1817 года произошло событие, сыгравшее в жизни Грибоедова немаловажную роль.
Страстный любитель театра, Грибоедов, живя в Петербурге, вращался по преимуществу в среде актеров и театралов. Тот же С. Н. Бегичев рассказывает о Грибоедове: «С его неистощимою веселостью и остротой, везде, когда он попадал в круг молодых людей, был он их душой» (с. 39). Среди знакомых Грибоедова была известная балерина А. И. Истомина (воспетая в «Евгении Онегине»). Из-за нее разгорелась ссора между приятелями Грибоедова — В. В. Шереметевым и Л. П. Завадовским. Грибоедов вмешался в ссору, взял сторону Завадовского. Взбешенный Шереметев вызвал на дуэль Завадовского, а его приятель — уланский офицер Л. И. Якубович, известный впоследствии декабрист,— вызвал Грибоедова, как участника «интриги». Двойная дуэль была назначена на 12 ноября 1817 года. Шереметев был смертельно ранен и на другой день скончался. Дуэль между Грибоедовым и Якубовичем была отложена, а вслед за тем Якубовича, как зачинщика дуэли, арестовали и выслали на Кавказ. Грибоедов также привлекался, но наказания не понес. Этот поединок, вызвавший много толков в петербургском обществе, произвёл на Грибоедова очень тяжелое впечатление. Он говорил С.Н. Бегичеву, что на него «нашла ужасная тоска», что он видит «беспрестанно перед глазами умирающего Шереметева, и пребывание в Петербурге сделалось для него невыносимо». А. С. Пушкин, в свою очередь, сообщает, что после этой несчастной дуэли Грибоедов «почувствовал необходимость расчесться единожды и навсегда со своею молодостию и круто поворотить свою жизнь», «проститься с Петербургом и праздной рассеяностию».
Вскоре к этому представился удобный случай: Грибоедову предложили отправиться на дипломатическую службу либо в Соединенные Штаты Северной Америки, либо в Иран (Персию). После некоторых колебаний он выбрал Иран. В конце августа 1818 года, назначенный секретарем новообразованной русской миссии при иранском дворе, Грибоедов отправился в далекий путь на Восток, где ему суждено было провести многие годы. Перед отъездом Грибоедов, верный своей жадной любознательности, приступил к ознакомлению с историей, географией и экономикой Востока, начал изучать персидский и арабский языки. Путевые заметки и дневники, которые Грибоедов впоследствии вел во время своих частых и длительных путешествий по Кавказу, Закавказью, Ирану и Крыму, свидетельствуют о его глубоких познаниях во всех областях истории, культуры и современной ему жизни Востока.
Уезжал Грибоедов с тяжелым чувством. В письме из Новгорода он жаловался С. Н. Бегичеву, что грусть его «не проходит, не уменьшается», что «ничто веселое и в ум не входит». Только 21 октября добрался он до Тифлиса, Грозная, величественная природа Кавказа — «гремучий Терек», «скопище громад», «неплодные скалы», «снежные верхи гор» — произвела на Грибоедова неотразимое впечатление.
Как только Грибоедов приехал в Тифлис, к нему явился живший там А. И. Якубович. Завзятый дуэлист, он предложил осуществить их поединок, который пришлось отложить в Петербурге. Грибоедов ответил согласием. Утром 23 октября дуэль состоялась. Якубович выстрелил первым и прострелил Грибоедову кисть левой руки. Рана Грибоедова была неопасна, но один палец у него навсегда остался изувеченным,
В Тифлисе Грибоедов сблизился с генералом А. П. Ермоловым, командиром Отдельного Кавказского корпуса, обладавшим неограниченной властью в Закавказье. Прославленный герой Отечественной войны 1812 года, человек очень умный и оригинальный, Ермолов пользовался громадной популярностью среди передового офицерства и вообще в оппозиционных кругах русского общества. Участники декабристского движения предполагали ввести его в состав временного правительства, которое решено было сформировать в случае успеха революционного выступления, Ермолов высоко ценил дарование Грибоедова и был искренне к нему расположен.
mirznanii.com
