Ермолова Мария Николаевна. Ермолова мария николаевна
Мария Ермолова: биография, творчество
Мария Николаевна Ермолова – звезда театральной русской сцены известна своим драматическим дарованием. Ее жизнь была подчинена служению театру, весь ее путь – это пример самозабвенной любви к искусству.
Детство будущей звезды
15 июля 1853 года появилась на свет будущая звезда сцены Мария Ермолова. Биография актрисы начиналась в семье, имеющей отношение к театру: ее дед был когда-то крепостным скрипачом у князей Волконских, за заслуги он получил вольную и остаток жизни проработал в гардеробе Малого театра, отец девочки служил там же суфлером. Поэтому Маша уже с малых лет погрузилась в жизнь закулисья. Глядя на сцену из суфлерской будки, она была убеждена, что ей предстоит стать лучшей актрисой. Она уже с 4 лет разыгрывала перед зеркалом различные сцены, и родители это приветствовали.
Отец Ермоловой был увлекающейся и артистичной личностью, он много читал, рисовал, писал стихи и пьесы. Но при этом имел нелегкий характер, детей воспитывал в чрезвычайной строгости, был склонен к яростным вспышкам гнева по пустякам. Это повлияло на характер дочери, которая всю жизнь сторонилась большого общества, была очень скромна и неприхотлива.
Учеба и мечты
Семья Ермоловой была из числа бедных, поэтому большого выбора, куда пойти учиться, у девочки не было. Отец считал, что дети должны с детства привыкнуть к тяготам жизни, и особенно не заботился об их удовольствиях. У девочки даже не было букваря, она училась читать по пьесам, которые в избытке лежали на столе отца. В 9 лет ребенка было решено отдать учиться в Московское театральное училище, там было бесплатное, «казенное» место на балетном отделении, куда Ермолову зачислили. И начались самые тяжелые годы ее жизни. Танцевального таланта у Марии не было, каждый урок для нее был мучением, но педагоги и однокурсники замечали ее артистические способности.
В 13 лет отец смог устроить первый выход дочери на драматическую сцену, ей дали роль в водевиле «Десять невест и ни одного жениха» в Малом театре. Образ Фаншетты был не близок Ермоловой, и успеха она не имела, кроме того, знаменитый актер Самарин вынес приговор: «Никогда ей не быть актрисою».
Но это не мешало Марии мечтать о драматической сцене, он знала все пьесы, которые шли в Малом театре, была уверена в своем призвании, несмотря ни на что. И упорно продолжала осваивать профессию балерины.
Успешный дебют
Подъем Марии Ермоловой не был предсказуем и ожидаем. Случайно в 16 лет ей представилась возможность появиться на сцене Малого театра в драматической роли. Прима театра Н. Медведева готовилась к бенефису и срочно искала замену заболевшей Г. Федотовой в спектакль по Лессингу «Эмилия Галотти», и однокурсница Марии посоветовала ее кандидатуру. Успех дебютантки превзошел все ожидания, публика была потрясена искренними и глубокими переживаниями юной актрисы. Ее вызывали на поклон 12 раз, что было неслыханным для дебютантки. Сама Ермолова запишет в дневнике: «Я счастлива сегодня». Но успешный дебют не прекратил ее мучительных занятий балетом, еще два года ей пришлось доучиваться в училище и только по его окончании выйти на желанный путь драматической актрисы.
Театр — судьба
Сразу после выхода из училища Ермолова была зачислена в труппу Малого театра. Но руководство театра было убеждено, что для молодой артистки лучше подходит комедийное амплуа, и ей в первое время давали роли исключительно в водевилях. Она играла легкомысленных барышень, вкладывая в них больше глубины и серьезности, чем задумывали авторы. Однако роли Машеньки в «Рабстве мужей», Марфы в «Царской невесте», Эммы в «Семье преступника», Лидочки в «Свадьбе Кречинского», Марианны в «Тартюфе» стали для нее хорошим стартом. К ролям Мария Николаевна подходила очень серьезно, долго искала черты характера, продумывала рисунок образа. Первые три года в театре стали для нее временем учебы, она набиралась мастерства, осознавала свои возможности.
Удачный дебют и первые роли значительно осложнили жизнь Ермоловой в театре, на первых порах ее окружали зависть и недоброжелательство. Ей было трудно вписаться в труппу еще и из-за своего необщительного характера. Большую поддержку ей оказала семья Щепкиных, родственников знаменитого актера. В их доме собиралась интеллигенция Москвы, и Марии удалось свести много полезных знакомств, которые помогут ей в будущем.
Талант трагической актрисы
Постепенно режиссеры обнаруживают мощь дарования Ермоловой и поручают ей более серьезные роли. В 1873 году ей посчастливилось поработать над образом Катерины в «Грозе» А. И. Островского, она в течение нескольких лет совершенствовала и оттачивала эту роль, доводя до совершенства. Талант должен созреть, и актер должен накопить определенный опыт, чтобы расцвести в полную силу. Прошло шесть лет, прежде чем на сцене Малого театра заблистала во всей своей силе истинная новая звезда – Мария Ермолова. Актриса к 1876 году вошла в превосходную форму и созрела для бенефиса. Специально для нее завсегдатай кружка у Щепкиных Сергей Юрьев перевел пьесу Лопе де Вега «Овечий источник», роль Лоуренсии в которой идеально подходила для такого мероприятия. Пьеса имела оглушительный успех, восторженная публика перегородила дорогу и вместо лошадей везла ее карету до дома, а потом внесла актрису в дом на руках.
Так началась счастливая полоса в жизни Марии Ермоловой. Она открывает новую эпоху в Малом театре – эпоху романтики. Ее лирический дар в полной мере реализовался в таких ролях, как Офелия, Дездемона, Эстрель в «Звезде Севильи», Елизавета в «Дон Карлосе».
Но самую большую славу Марии Ермоловой составили трагические и драматические роли, в них со всей полнотой раскрылся ее талант. Федра, Сафо, леди Макбет в исполнении актрисы восхищали публику и критиков. В них ее индивидуальность проявилась в полной мере.
Прикосновение к современной драматургии
В конце 80-х и 90-х годов 19 века Ермолова Мария обращается к современному репертуару, в котором не нужны были страсть и пафос, присущие классическому материалу. Здесь акцент делается на бытовых темах и реалистичности персонажей. Новые грани таланта Ермоловой раскрываются в пьесах русских драматургов: А. Н. Островского, В. И. Немировича-Данченко, А. И. Сумбатова-Южина, М. И. Чайковского, А. С. Суворина. Она не только пробует себя в положительных образах, но и обращается к отрицательным персонажам.
Завершающие годы карьеры
С 1910-х годов в профессиональной карьере актрисы произошли изменения, свой привычный репертуар она больше не хотела играть из-за возраста. Мария Ермолова вынуждена была обращаться к ролям матерей и старух. Но и в этот период у нее были творческие удачи, к которым относят роли царицы Марфы в пьесе Островского «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский», Мамелфы Дмитриевны в «Посаднике» А. К. Толстого, фру Альвинг в ибсеновском «Приведении».
В 1920 г. пышно празднуется 50-летие ее творческой деятельности, советская власть присваивает ей звание народной артистки Республики, она была первой в истории актрисой, получившей такой титул. Советская власть в 70-х годах 20 века запустила теплоход «Мария Ермолова», который дал название целому классу пассажирских водных судов.
В 1923 году она официально покидает сцену. Но продолжает давать концерты в качестве чтеца стихов, встречается со зрителями.
Лучшие роли
Актриса Ермолова Мария Николаевна обладала мощнейшим трагическим дарованием, за свою жизнь она воплотила на сцене более 300 образов. Но ее главной ролью критики называют Жанну Д'Арк в «Орлеанской деве» Шиллера. Эту пьесу она много лет «отбивала» у цензуры, и только в 1884 году разрешение на постановку было получено. Далее в течение 18 лет спектакль не сходил со сцены, и Ермолова в нем только набирала силу. К лучшим ролям также относятся: Негина в «Талантах и поклонниках» Островского, Кручинина в его же пьесе «Без вины виноватые», Мария Стюарт в пьесе Шиллера, Федра Расина, Гермиона в шекспировской «Зимней сказке».
Театр Марии Ермоловой – это театр переживаний и погружений. Она воплощала собой систему К. С. Станиславского.
Слава актрисы известна сегодня только по отзывам современников, фото Марии Ермоловой не передают всего ее магического обаяния, а на кинопленку ее спектакли не были засняты. Однако известно, что она впечатляла зрителя глубиной и силой переживаний, умела выразить тончайшие душевные движения и настроения.
Частная жизнь
Все современники утверждали, что Ермолова в жизни была очень скромным и непритязательным человеком, она не стремилась к роскоши, обходилась малым. Так, из украшений на ней можно было увидеть только нить жемчуга, из одежды она предпочитала строгие черные платья. В доме ее была очень аскетичная обстановка, его украшали только цветы, подаренные зрителями.
Ермолова вышла замуж за Николая Шубинского еще в молодом возрасте по большой любви, которая очень быстро рассеялась, и обнаружилось значительное несходство характеров и взглядов супругов. Но Мария Николаевна Ермолова всю жизнь продолжала жить с нелюбимым человеком ради дочери. Современники говорили, что позже ее настигла большая любовь с ученым, проживающим в Европе. Но Ермолова так и не решилась расторгнуть брак.
В последние годы жизни ей много радости доставлял внук Коля, с которым она проводила много времени. 12 марта 1928 скончалась великая русская актриса Ермолова Мария Николаевна.
fb.ru
биография, фотографии, личная жизнь актрисы.
Марии Ермоловой прочили карьеру артистки кордебалета, но уже в 17 лет она сыграла свою первую главную роль. Константин Станиславский называл ее «эпохой русского театра», а актриса Надежда Медведева говорила о ее «громадном сценическом темпераменте». Мария Ермолова посвятила сцене Малого театра 50 лет.
«Заветная мечта исполнилась… Я актриса!»
Мария Ермолова родилась в Москве в 1853 году. Ее дед был крепостным скрипачом, а когда получил вольную, устроился на службу в театр. Отец Марии был драматическим актером, написал несколько водевилей. Но позже он оставил сцену и работал в театре суфлером.
Детство Марии Ермоловой прошло за кулисами Малого театра: из суфлерской будки отца она наблюдала за игрой Прова Садовского, Сергея Шумского, Петра Степанова. Сегодня в Театральном музее имени Бахрушина хранится рисунок Леонида Пастернака: маленькая Ермолова с отцом в суфлерской будке. Потом она говорила: «Несмотря ни на что, во мне всегда жила непоколебимая уверенность, что я буду первой актрисой».
Мария Ермолова. Фотография: nashfilm.ruВ девять лет Ермолову отдали в Московское театральное училище. Сначала определили ее в балетный класс. Девочка склонности к хореографии не обнаружила, зато с удовольствием участвовала в драматических постановках, которые устраивали воспитанницы училища в свободное время. Отец Ермоловой попросил известного педагога Ивана Самарина позаниматься с девочкой. Тот сказал, что способностей у его дочери не заметил и ее дело — «плясать у воды» (бесталанных балерин обычно ставили на задний план, ближе к декорациям), а не быть актрисой.
Участвуя в массовых балетных сценах, Мария Ермолова продолжала наблюдать за мастерами сцены. В 1866 году отец Ермоловой поспособствовал тому, чтобы ее взяли на роль Фаншетты в водевиле «Жених нарасхват». Но этот спектакль не принес ей успеха. Позже писатель Сергей Дурылин вспоминал, что заметили молодую артистку на сцене Театрального училища: «Ценой неимоверных усилий она добилась того, что ей дали сыграть Марину в сцене у фонтана на какой-то пробе в училище, — и неуклюжая девочка на глазах у всех внезапно преобразилась во властную красавицу, в гордую повелительницу».
Счастливый случай позволил Ермоловой сыграть свою главную роль в трагедии. Перед бенефисом Надежды Медведевой — примы Малого театра — заболела актриса Гликерия Федотова, игравшая в спектакле «Эмилия Галотти». Медведева пригласила на замену Марию Ермолову.
«Мурашки забегали у меня по спине. Я вся вздрогнула. Тут было что-то особенное, сразу сказался громадный сценический темперамент. Многое было очень плохо. Но здесь было главное — талант, сила. И я сразу поняла, что судьба направила меня в верную сторону и столкнула с настоящей актрисой».
Премьера «Эмилии Галотти» прошла в январе 1870 года. Дебютантка произвела ошеломляющее впечатление и на зрителей, и на коллег. Позже она вспоминала: «Боже! — думала я, — не перенесу, если меня не вызовут ни разу! если я провалюсь!.. Первая сцена прошла, я ухожу и слышу громкие аплодисменты и вызовы… дрожа, но уже не от робости, а от счастья, я вышла раскланяться с публикой… мне единодушно хлопали; убежавши за кулисы, я зарыдала… Молитва моя была услышана, заветная мечта исполнилась… Я актриса!» Семнадцатилетнюю актрису вызывали на бис 12 раз.
«Заслуга перед русским искусством»
В 1871 году Мария Ермолова окончила театральное училище, и ее приняли в труппу Малого театра. Первое время она играла в основном в водевилях. В образы комедийных героинь Ермолова привносила присущий ее игре драматизм. Ее «легкомысленные барышни» вызывали у зрителя симпатию в любых сюжетных перипетиях. Театральный критик Сергей Флеров писал: «Область госпожи Ермоловой составляют «светлые» образы». Позже это качество актрисы назовут сценическим оптимизмом.
Однако Ермолову очень беспокоил ее репертуар: «Мне уже 18 лет, годы уходят, а я все еще ничего не делаю». Спустя два года работы в Малом театре ей вновь досталась роль заболевшей Гликерии Федотовой — на этот раз Катерины в «Грозе» Островского. Современники актрисы вспоминали, что после очередного спектакля ее вызывали на поклон 17 раз.
В 1876 году Мария Ермолова сыграла Лауренсию в «Овечьем источнике» Лопе де Вега. Эта роль стала триумфом для молодой актрисы, а в репертуаре Малого театра родилось целое направление, положившее начало «эпохе романтики».
«Здесь каждое слово было подобно электрической искре. Словно раскаленное железо обжигали душу зрителя язвительно-негодующие упреки Лауренсии, обличающей односельчан в овечьей робости и нерешительности и, как мощные звуки набата, разносились по зале призывы к борьбе против насилия, призывы, все проникнутые трепетом огненной страсти».
Мария Ермолова в роли Евлампии. 1880-е. Фотография: peoples.ruНесколько лет Мария Ермолова добивалась отмены цензурного запрета на драму «Орлеанская дева» Фридриха Шиллера. Впервые сыграв Жанну д’Арк в 1884 году, Ермолова исполняла эту роль 18 лет. «Сама не знаю почему, но исполнение этой роли считаю заслугой перед русским искусством, повторяю, единственной», — писала она. Этот спектакль был невероятно популярен. Говорили, что все декорации «Орлеанской девы» были в дырочках — так много желающих было посмотреть его из-за кулис. С 1893 года спектакль даже перенесли на сцену Большого театра.
Всего за свою долгую карьеру Ермолова сыграла более 200 ролей, в том числе Марию Стюарт в двух постановках (в одноименной драме Шиллера и в пьесе Бьернсона «Мария Стюарт в Шотландии»), Сафо в одноименной пьесе Франца Грильпарцера, Имогену в «Цимбелине» Шекспира, Донну Соль в «Эрнани» Виктора Гюго. Актриса сыграла многих героинь Александра Островского — Ларису в «Бесприданнице», Негину в «Талантах и поклонниках», Кручинину в «Без вины виноватые».
50 лет на сцене Малого театра
В начале ХХ века Мария Ермолова сделала в актерской карьере небольшой перерыв: «37 лет я отдала сцене — и утомилась. Теперь мне нужен год отдыха, чтобы отойти от театра, успокоиться и примириться с мыслью, что я уже более не «героиня». Сразу, на глазах у публики, мне тяжел этот переход: нельзя сегодня быть царицей, а завтра какой-нибудь почтенной старушкой».
«Она играла во многих моих пьесах. Когда после генеральной я, бывало, приходил и благодарил ее за те чувства, которые возбуждала ее необыкновенная игра, я вспоминаю ее застенчивые движения и опущенные глаза... Ее строгое отношение к себе восходит к тем традициям, которыми всегда жили в Малом театре, — высокой требовательности к себе и к своей работе».
В 1910-е годы актриса стала играть возрастные роли. В ее репертуаре появилась Кручинина и царица Марфа из пьес Островского, фру Альвинг из ибсеновского «Привидения», княжна Плавутина-Плавунцева из «Декабриста» Петра Гнедича.
«Мария Ермолова — это целая эпоха для русского театра, а для нашего поколения это символ женственности, красоты, силы пафоса, искренней простоты и скромности».
Кроме работы в театре, Мария Ермолова выступала на эстраде с чтением стихов. Она исполняла произведения Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Николая Некрасова, Николая Огарева, Ивана Никитина.
В революцию Ермолова осталась в России, несмотря на то, что ее семья эмигрировала. Она продолжала играть в Малом театре, хоть ей это давалось нелегко: «Если бы вы знали, как неприятно теперь выступать на сцене. Ведь хорошо знаешь, что теперешней публике этого не нужно. И что это за публика? Совершенно чуждая тому искусству, которому мы посвятили всю свою жизнь».
В 1920 году в Малом театре торжественно отпраздновали творческий юбилей Марии Ермоловой: 50 лет на сцене. На нем присутствовал Владимир Ленин. В конце 1921 года Ермолова сыграла в пьесе «Холопы» Петра Гнедича. Это был ее последний спектакль. Здоровье актрисы постепенно ухудшалось, и в 1928 году ее не стало.
Алексей Бахрушин — основатель знаменитого театрального музея.
www.culture.ru
Мария Николаевна Ермолова | Умный сайт
Семья Ермоловых из поколения в поколение так или иначе была связана с театром. Правда, никто из генеалогического древа Марии Николаевны не занимал высоких постов при русской Мельпомене, никто не был отягощён славой, зато Ермоловы преданно и весьма бескорыстно любили сцену и готовы были за гроши служить ей. Дед Марии Николаевны служил в Малом театре гардеробщиком, а отец её стал суфлёром.
Гениальный актёрский дар Ермолова получила от отца. У Николая Алексеевича натура была артистическая. Он прекрасно рисовал, сочинял стихи, много читал. Написал даже пятиактную феерию из рыцарской жизни, несколько водевилей, и говорят, что его драматические произведения с успехом шли на сцене. Однако увлекающийся, даровитый, он не мог утвердиться как личность, поэтому с годами развивавшийся комплекс сделал Николая Алексеевича невыносимым для близких. Постоянные истерики, припадки необоснованного гнева, желчность и раздражение сопровождали детство великой актрисы. Прибавьте к этому строгие патриархальные нравы семьи — сестры, а их было трое, вплоть до замужества должны были испрашивать позволения отца по всякой мелочи — и вы поймёте, что суровый, малообщительный характер Мария Николаевна приобрела ещё в раннем возрасте.
Трудно поверить, но гениальная актриса, умевшая передать на сцене тончайшие нюансы чувств и растрогать самое каменное сердце, в жизни была на редкость эмоционально беспомощна. Она терялась при любой необходимости проявить радость, благодарность, любовь. Мария Николаевна рассказывала, что если отец хотел серьёзно объясниться с нею, то никогда не мог словами высказать, чего он хочет, а только безнадёжно махал руками и беспомощно восклицал: «Ах, Машенька… ах, Машенька… ах!» «Вот и я не умею никогда высказать всего, что чувствую», — прибавляла она.
Ещё в четырехлетнем возрасте Мария Николаевна жила уверенностью, что станет великой артисткой. Не просто артисткой, а великой. Редко, но отец брал её с собой в суфлёрскую будку, и впечатления, полученные на спектаклях, воплощались в мечты, желания и игры ребёнка. Машенька облачалась в мамину юбку, бабушкину кофту, разбрасывала стулья и, став на колени, кого-то о чём-то умоляла — совсем как в настоящем театре. Благо, в семье Ермоловых подобные детские забавы не возбранялись, а, наоборот, приветствовались.
В те годы не существовало театральных школ, которые готовили бы актёров, поэтому Машу отдали учиться балету. Танец тяжело давался Ермоловой, душа не лежала к ежедневным однообразным занятиям. Зато в свободное от занятий время Маша не переставала устраивать маленькие спектакли, но теперь уже для своих подруг. Когда ей исполнилось тринадцать лет, отец решился выпустить девочку на сцену. В свой бенефис он предложил сыграть ей роль разбитной Фаншетты в водевиле «Десять невест и ни одного жениха». Ермолова вышла на сцену робко, неловко. У неё нарывал палец; он был завязан, и девочке казалось, что все это видят. Вдобавок отец не разрешил ей гримироваться, и она была бледна как смерть. Её глубокий низкий голос тоже мало годился для водевильных куплетов и, к глубокому огорчению отца, который уже понял, что дочь к танцам способностей не имеет, дебют Маши в театре провалился. Знаменитый актёр Самарин, видевший спектакль с юной Ермоловой, резюмировал: «Пускай пляшет себе у воды», имея в виду, что неспособных балерин всегда ставили на задний план.
Сегодня многие молодые актрисы уповают на счастливый случай, который в своё время чудесным образом буквально в один вечер сделал Ермолову примой русской сцены. Н.М. Медведева, в те времена первая артистка Малого театра, решила поставить в свой бенефис пьесу Лессинга «Эмилия Галотти», но исполнительница главной роли заболела и бенефициантка в спешке искала ей замену. Тут-то и заскочила в гости к родственнице сокурсница Ермоловой Семёнова, которая и рассказала тётке, что у них в балетной школе есть девочка, обладающая исключительными драматическими способностями. Медведева оказалась женщиной без предрассудков и не поленилась поехать посмотреть на юную танцовщицу. Угловатая, застенчивая девочка, тем не менее, вызвала интерес известной актрисы, и Ермоловой была дана роль с повелением её выучить. Когда через несколько дней Медведева слушала Машу, то после первого же монолога на глазах бенефициантки блеснули слезы: «Вы будете играть Эмилию!»
Дебют превзошёл все ожидания. Впечатление, произведённое Ермоловой на публику, было огромным. Что-то небывалое по силе и таланту блеснуло на русской сцене, но увы… Машу в тот же вечер после спектакля снова увезли в ненавистную балетную школу. Однако главное состоялось. «Я счастлива… нет, я счастливейший человек в мире», — записала Ермолова в своём дневнике. Мечта её сбылась, надежда осуществилась — она стала актрисой.
Ещё долгих два года Маша училась балету, зато сразу же после окончания школы её приняли в труппу Малого театра. И потянулись месяцы, дни в ожидании ролей.
Оглушительный успех дебюта сыграл с молодой Ермоловой злую шутку. Перед ней — неопытной, не умевшей ещё владеть ни своим великолепным голосом, ни своими жестами, — вдруг побледнели остальные актрисы. И это не могло не устрашить их. С первых дней в театре Ермолову окружили сплетни, злоба, зависть. Даже Самарин не мог простить себе той, первой, ошибочной оценки её способностей, не мог смириться с тем, что на представлении «Эмилии Галотти» дебютантка затмила его, опытного актёра, своим талантом.
Мария Николаевна страдала невыносимо. Она, совсем ещё ребёнок, с трудом находила в себе силы сопротивляться интригам. Но более всего её убивали незначительные, второстепенные роли, противные её амплуа, её таланту, когда ей приходилось подыгрывать ненавидевшей молодую артистку Федотовой.
Ермолова нашла поддержку в доме Щепкиных. Митрофан Павлович, двоюродный племянник знаменитого актёра Михаила Щепкина, и его жена Калерия Петровна были центром кружка, который составлял цвет интеллигенции Москвы: профессора, журналисты, писатели. Сюда юная артистка шла за помощью и советами. Именно здесь в беседах об искусстве был подготовлен будущий триумф Ермоловой. Один из завсегдатаев кружка Щепкиных, Юрьев Сергей Андреевич, перевёл специально для Ермоловой пьесу Лопе де Вега «Овечий источник» и предложил ей роль Лоуренсии для бенефиса.
Театр в то время был одной из тех немногих трибун, на которой могли выплеснуться социальные и политические эмоции народа. Спектакль «Овечий источник» стал настоящим общественным событием: возбуждённые студенты, охваченные энтузиазмом, бросились к театральному подъезду, остановили карету, в которой Мария Николаевна ехала домой, выпрягли лошадей и сами повезли её, а затем на руках внесли артистку в квартиру.
С этого успеха и началась череда неизменных удач Ермоловой. Она не знала провалов. Были, конечно, роли менее значительные, но никогда артистка не разочаровала своих поклонников. Необычайная сила воли и честолюбие не единожды не позволили Марии Николаевне выйти на сцену, что называется, «в плохой форме». Она была настолько требовательна к себе, так панически боялась неудачи и, по-видимому, весьма серьёзно ощущала на себе бремя «национального символа», которое ей безоговорочно присвоила публика, что, когда ей исполнилось пятьдесят, она решила перестать играть роли молодых героинь. Пример почти неслыханный для театра, где примы обычно с отчаянностью голодного волка цепляются за искусственную молодость, которую им позволяют продолжать снисходительные огни рампы.
В случае с Ермоловой драма заключалась ещё и в том, что амплуа Марии Николаевны, сугубо романтическое, воплощалось с наибольшей полнотой в образах возвышенных и, конечно, молодых, энергичных героинь. Ей было необычайно трудно перейти к новому репертуару, и Ермолова решила на год покинуть сцену. «…Я чувствую, что уже не в состоянии играть ни Медею, ни Клеопатру, силы мне изменяют. Да и понятно. 37 лет я отдала сцене — и утомилась. Теперь мне нужен год отдыха, чтобы отойти от театра, успокоиться и примириться с мыслью, что я уже более не „героиня". Сразу, на глазах у публики, мне тяжёл этот переход: нельзя сегодня быть царицей, а завтра какой-нибудь почтенной старушкой. Больше всего мне не хотелось бы, чтобы публика начала жаловаться на мою усталость. Я не хочу разрушаться у неё на глазах, этого не допускает моя артистическая гордость».
Творчество Ермоловой, как и творчество любого актёра, чей талант не запечатлён на плёнку, — есть тайна, хотя о работе Марии Николаевны, о её маленьких секретах написано много. Некоторые считали её дарование стихийным, отвергающим «алгебру» ремесленных навыков. Действительно, Мария Николаевна потрясала зрителя бурей своих чувств, действительно, она всякий раз плакала настоящими слезами, но она умела и пристально наблюдать жизнь, умела кропотливо собирать материал для той или иной роли. Случалось, что кто-нибудь из знакомых удивлялся, каким образом при в общем-то внешне благополучной жизни Мария Николаевна с такой трагической ясностью обнажает на сцене пороки и страсти. Ермолова обижалась на недальновидность окружающих. К своему таланту Мария Николаевна относилась как к незаслуженному дару. Но она отдала ему всю себя, все силы, личную жизнь.
Ермолова рано вышла замуж и вышла по любви, однако молодые очень рано поняли, насколько они далёкие люди. Однако консервативное воспитание и глубокая порядочность не позволили Ермоловой лишить дочку отца. Её девические слова в дневнике о том, что даже ребёнок не заставил бы её сохранить формы жизни, потерявшие внутренний смысл, на деле оказались всего лишь бравадой. Глубокое и постоянное чувство, упрятанное в самый сокровенный уголок души, связывало Марию Николаевну до конца дней с одним большим, известным в Европе учёным. Но их отношения Ермолова скрывала от всех, и никто, кроме самых близких людей, не знал, каких душевных сил стоила актрисе эта любовь.
Когда дочь выросла, любимый вновь поставил вопрос о перемене её жизни, но так как эту перемену он категорически связывал с уходом из театра, то великая актриса безоговорочно выбрала «свою музу», и, конечно, это не могло не сказаться на её душевном равновесии. Даже гениальная женщина не может безболезненно пожертвовать любимым ради карьеры. Депрессия сказалась, прежде всего, на общении с людьми. И так не богемная, её жизнь стала совсем монашеской — Ермолова предельно ограничила круг знакомых, она уже не в силах была растрачиваться на милое вечернее общение. Она чувствовала страшную усталость, сцена выпила её энергию до дна.
В декабре 1921 года великая Ермолова сыграла свой последний спектакль «Холопы».
smartwebsite.ru
Ермолова Мария Николаевна - это... Что такое Ермолова Мария Николаевна?
(1853—1928), актриса, народная артистка Республики (1920), Герой Труда (1924). С 1871 в Малом театре. Крупнейшая трагедийная актриса. Своих героинь наделяла бескомпромиссной идеальностью, жаждой правды, жертвенностью. Прославилась в ролях Марии Стюарт («Мария Стюарт» Ф. Шиллера), Лауренсии («Овечий источник» Лопе де Веги), Иоанны д’Арк («Орлеанская дева» Шиллера), в драмах А. Н. Островского («Таланты и поклонники» — Негина, «Без вины виноватые» — Кручинина).
ЕРМО́ЛОВА Мария Николаевна (1853—1928), русская актриса, народная артистка Республики (1920), Герой Труда (1924). С 1871 в Малом театре (см. МАЛЫЙ ТЕАТР). Крупнейшая трагедийная актриса. Своих героинь наделяла бескомпромиссной идеальностью, жаждой правды, жертвенностью. Прославилась в ролях: Марии Стюарт («Мария Стюарт» Ф. Шиллера), Лауренсии («Овечий источник» Лопе де Веги), Иоанны д"Арк («Орлеанская дева» Шиллера), в драмах А. Н. Островского («Таланты и поклонники» — Негина, «Без вины виноватые» — Кручинина). * * * ЕРМО́ЛОВА Мария Николаевна [3 (15) июля 1853, Москва — 12 марта 1928, там же], русская актриса, заслуженная артистка императорских театров, народная артистка Республики (1920), Герой труда (1924). Годы учения. Первый серьезный успех Родилась в семье суфлера Малого театра. В 1863 поступила в Московское императорское театральное училище. Училась в балетном классе под руководством известного петербургского танцовщика Ф. Н. Манохина, но занятия балетом не удовлетворяли молодую Ермолову. Учась в театральной школе, она переписывала и разучивала роли и отрывки ролей из драматических произведений, водевилей и мелодрам и в свободные вечера разыгрывала их вместе со своими подругами. В 1866 отец Ермоловой, знавший о страстном стремлении дочери к драматической сцене, выпустил ее в свой бенефис в шуточном водевиле с пением Д. Т. Ленского (см. ЛЕНСКИЙ Дмитрий Тимофеевич) «Жених нарасхват» в роли тринадцатилетней проказницы Фаншетты. Но эта роль не стала поворотной в судьбе юной Ермоловой. Она была рождена для формирования трагедийного театра. Это сразу же обнаружила ее первая настоящая роль — роль Эмилии Галотти, которая выявила коренные особенности ее художественной натуры. В 1870 известная артистка Малого театра (см. МАЛЫЙ ТЕАТР) Н. М. Медведева, решившая поставить в свой бенефис «Эмилию Галотти» Г. Лессинга (см. ЛЕССИНГ Готхольд Эфраим), предложила ученице Ермоловой главную роль в этом спектакле (вместо заболевшей Г. Н. Федотовой (см. ФЕДОТОВА Гликерия Николаевна)). Спектакль состоялся 30 января 1870, и Ермолова, сумевшая раскрыть трагизм своей героини, проявить мощный сценический темперамент, удивительную искренность, имела огромный успех. В труппе Малого театра В 1871 Ермолова держала выпускной экзамен и была зачислена в драматическую труппу Малого театра. Однако еще до официального зачисления в Малый театр Ермолова получает роли и не без успеха исполняет их: Машенька («Рабство мужей», перевод-переделка А. Н. Островского (см. ОСТРОВСКИЙ Александр Николаевич), 1870), Марфа («Царская невеста» Л. А. Мея (см. МЕЙ Лев Александрович), 1870), Луиза («Ветерок» Г. Мельяка и Л. Галеви, 1870), Эмма («Семья преступника» П. Джакометти, 1871) и др. По зачислении в труппу театра Ермолова получает роли классического репертуара: Лидочка («Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылина (см. СУХОВО-КОБЫЛИН Александр Васильевич), 1871), Марианна («Тартюф» Мольера (см. МОЛЬЕР), 1971), Бьянка («Укрощение строптивой» Шекспира (см. ШЕКСПИР Уильям), 1871), Любовь Гордеевна («Бедность не порок» Островского, 1873), Катерина («Гроза» А. Н. Островского, 1873), Софья («Горе от ума» Грибоедова (см. ГРИБОЕДОВ Александр Сергеевич), 1874) и др.; но много играет и в бытовых мелодрамах и комедиях современных русских драматургов — Виктора Александрова (Крылова), Николая Куликова, Виктора Дьяченко, Владимира Бегичева, Константина Тарновского, Николая Потехина и др. Роли комедийных героинь не подходили Ермоловой по характеру дарования, и она невольно переводила свое исполнение в иной жанровый регистр, играла их слишком сильно, и изображаемая персона обретала несвойственную ей мощь и характер. Тем не менее многие роли в современных бытовых пьесах Ермолова играла прекрасно: Надя («Закинутые тенета» Дьяченко, 1874), Леля («Блуждающие огни», Л. Антропова, 1874), Елена («Злоба дня» Потехина, 1875), Мария («Богатырь века» Потехина, 1876) и др. Свою неконтактность с современным драматургическим материалом Ермолова передавала как отторжение своих героинь от окружающей их реальности, грязной и искаженной. Ее героини сопротивлялись грубости и пошлости, оставаясь симпатичными в любых ситуациях. По этому поводу критик С. В. Флеров писал, что «область г-жи Ермоловой составляют «светлые» образы», чистые, облагороженные героини — в этом проявлялось качество, которое потом назовут сценическим оптимизмом актрисы. Первый бенефис. Трагическое дарование В 1876 Ермолова получает первый бенефис и ставит пьесу испанского драматурга Лопе де Вега (см. ЛОПЕ ДЕ ВЕГА) «Овечий источник» в специально сделанном для этого случая переводе С. А. Юрьева. Роль Лауренсии становится триумфом Ермоловой, и открывает целое направление в репертуаре Малого театра — «эпоху романтики», которое привнесла на сцену актриса. Обладая исключительным сценическим темпераментом и фантазией, Ермолова легко воспламенялась сама и умела увлечь зрителей. В то же время вулканические взрывы чувств сочетались в искусстве актрисы со строгой выдержанностью игры, исполненной лиризма, необыкновенной искренности, теплоты и правдивости. Роли Офелии (1878), Юдифи («Уриэль Акоста» К. Гуцкова, 1879), Донны Соль («Эрнани» Гюго (см. ГЮГО Виктор), 1889), Клерхен («Эгмонте» Гете (см. ГЕТЕ Иоганн Вольфганг), 1888), Елизаветы («Дон Карлосе» Шиллера (см. ШИЛЛЕР Фридрих), 1894), Эстрельи («Звезда Севильи» Лопе де Вега, 1886), Дездемоны («Отелло» Шекспира (см. ШЕКСПИР Уильям), 1888) и др. утвердили замечательное трагическое дарование актрисы. Сила героического пафоса Ермоловой, мощь ее трагедийного начала наиболее ярко проявились в роли Иоанны Д"Арк («Орлеанская дева» Шиллера). Ермолова много лет добивалась отмены цензурного запрета и разрешения поставить эту пьесу в свой бенефис. Впервые исполнив эту роль в 1884, Ермолова играла ее на протяжении 18 лет. В этой роли глубоко раскрылись основные черты искусства Ермоловой: огромная трагедийная сила, героический пафос, патетика, сочетающаяся с лирической тихой задумчивой грустью, поэтически окрашенной скорбью. К лучшим ролям Ермоловой принадлежат также Мария Стюарт («Мария Стюарт» Шиллера, 1886), Федра («Федра» Ж. Расина (см. РАСИН Жан), 1890), Сафо («Сафо» Грильпарцера, 1892), Гермиона («Зимняя сказка» Шекспира, 1887), леди Макбет («Макбет» Шекспира, 1896) и др. Из современного репертуара В 1880—90-х гг., когда сценическое мастерство Ермоловой достигает полноты, законченности и совершенства, «героическое», воплощаемое Ермоловой, сочетается в ее творчестве с бытовым. Актриса создает галерею своих современниц. Эти образы она находит в пьесах А. Н. Островского, Александрова, И. В. Шпажинского, М. И. Чайковского (см. ЧАЙКОВСКИЙ Модест Ильич), А. И. Сумбатова-Южина (см. СУМБАТОВ-ЮЖИН Александр Иванович), В. И. Немировича-Данченко (см. НЕМИРОВИЧ-ДАНЧЕНКО Владимир Иванович), которые будут писать роли специально для ее данных и сценической манеры, создавать героинь определенного психологического склада, характера и темперамента. К ее лучшим достижениям относятся: Негина («Таланты и поклонники» Островского, 1881), Марина («Темный бор» Немировича-Данченко, 1884), Репина («Татьяна Репина» А. С. Суворина (см. СУВОРИН Алексей Сергеевич), 1889), Елена Протич («Симфония» М. Чайковского, 1890), Зейнаб («Измена» Сумбатова-Южина, 1904) и др. В эти годы Ермолова играет не только светлые образы, героинь чистых и душевных, но и создает цикл ролей грешниц, злодеек и мятежниц, которые так привлекали ее. Ермолову интересовали роли, где преступление оправдывалось бурными страстями: Степанида («Около денег» В. Александрова, 1883), Долорес («Граф де Ризоор» В. Сарду (см. САРДУ Викторьен), 1892) и др. В последние годы В 1910-х гг. Ермолова переходит на возрастные роли и исполняет образы матерей, пожилых женщин, старух. К этому циклу ролей относятся: Кручинина («Без вины виноватые» Островского, 1908), фру Альвинг («Привидения» Г. Ибсена (см. ИБСЕН Генрик), 1909), царица Марфа («Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» Островского, 1909) и др. В 1918 Ермолова сыграла роль княжны Плавутиной-Плавунцовой в пьесе Гнедича (см. ГНЕДИЧ Петр Петрович) «Декабрист», позднее исполнила роль Мамелфы Дмитриевны в «Посаднике» А. К. Толстого (см. ТОЛСТОЙ Алексей Константинович). Оставила сцену в 1921. Одновременно с работой в театре Ермолова часто выступала на концертной эстраде с чтением стихов. В ее репертуаре была лирика Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Никитина, Полонского и др. Значение Ермоловой в истории русского театра исключительно велико. Спектакли с участием Ермоловой стали значительными вехами в истории русского театра. Празднование 50-летнего юбилея ее сценической деятельности (1920) приобрело характер грандиозного события. В связи с этим юбилеем Ермоловой первой было присвоено звание народной артистки Республики.dic.academic.ru
Ермолова Мария Николаевна, подробная биография
(1853-1928) русская актриса
Театр вошел в жизнь Марии Николаевны Ермоловой с раннего детства: ее отец был суфлером Малого театра и часто брал дочь с собой на спектакли. В возрасте девяти лет Мария поступила в балетный класс Московского театрального училища. Но вскоре преподаватели заметили драматические способности девочки, и она перешла в актерский класс.
На сцене Малого театра она появилась благодаря случаю очень рано. В 1870 году семнадцатилетняя студентка последнего курса театрального училища, заменила заболевшую актрису Федотову в роли Эмилии Галотти в одноименной трагедии Лессинга. Выступление юной актрисы было замечено критиками, и после окончания училища в 1871 году она была зачислена в труппу Малого театра.
Однако вначале Мария исполняла совсем не трагические роли, а играла барышень-простушек в комедиях и водевилях. Только после исполнения роли Катерины в драме Александра Островского «Гроза», а вслед за ней Лауренсии в трагедии Лопе де Вега «Овечий источник», за Ермоловой прочно закрепилась слава трагической актрисы.
Роль Лауренсии вошла в историю Малого театра благодаря совершенно новому прочтению ее характера, предложенному Ермоловой. Актриса сумела очень выразительно передать ее пламенную любовь к свободе и страстную ненависть к тирании. Ее игра потрясла зрителей и театральных критиков.
Героическая тема, пафос борьбы, самопожертвование во имя великой цели — вот те качества, которыми актриса наделяла образы своих героинь. Она умела соединить героико-романтические и лирические черты характера. Увидев ее на сцене, режиссер новой волны Константин Станиславский сказал, что искусство Марии Ермоловой заключается в «совершенной простоте». Он считал Ермолову идеалом театральной актрисы. Все эти качества великолепно переданы художником В. Серовым, который в 1905 году написал известный портрет актрисы. Серов долго и тщательно работал над ним, посещал спектакли с участием Ермоловой, приходил к актрисе домой. Он хотел представить Марию Николаевну не только как великую трагическую актрису, но и как незаурядного человека.
Поэтому величественная поза Марии Николаевны Ермоловой на портрете Серова, не может заслонить ее обаяния. Она лишь указывает на то, что перед нами именно актриса, а нарочито упрощенный интерьер картины говорит о том, что внутреннее содержание Ермоловой как человека гораздо проще и глубже.
В каждом образе, созданном ею на сцене Малого театра, будь то Иоанна д'Арк из «Орлеанской девы», Мария Стюарт из одноименной трагедии Ф. Шиллера или Федра Расина, актриса обязательно передавала собственное видение характера ее героини. Она всегда тщательно изучала эпоху по различным документам, знакомилась с приемами речи и поведением людей далекого прошлого. Поэтому созданные ею образы и потрясали зрителей своей достоверностью и художественной выразительностью.
Мария Николаевна Ермолова вошла в историю русской культуры и как замечательный мастер художественного слова. Она одной из первых начала выступать с литературными концертами, для которых составляла композиции из стихов Пушкина, Лермонтова, Некрасова.
О художественном вкусе Марии Ермоловой можно написать специальную книгу. Она всегда умела выбрать себе костюм, искусно подобрать его цветовую гамму. Актриса приходила в театр за два часа до спектакля, тщательно гримировалась и долго настраивалась на исполнение роли.
Любопытно, что она никогда не занималась педагогической деятельностью, поскольку считала, что не обладает необходимыми для этого сценическими данными и талантом.
После революции, Мария Ермолова первой была удостоена звания народной артистки республики. Русская общественность широко отметила 50-летие ее сценической деятельности. Подобное творческое долголетие встречалось не часто в истории русского театра.
biografiivsem.ru
ЕРМОЛОВА МАРИЯ НИКОЛАЕВНА. 100 знаменитых женщин
ЕРМОЛОВА МАРИЯ НИКОЛАЕВНА
(род. в 1853 г. – ум. в 1928 г.)
Выдающаяся русская трагедийная актриса.
Среди поклонников таланта Ермоловой были совершенно разные люди – члены императорской семьи, известные деятели культуры, революционеры. Каждый по-своему понимал ее игру, но всех одинаково завораживало неотразимое женское обаяние актрисы. Даже ее молчаливое присутствие на сцене делало спектакль интересным…
Мария Николаевна родилась 15 июля 1853 г. в семье суфлера Малого театра. Надо сказать, Ермоловы из поколения в поколение так или иначе были связаны с театром. Некоторые из них служили в гардеробе, были гримерами. Наиболее талантливые становились актерами, танцевали в кордебалете, играли в оркестре. «Театральным воздухом дышали все, в театре видели и главный интерес, и кусок хлеба, и весь смысл жизни».
Отец актрисы – Николай Алексеевич, по долгу службы знал все роли наизусть и поэтому часто подменял заболевших актеров. Страстно влюбленный в свою работу, он читал вслух стихи и пьесы, увлеченно рассказывал маленькой дочке о спектаклях, об игре Щепкина и Садовского. Машенька еще не понимала значения многих слов, но уже жила в уверенности, что обязательно станет великой актрисой. Спустя много лет она писала в своих «Воспоминаниях»: «Я не была избалована слишком частыми посещениями театра. Отец редко брал меня с собой, но те впечатления, которые я выносила после каждого виденного мною спектакля, заполняли все мои мысли и желания. Театр стал для меня самым дорогим в жизни, и привязанность к нему возрастала все больше и больше. Даже детские игры – и те были наполнены театральным содержанием…»
К четырем годам Маша изучила грамоту по пьесам, которых в доме было предостаточно. Истории любви глубоко волновали ее детскую душу. Став старше, Ермолова увлеклась русской литературой, произведениями Гоголя, Толстого, Достоевского. Она подолгу размышляла над судьбами героев книг, любила и ненавидела вместе с ними.
В 1862 г. по протекции актера Самарина она была зачислена в балетную школу. Ермолова прилежно училась и выполняла все рекомендации наставников. Только по одному самому важному предмету в школе шло «плохо» – по танцам. Будущая актриса никак не поддавалась балетной дрессировке, за что ей часто попадало от классной дамы. В свободное от занятий время Ермолова организовала драматический кружок, в котором разыгрывала сцены из любимых пьес. Эти представления стали для нее отдушиной – во время импровизированных спектаклей Мария забывала о своих неурядицах и просто очаровывала подруг игрой. Подчиняясь внутренним порывам, она с воодушевлением декламировала, исполняла роли Марины Мнишек из «Бориса Годунова» и Дорины из «Тартюфа» и даже Чацкого из «Горе от ума».
В 1866 г. отец Ермоловой получил повышение по службе – звание старшего суфлера и право на бенефис. Николай Алексеевич выбрал водевиль «Жених нарасхват», а роль легкомысленной Фаншетты дал дочери. Дебют Марии в амплуа инженю-кокет был крайне неудачен. Она чувствовала себя на сцене неловко, а ее глубокий низкий голос и вдумчивые глаза абсолютно не вписывались в канву пьесы. Однако несмотря на провал, страсть Ермоловой к театру и тяга к серьезным драматическим ролям не уменьшилась.
В 1870 г. она окончила балетную школу. Марию ожидала работа в Большом театре в качестве рядовой танцовщицы кордебалета. Но судьба распорядилась иначе. В бенефис талантливой актрисы Надежды Медведевой была намечена трагедия Лессинга «Эмилия Галотти». Заглавную роль отдали известной Гликерии Федотовой, которая внезапно заболела. Тогда Медведева, несмотря на протесты руководителей театра, предложила эту роль Марии Николаевне. Тонкое чутье не подвело актрису – Ермолову ожидал триумф. Поклонники Федотовой были уверены в провале неопытной дебютантки, но… «на сцену выбежала очаровательная грациозная блондинка с черными выразительными глазами, с серьезным умным лицом»: трепещущая, дрожащая и растерянная Эмилия рассказывала матери об оскорблении, которое ей нанес принц. Искренняя и взволнованная игра актрисы сразу же привлекла к себе внимание и сочувствие зрительного зала.
Первый большой успех способствовал тому, что Ермолову зачислили в труппу Малого театра. Но дирекции она пришлась не по вкусу: Мария Николаевна не умела хитрить и лицемерить, никогда не участвовала в закулисных интригах, и поэтому настоящих ролей ей не давали. В основном она играла второстепенные роли, а ее героини были чужды ей и потому получались бесцветными, лишенными внутреннего огня.
Быть может, талант актрисы так и не проявил бы себя, но в дело вмешался всемогущий случай. Гликерия Федотова снова невольно «выручила» Ермолову. Она взяла отпуск и покинула Москву. Директору театра ничего не оставалось делать, как, скрепя сердце, отдать все ее роли Марии Николаевне.
10 июля 1873 г. она сыграла Катерину в «Грозе» Островского. В этой трагической роли в полной мере раскрылось гениальное дарование Ермоловой, заключенное в простоте и правде чувств. Спектакль прошел с успехом, но не изменил положения Марии Николаевны в театре: ее по-прежнему не замечали. Только спустя три года ей удалось занять заслуженное место в культурной жизни России. Это произошло благодаря превосходно сыгранной ею роли Лауренсии в трагедии Лопе де Вега «Овечий источник». После премьеры Ермолова наконец стала ведущей актрисой театра. Во время спектаклей публика настолько проникалась ее игрой, что в зале случались обмороки и рыдания, а после пьесы восторженные поклонники на руках несли ее карету до дома.
Будучи чрезвычайно скромным человеком, Мария Николаевна никогда не кичилась талантом. О своем воздействии на зал, о колоссальной энергетике, которую она излучала, Ермолова говорила так: «Заслуга электрического провода только в том, что он пропускает через себя электрический ток». Следует отметить, что успехом она была обязана не только своему дару, но и жгучей любви, которая загорелась в ее сердце и дала толчок для создания на сцене прекрасных женских образов. Избранник Ермоловой был одним из достойных людей того времени – Николай Петрович Шубинский – родовитый дворянин, изысканный аристократ, богатейший человек. Вопреки всем препятствиям, возникшим на пути влюбленных, они поженились. Мария Николаевна родила дочь Маргариту. Материнство и семейная жизнь с любимым человеком еще больше раскрыли талант актрисы. Благодаря влиянию мужа, прекрасного знатока истории и литературы, творческая личность Ермоловой приобрела совершенно другой масштаб и глубину. Великолепно сыгранные ею роли в пьесах Шиллера, Шекспира, Островского, Гюго сделали актрису «царствующей императрицей русского театра». По воспоминаниям современников, она умела, как никто, вскрывать и показывать «…все изгибы до слез трогательной, до ужаса страшной, до смеха комической женской души…»
Несмотря на плотный график спектаклей и репетиций, Мария Николаевна вела активную социальную жизнь. Ее дом на Тверском бульваре стал своеобразным центром русской культуры. Среди друзей Ермоловой были известные актеры, писатели, музыканты и художники. В просторном зале ее особняка часто выступали Шаляпин, Нежданова, Собинов, многие зарубежные гастролеры: всех привлекал этот гостеприимный дом, радушная, одинаково внимательная ко всем хозяйка. Мария Николаевна умела создать в своей семье особую атмосферу – доброты и непосредственного веселья, а о ее своеобразном чувстве юмора слагались легенды.
Характерный случай произошел при постановке пьесы Суворина «Татьяна Репина». Ермолова играла главную роль актрисы, которая не может пережить измены возлюбленного и, приняв яд, умирает прямо на сцене во время спектакля. Драматургу на репетиции показалось, что Ермолова умирает недостаточно натурально. «Что ж, – сказала актриса, – придется умереть по-настоящему…» Все подумали, что Мария Николаевна пошутила, но она так сыграла сцену самоубийства, что Суворин рвал на себе волосы: он, да и вся публика поверили, что не персонаж пьесы, а сама Ермолова не выдержала муки и сердце ее разорвалось. Но Мария Николаевна, кончено, ожила. Больше Суворин ей замечаний не делал.
В течение долгих лет семейная жизнь Ермоловой складывалась весьма счастливо: они с мужем как нельзя лучше дополняли друг друга. Со временем на смену страсти пришла духовная близость. Но сохранить ее супругам все же не удалось. Постепенно актриса, все свои душевные силы отдававшая театру, жившая на пределе нервного истощения, стала чувствовать отчужденность к мужу. Тем не менее даже после разрыва Ермолова сохранила с ним прекрасные дружеские отношения. Новые романтические увлечения Марии Николаевны всегда оставались тайной для окружающих. Но они, без сомнения, давали ей глубокие переживания, выливающиеся в образы ее сценических героинь. Однако по-настоящему большое и глубокое чувство она испытала к одному известному в Европе ученому. Их отношения, которые она особенно тщательно скрывала от окружающих, могли перерасти в новый брак, если бы возлюбленный Марии Николаевны не поставил перед ней условия об уходе из театра. Мучительный для каждой актрисы выбор между любовью к мужчине и любовью к театру она решила в пользу последнего. Но эта душевная драма навсегда лишила ее внутреннего равновесия. Все чаще она стала испытывать депрессию и усталость. Этому способствовали и сложности с амплуа, возникшие после пятидесятилетия актрисы. Ведь ее героинями, как правило, были женщины молодые, возвышенные и романтичные. Переходить от них к новому репертуару было чрезвычайно трудно. Мария Николаевна признавалась: «…Я чувствую, что уже не в состоянии играть ни Медею, ни Клеопатру, силы мне изменяют. Да и понятно. 37 лет я отдала сцене – и утомилась. Теперь мне нужен год отдыха, чтобы отойти от театра, успокоиться и примириться с мыслью, что я уже более не «героиня». Сразу, на глазах у публики, мне тяжел этот переход: нельзя сегодня быть царицей, а завтра какой-нибудь почтенной старушкой…»
И на время Ермолова покинула сцену. Однако через несколько лет она вернулась, чтобы создать еще несколько блестящих образов. Спектакли по пьесам Островского с ее участием прошли с большим успехом, но это уже была другая Ермолова. Ее время уходило, и актриса чувствовала, что сцена выпила всю ее энергию до дна.
1917 г. принес Марии Николаевне новые переживания. В ее особняк подселили жильцов из рабочего класса. И хотя через некоторое время большевики оставили семью и дом актрисы в покое, чувство безысходности и тоски уже никогда не покидало Ермолову. После известия о смерти мужа, который скончался в 1921 г. в Константинополе, Мария Николаевна приняла решение окончательно покинуть сцену. В декабре она в последний раз выступила перед зрителями в спектакле «Хлопоты».
По свидетельствам современников, последние несколько лет жизни великая Ермолова, сбросив тяжкое бремя «национального символа», провела словно монахиня в миру – она почти не выходила из своей комнаты. Только по пятницам, в день премьер в Малом театре, актриса надевала красивые платья и входила в залу с зеркалами… С каждым днем Мария Николаевна становилась все более и более молчаливой, подолгу сидела в кресле без движения, думая о чем-то.
Сердце великой актрисы, оставившей яркий след в истории мировой культуры, перестало биться 12 марта 1928 г.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
Ермолова Мария Николаевна | БИОГРАФИЯ ЧЕЛОВЕКАБИОГРАФИЯ ЧЕЛОВЕКА
(1853-1928)
В 1884 году на сцене Малого театра в пьесе Шиллера «Орлеанская дева» роль Жанны д’Арк сыграла актриса, которую после представления вызывали шестьдесят четыре раза. Этот спектакль стал настоящим триумфом Марии Николаевны Ермоловой. А сценическое ее рождение произошло задолго до памятного вечера.
Вот как рассказывает об этом в своей книге известный актер Михаил Царев: «Она выбежала на сцену и произнесла всего одну фразу – и зал замер, и каждый человек в нем почувствовал: сейчас, в эту самую минуту свершается небывалое. Это произошло 30 ноября 1870 года, когда внезапно заболевшую Федотову заменила в спектакле «Эмилия Галотти» никому не известная ученица Филармонического училища. В этот день на русской сцене произошло рождение новой трагической артистки».
В то время дебютантке не исполнилось еще и семнадцати. Неподдельное волнение помогло ей естественно передать состояние героини. Зрителей поразил и низкий, грудной голос юной актрисы. Этот успех решил ее судьбу: она была принята в труппу Малого театра.
Дед Марии Ермоловой, крепостной музыкант, играл на скрипке в помещичьем оркестре. Всех своих детей – четырех сыновей и двух дочерей – он отдал сцене. Эта актерская семья ютилась в тесном подвале на окраине Москвы. Отец Машеньки, Николай Алексеевич Ермолов, после окончания театрального училища почему-то был определен в суфлеры.
В этой должности он и прослужил всю жизнь, частенько заменяя заболевшего или запившего актера, – благо, что знал наизусть любые роли. Иногда замечали, что суфлер Ермолов вовсе и не смотрит в тетрадку с репликами, да и лежит она вверх ногами… Он, кстати, являлся автором нескольких водевилей, шедших в Малом театре. Скончался Николай Алексеевич в 1886 году от чахотки.
У его дочери Маши никогда не было букваря: она научилась читать по… театральной пьесе. Поскольку с малых лет никто не обнаружил в Машеньке Ермоловой и доли актерского таланта, ее против желания определили в балетное училище. Здесь девочка проучилась девять лет, не находя в себе ни малейшего призвания к танцу. Эти годы Мария Ермолова в дальнейшем называла самыми тяжелыми в своей жизни.
«Эмилия Галотти» вовсе не была ее актерским дебютом: поначалу Мария, понуждаемая к этому отцом, без всякого успеха пыталась играть в водевилях и комедиях. Но ее уделом все-таки явилась трагедия.
«Когда она выбежала из-за кулис на маленькую сцену, – рассказывала замечательная актриса Н. М. Медведева, – и своим низким, грудным голосом, в котором чувствовались слезы волнения, проговорила лишь первые слова: «Слава Богу! Слава Богу!» – мурашки забегали у меня по спине… Многое было очень плохо, – и не совсем понятно, и некрасиво; особенно жесты. Руки совсем не слушались. Но было главное – талант, сила».
Удивив зрителей редкой искренностью и темпераментом в трагедийной роли, Ермолова несколько лет оставалась в тени. Талант ее заметила молодежь с галерки, когда двадцатилетняя актриса исполнила роль Катерины в «Грозе» – роль, в которой она будет неподражаема еще много лет.
Через три года для ее бенефиса перевели пьесу Лопе де Вега «Овечий источник» и, играя юную Лауренсию, зовущую народ к восстанию, Ермолова, по словам современников, словно электрической цепью соединила свое сердце с сердцами тысяч зрителей. Увидев ее на сцене, режиссер новой волны К. Станиславский с восхищением заметил, что искусство Ермоловой заключается в «совершенной простоте». Он считал Марию Николаевну идеалом театральной актрисы.
С первых же дней в театре, как это и бывает обычно с удачливыми дебютантами, молодую Ермолову окружили сплетни и зависть. Она же с трудом находила в себе силы сопротивляться интригам и очень переживала из-за того, что ей приходилось играть второстепенные роли, подыгрывая ненавидевшей ее Федотовой.
За пятьдесят лет Мария Ермолова создала более трехсот сценических образов. Выступая в пьесах Островского, Шиллера, Шекспира, Гюго, актриса показывала героинь благородных, мужественных и честных. Играя Офелию в «Гамлете» Шекспира или королеву Анну в «Стакане воды» Скриба, она завораживала нежным звучанием тайных струн женского сердца. В 80-90-е годы XIX века актриса создала галерею образов своих современниц, которых стали называть «ермоловскими женщинами».
Считалось, что ради сцены Мария Николаевна отказалась от семейной жизни, хотя до конца дней глубокое и постоянное чувство связывало ее с одним из ученых. Все это верно, только произошло это не в начале ее сценической карьеры. Ермолова вышла замуж рано и очень удачно за богатого аристократа Николая Шубинского, не мешавшего ей работать в театре; родила дочь Маргариту. Со временем супруги охладели друг к другу и расстались, сохранив дружеские отношения.
Именно Ермоловой студент второго курса Московского университета Антон Чехов принес на суд свою первую, еще ученическую пьесу: «…лично отнес на прочтение М. Н. Ермоловой и очень хотел, чтобы она поставила ее в свой бенефис».
О ее художественном вкусе можно написать отдельную книгу. Она всегда умела выбрать себе костюм, искусно подобрать его цветовую гамму. Появляясь в театре за два часа до спектакля, неторопливо гримировалась и долго настраивалась на «нужную тональность».
В день 50-летия творческой деятельности Марии Николаевны Станиславский писал: «Любовные порывы девушек, страсти женщин, страдания матерей передаются вами с ермоловской глубиной. Каждая ваша роль – открытие новых сокровищ женской души».
После революции Ермолова, несмотря на преклонный возраст, много и охотно выступала на рабочих окраинах Москвы. В 1920 году советское правительство присвоило ей – первой в истории театра – звание народной артистки Республики. Мария Николаевна призналась: «Я глубоко горжусь честью, которая мне оказана этим подношением…» За много лет до этого, в 1896-м, похожую фразу она произнесла на приеме у Николая II, когда благодарила молодого государя за врученную ей медаль. Что ж, государственные устройства и правители неизбежно сменяют друг друга, театр – остается…
Мария Николаевна подолгу и часто болела, и врачи запретили ей исполнение сильных драматических ролей. Почитательница ее таланта – Александра Александровна Угрюмова, ставшая большим другом актрисы, всегда сопровождала ее в заграничных поездках, предписанных докторами, а в последнее десятилетие жизни Ермоловой поселилась вместе с ней.
Секретарь и сиделка в одном лице, она читала Марии Николаевне книги, и заметив, что слушательница чересчур переживает в самых волнительных моментах, стала «исправлять» авторов: во время чтения воскресали умершие, соединялись влюбленные, отыскивались пропавшие без вести и прозревали слепые. Не замечая подлога, наивная Мария Николаевна вытирала счастливые слезы…
Она скончалась в начале марта 1928 года от той же болезни, что и ее отец: обнаружился процесс в легком. Ушла без страданий: просто впала в тихое забытье и, не приходя в сознание, умерла во сне.
personbiography.ru
