Былина Добрыня Никитич и Змей Горыныч. Русские былины. Былина добрыня никитич
Добрыня и Маринка | Былины
В стольном в городе во КиевеУ славного сударь князя у ВладимираТри годы Добрынюшка стольничал,А три годы Никитич приворотничал,Он стольничал, чашничал девять лет,На десятый год погулять захотелПо стольному городу по Киеву.Взявши Добрынюшка тугой лукА и колчан себе каленых стрел,Идет он по широким по улицам,По частым мелким переулочкам,По горницам стреляет воробушков,По повалушам стреляет он сизых голубей.Зайдет в улицу ИгнатьевскуИ во тот переулок Маринин,Взглянет ко Марине на широкий двор,На ее высокие терема.А у молоды Марины Игнатьевны,У нее на хорошем высоком теремуСидят тут два сизые голубя,Над тем окошком косящатым,Целуются они, милуются,Желты носами обнимаются.Тут Добрыне за беду стало,Будто над ним насмехаются;Стреляет в сизых голубей;А спела ведь тетивка у туга лука,Звыла да пошла калена стрела.По грехам над Добрынею учинилося,Левая нога его поскользнула,Права рука удрогнула,Не попал он в сизых голубей,Что попал он в окошечко косящатое,Проломил он оконницу стекольчатую,Отшиб все причалины серебряные,Расшиб он зеркало стекольчатое;Белодубовы столы пошаталися,Что питья медяные восплеснулися.А втапоры Марине безвременье было,Умывалася Марина, снаряжаласяИ бросилася на свой широкий двор:«А кто это, невежа, на двор заходил,А кто это, невежа, в окошко стреляет?Проломил оконницу мою стекольчатую,Отшиб все причалины серебряные,Расшиб зеркало стекольчатое».И втапоры Марине за беду стало,Брала она следы горячие молодецкие,Набирала Марина беремя дров,А беремя дров белодубовых,Клала дровца в печку муравленуюСо темя следы горячими,Разжигает дрова палящатым огнем,И сама она дровам приговариват:«Сколь жарко дрова разгораютсяСо темя следы молодецкими,Разгоралось бы сердце молодецкоеКак у молода Добрынюшки Никитьевича.А и Божья крепко, вражья‑то лепко».Взяла Добрыню пуще вострого ножаПо его по сердцу богатырскому:Он с вечера, Добрыня, хлеба не ест,Со полуночи Никитичу не уснется,Он белого свету дожидается.По его‑то щаски великияРано зазвонили ко заутреням.Встает Добрыня ранешенько,Подпоясал себе сабельку вострую,Пошел Добрыня к заутрени;Прошел он церкву соборную,Зайдет ко Марине на широкий двор,У высокого терема послушает.А у молоды Марины вечеринка была,А и собраны были душечки красны девицы,Сидят и молоденьки молодушки,Все были дочери отецкие,Все тут были жены молодецкие.Вшел он, Добрыня, во высок терем, ‑Которые девицы приговаривают,Она, молода Марина, отказывает и прибранивает.Втапоры Добрыня ни во что положил,И к ним бы Добрыня в терем не пошел.А стала его Марина в окошко бранить,Ему больно пенять.Завидел Добрыня он Змея Горынчата,Тут ему за беду стало,За великую досаду показалося;Сбежал на крылечка на красная.А двери у терема железные,Заперлася Марина Игнатьевна,А и молоды Добрыня Никитич младУхватит бревно он в охват толщины,А ударил он во двери железные недоладом,Из пяты он вышиб вон,И сбежал он на сени косящаты.Бросилась Марина ИгнатьевнаБранить Добрыню Никитича:«Деревенщина ты, детина, засельщина!Вчерась ты, Добрыня, на двор заходил,Проломил мою оконницу стекольчатую,Ты расшиб у меня зеркало стекольчатое».А бросится Змеища Горынчища,Чуть его, Добрыню, огнем не спалил,А и чуть молодца хоботом не ушиб,А и сам тут Змей почал бранити его,Больно пеняти:«Не хочу я звати Добрынею, Не хочу величать Никитичем,Называю те детиною деревенщиною,‹Деревенщиною› и засельщиною;Почто ты, Добрыня, в окошко стрелял,Проломил ты оконницу стекольчатую,Расшиб зеркало стекольчатое?»Ему тута‑тко, Добрыне, за беду сталоИ за великую досаду показалося;Вынимал саблю вострую,Воздымал выше буйны головы своей:«А и хощешь ли тебе,Змея, изрублю я В мелкие части пирожные,Разбросаю далече по чистом полю?»А и тут Змей Горынич, хвост поджав,Да и вон побежал;Взяла его страсть, так зачал…,Околышки метал, по три пуда…Бегучи, он, Змей, заклинается:«Не дай Бог бывать ко Марине в дом,Есть у нее не один я друг,Есть лутче меня и повежливее».А молода Марина ИгнатьевнаОна высунулась по пояс в окно,В одной рубашке без пояса;А сама она Змея уговаривает:«Воротись, мил надежа, воротись, друг!Хошь, я Добрыню обверну клячею водовозною?Станет‑де Добрыня на меня и на тебя воду возить;А еще хошь, я Добрыню обверну гнедым туром?»Обвернула его, Добрыню, гнедым туром,Пустила его далече во чисто поля,А где‑то ходят девять туров,А девять туров, девять братеников,Что Добрыня им будет десятый тур,Всем атаман золотые рога.Безвестна не стало богатыря,Молода Добрыни Никитьевича,Во стольном в городе во Киеве.А много‑де прошло поры, много времени,А и не было Добрыни шесть месяцев, ‑По‑нашему‑то, сибирскому, слывет полгода.У великого князя вечеринка была,А сидели на пиру честные вдовы,И сидела тут Добрынина матушка,Честна вдова Афимья Александровна,А другая честна вдова, молода Анна Ивановна,Что Добрынина матушка крестовая.Промежу собою разговоры говорят,Все были речи прохладные.Ниоткуль взялась тут Марина Игнатьевна,Водилася с дитятями княженецкими;Она больно, Марина, упивалася,Голова на плечах не держится,Она больно, Марина, похваляется.«Гой еси вы, княгини, боярыни!Во стольном во городе во КиевеА я нет меня хитрея, мудрея, ‑А и я‑де обвернула девять молодцов,Сильных могучих богатырей, гнедыми турами;А и ноне я‑де опустила десятого,Молодца Добрыню Никитьевича,Он всем атаман золотые рога».За то‑то слово изымаетсяДобрынина матушка родимая,Честна вдова Афимья Александровна,Наливала она чару зелена вина,Подносила любимой своей кумушке,А сама она за чарою заплакала:«Гой еси ты, любимая кумушка,Молода Анна Ивановна!А и выпей чару зелена вина,Поминай ты любимого крестника,А и молода Добрыню Никитьевича, ‑Извела его Марина Игнатьевна,А и ноне на пиру похваляется».Проговорит Анна Ивановна:«Я‑де сама эти речи слышала,А слышала речи ее похваленые».A и молода Анна ИвановнаВыпила чару зелена вина,А Марину она по щеке ударила,Сшибла она с резвых ног,А и топчет ее по белым грудям,Сама она Марину больно бранит:«А и сука ты,…, еретница…!Я‑де тебе хитрея и мудренея,Сижу я на пиру, не хвастаю,А и хошь ли, я тебя сукой обверну?А станешь ты, сука, по городу ходить,А станешь ты, Марина, много за собой псов водить».А и женское дело прелестивое,Прелестивое, перепадчивое.Обвернулася Маринка касаточкой,Полетела далече во чисто поле,А где‑то ходят девять туров, Девять братеников,Добрыня‑то ходит десятый тур;А села она на Добрыню, на правый рог,Сама она Добрыню уговаривает:«Нагулялся ты, Добрыня, во чистом поле,Тебе чисто поле наскучилоИ зыбучие болота напрокучили,А и хошь ли, Добрыня, женитися?Возьмешь ли, Никитич, меня за себя?» –«А право, возьму, ей‑богу возьму!А и дам те, Марина, поученьица,Как мужья жен своих учат».Тому она, Марина, не поверила,Обвернула его добрым молодцем,По‑старому, по‑прежнему,Как бы сильным могучим богатырем,Сама она обвернулася девицею;Они в чистом поле женилися,Круг ракитова куста венчалися.Повел он ко городу ко Киеву,А идет за ним Марина раскорякою.Пришли они ко Марине на высок терем,Говорил Добрынюшка Никитич млад:«А и гой еси ты, моя молодая жена,Молода Марина Игнатьевна!У тебя в высоких хороших теремахНету Спасова образа,Некому у тя помолитися,Не за что стенам поклонитися.А и чай моя вострая сабля заржавела?»А и стал Добрыня жену свою учить, Он молоду Марину Игнатьевну,Еретницу,…, безбожницу:Он первое ученье – ей руку отсек,Сам приговаривает:«Эта мне рука не надобна,Трепала она, рука, Змея Горынчища»;А второе ученье – ноги ей отсек:«А и эта‑де нога мне не надобна,Оплеталася со Змеем Горынчищем»;А третье ученье – губы ей обрезалИ с носом прочь:«А и эти‑де мне губы не надобны,Целовали они Змея Горынчища»;Четвертое ученье – голову отсекИ с языком прочь:«А и эта голова не надобна мне,И этот язык не надобен,Знал он дела еретические».
Источник: Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. Издание подготовили А. П. Евгеньева,Б. Н. Путилов. М., 1977. №9.ЧИТАТЬ ПЕРЕЛОЖЕНИЕ БЫЛИНЫ "ДОБРЫНЯ И МАРИНКА"
www.byliny.ru
Былина Добрыня Никитич в отъезде читать
Много ли, мало ли времени прошло, женился Добрыня на дочери Микулы Селяни-новича — молодой Настасье Микулишне. Только год Добрыня с женой в тихом доме прожил, присылает раз за ним князь Владимир и говорит ему:
— Полно тебе, Добрыня, дома сидеть, надо править службу княжескую. Поезжай, расчисти прямой путь в Золотую Орду к Бекету Бекетовичу. На том пути летает Невежа черным вороном, не дает русским людям ни пройти, ни проехать. А потом езжай в Чудь-белоглазую, получи с нее дань за десять лет, да обратным путем наведайся к Сарацинскому царству упрямому, покори его Киеву.
Запечалился Добрыня, да делать нечего.
Вернулся домой, прошел к матушке Мамелфе Тимофеевне и стал ей горько жаловаться:
— Ты зачем меня, матушка, несчастного, родила? Завернула бы меня в льняную тряпочку да бросила бы камешком в синее море. Лежал бы я на дне, не ездил бы в дальние страны, не убивал бы людей, не печалил бы чужих матерей, не сиротил бы малых деточек.
Отвечает ему Мамелфа Тимофеевна:
— Я бы рада была, Добрынюшка, уродить тебя смелостью в Илью Муромца, силой в Святогора-богатыря, хитростью в Вольгу Всеславьевича, красотой в Иосифа Прекрасного, да это не в моих руках. А и сам ты не плох, Добрынюшка, незачем тебе на чужое счастье кивать. Что тебя так опечалило?
— Посылает меня князь в чужие края, с черным вороном биться, с сарацинами мириться, с Чуди-белоглазой дани брать.
Ахнула Мамелфа Тимофеевна, побежала в терем к Настасье Микулишне:
— Ты чего сидишь, Настасьюшка, золотом сорочку шьешь? К нам беда на двор пришла: отлетает наш ясный сокол, уезжает Добрынюшка на долгие годы.
Выбежала Настасья Микулишна из терема в одной белой рубахе без пояса, в тонких чулочках без чоботов, припала к стремени Добрынюшки, стала горько плакать, расспрашивать:
— Ты куда уезжаешь, сокол мой, надолго ли, когда мне мужа домой ожидать?
— Ожидай меня, жена, шесть лет. А шесть лет пройдет и не вернусь домой — значит я сложил свою буйную голову. Ну, тогда как хочешь живи: хоть вдовой живи, хоть замуж пойди. Хочешь иди за князя, за боярина, хочешь иди за простого крестьянина, не ходи только за Алешу Поповича.
Махнул рукой Добрыня, да и был таков. Не дорожкой он поехал, не воротами, а перескочил через городскую стену, только пыль в степи столбом завилась...
День за днем будто дождь дождит, неделя за неделей как трава растет, год за годом как река бежит.
Сидит Настасья Микулишна у теремного окна, с дороги глаз не спускает, милого мужа дожидает.
Вот три года прошло — нет Добрыни из чистого поля. И снова дни идут, недели бегут, годы тянутся...
Плачет Настасья Микулишна, глаз не осушает, от окна не отходит.
Еще три года прошло — нет Добрыни из чистого поля.
Не две серые уточки вместе сплываются, не две белые лебедушки слетаются, сидят обнявшись мать да жена, горькие слезы льют.
Вдруг приходит к ним Алешенька Леонтьевич и приносит нерадостную весть:
— Ехал я мимо Сафат-реки, увидал Добрыню Никитича. Лежит Добрыня в чистом поле, головой в ракитов куст, ногами на ковыль-траве. Сквозь желтые кудри трава проросла, расцвели цветы лазоревые.
Горько плакала Мамелфа Тимофеевна, стали волосы ее из черных серебряными. А Настасью Микулишну стал Владимир-князь уговаривать:
— Плохо жить молодой вдове, дай-ка я тебя сосватаю, хоть за князя, хоть за боярина, хоть за русского могучего богатыря.
— Я ждала Добрыню по его наказу шесть лет, по своей воле буду ждать еще шесть лет. А не будет его домой, тогда — твоя воля, князь.
Вот денечек за денечком как дождь дождит, а годочек за годочком как сокол летит. Пролетело и еще шесть лет. Не вернулся Добрыня домой. Тут Владимир-князь к Настасье пришел:
— Полно тебе жить вдовой. Иди замуж за Алешу Поповича, а не пойдешь добром, возьмем силой.
Как Настасье было князя ослушаться?!
Взяли ее за белые руки, сняли с нее вдовье платье, повели на свадебный пир, посадили рядом с Алешкой Поповичем.
Сидит на пиру невеста как мел бела, слезы по щекам ручьем бегут...
А Добрыня Никитич тем временем очистил дороги прямоезжие, покорил сарацин упрямых, взял с Чуди дань за двенадцать лет и домой повернул.
У Царьграда стал он отдыхать, засыпал коню бело-ярого пшена, налил ключевой воды, а конь не ест, не пьет, копытом землю бьет.
— Что же ты, конь, не ешь, не пьешь? Али близко злой враг притаился? Али чуешь над нами невзгоду?
— Чую я беду не вблизи, а вдали. Повели сегодня силой Настасью Микулишну на свадебный пир с Алешей Поповичем.
Вскочил тут Добрыня на коня, ударил плетью по крутым бокам. Взвился конь вихрем, стал с холма на холм перескакивать, реки-озера перепрыгивать. Где падали копыта лошадиные, становились там глубокие колодцы с кипучей водой.
Доскакал Добрыня до КиеваДоскакал Добрыня до Киева. Он не правит коня на дорогу, не правит к воротам, а правит через стену городскую, мимо башни наугольной, прямо в свой родимый двор. Видят слуги: ворвался во двор чужой богатырь виду страшного: на нем шкуры звериные, сапоги изодранные, лицо черное, глаза грозные. Конь под ним косматый, как лютый зверь.
Он прислужников расталкивает, коня не привязывает, двери с петель рвет, в горницу к Мамелфе Тимофеевне бежит.
Встала Мамелфа Тимофеевна, за костыль взялась, говорит гневным голосом:
— Ты что ж это, молодец, моих слуг расталкиваешь, без учтивости ко мне в горницу лезешь, поклоном низким мне не кланяешься?! Был бы жив сынок мой Добрынюшка, он бы тебя вежливости научил! Ты ступай-ка прочь, а не то я сама тебя костылем попотчую!
Говорит заезжий молодец:
— Ты прости меня, Мамелфа Тимофеевна, твоему Добрыне я названый брат. Он поехал в Царьград, а мне велел побывать в Киеве, его матушке поклон свезти, расспросить о молодой жене.
Заплакала Мамелфа Тимофеевна:
— Ты зачем надо мной насмехаешься? Уже шесть лет Добрыни на свете нет. Сам видал его в поле мертвым богатырь Алеша Попович. Я уже все глаза проплакала, а жена его идет сегодня замуж за Алешу Леонтьевича. Не охотой она замуж идет, не волею. Грозным сватом был Владимир-князь, свахой — княгиня Апраксин. Сейчас у них пир горой, а я дома сижу, слезы лью.
Не стерпело сердце Добрынине:
— Не плачь, матушка, погляди, ведь я твой Добрыня и есть!
Смотрит на него матушка, не узнает.
— В глаза ты надо мной издеваешься: у моего До,рынюшки лицо белое, а у тебя черное; у Добрынюшки очи ясные, а у тебя хмурые; у Добрынюшки платье цветное, лапотки семи шелков, а у тебя шкуры звериные.
— Эх, матушка, нелегко в бою, нерадостно. За двенадцать лет и очи помутнели и лицо состарилось, цветное платье износилось, лапотки стоптались.
Вскочила Мамелфа Тимофеевна:
— У Добрыни под левой грудью меточка родимая! Распахнул Добрыня кафтан, увидала мать родинку, бросилась обнимать сына, а он ее торопит:
— Дай мне скорее, мать, гусли мои звонкие, неси платье скоморошье, я пойду к князю Владимиру!
Надел Добрыня зеленые сапожки, соболью шубку, шапку пушистую, взял в руки гусельки — ни дать ни взять скоморох, что гостей потешает на веселом пиру. Пошел Добрынюшка к князю Владимиру.
У дверей стоят придворники, не хотят впускать на пир гусляра-cкоморошника.
Он приворотников отталкивает, придворников отпихивает, смело входит в княжескую горницу.
— Здравствуй, солнышко Владимир-князь, укажи мне, где место скоморошье?
Отвечает с сердцем Владимир-князь:
— Неучтивый, бойкий скоморошина, ваше место скоморошье за печкой муравленой, в закопченом запечнике.
Сел скоморох за печкой, положил гусли на колени, поглядел вокруг. Видит — сидит Настасья Микулишна, слезы льет, убивается...
Ударил скоморох по звонким струнам, завел песню... Он поет, звонкие струны пощипывает, словно сокол лебедушек. У него голос как река течет, как поток шумит, как гром гремит.
Заслушались гости, задумались.
Говорит Настасья Микулишна:
— Хорошо скоморох поет, словно муж мой Добрынюшка.
Оборвал скоморох золотую струну, и песня кончилась.
Вот Владимир-князь и говорит:
— Не простой это скоморох, а видно, русский богатырь. Садись, скоморох, где хочешь за стол: хочешь — рядом со мной, хочешь — против меня, хочешь — рядом с княгиней.
Не сел скоморох ни рядом с князем, ни рядом с княгиней, а сел скоморох против Настасьи Микулишны.
Послал ему князь чару сладкого вина со своего стола.
Встал скоморох, поклонился и спрашивает:
— Ты дозволь мне, князь, эту чару поднести кому сам захочу.
— Изволь, богатырь.
Опустил Добрыня в чашу обручальное кольцо и поднес чару Настасье Микулишне.
— Выпьешь до дна — увидишь добра, а не выпьешь до дна — не видать тебе добра.
Выпила Настасья вино, и подкатилось к ее губам золотое кольцо. Схватила она кольцо, надела на палец, встала на ноги:
— Не тот мой муж, что рядом со мной, а тот мой муж, что против меня!
Бросилась к Добрыне Никитичу:
— Прости меня, Добрыня, не своей волей пошла, меня силой выдали!
Обнял ее Добрынюшка:
— Знаю я, милая жена. Не на тебя я дивлюсь, а на князя с княгинею. Я за них с Невежей бился, в поле дороги прочистил, на заставе простоял двенадцать лет, а они мою жену любимую за другого силой замуж отдают!
Стыдно стало князю с княгинею, не смеют на Добрыню глаз поднять.
А Добрыня на Алешу глядит:
— Да еще я дивлюсь на моего братца названого, на Алешу Поповича, недавно мы с ним в поле виделись, знал Алеша, что я жив-здоров.
Упал Алеша Добрыне в ноги:
— Ты прости меня, прости, старший брат!
— Не прощу я тебя, Алеша, что ты привез им весть нерадостную, будто Добрыня мертвым лежит. Сколько слез пролила моя матушка, побелели ее косы черные, потускнели ее ясные глаза, тяжело она по сыну плакала — этой вины мне не простить тебе!
Ухватил он Алешу за желтые кудри, стал по горнице его таскать, гуслями яровчатыми охаживать. Стал Алешенька Леонтьевич поохивать, да за буханьем не слышно было оханья.
Разгорелось у Добрыни сердце, поднял он Алешку на руки и хотел его бросить о кирпичный пол. Тут бы Алеше и конец пришел, да старый казак Илья Муромец ухватил Добрыню за руки.
— Не убей, Добрыня, русского богатыря, он ведь нужен русским людям. Он хоть силой не силен, да напуском смел.
Отпустил Добрыня Алешу, тот поохивает да за печку прячется. А Добрыня взял Настасью Микулишну, поцеловал в уста сахарные и повел в палаты белокаменные.
Видит Мамелфа Тимофеевна, что не месяц всходит ясный, не заря румяная, не частые звезды высыпали, а красное солнышко в горнице зажглось — входит в горенку любимый сын с дорогой женой, молодой хозяин Добрыня с Настасьей Микулишной!
Зажили они по-старому, по-старому да по-бывалому.
kiddywood.ru
Поединок Ильи Муромца и Добрыни Никитича
Ай во том во городи во Рязанюшки,Доселева Рязань‑то слободой слыла,Нонече Рязань‑то словё городом.В той‑то Рязанюшке во городеЖил‑был Никитушка Романович.Живучись, братцы, Никитушка состарился,Состарился Никитушка, сам преставился.Еще жил‑то Никита шестьдесят годов,Снес‑де Никита шестьдесят боев,Еще срывочных, урывочных числа‑смету нет.Оставалась у Никиты любима семья,Ай любима семья‑та – молода жена,Молодыя Амельфа Тимофеевна;Оставалось у Никиты чадо милое,Милое чадушко, любимое,Молодыя Добрынюшка Никитич сын.Остался Добрыня не на возрасте,Ка‑быть ясный‑от сокол не на возлете,И остался Добрынюшка пяти‑шти лет.Да возрос‑де Добрыня‑та двенадцать лет,Изучился Добрынюшка вострой грамоте,Научился Добрынюшка да боротися,Еще мастер Никитич а крутой метать,На белы‑ти ручки не прихватывать.Что пошла про ёго слава великая,Великая эта славушка немалаяПо всим городам, по всим украинам,По тем‑то ордам по татаровям;Доходила эта славушка великаяАй до славного города до Мурома,До стары казака‑та Ильи Муромца, ‑Что мастер Добрынюшка боротися,А крутой‑де метать на сыру землю;Еще нету такова борца по всей земли.Стал тогды Илеюшка собиратися,Еще стал тогды Илеюшка собронятисяАй на ту‑эту на славушку великую,На того же на борца на приудалого.Он седлал, уздал тогда коня доброго,Ай накладывал уздицу‑ту тесмяную,Ай наметывал седелышко черкасское,Да застегивал двенадцать вси подпружины,Застегивал двенадцать вси спенёчики:Ай подпружины‑ти были чиста серебра,Да спенёчки‑ти были красного золота.И сам тогды стал сбруе приговаривать:«Булат‑железо не погнется,Самохинский‑о шелк сам не порвется,Еще красно‑то золото в грязи не ржавеет».Только видели Илеюшку собираючись,Не видели поездочки Ильи Муромца;Только видели – во поле куревушка вьет.Он здраво‑то ехал поле чистое,И здраво‑то ехал лесы темные,И здраво‑то ехал грязи черные.Еще едет ко Рязанюшке ко городу;Ко городу ехал не дорогою,Во город заезжае не воротами, ‑Конь скакал же через стену городовую,Мимо ту же круглу башню наугольную,Еще сам же говорил тогда таково слово:«Ай доселева Рязань‑то слободой слыла,И нонече Рязань‑то слывет городом».Увидал‑то он маленьких ребятушек,И сам говорил им таково слово:«И скажите вы, живет где‑ка Добрынюшка?»Доводили до Добрынина широка двора:У Добрынюшки двор был неогромистый,Ай подворьице‑то было необширное,Да кричал‑то он, зычал зычным голосом,Ай во всю жа богатырску буйну головушку;Еще мать сыра земля под ним потрясалася,Ай Добрынина избушка пошатилася,Ставники в его окошках помитусились,Стеколенки в окошках пощербалися.«Э ли в доме Добрынюшка Никитич сын?»Услыхала‑де Амельфа Тимофеевна,Отпирала‑де окошочко косищатоИ речь говорила потихошеньку,Да сама же говорила таково слово:«Уж и здравствуй, восударь ты, да Илья Муромец!Добро жаловать ко мне‑ка хлеба‑соли исть,Хлеба‑соли ко мне исть, вина с медом пить».Говорил восударь тогды Илья Муромец:«Еще как меня знашь, вдова, ты именем зовешь,Почему же ты меня знашь из отечества?»Говорила Амельфа Тимофеевна:«И знать‑то ведь сокола по вылету,Еще знать‑то богатыря по выезду,Еще знать молодца ли по поступочки».Да немного‑де Илеюшка разговаривал:Еще речь говорит – коня поворачиват.Говорила‑де Амельфа Тимофеевна:«Уж ты гой есть, восударь ты, Илья Муромец!Ты не буди ты спальчив, буди милослив:Ты наедешь как Добрынюшку на чистом поли,Не сруби‑тко Добрынюшке буйной головушки;Добрынюшка у меня ведь молодешенек,На речах у мня Добрынюшка зашибчивый,На делах у мня Добрынюшка неуступчивый».Да поехал восударь тогда во чисто поле.Он выехал на шоломя на окатисто,На окатисто‑то шоломя, на угористо,Да увидел под восточной под стороночкой –Еще ездит дородный добрый молодец,Потешается потехами веселыми:Еще мечет свою палицу боёвую,Да на белы‑ти рученьки прихватывал,Ай ко палице своей сам приговаривал:«Уж ты палица, палица боёвая!Еще нету мне тепере поединщика,Еще русского могучего богатыря».Говорил восударь тогды Илья Муромец:«Уж те полно, молодец, ездить, потешатися,Небылыми словами похвалятися!Уж мы съедемся с тобой на поле, побратаемся,Ай кому‑то де на поле буде Божья помощь».Услыхал во Добрынюшка Никитич сын,Ото сна будто Добрынюшка пробуждается,Поворачивал своего коня доброго.А как съехались богатыри на чистом поли,Ай ударились они палицами боёвыми,И друг дружки сами они не ранилиИ не дали раны к ретиву сердцу.Как тут съехались во второй након,Ай ударились они саблями‑ти вострымиОни друг дружки сами не ранили,Еще не дали раны к ретиву сердцу.А как съехались богатыри во третьей након,Ударились ведь копьями мурзамецкими,Еще друг‑то дружки сами не ранили,Еще не дали раны к ретиву сердцу,Только сабли у них в руках поломалися.Да скакали через гривы‑ти лошадиные,Ай схватилися богатыри большим боём,Ай большим‑то боём да рукопашосным.Да водилися богатыри по первый час,Да водилися богатыри по второй час,Ай водилися богатыри ровно три часа.Да по Божьей было всё по милости,По Добрынюшкиной было да по участи:Подвернулась у Илеюшки права ножечка,Ослабла у Илеюшки лева ручушка;Еща пал‑то Илеюшка на сыру землю;Еще сел тогды Добрыня на белы груди,Сам он говорил ему таково слово:«Уж ты вой еси, дородный добрый молодец!Уж ты коего города, какой земли,Какого сын отца ты, какой матери,И как, молодца, тебя именем зовут,Еще как звеличают из отечества?»Говорит восударь‑о Илья Муромец:«Ай сидел‑от кабы я у тя на белых грудях,Не спросил бы я ни родины, ни вотчины,А спорол бы я твои да груди белые.Досмотрил бы я твоёго ретива сердца».Говорил‑то Добрынюшка во второй након;Говорил тогды Никитич во третей након;Говорил же восударь тогды Илья Муромец:«Уж как езжу я из города из Киева,Ай старый‑де я казак‑тот Илья Муромец,Илья Муромец я ведь сын Иванович».Да скакал тогда Добрынюшка со белых грудей,Берё‑де Илеюшку за белы руки,Ай целуё в уста‑ти во сахарные:«Ты прости меня, Илеюшка, в таковой вины,Что сидел у тебя да на белых грудях!»Еще тут‑де братаны‑ти поназванелись:Ай крестами‑ти сами они покрестовались;Ай Илеюшка‑то был тогды ведь больший брат,Ай Добрынюшка‑то был тогды а меньший брат,Да скакали ведь они на добрых коней,Ай поехали, братаны, они в Рязань‑городАй ко той они ко Добрыниной родной матушке.Да стречает их Амельфа Тимофеевна.Приехали братаны из чиста поля,Они пьют‑то тогда сами, проклаждаются.Говорил же восударь тогды Илья Муромец:«Уж ты гой еси, Амельфа Тимофеевна!Ты спусти‑тко‑се Добрынюшку Никитича,Ты спусти‑тко его ты да в красен Киев‑град».Да поехали братаны в красен Киев‑град,А к тому же‑де князю ко Владимиру.
Источник: Материалы, собранные в Архангельской губернии летом 1901 года А. В. Марковым, А. Л. Масловым и Б. А. Богословским. // Труды Музыкально‑этно‑графичесской комиссии, состоящей при Этнографическом отделе Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии). М., 1905, т. 1; 1911,т. 2. №11.
ЧИТАТЬ ПЕРЕЛОЖЕНИЕ БЫЛИНЫ "ПОЕДИНОК ИЛЬИ МУРОМЦА И ДОБРЫНИ НИКИТИЧА"
www.byliny.ru
Былины о Добрыне Никитиче
Введение
Добрыня Никитич рисуется в былинах вторым по силе и значению богатырем после Ильи Муромца. Довольно обширный набор сюжетов о происхождении, службе и подвигах этого героя зафиксированы в ряде былин: «Добрыня и змей», «Добрыня и Маринка» и «Добрыня и Алеша» и др.
По происхождению Добрыня Никитич – княжеского рода, что, тем не менее, не помешало ему завоевать любовь и признание у простого народа, который в своей эпической традиции наделил его многими достоинствами: в былинах богатырь образован, тактичен, обходителен, умеет в послах ходить, мастерски играет на гуслях. Главное дело его жизни – воинские служение Руси.
В качестве среднего богатыря Добрыня входит в богатырскую троицу вместе с Ильёй Муромцем и Алёшей Поповичем «Средняя» позиция Добрыни Никитича объясняет подчёркнутость связующей функции у этого персонажа: благодаря его усилиям и талантам богатырская троица остаётся восстановленной даже после того, как Илья Муромец и Алёша Попович разделятся. В одних былинах Добрыня выступает в сообществе с Ильёй и / или Алёшей, в других – с иными богатырями (Дунай, Василий Казимирович), в третьих – в одиночку. Из всех богатырей он ближе всего к князю Владимиру Красное Солнышко: иногда он оказывается его племянником, часто находится при Владимире и выполняет непосредственно поручения князя, сватает для него невесту, ведёт, по желанию княгини, переговоры с каликами перехожими и т.п.
Ученые-фольклористы проявляли к этому образу огромный интерес, о чем свидетельствует большое количество работ по данной теме таких авторов, как В.Я. Пропп, Б. Рыбаков, В. Миллер, А.Ф. Гильфердинг и др.
Таким образом, цель нашей работы – рассмотреть трактовки образа Добрыни Никитича в былинном эпосе разными авторами-исследователями.
Объект изучения в нашей работе – процесс воплощения характера героя в былинах.
Предмет – специфика личности богатыря.
Задачи:
– рассмотреть основные трактовки происхождения образа Добрыни;
– выявить особенности характера богатыря как героя-змееборца;
– проанализировать основные черты личности Добрыни Никитича, отразившиеся в различных былинах.
Практическая значимость нашей работы заключается в том, что материал, изложенный в ней, может быть в дальнейшем использован при изучении курса традиционного русского фольклора, народного поэтического творчества русского народа, а также при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по былинному народному творчеству.
1. Историческая основа былин о Добрыне Никитиче
Добрыне посвящено несколько широко распространенных былинных сюжетов, таких, как «Добрыня и Змей», «Добрыня и Василий Казимирович», «Добрыня Никитич и Алеша Попович» («Женитьба Алеши Поповича на жене Добрыни»), «Добрыня и Маринка» и другие.
Не все эти былины возникли одновременно. Наиболее ранней, по мнению многих ученых, является былина «Добрыня и Змей», позднейшей – былина «Добрыня и Маринка». Прообраз Маринки видят в жене Дмитрия Самозванца Марине Мнишек.[1]
Исследователи сходятся в том, что образ Добрыни имеет под собой вполне реальный исторический прототип – это дядя Владимира I по матери, жил в начале XI в. Мать Владимира, ключница княгини Ольги Малуша, – сестра Добрыни (Владимир – побочный сын Святослава).[2] Будучи старше Владимира, Добрыня был его наставником, затем сподвижником в военных походах и других делах государственного значения. О нем есть летописные упоминания, аналогичные былинным сюжетам. Например, былинный Добрыня – сват князя Владимира. В этой роли исторический Добрыня выступил в 980 г., когда Владимир I решил женится на полоцкой княжне Рогнеде.
Связь Добрыни Никитича с реальной действительностью конца X – начала XI в. не означает, что все былины о нем порождены историческими событиями того времени. Став героем эпическим, Добрыня живет по законам устного эпоса: он усваивает черты более древних богатырей, входит в произведения, ранее существовавшие и позднее слагаемые. Возможно, что большинство древних песен о Добрыне давно забыто. Однако место Добрыни среди других богатырей русского эпоса свидетельствует о том, что он был главным героем эпических песен, циклизовавшихся вокруг киевского князя Владимира Святославича.
Таким образом, становится ясно, что былина не выдумала имени Добрыни, она лишь запечатлела его в памяти народной. В книге академика Б.А. Рыбакова «Древняя Русь», в главе, посвященной Владимирову циклу былин, мы найдем подглавку «Добрыня Никитич», в которой содержится обстоятельный анализ совпадений былинных и летописных сведений о Добрыне[3] . Наука уже более ста лет назад выяснила, что былинный Добрыня и первый Добрыня, упоминаемый в русских летописях в Х веке, одно и то же лицо.
Добрыня Никитич родился примерно в 935 году в Коростене. Сейчас это небольшой город Житомирской области, а в Х веке он был столицей Древлянской земли. Город славился неприступными дубовыми стенами, тянувшимися, по местным преданиям, на несколько верст.
Был Добрыня наследным принцем Древлянской земли. Отца его звали Мал Древлянский. То, что Добрыня – сын князя Мала, летопись обходит молчанием (на то имелись причины династического и политического характера). Но древлянское происхождение Добрыни было разгадано в 1864 году историком Д.И. Прозоровским в статье «О родстве св. Владимира по матери»[4] .
Былина знает древлянское и княжеское происхождение Добрыни. Исследовательница Т.Н. Кондратьева подметила, что в былинах он то боярин, то князь. Былина знает и отца Добрыни – богатыря Никиту Залешанина (что отметил еще выдающийся русский ученый А.А. Шахматов)[5] . Это богатырь, которого в Киеве никто не знает в лицо, кроме Добрыни, а вместе с тем человек настолько уважаемый, что его именем прикрывается сам Илья Муромец
В 945 году Мал Древлянский поднял восстание против княжившего в Киеве деспотичного Игоря Рюриковича. Гражданская война в державе продолжалась целый год. Но военное счастье переменчиво, и Мал Древлянский оказался в плену сов сей семьей. И наследный принц древлян Добрыня попадает в рабство, в унижение становится конюхом.
Былина отмечает десятилетнее рабство Добрыни в юности и медленное восхождение от более унизительных рабских должностей к менее унизительным. Только на десятый год Добрыня получил наконец коня, т.е. свободу.
Вместе с Добрыней попала в плен и сестра его Малуша. Летописи отмечают ее должность при княгине Ольге – ключница.
Добрыня и Малуша получили свободу примерно в 955 году. Следующая глава в биографии Добрыни, несомненно, связана с Киевом. Постепенное возвышение детей Мала, а затем их освобождение не были случайностью. Ольга имела далеко идущие планы. Дальновидный и смелый политик, она извлекла из Древлянского восстания уроки.
В конце пятидесятых годов (примерно в 958 или 959 году) Ольга перед лицом славянских богов вложила руку своего сына, государя Святослава, в руку дочери Мала, казнившего его отца, – в руку владетельной княжны Малуши Древлянской! Добрыня, разумеется, присутствовал на церемонии заключения в Киеве этого важного для его рода и благодетельного для всей страны династического брака. И Мал тоже. Оба они получили теперь ранг киевских бояр. На целое десятилетие жизнь Добрыни, ставшего шурином государя Святослава, была связана с киевским двором. А в 970 году в ней наступил новый поворот: Святослав послал Добрыню в Новгород, вручив ему регентство при малолетнем племяннике Владимире.
Следующий период жизни Добрыни Никитича ведет за рубеж – шурин и сын Святослава со спутниками получили убежище в Швеции, где им пришлось провести три долгих года. Добрыня в 980 году вернулся наконец на Русь.
Таким образом, можно отметить, что былинный Добрыня, при сравнении с летописным Добрыней, дядей Владимира, кажется не имеющим с ним ничего общего. В то время, как летописному Добрыне принадлежит едва ли не руководящее значение до вступления Владимира на престол Киевский и долгое время спустя после этого, Добрыня былинный занимает при дворе Владимира второстепенную роль. Мало того, былинный Добрыня жалуется матушке на свою судьбу: он жалеет о том, что мать не родила его горючим камешком, что она не бросила этот камешек на дно синего моря, где он лежал бы спокойно и был бы избавлен от необходимости ездить по чистому полю.
Это несходство может быть объяснено тем, что под именем Добрыни в былинах воспевается не один Добрыня, дядя Владимира, но и ряд других Добрынь, которые были смешаны с первым. Так, в Тверской летописи рядом с Александром Поповичем (Алешей Поповичем былин) упоминается его товарищ Добрыня (Тимоня) Златопояс; а в Никоновской летописи упоминаются Александр Попович, его слуга Тороп и Добрыня Разанич Златый Пояс[6] .
Некоторые былины о Добрыне, действительно, выводят его из Рязани; отец его – торговый гость Никитушка Романович.
Во всяком случае, в былинах о Добрыне есть некоторые черты, которые могут иметь связь с историческим дядей Владимира: добывание невесты для Владимира представляет несомненный отголосок истории с Рогнедой.
Исследователь Ю.И. Смирнов отмечает, что летописи связывают, по крайней мере, семь Добрынь[7] :
– в сведениях по Х век упоминается несколько раз Добрыня, дядя Владимира I Святославовича;
– по ХI век – Добрыня Рагуилович, воевода Новгородский;
– по ХII век – новгородский посадник Добрыня, киевский боярин Добрынка и суздальский боярин Добрыня Долгий;
– по ХII– век Добрыня Галичанин и Добрыня Ядрейкович, епископ новгородский.
Выбор достаточно велик – почти четыре столетия, и теоретически нельзя исключить никого из этих «прототипов» или сводить всех Добрынь к первому из них. О каждом из этих исторических Добрынь сохранились летописные известия, а о некоторых – литературные произведения. Ю.И. Смирнов говорит о временах домонгольской Руси, но и позже, в ХV – ХVII веках это имя оставалось в числе самых распространенных древнерусских имен. Надо учитывать, что оно относилось к числу «некалендарных» имен, его не могли дать при крещении. А это значит, что для всех перечисленных выше Добрынь, оно было или вторым – языческим именем, полученным за определенные качества: доброту, красоту, величие. Все это вкладывалось в древнерусское имя Добрыня.
mirznanii.com
Добрыня Никитич и Змей Горыныч — русская былина о богатырях — Сказочник №13
Русские былины. Былины о русских богатырях.
Добрынюшке-то матушка говаривала,Да и Никитичу-то матушка наказывала:- Ты не езди-ка далече во чисто поле,На тую гору да сорочинскую,Не топчи-ка младыих змеенышей,Ты не выручай-ка полонов да русскиих,Не купайся, Добрыня во Пучай-реке,Та Пучай-река очень свирепая,А середняя-то струйка как огонь сечет!
А Добрыня своей матушки не слушался.Как он едет далече во чисто поле,А на тую на гору сорочинскую,Потоптал он младыих змеенышей,А й повыручил он полонов да русскиих.
Богатырско его сердце распотелося,Распотелось сердце, нажаделося -Он приправил своего добра коня,Он добра коня да ко Пучай-реке,Он слезал, Добрыня, со добра коня,Да снимал Добрыня платье цветное,Да забрел за струечку за первую,Да он забрел за струечку за среднююИ сам говорил да таковы слова:- Мне, Добрынюшке матушка говаривала,Мне, Никитичу, маменька и наказывала:Что не езди-ка далече во чисто поле,На тую гору па сорочинскую,Не топчи-ка младыих змеенышей,А не выручай полонов да русскиих,И не купайся, Добрыня, во Пучай-реке,Но Пучай-река очень свирепая,А середняя-то струйка как огонь сечет!А Пучай-река - она кротка-смирна,Она будто лужа-то дождевая!
Не успел Добрыня словца смолвити -Ветра нет, да тучу нанесло,Тучи нет, да будто дождь дождит,А й дождя-то нет, да только гром гремит,Гром гремит да свищет молния -А как летит Змеище ГорынищеО тыех двенадцати о хоботах.А Добрыня той Змеи не приужахнется.Говорит Змея ему проклятая:- Ты теперича, Добрыня, во моих руках!Захочу - тебя, Добрыня, теперь потоплю,Захочу - тебя, Добрыня, теперь съем-сожру,Захочу - тебя, Добрыня, в хобота возьму,В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!
Припадает Змея как ко быстрой реке,А Добрынюшка-то плавать он горазд ведь был:Он нырнет на бережок на тамошний,Он нырнет на бережок на здешниий.
А нет у Добрынюшки добра коня,Да нет у Добрыни платьев цветныих -Только-то лежит один пухов колпак,Да насыпан тот колпак да земли греческой,По весу тот колпак да в целых три пуда.Как ухватил он колпак да земли греческой*,Он шибнет во Змею да во проклятую -Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов.Тут упала-то Змея да во ковыль-траву,Добрынюшка на ножку он был поверток,Он скочил на змеиные да груди белые.На кресте-то у Добрыни был булатный нож -Он ведь хочет распластать ей груди белые.
А Змея Добрыне ему взмолилася:- Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинич!Мы положим с тобой заповедь великую:Тебе не ездити далече во чисто поле,На тую на гору сорочинскую,Не топтать больше младыих змеенышей,А не выручать полонов да русскиих,Не купаться ти, Добрыне, во Пучай-реке.И мне не летать да на святую Русь,Не носить людей мне больше русскиих,Не копить мне полонов да русскиих.
Он повыпустил Змею как с-под колен своих -Поднялась Змея да вверх под облако.Случилось ей лететь да мимо Киев-града.Увидала она Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну,Идучи по улице по широкоей.Тут припадает Змея да ко сырой земле,Захватила она Князеву племянницу,Унесла в нору да во глубокую.
Тогда солнышко Владимир стольно-киевскийА он по три дня да тут былиц кликал**,А былиц кликал да славных рыцарей:- Кто бы мог съездить далече во чисто поле,На тую на гору сорочинскую,Сходить в нору да во глубокую,А достать мою, князеву, племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну?
Говорил Алешенька Левонтьевич:- Ах ты, солнышко Владимир стольно-киевскийТы накинь-ка эту службу да великуюНа того Добрыню на НикитичаУ него ведь со Змеею заповедь положена,Что ей не летать да на святую Русь,А ему не ездить далече во чисто поле,Не топтать-то младыих змеёнышейДа не выручать полонов да русскиих.Так возьмет он Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну,Без бою, без драки-кроволития. -
Тут солнышко Владимир стольно-киевскийКак накинул эту службу да великуюНа того Добрыню на Никитича -Ему съездить далече во чисто полеИ достать ему Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну.
Он пошел домой, Добрыня, закручинился,Закручинился Добрыня, запечалился.Встречает государыня да родна матушка,Та честна вдова Офимья Александровна:- Ты эй, рожено мое дитятко,Молодой Добрыня сын Никитинец!Ты что с пиру идешь не весел-де?Знать, что место было ти не по чину,Знать, чарой на пиру тебя приобнеслиАль дурак над тобою насмеялся-де?
Говорил Добрыня сын Никитинец:- Ты эй, государыня да родна матушка,Ты честна вдова Офимья Александровна!Место было мне-ка по чину,Чарой на пиру меня не обнесли,Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь,А накинул службу да великуюА то солнышко Владимир стольно-киевский,Что съездить далече во чисто поле,На тую гору да на высокую,Мне сходить в нору да во глубокую,Мне достать-то Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну.
Говорит Добрыне родна матушка,Честна вдова Офимья Александровна:- Ложись-ка спать да рано с вечера,Так утро будет очень мудрое -Мудренее утро будет оно вечера.
Он вставал по утрушку ранёшенько,Умывается да он белёшенько,Снаряжается он хорошохонько.Да йдет на конюшню на стоялую,А берет в руки узду он да тесьмяную,А берет он дедушкова да ведь добра коняОн поил Бурка питьем медвяныим,Он кормил пшеной да белояровой,Он седлал Бурка в седелышко черкасское,Он потнички да клал на спинушку,Он на потнички да кладет войлочки,Клал на войлочки черкасское седелышко,Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,Он тринадцатый-то клал да ради крепости,Чтобы добрый конь-то с-под седла не выскочил,Добра молодца в чистом поле не вырутил.Подпруги были шелковые,А шпеньки у подпруг все булатные,Пряжки у седла да красна золота -Тот да шелк не рвется, да булат не трется,Красно золото не ржавеет,Молодец-то на коне сидит да сам не стареет.
Поезжал Добрыня сын Никитинец,На прощанье ему матушка да плетку подала,Сама говорила таковы слова:- Как будешь далече во чистом поле,На тыи горы да на высокия,Потопчешь младыих змеенышей,Повыручишь полонов да русскиих,Как тыи-то младые змеенышиПодточат у Бурка как они щеточки,Что не сможет больше Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать,Ты возьми-ка эту плеточку шелковую,А ты бей Бурка да промежу ноги,Промежу ноги да промежу уши,Промежу ноги да межу задние,-Станет твой Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать -Ты притопчешь всех да до единого.
Как будет он далече во чистом поле,На тыи горы да на высокия,Потоптал он младыих змеенышей.Как тыи ли младые змеенышиПодточили у Бурка как они щеточки,Что не может больше Бурушко поскакивать,Змеенышей от ног да он отряхивать.Тут молодой Добрыня сын НикитинецБерет он плеточку шелковую,Он бьет Бурка да промежу уши,Промежу уши да промежу ноги,Промежу ноги межу задние.Тут стал его Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать,Притоптал он всех да до единого.
Выходила как Змея она проклятаяИз тыи норы да из глубокия,Сама говорит да таковы слова:- Ах ты, эй, Добрынюшка Никитинец!Ты, знать, порушил свою заповедь.Зачем стоптал младыих змеенышей,Почто выручал полоны да русские?
Говорил Добрыня сын Никитинец:- Ах ты, эй, Змея да ты проклятая!Черт ли тя нес да через Киев-град,Ты зачем взяла Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну?Ты отдай же мне-ка Князеву племянницуБез боя, без драки- кроволития.
Тогда Змея она проклятаяГоворила-то Добрыне да Никитичу:- Не отдам я тебе князевой племянницыБез боя, без драки-кроволития!
Заводила она бой-драку великую.Они дрались со Змеею тут трои сутки,Но не мог Добрыня Змею перебить.Хочет тут Добрыня от Змеи отстать -Как с небес Добрыне ему глас гласит:- Молодой Добрыня сын Никитинец!Дрался со Змеею ты трои сутки,Подерись со Змеей еще три часа:Ты побьешь Змею да ю, проклятую!
Он подрался со Змеею еще три часа,Он побил Змею да ю, проклятую,-Та Змея, она кровью пошла.Стоял у Змеи он тут трои сутки,А не мог Добрыня крови переждать.Хотел Добрыня от крови отстать,Но с небес Добрыне опять глас гласит:- Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинец!Стоял у крови ты тут трои сутки -Постой у крови да еще три часа,Бери свое копье да мурзамецкоеИ бей копьем да во сыру землю,Сам копью да приговаривай:"Расступись-ка, матушка сыра земля,На четыре расступись да ты на четверти!Ты пожри-ка эту кровь да всю змеиную!"Расступилась тогда матушка сыра земля,Пожрала она кровь да всю змеиную.
Тогда Добрыня во нору пошел.Во тыи в норы да во глубокие,Там сидит сорок царей, сорок царевичей,Сорок королей да королевичей,А простой-то силы - той и сметы нет.Тогда Добрынюшка НикитинецГоворил-то он царям да он царевичамИ тем королям да королевичам:- Вы идите нынь туда, откель принесены.А ты, молода Забава дочь Потятична,-Для тебя я эдак теперь странствовал -Ты поедем-ка ко граду ко КиевуА й ко ласковому князю ко Владимиру.И повез молоду Забаву дочь Потятичну.
* - Колпак да земли греческой - Головной убор странника по святым местам превращен в метательное оружие.** - Былиц кликал - Былица - знахарка гадающая по травам.
Читать другие русские былины. Содержание.
1-3.su
Школьная библиотека - Былины о Добрыне Никитиче
«Былины о Добрыне Никитиче»
Былины о Добрыне Никитиче
Добрыня и Алёша
Во стольном городе во Киеве,А у ласкового князя у Владимира,Заводился у князя почестный пирА на многи князя, на бояраИ на все поляницы удалые.Все на пиру напивалися,Все на пиру наедалися,Все на пиру да пьяны-веселы.
Говорит Владимир стольно-киевский:- Ай же вы князи мои, бояра,Сильные могучие богатыри!А кого мы пошлем в Золоту ОрдуВыправлять-то даней-выходовА за старые года, за новые -За двенадцать лет.А Алешу Поповича нам послать,Так он, молодец, холост, не женат:Он с девушками загуляется,С молодушками он да забалуется.А пошлемте мы Добрынюшку Никитича:Он молодец женат, не холост,Он и съездит нынь в Золоту Орду,Выправит дани-выходыДа за двенадцать лет.Написали Добрыне Никитичу посольный лист.А приходит Добрынюшка Никитинич к своей матушке,А к честной вдове Амельфе Тимофеевне,Просит у ней прощеньица-благословеньица:- Свет государыня, моя матушка! Дай ты мне прощение-благословеньице Ехать-то мне в Золоту Орду, Выправлять-то дани-выходы за двенадцать лет.
Остается у Добрыни молода жена, Молода жена, любима семья, Молода Настасья Микулична. Поезжат Добрыня, сам наказыват:- Уж ты ай же моя молода жена,Молода жена, любима семья,Жди-тко Добрыню с чиста поля меня три года.Как не буду я с чиста поля да перво три года,Ты еще меня жди да и друго три года.Как не буду я с чиста поля да друго три года,Да ты еще меня жди да третье три года.Как не буду я с чиста поля да третье три года,А там ты хоть вдовой живи, а хоть замуж поди,Хоть за князя поди, хоть за боярина,А хоть за сильного поди ты за богатыря.А только не ходи ты за смелого Алешу Поповича,Смелый Алеша Попович мне крестовый брат,А крестовый брат паче родного.
Как видели-то молодца седучнсь,А не видели удалого поедучись.
Да прошло тому времечка девять лет,А не видать-то Добрыни из чиста поля.А как стал-то ходить князь Владимир свататьсяДа на молодой Настасье МикуличнеА за смелого Алешу Поповича:- А ты с-добра не пойдешь, Настасья Микулична,Так я тебя возьму в портомойницы,Так я тебя возьму еще в постельницы,Так я тебя возьму еще в коровницы.- Ах ты, солнышко Владимир стольно-киевский!Ты еще прожди-тко три года.Как не будет Добрыня четверто три года,Так я пойду за смелого Алешу за Поповича.
Да прошло тому времени двенадцать лет,Не видать, не видать Добрынюшки с чиста поля.Ай тут пошла Настасья МикуличнаДа за смелого Алешу Поповича.Да пошли они пировать-столовать к князю Владимиру.
Ажно мало и по мало из чиста поляНаезжал удалой дородный добрый молодец.А сам на коне быв ясен сокол,А конь тот под ним будто лютый зверь.Приезжает ко двору да ко Добрынину -Приходит Добрыня Никитич тутВ дом тот Добрыниный.Он крест тот кладет по-писаному,Да поклон тот ведет по-ученому,Поклон ведет да сам здравствует:- Да ты здравствуй, Добрынина матушка!Я вчера с твоим Добрынюшкой разъехался,Он велел подать гусли скоморошные,Он велел подать платья скоморошьии,Он велел подать дубинку скоморошьюю,Да идти мне ко князю Владимиру да на почестен пир.
Говорит тут Добрынина матушка:- Отойди прочь, детина засельщина,Ты засельщина детина, деревенщина!Как ходят старухи кошельницы,Только носят вести недобрые:Что лежит убит Добрынюшка в чистом поле,Головой лежит Добрыня ко Пучай-реке,Резвыми ножками Добрыня во чисто поле,Скрозь его скрозь кудри скрозь желтыеПроросла тут трава муравая,На траве расцвели цветочки лазуревы,Как его-то теперь молода жена,Молода жена, любима семья,Да выходит-то за смелого Алешу за Поповича.Он ей и говорит-то второй након:- Да ты здравствуй ли, Добрынина матушка,Ты честна вдова Амельфа Тимофеевна!Я вчера с твоим Добрынюшкой разъехался.Он велел подать гусли скоморошные,Он велел подать платья скоморошьии,Он велел подать дубинку скоморошьююДа идти мне к князю Владимиру да на почестен пир.
- Отойди прочь, детина засельщина!Кабы было живо мое красное солнышко,Молодой тот Добрынюшка Никитинич,Не дошло бы те, невеже, насмехатися,Уж не стало моего красного солнышка,Да не что мне делать с платьями скоморошьими,Да не что мне делать с гуслями скоморошьими,Да не что мне делать с дубинкой скоморошьею.
Тут-то ходила в погреба глубоки,Принесла она платья скоморошьии,Приносила гуселышки яровчаты,Принесла она дубину скоморошьюю.Тут накрутился молодой скоморошинко,Удалый добрый молодец,Да пошел он к князю Владимиру на почестный пир.
Приходил он во гридню столовую,Он крест тот кладет по-писаному,Да поклон ведет по-ученому,Он кланяется да поклоняетсяДа на все на четыре на стороны.Он кланяется там и здравствует:- Здравствуй, солнышко Владимир стольно-киевский,Да со многими с князьями и со боярами,Да со русскими могучими богатырями,Да со своей-то с душечкой со княгиней со Апраксией!Говорит ему князь Владимир стольно-киевский:- Да ты поди-тко, молода скоморошинка!А все тыи места у нас нынь заняты,Да только местечка немножечкоНа одной-то печке на муравленой.Да тут скочил молода скоморошинкаА на тую-ту печку на муравлену.Заиграл он в гуселушки яровчаты.Он первую завел от Киева до Еросолима,Он другу завел от Еросолима да до Царяграда,А все пошли напевки-то Добрынины.
Ай тут-то князь Владимир распотешился,Говорит он молодой скоморошинке:- Подь-тко сюды, молода скоморошинка!А я тебе дам теперь три места:А первое-то место подле меня,А другое место опротив меня,Третьее противо княгини Настасьи Микуличны.
А тут-то молода скоморошинкаСадился он в скамейку дубовую,Да противо Настасьи Микуличны.А тут-то Настасья МикуличнаНаливала она чару зелена вина в полтора ведраДа турий тот рог меду сладкого,Подносила она Добрынюшке Никитичу.А й тут-то Добрынюшка НикитиничДа брал он чару зелена вина в полтора ведра,А брал он чару единой рукой,Выпивал он чару на единый дух,Да й турий рог выпил меду сладкого,Да спускал он в чару перстень злачёный,Которым перстнем с ней обручался он.Да говорит он Настасье Микуличне:- Ты гляди-тко, Настасья Микулична, Во чару гляди-тко злаченую.
Как поглядела Настасья Микулична В тую чару золочёную, Взяла в руки злачен перстень. Говорит тут Настасья Микулична:- Да не тот муж - который подле меня сидит, А тот мой муж - который противо меня сидит.
А тут-то Добрыня Никитинич,Да скочил Добрыня на резвы ноги,Да брал Алешу за желты кудри,Да он выдергивал из-за стола из-за дубового,А стал он по гридне потаскивать, Да стал он Алеше приговаривать:- Не дивую я разуму женскому,Да дивую я ти, смелый Алеша Попович ты,А ты-то, Алешенька, да мне крестовый брат*.Да еще тебе дивую, старый тыКнязь Владимир стольно-киевский!А сколько я те делал выслуг-то великиих,А ты все, Владимир, надо мной надсмехаешься.Да теперь я выправил из Золотой Орды,Выправил дани и выходыЗа старые годы, за новые.Везут тебе три телеги ордынские:Три телеги злата и серебра.
Тут он взял свою молоду жену,Молоду жену, любиму семью,Да повел Добрыня к своей матушке.
Да тут ли Алешенька Попович тот,Да ходит по гридне окоракою**,А сам ходит приговаривает:- Да всяк-то на сем свете женится,Да не всякому женитьба удавается.
А только Алешенька женат бывал.
Добрыня и Змей
Добрынюшке-то матушка говаривала, Да и Никитичу-то матушка наказывала:- Ты не езди-ка далече во чисто поле,На тую гору да сорочинскую,Не топчи-ка младыих змеенышей,Ты не выручай-ка полонов да русскиих,Не купайся, Добрыня во Пучай-реке,Та Пучай-река очень свирепая,А середняя-то струйка как огонь сечет!А Добрыня своей матушки не слушался.Как он едет далече во чисто поле,А на тую на гору сорочинскую,Потоптал он младыих змеенышей,А й повыручил он полонов да русскиих.Богатырско его сердце распотелося, Распотелось сердце, нажаделося - Он приправил своего добра коня, Он добра коня да ко Пучай-реке, Он слезал, Добрыня, со добра коня, Да снимал Добрыня платье цветное, Да забрел за струечку за первую, Да он забрел за струечку за среднюю И сам говорил да таковы слова: - Мне, Добрынюшке матушка говаривала,Мне, Никитичу, маменька и наказывала: Что не езди-ка далече во чисто поле, На тую гору па сорочинскую, Не топчи-ка младыих змеенышей, А не выручай полонов да русскиих, И не купайся, Добрыня, во Пучай-реке, Но Пучай-река очень свирепая, А середняя-то струйка как огонь сечет! А Пучай-река - она кротка-смирна, Она будто лужа-то дождевая!Не успел Добрыня словца смолвити -Ветра нет, да тучу нанесло,Тучи нет, да будто дождь дождит,А й дождя-то нет, да только гром гремит,Гром гремит да свищет молния -А как летит Змеище ГорынищеО тыех двенадцати о хоботах.А Добрыня той Змеи не приужахнется.Говорит Змея ему проклятая:- Ты теперича, Добрыня, во моих руках! Захочу - тебя, Добрыня, теперь потоплю, Захочу - тебя, Добрыня, теперь съем-сожру, Захочу - тебя, Добрыня, в хобота возьму, В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!Припадает Змея как ко быстрой реке, А Добрынюшка-то плавать он горазд ведь был:Он нырнет на бережок на тамошний,Он нырнет на бережок на здешниий.А нет у Добрынюшки добра коня,Да нет у Добрыни платьев цветныих -Только-то лежит один пухов колпак,Да насыпан тот колпак да земли греческой,По весу тот колпак да в целых три пуда.Как ухватил он колпак да земли греческой*,Он шибнет во Змею да во проклятую -Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов.Тут упала-то Змея да во ковыль-траву,Добрынюшка на ножку он был поверток,Он скочил на змеиные да груди белые.На кресте-то у Добрыни был булатный нож -Он ведь хочет распластать ей груди белые.А Змея Добрыне ему взмолилася:- Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинич! Мы положим с тобой заповедь великую: Тебе не ездити далече во чисто поле, На тую на гору сорочинскую, Не топтать больше младыих змеенышей, А не выручать полонов да русскиих, Не купаться ти, Добрыне, во Пучай-реке. И мне не летать да на святую Русь, Не носить людей мне больше русскиих, Не копить мне полонов да русскиих.Он повыпустил Змею как с-под колен своих - Поднялась Змея да вверх под облако. Случилось ей лететь да мимо Киев-града.Увидала она Князеву племянницу, Молоду Забаву дочь Потятичну, Идучи по улице по широкоей. Тут припадает Змея да ко сырой земле, Захватила она Князеву племянницу, Унесла в нору да во глубокую.Тогда солнышко Владимир стольно-киевский А он по три дня да тут былиц кликал**,А былиц кликал да славных рыцарей:- Кто бы мог съездить далече во чисто поле,На тую на гору сорочинскую,Сходить в нору да во глубокую,А достать мою, князеву, племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну?Говорил Алешенька Левонтьевич:- Ах ты, солнышко Владимир стольно-киевскийТы накинь-ка эту службу да великуюНа того Добрыню на НикитичаУ него ведь со Змеею заповедь положена,Что ей не летать да на святую Русь,А ему не ездить далече во чисто поле,Не топтать-то младыих змеёнышейДа не выручать полонов да русскиих.Так возьмет он Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну,Без бою, без драки-кроволития. -Тут солнышко Владимир стольно-киевский Как накинул эту службу да великую На того Добрыню на Никитича - Ему съездить далече во чисто поле И достать ему Князеву племянницу, Молоду Забаву дочь Потятичну.Он пошел домой, Добрыня, закручинился, Закручинился Добрыня, запечалился. Встречает государыня да родна матушка, Та честна вдова Офимья Александровна:- Ты эй, рожено мое дитятко, Молодой Добрыня сын Никитинец! Ты что с пиру идешь не весел-де? Знать, что место было ти не по чину, Знать, чарой на пиру тебя приобнесли Аль дурак над тобою насмеялся-де?Говорил Добрыня сын Никитинец:- Ты эй, государыня да родна матушка,Ты честна вдова Офимья Александровна!Место было мне-ка по чину,Чарой на пиру меня не обнесли,Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь,А накинул службу да великуюА то солнышко Владимир стольно-киевский,Что съездить далече во чисто поле,На тую гору да на высокую,Мне сходить в нору да во глубокую,Мне достать-то Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну.Говорит Добрыне родна матушка, Честна вдова Офимья Александровна:- Ложись-ка спать да рано с вечера, Так утро будет очень мудрое - Мудренее утро будет оно вечера.Он вставал по утрушку ранёшенько,Умывается да он белёшенько,Снаряжается он хорошохонько.Да йдет на конюшню на стоялую,А берет в руки узду он да тесьмяную,А берет он дедушкова да ведь добра коняОн поил Бурка питьем медвяныим,Он кормил пшеной да белояровой,Он седлал Бурка в седелышко черкасское,Он потнички да клал на спинушку,Он на потнички да кладет войлочки,Клал на войлочки черкасское седелышко,Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,Он тринадцатый-то клал да ради крепости,Чтобы добрый конь-то с-под седла не выскочил,Добра молодца в чистом поле не вырутил.Подпруги были шелковые,А шпеньки у подпруг все булатные,Пряжки у седла да красна золота -Тот да шелк не рвется, да булат не трется,Красно золото не ржавеет,Молодец-то на коне сидит да сам не стареет.Поезжал Добрыня сын Никитинец,На прощанье ему матушка да плетку подала,Сама говорила таковы слова:- Как будешь далече во чистом поле,На тыи горы да на высокия,Потопчешь младыих змеенышей,Повыручишь полонов да русскиих,Как тыи-то младые змеенышиПодточат у Бурка как они щеточки,Что не сможет больше Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать,Ты возьми-ка эту плеточку шелковую,А ты бей Бурка да промежу ноги,Промежу ноги да промежу уши,Промежу ноги да межу задние,-Станет твой Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать -Ты притопчешь всех да до единого.Как будет он далече во чистом поле,На тыи горы да на высокия,Потоптал он младыих змеенышей.Как тыи ли младые змеенышиПодточили у Бурка как они щеточки,Что не может больше Бурушко поскакивать,Змеенышей от ног да он отряхивать.Тут молодой Добрыня сын НикитинецБерет он плеточку шелковую,Он бьет Бурка да промежу уши,Промежу уши да промежу ноги,Промежу ноги межу задние.Тут стал его Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать,Притоптал он всех да до единого.Выходила как Змея она проклятая Из тыи норы да из глубокия, Сама говорит да таковы слова:- Ах ты, эй, Добрынюшка Никитинец! Ты, знать, порушил свою заповедь.Зачем стоптал младыих змеенышей, Почто выручал полоны да русские?Говорил Добрыня сын Никитинец:- Ах ты, эй, Змея да ты проклятая! Черт ли тя нес да через Киев-град, Ты зачем взяла Князеву племянницу, Молоду Забаву дочь Потятичну? Ты отдай же мне-ка Князеву племянницу Без боя, без драки- кроволития.Тогда Змея она проклятая Говорила-то Добрыне да Никитичу:- Не отдам я тебе князевой племянницы Без боя, без драки-кроволития!Заводила она бой-драку великую. Они дрались со Змеею тут трои сутки, Но не мог Добрыня Змею перебить. Хочет тут Добрыня от Змеи отстать - Как с небес Добрыне ему глас гласит:- Молодой Добрыня сын Никитинец! Дрался со Змеею ты трои сутки, Подерись со Змеей еще три часа: Ты побьешь Змею да ю, проклятую!Он подрался со Змеею еще три часа,Он побил Змею да ю, проклятую,-Та Змея, она кровью пошла.Стоял у Змеи он тут трои сутки,А не мог Добрыня крови переждать.Хотел Добрыня от крови отстать,Но с небес Добрыне опять глас гласит:- Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинец! Стоял у крови ты тут трои сутки - Постой у крови да еще три часа, Бери свое копье да мурзамецкое И бей копьем да во сыру землю, Сам копью да приговаривай: "Расступись-ка, матушка сыра земля, На четыре расступись да ты на четверти! Ты пожри-ка эту кровь да всю змеиную!" Расступилась тогда матушка сыра земля, Пожрала она кровь да всю змеиную. Тогда Добрыня во нору пошел.Во тыи в норы да во глубокие,Там сидит сорок царей, сорок царевичей,Сорок королей да королевичей,А простой-то силы - той и сметы нет.Тогда Добрынюшка НикитинецГоворил-то он царям да он царевичамИ тем королям да королевичам:- Вы идите нынь туда, откель принесены.А ты, молода Забава дочь Потятична,-Для тебя я эдак теперь странствовал -Ты поедем-ка ко граду ко КиевуА й ко ласковому князю ко Владимиру.И повез молоду Забаву дочь Потятичну.
* - Колпак да земли греческой - Головной убор странника по святым местам превращен в метательное оружие.** - Былиц кликал - Былица - знахарка гадающая по травам.
biblioteka.ucoz.ua
Былина Добрыня Никитич и Змей Горыныч читать онлайн бесплатно
Добрынюшке-то матушка говаривала,Да и Никитичу-то матушка наказывала:— Ты не езди-ка далече во чисто поле,На тую гору да сорочинскую,Не топчи-ка младыих змеенышей,Ты не выручай-ка полонов да русскиих,Не купайся, Добрыня во Пучай-реке,Та Пучай-река очень свирепая,А середняя-то струйка как огонь сечет!
А Добрыня своей матушки не слушался.Как он едет далече во чисто поле,А на тую на гору сорочинскую,Потоптал он младыих змеенышей,А й повыручил он полонов да русскиих.
Богатырско его сердце распотелося,Распотелось сердце, нажаделося —Он приправил своего добра коня,Он добра коня да ко Пучай-реке,Он слезал, Добрыня, со добра коня,Да снимал Добрыня платье цветное,Да забрел за струечку за первую,Да он забрел за струечку за среднююИ сам говорил да таковы слова:— Мне, Добрынюшке матушка говаривала,Мне, Никитичу, маменька и наказывала:Что не езди-ка далече во чисто поле,На тую гору па сорочинскую,Не топчи-ка младыих змеенышей,А не выручай полонов да русскиих,И не купайся, Добрыня, во Пучай-реке,Но Пучай-река очень свирепая,А середняя-то струйка как огонь сечет!А Пучай-река — она кротка-смирна,Она будто лужа-то дождевая!
Не успел Добрыня словца смолвити —Ветра нет, да тучу нанесло,Тучи нет, да будто дождь дождит,А й дождя-то нет, да только гром гремит,Гром гремит да свищет молния —А как летит Змеище ГорынищеО тыех двенадцати о хоботах.А Добрыня той Змеи не приужахнется.Говорит Змея ему проклятая:— Ты теперича, Добрыня, во моих руках!Захочу — тебя, Добрыня, теперь потоплю,Захочу — тебя, Добрыня, теперь съем-сожру,Захочу — тебя, Добрыня, в хобота возьму,В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!
Припадает Змея как ко быстрой реке,А Добрынюшка-то плавать он горазд ведь был:Он нырнет на бережок на тамошний,Он нырнет на бережок на здешниий.
А нет у Добрынюшки добра коня,Да нет у Добрыни платьев цветныих —Только-то лежит один пухов колпак,Да насыпан тот колпак да земли греческой,По весу тот колпак да в целых три пуда.Как ухватил он колпак да земли греческой*,Он шибнет во Змею да во проклятую —Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов.Тут упала-то Змея да во ковыль-траву,Добрынюшка на ножку он был поверток,Он скочил на змеиные да груди белые.На кресте-то у Добрыни был булатный нож —Он ведь хочет распластать ей груди белые.
А Змея Добрыне ему взмолилася:— Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинич!Мы положим с тобой заповедь великую:Тебе не ездити далече во чисто поле,На тую на гору сорочинскую,Не топтать больше младыих змеенышей,А не выручать полонов да русскиих,Не купаться ти, Добрыне, во Пучай-реке.И мне не летать да на святую Русь,Не носить людей мне больше русскиих,Не копить мне полонов да русскиих.
Он повыпустил Змею как с-под колен своих —Поднялась Змея да вверх под облако.Случилось ей лететь да мимо Киев-града.Увидала она Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну,Идучи по улице по широкоей.Тут припадает Змея да ко сырой земле,Захватила она Князеву племянницу,Унесла в нору да во глубокую.
Тогда солнышко Владимир стольно-киевскийА он по три дня да тут былиц кликал**,А былиц кликал да славных рыцарей:— Кто бы мог съездить далече во чисто поле,На тую на гору сорочинскую,Сходить в нору да во глубокую,А достать мою, князеву, племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну?
Говорил Алешенька Левонтьевич:— Ах ты, солнышко Владимир стольно-киевскийТы накинь-ка эту службу да великуюНа того Добрыню на НикитичаУ него ведь со Змеею заповедь положена,Что ей не летать да на святую Русь,А ему не ездить далече во чисто поле,Не топтать-то младыих змеёнышейДа не выручать полонов да русскиих.Так возьмет он Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну,Без бою, без драки-кроволития. —
Тут солнышко Владимир стольно-киевскийКак накинул эту службу да великуюНа того Добрыню на Никитича —Ему съездить далече во чисто полеИ достать ему Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну.
Он пошел домой, Добрыня, закручинился,Закручинился Добрыня, запечалился.Встречает государыня да родна матушка,Та честна вдова Офимья Александровна:— Ты эй, рожено мое дитятко,Молодой Добрыня сын Никитинец!Ты что с пиру идешь не весел-де?Знать, что место было ти не по чину,Знать, чарой на пиру тебя приобнеслиАль дурак над тобою насмеялся-де?
Говорил Добрыня сын Никитинец:— Ты эй, государыня да родна матушка,Ты честна вдова Офимья Александровна!Место было мне-ка по чину,Чарой на пиру меня не обнесли,Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь,А накинул службу да великуюА то солнышко Владимир стольно-киевский,Что съездить далече во чисто поле,На тую гору да на высокую,Мне сходить в нору да во глубокую,Мне достать-то Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну.
Говорит Добрыне родна матушка,Честна вдова Офимья Александровна:— Ложись-ка спать да рано с вечера,Так утро будет очень мудрое —Мудренее утро будет оно вечера.
Он вставал по утрушку ранёшенько,Умывается да он белёшенько,Снаряжается он хорошохонько.Да йдет на конюшню на стоялую,А берет в руки узду он да тесьмяную,А берет он дедушкова да ведь добра коняОн поил Бурка питьем медвяныим,Он кормил пшеной да белояровой,Он седлал Бурка в седелышко черкасское,Он потнички да клал на спинушку,Он на потнички да кладет войлочки,Клал на войлочки черкасское седелышко,Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,Он тринадцатый-то клал да ради крепости,Чтобы добрый конь-то с-под седла не выскочил,Добра молодца в чистом поле не вырутил.Подпруги были шелковые,А шпеньки у подпруг все булатные,Пряжки у седла да красна золота —Тот да шелк не рвется, да булат не трется,Красно золото не ржавеет,Молодец-то на коне сидит да сам не стареет.
Поезжал Добрыня сын Никитинец,На прощанье ему матушка да плетку подала,Сама говорила таковы слова:— Как будешь далече во чистом поле,На тыи горы да на высокия,Потопчешь младыих змеенышей,Повыручишь полонов да русскиих,Как тыи-то младые змеенышиПодточат у Бурка как они щеточки,Что не сможет больше Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать,Ты возьми-ка эту плеточку шелковую,А ты бей Бурка да промежу ноги,Промежу ноги да промежу уши,Промежу ноги да межу задние, —Станет твой Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать —Ты притопчешь всех да до единого.
Как будет он далече во чистом поле,На тыи горы да на высокия,Потоптал он младыих змеенышей.Как тыи ли младые змеенышиПодточили у Бурка как они щеточки,Что не может больше Бурушко поскакивать,Змеенышей от ног да он отряхивать.Тут молодой Добрыня сын НикитинецБерет он плеточку шелковую,Он бьет Бурка да промежу уши,Промежу уши да промежу ноги,Промежу ноги межу задние.Тут стал его Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать,Притоптал он всех да до единого.
Выходила как Змея она проклятаяИз тыи норы да из глубокия,Сама говорит да таковы слова:— Ах ты, эй, Добрынюшка Никитинец!Ты, знать, порушил свою заповедь.Зачем стоптал младыих змеенышей,Почто выручал полоны да русские?
Говорил Добрыня сын Никитинец:— Ах ты, эй, Змея да ты проклятая!Черт ли тя нес да через Киев-град,Ты зачем взяла Князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну?Ты отдай же мне-ка Князеву племянницуБез боя, без драки- кроволития.
Тогда Змея она проклятаяГоворила-то Добрыне да Никитичу:— Не отдам я тебе князевой племянницыБез боя, без драки-кроволития!
Заводила она бой-драку великую.Они дрались со Змеею тут трои сутки,Но не мог Добрыня Змею перебить.Хочет тут Добрыня от Змеи отстать —Как с небес Добрыне ему глас гласит:— Молодой Добрыня сын Никитинец!Дрался со Змеею ты трои сутки,Подерись со Змеей еще три часа:Ты побьешь Змею да ю, проклятую!
Он подрался со Змеею еще три часа,Он побил Змею да ю, проклятую, —Та Змея, она кровью пошла.Стоял у Змеи он тут трои сутки,А не мог Добрыня крови переждать.Хотел Добрыня от крови отстать,Но с небес Добрыне опять глас гласит:— Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинец!Стоял у крови ты тут трои сутки —Постой у крови да еще три часа,Бери свое копье да мурзамецкоеИ бей копьем да во сыру землю,Сам копью да приговаривай:«Расступись-ка, матушка сыра земля,На четыре расступись да ты на четверти!Ты пожри-ка эту кровь да всю змеиную!»Расступилась тогда матушка сыра земля,Пожрала она кровь да всю змеиную.
Тогда Добрыня во нору пошел.Во тыи в норы да во глубокие,Там сидит сорок царей, сорок царевичей,Сорок королей да королевичей,А простой-то силы — той и сметы нет.Тогда Добрынюшка НикитинецГоворил-то он царям да он царевичамИ тем королям да королевичам:— Вы идите нынь туда, откель принесены.А ты, молода Забава дочь Потятична, —Для тебя я эдак теперь странствовал —Ты поедем-ка ко граду ко КиевуА й ко ласковому князю ко Владимиру.И повез молоду Забаву дочь Потятичну.
* — Колпак да земли греческой — Головной убор странника по святым местам превращен в метательное оружие.** — Былиц кликал — Былица — знахарка гадающая по травам.
kiddywood.ru
