Князь Игорь: проблемы летописной биографии. Биография игоря князя


Игорь Рюрикович : краткая биография

Краткая биография

И́горь (летописная хронология — ок. 878—945) — киевский князь (по летописи 912—945), согласно летописной традиции — сын Рюрика, муж княгини Ольги и отец Святослава Игоревича.

Первый древнерусский князь, известный по синхронным византийским (греч. 'Ιγγωρ) и западным (лат. Inger) источникам.

Игорь в летописи

Лебедев, Клавдий Васильевич Князь Игорь собирает дань с древлян в 945 году («Полюдье»)Лебедев, Клавдий Васильевич Князь Игорь собирает дань с древлян в 945 году («Полюдье»)

Согласно «Повести временных лет» (начало XII века), основатель древнерусской княжеской династии Рюрик умер в 879 году, передав власть и попечение над малолетним Игорем своему родичу Олегу. Когда (882) Олег покинул Новгород и подошёл к Киеву, где правили варяги Аскольд и Дир, он хитростью выманил киевских князей из города и приказал убить их именем Игоря, которого летопись называет ещё младенцем:«Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода. А это сын Рюрика».

В русско-византийском договоре 911 года Олег назван «великим князем русским», то есть в документальном источнике он считался не регентом при Игоре, а полновластным правителем.

В 903 году Игорю привели жену из Пскова, Ольгу, которой было 13 лет, а Игорю — 25. Учитывая то, что сын Игоря и Ольги Святослав родился в 942 году (Ольге было 52 года), даты выглядят крайне сомнительно. Отправившись в поход на Византию (907), Олег оставил Игоря наместником в Киеве.После смерти Олега в 912 Игорь стал правителем Киевской Руси. Даты смерти Олега и, соответственно, начала правления Игоря, условны .

В 914 году Игорь завоевал древлян и возложил на них дань больше Олеговой. В 915 году, двигаясь на помощь Византии против болгар, на Руси впервые появились печенеги. Игорь предпочёл не препятствовать им, но в 920 году сам провёл против них военный поход.

Следующее летописное известие об Игоре — его поход на Царьград 941—944 годов. С этого времени свидетельства об Игоре впервые появляются в византийских и западноевропейских источниках. Таким образом, он стал первым русским князем, названным по имени в иностранных источниках.

Походы на Царьград 941—944

Поход Игоря. Иллюстрация из Радзивилловской летописиПоход Игоря. Иллюстрация из Радзивилловской летописи

Древнерусские летописи в рассказе о походе 941 года восходят к переводам Продолжателя Амартола, но также содержат следы народного предания, едва сохранившегося ко времени написания летописей.

Продолжатель Феофана так начинает рассказ о походе:

«11 июня четырнадцатого индикта [ 941 года ] на десяти тысячах судов приплыли к Константинополю росы…».

Лиутпранд Кремонский, посол короля Италии Беренгара II в Византию в 949 году, замечает о более чем тысяче кораблей у «короля русов Ингере». В морском бою огромный русский флот был частично уничтожен греческим огнём. После набегов на византийские земли и ряда поражений Игорь в сентябре 941 вернулся домой. Русский летописец передаёт слова уцелевших воинов: «Будто молнию небесную имеют у себя греки и, пуская её, пожгли нас; оттого и не одолели их». О впечатлении, произведённом этим набегом на византийцев, свидетельствует следующий факт: имя Игоря стало единственным из русских имён, попавшим в византийский энциклопедический словарь X века, известный как Суда.

В 942 году жена Игоря княгиня Ольга родила Святослава, ставшего через три года князем под опекой матери.

По летописи в 944 году (историки считают доказанным 943), Игорь собрал новое войско из варягов, руси (соплеменники Игоря), славян (поляне, ильменские словене, кривичи и тиверцы) и печенегов и двинулся на Византию конницей по суше, а большую часть войска отправил по морю. Предупреждённый заранее византийский император Роман I Лакапин выслал послов с богатыми дарами навстречу Игорю, уже достигшему Дуная. Одновременно Роман выслал дары печенегам. После совета с дружиной Игорь, удовлетворённый данью, повернул назад. Продолжатель Феофана сообщает о подобном событии в апреле 943, только противниками византийцев, заключившими мир и повернувшими назад без сражения, были названы «турки». «Турками» византийцы обычно именовали венгров, но иногда широко применяли название ко всем кочевым народам с севера, то есть могли подразумевать и печенегов. Месяц апрель Константин Багрянородный упоминал в связи с началом навигации русов.

В следующем 944 году, Игорь заключил военно-торговый договор с Византией. В договоре упоминаются имена племянников Игоря, его жены княгини Ольги и сына Святослава. Летописец, описывая утверждение договора в Киеве, сообщил о церкви, в которой приносили клятву варяги-христиане.

Смерть Игоря

«Казнь князя Игоря». Рисунок Ф. Бруни«Казнь князя Игоря». Рисунок Ф. БруниБорис Чориков. Смерть Игоря

Осенью 945 года Игорь по требованию дружины, недовольной своим содержанием, отправился за данью к древлянам. Древляне не числились в составе войска, потерпевшего разгром в Византии. Возможно, поэтому Игорь решил поправить положение за их счёт. Игорь произвольно увеличил величину дани прежних лет, при её сборе дружинники творили насилие над жителями. На пути домой Игорь принял неожиданное решение:

«Поразмыслив, сказал своей дружине: „Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу ещё“. И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: „Если повадится волк к овцам, то вынесёт все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит“ […] и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени.»

Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря. В. Суриков, 1915Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря.В. Суриков, 1915

Спустя 25 лет в письме Святославу византийский император Иоанн Цимисхий напомнил о судьбе князя Игоря, именуя его Ингером. В изложении Льва Диакона император сообщал о том, что Игорь отправился в поход на неких германцев, был захвачен ими в плен, привязан к верхушкам деревьев и разорван надвое.

По преданию, изложенному в летописи, вдова Игоря, княгиня Ольга, жестоко отомстила древлянам. Она хитростью уничтожила их старейшин, перебила много простого народа, сожгла Искоростень и возложила на них тяжёлую дань. Княгиня Ольга при поддержке дружины и бояр Игоря стала править Русью, пока подрастал маленький Святослав, сын Игоря.

В раннем памятнике древнерусской словесности, «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона Киевского (до 1050 г.), генеалогия русских князей прослеживается до Игоря. Всего спустя около 100 лет после гибели Игоря Иларион назвал его «древним Игорем». Игоря в ряду других прославленных князей поминает автор «Задонщины», поэтического творения конца XIV века:

«Той бо вещий Боян, воскладая свои златыя персты на живыя струны, пояше славу русскыим князем: первому князю Рюрику, Игорю Рюриковичу и Святославу Ярославичу, Ярославу Володимеровичу…»

Историография по жизни Игоря

Василий Сазонов Первая встреча князя Игоря с Ольгой Государственная Третьяковская галерея

В. Н. Татищев, ссылаясь на так называемую Иоакимовскую летопись, достоверность которой ставится историками под сомнение, сообщает дополнительные сведения о Игоре. Матерью Игоря он называет Ефанду, урманская (норманская) княжна и любимая жена Рюрика, получившая в приданое город Ижора. По мнению Татищева, имя «Ингорь», происходит от финского (ижорского) имени Ингер. Когда Игорь возмужал, князь Олег привёл ему жену из Изборска, из знатного рода Гостомысла. Девушку звали Прекраса, но Олег переименовал её в Ольгу. Впоследствии у Игоря были и другие жёны, но Ольгу он чтил более прочих. У Игоря, кроме Святослава, был ещё сын Глеб, которого Святослав казнил за христианские убеждения. В остальном Иоакимовская летопись следует за «Повестью временных лет». Татищев также приводит даты рождения Игоря из различных списков: 875 в Раскольничьем, 861 в Нижегородском, 865 в Оренбургском.

В начале (913/914) и конце (943/944) летописной хронологии правления Игоря русы совершили крупные морские походы в Каспийском регионе , о которых древнерусские летописи умалчивают. Хронологически возможно, что поход в 913/914 гг. повлиял на приход Игоря к власти, так как все его участники, согласно арабским авторам, были перебиты на Волге. По хазарским свидетельствам, поход Игоря на Византию был связан с походом на Каспий в 943—945 гг. ), в котором, согласно хазарскому и арабскому источникам, не связанным друг с другом, предводитель русов погиб. Хазарский источник сообщает о гибели именно «царя русов», именуя его X-л-гу, что делает заманчивым его отождествление с Вещим Олегом.

Византийское сообщение Льва Диакона о гибели Игоря от рук германцев лишь увеличивает неопределённость. Возможно, информатор Льва Диакона неправильно понял на слух незнакомый этноним «древляне» как более знакомый «германе».

Летописная дата смерти Игоря (945) также условна; историками отмечено, что она, как и у Олега и Святослава, приходится на первый год после включенного в летопись даты договора этих князей с греками, и, как и у Олега, совпадает с датой окончания царствования современного ему византийского императора (соответственно Льва VI и Романа I). А. В. Назаренко интерпретирует приводимую императором Константином Багрянородным формулу послания к «архонту Росии» от Константина и его сына Романа II как указание на то, что Игорь был жив весной 946 г., когда на Пасху Роман был коронован соправителем отца (поскольку преемницей Игоря стала Ольга, о ней было бы сказано «архонтисса»).

Тот же Константин Багрянородный в сочинении «Об управлении империей», написанном в 949 году, заметил: «Моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии…». Буквально эта фраза подразумевает то, что и к 949 году Игорь был ещё жив, так как по сочинению росы ежегодно по торговым делам приходили в Византию, и Константинополь был осведомлён о положении на Руси.

По сведениям, изложенным польским историком XVIII века Яном Стржедовским, в 949 году Игорь заключил союз с Олегом Моравским против Венгрии, но умер в том же году.

Историки, изучающие деяния Игоря по древнерусским летописям, отмечают нестыковки и натяжки в его биографии, что даёт повод к различным реконструкциям его правления.

Семья

Поздние источники из семьи Игоря знают только его жену Ольгу и сына Святослава — бабку и отца Владимира Святого и тем самым прямых предков всех русских князей XI и последующих веков. Этим объясняется внимание к ним русских летописцев. Однако, судя по византийско-русскому договору 944 года, семейство Игоря («княжьё»), отправлявшее «послов» и «купцов» в Константинополь, было гораздо более многочисленным и включало в себя, в частности, его племянников Игоря (младшего) и Акуна (Хакона), людей со славянскими именами на -слав Володислава и Передславу (жену некоего Улеба, которого Татищев также ассоциирует упомянутым в Иоакимовской летописи Глебом, братом Святослава ), ряд других людей со скандинавскими именами. А. В. Рукавишников предполагает, судя по выбору имён, что Игорь-младший был сыном брата великого князя Игоря, а Акун — сыном его сестры. Отчёт Константина Багрянородного о визите Ольги в Константинополь в 957 г. упоминает нескольких её родственников и отдельно выделенного племянника; возможно, что в обоих этих источниках фигурирует кровная родня как Игоря, так и Ольги.

Судя по всему, эти династы (кроме Святослава Игоревича, при отце «сидевшего», по Константину Багрянородному, в Новгороде) не имели уделов, а пребывали in corpore в Киеве, участвуя ежегодно вместе с великим князем в процедуре полюдья. Дальнейшая судьба «забытых» родичей князя Игоря неизвестна; они могли, в частности, погибнуть на войне или в междоусобном столкновении. Вероятно, их неупоминание представляет собой феномен «непризнания родства», аналогичный, например, неупоминанию одиозных ветвей семьи в средневековых нормандских хрониках («История норманнов» Дудо из Сент-Квентена). «Непризнание родства» в русском случае подчёркивает легитимность лишь прямых предков христианских князей, «отсекая» языческие боковые линии.

Память

  • Игоревская улица в Киеве.

worldofaphorism.ru

Правление князя Игоря Рюриковича

Правление князя Игоря Рюриковича на киевском престоле началось в 912 г., после смерти великого князя Олега. Попытка древлян выйти из-под власти великого князя была жестоко пресечена Игорем и привела к увеличению размера податей. Позже древлянская дань стала наградой воеводе Свенельду за покорение племени уличей. Внутренняя политика князя Игоря была основана на жестком подавлении недовольства подвластных Киеву племен.

913 г. ознаменовался походом в прикаспийские земли. Игорь с дружиной взял большую добычу. Но путь к Каспию лежал через владения хазар. Каган пропустил войско за обещание половины всей добычи, что возьмут русы. Но на пути обратно хазары завладели всей добычей, истребив большую часть войска Игоря.

Игорь стал первым из русских князей, которому пришлось столкнуться с ордами кочевников. Печенеги начали тревожить приграничные земли Киевской Руси в конце 9-го в. В 915 г. Игорь заключил с кочевниками мирный договор, который соблюдался пять лет. Как правило, кочевники-печенеги держали сторону греков, но в 944 г. выступили в качестве союзников киевского князя Игоря против них.

Внешняя политика Игоря была продиктована стремлением создать наиболее выгодные условия торговли для русских купцов. В 941 г. Игорь, как и до него Олег, совершил поход на Византию, оказавшийся крайне неудачным. Дунайские болгары предупредили императора Византии о наступлении врагов, и он встретил войско Игоря множеством снаряженных кораблей и «греческим огнем». Поражение было сокрушительным. Через несколько лет, в 944 г., Игорь попытался стереть позор поражения. Он нанял печенегов и двинулся в греческие земли. Император предпочел уйти от столкновения, преподнеся Игорю богатые дары. Через год был заключен мирный договор с Византией.

Игорь, будучи в летах, поручил полюдье своему воеводе Свенельду. Это пришлось не по нраву дружинникам князя, вызвало ропот и стало причиной самостоятельного похода Игоря на древлян. Собрав дань, князь двинулся в Киев, но, пройдя полпути, вернулся с малой дружиной: решил, что мала дань. Это предопределило гибель Игоря от рук древлян. Убийство древлянами князя Игоря было крайне жестоким. Есть сведения о том, что князь был привязан к склоненным к земле стволам деревьев и разорван ими на части.

Говоря о краткой биографии князя Игоря, стоит упомянуть о его жене - княгине Ольге. Решительная, наделенная умом и хитростью Ольга впоследствии жестоко отомстила за свершенное древлянами убийство своего мужа. Этот кровавый эпизод сделал князя Игоря и княгиню Ольгу одними из наиболее известных правителей в русской истории. Княгиня Ольга стала править при малолетнем сыне и была названа потомками «устроительницей земель русских».

ПОМОГЛО? ЛАЙКНИ!

 

historynotes.ru

проблемы летописной биографии. Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава

Князь Игорь: проблемы летописной биографии

 Кто был преемником вещего Олега?

Ответ, казалось бы, известен — князь Игорь. Однако историческая критика вправе поставить под сомнение династическую легенду Повести временных лет.

Прежде всего ее сведения расходятся с известиями других древнерусских памятников. Наиболее древние и независимые от Повести временных лет источники, как, например, «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона и «Похвала» Иакова Мниха (вторая треть XI в.), называют первым киевским династом «старого Игоря», то есть старинного, старейшего, деда-родоначальника; ни о каких его предшественниках на киевском столе они не упоминают. Знаменательно, что и жена его, Ольга, слыла у древнерусских книжников «праматерью всех князей русских». Древнейший памятник церковного права, так называемый Устав князя Владимира, старейший список которого восходит к концу XIII в., отмечает в преамбуле, что святой князь является потомком Игоря, Ольги и Святослава.

Даже «варяжская» редактура летописи не смогла полностью затушевать местную, киевскую традицию, признающую Игоря первым «своим» князем, основателем династии великих киевских князей — владельцев Русской земли. Ведь, несмотря на опекунство вещего Олега, Игорь все-таки «первее нача княжити» в Киеве — именно ради его таинственных прав на «княжение в полях [полянах]» Олег и убивает Аскольда и Дира.

Ключевым моментом биографии Игоря следует считать дату его рождения, ибо только она способна пролить свет на подлинное место мнимого «сына Рюрика» в ряду первых русских князей и, в частности, на его отношения с Олегом и его державой «светлых князей». В Повести временных лет вокняжение Игоря в Киеве происходит в пору его младенчества, хотя точной даты рождения Игоря летописи не знают. Воскресенская летопись приурочивает его появление на свет к 866 г., Никоновская — к 865 г. Таким образом, получается, что он должен был сесть на киевский «стол» тринадцати-четырнадцатилетним отроком. Однако Повесть временных лет отмечает, что по смерти Рюрика Игорь остался «детеск велми», а в сцене убийства Аскольда и Дира его по знаку Олега выносят на руках (и Степенная книга, учтя это обстоятельство, говорит, что Игорь осиротел в двухлетнем возрасте). Цель всех этих «уточнений» одна: связать безответного младенца с Рюриком и варяжской русью.

Между тем еще А.А. Шахматов, реконструируя древнейший летописный свод, пришел к выводу, что самые ранние известия об Олеге не упоминали имени Игоря[1]. Современная историческая критика имеет достаточно поводов утверждать, что подлинная дата рождения Игоря не имеет ничего общего с биографическими данными Повести временных лет. Летописные известия о семейной жизни первой княжеской четы — Игоря и Ольги — вызывают недоумение: нельзя отделаться от мысли, что читаешь житие библейских патриархов. «Настоящие Авраам и Сарра», по определению С.П. Толстова[2]. Впрочем, к очевидному вымыслу относится не столько завидное долголетие обоих супругов, которое, в конце концов, не может служить решающим аргументом против летописных сведений об их жизни, сколько датировка некоторых важнейших вех их совместной жизни, а именно: времени женитьбы Игоря на Ольге и рождения Святослава. Не забудем, что речь идет о языческой эпохе, когда в обычае было многоженство. Между тем, если верить Повести временных лет, Игорь женился на Ольге — своей первой и единственной супруге — будучи зрелым тридцати-тридцатипятилетним мужчиной, а сына Святослава, единственного своего отпрыска, зачал спустя добрых четыре десятилетия. Это ли не чудеса!

В приложении к Ольге летописные хронологические выкладки выглядят еще более несуразными, ибо выясняется, что она родила первенца после того, как отпраздновала свою серебряную свадьбу и свой пятидесятилетний юбилей.

 Против всего этого протестует не только здравый смысл, но и наши знания о матримониальных отношениях в раннем Средневековье. Тогдашние европейские законодательство и обычай определяли возраст совершеннолетия для мужчин — четырнадцатью—пятнадцатью, для женщин — двенадцатью—тринадцатью годами[3]. Время вступления в брак редко отстояло от этого возрастного рубежа более чем на год-два. Например, о княгине Евпраксии, дочери киевского князя Всеволода I Ярославича, имеем известие, что в возрасте шестнадцати лет она уже успела овдоветь (ее первый муж Генрих Длинный, маркграф Штаденский, умер в 1087 г.). Характерно, что брачные отношения Игоря, как они представлены в летописи, находятся в разительном контрасте с семейной жизнью его сына Святослава, который бывал в Киеве наездами и, однако же, ко времени его гибели в 971 г., то есть приблизительно тридцати лет от роду, уже имел от разных женщин по крайней мере троих сыновей[4], старшему из которых, Ярополку, было, кажется, не менее тринадцати—пятнадцати лет и он уже год как был женат на «грекине». Здесь летописец явно оказывается гораздо ближе к истине, нежели тогда, когда, пользуясь обрывками преданий, набрасывает фантастическую биографию родителей Святослава.

Зная, какую огромную и подчас тираническую роль в жизни средневековых людей играл обычай, особенно в матримониальных отношениях владетельных особ, мы должны признать за верное, что к моменту рождения Святослава Игорю должно было исполниться лет пятнадцать—семнадцать, а Ольге — не больше пятнадцати лет. Рождение Игоря состоялось, таким образом, несколько позже 920 г. Эта датировка, помимо прочего, позволяет удовлетворительно объяснить не объяснимое никакими другими способами обстоятельство: почему при растянутом более чем на семь десятков лет княжении Игоря вся его действительная деятельность на страницах Повести временных лет умещается в одно пятилетие (941—945 гг.).

Выходит, что «старый Игорь» умер еще совсем молодым человеком[5] — лишнее подтверждение тому, что его прозвище не имеет отношения к его возрасту по летописной биографии, а означает «старейшего», «первого» князя, родоначальника великих киевских князей[6]. И дано оно было ему задолго до того, как Рюрик и Олег попали в число его родственников.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Игорь Рюрикович (Старый): биография и правление

Первая встреча князя Игоря с Ольгой, Василий Кондратьевич Сазонов

Первая встреча князя Игоря с Ольгой, Василий Кондратьевич Сазонов

Игорь (≈878 – 945 гг.) – князь Киевской Руси.

В 912 году после смерти отца Игорь принимает власть. Игорь был первым русским князем, о котором упоминалось в западных источниках.

У Игоря была жена Ольга, которая родила ему сына Святослава.

Древляне, воспользовавшись сменой власти, решили не выплачивать дань. Но Игорь усмирил бунт, и дань была выплачена.

В 913 году Игорь пошел в поход на побережье Каспийского моря. Но к нему можно было подойти только через территории, принадлежавшие хазарам. Князь Игорь пообещал им половину добычи за то, что они пропустили его войско. Игорь сдержал свое обещание, но хазары стали претендовать и на другую половину. В результате произошла битва, и князь потерял большую часть своего войска.

Во времена правления Игоря на русские земли впервые напали печенеги. В 915 году с ними был заключен мирный договор. До 920 года печенеги на русские земли больше не нападали.

В 941 году Игорь совершил поход на Царьград. Византийцы уничтожили большую часть русского флота греческим огнем. В сентябре 941 года после ряда поражений Игорь вернулся в Киевскую Русь.

В 944 году Игорь решил собрать второй поход, чтобы смыть позор из-за своих поражений. Князь собрал войско русичей, славян, варягов и печенегов и пошел на Византию. Император Роман I Лакапин узнал об огромном войске Игоря и послал послов с дарами и предложением заключить мирный договор. Князь принял дары и развернул войско.

В 944 году Киевская Русь и Византия заключили военно-торговый договор.

Игорь больше не воевал, а за данью отправлял дружину боярина Свенельда. Это вызвало недовольство, т.к. дружина Свенельда богатела, а дружина Игоря нет.

Дружинники Игоря уговаривали его самого отправиться за данью. В результате он согласился и осенью 945 году отправился за данью к древлянам. Игорь обнаружил недостачу и решил собрать дань повторно. Древлян возмутило такое поведение Игоря, и они убили все войско Игоря и его самого.

Вдова Ольга, по преданиям, во время своего правления отомстила за смерть мужа.

all-russia-history.ru

Игорь Старый - биография

Правитель Древнерусского государства. Сын легендарного Рюрика. С 912 г. властвовал на территории Киевской Руси. Печальную известность ему принесли неудачный поход на греков в 941 г. и обстоятельства смерти в 945 г. от руки восставших древлян.

Игорь Старый – биография (жизнеописание)

Игорь Старый (?–945 г.) – второй после Вещего Олега исторически засвидетельствованный правитель Древнерусского государства. В отличие от Олега киевского князя Игоря знают не только русские, но и греческие и европейские латиноязычные источники.

Два важнейших для русской истории X–XI вв. письменных памятника – «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона и «Память и похвала князю русскому Володимеру», возводят начало династии русских князей именно к Игорю, называя его «Старым». Деятельность Игоря, как государственного правителя, нельзя признать удачной как во внешней, так и во внутренней политике. Главная интрига в научных исследованиях биографии Игоря связана с определением возраста, когда этот киевский князь начал самостоятельно править.

Самостоятельный князь или младенец при воеводе?

Согласно данным летописи Повесть временных лет, после смерти Рюрика в 879 г. к власти пришел его родич Олег, которому передали малолетнего сына Рюрика, Игоря, на попечение.

В 882 г. Олег вместе с Игорем покидают свою резиденцию в Новгороде (по другим данным – Ладогу) и отправляются на завоевание Смоленска и Киева. Олег хитростью выманивает из города киевских правителей Аскольда и Дира. Он указывает им на «младенца» Игоря, как единственного законного наследника Рюрика, имеющего права на власть в Киеве.

Однако по Новгородской первой летописи, которая отражает наиболее древний Начальный свод 1090-х гг., князь Игорь в момент завоевания Киева уже вполне взрослый и самостоятельный правитель. Еще под 862 г. в новгородских летописях и Эрмитажном списке (свод 1479 г.) говорится, что, когда Рюрик княжил в Новгороде, у него родился сын, которому дали имя Игорь. Вырос Игорь храбрым и мудрым, и был у него воевода по имени Олег. Причину, по которой автор Повести временных лет «сделал» Игоря малолетним, исследователи усматривают в том, что в русско-византийских договорах Олег именуется великим русским князем. Летописец таким способом объяснил одновременное законное существование двух князей.

В дальнейшем повествовании об Игоре Повесть временных лет и новгородское летописание еще больше между собой расходятся. Например, под 883 г. новгородские авторы указывают не на Олега, а на Игоря, как подчинившего Киеву древлян и обложившего их данью. Разный возраст Игоря в летописных версиях проявился и в таком важном деле его жизни как женитьба.

«…И мудра и смыслена»

В Повести временных лет под 903 г. скупо сообщается о том, что, когда Игорь вырос, привели ему жену из города Пскова по имени Ольга. В новгородской же летописи Игорь действует самостоятельно, там сказано: привел себе жену из Пскова по имени Ольга. И добавлено: «и мудра и смыслена», у нее родился сын Святослав».

Вокруг женитьбы Игоря на Ольге создалось много легенд, но они, по мнению Д. С. Лихачева, имеют мало исторических оснований. Например, в Типографской летописи сказано, что Ольга была дочерью Олега. В связи с этим любопытен и вариант Иоакимовской летописи, известной в изложении В. Н. Татищева. По ее данным Олег находит возмужавшему Игорю жену из Изборска, из рода Гостомысла. Правда, невеста первоначально звалась Прекраса, но Олег ее переименовал в Ольгу.

Вызывает вопросы исследователей и дата женитьбы Игоря на Ольге. Ведь в Архангелогородской летописи есть указание, что невесте было десять лет, а их сын Святослав появился на свет не ранее самого начала 940-х гг.

Небесная молния греков

Согласно Повести временных лет Игорь не принимал участие в знаменитом походе Руси на Царьград в 907 г. Его первые самостоятельные активные действия развернулись уже только после смерти Олега в 913 г. Игорю пришлось заново подчинять отказавшихся повиноваться Киеву древлян. В 914 г. он победил их и обложил данью, по размерам больше чем при Олеге. Новгородские летописи относят это событие к 922 г.

Есть сведения в восточных источниках о том, что после 912 г. (точная дата неизвестна) Русь совершила морской поход на мусульманские страны в Южном Прикаспии. Поначалу удачно складывающаяся экспедиция закончилась плачевно: русские отряды были полностью разгромлены противниками. Об этом походе нет сведений в русских летописях. Возглавлял ли его князь Игорь, неизвестно. Но зато известно о внешнеполитической активности киевского князя на дунайском направлении. В 915 г. к границам Руси впервые подошли печенеги. Дело тогда закончилось миром. Но в 920 г. Игорю уже пришлось с ними воевать. Но не в борьбе со степняками киевский князь видел главную реализацию своих политических амбиций.

В 941 г. согласно Повести временных лет Игорь совершил свой печально знаменитый поход на греков. Русский флот насчитывал, по сведениям европейских источников, около тысячи кораблей и 10 тысяч – по данным русских летописей. После первых успехов на подступах к Константинополю последовало главное сражение с основными силами греческого флота. Против русских кораблей византийцы применили так называемый «греческий огонь» – горючую смесь, выбрасываемую под давлением из специальных сифонов и которую нельзя было потушить водой. Большая часть русского флота была сожжена. Оставшиеся в живых воины, вернувшись на родину, рассказывали потом о «страшном чуде» – «ладейном огне» греков и сравнивали его с молнией небесной.

Об этом сражении есть сведения в византийских сочинениях Житии Василия Нового и Продолжателе Амартола. Но в них не упоминается имя Игоря, и исследователи полагают, что оно было включено в летописи из русских народных преданий.

Мир без войны?

В новгородском летописании неудачный поход Игоря был отнесен к 920 г. Там же поход Олега на греков, датированный 922 г. (907 г. – по Повести временных лет), изображен как отместка византийцам за поражение Игоря. Но в Повести Игорь сам готовится к отмщению.

В 944 г. Игорь совершает новый поход на греков. Его войско движется и по морю и по суше и выглядит еще более грозно. В него включены воины от разных народов Руси и даже нанятые для этого печенеги.

Византийский император был предупрежден корсунцами о нападении. То ли убоявшись противника, то ли подсчитав вероятные материальные и людские затраты, но расчетливые греки предложили Игорю мир и дань по размерам еще большую, чем в свое время брал Олег. Предложение о мире застало Игоря уже на Дунае. Князь посовещался со своей дружиной и, послушав ее совет, согласился на мир с греками. Под следующим 945 г. в летописях помещен русско-византийский договор. Его условия были менее выгодны Руси, чем условия договора 911 г., заключенного при Олеге.

А. А. Шахматов рассказ о втором победоносном походе Игоря считал придуманным летописцем для того, чтобы объяснить появление в 945 г. договора с греками. Другие исследователи полагают, что без нового и, главное, победоносного похода на греков не могло быть выгодного для Руси договора.

История не признает сослагательного наклонения, и мы не знаем, чем бы закончился для Игоря новый поход на греков. Возможно, послушавшись своей дружины, князь и жизнь себе сохранил, и не лишился воинской славы. Но точно известно, что другой совет дружины Игоря трагическим образом способствовал его гибели.

Смерть князя-волка

Смерть князя Игоря, как и гибель его предшественника на киевском троне – Вещего Олега, вызывает много вопросов у исследователей. Например, даты этих событий. Годы княжений и Олега, и Игоря в Повести временных лет совпадают – по 33 года, что не может не наводить мысль об искусственном происхождении их в летописи. На первый взгляд рассказ летописца об убийстве древлянами Игоря вполне реалистичен и лишен той мифоэпичности и фатальности, за завесой которой скрывается смерть Олега.

Под 945 г. в летописях помещена запись о том, что дружинники Игоря позавидовали воинам младшей дружины Свенельда – воеводы Игоря. Мол, они и одеждой, и оружием побогаче их будут. Провоцируемый подобными разговорами, Игорь отправился в земли к древлянам за данью и взял ее, прибавив к прежней дани новую. Уже по пути домой князь решил обратно вернуться к древлянам, но уже с малой частью дружины. На совещании у обеспокоенного древлянского князя Мала прозвучала в отношении Игоря, как считается, древнейшая русская пословица: «если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его».

Древляне спросили киевского князя, зачем он опять идет? Ведь уже всю дань собрал. Игорь не отказался от своих намерений, и древляне убили его и воинов. Погребен был Игорь возле древлянской столицы Искоростеня. Княгиня Ольга впоследствии жестоко отомстила древлянам за смерть мужа и восстановила власть Киева над ними.

Русские летописи не сообщают подробностей о том, как был умерщвлен Игорь. Но они есть в рассказе византийского автора Льва Диакона: Игорь был привязан к стволам согнутых деревьев и разорван надвое. Намек на мучительную смерть Игоря содержится и в русской летописи. Во время так называемой первой мести Ольги, когда древлян скинули в глубокую яму и приготовились засыпать землей живыми, княгиня спросила их: Хороша ли вам честь? Древляне ответили вдове: «Горше нам Игоревой смерти».

Параллельными сюжетами к рассказу Льва Диакона о способе убийства Игоря являются греческое народное предание о разбойнике Синисе и эпизод о «русском пирате» в Gesta Danorum Саксона Грамматика (XII в.). Как справедливо заметила Е. А. Рыдзевская, даже если Саксон Грамматик и списал свой персонаж с Синиса, то он изобразил его русским, так как был знаком с преданием о смерти киевского князя.

Ученые не сомневаются в достоверности летописного рассказа о смерти Игоря и главной причиной считают его вымогательства. Пожалуй, одну из самых нелицеприятных характеристик Игоря мы находим у выдающегося русского историка С М. Соловьева. Он называет его князем недеятельным и вождем не отважным. Игорь не покоряет подобно предшественникам новых племен, его дружина бедная и робкая, с большими силами возвращаются они без боя из византийского похода, так как они не уверены были в своем мужестве. И к этим чертам Игоря прибавляется корыстолюбие. Он даже дружину почти всю отпускает и возвращается к древлянам, чтобы с меньшим числом воинов потом добытым делиться.

С. М. Соловьев обратил внимание на указанный летописями факт: покорением древлян, равно как и других племен, взятием с них дани незадолго до смерти Игоря занимался Свенельд. Вот отсюда и источник богатства дружинников княжеского воеводы. Но этот факт указывает и на несправедливость действий Игоря. Ведь древляне свою дань Киеву уже заплатили.

Древляне в летописи дважды назвали князя Игоря волком. В историографии есть разные интерпретации этого факта, но в свете сказанного С. М. Соловьевым нельзя не обратить внимание на мнение В. Я. Петрухина: слово «волк» в древнем праве означало вора, грабителя, преступника. Но он же пишет и о том, что в летописи мы не видим сурового приговора Игорю, как и не видим прямого осуждения древлян. А история о другом известном «волке» русских летописей – полоцком князе Всеславе, былинном Волхе в «Слове о полку Игореве» подсказывает нам сегодня: в истории о смерти Игоря еще рано ставить точку, возможно, нас еще ждут интересные открытия.

Роман Рабинович, канд. ист. наук,специально для портала BankGorodov.RU

Список источников и литературы: см. статью «Рюрик»

www.bankgorodov.ru

Конец полюдья

Взимание полюдья резко сократилось во времена Святослава Игоревича в 966 году, а позднее, в 982 году и вовсе прекратилось с приходом к власти Владимира Святославича. Последнее упоминание о полюдье относится к 1190 году. В то время дань еще взималась во Владимиро-Суздальском княжестве, однако это прекратилось с уходом князя Всеволода Большое гнездо. Существуют также сведения, что некоторая форма полюдья сохранялась вплоть до середины 19 века на отдаленных глухих территориях России. Полюдье также взимали в ряде других стран, например, в странах Африки.

Краткая биография князя Игоря

Правление князя Игоря Рюриковича на киевском престоле началось в 912 году, после смерти великого князя Олега. Попытка древлян выйти из-под власти великого князя была жестоко пресечена Игорем и привела к увеличению размера податей. Позже древлянская дань стала наградой воеводе Свенельду за покорение племени уличей. Внутренняя политика князя Игоря была основана на жестком подавлении недовольства подвластных Киеву племен.

913 год ознаменовался походом в прикаспийские земли. Игорь с дружиной взял большую добычу. Но путь к Каспию лежал через владения хазар. Каган пропустил войско за обещание половины всей добычи, что возьмут русы. Но на пути обратно хазары завладели всей добычей, истребив большую часть войска Игоря.

Игорь стал первым из русских князей, которому пришлось столкнуться с ордами кочевников. Печенеги начали тревожить приграничные земли Киевской Руси в конце 9 века. В 915 г Игорь заключил с кочевниками мирный договор, который соблюдался 5 лет. Как правило, кочевники печенеги держали сторону греков. Но в 944 г выступили в качестве союзников киевского князя Игоря против них.

Внешняя политика Игоря была продиктована стремлением создать наиболее выгодные условия торговли для русских купцов. В 941 г Игорь, как и до него Олег, совершил поход на Византию. Но этот поход оказался крайне неудачным. Дунайские болгары предупредили императора Византии. Он встретил войско Игоря множеством снаряженных кораблей и «греческим огнем». Поражение было сокрушительным. Через несколько лет, в 944, Игорь попытался стереть позор поражения. Он нанял печенегов и двинулся в греческие земли. Император предпочел уйти от столкновения, преподнеся Игорю богатые дары. Через год был заключен мирный договор с Византией.

Игорь, будучи в летах, поручил полюдье своему воеводе Свенельду. Это пришлось не по нраву дружинникам князя, вызвало ропот и стало причиной похода Игоря на древлян. Собрав дань, князь двинулся в Киев, но пройдя полпути, вернулся с малой дружиной. Решил, что мала дань. Это предопределило гибель Игоря от рук древлян. Убийство древлянами князя Игоря было крайне жестоким. Есть сведенья о том, что князь был привязан к склоненным к земле стволам деревьев и разорван ими на части.

Краткая биография князя Игоря не будет полной без упоминания о княгине Ольге. Решительная, наделенная умом и хитростью жена князя Игоря впоследствии жестоко отомстила за свершенное убийство. Этот кровавый эпизод сделал князя Игоря и княгиню Ольгу одними из наиболее известных правителей в русской истории. Княгиня Ольга стала править при малолетнем сыне, и была названа потомками «устроительницей земель русских».

studfiles.net

Князь Игорь Киевский - Русская историческая библиотека

I. РУСЬ ПОД ЦАРЬГРАДОМ И ПЕРВЫЕ КИЕВСКИЕ КНЯЗЬЯ

 

(продолжение)

 

 

Первый Киевский князь, который заставил говорить о себе иноземных писателей, был Игорь.

Около 940 года между Греками и Русью возникли неприязненные отношения. Что было их причиною, неизвестно.

Поводом к столкновению могли послужить несоблюдение Греками договоров или дела Дунайской Болгарии, где в то время происходили междоусобия, вызывавшие вмешательство Греков и Руси. Столкновение могло произойти и в Тавриде, где русские владения соприкасались с греческими. Как бы то ни было, летом 941 года Киевский князь с флотом в несколько сот ладей пристал к берегам Вифинии. Руссы рассеялись по окрестным областям и распространили свои опустошения до самого Боспора Фракийского. Как и в первое свое нападение на Константинополь, Русь опять выбрала такое время, когда греческий флот был в отсутствии, в походе против Сарацин. Очевидно, она имела верные известия о том, что происходило в Византии.

Поход князя Игоря на Константинополь в 941

Поход князя Игоря на Константинополь в 941 г. Миниатюра из Радзивилловской летописи

 

Управление империей находилось в руках Романа Лакапина, который захватил власть в малолетство законного наследника, Константина Багрянородного. Роман несколько ночей провел без сна, изыскивая способы обеспечить столицу от варваров и отразить их нашествие. В гавани Цареградской нашлось десятка полтора старых, брошенных хеландий. Роман был прежде сам одним из друнгариев, или начальников флота, и хорошо знал морское дело. Он велел исправить хеландии, снабдить их огнеметательными снарядами, известными у нас под именем "греческого огня", и вместе с другими случившимися под рукою кораблями послал их под начальством протовестиария (хранителя царских одежд) Феофана, чтобы загородить вход в Боспор. Игорь попытался было уничтожить эту преграду; но греческий огонь произвел такое опустошение в его флоте, что он снова удалился к берегам Вифинии, где Руссы продолжали свои грабежи и разорения. Византийские историки говорят при этом об их чрезвычайной свирепости, о сожженных ими селениях и монастырях и варварском умерщвлении пленных. Три месяца они провели таким образом. Между тем против них начали собираться византийские войска и истреблять отряды Руссов, рассеявшихся для грабежа. Приближалось зимнее время, а вместе с тем наступал и недостаток съестных припасов в опустошенной стране. Игорь собрал свой флот и снова напал на византийские корабли. Но Феофан, получивший подкрепления, с помощью греческого огня нанес Руссам совершенное поражение; так что Игорь, как рассказывают, только с десятью кораблями успел добраться до Боспора Киммерийского, т.е. до Корчева и Тмутаракани: Говорят, что все Руссы, захваченные в плен, были торжественно обезглавлены в Константинополе по приказу императора Романа, возгордившегося своею победою.

Война продолжалась еще года три. Очень вероятно, что опасность, которой подвергались со стороны воинственного и сильного русского князя греческие города в Тавриде, каковы Херсон, Сугдея и пр., заставили Греков предложить мир, который и был наконец заключен в 944 году.

Игорев договор с Греками в сущности есть подтверждение Олеговых договоров. Но в нем мы встречаем некоторые новые условия и новые указания, бросающие свет как на взаимное отношение Руссов к Грекам, так и на современное состояние самой Руси.

Во-первых, Русский князь и его бояре по-прежнему отправляют в Грецию сколько хотят кораблей с послами и гостями; но прежде достаточно было, чтобы послы показали свои золотые печати, а гости – серебряные; теперь же они обязаны иметь от своего князя грамоту с обозначением, сколько он отправил кораблей. Эта грамота должна служить доказательством, что Русь пришла с мирными намерениями, для торговли, а не для убийства и грабежа. Если караван придет без княжей грамоты, Греки задерживают Руссов под стражею, пока не перешлются с князем; а в случае сопротивления могут их убивать. Условие это дает понимать, что действительно бывали подобные столкновения, которые вели за собою месть со стороны Руссов, и Греки желали обеспечить себя на будущее время. Далее русские торговцы все купленные ими паволоки обязаны показывать греческому чиновнику, и он кладет на них клейма; они не имеют права покупать те паволоки, которые стоят дороже 50 золотников. (Последнее ограничение, впрочем, существовало для всех иностранцев.) Затем идут статьи о взаимной выдаче беглых рабов и преступников, о наказании воров и убийц, о выкупе пленных. Греки выкупают у Руси своих пленных по 10 золотников за юношу и девицу, по 8 – за человека средних лет и по 5 – за людей старого и детского возраста; Русь выкупает у Греков своих пленных товарищей также по 10 золотников.

В Игоревом договоре встречаем новую и важную статью о Корсунской области и Черных Болгарах. Русский князь обязывается не нападать на Корсунь и другие греческие города в Тавриде и не только не воевать их самому, но и не пускать на них Черных Болгар. Черными, как известно, назывались те Болгаре, которые оставались еще в стране, откуда вышли Болгаре Дунайские, т.е. на нижней Кубани и в восточной части Крыма. Олегов договор еще не упоминает о Черных Болгарах и Корсунской стране; хотя Руссы по всем признакам уже в то время владели берегами Киммерийского Боспора, где занимали города Корчев и Тмутаракань. Очевидно, предприимчивый Игорь успел распространить русское господство в этом краю и подчинить себе почти всех Таврических Болгар; после чего Руссы угрожали уже самому Корсуню и соседним греческим городам. Кроме того, Русь по этому договору обязывалась не обижать тех Корсунских Греков, которые приходили в Днепровское устье для рыбной ловли; а сама она не должна зимовать в этих местах, но с наступлением осени возвращаться домой. Очевидно, около Днепровского лимана в те времена еще существовали остатки греческих поселений.

Другое весьма важное свидетельство Игорева договора, которого нет в Олеговом, это указание на крещеную Русь. Так, в случае бегства раба от Русских к Грекам, он должен быть выдан назад владельцу. Если же он не отыщется, то Русские, как христиане, так и некрещеные, должны дать присягу, каждый по своей вере в том, что раб действительно убежал к Грекам, и тогда за каждого раба владелец получает условленную плату, т.е. по две паволоки. Наконец самый договор, по условию, должен быть подтвержден присягою как со стороны Греков, так и Русских.

По заключении мира цари греческие присягнули в присутствии русских послов; а потом послы греческие прибыли в Киев, чтобы свидетельствовать присягу Игоря, его бояр и дружины. Для этого князь с языческою Русью взошел на холм, где стоял идол Перуна. Здесь она положила свои щиты, мечи, золотые обручи (шейные), и по обычаю своему произносила следующую клятву: "Если помыслим разрушить мир с Греками, то да не имеем помощи от бога нашего Перуна, да не ущитимся щитами нашими, да будем посечены собственными мечами или погибнем от стрел и от иного оружия своего и да будем рабами в сем веке и в будущем". А крещеная Русь присягала в соборном храме Илии над честным крестом; она клялась, что в случае нарушения мира пусть получит возмездие от Бога Вседержителя и осуждена будет на погибель в сем веке и в будущем.

Мирный договор заключался на вечные времена или, как выражается грамота, "доколе сияет солнце и стоит мир". После того Игорь одарил греческих послов чем был богат, т.е. мехами, невольниками, воском, и отпустил их. А греческие цари дарили русских послов, конечно, золотыми деньгами, дорогими паволоками и прочими произведениями византийской промышленности. Свидетельству Игорева договора о том, что значительная часть Руси была уже крещена, совершенно соответствует свидетельство Константина Багрянородного. В своем сочинении "Об обрядах Византийского двора" он описывает торжественный прием послов эмира Тарсийского и говорит, что в числе наемной дворцовой стражи при этом находились крещеные Руссы, которые были вооружены щитами и мечами и держали в руках знамена.

Договор Игорев, так же как и Олегов, сохранил нам имена русских послов, которые на этот раз были довольно многочисленны. Главою посольства был Ивор, представитель великого князя Игоря. Затем встречаем особых послов: от Игорева сына Святослава (Вуефаст), от супруги Игоря Ольги (Искусеви), от племянника Игорева, также Игоря (Слуды), от другого его племянника Акуна (Прастен). Кроме Ольги, видим послов и от других княгинь, вероятно, родственниц Игоревых, именно от Предславы (Каницар) и Сфандры, жены какого-то Улеба (Шихберн). Затем идут послы от других князей и знатных людей русских: Владислава, Турда, Фаста, Свирька, Войка, Аминода, Берга и пр. В числе послов встречаются и некоторые гости, или купцы (Адун, Ингивлад, Гомол, Моны, Гунастр, Алдан и пр.), как представители от "всех людей Русской земли", а в особенности, конечно, от русских торговцев, для которых главным образом и был важен заключенный договор. Последним упоминается "бирич" Синько.

Договоры Олега и Игоря заставляют нас предполагать, что в Русской земле уже в те времена господствовало деление на уделы между членами княжеского рода и что князья русские подчинялись старшему из них, сидевшему на Киевском столе. Впрочем, в числе этих князей, может быть, встречаются и такие, которые не принадлежали собственно к роду Киевского великого князя, а были потомки местных родов, признававшие над собою его верховенство. В таком случае у киевских князей, конечно, существовало стремление при первом удобном случае посадить на месте этих вассальных владетелей кого-либо из своих родичей: в чем главным образом и состояло объединение Славянорусской земли. Уделы давались не только князьям, но и княгиням. Так, по словам летописи нашей, супруга Игоря Ольга получила себе в удел Вышгород, расположенный верстах в двенадцати выше Киева на правом возвышенном берегу Днепра.

Те же договоры указывают и на тесную связь русского князя с его дружиною. Между тем как с греческой стороны присягают одни цари, облеченные неограниченною властию, с русской стороны вместе с князем присягают и его мужи, т.е. его "дружина". Очевидно, без нее князь не может делать никакого важного дела, не может принять на себя никакого обязательства, касающегося целой Русской земли. Рядом с дружиною мы видим в Игоревом договоре и земское начало: в заключении мира участвуют и купцы, хотя ясной границы между военным и торговым сословием в то время не существовало; торговцы при случае обращались в воинов, и наоборот; однако означенные купцы, отправленные из разных городов русских, все-таки могут считаться представителями уже более земского, нежели дружинного начала.

Обязанности подчиненных племен Киевскому князю, конечно, выражались данью, которую они ему платили; князь за то давал им суд и расправу и защищал от нападения соседних народов. Эти взаимные отношения представляли первобытный вид того государственного порядка, который развивался впоследствии на Русской земле. По словам Константина Багрянородного (Об управ, империи), с наступлением зимы в ноябре месяце князья русские, в сопровождении своих дружин, отправлялись из Киева в земли Древлян, Дреговичей, Кривичей, Северян, Угличей и прочих подвластных Славян. Там они проводили зиму, собирая дани, творя суд и расправу мужду жителями. Это пребывание их называлось тогда полюдьем. В апреле месяце, когда Днепр освобождался ото льда и плавание становилось свободным, русские дружинники спускали свои ладьи, нагруженные разными произведениями областей, по Припяти, Днепру и Десне в Киев, и здесь приготовляли судовой караван для отправки в Византию. Кроме названных Константином племен, обитавших по обе стороны верхнего и среднего Днепра, владения Руси при Игоре простирались с одной стороны на юго-восток до Кавказа и Таврических гор, на что указывает статья его договора относительно Корсуня и Черных Болгар, а с другой – они достигали на севере до берегов Волхова, о чем свидетельствует Константин, говоря, что при жизни Игоря в Новгороде княжил сын его Святослав; ясно, что этот город он получил себе в удел от отца.

Игорь собирает дань с древлян

Князь Игорь собирает дань с древлян в 945 году. Картина К. Лебедева, 1901-1908

 

Во время одного из упомянутых выше полюдий погиб знаменитый Игорь. По словам русской летописи, этот смелый, предприимчивый князь сделал оплошность. Пребывая в земле Древлян на Волыни, он отправил в Киев большую часть своей дружины с собранной данью; а сам остался с небольшим числом людей и продолжал производить поборы, не обращая внимания на враждебное расположение туземцев. Тогда жители города Коростеня собрались под начальством своего князя Мала, напали на Игоря и убили его. А один византийский историк (Лев Диакон) сообщает, что Древляне варварски умертвили великого князя: они привязали его к верхушкам двух нагнутых друг к другу деревьев, а потом пустили их, и он был разорван[1].

[1] О морском походе Игоря на Византию в 941 г. повествуют историки византийские Симеон Логофет, Лев Граматик, Георгий Монах, Кедрен, Зонара (см. Mem. Pop. II. 967), также продолжатели Феофана и Амартола (из последних заимствован рассказ Русской летописи) и Лев Диакон; кроме того, епископ Кремонский Лиутпранд (Antapodosis. lib V). Некоторые Византийцы преувеличивают число русских судов до 10 000; ближе к истине стоит Лиутпранд, который полагает их одну тысячу. О бегстве Игоря с оставшимися десятью судами к Боспору Киммерийскому упоминает Лев Диакон. Довольно вероятную догадку о связи Игорева похода с событиями в Дунайской Болгарии предлагает Венелин в своей книге "Критические исследования об Истории Болгар". М. 1849. К той же войне, может быть, следует отнести событие, о котором говорится в отрывке из письма какого-то греческого начальника в Тавриде. (См. у Газа в его издании Льва Диакона.) В письме идет речь о нападении на Климаты (так назывались греческие владения в южном углу Тавриды) какого-то князя варваров, "господствующего к северу от Дуная". Об этом отрывке см. мои Розыск, о нач. Руси (327 – 331), акад. Куника "О записке Готского Топарха" (XXIV т. Зап. Акад. Наук), проф. Васильевского в Ж. М. Н. Пр. 1876 г. и Фр.Вастерберга Die Fragmente des Toparcha Goticus aus dem 10 Jahrchundert. (Зап. Акад. Н. Историко-Филолог. Отд. т. V. № 2. 1901). Ю.А. Кулаковского рецензия в Ж. М. Н. Пр. 1902. Апрель. К высадке Игоря на берегах Малой Азии (с такою же вероятностию, как и к походу 860 года) можно было бы приурочивать легенду о нападении Руси на город Амастриду и происшедшем при этом чуде на гробе св. епископа Георгия Амастрийского. (О том и другом см. в моем исследовании "Русь и Болгаре на Азовском поморье".) Но проф. Васильевский правдоподобно доказывает, что эта легенда говорит о событиях первой половины IX века ("Византийско-Русские отрывки" Ж. М. Н. Пр. 1878. Март).

П. С. Р. Л. под 945 г. А также: "Договоры с греками X века" – И.И. Срезневского в Исторических Чтениях о языке и Словесности. СПб. 1855. "О византийском элементе в языке договоров русских с греками". – Соч. Н.Лавровского. СПб. 1853. Он доказывает, что помещенные в нашей летописи договоры суть переводы с греческого. Проф. Сергеевича. "Греческое и Русское право в договорах русских с греками". Ж. М. Н. Пр. 1882. Январь. А.Димитриу "К вопросу о договорах русских с греками". Визант. Времен, т. II. Вып. 4. 1895. Исходя из легендарных походов 906 и 944 года, последний приходит к более или менее гадательным выводам. Любопытно условие Игорева договора о том, что Русь не имеет права зимовать в устье Днепра, в Белобережье и у св. Евферия; а когда придет осень, пусть возвращается домой. Она также не должна обижать здесь Корсунян, приходивших для рыбной ловли. Конечно, для той же цели приходила сюда и Русь. Под островом Евферия обыкновенно разумеют Березань. Но г. Бурачек доказывает, что под ним надобно разуметь остров Тендру; а Белобережье, по его мнению, было не что иное, как берег Кирнбурнского полуострова, покрытый бело-желтым песком: (см. его "Письмо к проф. Бруну" в Извест. Геогр. Об. т. XI. вып. 3-й). Относительно клятвы Руссов золотом см. Тиандера в Извест. Акад. т. VII. 3. Он и Рудницкий ошибочно привлекают сюда Тора и Одина и не знают того, что золото тут означает обручи или браслеты.

Летопись русская относит смерть Игоря к 945 году. Но вообще нельзя доверять начальной хронологии ее там, где последняя независима от византийских источников. Летопись назначает смерть Игоря вслед за договором с греками. Но и смерть Олега она точно так же помещает вслед за договором с греками. Очевидно, это распределение лет искусственное. По ее словам, Святослав остался после отца еще ребенком; но мы видим, что уже при жизни Игоря (по известию Константина Багрянородного) он княжил в Новгороде и если еще очень молодым человеком, то во всяком случае не трехлетним дитятей. Неверность летописной хронологии видна из того, что брак Игоря с Ольгою она помещает под 904 годом, а рождение Святослава, по некоторым спискам, отнесено к 942; выходит, что он родился после 38-летнего брака; а самому Игорю, по той же хронологии, было в то время около 70 лет. Далее, если принять смерть Игоря в 945 году, то между этою смертью и путешествием Ольги в Царьград насчитывается до 12 лет. У византийских историков Кедрина и Зонары сказано, что она отправилась туда, "когда умер ее муж"; хотя это выражение довольно неопределенное; но все-таки оно намекает на меньший срок. По всей вероятности, за княжением Игоря непосредственно следовало княжение его сына Святослава. А летопись, отнеся смерть Игоря к более раннему году, чем это было в действительности, наполнила промежуток между княжением отца и сына баснословными рассказами о деяниях Ольги, увлекаясь, конечно, ее славою как первой христианской княгини на Руси.

Что касается до известия Константина Багрянородного о полюдье (De administrando imperio. Cap. 9), то он присоединил к этому слову и греческое толкование: Τα Πολυδια α λεγεται Γρα т.е. "Полюдье, которое называется (у греков) гира". Это место долгое время подвергалось неверным толкованиям; причем иногда полагали, что полюдье называлось гирою у самих Руссов, и переводили полюдье словом города. Тогда как Константин привел греческое слово гира, означавшее объезд, чтобы пояснить русское полюдие. Первый ученый, указавший на действительное значение слова гира, был Неволин. (См. его соч. т. VI). Окончательное разъяснение данного места представил Н.А. Лавровский (Журн. М.Н. Пр. 1873. Март).

rushist.com