СРАЖЕНИЕ НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ. Сражение на поле Куликовом. Сражение на поле куликовом


бытие и творение русов и ариев. Книга 2

Сражение на поле Куликовом

Несмотря на то, что я исследую прошлые события, а не военные проблемы, мимо разбора этого сражения я пройти не могу. Дело не только в том. что многие официальные источники неверно освещают подоплёку этого сражения, но и в том, что многие современные писатели высказали немало неверных предположений. Одни — потому что поверхностно рассматривали сложившуюся в то время политическую ситуацию, другие — потому что не подготовлены в военных вопросах.

К этой группе авторов я отношу Л. Гумилёва — автора серии книг по тюркской проблеме, А.И. Журавлёва — автора книги «Кто мы, русские, и когда мы возникли?», Н.Г. Богданова — автора книги «Подвиги христианских пастырей», Р.Н. Безертинова — автора труда «Татары, тюрки — потрясатели Вселенной». Каждый из них внёс свою лепту в фальсификацию событий тех лет. Поэтому о каждом из них мы будем говорить в контексте заявленного им утверждения. В частности, Л. Гумилёв, на точке зрения которого стоит Р.Н. Безертинов, утверждает, что на поле Куликовом русские победили потому, что действовали как татары. Насколько верна эта точка зрения, мы увидим ниже.

В начале 1380 года Тохтамыш был готов начать поход и разослал ярлыки, в которых объявлял Мамая вне закона и требовал подчинения ордынскому войску. Ярлыки Тохтамыша были отправлены также Дмитрию Московскому, Олегу Рязанскому и Ольгерду Литовскому. Каждый из них стал собирать воинскую силу. Однако Олег и Ольгерд решили, что примут сторону победителя, имея в виду Тохтамыша или Мамая. Отсюда понятно, почему они не «успели» к полю сражения. Для Дмитрия выбора не было. Разгром войска темника Бегича на реке Воже в 1378 году не позволял уклониться от столкновения с Мамаем. К тому же ярлык Тохтамыша требовал беспрекословного подчинения и выступления против Мамая.

С ярлыком были ознакомлены приближённые князя Дмитрия, в том числе церковные иерархи. Ситуация была непростой. Тохтамыш был ещё далеко, а Мамай мог появиться в любой день. Разгорелся спор. Иерархи христианской церкви, озабоченные сохранением своих монастырей и церквей, предлагали откупиться от Мамая, что означало оказать ему помощь в войне с Тохтамышем. Иерархи ведической веры Сергий Радонежский и его брат Фёдор, имевшие большое влияние на архиепископа Суздальского и Нижегородского Дионисия, настаивали на сохранении верности Тартарии (Рассении). таким образом, выступали за поддержку Тохтамыша.

Отсюда абсолютно неправ Н.Г. Богданов, который считает Сергия Радонежского, его брата Фёдора и Дионисия врагами князя Дмитрия. Спор решил князь Дмитрий. Он твёрдо высказался за верность Тартарии (Рассении) и оказание помощи Тохтамышу. Об этом официальная история молчит, так как летописи писались христианскими монахами, негативная позиция христианской церкви в них. естественно, была исключена, а союз Дмитрия с Тохтамышем после 1382 года было невыгодно показывать Великим Князьям. Выступив на стороне законного претендента. Дмитрий пресёк неподчинение в стане русских князей, которые со времён Александра Невского хорошо знали, что в случае неповиновения пощады от ордынского войска не будет.

Благодаря этому Дмитрию удалось собрать внушительные силы. Но не 150 тысяч человек, как указывается во многих официальных источниках. Если судить по потерям — 600 князей, бояр и воевод, то это даёт, по моим подсчётам, около 18 тысяч человек, что соответствует одной трети всего войска, участвовавшего в сражении. Таким образом, у Дмитрия собралось 55, максимум 60 тысяч человек. Для того, чтобы высчитать, мне пришлось просмотреть кое-какой материал о численности дружин бояр, воевод и князей того времени. В среднем оказалось около 30 тысяч человек. Всё остальное высчитывается довольно просто.

У Мамая собралось 33 орды. Орда Мамая — это не тьма полевого ордынского войска в 10 тысяч человек, которые могли дать войско в 300–330 тысяч человек и о которых говорится во многих официальных источниках. Орда Мамая — это ополчение одного племени (народа). Орды были разными по численности — от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. В среднем орда насчитывала 2,5 тысячи человек. Умножив 2,5 тысячи на 33 орды, получим 82,5 тысячи человек. То есть численность войск Мамая составляла от 80 до 85 тысяч человек. Больше Мамай собрать не мог ещё и потому, что улусы восточнее Волги ему не подчинялись.

Нужно иметь в виду также и то, что из 30 тысяч воинов славяно-тартарского происхождения, находившихся в западном ордынском войске, с Мамаем не осталось никого. За время замятни (смуты) и собирания сил противниками тартары ушли к московскому Великому Князю, видя в нём верного сторонника сохранения единства Тартарии (Рассении). Таким образом, подавляющая часть войск Мамая, около 60 тысяч человек, состояла из тюрок. В этой связи следует это войско называть не тартарским, а тюркским. Для Мамая выбор состоял лишь в том, против кого выступить вначале: против Дмитрия или против Тохтамыша.

Война с Тохтамышем, который был в союзе с Тимуром, грозила перерасти в длительную, к тому же с открытым для Дмитрия тылом, что было чревато безусловным поражением. Оставалось одно — выступить против Дмитрия и постараться его разгромить до подхода Тохтамыша. Тохтамыш имел три тьмена (30 тысяч человек), которые в его распоряжение предоставил Тимур, так как многие эмиры после убийства Балты выжидали и не спешили к нему на помощь. В этих условиях Тохтамышу было выгодно задержаться с походом до исхода сражения, которое, несомненно, ослабляло и Мамая, и Дмитрия. Это давало возможность Тохтамышу справиться с каждым из них при помощи Олега Рязанского или Ольгерда Литовского, или даже самому, что и произошло позднее.

Если теперь оценить стратегию каждого из этих государственных деятелей, то можно сказать, что стратегия Тохтамыша на данном этапе оказалась самой дальновидной. Не менее дальновидной оказалась стратегия Олега Рязанского и Ольгерда Литовского. Наименее дальновидными, примерно на одном уровне, оказались стратегии Мамая и Дмитрия, несмотря на то. что они оба собрали значительные силы, оба обеспечили себя союзниками. Слабость их стратегий состояла в том. что они оба рвались в сражение. И если у Мамая есть оправдание в лице надвигавшегося Тохтамыша. то у Дмитрия такого оправдания нет. Он мог избрать иной способ организации боевых действий, однако он тоже бросился в сражение. Теперь всё зависело от организации сражения, последнего слова стратегии.

В своей книге «Кто мы. русские, и когда мы возникли?» А.И. Журавлёв на все лады расхваливает Дмитрия и ругает Мамая. Однако он грубо ошибается не только в численности воинских сил и стратегии противников, но и особенно в организации сражения, в которой Мамай допустил непростительную ошибку. Неверно определив время похода и поведение Тохтамыша (вопросы стратегии), Мамай и Дмитрий бросились очертя голову в сражение. Дмитрий, рассчитывая на скорый подход Тохтамыша, перешёл Непрядву и изготовился для сражения на поле Куликовом.

Мамай, опасаясь скорого подхода Тохтамыша, отказался от ведения сражения по «Кону Ассы» и бросил все силы на узком участке против Дмитрия, рассчитывая одним усилием смять его. Если бы Мамай правильно понял намерения Тохтамыша, он бы организовал и провёл сражение так, как требовал «Кон Ассы». То есть налётами конницы за 2–3 дня растянул бы боевые порядки Дмитрия, ослабил его войска физически и морально, а затем разгромил бы русских, как Субудай на Калке. Но Мамай не разглядел намерений Тохтамыша, заспешил и бросился в открытое сражение. В этом как раз и состоял стратегический просчёт Мамая.

Именно в организации сражения у Дмитрия дела обстояли лучше, потому что у него, как у И. Сталина, был свой Г. Жуков — Боброк Волынец, воевода-ведун, представитель старой русо-арийской воинской школы, который за свою долгую боевую жизнь изучил много способов разгрома противника. Разгром в 1378 году войска темника Бегича укрепил его в вере, что тюрок можно успешно бить, если они бросаются в сражение очертя голову. Он выработал ряд приёмов заманивания противника в такое сражение.

Первый приём: выделение сильной конной разведки — сторожевого полка, который действовал по нескольким направлениям. Каждый отряд этого полка имел около 1000 человек, мог справиться с небольшой ордой в несколько сот человек, чем суживал фронт движения тюркского войска и возможности для манёвра, заставляя его держаться кучно. Затем этот сторожевой полк превращался в резервный полк.

Второй приём: выделение сравнительно небольшого передового полка, около 5 тысяч человек, на 1–2 км от главных сил, который, кроме охранения и предупреждения главных сил от внезапного нападения, служил приманкой для нападения главных сил тюрок. Никакого циркачества, как считает А.И. Журавлёв, здесь не было. Здесь была суровая боевая необходимость.

Третий приём: Боброк хорошо знал, что без резервов с тюрками воевать было невозможно. Поэтому он всегда старался иметь, кроме общего резерва (резервного полка), ещё и второй эшелон, как принято говорить сейчас, или засадный полк, который вступал в сражение в критический момент.

Главные силы распределялись по гуннскому образцу. Они делились на три равные части: полк правой руки, центральный полк и полк левой руки. Во главе каждого полка стоял князь-воевода с отборными воинами в центре. Такой боевой порядок не сковывал инициативу частных начальников и позволял ударом отборной дружины проламывать боевой порядок противника, если тот шёл одной волной (одним эшелоном). О гуннском боевом порядке мы уже рассказывали выше.

Построение главных сил было сплошным. Деление на полки — номинальным. Разрывов между полками не было. Разрывы были опасны, в них тюрки могли вклиниться. Правый фланг главных сил упирался в овраги, что не давало тюркам возможности его обойти, левый упирался в дубраву, что тоже мешало обходу. Никаких оврагов перед Ольгердовичами, как считает А.И. Журавлёв, не было, так как это мешало бы конным дружинам, которые неоднократно срывались в атаку.

Учёл Боброк Волынец и качество вооружённой силы. Войска Ольгердовичей имели вооружение, не уступавшее тюркскому. Почти так же был вооружён центр, где стояла часть московского войска и дружины других князей, в том числе устюжане. В резервном полку была бесшабашная гвардия московского князя — около 5 тысяч человек, тоже прекрасно вооружённая. Полк левой руки был набран из разных отрядов посошных людей. Этот полк был слабее других полков вооружён и обучен. Именно за ним и поставил Боброк Волынец засадный полк — около 20 тысяч человек.

Отсюда понятно, почему тюрки прорвались на левом фланге русского войска. Таким образом, главные силы русского войска представляли собой сплошную стену в 30 тысяч человек, построенных в 15 рядов по фронту в два километра. Один человек на один метр фронта. Такую стену налётом сокрушить было невозможно. Нужно было крепко сражаться, чтобы её проломить. Для справки: спартанская фаланга имела 8 рядов, а всесокрушающая македонская фаланга — 16 рядов. С отходом передового полка, 5 тысяч человек, к центральному полку образовывался большой полк, его плотность возросла до 25 рядов. Так что центр стал крепким орешком, который тюркам разгрызть так и не удалось, как они ни старались.

Кроме того, Боброку удалось правильно решить вопросы организации командования. Князь Дмитрий был человеком вспыльчивым, склонным принимать преждевременные решения, поэтому находиться со вторым эшелоном (засадным полком) ему было нельзя. Он мог преждевременно ввести полк в дело влиянием своего авторитета. Следовательно, Дмитрий должен был остаться во главе большого полка. Однако ведун Боброк знал, что, возглавив большой полк, Дмитрий лишался возможности выжить.

Дело в том, что по правилам ордынского войска, каждый воин был заинтересован в уничтожении знатных людей противника. За убийство или пленение малого князя, боярина или воеводы рядовой ордынский воин становился сотником, а это значило, что в несколько раз возрастала его доля в общей добыче, кроме того, он получал звание витязя, что освобождало его семью от податей, а Род делало знаменитым. В дополнение он получал большое единовременное вознаграждение. Такой порядок возбуждал бешеную энергию в среде ордынских воинов.

Именно поэтому ордынские воины в первую очередь набрасывались на воевод, бояр и их окружение. Вот почему на поле Куликовом погибло так много представителей этого сословия. Таким образом, Великий Князь был вожделенной мечтой для многих тюрок. Если бы Дмитрий стал во главе большого полка, смерть его была бы неизбежной, что и случилось с боярином Михаилом Бренко. Гибель Дмитрия, без сомнения, поколебала бы ряды большого полка. Это как раз и понимал воевода-ведун Боброк. Он-то и посоветовал князьям произвести подмену Дмитрия на Бренко, который дородством и внешним видом походил на Великого Князя.

Дмитрий согласился встать в ряды простых воинов не столько потому, что хотел выжить, сколько для того, чтобы психологически поддержать рядовых воинов мыслью, что Великий Князь может сражается рядом с каждым из них. Слух об этом был пущен по войску после переодевания Дмитрия и Бренка на глазах у многих воинов. Так Боброк избавился от некомпетентного вмешательства Великого Князя в полководчество, сосредоточив его в своих руках. Таким образом, он первый среди полководцев западных русов применил ордынский приём командования, когда полководец оказывался в тылу, а не впереди на острие атаки.

Но это единственное, что применил Боброк Волынец из арсенала ордынского войска. Остальное он не мог применить, потому что московское войско на 50 % состояло из пеших воинов. Поэтому о налётах на противника, его растягивании, дроблении и ослаблении на первом этапе не могло быть и речи. А без этого не может быть речи об организации сражения по ордынскому образцу. Так что ни Л. Гумилёв, ни Р.Н. Безертинов представления не имеют о том, как организовывали сражения ордынские полководцы.

Обнаруживает смутное представление о сражении и профессор А.И. Журавлёв. Дело в том, что Мамай разделил своё войско на три эшелона. Так как у него было около 10 тысяч пехоты, то в первый эшелон была выделена вся пехота и около 10 тысяч конницы черкасского удела, образовавшегося на Северном Кавказе вместо Тмутараканского княжества. Задача первого эшелона была проста — завязать сражение и обнаружить слабые места в боевом порядке московского войска. Пехота и черкасы были не тюркского происхождения (около 5 тысяч генуэзцев и венецианцев, около 5 тысяч армян и около 5 тысяч других кавказцев).

Их, по ордынским правилам, беречь не следовало. Их-то Мамай и бросил в сражение первыми. Первой пошла пехота ещё и потому, что её нельзя посылать за конницей, так как она не смогла бы пробиться до противника через конную массу. За конницей пехота идёт только в период преследования. Второй и третий эшелоны, по 30 тысяч человек, составляли, собственно, тюрки. Второй эшелон предназначался для сокрушения боевого порядка московского войска, а третий — для завершения разгрома.

Поэтому сражение началось выдвижением первого эшелона войск Мамая к боевым порядкам московского войска, отходом передового полка к главным силам и образованием большого полка, а также поединками отборных воинов, а не налётом 30–40 тысяч конницы Мамая на Ольгердовичей через овраги, как об этом пишет А.И. Журавлёв. Мамай, хотя и отступил от ордынских правил, но не настолько, чтобы проявить столь вопиющую некомпетентность. Это ставит его выше многих современных «полководцев».

Поединок Пересвета с Челубеем закончился тем, что первым с коня упал Челубей, а за ним Пересвет. Пересвет не мог упасть на Челубея, так как поединок совершался на боевых конях. Символичность гибели этих богатырей состояла не столько в том, что московская рать одолела тюрок на поле Куликовом, сколько в том, что первым потерпел поражение Мамай, а вторым Дмитрий — от Тохтамыша в 1382 году. Кстати, следует сказать, что Челубей был черкасом, то есть русом.

Здесь нужно несколько слов сказать о Пересвете и Ослябе, которых официальные источники считают христианскими монахами, а также Сергии Радонежском, коего официальные источники также причисляют к христианским иерархам. Алексий I умер в 1378 году. Место официального владыки христианской церкви в это время было свободно. Соискатели этого места находились в Никее. К тому же мнение остальных христианских иерархов Дмитрию было известно. Однако благословление в то время много значило для воинов. Так что Дмитрию ничего не оставалось, как просить его у Сергия Радонежского — жреца Веры Первопредков.

Была ещё одна веская причина, по которой Дмитрий обратился к Сергию Радонежскому. Издавна при святилищах и капищах русов и ариев, подобных храму Свентовита на острове Руян, воспитывались храмовые воины. Такие воины были и у Сергия Радонежского. Причём немало — целая сотня. И назывались они «Чёрная сотня». Каждый такой храмовый воин стоил 5, а то и 10 обычных дружинников.

Вот этих воинов и хотел заполучить Дмитрий у Сергия Радонежского. Наряду с благословением, эта «Чёрная сотня» была хорошим подкреплением войску, особенно в поддержании боевого духа.

Если мы это учтём, станет понятно, почему Пересвет и Ослябя взяли в руки оружие, в то время как христианским попам и монахам брать в руки оружие строго запрещено. Обращают на себя внимание и имена Пересвет и Ослябя, на которые абсолютно не обратил внимания Н.Г. Богданов. Это не христианские имена, а дохристианские имена русов, которые прямо говорят о своих владельцах как о людях, совершенно не связанных с христианской церковью.

Нужно иметь также в виду, что Пересвет и Ослябя были даны Дмитрию для личной охраны. И когда понадобилось выехать на поединок со знаменитым Челубеем, воином не менее умелым, Пересвет попросил Дмитрия доверить ему сразиться со столь грозным соперником. Так Ослябя остался один охранять князя Дмитрия и до конца исполнил свой долг. Возникает вопрос: так кого же должен был похоронить Дмитрий Донской в Московском Симоновском монастыре? Ответ очевиден — Пересвета и Ослябю.

Благословение Сергий Радонежский давал Дмитрию наедине. Никаких христианских попов рядом не было. Поэтому позднее христианские попы по этому поводу писали кто во что горазд, сохраняя лишь саму суть, что благословение было дано. Отсюда все изыскания Н.Г. Богданова относительно Сергия Радонежского, Пересвета, Осляби, Фёдора и Дионисия являются типичными измышлениями новейшего времени. Таким образом, последующая канонизация Сергия Радонежского христианской церковью, а через 600 лет и Дмитрия Донского, не что иное, как примазывание этой церкви к великим делам Дмитрия Донского, Боброка Волынского и Сергия Радонежского.

Однако вернёмся к сражению, которое развивалось по следующему сценарию. После гибели Пересвета и Челубея первый эшелон Мамая бросился в атаку, завязалась сеча. Но сил первого эшелона не хватило для того, чтобы нащупать слабые места. Собственно, это и понятно даже по количеству сил противников (25 тысяч войск Мамая против 35 тысяч войск Дмитрия). Здесь сразу же сказалась ошибка Мамая в распределении сил по эшелонам. Благодаря этому Ольгердовичи даже начали теснить противника перед собой.

Мамай вынужден был двинуть второй эшелон. Сеча ужесточилась. Погибла большая часть пехоты Мамая, но и московское войско несло большие потери. Кроме того, обнаружилась слабость полка левой руки. Он начал подаваться назад. Заметив это, Мамай заспешил и бросил в сражение третий эшелон, который смял полк левой руки московского войска. Резервный полк Дмитрия бросился в сечу. Но пяти тысяч отборных воинов оказалось недостаточно, чтобы остановить конников Мамая, которые продолжали теснить первый эшелон войск Дмитрия к центру и выходить в тыл большому полку.

Как только третий эшелон Мамая увяз в бою с остатками полка левой руки, резервным полком и частью большого полка и подставил свои тылы под удар, воевода-ведун Боброк двинул засадный полк в сражение. Он-то и ударил в тыл войска Мамая и смял его правое крыло. Тюрки побежали. Небольшой резерв Мамая уже ничего сделать не мог. Московское войско преследовало тюрок несколько вёрст. Естественно, многих перебили, но не так много, как считает А.И. Журавлёв.

О потерях войска Д. Донского убитыми я уже приводил расчёт — они составляли около 18 тысяч человек. Но если учесть тяжелораненых, то в строю осталось около 30 тысяч человек. Потери Мамая были, конечно же, значительно больше. Во-первых, пехота Мамая погибла полностью. А это не менее 15 тысяч человек. Черкасы, не выходившие из сражения от начала до конца, потеряли три четверти своего состава. Собственно, от первого эшелона в 25 тысяч человек мало что осталось.

Второй эшелон тоже понёс значительные потери — не менее половины своего состава. Это даёт около 15 тысяч человек. Более трети потерял третий эшелон, а это составляет около 12 тысяч человек. Таким образом, общие потери Мамая составили около 45 тысяч человек, так как тяжелораненые были добиты в период преследования. У Мамая осталось около 30–35 тысяч деморализованных воинов. Таким образом, потери Мамая убитыми были в 2.5 раза больше, чем у Дмитрия. Так что нельзя согласиться с Р.Н. Безертиновым, который считает, что потери Мамая были небольшими.

Здесь нельзя пройти мимо А. Фоменко и Г. Носовского, выдвинувших «оригинальную» версию, что битва состоялась не на поле Куликовом, а на поле Куличковом. в окрестностях тогдашней Москвы. Этот вывод они делают на том основании, что на поле Куликовом не найдено свидетельств этой битвы, а на поле Куличковом таких свидетельств много. Фоменко и Носовскому следовало бы знать, что во времена Дмитрия Донского павших на поле брани воинов, как и во времена Светослава. сжигали.

Оружие тогда ценилось очень дорого и его собирали для будущих сражений. Хоронили по христианскому обряду только христианизированных князей и их приближённых. Войско Дмитрия Донского потому и задержалось на поле Куликовом на целую неделю, что нужно было совершить обряд сжигания и собрать вооружение. Что касается поля Куличкова, то там тоже были сражения с тюрками, но позднее — в 1521, 1571 и 1591 годах, когда они непосредственно подступали к Москве.

Начало замятни (смуты) в западном ордынском войске позволило Европе значительно продвинуться на восток. Поляки не замедлили воспользоваться ситуацией и присоединили к себе Галицкое и Киевское княжества. Литва тоже не дремала. Ею были захвачены Полоцкое, Смоленское и Северское княжества. Таким образом, Киевско-Половецкая Русь ко времени сражения на поле Куликовом и непосредственно после него оказалась разделённой почти пополам. Западные княжества отошли к Польше и Литве. Восточные остались в составе Тартарии (Рассении).

И хотя победа была достигнута, тем не менее, положение князя Дмитрия оказалось хуже некуда. Огромные потери подорвали возможности Московского княжества в борьбе с набиравшим силу Литовским княжеством, не говоря уже о Тохтамыше, который, став во главе западного ордынского войска, отнюдь не собирался быть гарантом единства Тартарии (Рассении) и в тайне вынашивал планы отделения от неё, выхода из-под контроля Тимура. Нанесение удара по Москве с его стороны, таким образом, было делом времени и повода. Как мы увидим ниже, этот повод не замедлил представиться. Удар по Москве нужен был Тохтамышу для того, чтобы исключить даже малейшую угрозу себе со стороны Москвы в случае начала войны с Тимуром.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

religion.wikireading.ru

СРАЖЕНИЕ НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ - Сражение на поле Куликовом

С этим файлом связано 47 файл(ов). Среди них: Bratusheva_A_-_Okroshki_Kholodnye_supy_-_2010.pdf, Bratusheva_A_-_Okroshki_botvini_kholodniki_-_2012.pdf, Sovremennye_nozhi_Illyustrirovanny_spravochnik__2007_g.pdf, Pistolet_i_revolver_v_Rossii_C_L_Fedoseev.pdf, ДРУГОЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ РУСИ.doc, ЧТО СОЗДАЛИ РУССКИЕ.docx, СМОТРИ, ЧТО ПИШЕТ БЕОГОРЦ ОБ ИНГЛИНГАХ.doc, УБИЙСТВА ПОД АПЛОДИСМЕНТЫ.docx, Balabanov_I_V_-_Uzly.pdf и ещё 37 файл(а).Показать все связанные файлы
Сражение на поле Куликовом
(Из Наследия Предковъ)

Многие официальные источники неверно освещают подоплёку этого сражения, и многие современные писатели высказали немало неверных предположений. Одни потому, что поверхностно рассматривали сложившуюся в то время политическую ситуацию, другие потому, что не подготовлены в военных вопросах. К этой группе авторов относится и Л.Гумилёв – автор серии книг по тюркской проблеме, А.И. Журавлёв – автор книги «Кто мы, русские, и когда мы возникли?», Н.Г. Богданов – автор книги «Подвиги христианских пастырей», Р.Н. Безертинов – автор труда «Татары, тюрки – потрясатели Вселенной». Каждый из них внёс свою лепту в фальсификацию событий тех лет. Поэтому о каждом из них мы будем говорить и контексте заявленного им утверждения. В частности, Л.Гумилёв, на точке зрения которого стоит Р.П. Безертинов, утверждает, что на поле Куликовом русские победили потому, что действовали как татары. Насколько верна эта точка зрения, мы увидим ниже.

В начале Лѣтъ 6888 отъ СМЗХ, Тохтамыш был готов начать поход и разослал ярлыки, в которых объявлял Мамая вне закона и требовал подчинения ордынскому войску. Ярлыки Тохтамыша были отправлены также Дмитрию Московскому, Олегу Рязанскому и Ольгерду Литовскому. Каждый из них стал собирать воинскую силу. Однако Олег и Ольгерд каждый для себя решил, что примут сторону победителя, имея в виду Тохтамыша или Мамая. Отсюда понятно, почему они не «успели» к полю сражения. Для Дмитрия выбора не было. Разгром войска темника Бегича на реке Боже в Лѣтъ 6886 отъ СМЗХ не позволял уклониться от столкновения с Мамаем. К тому же ярлык Тохтамыша требовал беспрекословного подчинения и выступления против Мамая.

С ярлыком были ознакомлены приближённые князя Дмитрия, в том числе церковные иерархи. Ситуация была непростой. Тохтамыш был ещё далеко, а Мамай мог появиться в любой день. Разгорелся спор. Иерархи христианской церкви, озабоченные сохранением своих монастырей и церквей, предлагали откупиться от Мамая, что означало оказать ему помощь в войне с Тохтамышем. Сергий Радонежский и его брат Фёдор, имевшие большое влияние на архиепископа Суздальского и Нижегородского Дионисия, настаивали на сохранении верности Славѧнской Державе, таким образом, выступали за поддержку Тохтамыша. Здесь, скорее всего, не прав Николай Георгиевич Богданов, который считает Сергия Радонежского, его брата Фёдора и Дионисия врагами князя Дмитрия.

Спор решил князь Дмитрий. Он твёрдо высказался за верность Славѧнской Державе и оказание помощи Тохтамышу. Об этом официальная история молчит, так как летописи писались христианскими монахами, где негативная позиция христианской церкви, естественно, была исключена, а союз Дмитрия с Тохтамышем после Лѣтъ 6890 отъ СМЗХ было невыгодно показывать Великим Князьям. Выступив на стороне законного претендента, Дмитрий пресёк неподчинение в стане русских князей, которые со времён А.Невского хорошо знали, что в случае неповиновения пощады от ордынского войска не будет. Благодаря этому Дмитрию удалось собрать внушительные силы. Но не 150 тысяч человек, как указывается во многих официальных источниках. Если судить по потерям — 600 князей, бояр и воевод, то это даёт, по моим подсчётам, около 18 тысяч человек, что соответствует одной трети всего войска, участвовавшего в сражении. Таким образом, у Дмитрия собралось 55, максимум 60 тысяч человек. Для того, чтобы высчитать, мне пришлось просмотреть кое-какой материал о численности дружин бояр, воевод и князей. В среднем оказалось около 30 человек. Всё остальное высчитывается довольно просто.

У Мамая собралось 33 орды. Орда Мамая – это не тьма полевого ордынского воиска в 10 тысяч человек, которые могли дать войско в 300-330 тысяч человек и о которых говориться во многих официальных источниках. Орда Мамая – это ополчение одного племени (народа). Они были разными по численности, от нескольких сотен, до нескольких тысяч человек, В среднем орда насчитывала 2,5 тысячи человек. Перемножив 2,5 тысячи на 33 орды, получим 82,5 тысячи человек. То есть у Мамая собралось от 80 до 85 тысяч войска. Больше Мамай собрать не мог ещё и потому, что улусы восточнее Волги ему не подчинялись.

Нужно иметь в виду также, что из 30 тысяч воинов славѧно-татарского происхождения, находившихся в западном ордынском войске, с Мамаем остался только его тумен. Остальные 20 тысяч за время замятни и собирания сил противниками ушли к московскому Великому Князю, видя в нём верного сторонника сохранения единства Славѧнской Державы. Таким образом, подавляющая часть войск Мамая, около 65 тысяч человек состояла из тюрок. В этой связи следует это войско называть не татарским, а тюркским. Для Мамая выбор состоял лишь в том, против кого выступить вначале: против Дмитрия или против Тохтамыша. Война с Тохтамышем, который был в союзе с Тимуром, грозила перерасти в длительную, к тому же с открытым для Дмитрия тылом, что было чревато безусловным поражением. Оставалось одно – выступить против Дмитрия и постараться его разгромить до подхода Тохтамыша.

Тохтамыш имел три тумена (30 тысяч человек), которые в его распоряжение предоставил Тимур, так как многие эмиры после убийства Балты выжидали и не спешили к нему на помощь. В этих условиях Тохтамышу было выгодно задержаться с походом до исхода сражения, которое, несомненно, ослабляло и Мамая, и Дмитрия. Это давало возможность Тохтамышу справиться с каждым из них при помощи Олега Рязанского или Олгерда Литовского, или даже самому, что и произошло позднее.

Если теперь оценить стратегию каждого из этих государственных деятелей, то можно сказать, что стратегия Тохтамыша на данном этапе оказалась самой дальновидной. Не менее дальновидной оказалась стратегия Олега Рязанского и Ольгерда Литовского. Наименее дальновидной, примерно на одном уровне, оказалась стратегия Мамая и Дмитрия, несмотря на то, что они оба собрали значительные силы, оба обеспечили себя союзниками. Слабость их стратегий состояла в том, что они оба рвались в сражение. И если у Мамая есть оправдание в лице надвигавшегося Тохтамыша, то у Дмитрия такого оправдания нет. Он мог избрать иной способ организации боевых действий, однако он тоже бросился в сражение. Теперь всё зависело от организации сражения, последнего слова стратегии.

В своей книге «Кто мы, русские, и когда мы возникли?» Л.И.Журавлёв на все лады расхваливает Дмитрия и ругает Мамая. Однако он грубо ошибается не только в численности воинских сил и стратегии противников, но и особенно в организации сражения, в которой Мамай допустил непростительную ошибку. Неверно определив время похода и поведения Тохтамыша (вопросы стратегии), Мамай и Дмитрий бросились очертя голову в сражение. Дмитрий, рассчитывая на скорый подход Тохтамыша, перешёл Непряду и изготовился для сражения на поле Куликовом. Мамай, опасаясь скорого подхода Тохтамыша, отказался от ведения сражения по «Законам Ассы» и бросил все силы на узком участке против Дмитрия, рассчитывая одним усилием смять его. Если бы Мамай правильно понял намерения Тохтамыша, он бы организовал и провёл сражение так, как требовали «Законы Ассы». То есть налётами конницы за 2-3 дня растянул бы боевые порядки Дмитрия, ослабил его войска физически и морально, а затем разгромил бы русских, как Субудай на Калке. Но Мамай не разглядел намерений Тохтамыша, заспешил и бросился в открытое сражение. В этом как раз и состоял стратегический просчёт Мамая.

Именно в организации сражения у Дмитрия дела обстояли лучше, потому что у него, как и у И.В.Сталина, был свой Георгий Жуков – Боброк Волынец, воевода-ведун, представитель старой славѧно-арийской воинской школы, который за свою долгую боевую жизнь изучил много способов разгрома противника. Разгром в Лѣтъ 6886 отъ СМЗХ темника Бегача укрепил его в вере, что тюрок можно успешно бить, если они бросаются в сражение очертя голову. Он выработал ряд приёмов заманивания противника в такое сражение.

Первый приём. Выделение сильной конной разведки - сторожевого полка, который действовал, по нескольким направлениям. Каждый отряд этого полка имел около 1000 человек, мог справиться с небольшой ордой в несколько сот человек, чем суживал фронт движения тюркского войска и возможности для манёвра, заставляя его держаться кучно. Затем этот сторожевой полк превращался в резервный полк.

Второй приём. Выделение сравнительно небольшого передового полка, около 5 тысяч человек, на 1-2 км от главных сил, который кроме охранения и предупреждения главных сил от внезапного нападения, служил приманкой для нападения главных сил тюрок. Никакого циркачества, как считает А.Журавлёв, здесь не было. Здесь была суровая, боевая необходимость.

Третий приём. Боброк хорошо знал, что без резервов с тюрками воевать было невозможно. Поэтому он всегда старался иметь, кроме общего резерва (резервного полка), ещё и второй эшелон, как принято говорить сейчас, или засадный полк, который вступал в сражение в критический момент.

Главные силы распределялись по гуннскому образцу. Они делились на три ратные части: полк правой руки, центральный полк и полк левой руки. Во главе каждого полка стоял князь-воевода с отборными воинами в центре. Такой боевой порядок не сковывал инициативу частных начальников и позволял ударом отборной дружины проламывать боевой порядок противника, если тот шёл одной волной (одним эшелоном). О гуннском боевом порядке мы уже рассказывали ранее.

Построение главных сил было сплошным. Деление на полки номинальным. Разрывов между полками не было. Разрывы были опасны, в них тюрки могли вклиниться. Правый фланг главных сил упирался в овраги, что не давало тюркам возможности его обойти, левый упирался в дубраву, что тоже мешало обходу. Никаких оврагов перед Ольгердовичами, как считает А.И.Журавлёи, не было, так как это мешало бы конным дружинам, которые неоднократно срывались в атаку.

Учёл Боброк Большей и качество вооружённой силы. Войска Ольгердовичей имели вооружение, не уступавшее тюркам. Почти так же был вооружён центр, где стояла часть московского войска и дружины других славѧнских князей, в том числе устюжане. В резервном полку была бесшабашная гвардия московского князя, около 5 тысяч человек, тоже прекрасно вооружённая. Полк левой руки был набран из разных отрядов посошных людей. Этот полк был вооружён и обучен слабее других полков. Именно за ним и поставил Боброк Волынец засадный полк около 20 тысяч человек.

Отсюда понятно, почему тюрки прорвались на левом фланге русского войска. Таким образом, главные силы русского войска представляли собой сплошную стену в 30 тысяч человек, построенных в 15 рядов по фронту в два километра. Один человек на один метр фронта. Такую стену налётом сокрушить было невозможно. Нужно было крепко сражаться, чтобы её проломить. Для справки: спартанская фаланга имела 8 рядов, а всё сокрушающая македонская фаланга – 16 рядов. С отходом передового полка в 5 тысяч человек к центральному полку образовывался большой полк, его плотность подросла до 25 рядов. Так что центр стал крепким орешком, который тюркам разгрызть так и не удалось, как они ни старались.

Кроме того, Боброку удалось правильно решить вопросы организации командования. Князь Дмитрий был человеком вспыльчивым, склонным принимать преждевременные решения, поэтому находиться со вторым эшелоном (засадным полком) ему было нельзя. Он мог преждевременно внести полк в дело влиянием своего авторитета. Следовательно, Дмитрий должен был остаться во главе большого полка. Однако ведун Боброк знал, что, возглавив большой полк, Дмитрий лишался возможности выжить. Дело в том, что по законам ордынского войска каждый воин был заинтересован в уничтожении знатных людей противника. За убийство или пленение малого князя, боярина или воеводы рядовой ордынский воин становился сотником, а это значило, что в несколько раз возрастала его доля в общей добыче, кроме того, он получал звание бататыря (батыра), что освобождало его семью от податей, а род делало знаменитым. В дополнение он получал большое единовременное вознаграждение. Такой порядок возбуждал бешеную энергию в среде ордынских воинов.

Именно поэтому ордынские воины в первую очередь набрасывались на воевод, бояр и их окружение. Вот почему на поле Куликовом погибло так много представителей этого сословия. Таким образом, Великий Князь был вожделенной мечтой для многих тюрок. Если бы Дмитрий стал во главе большого полка, смерть его была бы неизбежной, что и случилось с боярином Михаилом Бренко. Гибель Дмитрия, без сомнения, поколебала бы ряды большого полка. Это как раз и понимал воевода-ведун Боброк. Он-то и посоветовал князьям произвести подмену Дмитрия на Бренка, который дородством и внешним видом походил на Великого Князя. Дмитрий согласился встать в ряды простых воинов, не столько потому, что хотел выжить, сколько потому, чтобы психологически поддержать рядовых воинов мыслью, что Великий Князь, может быть, сражается рядом с каждым из них.

Слух об этом был пущен по войску после переодевания Дмитрия и Брейка на глазах у многих воинов. Так Боброк избавился от некомпетентного вмешательства Великого Князя в полководчество, сосредоточив его в своих руках. Таким образом, он первый среди полководцев западных славѧнъ применил ордынский приём командования, когда полководец оказывался в тылу, а не впереди на острие атаки. Но это единственное, что применил Боброк Большей из арсенала ордынского войска. Остальное он не мог применить, потому что московское войско на 50% состояло из пеших воинов. Поэтому о налётах на противника, его растягивании, дроблении и ослаблении на первом этапе не могло быть и речи. А без этого не может быть речи об организации сражения по ордынскому образцу. Так что ни Л.Гумилёв, ни Р.Н. Безертинон представления не имеют о том, как организовывали сражения славянские ордынские полководцы.

Обнаруживает смутное представление о сражении и профессор А.И.Журавлёв. Дело в том, что Мамай разделил своё войско на три эшелона. Так как у него было около 15 тысяч пехоты, то в первый эшелон была выделена вся пехота и около 5-и тысяч конницы, многие мелкие орды. Задача первого эшелона была проста - завязать сражение и обнаружить слабые места в боевом порядке московского войска. Пехота и малые орды были не тюркского происхождения (около 5 тысяч генуэзцев и венецианцев, около 5 тысяч евреев, около 5 тысяч армян и около 5 тысяч других кавказцев). Их по ордынским законам беречь не следовало. Их бросил Мамай в сражение первыми. Первой пошла пехота ещё и потому, что её нельзя посылать за конницей, так как она не смогла бы пробиться до противника через конную массу. За конницей пехота идёт только в период преследования. Второй и третий эшелоны, по 30 тысяч человек, составляли, собственно, тюрки. Второй эшелон предназначался для сокрушения боевого порядка московского войска, а третий – для завершения разгрома.

Поэтому сражение кончалось выдвижением первого эшелона войск Мамая к боевым порядкам московского войска, отходом передового полка к главным силам и образованием большого полка, а также поединками отборных воинов, а не налётом 30-40 тысяч конницы Мамая на Ольгердовичей через овраги, как об этом пишет А.Журавлёв. Мамай, хотя и отступил от ордынских законов, но не на столько, чтобы проявить такую вопиющую некомпетентность. Это ставит его выше многих современных «полководцев». Поединок Пересвета с Челубеем закончился тем, что первым с коня упал Челубей, а за ним Пересвет. Пересвет не мог упасть на Челубея, так как поединок совершался на боевых конях. Символичность гибели этих воев состояла не столько в том, что московская рать одолела тюрок на поле Куликовом, сколько в том, что первым потерпел поражение Мамай, а вторым Дмитрий от Тохтамыша в Лѣтъ 6890 отъ СМЗХ.

Здесь нужно несколько слов сказать о Пересвете и Ослябе, которых официальные источники считают христианскими монахами, а также Сергии Радонежском, коего официальные источники также причисляют к христианским иерархам. Алексий I умер в Лѣтъ 6886 отъ СМЗХ. Место официального владыки христианской церкви в это время было свободно. Соискатели этого места находились в Византии. К тому же мнение остальных христианских иерархов Дмитрию было известно. Однако благословение в то время много значило для воинов. Так что Дмитрию ничего не оставалось, как просить его у Сергия Радонежского – иерарха ведической вѣры. Была ещё одна веская причина, по которой Дмитрий обратился к Сергию Радонежскому. Издавна при святилищах ведической вѣры, подобных храму Свентовита на острове Руян, воспитывались храмовые воины. Такие воины были и у Сергия Радонежского. Причём, немало – целая сотня. И называлась она «Чёрная сотня». Каждый такой храмовый воин стоил 5, а то и 10 обычных дружинников. Вот этих воинов и хотел заполучить Дмитрий у Сергия Радонежского. Наряду с благословением, эта «Чёрная сотня» была хорошим подкреплением войску, особенно в поддержании боевого духа.

Если мы это учтём, станет понятно, почему Пересвет и Ослябя взяли в руки оружие, в то время как христианским попам и монахам брать в руки оружие строго запрещено. Обращают на себя внимание и имена Пересвет и Ослябя, на которые не обратил внимания Н. Г. Богданов. Это нехристианские имена, а славѧнские, дохристианские, которые прямо говорят о своих владельцах, как людях совершенно не связанных с христианской церковью.

Нужно иметь также в виду, что Пересвет и Ослябя были даны Дмитрию для личной охраны. И когда понадобилось выехать на поединок со знаменитым Челубеем, воином не менее умелым, Пересвет попросил Дмитрия доверить ему сразиться со столь грозным соперником. Так Ослябя остался один охранять князя Дмитрия и до конца исполнил свой долг. Возникает вопрос, так кого же должен был похоронить Дмитрий Донской в Московском Симоновском монастыре? Ответ очевиден – Пересвета и Ослябю.

Благословение Сергий Радонежский давал Дмитрию наедине. Никаких христианских попов рядом не было. Поэтому позднее христианские попы по этому поводу писали кто во что горазд, сохраняя лишь саму суть, что благословение было дано.

Отсюда изыскания русского исследователя из Калужской области Николая Георгиевича Богданова относительно Сергия Радонежского, Пересвета, Осляби, Федора и Дионисия являются типичными измышлениями новейшего времени. Таким образом, последующая канонизация Сергия Радонежского христианской церковью, а через 600 лет и Дмитрия Донского, не что иное, как примазывание этой церкви к великим делам Дмитрия Донского, Боброка Волынского и Сергия Радонежского.

Однако вернёмся к сражению, которое развивалось по следующему сценарию. После гибели Пересвета и Челубея первый эшелон Мамая бросился в атаку, завязалась сеча. Но сил первого эшелона не хватило для того, чтобы нащупать слабые места. Собственно, это и понятно даже по количеству сил противников (20 тысяч войск Мамая против 35 тысяч войск Дмитрия). Здесь сразу же сказалась ошибка Мамая в распределении сил по эшелонам. Благодаря этому Ольгердовичи даже начали теснить противника перед собой. Мамай вынужден был двинуть второй эшелон. Сеча ожесточилась. Погибла большая часть пехоты Мамая, но и московское войско несло большие потери. Кроме того, обнаружилась слабость полка левой руки. Он начал подаваться назад. Заметив это, Мамай заспешил и бросил в сражение третий эшелон, который смял полк левой руки московского войска.

Резервный полк Дмитрия бросился в сечу. Но 5 тысяч отборных воинов оказалось недостаточно, чтобы остановить конников Мамая, которые продолжали теснить первый эшелон поиск Дмитрия к центру и выходить в тыл большому полку. Как только третий эшелон Мамая увяз в бою с остатками полка левой руки, резервным полком и частью большого полка и подставил свои тылы под удар, воевода-ведун Боброк двинул засадный полк и сражение. Он-то и ударил с тыла по войскам Мамая и смял их правое крыло. Тюрки побежали. Небольшой резерв Мамая, около 5 тысяч человек, уже ничего сделать не мог.

Московское войско преследовало тюрок несколько вёрст, естественно, многих перебили, но не так много, как считает А. И. Журавлёв.

О потерях войска Д.Донского убитыми я уже приводил расчёт, они составляли около 18 тысяч человек. Но если учесть тяжелораненых, то в строю осталось около 30 тысяч человек. Потери Мамая были, конечно же, значительно больше. Во-первых, пехота Мамая погибла полностью. А это не менее 15 тысяч человек. Собственно, от первого эшелона в 20 тысяч человек мало что осталось. Второй эшелон тоже понёс значительные потери, не менее половины. Это даёт около 15 тысяч человек. Не менее трети потерял и третий эшелон, а это составляет около 10 тысяч человек. Таким образом, общие потери Мамая составили около 45 тысяч человек, так как тяжелораненые были добиты в период преследования. У Мамая осталось около 30-35 тысяч деморализованных воинов. Таким образом, потери Мамая убитыми были в 2-2,5 раза больше, чем у Дмитрия, Так что нельзя согласиться с Р.Н. Везертиновым, который считает, что потери Мамая были небольшими.

Здесь нельзя пройти мимо А.Фоменко и Г.Носовского, выдвинувших оригинальную версию, что битва состоялась не на поле Куликовом, а на поле Куличковом, в окрестностях тогдашней Москвы. Этот вывод они делают на том основании, что на поле Куликовом не найдено свидетельств этой битвы, а на поле Куличковом таких свидетельств много. Фоменко и Носовскому следовало бы знать, что во времена Д. Донского павших на поле брани воинов, как и во времена Светослава, сжигали. Оружие тогда ценилось очень дорого и его собирали для будущих сражений. Хоронили по христианскому обряду только христианизированных князей и их приближённых. Войско Д. Донского потому и задержалось на поле Куликовом на целую неделю, что нужно было совершить обряд сжигания и собрать вооружение. Что касается поля Куличкова, то там тоже были сражения с тюрками, но позднее в Лѣтъ 7079 и 7099 отъ СМЗХ, когда они непосредственно подступали к Москве.

Начало замятни в западном ордынском войске позволило Европе значительно продвинуться на восток. Поляки не замедлили воспользоваться ситуацией и присоединили к себе Галицкое и Киевское княжества. Литва тоже не дремала. Ею были захвачены Полоцкое, Смоленское и Северское княжества. Таким образом, Киевско-Полонецкая Русь ко времени сражения на поле Куликовом и непосредственно после него оказалась разделённой почти пополам. Западные княжества отошли к Польше и Литве. Восточные остались в составе Рассении.

И хотя победа была достигнута, тем не менее, положение князя Дмитрия оказалось крайне незавидное. Огромные потери подорвали возможности Московского княжества в борьбе с набиравшим силу Литовским княжеством, не говоря уже о Тохтамыше, который, став во главе западного ордынского войска, отнюдь не собирался быть гарантом единства Славѧнской Державы, и втайне вынашивал планы отделения от неё, выхода из-под контроля Тимура. Нанесение удара по Москве с его стороны, таким образом, было делом времени и повода. Как мы увидим позже, этот повод не замедлил представиться. Удар по Москве нужен был Тохтамышу для того, чтобы исключить даже малейшую угрозу себе со стороны Москвы в случае начала войны с Тимуром.перейти в каталог файлов

biologo.ru

Битва на Куликовом поле Википедия

Дата Место Итог Противники Командующие Силы сторон Потери
Куликовская битва
Основной конфликт: Монголо-татарское иго
Адольф Ивон. «Куликовская битва». 1859 г.
8 сентября 1380
Куликово поле (ныне Тульская область)
Решающая победа русских(утрата Мамаем политического влияния в Орде, к выгоде Тохтамыша[1][2])

• Московское княжество• Великое княжество Владимирское

• Мамаева Орда[3] (западноволжская Орда[4])

• Дмитрий Иванович• Дмитрий Боброк• Владимир Андреевич• Андрей Ольгердович• Дмитрий Ольгердович

• Мамай• Булак

40—70 тыс.[5]

90[6] — 150 тыс.[7]

до 20 тыс.[8]

8/9 всего войска[9]

 Аудио, фото, видео на Викискладе

ru-wiki.ru

1.20. Кто с кем сражался на Куликовом поле. Москва в свете Новой Хронологии

1.20. Кто с кем сражался на Куликовом поле

Сегодня нам объясняют, что на Куликовом поле сражались РУССКИЕ с ТАТАРАМИ. Русские победили. Татары проиграли. Первоисточники почему-то придерживаются другого мнения. Мы просто процитируем их краткий пересказ, сделанный Гумилёвым. Сначала посмотрим, кто сражался на стороне татар и Мамая.

Оказывается, «волжские татары неохотно служили Мамаю и в его войске их было немного» [50], с. 160. Войска Мамая состояли из ПОЛЯКОВ, крымцев, ГЕНУЭЗЦЕВ (фрягов), ясов, касогов. Финансовую помощь Мамай получал от ГЕНУЭЗЦЕВ!

Теперь посмотрим — кто же сражался в русских войсках? «Москва… продемонстрировала верность союзу с законным наследником ханов Золотой Орды — Тохтамышем, стоявшим во главе ВОЛЖСКИХ И СИБИРСКИХ ТАТАР» [50], с. 160.

Совершенно ясно, что описывается МЕЖДОУСОБНАЯ БОРЬБА В ОРДЕ. Волжские и сибирские татары в составе «русских войск» воюют с крымцами, поляками и генуэзцами в составе войск Мамая! Русское войско «состояло из княжеских конных и пеших дружин, а также ополчения… Конница… была сформирована ИЗ КРЕЩЁНЫХ ТАТАР, перебежавших литовцев и обученных бою в ТАТАРСКОМ КОННОМ СТРОЮ РУССКИХ» [50], с. 163. Союзником Мамая был литовский князь Ягайло, союзником Дмитрия считается хан Тохтамыш с войском из СИБИРСКИХ ТАТАР.

Сегодня никого, конечно, не удивляет, что войска Мамая называются в летописях Ордой. Но, оказывается, И РУССКИЕ ВОЙСКА ТАКЖЕ НАЗЫВАЮТСЯ ОРДОЙ. Причём, не где-нибудь, а в знаменитой Задонщине. Вот, например, что говорят Мамаю после его поражения на Куликовом поле: «Чему ты, поганый Мамай, посягаешь на Рускую землю? То тя била ОРДА Залеская» [117], с. 108. Напомним, что Залеская Земля — это Владимиро-Суздальская Русь. Таким образом, здесь русские войска Владимиро-Суздальской Руси прямо названы ОРДОЙ, как и монголо-татарские. Это в точности отвечает нашей реконструкции.

Кстати, древнерусские миниатюры, изображающие Куликовскую битву, ОДИНАКОВО ИЗОБРАЖАЮТ РУССКИХ И ТАТАР — одинаковые одежды, одинаковое вооружение, одинаковые шапки и т. д. По рисунку невозможно отличить «русских» от «татар». См., например, миниатюры из Лицевого свода XVI века, воспроизведённые в [117].

Так что даже с традиционной точки зрения нельзя считать, что Куликовская битва была сражением между РУССКИМИ и пришельцами-ТАТАРАМИ. Русские и татары перемешаны так, что отделить их друг от друга невозможно. По нашей гипотезе, слово ТАТАРЫ в летописях означало КОННЫЕ РУССКИЕ войска и совсем не обязательно означало НАЦИОНАЛЬНОСТЬ. Здесь слово татары попросту заменяет слово КАЗАКИ. По-видимому, позднее, при тенденциозном редактировании, первоначальное слово КАЗАКИ было заменено везде в летописях на ТАТАРЫ.

Итак, Куликовская битва была сражением волжских и сибирских казаков во главе с Дмитрием Донским с войском польских и литовских казаков, возглавляемых Мамаем.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Сражение на поле Куликовом

Сражение на поле Куликовом

Несмотря на то, что мой очерк является историческим произведением, а не военным, мимо разбора этого сражения я пройти не могу. Дело не только в том, что многие официальные источники неверно освещают подоплёку этого сражения, но и в том, что многие современные писатели высказали немало неверных предположений. Одни потому, что поверхностно рассматривали сложившуюся в то время политическую ситуацию, другие потому, что не подготовлены в военных вопросах. К этой группе авторов я отношу Л.Гумилёва – автора серии книг по тюркской проблеме, А.И.Журавлёва – автора книги «Кто мы, русские, и когда мы возникли?», Н.Г.Богданова – автора книги «Подвиги христианских пастырей», Р.Н.Безертинова – автора труда «Татары, тюрки – потрясатели Вселенной». Каждый из них внёс свою лепту в фальсификацию событий тех лет. Поэтому о каждом из них мы будем говорить и контексте заявленного им утверждения. В частности, Л.Гумилёв, на точке зрения которого стоит Р.П.Безертинов, утверждает, что на поле Куликовом русские победили потому, что действовали как татары. Насколько верна эта точка зрения, мы увидим ниже.

В начале 1380 года Тохтамыш был готов начать поход и разослал ярлыки, в которых объявлял Мамая вне закона и требовал подчинения ордынскому войску. Ярлыки Тохтамыша были отправлены также Дмитрию Московскому, Олегу Рязанскому и Ольгерду Литовскому. Каждый из них стал собирать воинскую силу. Однако Олег и Ольгерд каждый для себя решил, что примут сторону победителя, имея в виду Тохтамыша или Мамая. Отсюда понятно, почему они не «успели» к полю сражения. Для Дмитрия выбора не было. Разгром войска темника Бегича на реке Боже в 1378 году не позволял уклониться от столкновения с Мамаем. К тому же ярлык Тохтамыша требовал беспрекословного подчинения и выступления против Мамая.

С ярлыком были ознакомлены приближённые князя Дмитрия, в том числе церковные иерархи. Ситуация была непростой. Тохтамыш был ещё далеко, а Мамай мог появиться в любой день. Разгорелся спор. Иерархи христианской церкви, озабоченные сохранением своих монастырей и церквей, предлагали откупиться от Мамая, что означало оказать ему помощь в войне с Тохтамышем. Сергий Радонежский и его брат Фёдор, имевшие большое влияние на архиепископа Суздальского и Нижегородского Дионисия, настаивали на сохранении верности Славянской Державе, таким образом, выступали за поддержку Тохтамыша. Здесь, скорее всего, не прав Николай Георгиевич Богданов, который считает Сергия Радонежского, его брата Фёдора и Дионисия врагами князя Дмитрия.

Спор решил князь Дмитрий. Он твёрдо высказался за верность Славянской Державе и оказание помощи Тохтамышу. Об этом официальная история молчит, так как летописи писались христианскими монахами, где негативная позиция христианской церкви, естественно, была исключена, а союз Дмитрия с Тохтамышем после 1382 года было невыгодно показывать Великим Князьям. Выступив на стороне законного претендента, Дмитрий пресёк неподчинение в стане русских князей, которые со времён Л.Невского хорошо знали, что в случае неповиновения пощады от ордынского войска не будет. Благодаря этому Дмитрию удалось собрать внушительные силы. Но не 150 тысяч человек, как указывается во многих официальных источниках. Если судить по потерям — 600 князей, бояр и воевод, то это даёт, по моим подсчётам, около 18 тысяч человек, что соответствует одной трети всего войска, участвовавшего в сражении. Таким образом, у Дмитрия собралось 55, максимум 60 тысяч человек. Для того, чтобы высчитать, мне пришлось просмотреть кое-какой материал о численности дружин бояр, воевод и князей. В среднем оказалось около 30 человек. Всё остальное высчитывается довольно просто.

У Мамая собралось 33 орды. Орда Мамая – это не тьма полевого ордынского поиска в 10 тысяч человек, которые могли дать войско в 300-330 тысяч человек и о которых говориться во многих официальных источниках. Орда Мамая – это ополчение одного племени (народа). Они были разными по численности, от нескольких сотен, до нескольких тысяч человек, В среднем орда насчитывала 2,5 тысячи человек. Перемножив 2,5 тысячи на 33 орды, получим 82,5 тысячи человек. То есть у Мамая собралось от 80 до 85 тысяч войска. Больше Мамай собрать не мог ещё и потому, что улусы восточнее Волги ему не подчинялись.

Нужно иметь в виду также, что из 30 тысяч воинов славяно-татарского происхождения, находившихся в западном ордынском войске, с Мамаем остался только его тумен. Остальные 20 тысяч за время замятии и собирания сил противниками ушли к московскому Великому Князю, видя в нём верного сторонника сохранения единства Славянской Державы. Таким образом, подавляющая часть войск Мамая, около 65 тысяч человек состояла из тюрок. В этой связи следует это войско называть не татарским, а тюркским. Для Мамая выбор состоял лишь в том, против кого выступить вначале: против Дмитрия или против Тохтамыша. Война с Тохтамышем, который был в союзе с Тимуром, грозила перерасти в длительную, к тому же с открытым для Дмитрия тылом, что было чревато безусловным поражением. Оставалось одно – выступить против Дмитрия и постараться его разгромить до подхода Тохтамыша.

Тохтамыш имел три тумена (30 тысяч человек), которые в его распоряжение предоставил Тимур, так как многие эмиры после убийства Балты выжидали и не спешили к нему на помощь. В этих условиях Тохтамышу было выгодно задержаться с походом до исхода сражения, которое, несомненно, ослабляло и Мамая, и Дмитрия. Это давало возможность Тохтамышу справиться с каждым из них при помощи Олега Рязанского или ольгерда Литовского, или даже самому, что и произошло позднее.

Если теперь оценить стратегию каждого из этих государственных деятелей, то можно сказать, что стратегия Тохтамыша на данном этапе оказалась самой дальновидной. Не менее дальновидной оказалась стратегия Олега Рязанского и Ольгерда Литовского. Наименее дальновидной, примерно на одном уровне, оказалась стратегия Мамая и Дмитрия, несмотря на то, что они оба собрали значительные силы, оба обеспечили себя союзниками. Слабость их стратегий состояла в том, что они оба рвались в сражение. И если у Мамая есть оправдание в лице надвигавшегося Тохтамыша, то у Дмитрия такого оправдания нет. Он мог избрать иной способ организации боевых действий, однако он тоже бросился в сражение. Теперь всё зависело от организации сражения, последнего слова стратегии.

В своей книге «Кто мы, русские, и когда мы возникли?» Л.И.Журавлёв на все лады расхваливает Дмитрия и ругает Мамая. Однако он грубо ошибается не только в численности воинских сил и стратегии противников, но и особенно в организации сражения, в которой Мамай допустил непростительную ошибку. Неверно определив время похода и поведения Тохтамыша (вопросы стратегии), Мамай и Дмитрий бросились очертя голову в сражение. Дмитрий, рассчитывая на скорый подход Тохтамыша, перешёл Непряду и изготовился для сражения на поле Куликовом. Мамай, опасаясь скорого подхода Тохтамыша, отказался от ведения сражения по «Законам Ассы» и бросил все силы на узком участке против Дмитрия, рассчитывая одним усилием смять его. Если бы Мамай правильно понял намерения Тохтамыша, он бы организовал и провёл сражение так, как требовали «Законы Ассы». То есть налётами конницы за 2-3 дня растянул бы боевые порядки Дмитрия, ослабил его войска физически и морально, а затем разгромил бы русских, как Субудай на Калке. Но Мамай не разглядел намерений Тохтамыша, заспешил и бросился в открытое сражение. В этом как раз и состоял стратегический просчёт Мамая.

Именно в организации сражения у Дмитрия дела обстояли лучше, потому что у него, как и у И.В.Сталина, был свой Георгий Жуков – Боброк Волынец, воевода-ведун, представитель старой славяно-арийской воинской школы, который за свою долгую боевую жизнь изучил много способов разгрома противника. Разгром в 1378 году войск темника Бегача укрепил его в вере, что тюрок можно успешно бить, если они бросаются в сражение очертя голову. Он выработал ряд приёмов заманивания противника в такое сражение.

Первый приём. Выделение сильной конной разведки - сторожевого полка, который действовал но нескольким направлениям. Каждый отряд этого полка имел около 1000 человек, мог справиться с небольшой ордой в несколько сот человек, чем суживал фронт движения тюркского войска и возможности для манёвра, заставляя его держаться кучно. Затем этот сторожевой полк превращался н резервный полк.

Второй приём. Выделение сравнительно небольшого передового полка, около 5 тысяч человек, на 1-2 км от главных сил, который кроме охранения и предупреждения главных сил от внезапного нападения, служил приманкой для нападения главных сил тюрок. Никакого циркачества, как считает А.Журавлёв, здесь не было. Здесь была суровая, боевая необходимость.

Третий приём. Боброк хорошо знал, что без резервов с тюрками воевать было невозможно. Поэтому он всегда старался иметь, кроме общего резерва (резервного полка), ещё и второй эшелон, как принято говорить сейчас, или засадный полк, который вступал в сражение в критический момент.

Главные силы распределялись по гуннскому образцу. Они делились на три ратные части: полк правой руки, центральный полк и полк левой руки. Во главе каждого полка стоял князь-воевода с отборными воинами в центре. Такой боевой порядок не сковывал инициативу частных начальников и позволял ударом отборной дружины проламывать боевой порядок противника, если тот шёл одной волной (одним эшелоном). О гуннском боевом порядке мы уже рассказывали выше.

Построение главных сил было сплошным. Деление на полки номинальным. Разрывов между полками не было. Разрывы были опасны, в них тюрки могли вклиниться. Правый фланг главных сил упирался в овраги, что не давало тюркам возможности его обойти, левый упирался в дубраву, что тоже мешало обходу. Никаких оврагов перед Ольгердовичами, как считает А.И.Журавлёв, не было, так как это мешало бы конным дружинам, которые неоднократно срывались в атаку.

Учёл Боброк Большей и качество вооружённой силы. Войска Ольгердовичей имели вооружение, не уступавшее тюркам. Почти так же был вооружён центр, где стояла часть московского войска и дружины других славянских князей, в том числе устюжане. В резервном полку была бесшабашная гвардия московского князя, около 5 тысяч человек, тоже прекрасно вооружённая. Полк левой руки был набран из разных отрядов посошных людей. Этот полк был вооружён и обучен слабее других полков. Именно за ним и поставил Боброк Волынец засадный полк около 20 тысяч человек.

Отсюда попятно, почему тюрки прорвались на левом фланге русского войска. Таким образом, главные силы русского войска представляли собой сплошную стену в 30 тысяч человек, построенных в 15 рядов по фронту в два километра. Один человек на один метр фронта. Такую стену налётом сокрушить было невозможно. Нужно было крепко сражаться, чтобы её проломить. Для справки: спартанская фаланга имела 8 рядов, а всё сокрушающая македонская фаланга – 16 рядов. С отходом передового полка в 5 тысяч человек к центральному полку образовывался большой полк, его плотность подросла до 25 рядов. Так что центр стал крепким орешком, который тюркам разгрызть так и не удалось, как они ни старались.

Кроме того, Боброку удалось правильно решить вопросы организации командования. Князь Дмитрий был человеком вспыльчивым, склонным принимать преждевременные решения, поэтому находиться со вторым эшелоном (засадным полком) ему было нельзя. Он мог преждевременно внести полк в дело влиянием своего авторитета. Следовательно, Дмитрий должен был остаться во главе большого полка. Однако ведун Боброк знал, что, возглавив большой полк, Дмитрий лишался возможности выжить. Дело в том, что по законам ордынского войска каждый воин был заинтересован в уничтожении знатных людей противника. За убийство или пленение малого князя, боярина или воеводы рядовой ордынский воин становился сотником, а это значило, что в несколько раз возрастала его доля в общей добыче, кроме того, он получал звание бтатыря (батыра), что освобождало его семью от податей, а род делало знаменитым. В дополнение он получал большое единовременное вознаграждение. Такой порядок возбуждал бешеную энергию в среде ордынских воинов.

Именно поэтому ордынские воины в первую очередь набрасывались на воевод, бояр и их окружение. Вот почему на поле Куликовом погибло так много представителей этого сословия. Таким образом, Великий Князь был вожделенной мечтой для многих тюрок. Если бы Дмитрий стал во главе большого полка, смерть его была бы неизбежной, что и случилось с боярином Михаилом Бренко. Гибель Дмитрия, без сомнения, поколебала бы ряды большого полка. Это как раз и понимал воевода-ведун Боброк. Он-то и посоветовал князьям произвести подмену Дмитрия на Бренка, который дородством и внешним видом походил на Великого Князя. Дмитрий согласился встать в ряды простых воинов, не столько потому, что хотел выжить, сколько потому, чтобы психологически поддержать рядовых воинов мыслью, что Великий Князь, может быть, сражается рядом с каждым из них.

Слух об этом был пущен по войску после переодевания Дмитрия и Брейка на глазах у многих воинов. Так Боброк избавился от некомпетентного вмешательства Великого Князя в полководчество, сосредоточив его в своих руках. Таким образом, он первый среди полководцев западных славян применил ордынский приём командования, когда полководец оказывался в тылу, а не впереди на острие атаки. Но это единственное, что применил Боброк Большей из арсенала ордынского войска. Остальное он не мог применить, потому что московское войско на 50% состояло из пеших воинов. Поэтому о налётах на противника, его растягивании, дроблении и ослаблении на первом этапе не могло быть и речи. А без этого не может быть речи об организации сражения по ордынскому образцу. Так что ни Л.Гумилёв, ни Р.Н.Безсртинон представления не имеют о том, как организовывали сражения славянские ордынские полководцы.

Обнаруживает смутное представление о сражении и профессор А.И.Журавлёв. Дело в том, что Мамай разделил своё войско на три эшелона. Так как у него было около 15 тысяч пехоты, то в первый эшелон была выделена вся пехота и около 5-и тысяч конницы, многие мелкие орды. Задача первого эшелона была проста - завязать сражение и обнаружить слабые места в боевом порядке московского войска. Пехота и малые орды были не тюркского происхождения (около 5 тысяч генуэзцев и венецианцев, около 5 тысяч евреев, около 5 тысяч армян и около 5 тысяч других кавказцев). Их по ордынским законам беречь не следовало. Их бросил Мамай в сражение первыми. Первой пошла пехота еще и потому, что её нельзя посылать за конницей, так как она не смогла бы пробиться до противника через конную массу. За конницей пехота идёт только ц период преследования. Второй и третий эшелоны, по 30 тысяч человек, составляли, собственно, тюрки. Второй эшелон предназначался для сокрушения боевого порядка московского войска, а третий – для завершения разгрома.

Поэтому сражение качалось выдвижением первого эшелона войск Мамая к боевым порядкам московского войска, отходом передового полка к главным силам и образовннем большого полка, а также поединками отборных воинов, а не налётом 30-40 тысяч конницы Мамая на Ольгердовичей через овраги, как об этом пишет А.Журавлёв. Мамай, хотя и отступил от ордынских законов, но не на столько, чтобы проявить такую вопиющую некомпетентность. Это ставит его выше многих современных «полководцев». Поединок Пересвета с Челубеем закончился тем, что первым с коня упал Челубей, а за ним Пересвет. Перссвет не мог упасть на Челубея, так как поединок совершался на боевых конях. Символичность гибели этих богатырей состояла не столько в том, что московская рать одолела тюрок на поле Куликовом, сколько в том, что первым потерпел поражение Мамай, а вторым Дмитрий от Тохтамыша в 1382 году.

Здесь нужно несколько слов сказать о Пересвете и Ослябе, которых официальные источники считают христианскими монахами, а также Сергии Радонежском, коего официальные источники также причисляют к христианским иерархам. Алексий I умер в 1378 году. Место официального владыки христианской церкви в это время было свободно. Соискатели этого места находились в Византии. К тому же мнение остальных христианских иерархов Дмитрию было известно. Однако благословение в то время много значило для воинов. Так что Дмитрию ничего не оставалось, как просить его у Сергия Радонежского – иерарха ведической веры. Была ещё одна веская причина, по которой Дмитрий обратился к Сергию Радонежскому. Издавна при святилищах ведической веры, подобных храму Свентовита на острове Руян, воспитывались храмовые воины. Такие воины были и у Сергия Радонежского. Причём, немало – целая сотня. И называлась она «Чёрная сотня». Каждый такой храмовый воин стоил 5, а то и 10 обычных дружинников. Вот этих воинов и хотел заполучить Дмитрий у Сергия Радонежского. Наряду с благословением, эта «Чёрная сотня» был хорошим подкреплением войску, особенно в поддержании боевого духа.

Если мы это учтём, станет понятно, почему Пересвет и Ослябя взяли в руки оружие, в то время как христианским попам и монахам брать в руки оружие строго запрещено. Обращают на себя внимание и имена Пересвет и Ослябя, на которые не обратил внимания Н. Г. Богданов. Это нехристианские имена, а славянские и дохристианские, которые прямо говорят о своих владельцах, как людях совершенно не связанных с христианской церковью.

Нужно иметь также в виду, что Пересвет и Ослябя были даны Дмитрию для личной охраны. И когда понадобилось выехать на поединок со знаменитым Челубеем, воином не менее умелым, пересвет попросил Дмитрия доверить ему сразиться со столь грозным соперником. Так Ослябя остался один охранять князя Дмитрия и до конца исполнил свой долг. Возникает вопрос, так кого же должен был похоронить Дмитрий Донской в Московском Симоновском монастыре? Ответ очевиден – Пересвета и Ослябю.

Благословение Сергий Радонежский давал Дмитрию наедине. Никаких христианских попов рядом не было. Поэтому позднее христианские попы по этому поводу писали кто во что горазд, сохраняя лишь саму суть, что благословение было дано.

Отсюда изыскания русского исследователя из Калужской области Николая Георгиевича Богданова относительно Сергия Радонежского, Перссвета, Осляби, Федора и Дионисия являются типичными измышлениями новейшего времени. Таким образом, последующая канонизация Сергия Радонежского христианской церковью, а через 600 лет и Дмитрия Донского, не что иное, как примазывание этой церкви к великим делам Дмитрия Донского, Боброка Волынского и Сергия Радонежского.

Однако вернёмся к сражению, которое развивалось по следующему сценарию. После гибели Перссвета и Челубея первый эшелон Мамая бросился в атаку, завязалась сеча. Но сил первого эшелона не хватило для того, чтобы нащупать слабые места. Собственно, это и понятно даже по количеству сил противников (20 тысяч войск Мамая против 35 тысяч войск Дмитрия). Здесь сразу же сказалась ошибка Мамая в распределении сил по эшелонам. Благодаря этому Ольгердовичи даже начали теснить противника перед собой. Мамай вынужден был двинуть второй эшелон. Сеча ужесточилась. Погибла большая часть пехоты Мамая, но и московское войско несло большие потери. Кроме того, обнаружилась слабость полка левой руки. Он начал подаваться назад. Заметив это, Мамай заспешил и бросил в сражение третий эшелон, который смял полк левой руки московского войска.

Резервный полк Дмитрия бросился в сечу. Но 5 тысяч отборных воинов оказалось недостаточно, чтобы остановить конников Мамая, которые продолжали теснить первый эшелон поиск Дмитрия к центру и выходить в тыл большому полку. Как только третий эшелон Мамая увяз в бою с остатками полка левой руки, резервным полком и частью большого полка и подставил свои тылы под удар, воевода-ведун Боброк двинул засадный полк и сражение. Он-то и ударил с тыла по войскам Мамая и смял их правое крыло. Тюрки побежали. Небольшой резерв Мамая, около 5 тысяч человек, уже ничего сделать не мог.

Московское войско преследовало тюрок несколько вёрст, естественно, многих перебили, но не так много, как считает А. И. Журавлёв.

О потерях войска Д.Донского убитыми я уже приводил расчёт, они составляли около 18 тысяч человек. Но если учесть тяжелораненых, то в строю осталось около 30 тысяч человек. Потери Мамая были, конечно же, значительно больше. Во-первых, пехота Мамая погибла полностью. А это не менее 15 тысяч человек. Собственно, от первого эшелона в 20 тысяч человек мало что осталось. Второй эшелон тоже понёс значительные потери, не менее половины. Это даёт около 15 тысяч человек. Не менее трети потерял и третий эшелон, а это составляет около 10 тысяч человек. Таким образом, общие потери Мамая составили около 45 тысяч человек, так как тяжелораненые были добиты в период преследования. У Мамая осталось около 30-35 тысяч деморализованных воинов. Таким образом, потери Мамая убитыми были в 2-2,5 раза больше, чем у Дмитрия, Так что нельзя согласиться с Р.Н.Везертиновым, который считает, что потери Мамая были небольшими.

Здесь нельзя пройти мимо А.Фоменко и Г.Носовского, выдвинувших оригинальную версию, что битва состоялась не на поле Куликовом, а на поле Куличковом, в окрестностях тогдашней Москвы. Этот вывод они делают на том основании, что на моле Куликовом не найдено свидетельств этой битвы, а на поле Куличковом таких свидетельств много. Фоменко и Носовскому следовало бы знать, что во времена Д.Донского павших на поле брани воинов, как и во времена Светослава, сжигали. Оружие тогда ценилось очень дорого и его собирали для будущих сражений. Хоронили по христианскому обряду только христианизированных князей и их приближённых. Войско Д.Донского потому и задержалось на поле Куликовом на целую неделю, что нужно было совершить обряд сжигания и собрать вооружение. Что касается поля Куличкова, то там тоже были сражения с тюрками, но позднее в 1571 и 1591 годах, когда они непосредственно подступали к Москве.

Начало замятни в западном ордынском войске позволило Европе значительно продвинуться на восток. Поляки не замедлили воспользоваться ситуацией и присоединили к себе Галицкое и Киевское княжества. Литва тоже не дремала. Ею были захвачены Полоцкое, Смоленское и Северское княжества. Таким образом, Киевско-Полонецкая Русь ко времени сражения на поле Куликовом и непосредственно после него оказалась разделённой почти пополам. Западные княжества отошли к Польше и Литве. Восточные остались в составе Рассении.

И хотя победа была достигнута, тем не менее, положение князя Дмитрия оказалось крайне незавидное. Огромные потери подорвали возможности Московского княжества в борьбе с набиравшим силу Литовским княжеством, не говоря уже о Тохтамыше, который, став во главе западного ордынского войска, отнюдь не собирался быть гарантом единства Славянской Державы, и втайне вынашивал планы отделения от неё, выхода из-под контроля Тимура. Нанесение удара по Москве с его стороны, таким образом, было делом времени и повода. Как мы увидим ниже, этот повод не замедлил представиться. Удар по Москве нужен был Тохтамышу для того, чтобы исключить даже малейшую угрозу себе со стороны Москвы в случае начала войны с Тимуром.

miroslawitch.narod.ru

ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ПОБЕДА. 625 ЛЕТ СО ДНЯ БИТВЫ НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ

Что именно так закончится битва, не верил, пожалуй, никто, кроме, быть может, самих победителей, с отчаянием обреченных вышедших на свой последний бой. Прочие же не сомневались в исходе бранного дела: Мамаево воинство готовилось всласть пограбить русские земли, Литва и Рязань спешили урвать себе лакомые куски, сторонние наблюдатели злорадствовали очередному бедствию московитов да выстраивали в уме ситуацию, которая сложится в Восточной Европе после неминуемого разгрома дерзкого ордынского вассала - князя Дмитрия. Нежданный исход противостояния на Куликовом поле 8 сентября 1380 года спутал все карты. Он продемонстрировал нарастающую слабость Орды. Он положил предел литовской экспансии. Он окончательно утвердил Москву в роли объединителя земель русских, отказав в том праве Твери, Рязани и Новгороду. Он, наконец, заложил основы грядущего величия Руси-Московии - России.

Купола храма Сергия Радонежского, возведенного на Красном холме, вблизи места легендарной Куликовской битвы, видны издали. Фото А. Ефремкина.

Князь Дмитрий Иванович Донской. Портрет из "Титулярника" 1672 года.

Река Дон в районе Куликова поля, по названию которой князь Дмитрий Иванович получил прозвище Донской.

Четыре средневековые русские миниатюры из Лицевого летописного свода воссоздают разные моменты битвы рати Дмитрия Донского с Мамаем. Проводы русской рати.

Поединок Пересвета с Челубеем.

Удар Засадного полка.

Прощание с павшими воинами при их погребении.

Так выглядели русский воин в доспехах того времени и монгольский лучник (реконструкция).

На праздновании юбилейной даты Куликовской битвы проходили так называемые "потешные игры", когда их участники показывали зрителям элементы средневекового сражения.

ЭТАПЫ СРАЖЕНИЯ НА КУЛИКОВАМ ПОЛЕ: Поход русской рати и войск Мамая к месту сражения. Построение полков перед битвой.

Навстречу врагу выдвигается Сторожевой полк русских. Начинается битва. Ордынская конница, перейдя в атаку, сминает Сторожевой полк.

Ордынцы атакуют русских по всей линии их строя. Итог - разгром Передового полка русской рати.

Мамай вводит в бой резервные силы, прорывает строй полка Левой руки русской рати. И тогда в бой вступает ее Резервный полк.

Князь Дмитрий бросает в бой скрытый до того Засадный полк. Мамаево воинство, не выдержав неожиданного напора, обращается в бегство. Русская конница преследует и добивает остатки войск Мамая.

Памятник-колонна, воздвигнутый в честь Дмитрия Донского на Красном холме (1848-1850).

Предметы вооружения, найденные археологами на Куликовом поле.

Нательные кресты русских воинов не один век пролежали в земле Куликова поля, прежде чем стали экспонатами музея.

Храм в честь преподобного Сергия Радонежского. <...>

КАК ВОЕВАЛИ ОСЕДЛЫЕ И КОЧЕВЫЕ НАРОДЫ

Нет ничего противоречивее военных систем оседлых и кочевых народов. Первые предпочитали сражаться в пешем тесном строю, локоть к локтю товарища и отгораживаясь от вражеского оружия стеною щитов и копий. К маневру они прибегали редко, и он, как правило, однообразен - удар правым, сильнейшим крылом: правше сподручней теснить противника, нависая над ним своей атакующей рукой. Конницу использовали нерегулярно, в основном для прикрытия флангов, редко - для лобовой атаки или обходных маневров.

Кочевники придерживались иной тактики. С равным себе по манере сражения противником сходились в лоб или прибегали к глубоким охватам. В бою они рассчитывали или на лук, или на таранный удар копьем. Продолжительной рукопашной схватки избегали, предпочитая отступить для новой атаки.

Масштабные сражения между кочевыми и оседлыми этносами в ранней древности случались нечасто. К числу первых зафиксированных столкновений следует отнести скифские вторжения в Переднюю Азию, выявившие превосходство кочевой армии.

Конницу охотно использовали народы, ведшие полукочевой образ жизни, например персы. Но, как показывала практика, тактика боя в подобных случаях представляла нечто среднее между тактикой боя кочевых и оседлых народов. Персы полагались в большей степени на лук, но ни стремительных маневров, ни последовательных отходов и новых атак не предпринимали. Потому представлять абсолютную угрозу для малоподвижной греческой фаланги они не могли - так было, к примеру, при Марафоне (490 год до н.э.). Однако сами становились жертвой более мобильного кочевого войска, например скифского, истребившего армию Кира Великого (530 год до н.э.).

Кочевники неоднократно доказывали свое превосходство над армиями оседлых народов. Хунны с успехом - пусть и переменным - воевали против могучего Китая, терпя неудачи единственно потому, что не имели в дополнение к конным лучникам тяжелой кавалерии. Китайцы же умело маневрировали различными родами войск, противопоставляя неприятелям при обороне пехотные полки, вооруженные арбалетами, а в атаке - закованную в пластинчатые доспехи кавалерию, не столь быструю, как хуннская, но зато не в пример лучше защищенную.

Абсолютное превосходство конной армии, составленной из лучников и копьеносцев, выявилось в римско-парфянских войнах, когда громадная и опытная римская армия Красса была истреблена под Каррами парфянскими эскадронами (51 год до н.э.). Парфяне прибегли к наивыгоднейшей в подобных условиях тактике, избивая противника стрелами. А когда Красс был вынужден раздробить силы, бросив против ускользавших от рукопашной схватки легких всадников отборный корпус во главе с сыном, кочевники атаковали римлян сразу тяжелой и легкой конницей и уничтожили.

Преимущество конного войска, способного стремительно маневрировать и поражать врагов (как на расстоянии стрелами, так и в прямом столкновении, разрывая неприятельский строй копьями), со временем становилось все очевиднее. Причем явное преимущество демонстрировала тактика изматывания неприятеля стрельбой до максимального его истощения с последующим решительным ударом. Именно так гунны разгромили закованных в тяжелую броню сарматов. Именно стремительными перемещениями и меткой стрельбой из луков они наводили ужас на цивилизованных римлян.

После гуннов конный лучник стал привилегированным воином и в римской армии. А чуть позже арабы, опять же полагаясь в бою на лук, сделались властелинами полумира.

Апогеем превосходства конного воина стала эпоха монголов. Как и другие кочевники, монголы делали ставку на лук. Чингисхан даже придумал термин "девятая атака", означавший, что конные лавы должны восемь раз сходиться с врагом, но не вступать в рукопашную битву, а избивать стрелами и лишь потом атаковать деморализованного неприятеля холодным оружием. Если монголы и испытывали порой проблемы, так это когда дело касалось взятия городов или сражения с противником, исповедовавшим тактику, аналогичную монгольской.

Военные кампании Чингисхана следует признать эталоном полководческого искусства. Он руководил совершенной армией, какую сам и создал. Монголы без всяких проблем разобрались с многочисленными китайскими армиями, сокрушили 400-тысячную армию хорезмшаха Мухаммеда (1217-1221).

РУСЬ И ВЕЛИКАЯ ОРДА

Русь впервые столкнулась с монголами при реке Калке (1223), куда те пришли, последовательно разгромив армии грузин, аланов, половцев. Монголов было немного, они тогда еще не преследовали цель воевать русские земли, а гнались исключительно за половцами. Русские князья, решившие поддержать своих степных союзников, были в представлении монголов единственными виновниками столкновения. Битва со всей очевидностью выявила превосходство монгольской организации войска, и это при том, что три Мстислава (Удалой, Киевский, Черниговский) и Даниил Волынский (Галицкий) привели в степь элиту русского воинства - дружины, составленные из конных витязей, защищенных крепкими доспехами и обученных сражаться в конном строю. Это не помогло. 30 тысяч монголов смяли вдвое превосходившего противника.

Поход на Русь оказался для монголов нелегкой, но все же прогулкой. Упорное сопротивление оказывали лишь отдельные земли. Князья в поисках личной выгоды зачастую шли на сговор с пришельцами. Агрессоры же к полному подчинению Руси поначалу не стремились, проходя огнем и мечом лишь княжества, препятствовавшие движению на запад - за бежавшими в Венгрию половцами.

Военное превосходство монголов, прибавивших к кочевой тактике китайскую осадную технику, было неоспоримым. Но, к чести русских людей, сражались они отчаянно и нанесли монголам потери куда большие, чем их восточные, а потом и западные соседи. Недаром Батый, остро нуждаясь в воинах, оставил на Руси перед своим походом в Европу не менее пятой части войска.

Западные соседи России в противостоянии с монголами не проявили даже малой толики того бранного мужества, что выказали русские богатыри. Двадцатитысячный корпус Кайду последовательно разгромил три польские армии, потом силезцев. В битве при Шайо Субудай с ничтожными для монголов потерями уничтожил 80-тысячное венгерское войско (1241). И везде монголы демонстрировали превосходство воинского духа, тактики и вооружения, буквально подавляя этим своих неприятелей.

Европу спасла случайность, подкрепленная сопротивлением Руси. Если бы монголы не застряли в русских землях на долгие четыре года… Если бы не смерть великого хана Угедея, вынудившая монгольских царевичей поворотить на восток, в Каракорум, чтобы участвовать в избрании нового хана… Неизвестно, что стало бы с Европой. Но ей попросту повезло.

Уже одним фактом своего появления монголы чему-то научили европейцев. Именно с середины XIII века во многих западных государствах обратили внимание на лук - оружие, прежде недооцененное. Минует столетие, и англичане именно луку будут обязаны сокрушительными победами при Креси и Пуатье. Успехи монголов дадут толчок внедрению арбалетов, а впоследствии и развитию огнестрельного оружия, что окончательно утвердит приоритет стрельбы над рукопашным боем.

Русь за это столетие тоже немалому научилась, заимствуя у завоевателей все то, что следовало бы позаимствовать. Русь окрепла, начала объединяться из лоскутных княжеств в единую державу с единым национальным самосознанием. Иван Калита и его преемники заложили основы будущей великой державы. Дмитрий Иванович осмелился объявить претензии Московии на величие и на право в недалеком будущем зваться Россией. Осмелился объявить слишком уж очевидно, и монголы не оставили это без внимания.

В году 6889 от сотворения мира, то есть в 1380-м, Мамай объявил поход на Русь. Но в грядущем сражении должны были сойтись уже иные русские и совсем иные монголы.

Собственно говоря, монголов в Мамаевом войске, считай, и не было. Великая Орда к тому времени давно развалилась. Еще Чингисхан поделил грандиозные приобретения между наследниками на четыре формально зависящих от великого хана улуса. Русские земли вошли в сферу влияния улуса Джучи, но и он со временем разделился на три Орды. Ведущее положение среди них заняла Золотая Орда. Однако непосредственно монголы составляли в Золотой Орде ничтожное меньшинство, а подчиненные ею народы нередко враждовали друг с другом. Подорвал могущество Орды и приход к власти хана Узбека, объявившего государственной религией ислам, - шаг, серьезно ударивший по ментальной мощи монголов, основывавшейся на степном законе Ясе - исконных монгольских традициях, оформленных Чингисханом в закон. Новая религия стала прологом грядущих междоусобиц, которые вылились в 1359 году в "Великую замятню", когда одного за другим хана свергали с трона соперники, не брезговавшие коварством и изменой, а их власть тут же оспаривали новые претенденты.

В таких сложных условиях и выдвинулся темник Мамай. Он упрямо ставил к власти зависимых от него ханов, но установить полный контроль над государством так и не сумел. В начале 70-х годов XIV века Золотая Орда распалась на семь независимых владений, наиболее могущественным из которых была причерноморская держава Мамая. Он пытался заявить о себе как о единственно законном преемнике наследников Чингисхана, хотя к чингисидам прямого отношения не имел. Напротив, проводил независимую и враждебную политику по отношению к другим ханам, ведшим происхождение от Чингисхана.

Политик искушенный, правитель авторитетный, Мамай понимал, что его положение во многом зависит от позиции Руси с ее очевидным лидером Москвой, чей князь Дмитрий Иванович ориентировался на союз с чингисидом Тохтамышем, претендовавшим на власть над всем Джучиевым улусом. Москва сделалась важнейшим козырем в борьбе могущественных монгольских правителей, ее поддержка, по сути, определяла первенство одного из них. В такой ситуации столкновение между Московским княжеством и государством Мамая, традиционно именуемым в русской историографии Золотой Ордой, сделалось неминуемым.

НАКАНУНЕ

Мамай серьезно готовился к походу на Русь. Выдающимися полководческими способностями он не обладал, но администрато ром был талантливым и сумел собрать мощную армию, насчитывавшую, по различным оценкам, от 90 до 150 тысяч воинов (древнерусские хронисты исчисляли армию Мамая в 300 тысяч воинов). Армия Мамая по этническому составу была чрезвычайно пестрой, и это снижало ее боевые качества. Не имея пехоты, Мамай был вынужден прибегнуть к услугам наемников - генуэзцев, ясов, буртасов - бойцов, несомненно, опытных, но, как и все наемники, отважно сражавшихся лишь под началом беспрекословно победоносного полководца, каким Мамай не был. Мамай заручился поддержкой литовского князя Ягайло, оспаривавшего у Москвы гегемонию в некоторых русских землях, и заключил союз с рязанским князем Олегом, который, впрочем, не определился до конца, чью сторону в предстоящем конфликте он займет.

Действовал и московский князь Дмитрий Иванович. Как и Мамай, Дмитрий великих полководческих лавров не снискал, что прекрасно сознавал, но прозорливо на протяжении всего своего правления придерживался политики привлечения на службу отважных воинов и распорядительных управленцев как из русских земель, так и иноземцев. Он охотно принимал под свою власть литовских князей, монгольских мурз, в немалом числе уходивших со своими воинами на Русь после насильственного внедрения Узбеком ислама.

Дмитрий и его военные советники внимательно следили за всеми новшествами в вооружении, брали все лучшее из тактики как западных, так и восточных соседей. Для противодействия татарским ордам русские пехотинцы были перевооружены более длинными копьями, значительно увеличили число лучников, начали применять арбалеты. Коннице заменили тяжелые мечи на легкие сабли восточного образца - оружие более эффективное в бою. К моменту решительного столкновения с Золотой Ордой русская армия представляла собой грозную силу, сочетавшую опыт профессиональных воинов и рвение ополченцев из простого люда.

Высокие боевые качества русские полки двумя годами ранее продемонстрировали на реке Воже, где отменно зарекомендовали себя русские стратеги. В этом сражении московские полки и их союзники позволили татарской орде Бегича перейти реку, но ограничили поле битвы, лишив татар оперативного простора. Решительной контратакой наступавшие татарские лавы были опрокинуты, прижаты к реке и истреблены. Русские воины проявили отменный ратный дух, а воеводы - верный выбор тактики в битве с превосходящим подвижностью неприятелем.

Но в новом столкновении перед русским воинством стояла куда более сложная задача. Дело предстояло иметь с громадным, численно превосходящим войском, ведомым пусть не гениальным, но искушенным полководцем. Более того, превосходство противника грозило стать подавляющим, если русские позволят Мамаю объединиться с Ягайло и готовым примкнуть к сильнейшей стороне Олегом Рязанским (Олег предупредил тем не менее москвичей о замыслах Мамая).

Умелый маневр, примененный русским войском, детально изучен историками. Армия Дмитрия обошла Рязанское княжество, демонстрируя тем южному соседу стремление сохранить добрые отношения, а кроме того, упредила спешившего на соединение с Мамаем Ягайло.

Позиция для грядущей битвы, очевидно, была намечена заранее. При выборе ее учитывались два обстоятельства. Первое - ограниченность Куликова поля реками Непрядвой, Смолкой, Нижним Дубяком и оврагами (это позволяло не опасаться стремительного обхода с флангов). И второе - за спиной оставался полноводный Дон, прикрывавший с тыла. Но тот же Дон служил и предупреждением от возможного бегства; мосты Дмитрий после переправы приказал уничтожить. Мамай не мог не оценить прозорливости русских, но был уверен в своем абсолютном превосходстве.

Доселе русским воинам не доводилось выигрывать сражения у регулярных татарских войск - случай с Бегичем на реке Воже был воспринят в Орде как недоразумение. Действительно, многое было на их стороне. Мамаево войско обладало большой подвижностью, а значит, заранее владело инициативой. Его полностью составляли профессионалы, а русское войско не менее чем на треть состояло из ратников-ополченцев, оружием владеть, по сути, не обученных. Татары многократно превосходили русских, говоря современным языком, в огневой мощи: бoльшая часть их имела луки, в то время как ответить им мог едва ли каждый десятый русский. Наконец, у Мамая было значительное численное преимущество, во всяком случае, историки единодушны во мнении: татары имели примерно полуторный перевес.

Против русских играла сама стратегическая ситуация, им приходилось опасаться неожиданного удара во фланг или в тыл от спешащего к Дону литовского войска. И конечно же на стороне татар оставалось моральное превосходство победителя, укоренившееся за прошедшие полтора столетия. Татарин просто не мог вообразить, что будет побежден неумелым, медлительным в бою московитом.

Превосходство татар русские понимали и ждали битвы с немалой тревогой, сознавая, что воеводы должны проявить максимум изобретательности, а воины - немалую силу духа. Давнее владычество азиатских захватчиков опостылело русскому человеку, наполняло его сердце яростью и ненавистью, а победа на Воже вселяла надежду. Защитники отчих домов (на Куликовом поле собрались воины из более чем тридцати русских городов) не могли стать побежденными, ибо поражение обернулось бы новым, более страшным, чем Батыево, разорением Руси, а то и полным поглощением Литвой и Ордою.

ДВЕ СТРАТЕГИИ - ДВЕ ТАКТИКИ

Однако для победы недостаточно одного мужества. Немалого стоят ратное мастерство и численность, в чем русские, несомненно, уступали татарам. Но немалого стоит и стратегический расчет. А вот здесь все было в руках князя Дмитрия и его советников. Неведомо в точности, кто выступил инициатором нетрадицион ного плана на грядущую битву. Возможно, им был Дмитрий Боброк-Волынский, служилый князь Дмитрия Ивановича - воин, послуживший не одному государю и в ратном деле искушенный более многих. Именно он был главным военным советником московского князя, и резонно предположить, что именно от него исходила оригинальная диспозиция, предопределившая победу русского войска.

Что же новое предложил для решающей битвы Дмитрий Боброк (или иной полководец, чье имя осталось неизвестно потомкам)? Основа "русского строя" оставалась традиционной. Центр занял самый значительный по численности Большой полк. По обе стороны от него - полки Правой и Левой руки. Эти три полка, вобравшие в себя примерно две трети всего войска, состояли преимущественно из пехоты, подкрепленной отрядами всадников-дружинников. Перед Большим полком стал пеший Передовой полк, что также было обычным для русской военной доктрины.

А далее последовали новшества, ставшие для Мамая неприятным сюрпризом. Перед Передовым занял позицию Сторожевой полк, состоявший из легкой конницы. Предполагают, что значительную часть Сторожевого полка составили перешедшие на службу московского князя татары, отменно владевшие луком и знакомые с тактикой мамаевых "багатуров". Сторожевому полку была поставлена четкая задача: не позволить татарским "застрельщикам", легким лучникам безнаказанно расстреливать с безопасного расстояния главные русские силы, обескровливая и расстраивая ряды. Теперь татары вынуждены были вести "артподготовку" исключительно по немногочисленному и подвижному Сторожевому полку, умело "огрызавшемуся" стрелами.

Русское командование предусмотрело резерв - сильную дружину Дмитрия Ольгердовича Трубчевского. Ее цель - закрыть возможный прорыв в любом месте фронта, но располагаясь ближе к левому флангу, так как русские воеводы резонно предположили, что главный удар татары нанесут своим правым крылом - их обычный прием.

И, наконец, сюрприз, о котором самоуверенные татарские темники даже не подозревали, - Засадный полк, отборная дружина, укрытая за левым флангом в Зеленой Дубраве, в лесу к юго-востоку от села Рождествено-Монастырщина. Этот тактический ход говорит не только о высоком уровне русского командования, но и о грамотном предвидении битвы. Приближенные князя Дмитрия не сомневались, что монголы нанесут решающий удар, как уже говорилось, именно правым флангом. Подобная тактика для атакующей стороны обусловлена общей традицией, бравшей начало еще в далекой древности. Именно на правом фланге - каждый на своем соответственно - сосредотачивали основные усилия греки и персы в знаменитом сражении при Платеях (479 год до н.э.). Так же действовали Александр Македонский при Гранике (334 год до н.э.) и Иссе (333 год до н.э.), Гавгамеллах (331 год до н.э.), Ганнибал при Треббии (218 год до н.э.) и другие.

Мамай привел на Дон смешанную армию, намереваясь поставить в центре мощную пехотную фалангу. Он собирался вести правильную, поэтапную битву с полноценным использованием обоих родов войск, хотя хан вовсе не желал расходовать свои лучшие силы - конницу, необходимую ему для дальнейших войн за власть над Степью. Он полагал как можно полнее задействовать пехоту, состоявшую из наемников и ценности для Мамая не представлявшую. Гибель тысяч генуэзцев, касогов, ясов была Мамаю безразлична, более того, в этом случае он мог сохранить немалые средства, предназначавшиеся для премиальных выплат наемникам. Наемникам и легкой коннице предстояло обескровить русское войско, а потом туменам тяжелой кавалерии правого фланга нанести решающий удар, разгромить противостоявшие русские дружины, обойти с фланга и с тыла, сбить прочие русские полки, погнать их в направлении Нижнего Дубяка и добить, загнав в реку.

Описывая Куликовскую битву, многие историки подчеркивают натиск татар на своем правом фланге с целью отрезать русскую армию от переправ. Довод, прямо скажем, наивный. Кочевники никогда не стремились поставить неприятеля в заведомо безвыходное положение, дабы не придать тому силы отчаяния. Например, в битве при Шайо монголы демонстративно предоставили свободный выход окруженному венгерскому войску, чтобы потом истребить его фланговыми ударами при бегстве.

Мамай менее всего преследовал цель отрезать русских от переправ. Он намеревался сокрушить левый фланг русских и угрозой удара в тыл обратить в бегство всю русскую армию. И уже тогда монголы стали бы решать: топить ли бегущих в реке иль заставить их сложить оружие, чтоб обратить в рабов.

Монголы были обречены действовать именно так, как они и действовали, нанося правым флангом главный удар по левому крылу русских. Дмитрий был обречен подкрепить это самое крыло либо общим резервом, либо второй линией или прибегнуть к хитрости, нанеся свой решающий удар по ударному крылу монголов. Именно это он блестяще и воплотил в жизнь. Именно этим и был в первую очередь обусловлен выбор места сражения. Русские не могли стать ни правее, ни левее от занятого места, ибо в противном случае они не нашли бы укрытия для своей засады, располагаемой именно за левым флангом - чуть позади и чуть в стороне, вне основного поля сражения.

Грамотный выбор места сражения следует признать величайшей заслугой князя Дмитрия и его воевод, предопределившей дальнейший ход боя.

КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

Утро 8 сентября 1380 года выдалось туманным. Противники выстраивались на битву, не видя друг друга, что было на руку русским: монголы не могли заметить движения Засадного полка. Расположившийся на Красном холме Мамай не сомневался в успехе: победить должны были татары, превосходившие и численностью , и профессиональной подготовкой, и подвижностью. Мамай намеревался играть свою игру, не подозревая, что уже играет по правилам, навязанным русским князем. Но это вовсе не значило, что русское войско обязательно одержит победу. Мамай мог в любой момент изменить первоначальный план и направление главного удара. Для него не имело принципиального значения, с какой стороны гнать неверных.

Сражение началось в одиннадцатом часу утра, когда туман рассеялся и татары получили возможность вести стрельбу прицельно. Отряды легких всадников устремились вперед, получив приказ основательно потрепать стрелами русские дружины, но наткнулись на сотни Сторожевого полка и погасили свой напор в перестрелке с быстрыми, метко посылавшими стрелы всадниками. Дабы не затягивать сражение, Мамай поспешил ввести в бой пехоту и полки тяжелой конницы, полагавшейся больше на меч, чем на лук.

Именно этого и добивался штаб князя Дмитрия. Рукопашная сеча для русского воина была предпочтительней, ибо лишала татарина тех преимуществ, какими он неоспоримо располагал: скорости и возможности поражать на расстоянии. В беспорядочной свалке дилетант-ополченец уже ничем не уступал профессиональному воину, ибо здесь многое решал случай. Теперь русские получили возможность более эффективно использовать метательное оружие; стрелки, находясь во втором эшелоне, могли через головы своих поражать сгрудившихся в кучу врагов.

Летописцы не сообщают, применяли ли русские в Куликовском сражении самострелы, это грозное оружие, способное бросить стрелу дальше монгольского лука. Самострелы, издавна считавшиеся высокоэффективным оружием в борьбе с мобильным противником, использовались в Китае уже с эпохи Сражающихся царств (V-III века до н.э.) в полевых сражениях, при осадах городов, в стычках с варварами "четырех сторон света". Впоследствии весьма сложные в изготовлении арбалеты вышли из употребления, уступив место мощному луку.

Условий для массового производства арбалетов в русских княжествах не было, свидетельств о больших закупках за рубежом нет, да и сведений о масштабном использовании этого оружия летописи не донесли. В битве на Куликовом поле русские воины рассчитыва ли на оружие "ближнего боя" - меч, топор, копье, сулицу и булаву.

После гибели Сторожевого полка, полегшего почти полностью, сражение переросло в гигантскую кровавую сечу. Татары яростно атаковали на всем протяжении фронта, русские изо всех сил отбивались. Был момент, когда воины Большого полка дрогнули и побежали, но их удалось остановить - битва продолжалась. Татары, убрав свои луки в сагайдаки, орудовали копьями и мечами.

Подобное развитие битвы вполне соответствовало замыслам Мамая. Превосходящими силами он сковал русскую армию, обескровил ее и теперь мог сполна использовать резервы. Новые тумены тяжелой конницы устремились на левый фланг русских, все более и более поддававшийся неприятельскому натиску. В критический момент на подмогу пятившемуся крылу подоспел с дружиной Дмитрий Ольгердович, но и он не в состоянии был выправить положение. Татар было слишком много, они рвались довершить разгром русской армии, манимые богатой поживой.

Наконец левый фланг продавился, открывая татарам путь в тыл основным силам русской армии. Враги не стали медлить, и громадными ордами устремились в обход. И именно в этот момент объявился из Дубравы Засадный полк под началом Боброка-Волынского и Владимира Андреевича. Удар был неожиданным. Намереваясь напасть на врагов со спины, татары вдруг сами получили удар в спину - удар сильный, опрокидывающий. Татарские темники растерялись. Избиваемые русскими мечами, татары бросились в разные стороны, подобно огню разгоняя по рядам Мамаева войска моментально вспыхнувшую панику.

Вряд ли удар нескольких тысяч воинов мог стать погибельным для стотысячного татарского войска, но он посеял панику, разладил четко отлаженный механизм. Не в состоянии осознать истинных сил вдруг обрушившейся на них русской дружины, победоносные тумены обратились в бегство.

Почему удар относительно небольшой дружины оказал решающие влияние на исход боя? Он был унизительно неожиданен для татар, которые и представить себе не могли, что русские осмелятся на столь дерзкий и тонкий ход. Менталитет победителя, профессионального воина не в состоянии был осознать, что собравшиеся на поле мужики-лапотники, большинство из которых и оружие-то видели едва ли не второй раз в жизни, уже полтораста лет угнетаемые и битые, окажутся способны на подобную "выходку". Русские витязи нанесли поражение не столько физической мощи татар, сколько их сознанию: такой удар способен превозмочь далеко не каждый.

Мог ли Мамай в этот миг повернуть ход сражения? Думается, мог - хотя бы попробовать. Нелепо полагать, что он не имел резервов. Пусть полководцем он был невеликим, но, играя видную роль в свою эпоху, научился быть осмотрительным. Наверняка Мамай оставил при себе резерв. Монгольские полководцы до последнего не вводили в бой свой личный тумен. Но как Наполеон не решился отправить в побоище под Бородином свою гвардию, так и Мамай до последнего придерживал подле себя своих преторианцев, чтобы лично повести их вдогонку за обращенным в бегство врагом.

В момент русской контратаки Мамай вполне мог бросить этот резерв вперед, навстречу дружине Владимира Андреевича, с мечом в руке добывавшего себе почетное прозвище Храбрый. Но не бросил, ибо, как и Наполеон, тоже был в "тысяче лье" от родного Причерноморья и ставить на карту свою личную безопасность не отважился. Утрата армии представлялась ему вполне восполнимой потерей, утрата же гвардии могла стать гибелью. Он почувствовал, что русские исполнены того самого духа, какой делает непобедимым, и что изменить ход битвы ему уже не удастся. "И тотчас побежал поганый Мамай, - написано в "Сказании о Мамаевом побоище", - с четырьмя мужами в излучину моря, скрежеща зубами своими, плача горько… И многие погнались за ними и не догнали их, потому что кони утомились, а у Мамая свежи кони его, и ушел от погони".

*

Дальнейшее известно. Мамай пытался укрыться в Кафе, где был убит. Дмитрий, прозванный в народе Донским, с торжеством вернулся в Москву, чтобы всего через два года бежать из нее прочь в страхе пред Тохтамышем, Москву нещадно спалившим.

Русь не смогла еще одолеть своей зависимости от азиатских угнетателей, но русский народ впервые осознал, что угнетателей бить можно и бить должно. Именно в Куликовской битве русский народ впервые осознал себя не московитами или суздальцами, но частью великой общности, объединенной чем-то бoльшим, нежели схожим языком и обычаями. Русский народ впервые осознал себя нацией, пока еще становящейся, оформляющейся, но готовой заявить о себе в полный голос, готовой, прирастая новыми племенами и народами, объявить свою родину не Московией, не Новгородом, не Тверью, а Россией.

И именно в том великое значение Куликовской битвы, одной из самых парадоксальных побед в истории человечества, предсказать которую не взялся б никто…

ЭТАПЫ СРАЖЕНИЯ НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ

8 сентября (по старому стилю) 1380 года произошла Куликовская битва. Русские войска под началом московского князя Дмитрия Ивановича (именно после этой битвы его стали именовать Донским) разгромили непобедимые до того силы золотоордынцев, которых привел на Русь хан Мамай.

Автор благодарит за предоставленные иллюстрации Государственный военно-исторический и природный музей-заповедник "Куликово поле" (г. Тула) и его директора В. П. Гриценко.

www.nkj.ru

Великая битва на поле Куликовом.

Куликовская битва 8 (21) сентября 1380 года между русской ратью князя Дмитрия Ивановича и татарскими полчищами Мамая стала поворотным событием в русской истории. И хотя Московская Русь вследствие битвы освободилась от ордынского ига лишь на два года, Куликовская битва привела к ментальному объединению Руси и положила начало формированию великорусской нации – если на Куликово поле шли, будучи москвитянами, владимирцами, можайцами, серпуховчанами и новгородцами, то возвращались оттуда РУССКИМИ.

Предпосылки Куликовской битвы

Народные восстания против татарского ига стали вспыхивать уже в 1259 г., жители Новгорода расправились с наглыми ордынскими баскаками. А в 1262 против угнетателей поднялись жители Ростова Великого, Владимира, Суздаля и других русских городов. Однако ордынцы неизменно топили в крови эти выступления, так как на их стороне выступали русские князья.

Но вот 13 ноября 1359 г.,  после смерти Ивана Красного, великим князем владимирским и московским становится девятилетний Дмитрий Иванович. В первые годы Москвой от его имени правил митрополит Алексий, являвшийся сторонником союза с Ордой против Литвы. В том же 1359 г. был убит двенадцатый хан Золотой Орды Бердыбек. Всего за 10 лет в Сарае сменилось 25 ханов. Этой ситуацией и воспользовался темник Мамай, служивший при Бердыбеке губернатором Крыма. Этот представитель племени кыятов не имел на ордынский престол никаких прав, но был женат на дочери Бердыбека – последнего представителя законной династии, ведущей свое происхождение от Батыя. Кроме того, на отдыхе в Крыму в тот момент оказался восьмилетний представитель батыева рода Мухаммед-Булак. Провозгласив ханом мальчика, Мамай объявил себя регентом всей Золотой Орды.

Воспользовавшись ситуацией в Орде, названной летописцами Великой Замятней, князь Дмитрий решил больше не посылать дань в Сарай.

Но ситуацией в Орде решила воспользоваться и Литва: литовский князь Ольгерд Гедеминвич, женатый на дочери убитого в Орде Тверского князя Александра Михайловича Ульяне, объявил себя освободителем русских земель от татарского ига.

Два года противники готовились к решающей схватке. Наконец, 23 июля 1380 г. в Москву прискакал гонец Андрей Семёнович Попов с известием о том, что войско во главе с Мамаем переправилось через реку Воронеж.

Немедленно во все столицы русских княжеств, в города и земли были разосланы грамоты: «Да готовы будут». Местом сосредоточения основных сил русского войска была назначена Коломна, крепость близ устья Москвы-реки.

Вскоре русским разведчикам Родиону Ржевскому, Андрею Волосатову и Василию Тупику удалось добыть языка, по показаниям которого стало ясно, что на стороне Мамая выступили Ягайло (приемник Ольгердо) и Олег Рязанский.

Дмитрий хотел разбить противников по частям, упредив их соединение.

Утром 20 августа русское войско по трем дорогам выступило из Москвы. Для обороны столицы был оставлен с войском воевода Фёдор Андреевич Кошка – дальний предок будущего рода Романовых.

Русь выставила против Мамая 24 тыс. ратников тяжеловооруженной пехоты городовых полков, пополненных крестьянами-добровольцами, и около 12 тыс. конных витязей.

Каждый русский витязь в совершенстве владел приемами метательного и рукопашного боя.

На вооружении пеших латников были самострелы, мечи, топоры и копья, имелось небольшое количество пищалей, стрелявших пулями и стрелами.

В составе русской рати были полки под командованием 23-х князей и воевод, в том числе тверской полк. Не было по разным причинам полков смоленских, нижегородских, новгородских и рязанских. Но зато прислали свои дружины двое православных литовских князей, находившихся в оппозиции к Ягайло, -  его сводные братья. После переправы через Оку близ Лопасни Дмитрию и его военачальникам предстояло решать, кого из противников следовало встретить первым. Великий князь учитывал, что Ягайло и Олег наступали на узкой полосе, главным образом по дорогам, и поэтому их рати не причиняли особого ущерба местному населению. Но жадные до добычи кочевники сулили беды русским деревням и весям. Поэтому Дмитрий хотел прежде всего выбить из коалиции ордынцев. Дмитрий Иванович поспешил форсировать Дон в непривычное по тогдашним правилам войны время – ночью.

Ход битвы

Утром 8 (21) сентября 1380 г.на Куликовом поле выстроились два войска: 36 тыс. русских воинов противостояли 120 тыс. ордынцев. Расположение русских войск прикрывал  Сторожевой полк Семёна Мелика, насчитывавший до тысячи конных витязей в булатных доспехах. За ним располагались Передовой и Большой  полки, в рядах которых находилось 24 тыс. пеших ратников. Фланги их прикрывали полки Правой и Левой  руки, в которые входило по 3-4 тыс. тяжеловооруженной кованой рати. В тылу Большого полка Дмитрий предусмотрительно развернул 3600 ратников резерва, недалеко от которых развевался великокняжеский стяг, защищаемый тремя сотнями дружинников. Слева, в дубраве, ждал своего часа Засадный полк Дмитрия Боброка и Владимира Серпуховского.

Войско Мамая также не было чисто конным – в его составе находились и генуэзские пехотинцы. Бой начался около 11 часов утра поединком ордынского великана Челубея с русским витязем Пересветом. И наш витязь, и татарский батыр погибли, убив друг друга, после чего Мамай двинул навстречу Сторожевому полку свой передовой отряд из 4 тысяч легких конников. За ним готовились к атаке 14–15 тыс. спешенных тяжеловооруженных всадников.

Сторожевой полк Семёна рассеял и большей частью уничтожил легкую конницу ордынского передового отряда, но тут в бой вступили главные силы противника. Татары на полном скаку врезались в густые цепи москвичей, выставивших копья. Татарские кони перемахивали через копья, а татарские всадники кривыми саблями рубили направо и налево. Сильно поредев, Передовой полк отошел, присоединившись к полкам Правой и Левой руки.

На правом фланге русские витязи успешно отражали железными стрелами атаки мамаевских всадников. В центре же Большой и Передовой полки тоже обрушили на ордынцев град стрел.

На левом фланге в первом ряду сражался и князь Дмитрий Иванович. Мамай бросил в бой все резервы. В центре боевых порядков продолжалась ожесточенная рубка, ордынцы отчасти врезались в ряды Передового и Большого полков. В это же время под натиском превосходящих сил противника поредевший полк Левой руки отошел назад, и в бой вступили великокняжеские дружинники московского стяга.

Мамай, видя, что недалек час, когда главные силы русских будут охвачены и окружены, торжествовал победу. Однако перед врагом неожиданно появились пешие ратники резерва. Железные стрелы, выпущенные из самострелов, выкосили сотни ордынцев.

И в этот момент сзади на ордынцев обрушился Засадный полк. Теперь противник оказался между молотом и наковальней – его с трех сторон уничтожали русские ратники и витязи. Этого ордынцы не вынесли и бросились бежать. Русские окружили главные силы Мамая, разгромили и перешли в преследование, уничтожая бегущих почти 50 вёрст до реки Красная Меча.

Итоги битвы

Войско Мамая было полностью разгромлено. Дмитрий Иванович впоследствии за Куликовскую победу названный Дмитрием Донским, был контужен и сбит с коня, но смог добраться до леса, где и был найден после битвы под срубленной берёзой в бессознательном состоянии. Русским достался и весь огромный обоз, на котором Мамай держал все, что было необходимо для войска.

Узнав о поражении Мамая, Ягайло, не успевший к месту битвы, повернул назад.

Долгое время считалось, что русские потеряли на Куликовом поле почти всё войско. Однако по подсчётам военного историка Дмитрия Зенина, потери русских составили чуть больше двух тысяч человек. Мамай же потерял более ста тысяч воинов. Он бежал в Крым и погиб, преданный своими нукерами, к власти в Орде пришел хан Тохтамыш.

Дмитрий Донской направил Тохтамышу приветственное послание по случаю вступления на престол  и послал ему щедрые дары, но ярлыка на княжение у него не за-просил. Поэтому Тохтамыш в 1382 г. совершил поход на Москву, после длительной осады взял её обманным путём и сжёг дотла. Ордынское иго на Руси было восстановлено и продержалось ещё целое столетие.

angarochka.ru