Содержание
Диктант Победы — ГЕОРГИЙ ЖУКОВ: «БУДИТЕ НЕМЕДЛЯ: НЕМЦЫ БОМБЯТ НАШИ ГОРОДА, НАЧАЛАСЬ ВОЙНА»
ГЕОРГИЙ ЖУКОВ: «БУДИТЕ НЕМЕДЛЯ: НЕМЦЫ БОМБЯТ НАШИ ГОРОДА, НАЧАЛАСЬ ВОЙНА»
— Кто говорит?
— Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.
— Что? Сейчас?! — изумился начальник охраны. — Товарищ Сталин спит.
— Будите немедля: немцы бомбят наши города, началась война.
Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков для многих в нашей стране является примером стойкости и несгибаемости народного духа, ярко проявленными в годы Великой Отечественной войны. Не случайно его называют Маршалом Победы. В разные периоды войны Георгий Константинович командовал пятью фронтами, как член Ставки Верховного Главнокомандования координировал действия ряда фронтов. Кроме того, 26 августа 1942 г. Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин назначил генерала армии Г. К.
Жукова своим единственным заместителем. Георгий Константинович – автор известной книги «Воспоминания и размышления». В ней полководец вновь возвращается мыслями к Великой Отечественной войне. «Не один год работал я над книгой «Воспоминания и размышления». Хотелось отобрать из обширного жизненного материала, из множества событий и встреч наиболее существенное и важное, такое, что по достоинству могло бы раскрыть величие дел и свершений народа нашего», — напишет впоследствии Георгий Константинович в предисловии к изданию. Сегодня мы публикуем отрывок из главы «Начало войны» («Воспоминания и размышления», М., Олма-Пресс, 2002), в которой прославленный военачальник подробно восстанавливает детали первого дня войны.
Отрывок из главы «Начало войны»
В ночь на 22 июня 1941 года всем работникам Генерального штаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах. Необходимо было как можно быстрее передать в округа директиву о приведении приграничных войск в боевую готовность.
В это время у меня и наркома обороны шли непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы. Эти сведения они получали от пограничников и передовых частей прикрытия.
Примерно в 24 часа 21 июня командующий Киевским округом М. П. Кирпонос, находившийся на своем командном пункте в Тернополе, доложил по ВЧ, что, кроме перебежчика, о котором сообщил генерал М. А Пуркаев, в наших частях появился еще один немецкий солдат — 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии. Он переплыл речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа немецкие войска перейдут в наступление. М. П. Кирпоносу было приказано быстрее передавать директиву в войска о приведении их в боевую готовность.
Фото: Пограничный наряд. На переднем плане – пограничник в маскировочной накидке, вооруженный винтовкой Мосина образца 1895/1933 и немецкой овчаркой на поводке. На заднем плане – боец, вооруженный автоматической винтовкой Токарева.
Дата съемки: 20 июня 1941 г. Источник: Государственный архив Российской Федерации
Все говорило о том, что немецкие войска выдвигаются ближе к границе. Об этом мы доложили в 00.30 минут ночи И. В. Сталину. Он спросил, передана ли директива в округа. Я ответил утвердительно.
После смерти И. В. Сталина появились версии о том, что некоторые командующие и их штабы в ночь на 22 июня, ничего не подозревая, мирно спали или беззаботно веселились. Это не соответствует действительности. Последняя мирная ночь была совершенно иной.
Как я уже сказал, мы с наркомом обороны по возвращении из Кремля неоднократно говорили по ВЧ с командующими округами Ф. И. Кузнецовым, Д. Г. Павловым, М П. Кирпоносом и их начальниками штабов, которые, кроме Д. Г Павлова, находились на своих командных пунктах.
Под утро 22 июня Н. Ф. Ватутин и я находились у наркома обороны С. К. Тимошенко в его служебном кабинете.
В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф С.
Октябрьский и сообщил.«Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний».
Я спросил адмирала:
— Ваше решение?
— Решение одно: встретить самолеты огнем противовоздушной обороны флота.
Переговорив с С. К. Тимошенко, я ответил адмиралу Ф. С. Октябрьскому:
— Действуйте и доложите своему наркому.
В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.
Фото: Начало боевых действий фашистской Германии против СССР. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов
Нарком приказал мне звонить И.
В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос генерала Власика (начальника управления охраны).
— Кто говорит?
— Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.
— Что? Сейчас?! — изумился начальник охраны. — Товарищ Сталин спит.
— Будите немедля: немцы бомбят наши города, началась война.
Несколько мгновений длится молчание. Наконец в трубке глухо ответили:
— Подождите.
Минуты через три к аппарату подошел И. В. Сталин.
Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И. В. Сталин молчит. Слышу лишь его тяжелое дыхание.
— Вы меня поняли?
Опять молчание.
— Будут ли указания? — настаиваю я.
Наконец, как будто очнувшись, И. В. Сталин спросил:
— Где нарком?
— Говорит по ВЧ с Киевским округом.
— Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро.
В 4 часа я вновь разговаривал с Ф. С. Октябрьским. Он спокойным тоном доложил:
— Вражеский налет отбит. Попытка удара по нашим кораблям сорвана. Но в городе есть разрушения.
Я хотел бы отметить, что Черноморский флот во главе с адмиралом Ф. С. Октябрьским был одним из первых наших объединений, организованно встретивших вражеское нападение.
Фото: Бойцы Красной Армии отправляются на фронт. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов
В 4 часа 10 минут Западный и Прибалтийский особые округа доложили о начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках округов.
В 4 часа 30 минут утра мы с С. К. Тимошенко приехали в Кремль. Все вызванные члены Политбюро были уже в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.
И. В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку.
Мы доложили обстановку. И. В. Сталин недоумевающе сказал:
— Не провокация ли это немецких генералов?
— Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике.
Какая же это провокация… — ответил С. К. Тимошенко.
— Если нужно организовать провокацию, — сказал И. В. Сталин, — то немецкие генералы бомбят и свои города… — И, подумав немного, продолжал: — Гитлер наверняка не знает об этом.
— Надо срочно позвонить в германское посольство, — обратился он к В. М. Молотову.
В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.
Принять посла было поручено В. М. Молотову.
Фото: Запись добровольцев в Красную Армию на заводе им. Сталина. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов
Тем временем первый заместитель начальника Генерального штаба генерал Н. Ф. Ватутин передал, что сухопутные войска немцев после сильного артиллерийского огня на ряде участков северо-западного и западного направлений перешли в наступление.
Мы тут же просили И. В. Сталина дать войскам приказ немедля организовать ответные действия и нанести контрудары по противнику.
— Подождем возвращения Молотова, — ответил он.
Через некоторое время в кабинет быстро вошел В. М. Молотов:
— Германское правительство объявило нам войну.
И. В. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался.
Наступила длительная, тягостная пауза.
Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в Приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение.
— Не задержать, а уничтожить, — уточнил С. К. Тимошенко.
— Давайте директиву, — сказал И. В. Стадии. — Но чтобы наши войска, за исключением авиации, нигде пока не нарушали немецкую границу.
Трудно было понять И. В. Сталина. Видимо, он все еще надеялся как-то избежать войны. Но она уже стала фактом. Вторжение развивалось на всех стратегических направлениях.
Говорят, что в первую неделю войны И. В. Сталин якобы так растерялся, что не мог даже выступить по радио с речью и поручил свое выступление В.
М. Молотову. Это суждение не соответствует действительности. Конечно, в первые часы И. В. Сталин был растерян. Но вскоре он вошел в норму и работал с большой энергией, правда, проявляя излишнюю нервозность, нередко выводившую нас из рабочего состояния.
В 7 часов 15 минут 22 июня директива № 2 наркома обороны была передана в округа. Но по соотношению сил и сложившейся обстановке она оказалась нереальной, а потому и не была проведена в жизнь.
Вернувшись с С. К. Тимошенко в Наркомат обороны, мы выяснили, что перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. Заброшенные ранее немцами на нашу территорию диверсионные группы в ряде мест разрушили проволочную связь. Они убивали делегатов связи, нападали на командиров. Радио средствами, как я уже говорил, значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена. Поэтому связь с войсками осуществлялась по воздушно-проволочным средствам связи.
Не имея связи, командармы и некоторые командующие округами выехали непосредственно в войска, чтобы на месте разобраться в обстановке. Но так как события развивались с большой быстротой, этот способ управления еще больше осложнил работу.
В штабы округов из различных источников начали поступать самые противоречивые сведения, зачастую провокационного и панического характера.
Генеральный штаб, в свою очередь, не мог добиться от штабов округов и войск точных сведений, и, естественно, это не могло не поставить на какой-то момент Главное Командование и Генеральный штаб в затруднительное положение.
Фото: Курсы медицинских сестер перед отправкой на фронт. Источник: Центральный государственный архив Удмуртской Республики
К 8 часам утра 22 июня Генеральным штабом было установлено, что:
— сильным ударам бомбардировочной авиации противника подверглись многие аэродромы Западного, Киевского и Прибалтийского особых военных округов, где серьезно пострадала прежде всего авиация, не успевшая подняться в воздух и рассредоточиться по полевым аэродромам;
— бомбардировке подверглись многие города и железнодорожные узлы Прибалтики, Белоруссии, Украины, военно-морские базы Севастополя и в Прибалтике;
— завязались ожесточенные сражения с сухопутными войсками немцев вдоль всей нашей западной границы.
На многих участках немцы уже вступили в бой с передовыми частями Красной Армии;
— поднятые по боевой тревоге стрелковые части, входившие в первый эшелон прикрытия, вступали в бой с ходу, не успев занять подготовленных позиций;
— на участке Ленинградского военного округа пока было спокойно, противник ничем себя не проявлял.
С. К. Тимошенко позвонил И. В. Сталину и просил разрешения приехать в Кремль, чтобы доложить проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о проведении мобилизации и образовании Ставки Главного Командования, а также ряд других вопросов.
И. В. Сталин ответил, что он занят на заседании Политбюро и может принять его только в 9 часов.
До 9 часов ничего существенного нам выяснить не удалось, так как штабы фронтов и командующие не могли получить от штабов армий и корпусов конкретных данных о противнике. Они просто не знали, где и какими силами наступают немецкие части, где противник наносит главные, а где второстепенные удары, где действуют его бронетанковые и механизированные соединения.
Короткий путь от наркомата до Кремля автомашины наркома и моя покрыли на предельно большой скорости. Со мной был первый заместитель начальника Генштаба Н. Ф. Ватутин, у которого находилась карта с обстановкой стратегического фронта. По старой привычке проверять себя, перебрал в памяти взятые с собой бумаги: их было немного, в том числе проект решения о создании Ставки Главного Командования — высшего органа руководства военными действиями вооруженных сил. Документ был заранее разработан Генштабом и одобрен наркомом.
Фото: Запись добровольцев в Красную Армию на заводе им. Сталина. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов
Нас встретил А. Н. Поскребышев и сразу проводил в кабинет И. В. Сталина. Члены Политбюро уже находились там. Обстановка была напряженной. Все молчали.
И. В. Сталин молча ходил по кабинету с нераскуренной трубкой, зажатой в руке.
— Ну давайте, что там у вас? — сказал он.
С.
К. Тимошенко доложил о проекте создания Ставки Главного Командования. И. В. Сталин посмотрел проект, но решения не принял и, положив бумагу на стол, коротко бросил:
— Обсудим на Политбюро.
Осведомившись об обстановке, И. В. Стадии сказал:
— В 12 часов по радио будет выступать Молотов.
Прочитав проект Указа о проведении мобилизации и частично сократив ее размеры, намеченные Генштабом, И. В. Сталин передал Указ А. Н. Поскребышеву для утверждения в Президиуме Верховного Совета. Этим Указом с 23 июня объявлялась мобилизация военнообязанных 1905—1918 годов рождения на территории четырнадцати, то есть почти всех военных округов, за исключением Среднеазиатского, Забайкальского и Дальневосточного, а также вводилось военное положение в европейской части страны. Здесь все функции органов государственной власти в отношении обороны, сохранения общественного порядка и обеспечения государственной безопасности переходили к военным властям. Им предоставлялось право привлекать население и все средства транспорта для оборонных работ и охраны важнейших военных и народнохозяйственных объектов.
Фото: Ополченцы-колхозники с/х артели «Красный маяк» Городецкого района Горьковской области на занятиях по военной подготовке. Источник: Архив аудиовизуальной документации Нижегородской области
22 июня Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа были преобразованы соответственно в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты.
Примерно в 13 часов мне позвонил И. В. Сталин и сказал:
— Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика. Я их вызывал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущевым выехать в штаб фронта в Тернополь.
Я спросил:
— А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?
И.
В. Сталин ответил:
— Оставьте за себя Ватутина.
Потом несколько раздраженно добавил:
— Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся.
Я позвонил домой, чтобы меня не ждали, и минут через 40 был уже в воздухе. Тут только вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Выручили летчики, угостившие меня крепким чаем и бутербродами.
К исходу дня я был в Киеве в ЦК КП(б)У, где меня ждал Н. С. Хрущев. Он сказал, что дальше лететь опасно. Немецкие летчики гоняются за транспортными самолетами. Надо ехать на машинах. Получив от Н. Ф. Ватутина по ВЧ последние данные обстановки, мы выехали в Тернополь, где в это время был командный пункт командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса.
На командный пункт прибыли поздно вечером, и я тут же переговорил по ВЧ с Н. Ф. Ватутиным.
Вот что рассказал мне Николай Федорович:
— К исходу сегодняшнего дня, несмотря на предпринятые энергичные меры, Генштаб так и не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о наших войсках и о противнике.
Сведения о глубине проникновения противника на нашу территорию довольно противоречивые. Отсутствуют точные данные о потерях в авиации и наземных войсках. Известно лишь, что авиация Западного фронта понесла очень большие потери. Генштаб и нарком не могут связаться с командующими фронтами Кузнецовым и Павловым, которые, не доложив наркому, уехали куда-то в войска. Штабы этих фронтов не знают, где в данный момент находятся их командующие.
По данным авиационной разведки, бои идут в районах наших укрепленных рубежей и частично в 15—20 километрах в глубине нашей территории. Попытка штабов фронтов связаться непосредственно с войсками успеха не имела, так как с большинством армий и отдельных корпусов не было ни проводной, ни радиосвязи.
Затем генерал Н. Ф. Ватутин сказал, что И. В. Сталин одобрил проект директивы № 3 наркома и приказал поставить мою подпись.
— Что это за директива? — спросил я.
— Директива предусматривает переход наших войск к контрнаступательным действиям с задачей разгрома противника на главнейших направлениях, притом с выходом на территорию противника.
— Но мы еще точно не знаем, где и какими силами противник наносит свои удары, — возразил я. — Не лучше ли до утра разобраться в том, что происходит на фронте, и уж тогда принять нужное решение.
— Я разделяю вашу точку зрения, но дело это решенное.
— Хорошо, — сказал я, — ставьте мою подпись.
Эта директива поступила к командующему Юго-Западным фронтом около 24 часов. Как я и ожидал, она вызвала резкое возражение начштаба фронта М. А. Пуркаева, который считал, что у фронта нет сил и средств для проведения ее в жизнь.
Сложившееся положение было детально обсуждено на Военном совете фронта. Я предложил М. П. Кирпоносу немедленно дать предварительный приказ о сосредоточении механизированных корпусов для нанесения контрудара по главной группировке армий «Юг», прорвавшейся в районе Сокаля. К контрудару привлечь всю авиацию фронта и часть дальней бомбардировочной авиации Главного Командования. Командование и штаб фронта, быстро заготовив предварительные боевые распоряжения, передали их армиям и корпусам.
Надо отметить большую собранность и великолепные организаторские способности начальника штаба фронта М. А. Пуркаева и начальника оперативного отдела штаба фронта И. X. Баграмяна, проявленные ими в этой очень сложной обстановке первого дня войны.
В 9 часов утра 23 июня мы прибыли на командный пункт командира 8-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева. Я хорошо знал его еще по работе в Киевском особом военном округе. По внешнему виду комкора и командиров штаба нетрудно было догадаться, что они совершили нелегкий путь. Они очень быстро прошли из района Дрогобыча в район Броды, настроение у них было приподнятое. Глядя на Д. И. Рябышева и командиров штаба, я вспомнил славную 11-ю танковую бригаду, ее командира, отважного комбрига М. П. Яковлева, вспомнил, как отважно громили противника бойцы этой бригады у горы Баин-Цаган на Халхин-Голе. «Да, эти люди будут и теперь драться не хуже, — подумал я. — Лишь бы не опоздать с контрударом…»
Фото: Рабочие Кировского завода уходят на фронт.
Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов
Д. И. Рябышев показал на карте, где и как располагается корпус. Он коротко доложил, в каком состоянии его части.
— Корпусу требуются сутки для полного сосредоточения, приведения в порядок материальной части и пополнения запасов, — сказал он. — За эти же сутки будет произведена боевая разведка и организовано управление корпусом. Следовательно, корпус может вступить в бой всеми силами утром 24 июня.
— Хорошо, — ответил я. — Конечно, лучше было бы нанести контрудар совместно с 9, 19 и 22-м механизированными корпусами, но они, к сожалению, выходят в исходные районы с опозданием. Ждать полного сосредоточения корпусов нам не позволит обстановка. Контрудару 8-го механизированного корпуса противник может противопоставить сильный танковый и противотанковый артиллерийский заслон. Учитывая это обстоятельство, нужно тщательно разведать местность и противника.
Только Д. И. Рябышев что-то хотел сказать мне, как раздалась команда: «Воздух!».
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — спокойно заметил Дмитрий Иванович, — а мы еще не успели вырыть противовоздушные щели. Так что, товарищ генерал армии, придется условно считать, что мы уже укрыты в щели.
— Вы, Дмитрий Иванович, что-то хотели сказать?
— Я хотел предложить, может быть, мы сейчас перекусим?
— Неплохая мысль. У меня, кажется, в машине кое-что есть.
В палатку вошли начальник штаба корпуса и другие командиры штаба. Не успели они представиться, как послышался характерный вой немецкого пикирующего бомбардировщика и тотчас же последовали разрывы авиационных бомб. Я посмотрел на Д. И. Рябышева и присутствовавших командиров. Видна была только деловая сосредоточенность. Они чувствовали себя примерно так же, как на полевых учениях. «Молодцы, — подумалось мне. — С такими войну не проигрывают…»
Договорившись с командиром корпуса по принципиальным вопросам, к вечеру мы вернулись в Тернополь на командный пункт фронта.
Начальник штаба фронта генерал-лейтенант М.
А. Пуркаев и командующий фронтом генерал-полковник М. П. Кирпонос доложили:
— На всех участках фронта идут бои. Главное предельно ожесточенное сражение разыгрывается в районе Броды—Дубно—Владимир—Волынский, 9-й и 19-й механизированные корпуса 25 июня выходят в леса в районе Ровно. Мы решили, — сказал командующий фронтом, — 24 июня, не ожидая полного сосредоточения корпусов, начать контрудар на Клевань и Дубно. Командующий 5-й армией, кроме 22-го мехкорпуса, должен объединить действия 9-го и 19-го механизированных корпусов и оказать им необходимую помощь.
Решение было разумным, и я согласился с командованием фронта, предложив, однако, проверить обеспечение взаимодействия между корпусами и авиацией фронта.
Источник: Жуков Г К. Воспоминания и размышления. В 2 т. — М.: Олма-Пресс, 2002
Загадки 22 июня 1941 года
- <a href=http://www.bbc.co.uk/russian/topics/blog_krechetnikov><b>Артем Кречетников</b></a>
- Би-би-си, Москва
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Автор фото, RIA Novosti
Подпись к фото,
Семен Тимошенко и Георгий Жуков знали все, но унесли тайны в могилу
До самого начала войны и в первые часы после него Иосиф Сталин в возможность германского нападения не верил.
О том, что немцы переходят границу и бомбят советские города, он узнал около 4 утра 22 июня от начальника генштаба Георгия Жукова.
Согласно жуковским «Воспоминаниям и размышлениям», вождь не отреагировал на услышанное, а лишь тяжело дышал в трубку, и после длинной паузы ограничился тем, что велел Жукову и наркому обороны Семену Тимошенко ехать на совещание в Кремль.
В подготовленной, но не произнесенной речи на пленуме ЦК КПСС в мае 1956 года Жуков утверждал, что Сталин запретил открывать огонь по неприятелю.
Одновременно Сталин в мае-июне тайно перебросил к западной границе 939 эшелонов с войсками и техникой, под видом учебных сборов призвал из запаса 801 тысячу резервистов, а 19 июня секретным приказом реорганизовал приграничные военные округа во фронты, что делалось всегда и исключительно за несколько дней до начала боевых действий.
«Переброска войск была спланирована с расчетом завершения сосредоточения с 1 июня по 10 июля 1941 г. На расположение войск оказал влияние наступательный характер планируемых действий», — говорится в опубликованной минобороны РФ в 1992 году коллективной монографии «1941 год — уроки и выводы».
«Внезапность была, но только тактическая. Опередил нас Гитлер!» — заявил в 1970-х годах Вячеслав Молотов писателю Ивану Стаднюку.
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Подкаст
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Подкаст
«Беда заключалась не в отсутствии у нас планов — планы были! — а в том, что внезапно изменившаяся обстановка не позволила их выполнять», — сообщал маршал Александр Василевский в статье, написанной к 20-летию Победы, но увидевшей свет лишь в начале 90-х.
Не «изменник Резун», а президент Академии военных наук генерал армии Махмуд Гареев указывал: «Если бы планы оборонительных операций были, то совсем по-другому располагались бы группировки сил и средств, по-другому строилось бы управление и эшелонирование материальных запасов. Но этого не было сделано в приграничных военных округах».
«Основной просчет Сталина и его вина заключались не в том, что страна не подготовилась к обороне (она к ней и не готовилась), а в том, что не удалось точно определить момент. Упреждающий удар спас бы нашему Отечеству миллионы жизней и, возможно, привел бы намного раньше к тем же политическим результатам, к которым страна разоренная, голодная, потерявшая цвет нации, пришла в 1945 году», — полагал директор Института истории РАН академик Андрей Сахаров.
Ясно сознавая неизбежность столкновения с Германией, руководство СССР до 22 июня 1941 года не видело себя в роли жертвы, не гадало с замирающим сердцем «нападут — не нападут», а напряженно работало над тем, чтобы начать войну в благоприятный момент и провести ее «малой кровью на чужой территории».
С этим согласно большинство исследователей. Разница в деталях, датах и, главным образом, в моральных оценках.
Автор фото, RIA Novosti
Подпись к фото,
Война грянула неожиданно, хотя предчувствие витало в воздухе
Тем не менее, не все тайны, окружающие 22 июня 1941 года, раскрыты через 75 лет.
В этот трагический день, накануне и сразу вслед за ним, творились удивительные вещи, не укладывающиеся ни в логику подготовки к обороне, ни в логику подготовки к наступлению.
Основанного на документах и свидетельствах участников событий объяснения им нет, и вряд ли оно появится. Есть лишь более или менее правдоподобные догадки и версии.
Сон Сталина
Около полуночи 22 июня, согласовав и разрешив Тимошенко и Жукову отправить в приграничные округа за их подписями противоречивый документ, известный как «Директива №1», вождь уехал из Кремля на Ближнюю дачу.
Когда Жуков позвонил с сообщением о нападении, охранник заявил, что Сталин спит и не велел будить себя, так что начальнику генштаба пришлось на него прикрикнуть.
Суббота 21 июня прошла в невероятном напряжении. С границы потоком шли доклады о том, что с немецкой стороны доносится приближающийся рев моторов.
После того, как в 13:00 германским солдатам зачитали перед строем приказ фюрера, два или три перебежчика-коммуниста переплыли Буг, чтобы предупредить «камараден»: сегодня ночью начнется. Кстати, еще одна загадка состоит в том, что нам ничего не известно об этих людях, которые должны были бы стать в СССР и ГДР героями.
Сталин провел день в Кремле в обществе Тимошенко, Жукова, Молотова, Берии, Маленкова и Мехлиса, анализируя поступающую информацию и обсуждая, как быть.
Допустим, он сомневался в получаемых данных и так и не предпринял конкретных шагов. Но как можно было лечь спать, не дождавшись развязки, когда счет шел на часы? Тем более, человеку, имевшему привычку даже в будничной спокойной обстановке работать до рассвета и спать до обеда?
План и директива
В штабах советских войск на западном направлении до дивизий включительно имелись детальные и ясные планы прикрытия, которые хранились в «красных пакетах» и подлежали исполнению по получении соответствующего приказа наркома обороны.
Планы прикрытия отличаются от стратегических военных планов. Это комплекс мер по обеспечению мобилизации, сосредоточения и развертывания основных сил при возникновении угрозы упреждающего удара неприятеля (занятие личным составом укреплений, выдвижение артиллерии на танкоопасные направления, подъем частей авиации и ПВО, активизация разведки).
Введение в действие плана прикрытия — еще не война, но боевая тревога.
В ходе полуторачасового совещания, начавшегося в 20:50 21 июня, Сталин не разрешил Тимошенко и Жукову сделать этот необходимый и очевидный шаг.
Взамен в приграничные округа была направлена знаменитая «Директива №1», в которой, в частности, говорилось: «В течение 22-23 июня возможно внезапное нападение немцев. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия […] одновременно быть в полной боевой готовности встретить возможный удар […] других мероприятий без особого распоряжения не проводить».
Каким образом можно «встретить удар», не проводя мероприятий, предусмотренных планом прикрытия? Как отличить провокацию от нападения?
По мнению впервые опубликовавшего документ историка Михаила Некрича, он явился плодом компромисса между Тимошенко и Жуковым, отчаянно требовавшими сделать хоть что-нибудь, и Сталиным, не желавшим ничего предпринимать.
Запоздалая мобилизация
Невероятно, но факт: всеобщая мобилизация в СССР была объявлена не в день начала войны, а лишь 23 июня, при том, что каждый час задержки давал противнику дополнительные преимущества.
Соответствующая телеграмма наркома обороны поступила на Центральный телеграф в 16:40 22 июня, хотя с раннего утра более актуальной задачи у руководства государства, пожалуй, не было.
При этом короткий, всего из трех предложений, текст, написанный сухим канцелярским языком, не содержал ни слова о вероломном нападении, защите родины и священном долге, словно речь шла о рутинном призыве.
Театрально-концертный вечер
Командование Западного особого военного округа (к тому времени фактически Западного фронта) во главе с генералом армии Дмитрием Павловым провело вечер субботы в минском Доме офицеров на представлении оперетты «Свадьба в Малиновке».
Мемуарная литература подтверждает, что явление было массовым и повсеместным.
Трудно предположить, чтобы большие командиры в той атмосфере дружно подались развлекаться без указания сверху.
Имеются многочисленные свидетельства об отмене 20-21 июня ранее отданных приказов о повышении боевой готовности, неожиданном объявлении выходных дней, отправке противовоздушной артиллерии на учебные сборы.
Зенитные дивизионы 4-й армии и 6-го механизированного корпуса Западного ОВО встретили войну на полигоне в 120 км восточнее Минска.
«На воскресенье в полку объявили выходной. Все обрадовались: три месяца не отдыхали. Вечером в субботу командование, летчики и техники уехали к семьям», — вспоминал бывший пилот 13-го бомбардировочного авиаполка Павел Цупко.
Командир одной из трех авиадивизий ЗапОВО Николай Белов 20 июня получил приказ командующего ВВС округа привести дивизию в боевую готовность, отменить отпуска и увольнения, рассредоточить технику, а в 16:00 21 июня последовала его отмена.
«Сталин стремился самим состоянием и поведением войск приграничных округов дать понять, что у нас царит спокойствие, если не беспечность.
В итоге мы, вместо того, чтобы умелыми дезинформационными действиями ввести агрессора в заблуждение относительно боевой готовности наших войск, реально снизили ее до крайне низкой степени», — недоумевал бывший начальник оперативного отдела штаба 13-й армии Сергей Иванов.
Злополучный полк
Но самая невероятная история приключилась в 122-м истребительном авиаполку, прикрывавшем Гродно.
В пятницу 20 июня в часть приехали высокие чины из Москвы и Минска, а в 6 вечера в субботу личному составу объявили приказ: снять с истребителей И-16 и отправить на склад вооружение и боекомплекты.
Автор фото, RIA Novosti
Подпись к фото,
Чтобы заново установить на И-16 снятые пулеметы, требовалось несколько часов
Распоряжение было настолько диким и необъяснимым, что летчики заговорили об измене, но их заставили замолчать.
Излишне говорить, что наутро 122-й авиаполк подвергся полному разгрому.
Группировка советских ВВС на западном направлении насчитывала 111 авиаполков, в том числе 52 истребительных. Почему именно этот привлек такое внимание?
Что случилось?
«Сталин вопреки очевидным фактам считал, что это еще не война, а провокация отдельных недисциплинированных частей немецкой армии», — заявил Никита Хрущев в докладе на XX съезде КПСС.
Навязчивая мысль о какой-то провокации, видимо, и впрямь присутствовала в уме Сталина. Он развивал ее и в «Директиве №1», и на первом после начала вторжения совещании в Кремле, открывшемся в 05:45 22 июня. До 06:30 он не давал разрешения открыть ответный огонь, пока Молотов не сообщил, что Германия официально объявила войну СССР.
Ныне покойный петербургский историк Игорь Бунич утверждал, что за несколько дней до начала войны Гитлер направил Сталину секретное личное послание с предупреждением, что некие англофильствующие генералы могут попытаться спровоцировать конфликт между СССР и Германией.
Сталин якобы удовлетворенно заметил Берии, что у нас, мол, такое невозможно, мы в своей армии порядок навели.
Правда, обнаружить документ в германских или советских архивах не удалось.
Израильский исследователь Габриэль Городецкий объясняет действия Сталина паническим страхом и желанием любой ценой не дать Гитлеру повода для агрессии.
«Сталин гнал прочь любую мысль о войне, он потерял инициативу и был практически парализован», — пишет Городецкий.
Оппоненты возражают, что Сталин не боялся в ноябре 1940 года устами Молотова жестко требовать у Берлина Финляндию, Южную Буковину и базу в Дарданеллах, а в начале апреля 1941-го заключить взбесивший Гитлера и при этом не имевший практического смысла договор с Югославией.
Демонстрацией же оборонительных приготовлений спровоцировать потенциального противника нельзя, а можно заставить лишний раз задуматься.
«Имея дело с опасным врагом, следует, наверное, показывать ему, прежде всего, свою готовность к отпору.
Если бы мы продемонстрировали Гитлеру нашу подлинную мощь, он, возможно, воздержался бы от войны с СССР в тот момент», — полагал многоопытный штабист Сергей Иванов, впоследствии дослужившийся до генерала армии.
По версии Александра Осокина, Сталин, напротив, намеренно подталкивал Германию к нападению, чтобы предстать в глазах мира жертвой агрессии и получить американскую помощь.
Критики указывают, что игра в этом случае выходила уж больно опасная, ленд-лиз не имел в глазах Сталина самодовлеющего значения, и Рузвельт руководствовался не детсадовским принципом «кто начал?», а интересами национальной безопасности США.
Стреляй первым
Еще одну гипотезу выдвинули историки Кейстут Закорецкий и Марк Солонин.
За первые три недели июня Тимошенко и Жуков встречались со Сталиным семь раз.
По словам Жукова, они призывали немедленно привести войска в какое-то непонятное «состояние полной готовности к войне» (подготовка и так велась непрерывно и на пределе сил), а, по мнению ряда современных исследователей — нанести упреждающий удар, не дожидаясь завершения стратегического развертывания.
Закорецкий и Солонин считают, что перед лицом очевидных агрессивных намерений Берлина Сталин таки прислушался к военным.
Предположительно на совещании 18 июня с участием Тимошенко, Жукова, Молотова и Маленкова было решено начать превентивную войну не когда-нибудь, а 22 июня, в самый длинный в году световой день. Только не на рассвете, а позже.
Войне с Финляндией предшествовал
«майнильский инцидент». По мнению исследователей, война с Германией тоже должна была начаться с провокации — налета нескольких купленных у немцев «Юнкерсов» и «Дорнье» на Гродно. В час, когда жители позавтракают и выйдут на улицы и в парки отдохнуть после трудовой недели.
Пропагандистский эффект был бы оглушительный, а пожертвовать в высших интересах несколькими десятками гражданских лиц Сталин вполне мог.
Версия довольно логично объясняет практически все.
И отказ Сталина поверить, что немцы ударят практически одновременно (таких совпадений просто не бывает, а что Гитлер намеревается делать в последующие дни, уже неважно).
И сон в ночь на 22 июня (в ответственный день нужна ясная голова).
И начало мобилизации в понедельник (указ заготовили заранее, а переделать в неразберихе первого утра войны не озаботились).
И разоружение базировавшихся под Гродно истребителей (чтобы кого-то из «стервятников» ненароком не сбили над советской территорией).
Нарочитое благодушие делало еще более вопиющим фашистское коварство. Бомбы должны были обрушиться на мирный советский город среди полного благополучия. Вопреки общепринятому мнению, демонстрация адресовалась не немцам, а своим гражданам.
Становится понятным и нежелание Сталина смазать эффект, раньше времени введя в действие план прикрытия.
К несчастью для СССР, агрессия оказалась настоящей.
Впрочем, и это лишь гипотеза, что подчеркивают сами авторы.
Война с картофельным жуком — Забытая история
6 декабря
Война с картофельным жуком
Мэтью Джарретт
Теплый весенний день, когда вы ухаживаете за своим растущим картофельным полем.
Высоко в небе слышен приглушенный барабан двигателя, подняв голову, видишь два американских грузовых самолета с открытыми люками, из которых высыпаются мельчайшие частицы. Когда вы задаетесь вопросом, что делают самолеты, вы встаете на колени, чтобы посмотреть на одно из ваших растений картофеля, которое теперь покрыто крошечными оранжевыми пятнышками.
Образовательный плакат о том, как идентифицировать картофельного жука и его личинок. Предоставлено pottobeetle.org.
Картофельный жук
Колорадский картофельный жук — инвазивный вид, произрастающий в юго-западной части Северной Америки. У него овальное тело, длина которого составляет всего три восьмых дюйма. Его грудная клетка желтовато-оранжевого цвета с 10 черными полосами вдоль нее, голова оранжевая, а ноги оранжевые, которые становятся черными у ступней. У него полупрозрачные белые крылья и оранжевые антенны, которые становятся черными к кончику.
Личинки намного меньше и имеют красный цвет с черными пятнами по обеим сторонам тела. По мере взросления они приобретают лососево-розовый цвет, прежде чем превратиться во взрослых особей.
Колорадский жук. Предоставлено Gardener’s Path.
Жуки в основном питаются стеблями и стеблями картофеля, но также поедают и другие растения из семейства пасленовых, такие как помидоры и перец. Личинки несут ответственность за 75% повреждений урожая, поскольку они развиваются быстро, в идеальных условиях уже через 10 дней. Это делает уничтожение яиц и личинок главным приоритетом, когда дело доходит до избавления от них, к сожалению, их трудно убить без особых усилий, и многие не осознают, что у них есть заражение, пока яйца не вылупятся, а растения не будут уничтожены.
Личинки колорадского жука. Предоставлено Беном Брэдфордом.
Жуки идут на войну
23 мая 1950 года два грузовых самолета Соединенных Штатов были замечены пролетевшими над картофельными полями Восточной Германии.
Уже на следующий день местные фермеры были потрясены, обнаружив, что их посевы были покрыты колорадскими жуками. Правительство Восточной Германии быстро подхватило эту историю и начало печатать брошюры, обвиняющие США в распространении жуков по всей стране. Пресса сообщила о нескольких случаях, когда американские самолеты пролетали над головой, и вскоре после этого последовало нашествие жуков. Политики называли их «шестиногими послами американского вторжения», а в одном из правительственных отчетов эти инциденты даже описывались как «преступное нападение американских империалистических поджигателей войны на снабжение нашего народа продовольствием» 9.0005
Пропагандистский плакат с изображением жуков, окрашенных в американские национальные цвета. Предоставлено pottobeetle.org.
Восточная Германия начала мобилизацию против захватчиков-насекомых, развернув масштабную пропагандистскую кампанию и вовлекая обычных граждан в работу, необходимую для искоренения вредителей.
Были напечатаны листовки и плакаты, изображающие жуков в виде крошечных американских солдат в армейских ботинках или касках. Радиокомментаторы обрушились на них, сравнив их с атомной бомбой и назвав «одним из величайших преступлений послевоенного периода». Пресса публиковала о них рассказы и окрестила маленьких вредителей «амикаферами»-жуками-янки. Они выступили против нарративов западной прессы, в которых появление жуков называлось «природным явлением». Детей со всей страны отправляли после школы собирать жуков. Британская радиовещательная компания позже взяла интервью у этих детей, теперь уже взрослых, и Инго Матерна, которому в то время было 18 лет, рассказывает о своем опыте в этой области. «Мы спускались по грядкам картофеля, и каждый пытался собрать как можно больше жуков, может быть, 20 или 25 в день. А потом мы помещали их в горшки или маленькие стеклянные банки, и их забирали и уничтожали. Действительно опасными были личинки, потому что они едят больше всего. Они были какие-то мясистые и мягкие, и нам приходилось брать их пальцами — ни пинцета, ни резиновых перчаток у нас не было.
Девушкам это особенно не нравилось… Мы тоже не хотели их трогать, но что мы могли поделать?» Одной из причин такой сосредоточенности усилий было то, что картофель был основной продовольственной культурой в Восточной Германии, и многие Без них мы бы умерли с голоду. Эрхард Гайсслер, другой человек, опрошенный Би-би-си, вспоминает: «Картофель был главным продуктом, который мы ели в Восточной Германии в то время. Мы с отцом и матерью делили на завтрак одну картошку. Мы были потрясены, узнав, что наши запасы продовольствия оказались под угрозой».
Дети держат стеклянные банки с картофельными жуками. Предоставлено Buzz On Live.
Что произошло на самом деле?
Колорадский картофельный жук был обычным явлением в Германии еще до начала Второй мировой войны, будучи случайно завезенным на европейский континент с поставками картофеля из Америки в 19 веке. В 1950-х годах их, безусловно, было больше в посевах Восточной Германии, чем раньше, но это произошло не из-за американского вмешательства.
Было несколько разных причин, по которым количество ошибок росло. Одна из самых больших связана с тем, что в послевоенные годы производство пестицидов сократилось, а производимые химикаты отправлялись в Советский Союз. Еще одним важным фактором было то, что многие из мужчин, которые работали на полях и были солдатами во время войны, все еще находились в ловушке в России и выполняли там каторжные работы. Без двух самых больших сил, которые сдерживали жуков, их популяция резко возросла.
Пропагандистский плакат с изображением жуков, сбрасываемых с американского самолета. Предоставлено подкастом Thinking Sideways.
К чести восточногерманского населения, многие граждане не верили пропаганде, распространяемой их правительством, и верили только те, кто жил в сельских и менее образованных частях страны. Инго Матерна вспоминает о своих чувствах по поводу кампании по дезинформации: «Мы вообще не воспринимали ее всерьез.
Мысль о том, что их сбрасывали американцы, — это, конечно, ерунда. Некоторые из историй, вероятно, были правдой, а некоторые определенно нет, эта история с жуком была одной из тех, которые не были правдой». В 1950 министр сельского хозяйства выпустил отчет, подтверждающий заявления об американском саботаже, даже содержащий интервью с очевидцами и экспертами. Однако эти «эксперты» никогда не изучали колорадского жука и в основном состояли из политиков страны. Во многих сообщениях говорится, что политики Восточной Германии на самом деле сами не верили в эти истории, но, поскольку они были в состоянии холодной войны, им приходилось использовать ее против Соединенных Штатов и стараться не выставлять собственное правительство некомпетентным. Действительно, за «Янки Жук» не было никакой фактической базы.
Пропагандистская листовка, на которой подростки собирают жуков. Предоставлено pottobeetle.org.
Как восточногерманскому правительству пришла в голову эта идея? Во-первых, над Восточной Германией летали американские грузовые самолеты, однако это было потому, что они выполняли обычные миссии по доставке грузов в Западную Германию.
Во-вторых, идея сбрасывать с воздуха картофельных жуков для уничтожения посевов витала в воздухе уже несколько десятилетий. Французы и британцы собирались сбросить картофельных жуков на Германию во время Первой мировой войны, но у Великобритании не было ресурсов, и Франция боялась, что жуки распространятся на их собственные поля. Во время Второй мировой войны Германия раскрыла планы в захваченной французской лаборатории биологического оружия, чтобы сбросить картофельного жука на немецкие посевы. Это открытие заставило немецкое руководство осознать, что они безнадежно отставали от своих врагов, когда дело касалось биологической войны. Гитлер не хотел использовать биологическое оружие, но он дал согласие на исследования по защите от жуков. Без его ведома исследования быстро перешли в наступление, и ученые начали крупномасштабную работу по разведению, чтобы высадить ужасных жуков на одном из крупнейших картофельных полей в Великобритании. Однако после нескольких пробных запусков с неоднозначными результатами немецкое командование не решилось использовать ресурсы для доставки насекомых к берегам противника.
Никто никогда не принимал во внимание, что эти тесты распространили картофельных жуков по всей Германии, и это тоже немало, поскольку около 54 000 из них были сброшены, и очень немногие когда-либо были восстановлены. Если кто-то был виноват в нашествии жуков в 1950 это, вероятно, была сама Германия.
Если вам нравится то, что я делаю, поддержите меня, купив по одной из моих партнерских ссылок ниже:
Личные мысли
Вы не можете винить правительство Восточной Германии за то, что оно пытается обвинить Америку в появлении жуков, поскольку они в разгар холодной войны, и Советский Союз, вероятно, манипулировал ими. Это определенно интересная часть холодной войны, и я могу сочувствовать фермерам, поскольку мой дедушка всегда выращивал огромный сад и в прошлом боролся с жуками. Однако его проблемы с жуками были связаны с инвазивными японскими жуками, каждый год он ставил эти большие ловушки, которые ловили их, и к концу лета они были заполнены сотнями жуков. Когда я был маленьким, я выходил со своим пневматическим ружьем и стрелял в них с растений, не для хвастовства, но даже когда я был маленьким, я был довольно метким стрелком.
Источники
https://www.bbc.com/news/magazine-23929124
http://www.sussex.ac.uk/Units/spru/hsp/documents/CWCB33-Garrett.pdf
https ://research.calvin.edu/german-propaganda-archive/amikafer.htm
https://extension.umn.edu/yard-and-garden-insects/colorado-potato-beetles
0 лайков
Мэтью Джарретт
Оставить комментарий
Мэтью Джарретт
Советская космическая пушка
Взаимно гарантированное уничтожение или когда обе стороны проигрывают
Великая битва с картофельным жуком времён холодной войны50 правительство Восточной Германии заявило, что американцы сбрасывали с самолетов картофельных жуков над полями ГДР, пытаясь саботировать их посевы.
Было ли это правдой или примером пропаганды времен холодной войны?
23 мая 1950 года фермер Макс Трегер заметил два американских самолета, пролетающих над его полями в восточногерманской деревне Шенфельс-бай-Цвиккау.
На следующее утро, согласно правительственной листовке Восточной Германии, он был потрясен, обнаружив, что его поля покрыты колорадским жуком, насекомым, которое может уничтожить урожай картофеля.
Впервые описанный в 1824 году, этот жук представлял серьезную угрозу для европейских культур, когда он впервые прибыл с картофелем, импортированным из США в конце 19 века.
Была ли Америка намеренно сбрасывать этих зверей на социалистическое восточногерманское государство, чтобы саботировать его урожай и подорвать его послевоенное восстановление?
Пресса Восточной Германии сообщила о ряде других случаев, когда за самолетами, пролетевшими над головой, последовала нашествие картофельных жуков. Политики негодовали против «шестиногих послов американского вторжения», а в правительственном отчете описывалось «преступное нападение американских империалистических поджигателей войны на снабжение нашего народа продовольствием».
Вот и началась мобилизация страны против вражеских насекомых.
Была проведена огромная пропагандистская кампания — листовки, плакаты, рассказы в прессе — жуки изображались как крошечные американские солдаты в армейских ботинках или касках. Их назвали Амикаферы — жуки-янки.
Детей со всей Восточной Германии отправляли собирать жуков после школы.
«Нам сказали, что картофельные жуки — вредители и что они поедают наши поля догола», — говорит Инго Матерна, которому в то время было 18 лет.
«Мы ходили по грядкам картофеля, и все старались собрать как можно больше жуков, может быть, 20 или 25 в день. А потом мы сажали их в горшки или стеклянные баночки, и их брали.
«По-настоящему опасными были личинки, потому что они едят больше всех», — говорит Матерна.
«Они были какие-то мясистые и мягкие, и нам приходилось брать их пальцами — мы не t иметь пинцет или резиновые перчатки.
«Девушкам особенно не понравилось… Их мы тоже не хотели трогать, но что мы могли сделать?»
Image caption,
Правительство Восточной Германии выпустило ряд книг и листовок, специально предназначенных для школьников
Колорадские жуки были обычным явлением в Германии еще до войны, говорит Эрхард Гайслер, эксперт по биологической войне в Центре молекулярной медицины им.
Макса Дельбрюка Медицина, которая исследовала историю вредителей.
А в 1950 году их действительно было намного больше на полях. Но было много других причин, по которым это могло произойти, говорит Гайсслер.
«Не хватало пестицидов, потому что их производилось недостаточно, а то, что производилось, в основном отправлялось прямо в Советский Союз.
«Недостаточно технических консультаций по пестицидам, мотивация среди сельскохозяйственных рабочих также была очень низкой. в то время — многие рабочие-мужчины, бывшие солдатами, все еще находились в Советском Союзе». особенно в сельской местности, помнили, что именно американские империалисты распространяли жуков с самолетов», — говорит Гайсслер.0005
Восемнадцатилетний Инго Матерна придерживался другого мнения. «Мы вообще не относились к этому серьезно, — говорит он.
Несмотря на то, что он и его друзья добросовестно собирали жуков, история о капиталистическом заговоре их не убедила.
«Мысль о том, что их сбрасывали американцы — это, конечно, ерунда.
»
Это был период холодной войны, время повышенного недоверия между Востоком и Западом.
Для Матерны, который поделился своими воспоминаниями в рамках проекта устной истории «Память нации», правительство использовало любую возможность, чтобы обвинить американцев в плохом поведении.
«Некоторые истории, вероятно, были правдой, а некоторые определенно нет», — говорит он. «Эта история с жуком была одной из тех, которых не было».
Каким бы ни было происхождение жуков, они представляли серьезную угрозу для посевов Восточной Германии.
«В то время в Восточной Германии главным продуктом питания был картофель», — вспоминает Гейсслер, выросший в Лейпциге.
«Мой отец, мать и я делили на завтрак одну картофелину. Мы были потрясены, узнав, что наши запасы еды оказались под угрозой.»
Матерна тоже напоминает о важности уничтожения жуков.
«Мы только что пережили Вторую мировую войну. Я жил при всех четырех оккупационных державах — мы через многое прошли», — говорит он.
«Значит, если были жуки-картофелины, нам нужно было избавиться от них, чтобы у нас было достаточно картофеля. Это было так просто.»
Идея о том, что самолеты будут сбрасывать жуков над вражескими полями, не была совсем надуманной.
Во-первых, в то время американские самолеты часто пролетали низко над некоторыми районами Восточной Германии, доставляя припасы в Западный Берлин.
И, как говорит Эрхард Гайсслер, несколько правительств уже рассмотрели возможности использования картофельного жука в качестве оружия, хотя он не нашел доказательств того, что они когда-либо действительно применялись на практике.
Например, британцы рассматривали возможность сбросить их над Германией во время Первой мировой войны. И хотя Гитлер запретил активные исследования биологического оружия, небольшая группа немецких ученых провела ряд испытаний, сбрасывая с самолетов специально выведенных жуков-картофелинов в 1919 году.43. От этой идеи вскоре отказались.
В Восточной Германии в 1950 году Министерство сельского хозяйства заказало отчет, подтверждающий его утверждения о том, что американцы сбрасывали жуков с самолетов, включая интервью с очевидцами и экспертами.