За что посадили солженицына: За что на самом деле сидел Солженицын?

за что 75 лет назад был арестован капитан Красной Армии Александр Солженицын?

Фото: tass.ru

10 февраля 2020 19:07:05

30526

В нынешнем году вся Россия готовится отпраздновать знаменательную дату — 75 лет Победы в Великой Отечественной войне. Между тем, выразительные детали героической эпопеи порой меркнут в блеске орденов маршалов победы, портреты которых развешивают в школах и украшают фасады домов, тонут в чиновничьих рапортах о том, как правительство заботится о ветеранах, и грохоте салютов

На этом фоне как-то незаметно прошла куда менее величественная, но от того не менее значимая для истории России дата войны. Хотя буквально два года назад жизнь страны прошла под знаком «года Солженицына», а труды классика отечественной литературы, нобелевского лауреата и диссидента изучаются в школах, лишь немногие СМИ обратили внимание на событие семидесяти пятилетней давности.

«75 лет назад под Кенигсбергом начался «Архипелаг ГУЛаг» Солженицына», — под таким заголовком в «Военно-промышленном курьере» вышла заметка, посвященная аресту 9 февраля 1945 года капитана артиллерийский войск Александра Солженицына. Автор подмечает, что без этой драматической истории, переломившей судьбу простого крестьянского парня, ставшего воином и пострадавшего за критику сталинского режима, не было бы ни «Одного дня Ивана Денисовича», ни «Архипелага ГУЛага», ни нобелевского лауреата Солженицына. Именно в лагерях Александр Исаевич узнал ту сторону советской действительности, о которой впоследствии изливал душу современникам в своих произведениях.

Так что же выходит, сталинской карательной машине нужно сказать спасибо за то, что породила классика? Ответ на этот вопрос может быть такой же, как и о цене победы, которую принесли народы СССР за победу над фашизмом. Разгром врага был совершен не Сталиным и его подручными, а благодаря героизму и любви к родине простых людей, к которым «великий кормчий» и его репрессивные органы относились лишь, как к расходному материалу.

С началом войны контроль над умами граждан лишь усилился, что вполне объяснимо — человек  с ружьем куда опаснее чем безоружный для любого режима. Тотальная перлюстрация писем с фронта стала привычным делом. Жертвой фронтовой цензуры и стал молодой офицер Солженицын. В феврале 1945-го войска 2-го Белорусского фронта с боями продвигались по Восточной Пруссии. И в их числе – капитан Красной Армии, командир разведывательной артиллерийской батареи Александр Солженицын. Тогда он командовал батареей, дислоцировавшейся в районе польского города Вордмитта. 9 февраля капитана неожиданно вызвали в штаб. В своем знаменитом «Архипелаге ГУЛаг» Солженицын позднее вспоминал: «Комбриг вызвал меня на КП, спросил зачем-то мой пистолет, я отдал, не подозревая никакого лукавства, – и вдруг из напряженной неподвижной в углу офицерской свиты выбежало двое контрразведчиков, в несколько прыжков пересекло комнату и четырьмя руками, одновременно хватаясь за звездочку на шапке, за погоны, за ремень, за полевую сумку, драматически закричали: «Вы – арестованы!» И обожженный и проколотый от головы к пяткам, я не нашелся ничего умней, как: «Я? За что?!..».

Еще в советское время, когда сквозь «глушилки» мне довелось послушать по «Би-би-си» этот запрещенный в СССР роман, то в ответ на свои юношеские, патетические отзывы об «Архипелаге ГУЛаге» получил суровую отповедь от деда-фронтовика: «Солженицын — власовец, фашист». И такое мнение с ним тогда разделяли большинство добропорядочных советских граждан. Как пишет сам Солженицын, «арестован я был на основании цензурных извлечений из моей переписки со школьным другом в 1944 – 45 годах, главным образом за непочтительные высказывания о Сталине, хотя и упоминали мы его под псевдонимом. Дополнительным материалом «обвинения» послужили найденные у меня в полевой сумке наброски рассказов и рассуждений».

Был ли Солженицын предателем? Его послужной список свидетельствует об обратном. На фронт он попал весной 1943 года. Служил командиром 2-й батареи звуковой разведки 794-го отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона 44-й пушечной артиллерийской бригады (ПАБР) 63-й армии на Центральном и Брянском фронтах. Исправный служака и человек с честью выполняющий свой воинский долг, о чем свидетельствует награждение 10 августа 1943 года лейтенанта Солженицына орденом Отечественной войны 2-й степени. Прошел боевой путь — от Орла до Восточной Пруссии. В мае 1944 года получил повышение до капитана. За воинские заслуги вскоре награждён орденом Красной Звезды. В чем же заключалось «предательство» капитана Солженицына, приведшее его к аресту и приговору — восемь лет лагерей? На фронте Солженицын не только воевал, но и рассуждал о причинах громадных потерь понесенных Советским Союзом, стал критически относиться к Сталину. В письмах старому другу Николаю Виткевичу нелицеприятно высказывался о «Пахане», сравнивал порядки Сталина с крепостничеством и рассуждал о создании после войны «организации», строящейся на идеях ленинизма.

Цензура обратила внимание на вольнодумца. 2 февраля 1945 года последовало телеграфное распоряжение № 4146 заместителя начальника Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР генерал-лейтенанта Бабича о немедленном аресте Солженицына и доставке его в Москву. 3 февраля армейской контрразведкой начато следственное дело 2/2 № 3694—45. 9 февраля Солженицын в помещении штаба подразделения был арестован, лишён воинского звания капитана, а затем отправлен в Москву, в Лубянскую тюрьму.  

«Сталин опасался малейшей оппозиции в военной среде. Но наученный кадровым разгромом комсостава накануне войны (что стало причиной огромных потерь и отступления вплоть до Москвы) он старался действовать в дальнейшем осторожнее. Во время войны на критику, раздававшуюся под фронтовые сто грамм,  порой могли посмотреть сквозь пальцы, чтобы не ослаблять кадровый офицерский состав. Что было немыслимо в том же 1937 году. Но когда стало очевидно, что победа над фашизмом не за горами, советский вождь пытался обезопасить себя от постоянно мерещившегося ему «заговора военных». Вполне возможно, жертвой этой паранойи и стал Солженицын, которого арестовали буквально за три месяца до взятия Берлина. Причем, по тем меркам с ним обошлись еще достаточно гуманно. При Хрущеве Солженицын был полностью реабилитирован, и к счастью не посмертно, как многие жертвы сталинских репрессий. Благодаря этому мы сейчас можем различать великую победу и антинародную сущность тоталитаризма, которую Солженицын разоблачает в своих произведениях», — сказал «Гражданским силам. ру» руководитель электронной библиотеки «Вне насилия» Виталий Адаменко.

Сергей Путилов

Теги: Александр Солженицын

За что Александра Солженицына посадили в ГУЛАГ: prorok70 — LiveJournal

Александр Исаевич Солженицын не всегда был диссидентом и известным в СССР и за его пределами писателем. Он родился в 1918 г. в семье крестьянина из Кисловодска. Рос, как и большая часть населения в то время, в бедности, был, по воспоминаниям друзей и знакомых, «как все». Солженицын отлично учился в Ростовском государственном университете на математика и мог бы стать аспирантом и ученым, но обучение закончилось как раз в 1941г. Началась Великая Отечественная война. Молодой Солженицын уже интересовался политикой и историей, когда попал на фронт.

В 1942 г., после учебы в артиллерийском училище, начался боевой путь лейтенанта Солженицына: Брянская земля, Орел, Восточная Пруссия… В 1944 г. он уже дослужился до звания капитана и имел орден Красной Звезды и орден Отечественной войны II степени. Но фронтовик, кроме мыслей о боевых заслугах, думал и о том, как устроены общество и государство. Изучая марксизм-ленинизм и сравнивая его идеалы с окружающей действительностью, будущий писатель пришел к выводу, что Сталин «искажает» ленинизм. Своими антисталинскими мыслями Солженицын легкомысленно делился в переписке со своим школьным другом Николаем Виткевичем. При этом в письмах легко угадывалось, о ком идет речь, хоть фамилию «Сталин» Солженицын и подменял в тексте прозвищем «Пахан». Порядки, установленные при «Пахане», капитан-артиллерист (образцовый офицер, кстати!) сравнивал с крепостным правом старой России и считал необходимым после войны следовать ленинским заветам.

Биограф Солженицына, А. Островский («Солженицын. Прощание с мифом». М., 2006), пишет, что сперва Александр Исаевич говорил, что его «оклеветали», но потом признавался, что сочинял антисталинские письма с ругательствами вроде «баран» о Сталине (и с матерком). Конечно, военная цензура эти письма сочла не очень хорошими. 9 февраля 1945 г. «Смерш» арестовал Солженицына (потом арестовали и на 10 лет посадили и Виткевича). Его лишили звания капитана, допрашивали и приговорили к 8 годам исправительно-трудовых лагерей и вечной ссылке за антисоветскую деятельность. Кроме того, Солженицына обвинили в том, что он создал антисоветскую молодежную группу и сколачивал соответствующую организацию. Затем последовали лагеря, «шарашки»… До 1956 г., когда его освободили (а позже и реабилитировали) и разрешили работать. После тюрем Солженицын и стал писателем с национальными, православными взглядами, отринувшим ленинизм уже окончательно.

Однако описанная выше версия развития событий – не единственная, или, во всяком случае, неполная. До сих пор закрыты архивные материалы по этому делу, так что открывается простор для предположений. Островский указывает, что Виткевич и Солженицын слишком открыто и долго критиковали Сталина, не подумав о конспирации и прекрасно зная возможные последствия своих слов. Таким образом, возникает вопрос – для чего провоцировать НКВД и «лезть на рожон»? Возможно, это было сделано специально: лучше пусть спишут в тыл, пусть даже если в ссылку или в лагеря, зато не придется умирать на войне, да еще и в таком молодом возрасте. Такой своеобразный «самострел» — под удар политических репрессий. А может, Солженицын и правда был так глуп тогда, ведь на самом деле, ему как офицеру-артиллеристу, смертельная опасность грозила куда меньше, чем, например, летчику или тем более пехотинцу Красной армии.

Но вряд ли он был наивен и не понимал, что происходит, все же его интеллектуальный уровень явно исключает такую возможность. Писатель В. Бушин («Александр Солженицын – гений первого плевка», 2005) тоже считает, что это был «самострел», сделанный Солженицыным из страха умереть на фронте (кстати, на фронт Солженицын и не рвался в начале войны). Бушин пишет, что сотрудники НКВД и не могли поступить иначе: «Что оставалось делать сперва работникам военной цензуры, прочитавшим кучу «крамольных писем» Солженицына, а потом – сотрудникам контрразведки […], если они хотели оставаться цензорами и контрразведчиками, а не отставными балеринами». Все усугублялось тем, что фактически капитан РККА обругивал своего главнокомандующего (коим был Сталин в тот момент). И эта ситуация была очевидной – ни один военный цензор в любой армии, будь то немецкая, английская или советская, не мог пропустить такое. На это и был расчет – все получилось. Арест – и в лагерь, подальше от фронтовых опасностей. Солженицын ведь думал, что Красная армия не остановится на победе над Германией, что грядет война с США, Англией и Францией, а значит, шанс погибнуть очень велик. Он почти угадал, не сумел только предвидеть, что война эта будет «холодная» и погибать миллионам не придется.

Пока данных слишком мало, чтобы полностью подтвердить эту версию, но может, будущее открытие архивов ФСБ закроет и вопрос о подлинной предыстории ареста Солженицына. Возможно, путь «великого писателя» начался с простой трусости.

Константин Дмитриев

Заключенные в России: Достоевский, Солженицын (и я)

Федор Достоевский написал свой полуавтобиографический роман «Мертвый дом » 1860 года как суровые мемуары, рассказывающие о невыносимых условиях российского заключения, используя повествование о человеке, осужденном за убийство. его жена. Александр Солженицын написал свой короткий роман 1962 года « День из жизни Ивана Денисовича » о ежедневном ритуале жизни в концентрационном лагере. В их книгах показана Россия-тюрьма 1850-х и 19-го гг.50-х годов, и в обе эпохи было много страданий, авторитарный мир снова демонстрируется сегодня. Я опубликовал книгу о своей работе в России в году «О России: год внутри года» с моей версией моего короткого, но мучительного заключения, когда я преподавал в Воронеже, Россия.

Автор·и·тар·и·ан·изм = «принуждение к строгому подчинению властям за счет личной свободы».

Фёдор Достоевский (ок. 1953) — Санкт-Петербург.ру

Достоевского вырос с няней, которая читала ему сказки на ночь. Это была его любимая часть дня. Елена читала вслух героические саги, сказки и легенды. Его родители использовали Библию, чтобы научить Федора читать и писать. В последние годы службы в армии ему разрешалось читать только Новый Завет.

В детстве он находился под влиянием таких русских авторов, как Пушкин, Гоголь и Карамзин, а также многих западных философов, от Платона до Шекспира и Гегеля. Учитывая его хрупкое здоровье и то, что он был интровертом, он не любил школу, но ему удалось пройти через военную академию, чтобы работать инженером-механиком. Он часто посещал спектакли и оперу, а с азартными играми его познакомил брат Михаил. Азартные игры станут синонимом Достоевского.

Достоевский присоединился к группе писателей, которые привлекли его к темам о свободе, поставили под сомнение царское правление и развили его взгляды на политический спектр. Правители считали их «систематическими противниками всех революционных целей и средств». Когда эта группа распалась, он примкнул к кружку Петрашевского, мыслителям, имевшим жесткие политические взгляды на свободы, цензуру и отмену крепостного права. Достоевского обвинили в чтении и распространении антигосударственных материалов и приговорили к расстрелу.

Охранники вывели Федора из тюремной камеры и вывели на утреннее солнце. Снаружи, тяжелого со скованными руками и ногами, его заставили идти трое его сообщников с завязанными глазами, привязанных к шестам. Федора привязали к последнему столбу и завязали ему глаза. Расстрельная команда вскинула винтовки на плечо. «Пять, четыре…» и застрелил своих друзей.

Когда подошла его очередь, расстрельная команда подняла орудия и прицелилась в сердце Федора. Немедленно заговорил командир, и солдаты опустили оружие. Федор было зачитано заявление о смягчении приговора: четыре года он проведет в каторжных работах, а следующие шесть лет — в жестоких военных казармах, десять лет каторжника.0010

Достоевский писал об этом заточении. «Летом невыносимая теснота, зимой невыносимый холод. Все полы гнилые. Грязь на полах толщиной в дюйм, можно поскользнуться и упасть… Нас набили, как селедок в бочке… Места не было. повернуться. От заката до рассвета нельзя было не вести себя по-свински… Блох, вшей и черных жуков бушелем».

После заключения Достоевский написал двенадцать романов. Большинство людей знают о «Преступление и наказание 9».0005, даже если заголовок — это все, что они прочитали. Речь идет о молодом человеке по имени Раскольников, который убивает ростовщика. Он считает, что имеет на это полное право, поскольку она представляет для него угрозу и не торгуется честно. Он убивает ее, но затем понимает, что Раскольников, которым он был до убийства, уже не тот Раскольников после убийства. Мрачные девятьсот страниц погружают читателя в самую глубокую и темную часть человеческой души. Психологические спектры убийства и его психических последствий восхитительно исследованы до их загадочной длины. Эксперимент Достоевского в области философского письма сошел со страниц. Он поднес ужас к свету и изучил дневной свет. Ницше называл Достоевского «единственным человеком, который когда-либо учил меня чему-либо в области психологии».

В процессе написания своих длинных романов Достоевский написал 16 коротких рассказов, которые помогли ему удержаться на плаву в финансовом отношении. Он был нежным, но страдающим, романтичным, но несчастным. Его понимание человеческой жизни — социальной, политической или сексуальной — органично и навязчиво. Русская тюрьма сформировала его творчество. Величайшие мысли Достоевского резюмировались то в цитируемой строке, то на тысяче страниц.

Лучше ошибиться по-своему, чем пойти по чужому.
― Фёдор Достоевский

Эрнест Хемингуэй сказал, что в Достоевском «были вещи правдоподобные, которым нельзя было верить, но некоторые настолько правдивы, что они изменяли вас, когда вы их читали; здесь нужно было познать слабость и безумие, злобу и святость и безумие азартных игр». . Франц Кафка называл Достоевского своим «кровным родственником», чтобы связать их мрачные и кошмарные писательские принципы. А коллега-русский писатель Максим Горький ретроспективно описал Достоевского как «нашего злого гения».

Достоевский был автором душераздирающих романов или коротких психотерапевтических рассказов, пронизанных земными философскими эпизодами. Он разбивал сцены с жесткой сатирой и измеримым стоицизмом, противостоящим его личным преобладающим условиям, особенно долгам. Азартные игры забрали все его ресурсы и в какой-то момент заставили его попрошайничать на улице. Хотя он никогда не был в избытке и не жил на широкую ногу, он остается довольно гордым, но печальным примером пролетариата. Он умер в 1881 году.

Александр Солженицын (ок. 1952 г.) — rbth.com

Солженицын был молодым атеистом, ярым марксистом-ленинцем и верным патриотом, служившим в Красной Армии во время Второй мировой войны. Он был арестован за проницательные замечания против Сталина в частном письме другу и заключен на восемь лет в российский ГУЛАГ. Солженицын был освобожден и реабилитирован после смерти Сталина в результате «хрущевской оттепели».

Солженицын Один день из жизни Ивана Денисовича начинается с рабочего дня в ГУЛАГе в холодных условиях Сибири. Мужчины крутятся вокруг термометра, надеясь, что он ниже -40 градусов по Цельсию, температура, при которой им не приходится работать, призывая друг друга не вдыхать ни малейшего теплого воздуха рядом с термометром. Увы, столбик термометра застрял на -39 градусах, и люди пошли строить стену для новых бараков. В переполненные вонючие бараки пришли новые заключенные. Рабочие дни включали кувалду, мастерок или лопату, работающую в лесном хозяйстве, горнодобывающей промышленности и сельском хозяйстве, на фабричных работах. Эта книга была выпущена с одобрения Хрущева, так как показывала ужасную жизнь при сталинизме.

Десять лет спустя Солженицын сделал себя мишенью, выпустив Архипелаг ГУЛАГ , научно-популярный сборник заметок, разговоров, юридических документов, отчетов, интервью, заявлений, дневников и его собственного пребывания в системе ГУЛАГа.

Тщательно продуманные попытки публикации Архипелаг ГУЛАГ связан с КГБ, шпионами и микрофильмами. Громогласные три тома надеялись издать в СССР, но время было не такое, чтобы это можно было сделать. Поскольку он всегда находился под наблюдением КГБ, рукопись работала над ней по частям, скрыто в домах знакомых, куда он мог приходить и оставаться незамеченным. Женщина, которая печатала для него его рукопись, была допрошена в КГБ и сообщила им, где можно найти печатную копию. Ее тело было найдено повешенным в результате самоубийства или убийства через три дня после ее освобождения. Тем не менее, несколько копий были тайно отправлены в Париж как в печатном, так и в микрофильмированном формате и выпущены в мир в 1919 г.73.

Вы имеете власть над людьми только до тех пор, пока не отбираете у них все. Но когда ты отнял у человека все, он уже не в твоей власти — он снова свободен. »
― Александр Солженицын

Во время холодной войны мир мало слышал с другой стороны железного занавеса об огромном количестве заключенных в системе ГУЛАГа. «Архипелаг» разбудил Запад и вызвал критику советской системы заключения ГУЛАГа. С 2009 года в российских школах обязательна к прочтению., хотя возникает вопрос, отменят ли это требование в 2022 году с подъемом авторитаризма в России.

Солженицын был удостоен Нобелевской премии по литературе 1970 года «за этическую силу, с которой он следовал незаменимым традициям русской литературы». Но он оказался в изгнании, прожив большую часть оставшейся жизни в Америке. Последние четыре года своей жизни он провел в новой России и умер там в 2008 году.

Брант Антонсон (2022) — Элисон Рош

Под псевдонимом Брант Антонсон , я написал России; «Год внутри », включая мою собственную встречу с русской тюрьмой в 2001 году, похожую на то, с чем столкнулись миллионы других россиян. Я привязываю свой рассказ к рваным литературным фалдам рассказов Достоевского и Солженицына, чтобы проиллюстрировать то, с чем до сих пор сталкиваются многие россияне — если они столкнутся с авторитаризмом.

В то время я преподавал английский язык в Институте права и экономики в Воронеже, а также в Государственном университете Российской Федерации. Однажды я убирался в своей квартире и нашел шесть рулонов непроявленных фотографий. Я не прислушивался к предупреждениям о том, что разрешено фотографировать. И проявление более чем одного рулона пленки за раз было причиной любопытства людей. Эти ошибки усугубились.

Россияне, во времена фотоаппаратов с плёнкой, не развивали полные рулоны. Им давали негативы, и они подходили к световой доске и выбирали, какие из них заплатить за проявление. Часто проявляли только пять негативов из 24 экспозиций.

Я оставил шесть рулонов пленки в магазине Konica, заплатив за печать каждого негатива, и вернулся с тяжелыми пакетами отпечатков. В грязном дворе за моим домом стояли скамейка и покосившийся стол. Вокруг сидели бабушки и дедушки. Я решил показать им, сознательно не замечая неуместности, свои фотографии Москвы и Санкт-Петербурга.

Моя невинность была моей наивностью, которая внезапно перестала сойти за невинность. Обо мне сообщили в цехе обработки пленки. Из-за угла быстро появились двое полицейских, арестовали меня и забрали фотографии. Затем полицейские насильно перевели меня через улицу в маленькую тюремную камеру, спрятанную среди сотен киосков. Пока я сидел там, где меня толкали, подъехали разъездные группы милиции (всегда по четыре на машину) и просмотрели мои фотографии. Они смеялись, рычали и указывали на меня. Мой русский язык был недостаточно силен, чтобы решить мою ситуацию. Через шесть часов стемнело, и я заснул.

В темноте полицейские разбудили меня и посадили одного в заднюю часть автозака без окон. Мы проехали четыре или пять километров до участка, после чего двери тюрьмы распахнулись. Когда я собирался поприветствовать тех, кто там был, полицейский схватил меня за воротник моего плаща и сбросил с дюжины бетонных ступенек. Я потерял сознание.

Я очнулся в другой темноте, весь в крови и безжалостно избитый. Я был раздет. Я была одета только в нижнее белье. Я не знал, как долго я был без сознания. Группа мужчин подняла меня к стене за грудную клетку, а затем бросила. Опять таки. И опять. Мои ноги потеряли всякую чувствительность. Они продолжали затыкать мне уши руками, что привело к разрыву двух барабанных перепонок и сильному шуму в ушах. Меня душили, плевали на меня и таскали за онемевшие ноги. Они сломали мне ребра и деформировали грудину. Меня временно парализовало ниже пояса.

Они вытащили меня перед уродливым мужчиной, который выглядел более важным, у него было больше шевронов на плече. Сиденья не было. Приходилось держаться за край стола. Один за другим мы просмотрели 144 фотографии и негативы. С моим скудным русским языком я понял, в какие неприятности могу попасть. Я рисковал своей работой и жизненной ситуацией, фотографируя то, что в России фотографировать не положено. Среди безобидных снимков классных комнат и студентов я запечатлел аэропорт, военные объекты, танки, рынок, нищих, даже проходящих мимо полицейских на вокзале и обнаженных подруг. Я действительно не чувствовал, что правила железного занавеса существуют для меня.

После того, как мы просмотрели фотографии, меня отбросило обратно в камеру, которая вторила одинокому слову полицейского: « шпион » или «шпион». Меня то и дело избивали до восхода солнца, когда меня оттащили туда, где была моя одежда. 80 долларов США, и многие фотографии отсутствовали.

Я с трудом тащил себя, так как мои ноги были слишком слабы, чтобы ходить, вверх по тем же самым двенадцати тюремным лестницам, по которым меня сбросили прошлой ночью. Я помчался в общественную сферу так быстро, как только могли тянуть меня локти. Я сцепил колени вместе, насколько мог, и потащил себя, теперь уже одетого, подальше от участка. Моя голова кричала от пронзительного статического электричества, у меня было сотрясение мозга. Разбитый и сломленный, я доехал автостопом до своей квартиры, где меня ждала девушка, полагая, что со мной должно было случиться что-то ужасное. Это было.

Когда начальник службы безопасности института, где я преподавал, пошел в полицейский участок, чтобы узнать, что со мной произошло, пока я находился в заключении, там не было ни подробностей, ни записей, ни отчета о поступлении, ничего о том, что я когда-либо находился в заключении. российская пенитенциарная система. И вот я, частично парализованный, пытаюсь упаковать в свой багаж многолетние пожитки, готовые успеть на первый рейс из России после получения выездной визы. Это было слишком сложно, и мне нужно было, чтобы мои коллеги возили меня по больницам и получили необходимые документы.

Если есть два автора, которых я уважаю в отношении российской/советской системы заключения, то это Достоевский в Мёртвом доме, и Солженицын в Архипелаг ГУЛАГ . Они заставили читающий мир осознать несправедливость каждой эпохи. Маловероятно, что мы когда-либо узнали бы о зверствах русских заключенных, которые происходили в ГУЛАГе, без их рассказов. Через них мы отмечаем историю и сохраняющиеся опасности советского авторитарного режима — сегодня это во многом определяется поведением России на Украине.

РОССИЯ: год внутри

Брент (Брент — русская версия) Антонсон видел Россию, которую мало кто из иностранцев видел. Действительно, мало русских. Этот молодой канадец отправился в Воронеж, расположенный в одиннадцати часах езды на поезде к югу от Москвы, чтобы провести год в стране, раздираемой междоусобицами, только что вступившей в новый век и борющейся со столкновением между историей и будущим. Ему поручено обучать английскому языку студентов одного университета, а затем второго, его история пронизана романтикой и обманом, а также перемежается почти катастрофой и разочарованием. Откровенность и проницательность Антонсона поставили Россию на грань провала и достижения — так же, как и учеников, которых он обучал, полных надежды и страха. Его остроумие сделало столько же, чтобы навлечь на него неприятности, сколько и уберегло от них.

Купить на Amazon