Содержание
Николай Михайлович Карамзин цитаты (47 цитат)
47 42
Николай Михайлович Карамзин
Дата рождения: 1. Декабрь 1766
Дата смерти: 22. Май 1826
Никола́й Миха́йлович Карамзи́н — историк, крупнейший русский литератор эпохи сентиментализма, прозванный «русским Стерном». Создатель «Истории государства Российского» — одного из первых обобщающих трудов по истории России. Редактор «Московского журнала» и «Вестника Европы» .
Карамзин вошёл в историю как реформатор русского литературного языка. Его слог лёгок на галльский манер, но вместо прямого заимствования Карамзин обогатил язык словами-кальками, такими, как «впечатление» и «влияние», «влюблённость», «трогательный» и «занимательный». Именно он ввёл в обиход слова «промышленность», «сосредоточить», «моральный», «эстетический», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность».
Wikipedia
Фото: Vasily Andreevich Tropinin, http://goskatalog.
ru/portal/#/collections?id=4575034 / Public domain
Произведение
История государства Российского
Николай Михайлович Карамзин
Цитаты Николай Михайлович Карамзин
„Счастье есть дело судьбы, ума и характера.“
— Николай Михайлович Карамзин
О судьбе, О счастье
„Но если мы захотим соображать историю с пользою народного тщеславия, то она утратит главное своё достоинство, истину, и будет скучным романом.“
— Николай Михайлович Карамзин, книга История государства Российского
Из «Истории государства Российского»
Источник: Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1. М.: Наука, 1989. – С. 214, прим. 105.
Об истине, Об истории
„Я не верю той любви к отечеству, которая презирает его летописи или не занимается ими: надобно знать, что любишь; а чтобы знать настоящее, должно иметь сведения о прошедшем.“
— Николай Михайлович Карамзин
Карамзин Н. М. Соч. в 2-х томах, т. 2. Л.,1984, с.
154.
„Ничто не ново под луною:
Что есть, то было, будет ввек.
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек…“
— Николай Михайлович Карамзин
поэтические
О мужчинах, О реках
„Кто сам себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут. Не говорю, что любовь к Отечеству должна ослеплять нас и уверять, что мы всех и во всём лучше. Но русский должен знать цену свою.“
— Николай Михайлович Карамзин
О любви
„Патриотизм не должен ослеплять нас; любовь к Отечеству есть действие ясного рассудка, а не слепая страсть.“
— Николай Михайлович Карамзин
О любви, О страсти
„Государству для его безопасности нужно не только физическое, но и нравственное могущество.“
— Николай Михайлович Карамзин
„Не мешайте другим мыслить иначе.“
— Николай Михайлович Карамзин
„И жизнь наша и жизнь империй должны содействовать раскрытию великих способностей души человеческой: здесь все для души, все для ума и чувства.
“
— Николай Михайлович Карамзин
Карамзин Н. М. Соч., т. 3. СПб., 1848, с. 654.
О жизни, О душе, О чувствах
„Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России.“
— Николай Михайлович Карамзин
О мире
„Подобно как в саду, где роза с нежным крином“
— Николай Михайлович Карамзин
поэтические
„Довольно знать и того, что самые богомольные старики, видя боярскую дочь у обедни, забывали класть земные поклоны, и самые пристрастные матери отдавали ей преимущество перед своими дочерями. Сократ говорил, что красота телесная бывает всегда изображением душевной. Нам до́лжно поверить Сократу, ибо он был, во-первых, искусным ваятелем (следственно, знал принадлежности красоты телесной), а во-вторых, мудрецом или любителем мудрости (следственно, знал хорошо красоту душевную). По крайней мере наша прелестная Наталья имела прелестную душу, была нежна, как горлица, невинна, как агнец, мила, как май месяц: одним словом, имела все свойства благовоспитанной девушки…“
— Николай Михайлович Карамзин
«Наталья, боярская дочь», 1792
из художественной прозы
Источник: Н.
М.Карамзин. Избранные сочинения в двух томах. — М., Л.: Художественная литература, 1964 г. — Том первый. Письма Русского Путешественника. Повести. — стр. 607
О мудрости, О красоте, О душе, О девушках
„Слова принадлежат веку, а мысли векам.“
— Николай Михайлович Карамзин
„В свое время знаменитый писатель Карамзин так сказал: «Если б захотеть одним словом выразить, что делается в России, то следует сказать: воруют.»“
— Николай Михайлович Карамзин
Из повести «Голубая книга» Михаила Зощенко.
Источник: Михаил Зощенко Голубая книга
О времени
„«Опытная Соломонова мудрость», 1797“
— Николай Михайлович Карамзин
поэтические
О мудрости
„Давно называют свет бурным океаном, но счастлив, кто плывет с компасом.“
— Николай Михайлович Карамзин
О свете
„Путешествие питательно для духа и сердца нашего. Путешествуй, ипохондрик, чтобы исцелиться от своей ипохондрии! Путешествуй, мизантроп, чтобы полюбить человечество! Путешествуй, кто только может!.
“
— Николай Михайлович Карамзин
Из «Писем русского путешественника»
Источник: Николай Карамзин Письма русского путешественника http://az.lib.ru/k/karamzin_n_m/text_0320.shtml
О путешествиях, Сердце
„Там урну хладную с любовью осеняют“
— Николай Михайлович Карамзин
поэтические
„Я чувствую великие дела Петровы и думаю: «Счастливы предки наши, которые были их свидетелями!» Однако ж — не завидую их счастью!“
— Николай Михайлович Карамзин
О счастье
„Кто же бабочкой летает“
— Николай Михайлович Карамзин
поэтические
Подобные авторы
Письмо Николая Карамзина десятилетнему сыну
Текст: Дмитрий Шеваров/РГ
Фото: ru.wikipedia.org
Что дарят мальчику, когда ему исполняется 10 лет? Обычно что-то давно желанное. Раньше это была собака или велосипед. Сегодня чаще смартфон или планшет.
Двести лет назад подарком в дворянских семьях тоже была какая-то важная для ребенка вещь. Но этим праздник не исчерпывался.
Достигая очередной ступени взросления, сын или дочь получали от отца письмо-благословение. В нем могли быть и советы, и напутствия, но главным был тон, интонация доверительного разговора, без которого невозможна духовная близость.
Вы спросите: отчего же отцу не высказать сыну все устно? Конечно, так и было, но письмо давало возможность преодолеть пропасть во времени. Отец обращался не только к тому ребенку, который был перед глазами, но и к тому, каким он будет в далеком будущем.
Вот и Николай Михайлович Карамзин писал своему десятилетнему сыну Андрею письмо на вырост.
Поэтому там говорится об очень серьезных вещах: о совести, о призвании, о любви… Карамзин верил, что будет минута, когда взрослый сын перечитает письмо, и то, что казалось мальчику в детстве не совсем понятным, достигнет его сердца, как свет дальней звезды.
…Счастливое детство Андрея Карамзина оборвалось в мае 1826 года, когда умер отец. Андрею было двенадцать лет. Судьба его выглядит изломанной линией.
Рано оставшись без отца, он долго не мог найти своего настоящего призвания.
Учился в Дерптском университете, служил в кавалерии, искал счастья за границей, влюблялся, воевал с горцами на Кавказе, состоял адъютантом шефа жандармов, дружил с Лермонтовым и Тютчевым, рисовал и музицировал.
Постоянен он был только в своей доброте. Всегда и везде он оставался благородным человеком, достойным сыном своего отца.
В августе 1845 года ему пришлось сказать небольшую речь в Симбирске по случаю открытия памятника Н. М. Карамзину.
«Милостивые государи, — сказал Андрей, — какими словами мне, сыну Карамзина, выразить все, чем исполнена душа моя? Гений и талант не наследственные, но наследственно с малолетства питаемое чувство любви к родине, пламенное, святое, — преданность престолу и государю. Мое русское сердце трепещет радостью, видя, как милое мое отечество ценит великие труды, понесенные бессмертным покойником в пользу русского дела и русского слова.
..»
Женившись на вдове Павла Николаевича Демидова, блистательной красавице и умной женщине, Андрей Карамзин в 1849 году стал управляющим Тагильскими заводами. На Урале он открывал приюты, училища, библиотеки, сократил своим служащим рабочий день до восьми часов.
Карамзин-сын оставил по себе такую добрую память, что в Нижнем Тагиле Андрею Николаевичу поставили памятник, а средства на него собирали всем городом.
(Памятник был разобран после революции, его обломки свезли в местный музей.)
В 1853 году 39-летний Андрей Карамзин ушел добровольцем на Крымскую войну. Ничего не обязывало совершить такой шаг богатого, занятого и уже немолодого человека. Ничего не обязывало, кроме совести.
Среди провожавших Андрея на войну был Федор Иванович Тютчев, вспоминавший потом: «Я вижу, словно это было вчера, как он в военной шинели расстается с нами на вокзале, и я говорю ему на прощание — воротитесь.
..»
16 мая 1854 года отряд Александрийских гусар под командованием полковника Андрея Карамзина отправился в разведывательный рейд. Последнее, что успел сказать Андрей своему другу, перед тем как его отряд выступил в поход: «Сегодня мне приснился отец». Андрей счел это хорошим знаком. Он не понял, что Николай Михайлович хотел удержать его от дерзкой вылазки.
Андрей Николаевич Карамзин был бесстрашным офицером и добрым управляющим уральскими заводами.
В письме Николая Михайловича Карамзина десятилетнему сыну есть такие строки: «В тебе уже есть порок, излишняя горячность, в которой ты можешь сделать и наговорить много… удерживайся, преодолевай эту горячность…»
Горячность, нерасчетливость и абсолютное бесстрашие, свойственные полковнику Карамзину, привели его отряд к открытому столкновению с превосходящими силами турецкой конницы. Это случилось 31 мая. Гусары оказались в окружении и почти все погибли.
Карамзина турки пленили, раздели, сорвали с груди крест и медальон, но безоружный Андрей сумел выхватить саблю у одного из башибузуков и снова вступил в бой.
Турки, рассвирепев, закололи его пиками и саблями, нанеся восемнадцать смертельных ран.
Николай Карамзин. Из письма сыну Андрею в день его рождения
Обнимаю, целую и поздравляю тебя десятилетним отроком. Живи и расти телом и душою: телом в силе и бодрости, душою в добронравии, в уме и в полезных знаниях…
Любезный Андрей! Ты, верно, не хочешь, чтобы отец твой на старости лет своих был от тебя несчастлив, а он умрет с горести, если ты не будешь добрым его сыном.
Вот чего требую для моего и твоего благополучия:
Каждый день начинай молитвою к Богу о твоих родителях, сестрах, братьях и себе самом, прося, чтобы Он даровал тебе силу исполнять твои должности, то есть быть послушным сыном, ласковым братом, прилежным учеником.
Желай доброго утра отцу, матери, сестрам и братьям с любовью, не холодно, без всяких мыслей, но чувствуй, что ты их любишь и действительно желаешь им добра.
Садись учиться с твердым намерением быть внимательным и старательным, чтобы не тратить времени, но пользоваться всякою минутою… Всегда, кончив урок, спрашивай у себя, что ты узнал нового или чему научился? Если ты ничего не узнал, ничему не научился в этот урок, то он потерян: ты не исполнил своей должности и огорчил родителей. Выходя из учебной комнаты, находишь новые должности для исполнения: ты обязан вести себя хорошо, не только против родителей, сестер и братьев, но и против всех домашних: быть не грубым, а приветливым и кротким; никого не оскорблять, но всем оказывать доброе расположение. В тебе уже есть порок, излишняя горячность, в которой ты можешь сделать и наговорить много непристойного: удерживайся, преодолевай эту горячность и молчи, когда тебе хотелось бы браниться. Увидишь, что это возможно и даже нетрудно!
Начав и кончи день сердечною молитвою: благодари Бога, если ты хорошо провел день; кайся, если худо учился или кого оскорбил… Каждую ночь закрывай глаза и каждое утро открывай их с искренним желанием, чтобы отец, мать и совесть могли быть довольны тобою.
Милый Андрей! Ты знаешь, что я люблю тебя: старайся же, чтобы эта любовь была для меня счастьем, а не страданием.
Октябрь 1824 года
Из писем Н. М. Карамзина
3 ноября 1819 года
Часто любуюсь своими малютками. Если Андрей и Александр будут живы, то не сделают стыда моей тени и в Полях Елисейских. Первой спросил у меня: «Где Бог? На небе?» Он везде, отвечал я: и на небе, и на земле. Стало, Бог очень широк, сказал мой пятилетний Философ.
4 ноября 1820 года
Большому (Андрею. — прим. «РГ».) минуло шесть лет: он уже рассуждает о Троице и душе, показывая ум действительно необыкновенный в такие лета. Мне иногда грустно думать, что я и слишком стар, и недовольно богат для воспитания малюток. Государь обещал мне взять в них участие, когда меня не будет; но лучше надеяться на Бога: молю Бога единственно о том, чтобы Он дал им любовь к добру.
2 августа 1821 года
Привел меня Бог истинно любить Венценосца как человека, без всех иных отношений.
Даже и дети наши, особенно Андрей любит его с нежностью и, прощаясь, говорит: adieu, cher Empereur! За это прощание Он нынешний день привез ему барабан из Павловского: первый дар Царский, который должен быть сохранен до возраста Андреева!
27 февраля 1822 года
Стыдно не оставить библиотеки в наследство сыновьям…
1825 год
Андрей удивляет нас своим понятием: география Света у него на ладони, арифметика и грамматика в голове, история в памяти и уме. Улыбнитесь на счет родительского энтузиазма: мне кажется, что я никогда еще не видывал таких учеников не только десятилетних, но и пятнадцатилетних!
Ссылки по теме:
Проект Актуальный Карамзин
Письмовник. Николай Карамзин — Сергею Уварову
Влюбиться в Карамзина
Автограф. Рукопись Карамзина «История государства Российского»
Найдено неизвестное письмо Карамзина
Оригинал статьи: «Отец твой умрет с горести, если ты не будешь добрым его сыном…» — «Российская газета», 11.08.2016
Бедная Лиза (Бедная Лиза) Николая Карамзина, 1794
«Бедная Лиза» («Бедная Лиза»), пожалуй, самое знаменитое произведение русской прозы допушкинского периода.
Вместе с « Письма русского путешественника » («Письма русского путешественника»), которые Николай Карамзин начал издавать частями в 1791 году, она является выдающимся образцом сентиментальной литературы в России. Впервые опубликовано в собственном Московском журнале (Московский журнал), а затем в виде книги в 1794, имеет избитый сюжет, хотя и имеет мимолетное сходство с реальным происшествием, описанным в «Письмах русского путешественника», но во многом восходит к литературным источникам. Среди наиболее заметных иностранных влияний — « Il le fallait» Мармонтеля , , переведенный Карамзиным, « Werther» Гете , « La Nouvelle Héloise» Руссо , « Clarissa» Ричардсона , идиллии мадам де Жанлис. Русских влияний меньше, наиболее заметными среди них являются эклоги Сумарокова и романса Княжнина 1783 г. Наказанна никогданость (Наказание за неверность).
Одноименная героиня повести Карамзина — крестьянская девушка, которая вынуждена шить, продавать цветы и собирать вишни, чтобы прокормить себя и свою овдовевшую мать.
Продавая цветы, она знакомится с молодым дворянином Эрастом, и они влюбляются друг в друга. Однако социальная пропасть между ними делает брак невозможным, и в любом случае мать Лизы желает выдать ее замуж за богатого крестьянина. Эраст утверждает, что социальная пропасть не имеет значения, и они доводят свою страсть до конца. Вскоре Эраст устает от нее и уходит в армию. Через два месяца они снова встречаются, и Эраст объясняет, что, хотя он все еще любит Лизу, он помолвлен. (Позже мы узнаем, что он проиграл свои деньги в карты и решил жениться на богатой вдове.) Эраст дает Лизе деньги, но запрещает ей видеться с ним снова. Убитая горем, Лиза совершает самоубийство, и вскоре после этого умирает ее мать. Эти события произошли за 30 лет до этого, и рассказчик узнал о них от самого Эраста, умершего годом ранее.
Движение истории соответствует временам года. Любовь расцветает весной, завершается летом и увядает осенью. И Лиза, и Эраст — идеализированные, стереотипные фигуры. Карамзин через своего рассказчика сочувственно относится к их бедственному положению и явно желает апеллировать к «чувствительности» ( чувствительность ) своих читателей.
Все прилагательные, примененные к Лизе, передают один и тот же тон: «добрая», «нежная», «невинная», «застенчивая». Однако, несмотря на это, Карамзину удается придать изображению влюбленных психологическую глубину, а горе и отчаяние Лизы после утраты невинности и отторжения Эрастом носят неожиданно реалистический характер. Не является Эраст и обычным злодеем-обольстителем. По словам Карамзина, он «достаточно богатый господин, с разумным умом».
и доброе сердце, добрый от природы, но слабый и непостоянный». В этом отношении он является прототипом лишнего человека девятнадцатого века, и Карамзин отказывается его осуждать. Действительно, в своем заключении он предполагает, что влюбленные помирились. на небесах
Реалистичность рассказа была важна для Карамзина, который неоднократно противопоставлял искусство и жизнь. В момент, когда Лиза и Эраст расстаются в последний раз, рассказчик восклицает Карамзина, пытаясь установить достоверность его рассказа: «Ах! Почему я не пишу роман [ роман ], вместо того, печальный факт [ печальную быль ] .
«Эта настойчивость в реальности рассказа, по-видимому, лежит в основе того, что Карамзин назвал рассказ российская повесть (русская сказка), слово повесть является для Карамзина термином нейтральным, без примеси вымысла или выдумки.
«Бедная Лиза» примечательна еще и своим языком, достигающим простоты и ясности, которых доселе не хватало русской прозе. Первые строки рассказа представляют собой прекрасный пример тщательного баланса между предложениями и первостепенной заботы Карамзина о ритме, мелодии и интонации своей прозы. Самая известная строка в рассказе относится к горе, которое испытала мать Лизы, когда умер ее муж: «…ибо даже крестьянки умеют любить» ( ибо и крестьянки любят умеют ). Хотя Карамзин опускает что-либо грубое или жестокое в своем описании крестьянской жизни, эта строка часто цитировалась в контексте крестьянских портретов русских писателей девятнадцатого века, таких как Тургенев, и даже во все более «реалистичных» портретах женщин из «Софии Грибоедова».
через пушкинскую Татьяну к толстовской Анне Карениной.
Карамзинские описания природы были новшеством для русской литературы. Природа не является фоном для рассказа; скорее, он отражает эмоции главных героев. Эраст мечтает уйти от мира, чтобы жить с Лизой в идиллической сельской местности. По выражению Г. М. Небеля, Карамзин предпочитает природу «ни неприлично дикой, ни неестественно украшенной», что хорошо иллюстрируется сценой, в которой Лиза наблюдает за восходом солнца. Однако в целом Карамзин, похоже, критикует нереальность таких аркадских пастырских рисунков.
Были многочисленные подражания «Бедной Лизе», в частности «Ростовское озеро» В. В. Измайлова («Озеро в Ростове»), «Бедная Маша» А. И. Измайлова («Бедная Маша»), «Обольщенная Генриетта» И. Свечинского («Соблазненная Генриетта»). и «Лиза, или Торжество благодарности» И. И. Ильина. «Бедная Лиза» была первым произведением русской литературы, нашедшим читательскую аудиторию за границей. Она была переведена на немецкий язык И.
Г. Рихтером и на английский через немецкий язык Рихтера в 1801 году. Однако повесть завоевала успех далеко за пределами литературных кругов. Это был первый российский бестселлер, убедивший многих читателей в реальности описываемых событий. Место самоубийства Лизы, Лизин пруд (Лизин пруд), расположенный у Симонова монастыря на месте нынешней станции метро «Автозаводская», стал местом паломничества москвичей, которые вырезали свои инициалы на соседнем дубе. Ряд писателей, совершивших это паломничество, свидетельствовали о точности описания Карамзина. Однако к 1830-м годам эта история, хотя и была еще хорошо известна, была скорее объектом насмешек, чем восхищения. Пушкин, например, пародировал имя Лизы для героинь своих «Пиковая дама » и «Барышнякрестьянка» («Барышня-крестьянка»), а критик Виссарион Белинский писал: «Теперь скажите мне откровенно… кто виноват, что над «Бедной Лизой» сейчас столько же смеются, сколько раньше однажды заплакал». Тем не менее, использование бури как символа страстей было подхвачено тремя произведениями, опубликованными еще в 1860 г.
, тургеневскими «Первая любовь» и « Накануне » и знаменитой пьесой Александра Островского « Гроза » (« Буря»). ).
—Майкл Пурсглов
Новый «русский путешественник» в Германии: неправильное использование Достоевским космополитического наследия Карамзина
1. Введение Во времена Достоевского, как и сейчас, Николай Михайлович Карамзин не занимал значимого места в русской культуре. В дополнение к своей репутации основателя отечественной сентиментальной школы и инициатора языковых изменений, преобразивших язык, историческая фигура Карамзина также не оказала глубокого влияния на чувство национальной идентичности россиян. Его «Письма русского путешественника», появившиеся в России между 179 г.1 и 1801 г., во французском журнале Spectateur du Nord около 1798 г. и в нулевом немецком переводе Рихтера в 1800 г. создали образ русского аристократа как нулевого высококультурного человека, обладавшего, по выражению князя Дмитрия Святополк-Мирского, , новая, просвещенная и космополитическая чувствительность (Мирский 61).
Парадоксально, но «История государства Российского» Карамзина с ее эпическими панорамами прошлого страны и его «Записки о древней и новой России» («Воспоминания о древней и новой России», 1811) с их настойчивостью на традиционные русские ценности, также возвели автора в статус нулевого квинтэссенции русского патриота. Хотя ученые традиционно указывали на влияние литературного стиля Карамзина на Достоевского, основной причиной непрекращающегося интереса писателя к великому историку и литератору является не что иное, как его собственное исследование самоощущения русской интеллигенции по отношению к Достоевскому. Запад. После своего первого путешествия в Европу в 1862 году романист переживает важную близость с Карамзиным, рассматривая себя и писателя восемнадцатого века как попутчиков-интеллектуалов, на которых возложена задача определить идеальное отношение интеллигенции к огромному влиянию Запада на российскую политику и культура. По мнению Достоевского, парадоксальный образ Карамзина как нулевого космополита-путешественника в Европу, с одной стороны, и увлеченного летописца истории своей страны, с другой, характеризует его как нулевой уравновешенный образец для образованных россиян.
Действительно, к концу жизни романист даже использует наследие писателя-историка в попытке найти точки соприкосновения между славянофилами и западниками, настаивая на том, что Карамзин представляет тех русских деятелей культуры недавнего прошлого, которые смогли соединить свою западную эрудицию с осознанием и признательностью за свою уникальную российскую идентичность. 2. Достоевский следует за карамзинским путешественником в Европу: манипулирование карамзинской Германией Первое упоминание Достоевским Карамзина как нулевого путешественника на Запад относится к 1863 году, что зафиксировано в его собственном европейском рассказе о путешествиях под названием «Зимние заметки о летних впечатлениях» («Зимние заметки о летних впечатлениях»). . Это краткий, но философски насыщенный труд, в котором, по терминологии Константина Мочульского, речь идет больше об идее Европы, чем о самой Европе (19).0). Однако, чтобы в полной мере оценить точки соприкосновения двух литературных фигур в «Записках», мы должны кратко описать отношение последних к русским путевым письмам прошлого.
Действительно, из-за сильного постпетровского акцента на подражание Западу путешествие по Европе для многих образованных россиян (конечно, во времена Достоевского) стало своего рода паломничеством. Путешественником был обыкновенно аристократ, с ранних лет настолько усвоивший из западной культуры и литературы, что Европа, по выражению Юрия Михайловича Лотмана и Бориса Андреевича Успенского, представлялась нереально географическим, нуль-идеальным пространством (появилась не как нулевое реальное географическое, а как идеальное пространство) (приложение 563). Но в то же время путешествие на Запад позволило образованным россиянам как бы сделать нулевой шаг назад и более объективно оценить собственную страну. Таким образом, путевой дневник, или, как его иногда называют, путевой дневник, сыграл важную роль в формировании у интеллигенции чувства национальной идентичности: Волшебная земля, полагает Йозеф Франк, могла бы помочь русским лучше понять, какие аспекты европейского влияния на его родине он хотел бы сохранить, а какие отбросить (233–234).