Содержание
Родина-мать с лазерным мечом: каким видят образ будущего России в Администрации Президента
«Журнал политических исследований» опубликовал статью «Восприятие базовых ценностей, факторов и структур социально-исторического развития России» за авторством начальника управления по обеспечению деятельности Госсовета Администрации Президента Александр Харичева, декана факультета политологии МГУ Андрея Шутова, доктора политических наук Андрея Полосина и заместителя исполнительного директора Экспертного института социальных исследований Екатерины Соколовой.
Разумеется, нас больше всего заинтересовала первая фамилия в этом списке: высокопоставленные чиновники Администрации Президента крайне редко пишут любые материалы, предназначенные для общественности; хоть научные, хоть публицистические. Плодовитый Владислав Сурков был, пожалуй, исключением, а не правилом. Но если такие материалы все же появляются, их надо предельно внимательно изучать: они позволяют хотя бы приблизительно понять логику происходящего на Старой площади.
ЯРНОВОСТИ ознакомились с исследованием, в котором авторы ищут «общенациональный цивилизационный код». По их мнению, он, с одной стороны, является ограничителем спектра допустимого для жителей страны, с другой — показывает общенациональные ценности.
Исследование проводилось на основании материалов фокус-групп и дискуссий («мозговых штурмов») в рамках проекта «Гуманитарный реактор» в период с 4 марта по 20 мая 2022 года среди студентов МГУ и ВШЭ, а также преподавательского состава участников конференции в Севастополе. В ходе дискуссии участникам исследования было предложено ответить на следующие вопросы:
— Что такое Российская государственность?
— Что будет в стране через 10 лет? Какое у нас будущее?
— Что мы можем предложить миру и стране?
— Как сделать так, чтобы будущее наступило?
В статье говорится, что участники исследования соотносят понятие «страна» не только с понятием государства-«территории», но и с понятиями «дома» для личности и семьи, а также «в случае России «страна» раскрывается еще в плоскости символической политики, как образ, как символически значимая часть личного пространства человека, а также в своем цивилизационном измерении («страна-цивилизация»), как живой субъект истории, «социальная личность», с которой человек и гражданин имеет внутреннюю связь».
Что касается базовых ценностей, то авторы исследования приходят к выводу, что для россиян ими являются «патриотизм», «доверие к общественным институтам», «согласие», «традиции», «созидание», на одной из ступеней участникам предлагалось эти понятия расшифровать, чтобы найти, наконец, общенациональные ценности.
Один из первых этапов исследования назывался «Образ будущего» (это понятие вошло в широкий российский политический обиход еще в 2018 году, когда собеседники, близкие к Кремлю, обещали, что вся президентская кампания Владимира Путина будет строиться на некоем большом «образе будущего», однако масштабной презентации или предвыборного проекта с таким названием запущено так и не было, что до сих пор является предметом удачных и злых шуток — прим. автора).
В рамках поиска образа будущего сперва участники искали его метафоры.
Первая метафора, которую предложили участники исследования, это «Россия — государство-роман», то есть некое литературное произведение, которое пишут коллективно и в котором есть варианты альтернативных концовок.
Из конкретных романов был предложен второй том «Мертвых душ» — рукопись, сожженная Гоголем, в которой герой якобы должен был встретиться с положительными персонажами, но писатель уничтожил свое произведение, так и не дав читателям этой возможности.
Вторая метафора для образа будущего России, которую предложили участники исследования, это «Россия — Жар-птица». Авторы исследования считают, что Жар-птица — это защита от сглаза и непрошеных гостей, а также предотвращение грабежа, то есть коррупции (на самом деле в части русских сказок Жар-птица по ночам сама ворует золотые яблоки, также авторы не учитывают ее сходства с западной мифологической птицей Феникс, которая то обращается в пепел, то возрождается из него — прим. автора).
После того как участники исследования завершили работу с Жар-птицей и вторым томом «Мертвых душ», им предложили описать желательные концепции современного российского государства. Опять же — в метафорах.
Их оказалось две: «Родина-мать с лазерным мечом» и «Государство дружественного сервиса».
Если с первым образом все более или менее очевидно (в том числе — отсылки к СССР), то вторую метафору участники расшифровали так: государство должно служить людям, но не подавлять их и не контролировать, чтобы быть выгодным для каждого гражданина в соответствии с его отдельными пожеланиями.
Метафоры «государства будущего» у участников исследования получились еще более разнообразными, и, что важно, среди них нет ни одной тоталитарной: «Дивный град» (общность на определенных правилах и принципах вне зависимости от пола, расы, национальности, этноса, принятие разного, то есть инклюзивность, сосуществование, принятие других как равных), «Пирожок» (который гармонично сочетает в себе разное: горькое, кислое и сладкое), «Калейдоскоп» (будущее многогранно, как калейдоскоп, и постоянно изменяется в зависимости от того, в чьи руки попадает) или «Магнит среднего размера» (в зависимости от того, какой силы у вас магнит, он либо сам вращает другие магниты, воздействуя и на себя, и на них, либо же вращается — в связи с тем, что другие магниты доминируют, а он находится в чужом поле).
Далее авторы переходят к описанию «человека в России будущего», и тут на страницах научного исследования все же появляются англосаксы, точнее, в нем говорится, что «российские представления о самореализации разительно отличаются от тех, что распространены в западном англосаксонском мире», так как для россиян не так, как для них, важна капитализация предназначения, а важно то, что индивид вносит для развития страны и личной самореализации. При этом ничего плохого в капитализации участники исследования не видят, более того — говорят о том, что каждый гражданин в будущем должен получить «капитализацию гражданства», то есть собственный дом, землю и процент от продажи природных ресурсов, а иметь российский паспорт должно стать престижно.
Наибольшие проблемы, судя по статье, вызвал этап, когда участники фокус-групп пытались понять место России будущего в мире. Например, один из оптимистичных предложенных сценариев был связан с глобальным потеплением, когда Россия становится одним из немногих приемлемых на планете мест проживания.
Наконец, следующий этап исследования был посвящен уже настоящему, то есть национальным ценностям, когда участники сперва отбирали базовые ценности, а потом расшифровывали, что в них вкладывают.
Отметим, что некоторые тезисы, которые озвучивают авторы исследования, идут сильно вразрез не только с тезисами либерально настроенной части общества, но и с ультрапатриотической и консервативной повесткой.
Как уже говорилось, одной из доминант стал патриотизм, который участники расшифровали так: «гордиться страной, историей и культурой», однако заявили, что хороший патриотический тезис — это «Россия — страна возможностей». Отметим, что при нынешней Администрации Президента было создано АНО «Россия — страна возможностей», которое занимается разными кадровыми и социальными проектами.
Для того чтобы реализовалась такая ценность, как «доверие к институтам власти», участники исследования заговорили о доверии к выборам, уважении власти к человеку и необходимости власти помогать людям (а не наоборот — прим.
автора), а также о необходимости развивать механизмы участия граждан, а не сокращать их.
Что касается семьи и традиций, то, помимо классических тезисов о том, что дети — ценность, а пожилых надо уважать, участники исследования заговорили о понятии «большой семьи», то есть «семья + друзья» и даже «семьи семей».
Что касается такой ценности, как согласие, участники заявили о неприятии любой дискриминации, необходимости терпения к инакомыслию, установке на взаимопомощь и поддержку, а также о необходимости снижать имущественное расслоение и барьеры между разными слоями.
Наконец, ценность «созидание» участники расшифровали как ценность успеха и самореализации, ориентацию на личностный рост, развитие и «гражданское самосознание», а также сказали о важности социальных лифтов.
«Сегодня едва ли кто-нибудь будет спорить с утверждением, что устойчивость политической системы во многом определяется ее открытостью, гибкостью, возможностью использовать различные технологии принятия и реализации политических решений», — делают вывод авторы и выражают надежду, что их данные в дальнейшем будут использоваться в «разработках прикладного характера».
Екатерина Винокурова
Специально для ЯРНОВОСТЕЙ
Фото: РБК
РаспечататьАдминистрация ПрезидентаАлександр ХаричевБудущее РоссииОбраз будущего
«Родины нет! Зачем монумент?» — «Родину-мать» в Киеве просят переделать — Оксана Переможенко
Аннотация
В украинских социальных сетях обсудили петицию с предложением превратить в статую архистратига Михаила монументальную скульптуру «Родина-мать» на Печерских холмах в украинской столице.
Оксана Переможенко,
26 ноября 2021, 13:19 — REGNUM Монументальную скульптуру «Родина-мать» на Печерских холмах в украинской столице предлагают превратить в статую архистратига Михаила, небесного покровителя Киева. Об этом говорится в петиции, опубликованной на сайте Киевского городского совета.
Монументальная скульптура «Родина-мать». Киев
(сс) Mir09info
По мнению автора обращения Александра Артёмова, «первоначальный замысел и советская эстетика этого сооружения не отвечают современным политическим и идеологическим требованиям общества».
По словам автора петиции, сносить статую нецелесообразно из-за затрат, кроме того, она прочно вписана в очертания города.
Читайте также: Киевскую «Родину-мать» предложили сделать архистратигом Михаилом
Новость обсудили на странице канала «112 Украина» в социальной сети Facebook. Многих предложение, изложенное в петиции, возмутило.
«Слова «Родина» и «мать» им незнакомы», — отреагировала Натусик Н.
«Зачем?! У нас, что, теперь уже нет Родины?! Можно же просто назвать Мати Батьківщина (Мать Родина — О. П.)! Зачем портить то, что есть?! Хотите новое — так и создавайте своё, новое, но не ломайте то, что создали до вас!!!» — призвала Надежда К.
«А как же память о погибших украинцах на фронтах Великой Отечественной войны, о тех ветеранах, которые ушли от ран после войны?» — задалась вопросом Нина К.
Монументальная скульптура «Родина-мать». Киев
(сс) Andrzej Harassek
«Умом нормальным не понять», — добавила Ольга Б.
«А у них нет родины, их родина там, где деньги. Иуды!» — возмутился Олег С.
«Ужас, не ту страну Гондурасом назвали», — возмутилась Светлана К.
«Родины у них нет, так зачем им монумент такой. Ничего святого», — пишет Елена Л.
«Прекратите издеваться над историей», — отреагировал Владимир Р.
«Опомнитесь, а как же призыв: «Никто не забыт, ничто не забыто»! Люди, как можно повернуть время вспять и переписать историю? У кого-то есть машина времени? Того, что было, уже не изменить, а тех, кто отдал свои жизни, — не забыть. Родина-мать воздвигнута в память о тех, кто сложил свои головы, чтобы мы сейчас могли жить. Так как можно уничтожить память предков и забыть всё то, что, к сожалению, действительно было?» — не понимает Татьяна Г.
Скульптурная композиция в мемориальном комплексе, расположенном на склонах правого берега Днепра на окраине Печерска
Prymasal
«Не нравится, что советский памятник?! Так выметайтесь из домов, построенных в СССР, из ангаров, где ведёте свой бизнес, они тоже строились в СССР и т.
.» — отметила Натали П.
«Походу на планете Земля под дурдом выделили целую страну», — отреагировал Vadim G.
«Родину за 30 лет продали, осталась уничтожить память о ней, всё логично», — подытожила Галина Х.
Архивные документы российско-украинской войны в режиме реального времени – Harvard Gazette
Ольга Алексич в марте запустила цифровой архив «Война России против Украины».
Стефани Митчелл/штатный фотограф Гарварда
Украинский библиограф создает архив в режиме реального времени, документирующий российскую войну на земле
By Anna Burgess Harvard Library Communications
Дата
Ольга Алексич почувствовала себя напуганной и бессильной, когда Россия начала вторжение в Украину в феврале с ракетными и артиллерийскими ударами и десятками тысяч военнослужащих. Она боялась за безопасность своей матери и сестры во Львове и боялась, что ее родная страна может исчезнуть навсегда.
Многие ее коллеги из Украинского научно-исследовательского института Гарварда (HURI) и Отделения Америки, Европы и Океании Гарвардской библиотеки боролись со схожими чувствами. «Первое, что мы спросили, было: «Что мы можем сделать?», — сказала она.
Зная, как быстро может обостриться война с разрушением зданий, кварталов или целых городов, Алексич, Петр Яцик, библиограф украинских коллекций, запустил проект по документированию войны в режиме реального времени. Она начала создавать цифровой архив «Война России против Украины», собирая новости, видео, трекеры данных и сообщения в социальных сетях от организаций и СМИ на местах.
Она и ее коллега из HURI Константин Бондаренко, технический руководитель проекта, в партнерстве со службой веб-архивирования Archive-It создали коллекцию. Компания Aleksic ввела в свою систему автоматического захвата инструкции — например, загружать веб-страницу этой организации раз в неделю или захватывать твиты этого СМИ каждый день. Было важно собирать данные регулярно и часто, потому что ситуация менялась очень быстро.
А в первые дни войны, по словам Алексича, любой день мог стать последним днем, когда в какой-то части Украины была цифровая инфраструктура.
1 апреля домашняя страница украинского новостного канала «24 канал» и мем на Facebook.
Предоставлено цифровым архивом Войны России на Украине
Когда страна подвергается нападению, люди не сразу думают о сохранении изображений сообщений в социальных сетях, веб-сайтов и онлайн-новостей. Алексич сказал, что такие цифровые материалы на самом деле весьма уязвимы.
«В Соединенных Штатах мы думаем, что все живет в облаке, а облако вечно, и мы не думаем о его физическом аспекте», — сказала она. «Мы не можем себе представить, что завтра произойдет какая-то катастрофа, способная разрушить цифровую инфраструктуру. Но все эти данные в облаке связаны с физическими объектами, и если вы уничтожаете физические объекты, вы не можете получить доступ к инфраструктуре. Его больше нет.
Архив начался 2 марта, менее чем через неделю после вторжения России.
Теперь он включает «захваты» почти 200 человек и организаций, в том числе репортажи новостных агентств, страницы в социальных сетях политических деятелей, таких как президент Украины Владимир Зеленский, сайты культурных организаций со списками их активов, страницы с актуальной информацией для беженцы и онлайн-данные, размещенные местными некоммерческими организациями, которые подсчитывают жертвы войны и делятся результатами опросов общественного мнения. По словам Бондаренко, огромное количество веб-сайтов, хранящихся на серверах в Украине, было предназначено для захвата — любой из них «может исчезнуть из-за проблем с инфраструктурой».
Заколоченный памятник на площади Рынок во Львове. На панелях, покрывающих статую, написано: «Мы будем наслаждаться оригиналом после нашей победы».
Фото Ольги Алексич
По мере продолжения войны, по словам Алексича, опасения по поводу уничтожения украинской инфраструктуры уменьшаются. Проект изменился, чтобы преследовать несколько иную цель, поскольку Алексич и Бондаренко увидели, что собираемые данные рассказывают текущую историю того, как война переживалась в Украине на ежедневной основе с точки зрения СМИ, политиков и организации помощи беженцам.
«Первой целью этого проекта было сохранение, — сказал Алексич, — но другой целью стало наличие набора документов для исследования и места для информации из Украины, которая менялась ежедневно или даже ежечасно».
Элизабет Кирк, младший библиотекарь Гарвардского университета по научным ресурсам и услугам, сказала, что такого рода архив с «актуальными первоисточниками и рассказами о конфликте из первых рук необходим для отслеживания хода конфликта».
«Кроме войны на Украине, есть война в северной Эфиопии, заметный гражданский переворот в Иране и множество других глобальных конфликтов, в которые нынешние и будущие историки и политологи захотят виртуально «вступить» и понять, что было происходит за пределами легко задокументированных военных и правительственных действий», — сказал Кирк. «С войной на Украине нам невероятно повезло, что у нас есть коллеги со знанием языка и знанием страны, которые могут быстро нарастить эту работу.
«Мы смотрим в будущее, — добавила она, — одна из наших целей — диверсифицировать наш штат, включив в него архивариусов, которые могут сосредоточиться на такой работе по всему миру».
Алексич фотографировал достопримечательности Львова в первую неделю октября. Перед ратушей знамя выражает поддержку воинам, защищавшим город Мариуполь и попавшим в плен к российским войскам. Оперный театр является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Фото Ольги Алексич
И для Алексика, и для Бондаренко, у которых тоже есть друзья и родственники в Украине, их работа всегда будет в чем-то личной.
«Работа в [HURI] всегда приносила большое удовлетворение, но она приобрела дополнительное значение после российской агрессии против Украины», — сказал Бондаренко. «Для меня большая честь иметь возможность внести свой вклад в достижение целей Института своими знаниями и способностями».
Алексич сказал, что одна из самых ярких историй, которые появляются из веб-архива, — это стойкость и решимость обычных украинцев и организаций, которые они создали, чтобы помогать своим согражданам и информировать остальной мир.
«Было массовое появление веб-сайтов организаций, которые пытались помочь», — сказала она.
«Поскольку происходят авианалеты, бомбежки и ужасные трагедии, украинцы вносят свой вклад в информирование людей о том, что происходит. Чтобы это общество было таким устойчивым, таким самоорганизованным, чтобы создавать и поддерживать эти сайты, это говорит очень громко».
Алексик, которая недавно смогла вернуться в Украину, чтобы увидеться с друзьями и семьей, сказала, что запечатлеть все, что у них есть, с помощью цифрового архива — это не то же самое, что находиться в Украине со своим сообществом. Но на семь месяцев это в какой-то степени ослабило ее чувство бессилия.
«Полезно знать, что ты в чем-то полезен», — сказала она. «Есть ощущение, что этого никогда не бывает достаточно, но это действительно помогает».
Связанные
Зеленский говорит о стратегии России, ядерной угрозе, украинском единстве, уроках лидерства во время выступления в Школе Кеннеди
Фотограф-документалист, выпускник путешествует по миру, чтобы привлечь внимание к бедственному положению тех, кто спасается от насилия и преследований
Многое зависит от того, продолжится ли полоса неудач россиян; даже тогда переговоры будут сложными, чреватыми, говорит эксперт по Путину
Писатель, родившийся в России, размышляет о своей родине: тогда и сейчас
Впервые я начал возвращаться в Москву, город, где я родился и который покинул еще ребенком, летом 1995 года, когда я учился в колледже.
Я никогда не видел ничего подобного. На улице были парни в кожаных куртках поверх спортивных костюмов. На улице были пожилые дамы, продающие свои носки. Двор моей бабушки превратился в бордель под открытым небом: молодые женщины выстраивались в очередь ночью, подъезжали машины, освещали их фарами и выбирали. А люди, которых знали мои родители, — академики, инженеры, литературные критики — были выброшены с работы и жили, многие из них, в отчаянной бедности.
Я был молод и беззаботен (хоть и очень серьезен) и путешествовал по стране на поезде. Ехал на юг, на Кавказ, потом в Крым, через Украину. Почти везде я встречал таких же молодых людей, как и я, которые меня принимали. В Пятигорске, старинном курортном городке у подножия Кавказа, где на дуэли был убит великий поэт-романтик Лермонтов, я узнал, что это значит. начать пить утром после того, как выпили ночью. Я также встретил молодого человека, который вернулся из воинской части на выходные. Тогда тоже была война с Чечней. Этот молодой человек, моего возраста, 20 лет, участвовал в попытке захвата чеченскими повстанцами больницы в российском городе Буденновск.
Русская армия решила отправить танки для освобождения госпиталя. Чеченские бойцы, опытные люди, заперли танки на улицах города, а затем приступили к их поджогу. Молодой человек сказал, что находился в танке, когда через его верхнюю часть вырвалось пламя, а затем загорелся его командир. По его словам, он вылез из танка и побежал.
Осенью я вернулся в Москву и начал семестровую программу обучения за границей в колледже у метро Новослободская. Москва в то время была местом, где можно было купить что угодно, кроме места, где можно посидеть и поесть. Было несколько старых и изысканных советских ресторанов, а на улице стояли продуктовые лавки, но не более того. В советское время, перешедшее в настоящее время, люди часто питались в очень вкусных столовых на своих рабочих местах. В нашем колледже была такая столовая. Но если вы вышли за пределы учреждения и забрели в большой город, вам не повезло.
В каком-то смысле я пошел искать свою мать: она умерла в нашем доме в Ньютоне, штат Массачусетс, три года назад от рака груди, когда я еще учился в старшей школе, и хотя мы были друзьями, Мне казалось, что я не очень хорошо ее знаю.
Я не понимал ее происхождения, только то, что она была литературным критиком и прочитала все когда-либо написанные книги. На ужин она жарила свиную отбивную и разогревала горох из консервной банки. Потом мы все вместе садились за стол и читали наши книги — моя мама читала новые романы на английском, немецком, русском; мой папа читал детективы и все антикоммунистическое; Я читал свои школьные задания. Люди, приходящие в гости, иногда находили это скандальным, но нам это нравилось. Мы были семьей моей матери. Мы хотели читать.
Увидев Россию взрослой, я понял. Это была бедная страна. Это была жестокая страна. Это была неуютная страна, где негде было присесть и поесть. Так люди убегали в нематериальный мир. Они искали смысл в искусстве, музыке или литературе. У моей матери были ее книги; у моего отца, человека практичного, компьютерного программиста, были и математика, и ненависть к коммунизму, и какая-то упрямая еврейская гордость. Что я? Для чего моя жизнь? Эти толстовские вопросы казались как-то неуместными в Москве.
Где-то за 10 долларов я купил билет на постановку Чехова 9.0085 Чайка в МХАТе. Я никогда не видел его раньше. «Я чайка!» Нина сказала, в этой постановке, очень сильно. «Я чайка!» (Треплев раньше застрелил чайку, ни за что.) Мне казалось, что это может сказать только русский человек. Американец скорее сказал бы: «Я юрист. Я работаю в маркетинге. Я студент колледжа».
В моем русском колледже, на моих занятиях, куда бы я ни посмотрела, была моя мама. Та юная девушка, корпеющая над книгой; и тот; и тот. Я влюбился в девушку по имени Аня. У нее были огромные зеленые глаза, и она все читала. Мы решили пожениться. «Я знала, что это произойдет», — сказала бабушка. Я был ошеломлен. Откуда она могла знать? — Тебе 20 лет, — сказала она. «Не 80, как мне». Мы с Аней переехали в Америку и через несколько лет расстались.
Это была бедная страна. Это была жестокая страна. Это была неудобная страна
Но я продолжал возвращаться в Россию. Я стал писателем и журналистом, и это было интересное место, о котором можно было писать, и у меня было преимущество в том, что я знал язык.