Содержание
Читать онлайн «Крещение Руси и Владимир Святой», Сергей Алексеев – ЛитРес
Предисловие
Как во стольном городе во Киеве
у ласкового князя у Владимира
начиналось пированье, почестный пир,
да про всех князей, про всех бояр,
про всех сильных могучих богатырей…
Так веками помнил киевского князя Владимира Святославича русский народ. Помнил «ласкового», помнил Красное Солнышко, воспевая щедрость пиров и блеск богатырского двора. Не прошло и шести столетий после его правления, как громкое отчество князя заместилось в народной памяти иным, вероятно, более говорящим – Всеславич.
Превыше же всех прославила Владимира на земле Русская Церковь, добавив своею властью, но не своею, надо думать, волею к имени крестителя Руси не прозвище, но нечто большее – Святой. Крещение Руси – поворотный акт во всей ее истории, с чем согласны и недоброжелатели. И имя Владимира по справедливости оказалось навечно связано с этим величайшим событием.
Значение совершенного Владимиром для Руси трудно переоценить. Даже человек, чуждый христианства, не может не видеть – изменилось многое в самых основах общественного бытия. Распространяется письменность, и появляются первые книги. Рождается древнерусское зодчество, и возводятся первые монументальные соборы. Вырастают и твердо стоят первые города – не просто торговые поселки и дружинные базы, а подлинные города, крупные, населенные посадским людом.
Можно восторгаться непритязательной красой языческих капищ под открытым небом, простыми и прямыми нравами разбросанных по лесам и полям древнеславянских «градов и весей». Можно отрицать положительные стороны восприятия кириллической грамотности и включения Руси в семью народов христианской культуры (не следует разве что подменять подлинную историю подлогами и вымыслами в угоду своим теориям). Так или иначе, богов каждый выбирает себе сам. Но несомненно одно. При Владимире уходит родоплеменная старина, которая как ни суди, но для многих – «варварство».
Рождается цивилизация. Дальше – кому что нравится.
Было и еще одно. Именно при Владимире из конгломерата десятков племен, разбросанных по просторам Восточной Европы и скрепленных военной силой киевских князей, выстраивается целостное, управляемое одной династией и сознающее себя единым целым государство. Пока только выстраивается – не Владимиром строиться начало, и не им закончено. Завершит работу уже Ярослав Владимирович Мудрый, создатель первых сводов писаного, единого для всей страны права. Но княжение Владимира – чрезвычайно важный этап в создании того, что современная наука называет Киевской Русью, единого государственного прошлого русских, украинцев и белорусов. Каждый из этих трех народов обязан ему, каждый хранит память о нем не только в ученых трудах, но в самом народном предании. Это – наше общее.
Владимир был не одинок в свою эпоху. Рядом с ним – другие монументальные фигуры, в истории соседних стран. Мешко в Польше, Иштван в Венгрии, Харальд в Дании, Олав в Норвегии.
На исходе Х века от Рождества Христова христианство властно и победительно шагнуло на восток и север Европы. И в каждом государстве находился правитель, отдававшийся новой вере всей душою и вверявший ей души своих подданных. Менявший строй жизни, творивший из племенного королевства государство цивилизованное. Но у Владимира было и отличие. Те, к западу от русских границ, при всем величии своих подвигов предпочли присоединиться к могучему целому. Польша и Дания, Венгрия и Норвегия друг за другом входят в пространство латинской культуры средневекового Запада, обретая веру из Рима. Владимир принял ее из Константинополя – и даровал своему народу право внимать слову Божьему на родном, славянском языке. На Руси, единоверной, но независимой от греческой Византии, и цивилизация рождается своя, русская.
Перечень государственных побед Владимира долог. Но не только государство, сам человек в такие века стоит на рубеже эпох. Сам Владимир, родившийся на временном изломе, одной ногой стоял в старом – не до конца, так первое время.
Главной победой его явилась победа над собой, над прошлым в себе. Победа эта едва ли теряет в наш столь непохожий (может быть) век актуальность для христианина, ежедневно борющегося с грехом. Только ли для христианина?..
Да, путь Владимира был неровен. Кому-то сам этот факт покажется странным. И в советские, и в нынешние годы находилось немало охотников (надо полагать, людей безгрешных и совершенных во всех отношениях) позлорадствовать по этому поводу. Удивительно ли, что это порождает подчас ответную, не более справедливую реакцию у тех, кому Владимир дорог именно как Владимир Святой? Возникает желание отрицать, замолчать. Но подвижники русского православия, составлявшие первые жизнеописания Владимира, не отрицали и не замалчивали. Они показали князя таким, каким он был. Для них – победа над собой имела ценность. Те, кому такая победа кажется оскорбительной для святости, святости не понимают.
История, разумеется, пишется по источникам. Мы покажем Владимира таким, каким он в них предстает.
Источников же у нас не так много. Об эпохе Владимира больше, чем о нем самом. И степень достоверности имеющегося очень различна.
Источники
От времен Владимира Святославича не сохранилось подлинных документов, за исключением княжеских имен на первых монетах и нескольких отрывочных надписей, мало что говорящих нам о событиях тех лет. Впрочем, недавнее обнаружение при археологических раскопках в Новгороде фрагмента Псалтыри на вощеных дощечках, относящейся еще к началу XI века (древнейшая на сегодняшний день русская «книга»!), указывает на то, что при Владимире могли уже существовать и более пространные, литературные тексты. В качестве древнейшего памятника древнерусской литературы обычно вспоминают «Речь философа» – краткое изложение основ христианской веры и священной истории, адресованное будто бы именно Владимиру. Одна редакция «Речи» вошла в большинство русских летописей, другая, обрывающаяся вначале, сохранилась в единственном небольшом летописце XV столетия. Вполне возможно, что «Речь» действительно была написана для обучения князя христианству каким-нибудь южнославянским или даже уже русским книжником.
Что касается так называемого Церковного устава князя Владимира, который мог бы быть древнейшим памятником русского писаного права, то это – по утвердившемуся в науке мнению – документ не подлинный. Его написали, впрочем, не думая о «подделке» в нашем понимании. В Церкви бытовало устойчивое предание о привилегиях, дарованных некогда святым князем, и кто-то вознамерился воссоздать перечень этих привилегий. Получилось довольно убедительно, и Устав вошел во многие сводки церковного законодательства. Однако – повторим – к эпохе Владимира он (по крайней мере, большинство его редакций) имеет малое отношение.
Сомнительно и единственное относимое иногда к эпохе Владимира богословское сочинение – «Послание митрополита Леона об опресноках». Принадлежность его митрополиту по имени Леон особых сомнений не вызывает, но современником Владимира признают этого иерарха не многие специалисты. Тем не менее для отнесения этого труда к временам Владимира оснований больше. В любом случае написан он греком и на греческом языке.
Даже славянский перевод его отсутствует.
Всего поколение спустя случившееся на памяти стариков крещение Руси описал митрополит Киевский Иларион, первый русский на митрополичьем престоле и первый древнерусский писатель. Однако его «Слово о Законе и Благодати» с «похвалой кагану нашему Владимиру» – не исторический труд. Иларион описывал хорошо известные события, не видя нужды вдаваться в подробности. Жаль для нас, поскольку его сведения, пусть риторически украшенные, практически свободны и от легендарных наслоений, и от разного рода временных искажений.
Русское летописание началось спустя десятилетия после кончины Владимира. Однако уже в первой половине XI века, при Ярославе Владимировиче Мудром, существовал в записанном виде свод сказаний о первых князьях-христианах – Ольге и Владимире. Из этого свода, перерабатывая его в соответствии со своими знаниями и представлениями, черпали сведения позднейшие летописцы. Основной объем доставшейся нам информации о Владимире содержался уже в Начальной летописи 70—80-х годов XI века.
Авторы и редакторы знаменитой Повести временных лет в начале XII века дополнили его лишь немногими сохранившимися в народе или при дворе преданиями. Начальная летопись дошла до нас в составе Новгородской первой летописи младшего извода, а Повесть временных лет – как начальная часть Ипатьевской, Радзивилловской и Лаврентьевской летописей.
Из того же свода преданий, а также из устных рассказов современников черпал и Иаков Мних, живший в XI веке автор первого жизнеописания Владимира – «Памяти и похвалы». Сведения этого агиографа для нас особенно ценны. Над Иаковом еще не довлел летописный текст. Он пользовался теми сказаниями, которые легли в основу летописей, непосредственно. Именно Иаков сообщает, к примеру, точную дату вокняжения Владимира в Киеве, восходящую к современным ему записям киевских христиан. Его же сообщения о крещении Руси гораздо лучше согласуются с Иларионом и с иностранными свидетельствами, чем общеизвестная летописная легенда – историчная во многом, но не во всем.
Иакову иногда приписывают и древнейшее краткое житие – однако оно скорее создано на основе Повести временных лет и церковных преданий уже в XII веке.
Естественно, что сообщают о Владимире и его времени жития других первых русских святых – княгини Ольги, сыновей Владимира князей-мучеников Бориса и Глеба, погибших в языческую пору его правления варягов-христиан Феодора и Иоанна. Новые, в том числе пространные, жития Владимира были созданы в XIII веке, когда наконец завершился долгий спор о причислении крестителя Руси к лику святых. Эти жития сообщают немало любопытных и ценных деталей – верное доказательство того, что устная память о князе еще не исчезла в среде духовенства и в знатных родах Руси.
Доказывают это и летописи начала XIII века, создававшиеся на северо-востоке Руси, во Владимиро-Суздальском княжестве, – Радзивилловская и Летописец Переславля-Суздальского, которым следует летописный свод начала XIV века, сохраненный Лаврентьевской летописью. Радзивилловская и Лаврентьевская летописи включают целиком текст Повести временных лет в редакции игумена Сильвестра, созданной в 1116 году.
Но и в них, и в Переславльском летописце также имеется ряд рассказов и деталей, отсутствующих в более ранних памятниках. Более того, такие детали встречаются еще и в сочинениях XV века, созданных уже после разорительного монгольского нашествия и после создания Московского государства. Впрочем, это предания уже не боярские, придворные, а скорее чисто церковные.
В XVI же веке на страницы летописей решительно, хоть на первый взгляд и отрывочно вступают простонародные предания и былины. Здесь для историка много ценного материала по вопросу о том, каким помнили Владимира в народной толще. Но материала по эпохе самого князя гораздо меньше. Народный эпос свободно смещает временные пласты, создавая вневременной, фантастический мир древних героев. Так, «храбр» начала XIII столетия Александр Попович оказывается современником и сподвижником святого князя, а богатыри Владимира сражаются не только против печенегов, но и против пришедших к границам Руси спустя целый век половцев. К тому же поздние летописцы, склонные уже к более свободному литературному творчеству, не менее вольно заполняют пробелы в источниках собственными домыслами.
Так что работа с ними – труд кропотливый и не допускающий скоропалительных суждений.
О том, какие ловушки для историка и тем более для непрофессионального читателя скрывает позднее летописание, свидетельствует история так называемой Иоакимовской летописи. Это сочинение (на самом деле не летопись, а сказание о ранней истории Руси и ее обращении в христианство) сохранилось только в окончательной редакции «Истории Российской» В.Н. Татищева, виднейшего русского историка XVIII века. Кое-кто и сейчас допускает, что Иоакимовская летопись – подлинные записки Иоакима, первого епископа Новгородского и современника князя Владимира. Однако автор с первых строк отнюдь не выдает себя за Иоакима, а лишь ссылается на него как на осведомленный источник. Среди специалистов-историков особых разногласий нет – «летопись» по языку и содержанию является памятником второй половины XVII или даже первой половины XVIII века. Её составитель использовал как русские, так и печатные польские и немецкие источники того времени.
Причем среди русских источников за записи Иоакима «летописец» принял нечто намного более позднее. Достаточно сказать, что крещение Руси связывается нашим Псевдо-Иоакимом с именем болгарского царя Симеона, каковой почил за полвека до этого события.
Историки много спорят об источниках и степени достоверности Иоакимовской летописи. Спорят и о творческом вкладе самого В.Н. Татищева. Вклад этот несомненен – текст летописи в черновой и беловой рукописях Татищева не совпадает. Под пером историка появились новые, более «литературные» обороты и целые фразы. Однако в советские годы господствовало признание Иоакимовской летописи – единственного источника, нарисовавшего картину крещения Новгорода «огнем и мечом». При этом не обращалось много внимания на показания самого Татищева о происхождении «летописи».
После написания первоначального текста первого тома «Истории» Татищев пришел к выводу, что Несторова летопись «полной и ясной древней истории» обеспечить не может, и стал искать дополнительные источники.
Среди тех, к кому он обратился за помощью, был его свойственник, архимандрит Мельхиседек Борщов. Через некоторое время Борщов прислал Татищеву письмо, в котором поведал о «монахе Вениамине, которой о собрании русской истории трудится, по многим монастырям и домам ездя». Тот «немало книг русских и польских собрал» и, неохотно сдавшись на уговоры Борщова, подарил ему один текст. Это и был утерянный ныне оригинал Иоакимовской «летописи». История, рассказанная Борщовым, не вызывала бы сомнений, но сам Татищев выдает подлинного автора с головой. «Вениамин монах, – замечает историк в примечании к письму Борщова, – токмо для закрытия вымышлен».
Иными словами, единственным поставщиком «летописи» и ее очевидным автором являлся сам Борщов. Татищев отнесся к полученному сочинению соответственно. Он почти совсем не прибегал к нему в новой редакции тома и только привел текст почти целиком в источниковом обзоре. При этом Татищев отметил, что составлена «летопись» с использованием поздних польских хроник.
Таким образом, прав был первый критик Псевдо-Иоакима, знаменитый русский историк начала XIX века Н.М. Карамзин: сам Татищев «не мыслил обманывать». Иоакимовская летопись, к созданию которой он невольно побудил Борщова, была для него ценна лишь как способ изложения своих «догадок». На время – пока, в чем был уверен Татищев, не отыщется «полнейшая история». Другое дело, что и в XVIII, и в ХХ веках нашлось немало охотников обмануться.
Возможно, впрочем, что при создании своей «летописи» Борщов использовал в том числе и недошедшие до нас источники, среди них и довольно древние (скажем, новгородские сказания XIII–XV веков). Однако разбираться в этом – труд длительный и кропотливый. Далее мы попытаемся рассмотреть, есть ли в уникальных свидетельствах Иоакимовской летописи (особенно в рассказе о крещении Новгорода) хоть какое-то историческое зерно. Сейчас отметим одно – даже источники ее не могут восходить к Х веку. Это не записки современника, а поздний памятник, почти мистификация. И хороший пример того, с какой осторожностью следует относиться к историческим сочинениям позднейших эпох, особенно тогда, когда их подлинные источники мы установить не в силах.
Потому и говорилось об этом столь подробно.
О Владимире немало повествуется в иностранных хрониках. Прежде всего, это хроники немецкие. Две великие европейские державы того времени, Священная Римская империя и Русь, находились в тесных дипломатических связях. В Германии внимательно следили за происходящим на востоке Европы. Западная церковь отправляла туда своих миссионеров – другое дело, что они не слишком преуспели. Основной массой свидетельств современников о Владимире мы обязаны именно немецким хронистам и церковным писателям. Западная и Восточная церкви в ту пору еще не порвали друг с другом, и свидетельства «западных» о Руси и ее крестителе подчас весьма доброжелательны.
Любопытные, хотя сильно искаженные свидетельства о Владимире сохранились у историков мусульманского мира. Они, помимо прочего, однозначно подтверждают достоверность русского летописного рассказа о выборе вер – правда, вопреки ясной исторической истине и всем другим источникам, решают исход этого выбора в пользу ислама.
Зато труды арабских хронистов-христиан не только излагают события верно, но и существенно дополняют скупые замечания византийских писателей и легендарное повествование русской летописи.
Парадоксально, но факт – среди византийских источников о Руси Владимира повествуют очень и очень немногие. Вскользь упоминаются лишь отдельные факты русско-византийских отношений. И это во времена крещения Руси, как будто важнейшего для этих отношений события! Сам Владимир упоминается только четырежды в двух византийских хрониках XI–XII веков. Причем в половине случаев лишь при описании событий после своей смерти, в связи с деяниями наследников. Уже в позднее Средневековье, в канун османского завоевания Византии, какой-то греческий писатель на основе русских летописей и житий составил сказание о крещении Руси. Там Владимир, разумеется, фигурировал. Но ценность этого обильного на ошибки и путаницу памятника как самостоятельного источника стремится к нулю. Похоже, что, дав Руси христианство, Византия сама не оценила значимости этого события.
О том, почему так произошло, еще пойдет речь. Здесь же хотелось бы отметить, что важность византийских свидетельств, пусть отрывочных, все равно очень велика. Как бы то ни было, они опираются на прочную базу записанных показаний современников, способны поправить ошибки и заполнить пробелы русских летописей.
Наконец, в нашем распоряжении есть скандинавские саги. Материал благодатный в том смысле, что позволяет увидеть события так, как видели их сами люди Средневековья. Во всех деталях, в живых красках и речах. Однако записывались саги, даже самые древние, спустя века после кончины Владимира. Уже то, что его имя и вообще сведения о родословии русских князей сохранились в сагах, указывает на их общую достоверность. Но о поздней записи саг, о веках устного предания за любым саговым текстом следует помнить всегда, когда мы читаем их живописные свидетельства. В целом же саги и другие скандинавские памятники – источник по истории Руси ценнейший. Связи между соседями через Балтику были весьма тесны, и влияние Руси на норманнов было не меньшим, а то и большим, чем воздействие самих северных мореходов на Русь.
Имя же Владимира оказалось в исторической памяти скандинавов неразрывно связано с его современником, крестителем Норвегии Олавом I. Разные версии «Саги об Олаве Трюггвасоне» и есть основной скандинавский источник о временах русского князя.
При таком состоянии источников неудивительно, что изложение эпохи Владимира порою переходит в разгадывание исторических головоломок. Что же, занятие это увлекательное и полезное для любого читателя, любящего историю. Поэтому не станем избегать и этого, по необходимости. Пусть читатель вместе с автором и сам судит, какие из расходящихся подчас довольно далеко исторических версий выглядят более убедительно и достоверно.
Итак, вот источники наших знаний о Владимире и его времени. Ниже указываются использованные автором их издания. Все цитаты даются по этим изданиям. Древнерусские тексты везде даются в переводе автора этой книги.
Полное собрание русских летописей:
Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1997.
Т. 2. Ипатьевская летопись.
М., 1998.
Т. 3. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000.
Т. 4. Ч. 1. Новгородская четвертая летопись. М., 2000.
Т. 6. Вып. 1. Софийская первая летопись старшего извода. М., 2000.
Т. 15. Рогожская летопись. Тверской сборник. М., 2000.
Т. 27. Сокращенный летописный свод 1495 года. М., 1962.
Т. 38. Радзивилловская летопись. Л., 1989.
Т. 41. Летописец Переяславля-Суздальского. М., 1995.
Т. 42. Новгородско-Карамзинская летопись. М., 2002.
Татищев В.Н. История Российская. Т. 1–2, 4. М., 1994–1995.
Древнерусские княжеские жития. М., 2001.
Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. СПб., 2008.
Святые князья-мученики Борис и Глеб. СПб., 2006.
Слово о Законе и Благодати // Памятники литературы Древней Руси. Т. 12. М., 1994.
Бенешевич В.Н. Памятники древнерусского канонического права. Ч. 2. Пг., 1920.
Древнерусские княжеские уставы XI–XV вв. М., 1976.
Высоцкий С.
А. Древнерусские граффити Софии Киевской. Вып. 1. Киев, 1966.
Зализняк А.А. Проблемы изучения Новгородского кодекса XI века, найденного в 2000 г. // Славянское языкознание. XIII Международный съезд славистов. Любляна, 2003 г. Доклады российской делегации. М., 2003. С. 190–212.
Сотникова М.П. Древнейшие русские монеты X–XI вв. М., 1995.
Ioannes Scylitzae Synopsis historiarum. Berlin – New York, 1973 (научное издание текста «Обзора историй» Иоанна Скилицы).
Ioannis Zonarae Epitome historiarum. Bonnae, 1897 (научное издание текста «Краткой истории» Иоанна Зонары).
Бибиков М.В. Byzantinorossica. Свод византийских свидетельств о Руси. Т. 2. М., 2009.
Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. 4. Западноевропейские источники / Сост., пер. и комм. А.В. Назаренко. М., 2010.
Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв. М., 1993. Серия «Древнейшие источники по истории народов Восточной Европы» (ДИ).
Свердлов М.Б. Латиноязычные средневековые источники по истории Древней Руси.
Германия. Вып. 1–3. М.—Л., 1989–1990.
Щавелева Н.В. Польские латиноязычные средневековые источники. М., 1990. (ДИ).
Щавелева Н.И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. М., 2004. (ДИ).
Глазырина Т.В. Сага об Ингваре Путешественнике. М., 2002. (ДИ).
Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе. Т. 1. М., 1993. (ДИ).
Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. 5. Древнескандинавские источники / Сост. Г.В. Глазырина, Т.Н. Джаксон, Е.А. Мельникова. М., 2009.
Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. М., 2001. (ДИ).
Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. 3. Восточные источники / Сост. Т.М. Калинина, И.Г. Коновалова, В.Я. Петрухин. М., 2009.
Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о народах Восточной Европы. Вып. 1–2. М., 1964–1967.
Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента X–XI вв. М., 1963.
Рассказ — беседа «Владимир и Крещение Руси» | Материал на тему:
Беседа: Владимир и Крещение Руси.
К X веку многие народы и государства Русь окружали. Множество послов в Киев-град приходили, каждый свою землю и свою веру нахваливал. Однако помнил Владимир рассказы своей бабушки, княгини Ольги, о красоте византийских храмов.
Крепко задумался князь о единой для всей русской земле вере. Нельзя сказать, что Владимир своих русских богов не любил. Еще в 980 году на высокой горе в Киеве он всех языческих идолов собрал и место то почитаемым сделал. Однако чем больше смотрел князь на своих божков деревянных, тем чаще сомневался в их силе. Решил он тогда пригласить в Киев со всех земель послов, чтоб об их вере послушать и решить, что для Руси милее всего будет.
Слайд №1
Пришли к Владимиру вначале посланники того народа, что поклоняется пророку Мухаммеду. Веру свою они мусульманством зовут. Рассказали князю послы, что по их вере, Бога надо почитать, свинины не есть, вина не пить, чтобы в раю начать жить в свое удовольствие. Послушал их Владимир, ничего не сказал, а сам решил: «Что ж это за радости после смерти? Лучше жизнь в веселье прожить».
Затем обратились к Владимиру те, кого называли на Руси немцами за то, что их языка не понимали, то есть католики. Однако не понравились и они Владимиру: слишком много строгости было в их рассказе, не столько они свою веру хвалили, сколько русских языческих богов ругали.
После прибыли к киевскому князю хазарские евреи. Спросил их князь: «А где земля ваша?». Заплакали евреи и поведали, что прогневался на них Бог и расселил их народ по всему свету. Опечалился такому ответу Владимир, ибо не хотел он Русь по миру пустить.
Слайд №2
В конце концов пришел к Владимиру мудрец греческий, что о православной вере рассказывал. Пуще всех речей князю его слова понравились, все тут для Руси подходило. Но не сразу решился на эту веру Владимир. Собрал он свою дружину верную, бояр и купцов и так им наказал: «Поезжайте-ка вы в разные земли и сами все посмотрите, а после вернетесь и доложите, кто как веру свою соблюдает и Бога чтит».
Отправились десять лучших мужей по свету ровно через год воротились обратно.
О мусульманах сказали бояре, что «нет в них веселия, а от того и закон их не добр». О католиках – «красоты не видели никакой». Лишь православие понравилось боярам: и веселье в нем есть, и радость, и красота. А еще любит православный люд пиры и праздники, именно такие, как при дворе князя Владимира устраивают.
Вот что поведал Владимиру греческий посланник.
Рассказал он киевскому князю, как много лет назад на окраине Римской империи родился мальчик, которого нарекли Иисус. Тогда еще никто не знал, что именно ему будет суждено изменить мир, очистить души людей от зла. Лишь волхвы-пастухи, увидев, как в небе над Вифлеемом зажглась новая звезда, поняли, что это знамение, то есть знак: в мир пришел Спаситель – Мессия.
Видио ролик для детей «Рождество Христово»
Много добрых дел и чудес совершил Иисус Христос на своем недолгом земном веку: мертвых воскрешал, хромых исцелял, слепым зрение давал. И всюду вместе со своими 12 учениками проповедовал добро и милосердие, просил людей перестать делать зло друг другу, совершать грехи.
Знал Иисус, что придется ему принять смерть, чтобы расплатиться за грехи рода человеческого: грозит ему мученическая судьба – быть распятым на кресте, но Он не боялся страданий.
В 33 года прервалась земная жизнь Иисуса, принял Он смерть на горе Голгофе. Случилось это в Страстную пятницу, а через три дня Он воскрес. Так и назвали этот день недели – воскресенье.
С тех времен по всем христианским землям возводят величественные храмы в честь Иисуса Христа. Лучшие художники пишут иконы. И такая сила заключена в этих изображениях, что не зря их называют нерукотворными. Войдет христианин под своды церкви, зажжет свечу, помолится Богу, и снисходит на него благодать – божественный свет истины и прощения.
И.К.Пименова, И.Н.Рассох, И.М.Соломадина, Н.А.Соломадина. История человечества. Рождение Руси: Пособие для развивающего обучения. – М.: ЗАО Изд-во Эксмо-пресс, 1998
Посещал ли Иисус Россию после Воскресения?
Зарегистрируйтесь на бесплатную рассылку Meridian, пожалуйста, Нажмите здесь
Примечание редактора.
Следующее было опубликовано в 2016 году. Мы управляем им как часть летней поставки Меридиана ; неделю наших самых популярных и самых любимых статей с обложек прошлых лет.
Он был передо мной, и я мог только смотреть и бормотать: «Спасибо». Едва ли это благодарственный жест, который я хотел сделать русскому православному священнику, гордо стоящему передо мной после того, как он преподнес мне свой подарок. В мае 1992 этот довольно крупный русский православный священник подарил мне грампластинку, посвященную 1000-летию крещения в России.
Но я не мог оторвать глаз от обложки граммофонной пластинки, которую он подарил мне в знак уважения за мою лекцию о свободе воли и предпринимательстве. Берлинская стена пала, Горбачев провел радикальную перестройку (перестройку) и открытость (гласность). В рамках этого пробуждения в СССР недавно ушедший в отставку заместитель министра высшего образования пригласил меня выступить с некоторыми из ведущих новых бизнесменов и женщин в Москве, Россия.
Когда я держал в руках пластинку и видел картину на обложке, я потерял дар речи.
«Кто это нарисовал», — спросил я его.
«Великий живописец для нашей церкви около 1900 г.; Михаил Несторов, написавший столько полотен веры, — он так широко улыбался, когда наш переводчик провозглашал историю. «Его Святая Русь любима всеми нами и сегодня висит в Русской галерее в Ленинграде».
«Что на нем изображено?»
«Наш Спаситель посещает древнюю Русь или Русь». Переводчик не стал ждать, пока священник расскажет историю. — Мы все знаем эту историю.
— Скажи мне, Игорь, — тихо попросил я, — и спроси, пожалуйста, откуда взялась эта история.
Игорь хотел мне сказать, но обязан и попросил священника. Мне сообщили, что Нестеров создал свою картину на основе древнерусской народной сказки о том, как Иисус пришел посетить русский народ после своего воскресения.
«Кто эти посетители с ореолом позади него?»
Священник улыбнулся и через Игоря сказал: «Несторов был не дурак.
Он поместил на картине трех лидеров церкви своего времени вместо Петра, Иакова и Иоанна».
К настоящему времени я позволил важности картины устояться, поднял глаза и покачал головой в знак согласия. Потом мы обнялись и сказали, что надеемся встретиться снова. «Ты многому меня учишь, и я хочу отблагодарить тебя».
Теперь я горячо благодарил его.
Позже, в 1992 году, меня пригласили на обед с человеком, которого называли Митрополем Петримом, высшим авторитетом Русской Православной Церкви в Москве и председателем правящего совета всей церкви. Этот джентльмен похож на президента кворума 12 апостолов в церкви СПД. (Некоторые говорят мне, что я не получил правильное название, но это то, что я слышал, и неважно, правильно ли я написал, потому что все, что выходило из моих уст, когда я пытался сказать «митрополь Петрим», ему нравилось. .)
После обеда и осмотра его штаб-квартиры я спросил его, знает ли он картину, на которой Христос явился древним славянам. Он сказал, что да, что он был использован для специальной обложки для грампластинок и что оригинал находится в их личных архивах.
Я спросил его, откуда у художника появилась идея такой сцены.
Он торжественно ответил, что это «навеяно древней народной сказкой, в которой говорится, что после смерти Христа он посетил славянский народ, предков русских, чтобы принести свое Евангелие. Люди, которые слушали Христа, были смиренными и непритязательными на фермах и в сельской местности. Они взяли на себя его имя, которое при написании фонетически нашими буквами, а не кириллицей, будет Кристиани. Крестьянин по-русски — Кристиани. Те, кто уверовал в Него, взяли на себя Его имя».
Я спросил Митрополя, верит ли он, что Христос действительно пришел на земли современной России и Украины. Он кивнул, поглаживая бороду.
«Вполне могло быть. Но, возможно, более вероятной правдой является то, что апостол Андрей прошел через территорию современной России во время своей последней миссии. Но все могло быть именно так, как показано на картине».
Тогда я спросил его: «Кем были эти три апостола?»
«По всей вероятности, Петр, Иаков и Иоанн, хотя одним из них мог быть Андрей».
— Значит, вас не беспокоит, — настаивал я, — мысль о том, что Христос мог посещать других людей на земле после своего воскресения?
Он улыбнулся и посмотрел на меня, в его глазах плясали огоньки. «Вам нравится Книга Мормона? Нет. Никаких проблем, как вы говорите. Вероятно, это произошло».
Я разговаривал с другими православными священниками, которые рассказывают ту же историю. С тех пор я связался с джентльменом, который является помощником и секретарем Метрополя, и получил разрешение воспроизвести картину. Он сказал, что они рады дать разрешение, так как картина не имеет для них большого значения, поскольку художник сейчас находится в немилости у Русской православной церкви. Говорят, у него были странные идеи. Но он им настолько понравился, что поместил эту картину на обложку их граммофонной пластинки, посвященной 1000-летию крещения в России.
Все это заставляет задуматься о словах Христа, сказанных в Иоанна 10: «Есть у меня и другие овцы, которые не сего стада.
Их тоже я должен привести. И будет одно стадо и один пастырь».
Крещение Ивана Великого Царя … — Share by Sermon Central — Sermon Illustrations
Крещение Ивана Великого царя России
Иван Великий был царем России в пятнадцатом веке. Он объединил враждующие племена в одну огромную империю. Как боец он был храбр. Как генерал он был великолепен. Он изгнал татар, установив мир во всей стране.
Однако Иван был так занят своими походами, что у него не было семьи. Его друзья и советники были очень обеспокоены. Они напомнили ему, что наследника престола нет, и если с ним что-нибудь случится, союз рассыплется в хаос. «Ты должен взять жену, которая родит тебе сына». Занятой военный государственный деятель сказал, что у него нет времени искать невесту, но если они найдут подходящую, он женится на ней. Советники и советники обыскали столицы Европы, чтобы найти подходящую жену для царя. И они нашли ее — прекрасную темноглазую дочь короля Греции. Она была молода, умна и очаровательна, и царь согласился на брак, не познакомившись с ней.
Король Греции был в восторге, но должно было быть одно условие: «Он не может жениться на моей дочери, если не станет членом Греческой православной церкви». Ответ Ивана: «Я сделаю это!» Итак, в Москву был послан священник для наставления Ивана в православном учении. Иван был прилежным учеником, быстро выучил катехизис.
Царь направился в Афины в сопровождении 500 человек личной дворцовой охраны. Он должен был быть крещен в Православной Церкви полным погружением, как это было принято в Восточной Церкви. Его солдаты, всегда верные, также просили креститься. Патриарх Церкви поручил 500 священникам провести для солдат экспресс-курс крещения один на один. Солдаты, всего 500 человек, должны были быть погружены в одно массовое крещение. Толпы собрались со всей Греции. Какое это должно быть зрелище: 500 священников и 500 солдат, тысяча человек, идущих в синеву Средиземного моря. Священники были одеты в черные мантии и высокие черные шляпы. Солдаты носили свою боевую форму со всеми своими регалиями — лентами доблести, медалями за отвагу и своим боевым оружием.