Начало сплошной коллективизации дата: В СССР началась массовая коллективизация

Иосиф Сталин — о «перегибах» коллективизации — Реальное время

Общество

07:00, 02.03.2020

Ровно 90 лет назад, 2 марта 1930 года, вышла статья Иосифа Сталина «Головокружение от успехов», ставшая одной из важных вех в истории коллективизации — массового объединения единоличных крестьянских хозяйств в колхозы в конце 1920-х — начале 1930-х годов. Статью называют попыткой Сталина оправдаться за тяжелые последствия коллективизации, он пишет о «перегибах на местах», осуждая насильственные методы работников, силой загонявших крестьян в колхозы, и обвиняя их в «антиленинских настроениях». «Реальное время» предлагает читателям ознакомиться с уникальным источником, чтобы сделать собственный вывод об описываемых событиях.

Об успехах советской власти в области колхозного движения говорят теперь все. Даже враги вынуждены признать наличие серьезных успехов. А успехи эти, действительно, велики. Это факт, что на 20 февраля 1930 г. уже коллективизировано 50% крестьянских хозяйств по СССР. Это значит, что мы перевыполнили пятилетний план коллективизации к 20 февраля 1930 г. более чем вдвое. Это факт, что на 28 февраля этого года колхозы успели уже ссыпать семян для яровых посевов более 36 млн. центнеров, т. е. более 90% плана, т. е. около 220 млн пуд. семян. Нельзя не признать, что сбор 220 млн пудов семян по одной лишь колхозной линии после успешного выполнения хлебозаготовительного плана — представляет огромнейшее достижение. О чем все это говорит? О том, что коренной поворот деревни к социализму можно считать уже обеспеченным.

Нет нужды доказывать, что успехи эти имеют величайшее значение для судеб нашей страны, для всего рабочего класса, как руководящей силы нашей страны, наконец, для самой партии. Не говоря уже о прямых практических результатах, они, эти успехи, имеют громадное значение для внутренней жизни самой партии, для воспитания нашей партии. Они вселяют в нашу партию дух бодрости и веры в свои силы. Они вооружают рабочий класс верой в победу нашего дела. Они подводят к нашей партии новые миллионные резервы.

Отсюда задача партии: закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед.

Но успехи имеют и свою теневую сторону, особенно когда они достигаются сравнительно «легко», в порядке, так сказать, «неожиданности». Такие успехи иногда прививают дух самомнения и зазнайства: «Мы все можем!», «Нам все нипочем!». Они, эти успехи, нередко пьянят людей, причем у людей начинает кружиться голова от успехов, теряется чувство меры, теряется способность понимания действительности, появляется стремление переоценить свои силы и недооценить силы противника, появляются авантюристические попытки «в два счета» разрешить все вопросы социалистического строительства. Здесь уже нет места для заботы о том, чтобы закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед. Зачем нам закреплять успехи, — мы и так сумеем добежать «в два счета» до полной победы социализма: «Мы все можем!», «Нам все нипочем!».

Плакат «вперед к сплошной коллективизации всего СССР!», 1930-й год. Фото wikipedia.org

Отсюда задача партии: повести решительную борьбу с этими опасными и вредными для дела настроениями и изгнать их вон из партии.

Нельзя сказать, чтобы эти опасные и вредные для дела настроения имели сколько-нибудь широкое распространение в рядах нашей партии. Но они, эти настроения, все же имеются в нашей партии, причем нет оснований утверждать, что они не будут усиливаться. И если они, эти настроения, получат у нас права гражданства, то можно не сомневаться, что дело колхозного движения будет значительно ослаблено и опасность срыва этого движения может стать реальностью.

Отсюда задача нашей прессы: систематически разоблачать эти и подобные им антиленинские настроения.

Несколько фактов.

1. Успехи нашей колхозной политики объясняются, между прочим, тем, что она, эта политика, опирается на добровольность колхозного движения и учет разнообразия условий в различных районах СССР. Нельзя насаждать колхозы силой. Это было бы глупо и реакционно. Колхозное движение должно опираться на активную поддержку со стороны основных масс крестьянства. Нельзя механически пересаживать образцы колхозного строительства в развитых районах в районы неразвитые. Это было бы глупо и реакционно. Такая «политика» одним ударом развенчала бы идею коллективизации. Надо тщательно учитывать разнообразие условий в различных районах СССР при определении темпа и методов колхозного строительства. В колхозном движении впереди всех районов стоят у нас зерновые районы. Почему? Потому, что в этих районах имеется у нас наибольшее количество окрепших уже совхозов и колхозов, благодаря которым крестьяне имели возможность убедиться в силе и значении новой техники, в силе и значении новой, коллективной организации хозяйства. Потому, во-вторых, что эти районы имеют за собой двухлетнюю школу борьбы с кулачеством во время хлебозаготовительных кампаний, что не могло бы не облегчить дело колхозного движения.

Потому, наконец, что эти районы усиленнейшим образом снабжались за последние годы лучшими кадрами из промышленных центров. Можно ли сказать, что эти особо благоприятные условия имеются также и в других районах, например, в потребительских районах, вроде наших северных областей, или в районах все еще отсталых национальностей, вроде, скажем, Туркестана? Нет, нельзя этого сказать. Ясно, что принцип учета разнообразия условий в различных районах СССР наряду с принципом добровольности является одной из серьезнейших предпосылок здорового колхозного движения.

А что иногда происходит у нас на деле? Можно ли сказать, что принцип добровольности и учета местных особенностей не нарушается в ряде районов? Нет, нельзя этого сказать, к сожалению. Известно, например, что в ряде северных районов потребительской полосы, где благоприятных условий для немедленной организации колхозов сравнительно меньше, чем в зерновых районах, стараются нередко подменить подготовительную работу по организации колхозов чиновничьим декретированием колхозного движения, бумажными резолюциями о росте колхозов, организацией бумажных колхозов, которых еще нет в действительности, но о «существовании» которых имеется куча хвастливых резолюций. Или возьмем некоторые районы Туркестана, где благоприятных условий для немедленной организации колхозов еще меньше, чем в северных областях потребительской полосы. Известно, что в ряде районов Туркестана были уже попытки «догнать и перегнать» передовые районы СССР путем угрозы военной силой, путем угрозы лишить поливной воды и промтоваров тех крестьян, которые не хотят пока что идти в колхозы. Что может быть общего между этой «политикой» унтера Пришибеева и политикой партии, опирающейся на добровольность и учет местных особенностей в деле колхозного строительства? Ясно, что между ними нет и не может быть ничего общего. Кому нужны эти искривления, это чиновничье декретирование колхозного движения, эти недостойные угрозы по отношению к крестьянам? Никому, кроме наших врагов!

Фото wikipedia.org

К чему они могут привести, эти искривления? К усилению наших врагов и к развенчиванию идей колхозного движения. Не ясно ли, что авторы этих искривлений, мнящие себя «левыми», на самом деле льют воду на мельницу правого оппортунизма?

2. Одно из величайших достоинств политической стратегии нашей партии состоит в том, что она умеет выбирать в каждый данный момент основное звено движения, уцепившись за которое, она потом тянет всю цепь к одной общей цели для того, чтобы добиться разрешения задачи. Можно ли сказать, что партия уже выбрала основное звено колхозного движения в системе колхозного строительства? Да, можно и нужно.

В чем состоит оно, это основное звено? Может быть в товариществе по совместной обработке земли? Нет, не в этом. Товарищества по совместной обработке земли, где средства производства еще не обобществлены, представляют уже пройденную ступень колхозного движения. Может быть в сельскохозяйственной коммуне? Нет, не в коммуне. Коммуны представляют пока единичное явление в колхозном движении. Для сельскохозяйственных коммун, как преобладающей формы, где обобществлено не только производство, но и распределение, условия еще не назрели. Основное звено колхозного движения, его преобладающую форму в данный момент, за которую надо теперь ухватиться, представляет сельскохозяйственная артель. В сельскохозяйственной артели обобществлены основные средства производства, главным образом по зерновому хозяйству: труд, землепользование, машины и прочий инвентарь, рабочий скот, хозяйственные постройки. В ней не обобществляются: приусадебные земли (мелкие огороды, садики), жилые постройки, известная часть молочного скота, мелкий скот, домашняя птица и т. д. Артель является основным звеном колхозного движения потому, что она есть наиболее целесообразная форма разрешения зерновой проблемы. Зерновая же проблема является основным звеном в системе всего сельского хозяйства потому, что без ее разрешения невозможно разрешить ни проблему животноводства (мелкого и крупного), ни проблему технических и специальных культур, дающих основное сырье для промышленности. Вот почему сельскохозяйственная артель является в данный момент основным звеном в системе колхозного движения. Из этого исходит «Примерный устав» колхозов, окончательный текст которого публикуется сегодня. Из этого же должны исходить наши партийные и советские работники, одна из обязанностей которых состоит в том, чтобы изучить этот устав по существу и проводить его в жизнь до конца.

Такова установка партии в данный момент.

Можно ли сказать, что эта установка партии проводится в жизнь без нарушений и искажений? Нет, нельзя этого сказать, к сожалению. Известно, что в ряде районов СССР, где борьба за существование колхозов далеко не закончена, и где артели еще не закреплены, имеются попытки выскочить из рамок артели и перепрыгнуть сразу к сельскохозяйственной коммуне. Артель еще не закреплена, а они уже «обобществляют» жилые постройки, мелкий скот, домашнюю птицу, причем «обобществление» это вырождается в бумажно-бюрократическое декретирование, ибо нет еще налицо условий, делающих необходимым такое обобществление. Можно подумать, что зерновая проблема уже разрешена в колхозах, что она представляет уже пройденную ступень, что основной задачей в данный момент является не разрешение зерновой проблемы, а разрешение проблемы животноводства и птицеводства. Спрашивается, кому нужна эта головотяпская «работа» по сваливанию в одну кучу различных форм колхозного движения? Дразнить крестьянина-колхозника обобществлением жилых построек, всего молочного скота, всего мелкого скота, домашней птицы, когда зерновая проблема еще не разрешена, когда артельная форма колхозов еще не закреплена, — разве не ясно, что такая «политика» может быть угодной и выгодной лишь нашим заклятым врагам?

Один из таких ретивых обобществителей доходит даже до того, что дает приказ по артели, где он предписывает «учесть в трехдневный срок все поголовье домашней птицы каждого хозяйства», установить должность специальных «командиров» по учету и наблюдению, «занять в артели командные высоты», «командовать социалистическим боем, не покидая постов» и — ясное дело — зажать всю артель в кулак.

Фото wikipedia.org

Что это — политика руководства колхозом или политика его разложения и дискредитации?

Я уже не говорю о тех, с позволения сказать, «революционерах», которые дело организации артели начинают со снятия колоколов. Снять колокола, — подумаешь какая ррреволюционность!

Как могли возникнуть в нашей среде эти головотяпские упражнения по части «обобществления», эти смехотворные попытки перепрыгнуть через себя самих, попытки, имеющие своей целью обойти классы и классовую борьбу, а на деле льющие воду на мельницу наших классовых врагов? Они могли возникнуть лишь в атмосфере наших «легких» и «неожиданных» успехов на фронте колхозного строительства. Они могли возникнуть лишь в результате головотяпских настроений в рядах одной части партии: «Мы все можем!», «Нам все нипочем!». Они могли возникнуть лишь в результате того, что у некоторых товарищей закружилась голова от успехов, и они лишились на минутку ясности ума и трезвости взгляда.

Чтобы выправить линию нашей работы в области колхозного строительства, надо положить конец этим настроениям.

В этом теперь одна из очередных задач партии.

Искусство руководить есть серьезное дело. Нельзя отставать от движения, ибо отстать значит оторваться от масс. Но нельзя и забегать вперед, ибо забежать вперед, — значит потерять связь с массами. Кто хочет руководить движением и сохранить вместе с тем связи с миллионными массами, тот должен вести борьбу на два фронта — и против отстающих, и против забегающих вперед.

Партия наша сильна и непобедима потому, что, руководя движением, она умеет сохранять и умножать свои связи с миллионными массами рабочих и крестьян.

Текст приводится по сайту «100 главных документов российской истории»

Интернет-газета «Реальное время»

ОбществоИсторияЭкономика

Голод 1932-1933 годов помог власти загнать крестьян в колхозы

Спектакль был тщательно отрежиссирован, на что обратили внимание и сами участники. Так, выступавший на съезде нарком по военным и морским делам Климент Ворошилов восторженно заметил: «Вряд ли много найдется таких крестьян в Европе и Америке, которые бы вышли бы на трибуну и без единой запиночки произносили длинные и хорошие речи о строительстве новой жизни, нового человеческого общества». Действительно, «выдержанные» в нужном духе речи участников съезда были заранее отрепетированы «на местах». Многочасовой «спектакль» в Большом театре прошел без сбоев и накладок — не предусмотренная сценарием правда об истинном положении дел в сельскохозяйственной сфере, известная многим делегатам по личному опыту, а членам президиума по секретным партийным сводкам и донесениям спецслужб, сюда не просочилась.

Съезд задумывался политбюро ЦК ВКП(б) во главе со Сталиным для демонстрации позитивного единодушия советского крестьянства в отношении коллективизации, пик которой пришелся как раз на 1932-1933 годы. «Демонстрация» была нужна не только самим «действующим лицам и исполнителям» этой политической постановки: ей отводилась роль ширмы, скрывающей трагическую реальность, — массовый голод, ужасающую смертность и множественные очаги протестного повстанческого движения в разных регионах страны. Репортажи, очерки о делегатах и стенограммы выступлений на съезде, коими полнились страницы газет и радиоэфир, имели четко сформулированную цель — заставить общество поверить в то, что государственная доктрина в отношении будущего советской деревни не только несгибаема и верна, но и поддержана самими аграриями. А те, кто противопоставляет себя избранному курсу, — отщепенцы и враги. Да и как могло быть иначе, если сам Сталин в речи на съезде сказал: «Путь колхозов — единственно правильный путь».

Противостояние власти и крестьянства к 1933 году достигло апогея. Состоявшийся в ноябре 1929 года пленум ЦК ВКП(б) принял постановление «Об итогах и дальнейших задачах колхозного строительства», в котором отметил, что в стране начато широкомасштабное социалистическое переустройство деревни и строительство крупного социалистического земледелия. Документ предписывал начать переход к сплошной коллективизации. Тогда же было принято решение направить в колхозы на постоянную работу 25 тысяч городских рабочих для «руководства созданными колхозами и совхозами»: так власть рассчитывала укрепить село представителями наиболее «сознательного и революционного класса» — пролетариями. Их количество впоследствии выросло до 70 с лишним тысяч. Этот шаг, увы, привел лишь к обострению антагонизма и росту протестных настроений — в деревню пришли «чужаки». «Двадцатипятитысячники» мало что понимали в сельском хозяйстве, зато готовы были «идейно» и беспощадно проводить аграрную политику ВКП(б). Для претворения в жизнь планов сплошной коллективизации при поддержке милиции они применяли административное насилие и, более того, угрожали применением оружия. И не только угрожали…

Основные активные действия по проведению коллективизации начались после выхода Постановления ЦК ВКП (б) от 5 января 1930 года «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В постановлении была поставлена задача — в основном завершить коллективизацию к концу пятилетки (1932 году), при этом в таких важных зерноводческих районах, как Нижняя и Средняя Волга и Северный Кавказ, уже к осени 1930 или весной 1931 годов. Наркомату земледелия во главе с Яковом Яковлевым (расстрелянным в 1938 году) вменялось в обязанность «практически возглавить работу по социалистической реконструкции сельского хозяйства.

В январе 1930 года, в условиях проведения кампании сплошной коллективизации были немедленно организованы спешные перевыборы многих сельских советов. Причем для обеспечения «нужного» результата к выборам не допускались крестьяне, которые отказывались вступать в колхозы и чьи хозяйства считались зажиточными. Местные органы партийно-государственной власти стремились предельно увеличить в сельсоветах процент бедных крестьян, и это им удалось — уже к концу 1930 года в районах, подвергшихся коллективизации, бедняков было от 60 до 90 процентов. При сельских советах повсеместно стали возникать новые группы бедноты, контролировавшие их работу. Сельские советы оказались полностью подчинены как местным партийным ячейкам, так и группам бедноты, решения которых были обязаны выполнять. В аграрных регионах СССР действовали так называемые судебно-следственные бригады по посевной кампании и коллективизации сельского хозяйства.

Крестьян массово «организовывали в коммуны» с обобществлением всего имущества. Районы соревновались между собой в том, кто быстрее получит больший процент коллективизации.

Реакция крестьянства не заставила себя ждать. Уже начало 1930 года, «года великого перелома», когда в «колхозы пошел середняк», показало, что ситуация взрывоопасна.

Только в январе было зарегистрировано 346 массовых выступлений, в которых приняли участие 125 тысяч человек, в феврале — 736 (220 тысяч), за первые две недели марта — 595 (около 230 тысяч), не считая Украины, где волнениями было охвачено 500 населенных пунктов. В марте в целом в Белоруссии, Центрально-Черноземной области, в Нижнем и Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Ленинградской, Московской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии было зарегистрировано 1642 массовых крестьянских выступления, в которых приняли участие не менее 750-800 тысяч человек. На Украине в это время волнениями было охвачено уже более тысячи населенных пунктов. Всего в течение 1930 года в СССР, по данным спецсообщений ОГПУ о ходе коллективизации и раскулачивания, было более 14 тысяч крестьянских выступлений, в которых приняли участие более 3 миллионов человек. Крестьянское сопротивление коллективизации являлось практически всеобщим.

Сопротивление вынудило сталинское руководство пойти на беспрецедентный шаг — отступить. В закрытом письме ЦК ВКП(б) говорилось: «Если бы не были немедленно приняты меры против искривления партлинии, мы бы имели теперь волну повстанческих крестьянских выступлений, добрая половина наших «низовых» работников была бы перебита крестьянами… и было бы поставлено под угрозу наше внешнее и внутренне положение». И все же верховная власть нашла способ дистанцироваться от негатива: виновными были объявлены местные руководители, осуществлявшие коллективизацию. Именно их Сталин в марте 1930 года (когда ОГПУ зафиксировало более шести с половиной тысяч массовых выступлений) подверг сокрушительной, стоившей многим жизни, критике в своей знаменитой статье «Головокружение от успехов». Осудив «перегибы» в коллективизации, власть разрешила крестьянам выходить из колхозов. Но пауза оказалась недолгой — мгновенное «таяние» колхозов по ослаблении насилия было столь очевидным, что государство уже к началу 1931 года вновь затянуло колхозную петлю на шее крестьянина.

Год спустя, в начале лета 1932 года крестьянский протест активизировался вновь. Поводом к этому послужило очередное увеличение масштабов хлебозаготовок и изъятий продовольствия у сельского населения. В деревнях постоянно шли разговоры о голоде, об отсутствии хлеба, о том, что сеять что-либо бесполезно, так как в любом случае урожай будет конфискован государственными хлебозаготовителями. В ряде регионов Сибири, Урала, Черноземья, Поволжья, вновь распространились убийства сельских активистов и поджоги колхозных построек. Документы лета 1932 года зафиксировали массовый выход земледельцев из колхозов и самовольный разбор обобществленного ранее имущества. В некоторых местах крестьяне пытались собирать колхозный урожай для своих собственных нужд. Такие действия повсеместно жестоко карались органами ОГПУ. Судя по сводкам, в регионах не хватало тюрем для размещения в них участников протестного движения. Многих осужденных за кражи любого количества продовольствия заключали в тюрьмы и лагеря на 10 лет. На такой же срок отправляли за решетку и тех сельских жителей, которых объявляли «зачинщиками» собраний единоличников, принимавших решение не сдавать хлеб государству. По 5 лет заключения получали крестьяне, уличенные в сокрытии зерна.

В результате коллективизации наиболее работоспособная масса здоровых и молодых крестьян старалась бежать в города. Это вынудило власть пойти на очередное беззаконие: колхозников заставляли сдавать паспорта на хранение в сельсоветы, таким образом крестьяне оказывались «привязанными» к месту. Такая ситуация вызывала справедливые ассоциации с крепостным правом.

К 1932 году более 2 миллионов зажиточных, то есть успешно и добросовестно работающих крестьян, как «кулаки» были выселены в отдаленные районы страны. Поэтому к началу весенней посевной деревня подошла с серьезным недостатком тягловой силы и резко ухудшившимся качеством трудовых ресурсов. В итоге поля, засеянные хлебами на Украине, на Северном Кавказе и в других районах, зарастали сорняками. На прополочные работы были направлены даже армейские части. Но это не спасало, и при урожае достаточном, чтобы не допустить массового голода, потери зерна при его уборке выросли до беспрецедентных размеров: крестьяне откалывались собирать «ничейный урожай». В 1931 году таким образом было потеряно более 15 миллионов тонн (около 20% валового сбора зерновых), в 1932-м потери оказались еще большими. На Украине на корню осталось до 40% урожая, на Нижней и Средней Волге потери достигли 35,6% от всего валового сбора зерновых.

Реальной, сколько-нибудь продуктивной, разъяснительной работы с населением не велось. Максимум, на что способны были агитаторы, — цитировать высказывания партийно-государственного руководства о перспективах коллективного хозяйства и о грядущих прелестях колхозной жизни, «когда все будет общим» и «всем поровну». Почему общее лучше личного? Почему, во имя каких абстрактных благ крестьянин, «собственным горбом» добившийся достатка, имевший скот и запасы зерна должен был теперь отдать все это? Почему много и хорошо работавшие (порой с привлечением наемного труда) земледельцы, день и ночь пропадавшие в поле, отныне, объявлялись кулаками или подкулачниками? И почему бедняки, нередко ставшие таковыми из-за собственной лености и нерадивости, напротив, попадали в фавор? На все эти крестьянские вопросы, звучавшие на сельских сходах и политбеседах, убедительных ответов не находилось. И так называемое «рассеивание недовольства» проходило исключительно с опорой на вооруженную силу.

В колхоз в основном шли бедняки, им нечего было терять, напротив, колхоз давал им возможность «подняться». Но при этом далеко не все они готовы были по-настоящему «вкалывать». Середняки же не желали обслуживать лентяев, делиться с ними землей, скотом, зерном. Тем более они (и тут с ними солидаризировались и «безыдейные» бедняки) совершенно не собирались отдавать государству львиную долю заработанного даже в коллективном хозяйстве.

А уж когда дело дошло до тотальных изъятий так называемых излишков (размеры которых определялись властью без учета реального положения дел), что привело к голоду, протест стал повсеместным.

Каждое выступление влекло за собой жестокие карательные меры. Вслед за вооруженным усмирением какого-либо села обычно следовало его так называемое углубленное очищение от антисоветского элемента. В села направлялись судебно-следственные бригады, там проводились аресты и под надзором карательных органов организовывались перевыборы всей местной администрации.

Массовый голод в разных регионах России (Сибирь, Урал, Поволжье, Центрально-Черноземный округ, Северный Кавказ), Украины, Казахстана, Белоруссии в 1932-1933 годов, не побудил власть хотя бы немного ослабить удавку коллективизации в СССР. Крестьянское сопротивление насильственной коллективизации, массовое в социальном плане, было подавлено силой государственно-карательного аппарата. И голодом, оказавшимся отличным «подспорьем» режима. Голод не был изначально запланирован большевистским руководством страны, и тем более не организовывался для истребления каких-либо этнических групп (как это порой модно нынче утверждать в некоторых постсоветских государствах).

Сталинский режим был интернационален в своей бесчеловечности. Именно эта бесчеловечность позволила ему использовать голод, унесший жизни семи миллионов безвинных граждан СССР, как оружие подавления сопротивления.

К концу 1933 года народный протест в деревне практически сошел на нет, в колхозах оказалось более 90 процентов крестьян. Власть, заявившая в начале 1934 г. об успешном завершении коллективизации, взяла их в буквальном смысле измором.

Кстати

Такие частушки пели в поволжских деревнях в начале 30-х годов прошлого века.

«Нас в колхозе образуют

И разденут, и разуют»

«Был Николка — дурачок, была булка пятачок.

А как стал Сталин, по рублю они стали»

«Когда Ленин умирал, Сталину приказывал:

людям хлеба не давать, деньги не показывать».

«Радио, радио, всех коров погладило.

Теперь нечего покушать, пойдем радио послушать».

«Ах, колхозы, ах, колхозы! До чего вы довели!

Распоследнюю коровку со двора вы увели»

«Мы в колхозе работали, нам писали трудодни.

На отчетном нам сказали: запасайтесь лебеды!»

«Если бы не было колес, не пошел бы паровоз.

Если бы не было угроз, не пошли бы мы в колхоз»

Голодомор Основные факты — HREC

Термин Голодомор (смерть от голода, по-украински) относится к голодной смерти миллионов украинцев в 1932–1933 годах в результате советской политики. Голодомор можно рассматривать как кульминацию нападения коммунистической партии и советского государства на украинское крестьянство, сопротивлявшееся советской политике. Это нападение произошло в контексте кампании запугивания и арестов украинской интеллигенции, писателей, художников, религиозных лидеров и политических деятелей, которые рассматривались как угроза советским идеологическим и государственным устремлениям.

Между 1917 и 1921 годами Украина ненадолго стала независимой страной и боролась за сохранение своей независимости, прежде чем поддалась Красной Армии и была включена в состав Советского Союза. В 1920-е годы советские центральные власти, ища поддержки населения, допустили некоторую культурную автономию посредством политики, известной как «коренизация».

К концу 1920-х годов советский лидер Иосиф Сталин решил ограничить культурную автономию Украины, начав запугивание, аресты, тюремное заключение и казнь тысяч украинских интеллектуалов, церковных лидеров, а также партийных функционеров, которые поддерживали самобытность Украины.

Одновременно Сталин приказал провести коллективизацию сельского хозяйства. Большинство украинцев, которые были мелкими или натуральными фермерами, сопротивлялись. Государство конфисковало имущество единоличников и заставило их работать в государственных колхозах. Более зажиточные крестьяне (например, имевшие несколько голов скота) и те, кто сопротивлялся коллективизации, были заклеймены кулаками (богатыми крестьянами) и объявлены врагами государства, заслуживающими уничтожения как класс. Тысячи были изгнаны из своих домов и депортированы.

В 1932 году Коммунистическая партия установила невероятно высокие квоты на количество зерна, которое украинские села должны были отдавать Советскому государству. Когда деревни не могли выполнить нормы, власти усилили реквизиционную кампанию, конфисковывая даже семена, предназначенные для посадки, и взимая штрафы на мясо и картофель за невыполнение норм. Были отправлены специальные группы для обыска домов и даже изъяты другие продукты питания. Голодающие крестьяне пытались покинуть свои села в поисках еды, но советские власти издали указ, запрещающий украинским крестьянам покидать страну. В результате многие тысячи фермеров, которым удалось покинуть свои деревни, были задержаны и отправлены обратно, фактически на смертный приговор. Был принят закон, по которому кража даже нескольких стеблей зерна считалась актом саботажа, наказуемым расстрелом. В некоторых случаях солдат размещали на сторожевых вышках, чтобы люди не могли забрать урожай. Хотя центральные власти были проинформированы об ужасных условиях в Украине, они приказали местным чиновникам выжать из сел еще больше. Миллионы голодали, когда СССР продавал урожай с Украины за границу.

В СССР категорически отрицали факт Голодомора. После распада Советского Союза Коммунистическая партия, тайная полиция и правительственные архивы, ставшие доступными для исследователей, подтверждают вывод о том, что голод был вызван политикой советского государства и действительно был преднамеренно усилен советскими властями.

Большой скачок Китая вперед — Ассоциация азиатских исследований

Загрузить PDF

С 1960 по 1962 год в Китае от голода умерло около тридцати миллионов человек, больше, чем от любого другого голода в истории человечества. Самое прискорбное, что эту катастрофу можно было в значительной степени предотвратить. Иронично названный «Большой скачок вперед» должен был стать захватывающей кульминацией программы Мао Цзэдуна по превращению Китая в коммунистический рай. В 1958 года председатель Мао начал радикальную кампанию, чтобы превзойти Великобританию, мать промышленной революции, и одновременно добиться коммунизма раньше Советского Союза. Но фанатичное стремление к достижению нереалистичных целей привело к повсеместному мошенничеству и запугиванию, кульминацией которых стало не рекордное производство, а голодная смерть примерно каждого двадцатого китайца.

Слишком немногие американцы знают об этой эпической катастрофе, и даже среди китайцев она не совсем понятна. В интересах информирования широкого круга читателей как о фактах, так и об уроках «большого скачка» в следующей статье описывается катастрофа, начавшаяся с успешных централизованных реформ Китая в начале XIX в.50-е годы; Последующее превращение Мао в параноидального деспота, когда он чистил критиков и воспитывал слепую, фанатичную преданность своей наивной политике; и как эта спираль в конечном итоге опустошила китайское население. Мы заканчиваем сравнением этого голода с другими и, наконец, уроком, который этот мучительный опыт преподносит в опасностях подавления критического, независимого мышления.

Мобилизация масс

Речь Мао Цзэдуна с вершины ворот Тяньаньмэнь 1 октября 1949 года, в которой было объявлено о создании Китайской Народной Республики (КНР), предвещала блестящее коммунистическое будущее для китайского народа, пережившего десятилетия войн, безудержной инфляции , и неправильное управление. В то время как предыдущее правительство Гоминьдана (ГМД) Чан Кай-ши опиралось на поддержку китайских элит, Мао проводил в национальном масштабе политику, которая сделала его популярным среди масс, включая снижение арендной платы и перераспределение земли фермерам в сельской местности. . Реорганизация китайского общества при Коммунистической партии Китая (КПК) потребовала разделения огромного населения Китая на отдельные группы, такие как крестьяне, помещики, рабочие, капиталисты и т.0027 danwei или рабочая единица. Эти меры служили механизмом государственного надзора за всем, от продовольственного пайка до жилья и брака, и в то же время обеспечивали выполнение государственных директив и мобилизацию на массовые политические кампании. Первоначально эти массовые кампании были нацелены на социальные пороки, такие как опиумная зависимость и проституция, и эффективно боролись с ними, но вскоре кампании были нацелены на врагов революции, а во время Корейской войны (1950–1953) партия побудила население защищать своего северокорейского союзника против возглавляемой США Организации Объединенных Наций. Эти успехи укрепили веру в партию и побудили китайское население поддержать радикальные программы, которые обещали поднять Китай с феодальной на социалистическую, а затем и на коммунистическую стадии социальной эволюции.

Несмотря на катастрофический советский эксперимент с коллективизацией и растущее недовольство населения Китая, внутренние и международные события укрепили решимость Мао продвинуться вперед со вторым пятилетним планом, также известным как «Большой скачок вперед».

Коллективизация

После войны в Корее китайское правительство целеустремленно обратилось к реализации социализма посредством внутреннего развития на двух фронтах — индустриализация в городах и коллективизация в деревне. Для этого китайцы смоделировали свой подход на основе пятилетних планов, используемых Советским Союзом с 1928 — трагическая ирония, учитывая, что принудительная коллективизация при Советах привела к голоду от шести до восьми миллионов человек. Тем не менее, первый пятилетний план Китая изначально имел большой успех благодаря инвестициям в государственные заводы, которые производили такие вещи, как тракторы, машины и химические удобрения с помощью советских плановиков. Плата за развитие городов поступала из сельской местности Китая, где проживало около 75 процентов населения и где государство начало коллективизацию сельского хозяйства. Хотя режим недавно конфисковал землю у помещиков и перераспределил ее среди фермеров, коллективизация теперь объединила землю и ресурсы для повышения эффективности. Обширные общественные поля гораздо больше подходили для механизированного земледелия, чем миллионы небольших семейных участков. Конечной целью коллективизации было уничтожение частной собственности, или коммунизма, с ожидаемым общим процветанием.

Коллективизация проходила поэтапно, сначала около десяти семей добровольно объединились в группы взаимопомощи (ВВП). На этом раннем этапе социализма каждая семья соглашалась делиться своим трудом, инструментами и тягловыми животными с другими членами команды, сохраняя за собой право собственности — отношения, которые исторически существовали в фермерских сообществах, но теперь были формализованы контрактом. Следующим шагом стало формирование кооперативов сельскохозяйственных производителей низкого уровня (АРС). Пять команд или пятьдесят домохозяйств составляли APC, и каждый вносил свои ресурсы, включая землю, в кооператив. Семьи сохраняли право собственности на свой земельный участок и получали компенсацию в зависимости от своего вклада земли и труда. Поскольку эти умеренные шаги к коллективизации оказались эффективными, к концу 1955 Мао перешел к следующему — и более спорному — этапу, объединив примерно пять кооперативов низшего уровня в кооперативы более высокого уровня, охватывающие около 250 домохозяйств каждый. Частная собственность как земля была упразднена; животные, инструменты или другие ресурсы стали собственностью кооператива; и труд стал единственным критерием для компенсации.

Пропагандистский плакат 1960 года с сайта chineseposters.net: «Развить
промышленное и сельскохозяйственное производство, осуществить одновременное развитие промышленности и сельского хозяйства. . ».
Источник: http://tiny.cc/ufphmw.

Первая пятилетка дала впечатляющие результаты. Общая экономика Китая росла почти на 9 процентов в год, при этом объем сельскохозяйственного производства увеличивался почти на 4 процента в год, а объем промышленного производства резко увеличивался до 19 процентов в год. Что еще более важно, ожидаемая продолжительность жизни в 1957 г. была на двадцать лет больше, чем в 1949 г., когда к власти пришли коммунисты. Несмотря на впечатляющую статистику промышленного производства, количество превалировало над качеством, а требования квот часто приводили к получению некачественной конечной продукции. Также сельские жители сопротивлялись конфискации частной собственности. Несмотря на катастрофический советский эксперимент с коллективизацией и растущее недовольство населения Китая, внутренние и международные события укрепили решимость Мао продвинуться вперед со вторым пятилетним планом, также известным как «Большой скачок».

Цветение сотни цветов

В начале 1956 года, когда первая пятилетка достигла своего апогея, партия, охваченная успехом, пригласила китайских интеллектуалов и общественность прокомментировать директиву, известную как Кампания «Сотня цветов». состязание идей с цветущими цветами. Первоначально не решаясь высказаться, сначала ученые, а затем литераторы, студенты и простые люди выступили с критикой политики партии. Это не только терпели, но и поощряли, пока два международных события не изменили открытость Мао. Первым было шокирующее осуждение Никиты Хрущева Сталина, своего предшественника, который умер тремя годами ранее. Нападки на сталинскую политику коллективизации и последующая десталинизация Советского Союза послужили предостережением для Мао, который обнаруживал, что в КПК все больше и больше сражается. Затем, вдохновленные критикой Сталина, 19 октября венгры восстали против Советского Союза.56. Москва жестоко подавила мятеж, и когда его соотечественники начали публичные нападки на него, Мао вернулся к советской тактике.

Антиправая кампания

Пропагандистский плакат с изображением небывалого урожая. Источник: http://tiny.cc/olphmw.

8 июня 1957 года партия объявила о существовании общенационального антикоммунистического заговора и предупредила, что примерно 5 процентов населения по-прежнему составляют «правые», то есть политические консерваторы, саботирующие революцию. В ответ местные кадры почувствовали себя обязанными определить, какие 5 процентов в их рядах были правыми. Полмиллиона или более были заклеймены ярлыком «правых», который навсегда вошел в их послужной список, разрушил их карьеру, сделал их социальными изгоями, а многих сослал в трудовые лагеря или довел до самоубийства. Их ярлыки или «кепки» не снимались до полной реабилитации в 1919 году.79, через три года после смерти Мао. В дополнение к исключению из общества наиболее образованных людей, Антиправая кампания отбила у китайцев охоту выражать какие-либо сомнения или критику и сделала их склонными даже к самой иррациональной и ошибочной политике, включая абсурдное представление о том, что экономическое развитие требует только идеологической корректности, не научная или техническая экспертиза.

Одним из самых печально известных нововведений Большого скачка стала промышленная революция в сельской местности. . .

Большой скачок

В 1958 году Мао Цзэдун начал второй пятилетний план, получивший название «Большой скачок вперед». Движение носило характерную для него веру в буколические массы Китая, освобожденные теперь от скептически настроенных интеллектуалов, в преодолении любых препятствий и достижении коммунистической утопии посредством единства, физического труда и чистой силы воли. На этом заключительном этапе коллективизации образовались коммуны, каждая из которых насчитывала около 5 500 дворов, что более чем в двадцать раз больше, чем в предыдущих кооперативах. Коммуны будут самодостаточны в сельском хозяйстве, промышленности, управлении, образовании и здравоохранении. Коммуна гарантировала каждому человеку установленный доход, независимо от трудовых взносов, но в духе дикого оптимизма, царившего в то время, большинство сельских китайцев всем сердцем бросились в «большой скачок». Фермеры работали на полях весь день, а иногда и до поздней ночи, практикуя эту практику, известную как «ловить луну и звезды», все время выкрикивая лозунги, чтобы поддержать свой энтузиазм. другие члены коммуны, спящие в самодельных сараях в полях. Кухни позволяли назначенному повару кормить всю коммуну из огромных горшков, которые иногда располагали в полях, чтобы не тратить время на дорогу. По сравнению с традиционным семейным питанием эта система предлагала более эффективное использование ресурсов и позволяла матерям работать вместе с мужчинами. По той же причине семьи помещали младенцев в общие ясли, в то время как престарелые и немощные проводили свои дни в «домах счастья». Все эти действия были рассчитаны на установление большего равенства, высвобождение рабочих и максимизацию производства.

Во время Великого скачка вперед миллионы печей на заднем дворе усеяли сельскую местность. Источник: http://tiny.cc/k9ohmw.

Несмотря на то, что было необходимо адекватное снабжение продовольствием, реальным мерилом развития была сталь. Представьте себе, если бы сотни миллионов фермеров Китая могли бы также внести свой вклад в промышленное развитие! Одно из самых печально известных нововведений «большого скачка» связано с промышленной революцией в сельской местности, когда фермеры построили миллионы печей на заднем дворе, а затем делили свое время между уходом за посевами и выплавкой стали. Сбор топлива для топки всех этих печей привел к потере не менее 10 % лесов Китая, а когда древесины стало не хватать, крестьяне стали сжигать свои двери, мебель и даже совершать набеги на кладбища в поисках гробов. чтобы выплавить, все жертвовали железные орудия, в том числе инструменты, посуду, воки, дверные ручки, лопаты, оконные рамы и другие предметы быта, в то время как дети рыли землю в поисках железных гвоздей и других обрезков. У фермеров, конечно, не было технического опыта в выплавке стали, но эти навыки все равно высмеивались как буржуазные и правые. Неудивительно, что кампания превратила практические предметы в бесполезные куски чугуна, годные только для забивания железнодорожных станций. Как свидетельство растущего несоответствия между реальностью и фарсом, Мао спрогнозировал, что к концу «большого скачка» в 1919 г.62, Китай станет ведущим мировым производителем стали со 100 миллионами тонн, превзойдя даже США4. Это будет увеличение на 2000 процентов за пять лет, что явно невозможно.

Пропагандистский плакат от сентября 1959 г.: «коммуна подобна гигантскому дракону, производство заметно внушает благоговейный трепет». Китайцы были убеждены, что коммуны принесли
чудесное процветание во время Великого скачка вперед, как следует из изображения. Источник: http://tiny.cc/9uphmw.

В то же время, когда фермеры стали основой промышленного производства, городские кадры принимали командные решения относительно национального сельскохозяйственного производства с аналогичным эффектом. Они также устанавливали нереалистичные квоты, но также распространяли среди фермеров брошюры, предписывавшие использовать несколько урожаев, чрезмерный посев, глубокую вспашку и избыточное внесение удобрений. отверстие размером с плавательный бассейн и высыпать туда все свои семена в ожидании феноменального урожая, или разбить глиняные горшки и вкопать их в почву — даже если питательные вещества испарились.6 Невежество в центре было встречено фанатичная преданность видению Мао и острая конкуренция между коммунами — «если соседняя коммуна запланировала удвоение производства зерна, то наша коммуна, безусловно, может произвести втрое». И точно так же, как те, у кого была самая большая вера, были самыми «красными», любой, кто подвергал сомнению даже самые нереалистичные цели, становился правым. Вспоминая о последствиях антиправой кампании годом ранее, местные лидеры были вынуждены любой ценой выполнять смехотворные квоты на зерно или, что еще чаще, фальсифицировать свои отчеты. То ли из-за невежества, то ли из-за страха, высшие партийные чины, как правило, не подвергали сомнению преувеличенные цифры, и даже когда Мао действительно приезжал в сельскую местность для расследования, местные жители намеренно пересаживали посевы вдоль его пути, чтобы создать иллюзию невероятно высоких урожаев. Это «свидетельство» только поощряло полеты фантазии.

Гигантская тыква прошла по коммуне. Источник: http://tiny.cc/ydqhmw.

Когда власти некритически восприняли и обнародовали завышенные производственные показатели, «Большой скачок вперед» оказался впечатляющим успехом. New China News Agency несли рассказы и фотографии полей, которые стали настолько густыми, что выдерживают вес детей, и огромных фруктов и овощей, таких как 132-фунтовая тыква и гигантская редька, проходящие через коммуну на грузовике или в паланкине. 8 Принимая истории за чистую монету, выжившие вспоминают, как они объедались на состязаниях в еде и пренебрегали своим урожаем, а коммунальные кухни выбрасывали остатки еды после каждого приема пищи. People’s Daily обсуждали, как Китаю поступить с новым профицитом, и, в конце концов, государство увеличило экспорт зерна, заменило некоторые продовольственные культуры товарными культурами, такими как хлопок или чай, и повысило ставку налога, взимаемого с коммун, с 20 до 28 процентов, несмотря на то, что с 1958 по 1960 год общее производство зерна фактически упало на 30 процентов. 9

Лушаньская конференция

Все эти тенденции указывали на надвигающуюся катастрофу, так почему же никто не высказался? Когда катастрофа начала разворачиваться в 1959 августа партия провела саммит на горном курорте Лушань. Там Пэн Дэхуай, министр обороны и давний соратник Мао, в частном порядке вручил председателю рукописное письмо.

Пэн Дэхуай (слева): герой Корейской войны и министр обороны, (справа): под домашним арестом как обвиняемый правый. Источник: (слева) http://tiny.cc/h7k5mw, (справа) http://tiny.cc/f8k5mw.

В нем он сначала рассказал о своих успехах, но признался, что в таком беспрецедентном начинании, как Большой скачок вперед, ошибки были неизбежны из-за неопытности. Он предупреждал о преувеличениях, расточительности и фанатизме, но тщательно избегал обвинять кого-либо и даже намекал, что он и другие не последовали мудрым наставлениям Мао. Он пришел к выводу, что они должны учиться на своих ошибках, проведя «серьезный анализ»10. Несмотря на почтительную формулировку, Мао истолковал записку как личную атаку и созвал высшее партийное руководство, заставив присутствующих выбирать между ним и Пэном11. партия проголосовала за то, чтобы назвать Пэна правым, и остаток «большого скачка» он провел под домашним арестом. Как и в случае с антиправой кампанией, посыл был ясен: Мао не терпит критики, и «большой скачок» будет продолжаться.

Поскольку запасы продовольствия в сельской местности уменьшились, к лету 1960 года крестьяне начали массово умирать.

Китайская крестьянка и ребенок во время голода. Источник: снимок экрана из документального фильма «Китай: век революции (1949–1976)», часть 2, на http://tiny.cc/zarhmw.

Голод

Голод стал широко распространенной проблемой с урожаем 1959 года. Правительство подняло ставку налога до 28 процентов, но поскольку местные лидеры завысили показатели производства, на которых основывались налоги, государство фактически присвоило гораздо более высокий процент своего зерна. Чем больше преувеличение, тем больше сумма взимаемых налогов; некоторые регионы отправляли практически весь свой урожай государству в качестве налога, не оставляя ничего, на что могли бы прожить фермеры, которые фактически выращивали продукты питания. Даже когда некоторые не выполняли свои налоговые обязательства, лидеры, которые фальсифицировали отчеты, отказывались признать ошибку, а в некоторых случаях даже обвиняли фермеров в сокрытии зерна, за что их преследовали, избивали и пытали их собственные соседи. В действительности присвоенное зерно оседало на государственных складах или попадало в города, где паек урезали (Мао якобы семь месяцев обходился без мяса). Среди городского населения росло недоедание, а вместе с ним и случаи отеков и других болезней, но городские жители жили сравнительно хорошо.

По мере того, как запасы продовольствия в сельской местности истощались, к лету 1960 года крестьяне начали массово умирать. прочь мух и крыс. Некоторые семьи прятали в доме останки родственников, чтобы живые могли забрать продовольственный паек умершего. Голод вынуждал голодающих добывать семена, траву, листья и кору деревьев, а когда даже этого становилось мало, они варили кожу или ели землю, чтобы наполнить желудок, даже если она разрушала пищеварительный тракт. Учитывая распространенность голода и обнаженные трупы, некоторые неизбежно обращались к каннибализму. Хотя это по большей части включало в себя уборку мусора, иногда людей — обычно детей — преднамеренно убивали ради еды.12 Это редко случалось в семье, но рассказывают истории о том, как сельские жители обменивали своих детей, чтобы не потреблять собственную плоть и кровь. 13

Хотя слухи о голоде просачивались из Китая, западные ученые не имели представления о масштабах бедствия. В своем исследовании развития сельского хозяйства в Китае, которое включало «Большой скачок», гарвардский китаевед Дуайт Перкинс утверждал, что режим избежал катастрофы и что «немногие, если вообще вообще, голодали».14 Только после режима Мао демографы начали соедини картинку. Оценки смертности, непосредственно связанной с голодом, колеблются от минимум двадцати трех миллионов до пятидесяти пяти миллионов, хотя чаще всего приводится цифра в тридцать миллионов. юг и засуха на севере — возможно, усугубили проблему, погода стала удобным козлом отпущения, наряду с GMD и Советами. 16 Когда китайско-советские отношения ухудшились во время «большого скачка», советские советники были отозваны из Китая, а Советы призвали китайские долги, которые предположительно вызвали трудности. В некоторых случаях крестьяне обвиняли либо ГМД, либо местного деревенского вождя, но редко председателя Мао или Коммунистическую партию. 17 Это до сих пор встречается в китайских учебниках и коллективной памяти.

Оценки смертей, непосредственно связанных с голодом, колеблются от минимум двадцати трех миллионов до целых пятидесяти пяти миллионов, хотя чаще всего приводится цифра в тридцать миллионов.

Заключение

Китайцы всегда сталкивались с голодом. Согласно одному исследованию, за свою долгую историю Китай пережил около 1828 крупных голодовок, но что отличает «Большой скачок вперед» от его предшественников, так это его причина, масштабы и постоянное сокрытие. В своем недавнем исследовании голода Кормак О Града предполагает, что исторически голод возник из-за природных явлений, иногда усугубляемых деятельностью человека. С другой стороны, современный голод вызван человеческими факторами, такими как войны или идеология, усугубляемыми природными условиями18. В этом смысле «Большой скачок вперед» выделяется как уникально современный. Хотя предыдущие голодоморы затронули разные регионы по разным причинам, «большой скачок» затронул каждую часть Китая, в некоторых местах хуже, чем в других, но впервые в истории Китая миграция в другой регион была запрещена и, вероятно, в любом случае бесполезна. Наиболее трагично то, что последующее удаление эксцессов «большого скачка» из истории и негласное табу, которое продолжает его окружать, помешало китайцам задуматься и извлечь уроки из этого события, даже несмотря на то, что за пределами Китая оно остается в значительной степени игнорируемым. Хотя, несомненно, из «Большого скачка вперед» можно извлечь много уроков, он, возможно, стоит прежде всего как свидетельство ценности независимого мышления и свободы слова. Худший голод современной эпохи мирного времени не случайно произошел при тоталитарных режимах, таких как Советский Союз в 1932–33, погибло около шести миллионов человек; «Большой скачок» в Китае в 1960–1962 гг., когда погибло около тридцати миллионов человек; и Северная Корея в 1995 году, в результате которой, как и в случае Большого скачка, погибло около 5 процентов населения. С другой стороны, данные подтверждают, что «голод в значительной степени является исключением в демократиях», и предполагается, что общее снижение смертности от голода за последнее столетие связано с ростом демократии во всем мире, как с точки зрения относительного процветание и гуманитарная помощь. 19Преимущества открытого, плюралистического общества, в котором терпимо относятся к критике политики и власти, — это ценный урок, который должны усвоить китайские — или, если на то пошло, американские студенты.

Примечания

1. Keith Schoppa, Революция и его Прошлое: Идентификации и Изменение в современном китайском языке. (Река Аппер-Сэдл, Нью-Джерси: Prentice Hall, 2010), 318.
2. Китай: Век революции , Часть 2 , «Годы Мао», видео на YouTube, 114 минут, http://tiny.cc/zarhmw.
3. Джудит Шапиро, Мао Война Против Природа (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 2001),
4. Roderick MacFarquhar, The Origins of the Cultural Revolution, 2: The Great Leap Forward, 1958-1960 (New York: Columbia University Press, 1983), 90. Сегодня Китай действительно лидирует в производстве стали, но переход от нетто-импортера к экспортеру стали произошел только в 2004 г. , почти через полвека после «большого скачка». См. «Специальный отчет: экономика Китая» 9.0027 The Economist 403, вып. 8786 (26 мая 2012 г.): 6.
5. Юнг Чанг, Дикие Лебеди: Три Дочери Китая (Нью-Йорк: Touchstone, 2003), 225; Джаспер Беккер, Hungry Ghosts (Нью-Йорк: The Free Press, 1996), 70–77.
6. Из воспоминаний фермеров Китая: Век революции, часть 2 , «Годы Мао» и Питера Сейболта, Сброс Императора с коня (Боулдер, Колорадо: Westview Press, 1996), 52–58.
7. Беккер, 72 года; Ли Чжисуй, Частная жизнь председателя Мао (Нью-Йорк: Random House, 1994),
8. Чанг, 225–6; Беккер,
9. Беккер, 79, 81; Кормак О Града, Голод: Краткая история (Принстон: Princeton University Press, 2009), 242,
10. Патриция Эбрей, Китайский Цивилизация: Справочник (Нью-Йорк: The Free Press, 1993), 435–39.